Взаимодействие речевых культур в диалогическом общении: аксиологический взгляд

 

Оглавление

Введение

Глава 1. Репродуцированное коммуникативно-культурное пространство: оценочные механизмы и взаимодействие речевых культур

.1 Постановка задачи

.2 Коммуникативно-культурное пространство: взгляд драматурга

1.3 Взаимодействие речевых культур на фоне механизмов оценивания в коммуникативных ситуациях разных типов

.3.1 Ситуации гармонического взаимодействия

1.3.2Ситуации дисгармонического взаимодействия

1.4 Личностное пространство и проникновение в чужое личностное пространство

Выводы

Глава 2. Живое коммуникативно-культурное пространство: оценочные механизмы и взаимодействие речевых культур

2.1 Постановка задачи

.2 Коммуникативно-культурное пространство: взгляд изнутри

.3 Просторечная речевая культура в ее взаимодействии с другими речевыми культурами в коммуникативных ситуациях разных типов

.3.1 Ситуации гармонического взаимодействия

.3.2 Ситуации дисгармонического взаимодействия

Выводы

Заключение

Список основной использованной литературы

Принятые в диссертации сокращения

Введение

Диссертационное исследование посвящено описанию взаимодействия речевых культур в диалогическом общении на фоне механизмов оценивания.

Категория общения находится в центре внимания гуманитарных наук ХХ века. По справедливому утверждению А.А.Леонтьева, невозможно исследовать развитие и функционирование человеческой личности, не обращаясь к понятию общение, не интерпретируя это понятие тем или иным образом и не анализируя его конкретных форм и функций в тех или иных социальных и исторических условиях (Леонтьев 1974: 6). Общение понимается как взаимодействие людей, при котором они познают друг друга, вступают в те или иные взаимоотношения и при котором между ними устанавливается определенное взаимообращение (Парыгин 1971; Бодалев 1978, 1996), взаимозависимость в рамках совместной деятельности (Менг 1983), сопряженность, когда любое действие участников общения обусловлено предшествовавшим ему действием партнера, а с другой стороны, оказывает обратное влияние на последующее его коммуникативное поведение (Ломов 1984: 252). Таким образом, речевое общение - сложный и многогранный процесс, который может выступать в одно и то же время и как процесс взаимодействия индивидов, и как информационный процесс, и как отношение людей друг к другу, и как процесс взаимовлияния друг на друга, и как процесс сопереживания и взаимного понимания друг друга.

Особую актуальность при этом приобретает проблема качества общения, выводящая на идею результативности, реализации коммуникативной цели (Майданова 1997: 3). Независимо от того, как осознается общение самими коммуникантами, его результат объективируется в диалогическом дискурсе.

Основой общения, его пусковым моментом, исходной внутренней причиной является потребность в другом человеке, в контакте с ним, причем другой может выступать и как цель и как условие выполнения коммуникативной деятельности. Каждому человеку имманентно присуще состояние коммуникативной готовности, под которым понимается способность к приему влияний со стороны других людей, целостная рецептивная установка, преднастройка, т.е. предвосхищение (ожидание) субъектом направленности на него действий и оценок,… а с другой стороны, готовность к коммуникатив ному воздействию, т.е. предрасположенность к действиям и оценкам по отношению к другим людям (Общение и оптимизация совместной деятельности 1987: 34).

Настоящее межличностное общение всегда диалогично. С точки зрения М.М.Бахтина, любое высказывание является ответом, реакцией на какое-либо предыдущее и, в свою очередь, предполагает речевую или неречевую реакцию. Высказывание - это звено в очень сложно организованной цепи других высказываний, которые не равнодушны друг к другу и не довлеют каждый себе, а знают о друг друге и взаимно дополняют друг друга (Бахтин 1979: 247-250).

По мысли Л.П.Якубинского, общее свойство человеческого организма - так или иначе реагировать на всякое воздействие. Исследователь видит тесную связь между нашими представлениями, суждениями, эмоциями (в частности, возникающими и в реакционном порядке) и речевым обнаружением. Всякое речевое раздражение, возбуждая как свою реакцию мысли и чувства, необходимо толкает организм на речевое реагирование (Якубинский 1986: 32).

Взаимодействуя с другими людьми, человек может одновременно выступать в роли субъекта и объекта общения, причем эти роли разными людьми выполняются по-разному. Например, один человек может совершенно не задумываться над тем, какой отклик он вызовет у окружающих, а другой целенаправленно делать все от него зависящее, чтобы произвести на них именно то впечатление, какое он хочет. Это обусловлено многими факторами и прежде всего степенью сложности личностной структуры участников общения, их индивидуальными характеристиками, которые обнаруживают себя в околоиндивидном пространстве, физическом и социальном, через взаимодействия, возникающие между людьми.

С лингвокультурологической точки зрения, коммуниканты вступают во взаимодействие как носители культурно-языковых и коммуникативно-деятельностных ценностей, знаний, установок и поведенческих реакций (Карасик 1996: 3). И если мы хотим исследовать условия и механизмы коммуникативной согласованности, взаимопонимания людей либо выявить причины рассогласованности коммуникативно-речевых действий, сбоев, ошибок, неудач, то должны привлечь к рассмотрению наряду со значением отдельных языковых знаков и стандартных выражений широкий круг внетекстовых явлений, связанных с деятельностью, культурой и способами мышления общающихся людей (Щедровицкий 1974: 12). В ходе межличностного общения собственно коммуникация (передача информации и ее получение собеседником через обмен репликами) неотделима от поведения, поступков, действий и отношений между говорящими.

В одном из направлений философской антропологии - биоэпистемологии - выдвинут тезис о том, что язык - это форма ориентирующего поведения, где оценка и коннотация занимают ведущее положение (Матурана 1996, Нечипоренко 1984). У.Матурана считает, что языковое поведение представляет собой процесс непрерывной ориентации, причем слушатель сам создает информацию, уменьшая неопределенность путем взаимодействий в собственной когнитивной области (Матурана 1996: 119-121). Н.Д.Арутюнова разделяет эту точку зрения, полагая, что в диалоге реализуется прежде всего не информативная, а ориентирующая функция; речевое высказывание, обращенное к другому, регулярно приобретает статус поведенческого акта, а поведенческий акт, рассчитанный на восприятие его другим, всегда семиотичен. Таким образом, обмен репликами - это взаимоориентированное поведение коммуникантов (Арутюнова 1992: 7).

Ю.М.Скребнев рассматривает диалог как культурное речеобразование, осуществляемое двумя говорящими. Характеризуя диалог как тесную взаимосвязь чередующихся реплик, исследователь видит перспективу в исследовании структурного влияния реплики-стимула на реплику-реакцию (Скребнев 1985: 193-194).

Следует однако подчеркнуть, что человеческое поведение не представляет собой цепи простых условных рефлексов, шаблонизирующих реакций на стимулы окружающей среды. Бихевиористы (Б.Скиннер, К.Л.Пайк и др.) сводят все многообразие социально детерминированных форм человеческого поведения именно к ним. Они считают, что любое целенаправленное человеческое поведение структурировано и любые виды и формы человеческого поведения при всей их вариантности характеризуются наличием неких инвариантов. Действительно, в стандартных ситуациях (некоторые виды профессиональной деятельности, этикетное поведение, ритуальные формы коммуникации) действия человека жестко регламентируются как в отношении речевого, так в отношении и неречевого поведения (Швейцер 1976: 15). Использование же языка в социальных ситуациях, которые жестко не регламентируют выбор языковых средств и которые стимулируют творческий характер речевой коммуникации, оказывается вне поля зрения этих исследователей.

Между тем для лингвокультурологии существен тезис о разграничении речевых ситуаций. Например, Е.М. Верещагин и В.Г.Костомаров делят ситуации на стандартные (стабильные) и вариабельные (переменные) (Верещагин, Костомаров 1973: 95). Стандартные речевые ситуации можно представить в виде сценария, причем это подобие является полным: и сценарий, и стандартная ситуация полностью предписывают и то, что человеку надлежит делать, и то, что ему надлежит при этом говорить. Это положение коррелирует с теорией фреймов, разработанной в когнитивной лингвистике (Т.А. ван Дейк, В.Кинч, Ч.Филлмор и др.). Фрейм представляет собой структуру признаков (данных), определяющих некую стереотипную ситуацию, содержит конкретную информацию о характере возможного поведения человека (в том числе и речевого - что и при каких обстоятельствах обычно говорят) в этой ситуации. Термин фрейм может быть интерпретирован как рамка, (каркас), внутренний скелет. Ролевой фрейм (скрипт) описывает стандартную последовательность действий в стереотипной ситуации. Именно фреймы как определенным образом организованные структуры социально-типического знания общего и частного характера играют важную роль в построении контекстных моделей коммуникативных ситуаций. Мы будем использовать сценарное предъявление ситуации общения.

По мнению С.Е. Никитиной, в выборе языковых средств и процессах понимания текста участвуют как бессознательные механизмы, так и осознанные. Граница между осознанным и неосознанным индивидуальна и ситуативно обусловлена. Личность, как правило, осознает лишь небольшую часть своего языкового поведения (Никитина 1989: 35). В повседневном общении, которое находится в центре нашего исследования, значительное место занимают обычные ситуации, в которых люди строят свое поведение на неосознаваемом уровне, действуют по стереотипу, по привычке, без поэтапного сознательного контроля. У них вырабатывается связь: ситуация - действие, причем связь эта вероятностная - тем вероятнее при данной ситуации будут данные действия, чем чаще до этого они встречались. Основу для такой связи в культурной традиции можно найти в прошлых реакциях или прошлом опыте.

Контролировать программу, находящуюся в подсознании, практически невозможно, поэтому подсознательное поведение всегда искренне, так как отражает характерное, типичное для человека речевое действие. Действия на автопилоте заменяются ручным управлением, когда человек сталкивается с нестандартной ситуацией.

К нестандартным, вариабельным, ситуациям относятся такие ситуации, в которых форма речи не столь тесно связана с содержанием, а более с социально-личностными отношениями собеседников, с их общеобразовательным уровнем, с тональностью, в которой протекает беседа (Верещагин, Костомаров, 1973: 98). Здесь говорящий всегда сталкивается с выбором из ряда возможностей. Акт выбора в подобных ситуациях признает большинство исследователей (Т.Г.Винокур, А.К.Михальская, Т.В.Шмелева, Р.Якобсон и др.). Так, Р.Якобсон выделяет две операции, используемые в речевом поведении, - селекцию и комбинацию (Якобсон 1975: 204). Т.В. Шмелева, определяя речевое поведение, видит его проявления в конструировании коммуникативной ситуации, выборе речевых жанров, отборе языковых средств (Шмелева 1995: 60).

Вербальный отбор в условиях преодоления альтернативы есть результат проявления коммуникативной стратегии говорящего, под которой понимается творческая реализация коммуникантом плана построения своего речевого произведения с целью достижения общей (глобальной) языковой (неязыковой) задачи общения в речевом событии (Зернецкий 1988: 40). Будем учитывать, что осознанное и подсознательное поведение человека определяют соответственно два типа коммуникативных стратегий - осознанную и подсознательную, не определяемую обдуманным планом, замыслом. Подсознательная стратегия есть реализация в речи психологической, ценностно-личностной ориентации говорящих, она соотносится с понятием психологической установки говорящего (Борисова 1996: 23). В.В.Одинцов определяет стратегию как целевую установку, которая заставляет соответственно организовывать речь, обусловливает композицию и характер языковых средств (Одинцов 1982: 160). Данное определение будем использовать в качестве рабочего.

В повседневном речевом общении чаще реализуется подсознательная стратегия, но, на наш взгляд, не редки переключения с одной стратегии на другую в целях адаптации в коммуникативной ситуации и эффективности общения; возможно комбинирование нескольких стратегий, актуализируемых из набора возможных.

Коммуникативную стратегию можно структурировать, т.е. выделить в ней набор и последовательность коммуникативных ходов (тактик), под которыми вслед за Е.М.Верещагиным будем понимать одну из последовательно решаемых задач в границах определенной стратегической линии (Верещагин 1990).

Исследователи говорят о возможности выделения типов и иерархий стратегий. Так, например, в зависимости от характера коммуникативной целеустановки выделяют регулятивную стратегию (цель - вызвать желаемые изменения в широком экстралингвистическом контексте ситуации), диктальную стратегию (цель - информировать собеседника о фактах, событиях объективной реальности, логически осмыслить тему разговора) и модальную стратегию (цель - выразить свои чувства, эмоции, оценки, коммуникативные интенции, предпочтения, настроения в отношении речи и коммуникативной ситуации) (см.: Борисова 1996: 46-47). С.А.Сухих отмечает двухуровневую структуру речевой стратегии, выделяя поверхностную, ориентированную на нормы социума, и глубинную, где источником построения являются не нормы социума, а диспозиция психологической структуры личности (Сухих 1998: 13). Классификация стратегий с точки зрения функции дает возможность О.С.Иссерс выделить основные (когнитивные) и вспомогательные (риторические) стратегии. К основным относятся: моделирование социума по принципу свои - чужие, моделирование сферы личное - общественное, отождествление (метафоризация), построение иерархических отношений. Риторические стратегии помогают говорящему достичь цели за счет используемых риторических и этикетных приемов. С этой точки зрения выделяются стратегии вежливости (Иссерс 1997: 58), агрессии (Жельвис 1988: 104), фокусирования (Кольцова 1988: 20).Отметим, что термины стратегия и тактика часто употребляются как синонимы. Будем считать, что стратегия структурируется, т.е. включает набор и последовательность коммуникативных ходов (тактик).

Итак, вступая в речевую коммуникацию, субъекты общения должны иметь организованное представление об окружающей действительности, или внутреннее представление, схему, модель Вселенной, образ, план (Галантер, Миллер, Прибрам 1965: 19). Но что лежит в основании выбора стратегических ориентиров и планирования коммуникативной партии партнеров общения? Для адекватного конструирования коммуникативной ситуации каждый из партнеров (в реальном диалогическом общении они выступают попеременно то в роли адресанта, то в роли адресата) должен выстроить контекст этой ситуации, факторы, которые ее определяют. Совокупность этих факторов - структурированная и иерархизированная система. Так, согласно социолингвистической модели Д.Хаймса, в основе коммуникативной ситуации лежит набор внешних и внутренних факторов, в соответствии с которыми организуется речевое общение. Комбинацию названий этих факторов на английском языке можно представить в виде акронима (Хаймс 1975: 42-70; Белл 1980: 95-96, 110-111).

SETTING Обстановка и сцена (время, место, культурный контекст) PARTICIPANTS Участники общения - Говорящий и Слушающий

ENDS Эффект, в котором разделяется исход, т.е. предполагаемый и непредвиденный коммуникативный результат

ACT SEQUENCE Ход действия - форма и содержание сообщения

KEY Ключ - манера передачи сообщения

INSTRUMENTALITIES Инструментарий, включающий используемые каналы и формы речи

NORMS Нормы

GENRES Жанры

К внешним факторам исследователь относит обстановку, ролевые отношения коммуникантов, цели; к внутренним - форму и содержание, манеру, выражение, жанры. Т.А. ван Дейк в иерархизированной структуре прагматического контекста главным считает социальный контекст, описываемый в категориях: личное / общественное, формальное / неформальное. Далее по значимости следуют позиции (роли, статусы), свойства (пол, возраст), отношения (приоритет, паритет), функции. Характеристики социальных контекстов и характеристики их участников тесно связаны между собой, задают пространство возможных действий коммуникантов (Дейк ван 1989).

В наборе характеристик (маркеров) коммуникативной ситуации центром, своеобразным локус-ориентиром (Шнейдер 1994: 23) становится адресат. Ориентируясь на такие его свойства, как пол, возраст, характер, уровень интеллекта, образование, профессиональный, социальный статус, имущественное положение, предпочтения, ценности, характер языковой компетенции, значимые события и отношения, связанные с определенными целями, интересами, потребностями, адресант делает предположения о том, как он будет себя вести в ситуации, каковы будут его реакции, характер интерпретации коммуникативной ситуации. Партнер в известной степени предписывает говорящему проявления в общении, определяет его выбор. Межличностные отношения общающихся становятся внутриличностными, задают творческий поиск таких культурно-языковых средств самовыражения, при помощи которых достигается оптимальное взаимодействие партнеров. И в этом смысле личность становится психологическим полиглотом.

Типична для межличностного общения ситуация оценивания, которая может существовать как самостоятельная и накладываться на другую ситуацию, сопровождать последнюю. В современной парадигме научного гуманитарного знания аксиологическая (оценочная) деятельность сознания признается универсальным явлением. С точки зрения М.М.Бахтина, жить - значит занимать ценностную позицию в каждом моменте жизни, ценностно устанавливаться (Бахтин 1979: 163). Момент оценки или ценностная установка сознания обнаруживается в каждом ощущении, в каждом переживании, поэтому высказаться нейтрально - невозможно (Блакар 1987: 90). Аксиологическая таксономия в механизмах человеческой жизни нередко выдвигается на передний план и заслоняет собой естественные классы (Арутюнова 1984: 6). Спаянность, неразрывность оценки и познания подчеркивает Т.Г. Винокур: Познание и оценка … в том или ином виде поднимаются на поверхность речевого акта (Винокур 1989: 19).

По существу все многообразие предметов человеческой деятельности, общественных отношений, природных явлений может выступать в качестве предметных ценностей как объектов ценностного отношения, т.е. оцениваться в плане добра и зла, истины и неистины, красоты и безобразия, допустимого или запретного, справедливого или несправедливого и т.д. (Философский энциклопедический словарь 1983: 765).

В реальной диалогической коммуникации огромное место занимает обмен мнениями, оценками, суждениями относительно внешнего мира. В результате таких разговоров происходит формирование, трансформация, подтверждение убеждений и взглядов, складывается образ мира и параллельно закрепляются различные способы поведения во внешнем мире, поведенческие реакции (Карасик 1996), формируется социальный и индивидуальный стили поведения. Индивидуальный способ ориентации в межличностных контактах, основанный на определенных схемах поведения и ожиданиях, присущ каждому человеку. Р.Стагнер под стилем понимает личностно обусловленные обобщающие схемы перцептивных актов и форм реагирования (Цит. по: Мерлин Психология индивидуальности 1996: 154). Г.Олпорт к стилевым чертам относит те способы и средства, при помощи которых личность осуществляет свои цели и мотивы, то есть определенные операции (там же). В.Е.Мерлин понимает индивидуальный стиль деятельности не как набор отдельных свойств, а как целесообразную систему взаимосвязанных действий, при помощи которых осуществляется определенный результат (Мерлин 1996: 157).

В общении, диалогическом взаимодействии проявляется и индивидуальный стиль общения. Люди отличаются друг от друга по способу взаимоотношений с окружающими. Например, в психологических исследованиях можно найти характеристику директивного (авторитарного) стиля общения, который маркируется преимущественным общением на ролевом уровне, преобладанием отрицательных оценок, жесткой, приказной тональностью. По-видимому, можно выделить присущие каждому конкретному человеку определенные повторяющиеся речеповеденческие стереотипы и характерный для него способ установления отношений. Сформированные в прошлом, эти стереотипы становятся частью личности и всплывают в актуальных ситуациях.

На наш взгляд, стиль общения определяется отбором, сочетанием и регулярной воспроизводимостью языковых средств и речедеятельностных приемов, приводящих к установлению определенного типа межличностных отношений.

Изучение работ психосоциолингвистической, лингвокультурологической направленности последних лет свидетельствует об устойчивости научных интересов к проблеме личности как совокупности социально значимых духовных и физических качеств индивида, проявлениях и ориентациях этой личности в современном культурно-речевом пространстве. Если исходить из того, что культура представляет собой совокупность материальных и духовных ценностей общества, включающую любые социально наследуемые черты человеческой жизни (Сэпир 1993: 446); средство превращения социального опыта поколений в индивидуальный и наоборот (Коган 1993: 12), станет очевидным, что, реализуясь в повседневном поведении и общении, отражая национальный менталитет и психологию, культура формирует человека. По мысли Ю.М.Лотмана, культура есть нечто общее для какого-либо коллектива - группы людей, живущих одновременно и связанных определенной социальной организацией. Культура есть форма общения между людьми и возможна лишь в такой группе, в которой люди общаются (Лотман 1997: 6).

Сравнение культуры и языка обнаружило некий изоморфизм их структур в функциональном и внутрииерархическом планах (Толстой 1991, Гольдин, Сиротинина 1993, Никитина 1993; Сиротинина1995, 1998). Так, Н.И.Толстой указывает на зеркальные отношения между языком и культурой, выделяя культуру образованного слоя, которой соответствует литературный язык; культуру народную, крестьянскую, которой соответствуют говоры или диалекты; культуру третью, или промежуточную, соответствующую просторечию; традиционно-профессиональную субкультуру, фрагментарную и несамостоятельную, как и арго (Толстой 1991: 6-7). Вслед за ним В.Е.Гольдин и О.Б.Сиротинина дифференцируют элитарную, среднелитературную, просторечную, народно-речевую и арготическую типы культур (Гольдин, Сиротинина 1993). По наблюдениям О.Б.Сиротининой, в последние годы активно формируются еще два типа речевых культур - литературно-разговорный и фамильярно-разговорный, связанные со сферой действия литературного языка, но использующие систему лишь одной его разновидности - разговорной речи и по своей функциональной и стилистической монотонности сближающиеся с просторечным типом (Сиротинина 1998: 95). Исследовательница подчеркивает необходимость изучения и разграничения функционирования языка в разных типах речевых культур (там же: 96).

По мнению С.И.Виноградова, существуют текстовые и поведенческие знаки принадлежности к данной культуре - культуремы. Текстовые культуремы эксплицируются в тексте как энциклопедические знаки коммуниканта: упоминание исторических событий и лиц, введение научных понятий, цитирование, аллюзии, использование имеющихся в культурной традиции способов аргументации. Понятие поведенческой культуремы интерпретируется исследователем как следование этическим нормам, принятым в данной культуре (Виноградов 1996: 144).

-ые годы ХХ века, поставив Россию перед глубинным выбором, знаменовали колоссальные социально-политические и экономические изменения, обострили интерес к проблемам национального самосознания, духовного возрождения. Один из аспектов глобального процесса выработки новой парадигмы существования - формирование системы ценностей. Под ценностями понимаются социальные, в том числе социально-психологические взгляды, разделяемые народом и наследуемые каждым новым поколением (Стернин 1996: 17). Они возникают не только на основе знаний и информации, но и собственного жизненного опыта человека и представляют собой личностно окрашенное отношение к миру (Гуревич 1995: 120). По своей форме они могут выступать в виде стереотипизированных суждений … или в виде образов, символов, соотносящихся с определенными реалиями или явлениями (Богуславский 1994: 64-65). Ценности можно охарактеризовать как образцы для подражания и воспитания, высшие ориентиры поведения (Карасик 1996: 3). Дифференциация ценностей на групповые (например, в семье), макрогрупповые (социальные, ролевые, статусные), индивидуальные, этнические и общечеловеческие, с точки зрения В.И.Карасика, ведет к осмыслению ценностей в языке и реконструкции моделей ценностной картины мира, в которой существуют наиболее существенные для данной культуры смыслы, ценностные доминанты, совокупность которых и образует определенный тип культуры, поддерживаемый и сохраняемый в языке (там же).

Как констатируют психологи, перестройка иерархии ценностей в современном обществе сопровождается фрустрацией, растерянностью, дискомфортом, утратой интегрирующей идентификации, потерей надежды и жизненной перспективы, возникновением ощущений обреченности и отсутствия смысла жизни (Соснин 1996: 55). Оценки психологического состояния и настроения россиян подтверждаются результатами не только социологических, но и лингвокультурологических исследований. Отмечается, например, что современное языковое сознание характеризуется культурной разорванностью, наблюдается реанимирование одних культурных ценностей и девальвация других, введение в культурное пространство новых культурных ценностей (Купина, Шалина 1997: 17-18). В.И.Шаховский утверждает, что эмоции, будучи важным элементом культуры, вербализуются как в общественном, так и эмоциональном индексе, созвучном хронотопным национальным трендам, через соответствующие эмотивные знаки языка. У сегодняшних россиян - это отчаяние, страх, озлобленность, неуважительность (Шаховский 1995: 30). Естественно, что в таких условиях психологическая разрядка, выпускание пара чаще достигается посредством разнообразных агрессивных действий, в том числе и языковых. По мнению Н.А. Купиной, Л.В. Ениной, речевая агрессия характеризуется императивной, эмоционально напряженной, психологически сдвинутой позицией автора речи, настойчивым стремлением к достижению коммуникативного результата с помощью суггестивных вербальных и паралингвистических средств, среди которых могут быть и непозволительные с точки зрения системно-языковых, стилистических, этических, жанровых норм и правил (Купина, Енина 1997: 26).

Известно, что сегодня активно формируется экология культуры, важнейшей составляющей которой является экология языка (см., например, работы Л.И.Скворцова, А.П.Сковородникова, Е.Н.Ширяева и др.). Актуальным становится описание как стандартов общения, так и создание типологии нарушений стандартов общения и проведение на этой основе кодификации коммуникативной нормы, под которой понимается адекватность коммуникативного процесса ситуации общения, а также его соответствие ценностям, стандартам и регулятивам, существующим в данной культуре (Виноградов 1996: 126).

Один из аспектов исследований подобного рода - изучение вербального оценочного поведения и его коммуникативных результатов. Вообще оценка подобна бумерангу и более характеризует не столько того, кто является его объектом, сколько самого говорящего. Другой - часть внешнего мира, но сам факт взаимоотношений, образ партнера, мысли и представления о нем в какой-то мере становятся частью внутреннего мира Я, точно так же, как Я присутствует во внутреннем мире Другого.

Не менее важен и интересен аспект самооценки (М.В.Ляпон, В.В.Столин). В течение всей своей жизни, общаясь с разными людьми, мы обобщаем свои представления и суждения о самих себе. В самооценке фиксируется оценка других, мы непосредственно принимаем чужие мнения и оценки на свой счет. В получаемой от других информации содержатся и важные обратные связи, отражающие реакции окружающих на наше поведение или чувства. Формирование образа Я приводит к возникновению ощущения себя, своей самоидентичности. Психологи считают, что закрепление описания самого себя сопровождается накоплением различных оценок, переживается как ощущение своей ценности. Собственное Я рождается в процессе взаимодействия с другими людьми. Возможность самоутверждения зависит от качества контактов с другими людьми.

С учетом вышеизложенного становится очевидным и понятным непрекращающийся интерес исследователей гуманитарного направления к изучению и описанию оценок. В современной лингвистической литературе представлены различные аспекты изучения оценки, существуют различные подходы к пониманию оценки, к определению объема данной категории, к проблеме типологии оценочных значений (Н.Д.Арутюнова, В.М.Богуславский, Е.М.Вольф, Гибатова Г.Ф., А.А.Ивин, М.В.Ляпон, Н.А.Лукьянова, Т.В.Матвеева, Т.В.Маркелова, Е.Ф.Петрищева, Ретунская М.С., В.Н.Телия, А.Н.Шрамм, М.А.Ягубова и др.).

Для нашего исследования особо значимыми и важными являются четыре группы положений и выводов об оценке, которые обосновываются и признаются философской и лингвистической аксиологией, логикой, ортологией, психолингвистикой, социолингвистикой.

. Оценка трактуется как квалификация, как суждение познающего субъекта о предмете, опирающееся на сравнение данного предмета с избранным эталоном. В более узком смысле оценка связывается с установлением ценностного отношения между субъектом и объектом, определяется как положительная или отрицательная характеристика предмета, обусловленная признанием или непризнанием его ценности с точки зрения соответствия или несоответствия его качеств каким-либо ценностным критериям. Оценочное суждение есть свернутое суждение о ценности объекта в каком-либо отношении (Н.Д.Арутюнова, Е.М.Вольф, А.А.Ивин и др.).

. Оценки зависимы от социальных норм, принятых в данное время в данном обществе. Представления о стандартах и эталонах и есть та антропоцентрическая позиция, которая служит фильтром, сквозь который, как через цветное стекло, воспринимается мир (Телия 1986: 391).

В самом общем смысле норма представляет собой любое долженствование (запрещение, разрешение, уполномочивание), принятое в рамках некоторого сообщества; общепризнанное правило, образец поведения либо действия, любой эталон или стандарт (М.И.Бобнева, В.Д.Плахов, К.С.Сарингулян, И.А.Стернин и др.).

Обращение к культурной реальности фиксирует наличие нормативности во всех областях культуры: в экономике и производстве, в сфере мировоззрения, политике и области права, сфере морали, искусстве, в области быта, в языке. А.Едличка предложил разграничивать языковые (системные) нормы и коммуникативные нормы, важной чертой которых является ситуативная обусловленность, т.е. зависимость от факторов и условий ситуации, а также смешанность элементов в речевых актах, т.е. реализация прежде всего в разговорной форме и повседневном общении. Коммуникативная норма манифестируется не только языковыми элементами, но и компонентами неязыковыми (невербальными) (Едличка 1988: 141,146). С.И.Виноградов определяет коммуникативную норму как адекватность коммуникативного процесса ситуации общения. (Виноградов 1996: 126).

Нормы рождаются в общении людей, обеспечивают возможность и качественное своеобразие различных форм общения. Будучи усвоенными, интериоризированными, нормы превращаются в факторы внутреннего мира человека, воздействуют на его поведение через систему внутренних факторов регуляции - самосознание и самооценку, мотивационную систему, понимание и установки, т.е. становятся собственно личностными средствами регуляции поведения (Психологические проблемы социальной регуляции поведения 1976). Поведение человека всегда протекает в условиях нормативного мира и всегда может быть проанализировано и оценено в терминах нормы и отклонения от нее. Представленность нормы в структуре индивидуального сознания детерминирует перестройку личностных смыслов и значений, поэтому человек будет определенным образом оценивать и понимать различные факты, события, тексты.

Каждой культуре и субкультуре на определенном этапе ее развития присущ нормативный канон личности (Кон 1987). Нормативный образ человека зависит от традиций определенной культуры, существует в индивидуальном и общественном сознании как некий одобряемый образец, формируется на идеологическом и обыденно-бытовом уровне. На идеологическом уровне его детерминируют идеологические установки, эксплицитно или имплицитно проявляемые в этических трактатах, художественных произведениях, публицистике. На обыденно-бытовом уровне нормативный образ человека формируется посредством житейских представлений, распространенных в массовом сознании. Исследователи отмечают, что эталоны поведения, представленные на идеологическом уровне, не всегда соответствуют представлениям, закрепленным в массовом сознании. Утверждается также вариативность нормативных предписаний для мужчин и женщин, для представителей различных возрастных категорий, для людей, принадлежащих к разным социальным слоям.

Можно говорить о существовании общекультурных, групповых, индивидуальных норм коммуникативного поведения. Групповые нормы складываются спонтанно и естественно в процессе функционирования группы. Нормативный аспект деятельности группы обусловлен как самой группой, так и объективными обстоятельствами, в которых данная группа функционирует (Макаров 1990: 87). Нормы обеспечивают предсказуемость поведения члена группы, позволяют стандартно реагировать на стандартные ситуации, координируют деятельность группы и каждого ее члена и определяют эффективность этой деятельности. Индивидуальные нормы отражают индивидуальную культуру и коммуникативный опыт индивида (Стернин 1996: 14).

. Оценки определяются ролевыми позициями коммуникантов. Взаимодействуя друг с другом, люди проигрывают обширный репертуар социальных ролей и вступают в различные ролевые отношения. Л.П.Крысин отмечает, что исследование ролевого поведения личности в его лингвистическом аспекте является одной из актуальных задач современной социолингвистики (Крысин 1976: 52). Принадлежность к той или иной общественной группе (половой, возрастной, профессиональной, национальной и др.) требует реализации социально-нормативного поведения. Демонстрируя такое поведение, человек постоянно выступает как носитель социальной роли или одновременно нескольких социальных ролей. Роль определяется как социально обусловленная, стандартизованная составляющая деятельности, относительно устойчивый шаблон поведения, воспроизводимый индивидами, занимающими одно и то же положение в некоторой социальной системе (Кон 1967, Крысин 1989, Левитов 1969, Макаров 1990).

Различают роли статусные, позиционные, ситуационные. Статус определяется совокупностью постоянных социальных характеристик партнеров по взаимодействию - принадлежностью к той или иной социальной группе, профессией, уровнем образования. Позиция, в отличие от статуса, выражает не внешние для личности условия, а скорее внутреннее отношение человека к статусу и своеобразие его деятельности в пределах статуса.

Смена ролей существенным образом изменяет ситуацию, характеризующую отношения между партнерами, отражаясь при этом на выборе языковых средств, в том числе и оценочных. Непонимание распределения ролей приводит к неадекватному пониманию высказываний партнера, затрудняет общение, приводит к коммуникативным ошибкам. И наоборот, узнавание роли собеседника позволяет сформировать его образ, прогнозировать его дальнейшее поведение, создать план взаимодействия, обозначить линию аксиологического вербального поведения.

Вступая во взаимодействие, человек ориентируется на статус партнера по общению и подбирает для себя соответствующую роль. Точное определение своего и чужого статуса дает возможность коммуникантам вести себя так, как подобает, как ожидается в данной ситуации. Если ролевое поведение человека не соответствует ожиданиям партнера, в общении возникает напряженность, что может привести к конфликту. Специфические социальные ожидания, обращенные к индивиду, занимающему определенную позицию в системе взаимодействия, обозначаются термином экспектации. Одни экспектации четко осознаются и выражаются правилами и инструкциями, другие не осознаются. Человек как член социальной группы дорожит ее мнением и своей репутацией в глазах группы, поэтому строит свою речь с ориентацией на групповые ожидания, на то, как принято говорить в этом узком кругу (Крысин 1989: 82).

Каждая роль накладывает на человека определенный отпечаток: в характер как бы инкрустируются общественно выработанные способы поведения, отвечающие требованиям, предъявляемым обществом к своим членам (Рубинштейн 1959: 135). В разных ситуациях человек исполняет разные роли, но в чем-то остается самим собой. Таким образом, в ролевом поведении проявляются две детерминанты: социальная роль, определяющая изменчивость поведения, и особенности личности, обеспечивающие его преемственность.

Для нас значимы выводы А.В.Баранова, согласно которым личность как бы расслаивается на ролевую оболочку и глубинное основание, на действующее в конкретной ситуации лицо и культурную основу личности. Формализации подвергается содержание роли, культурная же основа обнаруживается в личном общении и в способе проигрывания ролей (Баранов 1972: 92). Содержание и форма оценочных реакций, определяемых ролями коммуникантов, показывают, что речевое взаимодействие может происходить внутри конкретной речевой культуры, но может осуществляться и на стыке разных речевых культур.

. Оценки участников межличностного общения дают возможность восстановить их смысловые ситуационно-действенные установки, обусловленные той или иной ролью. Установка присутствует в структуре любого целеустремленного действия человека, представляет собой внутреннее состояние, предшествующее развертыванию актуального действия и регулирующее и управляющее им. В установке отражается нацеленность на тот или иной вектор поведения. Важность учета установки в речевой деятельности индивида очевидна: корни всех значительных особенностей языка в действии мы должны искать в целостном модусе активного бытия человека - в установке субъекта (Узнадзе 1966: 425).

В установке выделяют три компонента: аффективный (общее чувство симпатии или антипатии относительно объекта); когнитивный (осознание аффективного компонента, выражающееся в мнении или убеждении относительно данного объекта); поведенческий (вербальная реакция как выражение осознанного аффективного компонента или невербальная реакция, т.е. действие, направленное на объект) (Психологические проблемы социальной регуляции поведения 1976: 293).

Сигналы психологической установки, осознанной или неосознанной, проходят через все общение коммуникантов и могут быть эксплицированы посредством эмоциональных оценок. Лингвисты предлагают отграничивать эмоциональные оценки от интеллектуальных. Например, Е.М. Вольф считает, что эмоциональное и рациональное в оценке подразумевают две разные стороны отношения субъекта к объекту (Вольф 1985: 42). В.Н. Телия видит переплетенность эмоциональной и рациональной оценок только в онтологии, в языковом отображении они достаточно четко разводятся (Телия 1996: 32). Т.В.Матвеева, проводя исследование на уровне текста, определяя набор текстовых категорий, дифференцирует категории оценочности и тональности. Оценочность связывается исключительно с рациональной оценкой, отражающей авторское представление о положительном или отрицательном содержании объекта и положительном или отрицательном отношении к адресату речи на основе логической дихотомии хорошо - плохо. Тональность, или эмоционально-экспрессивное содержание, - это текстовая категория, в которой находит отражение психологическая установка автора текста. На языковом уровне базовыми средствами тональности являются эмоционально-оценочные единицы: эмоциональные междометия, слова с суффиксами субъективной оценки, экспрессивные интонационные конструкции, эмоционально-экспрессивная лексика, экспрессивные синтаксические конструкции и т.п. (Матвеева 1990: 27-28).

Выражением социально-групповых и общекультурных установок являются стереотипы - сложившиеся в сознании людей духовные образования, эмоционально окрашенные образы, передающие значения, которые сочетают в себе элементы описания, оценки и предписания. Вместе с тем стереотип - это не просто образ, но стандартизованный, упрощенный образ какого-либо явления, это схема, лишь фиксирующая некоторые черты явления, иногда не существующие, а приписываемые ему субъективно (Социальная психология 1975: 85).

По мысли М.П. Котюровой, психолингвистический аспект стереотипа соотносится с личным опытом человека, ориентацией на другого (в более широком плане на традицию), со способностью к усвоению (точнее присвоению) образца в когнитивном, оценочном и поведенческом отношениях (Котюрова 1998: 13).

Формирование стереотипов обычно осуществляется двумя путями: в процессе непосредственного взаимодействия личности с социальной средой и через пропаганду, обучение, воспитание личности. Влияние стереотипов первой группы в ряде случаев может быть более глубоким и эффективным. Их назначение - вынуждать индивида и группы подгонять поведение и мышление к господствующим типам поведения и способам мышления данной социальной среды, данного общества. Под стереотипами поведения будем понимать устойчивые, регулярно повторяющиеся формы, шаблоны, образцы поведения, принятые в той или иной культуре. Набор типовых программ поведения специфичен для каждой культуры. Все они направлены на то, чтобы нейтрализовать тенденцию к индивидуализации поведения, сдержать рост вариативности. А.К.Байбурин выделяет две тенденции в поведении человека. Одна из них - относительно свободное вариативное поведение. Другая - регламентированное поведение, подчиняющееся выработанным в культуре типовым схемам действий в стандартных ситуациях. Хранение, передача и аккумуляция социальной информации предполагает ее упорядочение и отбор наиболее значимых фрагментов. На выполнение этих функций и ориентирован механизм стереотипизации (Байбурин 1985: 7-8).

Сказанное справедливо и в отношении речевых стереотипов. По мысли Б.М. Гаспарова, спектр стереотипических аналогий у живущих в общей языковой и культурной среде, в условиях постоянного обмена друг с другом, до известной степени сопряжен, хотя никогда полностью не тождественен. Инерция стереотипа оказывает влияние на отбор и восприятие смыслового материала (Гаспаров 1996: 305-306). Набор определенных речевых стереотипов характеризует речевую культуру как тип.

Итак, мы рассмотрели аспекты, значимые для коммуникации, влияющие на формирование и выбор оценки. Ведь говорящий вступает в общение не как глобальная личность, а как личность, выявляющая в акте речи одну из своих социальных функций или психологических аспектов, в связи с которыми и должно пониматься его высказывание (Арутюнова 1981: 356-367).

Изучение и обобщение трудов по теории оценок приводит к выводу о необходимости наблюдения над речевой актуализацией оценок, эксплицирующих ценностные аспекты сознания, описания функциональных возможностей оценок в диалогическом взаимодействии.

М. Хэллидей, обращаясь к семиотической структуре коммуникативной ситуации, предложил ее описание с привлечением категорий, отражающих концептуальную, коммуникативно-оценочную и текстовую функции языка. Оценочно-коммуникативной функции, представляющей способ включения коммуниканта в контекст данной ситуации, выражения своих интенций и оценок, ставится в соответствие категория направление (tenor), которая отражает отличие целей и интересов участников данной ситуации, модели настроения, получающие представленность в речевом и неречевом поведении партнеров (Хэллидей 1980: 119-121).

Существование оценок в речевом взаимодействии отражает природу последнего. Исследуя речь малой социальной группы, Л.П.Крысин отмечает две важные тенденции, характеризующие внутригрупповое речевое общение. Одна из них - элиминация, свертывание таких средств, которые называют предмет речи, вторая - детализация таких средств, которые оценивают, характеризуют его (Крысин 1989: 85).

Оценка наряду с номинацией и локацией составляет основу предикации в широком смысле, которая есть процесс и результат проявления иллокутивных сил (Караулов 1996: 70-71).

Партнеры относительно свободны в выборе объекта оценивания. Акт оценивания осуществляется ими с разной степенью стандартизованности и разными способами. Текстовая синтагма и парадигма не столько задаются, сколько строятся, конструируются самими говорящими (Мурзин 1996: 8). С помощью оценок коммуниканты могут влиять на речевое поведение партнеров. Эти наблюдения не противоречат выводам о правах и обязанностях личности, определяющих ее коммуникативный статус.

Т.В.Матвеева, перечисляя коммуникативные права личности, характерные для разговорной речи в целом, выделяет, в частности, права на:

.аксиологическую свободу, возможность подвергать субъективным оценкам на личных основаниях любой предмет речи и компонент коммуникативного акта, включая речевого партнера и ситуацию общения;

.индивидуальную речевую манеру в широком диапазоне возможных вариантов;

.на открытую регуляцию речевого поведения своего партнера в рамках принятой в данном обществе в данный исторический период системы демографических и других социально-ролевых взаимодействий (Матвеева 1996: 169-170).

Реализация этих прав в реальной диалогической коммуникации дает возможность проследить динамику оценок. Можно предположить, что оценочные высказывания партнеров обладают большим конструктивным потенциалом, мобильными возможностями и способны направлять развитие диалогического взаимодействия, влиять на формирование благоприятного или неблагоприятного мнения друг о друге, определять прогноз будущего общения.

Цель диссертационного исследования - выявление оценочного содержания коммуникативного поведения носителей речевых культур разных типов, описание форм межличностного диалогического взаимодействия внутри речевой культуры и на стыках речевых культур. Анализ позволит установить параметры речевых культур, их роль в общении.

Оценочное содержание можно представить в виде совокупности вербальных и невербальных (жест, мимика, поза, кинема, молчание) коммуникативно значимых взаимосвязанных оценочных акций и оценочных реакций. Под оценочными акциями (далее также ОА) будем понимать вербальные и невербальные инициальные ходы говорящего (одного из участников взаимодействия), обусловленные его иллокутивными намерениями и содержащие разнообразные оценки. Под оценочными реакциями (далее также ОР) будем понимать вербальные и невербальные отклики слушающего (адресата), иллокутивно связанные с ОА (непосредственно или представленные в снятом виде в последующих взаимодействиях) и также включающие разнообразные оценки. Существование речевых акций и реакций вытекает из определения диалога, под которым понимается такой способ языкового общения людей, при котором обязательным признаком является мена коммуникативных ролей, т.е. чередование минимум двух речевых ходов (Сусов 1987: 13).

Оценочные акции и оценочные реакции участника взаимодействия составляют его коммуникативную партию. Речевую культуру человека можно определить как набор свойственных для его речевого поведения коммуникативных партий.

Принципиальной для исследования является его культурно-коммуникативная перспектива. Специфические особенности диалогического общения фиксируются внутри коммуникативно-культурного пространства (далее также ККП) - заключенного в географические, темпоральные, социальные границы общения, вырабатывающего речевые, поведенческие, жанровые и другие стандарты, определяющего ролевую иерархию, доминирующий тип речевой культуры и формы взаимодействия с другими типами речевых культур.

Объект анализа - репродуцированные в художественном тексте (Глава I) и живые (Глава II) тексты-разговоры как целостные диалогические структуры. Термин текст-разговор предложен Н.А.Купиной, которая, анализируя разговорные диалогические единства, выявляет убедительные основания для отнесения их к нормальному тексту (Купина 1990: 38-46). Опорная единица описания - текстовой фрагмент (далее также ТФ) как некое целостное динамическое единство, характеризующееся предметной и / или личностно ориентированной тематической и модальной связностью. Отметим, что при анализе ККП в общем виде используется в качестве единицы анализа любой (по длине) отрезок разговорного взаимодействия - от слова до ТФ, при анализе типовых ситуаций общения - ТФ. Каждый речевой элемент рассматривается в контексте ТФ и всего разговорного целого.

Предмет анализа - оценочное содержание коммуникативных партий участников взаимодействия и его вариативность в зависимости от типа речевой культуры. Специально анализируются оценочные акции, оценочные реакции и цепочки оценочных акций и оценочных реакций в их взаимодействии, задающие определенную коммуникативную направленность диалога, коммуникативный результат и определяющие в значительной мере тип речевой культуры.

Материал исследования составили 28 репродуцированных ТФ, извлеченных из пьесы Н.Коляды Мурлин Мурло и 80 живых ТФ, извлеченных из записей разговорной речи горожан-уральцев (длина записи - 25 часов).

Для реализации целевой установки исследования потребовалось решить задачи: 1) под аксиологическим углом зрения выявить специфику репродуцированной драматургом культурно-речевой среды, описать характер взаимодействия коммуникантов; 2) выявить специфику живой культурно-речевой среды; 3) сопоставив полученные результаты, сформулировать выводы о взаимодействии речевых культур в диалогическом общении.

В соответствии с целевой установкой и задачами конструируется композиция диссертации. Во введении излагается постановка проблемы. В первой главе исследуется характер речевых контактов героев пьесы. Во второй главе выявляются особенности взаимодействия носителей разных речевых культур в живом ККП. В заключении формулируются результаты сопоставления.

Исследование проводится в два этапа. На первом этапе описывается специфика репродуцированного в пьесе Н.Коляды Мурлин Мурло ККП (коммуникативное взаимодействие жителей заводского поселка, работников коксохимического комбината и членов их семей, в постсоветское время). Выявляются характер и коммуникативный результат взаимодействия носителей разных речевых культур, описываются и типологизируются ситуации диалогического взаимодействия, стратегии и тактики в их речевом и жанровом воплощении, определяются причины гармонии и дисгармонии. Аналогичные задачи решаются на втором этапе. Здесь используется материал записей живой речи, осуществленных методом включенного наблюдения в 1996-1998 гг. Описывается специфика живого ККП (коммуникативное взаимодействие жителей заводского города Первоуральска Свердловской области, работников Первоуральского новотрубного завода). Используется методика, апробированная на первом этапе. Формулируются выводы о культурно-речевом состоянии современной рабочей среды, обобщаются наблюдения о взаимодействии речевых культур. Результаты первого и второго этапов сопоставляются.Актуальность работы определяется необходимостью выявления параметров речевых культур, их роли в общении, факторов, способствующих или препятствующих установлению диалога культур.

Методы исследования. В работе использована группа методов и приемов лингвокультурологического, социолингвистического, стилистического, риторического анализа.

Новизна исследования. Предложена методика лингвокультурологического анализа диалогического текста, выявлены речевые механизмы оценивания и на этой базе описано взаимодействие речевых культур.

Теоретическая значимость работы определяется ее включенностью в становление русской лингвокультурологии. Выводы и положения работы могут быть также использованы в трудах по аксиологии, культуре речи, риторике.

Апробация работы. Основные положения диссертации были изложены на межвузовских научных конференциях, проходивших в Уральском государственном университете (1989 г.), Уральском педагогическом университете (1996 г.), Пермском государственном университете (1997 г.), на конференции Актуальные проблемы лингвистики в вузе и школе Института языкознания РАН (Пенза 1997). Отдельные этапы исследования и его результаты обсуждались на заседании кафедры риторики и стилистики русского языка Уральского государственного университета.

Практическая значимость. Материалы исследования могут быть использованы в вузовском курсе Основы стилистики и культуры речи, в спецкурсах и спецсеминарах по лингвокультурологии.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, соответствующих двум этапам исследования, заключения, списка основной использованной литературы, списка использованных словарей и справочников, списка источников, списка принятых в диссертации сокращений.

речевой культура диалогический общение

ГЛАВА I. Репродуцированное коммуникативно-культурное пространство: оценочные механизмы и взаимодействие речевых культур

1.1 Постановка задачи

Традиционно драматургический диалог анализируется в следующих аспектах: 1) изучение речевых характеристик действующих лиц; 2) изучение собственно языковой структуры диалога, обеспечивающей его развитие; 3) изучение соотношения художественно-типизированной разговорной речи с живой речью данной эпохи и данного общества; 4) изучение информативно-эстетической ценности диалога, т.е. роли тех языковых средств, которые помогают раскрыть идейно-тематический и сюжетно-композиционный замысел драматурга (Винокур 1977: 144). При анализе речевого поведения персонажей будем использовать точку зрения Б.А.Ларина на драматургический диалог как на художественную типизацию разговорной речи (Ларин 1974) и опираться на выводы О.Б.Сиротининой, согласно которым передача устной речи средствами письменной речи есть стилизация, а не отражение, и… не все особенности разговорной речи замечаются писателем…

Явления, свойственные живой разговорной речи, в языке художественной литературы могут быть отражены усиленно или ослаблено, в зависимости от степени осознания писателем норм живой разговорной речи, его художественных вкусов и задач (Сиротинина 1974: 36-38). Будем учитывать еще и тот факт, что исходя из примата спонтанной диалогической речи в антропогенезе, в организации художественных текстов нет ничего, чего не было бы в спонтанной речи (Мурзин, Штерн 1991: 161), что функционирование языка в этой сфере общения является исконным и первоначально единственным (Сиротинина 1974: 16). Будем учитывать и естественную сосредоточенность драматурга на социально-ролевых функциях, их вербальной характеризованности. Это дает возможность проследить мену социально-ролевых отношений коммуникантов. Смена ролей участников общения существенно изменяет коммуникативную ситуацию, отражаясь при этом на выборе языковых средств (Швейцер 1976: 81). Можно предположить, что разнообразные оценочные средства детерминируются ролевыми позициями коммуникантов, являются средством их маркеризации. Исследователями признается актуальность проблемы речевого воплощения характера, синтеза в речевом стиле персонажа индивидуального и социально-типического (Винокур 1974, Борисова 1995). Индивидуальные черты характера проглядываются больше всего в социально-стилевом противопоставлении речевых навыков персонажей. По наблюдениям Т.Г.Винокур, социально-групповой принцип речевых характеристик персонажей в его метаязыковой форме становится иногда для драматурга самодовлеющей задачей (Винокур 1974: 152). Николай Владимирович Коляда - уральский драматург. Его пьесы идут во многих известных театрах России: Современнике, театре им. Маяковского, театре Романа Виктюка и др. Они переведены также на многие языки мира и поставлены в Германии, Англии, Франции, Италии, США.

Заметна обращенность драматурга не к человеческой природе как таковой, но к человеку в реальных бытовых условиях нашего времени, к изображению негативных, теневых сторон жизни и речевого быта современного российского общества. Современный русский язык использует для обозначения подобных произведений искусства разговорное слово чернуха - негативные (черные) стороны жизни и их намеренно натуралистическое изображение; произведения литературы и искусства, в которых акцентируется внимание на этих сторонах жизни (Краткий словарь современных понятий и терминов 1995: 474). Содержание пьес Н.Коляды - предмет социально-художественного анализа литературоведов, театральных критиков, журналистов. Они отмечают, что герои Коляды, как правило, люди сложной, изломанной судьбы, маргиналы, забытые удачей и судьбой (Лейдерман 1997: 19). Драматург старается понять, как живут эти люди в своем дурдоме, каким образом пытаются поддержать равновесие внутри собственной души. Он представляет модели их поведения (в том числе и речевого) в ситуации обыденного хаоса (там же: 30). Отметим, что изучение языка и стиля современной драматургии невозможно без соотнесения особенностей словесного художественного творчества с особенностями состояния и употребления общелитературного (шире) общенационального языка (Винокур 1974: 133).

Те, кто обращается к исследованию творчества Н.Коляды, по-разному характеризуют язык его персонажей: язык, отражающий больное время (Зорин 1994: 3); темная языковая стихия, живое жизненное творчество нынешней обыденно-разговорной речи; бесконечные цитаты нашего коллективного бессознательного (Игнатюк 1996: 8); словесный мусор, фольклор урбанизированного быдла (Соколянский 1996: 11); словесная игра на грани нормативного / ненормативного, речевой карнавал (Лейдерман 1997: 41); язык, адекватно воссоздающий современное время (Агишева 1996). Опора на социально-языковую действительность, воспроизведение речевых навыков современного автору общества, и его самого как члена этого общества, типичны для современных драматургов (Винокур 1974: 150-157). Для нас немаловажен тот факт, что Коляда живет на Урале более двадцати лет. Чутко улавливая тенденции и особенности уральской городской речи, стилизуя разговорную речь, он создает яркий образ речевого быта своего времени, образ российской провинции в его культурно-речевой детализации. Наблюдения литературоведов и журналистов можно соотнести с исследованиями лингвистов. Тенденции современного речевого общения горожан последние видят в возрождении карнавальной стихии в жизни города (Китайгородская, Розанова 1996: 345), размытости границ между разными коммуникативными сферами; смешении, совмещении любых единиц языка; крайней неоднородности языковой формы общения; гетерогенности каждого отдельного текста (Костомаров 1994: 33-45). Мы надеемся, что обращение к пьесе Н.Коляды (художественные достоинства которой не анализируются) позволит выявить тенденции и характер диалогического взаимодействия внутри культурной среды, описать аксиологические средства, используемые носителями разных речевых культур, влияющие на речевой быт и речевую среду. Мы выделили в речевой ткани пьесы 28 ТФ с очевидным коммуникативным результатом.

Завершенность каждого ТФ маркируется финальной репликой, завершенностью действия, авторской ремаркой или меной партнеров по коммуникации. Взаимодействие между носителями культур обусловило разделение ТФ на две общие группы: 1.ТФ, отражающие коммуникативно-речевое взаимодействие носителей разных культур (всего 21 ТФ); 2.ТФ, отражающие коммуникативно-речевое взаимодействие носителей одной культуры (всего 7 ТФ). Предварительный анализ позволил сформулировать точку зрения автора, его взгляд на общую речевую ситуацию, свидетельствующую, по Коляде, о культурно-коммуникативном неблагополучии, экологической загрязненности речевой среды и конфликте, возникающем между носителями разных культур. Анализ оценочного содержания ТФ позволил выделить только 3 ТФ, фиксирующих коммуникативные ситуации с положительным (гармоническим) коммуникативным результатом, что составляет 10,7 % от общего числа ТФ и 25 ТФ, фиксирующих коммуникативные ситуации с отрицательным (дисгармоническим) результатом, что составляет 89,3 % от общего числа ТФ. (О гармонии и дисгармонии в общении см.: Рытникова 1996).

1.2 Коммуникативно-культурное пространство: взгляд драматурга

Одна из ведущих идей социологии - признание социальной стратификации общества, наличие социальных групп как совокупностей индивидов, характеризующихся общими интересами, установками и ориентацией, нормативной регламентацией совместной деятельности в рамках определенного пространственно-временного континуума (Зборовский, Орлов 1995: 224). Гомогенная среда обитания, осуществление тех или иных функций, способствующих удовлетворению однородных интересов и потребностей людей, входящих в социальную группу, детерминируют инвариантность их деятельности, типичное поведение, в том числе и культурно-речевое. По мысли К.Мангейма, чтобы стать равноправным членом некоторой социальной группы, недостаточно принимать установленную в ней систему ценностей - необходимо приобрести определенный взгляд на вещи, овладеть всеми оттенками значения принятых ею понятий, научиться реагировать на психологические и интеллектуальные импульсы специфическим для данной группы образом (Мангейм 1998: 31). Сплетение во взаимодействии разных типов культур составляет феномен культуры города. По образному выражению Ю.М.Лотмана, любой город представляет собой котел текстов и кодов, разноустроенных и гетерогенных, принадлежащих разным языкам и разным уровням, поэтому можно говорить о принципиальном семиотическом полиглотизме города, в котором реализуются стыковки различных национальных, социальных, стилевых кодов и текстов (Лотман 1984: 35). Описание языкового существования города немыслимо без учета экстралингвистической специфики и своеобразия данного города: есть города-миллионеры и городки поселкового типа; древние, с богатыми традициями и историей, и молодые, новостройки; с хозяйственной специализацией и без нее. Речевое общение героев пьесы Н.Коляды Мурлин Мурло замыкается в провинциальном долбаном Шипиловске начала перестройки, в котором сколько-то тысяч живет, а кажется, человек тридцать, так как каждый день одни и те же морды видишь. Социальное пространство города ограничено коксохимическим комбинатом и четырьмя улицами - Ленина, Свердлова, Красноармейской и Экскаваторной; за городом - только лес. В географически замкнутом, отчужденном от внешнего мира спальном мешке комбината нет жизненных и профессиональных перспектив: работа только на коксохиме. Вот почему все женщины Шипиловска завидуют матери Ольги, которая обрывает в кино билеты: и деньги хорошие, и мешки ворочать не надо. Монотонный трудовой ритм города, идиотизм существования, культурная убогость обусловливают скудный репертуар жизненных сценариев. Людям, которые каждое утро, как тараканы, из щелей вылазят и ползут на комбинат, остается лишь вкалывать, потом домой, спать, жрать.

Потом опять на работу … и так каждый Божий день. Развлечение от скуки, называемое музыка Чайковского, объективируется в пятикратном повторе авторской ремарки, отражающей неблагополучие культурной среды: Дикий, (жуткий, душераздирающий) крик за окном. То ли балуются, то ли на самом деле кого режут, - говорит Ольга, героиня пьесы. Заметим, что ремарки автора (оценки и дополнительное освещение событий, отражающие убогость физического бытия) несут вспомогательную информативную нагрузку. Локально-темпоральная отграниченность, коммуникативная замкнутость характеризуют общение людей определенного социального круга, носителей поселковой просторечной культуры, проигрывающих ограниченный набор постоянных ролей: уроженцы города, рабочие комбината, члены семьи, люди, живущие в условиях общежития. Некоторые из них, например Ольга, Инна, лишают свое пространство социальной ценности и направляют жизненные устремления на то, чтобы жить в чужом пространстве. Другие, например Михаил, гедонистически принимают телеологический смысл законов: Как в жизни все устроено хорошо. Поработал - отдохни, выпей, сил наберись, с бабами поиграй. А потом опять работаешь и одно удовольствие вспоминать, как было хорошо и как еще лучше скоро будет. Соприкосновение с иной культурой выявляет внутреннюю ограниченность, герметичность этого пространства: приезжие носители чужой культуры воспринимаются как инопланетяне и надолго не задерживаются (Все сбегают из нашего города, не нравится им); с постоянно проживающими - гармонизирующего контакта также не получается. Текстами и жанрами влияния в культурно-речевой среде являются тексты и жанры просторечной культуры. Ср.: больной Ольге, которая так бы и спала всю жизнь с утра до вечера, которой ни книжки читать, ни работать … ничего неохота, врачи отказались делать уколы, так мать сходила, на них, на врачей, наорала, стали тогда.

Определение культуры как совокупности текстов (Лотман 1992, Мурзин 1994) дает возможность обозначить это пространство как коммуникативно-культурное и представить его как набор текстовых фрагментов. Лингвокультурологический подход позволяет смоделировать ККП как среду обитания и окружения, формирующую привычное культурно-речевое взаимодействие. Можно говорить о том, что ККП обусловливает направление отбора речевых жанров, языковых средств, приверженность одним и тем же речевым и поведенческим стереотипам. С позиции драматурга, культурно-речевое взаимодействие во всех его конкретных локальных проявлениях отражает нечто общее, типичное для жителей этого провинциального городка, ибо подобно тому, как лицо, целиком отражаясь в зеркале, отражается также и в любом из его осколков, который, таким образом, является частью и подобием целого зеркала, в целостном семиотическом механизме отдельный текст в определенных отношениях изоморфен всему текстовому миру, и существует отчетливый параллелизм между индивидуальным сознанием, текстом и культурой в целом (Лотман 1992: 18). Речевой фундамент воспроизведенного Н.Колядой ККП - городское просторечие, то есть ненормированная социально ограниченная речь горожан, находящаяся за пределами литературного языка (Городское просторечие 1984: 5). Носителями просторечия являются лица, не поднявшиеся до уровня интеллигентного владения языком, представляющего сложную, в основном книжную культуру (Прокуровская 1996: 67). Как отмечают Т.И.Ерофеева, Г.А.Золотова, Л.А.Капаназде, О.П.Ермакова, А.А.Скребнева и другие исследователи, для просторечной среды характерна бедность речевых ресурсов, ненормированность речи, пейоративность, сниженная тональность слова, повышенная экспрессивность, обилие жаргонизмов, сочетание разностилевых элементов, неосознаваемое говорящим, отсутствие проблемы выбора. Это подтверждают речевые ненормативные элементы, извлеченные из текстовых фрагментов: местов нет; все кина у матери посмотрела; пусть им негры вкалывают на ихнем комбинате; наглючий; я виноватая; я не всасываю; сука в рваных ботах; фуфло; урыл; хмырь-чумовоз; просто дифференциация какая-то; ребеночка надо заиметь и др. Мир носителя просторечия, его ментальность еще полнее выражаются в предикативных синтаксических высказываниях, в диалогическом сцеплении реплик, микротекстах (Прокуровская 1996: 106), в системе речевых жанров.

Проблема речевых жанров поставлена М.М.Бахтиным. Он писал, что жанры соответствуют типическим ситуациям речевого общения, типическим темам, следовательно, и некоторым типическим контактам значений слов с конкретной реальной действительностью при типических обстоятельствах (Бахтин 1979:267). По мысли ученого, в жанровое единство высказывания входит стиль, который неразрывно связан с определенными типами построения целого, типами его завершения, типами отношения говорящего к другим участникам речевого общения (там же, 242). Идеи М.М.Бахтина развивают современные исследователи (см.: Шмелева 1995; Дементьев 1995; Матвеева 1995; Федосюк 1996, 1997; Жанры речи 1997; Седов 1998 и др.) Система речевых жанров, сложившихся в той или иной культуре, отражает систему социально-психологических норм и принципов поведения в рамках этой культурной общности. Можно выделить два типа речевого поведения: отражающее бытовое, каждодневное взаимодействие, характеризующееся спонтанными речевыми акциями и речевыми реакциями, и стратегически определенное, осознанное. К последнему Ю.М.Лотман относит, например, все виды торжественного, ритуального, внепрактического поведения - государственного, обрядового и т.п. Первому типу поведения носители данной культуры учатся, как родному языку, погружаясь в непосредственное употребление. Второму типу поведения учатся как иностранному языку: усваивая нормы, а затем на их основе строя тексты (Лотман 1992: 249).

Примем в качестве рабочего определение речевого жанра как вербального оформления типичной ситуации социального взаимодействия людей (Седов 1998: 11). Анализ показывает, что носители просторечной культуры регулярно выбирают такие речевые жанры, как приказ, насмешка, угроза, инвектива, ссора. Прибегая к жанрам, требующим риторических умений (светский разговор, флирт, комплимент), они терпят крах. Вступая в контакт с носителем столичной, книжно-литературной, культуры, они пытаются приспособиться к условиям коммуникативной ситуации и, ориентируясь на партнера, вести диалог на равных, например: ИННА. Я тоже могу быть интеллигентной женщиной, могу, могу!.. ОЛЬГА (о главной героине фильма Рабыня Изаура). Такая, знаете ли, порядочная женщина, культурная. Несчастная такая. Как я, Женщина-носительница просторечной культуры обращается к основам народной и христианской культур как нравственным опорам общения в минуты крайнего отчаяния. Ее откровения и предупреждения отвергаются мужчиной: ОЛЬГА. Мне Бог пальцем грозит, когда приходит <…> Мне с Иркой твоей стыд но встречаться. А она у тебя беременная. Стыдно, жалко ее. И чего мы с тобой придумали? Любви ведь нету? МИХАИЛ. Болтает чего-то. Не в настроении, что ли, ага? Запридумляла… ОЛЬГА. <…> Бог накажет вас, Бог все видит, все… АЛЕКСЕЙ. А за что меня наказывать? За что? Да и сама сказала: нету Бога, ушел он, нету его… Носители просторечной поселковой культуры используют жанры благодарности, просьбы, похвалы, конфиденциального сообщения, приветствия, знакомства и угощения, но стереотипические проекции опыта накладываются на коммуникативную ситуацию, всплывают … в виде предметов, лиц, положений, все это в жанровой и эмоциональной окраске (Гаспаров 1996: 298). Другими словами, память жанра существует, хотя в конкретном ККП она может быть невостребованной или искаженной. Ср. предположения К.Ф.Седова о неоднородности и разной нормативности жанровых форм (при общем сходстве стратегий и тактик их составляющих) в столице и маленьком провинциальном городке, население которого составляет несколько десятков тысяч (Седов 1998: 18).

Приведем для примера участок текстового фрагмента, отражающий взаимодействие носителей поселковой просторечной культуры (Ольга) и книжно-литературной (столичной) культуры (Алексей) в ситуации знакомства. ОЛЬГА. Я вот яблоки вам поставила. Ешьте. Свежие совсем. Только что с куста. Это бесплатно, мать не знает … АЛЕКСЕЙ. Ну, зачем же вы без спросу… Нет, нет. Я не буду есть. Спасибо вам. Не буду. ОЛЬГА. Да вы ешьте, ешьте, она не узнает. Я скажу, что это я ела. Ничего страшного, ешьте, не бойтеся! Алексей что-то пишет на листе бумаги, берет яблоко, ест. В просторечной среде наблюдается трансформация речевого жанра угощения: ложь во благо другого (Я скажу, что это я ела), неэтикетные замечания (это бесплатно, не бойтеся, не узнает). Это общекультурным сценарием не предусмотрено. Непрерывные диалогические контакты языковых личностей могут привести к взаимной инкорпорации (Гаспаров1996: 115) языкового опыта партнера, присвоению стратегий, тактик, аксиологический реакций и их тиражированию. Например, разные герои пьесы, прибегая к речевому жанру предупреждения, сигнализирующему о напряженном эмоциональном состоянии, используют стандартное, ходовое, лишенное смысла выражение (заманал - не пробегал), которое становится сигналом культурной общности. Принудительная функция социолекта как некоего общего языкового кода, инвариантной социально маркированной подсистемы языка (Ерофеева 1998: 36), проявляется в существовании обязательных категорий, обобщенных стереотипных форм, вне которых носители социолекта не могут говорить (мыслить) (Барт 1989: 533). Николай Коляда воссоздает метафорический образ ККП, засасывающего, как яма, из которой невозможно выбраться. Другая метафора - ожидание героями пьесы конца света. Эти образы проходят через текст пьесы как эстетическое целое.

Нравственное падение Алексея, носителя столичной культуры, быстро инкорпорировавшего в свой языковой опыт речевые и поведенческие стратегии чуждой среды, свидетельствует о катастрофическом состоянии ККП и одновременно - об апокалиптических настроениях драматурга, чутко уловившего состояние современного общества, которое живет в условиях тотального наступления на него фрустрирующих ситуаций (Майданова 1997: 13). Под фрустрацией понимают блокирование или создание помех для какого-либо целенаправленного поведения (Бэрон, Ричардсон 1997: 39). Анализ целостного текста пьесы позволил выявить виды общекультурных сценариев в их модификациях: встреча, знакомство и прощание; поведение любовников во время свидания; поведение в семейном конфликте; выяснение отношений; застолье. Можно говорить и о поведенческих жанрах, которым соответствуют те или иные речевые жанры. В репродуцированном ККП - это драка, скандал, сопровождающийся битьем окон, распитие спиртного и др. Например, в ситуации знакомства - установления связей между собеседниками на более или менее длительное время (Формановская 1984:50) - манифестируется несколько сценарных вариантов: знакомство ради флирта и физической близости, с целью предупреждения и угрозы. При этом носители просторечной культуры модифицируют набор общекультурных стереотипов общения. Ср. подмену (осознаваемую) стереотипов приглашения к общению в ситуации знакомства между мужчиной и женщиной вербализацией сексуальных притязаний и намеков: ИННА. Пойдем, вмажем. Спать ляжем. Сопли распустим, никого не пустим! (Стучит себя ладонью по губам). Пардон меня. Покраснел малыш даже. Невинный, в очках даже… (Смеется). Выпьем, пошли! Надо ведь накиряться. А то так неинтересно. Познакомиться, а? В ситуации любовного треугольника женский сценарный вариант обычно реализуется в устраивании скандалов - бурных сцен с криками и оскорблениями: ИННА. <…> Про моих мужиков весь город знает все. Ну, про то, как мы с ними вошкались. Пардон меня. Одна жена приходила ко мне окна бить. Не достала - я на четвертом этаже живу... Мужской сценарий также реализуется посредством угроз, инвектив, физического насилия: МИХАИЛ. Я ведь и прибить могу. И тебя, и квартиранта твоего. Этот сценарий часто выявляет асимметричность ролевых отношений любовников, доминирующее положение мужчины: МИХАИЛ. Я решаю, как делать, я, я, а не ты.

Описавшая типовой сценарий русского скандала М.А.Долинина отмечает его разрушительность по силе эмоционального накала. Участники скандала резко нарушают нормы поведения, используют физическую силу, переходят на крик, не гнушаются рукоприкладством; при этом они не стесняются присутствия чужих, посторонних для семьи людей (Долинина 1997:58). В ситуации драки, избиения женщины общекультурные стереотипы (например, нравственность народов всегда тесно связана с уважением к женщине - Гумбольдт 1985: 42) определяют поведенческую стратегию представителя образованного слоя, носителя книжной культуры: АЛЕКСЕЙ. Что мы сидим… Надо милицию вызвать… <…> Я разберусь! Человек должен, обязан действовать! <…> Как вам не стыдно! Бить женщину подло! Для носителей просторечной культуры драка от скуки, драка как способ выйти из фрустрирующей ситуации, разрядиться, достичь катарсиса - обычное, нормативное явление. Тождественность ответов, одинаковый характер реакции на переживаемые события (Мангейм1998: 31), общность соционормативной культуры (Бромлей 1983: 125) обеспечивают координацию поведения людей, усваивающих нормы и стереотипы своей социальной группы. ОЛЬГА. Да бросьте вы. Не обращайте. У нас такая история - каждый день. Каждую ночь так, всю жизнь. <…> Я так думаю - просто так орут. Развлекаются от скуки. ИННА. Пардон меня, мы по-родственному все время. Бывает, кудри даже начнем друг дружке рвать. А то ведь скучно. И с мамой, бывало, сколько раз скублись. Стенка на стенку, ага. Подеремся, поревем потом - все ж таки развлечение… Невозможность преодолеть фрустрирующую ситуацию толкает носителя общей культуры отказаться от культурной роли - культуртрегера. Он ассимилирует стереотипы просторечной среды. Отказываясь от уважительного отношения к женщине как равноправному партнеру по общению, он проигрывает сценарный вариант физического насилия над женщиной: АЛЕКСЕЙ. Раздевайся! Как ты перед ним раздевалась, ну? Покажи! Что ты делала? Танцевала перед ним, да? А передо мной не хочешь? А ну, танцуй, танцуй, покажи, какая ты. Будешь тут разговоры разговаривать. Сама ведь тащила меня в постель, раздевалась, а теперь чего, а? Иди давай, тварь подлая… Иди… Ложись!!! Мурлин Мурло!!! Итак, мы выявили социальные и лингвокультурологические характеристики, приписываемые драматургом ККП рабочего поселка. Выделяются типы речевых культур - общенациональная, просторечная, книжно-литературная. Контакт с народной и христианской культурами возникает в минуты крайнего отчаяния.

Просторечная культура входит в оппозиции с другими типами культур: просторечная « общая; просторечная « книжно-литературная; столичная « поселковая. Динамика оппозиций однонаправлена: противоречия разрешаются в пользу поселкового просторечного монстра, не терпящего инокультурных инвестиций. Просторечная речевая культура, по Коляде, заключенная в замкнутое пространство, преобразуется в культуру агрессивно-апокалиптического типа.

.3 Взаимодействие речевых культур на фоне механизмов оценивания в коммуникативных ситуациях разных типов

В самом общем смысле под коммуникативной ситуацией понимают конкретные условия физического мира, в которых реализуется взаимодействие. Выделяя речевую ситуацию, Е.М.Верещагин и В.Г.Костомаров определяют ее как общий комплекс условий и реакций человека в этих условиях, вызывающих соответствующее лингвистическое оформление (Верещагин, Костомаров 1973: 95). В последнее время исследователи все чаще говорят о полиглоссии, характерной для большинства носителей языка (Крысин 1998: 60), о растекании, децентрализации литературного языка, о преобладании неформальных кодов и наборов нелитературных языковых средств и даже предлагают заменить понятие литературный язык понятием типы литературных коммуникативных ситуаций (Гофманова, Мюллерова 1994: 14). В опоре на социолингвистическую модель коммуникативной ситуации, предложенную Д.Хаймсом, коммуникативные ситуации можно классифицировать, положив в их основание любой определяющий их фактор. Фактор исхода (Хаймс 1975: 42-70), результативности выбран основополагающим в нашем исследовании: ведь целенаправленность коммуникативной деятельности всегда приводит к достижению или недостижению определенного результата. Е.Н.Ширяев под эффективностью общения понимает оптимальный способ достижения поставленных коммуникативных целей,… когда иллокуция соответствует перлокуции (Ширяев 1996: 14-30). Такое общение можно назвать гармоническим. Соответственно дисгармонический результат - это результат, не соответствующий цели, отсутствие гармонии между иллокуцией и перлокуцией. На материале текстов семейного общения Я.Т.Рытникова показывает две тенденции, определяющие человеческое бытие и общение: притяжение, гармонизация, унисон в рамках национально-культурной нормы и разъединение, противопоставление, агрессия за рамками стереотипа (Рытникова 1996: 97). И.А.Стернин предлагает учитывать три цели общения - речевую, внеречевую (то есть лежащую за пределами самого общения) и коммуникативную (направленную на само общение). Речевая цель - это обеспечение понимания собеседником того, что сказано. Коммуникативная цель - обеспечение соблюдения установленных правил общенияв ходе самого общения, соблюдение принятого для определенной ситуации стиля общения. В основу категории эффективное общение исследователь кладет понятие баланс отношений. Эффективным речевым воздействием следует признать такое, которое удовлетворяет двум основным условиям: достигает поставленной говорящим речевой и внеречевой цели и сохраняет равновесие отношений между участниками общения, то есть достигает коммуникативной цели (Стернин1995: 6).

Следует учитывать и фактор экспектаций участников общения. В коммуникативной ситуации с гармоническим исходом экспектации партнеров, как правило, реализуются, в коммуникативной ситуации с дисгармоническим исходом - нет. Любая коммуникативная ситуация манифестирует интерперсональные отношения коммуникантов, схемы поведения, которым обычно следует человек. По мнению Е.Мелибруды, их можно свести к пяти типам (Мелибруда 1986:94): 1. Ориентация Я на ДругогоЯ ® Другой ключевое слово сближение; 2. Ориентация Я от Другого ¬Я ­Другой ключевое слово избегание; ¯ 3. Ориентация Я против ДругогоЯ « Другой ключевое слово борьба; 4.Я занимает позицию над Другим Я Другой ключевое слово доминирование; Другой 5. Я занимает позицию под Другим Я ключевое слово подчинение. В конечном счете взаимоотношения коммуникантов и определяют типы взаимодействий. Так, например, выделяются: зависимость, сотрудничество, доверие. Зависимость принимает такие формы, как доминирование и равенство. Формы сотрудничества разнообразны, три наиболее простые - кооперация, нейтральность, конфликт (Диалогическое взаимодействие 1985: 85). Е.А.Земская выделяет два определяющих принципа, лежащих в основе общения, - принцип кооперации и принцип соперничества (Земская 1988). Е.Мелибруда предлагает учитывать следующие формы взаимодействия: дружеская кооперация; антагонистическое соперничество; взаимное невмешательство; кооперация антагонистов; дружеское соревнование (Мелибруда 1986: 66). Мы наложили типы взаимодействия на типичные схемы поведения людей и попытались спрогнозировать вероятный коммуникативный результат: дружеская кооперация невозможна без равенства, доверия и помощи партнеров, предполагает взаимную ориентацию Я и Другого, гармонизацию отношений и, как следствие, положительный коммуникативный результат; дружеское соревнование ведет в конечном итоге к установлению иерархических отношений между партнерами, к борьбе за доминирование или подчинение.

Презумпция выполнения коммуникативных норм, соблюдения коммуникативных стандартов и правил общения - фактор гармонического взаимодействия и положительного коммуникативного результата; антагонистическое соперничество основано на отсутствии доверия и уважения, проявлении враждебности, отражает взаимную ориентацию друг против друга. Поскольку партнеры не ориентируются на ценности и регулятивы, принятые в социуме, нарушают коммуникативные нормы, их взаимодействие характеризуется как дисгармоническое, приводящее к отрицательному (деструктивному) результату; взаимное невмешательство предполагает, как правило, реализацию индивидуальных целей коммуникантов независимо друг от друга. Результат этого типа взаимодействия, как и типа кооперация антагонистов, спрогнозировать трудно. Если партнеры придерживаются конвенциальных принципов общения и поведения и не нарушают коммуникативные нормы, их общение стремится к гармоническому результату. Стечение обстоятельств, коммуникативные сбои, помехи, ошибки сдвигают общение в зону негармонического взаимодействия. Возникновение напряженности в общении характеризует ситуацию как эмоциогенную ситуацию риска. Напряженность тесно связана с прагматической установкой автора и реакцией адресата на систему раздражителей. Л.С.Выготский называет напряженность законом психологической запруды, которую создает особый подбор и сцепление эпизодов (Выготский 1969:201). Описывая поле тональности, состоящее из мажора и минора, В.А.Орлова выделяет его неустойчивое состояние, образующееся накоплением точечных сигналов мажора в миноре и наоборот.

Это создает область психологического напряжения - напряженный минор или мажор (Орлова 1998: 20). Под напряженностью будем понимать особую организацию лингвистических и экстралингвистических средств, обусловленную авторской интенцией, создающую максимальную концентрацию внимания и ожидание разрешения действия (Юдина 1986:133-134). По нашим наблюдениям, напряженность может создаваться говорящим не преднамеренно, а вследствие незнания этикетных, конвенциальных норм и принципов общения, культурных стереотипов. При контакте разных речевых культур напряженность выступает как следствие непроясненности особенностей коммуникативной ситуации, следования групповым и индивидуальным нормам, не совпадающим между собой или с нормами общекультурными. Если напряженность нейтрализуется, снимается, общение получает перспективу на достижение гармонического результата. Уместно вспомнить в этой связи замечание Л.Н.Толстого, отмечавшего, что все зависит от бесчисленных условий, значение которых определяется в одну минуту, про которую никто не знает, когда она наступит. Таким образом, риск предполагает два подтипа ситуаций: коммуникативная ситуация, в которой общение партнеров ведет к гармоническому результату; коммуникативная ситуация, в которой общение партнеров приводит к дисгармоническому результату. Промежуточное положение занимают ситуации риска, в которых есть вероятность достижения как гармонического, так и негармонического результата. Без специальных усилий ситуация риска, как правило, разрешается в дисгармонию. Лингвокультурологический анализ выделенных нами 15-ти ситуаций риска показывает, что только две из них развиваются далее гармонично, остальные имеют дисгармонический результат. Схема 1. отражает общее представление о нацеленности типов взаимодействия на тот или иной результат. ¬ Дружеская кооперация ¬ Дружеское соревнование Антагонистическое соперничество ® Г А Р М О Н И Я 0 Д И С Г А Р М О Н И Я ¬ Взаимное невмешательство ® ¬ Кооперация антагонистов ® Множество варьирований жизненных коммуникативных сценариев вносит соответствующие нюансы и наполняет типы взаимодействия, представленные здесь в самом общем виде, богатой содержательной конкретикой.

.3.1 Ситуации гармонического взаимодействия

Начнем с предварительных замечаний. Если участники взаимодействия проектируют контактные отношения, хотят построить общую систему взаимоотношенией и наладить эффективное общение, то включаются механизмы, приводящие в конечном итоге к контакту и длительной совместной деятельности. Однако установка на контакт - это лишь точка отсчета для создания перспективы совместной деятельности, исходное состояние, определяющее эту перспективу. Незнакомые люди в общении друг с другом стремятся наладить положительные эмоциональные связи, продвинуть контакт. Партнеры часто прибегают к разведывательной или сканирующей стратегии, чтобы выявить границы зон совпадения во взглядах, мнениях, суждениях, становящихся содержанием разнообразных оценочных высказываний. В качестве средств и способов вхождения в контакт избирается следование некоторым общепринятым правилам и конвенциальным нормам, партнеры придерживаются конвенциальной корректности, корректного поведения. Принципы конвенционального общения, описанные в работах П.Грайса, Т.В.Булыгиной, Н.И.Формановской и других исследователей, действуют в зависимости от ситуации общения, опираются на фоновые требования к коммуникации, способствующие взаимопониманию сторон. Выделяются параметры, релевантные для русского самосознания: открытость / откровенность, искренность, правдивость, доверие, сдержанность и некоторые другие (Сковородников 1997: 31-35; Христолюбова 1992: 14 и др.)

Психологами установлено, что всегда рационально начинать разговор с согласия, поэтому идет поиск общих тем, объединяющего интереса. При этом объектами диалогического взаимодействия и обсуждения могут становиться актуальные социальные события и происшествия. Накопление согласной массы фиксируется в оценках, согласованность которых создает исходную базу общения. Но даже если партнер не согласен с точкой зрения другого, он проявляет склонность к уступкам, переходит на дипломатический язык, смягчает, затушевывает оценки, чтобы не создавать барьеры в общении. Положительные эмоции способствуют возникновению возбудимости, что сказывается в повышении различительной чувствительности и включении структур, обеспечивающих прием более точного сигнала при более низком пороге восприятия. Одновременно включаются устройства, обеспечивающие прием нужной информации (Психологичекие проблемы социальной регуляции поведения 1976). Образуется связь между мозговыми нейродинамическими системами, соответствующими восприятию партнерами ситуации, собственных действий и состояний. Внешний образ партнера по общению объединяется с собственным переживанием, что закладывает основу для последующего понимания внутренних психических состояний человека по внешнему выражению этого состояния и по аналогии с собственными субъективными состояниями. В.П.Смирнов называет это принципом резонанса. Суть последнего в возникновении синхронных состояний взаимодействия людей, которое опосредовано единством предметной ситуации, языковой среды, совместной коммуникативной деятельности (Смирнов 1973: 68). Эмпатия, вчувствование в другого человека, заражение приводит к взаимным приспособлениям, подстройке, обусловливает взаимные представления о возможности достижений некоторых соответствий. С самого начала общения человек, как правило, стремится создать о себе нужное впечатление и одновременно накапливает информацию о партнере. Конструкт, построенный на базе первичных впечатлений, становится точкой отсчета для последующих ориентировок и соотнесений. Поэтому часто партнеры прибегают к тактике маневрирования изображениями своих личностных качеств, надевают различные маски, чтобы скрыть свое настоящее лицо.

Таких людей Э.Шостром назвал манипуляторами (Шостром 1994). Манипуляторам свойственно обращаться с людьми как с вещами. Они расчетливы в подборе средств воздействия, тщательно маскируют фальшь при контактах с людьми, скрывают цинизм по отношению к основным ценностям жизни и культуры. В противовес манипуляторам выделяются актуализаторы, обнаруживающие честность и искренность в отношениях с другими людьми, признающие их независимость и право быть другим. Итак, процесс взаимодействия - это не просто процесс открывания друг друга, но и процесс обучения взаимодействию, выработка общего стиля взаимодействия как результата констатации необходимости приспособиться друг к другу. Особенно важны адаптационные механизмы, если в коммуникации участвуют носители культур разных типов. Немаловажную роль при этом играют оценки, помогающие создать нужную тональность общения, положительный эмоциональный фон, а нередко и выполняющие буферную функцию, предотвращающую столкновение между участниками и, как следствие, дисгармонический результат взаимодействия. Перейдем к анализу текстовых фрагментов. Каждый ТФ отражает общение, имеющее конструктивный (или квазиконструктивный) коммуникативный результат, заданный реализованными механизмами оценивания. Последние находятся в центре исследовательского внимания. Квазиконструктивный результат коммуникации в исследуемых ТФ характеризуется тем, что один из партнеров общения намеренно поддерживает у адресата создавшуюся иллюзию гармонии.

Для удобства анализа взаимодействия примем следующие условные обозначения: « оппозиция · сигнал напряженности (···) очаг напряженности [·] сброс, нейтрализация напряженности » сигнал гармонии А акция Р реакция Рассмотрим ТФ-1, оценочное взаимодействие в котором приводит к формированию гармонического (положительного) коммуникативного результата. Участники общения - Ольга и Алексей. Представим набор ролевых позиций партнеров. (Набор ролевых составляющих будем приводить потому, что переменные составляющие, соединяясь с постоянными, каждый раз образуют новое ролевое объединение). ОЛЬГА АЛЕКСЕЙ местная приезжий провинциалка столичный житель хозяйка квартиры квартирант молодая незамужняя женщина неженатый молодой человек Представим ТФ-1 Алексей идет в свою комнату. Ольга следом. Остановилась на пороге. Смотрит, как Алексей снимает пиджак, раскладывает на столе бумаги, доставая их из портфеля. ОЛЬГА. Я вот яблоки вам поставила. Ешьте. Свежие совсем. Только что с куста. Это бесплатно, мать не знает. Они у нас в саду растут… АЛЕКСЕЙ. Ну, зачем же вы без спросу…Нет, нет. Я не буду есть. Спасибо вам. Не буду. ОЛЬГА. Да вы ешьте, ешьте, она не узнает. Я скажу, что это я ела. Ничего страшного, ешьте, не бойтеся! Алексей что-то пишет на листе бумаги, берет яблоко, ест. АЛЕКСЕЙ. <…> У вас дача своя есть? ОЛЬГА. Ой, да какая там дача! Так, огородик такой, маленький. За городом. Это недалеко, совсем рядом. Три яблони с яблоками, огурцы на грядке, помидоры, вишни, перец. У нас тут все рядом. Маленький городок, сами видели. Говорят, сколько-то тысяч живет. А по-моему, человек тридцать. Каждый день одни и те же морды видишь. Мало, в смысле, народу у нас тут… АЛЕКСЕЙ. А комбинат большой…Огромный просто. На нем много людей работает? ОЛЬГА. На коксохиме? Ага. Много. На него весь город работает. Каждое утро, как тараканы, из щелей вылазят и ползут на комбинат. Как спальный мешок комбината город у нас будто. Я тоже туда должна была пойти. Работать, в смысле. Больше некуда. Но вот - болею. АЛЕКСЕЙ. Болеете? ОЛЬГА. Это не заразная болезнь, не заразная! Вы ешьте, ешьте! Ешьте яблоки, не бойтеся. Я их с мылом вымыла. Я больная, ага. Я десять лет уже дома сижу. Школу как закончила, пошла, поработала немножко, неделю где-то и - назад, все, амба. На коксохиме работала тоже, ага. Тяжело. Не могу я. Ни работать, ни книжки читать не могу, неохота. Ничего неохота. Так бы и спала всю жизнь с утра до ночи! (Улыбнулась, потянулась). Вот я какая! АЛЕКСЕЙ. Разве это болезнь? ОЛЬГА (радостно). Болезнь! Еще какая болезнь! Врачи говорят: болезнь! Раз уколы ставят, значит - болезнь. Не хотели ставить, так мать сходила, на них, на врачей, наорала, стали тогда лечить. У меня мать такая боевая, вы, наверное, уже заметили, ага? Она на бойком месте работает, ей такой надо быть. Она билеты в кино обрывает. Ей все женщины вокруг завидуют, что у нее такая работа хорошая. Для женщины - самая-пресамая работа в нашем городе. И деньги хорошие, и мешки ворочать не надо. Мать потому и боевая. Ей палец в рот не клади - откусит. Вот попробуйте, попробуйте - откусит! АЛЕКСЕЙ (спрятал руки). Да нет, я не буду… ОЛЬГА (смеется). Ой, какой смешной! Я же так, нарочно сказала, пошутила! У меня мать весь город знает, все знают. Она у нас, как артистка какая известная. Она все знает. Все новости. Вот, говорит, скоро будет катастрофа, нас всех засыпет, или мы утонем. Правда, ага? АЛЕКСЕЙ. Вранье. Неужели вы верите? ОЛЬГА. Ой, верю, верю! Такая жизнь у нас у всех, должно же это как-то кончиться? Ну вот. Добром не кончится. Нет, не кончится. АЛЕКСЕЙ. А что? Какая жизнь? Жизнь как жизнь. По-моему, все нормально. Даже замечательно. Как у всех. Крохотный городишко, но довольно мил. А? Довольно мил! ОЛЬГА. Мил? А-а. Ну да. Конечно, мил. Наверное, мил. Правильно: мил. Раз вам нравится - значит, так оно и есть. И правда, чего это я, а? (Смеется). Живем вы хорошо-о, ну. Вон в парке статуи стоят… АЛЕКСЕЙ. Статуи… ОЛЬГА. Ага. Статуи. Знаете, я вот раньше думала, что это вот кого-то похоронили и статую сделали, золотом покрасили, поставили на том месте, где гроб… Их там много, вы сходите, посмотрите… И с веслами стоят, и с книжками. Белые есть и золотые. Я думала, что это покойники. Крашеные покойники. А оказалось - просто так, для красоты… АЛЕКСЕЙ. Обязательно схожу… Ольга в анализируемом взаимодействии - лидер. Ее стратегические задачи: установить контакт с Алексеем, произвести на него приятное впечатление, понравиться, так как подсознательно она видит в нем потенциального жениха.

Общая установка (завязать контакт) определяет выбор роли радушной, общительной хозяйки, хорошо воспитанной женщины. Алексей сначала вступает в контакт неохотно вследствие состояния физической и психической усталости (Вы меня извините, я устал на работе. Как-никак такая должность. Людьми командовать непросто. Такое доверие. Нужно оправдать.). Тем не менее коммуникативная завязка происходит, партнеры идут на сближение, выбирая взаимные ориентации Я ® Другой. Роль квартиранта, гостя, столичного интеллигента определяет выбор Алексеем этикетной стратегии. Ролевые ожидания Ольги не нарушаются. Данное диалогическое взаимодействие определяется как кооперативное. Представим диалогическое взаимодействие в виде блок-схемы. КОММУНИКАТИВНАЯ ПАРТИЯКОММУНИКАТИВНАЯ ПАРТИЯ ОЛЬГИАЛЕКСЕЯ 1. ОА-предложение угощения 1. ОР-отказ от угощения Ешьте. Это бесплатно, мать не знает. « Ну зачем же Вы без спросу…Нет, нет. · Я не буду есть. Спасибо вам. Не буду. 2. Повторная ОА 2. Р- выполнение действия Да вы ешьте, ешьте она не узнает. [·] Берет яблоко, ест Я скажу, что это я ела. Ничего страшного… не бойтеся! 3. ОР 3. А-информативный вопрос Ой, да какая там дача! » У вас дача есть? Так, огородик такой, маленький. 4.ОА 4. ОР У нас тут все рядом. » А комбинат большой… Маленький городок Огромный просто. Каждый день одни и те же морды видишь. Мало, в смысле, народу у нас тут… 5. ОР 5. ОА На него весь город работает. » На нем много людей работает? Каждое утро, как тараканы, из щелей вылазят и ползут на комбинат. Как спальный мешок комбината город… 6. А 6. Р Я тоже туда должна была пойти. » Болеете? Но вот - болею. 7. ОА 7. ОР Я больная… Ни работать, ни книжки · Разве это болезнь? читать не могу, неохота. Так бы и спала всю жизнь с утра до ночи! (Улыбнулась, потянулась). Вот я какая! 8. ОА 8. ОР Болезнь! Еще какая болезнь! У меня мать такая боевая… Ей…завидуют, что у нее такая работа хорошая. Для женщины - самая-пресамая работа в нашем городе. И деньги хорошие, и · (спрятал руки) Да нет, я не буду… мешки ворочать не надо. Ей палец в рот не клади - откусит. Вот попробуйте, попробуйте - откусит! 9. ОР Ой, какой смешной! (смеется) [·] Я же так, нарочно сказала, пошутила! 10. ОА 10. ОР Говорит <мать>, скоро будет ката- » Вранье. Неужели вы верите? строфа… Правда, ага? 11. ОА 11.ОР Такая жизнь у нас у всех… « Жизнь как жизнь. По-моему, все Добром не кончится. Нет, не кончится. · нормально. Даже замечательно. Как у всех. Крохотный городишко, но довольно мил. 12.ОР 12. ОА Мил?…Конечно, мил. Наверное, мил. [·] А? Довольно мил! Правильно: мил. Раз вам нравится - значит, так оно и есть. И правда, чего это я, а? (Смеется) 13. ОА 13.ОР Живем мы хорошо-о, ну. Вон в парке · Статуи… статуи стоят… 14. ОА 14.ОР Их там много, вы сходите, посмотрите… [·] Обязательно схожу… » Инициальный речевой ход Ольги, включающий этикетную формулу угощения, естественно и традиционно вписывается в общекультурный сценарий знакомства с перспективой на длительный контакт. Однако этикетная формула трансформируется, получая неожиданный разворот, что сценарием не предусмотрено. Сигналы напряженности возникают за счет включения в этикетную формулу речевых элементов (бесплатно, не узнает, скажу, что я ела), нарушающих общекультурный этикетный стереотип. Простодушие Ольги, не осознающей риска потерять контакт с партнером, смущает воспитанного на стереотипах общелитературной речевой культуры Алексея. Его эмоционально-оценочная реакция содержит осуждение, смягченное этикетной формулой благодарности.

Возникает оппозиция: ешьте « не буду, которая гасится согласием Алексея съесть. Далее в соответствии с общекультурным сценарием завязывается разговор на общие темы, получающий личностно-ориентированную направленность. Разговор в целом развивается гармонично: на вопрос следует ответ, просьба сменяется уступкой, призыв к действию - согласием его выполнить. Речевой подхват и переспрос свидетельствуют об ориентации партнера продвигать разговор. Сигнал напряженности, который создается за счет шутки, воспринятой буквально, нейтрализуется с помощью невербальной ОР - смеха и оценки партнера. Оппозиция: такая жизнь у нас, добром не кончится « жизнь как жизнь, все нормально, даже замечательно гасится последовательной сменой эмоциональных реакций (удивления, сомнения, согласия) интеллектуальными реакциями с аргументацией. На языковом уровне это отражено модальными операторами (конечно, наверное, правильно), конструкцией с условным значением. Партнеры оценивают жизненный уклад провинциального городка, близких людей, делают самооценки. Среди оценок выделяются: интеллектуальные (бесплатно, болезнь, вранье; живем мы хорошо); эмоциональные (Такая жизнь у нас у всех… Ей палец в рот не клади - откусит. Вот я какая! Улыбнулась, потянулась.); эмоционально-эстетические (Каждый день одни и те же морды видишь. Каждое утро, как тараканы из щелей вылазят и ползут на комбинат. Как спальный мешок комбината город у нас будто); нормативные (Жизнь как жизнь. По-моему, все нормально. Как у всех) ОА и ОР Ольги выявляют отрицательные эмоции, выраженные интонацией (Такая жизнь у нас у всех); экспрессивными существительными (морды); конструкцией с контактным лексическим повтором (Добром не кончится, не кончится). На уровне текста как целостного эстетического единства значимы сравнения: Как спальный мешок комбината город у нас будто; (о рабочих) Как тараканы из щелей вылазят и ползут. Характеристика матери передается рациональными оценками, выраженными базовыми оценочными прилагательными (работа хорошая; деньги хорошие) и частнооценочным прилагательным (Она у нас боевая).

Положительные эмоциональные оценки выражены слитно-префиксальным местоименным прилагательным (самая-пресамая работа для женщины); фразеологизмом (Ей палец в рот не клади). Группа однокоренных слов (болезнь, больная) меняет знак оценки на противоположный. В коммуникативной партии Ольги, которая активно пытается создать положительный эмоциональный тон общения, наблюдается высокая концентрация эмоциональных оценок. Ср. авторские ремарки (Улыбнулась. Смеется. Радостно). ОА и ОР Алексея, заданные этикетной и ролевой стратегиями, конструируют рациональные и эмоциональные оценки, выраженные экспрессивными существительными (городишко), наречиями (нормально, замечательно), краткими прилагательными (мил). Категоричность оценки формируется за счет интенсификаторов (даже, довольно). Нейтральные оценочные высказывания (жизнь как жизнь; как у всех) получают в контексте оценочный смысл, предупреждающий вспышки негатива. Шесть сигналов гармонии и нейтрализуемые за счет шутки, уступки, подстройки под точку зрения партнера и согласия с его мнением четыре сигнала напряженности способствуют зарождению контакта, формированию гармонического результата. Отмечается сигнал напряженности, вызванный различием культурных стереотипных представлений о болезни Ольги. Возникающие оппозиции (их две) быстро гасятся благодаря усилиям коммуникантов, не выходящих за рамки избранных стратегий. Ролевые ожидания партнеров не нарушаются. Актуализирующаяся стратегия личностной фокусировки, представляющая подвид контактоустанавливающей стратегии, определяет выбор Ольгой тактик: самораскрытия, похвалы ближнего, шутки, самоуничижения. Выделяются гармонические вопрос-ответные тактики, а также тактики шутки, уступки.

Коммуникативные партии обоих партнеров характеризуются отсутствием резких оценок. Намечающиеся вспышки негатива гасятся самим говорящим либо партнером, который дипломатично их не замечает или переключает разговор на другое, затушевывая собственными оценками. Можно выделить спонтанную ОР, включающую стереотипный речевой отрезок (Каждый день одни и те же морды видишь), которая сменяется осознанной, стратегически заданной, нейтральной (Мало в смысле народу у нас тут). Кооперация носителей просторечной и общелитературной культур и традиций происходит на базе опорных звеньев общекультурного сценария, сопровождается последовательными шагами к взаимному приспособлению. Рассмотрим, как в следующем ТФ реализуется установка на контакт и на достижение гармонического результата. Участники взаимодействия те же - Ольга и Алексей. Ролевые позиции партнеров и стратегические задачи прежние. Наблюдается активное использование одним из партнеров стратегии личностной фокусировки. Представим ТФ-2. Алексей сидит на диване, осматривается. АЛЕКСЕЙ. Сколько тут у вас цветочков, горшочков… Море! ОЛЬГА. Ага. Море! Это я сама сажаю. Кактусики, всякие разные цветы. И мать тоже сажает. Мичуринцы! Мы с ней - мичуринцы! (Смеется). Ну вот, слушайте, что мне Инна рассказывала. Мать набьет Инку, набьет, а она мне плачет и говорит: Ольга, наша мамка плохая, очень плохая. Старая и плохая. Знаешь, она такая старая, что даже дяденьке Иисусу Христу прибивала гвоздиками на кресте руки… АЛЕКСЕЙ. Бред какой-то… ОЛЬГА. Ага. Говорит: Вот этот мизинчик она прибивала гвоздиком… Взяла Алексея за руку, потрясла за мизинец. Тот испуганно отдернул руку. А мне мать про Бога рассказывала, молиться меня учила, да так и не научила. А после того, как Инка мне рассказывала, я думала про мать: Ну какая же она гадина, так скрывает свое отношение к Богу! Ведь сама же, сама же ему руки прибивала, а сейчас вон как хитрит, вроде как даже молится ему и меня учит молиться… А сейчас вот вспоминаю, что Инна мне про мать говорила, вспоминаю, как мать без мужика жила всю жизнь, потому что у нас отец давным-давно умер, вспоминаю чего-то, вспоминаю… И мать мне так жалко-жалко становится, не знаю даже почему. (Смеется). И Инну мне жалко. Несчастная она. Мужик у нее утонул, детей нету. Она выпивает часто. Больше ей делать нечего. Ее ругают все. Мне всех-всех жалко-жалко, знаете. Даже мух не убиваю: вон их сколько у нас летает. Они же живые, правда? Жалко. Все мы несчастные. Иногда думаешь: правда бы, что ли, нас всех засыпало бы или утопило бы всех, как котят. Чтоб не мучались. У меня аж сердце иногда заходится - так мне всех жалко-жалко. Богу все жалуюсь, жалуюсь. Жалко всех-всех. Не знаете, почему это так, а? Большая пауза. Алексей сидит на диване, руки сложил на коленях. Улыбается, смотрит на Ольгу. АЛЕКСЕЙ. Какая вы странная… Удивительная просто… ОЛЬГА. Правда? АЛЕКСЕЙ. Никогда я таких людей не встречал… Странная…Интересно. (Пауза). Вы мне страшные истории рассказываете… Страшные-престрашные… То про лилипутов, то про Христа, то про Бога, который приходит и сидит. То вот про тарелки какие-то… Просто, как в детстве бывало: Стоит черный-черный дом, в нем живет черный-черный человек… ОЛЬГА (смеется). Ага. А он выходит и говорит: Отдай мое сердце! Душераздирающий крик за окном. Алексей вздрогнул. Помолчали. Засмеялись оба. В анализируемом ТФ реализуется Я-тема Ольги. Правомерность выделения Я-темы в разговорных диалогах обоснована Т.В.Матвеевой, в работах которой доказывается, что говорящий часто выдвигает на роль предмета обсуждения самого себя (свой поступок, решение, мнение). Я-тема то сопровождает предметно-тематические фрагменты в качестве субъективно-модального аккомпанемента, то сама становится основанием развернутого личностно-тематического фрагмента, а в отдельных случаях … разрастается до самодовлеющей темы (Матвеева 1994: 129-130). Реализация Я-темы партнера способствует накоплению информации о его качествах и проявлениях. Представим диалогическое взаимодействие в виде блок-схемы. КОММУНИКАТИВНАЯ ПАРТИЯ КОММУНИКАТИВНАЯ ПАРТИЯ АЛЕКСЕЯ ОЛЬГИ 1.ОА 1. ОР Сколько …цветочков, горшочков … » Ага. Море! Мичуринцы! Мы …мичуринцы! Море!Смеется. 2.ОР 2.ОА Бред какой-то · < Мать> старая и плохая. Дяденьке Иисусу Христу прибивала гвоздиками на кресте руки… 3. Невербальная ОР · 3. Невербальная ОА Испуганно отдернул руку. « Взяла за руку, потрясла за мизинец. 4.Невербальная ОР 4. ОА Руки сложил на коленях Улыбается. » И мать мне так жалко-жалко. И Инну мне Смотрит на Ольгу [·] жалко. Мне всех-всех жалко-жалко... У меня аж сердце иногда заходится - так мне всех жалко. 5. ОА 5. ОР Какая вы странная… удивительная просто… » Правда? 6. ОА 6. ОР Никогда я таких людей не встречал… Смеется Странная… Интересно. Вы страшные-престрашные истории » Подхватывает: Отдай мое Рассказываете… как в детстве:сердце! Сидит черный человек … 7. Душераздирающий крик за окном 7. Невербальная ОР · 7. Невербальная ОР Вздрогнул. ПомомлчалПомолчала. Засмеялся » Засмеялась Анализ блок-схемы показывает, что партнеры находят зону объединяющего интереса. Из других текстов-разговоров известно, что Алексей - носитель литературно ориентированного поведения в быту. Он воспроизводит образец поведения, почерпнутый из произведений Достоевского и Толстого, пишет роман, чтобы переделать людей, одержим идеей спасения городка. Ольга - носитель просторечной культуры, но в ней противоречиво сочетаются приземленность, обыденность и устремленность к высокому, неземному. Эти проявления замечает Алексей: Какая вы странная…Удивительная просто…Никогда я таких людей не встречал.

Странность партнера и его речевого поведения он видит в двойственности: То про лилипутов <рассказываете>, то про Христа, то про Бога, который приходит и сидит. То вот про тарелки какие-то; в необычном соединении невежества, суеверия и простодушия, искренности, доброты, чувства сострадания: Я как в темное место зайду, так мне сразу дядька с бородой является; У нас все беды от телевизора, от лучей его; У меня аж сердце заходится - так мне всех жалко. Все это удивляет, поражает, вызывает любопытство Алексея. Исследователи модальности странного (Е.М.Вольф, А.А.Малышева, А.М.Захарова, О.В.Пушкарева и др.) выделяют в семантическом пространстве странного устойчивые смыслы: неожиданное, удивительное, несоответствие норме и обычаю, стереотипу, положительная / отрицательная оценка и некоторые другие. Констатация первичной психофизической реакции, например, удивления, изумления фиксирует ненормативность объекта, несоответствие его стереотипу (Захарова 1996: 10; Пушкарева 1998: 6). Ольга не вписывается в стереотип провинциальной недалекой девушки, нарушает ожидания партнера. Рассуждая о летающих тарелках, Боге и сострадании к людям, самораскрываясь, она вызывает интерес Алексея. Возникает положительная эмоциональная связь, срабатывает принцип резонанса. См., например, сигналы обратной связи: невербальная ОР Алексея (Улыбается); речевой подхват (Стоит черный-черный дом, в нем живет черный-черный человек …- А он выходит и говорит: Отдай мое сердце); невербальная ОР обоих партнеров (Помолчали. Засмеялись оба). Два сигнала напряженности, создаваемые неожиданной бытовой интерпретацией культуремы (распятие Иисуса Христа), введением в рассказ слов с отрицательной оценкой (<мать> очень плохая, старая; прибивала руки; набьет), нейтрализуются самооценками партнера, снимаются рефлективно. Участники взаимодействия реализуют в диалоге оценки-притирки. Партнеры оценивают друг друга, достоверность сообщаемой информации, протекание коммуникативного контакта, близких людей и социальную группу, к которой принадлежат. В коммуникативной партии Ольги выделяются оценки эмоциональные (жалко, несчастные, мичуринцы; невербальная оценка смеется); сенсорные (аж сердце заходится). В коммуникативной партии Алексея представлены оценки интеллектуальные (бред, страшные истории, интересно); нормативные (странная); эмоциональные (удивительная просто).

Диалогическое взаимодействие построено в основном на эмоциональных реакциях, которые включают лексику эмоций, представленную прилагательными (несчастные, удивительная, страшные-престрашные); глаголами (жалуюсь); словом категории состояния (жалко). В тексте эти единицы получают конкретные оценочные смыслы. Пять сигналов гармонии фиксируют эмоциональное созвучие, сочувствие, понимание между партнерами. На вопрос следует ответ. Атмосфера непринужденности, доверия создается с помощью самоиронии (мичуринцы), доверительного рассказа о близких родственниках. Высокая концентрация положительных оценок и самооценок способствует продвижению диалогического взаимодействия к созданию гармонического результата. Коммуникативный результат для Алексея - любопытство, интерес к партнеру. Ср. опосредованную этим взаимодействием оценку: Ты духовная. У тебя богатый духовный мир. Коммуникативный результат для Ольги - иллюзия реализации личных стратегий. Дистанция между партнерами уменьшается за счет тональности взаимного приятия, реализации стандартного разворота общекультурного сценария, естественной нейтрализации аксиологических, регулятивных оппозиций, гедонистического настроя, стремления к коммуникативному равновесию. Коммуникативные партии партнеров характеризуются нерезким отличием в вербализованных оценках. Оценки-притирки, взаимная ориентация Я ® Другой получают резонанс, способствуют установлению эмоционального контакта. Партнеры пытаются сохранить опорные стандарты общекультурного сценария. Различия в интерпретации коммуникативного результата позволяют говорить о временной эмоциональной кооперации партнеров. Проанализированные ТФ отражают стандартную ситуацию, реализующую опорные звенья сценария знакомства и разговора на общие темы. Коммуниканты придерживаются правил речевого поведения: отвечают на вопросы, выполняют просьбы, соблюдают принципы конвенциального общения. Резонирующие оценки, оценки-притирки направляют общение по гармонизирующему руслу. Зафиксированные единичные всплески напряженности гасятся, оппозиции разрешаются без ущерба для общей гармонии. Статистическая обработка ККП как набора текстовых фрагментов показывает, что в цепи ТФ гармоническое диалогическое взаимодействие составляет 10,7 % и отражает взаимодействие носителей разных речевых культур. Драматург диагностирует крайнее неблагополучие речевого быта, ограниченного пространством рабочего поселка.

.3.2 Ситуации дисгармонического взаимодействия

В наборе ситуаций дисгармонического взаимодействия выделяем ситуации риска, предконфликтные и конфликтные ситуации. СИТУАЦИИ РИСКА Опишем взаимодействие речевых культур на фоне механизмов диалогического оценивания в ситуациях риска. Термин ситуация риска предложен Т.В.Шмелевой, которая определяет такую ситуацию как нестрандартную и отличает ее от стандартной (монологической или диалогической), где каждое следующее высказывание мотивировано предыдущим…, где каждая новая реплика - реакция на высказывание-стимул, сформулированный собеседником (Шмелева 1984: 181). Условия отклонения от стандарта рассмотрел Д.Х.Хаймс: Если два собеседника воспринимают ситуацию в терминах конфликтующих иерархий речевых функций и если не происходит адаптации, то либо коммуникация прекращается, либо у одного из собеседников молчаливо складывается неблагоприятное мнение о другом (Хаймс 1975: 76). Иногда конфликт намечается, но адаптация происходит, говорящий находит выход преодолеть фрустрирующую ситуацию - обойти препятствие, не доводя дело до конфликта. Итак, ситуация риска - это нестрандартная ситуация, в которой отклонения от общекультурного сценарного варианта прогнозируют возможность неудачи, опасности, непонимания для одного из коммуникантов и в которой по крайней мере один из участников находит способ адаптации (уступка, уловка, компромисс, выбор конструктивного решения), не доводя общение до открытого конфликта.

Чаще всего это ситуация непроясненности коммуникативной обстановки, диспозиций коммуниканта (целей, мотивов, установок, ролевых позиций), традиций и стереотипов культурной среды. Ситуации риска составляют 53,5 %. Рассмотрим конкретные примеры. Участники диалогического взаимодействия ТФ-3 - Ольга и Алексей. Значимые конституенты ролевых позиций следующие: ОЛЬГААЛЕКСЕЙ хозяйка квартирыквартирант, гость не замужемхолостой молодая, но для незамужнеймолодой женщины возраст критический местнаяприезжий из столицы дурнушкахорош собой Представим ТФ-3. ОЛЬГА. Вот. Напишите мне сюда. На память. (Протянула Алексею альбом). АЛЕКСЕЙ (взял альбом, положил на колени, листает его). Я не знаю - что. ОЛЬГА. Знаете, знаете! Как не знаете! Вспомните хорошенько: Писал не писатель, писал не поэт, писала девушка в двадцать лет. Это я придумала, сочинила. Когда мне двадцать лет было. А сейчас - вон уже сколько. <…>Пишите сюда самое главное. Тут сверху что написано? АЛЕКСЕЙ (читает). Открыв секрет, себя погубишь, теперь скажи, кого ты любишь… Любишь с мягким знаком надо писать… ОЛЬГА (смеется). Пишите, пишите! Не бойтеся! Это секретная страница! Я ее потом заклею! Я вообще этот альбом никому не показывала! Вы первый! Его читать никто не будет! Ну, пишите? АЛЕКСЕЙ (поправил очки). Я никого не люблю. ОЛЬГА (тихо). Неправда… Неправда это… Любите… Я по глазам вижу - любите. Сильно любите… У всех глаза пустые-пустые, а у вас - нет…Любите, любите, любите… АЛЕКСЕЙ. А зачем это у вас в комнате две двери входить сделаны? А эта дверь куда? Здесь тоже комната? Встали в темной комнате друг против друга. Ольга присела на топчан. Смотрит снизу вверх на Алексея. АЛЕКСЕЙ. Хорошая комнатка. Везет. Везет вам. Главное, есть возможность сбежать, спрятаться ото всех. Завидую вам. ОЛЬГА. Ой, не завидуйте мне, не надо! У меня такая жизнь поганая! (Пауза). А мать на квартиру только парней берет. Хочет меня замуж выдать поскорее. Чтоб мы знакомились с ними, с парнями. (Смеется). И Инне надо замуж, и мне тоже надо замуж. Ребеночка маленького надо обязательно заиметь. Я так сильно хочу ребеночка! Сильно-сильно! Вот такого! Я бы нянькалась с ним, тетешкалась, купала бы его… Во-от. Кошку мать не разрешает заводить, говорит, вонько от нее… А я бы и кошку нянькала. Во-от… Да только у нас никто не задерживается, все сбегают из нашего города, не нравится им. А я вот думаю: нашелся бы человек, забрал бы меня отсюда, я бы тому человеку согласна была бы и ноги мыть и все-все на свете делать! Детей ему рожать! АЛЕКСЕЙ. Я пошел… ОЛЬГА. Постой, Алеша… Погоди… Мне надо… (На цыпочках быстро пробежала в коридор, дернула входную дверь, мгновенно бежит назад). Постой, Алеша… Скажи, я страшная, да? Или они все придумывают? Да? Страшная? Правда? Скажи правду? Дышит Алексею в лицо. Алексей сел на топчан. АЛЕКСЕЙ. С чего это ты взяла, что ты страшная. У тебя вон какой духовный мир огромный…(Пауза). Совсем ты даже и не страшная… Нормальная ты… Даже симпатичная…Я пойду, все. Спокойной ночи. ОЛЬГА. Ну вот, вот, вот! Вот, вот! Ты сказал! Ты сказал! Я знала, что они все врут, знала, знала! АЛЕКСЕЙ. Кто? (Пробует выйти из комнаты, Ольга не пускает его). ОЛЬГА. Мальчишки! Этот вон тоже! Все кричат, что у меня нос, как вареная картошка! Говорят, что я Мурлин Мурло! Дураки, придумали кличку! А что это такое, я и сама не знаю! Врут, ага? Алеша? Я ведь совсем не Мурлин Мурло какое-то, я на нее не похожа, нет? Ты вот только что сейчас сказал, что у меня этот…как его…очень большой, правда ведь? АЛЕКСЕЙ. Сказал, да… ОЛЬГА. Ну вот! Я красивая! Я очень красивая! А они ничего не смыслят! Неправда! Я такая добрая, я всех люблю, всех жалею! Я очень красивая! Я раздевалась, в зеркало на себя смотрела, когда матери дома не было! С лица воду не пить, мать мне говорит! Вот! Она говорит, что я куколка базарная! Красавица, говорит! Тело у меня красивое, вот так, Алешенька! Алеша, Алексей, вот так… Торопливыми пальцами принялась расстегивать пуговки халата. Длинный, пугающий звонок в дверь. (Плачет) . Господи-и-и-и… Алексей <…> убегает в свою комнату… Поведение Ольги - результат реализации стратегии установления контакта и актуализации подсознательной сексуально ориентированной стратегии. Алексей, действуя в рамках ролевой стратегии (квартирант, гость), избирает этикетную тактику - тактику вежливости. Представим оценочное содержание ТФ в виде блок- схемы. КОММУНИКАТИВНАЯ ПАРТИЯКОММУНКАТИВНАЯ ПАРТИЯ ОЛЬГИАЛЕКСЕЯ 1. ОА 1. Р Напишите мне сюда. На память.»Я не знаю - что. 2. ОР2. ОА (Смеется). Пишите, пишите! » Любишь с мягким знаком надо Не бойтеся!Вы первый!писать… Это секретная страница! 3. ОР3. ОА Неправда… Любите… Я по глазам « Я никого не люблю. вижу… Сильно любите (···) У всехглаза пустые-пустые, а у вас - нет… Любите, любите, любите… 4. Р4. А … чтоб покойника легче было вы- [·] А зачем это у вас в комнате две двери носить, …чтоб гроб разворачивать…сделаны? 5. ОА5. ОР (Присела на топчан. Смотрит снизу«Хорошая комнатка. Везет. вверх). Ой, не завидуйте мне, не надо! ·Завидую вам. 6. ОА6. ОР У меня такая жизнь поганая! (···) Я пошел… Мне замуж надо. Я так сильно хочу ребеночка! Сильно-сильно! … нашелся бы человек, … я бы тому человеку согласна была бы иноги мыть и все-все на свете делать! Детей ему рожать! 7. ОА 7. Р Постой, Алеша… (На цыпочках быстро пробежала,[·]Сел дернула входную дверь, мгновенно бежит назад) 8. ОА 8. ОР Скажи, я страшная, да ?Или они все(·· ·) С чего это ты взяла, что ты страшная. придумывают? Да? Страшная?У тебя вон какой духовный мир Правда? Скажи правду? [·] огромный… Совсем ты даже и страшная… Нормальная ты… Даже симпатичная… 9. ОР · 9. А Не пускает « Я пойду, все. Спокойной ночи. 10. ОА 10. ОР Говорят, что я Мурлин Мурло! Дураки… Я ведь совсем не Мурлин Мурло какое-то… У меня этот… как его… очень большой, [·] Сказал, да… правда ведь? 11. ОА 11. ОР Я красивая! Я такая добрая, я всех люблю, (···) всех жалею. С лица воду не пить, мать мне говорит. Онаговорит, что я куколка базарная. Тело у меня красивое. (Торопливыми Убегает… Пальцами принялась расстегивать пуговки… [·] Анализ блок-схемы обнаруживает отсутствие обратной связи.

Алексей остается в ситуации знакомства и следует выбранной тактике - быть вежливым, говорить приятное, проявлять внимание и интерес к партнеру. Это условия общения, сопровождающие собственно коммуникативный сценарий. Ольга, следуя инерции стереотипа просторечной среды, пытается изменить сценарий: если в ситуации знакомства молодой человек говорит тебе нечто приятное, он не будет возражать против физической близости. Она интерпретирует ситуацию как знакомство ради флирта. Под флиртом понимается романтическая или сексуальная игра между людьми, физически привлекательными друг для друга (Шпигель 1996:7). Сексуальная игра начинается с кокетства (смеясь, показывает альбом и придуманные ей самой надписи) и безобидного намека на возраст: двадцать лет было. А сейчас - вон уже сколько. Точечные сигналы напряженности, выраженные прилагательными и числительным (секретная страница; Вы первый); императивом (пишите, не бойтеся); глаголом чувства с усилением (сильно любите); антитезой (У всех глаза пустые-пустые, а у вас - нет); повтором; категоричной тональностью, формируют очаг напряженности. Возникает оппозиция: любите « не люблю. Она снимается с помощью уловки и переключения внимания. Однако выбор в качестве конфидента малознакомого молодого человека, интимная тональность до конца напряженность не снимают. Второй очаг напряженности создается такими невербальными средствами, как поза, размещение в пространстве (Присела на топчан. Встали друг против друга в темной комнате); кинема (На цыпочках быстро пробежала, дернула входную дверь, бежит обратно), взгляд (Смотрит снизу вверх). Вторая оппозиция: завидую « не завидуйте эксплицирует новый очаг напряженности. Естественная женская потребность любить и рожать детей выплескивается из подсознания Ольги в виде эмоционально окрашенного желания, влечения к человеку, способному это желание реализовать. Очаг напряженности массивен, создается за счет интимной, доверительной тональности и непозволительных намеков: Замуж надо; ребеночка хочу; сильно-сильно; нашелся бы человек; согласна бы и ноги мыть и все-все на свете делать; детей рожать). Этот очаг трудно погасить с помощью уловки, поэтому Алексей предпочитает благополучно выйти из контакта, разорвать его. Стереотипические проекции прошлого опыта актуализируют в сознании женщины новый разворот сценария: в ситуации знакомства ради флирта неудачный исход может быть вызван неприятием внешних данных партнера. Ольга настойчиво просит оценить свою внешность. Создается новый очаг напряженности - шесть сигналов, отражающих запрос информации о внешности и представляющие нарушение меры интимизации. Соматическая реакция (Дышит в лицо) фиксирует состояние возбуждения. Вообще оценки внешности играют исключительно важную роль в психологии общения. Внешность человека - это физическая оболочка сознания и самосознания, она служит для означивания границ Я - границ самосознания (Богуславский 1994). По мнению В.М.Богуславского, оценки внешности - обязательная составная часть оценочного акта, прогнозирующего возможность или невозможность вступления в контакт с незнакомым человеком, определяющего перспективность и результативность такого контакта.

В них находит выражение попытка определить личностные свойства незнакомого человека (Богуславский 1994: 22). Ольге, молодой женщине, очень важно подтвердить неуязвимость границ своего Я-телесного (Тарасова 1992). Срабатывает механизм, называемый в психологии защитное превращение самооценки. Будучи предметом особых забот субъекта, обособляясь в автономную подструктуру Я, самооценка становится показателем адекватности его поведения и продуктивности деятельности. Продуцирование внутренних положительных оценок заглушает неблагоприятные оценочные реакции окружающих. Самооценка функционирует в качестве экрана, предохраняющего деятельность и поведение субъекта от воздействий, оказываемых потоком социальных обратных связей - на случай, если среди них есть отрицательные оценки (Общение и оптимизация совместной деятельности 1987). Самооценка не только защищает, но и сама нуждается в превентивных мерах, поэтому Ольге так необходимо знать мнение партнера о своей внешности. Применяя тактики комплиментарности и коммуникативной поддержки, Алексей успокаивает молодую женщину: Совсем ты даже и не страшная… Нормальная ты… Даже симпатичная… У тебя вон какой духовный мир огромный. При этом он совершает подмену одного эстетического объекта другим, что, впрочем, не осознается Ольгой. Носитель просторечной культуры рассуждает так: если партнер говорит приятное о внешности, делает комплименты, но не проявляет при этом активности, значит следует взять инициативу в свои руки, предложив интимную близость. Возникает новый очаг напряженности (десять сигналов). Алексей использует внешний повод для прекращения коммуникативного контакта. Напряженность, которая нагнеталась ступенчато, (каждый новый очаг сильней предыдущего) гасится. Коммуникативная ситуация отражает дисбаланс ролей и ожиданий партнеров. Например, наблюдающийся внутриличностный конфликт между ролью гостеприимной вежливой хозяйки и ролью молодой незамужней женщины приводит к интерперсональному ролевому конфликту. Алексей ожидает, что Ольга будет проигрывать роль хозяйки квартиры, ведущей светский разговор, разговор ни о чем, Ольга же выходит за рамки этой роли.

В свою очередь Ольга навязывает Алексею роль потенциального кандидата в женихи, спасителя, и ожидает соответствующего ролевого поведения. Алексей остается в границах роли вежливого гостя, квартиранта, дистанцируясь от партнера. Объектом оценивания и самооценивания в анализируемом ТФ становятся внешние и внутренние характеристики партнеров. Семь инициальных вербальных и невербальных ходов Ольги позволяют говорить о ней как об активно ведущей свою коммуникативную партию. В ТФ насчитывается пятнадцать самооценок, под которыми вслед за М.В.Ляпон будем понимать интерпретацию говорящим Я своего поведения в знаковой ситуации, объяснение своего конкретного поступка (Ляпон 1989: 26). В коммуникативной партии Ольги выделяются оценки эмоциональные (Я всех люблю; я всех жалею); эстетические (Я (очень) красивая; я ведь совсем не Мурлин Мурло какое-то); сенсорные (тело у меня красивое); этические (Я такая добрая); интеллектуальные (жизнь поганая; ничего не смыслят; дураки). Оценочная партия Алексея содержит интеллектуальные (У тебя вон какой духовный мир огромный. Любишь с мягким знаком надо писать); эстетические (Совсем ты даже и не страшная; даже симпатичная); нормативные (Нормальная ты). Языковые средства выражения оценок и самооценок представлены частнооценочными предикатами, выраженными прилагательными и существительными (красивая, добрая, красавица). Включаясь в состав экспрессивных интонационных конструкций, сочетаясь с интенсификаторами (очень, даже), плеоназмом (такая), они становятся экспрессивами. Качественная интенсификация оценки достигается за счет вариаций смысла женская красота: Я не Мурлин Мурло какое-то; куколка базарная; с лица воды не пить. Экспрессия создается за счет образности, афористичности.

Эффект нестандартности эмотивной оценки (Мурлин Мурло) возникает за счет ассоциативно образных представлений, построенных на наложении деформации и каламбура: Мурлин Мурло - некрасивая физиономия, морда и Мэрилин Монро - звезда Голливуда, красавица и секс-символ Америки. ОР Алексея включают частнооценочные предикаты, меняющие отрицательный знак оценки на положительный. Интенсификация оценки достигается за счет движения по оценочной шкале: С чего это ты взяла, что ты страшная - Совсем ты даже и не страшная - Нормальная ты - Даже симпатичная. Косвенная оценка внешности Ольги передана в высказываниях, содержащих включенную оценку: Все кричат, что у меня нос, как вареная картошка; Она говорит, что я куколка базарная. В рамках избранных Ольгой сексуально ориентированной и личностно фокусирующей стратегий структурируется группа тактик: комплиментарности (У всех глаза пустые-пустые, а у вас нет); интимизации общения (Вы первый. Я этот альбом еще никому не показывала); замена вы на ты; обращение по имени Алеша, Алешенька); самоукрупнения (Я очень красивая! Я такая добрая, всех люблю, всех жалею). Стратегическая задача Алексея - остаться в границах разговора ни о чем, поддержать интеллектуальный контакт, физически дистанцируясь от партнера. Он выбирает этикетные тактики комплиментарности, речевой поддержки, вежливости. Интраличностный и интерперсональный ролевой конфликт, нарушение коммуникативной нормы - допустимой меры интимизации - становятся причиной дисгармонического общения. Коммуникативный результат - временное разобщение, сопровождающееся смещением оценок. Для Алексея это - страх, брезгливость, интуитивное стремление к капсуляции; для Ольги - самообман, неправильное понимание тактик партнера. Эмоциональное и интеллектуальное рассогласование позволяет прогнозировать негармоничность последующего диалогического взаимодействия этих персонажей. Рассмотрим ТФ-4. Участники общения - Алексей, Ольга, Инна. Представим ролевые позиции партнеров. АЛЕКСЕЙОЛЬГАИННА приезжий местная местная из столицы провинциалка интеллигент нигде не работает рабочая (маляр) квартирантхозяйка квартиры сестра хозяйки не женатне замужемне замужем (вдова) Представим ТФ-4. АЛЕКСЕЙ. А ведь я и вправду счастливый человек! Потому что люблю! До боли в сердце! До онемения! До ужаса! До спазм в глотке! ИННА. Вот это да-а… До ужаса разве любят? Это как же? А? Ну-ка, расскажи нам про свою любовь, а? Нам с Мурлин Мурло про любовь обязательно надо знать… Давай, давай, давай! Слушай, Мурлин! АЛЕКСЕЙ. Что рассказать вам, девушки, что рассказать? Эх, да разве можно рассказать, что такое воздух, солнце, чистое небо, трава после дождя?! Невозможно, милые мои! Немыслимо! Машет руками. Ольга смотрит на него восхищенно, Инна - испуганно. Девушки! Я должен вам поведать следующее! Вот что: я живу в вашем городе вот уже целых два дня и должен сказать вам честно, нелицеприятно, со всей откровенностью, что я, глядя на вас, удивляюсь! Удивляюсь вашей жизни, вашему укладу! Как вы можете так жить? Грустно все это… Нужно все перестроить, переделать, перекроить! И все встанет на свои места. Я, конечно, буду стараться, сколько хватит сил моих, чтобы все взбудоражить в городе, чтобы началась другая жизнь, иные мысли чтобы возникли в головах людей! Я сделаю, я обязательно сделаю это, у меня хватит сил, у меня много сил, желания! Сил и желания! Опомнитесь, дорогие мои! Весь город пьет! Мы с вами вот - тоже! У меня на работе все пьяные или с похмелья! Почему все пьют? Почему? Разве нельзя иначе устроить свою жизнь, организовать ее так, чтобы не было ни минуты свободной, праздной, бессмысленной!? Вам всем, всем, всем необходимо са-мо-со-ве-ршен-ство-ва-ние! Каждый должен поставить перед собой цель! И идти к ней, не сворачивая и не сбиваясь! А цель необходимо поставить огромную, ясную, значительную! Не к благополучию, скажем, стремиться надо… ну, там, к даче, к машине или к… ну, что там еще есть? Я не знаю! Не важно! Так вот! Не это главное, девушки! Не это! А главное, как я уже сказал, - самосовершенствование! И спасти вас может, помочь вам сможет - моя любовь! Она спасет! Моя любовь! ОЛЬГА. Правильно! Ой, правильно вы говорите! Ваша любовь! Правильно! АЛЕКСЕЙ. Нет, нет, вы меня не поняли! Не моя конкретно любовь, как единица измерения… То есть спасет вас только то, что я люблю! То есть великая русская литература! МОЛЧАНИЕ. О, девушки, мои милые и дорогие! Если бы многомиллионная толпа, масса читающих с вниманием и жаром и страстью прочитали бы и продумали бы из страницы в страницу великих Достоевского и Толстого, если бы все люди задумались над каждым их рассуждением, то наша Россия, страна наша выросла бы в страшно-страшно серьезную величину, в страшно великую державу! Передумать, осмыслить их - это ведь, дорогие девушки, тоже самое, что и стать Сократом, понимаете? Вы догадались, конечно, что это не моя мысль, чужая, но это не важно: я тоже так думаю, тоже! Главное: заставить людей перечитать, осмыслить, посмотреть на себя, на свою жизнь со стороны! Вот что! И это очень просто! Я думаю, что я сделаю, сделаю, что в моих силах! Понимаете?! Да?! МОЛЧАНИЕ. ИННА (стукнула по клеенке ладошкой). Поняла я! Поняла я теперь тебя! Бей жидов, спасай Россию, правильно? Так, да? Пауза. АЛЕКСЕЙ (растерянно) Нет, нет, это совсем не то… Я ведь говорю про другое, вы разве не поняли меня? Я - абсолютно про другое! О том, что нам всем нужно читать книги и думать над ними, думать о своей жизни… Это так понятно! И еще - любить, любить, понимаете, нет? ОЛЬГА. Поняла я! Поняла! ИННА. Ля-ля, тополя… АЛЕКСЕЙ. Да, любовь! Обязательно любовь! А теперь пребывают сии три: Вера, Надежда, Любовь, но Любовь из них больше! Так сказано в Библии, вы, конечно же, помните? Любовь - это все! Она прежде всего! Я вам открою страшную тайну, девушки! Страшную, страшную… ИННА. Ой, не пугай нас… Ты не этот, случаем, как его… не людоед, нет? АЛЕКСЕЙ. Нет, нет, я совсем другое! Тайна сия велика есть! У меня есть цель жизни, должен я вам сообщить, да, да! Я пишу огромный роман! Огромный по замыслу, философии, обобщению! Ог-ром-ный! Чудовищно огромный! Он все и всех потрясет! Он переделает людей! Он всех нас перестроит! Потрясет! Заставит думать! Вы все изменитесь, когда прочтете его! Я работаю над ним вот уже много лет, лишаю себя личной жизни, чтобы сделать свой роман настоящим, великим, понимаете? Я сейчас! Я вам прочту последнюю главу! Секундочку! Одну только секундочку! Побежал в свою комнату, роется в бумагах. ИННА. Голова у него как вари-и-ит… А с виду - надавыш. Хрупкенький такой. Мальчик в очках. У меня в очках ни одного еще не было. Захмелел быстро, давай всякую всячину собирать, молоть… Ты, правда, поняла что-то? ОЛЬГА (с жаром). Поняла все! ИННА. Ой, врешь, умница моя… Своем, давай, сестрица. Помнишь, как раньше по вечерам мы с тобой пели складно так, а? Душа песни просит! Запела и заплакала с первой же строчки: Там вдали за рекой зажигались огни-и-и! В небе ясном заря догорала-а-а!1… Взаимодействие выявляет ролевую стратегию Алексея, столичного интеллигента, одержимого романтической идеей переустройства городка и его жителей: Буду стараться…все взбудоражить в городе, чтобы началась другая жизнь, иные мысли чтобы возникли в головах людей. Стратегии женщин - контактоустанавливающая и сексуально ориентированная. Представим оценочное содержание ТФ-4 в виде блок-схемы. КОММУНИКАТИВНАЯ КОММУНИКАТИВНАЯ КОММУНИКАТИВНАЯ ПАРТИЯ АЛЕКСЕЯ ПАРТИЯ ИННЫ ПАРТИЯ ОЛЬГИ 1. ОА 1. ОР А ведь я…счастливый человек! » Вот это да-а… Потому что люблю! До боли в До ужаса разве любят? сердце! До онемения! До ужаса! Ну-ка, расскажи нам… До спазм в глотке! (···) 2. ОА 2. ОР 2.ОР Да разве можно рассказать, · (Смотрит испуганно) » (Смотрит восхищенно) что такое воздух, солнце, чистое небо…должен сказать вам честно, нелицеприятно, со всей откровенностью … Удивляюсь вашей жизни, вашему укладу! Грустно все это… Нужно все перестроить, переделать…взбудоражить… У меня много сил, желания! Необходимо самосовершенствование ! И спасет вас может, помочь вам сможет - моя любовь! 3.ОР 3.ОА Нет, нет, вы меня не поняли · Правильно! Ой, правильно вы говорите! Правильно! Ваша любовь! 4.ОА 4. ОР 4. ОР Спасет вас… великая русская · Молчание· Молчание литература! 5. ОА 5. ОР 5. ОР Передумать, осмыслить <Достоевского и Толстого> - то же самое, что и стать Сократом · Молчание· Молчание 6. ОР 6. ОА Это совсем не то. Я - абсолютно · Поняла я! Бей жидов, про другое! « спасай Россию! 7. ОА 7. ОР 7. ОР Нам всем нужно читать книги и думать над ними…И еще - любить… · Ля-ля, тополя » Поняла! Любовь - это все! 8. ОА 8. ОР Я вам открою страшную тайну… [·] Ты, случаем, … не людоед, нет? 9. ОА 9.ОР (снятая) Я пишу огромный <по замыслу, Голова у него как вари-и-ит… философии, обобщению> роман. А с виду - надавыш. Хрупкенький Он все и всех потрясет! (Уходит) · такой. Мальчик в очках. У меня В очках ни одного еще не было. Захмелел быстро, давай всякую всячину собирать, молоть 10. А10. Р Ты, правда, поняла что-то? »Поняла 11.ОА Ой, врешь, умница моя…Своем давай, сестрица. Помнишь, как раньше мы с тобой пели складно так. Душа песни просит! (Запела и заплакала) [·] Тональность монолога Алексея высокопарная, патетическая, Содержание монолога выводит предмет речи из автоматизма восприятия. Инициальный речевой ход Алексея стимулирует внимание и интерес партнеров. Роль миссионера, культуртрегера, выдвигающего идею спасения людей, обусловливает выбор жанра, близкого к проповеди, который предполагает ориентацию Я над Другим, а также интеллектуальное и эмоциональное созвучие. Однако ОР Инны и Ольги основаны лишь на эмоциональных переживаниях и ожиданиях (восемь сигналов), обнаруживают полное отсутствие сомышления, дисбаланс интеллектуального и эмоционального: Поняла я! Бей жидов, спасай Россию! Стимулы-культуремы (Сократ, Достоевский, Библия, великая русская литература) вызывают неадекватную, искаженную реакцию. В понятие любовь носители просторечной культуры вкладывают житейский, обыденный смысл, избирая речевые жанры зоны флирта: Нам с Мурлин Мурло обязательно про любовь надо знать; До ужаса разве любят? Это как же? Ну-ка, расскажи нам про свою любовь. По справедливому замечанию Н.В.Уфимцевой, именно в значениях, которые… функционируют в деятельности и сознании конкретного индивида, мы можем искать особенности мироощущения и самооценки представителя той или иной культуры (Уфимцева 1995: 242). Дистанцируются разные значения слова любовь - 1. Чувство горячей сердечной склонности, влечения к лицу другого пола; 2. Внутреннее стремление, влечение, склонность, тяготение к чему-либо (МАС 1986: 209). Происходит текстовой распад многозначности, знаменующий распад понимания, обратной связи. Возникает ситуация смысловых ножниц (Дридзе 1980: 181), характеризующаяся взаимным непониманием. Обращаясь к философский, гуманистической сущности любви, Алексей идет на коммуникативный риск и терпит поражение. Не желая приложить интеллектуальных усилий, чтобы понять его, Инна находит объяснение непонятному словесному всплеску в банальном влиянии алкоголя: Захмелел быстро, давай всякую всячину собирать, молоть. Речь Алексея для нее не проповедь учителя, не порыв ума, не мостик к спасению, а всего лишь пьяная болтовня. Неадекватное восприятие жанра - причина деструкции. Отбор книжных элементов и стереотипов (самосовершенствование, благополучие, поставить цель, уклад, масса читающих, тайна сия велика есть) ослабляет обратную связь. Их употребление вызывает интеллектуальное рассогласование и способствует возникновению напряженности. Последняя проявляется в реакциях партнеров: Смотрит испуганно; Молчание (два раза); ля-ля - тополя (косвенный сигнал непонимания). Причины напряженности: проповеднический тон; непривычный в данном ККП набор культурем и культурных стереотипов (Не к благополучию стремиться надо …к даче, к машине… Главное - самосоврешенствование. Перечитать, осмыслить, посмотреть на себя, на свою жизнь со стороны); напряженное, взволнованное состояние самого говорящего (машет руками).

Речевыми приемами создания напряженности становятся риторические вопросы, экспрессивные конструкции с качественной и количественной интенсификацией, сложная образная аналогия. В сильную позицию (начала и конца монолога) выносятся интригующие, дразнящие реплики: А ведь я и вправду счастливый человек. Я вам открою страшную тайну. Частичная нейтрализация напряженности происходит за счет шутки (Ты … случаем, не людоед?), перебива речевого общения песней (Своем давай, сестрица? Душа песни просит! (Запела и заплакала)). Один очаг и девять сигналов напряженности, а также только три сигнала гармонии (по сути псевдогармонии) свидетельствуют о коммуникативной неудаче Алексея в выборе сценарного варианта, его интеллектуально-эмоционального и вербального оформления. Под коммуникативной неудачей понимают полное или частичное непонимание высказывания партнером коммуникации, т.е. неосуществление или неполное осуществление коммуникативного намерения говорящего (Ермакова, Земская 1990:96). В.З.Демьянков трактует непонимание как невыполненность того или иного стандартного предписания, т.е. несоответствие эпизода общения социально значимым ожиданиям (Демьянков 1990: 56). Зона непонимания возникает за счет коммуникации между партнерами, принадлежащими разным культурам, социальным и демографическим полям. Нетождественность субъективных картин мира приводит к ощущению лакун, т.е. сигналов наличия в семантической массе знакового продукта зон непонимания (или частичного, неадекватного понимания), возникающих, как правило, при трансляции культурем из одной лингвокультурологической общности в другую… (Сорокин 1990: 88). Семантические (самосовершенствование) и культурологические (великая русская литература) лакуны, приземление предмета речи, снижение тональности, отсутствие интеллектуальной сопряженности - вот характеристики анализируемого полилога, который так и не становится диалогом культур.

Объекты оценивания: сам говорящий (Я счастливый человек); партнер (Как голова вари-и-ит. Хрупкенький такой. Мальчик в очках); жизненный уклад провинциального городка (Грустно все это); эмоциональное состояние говорящего (Душа песни просит); протекание коммуникативного контакта (Правильно вы говорите). В коммуникативной партии Алексея выделяются эмоциональные и сенсорные оценки, выраженные эмоциональной лексикой (я счастливый, грустно, удивляюсь, люблю); экспрессивными конструкциями - риторическими вопросами, парцеллированной конструкцией (Потому что люблю! До боли в сердце! До онемения! До спазм в глотке!), конструкциями с позиционно-лексическим повтором, формирующими субъективно-модальное значение страстного, настойчивого утверждения, а также ободряющего побуждения (Я сделаю, я обязательно сделаю это, у меня много сил, желания; Каждый должен поставить перед собой цель. И идти к ней, не сворачивая и не сбиваясь!). Нейтральная лексика в монологе Алексея получает положительные оценочные смыслы: Буду стараться, чтобы началась другая жизнь, иные мысли чтоб возникли в головах людей. Потребность увеличения иллокутивной силы высказывания определяет большое количество конструкций, качественно и количественно усиливающих эмоции и оценки. Качественная интенсивность заключается в выборе более сильного слова в ряду синонимов, количественная интенсивность - в повторении слова, имеющего эмоциональную окраску (Гак 1996: 22). ОР Ольги, которая не включается в обсуждение предмета разговора, направлены в основном на эмоциональную поддержку. ОА и ОР Инны включают эмоциональные оценки, выраженные просторечной лексикой (надавыш, своем давай); фразеологизмами (молоть языком; всякую всячину собирать); конструкциями с интонационной растяжкой (Голова как вари-и-ит. Вот это да-а); вопросительной иронической конструкцией (Ты, случаем, не людоед?) Обращает на себя внимание невербальная ОР Ольги и Инны (молчание), зафиксированная два раза.

Это коммуникативно значимая ОР, сигнализирующая о коммуникативной неудаче, сопровождающейся непониманием, неадекватностью восприятия. Цепочка ОА и ОР Алексея формирует тактики, способствующие формированию позиции Я над Другим. Это тактики менторства (Не к благополучию стремиться надо);критики жизненного уклада (Я должен сказать вам честно, нелицеприятно, со всей откровенностью); самоукрупнения (Я должен, моя любовь, я счастливый человек). ОА и ОР Инны и Ольги формируют тактики побуждения к коммуникативному контакту при условии смены объекта речи (Ну-ка, расскажи нам про свою любовь, а? Давай, давай, давай!); эмоционального сопереживания (Вот это да-а). Причина дисгармонии - несовместимость мировоззренческих предпочтений, культурного фонда участников общения. Коммуникативный результат - крушение взаимодействия: для Алексея - крушение иллюзий взаимопонимания, интеллектуального и нравственного лидерства; для Инны и Ольги - квазипонимание в силу интеллектуальной ограниченности и культурной разобщенности, иллюзия эмоционального контакта, фактическая культурная изоляция и отчуждение. Рассмотрим еще один ТФ, отражающий ситуацию риска. Участники взаимодействия - Алексей, Инна, Ольга. Представим их ролевые позиции. АЛЕКСЕЙОЛЬГАИННА столичный жительместнаяместная интеллигентнигде не работаетрабочая квартирантхозяйкасестра хозяйки Представим ТФ-5. Инна налила вино по стаканам, все выпили. Инна смотрит выжидающе, ухмыляется. ИННА. Ну, давай! АЛЕКСЕЙ. Чего давать? ИННА. Говори давай. АЛЕКСЕЙ. О чем говорить? ИННА. Ну, речь говори! АЛЕКСЕЙ. Какую речь? ИННА. Здра-асьте. Про дальние страны рассказывай. Как они там живут, как одеваются, что едят, как на машинах ездют… Ну, про то, как они там сношаются, что ли… ОЛЬГА. Инна! Инна! ИННА (стучит ладошкой по губам). Извиняюсь, вырвалось. Извините, товарищи. Думала: в кругу подруг на стройке коммунизма! Я извиняюсь… А эта - смотри, смотри! Не любит выражений! Ну, пардон меня, пардон меня. Ишь ты, а? Да у нас все по-простому. Ты вот, Алексей, скажи мне лучше: есть вот оно или нет? АЛЕКСЕЙ. Что именно? ИННА. Ну вот это, центральное? АЛЕКСЕЙ (вытирает губы). Не понял? ИННА. Ну, центральное? (Пауза). Ну, что по телевизору показывают - вот это: оно есть или его нет? АЛЕКСЕЙ. Не понимаю… ИННА. Не понимает он! Я вот смотрю иногда туда, в телевизор-то, и думаю: нет, не может быть, чтобы все это, вся такая красота была на свете! Не верю! Я вот думаю, что это просто так такое кино сняли. Еще музыки подпустили, туману, чтоб совсем красота была. Не верю! Я вот думаю, что, кроме нашего Шипиловска долбаного, ничего нет на белом свете. Понимаешь? Нет, нет и все! А только есть на свете вот эти наши четыре улицы: Ленина, Свердлова, Красноармейская и Экскаваторная и - все… И больше ничего! А там за городом - только лес, лес; без конца лес, лес… И где-то там в воздухе сидят какие-то люди, которые для нас все придумывают, понимаешь? Чтоб всех нас успокаивать, чтоб мы работали на этой работе долбаной с утра до ночи, с утра до ночи и ни про что не думали, понимаешь? Только мы одни - и все! И как заведенные: с утра бежать на работу вкалывать, потом домой - спать, жрать. Потом опять на работу… И так каждый Божий день, каждый Божий день, каждый Божий день, каждый, каждый… Я вот в отпуск ехать куда-то боюсь. Потому что по телевизору говорят: везде красота и счастье, а вот люди рассказывают, что везде воры, говорят, убийцы сплошные везде! Говорят, даже людоеды появились. Людей вот, говорят, варят и едят. Пирожков наделают и наяривают: по десять копеек людям в киосках продают. И разоблачают их только тогда, когда из пирожка случайно ноготь человеческий вылазит, непромолотый, понимаешь? Везде, говорят, страшные просто дела творятся. А жить охота. Вот охота мне жить - ну, до смерти охота! Хоть какая жизнь у меня поганая, а вот охота! Хочу, понимаешь ли, жить! Ну, понимаешь ты меня или нет? Ну, что я тут сейчас сказала такое - ты понял или нет? Понял? АЛЕКСЕЙ. Не понимаю… То есть понимаю, но не совсем… ИННА. Ага. Я понимаю, когда вынимаю. Вот так. Не поймешь ты. Не понимаешь ты! Вот зараза, а? Язык у меня не выговаривает всего того, что думаю… Стратегическая задача Инны - познакомиться с новым квартирантом, наладить коммуникативный контакт, она выбирает ориентацию Я к Другому. Алексей идет на сближение вынужденно, но придерживается этикетной тактики. Представим оценочное содержание ТФ-5 в виде блок-схемы. КОММУНИКАТИВНАЯ КОММУНИКАТИВНАЯ КОММУНИКАТИВНАЯ ПАРТИЯ ИННЫ ПАРТИЯ АЛЕКСЕЯ ПАРТИЯ ОЛЬГИ 1. А 2. Р Ну, давай!Чего давать? Говори давай.(···)О чем говорить? Ну, речь говори!Какую речь? 2. ОА2.ОР Про дальние страны рассказывай. Как они там живут, как одеваются, Инна! Инна! что едят, как на машинах ездют … как они там сношаются, что ли…· 3. ОР Извиняюсь, вырвалось… Пардон меня (4 р.) Да у нас все по-простому. [·] 4. А 4. Р Скажи: есть вот оно или нет? Что именно? Ну вот это, центральное? (···) Не понял? Ну, центральное? Что по Не понимаю телевизору показывают… 5. ОА5. ОР Не понимает он! Не может быть, чтобы вся такая (···) Не понимаю. То есть красота была на свете…это понимаю, но не совсем просто такое кино сняли. Шипиловск долбаный… работа долбаная… Как заведенные: бежать вкалывать - спать - жрать. Я вот в отпуск ехать боюсь…воры, убийцы сплошные…людоеды… страшные просто дела творятся! А жить охота - до смерти охота, хоть какая жизнь у меня поганая… 6. ОА А я понимаю, когда вынимаю… Вот зараза, а? Язык не выговаривает всего того, что думаю… · Ситуация отражает попытку Инны реализовать сценарий застольного разговора на общие темы о жизни, моде, быте, отдыхе столичных жителей. Она приглашает партнера играть на привычном для него жанровом поле. Однако Алексей, уже ощутивший жанровые лакуны, не рискует. Предложенный сценарий характеризуется как общекультурный, но ситуация первой встречи, общение с малознакомыми и незнакомыми людьми накладывают ограничение на взаимодействие. Очаг напряженности появляется вследствие низкого уровня языковой компетенции, неумения партнера выразить мысль. Ср. коммуникативную завязку, предложенную Инной, и стандартный общекультурный сценарный вариант: И. Ну, давай!А. Расскажите, пожалуйста, о жизни в столице! А. Что давать?Б. А что Вас интересует? И. Речь говори!А. Ну все: работа, учеба, отдых, мода… А. Какую речь? И. Говори давай. А.О чем говорить? И. Как они там живут, как одеваются… Про то, как они там сношаются, что ли… Кроме того, Инна идет на риск, заземляя тему разговора, снижая тональность общения, выдвигая на обсуждение табу-тему (Как они там сношаются), что вызывает недоумение, растерянность Алексея и осуждение Ольги - в ситуации первого знакомства не принято обсуждать с незнакомым человеком тему сексуальных контактов. Напряженность гасится самой Инной с помощью просторечной формулы извинения (Извиняюсь, вырвалось…Пардон меня) и аргументативной оценки, оправдывающей непристойное речевое поведение (Да у нас все по-простому). Последующий монолог-исповедь Инны фактически выводит партнеров из взаимодействия. Оценки уклада и социальной ситуации провинциального городка характеризует наивную картину мира, ментальные и экзистенциальные предпочтения носителя просторечной культуры, воспитанного на идеях социализма: страх (В отпуск ехать куда-то боюсь; страшные просто дела творятся); замкнутость, изолированность (…кроме нашего Шипиловска долбаного ничего нет на белом свете. Только мы одни - и все); иллюзия жизни (Я вот думаю, что это просто так, такое кино сняли. Еще музыки подпустили, туману, чтоб совсем красота была); жизнь по идеологическим предписаниям (А только есть на свете вот эти наши четыре улицы: Ленина, Свердлова, Красноармейская и Экскаваторная и - все… И где-то там в воздухе сидят какие-то люди, которые для нас все придумывают. Чтоб всех нас успокаивать, чтобы мы работали на этой работе долбаной с утра до ночи и ни про что не думали. …по телевизору говорят: везде красота и счастье…); стандартизованность, стереотипность поведения и мышления (И как заведенные: с утра бежать на работу вкалывать, потом домой - спать, жрать. Потом опять на работу … И так каждый Божий день, каждый Божий день, каждый Божий день...) Плотность оценок в монологе Инны высокая. Они формируют левый член оппозиции: жизнь такая поганая «жить охота. Негативно-оценочная лексика формирует новый очаг напряженности: Долбаный, заведенные, воры, убийцы сплошные, людоеды, страшные дела, боюсь, не верю, чтобы красота была на свете. Эмоционально-отрицательная оценка жизненного уклада передается существительными (воры, убийцы, людоеды), а также интенсивами (поганый, вкалывать, жрать, наяривать). Обращают на себя внимание высказывания, воспроизводящие с помощью экспрессивного повтора ритм однообразно-безысходной жизни: А там за городом - только лес, лес, лес, без конца лес, лес. Досада от неумения выразить четко и ясно свои мысли эксплицируется в высказывании, содержащем рискованный непристойный сексуальный намек: А я понимаю, когда вынимаю. ОР Алексея включают пять переспросов и три реплики-непонимания, свидетельствующие об отсутствии обратной связи. ОА и ОР Инны формируют тактики побуждения к речевому общению, оправдания своего речевого поведения, критики социальной ситуации, самораскрытия, самоосуждения. ОР Ольги отражает тактику осуждения речевого поведения партнера.Коммуникативный результат взаимодействия - разобщение. Для Инны - ощущение своей интеллектуальной неполноценности, сведение общения к примитивным намекам, для Алексея - недоумение, растерянность. Причина дисгармоничного результата - нетождественность субъективных картин мира, низкий уровень языковой компетенции одного из партнеров, несовмещенность коммуникативно-культурных пространств и, как следствие, ненормативный разворот общекультурного сценария. ПРЕДКОНФЛИКТНЫЕ СИТУАЦИИ Изучением конфликтов, их сущностью и причинами, типами и формами развития, способами их регулирования и разрешения занимается конфликтология (Бородкин, Коряк 1983; Скотт 1991, Иванов 1994, Андреев 1995, Кох 1997 и др.). Изучая динамику конфликта, ученые выделяют стадию зарождения, которая часто (но не всегда) имеет скрытый (латентный) характер. Латентная стадия продолжается до тех пор, пока одна из сторон не перейдет к действиям. В предконфликтной ситуации проявляется неосознаваемое или осознаваемое зарождение конфликта, происходит фиксация аспектов вызревания конфликта. Причиной зарождения конфликта может стать инцидент (какое-либо инициирующее событие: неприятный случай, недоразумение, столкновение), который может быть спровоцированным или неспровоцированным. В этой ситуации возникают и эксплицируются различия в диспозициях, ценностях, обстоятельствах, правилах поведения, которые образуют потенциал противостояния (Кох 1997:109). Возникают очаги напряженности. Нестандартность предконфликтной ситуации лишает общение автоматизма. Если одна из сторон нападает, другая вынуждена искать выход, обороняться. Поведение участников в предконфликтной и собственно конфликтной ситуациях зависит от конкретных обстоятельств предмета разногласия, характера противоборства, целей, а также от других психологических, социокультурных факторов. Рассмотрим ТФ-6. Партнеры по общению - Алексей и Михаил. Представим конституенты статусных и ролевых позиций коммуникантов в предконфликтной ситуации. АЛЕКСЕЙМИХАИЛ юноша, не женат, 26 летмужчина 35 лет, имеет семью интеллигент, молодой специалистрабочий комбината столичный житель (из Ленинграда)местный житель квартирант, снявший комнату в квар-сосед Ольги тире Ольги, любовницы Михаилалюбовник Ольги, человек с С точки зрения Ольги и Михаила,завышенной сексуальной потенциальный жених или любовник, самооценкой хотя сам не помышляет об этом чужой в социальной группе, к которойлидер в своей социальной группе принадлежит партнер Представим ТФ-6 МИХАИЛ (в темноте). Стой, кто идет… АЛЕКСЕЙ. Свои… МИХАИЛ. Темно, как у негра в заднице… Нажал кнопку выключателя, включил на площадке свет. Долго в упор рассматривает Алексея. Здорово. Ты бык, а я корова. Бык останется быком, а корова с молоком. Гы-гы. АЛЕКСЕЙ. Добрый вечер. МИХАИЛ. Ты, что ли, квартирант? АЛЕКСЕЙ. Наверное. Можно пройти? МИХАИЛ. Стой. Давай, познакомимся, покурим, побазарим. Соседи, как никак. Ну, как? (Пауза). Откуда ты? Из Ленинграда. На комбинат, ага? На него. Насовсем? Сбежишь скоро. А в общагу чего не пошел? Местов нету. Квартиру снимаешь? Денег много. Скоро будет землетрясение, не слыхал? АЛЕКСЕЙ. Я пойду, пожалуй, а? Устал. МИХАИЛ. Мы писали, мы писали, наши пальчики устали. Ага? (Смеется). Я тебе на всякий пожарный скажу: тебе тут не обломится. А вот наломать я - могу. Зачем она тебе? Ты ей - зачем? Понял, нет, меня? АЛЕКСЕЙ. Нет, не понял? В чем дело? МИХАИЛ. Не понял. Поймешь скоро… Я тебя предупредил… Иди, иди… Иди, четырехглазый… Анализ конституентов статусных и позиционных ролей коммуникантов выявляет противоречия, которые потенциально могут обусловить, спровоцировать конфликт: юноша - мужчина, интеллигент - рабочий, потенциальный любовник - любовник, потенциальный жених - любовник. Возможность конфликта определяется также психологическим состоянием Михаила - установкой на конфронтацию, сколонностью к агрессивному поведению, повышенной реактивностью. Он ведет разговор, определяет общую тональность общения, дает возможность партнеру осознать перспективу коммуникации. Стратегические задачи Михаила: познакомиться с Алексеем (экспозиция диалога - разведка боем); закрепить стереотипное представление об интеллигенте, существующее в просторечной среде, как о невзрачном заумном очкарике, физически слабом и нерешительном (Чмошник какой-то, белый, в очках. Хрупкенький такой. Мальчик в очках, с виду - надавыш) распределить роли так, чтобы утвердить свое доминирующее положение: Я над Другим. Недостаточность культурно-фоновых знаний, отсутствие представления о навязываемой ему роли потенциального жениха или любовника, а также состояние физической усталости (Весь день работал, дела разбирал, устал) заставляют Алексея выбрать стратегию ухода в себя, а ролевая стратегия (столичный житель, интеллигент) задает этикетное поведение. Итак, выделяются контактоустанавливающая, когнитивная и ролевая стратегии, при ведущей роли последней. С другой стороны, обозначенные стратегии определяются подсознательной стратегией разграничения сфер свое - чужое, свой - чужой. Универсальность этой стратегии отражает общее свойство человеческого сознания членить мир на две сферы свое - чужое с резкой отрицательной оценкой всего того, что принадлежит чужому (Пеньковский 1989, Русский язык конца ХХ века 1996, Караулов 1997, Захарова 1998 и др.) Представим оценочное содержание ТФ в виде блок-схемы. КОММУНИКАТИВНАЯ ПАРТИЯКОММУНИКАТИВНАЯ ПАРТИЯ МИХАИЛААЛЕКСЕЯ 1. А 1. ОР Стой, кто идет? » Свои… 2. ОР (невербальная) Долго, в упор рассматривает· 3. ОА 3. Р Здорово. Ты бык, а я корова. Бык· Добрый вечер. останется быком, а корова - с молоком. Гы-гы 4. А 4. ОР Ты, что ли, квартирант? · Наверное. 5. ОР 5. А Давай познакомимся, покурим, побазарим. · Можно пройти? 6.ОА 6.ОР Откуда ты? Из Ленинграда. · Я пойду, пожалуй, а? Устал На комбинат, ага? На него. Насовсем? Сбежишь скоро. А в общагу чего не пошел? Местов нету. Квартиру снимаешь? Денег много. Скоро будет землетрясение, не слыхал? 7. ОА 7.Р Мы писали, мы писали… (Смеется).(···) Нет, не понял? Тебе тут - не обломится. А вот наломать я - могу Зачем она тебе? Ты ей зачем? Поня, нет, меня? 8. ОА 8.Р Поймешь скоро. Я тебя предупредил. Иди, · А в чем дело? четырехглазый Подсознательная установка Михаила (первоначально настороженность, недоверие, затем презрение, враждебность, отрицательное отношение к чужаку, интеллигенту, возможному сопернику) выражена вербально и поведенчески. Этикетный отзыв свои не получает традиционного разворота, заданного общекультурным сценарием. Воспроизведем этот сценарный разворот: Кто там? Свои. Проходите. Спасибо. В ТФ наблюдаем отступления от этикетных правил. Невербальная ОР - долгий, в упор взгляд, не предусмотренный этикетной нормой, - сигнал недоброжелательного отношения к партнеру, первый сигнал напряженности. Следующий шаг - подситуация приветствия. Как отмечает Н.И.Формановская, в формулах приветствия четко проявляется контактоустанавливающая функция речевого этикета. Здороваться - значит проявлять доброжелательность и уважение, вежливость по отношению к встретившемуся знакомому, а иногда и незнакомому человеку (Формановская 1984: 61). Стилистически-сниженное, грубовато-просторечное Здорово маркирует поведение Михаила как носителя просторечия и вместе с тем как коммуниканта, занимающего в ситуации общения доминирующее положение. Нарочитая демонстрация фамильярности, прибаутки, шутки-намеки с двойным смыслом характеризуют стиль общения Михаила как грубовато-экспрессивный (Прокуровская 1996: 117). Михаила можно охарактеризовать как балагура. Д.С.Лихачев отмечает, что балагурство - одна из национальных русских форм смеха, оно разрушает значение слов и коверкает их внешнюю форму, … вскрывает нелепость в строении слов, дает неверную этимологию…, связывает слова, внешне похожие по звучанию (Лихачев 1984: 21). Например: (Здорово. Ты бык. Я корова. Бык останется быком, а корова с молоком. Шизики-френики и др). Михаил отступает от хорошо известного ему сценарного принципа общения в ситуации знакомства. Ср. возможные общекультурные варианты: Будем знакомы! Меня зовут Михаил. А меня Алексей. Очень приятно. Вы наш новый квартирант? Рад с вами познакомиться. И я тоже. - Я устал сегодня. Весь день работал, дела разбирал. - Извините, не буду мешать. Отдыхайте. Потом поговорим и т.п. Михаил намеренно создает ситуацию вызова, провоцирует столкновение с чужаком, человеком из другого мира. Стратегическая задача Михаила - установить иерархические отношения, указать партнеру его место в этой иерархии. Структурируется группа тактик. Доминантными являются тактики самоукрупнения и уничижения партнера. Самоукрупнение Михаила проходит по линиям, определяемым по ОР И ОА: Я - балагур, остряк, добродушный парень, настоящий мужик. Это прибаутки, шутки-намеки, невербальные ОР (смеется); типично мужские формулы отношения, обращения внимания, призыва, приветствия, знакомства: Здорово; Давай покурим, побазарим; Понял, нет? и т.п.; Я - парень, который может за себя постоять. Здесь важны ОА и ОР, содержащие скрытые угрозы (Сбежишь скоро; Скоро будет землетрясение…) и прямые угрозы (Тебе тут не обломится, а вот наломать я - могу); Я - человек благородный (Я тебя предупредил). Уничижение партнера проходит по линиям: Ты - чужак (Из Ленинграда. Ты, что ли, квартирант?; Местов нету; Тебе тут не обломится); Ты - интеллигент-слабак (Мы писали, мы писали, наши пальчики устали; Иди, четырехглазый); Ты - богатенький (подтекстная ОР Мы таких презираем): Денег много; Ты - отвергнутый (Тебе здесь не обломится; Ты ей - зачем?) Обращает на себя внимание противопоставление мы - ты, я - ты, не наш, чужой, не из наших. Объектом оценивания становится партнер, его возможные поступки, внешний вид, а также сам говорящий. Оценки Михаила - эмоциональные и сенсорные.

Языковые средства выражения оценки содержат эмоционально-экспрессивную лексику (сбежишь, наломать, не обломится, четырехглазый); просторечную, сниженную лексику (здорово, побазарим, в заднице); экспрессивные синтаксические конструкции с контактным повтором (Иди, иди, четырехглазый); экспрессивные интонационные конструкции (Понял, нет, меня?). В оценочной партии Михаила нет прямых рациональных оценок. Оценочные смыслы выводятся из квазиоценочных высказываний (диалог в диалоге), где оценка-мнение (сбежишь) дается Михаилом на основании поселкового стереотипа восприятия интеллигента. Эмоционально-экспрессивный глагол сбежишь заражает негативом весь речевой отрезок. По мнению Е.М.Вольф, модальность угрозы - один из основных видов модальностей, включающих обязательный отрицательный знак (Вольф 1985:125), например: А вот наломать я - могу. Угроза - разящий прием эмоционального воздействия (Федосюк 1993: 17). ОР Алексея соответствуют выбранной стратегии и содержат этикетные вопросы-просьбы (Ленерт 1982). Входящие в них аппроксиматоры (наверное, пожалуй) служат для смягчения категоричности. Блок стратегий Михаила позволяет структурировать группу тактик: самоукрупнения и уничижения и иерархически связанных с ними тактик угрозы, запугивания, наскока, оскорбления, открытой и скрытой насмешки, фамильярности. Из них тактики угрозы, наскока, оскорбления, открытой насмешки провоцируют развертывание конфликта. Михаил настроен на победу в антагонистическом соперничестве. Выбранные Алексеем стратегии структурируют тактики эмоциональной сдержанности и скрытой обороны, направленные на предотвращение конфликта и отражающие стремление к взаимному невмешательству. С общекультурной точки зрения ОА и ОР Михаила непозволительны, так как не соответствуют нормам поведения и правилам общения. Они, однако, привычны с точки зрения молодежной поселковой среды, так как формируются под воздействием некоего языкового прессинга в виде сложившихся речевых навыков горожан, родившихся и выросших в окружении просторечно-диалектной языковой стихии (Прокуровская 1996: 74). Балагурство Михаила в начале разговора не носит агрессивного характера. Он начинает с тактики сканирования, прощупывания партнера (Давай познакомимся, покурим, побазарим). Если бы Алексей принял правила коммуникативной игры, подхватил просторечные поселковые стереотипы и ответил бы: Здорово. Как жизнь? Давай покурим, побазарим, - ситуация развивалась бы по сценарию: Пойдем посидим, выпьем и т.п. Коммуникация носителей разных речевых культур характеризуется отсутствием общих базовых стереотипов, информирующих о коммуникативной общности. Намечается конфликт культур, происходит социальное и личностное разобщение партнеров: Алексей интуитивно отчуждается от человека агрессивного, недоброжелательного, предпочитая уход в себя; Михаил намеренно демонстрирует презрение к человеку не из нашего круга, столичному слабаку, которого следует изгнать. Коммуникативный результат - разобщение, обострение отношений в начале знакомства. Рассмотрим ТФ-7, отражающий предконфликтную ситуацию. Участники взаимодействия - Ольга и Михаил, носители одной культуры. В диалогическом взаимодействии Михаил ориентируется на Ольгу, а Ольга занимает позицию Я от Другой: ее целевая установка - разорвать отношения с партнером. Представим статусные и позиционные роли коммуникантов. ОЛЬГАМИХАИЛ молодая женщина, 28 летмужчина, 35 лет не замужемженат после окончания школы нигдерабочий комбината не работает любовница (из милости) Михаилалюбовник (благодетель) Ольги соседка Михаиласосед Ольги Представим ТФ-7. ОЛЬГА. <…> сегодня катастрофа будет, конец света, или через две недели… Очень долго молчат. За окном раздается оглушительный крик. Ни Ольга, ни Михаил на него не обращают внимания. МИХАИЛ. Одни вруны лечатся… болтают, что ни попадя. А ты слушаешь. Тоже мне…Вранье все. Вранье, поняла? Ты веришь, ага? Веришь? ОЛЬГА. Конечно, верю! Конечно! А как же иначе? Как? (Пауза). Скорее бы, скорее бы нас всех засыпало, утопило бы, скорее бы! МИХАИЛ (помолчал). Ну да. Ну да. Ну да. Дура ты. Такая жизнь хорошая, а ты вон чего… Люди вон как живут - позавидуешь! Живут себе. Стенки покупают, ковры, все хрусталем уставят - аж глаза радуются. А ты каркаешь. Скорее бы, скорее бы! Дура ты. В сказки веришь, ага? Книжки ты не читаешь, вот что. А я вот - читаю. (Смеется). Поняла? Вот, кстати, книжкам я должен за все спасибо сказать… В книжках у всех графов, князей были любовницы. Научили меня книжки! (Потягивается). Вот и ты у меня тоже - любовница! (Хохочет). Ольга молчит. Эй! Мурлин Мурло! Сними противогаз, слышишь? Нет, ну рассказать кому про мою любовницу - не поверят, засмеют! Скажут, с головой не дружу! Правда, мягкая ты… Тело у тебя хорошее… Учить тебя надо только многому… Любовницы, знаешь, что в постели делают? Во-от… А ты не хочешь, заставлять приходится. Ну, чего молчишь? Э? Ну? (Пауза). Ну, молчи, молчи… Ольга смотрит в пол, не двигается. Ладно, надулась! Еще зареви давай (Пауза)…(Снова потягивается) Эх, люблю жизнь! Сколько в ней радостей, сколько удовольствия, счастья! Любишь ты жизнь или нет, скажи, а? Любишь, нет, ну, скажи? ОЛЬГА. Отстань. Иди уже вон домой. Надоел. Надоел! Сидишь тут, болтаешь, собираешь, что попало. Иди давай. Мать скоро с работы придет, ругаться будет, что свет палим… МИХАИЛ. Ну придет, так придет, ладно. Мне-то что? (Смеется). Не суетись под клиентом, слышишь, а, Мурлинка? ОЛЬГА (дернула плечом). Голова болит. МИХАИЛ. Голова не попа - завяжи и лежи. (Хохочет). Ничего ты не понимаешь. Ни-че-го! Глупая-а-а. Глупая ты. Дура. Я тебе говорю, как в жизни все устроено хорошо, понимаешь? Поработал - отдохни - выпей, сил наберись, с бабами поиграй. А потом - опять работаешь и одно удовольствие вспоминать, как было хорошо и как еще лучше скоро будет. Бабы! Эх, бабы! Ничего вы в жизни не петрите! Ничего не смыслите в колбасных обрезках! Бабы дуры, бабы дуры, бабы бешеный народ. Как увидят помидоры, сразу лезут в огород! (Смеется). Не будет никакого землетрясения. Не будет и все. Я знаю. Я чувствую. ОЛЬГА. Скорее бы все к чертовой матери рухнуло. Скорее бы, скорее, скорее. МОЛЧАНИЕ. МИХАИЛ. Я тебе подарю чего-нибудь скоро. Хочешь? Подарю. От Ирки заначу и подарю. Купить тебе колготок? Что молчишь?…(Пауза). Чего-то мне тебя жалко стало… Ладно, не обижайся. Ну, слышишь? Нет? Не обижайся, сказал… ОЛЬГА. Миша, слушай… Слушай, Миша…Мишенька… Мне Бог пальцем грозит, когда приходит… Смотрит на меня так нехорошо, а, Миша? Слышишь, нет? МИХАИЛ. Ну, опять с ума стала сходить? Не придуривайся! Опять свои мультики начала, ну? ОЛЬГА. Нет, Мишенька. Дяденька такой с бородой. Толстый-претолстый. Настоящий. Бог. Бог он. Он все время ко мне приходит. Грозит пальцем и все. Отстань от меня, Миша, а? Отстань? МИХАИЛ. Болтает чего-то. Не в настроении, что ли. Ага? Запридумляла. Вроде два месяца довольна была, радовалась, ждала, а теперь - надулась, завыдумляла? Я что-то не всасываю, чего ты, а? ОЛЬГА. Миша, я тебе вообще говорю, вообще. Отстань от меня, а? Давай лучше разбежимся подобру-поздорову. Добром ведь это не кончится. Мне с Иркой твоей стыдно встречаться. А она у тебя беременная. Стыдно, жалко ее. И чего мы с тобой такое придумали? Любви ведь нету… От скуки все. Не надо больше. Уходи давай. Больше чтоб не появлялся. Хватит! У нас вон квартирант вчера приехал. Новый. Перед ним неудобно мне. Молодой специалист, только что отучился, из Ленинграда приехал, работать будет. Все, Миша. Уходи и не приходи больше, ладно? Больше я тебе двери не открою. Все. Уходи. Снова крик за окном. Ольга и Михаил не обращают на него внимания. Представим оценочное содержание взаимодействия партнеров в виде блок-схемы КОММУНИКАТИВНАЯ ПАРТИЯКОММУНИКАТИВНАЯ ПАРТИЯОЛЬГИМИХАИЛА 1. А1. ОР Катастрофа будет, конец света…·Одни вруны… болтают, что ни попадя. Вранье все. 2. ОР2. А Конечно, верю. »Веришь? 3. ОА3. ОР Скорее бы нас всех засыпало бы, · «Дура ты. Такая жизнь хорошая, а ты… утопило бы, скорее бы!Люди вон как живут - позавидуешь! А ты каркаешь. В сказки веришь? Книжки ты не читаешь… (Смеется. Потягивается). 4. ОР4. ОА Молчание · Вот и ты у меня тоже - любовница! (Хохочет). 5. ОР5. ОА (Смотрит в пол, не двигается).(···) Мурлин Мурло! Сними противогаз… Рассказать кому про мою любовницу - не поверят, засмеют! Скажут с головой не дружу! Правда, мягкая ты… Тело у [·]тебя хорошее… Любовницы знаешь, что в постели делают? А ты не хочешь, заставлять приходится. 6. ОР6. ОА Отстань. Иди уже вон домой. Надоел!· Эх, люблю жизнь! Сколько в ней Сидишь тут, болтаешь, собираешь, чторадостей, сколько удовольствия, счас - попалотья! Любишь ты жизнь или нет?… 7. А 7. ОР Мать придет скоро. Ругаться будет…·Мне-то что? (Смеется). Не суетись под клиентом…Мурлинка? 8. ОА 8. ОР ( Дернула плечом). Голова болит.Голова не попа - завяжи и лежи. (Хохочет). Глупая ты. Ничего ты не понимаешь. В жизни все устроено (···)хорошо. Поработал - отдохни, выпей, сил наберись, с бабами поиграй… и одно удовольствие вспоминать…Бабы! Ничего вы в жизни не петрите! Ничего не смыслите в колбасных обрезках! Ба -бы дуры, бабы дуры… (Смеется). 9. ОА9. ОР Скорее бы все к чертовой матери (Молчание) рухнуло.[·] Ну, надулась… Чего-то мне тебя жалко стало…Ладно, не оби - жайся. 10. ОА10. ОР Мишенька… мне Бог пальцем грозит… ·Ну, опять с ума стала сходить. Смотрит на меня так нехорошо…Не придуривайся! Опять свои мультики начала, ну? 11. ОА 11. ОР Отстань от меня? ·Болтает чего-то. Не в настроении… Запридумляла. 12. ОР14. 12. ОР Давай лучше разбежимся подобру-поздо (·· ·)- Я что-то не всасываю, чего ты? рову. Добром ведь это не кончится. Мне с Иркой твоей стыдно встречаться. Стыдно, Жалко ее. Любви ведь нету. От скуки все. Перед <квартирантом> неудобно мне. Уходи. Экспозиция диалогического взаимодействия - прекословный диалог, диалог-спор. Объект спора - известие о приближающейся катастрофе, конце света. Михаил оценивает тезис Ольги (Скоро будет катастрофа) как вранье, пытаясь убедить ее в обратном. Аргументируя, он пользуется непозволительными уловками, оскорбляет партнера: Дура, каркаешь, в сказки веришь. Жанровый сценарий хамского спора (Поварнин 1996) характеризуется пренебрежительным, презрительным тоном, хохотом, унижением, употреблением грубых слов, близких к брани (Поварнин 1996: 55). Провоцируется зарождение конфликта. Назревающий мировоззренческий конфликт, эмоциональный диссонанс партнеров обнажает конфликт личностный. Формированию конфликта способствуют ролевые функции. Доминирующая стратегия Михаила - ролевая.

Роль опытного любовника, облагодетельствовавшего Ольгу (Радоваться должна, что я на тебя глаз положил; можно сказать пожалел), определяет частные стратегические задачи - самоутверждения, подтверждения незыблемости личностной сферы, доминирующей позиции и позиционной роли партнера (Вот и ты у меня любовница). В рамках этих стратегий структурируются тактики самоукрупнения и уничижения партнера, тактики менторства, скрытой и открытой насмешки, инвективы, грубой, фамильярной интимизации, опровержения сторонней информации, а также уступки, смягчения отрицательного. Самоукрупнение Михаила идет по линиям: Я - привлекательный, опытный, сексуальный мужчина (В книжках у всех графов были любовницы, научили меня книжки. Любовницы, знаешь, что в постели делают, а ты не хочешь, заставлять приходится); Я - умный, начитанный, знаток жизни (Вранье все. Книжки ты не читаешь, а я вот читаю); Я - оптимист, любящий жизнь (Эх, люблю жизнь! Сколько в ней радостей, сколько удовольствия, счастья); Я - шутник, балагур, остряк (Голова не попа - завяжи и лежи. Сними противогаз. Не суетись под клиентом, Мурлинка! Хохочет. Смеется ( два раза); Я - снисходительный (Что-то мне тебя жалко стало. Я тебе подарю чего-нибудь скоро. Ладно, не обижайся). Унижение женщины-партнера идет по линиям: Ты - дурнушка (Мурлин Мурло; Сними противогаз. Рассказать кому про мою любовницу - не поверят, засмеют. Скажут, с головой не дружу, Вот и ты у меня любовница. Смеется); Ты - баба, не разбираешься в жизненных ситуациях (Ничего ты не понимаешь. Глупая ты. Дура. Эх, бабы! Ничего вы в жизни не петрите! Ничего не смыслите в колбасных обрезках! Бабы дуры, бабы дуры, бабы бешеный народ…); Ты - неопытная любовница (Учить тебя надо многому. Любовницы знаешь, что в постели делают, а ты не хочешь, заставлять приходится). Стратегическая задача Ольги - сообщить любовнику о разрыве отношений. Это обусловливает развитие нестандартного сценарного варианта. Роль любовницы из милости требует реализации позиции Я под Другим, подчинения и выполнения всех требований партнера, согласия с его мнением, молчаливой покорности, то есть Ольга нарушает ролевые предписания.

В коммуникативном взаимодействии намечается ролевой конфликт. В ролевой конфликт попадает личность, вынужденная в силу определенных обстоятельств выполнять социальные роли с противоречивыми, полностью или частично несовместимыми требованиями, ожиданиями к поведению исполнителя (Кох 1997:92). Для партнеров возникает фрустрирующая ситуация. Первоначально Ольга оттягивает вербализацию своего намерения - сценарий разрыва отношений с любовником в просторечной среде может закончиться скандалом и дракой. Но ее вербальные ОР (Отстань. Надоел. Иди уже вон домой) и невербальные ОР (Молчит. Смотрит в пол. Дернула плечом), выполняющие дисконтактную функцию, приоткрывают психологическое состояние подавленности, отчужденности, готовности к разрыву. Причина намечающегося конфликта - дисбаланс ролевых требований и ожиданий. Самораскрытие психологического состояния Ольги идет по линиям: Я- грешница, нарушившая вековые законы, живущая в страхе перед возмездием (Стыдно мне. Любви ведь нету. Мне с Иркой твоей стыдно встречаться, а она у тебя беременная. Добром это не кончится; Мне Бог пальцем грозит, смотрит так нехорошо. Скорее бы нас всех засыпало, утопило бы… Скорее бы все к чертовой матери рухнуло); Я - раскаявшаяся в своем поступке (Давай лучше разбежимся подобру-поздорову; Стыдно мне). В рамках стратегической задачи Ольги структурируются тактики капсуляции, отказа от контакта, осуждения ОР партнера, переключения на высокое, обращения к Богу. Через весь диалог проходит мировоззренческая оппозиция: жизнь хороша « жизнь хуже смерти. Слова-стимулы (катастрофа, конец света) получают для партнеров различные эмоционально-речевые коннотации и становятся основанием для осмысления (молчат) и развертывания темы отношения к жизни. ОА и ОР Михаила содержат интеллектуальные и телеологические оценки, выраженные базовыми оценочными средствами: (Такая жизнь хорошая; Как в жизни все хорошо устроено; было хорошо и еще лучше скоро будет).

Рациональные оценки получают дополнительные эмоционально-экспрессивные приращения, сочетаясь с плеонастическими неполнозначными словами (такая, так) и входя в состав экспрессивных интонационных конструкций. Положительные оценочные смыслы получают некоторые выражения, например: (Люди вон как живут - позавидуешь!). Первый очаг напряженности с центральной обозначенной выше оппозицией формируется уже в начале диалогического взаимодействия. Михаил снимает собственную напряженность за счет оскорбления партнера (глупая, дура, бабы, не петрите), а напряженность партнера - с помощью грубовато-просторечной формулы извинения с оттенком снисходительности (Ладно... не обижайся! Не обижайся, сказал). Второй очаг напряженности связан с микротемой любовница. Эмоционально оценивается Я-телесное Ольги. Это нетрадиционный сценарный разворот: во время встречи любовников бестактно обсуждать внешность женщины. Напряженность частично гасится за счет включения в реплики аппроксиматора (правда), положительных рациональных оценок (ты мягкая, тело у тебя хорошее). Третий очаг напряженности связан с микротемой жизненный уклад среды. Внутренняя напряженность Ольги передается невербальными средствами, высказыванием с модальностью желания (Скорее бы нас всех засыпало, утопило бы…). Прием ретардации - намеренного оттягивания речевого высказывания - создает напряженность для Михаила: Миша, слушай; Слушай, Миша… Мишенька. Четвертый очаг напряженности формируется на стыке ОР партнеров: (Мне Бог пальцем грозит. Смотрит так нехорошо…Добром ведь это не кончится. Мне с Иркой твоей стыдно встречаться. А она у тебя беременная. Стыдно, жалко ее. Любви ведь нету. От скуки все. Не надо больше.

Перед <квартирантом> неудобно - Я что-то не всасываю. Запридумляла. Не в настроении. Болтает чего-то). Ольга оценивает любовную связь в соответствии с общекультурными, христианскими представлениями; Михаил относится к этим представлениям презрительно. На стыке реакций намечается конфликт. Напряженность достигает критической массы. Реплика-стимул (У нас вон новый квартирант вчера приехал) - точка отсчета для новой коммуникативной ситуации - конфликтной, с криками, взаимными угрозами, оскорблениями, рукоприкладством. Для спорного диалога характерны аргументативные оценки, способствующие реализации функции убеждения партнера в правомерности того или иного мнения. Например: Люди вон как живут - позавидуешь! Стенки покупают, ковры, все хрусталем уставят. Отметим и оценки с включенной точкой зрения, содержащие описание опыта окружающих, опору на традиции культурной среды: …не поверят, засмеют, скажут с головой не дружу. По мнению О.А.Михайловой, включение речи другого преследует ряд целей и прежде всего передает объективную информацию, ... квалифицирует чужое сообщение, чтобы либо подтвердить собственные взгляды либо противопоставить другому свою точку зрения (Михайлова 1996: 135) Тональность радостного мировосприятия, оптимистического приятия жизни передается невербальными (Смеется. Хохочет. Потягивается) и вербальными средствами. Эту функцию выполняют слова, обозначающие эмоции, а также междометие (Эх, люблю жизнь! Сколько в ней радости, удовольствия, счастья!) Эмоции одобрения, ликования, радости сменяются эмоциями осуждения, неодобрения, иронического отношения к точке зрения партнера и к той демографической социальной группе, к которой он принадлежит. Обобщенный образ этой группы оценивается с позиций непререкаемого мужского авторитета. Выделим здесь просторечную, сниженную лексику, экспрессивную просторечную клишированную формулу (дура; не придуривайся; бабы; не петрите; бабы … бешеный народ; не смыслите в колбасных обрезках). Роль опытного, сексуально привлекательного мужчины задает отношение к женщине как к бабе, чье место на кухне или с детьми, эмоционально невоздержанной (бешеный народ), глупой. Нормы просторечной культуры допускают по отношению к женщине инвективное поведение, в основе которого лежит стремление понизить ее социальный статус за счет доминирующего положения мужчины.

Михаил видит в Ольге лишь один из объектов удовлетворения своих потребностей: Выпил - отдохни - с бабами поиграй. Ольга же отвергает любовь от скуки, которая осуждается и с точки зрения общих этических канонов. В оценочной партии Михаила выделим не только оценки эмоциональные, интеллектуальные, но и сенсорные (мягкая ты); эстетические (Мурлин Мурло; сними противогаз); телеологические (Как в жизни все хорошо устроено: поработал - отдохни - выпей - сил наберись - с бабами поиграй) оценки. Тональность безысходности, отрешенности, равнодушия, пессимистического мировосприятия манифестируется эмоционально-оценочными реакциями Ольги. Нейтральные глаголы с периферийными оценочными семами (утопить, рухнуть) в составе высказываний, содержащих модальность желания, получают положительные речевые коннотации. Оценки (так нехорошо; добром не кончится; подобру-поздорову) получают эмоционально-экспрессивное наполнение за счет инверсии, сочетания с плеоназмом: Бог пальцем грозит, смотрит на меня так нехорошо. В ОР: Стыдно встречаться; Стыдно, жалко ее соединяется модальное (оценочное) отношение и значение состояния.

Г.А.Золотова выделяет подобные слова в особый лексико-грамматический класс слов со статусом категории оценки (Золотова 1982: 280). Коммуникативно значимы невербальные ОР. Оценочная партия Ольги включает оценки: эмоциональные, этические (стыдно, она ведь у тебя беременная). Итак, мы проследили как формируется предконфликтная ситуация, созревает мировоззренческий и личностный конфликт. Ольга не реагирует на оскорбления Михаила, так как они ожидаемы, привычны. Капсуляция - интуитивный акт самосохранения, не причиняющий вред партнеру, вербальное поведение которого предсказуемо. В данной культурной среде оно не воспринимается как собственно агрессивное в силу своей обычности. Поведение Ольги разрушает сценарный стереотип. Она не реагирует по типу сам дурак, на себя посмотри, не прельщается материальным, не обольщается жалостью, не капризничает, переключает разговор на высокое и тем самым провоцирует коммуникативную нестыковку. Общий коммуникативный результат - разрушение основ обратной связи. КОНФЛИКТНЫЕ СИТУАЦИИ Если предконфликтная ситуация отражает осознаваемую или неосознаваемую фиксацию в развитии отношений аспектов вызревания конфликта, возникновение противоречий, накопление конфликтной массы, то конфликтная ситуация - это столкновение интересов, стремлений, индивидуальных целей людей, вызывающее определенные действия. Стремление одной из противоборствующих сторон реализовать свои интересы сочетается с желанием нанести ущерб другой стороне, блокировать ее действия, уничтожить соперника. Конфликтологи отмечают в качестве сопутствующего условия конфликта наличие инцидента. Конфликт - это конфликтная ситуация плюс инцидент (Бородкин, Коряк 1983: 101). Большое значение имеет также фактор конфликтности человека. Выделяются ситуативно конфликтные и перманентно конфликтные личности (там же: 101). Для первой разновидности людей конфликтность не свойство характера, а следствие конфликтной ситуации. Их готовность идти на конфликт вызывается невозможностью в данной ситуации использовать иную стратегию. Вторая разновидность людей - индивиды, для которых конфликтность - постоянное свойство их поведения, вытекающее из особенностей характера.

По выводам С.А.Сухих, конфликтный тип личности имеет тенденцию к импульсивному поведению, реализуемому через малые стратегии, к доминированию в роли говорящего, эгоцентричности, к морализации аспектов темы общения, к доминированию маркеров со значением неуверенности, пессимистичности, к иронии, сарказму, к конфликтному столкновению интенций (Сухих 1998: 19). Описывая признаки скандалиста, М.А.Долинина фиксирует его напряженное, возбужденное состояние и его провокационное поведение (Долинина 1997: 53). Обобщая исследования по конфликтологии, можно выделить несколько типов стратегий в конфликтной ситуации: 1) соперничество, конкуренция; 2) игнорирование, уклонение от конфликта; 3) компромисс; 4) сотрудничество. Рассмотрим ТФ-8, отражающий диалогическое взаимодействие в конфликтной ситуации. Коммуникативные партии ведут Алексей, Михаил, Ольга, Инна. Представим ролевые позиции коммуникантов. АЛЕКСЕЙ МИХАИЛОЛЬГА ИННА интеллигент рабочийне работает рабочая столичный жительместныйместная местная навязанная роль потенци- любовник О.любовница М. сестра О. ального жениха, любовника делает его соперником М. соперник А. Представим ТФ-8 Истошные крики за стеной. АЛЕКСЕЙ. Я разберусь! Человек должен, обязан действовать! Иначе цепь случайностей приведет его…(Быстро пошел к двери Ольга повисла на нем). ОЛЬГА (кричит). Не ходите! Он вас убьет! Не ходите! Нет! Алексей вырывается из рук Ольги, открывает дверь на площадку, суетливо стучит в соседнюю квартиру. ИННА (на кухне курит). Господи, как мне все надоело… Как мне уже жить не хочется… Господи!!! (Плачет). Михаил вышел на лестничную площадку. АЛЕКСЕЙ. Послушайте! Что вы делаете! Как вам не стыдно! Бить женщину подло! Опомнитесь! Стыдно! Нельзя! Что с вами?! Прекратите!!! МИХАИЛ (тихо). Заманал - не пробегал? АЛЕКСЕЙ. Я прошу вас немедленно прекратить издевательства! Слышите? МИХАИЛ (угрожающе). А ну - урыл отсюда… ОЛЬГА (кричит из-за дверей своей квартиры). Не трогай его! Опять нализался! Не тронь его! Только попробуй его тронуть! МИХАИЛ. Вместе, что ли, хочете получить? Ага? Спелись уже? Ах вы, соски грязные, пластмассовые, страшные… Ах вы, суки… АЛЕКСЕЙ. Е сметь ругаться при женщинах! Не сметь!!! Михаил схватил Алексея в охапку за волосы, раза два стукнул об колено головой - беспощадно, садистски. Крики, вопли. Толкнул Алексея в квартиру Ольги. Ушел к себе. Алексей не пикнул даже. Лежит на полу, не шевелится. Ольга кричит, плачет, пробует поднять его. ОЛЬГА. Говорила вам… Говорила вам… Зачем вы полезли? ИННА (сидит на кухне). Господи, да кто бы меня забрал отсюда?! Кто бы меня забрал?! Су-ки, за-бе-ри-те меня отсюда! (Кричит). Там вдали за рекой зажигались огни-и-и-и!!! ОЛЬГА. Помоги ему! Инна! Человека убили! Убили! Убили! Кровь!!! Смотри, кровь!!! Приезжего человека убили!!! Не умирайте!!! Не умирайте!!! Умирает!!! Ай, ай, ай!!! Хватает Алексея, целует его, трясет, пачкает кровью. Алексей вырвался, оттолкнул Ольгу, тихо: АЛЕКСЕЙ. Дура, что ты орешь… Пошла вон… Идиотка… Дура, пошла вон, дураююю Шатаясь, ушел в свою комнату, упал на раскладушку. Ольга сидит на полу, в коридоре, затравленно оглядывается то на дверь комнаты Алексея, то на Инну, которая продолжает орать на кухне во всю глотку песню… ОЛЬГА (кричит). Господи, приди ко мне! Выполни, что прошу! Сделай, Господи! Господи, скорее бы нас всех трахнуло, скорее бы нас всех завалило бы, Господи, забери меня к себе! Господи, дай смерти мне, Господи!!! ИННА (кричит). Забери меня отсюда! Забери меня отсюда!!! ОЛЬГА. Меня! Меня Заберите!!! Заберите меня!!! Меня!!! Меня!!! Меня!!! ИННА. Меня заберите!!! Меня!!! Заберите меня!!! ОЛЬГА. Меня! ИННА. Меня! Меня! Меня! ОЛЬГА. Меня! Представим оценочное содержание ТФ-8 в виде блок-схемы. КОММУНИКАТИВ. КОММУНИКАТИВ. КОММУНИКАТИВ. КОММУНИКАТИВ. ПАРТИЯ АЛЕКСЕЯ ПАРТИЯ МИХАИЛА ПАРТИЯ ОЛЬГИ ПАРТИЯ ИННЫ 1. ОА 1. ОР1. ОР Разберусь. Человек должен,« · Не ходите. Он вас · Как мне все надоеобязан действовать!убьет ло. Как мне уже жить не хочется… 2. ОА2. ОР (Плачет). Как вам не стыдно! (···) Заманал - не пробегал? Бить женщину подло! Опомнитесь! Нельзя! 3. ОА3. ОР Я прошу вас немедленно ·А ну - урыл отсюда прекратить издевательства! 4. ОР4. ОР4. ОА Не сметь ругаться· Спелись уже? Ах вы, · Не тронь его! при женщинах соски грязные, пласт- Опять нализался! массовые, страшные… Ах вы, суки… 5. ОР5. ОА 5. ОР5. ОР Не пикнул даже Схватил за волосы. 2 раза Кричит. Плачет. Господи, да стукнул об колено головой Говорила вам. Зачем кто бы меня беспощадно, садистски. вы полезли? забрал отсюда? Уходит. [·]· Су-ки, за-бе-рите меня отсюда! (Кричит, поет). · 6.ОР 6. ОА (Оттолкнул) Дура, что ты Приезжего человека орешь? Идиотка. Пошла вон! Убили! Не умирайте!!! (Уходит)(···) Ай, ай, ай!!! (Хватает, целует, трясет). 7.ОР7.ОР Господи, скорее бы нас Меня, всех трахнуло, завалило бы… меня Господи, забери меня, дай забери!!! мне смерти!!! (···) Поводом к возникновению открытого вербального конфликта между Алексеем и Михаилом становится избиение Михаилом своих домочадцев - беременной жены и детей. Семейный скандал сопровождается криками, шумом, бранью и дракой. ОА и ОР Алексея обусловлены установкой на недопустимость бездействия в подобных ситуациях (Человек должен, обязан действовать), на необходимость соблюдения общекультурных этических норм (Стыдно, подло, нельзя бить женщину). Общекультурный стереотип диктует Алексею выбор регулятивной стратегии, направленной на предотвращение драки, погашение и элиминацию конфликта. Эта стратегия в свою очередь определяется когнитивной (поднимать руку на женщину безнравственно) и ролевой (поборник высокого, миссионер). Присутствие наблюдателей - Ольги и Инны - заставляет Алексея действовать быстро и решительно.

Самоукрупнение Алексея проходит по линиям, выявляемым из ОА и ОР и приводит к позиции Я над Другими. Алексей чувствует свое нравственное превосходство: Я - защитник слабых, поборник этических ценностей (Бить женщину подло! Стыдно! Нельзя! Я прошу вас немедленно прекратить издевательства); Я - благородный, гуманно поступающий человек, морализатор (Я разберусь! Не сметь ругаться при женщинах!); Уничижение партнера проходит по линиям: Ты - нарушитель общепринятых морально-этических норм; Ты - циник, сквернослов; Ты - алкоголик, не контролирующий свое поведение (Опять нализался; Опомнитесь, что вы делаете?). Вынужденный переход на роль мальчишки, оскорбленного, униженного в присутствии женщин, заставляет Алексея выйти за границы литературно-ориентированного поведения, переключиться на другой языковой код, забыть этикетные нормы и реагировать по-другому. Цель такого перехода детерминируется особенностями человеческой психики, имеет компенсаторное значение: чтобы хоть как-то повысить свой статус, Алексей прибегает к инвективе. Мена коммуникативной роли обусловливает выбор стратегии разрыва контакта с партнерами. В границах выбранных стратегий Алексея структурируются тактики самоукрупнения, диктата, отказа от коммуникативного сотрудничества, оскорбления. Осознанное проигрывание роли миссионера влечет отбор таких языковых средств, как императивные экспрессивные конструкции, включающие отрицательную оценку поступков Михаила, конструкции с модусом долженствования (Человек должен, обязан действовать), выводящие на положительную нормативную оценку, морализаторские оценки, выраженные оценочными словами (стыдно, подло). Тональность возмущения, негодования создается за счет лексики с периферийными оценочными семами, получающей дополнительные эмоциональные приращения (издевательство, ругаться). Принятая добровольно роль ментора, учителя жизни воспринимается партнерами без понимания; навязанная роль посмешища, мальчишки Алексеем не принимается и разбивается инвективностью; ожидаемая партнерами роль любовника, соперника Алексеем не признается. Формируется некий ролевой хаос.

Причем ролевая беспомощность характеризует поведение человека воспитанного, образованного, знающего правила общения. ОА и ОР Михаила обусловлены импульсом потребности, определяемой условиями и обстоятельствами коммуникативной ситуации, а также скрытой ревностью к сопернику. Ролевая стратегия (лидер, сильный, умеющий постоять за себя мужчина, любовник) и когнитивная стратегия (женщина - вещь, принадлежит сфере свое) определяют установку на конфронтацию, соперничество. Михаил избивает Алексея беспощадно, садистски. В условиях конфликта физическое насилие, драка - мужская форма реагирования. Содержание вербальных ОР раскрывает психологические особенности личности Михаила: неспособность контролировать свои действия в условиях экстремальной ситуации, физическая распущенность, повышенная агрессивность. Из ОР Михаила выявляются тактики угрозы и инвективы. На языковом уровне это проявляется в выборе эмоциональных оценок, включающих бранную, жаргонную лексику (урыл; суки); эмоционально-экспрессивных существительных, прилагательных и глаголов (спелись; заманал; соски); словосочетание соски грязные, пластмассовые, страшные построено на бытовых ассоциациях, эксплицирующих темный сексуальный намек, оскорбление. Отметим экспрессивные интонационные предложения, например: Ах вы …! Стратегическая задача Ольги - не допустить открытой конфронтации Алексея и Михаила. Частотность, повторяемость подобных ситуаций в замкнутом ККП дает возможность Ольге прогнозировать деструктивный коммуникативный результат, поэтому ее ОА и ОР формируют тактики предупреждения и запрета вступать в коммуникативный контакт, защиты (Алексея). Неэффективность этой группы тактик обусловливает применение инвективы. Импульсивное поведение определяет выбор императивных конструкций. По справедливому мнению Е.М.Вольф, оценочный смысл приобретают… те императивные конструкции, где сама ситуация может оцениваться как отрицательная (часто на основе социальных конвенциальных установок) (Вольф 1985: 127).

Физическая расправа над Алексеем вызывает импульсивные эмоционально-оценочные реакции: ужас, страх, панику, слезы: Человека убили! Убили! Убили! Кровь!!! Не умирайте!!! Ай, ай, ай! и под. Исследователи разговорной речи отмечают, что партнеры по общению часто прибегают к использованию речевой гиперболы, в которой реализуется идея преувеличения (Матвеева 1997). Гиперболизированные ОА И ОР служат для экспликации внутреннего душевного состояния, воздействия на партнеров, привлечения внимания. Количественная интенсификация оценки здесь достигается с помощью повтора. Вообще качественная и количественная интенсификация оценок характерна для женской речи. Так, Е.А. Земская, М.А.Китайгородская, Н.Н.Розанова отмечают, что в женские тексты выплескивается вся гамма эмоциональных переживаний. Женскую речь характеризует тенденция к интенсификации оценки, отличает более высокая концентрация эмоционально-оценочных слов и конструкций (Земская, Китайгородская, Розанова 1993: 129-135). Наши данные подтверждают выводы исследователей. Например, отметим частотность и стереотипность эмоционально-оценочных реакций, типичных для женщин: ИННА (рыдает). Сестричка моя милая! Прости, что я тебя обижала! ОЛЬГА (кричит, вопит истошно). Бо-о-о-ог!!! Приди ко мне! Забери меня! ИННА. Да чтоб ты провалился, дубина стоеросовая! ИННА (плачет). Господи! Как мне все надоело! Как мне уже жить не хочется! и под. Вербальные эмоционально-оценочные реакции Инны раскрывают психологическое состояние безысходности. Она выбирает стратегию неучастия в конфликте. В рамках этой стратегии структурируются тактики игнорирования коммуникативных действий партнеров, капсуляции. Эти тактики выявляются из ОР, представленных экспрессивными конструкциями (Господи, как мне все надоело! Как мне уже жить не хочется!); конструкциями с интонационными растяжками компонентов (Су-ки, за-бе-ри-те меня отсюда!); конструкциями с модусом желания (Господи, да кто бы меня забрал отсюда?!). Средства выражения тональности безысходности, отчаяния зафиксированы и в авторских ремарках (Кричит. Поет. Плачет). Крайняя форма отчаяния проявляется в фактическом выходе из коммуникативной ситуации, отсюда обращение к Богу, мольба о смерти как избавлении от невыносимой жизни. Напряженность задается самой коммуникативной ситуацией и психологическим состоянием партнеров.

Она проявляется уже в начале диалогического взаимодействия, нарастает ступенчато и не исчезает до конца взаимодействия: Алексей, Ольга и Инна остаются в состоянии постконфликтного синдрома, о чем свидетельствуют нравственное и физическое унижение, отчаяние, обращение к Богу, мольба о смерти. Очаг напряженности формируют ОА и ОР Алексея: увещевание, апелляция к совести, просьба сменяются приказом и категорическим запретом. Языковые средства создания напряженности: экспрессивные синтактические, интонационные конструкции, оценочная лексика (стыдно, подло, издевательства). Поле напряженности создается инвективными конструкциями, риторическим вопросом, содержащим угрозу, а также невербальными средствами (хватает, целует, трясет, плачет, поет). Частотность конфликтных ситуаций, заканчивающихся дракой, обусловливает характер ОА и ОР носителей просторечной среды. ОР отражают их асоциальность, равнодушие. Тезис о том, что в каждой социальной группе существуют свои поведенческие и речевые стереотипы, подтверждается исследованиями социологов, психологов, лингвистов, культурологов (Лотман 1997; Ларин 1977; Барт 1989; Крысин 1989; Андреева1997; Ерофеева 1998). Кроме групповых, существуют также индивидуальные нормы, отражающие индивидуальную культуру, представляющие индивидуальное преломление общекультурных и ситуативных норм в практике языковой личности (Стернин 1996: 14).

Сходство индивидуальных и групповых норм, взглядов, ценностей координирует поведение людей, вызывает чувство взаимной симпатии. Это приводит к еще большему сближению норм и выработке в конечном итоге единой групповой нормы. Групповые и общекультурные нормы могут совпадать, а могут расходиться. Ср., например, ОР Алексея, носителя общей культуры, на избиение Михаилом жены и детей: Стыдно, подло, нельзя бить женщину! и ОР Инны: Пусть скубутся. Инвективные формы, сниженная лексика, выражения, включающие темные сексуальные намеки, - словом, то, в чем проявляются квазиправа языковой личности на аксиологическую свободу, нормативны для изображаемого Н.Колядой ККП, для данной субкультуры. В.И.Жельвис отмечает, что в пределах социального слоя, общающегося на подобном социолекте, его своеобразный вокабуляр есть норма, а не некая ненормативная лексика. Инвективное поведение как способ отвести душу, разрядиться становится привычным, инвектива девальвируется (Жельвис 1990:8). Выделим также индикаторную функцию инвективы: она служит средством отграничения чужих и опознания своих. Совпадение индивидуальных и групповых норм внутри данной культуры и расхождение их с общекльтурными нормами приводит к рассогласованности оценок, выстраивающих анализируемую ситуацию, к конфликту. Коммуникативный результат для Михаила, Ольги - разобщение; для Инны - капсуляция, уход в себя; Для Алексея - отчуждение, разочарование в идее изменить жизнь города, отказ от роли миссионера: Не выходит из меня миссионера. Н.Коляда отрицает облагораживающую функцию литературно ориентированного поведения, не видит оснований для продуктивного диалога культур. Рассмотрим ТФ-9, отражающий конфликтную ситуацию с деструктивным результатом. Участники взаимодействия - Ольга и Алексей. Ролевые позиции партнеров следующие. АЛЕКСЕЙОЛЬГА мужчина с уязвленным самолюбиемженщина агрессоробвинитель жертва Представим ТФ-9 ОЛЬГА. Что вы ей сказали? Зачем вы ее обманули? АЛЕКСЕЙ. Помолчи! Ничего я никого не обманывал! Люди сами себя обманывают, сами! Она сама все решила, без меня, сама! Да пусть едет, пусть! Мне-то что? Пусть едет, куда хочет! ОЛЬГА. Вы же ее бросите на вокзале каком-нибудь… Куда она потом денется? Куда? АЛЕКСЕЙ.

Пусть едет, куда хочет. Мне все равно. (Пауза). Да у меня в Ленинграде трехкомнатная квартира. Места всем хватит. Действительно, должен же я хоть кого-то спасти? Пусть едет! Вот так, поняла? ОЛЬГА. Вам письмо от родителей приходило, там обратный адрес был, я видела… АЛЕКСЕЙ. Нет, это потрясающе! Все бумаги мои она проверила, перерыла! Грязное белье мое она рассматривает! Письма мои она читает!.. ОЛЬГА. Чужие письма я не читала… Неправда! Я только посмотрела на конверте обратный адрес! Я чужих писем не читала! Не читала я! Я не виноватая, что ваши родители на конверте обратный адрес написали! А если написали - значит, всем читать можно обратный адрес! Никакой квартиры у вас в Ленинграде нет - письмо-то было из Курска! Писем я ваших не читала! А роман я ваш читала потому, что вы сказали, что вы для всех его пишите! Для всех людей! А я тоже человек! Вы сказали, что хочете романом людей переделать! А я тоже хочу переделаться! (Кричит). А грязное белье ваше торчало из-под матраса, когда я в вашей комнате пол мыла! И мне вас жалко стало! Вот и все! Уезжайте скорее, уезжайте скорее, чтобы вы только меня не мучали, не мучали! У меня все беды от вас пошли! Я думала, что вы хороший! А вы плохой! Вы играете, как артисты в кино играют! Себя обманывают! Вы не артист Бурков, и мы вам тут - не кинокомедия! Ясно?! Уезжайте, Алеша! Только мне вас жалко, жалко почему-то, жалко! Бог с вами, уезжайте! АЛЕКСЕЙ. Молчать! Жалостливая какая нашлась! Молчать! Жалеть она меня будет! Амеба, низший уровень развития! Иди к своему жлобу, убирайся! ОЛЬГА. Жалко мне вас, жалко, жалко, жалко… АЛЕКСЕЙ. Заткнись, сказал?! А то получишь сейчас у меня! Пауза. Смотрит на Ольгу. Постой-ка… Что же это я, а? Вот так вот уеду, и все будут говорить, что из-за тебя? (Взял бутылку, пьет из горлышка). Значит, я ни за что, ни про что получал? Так, выходит, что ли? ОЛЬГА (пятится в большую комнату). Не надо, Алеша…Что вы придумали такое… Не надо…Вы ведь не такой…Вы просто сейчас пьяный…Идите уже на вокзал…Не надо, Алеша…Бог вам не простит, что вы? АЛЕКСЕЙ. Интересно, почему это - не надо? Другим с тобой можно, а мне нельзя? Когда-то ведь надо начинать? Правильно? Ну вот, ты мне все и покажешь… Сколько уже можно себя хранить? Хватит, пора уже… Всемирная пошлость подсказывает: пора, пора… Иди давай сюда, ну? ОЛЬГА (пятится, идет в темную комнату, не спуская с Алексея глаз; испуганно). Нельзя, нельзя… Бог накажет вас, Бог все видит, все… АЛЕКСЕЙ (идет за ней в темную комнату). А за что меня наказывать? За что? Да и сама сказала: нету Бога, ушел он, нету его… Ну, ну? Раздевайся! Как ты перед ним раздевалась, ну? Покажи! Что ты делала? Танцевала перед ним, да? А передо мной не хочешь, да? А ну, танцуй, танцуй, покажи, какая ты, ну, танцуй, ну?! ОЛЬГА. Не надо, Алешечка, прошу вас, миленький, не трогайте меня, пожалуйста, не надо, прошу вас, не надо… АЛЕКСЕЙ. Ладно! Будешь тут разговоры разговаривать! Сама ведь тащила меня в постель, раздевалась, а теперь чего, а? Иди давай, тварь подлая, иди сюда, иди, иди, иди, ложись!!! Мурлин Мурло!!!!! Представим оценочное содержание ТФ-9 в виде блок-схемы. КОММУНИКАТИВНАЯ ПАРТИЯ КОММУНИКАТИВНАЯ ПАРТИЯ ОЛЬГИАЛЕКСЕЯ 1. ОА 1. ОР Зачем вы ее обманули? ·«Ничего я никого не обманывал. Люди сами себя обманывают. Мне-то что. 2. ОА 2. ОР Вы же ее бросите ее на вокзале… ·Мне все равно. Должен же я хоть кого-нибудь спасти?! 3. А 3. ОР Обратный адрес <ваш> видела… (···) Нет, это потрясающе! Писем я ваших не читала! « Все бумаги мои проверила, перерыла! Неправда. Грязное белье мое она рассматривает! Письма мои она читает! 4. ОА 4.ОР А я тоже человек! А я тоже хочу « Жалостливая какая нашлась! переделаться! Уезжайте скорее, чтобы Жалеть она меня будет! меня не мучали! У меня все беды от васАмеба, низший уровень развития! пошли! Я думала, что вы хороший!(···)Иди к своему жлобу, убирайся! А вы плохой! Вы играете, как артисты в кино играют! Себя обманывают! Вы не артист Бурков,и мы вам тут - не кинокомедия! Мне вас жалко, жалко… Бог с вами… 5. ОА 5. ОР Жалко мне вас, жалко, жалко, ·Заткнись… А то получишь сейчас жалко…у меня! Что же это я? Ни за что ни про что получал? (Смотрит на Ольгу). 6.ОА 6.ОР Не надо… Вы ведь не такой… ПростоДругим можно, а мне нельзя? пьяный… Бог вам не простит… ·Сколько уже можно себя хранить? 7. ОА 7. ОР Нельзя…, Бог накажет вас (Пятится, · « Сама сказала: нету Бога… не спуская глаз с А.; испуганно)Раздевайся! А ну, танцуй, покажи, какая ты, ну, танцуй, ну? 8. ОА 8.ОР Не надо, Алешечка, прошу вас, миленький, Будешь тут разговоры разговаривать! не трогайте меня, не надо, прошу вас…Сама ведь тащила меня в постель, раздевалась… Иди, давай, тварь подлая, (···)иди, ложись!!! Мурлин Мурло!!!!! (Схватил О., повалил на топчан). Экспозиия диалога - спор, отражающий взаимные претензии, упреки, взаимные нападки. Инициатор обвинений - Ольга, защищающая сестру. Стратегия обвинения обусловлена ролевой позицией Ольги. Характеризация партнера проходит по линиям, выявляемым из ОА И ОР: Ты - лжец, обманщик (Зачем вы ее обманули? Никакой квартиры у вас в Ленинграде нет); Ты - манипулятор, плохой актер, занимающийся самообманом (Вы плохой! Вы играете, как артисты в кино играют! Себя обманывают! Вы не артист Бурков, и мы вам тут - не кинокомедия); Ты - причина страданий (У меня все беды от вас пошли). Аргументы Ольги основаны на очевидных фактах и тактике самоутверждения: Я тоже человек. Самозащита, самооправдание проходит по линии: Я - честная, душевная, как любая женщина (Чужие письма я не читала… Я не виноватая, что ваши родители на конверте обратный адрес написали! А если написали - значит, всем читать можно обратный адрес! Писем я ваших не читала! А роман читала, потому что вы сказали, что вы для всех его пишите! Для всех людей! А я тоже человек!… А грязное белье ваше торчало из-под матраса, когда я в вашей комнате пол мыла! И мне вас жалко стало!). Психологическая оценка (Только мне вас жалко! Жалко мне вас, жалко, жалко, жалко…) включает косвенную обобщенную оценку партнера - жалко, потому что не такой как другие, потому что занимаешься демагогией и самообманом, манипулируешь чувствами других людей, живешь в придуманном мире, потому что пустой и ничтожный. Великодушие Ольги (Бог с вами, уезжайте!) определяет ее позицию как Я над Другим. Чтобы понизить ее статус, партнер прибегает к инвективе и прямому насилию, фактически зеркально следует стереотипам поведения поселкового парня.

Алексей находится в состоянии внутриличностного ролевого конфликта. Он придумал для себя роль писателя-романиста, поборника нравственности и самосовершенствования, уподоблял свою жизнь импровизированному спектаклю: Я работаю над ним <романом> вот уже много лет, лишаю себя личной жизни, чтобы сделать свой роман настоящим, великим! Навязанная ему роль посмешища (По твоей милости я смешной!), козла отпущения, разоблачения Ольги (Вы играете, как артисты в кино играют!) задают фрустрацию. Алексей чувствует себя несправедливо обиженнымстановится агрессивным, как все. Агрессией в отрицательной реакции на фрустрацию человек снимает напряжение за счет вспышки гнева, раздражения, направленного на другого человека (Речевая агрессия и гуманизация общения в средствах массовой информации 1997:94). В границах стратегии нападения формируются инвективные тактики.

Одновременно идет самозащита: Не я, а ты - подлая, низкая, бесчестная (Бумаги мои проверила, перерыла! Грязное белье мое она рассматривает! Письма мои она читает!); Я - честный, мудрый, разбираюсь в жизни (Ничего я никого не обманывал! Люди сами себя обманывают, сами!). Мена роли (жертва ® насильник, агрессор) в изображении драматурга проявляется в реализации сексуально ориентированной стратегии. Ситуация развивается по стандартному сценарию поселковой культуры: ссора перерастает в физическую расправу над женщиной. Алексей присваивает чужой языковой код, зеркально воспроизводит чужие тактики и культурный сценарий. ОА и ОР Алексея и Михаила почти зеркально соотносятся. Ср.: МИХАИЛАЛЕКСЕЙ дураамеба глупая низший уровень развития Мурлин МурлоМурлин Мурло орать будешь в моргезаткнись крокодилина какаякошка драная падла, вошь, сучка, блоха дебилка, дура набитая, тварь подлая Я ведь и прибить могуПолучишь у меня Риторический вопрос (Другим с тобой можно, а мне нельзя?) трансформируется для Алексея в прямой вопрос, на который он дает ответ: Раздевайся! Как ты перед ним раздевалась, ну? Покажи! Что ты делала? Танцевала перед ним? …А ну, танцуй, танцуй, покажи, какая ты!… Иди, давай, тварь подлая… Мурлин Мурло!!!!! Можно говорить о частичном наложении культурных сценариев: в просторечной среде не принято танцевать перед мужчиной в ситуации любовной игры. Реминисценции актуализируют элементы инокультурного сценарного варианта, вызваны осознанным намерением унизить и оскорбить Ольгу. Диалогическое взаимодействие отражает механизм переключения культурных ролей партнеров. Алексей начинает действовать по стереотипам поселковой субкультуры, злорадствует, проявляет равнодушие, Ольга - по стереотипам общенациональной (литературно ориентированной) культуры. Она, обнаруживая народное, женское начало, стремится переключить Алексея на высокое. ОЛЬГА. Бог вам не простит, что вы? Бог накажет Вас, Бог все видит, все… АЛЕКСЕЙ. А за что меня наказывать?… ОЛЬГА. Жалко мне вас жалко, жалко, жалко… АЛЕКСЕЙ. Молчать! Жалостливая какая нашлась! Жалеть она меня будет! Переключение культурно-речевых кодов не способствует примирению, а лишь разжигает конфликт; не свидетельствует о приспособлении, а говорит о попытках протеста и усилении непонимания. ОА и ОР Ольги представлены рациональными отрицательными оценками, выраженными базовыми прилагательными (хороший, плохой). Прилагательное хороший в составе сложноподчиненного предложения получает противоположный смысл: Я думала, что вы хороший.

Экспрессивную функцию выполняют глаголы (обмануть, мучать); существительное (беды), которые получают дополнительные речевые коннотации; слово со статусом категории состояния (жалко); эмоциональные обращения (миленький, Алешечка); экспрессивные синтаксические конструкции с лексическим повтором. На уровне текста значима образная аналогия: Вы не артист Бурков, и мы вам тут - не кинокомедия! В коммуникативной партии Алексея доминируют эмоциональные оценки. Тональность злобы, негодования, осуждения передается такими эмоционально-экспрессивными средствами, как метафора (амеба, низший уровень развития); сниженная просторечная лексика (заткнись, жлоб); эмоциональные интонационные конструкции (Жалостливая какая нашлась! Нет, это потрясающе! Все бумаги мои она проверила, перерыла!); императивные конструкции (Молчать! Заткнись! Будешь тут разговоры разговаривать!) Напряженность нарастает ступенчато, очагами. Препирательства сопровождаются словесными конфликтами: обманули « не обманывал; бумаги проверила, письма читает, грязное белье рассматривает « неправда; жалко «жалеть она меня будет. Напряженность передается оценочной лексикой, интонацией и отражается в авторских ремарках: Пауза; Пятится, не спуская с Алексея глаз, испуганно; Смотрит на Ольгу. В границах оценочной и ролевой стратегий Ольги выделяются тактики осуждения, опровержения ложной информации, а также самоутверждения, самооправдания. Смена общекультурного сценария актуализирует тактики увещевания, смягчения отрицательного, поиска нравственных ориентиров. Стратегия Алексея структурируется тактиками наскока, угрозы, оскорбления. Вербальное насилие трансформируется в физическое. Коммуникативный результат: для Алексея - внутриличностный ролевой конфликт и раздвоение личности, нравственное падение; для Ольги - крушение надежд и иллюзий, унижение, позор. Отметим, что нравственное возвышение остается лишь в эстетическом рисунке драматурга. Сама Ольга вряд ли испытывает чувство нравственного превосходства.

Для обоих партнеров - личностное отчуждение, разрыв. Разграничение предконфликтных и конфликтных ситуаций дает возможность выявить динамику конфликта, проследить его развитие от зарождения до открытого проявления и разрешения. Анализ цепочки ОА и ОР коммуникантов позволяет найти границу, разделяющую стадии конфликта, тот стимул, который становится поворотным моментом, точкой отсчета собственно конфликта. Например, в ТФ-7 конфликт стимулируется ОА Ольги: Новый квартирант приехал. Неудобно перед ним. Не тронь его. Появившийся стимул соперник меняет тональность общения и характер оценок Михаила. Снисходительность, уничижительные оценки (Дура! Глупая ты! Эй, Мурлин Мурло, сними противогаз!), которые самим Михаилом не осознаются как оскорбительные, сменяются злобой, агрессией, унижением нравственного достоинства девушки (Синявка ты вокзальная! Матери твоей скажу, что сама меня в постель затащила! Скажу… так с мужиками порется, что аж резиной пахнет! На квартиранта решила переметнуться, с ним шашни крутить! и под). Инициатор конфликта как перманентно конфликтная личность, скандалист, использует различные тактики, чтобы подтвердить незыблемость иерархических отношений (любовник - любовница): инвектива, наговор, угроза. Причем механизм угроз, инвектив предполагает чередование стереотипных реплик. Ср.: МИХАИЛ. Скажу еще матери твоей, что ты меня сама в постель затащила! ОЛЬГА. Ирке твоей скажу! ИННА. Ладно ты, Мурлин Мурло! Гундосишь! Заткнись! ОЛЬГА. Сама страхолюдина! Красавица мне нашлась тут! Конфликт носителей просторечной культуры вскрывает качественное своеобразие оценок: они становятся открытыми, злобными, задевающими нравственное достоинство партнера. Динамика конфликта между Алексеем и Михаилом тоже выявляет различие в содержании оценок и степени их проявленности. Инициатором предконфликтной ситуации (ТФ-6) становится Михаил. Его оценки задевают внешние данные и социальный статус партнера. Алексей уходит от конфликта, что нормативно с точки зрения общей культуры. В предконфликтной ситуации нет открытого противостояния партнеров. Один из них сдерживает другого, смягчает оценки, берет вину на себя, не проявляет открытых реакций, старается погасить напряженность.

В открытом конфликте носителей разных культур сталкиваются контроценки, проявляется открытость, прескриптивность нормативных оценок. Напряженность достигает пика хотя бы для одного из партнеров, поэтому требуется разрядка в виде нравственного и / или физического насилия. Напряженность доминирует в ККП, репродуцированном Н.Колядой. Это пространство накалено до предела.

.4 Коммуникативные тактики и личностное пространство

Проникновение в чужое личностное пространство Лингвокультурологический анализ пьесы показывает, что одной из причин возникновения дисгармонии в общении становятся оценки, вольно или невольно задевающие партнера, его личностное пространство (далее также ЛП). В работах по психологии, социологии, культуре общения отмечается повышенный интерес к изучению пространственных условий человеческой деятельности, выделяется особая дисциплина, занимающаяся проблемами роли пространства в человеческом поведении - проексемика (Национально-культурная специфика речевого общения народов СССР; Черноушек; Кроль, Михайлова и др.).

Личное пространство определяется как околоиндивидная зона, малая охранная зона, которой мы отделяем себя от другого (Черноушек 1989: 24), некая область, которую человек ощущает как свою и носит с собой всегда, пузырь (bubble), размеры которого соответствуют пространству, очерченному вокруг себя ненапряженной, т.е. не до конца распрямленной рукой (Кроль, Михайлова 1993: 43). Однако мы, вслед за И.П.Тарасовой, Н.А.Прокуровской, будем вкладывать в понятие личностное пространство несколько иной смысл. В акте общения Я коммуниканта является не гомогенным, а многочленным образованием. Уместно вспомнить строки поэта Н.Заболоцкого: Как мир меняется! И как я сам меняюсь! Лишь именем одним я называюсь. На самом деле то, что именуют мной Не я один. Нас много. Я живой. По мысли Б.А.Парахонского, если в отношении к внешнему миру человек выступает как нечто цельное, то по своей внутренней организации Я имеет сложное дифференцированное строение, так что можно говорить о различных Я в рамках одного сознания личности (Парахонский 1988: 122). Смысл высказывания, порождаемый человеком говорящим, связан с различными ипостасями его Я: Я-физическое, Я-социальное, Я-интеллектуальное, Я-психологическое, Я-речемыслительное (Тарасова 1992). Можно говорить о своем и чужом ЛП. Психология личности, особенности миросозерцания и мировосприятия, ценностные ориентации определяют набор возможных действий (тактик) по отношению к своему ЛП: наряду с тактиками самозащиты, заботы, самоутверждения, имеют место тактики саморазрушения, самоуничтожения и др. Особо отметим свойственную для репродуцированного Н.Колядой ККП тенденцию проникновения в чужое ЛП, для которой характерны действия партнера (партнеров) по общению (вербальные / невербальные, осознанные / неосознаваемые, ожидаемые / неожидаемые), приводящие к нарушению границы одной / нескольких сфер ЛП и получающие ответные (внешние и внутренние) реакции.

Любое проникновение в ЛП всегда задевает человека, актуализируя механизмы социально-психологической регуляции поведения и вызывая разнообразные (прямые и опосредованные) оценки. Условия взаимодействия и обстоятельства коммуникативной ситуации, личностные характеристики образуют для участников общения систему координат, в соответствии с которой они соотносят и выстраивают возможные наборы стратегий и тактик, маркируют ситуацию как благоприятную для общения, рискованную, предконфликтную или конфликтную. Представим тактики проникновения и тактики защиты ЛП. Они действуют во всех сферах ЛП. Я-ФИЗИЧЕСКОЕ Выделим первую группу тактик проникновения. Их назначение - подначить, подковырнуть, обидеть, унизить партнера, спровоцировать на какое-либо ответное действие, т.е. в конечном счете понизить его статус, утвердить позицию Я над Другим. Эти тактики ведут к нарушению коммуникативно-ролевого баланса. Отметим, что в замкнутом репродуцировнном ККП эти тактики чаще всего носят агрессивный характер. Они могут быть прямыми и косвенными. Открытая насмешкаМ. Эй,Мурлин Мурло! Сними противогаз, слышишь? О. (смотрит в пол, не двигается). Кличка Мурлин Мурло становится провокационной дразнилкой, повторяемой близкими, знакомыми Ольги. М. Иди, иди… Иди, четырехглазый… А (уходит). Кличка четырехглазый (очкарик) - уничижительная стереотипная дразнилка интеллигента. Упрек И. Чего это ты накрасилась, как фуфло какое? О (не реагирует). Инвектива М. У меня сын родился… Такая радость! Ну, пошли на кухню! И. Плодится тут, как кошка какая, одного за другим таска- ет, а мы радоваться должны! О. Они <лилипуты> смешные. А. Да ты на меня посмотри, какой я смешной… Это ведь, оказывается из-за тебя, … кошки драной… Угроза И. Я вот как дам тебе сейчас в глаз! О. Замолчи, сказала! Замолчи! Проникновение в чужое ЛП может сопровождаться и частичным отступлением, отходом от его границ. Выделяется тактика: Смягчение отрицательного М. Нет, ну рассказать кому про мою любовницу - не поверят, засмеют. Скажут, с головой не дружу. Правда, мягкая ты… Тело у тебя хорошее…

Среди косвенных тактик проникновения выделим: Менторство М. Любовницы, знаешь, что в постели делают? А ты не хочешь, заставлять приходится. Учить тебя надо только многому. О (смотрит в пол, не двигается). Наговор, очернительство М. Я ведь про тебя и матери твоей могу сказать. Ты вот, скажу, билеты по ночам на сеансах рвешь, а доченька твоя… так с мужиками порется, что аж резиной пахнет. Скажу еще матери твоей, что ты меня в постель затащила! О. А я вот… я вот… Ирке твоей скажу! Провоцирование физической агрессии М. Тебе тут не обломится. Зачем она тебе? Ты ей - зачем? Понял, нет, меня? А. Нет, не понял? В чем дело? ПодначкаИ. Мордоворотина вот эта у тебя есть, хоть раз в неделю да приходит. А у меня никого нету. О (молчит). Агрессивная инициальная тактика вторжения может порождать ответную агрессию, также передаваемую с помощью инвективы, упрека, насмешки, угрозы или физического действия, например: И. Ладно ты, Мурлин Мурло! Гундосишь! Заткнись! О. Сама страхолюдина! Красавица мне нашлась тут! О. Опять ты пьяная. И. А ты опять трезвая. Примеры отражают типично женские реакции, принятые в просторечной культуре. Оценка внешности, физического состояния женщины вызывает зеркальную (неосознаваемую) ответную тактику. Носитель просторечной культуры чаще на агрессию отвечает агрессией, носитель общей культуры старается придерживаться этикетных норм, уходит от конфликта.

Выделим вторую группу тактик защиты ЛП. Их назначение - защитить свое ЛП, блокировав действия нападающего, занять позицию Я от Другого, сохранить внутреннее равновесие, гомеостазис либо подтвердить и укрепить свой коммуникативный статус. Защита чужого ЛП осуществляется с целью оказания партнеру физической или моральной поддержки. Капсуляция М. Не суетись под клиентом, слышишь, а, Мурлинка? О. Голова болит. Инициальная агрессивная тактика не вызывает откровенно агрессивных ответов: партнер замыкается в своем пространстве, молчит, смиряется с агрессией. Такая реакция объясняется обыденностью, привычностью проникновения в сферу Я-физического для носителей просторечной культуры. Представитель образованного слоя чаще действует в границах этикетной стратегии и выбирает тактику ухода от общения, что нормативно для носителей общей культуры. Опора на аксиологическую традицию, на оценку близких людей О.С лица воду не пить, мать мне говорит. Она говорит, что я куколка базарная! Красавица, говорит! Просьба А. Не трогайте меня! Слышите? М. Да нужен ты, мараться об тебя… Комплимент, речевая поддержка О. Скажи, я страшная, да? А. Совсем ты даже и не страшная… Нормальная ты… Даже симпатичная… У тебя вон какой духовный мир огромный. Предупреждение О. Он из вас последние мозги вытрясет. Тут вы совсем дураком станете. СамоутверждениеО. Я красивая! Я очень красивая! Тело у меня красивое… Самокритика И. Ну, что смотришь? Ага.Я опять кривелла. Ну, а как тут не напиться? Самоукрупнение М. Да меня, знаешь, сколько баб хочет? Одна другой лучше! Вот так! Интимизация О. Я так сильно хочу ребеночка. Сильно-сильно. Я- СОЦИАЛЬНОЕ Выделим тактики проникновения, которые могут носить как агрессивный, так и неагрессивный характер. Открытая насмешка М. Мы писали, мы писали, наши пальчики устали… (Смеется). А. (не реагирует). Подначка И (смотрит на А., улыбается) Ой, какой молоденький! Упрек, осуждение М. Бабы! Эх, бабы! Ничего вы в жизни не петрите! Эти тактики включают оценку принадлежности партнера к социальной группе (в данном случае - к интеллигенции), возраста, обобщенную оценку социальной демографической группы, к которой принадлежит коммуникант. Определение статуса, распределение социальных ролей (возраст, профессия, позиционная, ситуационная роли) М. Стой. Давай покурим, побазарим. Соседи как никак. А. Я пойду, пожалуй, а? И. Я на стройке коммунизма наяриваю. Мама - в гортопе работает. Ну, город топчет, сплетни собирает. Оценка убедительности ролевого поведения О. Вы разве не знали? Ну вот. А говорите еще образованный. Самоосуждение А. Не выходит из меня миссионера, не выходит! Среди косвенных тактик выделим: Намек М. 28 лет гляжу, а все мается, …Мурлин Мурло несчастное! О. Иди, иди, иди вон отсюда, вон, вон! Партнер вторгается в сферу Я-социального и Я-физического, намекая на семейную неустроенность, отсутствие сексуального партнера. Среди тактик защиты выделим: Капсуляция М. Ты, что ли, квартирант? А. Наверное. Можно пройти? Самоутверждение И. Я могу, могу быть интеллигентной женщиной! Самоирония О. Мичуринцы! Мы с ней < матерью> мичуринцы! Самоукрупнение М. Я решаю, как делать, я, я, а не ты. Я-ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЕ Самыми частотными в группе тактик проникновения (агрессивных и неагрессивных) становятся: Инвектива, упрек А. Дебилка, Му-му не прочитала за свои почти тридцать лет! О. Не прочитала… А. Ты не понимаешь ничего своей башкой тупой, что ли? Не кумекаешь? Варит у тебя котелок? Не варит? Не варит? А. Это ведь, оказывается, из-за тебя, дуры набитой… О (стоит с опущенными руками). Насмешка М. Бабы дуры! Ничего вы в жизни не петрите! Ничего не смыслите в колбасных обрезках! О. (об М.) У него, знаете ли, одна извилина в голове, и та - пунктиром… Самоуничижение О. Это все из-за меня, дуры, из-за меня… Аксиологическая опора на традиции, стереотипы М. Не поверят, засмеют. Скажут, с головой не дружу. Оценка интеллектуальной деятельности партнера, уверение в значительности И. (об А.) Голова как вари-и-ит! О. <…> я знаю, что вы очень-очень умный. Среди косвенных тактик проникновения выделяются: намек на интеллектуальную недостаточность А. В чем дело? Не понимаю? Почему это? И. Ой, сядь, малыш! осуждение, упрек А. Книжки надо читать, книжки, Инна дорогая… О. Не надо, Алеша… Что вы придумали такое… В группе тактик, направленных на защиту Я-интеллектуального выделим: Капсуляция А. Амеба, низший уровень развития! О (на оскорбление не реагирует). Запрет И. Ненормальная она, придурок. Ты уже понял, ага? О. Замолчи, сказала, замолчи! Самоукрупнение М. Книжки ты не читаешь. А я вот читаю. Я-ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ Среди тактик проникновения в Я- психологическое выделим: Инвектива М. Радоваться должна, что я на тебя, сучку такую, глаз положил! Кому ты еще нужна? О. Иди, иди, иди вон отсюда… Осуждение И. Ой, да что ты себя на лопате-то подаешь, что ты смотришь таким змеем?… Накрой на стол, не пучь бельмы свои. О. (пошла на кухню). Увещевание, запрет А. Как вам не стыдно! Бить женщину подло! Стыдно! Нельзя! М. Заманал - не пробегал? Эмоциональное сопереживание, сочувствияе О. У меня аж сердце заходится - так мне всех жалко! А (сидит на диване, руки сложил на коленях. Улыбается). К косвенному проникновению отнесем: Конфиденциальность, секретность О. Я вообще этот альбом еще никому не показывала. Вы первый. Психологическое давление, угроза М. Завтра приду. Устрою тебе наединенцию… Только попробуй не открой. Я тебе двери дегтем намажу. О (захлопнула дверь). Намек М. Спелись уже? В группе тактик защиты выделим: Самоутверждение А.Я счастливый человек! Потому что люблю! И. Мы - как мыло простые! О. Я такая добрая! Я всех люблю, всех жалею! Самоукрупнение, бахвальство М. Я решаю, как делать, я, я, а не ты… А. Спасти вас сможет, помочь вам сможет моя любовь! Самообнажение, раскрытие своего внутреннего психологического состояния О. Ни работать, ни книжки читать не могу, неохота. Ничего неохота. Так бы и спала всю жизнь с утра до ночи! (Улыбнулась, потянулась) Вот я какая! И. Господи, как мне все надоело. Как мне уже жить не хочется… О. Мне с Иркой твоей стыдно встречаться. Стыдно, жалко ее. Квартирант новый приехал… Перед ним неудобно мне… Я-РЕЧЕМЫСЛИТЕЛЬНОЕ Сфера Я-речемыслительного характеризуется следующими тактиками открытого проникновения в чужое ЛП: запрет недостойного речевого поведения А. Не сметь ругаться при женщинах! М. Схватил за волосы, раза два стукнул о колено головой. Упрек, осуждение О. Сидишь тут, болтаешь, собираешь, что попало… М. Не суетись под клиентом, слышишь, а, Мурлинка? О. Ну что ты мелешь? И. Ладно ты, Мурлин Мурло!… М. А ты каркаешь. Скорее бы, скорее бы! О (молчит). Фиксация непонимания мыслительного хода партнера М. Я что-то не всасываю, чего ты, а? О. Миша, я тебе вообще говорю, вообще. Отстань от меня, а? И. Понял? А. Не понимаю…То есть понимаю, но не совсем… Оценка протекания коммуникативного контакта О. Так интересно с вами разговаривать! Оценка достоверности сообщаемой информации М. Вранье все. Одни вруны лечатся А. Бред какой-то Оценка оформления речи И. Мурлин Мурло! Гундосишь. Заткнись. М. Ясно, ясно. Ишь как заверещала! М. Научил ее на свою голову, орать стала. Орать в морге будешь!

Самокритика, самоосуждение И. Язык у меня не выговаривает всего того, что думаю… Выявление и описание тактик показывает, что самыми частотными являются тактики проникновения в сферу Я-физического и Я-социального. Среди агрессивных тактик, носящих сквозной характер, выделим инвективу, упрек, насмешку. Они вызывают или зеркальные ответные реакции, или стремление прервать контакт, спрятаться, замкнуться в собственном пространстве. Проникновение в чужое ЛП сопровождается оценками внешности, зоосравнениями, бранной, жаргонной лексикой. Перечисленными тактиками пользуются носители разных культур. Физическая агрессия в ситуации конфликта характеризует более действия мужчин. Нарушения границ чужого личностного пространства в ситуации общения женщин просторечной культуры ведет к перебранке, взаимным оскорблениям. Защита чужого ЛП не всегда сопровождается ответной благодарной реакцией и может рассматриваться как бестактное коммуникативное поведение. Самыми частотными тактиками, направленными на сферы собственного ЛП и носящими сквозной характер, являются тактики самоутверждения, укрупнения, самокритики, самоосуждения.

ВЫВОДЫ

Н.Коляда создает агрессивно-апокалиптический образ ККП. Общение носителей поселковой просторечной культуры разрушительно. В текстовых фрагментах, стилизующих взаимодействие носителей одной речевой культуры, отсутствуют диалоги с гармоническим коммуникативным результатом. Это свидетельствует о коммуникативном неблагополучии культурной среды, хотя носители субкультуры воспринимают дисгармоническое общение как норму. Люди не только не понимают друг друга, но и стремятся к эмоционально-психическому уничтожению ближнего. Агрессия обитателя ККП направлена как на своих, так и на чужих: незнакомый человек, беременная жена, дети, мать. Фатическая функция утрачена. Общекультурные речевые, жанровые, поведенческие стандарты трансформируются не в лучшую сторону. Выделяются инвективные жанры: насмешки, наскока, оскорбления, упрека, ссоры. Примета речевого быта - вербальное и физическое насилие. Постоянно вспыхивают очаги напряженности. Все это свидетельствует о предельной накаленности репродуцированного ККП. Взаимодействие носителей разных культур также характеризуется тенденцией к дисгармонии. Текстами и жанрами влияния, по Коляде, являются тексты субкультуры, но не культуры общенациональной. Присвоение субкультурных текстов, стереотипов, сценариев - еще один сигнал неблагополучия описываемой среды, ее дестабилизирующего влияния на психику и поведение человека.

Главный конфликт - это конфликт просторечной и книжно-литературной культур. Алексей представляет литературно ориентированный тип речевой культуры. Он действует по стандарту героев классической русской литературы 19-го века. Роль миссионера, спасителя, проповедывающего культурные ценности в их темпорально-пространственном отвлечении, становится ролью-маской. Несмотря на то, что Ольга и Инна тянутся к Алексею, он не становится коммуникативным лидером. Дистанцируясь от носителей поселковой просторечной культуры, он срывается. Драматург гиперболизирует речевое поведение Алексея. Это карикатура на литературно ориентированный тип поведения, который отвергается средой. Носитель просторечной культуры (Михаил) - человек с завышенной самооценкой, стремящийся к жесткой ролевой иерархии, склонный к вербальной и физической агрессии, не имеющий нравственных опор, также не способен стать коммуникативным лидером. Обращение женщины к основам народной, христианской культур свидетельствует о крайней форме отчаяния. В пьесе можно выделить 28 ТФ - коммуникативных целостностей. Из них только три фиксируют гармонический коммуникативный результат, что составляет 10,7 %. Драматург репродуцирует стандартные ситуации. Коммуникативные установки партнеров на контакт и кооперацию, ролевые стратегии (доброжелательная хозяйка, вежливый гость), задающие действие коммуникативных стратегий, следование общенациональным культурно-коммуникативным стереотипам, тональность доверительности, уважительного отношения к партнеру, заинтересованности, гедонистический настрой, выбор позиции Я ® Другому гасят точки напряженности и формируют гармонический результат. Отсутствие резких оценок, резонирующие оценки, оценки-притирки способствуют сближению коммуникантов, стремящихся наладить речевой контакт. Определяются конструктивная и квазиконструктивная гармония. Первая приводит к формированию установки на дальнейшую кооперацию, интереса, вызывает любопытство партнера. Вторая свидетельствует об иллюзии реализации личных стратегий, иллюзии гармонии.

Наблюдаются стереотипные / нестереотипные, стратегически заданные / спонтанные, мужские / женские, нормальные / анормальные оценочные реакции. Выделяются гармонические и дисгармонические тактики. К группе гармонических тактик отнесем тактики коммуникативной поддержки, шутки, уступки, комплимента, похвалы ближнего, этикетные тактики. 89,3 % составляют ситуации с дисгармоническим коммуникативным результатом: 53, 5 % - ситуации риска; 25,1 % - предконфликтные ситуации, 10,7 %- конфликтные ситуации. Преобладание ситуаций риска объясняется нестандартным разворотом коммуникативно-культурного сценария и наложением жанров: сценарий знакомства трансформируется в знакомство ради флирта и физической близости; сценарий застольного разговора на общие темы трансформируется в монолог-проповедь или монолог-исповедь и др. Один из коммуникантов неосознанно стремится занять позицию Я над Другим. Барьеры в общении преодолеваются усилиями коммуникантов, которые формируют оценочные мнения друг о друге. Предконфликтные и конфликтные диалоги демонстрируют вторичную по своей природе агрессию носителя общей культуры, не способного справиться с фрустрирующей ситуацией, испытывающего внутриличностную дисгармонию, внутриличностный ролевой конфликт и / или первичную агрессию носителя просторечной культуры. Результат скрытого конфликта - психологический. Происходит накопление конфликтной массы, подтверждение и укрепление мнения друг о друге, формируется прогноз на дальнейшее взаимодействие. Коммуникативный дисбаланс вызывается осознанным стремлением одного из партнеров занять доминирующую позицию. Результат открытого конфликта - поведенческий. Оценки в предконфликтной и конфликтной ситуации становятся морализаторскими и провоцируют нравственное и физическое насилие. Далее взаимодействие развивается по стандартному сценарию.

Обкатанные в репродуцированном ККП механизмы общения обусловливают появление оценок на уровне биологических реакций, вызывающих ответные зеркальные оценки. Коммуникативно-деятельностный анализ позволяет выявить одну из тенденций дисгармонического общения - проникновение в чужое личностное пространство. Выделяется группа дисгармонических тактик, которые направлены на разные сферы личностного пространства и носят сквозной характер. Самыми частотными среди них являются инвектива, упрек, насмешка. Им противостоят тактики защиты своего личностного пространства, среди которых значимы: капсуляция, опора на аксиологические традиции и оценку ближних, комплимент, самоирония, самоукрупнение. Анализ механизмов оценивания позволил выявить причины коммуникативной дисгармонии. Они обусловлены: - социально-культурным дисбалансом; нетождественностью субъективных картин мира участников взаимодействия (мировоззренческий конфликт); - неадекватным восприятием жанра; дисбалансом ролевых ожиданий и предписаний; нестыковкой (или незнанием) коммуникативных норм общения и поведения. Конкретизированы виды дисгармонического коммуникативного результата: временное разобщение, сопровождающееся смещением оценок партнера и его поведения; разрушение основ обратной связи; обострение отношений; нарушение ролевой иерархии; капсуляция (интуитивный акт самосохранения, не наносящий вред партнеру), уход в себя; внутриличностный разлад: ощущение интеллектуальной неполноценности, растерянность, недоумение; внутриличностный ролевой конфликт; физическое насилие; коммуникативное одиночество. Коммуникативно-культурное пространство заводского поселка изображено Н.Колядой как замкнутое, асоциальное, бессобытийное, отграниченное от общей культуры, пространство маргинальное, дисгармоническое, иерархически жестко организованное, задающее две позволительные коммуникативные позиции: Я над Другим(и), Я под Другим(и), определяющее нетерпимость к инокультурным инвестициям.

Между тем оно пересекается с общекультурным пространством. Это пересечение связано с наличием этикетных культурных стереотипов, с проявлением архетипического бессознательного народного (женского начала). Трансляция христианских культурем через женщину также не случайна. Даже при апокалиптическом взгляде на речевую ситуацию существует надежда на возрождение с ее помощью. Драматург применяет прием гиперболы, позволяющий заострить внимание на болевых точках современной речевой ситуации. Проверить объективность данного наблюдения Н.Коляды можно лишь в том случае, если проанализировать живую речь жителей поселка заводского типа.

ГЛАВА II. РЕАЛЬНОЕ КОММУНИКАТИВНО-КУЛЬТУРНОЕ ПРОСТРАНСТВО: ОЦЕНОЧНЫЕ МЕХАНИЗМЫ И ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ РЕЧЕВЫХ КУЛЬТУР

.1 Постановка задачи

Проведенный на первом этапе анализ текстовых фрагментов позволил сделать выводы о дисгармоничном речевом взаимодействии персонажей Н.Коляды - носителей просторечной культуры, жителей провинциального городка; конфликте носителей разных культур и агрессивно-апокалиптическом характере ККП, поглотившего столичного интеллигента, который быстро присвоил речевые и поведенческие стереотипы инокультурной среды. Право художника - показать коммуникативно-культурное неблагополучие репродуцированной среды, увидев болевые точки общества. По справедливому замечанию Ю.Н.Караулова, персонаж художественного произведения тоже языковая личность sui generis, и произведение, отражающее речь определенных социокультурных типов, может служить источником для воссоздания прототипов (Караулов 1989: 8). На втором этапе исследования мы решили полученный типологический материал наложить на живую разговорную речь носителей просторечной культуры. Сопоставительный анализ ККП - репродуцированного и реального - позволит осуществить опыт лингвокультурологической диагностики. Записи текстов-разговоров проведены рабочим Первоуральского новотрубного завода, студентом-заочником М.Махнутиным и обработаны автором диссертации. Общая временная протяженность записанных текстов, представляющих различные временные срезы (1996 - 1997 гг.) , - 25 часов. Для анализа отобрано 80 текстовых фрагментов. Участники речевого взаимодействия - члены бригады цеха высокоточного оборудования новотрубного завода. Паспортные данные коммуникантов не ограничены половыми, возрастными и образовательными признаками. Это мужчины и женщины; рабочие и служащие - слесари, токари, фрезеровщики, станочницы, электронщики; выпускники школ, ПТУ, техникумов и вузов; представители трех поколений: молодые, недавно пришедшие в бригаду рабочие, рабочие среднего возраста и пожилые, вышедшие на пенсию, но еще работающие в цехе: А.М. - начальник цеха, 1956 г. р., выпускник Уральского политехнического института; В.И. - рабочий, мастер цеха, 1938 г.р., выпускник техникума; В. - рабочий, 1954 года рождения, выпускник ПТУ; О. - рабочий, выпускник ПТУ; М. - рабочий, 1974 г.р., студент Уральского университета; Ю. - рабочий; выпускник ПТУ; В.Ф. Юг. - рабочий, выпускник ПТУ; С. - рабочий , 1973 г. р., неполное среднее образование; А. - рабочий, выпускник ПТУ; Д. - рабочий, выпускник Уральского политехнического института; Н. - рабочий, выпускник ПТУ; Т.В. - рабочая, 1953 г.р.; Ж. - рабочая, 1957 г. Несмотря на то, что общение героев пьесы замыкается квартирой, а живое взаимодействие протекает в бригадной подсобке, оснований для сопоставления достаточно. Далее переходим к выявлению специфики живого ККП.

.2 Коммуникативно-культурное пространство: взгляд изнутри

Срезовый лингвосоциокультурологический анализ бытовых и производственных текстов-разговоров, объективирующих особенности микромира членов бригады, на наш взгляд, - один из путей выявления общих коммуникативно-речевых тенденций, свойственных обитателю провинциальной просторечной среды. Как можно заметить, есть много общих точек пересечения с ККП, воссозданным Н.Колядой. Одинаковы место обитания (провинциальный заводской город); стереотип жизненного процесса, под которым понимается повседневная структура жизнедеятельности индивида, устойчивый цикл жизнедеятельности, присущий различным возрастным, социальным и иным группам общества (Яницкий1987: 133); паспортные данные коммуникантов. Один и тот же речевой фундамент - просторечие. Просторечная речевая культура доминирует. Языковая ситуация с расположением просторечия в сердцевине национального языка является типичной для жителей всех российских городов (Прокуровская 1996: 69). Как и в речи героев Н.Коляды, мы находим приметы просторечия на всех уровнях языка: Местов не хватат; Вразумно говоришь; Молодцы девки / научилися стряпать; Ты поддержал наших голодующих милиционеров? Я голодовать не буду; Деньги в ихный карман идут; Хочешь подстригем?; Бригада со Свердловска; Что они стоят / такие наушники; Он без закидонов; Витамины вообще полезны / особенно под весну; А что / я должен улыбаться во всю шанешку? Куда начальник-то свалил? Лапши на уши вешай; Не угнетай наше настроение; Соловьиха (о женщине по фамилии Соловьева), Пугачиха; У нас теперича / не то / что давеча; Ходили всем двором пировали; Их в горисполкоме дедка списал; Спортил девку-то; Пора сыновей заделывать; Спасибо / мужчины / подняли нам тонус; Ты мне не тычь / я тебе не Иван Кузьмич // и др. Употребляются и диалектизмы: робит, шибко. Но как справедливо отмечает О.П.Ермакова, просторечность высказывания определяется не столько удельным весом просторечных элементов, сколько личностью говорящего, его возможностью выбирать из разных кодов, его собственным отношением к избранным средствам выражения (Ермакова 1984: 17). Например, мать о сыне: Он у нас дураком сделался / и не пошел в армию // Щас грит (говорит) / Мама / с меня надо снять / что я дурак // и сделать / что у меня желудок болит // Я грю (говорю) Нет уж / все теперь // Дурак так дурак //; За праздничным столом: То ли дело / на халяву наедимся / и зато дома есть ниче (ничего) не будем //; Как они живут / немцы? У них принцип жизни / накапать на соседей // основа всей жизни // и др. Присущее носителям просторечия естественное мировоззрение задает такие словесные формулировки, в которых отражается действительность как она есть. Кроме просторечного типа, выделены среднелитературный, литературно-разговорный, народный типы речевой культуры. Социологи отмечают возрастание роли малой группы в коммуникации, уменьшение роли соседских контактов в пользу родственных, дружеских, служебных. Е.В.Красильникова отмечает, что бытовые разговоры часто ведутся в рабочее время. Поскольку обычно люди связаны долгие годы с одним местом работы, оно становится вторым домом и местом глубоких человеческих контактов (Красильникова 1988: 13). По мысли С.А.Сухих, референты знакового опосредования кроются в психологических, социальных или этнических пространствах (Сухих 1998: 12). Бригада, состоящая из 15 человек, представляет собой малую социальную группу - объединение людей, основанное на общем участии их в определенной деятельности, на общности их целей и занятий. Большую часть времени рабочие проводят на заводе. Доля чисто производственных диалогов, в которых фиксируется профессиональное общение, незначительна и составляет около 10 %. Значительное место занимают диалоги бытового характера, отражающие неофициальное непринужденное общение. Чаще всего они ведутся в подсобке, за чашкой чая, во время перекуров и имеют неформальный характер. Вместе с тем разговоры на профессиональные темы - одна из важных составляющих взаимодействия рабочих, особенно мужчин: С. Возьми установку / Ее на О. (ПЕРЕБИВАЕТ) Установка // Она войдет // Да /должна войти М. Ее переворачивать надо О. Ну может позвонить Михалычу? Начальник планирует его на станок поставить С. (УДИВЛЕННО)На фрезерный? О. Ну М. Меня не получилось / он решил его поставить С. Дак (так) ты не захотел О. Дак (так) он не токарь / не фрезеровщик / слесарь М. Он фрезеровщик // Ты понял? Он фрезеровщик тоже крутой! М. и С. обсуждают одного из членов бригады. М. Серега / ты подумай / прежде чем ему че-то (что-то) доверять // Я упаковку фрезерую на рычаги-то / Она же вся кривая / даже вот так вот не зажмешь // Он (ПЕРЕДРАЗНИВАЕТ) / А х…ли ты по одной? Мы по две / по три фрезеровали // Я грю (говорю) / Ты ее одну-то зажать не можешь / а тут две-три предлагаешь С. Поживем / увидим // Соображать не будет / дак (так) я и подпускать не буду к станку В. Пойдем / я те (тебе) покажу // Ставишь в тиски / находишь центр/ ставишь здесь какое-нибудь ровное число/ семь допустим // делаешь шаблончик / такой под прямым углом // Коснулся / в торец упер / упер во фрезу / как надо зажал / воткнул и пошел // туда-сюда / туда-сюда Тексты-разговоры подтверждают, что работа - это та сфера, где проявляется независимость и свобода мужчины, где он самоутверждается и борется за статус в мужской иерархии. ТФ высвечивают статус и ролевые позиции коммуникантов: хороший рабочий, начинающий рабочий, опытный наставник.

Асимметрия ролей проявляется в отборе языковых средств разных уровней, прежде всего лексики и экспрессивных интонационных и синтаксических конструкций: Подпускать к станку не буду; Ты понял? и др. В производственной сфере формируется собственная самооценка и дается оценка партнеру, например: Он фрезеровщик тоже крутой. Рабочие не изолируют себя от других социальных групп и общества в целом. Открытость, незамкнутость этого взаимодействия выявляют тексты-разговоры, в которых актуализируются разнообразные роли говорящих: отец, муж, мать, сын, студент, друг, больной, покупатель, сосед, хозяин дачного участка, свидетель в суде и др. Достаточно разнообразны и коммуникативные ситуации, непосредственно зафиксированные нами или описываемые участниками общения: выяснение отношений между своими и с чужими, оперативное совещание, производственный конфликт, день рождения, праздничное застолье, драка, ссора, посещение поликлиники, магазина, суда и др. Характер взаимодействия зависит от того, как проигрывается та или иная роль, какие речевые жанры и языковые средства избирают участники и свидетели коммуникатвной ситуации. Одна из общих языковых тенденций современной коммуникации - возрождение карнавальной стихии в жизни города (Китайгородская, Розанова 1996:345), пестрота речевых одежд - находит отражение и в речи жителей провинциального города. Соединение высокого и низкого, смешного и трагического, вплетение иноязычной, заимствованной лексики, жаргонизмы, словесные выверты, обкатанные цитаты - приметы, характеризующие речевое общение рабочих и служащих новотрубного завода: Она на лимон угорела баксов //; Я же не знал / что у тебя такая ситьюэйшн (situation) //; Такой вот чай пили / нет? Рояльный слон //; Знаешь / отчего зубы болят? Кариес / перхоть / памперс не такой //; Парнишка купил джинсы // евростиль / натуральный лен / очень даже отличается от Вранглер (Wrangler) //; А лох и ныне там //; Сколько я зарезал / сколько перерезал / сколько слесарей я погубил //; Первоуральск и бутик / две вещи несовместимые //; (о витаминах) Зубатая вещь //; (о бригадном чайнике) Японец когда увидит / сделает себе харакири //; Дима шпрехает по инглиш //; С год где-то прошло / на Пильне (один из районов Первоуральска - И.Ш.) в дурдоме киллер скрывался //; Сосед шашлычок бодяжит из лососинки //; Да этот пропуск вообще на лазерном принтере вместе с печатью долбани / и все // и др. Представители просторечной культуры не отграничены от общекультурного пространства, не замыкаются, как персонажи Н.Коляды, в границах квартиры, чтобы на кухне распить пузырек или подраться с домочадцами. Они смотрят телевизор, читают газеты и книги, слушают музыку и увлекаются компьютером, занимаются спортом, обсуждают политические и культурные новости и дают оценку происходящему в стране и за рубежом: Все-таки испанские вещи/ гитарные /нравятся //; Я заметил / он читает одну фантастику //; Живем в таком государстве / где не существует никаких правил //; Как говорил господин Карамзин / Воруют! //; Самые дорогие лекции / в Аргументах и фактах написано / по-моему / Маргарэт Тетчер оплачивались //; Черномырдин уже скоро Билла Гейтса перегонит по состоянию //; Тут в Свердловске зашел в ЦГ // Продают лягушачьи лапки / как наши куриные // Наши замученные курицы /это как их жабы / блин

Контакты с общекультурным пространством могут происходить по-разному. Носитель просторечия нередко принимает и разделяет общекультурные ценности и стереотипы. В этом случае наблюдается органическое вхождение в общекультурную среду и естественное желание к адаптации. Например, при совпадении этикетных стереотипов: (РАЗГОВОР ПО ТЕЛЕФОНУ) Здравствуйте // Это склад спецодежды? У вас есть большие размеры спецовок мужских? Ну как большие? Я не знаю Где-то 56-54 / Да? Все / хорошо // А ботинки 43-го? Спасибо большое / До свидания При совпадении стереотипов мышления: М. Ты вчера смотрел мелодраму по четвертому каналу? Ю. Кончаловский / он… // Ты знаешь / его смотреть / думать надо Д. Вот я че заметил // Вот те / кто сегодня имеет деньги // довольно / ну как / не то / что не глупые люди / ну что-то у них в голове по крайнеймере есть Ю. Конечно / если не считать бандитов / шелуху / / Кто сам делает деньги / естественно / ум-то какой-то есть При совпадении этических ценностей: М. Зачем я туда ввязался? Митрофаныч там 10 раз не прав был А.М. Митрофаныч не прав? Он же тебя взял / чтобы ты напугал /этого //М. А я же честный / я же не могу // Приехали нормальные люди<...> / Поступающая через разные каналы общекультурная информация фильтруется и переводится на свой язык, при этом может возникнуть искаженная реакция: Вот / Федорыч / читал газету? Оказывается / Ленин умер от сифилиса // А мы-то / дураки / думали его Каплан убила // Он гомосексуалистом был / нет? ; Двадцать лет разницы // Она ему в матери годится / Ну ниче (ничего) / потом Кристину захомутает / и все нормально будет // (О Пугачевой и Киркорове). Если при вхождении в общекультурное пространство фиксируется несовпадение общекультурных и субкультурных стереотипов, то происходит вынужденная адаптация; наблюдается и нулевая реакция: М. Ты че (что) / уже спиртяшки намахнул? О. Не выражайся / Здесь посторонние М. Мне жалко Вас просто // У нас начальник // А Вы / такое существо безотказное // Не можете его послать куда подальше В.И. Не-е-е / не могу Ю. рассказывает, как он ходил в бюро пропусков: Ю. Я прихожу там / доказываю с пеной у рта / что наши фотографии уже там // Грят (говорят) / Иди на /фиг // оформляй заявку на пропуск // Че-то давай мне мозги парить / Да какую заявку? / грю / мы же вот/ А.М. Антон не подрался с ней? // Это жена этого / начальника 17-ого цеха/ С ней опасно драться Ю. Нет А.М. Даже разговаривать невежливо // опасно М. Сегодня 161-ая годовщина со дня смерти Пушкина Присутствующие не реагируют. Объективная необходимость рабочих в сотрудничестве дополняется субъективной потребностью в общении. Члены бригады находятся в непосредственном личном контакте, что приводит, помимо социальных отношений, к возникновению устойчивых эмоционально-психологических отношений.

Культурно-речевое взаимодействие коммуникантов выявляет существующие между ними отношения симпатии и доверительности, неприязни и подозрительности, безразличия и равнодушной любезности: М. Как А. меня не любит! Да / Дима? А. же едет / покупает полбулки хлеба Д. Без масла М. С таким намеком / Братва / у меня хлеб есть / доставай колбаску Сам за хлебом не тянется Д. Тянется преимущественно к мясу Ю. Он тянется… М. Что (че) с Михалычем сделал? Какой-то грустный В. Это ты его обидел М. (ВОЗМУЩЕННО) Я? Да я пришел / он уже такой был В. Тебя увидел и все // сразу погрустнел / а до тебя все нормально было // М. Я сейчас (щас) пойду / выясню // Может / ты его обидел? В. Ну // мы сейчас (щас) с ним на обед ходили М. Что (че) ты мне тут нукаешь?! М. С.- то просто жаба давит // Что (че)-то он / это самое/ вроде бьется как рыба об лед / да? Один на Волге / ездит / другой стиральную машину собрался покупать Ю. А лох и ныне там // Денег до х…/ недвижимости тоже / ничего (ниче) же не берет / б…// (ХМЫКАЕТ)) Хе / он такой вот! Денег у меня в принципе хватит/ но крутой буду / б…/ 4-5 лимонов за стиральную машину Такие деньги отдавать / б… М. Да/ да / да // Жене его позвони / скажи / что он так говорил // Ха-ха //(СМЕЕТСЯ) Ю. Она повесится сразу М. Нет / мне кажется / жена давно уже все копейки подсчитала // Куда он истратит / на что Ю. Так (дак) они у нее / не у него // Раз он себе загранпаспорт оформил / зачем ему машина? М. А-а-а / Слава тебе Господи! Хоть бы свалил быстрей! Стиль общения рабочих между собой можно обозначить как грубовато-экспрессивный (Прокуровская 1996: 117), фамильярный. Шутливую тональность создают и элементы языковой игры. Рабочие, особенно молодые, часто балагурят, подначивают, поддразнивают друг друга. При этом реакция на образные сравнения, шутливые цитаты, остроумные вопросы и ответы, иронические реплики более адекватна, чем реакция персонажей Н.Коляды, например: В. Нас во время войны знаешь куда готовили? М. (С УДИВЛЕНИЕМ) Вас во время войны? Ты неплохо сохранился после семнадцати пластических операций В. (ПОПРАВЛЯЕТ) На время войны М. Я знаю / что я годен только на случай ядерной войны А. В качестве? Д. В качестве мяса // (ВСЕ СМЕЮТСЯ) А. Жаркого или как? М. Ты-то на суп пойдешь / это явно // А я-то хоть помогу нашим солдатам М. Что (че) ты вот тут накидал? Надо же поаккуратней / Взял все заляпал руками В. Что заляпал? Все нормально М. Да кого? Ненормально же // Ты безответственно отнесся к порученному тебе делу В. Что тебе не нравится? Ты // чемодан М. Сам ты чемодан // Молодой чумадан / и чумаданистый молодец Знаешь такого? В. Вот стоит / Что там знать Психологами и социологами отмечается, что большая часть малых групп имеет свою структурную иерархию. Анализ речевого взаимодействия позволил выявить двух лидеров - формального и неформального. Формальным лидером в бригаде является начальник, А.М., носитель среднелитературного типа речевой культуры. Он следит за тем, чтобы производственный процесс протекал без сбоев, проводит оперативные совещания внутри бригады, осуществляет функцию контроля за деятельностью рабочих. Роль руководителя осознанно проигрывается и получает четкое речевое оформление, когда А.М. проводит оперативки в бригаде, информируя рабочих о положении дел на заводе и распределяя трудовые поручения на предстоящую смену. Выступая в такой ситуации как должностное лицо, А.М. старается придерживаться официального стиля общения, обращается к рабочим по имени и отчеству и на вы, но переключается и на ты - общение, особенно если адресант молод, при этом переключение с вы на ты не является хамским, начальническим (Земская 1997: 292). Обращение по имени и отчеству с последующим переходом на ты (Юрий Александрович - твои шаблоны пойдут), не воспринимается в рабочей среде как невежливое, неуместное. Это скорее нормативная формула вежливости. Жанр оперативного сообщения имеет свою композицию: сначала сообщается число и день недели, далее следует короткая информация о состоянии дел на заводе, потом отдаются распоряжения, распределяются трудовые поручения. Приведем в качестве примера ТФ, демонстрирующий речевое поведение руководителя на оперативке. А.М. Чем будем заниматься? Валерий Владимирович/ пальчики делаем /точим / шлифуем/ нарезаем // Электроды / если есть медь / тянем // Кочкин Сергей шлифует диски /ту партию дошлифовывает // Виктор Федорович готовит программу / опыт уже есть// Так // Евгений Сергеевич протыкает еще на втором троне матрицу / Глушак Юрий Александрович // рычаги га первом троне прожигает // Когда Югай закончит свою долю резать / твои шаблоны пойдут // <…> Заготовку режете сами/ из имеющейся подбираете по габаритам Выбирая речевой жанр распоряжения, А.М., кроме 2-го лица ед. и мн. числа (дошлифовывай, режете, подбираете), использует форму 1-го лица мн.ч. (делаем, точим, шлифуем), грамматическое значение которой здесь - побуждать к действию, при этом обычна окраска…участия (АГ-80,1982:638), и форму 3-го лица ед.ч. (протыкает, прожигает), имеющую такое же значение, но дистанцирующую говорящего от адресата. Директива может смягчаться за счет шутки: Так / шлифовка шаблонов за тобой // Там они лежат /ждут / кричат / пищат Информирование рабочих о состоянии дел на заводе представляет собой пересказ услышанного на оперативном совещании начальников цехов и руководителя завода. С лингвистической точки зрения, это вторичный текст, созданный на базе другого… со сменой авторства…замещением одной интенции другой. Это текст-подражание, которое понимается в широком смысле (Майданова 1994: 81). Это не только воспроизведение, но и комментарий, оценка услышанного. Представим фрагмент такого текста. Тяжелое положение на заводе, его возможное банкротство и борьбу за власть начальник воспринимает эмоционально-личностно: Решает тот / кто хозяин / у кого есть акции //; Обладатели больших пакетов акций <…> шевелятся //; подождали честно / благородно//; Мы в провале // и др. Официальная роль начальника и роль человека, которому не безразлична судьба завода, совмещаются. ТФ включает разговорную и просторечную лексику (бодяжка, оперативка, крылышки подрезали, в огромном провале); канцеляризмы (мер по погашению задолженности не предпримет, штрафные санкции плюс пеня, взял самоотвод, приказ об утверждении в должности); а также лексику, отражающую приметы нового времени (обладатели больших пакетов акций, взаимозачет, представитель в Совете директоров и др.). А.М. В пятницу была оперативка // Проводил ее наш генеральный директор // Озвучен приказ об утверждении З. в должности зам. Генерального директора по производственной комплектации // Значит / небольшие итоги 97-ого года // Мы в огромном провале // Нет металла/ нет заказов // <…> У нас крупнейший должник / это ЛАДАФАРМ / / Если она на этой неделе никаких мер по погашению задолженности не предпримет / то значит / будет то же самое / что и с нами // <…> Отгрузку уже прекратили / наконец-то догадались // <…> Значит / с компанией ИНКО бодяжка началась // Взяли комбикорм у них на 70 миллионов / ну а заплатить почему-то забыли // Там взаимозачет был трубой // Они подождали честно / благородно / целый год / и выставили счет на 240 миллионов рублей // Это штрафные санкции плюс пеня / сейчас (щас) не отвертеться // <…> Ходят упорные слухи по заводу // в апреле произойдут какие-то изменения в руководстве завода / по крайней мере наши обладатели больших пакетов акций по этому поводу шевелятся // Не нравится им Генеральный директор/ не нравится его окружение // Хотят поменять / поставить своих людей / Щас (сейчас) решает тот / кто хозяин / у кого есть акции // <…> Значит / в прошлом году планировали на должность Генерального директора З. , Т. и Б. / ну Б. сразу самоотвод взял // Т. подрезали крылышки / наши / заводские // <…> Может случиться так / что в апреле месяце / от завода ни одного представителя в Совете директоров не окажется // Сейчас (щас) у нас половина на половину / половина своих / половина чужих // плюс Т. / который туда-сюда качается / но больше он туда качается/ чем сюда // То есть 5 наших / пять ихних / и Т. между ними / а в апреле может случиться так/ что наших вообще никого не будет … ТФ объективирует открытую оппозицию: мы, наши, заводские, свои « чужие, ихние, обладатели больших пакетов акций. С иронией и скрытым осуждением (туда-сюда качается, крылышки подрезали) относится говорящий к Т., бывшему своему, который, возможно, перейдет на сторону чужих.

Речевые жанры приказа, сообщения, распоряжения и языковые средства, служащие для их оформления, - это та индексальная и регулятивная информация (Карасик 1989: 3), которая проявляет высокий социальный статус А.М, определяет естественность общения по нисходящей. А.М. (о рабочем, сломавшем чайник) Заставлю К. сделать / или пусть новый покупает // А.М. (обращается к рабочим) Так / вопросов если нет / все по рабочим местам В неофициальной обстановке, в мужском разговоре за чашкой чая или праздничным столом степень коннекции (связанности с партнерами) (Сухих 1998: 17) меняется от дистанцированности до интимности: он обращается к рабочим по имени и на ты, обсуждая с ними самые разнообразные темы - политику, отдых, семейные проблемы; переключается на просторечно-фамильярный стиль общения, не чужд шутки и подначки, рассказывает анекдоты, использует просторечную, сниженную, жаргонную, книжную лексику: Той бабе волосы выдрала //; дама-то там одна //; эпопея поездок за границу//; параша; на ломике перегоняли//; На хрена ему в этот Свердловск ехать вонючий? Товар тиснул или кассу содрал? и др. А.М. Ну / по слухам/ самолет-то уже прибыть должен // Ирак прибыл / а он нет // Она / не долго думая / снова билет туда / в Эмираты // Там узнала / где он завис / той бабе волосы выдрала / мужика на самолет и сюда // И это все / у него кончилась эпопея поездок за границу // В Эмираты он ни ногой А.М. Сам видел / как нефтяники брагу на ломике перегоняли // Ведерочко / ломик стоит / обычно два или три ломика // Вся параша замерзает / вытащил его /тюк / слетело // Все остальное там // Двойную перегонку делают / для дам // Там повариха / дама-то одна // Которая всем дает Диалог часто монтируется по принципу мозаики (Земская 1997). М. Ну что (че) же она тут течет-то? Сейчас (щас) убьет тут всех по милости господина Кочкина А.М. Заклеить надо М. Заклеить / соплями замазать А.М. Соплями значит можно // Только снаружи мажь Но даже в условиях непринужденного неофициального общения А.М. проявляет подсознательное стремление к командному стилю, часто использует императивную тактику, любит делать обобщения: Таисия Васильевна / Вам задание // Значит/ взвешивать его по понедельникам / вес докладывать // Похудел / не похудел; Вообще / сколько есть вес / столько и хорошо; Еще не разлили / посидите пока; Разливай / троечник Начальник не отделяет себя от рабочих, интересуется их жизнью и проблемами. Разговаривая с молодым рабочим, который учится в институте, он переключается с одного социального кода на другой, включает в свою речь лексику молодежного жаргона: А.М. Все? Ты успешно отстрелялся? М. Естественно / когда я неуспешно? А.М. Хвосты все? М. Какие хвосты? Хвостов и не было А.М. Какие? / Потенциальные // Как выходишь на сессию / там 4-5 штук М. А они рубятся сразу А.М. старается не допускать производственных конфликтов, замечания им делаются, как правило, в корректной форме. Во всяком случае, мы не зафиксировали примеров открытой вербальной агрессии, направленной на подчиненных. Например, в первом диалогическом взаимодействии косвенный упрек рабочему выражен не открыто, а смягчен частицей хоть. Руководитель не идет на открытую конфронтацию и не противопоставляет себя коллективу, давая возможность сделать выбор: Как решите / так и будет Он поддерживает добрые традиции и начинания. А.М. Максим / ты хоть делаешь что-нибудь? М. А ну как нет? Валера / скажи А.М. Ну печку я вижу М. А что (че) печка-то? Печка // Я вообще к ней не прикасался В. У него станок там шлифует М. Я предлагаю вино вообще не брать // Чаю взять / воды там/ минералки /газировки А.М. Не // лучше брать шампанского М. Ну / шампанское / чисто символически/ ноздри замочить А.М. Хм / Я не возражаю // Как коллективу нравится так и хорошо // Как решите / так и будет М. Я вот пить не буду А.М. Правильно // на смене // сознательный человек А.М. (о совместном праздновании 8-го Марта) Хорошая у нас традиция / да? Т.В. Хорошая / это же сближает коллектив В речь человека с высшим техническим образованием вкрапливается просторечная, вульгаризированная, жаргонная лексика (ихний, ложит, завис с бабой, параша, бодяжка началась, вонючий, на хрена и др.), но он не употребляет нецензурные слова. Более того, он заботится об эколого-лингвистическом климате в коллективе. Витиеватая брань, циничные словесные выверты- сигналы антикультуры, более характеризующие, по мнению руководителя, речь деклассированных элементов, но не рабочих, они становятся тяжелой школой для членов группы, развращают молодых и, что опаснее всего, превращаются в слова-привычки. Ср.: Из разговора рабочих о начальнике М. А помнишь / он тут заходил? (ГОВОРИТ ГОЛОСОМ НАЧАЛЬНИКА) Максим Олегович // Я такой / его не видел / б…/ сижу / тоже / в Дюка режусь / б…// Раз убили/ два убили / говорю (грю) / Ё…т…м… // (ОПЯТЬ ГОЛОСОМ НАЧАЛЬНИКА) Максим Олегович / нельзя же матом ругаться / у нас здесь люди старше Вас / есть // более молодые // И как-то может быть / им неприятно // Я / говорит (грит)/ не могу понять // Ты там / типа/ с такими друзьями общаешься / которые такие некультурные / б… ? Один из рабочих матерится: А.М. Для таких солидных людей это несолидно А.М. (об одном из рабочих) Я вот побаиваюсь за коллектив / чтобы он нас не развратил // Больше всех ругается / причем так витиевато еще / у нас и не знают / как можно // Я вот Юре его не завидую / школу он тяжелую пройдет Замечания делаются А.М. в вежливой, смягченной форме: словесная формула запрета (нельзя так) смягчается с помощью частицы же (Нельзя же так), оценочное наречие неприятно соединяется с модальным словом может быть, наречием как-то (И как-то / может быть / им неприятно), глагол бояться заменяется более мягким вариантом побаиваться (Я вот побаиваюсь за коллектив). Говорящий увещевает, апеллирует к здравому смыслу слушающих, призывает обратить внимание адресанта на собственный статус и статус окружающих: У нас здесь люди старше Вас есть / есть более молодые; Для таких солидных людей это несолидно Сам руководитель владеет этикетными жанрами приветствия, поздравления, комплимента и др., использует их для проявления солидарной вежливости и уважения, расположения. Например: А.М. Максим Олегович / Приятно видеть А.М. Ну что/ уважаемые женщины / наступил ваш день Т.В. Наконец-то / так долго ждали А.М. Разрешите вас поздравить / с наступающим праздником / Днем 8-го Марта / Днем международной // Пожелать вам всего самого-самого хорошего Цветы чтобы были у вас на столе / счастья/ удачи вам / и чтобы любимые мужчины вас никогда не забывали Т.В. Мы знаем / что Вы всегда нас балуете // Спасибо Вам А.М. Для того вы у нас и есть На наш взгляд, стиль общения этого руководителя с подчиненными можно охарактеризовать как демократический, этикетно-доброжелательный. Он владеет этикетными жанрами общения, вежлив с подчиненными, тактично корректирует их речевое поведение; он обеспокоен засоренностью речи рабочих нецензурными словами. Как в официальной, так и в неофициальной обстановке тональность его общения спокойная, доброжелательная. Начальник умело пользуется речевыми жанрами приказа, распоряжения, объяснения, информирования, обладает чувством юмора, может разрядить накалившуюся обстановку. В случае необходимости переключается с одного социального кода на другой, владеет литературным языком и просторечием, в нужных случаях, а иногда автоматически, объединяет ресурсы различных речевых культур. Анализ показывает, что А.М. является носителем среднелитературного типа речевой культуры, хотя постоянный, каждодневный контакт с носителями просторечия, несомненно, оказывает влияние на речь представителя интеллигенции.

Если учесть наблюдения и выводы лингвистов о размывании границы между подсистемами развитых национальных языков (Крысин 1998:61), активном формировании в последние годы еще двух типов речевой культуры - литературно-разговорного и фамильярно-разговорного (Сиротинина 1998: 95), то А.М., пожалуй, тяготеет к литературно-разговорному типу речевой культуры. Даже в официальной обстановке в речевые жанры приказа, объяснения часто вплетается разговорная и просторечная лексика: Так / деньги обещают на этой неделе выдать до 5-го - 6-го цеха // Для тех / кто не понял / объясняю / наша очередь /видимо / на следующей неделе // Так что готовьте кошельки / сдвигайте в кучку или там по отдельности Хотя А.М. не является конфликтным человеком и стремится учитывать интересы коллектива, рабочие, в основном без специального технического образования, недолюбливают его, относятся к нему с насмешкой и даже презрением. Такое отношение, на наш взгляд, определяется не личностными характеристиками А.М., а формируется под воздействием обобщенного представления о начальнике вообще. Речевое взаимодействие рабочих выявляет наличие оппозиции: свой, из рабочих, мы, работяга, умеющий делать все своими руками « чужой, интеллигент, он, начальник, отдающий распоряжения и приказы: В. Что (че) ты? Куда? На баню? М. Но / на печку // Видел / там железо принес? Получше / чем у начальника сделано / У него-то из пятерки / у нас-то из восьмерки будет В. У тя (тебя) ничего не сделано М. Ну допустим он сам-то ниче (ничего) не делал // Он начальник / он дал задание / ему сделали В. (СОГЛАШАЯСЬ) Дал задание В.И. Вообще / если я брошу работать / то сразу постарею на десять лет Лишиться такого придурка / соседства с таким придурком // это сразу / знаешь как подействует М. Ну спасибо / Владимир Иванович // То есть / Вы считаете / что я придурок / да? В.И. Я разве сказал фамилию? Ю. Сказал / Этот придурок / можно понять / что начальник / (СМЕЮТСЯ) Входит Е.С., рабочий Е.С. Начальника нет / б… / все здесь / б… М. А где быть / если начальника нет? Е.С. А кто штуки вдевать будет? М. Начальник В представленном ниже ТФ рабочего задевает формальное проявление интереса руководителя к его проблемам, стремление в экстремальной ситуации выгородить себя (забегал / засуетился), отсутствие подлинной заботы и внимания к дельным советам и предложениям (У меня вот такое ощущение / что я прошу что-то для себя // себе домой поставить). В словосочетании этому начальнику указательное местоимение этому выполняет пейоративно-отчуждающую функцию (Пеньковский 1989: 66), усиливает оппозицию рабочий « начальник. М. Вот я не понимаю /<…> Ему вот говоришь / этому начальнику // У меня вот такое ощущение / знаешь / что я прошу что-то для себя / себе домой поставить // Сука / работаю же /знаю / что будет / б… // Живи как хочешь / понял? / Тогда / б…// раздробило палец на ноге // Начальник забегал / засуетился / Ой / б… / щас (сейчас) все будут экзамен по технике безопасности сдавать // Ну ты там скажи / я те (тебе) все сделаю как надо // Увез меня в травмпункт / мне там собрали / зашили / сказал / что кувалда в гараже упала // Выхожу / Никола пешком / б… / ушел на работу // со мной посылали // а я по чистой случайности знакомого встретил // Ковыляй / безумец Объектом насмешки становится увлечение начальника компьютерными играми. В подсобке, небольшой комнате для отдыха и переодевания, стоит компьютер. Рабочие часто играют в компьютерные игры во время смены и после нее. Роль начальника, как и всякая роль вообще, налагает определенные права и обязанности, и в частности, предписывает обеспечение нормального протекания производственного процесса, контроль за работой, а не просиживание за компьютером во время смены. Ролевые ожидания подчиненных, видящих в рабочее время начальника за компьютером, нарушаются. У пожилых рабочих забава начальника вызывает раздражение, у молодых - снисходительную насмешку, вспышки агрессии.

Ср. снисходительно-уступительную оценку (Дай человеку поиграть) и эмоциональную, ироническую (Сидел / пацан / играл), которая снижает социальный статус начальника, характеризует его как человека, увлекающегося, как ребенок, игрой и забывающего о своих прямых обязанностях. О. Это // Он от компьютера не отходил В. Он зае…/ я говорю / Включить нарезку? / он говорит (ПЕРЕДРАЗНИВАЕТ ГОЛОСОМ РАЗДРАЖЕННОГО ЧЕЛОВЕКА, КОТОРОГО ОТОРВАЛИ ОТ ИНТЕРЕСНОГО ЗАНЯТИЯ) / Включите // (ВСЕ СМЕЮТСЯ) М. Дай человеку поиграть М. А вы че (что) начальника выгнали? Сидел / пацан / играл //никого не трогал М. Б…/ наигрался / выскочил / б…// (ХМЫКАЕТ) Хм / проконтролировать /как идет производственный процесс Отсутствие искренности, подозрительность к подчиненным (Он вообще никому не доверяет), постоянный контроль за их деятельностью (Начинает ходить / всех на шляпу насаживать), с точки зрения рабочих, - причины невозможности установить доверительные взаимоотношения с начальником, признать его своим. М. <…> Ладно мне не доверяет / а тебе? / тебе тоже не доверяет / Он и Иванычу не доверял (В.И. - старейший, опытный рабочий, мастер цеха) // Он вообще никому не доверяет В. Ну это х…- во / б… М. А сам сидит / играет В. Это х… с ним / хоть бросит пускай / но доверять надо М. Это ладно он еще играет / делом занят / а когда ему делать нечего? Начинает ходить / всех на шляпу насаживать В. Пускай играет / там игрушка длинная / долгая / б…// Так / как он играет / он будет там долго играть / очень много Скрытая оппозиция мы, рабочие « он, начальник основывается в представлении рабочих на собирательном образе начальника: тот, кто приказывает и отдает распоряжения, сам руками ничего не производит, имеет много свободного времени; демонстрирует расхождение между словами и делами, нравственно нечист на руку. Последнее представление характерно более для пожилых рабочих, которые за долгое время работы на заводе, еще в доперестроечное время, не раз убеждались в нравственной нечистоплотности и социальной мимикрии начальства. М. Это Рыбкин / что ли / начальник? В.И. Лаврентьев М. Лаврентий Павлович Берия В.И. Нет / ну это единственный из начальников / который не ворует М. Ну по нему видно В.И. Еще не успел освоиться М. Он и не будет воровать // у него не хватит В.И. Если бы его назначили начальником на годик пораньше М. Че (что) бы было? В.И. Его бы уже посадили Молодые рабочие не склонны огульно осуждать руководство и друг друга за воровство. В бригаде есть человек, который даже привлекался к уголовной ответственности за хищение государственного имущества и отбывает условный срок.

Один из рабочих искренне признается, что не осуждает товарища: Нас вот / если по гаражам тряхнуть / еще один новотрубный построить можно // По углам пошариться / можно было не одного П. взять // Так вот и растащили весь завод по гаражам Представим пример характерного диалогического взаимодействия: А. Давай что-нибудь украсть // Дай мне вот латуни такой / надо В. Зачем? А. Валера / надо // в долгу не останусь В. Ну надо / дам Прямая просьба, высказанная А. в грубоватой, требовательной тональности, намек на взаимную услугу в случае необходимости воспринимаются В. нормально и естественно. Он не требует подробных объяснений: Ну надо / дам В следующем диалогическом взаимодействии М. пытается манипулировать партнером: сначала подчеркивается его статус (Ты как начальник), затем выбирается завуалированная тактика просьбы. Просьба выражается с помощью гипотетической конструкции, окрашена фамильярно-игривой тональностью: Взял бы отрезал на матрасик-то. Существительное с суффиксом субъективной оценки матрасик подчеркивает, с точки зрения просящего, незначительность и обыденность услуги. М. Ты как начальник // Взял бы / отрезал на матрасик-то В. Шкурки-то? М. Войлоку / Шкурки на матрасик // Как спать? В. (С ОСУЖДЕНИЕМ, С РАСТЯЖКОЙ) Ма-акси-и-им Петро-о-вич В. маркирует отношения с М. в этой ситуации как асимметричные, нисходящие, поэтому сначала подначивает партнера: Шкурки-то? С целью подначки используется и обращение по имени и отчеству. Оценочная реакция осуждения передается с помощью просодии. Острая проблема как выжить, когда денег сто пятьдесят рублей / перешел на рабоче-крестьянские папиросы, толкает искать работу на стороне, заканчивать коммунизм и каждый за себя … биться, браться за шабашки и халтуру: Деньги надо, долбаные.

Заметим, что атрибутив долбаный и другие резко отрицательные синонимы не употребляются для характеризации Первоуральска - всеми любимого города, в отличие, например, от Екатеринбурга (вонючего, грязного, города мерседесов…). Свое пространство для первоуральцев ближе, родней. Они не стремятся вырваться из него. М. Я вчера в Свердловске походил // (С НАСМЕШКОЙ) Столица Урала Вот так вот весь в грязи В. Да у нас не лучше будет М. Будет // У нас-то нормально А.М. Да / у нас грязи поменьше Проблемным остается вопрос о доле участия рабочего в халтуре и о распределении денег за нее. С. Вчера начальник деньги выдавал М. За что? С. Птички делали М. Сколько он дал за них? С. Мне десятку М. А он не говорил / сколько халтура-то сама? С. Я этим не интересуюсь // Я не участник / дал и дал М. Надо вот что // Вот в пятницу поеду /узнаю / <…> ну поговорим / по крайней мере // Щас (сейчас) такое положение по деньгам / любая халтура / это халтура С. Надо попробовать М. Потому что/ я с ними / понимаешь / говорил / с его (начальника - И.Ш.) ценами они сразу от меня открестились и сказали / Парень // <…> Просто давно уже пора заканчивать этот коммунизм / и каждый за себя блин биться / дружными бригадами / чтобы он не видел С. Нет / ну я тогда вопрос поднимал // Просто если шабашки / то уж пополам всем // Кто-то ведь план работает / кто-то как-то М. <…> А двое еще и за халтуру получают Убеждения рабочих-мужчин в том, что начальнику все позволено, он всегда имеет больше привилегий, разделяется и женщинами, работающими в этом коллективе. Да и сам руководитель открыто заявляет об этом: М. Смысл-то переезжать? Там намного лучше было // (речь идет о перемещении подсобки с третьего этажа на второй - И.Ш.) Кто придумал? Т.В. Это О./ это женщина та // (СМЕЕТСЯ) Не знаю / че (что) она там М. Ну значит есть у нее какой-то в этом интерес Т.В. Интерес на третьем этаже сауну делать / чтобы начальники после работы отдыхали М. Девочки по телефону Т.В. Зачем по телефону? Натурально М. Вызывать в смысле Т.В. А-а-а / да /да /да //( СМЕЕТСЯ) Т.В. Ишь / к себе там пироги положили А.М. Начальство всегда у пирога садится Скрытая неприязнь к начальнику, однако, не выливается в открытую агрессию, хотя один из рабочих склонен к ней. Создаваемая им ситуация вызова, подстрекательства к конфликту не поддерживается остальными членами группы. Ю. Че / (что) здесь оперативку проводить будем? М. Да я думаю здесь // Че (что) там ютиться / тесниться / я думаю подойдет (речь идет о начальнике - И.Ш.) // Давайте щас (сейчас) все вместе не пойдем туда // Пусть сам сюда придет // А че (что)? Почему мы все / нас много / должны идти туда? А он там один // Так дело не пойдет // <…> Вот ведь вы все какие / да? Видел / Юрик? Испугались че(что)-то / испугались / побежали // Я подстрекаю? Как? А вы подстрек лись // Не подстреклись же совсем Поведение другого рабочего рассматривается членами группы как сознательный вызов руководителю (Написал напоказ / подойдет к начальнику / покрутится / повертится) но не воспринимается серьезно, о чем свидетельствует глагол с отрицательной оценкой поребячиться. Он несет информацию о поведении рабочего, свойственном ребенку, а не взрослому, серьезному человеку. В.И. Юра Пужин написал (на куртке - И.Ш.) / Не стой над душой / и напоказ // Подойдет к начальнику / покрутится / повертится // И так ниче (ничего) ему // Пускай / раз человек захотел поребячиться Рабочими осуждаются люди, которые отклоняются от поведенческих стереотипов, установившихся в их референтной группе, нарушают общепринятые нормы с целью демонстрации определенных социальных ролей. Под референтной группой здесь понимается такая группа, нормам и ценностям которой индивид отдает предпочтение, с которой он чувствует себя связанным наиболее тесно и мнением членов которой особенно дорожит (Крысин 1989: 80). Такие люди могут присваивать символьные знаки лица (например, манеру поведения, интонацию, речевые жанры), обладающего более высоким социальным статусом (Басин 1971:164).

Например, в кругу равных по социальному статусу лиц использовать начальственные речевые жанры, менторскую тональность, имитируя и демонстрируя образец поведения начальника: М. Смотрю / за ним Н. побежал / вперед его в кабинет заходит Начальник за ним // (СМЕЮТСЯ) Я еще удивился / что он за его стол не сел Ю. Садится / бывает / когда его нету М. А у Н. все-таки какая-то мания величия присутствует Ю. Какие-то распоряжения / б…/ любит давать М. Рекомендации Ю. Но / вчера прибежал / вот / это/ вот // Давай че (что)-то нас учить А. Тихо ты / не кричи / ты не Сафронов // (Сафронов - начальник -И.Ш.) Как видим, ненатуральность ролевых функций, выход за пределы иерархии не одобряется. Социальные психологи отмечают, что человек, действуя как бы самостоятельно и независимо, в конечном счете осознает свое поведение через призму тех взглядов и норм, которые существуют в наиболее значимой для него группе (Антипина 1982: 57). Можно говорить о существовании групповых ценностей и норм поведения в рабочей среде, совокупность которых и образует определенный тип культуры. В рабочей среде прежде всего высоко оценивается человек с золотыми руками, умеющий трудиться. Вообще, как отмечают психологи, работа очень важна для мужчины, потому что его самооценка напрямую зависит от его способности выполнять свои обязательства и обязанности. Работа - та область, где мужчина обретает социальный статус, а также основной источник его самоуважения и укрепления чувства собственного достоинства (А.Менделл 1997: 47). М. Ты когда свою машину сделаешь? Ты пороги будешь переваривать? О. Где у меня деньги-то / ё…т…м…? М. (с возмущением) Какие деньги? Ты что / без рук что ли?! Человек, делающий все своими руками, не причисляется ни к новым русским, ни к мафиози - даже если у него много денег: М. Вчера домой прихожу / мать такая-а-а / У нас мафия въехала на седьмой этаж // Эта мафия сегодня ходит / это самое / молотком стучит целый день // Я говорю (грю) / Какая ж это мафия? Д. Не / ну как / в принципе / над нами / не прямо / а сбоку / въехал мужик / тоже богатый / очень состоятельный / по-видимому / он сам тоже / колотился / между прочим Стремление к знаниям, совершенствованию профессионального мастерства оценивается положительно: молодые рабочие учатся, некоторые имеют высшее образование. О малообразованном человеке рабочие говорят с осуждением и скрытым презрением: Ты-то Валера у нас чему научился в этой жизни? Восьмиклассник Кочкин; Ладно хоть ранения там нет // Да и сам рабочий ощущает свою неполноценность: Куда я / с восемью-то классами? М. Александр Михайлович / а это правда/ что у К. 8 классов образования? А.М. Не спрашивал / но по-моему 8 // Ты знаешь / ну 8 / 8 че (что) / с 8-ю тоже можно жить М. Ладно хоть ранения в голову там нет В. Мы ездили с ним / разговаривали // Я говорю / Ты давай учись Куда грит (говорит) / я / с восемью-то классами М. А как в наше время 8 классов? У кого блин? Он че (что )/ даже в фазанку (ФЗУ - И.Ш.) не ходил? М. Ты-то Валера у нас чему научился в этой жизни? У тя (тебя)-то че / 8 классов или больше? Или 9? В. У меня параллельно М. Параллельно? А-а-а / ну у вас тогда была новая система В. Кака (какая) новая система? Я по старой системе закончил в вечерней школе // В училище мы как двухгодичники были / и не обучали М. В ПТУ в смысле? В. Ну / и мы параллельно сразу / учились в училище и в вечерней М. А-а / молодцы какие! Наличие высшего образования, по мнению рабочих, еще не показатель высокого ста-туса. В межролевой иерархии опытный рабочий без высшего образования выше рабочего, получившего высшее образование, но не умеющего работать руками. Последний становится объектом насмешки: Руками он работать не умеет / все больше головой /усами Д. и М. обсуждают работу Н М. Я посмотрел / это можно сделать все намного проще Д. Да М. Руками // Не надо писать никаких программ Д. Он не умеет работать М. А / ну да / руками он работать не умеет // Все больше головой / усами Д. Сверлами / по клавиатуре / бум/ бум / бум // Он сам признался // что касается технологии работ / он даже к Димке подходит М. Господи! Какая технология обработки? Это был типа наставник / он показал / как это четче будет / и че (что) она из себя представляет / и все // Вот я вот щас (сейчас) на Олега смотрю / вот я вот от него / узнал больше/ чем от Н. / У молодых рабочих, однако, меняется ценностное отношение к труду: они скептически относятся к трудоголикам, тем, кто фанатично предан работе. Ценностные ориентации молодых и представителей старшего поколения расходятся. Если среди молодых стали уже ходячими выражениями (Земская 1997: 202) фразы: Если хочешь поработать / ляг / поспи / и все пройдет //; Работа не товарищ / ее можно бросить //; Брось / пускай работает железная пила // и др., то старший может упрекнуть: трутень; с утра подпинывать надо; На молодого как сел / так и слез Нормативно одобряема в рабочей среде работа на себя, халтура ради дополнительного заработка. Важным и ценным для рабочего остается умение заработать своими руками, а не путем спекуляции и аферы: М. Я вот этого не понимаю / фанатичного отношения к работе Ю. Это сложно понять М. Особенно / когда денег не платят М. Один Михалыч делом занят / хотя он сегодня (седня) выходной В. Вот из-за того и делом занят / что выходной М. Чем живет банк? А. Нае… кой М. Тем / что покупает у населения свободные средства / и продает их тем /кто в них нуждается // Вот эта разница называется моржой и вот на этой морже они живут / моржи / б… Высоко оцениваются в мужской бригаде взаимопомощь и выручка, чувство локтя и мужская солидарность: М. Ну что (че) / Михалыч? Я смотрю ты / счастлив / рад О. (ОГОРЧЕННО) Коробку не поставил М. Дак (так) ты че (что)? Ты бы позвал / я б тебе помог В. Я ему то же говорил // Че (что) ты такой стеснительный? А.М. Как будто не у нас работаешь В рабочем коллективе не принято есть и пить в одиночку, втихаря, по углам. Отношения между членами группы носят неформальный характер: дни рождения и праздники отмечают совместно, встречаются и в нерабочее время. У одного из членов бригады день рождения. Входит В.Ф. В.Ф. День рождения празднуете? Втихаря? М. Почему втихаря? Че (что) мы / занычили что ли по углам? Тут жуем // Не / мы открыто М. А мы же с Вами / Владимир Иванович / давно не ездили /не пели Вот эта наша // Как это? Наша песня // (ПОЕТ) Такие общечеловеческие этические ценности, как доброта, жалость, порядочность, общекультурные этикетные умения выслушать человека, проявить такт и вежливость, отсутствие агрессивности и менторства в общении составляют образ настоящего, неформального лидера. По мнению В.В.Богданова, коммуникативный лидер - это человек, который обладает нетривиальной информацией с точки зрения данной ситуации общения, умеет выразить эту информацию в наилучшей форме и довести ее до сведения адресата посредством оптимального языкового контакта. (Богданов 1990: 29). Таким в бригаде являетсяся В.И.. Это яркая языковая личность, задушевный и интересный собеседник, имеющий независимую точку зрения на многие проблемы, опытный наставник. Характерны его самооценки: В.И. <…> существует две категории людей // Так вот / не скажу / что я стопроцентный альтруист / то есть / ну / живу для других / потому что для себя-то я тоже живу // Сказать / что я эгоист/ тоже нельзя / потому что /б…/ вот у меня такая привычка // Кто бы / о чем бы / меня ни попросил / если уж у меня есть такая возможность // пожалуйста / это редкий случай бывает / что я скажу / Нет / не могу / пошли на хер М. Но Вы же так не говорите никогда // Вы говорите / С удовольствием / но не не могу В.И. <…> Я просто очень доброжелательный такой / Вот седня (сегодня) не купил книжку у бабы / до сих пор (НРЗБ) // Ну с похмелища / ну с такого / что ее спасать нужно было // Случись что с ней / Бог накажет! Обращает на себя внимание свободное употребление книжной лексики иноязычного происхождения (категория, альтруист, эгоист), которая не является для В.И. чужой. Молодые рабочие о В.И., в его присутствии: Ю. А вот с ним по цехам погонять / это же вообще / его везде знают, везде свои люди В.И. Со всеми почти портянки сушил В.И. является носителем двух речевых культур - просторечной и народной (крестьянской). Народные корни проявляются в его речи, которая пестрит шутками, прибаутками: В (о В.И.). Вот у кого надо фольклор собирать В.И. Да // Надо вот Гальку Горелову / племянницу мою // Она вот на свадьбе может подряд целый час плясать// Как будто из какого-то из бочки достает / да все с этими / с картинками М. Цыганочка с выходом В.И. Да / цыганочку с выходом / а песенки с картинками // Ты / Максюта/ дорогой / без подначки / А не то свезу тебя на казенной тачке Он любит петь народные песни, а также песни своей юности: В.И. Знаешь / утесовская песня // (ПОЕТ) У самого Черного моря / у Черного моря // Хорошая // Вот все-таки те песни // Севастопольский Вальс / песни про Одессу / У Черного моря Рабочие тянутся к нему, прислушиваются к его мнению. Лидер получает информацию из разных культурных каналов, дает собственную оценку происходящему: Самые дорогие лекции / в Аргументах написано / по-моему / Маргарэт Тэтчер оплачивались //; У Бориса Николаевича прорезался голос // Это ж надо было додуматься / по телевизору / я и слова-то другого не подберу / брякнуть / что пенсионерам не надо платить пенсию Молодые обращаются к мастеру по имени и отчеству или по отчеству (Иваныч) - знак симпатии, интимности, признания своим. Уважение и даже восхищение молодых вызывает его нелегкая судьба: Иваныч-то герой //; Вот у Иваныча жизнь была М. При тебе тогда / Юрик / Иваныч рассказывал / как он в техникуме учился? Ю. Да // И холодно и голодно было М. Ну вот Иваныч-то герой // На пять рублей че-то (что -то) там / не один месяц жил // Банка молока / горбушка хлеба Ю. В конце недели М. А молоко скисло // Вот у Иваныча жизнь была! Высоко оценивается и отсутствие тяги у В.И. к спиртному: Ю. Вон Иваныч / молодец / вообще ничего не пьет Лидер демонстрирует образец поведения, не свойственный группе, но это не приводит к разобщению. Заметим, что разговоры о спиртном, о выпивке распространены в рабочей среде: Серега с кондачка //; Он пьяный в драбадан //; Погуляем /пузырей возьмем //; ноздри замочить; спиртяшки намахнул; с похмелища; У В. мечта мутного самогона попить / из большой бутыли //; Пришел на работу / глаза в кучу //; Самогонки сделаю / всех упою //; Жена забухала //; Давай / Серега / по 50 грамм накатим //; У него же / как отец приезжает / он самогон с собой привозит из Кунгура //; Зачем тебе гараж? - Водку пить / баб водить Некоторые речевые и поведенческие стереотипы лидера осознанно, а чаще неосознанно усваиваются членами группы: Ю. Вообще-то я помыл / как Иваныч А вот как характеризуют одного из членов бригады: М. Валера щас (сейчас) как Иваныч стал // Попросишь / Дай чтонибудь // Валера // С удовольствием / но не могу Однако не во всем молодые подражают опытному наставнику: так, незнакомые молодым культуремы поколения 50 - 60-х годов и культурные стереотипы общения с женщиной, предлагаемые человеком иного возрастного статуса, вызывают у них неприятие и отторжение. И наоборот, культуремы свободного общества конца 90-ых годов отторгаются пожилыми. М. (ПОЕТ) Месяц спрятался за рощу В.И. Вот ты женщинам песню эту подаришь М. Кого? Вот еще / буду я В.И. Гитару бы принес / М. Да делать мне больше нечего / таскать эту балалайку В.И. Хочешь для своей женщины спеть? /Есть Воды арыка /Рашида Бейбутова М. Чего-чего? В.И.- (ПОЕТ) Воды арыка бегут / как живые / переливаясь / играя / журча // Здесь у арыка я помню впервые / глянули эти глаза на меня Хорошая песня В. (Спрашивает о секс-магазине Интим) А Вы туда заходите? В.И. Нет / не захожу / Стыдно мне туда заходить Отсутствие лидера, человека, который умел бы погасить проявления агрессии в коллективе и нейтрализовать конфликт, болезненно ощущается членами бригады. Характерна оценочная реакция одного из них на конфликтную ситуацию, возникшую в бригаде в отсутствии ушедшего на пенсию В.И. и приведшую к драке: М. Без Иваныча че (что)-то вообще / шило такое // Иваныч как-то это сглаживал / б…// Катализатор такой / с ним намного спокойней было / а щас (сейчас) че (что) -то все ходят / орут / б… Новые социальные условия, переоценка ценностей, смена приоритетов выдвигают иные критерии лидерства: деньги и сила. Например, молодой рабочий открыто заявляет: За деньги у нас можно сделать все //; А что я с этого буду иметь / кроме головной боли? В некоторых ситуациях, отражающих профессиональное или бытовое общение, опыт и возраст задают менторскую тональность, определяют асимметричные отношения, позволяют бросить снисходительно: Бывает, на глаз лучше сделать // Подрастешь, какие твои годы //; Молодой еще / поумнеешь // В обязанности молодого входит выполнение неквалифицированной и грязной работы. Однако младший по возрасту, но физически более сильный член группы может разговаривать с имеющим более высокий возрастной статус с позиции силы, причем шутливая тональность сказанного не снимает агрессивности: М. Подходит ко мне / Ты станок убирал? // Ну а кто еще? // Я / грит (говорит) вчера хотел молодого В. Почему хотел? Я его отъе…л // Долго (НРЗБ) О. На молодого / б…/ как сел / так и слез М. Но // Где залезешь / там и слезешь В. А это // в пятницу было // убирали все / а он как раз полировал // Свой станочек /почистил и сел // я грю (говорю) О. Ты че? / б…// Нюх потерял / совсем? В. Я-то / грит (говорит) убрал // Ты убрал тут / б…// Сегодня / грю (говорю) везде убираться надо М. 23 года / б…/ вот ему 23 года // Михалыч / мне 24 О. И уже трутень В. И который из вас дурнее? М. Валера / ты еще вопрос задаешь / блин // Естественно не я / Я могу тебя удивить /убранным станком? В. Ну когда молодец / так молодец // Я ниче (ничего) не говорю // Если б я тебе что-нибудь х…вое сказал / М. Ты бы умер / б…/ сразу бы/ за этим вот столом В случае необходимости молодой и сильный член группы становится крышей для старшего по возрасту, привлекается для выяснения отношений с обидчиком: В. Слушай / ты ведь моя крыша / да? М. Ну вроде бы да В. Работа там подвернулась М. Бить опять кого?/ (ШУТЛИВО) Опять бить / убивать // Для меня уже кровь на стенах как обои В. Хотя бы уши навертеть Защита своего тем не менее не превращается в акт оголтелой агрессии, разборки. Вокабуляр крутых парней, новых русских (например: отмазал, наехали, пальцы гнул, боевик и под.), а также разговорная и книжная лексика (залез на быка, чукча тоже не дурак, переметнулся в стан врага) используются говорящим для более колоритного описания ситуации разборки, создания шутливой, непринужденной тональности. Старый рабочий Митрофаныч вряд ли может гнуть пальцы веером и утверждать, что пришел с боевиком, скорее только быкорезить. Блатной жаргон и высокое поэтическое слово, пользование пересказанными диалогами и обкатанными цитатами, ходячими фразами, смешение смешного и серьезного становятся приметами речевого карнавального поведения. Роль боевика, крыши не укладывается в рамки стереотипа, рабочий, приглашенный для того, чтобы напугать и защитить, нарушает ролевые ожидания: Боевики переметнулись в стан врага. Выяснение отношений ведется с позиции общечеловеческих этических норм; понятия чести и справедливости в рабочей среде не теряют своей ценности: Я же честный / я не могу //; Митрофаныч там десять раз не прав был //; Приехали нормальные люди А. Митрофаныча-то ходил / отмазал? М. А-а-а / ну это вообще дурак / блин // Зачем я туда ввязался? Митрофаныч там десять раз не прав был А.М. (УДИВЛЕННО) Митрофаныч не прав? Он же тя (тебя) взял / чтобы ты напугал / этого М. Я / по словам Митрофаныча // На него наехали там / хотели деньги отобрать // Приезжаю туда / значит В. (ПЕРЕБИВАЕТ) Митрофаныч отбирает / ага? М. Я че-то попробовал туда / на них наехать // Они мне объяснили / как ситуация была // Митрофаныч / Да / так и было / стал поворачивать перед носом у машины и коляской ему разбил там дверь А.М. Дело ведь не в том / тя (тебя) ведь не за тем позвали / чтобы ты там М. А я же честный // Я же не могу // Приехали нормальные люди / а Митрофаныч тут / значит / залез на быка / и давай там / быкорезить / блин // Естественно я // (СМЕЮТСЯ) Митрофаныч там уже чуть ли не пальцы вот так гнул <…> // Да я / тут / с боевиком пришел // Я думаю / Не / Митрофаныч / тут ты не прав/ Боевики переметнулись в стан вра га // (СМЕЮТСЯ) <…> А я тоже не дурак / Они там втроем приехали / а мы вдвоем пришли / б…// А я сразу раз туда / а Митрофаныч один остался / а нас уже четверо // (СМЕЮТСЯ) Чукча тоже не дурак Чувство справедливости, принцип делиться надо становятся определяющим и регулирующим фактором и в ситуации выяснения отношений между своими. Такая ситуация может оформляться как с помощью инвективы, так и этикетно. М.- <…>Ты не ори на меня / ты вообще после двадцать третьего / я тя (тебя) еще не оправдал В. А при чем здесь двадцать третье / не понял? М. А кто весь портвейн выпил? Мы /конечно / портвейн не пьем/ но из принципа / понимаешь? Надо было чуть налить и оставить // Мы бы потом отказались в твою пользу В. Нет/ ты видел? М. Я видел // Ты еще чаем его разбавил / чтобы больше казалось В. <…>На конфетку / успокойся М. Давай В. Это те (тебе) за двадцать третье М. Спасибо Ситуация вызова, коммуникативная напряженность, создаваемая упреком и обвинением М. (А кто весь портвейн выпил? Надо было чуть налить и оставить), а также вопросительной конструкций с характерным началом и концом (А причем здесь … не понял?) и наскоком В. (А ты видел?) нейтрализуется за счет использования партнерами этикетных жанров угощения, успокоения и благодарности. В рабочей просторечной среде владеют этикетными жанрами. Частотными этикетными жанрами среди мужчин, по нашим наблюдениям, являются жанры приветствия, прощания, просьбы. Мы выделили также жанр комплимента, поздравления, вежливого разговора по телефону. Можно говорить о дистанцированной и солидарной вежливости как коммуникативно-прагматической характеристике, которая распространяется преимущественно на отношения говорящий - адресат, на речевые акты, осуществляющие определенное намерение адресата (Земская 1997: 272-277). Приведем пример дистанцированной вежливости. После празднования Дня 8-го марта Т.В. Ой / ну ладно / спасибо мужчины О. Пожалуйста Т.В. Подняли тонус нам М. Не за что // Приходите к нам еще Дружеское мужское общение отражает солидарную вежливость. В речевую устойчивую формулу часто вплетаются шутливые, дружелюбные обращения, элементы балагурства и подначки, необидные прозвища. Приведем примеры: М. О-о-о / Валера / Здравствуй / здравствуй В. (РАДОСТНО) Кто к нам в гости пришел М. Пришел // я В. Ты еще поправился М. Поправился? Все говорят похудел В. Они льстят тебе М. Льстят? Ладно М. Михалыч // Привет / валенок // Как дела? О. Нормально М. Ни фига у тя (тебя) свитерочек // Где отхватил? О. Ну дак (так) // Я же не просто так М. Ну я понимаю О. У нас теперича не то / что М. (ПОДХВАТЫВАЕТ, И ОБА В ГОЛОС ПРОИЗНОСЯТ) Давеча М. Привет трудящимся массам В. (РАСТЯГИВАЯ СЛОВА) Макси-им Петро-о-вич М. Ой / ой / здравствуйте / Михалыч // Как ваша жизнь / здоровье? О. Спасибо / х…во М. Че (что) такое? Говорят / ты болеешь? Кончай болеть-то / Я вот на работу вышел тебя посмотреть Д. Сегодня двадцать третье февраля / поздравляем господа В. Господа / да? Д. Мужики М. Ладно Федорыч / будь здоров! Будь здоров / расти большой! Речевые этикетные формулы включают как типично мужские грубовато-просторечные, фамильярные выражения (Здорово; Будь здоров; Ни фига у тебя свитерочек), так и общеупотребительные, нейтральные (Здравствуй; Здравствуйте; Поздравляем; Как дела? Как ваша жизнь, здоровье? Не за что / приходите к нам еще). Чтобы скрыть смущение, вызванное комплиментом, рабочий прячется за расхожую, обкатанную фразу, шутку, балагурит: У нас теперича не то / что давеча // По-мужски неуклюже оформляется просьба-пожелание, в которой скрыта тревога, симпатия, поддержка: Кончай болеть-то / Я вот на работу вышел / тебя посмотреть Сигнал дружеского, доброжелательного отношения к партнеру, который может быть как намного старше, так и ровесником, - обращение по отчеству: Иваныч, Михалыч, Федорыч, Митрофаныч. Это устойчивые формы в рабочей среде. В качестве обращения к ровеснику чаще используются общекультурные сокращенные и уменьшительно-ласкательные варианты имени собственного: Юрик, Антоша, Серега, Макс. Бытуют и клички, например: Астахер от фамилии Астахов, Немец от Немкин. В отличие от клички Мурлин Мурло, они не обидны, не задевают нравственного достоинства человека. Руководителя коллектива за глаза называют по фамилии или начальник. Обращают на себя внимание и зависимые обращения, находящиеся не в начальной позиции, которые… бывают оценочными (Формановская 1984: 26). Среди них выделим коллективные обращения: Господа; мужики; братва. Чаще всего они актуализируют один из аспектов социального статуса тех, к кому обращаются: половой, образовательный, возрастной и служат для создания непринужденной, шутливой тональности. В этой цепочке своим признается обращение мужики. Другие обращения носят инокультурный характер, часто используются иронически. Рабочий может нарушать правила вежливости, но чаще делает это непреднамеренно, не желая обидеть партнера по общению. Судя по ответной реакции, это не обижает. Налет грубоватости, фамильярности, порой циничности, - одна из характеристик общения рабочих. Разговор за праздничным столом Т.В. Юра / тебе еще что-нибудь подать? Ю. Я бы щас (сейчас) с капустой А.М. Подайте Юре с капустой М. С капустой // Козел что ли / с капустой-то есть? Ю. не реагирует Вербально провоцируя партнера (Козел что ли / с капустой-то есть), хотя и не желая обидеть его, М. демонстрирует невежливое речевое поведение. Следующая реплика М. отражает непреднамеренное вмешательство в сферу Я-социального партнера, нарушение постулата скромности, что приводит к самоукрупнению М. и уничижению А.: М. обращается к А., своему другу и ровеснику М. Ты начальнику скажи / У меня нет организаторского таланта / Надо Максима Олеговича с собой взять // Я все продумаю // Ты купишь, я тобой руководить буду Мы зафиксировали примеры прямой и опосредованной преднамеренной грубости, агрессии по отношению к своим и чужим: М. Дай еще конфетку В. А ж… не слипнется? Ю. Я сегодня тоже не выспался // Пришла какая-то дура / за антенну собирать // Объявление у нас повесили / что за антенну платить паспортистам в домоуправление // Я грю (говорю) / У паспортиста же // Уже злой такой // Она / Ну вот / мы еще так ходим /собираем / Иди на х…б… // Я паспортисту буду платить / зае…ла Д. Я эту мартышку прибью когда-нибудь // Столовские ушли / она закрыла Анализ речевого взаимодействия рабочих выявляет активную тенденцию к сквернословию, которое в рабочей среде есть просто способ осуществления фатического общения (Жельвис1997: 137). Нецензурные слова могут использоваться в функции положительной или отрицательной оценки с целью эмоционально расцветить высказывание (Жельвис, там же). А. Он вообще-то п …дато зубы лечит М. <…> Как дела / здоровье? О. Спасибо / х…во Приведенные примеры демонстрируют использование нецензурного слова в составе оценочной реакции для выражения похвалы и преувеличенно плохого состояния дел и здоровья. Чаще нецензурные и жаргонные слова употребляются как сигналы мужской общности для усиления корпоративного духа, как метка принадлежности к своим, становятся речевыми сигналами единения. В присутствии своих выражение спиртяшки намахнул воспринимается как обычное, общепринятое, а в присутствии чужого как недопустимое (дается совет придерживаться общекультурных, этикетных выражений): М. Пошли чай пить В. Че (что) сопли жуешь? М. Кто сопли жует? Ты уже спиртяшки намахнул что ли? О. (ПРЕДУПРЕДИТЕЛЬНО) Не выражайся / здесь посторонние М. Я вижу // Я не выражовываюсь // Если я выражовываюсь / то только по - русски Вернемся к описанной выше ситуации речевого взаимодействия рабочих и начальника, выявляющей отрицательное отношение представителя образованного слоя к нецензурным словам. В ней демонстрируется насмешливое отношение рабочих к назиданиям начальника; менторство воспринимается ими как занудство. То, что ненормативно для интеллигента, в рабочей среде является нормой. Известно, что стереотипы поведения существуют не только для выражения соблюдения нормы, но и ее нарушений. Ю.М. Лотман отмечал, что норма и ее нарушения не противопоставлены как мертвые данности, а постоянно переходят друг в друга. Возникают правила для нарушения правил и аномалии, необходимые для нормы. При этом различные типы культуры будут диктовать свои ориентиры на норму (Лотман 1973: 16-22). М. А начальник такой сидит // Женя такой / Брось пушку / г…нюк Начальник / а он не понял это / всего прикола // Слова здесь нехорошие (ПРИСУТСТВУЮЩИЕ ХОХОЧУТ) Смотрю такой / этот самый / сидит Олег / ржет // <…> Ну я грю (говорю) / Да ладно / че Господи / все же свои / женщин нет / все адекватно воспринимают // <…> потом начальник вышел / мужики сидят / хохочут Обычно на нецензурные слова не обращают внимания, так как их употребление никак не задевает партнеров. Однако в некоторых случаях словесное лицедейство партнера оценивается как удачная шутка, творческая находка и вызывает положительную вербальную или невербальную реакцию. М. Надо тебе такие коробочки?/ Под инструмент /под сверла /штуку стоят В. Надо конечно А. За штуку я змею в жало вые…// (ВСЕ ОДОБРИТЕЛЬНО СМЕЮТСЯ) М. Рассказывай / как Югай бил Агапова <…> С. Как всегда // Слово за слово / х… по столу / все и понеслось М. Да? (ХОХОТНУЛ) Ой / ну интересно сказал // Молодец! Далеко пойдешь В целом же вербальная агрессия, направленная на своих, хотя и присутствует, но не является преобладающей. Непринужденное речевое общение мужчин выявляет их отношение к женщине и детям. Поведенческий стереотип, сложившийся в рабочей среде, диктует мужчине быть главой семьи и основным добытчиком. Эта роль определяет подчиненное положение женщины и доминантное положение мужчины (позиция Я над Другим. Асимметрия проявляется в отборе языковых средств выражения, а также в уничижительной, снисходительной или высокомерной тональности мужской речи. Сигнал актуализации сферы свое - употребление местоимения моя по отношению к жене, которое становится субститутом существительного. Оно особенно характерное для рабочих среднего и старшего возраста. По отношению к женщине вообще употребляют часто разговорное баба, реже - нейтральное женщина, единичный случай - ироническое дама: Входит незнакомый Х. Х. Здравствуйте // С наступающим // Где моя? В. Наступает где-то // Щас (сейчас) своей позвоню А.М. Истерика ночная / у нормальных баб такого не бывает ведь // Часа в два заголосила там на весь дом В. Какой ты / б…/ сука / нудный // Не завидую б…твоей женщине / которая за тя (тебя) замуж пойдет Нами зафиксирована тема сексуальных отношений между мужчиной и женщиной, при этом женщине как сексуальному партнеру также отводится подчиненная роль. Мужчина цинично смотрит на женщину как на объект вожделения и сексуальных притязаний: Женщина - лучшему рабочему; Зачем тебе гараж? - Баб водить. Роль отца семейства, этические общекультурные нормы, с точки зрения мужчины, не препятствие для возможной измены. Останавливает лишь страх быть разоблаченным: Где-то все это выплывет //; Она сама же проболтается //; Сама же себя выдашь / краснеть начнешь… А. Ю. и В. разговаривают о переоборудовании подсобки А. Вот с Валерой / второй этаж заделаем / диван поставим / самовар Ю. Шторки/ цветочки //(СМЕЕТСЯ) В. Женщина / лучшему рабочему / Ю. Лучшим рабочим! В. Где-то все это выплывет // Она сама же проболтается М. Вот именно // А зачем тебе такие неприятности? В. Да М. Отец семейства / ерунда на уме / еще вот тем более подруга жены Ты Валера / Валера В. Только деловые разговоры М. Деловые // Деловой ты наш В. Лет наверное около пятнадцати прошло // Она раз меня просила свозить ее в поселок // У них там дом // Ну думаю / отъе…ть не отъе…ть // Сама же б… себя выдашь / краснеть начнешь // Моя что-нибудь подковырнет и все/ п…ц / на х… / а была возможность Женщине отводится традиционная роль хозяйки дома и хранительницы очага, воспитательницы детей. Могучие женщины тянут семейную лямку - мужа, детей, дом. Т.В. Младший сын говорит / Я не буду жениться / ты что мама ко мне пристала? // Я говорю / Дак ты надоел / неужто я на тебя / сколько еще буду стирать? // Уже выгоняю / его / выталкиваю // Ни в какую Разве плохо мне с вами жить? / он говорит // Я грю (говорю) / Конечно / тебе неплохо // <…> Ой / беда // У меня же все мужики на моей шее <…> Вот у Олега тоже два сына / да? Сидит / помалкивает/ что сидят у жены на шее/ А.М. Дак (так) рабочие мужики-то Т.В. Женщины такие / могучие у них / Ж. У меня теща тоже все делала // Она у нас / гусей колола / кур колола сама //Валенки ребятам сама подшивала / все делала В. А че (что )/ у меня теща даже печки ложила / в свое время // Щас (сейчас) 82 года уже В мужской речи выявляется образ жены, современной Ксантиппы, постоянно ругающей своего мужа. Объектом насмешки мужчин становится сварливая теща, отношение к которой совпадает во многих типах культур: Д. Мотоцикл / это самое бескорыстное существо М. Ты просто гений в этой жизни // Угу / бензин только хавает А. Зато не п…ит как жена // (ВСЕ СМЕЮТСЯ) Ю. Кстати / по этим же соображениям сюда приходит С.В. Астронавт (о компьютерной игре - И.Ш.) любимый друг М. Его всегда можно выключить // (ХОХОЧУТ) О. Это как // Почему женщины больше мужчин живут? Потому что грит (говорит) / у них жен нет А.М. Мужик был / он с тещей жил долго // Лет ему уже под сорок было Он грит (говорит / Теща в отпуск поехала // Я на вокзал ее провожал // я был готов паровоз целовать / что она уезжает // (ВСЕ СМЕЮТСЯ) Языковая игра в следующем диалогическом взаимодействии создается за счет подмены субъекта в стереотипной ситуации Муж отметил праздник. Роль пьяного мужа, которого жена обычно раздевает и кладет спать, рабочий В. приписывает жене, а роль заботливой супруги - мужу. Комизм, нереальность гипотетической ситуации очевиден для слушающих и вызывает соответствующую реакцию: А. Вы че (что) домой-то не идете? М. А че (что) там дома делать-то? О. Жены сегодня поздравляют А. Сами / да? В. Щас (сейчас) напоздравляются // Мы домой придем / спать положим и все М. Пускай лежат // (ВСЕ СМЕЮТСЯ) Роли семьянина, опытного мужчины, матери взрослых детей задают возможность поучать молодого и неженатого члена группы. Речевой жанр философской сентенции концентрированно отражает итог собственных размышлений и наблюдений либо коллективный опыт народа: Надо жену старше брать / к старости у ней открывается материнская любовь //; В жизни бывает / со школьной скамьи ходят / а женятся на других//; Две женщины у одной плиты не сварят / дележка начнется// Однако молодые не всегда прислушиваются к советам старших. Коммуникативная неудача говорящего в представленном ниже ТФ вызвана несовпадением стереотипных представлений о браке внутри культуры, определяемым разницей в возрасте и мировосприятии. Прекословные диалоги обнажают конфликт поколений, нестыковку субкультурных стереотипов внутри культуры: Жену старше брать « Наоборот; Наше общество этого не поймет « Поймет / ничего страшного; Рано тогда выходили « Тогда-то это весело было; Так было уж замуж невтерпеж? Вон Алка « она ему в матери годится. В. Вообще так и надо / жену старше брать М. Наоборот В. Где-то лет на десять // К старости у ней открывается материнская любовь / она знаешь как любит мужа // Вот как у нас Васька Ф. был Она же у него старше // Он всегда придет наглаженный / начищенный / он на работу ходит / как ты по улице не ходишь // Щас (сейчас) найди себе лет 30-35 женщину // Она знаешь как тя (тебя) любить будет М. Да? В. На руках носить будет М. Наше общество этого не поймет В. Поймет / ниче (ничего) страшного О. Вон Алка М. Алка / Пугачева / любитель старины/ блин / собиратель антиквариата // <…> 20 лет // Она ему в матери годится Сорокапятилетний рабочий В. вспоминает, как модны были ранние браки, как молодые и даже несовершеннолетние списывались в горисполкоме: Ей (жене В. - И.Ш.) в ноябре 18 должно было быть / а мы в августе списались // Ну не думай / дочь через год только родилась / все было нормально // Там только заявление от родителей // В то время очень многие // Вот у Васи Овчинникова / у Сереги Дудина / они все по заявлению / а у Васи Овчинникова жена вообще шестнадцати лет вышла / в училище училась // Характерно, что ранние браки рабочих оказались прочными и крепкими, чего нельзя сказать о браках молодых рабочих. Да и сами отцы скептически относятся к ранним бракам детей: В. Соловью с детьми не повезло // Ей было / Маринке / лет 15 / а зять его / учеником у меня был // 16 лет / полуцыган // Помнишь его? / Она рожала / и выкидыш // Я грю (говорю) Ну как? До потолка не подпрыгнул? Потолки высокие // Радость // Ну дак представь/ в 16 лет жениться Сценарий знакомства и брака в рабочей просторечной среде представлен также глазами женщины. Т.В. об одном из рабочих Т.В. Служил в армии // Ходили они в увольнение на танцы // Спортил девку тут / обманул // Она молоденькая очень была / а он ушлый // Он уехал / она за ним поехала и привезла его сюда // Их в горисполкоме дедка списал Обсуждение темы брака и взаимоотношений мужчины и женщины выявляет оппозицию: мужчина - хитрый, ушлый, обольститель « женщина - жертва, доверчивая. Женщина просторечной среды, выступая в роли матери, опытной женщины, обвиняет мужчин в напористости, склонности к обману: Спортил; обманул; Вон сидит смеется / тоже девку спортил// Мужчина и оправдывается, и защищается, и наступает: А девку не спрашивали? Она / может быть / довольная? Связанный / нет / был / когда списывали? Все в свое время спортили // Поднимите руку / кто не спортил? Инфантильность и прагматизм современной молодежи в отношении брака родители осуждают, но принимают: Т.В. Живут / а не расписываются // Щас (сейчас) у молодежи все так / большинство так // Я младшего выпинываю / грит (говорит)/ Мама / разве плохо / что я с вами? // Я грю (говорю) / Да ты что? До пенсии будешь сидеть? О. Удобно. Гордость и недовольство, забота и тревога за детей сквозят в рассказах рабочих. Налет грубоватости (Выпинываю; Ты мне уже надоела) скрывает искренние родительские чувства: О. (о сыне) У него зрение минус шесть М. А как его в армию взяли? О. А вот так вот // И мучается щас (сейчас) там блин / он же не видит в них /начинает нервничать / психовать В. Никак не могу (отдать дочь замуж - И.Ш.) // Ты мне уже надоела // Нет / не уходит // У меня дочь Чувство ответственности за будущую судьбу еще не родившихся детей испытывает молодой рабочий, не готовый к роли отца: М. Хорошо тебе блин // Тоже надо что ли задумываться о старости / сыновей заделывать О. (СМЕЕТСЯ) М. Ой / только Михалыч / чему я их научу? Нам не удалось зафиксировать случаев прямой вербальной и физической агрессии, направленной на детей. Более того, в одном из ТФ отражено нежелание рабочего наказывать сына, совершившего неблаговидный поступок. Однако мнения рабочих расходятся. Оценочные наречия (круто, нормально) фиксируют здесь ненормативность ситуации, описанной говорящим. Они осуждают отца, не сделавшего вывод и отказавшегося преподать сыну урок: В. Соседский пацан во втором классе учится // Сколько ему? Восемь? Отец получку получил // Он раз получку у него // Всем двором ходили // Там / йогурты покупали / угощал их в кафе М. Круто В. Нормально // Я грю (говорю) / Ну и как ты его наказал? / Как я своего сына наказывать буду? М. В следующий раз из дома что-нибудь вынесет В. Ну // Я говорю / Молодец! Мы дали общую характеристику коммуникативно-культурного пространства, которое создают и в котором живут рабочие и служащие провинциального города Первоуральска. Просторечная культурная среда не маргинальна. Общность мыслительных, поведенческих, речевых жанровых стереотипов обнаруживает ее сходство с общенациональной культурой.

В диалоге культур сосуществуют разные типы речевых культур. Вербальное мужское общение характеризуется тенденцией к использованию языковых маргиналий: жаргонизмов, нецензурных слов. Употребляется и заимствованная, иноязычная лексика. Вербальная агрессия часто направлена на не своих, но не носит тотального характера. Записи показывают, как велика значимость коммуникативного лидера. Среди речевых жанров преобладают рассказ, объяснение, сообщение, беседа, (также зафиксированы бахвальство и приказ), так как, по-видимому, одна из главных мужских стратегий - стратегия самоутверждения. Преобладающими типами взаимодействия являются дружеская коперация и дружеское соревнование, что не противоречит выводам психологов о четко определенных ролях и командном духе, духе соперничества, помогающим мужчинам эффективно взаимодействовать. В просторечной среде владеют и литературными речевыми жанрами просьбы, приветствия, разговора по телефону, поздравления.

Сценарий застольной беседы, в отличие от застольной беседы, воспроизводимой в пьесе Н.Коляды, насыщен и интересен по тематике, причем застолье не превращается в пьянку, обсуждение табу-тем, выяснение отношений (рабочий и интеллигент находят общие темы для разговора). Бригада как социальная группа представляет собой коллектив, имеющий общую цель, традиции, определенные ценностные ориентации, развитую сеть профессиональных и межличностных взаимоотношений. Групповые и общекультурные ценности в отношении работы, взаимовыручки, мужской солидарности, семьи у рабочих в основном совпадают. Смена ценностных ориентаций среди молодых рабочих вызвана, как правило, изменениями, происходящими в обществе. В среде немолодых рабочих отсутствует полный негативизм по отношению к новым культурным ценностям. В группе существует структурная и ролевая иерархия. Выделяются формальный и неформальный лидер. Отношения между младшими и старшими рабочими скорее носят демократический характер. Вместе с тем к молодому новичку, имеющему 8 классов образования, относятся настороженно, называют его молодой, а рабочий с низким возрастным статусом, но общительный и сильный физически сам задает и меняет регистр общения. В коммуникативных ситуациях, отражающих профессиональное общение, лидируют опытные, старшие рабочие. Члены группы в целом не противопоставляют себя другим группам и обществу, но дистанцируются от бандитов и шелухи, лиц, потерявших определенную социальную ориентацию. Оппозиция начальник « рабочий носит завуалированный характер. Общение с женщинами и разговоры о женщинах выявляют асимметричность ролей, командный стиль мужского общения. Вместе с тем грубых выпадов по отношению к женщине мы не обнаружили. Тематика разговоров выявляет самые разнообразные интересы, увлечения, притязания рабочих: разговоры на профессиональные темы сменяются разговорами об автомобилях, реалиях быта и нового времени, воспоминания о детстве и молодости, службе в армии переплетаются с рассуждениями о политике и женщинах, рассказами о собственных увлечениях - спорте, компьютерных играх, музыке. В целом рабочие относятся друг к другу с уважением, в группе любят шутить и подначивать друг друга, но подначки не носят агрессивного характера и редко отражают прямое, грубое вторжение в разные сферы Я партнера. Таким образом, даже самый общий взгляд на живое ККП не оставляет ощущения экзистенциальной скуки и одиночества (Лейдерман 1997), беспросветной безнадеги, нарисованной Н.Колядой, и донности, окраинности, отграниченности от общекультурного пространства.

.3 Просторечная речевая культура в ее взаимодействии с другими речевыми культурами в коммуникативных ситуациях разных типов

.3.1 Ситуации гармонического взаимодействия

Ситуации гармонического взаимодействия составляют 70 % проанализированных текстов-разговоров. Доминирующий тип взаимодействия - дружеская кооперация.Рассмотрим ТФ-10, отражающий гармоническое взаимодействие. Коммуникативные партии ведут М., А., Д., Ю. и В. - все рабочие. Разговор ведется в подсобке за чашкой чая. Обсуждается тема Стиральные машины. Представим ТФ-10 М. По четвертому каналу Кухня идет / передача такая / и там про стиральные машины рассказывают // Мне понравилась там одна машина фирмы Аско Д. Аско / это шведская фирма М. Мне чем эта машина понравилась // Она понял / там независимая подвеска Наши же как / независимо от корпуса / а там она значит // корпус / и вот сам вот этот барабан /он вот так вот ходит там внутри // <…> показывали итальянские Д. Кэнди-то / что ли? М. У итальянцев-то тоже квартиры небольшие // 33 сантиметра / встроенная машина // Нет / про Кэнди тоже было // Но я не помню эту фирму / название <…> Давай / бери у начальника машину / поехали Д. Да я не хочу маленькую покупать А. Естественно / у тебя большая ванна // Купи себе большую Вятку Ю. А там еще показывали / это самое / сама воду кипятит А. И чай заваривает М. И чай заваривает // (СМЕЮТСЯ) В. Сахар не сыпет? Там / заместо порошка А. Главное / сахар // Все перемешает М. Перемешала там все Д. Наливает только // Готово / хозяин //Нналивает М. Там можно получать отжатое белье или нежно высушенную шелковую кофточку // (СМЕЮТСЯ) Это в зависимости знаешь от чего? Они сказали / что допустим / шерсть чистую стирать / четыреста оборотов // Отжим тоже // <…> Они в зависимости от ткани / потому что некоторые ткани большие обороты вот Д. Слишком нежные М. Слишком нежные А. Да В. Ну и что? Четыреста оборотов / вполне приемлемо М. Вполне в принципе // <…> Некоторые стиральные машины не влазят в ванну / их монтируют прямо в кухню // И показывали встроенное оборудование Ю. Не / ну так в принципе на Западе и делается А. То есть в ванную они ходят только мыться Ю. Ну ты же видел их ванные / бассейн / душ ? В. Какая там может быть стиральная машина! Представим блок-схему ТФ-10. КОММУНИКАТИВНЫЕ ПАРТИИ М.Д.А.Ю. В. 1. ОА » 1. Инф.Р-поддержка Мне понравилась Аско - это шведтам одна машина ская фирма фирмы Аско 2. ОА с аргум-ией » 2. Р-подсказка Там независимая Кэнди-то что ли? подвеска / барабан… 3. А-побужд. » 3. ОР-отказ » 3. Р-поддержка совет Давай/ бери у Да я не хочу Естественно у тебя больначальника маши- маленькую… шая ванна // Купи себе ну/ поехали // большую Вятку 4. Р-подхват»4. Р-подхват »4. Инф.А И чай заваривает// И чай заваривает // …сама воду кипятит НЕВЕРБАЛЬНАЯ РЕАКЦИЯ (ОБЩИЙ СМЕХ) 5.Р-подхват »5. Р-подхват »5.Р-подхват » 5.ОА-шутка Перемешала тамНаливает только / Главное /сахар/ Сахар не сыпет? все// Готово / хозяин/ Заместо порошка? 6. НЕВЕРБАЛЬНАЯ ОР (ОБЩИЙ СМЕХ) » 7..Инф.А » 7.Р-подхват»7.Р-подх. Там можно получать Слишком нежные// Да отжатое белье…большие обороты…// Слишком нежные 8. ОР 8.ОА Вполне в принципе//» 400 оборотов/ вполне приемлемо 9.А »9.Р-поддержка Некоторые стиральныеНе / ну так в принципе машины не влазят в на Западе и делается ванну //Их монтируют прямо в кухню 10. А »10. Р»10. Р-подхв. Т.е. в ванную они Ну ты же видел Какая там моходят только их ванные… жет быть с.м.? мыться Из блок-схемы видно, что все участники разговора активны, каждый делает кооперативный вклад в обсуждение темы. Ср.: М - 10 реплик, Д. и А. - 5 реплик, Ю и В. - 3 реплики. Отталкиваясь от категории коммуникативной координации, под которой понимается модальное и иллокутивное согласование / рассогласование речевого поведения и речевой продукции коммуникантов (Борисова 1997: 8) и классификации типов коммуникативной координации, отнесем этот разговор к разговорам с консентным типом коммуникативной координации. Консентность характеризуется согласием, гармоничностью, иллокутивной и модальной согласованностью (Борисова, там же). Анализ показывает, что коммуниканты ведут разговор в шутливой, доброжелательной тональности, демонстрируют речевые поддержки и речевые подхваты реплик партнеров. Следуя подсознательной стратегии самоутверждения, партнеры-мужчины демонстрируют осведомленность в предмете разговора, уверенность, компетентность. Они не перебивают друг друга, давая возможность всем высказаться. Иронические вставки, занимающие позицию перебивов темы, воспринимаются с пониманием, подхватываются. Они вносят в общение искрометность, сплачивают коммуникантов, привносят чувство эмоционально-интеллектуального задора. В разговоре положительно оцениваются современные стиральные машины: оценка -мнение выражена глаголом понравиться: Мне понравилась там одна машина фирмы Аско//; Мне чем эта машина понравилась. Выделим телеологическую оценку, выраженную наречием с усилением: вполне приемлемо. Коммуникативный результат этого взаимодействия - эмоциональная и интеллектуальная согласованность, установление коммуникативного контакта. Рассмотрим ТФ-11, отражающий гармоническое взаимодействие партнеров, которые собрались за праздничным столом с целью пообщаться ради удовольствия, повеселиться. Коммуникативную партию ведут Т.В., М., Ж., Д., О., В. и А.М. Представим их ролевые позиции. М.О.В.Д.А.М. Т.В. Ж. рабочиеначальник рабочая рабочая устроители праздника 8-ое Мартаприглашенные, гостиПредставим ТФ-11. М. Как / Т.В. / зайцы поживают? Т.В. Какие? В саду что ли? М. Ну а где еще? Т.В. Не знаю / не была М. Они у вас там / наверное избушку съели? Т.В. Не знаю / может быть подгрызли Ж. Железный гараж / дак (так) че (что) они его съедят? Т.В. Нет / у нас же там… М. Ну / может быть приедет по весне / а там медведь спит А.М. Удобно же / и шкура / и мясо О. Сразу медведя завалил Т.В. (Обращается к одному из сидящих за столом) А вот / любишь краешек или нет? (О пироге) А.М. Хорошая у нас традиция / да? Т.В. Хорошая / это же сближает коллектив // Че / седня Леня не работает? Д. Так вот если сказать / дак (так) он с детства зарытый Т.В. Нормальный он / всегда со мной разговаривает (ВСЕ СМЕЮТСЯ) М. Ему больше не с кем разговаривать просто // С Михалычем он не разговаривает/ В. Почему? Мне даже рассказывал / как по горам лазил М. Да он это всем рассказывал / кто с ним разговаривал // Он всем с этого начинал // У него больше нече (нечего) в жизни вспомнить О. До чего я молчаливый / а этот совсем уже Т.В. Он не молчаливый / он в настроении просто человек О. Мы с ним целую смену можем даже слова друг другу не сказать // Вот такие смены есть / он вообще // Я че-то пытаюсь А.М.- Олег / когда он тя (тебя) увидел / он грит (говорит) / Его в мою смену (ВСЕ СМЕЮТСЯ) О. Он понял сразу Т.В. Что вы найдете общий язык В. Что вы сойдетесь Т.В. Юра / че тебе достать? Максим / с мясом // Вер (Вера) те (тебе) че надо? Наелась что ли? Ты ведь будешь молчать / дак (так) и голодная останешься (ДАЛЕЕ РАЗГОВОР ПЕРЕХОДИТ НА ДЕТЕЙ) Т.В. (о сыне) Денису 23 года / У него есть девушка // Я уж его всего испилила / Ты что ей мозги / это самое / компостируешь? // Они со школьной скамьи уже ходят М. Потом под ручки и в горисполком / Т.В. Не знаю В. Со школьной скамьи ходят // а женятся на других Ж. Ну бывает / бывает Т.В. Ну а эти же / покупают все вместе М. Ну потом делить будут / вместе Т.В. Потом делить будут // Точно / Максим М. Пополам бензопилой А.М. Как в том анекдоте / Вы / грит / что / с женой помирились? / А че грит / такое? // Да я смотрел / как вы вчера дрова пилили /Мы мебель делили // (ВСЕ СМЕЮТСЯ) Т.В. И у нас тоже такое будет // Разругаются че-нибудь / А ну ее / овца / Я грю (говорю) /Ты-то / ты-то козел М. А он наверное / овец или телец Т.В. Ой / кошмар какой! Вообще не знаю / когда это кончится!? Представим блок-схему ТФ-11 КОММУНИКАТИВНЫЕ ПАРТИИ М.Т.В.Ж.О. А.М. 1.Акция-вопрос1.Реакция-переспрос Как/ Т.В./ зайцы Какие? В саду…? поживают? 2. А- вопрос »2.Р-ответ Ну а где еще?Не знаю / не была 3. А-вопрос » 3.Р-ответ » 3.Р-реч.поддерж. …наверное избушку Не знаю / м. б. Железный гараж/ дак съели?подгрызли // че они его съедят? 4.А- пояснение» 4. Р-реч. поддержка » 4. Р - ответ …приедет по весне Сразу медведя завалил // Удобно же / и а там медведь спит // и шкура / и мясо 5. инф.А А вот/ любишь краешек / или нет? 6. ОР» 6. ОА Хорошая / это же сбли- Хорошая у нас жает коллектив// традиция/ да? Далее к разговору подключаются Д. и В., Ж. присутствует, но разговор не поддерживает. Т.В.Д.М.В.О.А.М. 7. А » 7. ОР Че/ седня Леня …он с детства не работает? зарытый 8. ОА Нормальный он /« · со мной разговаривает 8. Общая невербальная ОР (ВСЕ СМЕЮТСЯ) [·] 9.ОА 9. ОР …больше не с ·Почему? кем… 10. ОА · 10. ОР …всем рассказывал // Мне даже расУ него больше нече сказывал… в жизни вспомнить 11. ОР11. ОА Он не молчаливый//«·До чего я молчаливый / Он в настроении простоа этот совсем уже человек 12. ОА 12. ОР …можем даже слова » …он грит друг другу не сказать // Его в мою смену 13.Общая невербальная ОР (ВСЕ СМЕЮТСЯ) [·] 14. ОР14. ОР14. ОА Что вы найдете общий» Что вы сойдетесь// » Он понял язык // сразу Далее в разговор снова включается Ж., а Д. и О. присутствуют, но не реагируют. Т.В. М. В. Ж.А.М. 15. ОА» 15. ОР Я <сына> испили-Потом под ручки / ла // Что ей моз- и в горисполком ги компостируешь? 16. А Не знаю 17. ОА»17. ОР Со школьной скамьи Ну бывает / ходят/ а женятсябывает на других 18. ОА»18. ОР Ну а эти же /Потом делить покупают все будут / вместе вместе 19. ОА »19. ОР. Точно…Пополам бензопилой 20. ОР20. ОА И у нас тоже такое» Как в том анекдоте… будет… 21. ОА»21. ОР Я грю / Ты-то… А он наверное козел //овец или телец 22. ОР. Ой / кошмар какой/ Вообще не знаю / когда это кончится Диалогическое взаимодействие отражает разговор на общие темы за праздничным столом. Инициальная акция М. представляет вопрос, который можно отнести не к информативным, а метакоммуникативным, контактоподдерживающим (Чхетиани 1987: 27). Его назначение заключается в побуждении партнера не к ответному, а респонсивному действию, т.е. получению не информации, а информации об информации. В структуру вопроса включается апеллятив, также выполняющий контактоустанавливающую функцию. Последующие акции М. представляют наводящие вопросы, цель которых разговор с Т.В.. Формальные, немногосовные ответы женщины-партнера свидетельствуют о проявлении дистанционной вежливости и отсутствии интереса к теме. В разговор вступает Ж., внося кооперативный вклад в общение. В свою очередь стимул медведь вызывает интерес у мужчин и речевую поддержку М., ибо тема охотничьи разговоры им интересна.

Так как женщины-партнеры их не поддерживают, разговор переключается на другой объект. Последующая акция-информативный запрос Т.В. показывает, отсутствие интереса к теме, ее исчерпанность. Удовлетворенность общением проявляет А.М., подытоживая, суммируя, обобщая все сказанное за праздничным столом: Хорошая у нас традиция / да? Он получает ответ- поддержку, ответ-согласие. Далее разговор переключается на обсуждение речевого поведения одного из из членов бригады, отсутствующего за праздничным столом. Общекультурные, этические нормы предписывают не говорить об отсутствующем плохо, запрещают перемывать косточки. Однако эти нормы нарушаются представителями разных культур, в том числе и носителями культуры просторечной. При обсуждении темы Леня-молчун участники делятся на две группы, осуществляют защитно-положительную и насмешливо-отрицательную характеризацию отсутствующего, при этом возникают оппозиции: Нормальный / всегда разговаривает « С детства зарытый Мне даже рассказывал / как по« Больше не с кем разговаривать // Всем с горам лазил этого начинал // Больше нечего вспомнить Он не молчаливый // Он в «Я молчаливый / а этот совсем уже настроении простоЦелую смену может молчать По материалам В.В.Блажеса, собранным им в экспедициях за 15-20 лет, в среде уральцев не любят неприветливых, уклоняющихся от общения (Блажес 1990: 116). Тип коммуникативной координации - полемичность в виде препирательства не всерьез, проявляющаяся в иллокутивной согласованности реплик, сохранении нейтрального тона при различии точек зрения на предмет, его оценок говорящими (Борисова 1997:8). Возникающую напряженность снимает А.М.. Шутливое дополнение вызывает положительную эмоциональную реакцию присутствующих - смех. Участники разговора дополняют, подхватывают, интерпретируют, суммируют сказанное. Исчерпанность темы выражается ОР Т.В., выполняющей за столом коммуникативную роль заботливой, хлебосольной хозяйки.

Ее обязанность - не только следить за тем, чтобы все гости были сыты, но и за ведением общего разговора, который она пытается поддержать, проигрывая роль заботницы. Вот реплики, поддерживающие функцию хлебосольной хозяйки: Я как мама за тобой поухаживаю //; (о своей подруге) Выступали / дак налили // Не выступает женщина / молчаливо сидит / никто не ухаживает / Это что такое?; Ты ведь будешь молчать / дак и голодным останешься/ /; (об отсутствующем заболевшем члене бригады) Воспитываем его / у него же нету здесь мамы //; (Обращается к А.М.) Ишь / к себе там положили пироги // Ишь / какие хитрые / наш стол совсем оставили без пирогов Активно обсуждается и тема Взрослые дети. Партнеры интерпретируют сказанное, дополняют, иронизируют, выносят оценки-резюме, шутят, рассказывают анекдоты. Среди оценок выделим рациональные, представленные общеоценочным и частнооценочным прилагательными и (нормальный он; молчаливый / не молчаливый; хорошая традиция); словосочетаниями, носящими разговорный оттенок (Не в настроении просто человек) и эмоциональные оценки, выраженные фразеологическим сочетанием (мозги компостируешь); зоосравнениями (овца, козел, телец) разговорными словосочетаниями (С детства зарытый; А этот совсем уже); экспрессивной интонационной конструкцией (Ой / кошмар какой). Отрицательный оценочный смысл можно вывести из реплики: У него больше нече в жизни вспомнить. Характерно, что существительные коллектив, традиция (последнее в сочетании с прилагательным хорошая) получают дополнительные положительные оценочные смыслы, эксплицирующие устойчивость профессиональных и эмоциональных взаимоотношений, удовлетворенность совместной деятельностью. Коммуникативный результат взаимодействия - хорошее настроение, желание шутить, веселиться. В живом взаимодействии акции и реакции коммуникантов не так сильно наполнены оценочным содержанием: часто предметная тема съедает оценку. Можно выделить дополнительно оценочные и безоценочные диалоги. В связи с этим наблюдается конструктивная и аксиологическая гармония. Выделяются оценки-резюме, фиксирующие результаты речевых контактов и подытоживающие общение.

.3.2 Ситуации дисгармонического взаимодействия

Ситуации с дисгармоническим коммуникативным результатом, представленные в текстовых фрагментах, составляют 30 % от общего числа всех проанализированных ситуаций. Мы выделили одну конфликтную ситуацию, одну предконфликтную ситуацию и 23 ситуации риска. СИТУАЦИИ РИСКА Рассмотрим ситуацию риска, возникающую в русле непринужденного, развивающегося гармонично разговора на общие темы. Представим ролевые позиции коммуникантов: М.О. А. рабочий рабочий рабочий ровесник А. старше А. и М. ровесник М. не женат женат друг А. друг М. Представим ТФ-12, включающий ситуацию риска. О. Ну дак (так) че (что) / болеть-то будем? М. Дак (так) давай О. (обращается к В.) Как ты на это смотришь? В. С утра тяжело М. С утра тяжело болеть // Будем болеть в ночь // Главное / интересно мне как-то // Вон К. с С. В. Вместе М. Да // И какая-то у них интересная болезнь (ВХОДИТ Ю.) Юрик / тут поступило предложение заболеть О. Уже на четверых М. Ты как? Мы с тобой заболеем в ночь А. А чем ты еще можешь заболеть? О. Щас (сейчас) он говорил / беременностью М. Ой / какие вы все глупые // (ОБРАЩАЕТСЯ к А.) Ты слышал /Федорыч рекламу? Во-первых / то / что я на тебя не обиделся / ладно / на тя (тебя) грех обижаться / убогий ты // А ты эту рекламу смотрел? Щас (сейчас) / грит (говорит)/ такое время / когда просто необходимо пользоваться презервативом // Пользоваться презервативом для меня / это точно так же как умываться / чистить зубы // (СМЕЕТСЯ) В. Если ты уважаешь своего партнера М. И че (что) это ты вдруг про это вспомнил? Вот те (тебе) нельзя газеты давать читать / вообще / абсолютно А. Это не я вспомнил / а ты М. Я вспомнил? Я говорю Заболеть / а у тя (тебя) мысли сразу какието грязные / пошлые //Значит / жизнь у тя (тебя) такая А. (МОЛЧИТ) М. А кто тебе сказал / что я могу заболеть? Я че там / по проституткам таскаюсь или че? Больше нечем? / Много всяких веселых болезней / для твоего расширения кругозора / есть еще гонорея / СПИД / б../ дурачок /б… А. (МОЛЧИТ) Далее разговор переходит на обсуждение причин СПИДа и др. болезней. М. Да / Федорыч / что-то ты меня расстроил // А ты знаешь / что он передается и неполовым путем? А. Кто? М. Сифилис // Вот я специально пойду найду и // А почему только я-то? Ты-то с таким же успехом можешь заразиться // Я-то ладно / а ты-то человек семейный О. Подышал друг на друга и все М. Кто тебе поверит / что ты не гулял? Ю. Бумажку(НРЗБ) / на то место / куда подышал (ВСЕ СМЕЮТСЯ) М. Дак вот и неизвестно / чем он туда дышал / на то место // Сидит / ерунду говорит / б…// Да я понимаю/ что ты серьезно тоже не воспринял А. Сифилис считалось / модная болезнь М. Да когда она так считалась? А. Вот Ленин-то болел Далее разговор переходит на исторических лиц, болевших сифилисом А. собирается уходить. М. Давай федорыч / вали / вали / и подумай дома на досуге / о своем поведении // Книжки медицинские почитай А. Медицинские? М. Что-нибудь по культуре А. По культуре? М. Да А. По культуре или про медицину? М. Тебе и то и то читать надо В. По медицинской культуре почитай М. Да / вот / можешь лучше такую прочитать А. Насчет чего конкретно? М. Ты читай / потом позадумайся Стимулом к возникновению напряженности между М. и А. становится обыгрывание М., О. и В. слова болеть, употребляемого ими в значении выпивать. Высказывания М. вербально провоцируют его партнеров: Вон К. с С. / интересно мне как-то //; Мы с тобой заболеем в ночь //; интересная болезнь; У кого что болит / тот о том и говорит // Актуализируя в сознании роль М. как молодого неженатого человека, А. и О. прогнозируют ролевые ожидания, выводят из его высказываний сексуальный смысл, дразнят и вербально провоцируют: А чем ты еще можешь заболеть? Сейчас он сказал / что беременностью // М. отзывается на вербальную провокацию А., так как косвенный сексуальный намек друга и ровесника на половую распущенность и беспорядочные половые связи более оскорбителен, чем открытая насмешка О., воспринимаемая как нелепая и глупая шутка. А. рискует, потому что затрагивает табу-тему. Его речевые действия направлены на Я - физическое и Я - социальное партнера. Гармонический характер непринужденного общения сменяется всплеском отрицательных эмоций и ступенчато растущей напряженностью. Представим блок - схему ТФ-12. КОММУНИКАТИВНЫЕ ПАРТИИ А., М. и О. А.О. 1. Провоцирующая ОА 1. Провоцирующая реакция А чем ты еще можешь заболеть? » Сейчас он говорил / Беременностью (···) М. ОР Ой / какие вы все глупые // …на тебя грех жаловаться / убогий ты // Пользоваться презервативом для меня - это точно так же / как умываться / чистить зубы (СМЕЕТСЯ) А.М. 2. Интеллектуальная реакция 2. Интеллектуальная акция-вопрос Это не я вспомнил / а ты // (···) « Что это ты вдруг про это вспомнил? Вот те нельзя газеты давать читать / вообще / абсолютно 3. Невербальная ОР 3. ОА Молчание(···) Я вспомнил? Я говорю заболеть / а ты У тебя мысли какие-то грязные пошлые // Значит / жизнь у тебя такая 4. Невербальная ОР4. ОР Молчание (···) А кто тебе сказал, что я могу заболеть? Я что / по проституткам таскаюсь или что? Больше нечем? Для расширения твоего кругозора есть еще гонорея / СПИД Дурачок / б… 5. Р 5. ОА Кто? · Да, Федорыч / ты меня расстроил А ты знаешь / что он передается и неполовым путем? 6. Невербальная реакция 6. ОА Молчание (···) А почему только я-то? Ты с таким же « успехом можешь заразиться // Я-то ладно / а ты-то человек семейный О. 7. А Подышал друг на друга и все Неверб. ОР (ОБЩИЙ СМЕХ) [·] 8. Невербальнаяреакция8. ОА Молчание [·] Неизвестно / чем он туда дышал, на то место // Сидит / ерунду городит // Да я понимаю / что ты серьезно тоже не воспринял 9. Р 9. ОА По культуре или про медицину? · Давай / Федорыч / вали / вали // Подумай на досуге о своем поведении // Книжки медицинские почитай / что-нибудь по культуре // Тебе и то / и то надо Читай / позадумайся Дразнящий намек А. создает первый очаг напряженности. ОР М. содержит ответный выпад и защиту своего Я - физического. Далее напряженность нарастает ступенчато, ее пик приходится на четвертое речевое действие М., а спад - на восьмое. Выделено пять очагов и две оппозиции: Ты вспомнил « Не я вспомнил / а ты; Я-то ладно « а ты-то семейный. Напряженность гасится, оппозиции нейтрализуются за счет нулевых реакций А. (он молчит), смягчения агрессии М. и его попытки урегулировать отношения (Да я понимаю / что ты серьезно тоже не воспринял; Федорыч); вступления в диалог других партнеров и их речевой поддержки М., создания шутливой тональности. Последнее речевое действие М. включает увещевания А., открытый призыв следовать общекультурным нормам речевого поведения. Будучи не только рабочим, но и студентом, М. выступает как носитель двух речевых культур, стремится вовлечь партнера в литературное коммуникативное пространство. В то же время М. рискует вызвать своими оскорбительными действиями в адрес партнера ответные оскорбления: Глупый //; Убогий ты //; На тебя грех обижаться //; Мысли грязные / пошлые / значит / жизнь у тебя такая //; Дурачок Анализ всех коммуникативных партий М. показывает, что он относится скорее к рационально-эвристическому типу личности (Седов 1998: 14). В данном случае он не может справиться с отрицательными эмоциями и первоначально действует импульсивно. Инвектива направлена на Я-интеллектуальное партнеров, она не содержит стереотипов просторечной среды типа козел, сволочь, сука и под., а также нецензурной брани, и тем сильнее ее уничижительная функция. Несмотря на вкрапление пейоративно-сниженной лексики (дурачок, вали), это интеллектуальная инвектива, инвектива-колкость, содержащая косвенный упрек в нарушении этических норм: Убогий ты - Богом обиженный; На тя (тебя) грех жаловаться. Далее М. пытается совместить рационально-эвристическую и инвективную стратегии. В рамках рационально-эвристической стратегии выделяются тактики: критики (Тебе нельзя газеты читать //; Подумай о своем поведении //; Сидит / ерунду городит); рассуждения (Пользоваться презервативом для меня / это точно так же / как умываться / чистить зубы //; Я-то ладно / а ты-то семейный //; Ты тоже можешь заразиться //; Мысли грязные / пошлые / значит / жизнь у тебя такая //; Я на тебя не обиделся / ладно / грех на тебя обижаться); менторства (Читай и то / и то //; для расширения твоего кругозора); смягчения отрицательного (Да я понимаю / что ты серьезно тоже не воспринял). В рамках инвективной стратегии выделяются тактики: императивная (Вали /вали); уничижения и вербальной провокации (Убогий ты; на тебя грех жаловаться). Отметим, что М. прибегает и к разведывательной стратегии, неоднократно пытаясь с помощью вопросов выяснить причину актуализации табу-темы - темы про это: Что это ты вдруг про это вспомнил? А кто тебе сказал / что я могу заболеть? Я что / по проституткам таскаюсь или что? Больше нечем? А мне можно гриппом заболеть? А почему только я-то? Языковые средства выражения оценки представлены частнооценочными и общеоценочными прилагательными, получающими эмоциональную окраску за счет интонации, плеоназма, вторичной номинации (Какие вы глупые //; мысли грязные / пошлые //; Есть еще много веселых болезней //; интересная болезнь); глаголом (таскаться //); местоимением такая с включенной отрицательной оценкой (Значит / жизнь у тебя такая //); существительным с суффиксом субъективной оценки (дурачок); фразеологическими оборотами (городить ерунду, грех жаловаться). На синтаксическом уровне - это экспрессивные интонационные конструкции и конструкции с контактным повтором (Ой / какие вы все глупые //; Вали /вали //; Я говорю заболеть / а ты //); риторический вопрос (Я что / по проституткам таскаюсь?). Экспрессия создается за счет инверсии (убогий ты); сравнения (пользоваться презервативом / точно так же / как умываться /чистить зубы //); антитезы (Я-то ладно / а ты семейный //; Почему я? Ты тоже можешь заразиться //). Невербальные оценочные средства - молчание и смех - выполняют коммуникативно значимую функцию. Молчание выражает нежелание коммуниканта вступать в конфликт, смех выполняет компенсаторно-защитную функцию. Причина дисгармонии - в нарушении одним из партнеров конвенциональных норм общения, о чем другой партнер говорит открыто, выдвижении для обсуждения табу-темы. Коммуникативный результат для обоих партнеров - временное ситуативное разобщение, увеличение степени интеллектуальной и эмоциональной дистанцированности партнеров. Рассмотрим ТФ-13, отражающий ситуацию риска. Коммуникативную партию ведут В. и М.. Представим ролевые позиции коммуникантов: В.М. рабочий рабочий старше М. на 14 лет младше В. Приведем ТФ-13 М. Вот будет нормальный человек самогонку гнать? В. Ну а почему нет? М. А кому она нужна? Пошел / взял нормальной водки В. А где ее нормальной-то найти? М. А ты не бери в киосках-то / б…// Не пей ерунду-то всякую В. Да кто в киосках-то берет? Кто ее пьет? М. Ты // А вот зачем тебе самогонный аппарат / скажи? Вот ты гнал когда-нибудь самогон? В. Гнал М. Гнал? И что? В. Нормально // Я на самогоне гараж построил М. Вот так вот / спаиваете друг дружку / б… В. Огород вскопать вот / обязательно нужно / Уже надо готовиться // Надо /надо / надо / б… М. Ты знаешь температуру хотя бы? / химик / б… В. Температуру чего? М. Кипячения / при перегоне В. На выходе должна где-то градусов 78 быть М. Вот врешь ты все // 76 В. Ну вот ни х… // Я тебе точно же / М. (ПЕРЕБИВАЕТ) Не на выходе а вообще / температура / чтобы вот это / испарение было // Спирт испаряется при температуре 76° // Нормальный спирт / без всякого этого дерьма В. Да /да /да / да М. А ты сивухи нагонишь / и траванешься со своим самогоном В. (СМЕЕТСЯ) М. Валера / б…/ водки завались / запейся / б… В. Водка хуже самогона // Хорошо очищенный самогон / это б… М. Валера / о чем ты говоришь? В. Такая бутыль самогона / мутного М. Фу / б… / вонючего В. Вонючего (СМЕЕТСЯ) // Тазик огурцов // Во! М. Глупый ты В. Сам ты глупый // Молодой еще /Поумнеешь // (УХОДИТ) В ситуации спора М. выдвигает тезис: Водка лучше самогона, а В. - тезис: На личном опыте убедился, что самогон лучше водки. Каждый хочет убедить партнера в истинности своего тезиса и приводит следующие доводы: М.В. 1.Водка нормальный продукт, а самогон - сивуха, Самогон - нормальный продукт, которой можно отравиться если знать технологию приготовления 2. Какой смысл гнать самогон, если водки много Самогон обходится дешево, сохраняет семейный бюджет, увеличивает доходы 3. Самогон вызывает эстетическое и сенсорное Самогон вызывает эстетическое и отвращение сенсорное удовлетворение Представим блок-схему ТФ-13. КОММУНИКАТИВНАЯ ПАРТИЯКОММУНИКАТИВНАЯ ПАРТИЯ М.В. 1. ОА 1. Р Вот будет нормальный человек самогонку гнать? ·А почему нет? 2. ОА 2. Р Кому она нужна? Взял нормальной водки //« ·А где ее взять? 3. ОА 3. Р Не бери в киосках //« ·Кто берет? Не пей ерунду всякую //« · Кто пьет? 4. Информативный вопрос 4. ОР Зачем тебе самогонный аппарат? Гнал Ты гнал когда-нибудь самогон? » Нормально // На самогоне гараж построил 5. ОА5. Р Вот так вот спаиваете друг дружку// · Огород вскопать // Уже надо готовиться 6. ОА 6. Р Ты знаешь температуру хотя бы / · Градусов 78 химик? 7. ОА 7. ОР Вот врешь ты все // « ·Ну вот ни х… 8. ОА 8. Р Спирт испаряется при температуре 76°»Да / да / да / да Без всякого этого дерьма 9.ОА9.Невербальная ОР Сивухи нагонишь // Траванешься со своим·СМЕЕТСЯ Самогоном 10.ОА 10. ОР Водки завались // Запейся //·Водка хуже самогона 11. А 11.ОР О чем ты говоришь? · Хорошо очищенный самогон / это 12. ОА 12. ОР Фу / вонючего //«·Такая бутыль самогона / мутного 13. ОА 13. ОР Глупый ты // ·(СМЕЕТСЯ) Тазик огурцов // Во! 14. Нулевая реакция 14. ОА Молчание ·Сам ты глупый // Молодой еще Поумнеешь Коммуниканты выбирают состязательную стратегию, в рамках которой используют следующие тактики: императивную, упрека, инвективы, убеждения, стратегического вопроса и стратегического ответа. Вслед за У.Ленертом, под стратегическим вопросом и стратегическим ответом будем понимать такой тип вопросов и ответов, при котором говорящий нападает, спрашиваемый обороняется (Ленерт 1988: 260). Иллокутивная цель М., который является инициатором спора, - убедить В. в ошибочности его тезиса и доводов. Стратегические ответы В. эксплицируют защитные действия. Он игнорирует выпады партнера, но сам не нападает, потому что в этой ситуации оценивает свой статус выше статуса М.: Молодой еще // Поумнеешь // Роль умудренного житейским опытом человека задает спокойную, снисходительную, насмешливую тональность. М. горячится, наступая и пытаясь навязать партнеру свою точку зрения, переходит на рискованные оценочные дескрипции (химик; без этого дерьма; Не пей ерунду-то всякую), создает коммуникативную напряженность. Напряженность возникает в начальной фазе диалогического взаимодействия и не исчезает до его конца. Средства создания напряженности - риторические вопросы М. и вербально провоцирующие эмоциональные оценки, а также невербальные оценки (смех) В.. Возникают оппозиции: Нормальный человек самогонку не гонит « Гонит; Самогон не нужен, потому что есть нормальная водка « Нормальной нет; Ты пьешь ерунду всякую « Я не пью; Врешь ты все « Ну вот ни х…( = не вру); Самогон вонючий « Самогон во! Такая бутылка самогона мутного // Тазик огурцов. На косвенное вмешательство в свой микромир, проявляющееся через оценочные дескрипции партнера, В. не реагирует, во-первых, потому, что привык к постоянным взаимным подначкам, поддразниваниям, во-вторых, он уверен в своей правоте. Коммуникативная неудача заставляет М. обратиться к тактике информативного вопроса. Аргументы партнера (Нормально // На самогоне гараж построил //; Огород вскопать надо / готовиться надо //; На выходе должна где-то градусов 78 быть //; Водка хуже самогона//), а также невербальная реакция (2 раза смеется) раздражают его, вызывают отрицательные эмоционально-оценочные реакции: Вот так вот спаиваете друг дружку / б…//; Врешь ты все //; Сивухи нагонишь / траванешься //; Фу / вонючего // (самогона). Одна из уловок М. в споре - прямая инвектива (глупый ты), представляющая вмешательство в сферу Я-интеллектуального партнера. Прямая интеллектуальная оценка вызывает зеркальную ответную оценку В., подкрепленную аргументацией. Партнеры расходятся, оставшись каждый при своем мнении. Прямые и косвенные оценки представлены различными языковыми средствами разных уровней: общеоценочными и частнооценочными прилагательными (нормальный человек, нормальной водки; глупый ты, молодой еще; вонючего самогона); существительными (дерьмо, ерунда); глаголами (спаиваете друг дружку) и наречиями (нормально; водка хуже самогона); экспрессивными интонационными конструкциями (Такая бутыль самогона мутного; Ну вот ни х…; Вот будет нормальный человек самогонку гнать?). Косвенная отрицательная оценка, ироническая тональность создаются за счет вторичной номинации (существительное химик). Просторечная лексика имеет пейоративный оттенок: траванешься, сивухи нагонишь. Отрицательно-отчуждающий оценочный смысл выводится из словосочетания существительного и притяжательного местоимения: траванешься со своим самогоном. Эмоции говорящих эксплицируются вербальными средствами, например междометием фу, и невербальными реакциями (смех). В дискурсе М. преобладают эмоциональные оценки, а также интеллектуальные и сенсорные. В дискурсе В. - интеллектуальные и сенсорные. Причина дисгармоничного общения кроется в несовпадении культурно-ценностных предпочтений коммуникантов. Спор сосредоточен на общенациональном и субкультурном ценностном объекте (водка - самогон). Культурное упрямство ожесточает даже в споре по пустякам. Коммуникативный результат - нарушение основ обратной связи, взаимное неблагоприятное мнение друг о друге. Рассмотрим ТФ-14, также отражающий ситуацию риска. Она возникает в контексте общей ситуации праздничного застолья (празднование 8-го Марта). Общение партнеров до возникновения ситуации риска протекало в целом гармонично, развивалось по стандартному сценарию. Коммуникативную партию ведут М., Т.В., А.М., Ж.. и О. Представим распределение ролей. М.А.М. О Т.В. Ж. рабочий и студент начальникрабочий рабочая рабочая молодой человек мужчина мужчина женщина женщина организаторы праздничного застолья приглашенные, гости Представим ТФ-14. М. Так / ну че (что)? Песни-то петь будем? Т.В. Нет / давай лапши на уши вешай М. Я? Лапши на уши? Т.В. Лапши на уши / Максим / вешай М. Лапшу на уши / а не лапши на уши Т.В. Да / да / да // Давай / давай М. Да я че-то (что-то) уже пьяный такой А.М. Максим / расскажи нам про праздник // Че (что) мы празднуем? М. Этот праздник / хоть он и называется международным / празднуется только между народами СССР / блин / бывшего // Да это че (что) за праздники? Морока одна Т.В. Ты хочешь сказать / что это уже не праздник для нас? М. Почему? Праздник // Я просто уже говорю / что // (ПАУЗА) Ну как Ж. Праздник весны М.- Да Т.В. Не угнетай наше настроение // Давай че-то (что-то) другое/ праздничное// (СМЕЕТСЯ) Че-то (что-то) праздничное давай М. Че (что) праздничное? О. Ляпнул / не подумавши М. Да почему не подумавши? Я вот щас (сейчас) как нагоню тоски вам Т.В. Не надо нам / на нас тоску нагонять // Ты что? (БОЛЬШАЯ ПАУЗА) М. (О ЧАЙНИКЕ) Вон Валера / под самый верх залил / Щас (сейчас) опять будет (НРЗБ) // Во / Дай сахару-то // Это что у нас / с капустой? Далее разговор переходит на другую тему. Представим блок-схему ТФ-14 КОММУНИКАТИВНЫЕПАРТИИ М.Т.В.А.М. Ж.О. 1.Инициальная акция 1. ОР Песни-то петь будем?· Нет / давай лапши на уши вешай 2. ОА 2. ОР Я? Лапши на уши? · Лапши на уши вешай 3.ОА3. Р Лапшу на уши / а не лапши · Да /да / да // Давай /давай на уши 4. ОА Я че-то уже пьяный такой // [·] 5. ОР 5. А Да это че за праздники? Расскажи … что Морока одна // · мы празднуем? 6. ОР 6. ОА 6.ОР Праздник // [·] Ты хочешь сказать / что уже Праздник весны не праздник для нас? 7. ОР Че праздничное? 7.ОА 7.ОР Не угнетай наше настроение// Ляпнул / не Давай …праздничное // подумавши 8. ОА8. ОР Я вот щас нагоню тоски « ·Не надо // Давай че-то праздничное вам // Ты что? 9. А Вон / Валера / под самый верх залил … Инициальная акция побуждения к контакту, выраженная информативным вопросом, выполнена М. в границах контактоустанавливающей стратегии, общей для всех участников полилога.

Оценочная реакция Т.В. (Лапши на уши вешай) воспринимается М. как нарушение солидарной вежливости, так как косвенно задевает Я-речемыслительное и Я-психологическое М.. Т.В. не желает оскорбить партнера, оценка связана с актуализацией его студенческого статуса, а также коммуникативной роли балагура, души компании. Поведение Т.В. нарушает постулат вежливости и не соответствует общекультурным нормам. Фразеологизм актуализирует сему обмана, лжи, неискренности. Это первый сигнал напряженности, вызывающий ответный укол, направленный в сферу Я-речемыслительного партнера ( Лапшу на уши // а не лапши на уши //), который Т.В. не воспринимает в силу своей низкой речевой культуры. Тактика настойчивого побуждения к вербальному действию (Давай / давай //) приводит М. к уловке - косвенной тактике капсуляции: Да я че-то уже пьяный такой Эмоциональные ОР М. (Да это че за праздники? Морока одна // т.е. нечто путаное, непонятное, в чем трудно разобраться) создают два сигнала напряженности, т.к. представляют косвенное вмешательство в сферу Я-социального женщин-партнеров (Ты хочешь сказать / что уже не праздник для нас?) и свидетельствуют о нарушении постулата вежливости. М. рискует разрушить основы контакта. Тактика упрека Т.В. вызывает ответную тактику уступки М., которая гасит напряженность. Последующая ОР Т.В., содержащая запрет на вмешательство в сферу Я -психологического (Не угнетай наше настроение //) и ОР О. (Ляпнул не подумавши //) сигнализируют о бестактном речевом поведении М., который ведет себя рискованно, не думает о последствиях. Эти реакции стимулируют актуализацию тактики вербального вредительства: Я вот щас как нагоню тоски вам. Возникает новый сигнал напряженности. ОР Т.В. представляет тактику упрека и запрета на разрушение эмоционального баланса, возникшего контакта. М. переключает разговор на другую тему и снимает возникшую напряженность в общении.

Взаимодействие речевых культур проходит по линиям: говорим правильно - с ошибками; соблюдаем - не соблюдаем празднования идеологических дат. Возникшая социально-культурная оппозиция я (грамотный, не всегда сохраняющий верность идеологическим праздникам) « они (недостаточно грамотные, сохраняющие верность советским праздникам) затухает. Взаимодействие партнеров развивается за счет прямых и косвенных оценок и самооценок. Оценки выражены фразеологическими оборотами (Лапшу на уши вешай//; Я вот вам щас как нагоню тоски //); частнооценочным прилагательным, сочетающимся с плеоназмом (я пьяный такой); общеоценочным существительным (морока); сочетанием глагола и деепричастия (Ляпнул не подумавши //); экспрессивными синтаксическими конструкциями (Да это че за праздники? Я вот щас как нагоню тоски вам //). Идеологические оценки (СССР / блин / бывшего //); выводят на отрицательный оценочный смысл. Выделяются тактики побуждения к вербальному действию, капсуляции, уступки, упрека, вербального вредительства, запрета на недостойное речевое поведение. Причина дисгармонии - нарушение партнерами норм речевого этикета, постулата вежливости, посягательства на идеологические пристрастия. Коммуникативный результат - эмоциональный дисбаланс. Рассмотрим ТФ-15, также содержащий ситуацию риска. Коммуникативные партии ведут В.И., М., Д.. Опишем статус и ролевые позиции партнеров. В.И.М.Д. рабочий, мастер цеха рабочийрабочий 60 лет 24 годаровесник М. друг Д.друг М. В.И (ШУТИТ о грузинском чае) Зугдида / это тебе не Тибилиса М. Вы его пили когда-нибудь вообще? От него случается понос Преждевременные роды В.И. Понос / это не страшно М. (ОБРАЩАЕТСЯ к Д.) Короче /слушай /Вчера знаешь мне че (что) рассказали?У нас в роддоме сейчас разрешается за определенную плату присутствовать мужу на родах В.И. (ЕХИДНО И СТЫДЛИВО СМЕЕТСЯ) Гы-гы-гы М. И снимать на камеру // Девки рассказывают /там работают в отделении // Там не знаешь кого / или роженицу откачивать или мужа ее // Тазик крови увидел / бах / упал // (ОБРАЩАЕТСЯ К В.И.) Вы-то / Владимир Иванович / у нас это / как? В.И. Раз не положено / значит / не положено // Бабка-повитуха должна быть (НРЗБ) около нее // Все само Д. Моя семья // Там М. Че-то (что-то) слышал Д. Она рожала в воду (НРЗБ) В.И. Одихмантьев сын // А на той на речке на Смородинке / да на дубе на том корявом-то / сидит Соловей-разбойник / Одихмантьев сын Представим блок-схему ТФ-15 КОММУНИКАТИВНЫЕПАРТИИ М. В.И.Д. 1. ОР 1. ОА От него случается понос //»Зугдида / это тебе не Тибилиса Преждевременные роды 2. Информативная акция 2. ОР У нас в роддоме сейчас разрешается Гы-гы-гы за определенную плату · присутствовать мужу на родах 3. ОА 3. ОР Вы-то / В.И. / у нас как? » Раз не положено / значит / не положено // Бабка-повитуха должна быть около нее // Все само 4. ОР4. А Одихмантьев сын //· Она рожала в А на той на речке…воду Инициальная акция В.И. в начальной фазе взаимодействия показывает его коммуникативную готовность вести диалог в шутливо-игривой тональности: Зугдида это тебе не Тибилиса. ОР М. (преждевременные роды) становится стимулом к развертыванию темы, ставшей приметой нового времени - присутствие мужа на родах, роды в воду. Партнер, современный молодой человек, идет на риск, предлагая для обсуждения представителю другого поколения подобную тему, сохраняя при этом фамильярно-разговорную окраску речи. Невербальная ОР В.И. (Ехидно и стыдливо смеется) - сигнал табу-темы. Возникает первый сигнал напряженности. Представителю старшего поколения непонятен и чужд стереотип поведения при родах современной женщины и ее мужа - муж присутствует при родах и снимает все на камеру. ОР В.И. говорит о его приверженности традициям, в соответствии с которыми следует разделять поведенческие стандарты мужа и жены: Раз не положено/ значит/ не положено. Он придерживается русского подхода: Бабка-повитуха должна быть около нее // Все само. Дальнейшее обсуждение табу-темы выключает В.И. из общения. Он не реагирует на второй сигнал напряженности, замыкается в собственном пространстве. Возможно, неприятие инокультурного поведенческого стереотипа стимулирует появление ОР в виде фольклорной цитаты. Оценочное содержание этого взаимодействия структурируется невербальной формой (смех) и высказываниями, которые эксплицируют отрицательное оценочное мнение (Раз не положено / значит / не положено //). Выделяются тактики побуждения к речевому контакту и капсуляции. Причина дисгармонии - нестыковка в представлении о поведенческих стереотипах представителей разных поколений, неприятие инокультурных новаций, обсуждение табу-темы. Коммуникативный результат - капсуляция партнера, временный выход из общения, эмоциональный и интеллектуальный дисбаланс. В ситуации риска барьеры в общении преодолеваются усилиями коммуникантов: молчание, капсуляция, прекращение обсуждения темы. ПРЕДКОНФЛИКТНЫЕ СИТУАЦИИ Мы выделили одну предконфликтную ситуацию, отражающую взаимодействие представителей разных речевых культур - начальника и рабочего - на производстве. Коммуникативную партию ведут А.М. и М.. Представим статусные и позиционные роли коммуникантов. А.М. М. начальник цеха подчиненный интеллигент рабочий, студент Представим ТФ-16. М. - в цехе у рабочего станка. А.М. подходит к М. и спрашивает его о результатах работы. Вопросы можно восстановить из ответов М. М. Ничего не готово / ни одной детали // Что делал? Вопрос хороший Начал вводить конус / дело творческое такое А.М. (ПЕРЕБИВАЕТ) На чем ты его вводил? М. Ну вот / на чем я его вводил? Вот здесь / чтобы // (ПАУЗА) А.М. Даже следов не видно / что ты его вводил М. Я оправдываться не намерен / б…// (КРИЧИТ РАЗДРАЖЕННО) Вот // Я не могу работать вот в таком свете / не могу А.М. Я же спрашиваю тя (тебя) // Ты че (что) кричишь? А че (что)? Лампочки нету? М. Лампочки нету / б… / Переноска / тоже не выход / должно быть нормальное освещение // А то / что со станком тут сделали? Почему у него бабка? Там на милиметр корпуса не совпадают //Вот этот центр с тем / этой бабки с той // Я не знаю // Я уходил / было все нормально / был ноль // Я вывожу ноль на цилиндре / специально на цилиндре ставлю деталь / там десятка // На цилиндре пойманы сотки / сотка в сотку Откуда там десятка? У меня уже голову ломать желания не было // Про свет я еще говорил в том году / б… / как школьник А.М. Ни слова не говоря, уходит Через некоторое время к М. подходит один из рабочих: М. (о начальнике) Да я его тут оттянул / за заточной станок // Ему и сказать-то нечего / сидит / молчит // (о станке - И.Ш.) Раздрачили весь / б…// Он / Давай / делай / Я пришел на работу / все скручено / разболтано // Да еще в ночь / там света нету // Там же вообще / темнотища / Я грю (говорю) Давай / делай лампу / надо нам делать / положено Выделенная выше оппозиция начальник - рабочий заложена в номенклатуре представленных ролей и обусловливает возможное протекание взаимодействия по конфликтному сценарию при условии нарушения общекультурных норм, ролевых ожиданий. Представим блок-схему ТФ-16. КОММУНИКАТИВНАЯ ПАРТИЯ КОММУНИКАТИВНАЯ ПАРТИЯ А.М. М. 1. ОА1. ОР [Сколько готово? Что делал?] » Ничего не готово…/ Что делал? Вопрос хороший //Начал вводить конус // Дело творческое такое 2.Акция - перебив2. Р 3.На чем ты его вводил? · Вот здесь… 3. ОА 3. ОР Даже следов не видно / что ты « · Я оправдываться не намерен… его вводил // Я не могу работать вот в таком свете / не могу 4. ОА 4. ОР Я же спрашиваю тебя // (···) Лампочки нету… / Должно быть Ты что кричишь? нормальное освещение… // Я уходил / А что? Лампочки нету? было все нормально…// У меня уже голову ломать желания не было… Как школьник 6. Оценочное действие [ · ] Уходит 7.Опосредованная ОР Да я его тут оттянул / за заточной станок… Тип зарождающегося конфликта можно определить как производственный, однако на производственные отношения накладываются еще и межличностные, ролевые. Мы выделили 9 ТФ, в которых зафиксированы ОА и ОР М., эксплицирующие в завуалированной, а иногда и открытой форме, личная неприязнь, обида и агрессивность по отношению к начальнику: Никому не доверяет; Давайте сейчас все вместе не пойдем туда / пусть сам сюда придет //; Наигрался / вышел посмотреть / как идет производственный процесс //; Когда ему делать нечего / всех на шляпу насаживает //; Он меня утомил; (с иронией) Он поздравит / у него талант оратора // Сейчас опять за производственные успехи скажет // и др. Возможно, это объясняется соперничеством двух лидеров: в отсутствии всеми признанного неформального лидера В.И., ушедшего на пенсию, на эту роль претендует М.. Статус студента выравнивает образовательные и культурные позиции партнеров, задает иллюзию симметрии в организации отношений по типу скрытого соперничества. В анализируемой ситуации А.М. действует в рамках предписываемой ему в структуре группы роли, что определяет правомерность появления серии последовательных телеграфных вопросов, не выходящих за рамки общекультурных норм: Сколько готово? Что делал? На чем вводил? Получив не удовлетворяющий его ответ на два вопроса, А.М. использует инвективную тактику наскока, перебивает партнера, что создает очаг напряженности, Появляется оппозиция: не вводил « вводил. Начальник констатирует: Даже следов не видно / что вводил. Подчиненный понимает это как упрек и выводит косвенный смысл сказанного: Ничего не сделал, а стоишь тут и обманываешь, оправдываешься, рассказываешь о творческих делах. Тактика словесной защиты, парирования и косвенная тактика самоутверждения М., а также переход с неофициального регистра общения на официальный (Начал вводить / дело творческое // Я оправдываться не намерен // Я не могу работать в таком свете //) информируют партнера о том, что вызов принят. Напряженность частично гасится А.М. за счет уточнительно-уступительной интонации: Я же спрашиваю тебя. Начальник уточняет, что хочет получить информацию о ходе работы, а не обвиняет и не угрожает подчиненному. Тактика укора (Ты что кричишь?) - напоминание о необходимости погасить отрицательные эмоции, а тактика запроса новой информации (А что / лампочки нету?) - сигнал готовности направить взаимодействие в русло спокойной, нейтральной тональности, продолжить общение, следуя конвенциональным нормам. Роль провинившегося школьника (как школьник), которого обвиняют, не выслушав, М. считает незаслуженной, оскорбительной, Он применяет инвективные тактики словесного выпада против А.М. и косвенного обвинения в невыполнении им ролевых предписаний: Лампочки нету // Переноска не выход / должно быть нормальное освещение // Что со станком сделали? Про свет я еще говорил в том году. Рабочий в косвенной форме предлагает руководителю соотнести права и обязанности, задаваемые профессиональной ролью. Молчаливый уход начальника демонстрирует намерение не доводить ситуацию до открытого конфликта и возможное признание справедливости обвинений рабочего. Отказ от разворота конфликтного сценария характеризует А.М. как неконфликтную личность, человека, следующего общекультурным нормам и правилам речевого поведения. Пользуясь терминологией К.Ф. Седова, А.М. в большей степени, чем М. можно отнести к рационально-эвристическому типу личности, отличающемуся косвенностью выражения интенции, которая обычно опирается на повышенную рассудочность, здравый смысл (Седов 1998: 13). Взаимодействие этих типов уменьшает вероятность открытой конфронтации, сопровождающейся криками, инвективой, насилием. Если бы начальник принял вызов рабочего, ситуация, возможно, развивалась бы по сценарному варианту конфликта: Рабочий. Я не намерен оправдываться, не могу работать в таких условиях! Начальник. А я не намерен выслушивать твои пререкания и терпеть эти безобразия и разгильдяйство! И вообще, ты знаешь, с кем ты говоришь? Лишаю тебя премии… Предконфликтная ситуация отражает производственное взаимодействие руководителя и подчиненного. Причина столкновения кроется в нарушении партнерами ролевых ожиданий, конвенциональных норм общения - этикетного умения выслушать, перебива партнера, в непонимании тональности общения, отказе М. принять навязанную роль. Два очага напряженности гасятся руководителем за счет попытки направить общение по гармонизирующему руслу.

Отсутствие прямых оценок партнера и его поведения задает возможность нейтрализации возникающего конфликта. Преобладают косвенные оценки и самооценки: как школьник. Самооценка создается за счет сравнения объективирующего, по мнению говорящего, черты поведения, свойственные мальчишке. А не зрелому человеку; оценочный смысл словосочетания оправдываться не намерен демонстрирует несогласие говорящего с намерением партнера обвинить его в неправильных действиях. Выделим также гиперболическую оценку: Даже следов не видно / что ты его вводил. В этой коммуникативной ситуации М. завышает свой статус, о чем свидетельствует полная раздражением опосредованная ОР: Да я его тут оттянул / за заточной станок…. Коммуникативная деятельность партнеров структурируется с помощью инвективных тактик обвинения, наскока, парирования словесного выпада, укора, а также информативного вопроса, косвенной тактики самоутверждения. Коммуникативный результат этого взаимодействия характеризуется эмоциональным дисбалансом, временным разобщением коммуникантов. Последствия дисгармонического результата живого взаимодействия нейтрализуются через несколько дней за счет коммуникативно-речевого поведения партнеров, выполняющих ролевые предписания (Я сам покажу / куда ставить), создания доброжелательной, спокойной тональности, необидной шутки. Вопрос об освещении рабочего места решается в русле гармонического общения. Приведем ТФ. М. Ну вот / эти же плафоны есть // А лампочки-то че (что) / были же большие? В. Маленькие // А какую тебе надо? А.М. Двенадцативольтовую М. А почему двенадцативольтовую? Надо вот сделать такое освещение над станком А.М. Надо // А кто будет делать? Делай арматуру / а Степин сделает все остальное // Видишь / трубы-то гнать через коленку М. Вопрос куда ее там ставить // Степин пусть сам А.М. Я те покажу / Ты нагнешь / а он провод протянет и лампочку подвесит / хотя будет лысинка все время горячая М. Можно же повыше повесить // Когда холодно / дак (так) там в принципе пусть лысинка-то греет / А.М. А летом? Дымок пойдет М. Нет / надо все равно че (что)-то делать / потому что там не видно / блин А.М. Трубы загнешь / а остальное сделает Степин // Я сам покажу / куда тебе ставить М. Ну вот / все // Я в субботу выйду только Будучи носителем двух речевых культур, М. имел возможность выбрать, в какой форме реагировать на замечания начальника. Среда переборола, и он сорвался. Последующий выбор поведения, основанного на традиционных общелитературных стереотипах, способствовал гармонизации общения. КОНФЛИКТНЫЕ СИТУАЦИИ Мы представляем не зафиксированное непосредственно конфликтное взаимодействие рабочих, а восстановленную в деталях и по секундам, как говорил один из рабочих, на основе рассказов прямых участников и сторонних наблюдателей ситуацию конфликта. Считаем правомерным обозначить ситуацию как конфликтную, потому что, начавшись как ссора, она перешла в открытое столкновение, драку; участников конфликта пришлось изолировать друг от друга. Вот как выглядит реконструированная нами на основе рассказов Юг., участника драки, и наблюдателей конфликтная ситуация: Юг. и Л. после ночной смены остаются вдвоем. Л (докучливо говорит что-то Юг., надоедает, повторяя одно и то же) [Ноет / зудит / ходит тут надо мной] Юг. Баран! Пошел ты … Л. Ты че (что) / мужичошка !? Завязывается драка, Юг. и Л. разнимают, через несколько минут Юг. снова нападает на Л. Их опять разнимают. Представим блок-схему конфликтного взаимодействия КОММУНИКАТИВНАЯ ПАРТИЯ Л.КОММУНИКАТИВНАЯ ПАРТИЯ Юг. 1. ОА1.ОР [Ноет / зудит /ходит тут надо мной] · Баран! Пошел ты … 2. ОА2. Р Ты че/ мужичошка!·Начинает драку… 3.А Наносит ответный удар…· Участников конфликта разнимают [·] На наш взгляд, обоих участников конфликта можно отнести к инвективному типу личности, причем Л., судя по оценке, - скандалист, перманентно конфликтная личность: Ему удовольствие доставляет / когда заводится. По определению К.Ф. Седова, инвективный тип личности демонстрирует пониженную семиотичность речевого поведения, эмоционально-коммуникативные реакции, близкие к биологическим проявлениям (Седов 1998: 12). Невозможность конструктивного взаимодействия с Л. Юг. объясняет неприемлемостью избранной партнером тональности общения (ноет, зудит); неспособностью и нежеланием партнера вести диалог в соответствии с общекультурными нормами (Бесполезно ему что-то объяснять / доказывать // Че (что) с ним спорить?). Это становится причиной напряженности во взаимодействии. Юг. Реагирует вмешательством в Я-интеллектуальное партнера: баран. Имеет место ответное вмешательство в сферу Я-физического, сопровождающееся намеком на физическую слабость Юг. (существительное мужичошка с суффиксом субъективной оценки, маркирующим слово как просторечное (АГ - 80 1982: 217) и имеющее уничижительное значение). Уничижительная оценка мужичошка, акцентирует маленький рост, слабую конституцию партнера. Это слово более употребительно среди женщин. Возможно, поэтому Юг. реагирует на оскорбление физическим действием, которое вызывает ответное, в результате чего и происходит драка. Если невозможно конструктивное общение в границах общекультурной нормы, то для инвективной личности результат общения предопределен: В рыло / в репу давать. Анализ показывает, что напряженность вызывается неприятной для партнера тональностью (ноет, зудит).

Эмоциональные оценки, выраженные существительным-зооморфиз-мом (баран) и существительным субъективной семантики (мужичошка), представляющие вмешательство в сферы Я-физического и Я-интеллектуального, становятся вербальными провокациями и ведут к открытому конфликту. Конфликт не носит социального характера, скорее это межличностный конфликт на бытовой почве. Раздражение, вызванное усталостью и напряжением, накопленными после ночной смены, - это внешние детерминанты, повышающие вероятность возникновения агрессии (Бэрон, Ричардсон 1997: 186). Они становятся причиной вербальной агрессии, направленной на другого. Инцидентом к открытому столкновению становится банальная инвектива. Как было отмечено в главе I, драка - типично мужская форма реагирования на инвективу, особенно если последняя представляет вмешательство в одну из сфер, составляющих личностное пространство коммуниканта. Драка становится ЧП в коллективе и вызывает разнообразные оценки рабочих. Представим ТФ, отражающий опосредованные ОР рабочих. Рабочие М., С., Н., В., Ю., О., Д., обсуждают драку Л. и Юг. М. Расскажи / че (что) вчера было? Н. После ночной смены-то они были как раз // Они / видимо / недавно начали на смену-то ходить // Все равно тяжело М. Конечно / тяжело ВХОДИТ С. О / Серега / привет // Ты был вчера? С. Был М. Драку видел? Как было? С. Что тот Дурак! кричит / что тот Дурак! // Началось с дураков там / потом козлы А. Л. разоряется / короче // Поворачиваю е…ло / они уже тут друг друга за грудки // Короче / Юг. / Л.-не/ Да х… ли тебе объяснять / баран на х… Проруливай ситуацию / это / и вообще / Пошел ты на х… / Л. это / видимо / зацепило // Да ты че / мужичошка! // Юг. / видимо это проняло Ща (сейчас) как те (тебе) // (СМЕЮТСЯ) Говорят / Юг. уже под занавес/ нервы не выдержали / Л. под сраку (ИЗДАЕТ ЗВУК ГУБАМИ) / ду-у-у Цирк с конями / п…ц // <…> Ю. Надо видеокамеру покупать / приколы в 38-ом цехе снимать Ю. А Л. удовольствие доставляет / когда заводится он // Его подкалывать надо / Вот это его вообще выводит из себя // Качок / дуб Шао Линь М. Пацан там штангой занимается А. Да он дышит в кредит // Штангист сраный // Врач говорит про Л. / Прямо инвалид / не усраться // Тяжелое свыше свыше трех килограммов не поднимать Тяжелей стакана М. На маленького / на щуплого руки поднимать! Ладно О. их растащил / а то бы Л. его прибил // Да / тут могут напинать / причем жестоко / с особым цинизмом ВХОДИТ В. Почему допустили драку в пятницу? В. Нет / всеми путями старались / б…/ не допустить М. Да? В. Да М. А почему б…/ маленький Шумков кинулся разнимать двух профессиональных боксеров / б… / а ты / такой здоровый // <…> Ставлю на вид товарищу Шумков / понимаешь / бойцов разнимал / а этот в стороне стоял / здоровый / б… С. Он не успел очухаться еще Д. Я два раза разнимал тоже В. Олег / Олег / Просто мы там еще сидели / а здесь уже схватились / а второй-то раз ни хрена / я подоспел вовремя // Так что ты зря на меня Второй раз // Ты зря на меня бочку катишь Д. Взрослые / б…/ мужики на хер М. А ума б… О. Деды б… / должны быть М. Да он еще не созрел для деда // Он / по-моему / полностью для отца-то не созрел / /<…> Че-то (что-то) Л. сегодня смылся пораньше Ю. Стыдно в глаза-то смотреть / коллегам М. Коллегам // А ему не стыдно? ВХОДИТ Юг. Ну / Федорыч / Ну это / б…/ геройство / Л. по жопе напинать // Мы за тебя / знаешь / как переживали // Думали он тебя в подъезде где-нибудь поймает вечером Юг. Ты даже не смог бы М. Я даже не смог бы такого Юг. Ты подумай / может /созреет М. Ну может быть / Ну это уже знаешь / повторять там чьи-то фенечки Юг. А ты не по ж… / Ты по яйцам М. За что уж так / Федорыч / а-а-а? Ю. Начальник поругал / наверное? Юг. А меня-то за что? Х… ли / баранам бесполезно / б… объяснять / то же б… // Я ему грю (говорю) / Иди домой /б…/ Он ходит тут надо мной / ноет // Бесполезно / зудит и зудит / одно и то же // Бесполезно ему чтото объяснять / доказывать//Че (что) с ним спорить? Только в рыло / в репу давать М. Ну / бойцы Шао Линя! Пятница тринадцатого // Фильм ужасов Причину конфликта одни рабочие объясняют внешними обстоятельствами - психологической напряженностью и усталостью после ночной смены, другие - личностно-психическими особенностями его участников. Ср.: С. После ночной смены-то они были как раз // Они / видимо / недавно начали на смену-то ходить / /Все равно тяжело Ю. (об Л. - участнике драки) Ему удовольствие доставляет / когда заводится он // Его подкалывать надо / вот это его вообще выводит из себя Оценочное отношение членов группы к Л., участнику конфликта, неодинаковое. Одни выделяют его импульсивность, жестокость, невыдержанность, злопамятность и крепкие мускулы: Качок / дуб Шао Линь; Да / тут могут напинать / причем жестоко / с особым цинизмом //; Пацан там штангой занимается //; Ладно Олег их растащил / а то бы Л. его приил // Другие, наоборот, развенчивают миф о его физической силе: Штангист сраный //; Да он дышит в кредит //; Врач говорит про Л. / Прямо инвалид/ не усраться/ тяжелое свыше трех килограммов не поднимать // Тяжелей стакана// В отношении Юг., второго участника конфликта, оценки совпадают: он хоть и не обладает физической силой, но в случае необходимости может противостоять обидчику: На маленького / на щуплого руки поднимать! Групповые нормы совпадают с общекультурными и предписывают в ситуации драки защищать слабого, сопереживать ему: Мы за тебя знаешь как переживали / думали он тебя в подъезде где-нибудь поймает вечером //; (Возмущенно) На маленького / на щуплого руки поднимать! Готовность более слабого постоять за себя вызывает уважение и одобрение членов группы: Ну это б… геройство / Л. по жопе напинать. Интересны оценочные реакции членов группы на ситуацию конфликтного взаимодействия. Наблюдатели конфликта отказываются от роли подстрекателей или пассивных наблюдателей, в отличие от героев пьесы Коляды. Их действия направлены на то, чтобы пресечь физическую агрессию: Олег их растащил; растянули; Ш. с больной спиной разнимал бойцов Шао Линя. Большая часть рабочих соизмеряет происходящее с общекультурными этическими нормами и осуждает участников конфликта: Стыдно в глаза-то смотреть. Вспомним подобные ОР Алексея, представителя образованного слоя, героя Н.Коляды, на драку, учиненную Михаилом: стыдно, подло, нельзя. Ю. Стыдно в глаза-то смотреть / коллегам М. Коллегам! А ему не стыдно? Рабочие называют себя коллегами, а не друзьями, например, или товарищами. Существительное коллега, используемое для обозначения работников умственного труда и квалифицированных специалистов, повышает социальный статус непричастных к конфликту, дистанцируя их от участников конфликта. Проигрываемые последними в жизни роли взрослого мужика, деда, отца, по мнению рабочих, не соответствуют демонстрируемому поведению: Д. Взрослые б… мужики на хер М. А ума б… О. Деды б… должны быть М. Да он еще не созрел для деда // Он / по-моему полностью для отца-то не созрел Даже самый сильный член группы хоть и оценивает поведение Юг. как геройство: Ну это / б…/ геройство // Л. по жопе напинать // Я даже не смог такого. На призыв Юг. последовать его поведению, отказывается действовать по предлагаемому сценарию (повторять там чьи-то фенечки, т.е. несерьезное, глупое поведение), осуждает его за повышенную агрессивность: М. За что уж так / Федорыч / а-а-а? Рабочие воссоздают гипотетическую реакцию начальника на драку: Начальник поругал / наверное? Стереотипная реакция представителя образованного слоя, хоть и задаваемая ролью, совпадает с ОР рабочих. Показателен отрезок ТФ, в котором рабочий пародирует жанр назидания, увещевания, выступая в игровой роли имеющего высокий социальный статус. Пародия создается за счет официальной тональности субъекта, прямых вопросов и переспросов, официальных клише (Ставлю на вид; допустили драку); слов-вставок (понимаешь), а также сопоставления (маленький Шумков кинулся / а ты такой здоровый <…> в стороне стоял). Оценки ситуации, отражающие ее ненормативность, нелепость и комизм, а также оценки участников конфликта представлены этическими (Стыдно в глаза-то смотреть); телеологическими (После ночной смены-то…все равно тяжело) и эмоциональными оценками (Цирк с конями; п…ец; кино; пятница тринадцатого / фильм ужасов; Надо видеокамеру покупать / приколы в 38-ом цехе снимать). Экспрессия возникает за счет образной аналогии (цирк с конями, дуб Шао Линь), жаргонизмов (приколы). Оценки участников драки выражены эмоционально-оценочными существительными и прилагательными с оттенком снисходительной иронии (Качок; штангист сраный; Ну это б… геройство…); экспрессивными интонационными конструкциями (За что уж так / Федорыч / а-а-а?) Драка как реакция на фрустрирующую ситуацию не способствовала снятию отрицательных эмоций. Реплика Юг. В следующий раз ему хуже будет, в которой оценка выражена сравнительной степенью наречия хуже, сигнализирует о неисчерпанности конфликта и его возможной эскалации. Конфликтная ситуация отражает взаимодействие мужчин - носителей просторечной культуры, которые действуют стереотипно. Механизм стереотипа проявляется в зеркальном чередовании стереотипных речевых формул и действий: дурак - дурак ; баран - мужичошка ; физическое действие - ответное действие, приводящих к конфликту. Причина конфликта - вербальная провокация одного из коммуникантов. Нетипичная для мужчины, скорее женская ОР мужичошка, провоцирует драку. Коммуникативный результат этого взаимодействия - нравственное и физического насилие, нарушение основ обратной связи. Итак, мы рассмотрели ситуации с дисгармоническими развязками. Если можно говорить о мере деструкции, то следует заметить, что в живом ККП она распространена в меньшей степени, чем в ККП, репродуцированном Николаем Колядой. Мера напряженности общения не так велика, как в воспроизведении драматурга. Напряженность, как правило, гасится с помощью гармонизирующих коммуникативных тактик уступки, шутки, смягчения отрицательного. Конфликт речевых культур не выглядит непримиримым.

Выводы

Анализ живого взаимодействия позволил выявить его существенные характеристики. Прежде всего живое ККП характеризуется открытостью для разумных инокультурных инвестиций. Зафиксированы контакты среднелитературной, литературно-разговорной, народной речевых культур. Контакт с жаргонной средой проявляется на вербальном уровне: включение жаргонизмов в мужскую речь.

В основном рабочие дистанцируются от социально опасных, деклассированных представителей общества. Живое ККП характеризуется включенностью в пространство общекультурное. Это проявляется в общности речевых, жанровых, поведенческих стереотипов. В жанровое подполе, общее с литературной культурой, входят жанры рассказа, разговора по телефону, сообщения, просьбы, приветствия, поздравления, комплимента. Пожилые рабочие не без удовольствия используют сентенции. Живое ККП этикетно насыщено. Наблюдаются проявления как солидарной, так и дистанцированной вежливости. Носители просторечной культуры вовлечены в круговорот общественно-политической и культурной жизни страны: рабочие они читают газеты, смотрят телевизионные передачи, занимаются спортом, обсуждают происходящее в стране и за рубежом. Соприкосновение с общекультурным пространством проходит в целом естественно, работают адаптационные механизмы. Возможны неадекватные (искаженные, нулевые) реакции. Зафиксированы стереотипы, ненормативные с точки зрения общей культуры. Например, наблюдается активная тенденция рабочих к сквернословию. Она выявляет оппозицию просторечной и среднелитературной речевых культур. Устойчивы мужские стереотипы по отношению к женщине (жене, теще): ей отводится подчиненная роль. Выделена оппозиция мужчина - ушлый, хитрый, обольститель « женщина - доверчивая, жертва. Вместе с тем наблюдается деликатность по отношению к женщине. Женщина, а также посторонний, не свой сдерживают проявления вербальной агрессии. Живое ККП организовано по принципу разумной нежесткой иерархии. Выделяются формальный и неформальный коммуникативный лидер. В групповой иерархии старший, опытный рабочий без высшего образования занимает более высокое положение по отношению к новичку или рабочему с высшим образованием. Выход за пределы иерархии не одобряется. Неформальный лидер становится центром коммуникативного притяжения. Он определяет репертуар жанров, тематику разговоров, общую тональность, меру гармонии и деструкции, меру возможного заимствования элементов.

Он постоянно получает информацию из разных каналов, от носителей других речевых культур. Он является нравственным образцом для всех рабочих. Утрата коммуникативного лидера ведет к коммуникативному кризису. Показательно, что коммуникативный лидер является носителем народной речевой культуры. Он задает нравственные ориентиры поведения, гасит агрессию, дает подпитку гармоническому общению. Ему подражают, с его мнением считаются. Естественность речевого поведения притягивает рабочих. В репродуцированной просторечной среде отвергают претензии человека на коммуникативное лидерство, если он ведет себя неестественно, фальшиво. Живое ККП насыщено нравственными ценностями (семья, дети, работа, дружба). Вместе с тем смена жизненных приоритетов, переоценка ценностей формируют новые оценки. Меняются ценностные ориентации молодых. Наблюдается расхождение стереотипов отцов и детей в отношении брака, работы. Живое ККП интеллектуально перспективно. Рабочие тянутся к знаниям, стремятся получить высшее образование. Стратегия самоутверждения определяет борьбу за место в мужской иерархии. Диалоги на профессиональные темы демонстрируют потребность в совершенствовании профессионального мастерства. Осуждают тех, кто не хочет учиться.

Живое ККП не агрессивно по отношению к своим. Оппозиция рабочий - начальник носит завуалированный характер, не характеризуется непримиримостью и разрешается в диалоге культур. Рабочий и интеллигент находят темы для разговоров. Не зафиксировано агрессии по отношению к детям. Агрессивное поведение осуждается. В целом же вербальная агрессия направлена на не своих: политиков, общественных деятелей. Тенденция вмешательства в чужое личностное пространство проявлена в меньшей степени, чем в репродуцированном ККП. Выбираются такие варианты инвективы, как подначка, насмешка.

Часто вмешательство не носит агрессивного характера. Стиль общения рабочих можно определить как грубовато-экспрессивный, фамильярный. В рабочей среде любят шутить, балагурить, подначивать друг друга. Реакция на подначки, языковую игру более адекватна, чем реакция героев Н.Коляды. Вместе с тем выявлены случаи прямой и опосредованной агрессии по отношению к своим (зафиксирована предконфликтная и конфликтная ситуация). Предконфликтная ситуация не переходит в конфликт. Оппозиция руководитель - подчиненный разрешается совместными усилиями обоих. Конфликт развивается по стандартному сценарию и зеркально отражает речевые и поведенческие реакции персонажей Н.Коляды. При этом большая часть рабочих осуждает инцидент и поведение участников конфликта. Отмечена меньшая роль оценки в живом общении. Выделяются участки ТФ, насыщенные оценочным содержанием, дополнительно оценочные и безоценочные. В этой связи наблюдается гармония аксиологическая и конструктивная. Сравнение застольного общения показывает, что в живом ККП оно интереснее и разнообразнее по тематике, не превращается в пьянку с обсуждением табу-тем. Именно женщина выполняет роль хлебосольной хозяйки, заботницы, огнетушителя. В общении проявлена фатическая функция. Диалоги монтируются по принципу мозаики, соединяя смешное и серьезное, высокое поэтическое слово и языковые маргиналии. Тенденция к дисгармонии проявлена в меньшей степени. Выявлены причины дисгармонии живого диалогического взаимодействия: - расхождение в культурных и идеологических предпочтениях; - нарушение норм речевого поведения; - непонимание тональности общения; - выдвижение на обсуждение табу-темы; нарушение ролевых предписаний. Среди оценочных реакций выделяются мужские и женские, стратегически заданные и спонтанные, стереотипные и нестереотипные, нормальные и анормальные. Анализ показывает, что живое ККП не маргинально, не вызывает впечатления донности, окраинности, отграниченности от общей культуры.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Н.Коляда применяет прием многослойной гиперболы. Заостряя внимание на болевых точках современной речевой ситуации, он преувеличивает агрессивность ККП. Апокалиптический образ конца света проходит через всю пьесу как эстетическое целое. Культуре-яме отказано в праве на существование. В живом взаимодействии нет резкой границы между культурами общенациональной, просторечной, литературно ориентированной, народной. В просторечной среде хотят пользоваться общей культурой, особенно когда собираются для фатики, для удовольствия. По Н.Коляде, литературно ориентированная культура должна бороться с просторечной за право быть принятой.

Сопоставление живого и репродуцированного ККП позволяет выявить их существенные характеристики: включенность в общую культуру / маргинальность; открытость для разумных инокультурных инвестиций / замкнутость для инокультурных инвестиций; интеллектуальная перспектива / интеллектуальная ущербность; организация по принципу разумной нежесткой иерархии / организация по принципу жесткой иерархии; насыщенность нравственными ценностями / нравственное истощение; насыщенность профессиональными культурными ценностями / утрата ценностных профессиональных ориентиров; этикетная насыщенность / этикетная истощенность; корпоративность в использовании вербальной агрессии / подавление личности средствами вербальной агресии; саморазвитие / самоуничтожение. При взаимодействии речевых культур значимы следующие оппозиции: литературно ориентированное речевое поведение « утилитарно-бытовое речевое поведение; речевое поведение, основанное на традициях общелитературных стереотипов « речевое поведение, основанное на поведенческих стереотипах замкнутого пространства; соблюдение табу « нарушение табу; разделение вербального и физического бытия « отождествление вербального и физического бытия; речевые жанры этикетного общения « речевые жанры зон флирта и инвективы. Разрешение оппозиции в пользу правого члена приводит к конфликту культур и коммуникативной изоляции. Просторечная речевая культура - это система, вырабатывающая речевые и поведенческие стереотипы, определяющая отбор жанров и направления их трансформации.

СПИСОК ОСНОВНОЙ ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Агишева Н. С кощунством на устах // Московские новости. 20.09. 1996.

2Андреев В.И. Конфликтология: Исскуство спора, ведения переговоров, разрешения конфликтов. М., 1995.

Антипина Г.С. Теоретико-методологические проблемы исследования малых социальных групп. Ленинград, 1982.

Арутюнова Н.Д. Фактор адресата // Изв. АН ССР. Сер. лит. и яз. 1981. Т.40. № 4.

Арутюнова Н.Д. Аксиология в механизмах жизни и языка // Проблемы структурной лингвистики 1982. М., 1984.

Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт. М., 1988.

Арутюнова Н.Д. Речеповеденческие факты и истинность. Истинностная оценка в контексте диалога // Человеческий фактор в языке: Коммуникация, модальность, дейксис. М., 1992.

Байбурин А.К. Некоторые вопросы этнографического изучения поведения // Этнические стереотипы поведения. М., 1985.

Баранов А.В. Человек в городе // Духовное становление человека. Л., 1972.

Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. М., 1989.

Басин Е. А. Социальный символизм. ВФ. 1971. № 10.

Бахтин М.М. Проблема речевых жанров // Эстетика словесного творчества. М., 1979.

Белл Р.Т. Социолингвистика. М., 1980.

Блажес В.В. Языковая игра в этикетном речевом поведении горожан // Языковой облик уральского города. Свердловск, 1990.

Блакар Р.М. Язык как инструмент социальной власти // Язык и моделирование социального взаимодействия. М., 1987.

Бобнева М.И. Нормы общения и внутренний мир личности // Проблема общения в психологии. М., 1981.

Богданов В.В. Функции вербальных и невербальных компонентов в речевом общении // Языковое общение: Единицы и регулятивы. Калинин, 1987.

Богданов В.В. Коммуникативная компетенция и коммуникативное лидерство // Язык, дискурс и личность. Тверь, 1990.

Богуславский В.М. Человек в зеркале русской культуры, литературы и языка. М., 1994.

Бодалев А.А. Восприятие и понимание человека человеком. М., 1982.

Бодалев А.А. Психология общения. М., 1996.

Борисова И.Н. Дискурсивные стратегии в разговорном диалоге // Русская разговорная речь как явление городской культуры. Екатеринбург, 1996.

Борисова И.Н. Цельность разговорного текста в свете категориальных сопоставлений // Stylistika VI. 1997. Opole, 1997.

Борисова М.Б. Язык драмы (проблемы стилистического анализа) // Словоупотребление и стиль писателя. СПб., 1995.

Бородкин Ф.М., Коряк Н.М. Внимание: конфликт. Новосибирск, 1983.

Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. М., 1983.

Бэрон Р., Ричардсон Д. Агрессия. СПб., 1997.

Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Язык и культура. М., 1973.

Верещагин Е.М. Тактико-ситуативный подход к речевому поведению (поведенческая

ситуация угроза) // Russistic. Русистика. Берлин, 1990. № 1.

Виноградов С.И. Нормативный и коммуникативно-прагматический аспекты культуры речи // Культура речи и эффективность общения. М., 1996.

Винокур Т.Г. О языке современной драматургии // Языковые процессы современной русской художественной литературы. Проза. М., 1977.

Винокур Т.Г. К характеристике говорящего. Интенция и реакция // Язык и личность. М., 1989.

Вопросы стилистики: Межвуз. сб. науч. тр. Саратов, 1998. Вып. 27.

Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. М., 1985.

Выготский Л.С. Психология искусства. М., 1969.

Гак В.Г. Синтаксис эмоции и оценок // Функциональная семантика: Оценка, экспрессивность, модальность. М., 1996.

Гаспаров Б.М. Язык. Память. Образ. Лингвистика языкового существования. М., 1996.

Гольдин В.Е., Сиротинина О.Б. Внутринациональные речевые культуры и их взаимодействие // Вопросы стилистики. Саратов, 1993. Вып. 25.

Горелов И.Н., Седов К.Ф. Основы психолингвистики. М., 1997.

Гибатова Г.Ф. Семантическая категория оценки и средства ее выражения в современном русском языке. Автореф. дис. … канд. филол. наук. Уфа, 1996.

Городское просторечие. Проблемы изучения. М., 1984.

Гофманова Я., Мюллерова О. Смешение литературных и нелитературных

компонентов в устных высказываниях на чешском языке // Язык. Культура. Этнос.

М., 1994.

Гуревич П.С. Философия культуры. М., 1995.

Девкин В.Д. О видах нелитературности речи // Городское просторечие. М., 1984.

Дейк Т.А. ван. Язык. Познание. Коммуникация. М., 1989.

Дементьев В.В. Жанры фатического общения // Дом бытия. Альманах по

антропологической лингвистике. Вып 2. Язык - мир - человек. Саратов, 1995.

Демьянков В.З. Недопонимание как нарушение социальных предписаний // Язык и

социальное познание. М., 1990.

Диалогическое общение М., 1985.

Дридзе Т.М. Язык и социальная психология. М., 1980.

Долинина М.А. Скандал по-русски. Дипломное сочинение. Екатеринбург, 1997.

Едличка А. Типы норм языковой коммуникации // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1988. Вып.20.

Ермакова О.П. Номинации в просторечии // Городское просторечие. М., 1984.

Ермакова О.П., Земская Е.А. К построению типологии коммуникативных неудач (на материале естественного русского диалога)// Русский язык в его функционировании: Коммуникативно-прагматический аспект. М., 1993.

Ерофеева Т.И. Опыт исследования речи горожан. Свердловск, 1991.

Ерофеева Т.И. Речь провинциального города: итоги и перспективы // Русский язык в его функционировании. Тезисы докл. международн. конф. 22-24 февраля 1998 г. М., 1998.

Жанры речи. Саратов, 1997.

Жданова О.П. Оценки в разговорном тексте // Языковой облик уральского города. Свердловск, 1990.

Жельвис В.И. Инвектива: опыт тематической и функциональной классификации // Этнические стереотипы поведения. М., 1985.

Жельвис В.И. Инвективная стратегия как национально-специфическая характеристика // Этнопсихолингвистика. М., 1988.

Жельвис В.И. Инвектива в парадигме средств фатического общения // Жанры речи. Саратов, 1997.

Захарова А.М. Модальность странного и ее воплощение в лирике А.А.Ахматовой. Дис… канд. филол. наук. Екатеринбург, 1996.

Захарова Е.П. Коммуникативная категория чуждости и ее роль в организации речевого общения // Вопросы стилистики. Саратов, 1998. Вып.27.

Зборовский Г.Е., Орлов Г.П. Социология. М., 1995.

Земская Е.А. Городская устная речь и задачи ее изучения // Разновидности городской

устной речи. М., 1988.

Земская Е.А., Китайгородская М.А., Розанова Н.Н. Особенности мужской и женской речи // Русский язык в его функционировании: Коммуникативно-прагматический аспект. М., 1993.

Земская Е.А. Лингвистическая мозаика. Особенности функционирования русского языка последних десятилетий ХХ века // Оценка в современном русском языке. Momus ХIV Helsinki 1997.

Земская Е.А. Категория вежливости: общие вопросы - национально-культурная специфика русского языка //ZEITSCHRIFT FUR SLAVISCHE PHILOLOGIE Band LVI (1997) Heftz sonder druch universitatsverlag C: winter Heidelberg.

Зернецкий П.В. Лингвистические аспекты теории речевой деятельности // Языковое общение: Процессы и единицы. Калинин, 1988.

Золотова Г.А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. М., 1982.

Золотова Г.А. Разговорные вариации в нормативном пространстве // Поэтика. Стилистика. Язык и культура: Памяти Т.Г.Винокур. М., 1996.

Зорин Л. Предисловие // Современная драматургия 1994. № 2.

Иванов В.Н. Конфликтология: проблемы становления и развития // Социально-политический журнал 1994. № 8.

Ивин А.А. Основания логики оценок. М., 1976.

Игнатюк О. Пространство русского сквернословия. Культура 27.06.96.

Иссерс О.С. Коммуникативные стратегии как реальность речевого общения// Стилистика и прагматика. Тезисы докладов научной конференции (25-27 ноября 1997 г.). Пермь,1997.

Капанадзе Л.А. Современное городское просторечие и литературный язык // Городское просторечие. М., 1984.

Карасик В.И. Статус лица в значении слова. Волгоград, 1989.

Карасик В.И. Культурные доминанты в языке // Языковая личность: культурные концепты. Волгоград - Архангельск,1996.

Караулов Ю.Н. Предисловие. Русская языковая личность и задачи ее изучения // Язык и личность. М., 1989.

Караулов Ю.Н. Типы коммуникативного поведения носителя языка в ситуации лингвистического эксперимента // Этнокультурная специфика языкового сознания. М, 1996.

Караулов Ю.Н. Русская речь, русская идея и идиостиль Достоевского // Язык как творчество. М., 1996.

Кемеров В.Е. Введение в социальную философию. М, 1994.

Китайгородская М.В., Розанова Н.Н. Современная городская коммуникация: тенденции развития // Русский язык конца ХХ столетия (1985-1995). М., 1996.

Коган Л.Н. Теория культуры. Екатеринбург, 1993

Кольцова В.А. Общение и познавательные процессы // Познание и общение. М., 1988.

Кон И.С. Люди и роли // Новый мир.1970, № 12.

Кон И.С. Открытие Я. М., 1978.

Костомаров В.Г. Языковой вкус эпохи. Из наблюдений над речевой практикой масс-медиа. М., 1994.

Кох И.А. Конфликтология. Екатеринбург, 1997.

Красильникова Е.В. Язык города как лингвистическая проблема // Живая речь

уральского города. Свердловск, 1988.

Кроль Л.М., Михайлова Е.Л. Человек-оркестр: микроструктура общения. М., 1993.

Крысин Л.П. Речевое общение и социальные роли говорящих // Социолингвистиче-

ские исследования. М., 1976.

Крысин Л.П. О речевом поведении человека в малых социальных общностях (постановка вопроса) // Язык и личность. М., 1989.

Крысин Л.П. Динамический аспект социальной дифференциации языка // Русский язык в его функционировании. Тезисы докл. международн. конф. 22-24 февраля 1998. М., 1998.

Купина Н.А. Разговорное диалогическое единство как текст // Языковой облик уральского города. Свердловск, 1990.

Купина Н.А., Енина Л.В. Три ступени речевой агрессии // Речевая агрессия и гуманизация общения в средствах массовой информации. Екатеринбург, 1997.

Купина Н.А., Шалина И.В. Речевые стереотипы в динамическом пространстве русской культуры // Стилистика и прагматика. Тезисы докладов научной конференции (25-27 ноября 1997 г.). Пермь, 1997.

Ларин Б.А. Эстетика слова и язык писателя. Л., 1974.

Ларин Б.А. О лингвистическом изучении города; К лингвистической характеристике города (несколько предпосылок) // Ларин Б.А. История русского языка и общее языкознание. М., 1977.

Левитов Н.Д. Теория ролей в психологии. Вопросы психологии. 1969. № 6.

Лейдерман Н.Л. Драматургия Николая Коляды. Каменск-Уральский, 1997.

Ленерт У. Проблема вопросно-ответного диалога // Новое в зарубежной лингвистике. Вып.13. 1988.

Лихачев Д.С., Панченко А.М., Понырко Н.В. Смех в Древней Руси. М., 1984.

Леонтьев А.А. Психология общения. Тарту, 1974.

Ломов Б.Ф. Методологические и теоретические проблемы психологии. М., 1984.

Лотман Ю.М. Каноническое искусство как информационный парадокс // Проблема

канона в древнем и средневековом искусстве Азии и Африки. М.. 1973.

Лотман Ю.М. Символика Петербурга и проблемы семиотики города // Труды по

знаковым системам. Семиотика города и городской культуры. Тарту, 1984. Вып.664.

Лотман Ю.М. Поэтика бытового поведения в русской культуре 18 века// Лотман Ю.М.

Избранные статьи в 3 томах. Т.1. Таллинн. 1992.

Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре. СПб., 1997.

Лукьянова Н.А. Экспрессивная лексика разговорного употребления. Новосибирск, 1986.

Луппьянов Я.А. Барьеры общения, конфликты, стрессы. Минск, 1986.

Ляпон М.В. Оценочная ситуация и словесное моделирование // Язык и личность. М., 1989.

Макаров М.Л. Групповые нормы в официальном и неофициальном общении // Нормы человеческого общения. Тезисы докл. межвуз. научн. конф. Горький 1990.

Макаров М.Л. Ролевые установки и понимание в групповом общении // Психологические проблемы семантики. М., 1990.

Мангейм К. Проблема поколений // НЛО № 30.1998.

Майданова Л.М. Речевая интенция и типология вторичных текстов// Человек - Текст - Культура. Екатеринбург, 1994.

Майданова Л.М. Качество общения через средства массовой информации // Речевая

агрессия и гуманизация общения в средствах массовой информации. Екатеринбург,

1997.

Маркелова Т.В. Функционально-семантическое поле оценки в русском языке //

Вестник МГУ. Сер. Филология. 1994. № 4.

Маркелова Т.В. Взаимодействие оценочных и модальных значений в русском языке. Филологические науки 1996. № 1.

Матвеева Т.В. Лексическая экспрессивность в языке. Свердловск, 1986.

Матвеева Т.В. Функциональные стили в аспекте текстовых категорий: Синхронно-

сопоставительный очерк. Свердловск, 1992.

Матвеева Т.В. Непринужденный диалог как текст // Человек - Текст - Культура.

Екатеринбург, 1994.

Матвеева Т.В. К лингвистической теории жанра // Collegium. Киев. 1995.1-2.

Матвеева Т.В. Предметная тема как субъективно-модальное средство разговорной беседы // Русская разговорная речь как явление городской культуры. Екатеринбург, 1996.

Матурана У. Биология познания// Язык и интеллект. М., 1996.

Мелибруда Е. Я - Ты - Мы: Психологические возможности улучшения общения. М., 1986.

Менг К. Семантические проблемы лингвистического исследования коммуникации // Психолингвистические проблемы семантики. М., 1983.

Менделл А. Игры, в которые играют мужчины. СПб., 1997.

Миллер Д., Галантер Ю., Прибрам К. Планы и структура поведения. М., 1965.

Михайлова О.А. Жизнь чужого слова в разговорной речи горожан // Русская разговорная речь как явление городской культуры. Екатеринбург, 1996.

Мурзин Л.Н. О лингвокультурологии, ее содержании и методах // Русская разговорная речь как явление городской культуры. Екатеринбург, 1996. - С. 7-13.

Мурзин Л.Н., Штерн А.С. Текст и его восприятие. Свердловск, 1991.

Национально-культурная специфика речевого поведения / А.А. Леонтьев, Е.Ф. Тарасов, Ю.А. Сорокин и др. / АН СССР, Ин-т языкознания. М., 1977.

Нечипоренко В.Ф. Биолингвистика в ее становлении. М., 1984.

Никитина С.Е Языковое сознание и самосознание личности в народной культуре// Язык и личность. М., 1989.

Никитина С.Е. Устная народная культура и языковое сознание. М., 1993.

Общение и оптимизация совместной деятельности. М., 1987.

Одинцов В.В. Композиционные типы речи// Кожин А.Н., Крылова О.А. Одинцов В.В. Функциональные типы русской речи. М.,1982.

Оптимизация речевого воздействия. М., 1990.

Орлова В.А. Тональность художественного текста (на материале литературных сказок

для дошкольников). Дипломное сочинение. Екатеринбург, 1998.

Парахонский Б.А. Язык культуры и генезис знания. Киев 1988.

Парыгин Б.Д. Основы социально-психологической теории. М., 1971.

Пеньковский А.Б. О семантической категории чуждости в русском языке // Проблемы структурной лингвистики. М., 1989.

Петрищева Е.Ф. Стилистически окрашенная лексика русского языка. М., 1984.

Поварнин С. Спор. СПб, 1996.

Прокуровская Н.А. Город в зеркале своего языка. Ижевск, 1996.

Пушкарева О.В. Модальность странного: взгляд сквозь призму авторского сознания

А.С.Пушкина. Дис. …канд. филол. наук. Екатеринбург, 1998.

Ретунская М.С. Реализация эмоционально-оценочного потенциала слова в речи //

Теория и практика лингвистического описания разговорной речи. Горький 1987.

Рубинштейн С.Л. Принципы и пути развития психологии. М., 1959.

Рытникова Я.Т. Семейная беседа: обоснование и риторическая трактовка жанра. Дис.

…канд. филол. наук. Екатеринбург, 1996.

Седов К.Ф. Анатомия жанров бытового общения // Вопросы стилистики. Вып.27., Саратов, 1998.

Сиротинина О.Б. Современная разговорная речь и ее особенности. М., 1974.

Сиротинина О.Б. Устная речь и типы речевых культур// Русистика сегодня. 1995. № 4.

Сиротинина О.Б. Русский язык в разных типах речевых культур // Русский язык в его функционировании. Тезисы докл. международн. конф. 22-24 февраля 1998 г. М., 1998.

Скворцов Л.И. Экология слова, или Поговорим о культуре русской речи. М., 1996.

Сковородников А.П. Экспрессивные синтаксические конструкции современного русского литературного языка. Томск, 1981.

Сковородников А.П. Вопросы экологии русского языка. Красноярск, 1993.

Сковородников А.П. Лингвистическая экология: проблемы становления. Филологические науки 1996. № 2.

Сковородников А.П. О содержании понятия национальный риторический идеал применительно к современной российской действительности // Теоретические и прикладные аспекты речевого общения. Вып. 5. Красноярск-Ачинск, 1997.

Скребнев Ю.М. Введение в коллоквиалистику. Саратов, 1985.

Скребнева А.А. О статусе современного городского просторечия (на материале лексики по данным эксперимента) // Языковой облик уральского города. Свердловск, 1990.

Скотт Дж.Г. Конфликты: Пути их преодоления. Киев, 1991.

Смирнов В.П. О структуре человеческого понимания. Вопросы философии. 1973. № 2.

Соколянский А. Лексикон хамского остроумия // Общая газета 18.07.96.

Сорокин Ю.А. Текст и национально-культурная рефлексия // Оптимизация речевого

воздействия. М., 1990.

Соснин В.А. Культурные и межгрупповые процессы: этноцентризм, конфликты и

тенденции национальной идентификации // Психологический журнал Т.18. № 1. 1997.

Стернин И.А. О понятии эффективное общение // Преподавание культуры общения в средней школе. Воронеж 1995.

Стернин И.А. Общение и культура // Русская разговорная речь как явление городской культуры. Екатеринбург, 1996.

Столин В.В. Самосознание личности. М., 1983.

Сусов И.П. Лингвистика между двумя берегами // Языковое общение: Единицы и

регулятивы. Калинин, 1987.

Сухих С.А. Прагмалингвистическое измерение коммуникативного процесса. Автореф. дис. на соиск. уч. степ. д-ра фил. наук. Краснодар 1998.

Сэпир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М., 1993.

Тарасова И.П. Структура смысла и структура личности коммуниканта // ВЯ.1992. № 4.

Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики. М., 1986.

Телия В.Н. О различии рациональной и эмотивной (эмоциональной) оценки // Функциональная семантика: Оценка, экспрессивность, модальность. М., 1996.

Толстой Н.И. Язык и культура (Некоторые проблемы славянской этнолингвистики) // Рус.яз. и современность. Проблемы и перспективы развития русистики. Всесоюзн.научн. конф. (Москва, 20-23 мая 1991 г.): Доклады. Ч.1. - М., 1991.

Узнадзе Д.Н. Внутренняя форма языка // Психологические исследования. М., 1966.

Уфимцева Н.В. Русские глазами русских // Язык - система. Язык - текст. Язык - способность. М., 1995.

Федосюк М.Ю. Стиль ссоры // Русская речь 1993. № 5.

Федосюк М.Ю. Комплексные жанры разговорной речи: утешение, убеждение и уговоры// Русская разговорная речь как явление городской культуры. Екатеринбург, 1996.

Федосюк М.Ю. Нерешенные вопросы теории речевых жанров // ВЯ. 1997, № 5.

Формановская Н.И. Употребление русского речевого этикета. М., 1984.

Хаймс Д.Х. Этнография речи // Новое в лингвистике. Вып.VII. Социолингвистика. М., 1975.

Христолюбова Л.В. Характеризация коммуникативного акта средствами русской фразеологии (на материале устойчивых единиц с семой речи). Автореф. Дис…канд. филол. наук. Екатеринбург, 1992.

Хэллидей М.А.К. Лингвистическая функция и литературный стиль // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1980. Вып.9.

Чернейко Л.О. Порождение и восприятие межличностных оценок // Филологические науки, 1996, № 4.

Черноушек М. Психология жизненной среды. М., 1989.

Чхетиани Т.Д. Специализированные метакоммуникативные сигналы поддерживания речевого контакта // Прагматические и текстовые характеристики предикативных и коммуникативных единиц. Краснодар, 1987.

Швейцер А.Д. Современная социолингвистика: Теория, проблемы, методы. М., 1976.

Ширяев Е.Н. Структура разговорного повествования // Русский язык. Текст как целое и компоненты текста. М., 1982.

Ширяев Е.Н. Культура речи как особая теоретическая дисциплина // Культура русской речи и эффективность общения. М., 1996.

Шмелева Т.В. Модус и средства его выражения в высказывании // Идеографические аспекты русской грамматики. М., 1988.

Шмелева Т.В. Речевой жанр: Опыт общефилософского осмысления // Collegium. Киев. 1995. № 1-2.

Шнейдер В.Б. Планирование актов прагматического текстообразования. Екатеринбург, 1994.

Шостром Э. Анти-Карнеги, или человек-манипулятор. Минск, 1992.

Шпигель Дж. Флирт - путь к успеху. СПб., 1996.

Шрамм А.Н. Очерки по семантике качественных прилагательных. Л., 1979.

Щедровицкий Г.П. Коммуникация, деятельность, рефлексия// Исследование рече-мыслительной деятельности. Вып. 3, Алма-Ата, 1974.

Юдина Т.В. Напряженность и некоторые средства ее создания // Текст и его компо- ненты как объект комплексного анализа. Ленинград, 1986.

Ягубова М.А. Оценка в языковой картине мира // Вопросы стилистики. Вып. 26. Саратов.

Ямпольская Е. Современник призывает нас быть как дети. Известия 1996, 19 июля.

Яницкий О.Н. Экологическая перспектива города. М., 1987.

Якобсон Р. Лингвистика и поэтика// Структурализм: за и против. М., 1975. - С. 193-230.

Якубинский Л.П. О диалогической речи// Якубинский Л.П. Избр. работы. Язык и его функционирование. М., 1986.

ПРИНЯТЫЕ В ДИССЕРТАЦИИ СОКРАЩЕНИЯ

А - акция

АГ - Академическая грамматика

ККП - коммуникативно-культурное пространство

ЛП - личностное пространство

МАС - Малый академический словарь

ОА - оценочная акция

ОР - оценочная реакция

Р - реакция

Оглавление Введение Глава 1. Репродуцированное коммуникативно-культурное пространство: оценочные механизмы и взаимодействие речевых культур .1 Пост

Больше работ по теме: