Усадьба Шахматово в поэтическом мире А.А.Блока

 

                                                           Введение.

 

         Цель данной работы как можно точнее и разностороннее показать влияние усадьбы Шахматово на поэтический мир А.А.Блока. Также нужно осветить различные аспекты пребывания поэта в имении, выявить главные вехи в его жизни, произошедшие именно в Шахматово. С практической стороны можно совершить экскурсию в усадьбу, которая поможет полнее воспринимать произведения поэта и по-настоящему почувствовать атмосферу Шахматова.

         Для раскрытия темы были использованы книги различных авторов. Во-первых, произведения А.А.Блока в Шахматово и о нем, во-вторых, воспоминания М.Бекетовой, тети поэта, в-третьих, работа одного из исследователей поэзии Блока в Шахматово С.Лесневского. применялись также «Шахматовский вестник» - издание Государственного историко-литературного и природного музея-заповедника А.П.Блока и материалы для выставки «Жизнь и творчество А.Блока» С.Т.Овчинниковой.

            Усадьба Шахматово в поэтическом мире А.А.Блока.

                                               Место, где я хотел бы жить – Шахматово.

                                                        А.Блок. (Анкета «Признания», 1897 г.)

 

         Глава 1.   

         § 1. Появление Шахматова.

         Есть в Росси два абсолютно непохожие друг на друга места, и оба навсегда соединены с именем Александра Блока – Петербург и Шахматово…

«В сознании и творчестве Александра Блока тема и образ Петербурга сыграли исключительную важную роль, - утверждает Вл.Орлов. – для Блока Петербург был поистине «действенным» городом, сильно и глубоко действовавшим на его художественное сознание. С громадной силой Блок сумел поэтически выразить самое чувство Петербурга».

         Однако вместе с Петербургом в жизни и поэзии Блока дышит Подмосковье.

         Если город у Блока – это почти всегда Петербург, то Россия полевая и лесная – это почти всегда Шахматово и его окрестности. Шахматово растворено в стихах Блока, укрыто от взоров. Петербург заметен и велик во всей русской литературе, а Шахматово только – в жизни Блока. Но от этого сияние «малой родины» не убывает. Шахматово в судьбе поэта выдерживает сопоставление с Петербургом. Незримое, оно постоянно звучит в его поэзии.

         Все, кто был близок Блоку, по-блоковски ощущали Шахматово и его окрестности как поэтический прообраз Родин. «Там широкие дороги, вокруг золотые леса. Очень чувствуется Россия…», «Вид… широкий, вольный и задумчивый. Русь настоящая» - так сказала об этих местах мать поэта, Александра Андреевна Кублицкая-Пиоттух.

         Побывав в Шахматове, Андрей Белый увидел его окрестности резко самобытными: «Здесь, в окрестностях Шахматова, что-то есть от поэзии Блока; и – даже: быть может, поэзия эта воистину шахматовская, взятая из окрестностей; встали горбины, зубчатые лесом; напружились почвы и врезались зори», «и веял ландшафт строчкой Блока» и точно рабочая комната – эти леса и поля…»

         Как же появилось в его жизни имение Шахматово?

         В 1874 году профессор Петербургского университета знаменитый ученый-ботаник, дедушка поэта, А.Н.Бекетов по совету своего друга и сослуживца Д.И.Менделеева, обосновавшегося девятью годами раньше среди живописных холмов подмосковной Клинско-Дмитровской возвышенности в усадьбе Боблово, решил по соседству с ним приобрести себе имение. Так в род Бекетовых вошло Шахматово, старинное поместье, известное с XVII века. Считают, что владельцем этих земель был воевода Дмитрия Донского Матвея Шаха, скорее всего отсюда и пошло название имения.

§ 2.  Детство поэта в Шахматово.

         В 1881 году Александра Андреевна Блок привезла шестимесячного сына Александра в Шахматово.

                            Навстречу тройки запыленной

                            Старуха вышла на крыльцо,

                            От солнца заслонив лицо

                            (Раздался листьев шелест сонный),

                            Бастыльник покачнув крылом,

                            Коляска подкатилась к дому,

                            И сразу стало всё знакомо,

                            Как будто длилось много лет, -

                            И серый дом, и в мезонине

                            Венецианское окно,

                            Цвет стекол – красный, желтый, синий,

                            Как будто так и быть должно.

                            Ключом старинным дом открыли

                            (Ребенка внес туда старик),

                            И тишины не возмутили

                            Собачий лай и детский крик.

                            Они умолкли – слышно стало

                            Жужжанье мухи на окне,

                            И муха биться перестала,

                            И лишь по голубой стене

                            Бросает солнце листьев тени,

                            Да ветер клонит за окном

                            Столетние кусты сирени,

                            В которых тонет старый дом.

                            Да звук какой-то заглушенный –

                            Звук той же самой тишины,

                            Иль звон церковный, отдаленный,

                            Иль гул (неконченной) весны,

                            И потянулись вслед за звуком

                            (Который новый мир принес)

                            Отец, и мать, и дочка с внуком,

                            И ласковый дворовый пес…

         Отсюда берет исток первообразы поэта, его позднейшие раздумья… Здесь совершилось открытие радости – родной земли:

                            И дверь звенящая балкона

                            Открылась в липы и в сирень,

                            И в синий купол небосклона,

                            И в лень окрестных деревень.

                            Туда, где вьются пестрым лугом

                            Дороги узкой колея.

                            Где обвелась…

                            Усадьба чья-то и ничья.

                            И по холмам и по ложбинам,

                            Меж полосами светлой ржи

                            Бегут, сбегаются к овинам

                            Темнозеленые межи,

                            Стада белеют, серебрятся

                            Далекой речки рукава,

                            Телеги… катятся

                            В пыли, и видная едва

                            Белеет церковь над рекою.

                            За ней опять – леса, поля…

                            И всей весенней красотою

                            Сияет русская земля….

                                               (Наброски продолжения второй главы поэмы                                                                                                                  «Возмездие»)      С тех пор он каждое лето проводил в имении деда. В. Солоухин сказал «… в летнее тепло с его синим небом и белыми облаками, с его розовым клевером и ярко-зелеными полянами ржи, с купами столетней сирени и куртинами шиповника, в вечерние зори и душистую тишину, в гуденье пчел и порханье бабочек – вовсе это Блок был погружен  в середине России, как в купель, и это было его как бы второе крещение – крещение Россией, русской природой, русской деревней, Русью».

          В Шахматове было много друзей. Здесь и шахматовский возчик Гаврила, которого А.Н.Бекетов называл «лириком»: Гаврила любил животных, на плече у него Саша часто видел пригревшегося кота. Дорогу, по которой Гаврила возил воду, Саша называл Гаврилиной. Здесь и кухарка Ананьевна, говорившая какими-то необычайно яркими словами. «Вот когда цветы-то вспыхнут!» - повторяла она весной.

         Саша дружил со сторожем казенного леса и шахматовским приказчиком Иваном Николаевичем. Старик брал на весь день на рубку леса или посев шахматовских полей.

         Хлеб в Шахматове в те годы молотили цепами приезжие рязанцы. В набросках продолжения второй главы поэмы «Возмездие» есть воспоминание, уходящее в пору самого раннего детства Блока:

                            Уж осень, хлеб обмолотили,

                            И, к стенке прислонив цепы,

                            Рязанцы к веялке сложили

                            (Уже последние снопы).

                            Потом зерно в мешки ссыпают,

                            Белеющие от муки

                            В телегу валят и сажают

                            Наверх ребенка на мешки.

                            Мешков с десяток по три меры

                            Везет с гумна в амбар шажком

                            Почти тридцатилетний серый,

                            За ним рязанцы вшестером,

                            Приказчик, бабушка с плетенной

                            Своей корзинкой для грибов –

                            Следят, чтоб внук неугомонный

                            Не соскользнул… с мешков.

                            А внук сидит, гордясь немного,

                            Что можно править самому,

                            И по гумну на двор дорога

                            Предлинной кажется ему.

         Маленький Саша любит стихи. Он слушает пушкинские сказки. «Наша память хранит с малолетства веселое имя: Пушкин», - скажет Блок в конце жизни. Нравятся стихи Жуковского: «Первым вдохновителем моим был Жуковский», Полонского; ему читают детские книги. И мама, и бабушка, и дедушка сочиняют для него разные истории, присказки, стихи.

         Так, по воспоминаниям, М.А.Бекетовой, летом 1883 года в Шахматове «мать сочинила для Саши сказочку про девочку Пеструшку, которая ему очень нравилась».

         Саша начал складывать какие-то строчки лет в пять-шесть. С ранних лет запомнил он «постоянно набегавшие» на него «лирические волны». Лет восьми он уже записывает свои небольшие сочинения – стихи и рассказы – в миниатюрные тетрадки, что-то вроде крошечных журналов, даже с оглавлением. Там же и его рисунки. На первой странице: «Моей милой мамочке!..» На второй: «Оглавление. Пожар. Зая. Зая. человек. Лопари».

         В усадьбе он знакомился с жизнью природы. Множество певчих птиц обитало в Шахматове. Соловьи заливались около дома в кустах шиповника; иволги сидели на липах, прилетали дрозды, дятлы, сороки, горлинки. Ночью слышались совы.                

         Саша пишет не только о животных. Есть у него сочинения о бурях, кораблях, войне («Ночь была темная и война была большая»). Всюду и везде рисует он корабли, мечтает стать матросом, юнгой.

         В «издательских» занятиях Сашуры участвовали и взрослые. Сашино стихотворение «Огромные скалы качает водой…» Александра Андреевна переписала на отдельный листок и внизу пометила: «25 июля, 1888 г. Шахматово. Сашура».

         Исследованию Шахматова и близлежащих деревень помогли многочисленные поездки верхом. Через много лет Ф.А.Кублицкий вспоминал о совместных с Блоком поездках по окрестностям усадьбы: «На деревенских лошадках изъездили мы все окрестности на расстоянии до 10-15 верст от Шахматова в разных направлениях… Часто возвращались домой уже почти в темноте. Вставала красная полная луна, туман белой пеленой стлался вдоль реки и подбирался к усадьбе…

         Эти поездки были открытием мира. В рассказе Блока «Исповедь язычника. Моя исповедь» (1918 г.) описаны и усадьба и, весенние просторы вокруг Шахматова, и нрав необычного коня и дорога…

         «Сначала мы поехали по давно знакомой дороге, по которой я ходил в детстве с няней. Привычная скамеечка на пригорке, осиновые жерди прясла с отвисшей корой, считанные и пересчитанные повороты дороги и кучки земли, выброшенный кротами, - на все это хорошо бегло взглянуть с высоты седла; пока ходишь по двору дома, среди родных и близких, пока ходишь пешком, все впечатления дробятся, все видишь и обо всем думаешь отдельно. Когда же сядешь на высокую лошадь, которая слегка танцует под тобою и торопится на волю, бросается в глаза все зараз: и две смежные стены невысокого дома с красной крышей, и круглая куртина перед ним, и перекладины открытых ворот между двумя плакучими березами, до которых обыкновенно надо дойти, но за которые теперь выносит в три прыжка застоявшаяся лошадь».

         В набросках продолжения второй главы поэмы «Возмездие» запечатлена та же картина:

                            И под палящим солнцем дня

                            …………………….. на коня

                            Высокий белый конь, почуя

                            Прикосновение хлыста,

                            Уже волнуясь и танцуя,

                            Его выносит в ворота.

                            Стремян поскрипывают…

                            Позвякивают удила,

                            Встречают жадными глазами

                            Мир, зримый с высоты седла.

        

                   Глава 2.  

    § 1. Ранние произведения А.Блока в Шахматово.

         Блоковская тема России в полный голос впервые прозвучала в Шахматове. В 1908 году осенью в Шахматове начато стихотворение «Россия», довершенное в Петербурге. Здесь звучит поэтическая формула веры в народ и в страну:

                            И невозможное возможно,

                            Дорога долгая легка,

                            Когда блеснет в дали дорожной

                            Мгновенный взор из-под платка.

                            Когда звенит тоской острожной

                            Глухая песня ямщика!..

 В то же лето в Шахматове начат цикл «На поле Куликовом». В Шахматове явились слова о подвиге Родины:

                            И вечный бой! покой нам только сниться

                                      Сквозь кровь и пыль…

                            Летит, летит степная кобылица

                                      И мнет ковыль

         В 1910 году в Шахматово написано стихотворение «На железной дороге». Оно проникнуто болью и состраданием к девушке, чья «мчалась юность бесполезная», может быть, этот образ сложился при общении с местными наивными девушками, которые ждут своих возлюбленных:

                            Да что – давно уж сердце вынуто!

                            Так много отдано поклонов,

                            Так много жадных взоров кинуто

                            В пустынные глаза вагонов…

         Далее следует своеобразный крик души поэта:

                            Не подходите к ней с вопросами,

                            Вам все равно, а ей – довольно:

                            Любовью, грязью иль колесами

                            Она раздавлена – всю больно.

         Первым из литераторов, побывавших после смерти поэта в Шахматове, был П.А.Журов. Он показывает, что тяготея к Шахматову, Блок и в других местах нередко любил то, что было похоже на Шахматово, напоминало его. Причина такого тяготения, по словам Журова  том, что «Шахматово и было второй – духовной родиной Блока, родиной его поэтического самосознания. Здесь были определены основные линии миропонимания и личного пути. Здесь он имел «видение, непостижимое уму». Здесь он встретил свою Беатриче и соединился с ней, здесь же он пережил свою утрату».

         Прочтение шахматовского пейзажа, данное П.А.Журовым, соединяет реальность с блоковскими образами, рельеф местности – с рельефом поэзии. «Сама природа, - говорит П.А.Журов, - творила перед глазами Блока. Она зарождала и живила его замыслы и формы поэтической мысли. Она была неиссякаемой хранительницей образов и чувствований поэта, его поэтического языка и вдохновения. Она помогала ему средствами и знаками в изъявлении лирического движения… Шахматовское накопление, шахматовский звук составляет основной фонд, всегдашний, хотя бы и глубокий фон блоковской поэзии…»

                 

         § 2. Увлечение театром. Влюбленность и её поэтическое отражение.

         Одним из самых страстных увлечений юноши был театр. Знаменательно, что на вопрос в семейной анкете: «Чем я хотел бы быть» - шестнадцатилетний Блок отвечает: «Артистом императорских театров». Увлекается декламацией, в Шахматове перед немногочисленными зрителями пылко произносит монологи Ромео и Гамлета. Благоговейное отношение к Шекспиру появилось уже в эти годы, Блок сохранил на всю жизнь.

         Летом 1898 года он участвует в любительских спектаклях в имении Боблово. Эта усадьба, принадлежавшая другу и коллеге Д.И.Менделееву, находилась в нескольких верстах от Шахматова. Там он увидел шестнадцатилетнюю дочь Менделеева Любу и полюбил её на всю жизнь.

         Первым спектаклем был «Гамлет». Блок играл самого вечно печального принца, а Любовь  Менделеева – Офелию.

         И через многие, многие мятежные годы, несмотря на все свои увлечения другими женщинами, уставший и измученный жизнью Блок в минуты тоски и одиночества вновь и вновь будет звать на помощь свою Единственную, свою Милую, свою Офелию.

                            Я – Гамлет. Холодеет кровь,

                            Когда плетет коварство сети,

                            И в сердце – первая любовь

                            Жива – к единственной на свете.

                            Тебя, Офелию мою,

                            Увел далеко жизни холод,

                            И гибну, принц, в родном краю,

                            Клинком отравленным заколот.

         С лета 1898 года начинается тот стихотворный поток, который дает начало циклу «Стихов о Прекрасной Даме» - это лирический взлет молодого Блока, океан любовных гимнов, обращенных к Л.Д. Менделеевой. Лейтмотивом звучит шахматовская природа:

                            Медлительной чредой нисходит лист осенний,

                            Медлительно крутится желтый лист,

                            И день прозрачно свеж, и воздух дивно чист –

                            Душа не избежит невидимого тленья.

                  

                            Так, каждый день стареется она.

                            И каждый год, как желтый лист кружится,

                            Всё кажется, и помнится, и мниться,

                            Что осень прошлых лет была не так грустна.  

         «Июнь  1898. Шахматово» - датировано стихотворение, в котором юный Блок вспоминает о какой-то утраченной возможности счастья. «По темному саду брожу я в тоске…»

         Через месяц - 21 июля 1898 А.Блок пишет стихотворение, в котором ярко прорисован шахматовский пейзаж, полный романтики:

                            Полный месяц встал над лугом

                            Неизменным дивным кругом,

                                      Светит и молчит.

                            Бледный, бледный луг цветущий,

                            Мрак ночной, по нем ползущий,

                                      Отдыхает, спит.

                            Жутко выйти на дорогу:

                                      Непонятная тревога

                                      Под луной царит.

                            Хоть и знаешь: утором рано

                            Солнце выйдет из тумана,

                                      Поле озарит,

                            И тогда пройдешь тропинкой,

                            Где под каждою былинкой

                                      Жизнь кипит.     

         «Непонятную тревогу», когда жутко в ночи и в тумане, разгонит солнце; таинственное, смутное одолевается явным и ясным.

         27 июля Блок пишет стихотворение, посвященное недавней встрече:

                            Она молода и прекрасна была

                            И чистой мадонной осталась,

                            Как зеркало речки спокойной, светла.

                            Как сердце мое разрывалось!..

                           

                            Она беззаботна, как синяя даль,    

                            Как лебедь уснувший  казалась;

                            Кто знает, быть может, была и печаль…

                            Как сердце мое разрывалось!..

                            Когда же мне пела она про любовь,

                            То песня в душе отзывалась,

                            Но страсти не ведала пылкая кровь…

                            Как сердце мое разрывалось!..

         § 3. Прогулки вокруг имения.  «Стихи о Прекрасной Даме».

          Поэт возвращается из Петербурга  вместе с матерью 16 мая 1899 г.. И сразу же началось вдохновение, навеянное природой, особой атмосферой имения.

         18 мая датировано стихотворение «Я шел  к блаженству. Путь блестел…», где дана потрясающая картина шахматовского заката:

                            Я шел к блаженству. Путь блестел

                            Росы вечерней красным светом,

                            А в сердце, замирая, пел

                            Рассвета песнь, когда заря

                            Стремились гаснуть, звезды рдели,

                            И неба вышние моря

                            Вечерним пурпуром горели!..

                            Душа горела, голос пел,

                            В вечерний час звуча рассветом.

                            Я шел к блаженству. Путь блестел

                            Росы вечерней красным светом.

         Летом 1899 года поездки в Боблово продолжаются. «Помню ночные возвращенья шагом, осыпанные светляками кусты, темень непроглядную и суровость ко мне Любови Дмитриевной», - пишет поэт через много лет.

                            Когда я был ребенком, - лес ночной

                            Внушал мне страх; до боли я боялся

                            Ночных равнин, болот, одетых белой мглой.

                            Когда мой конь усталый спотыкался.

                            Теперь – прошло немного лет с тех пор,

                            И жизнь сломила дух; я пережил довольно;

                            Когда опять въезжаю в темный бор

                            Ночной порой - мне радостно и больно.

                                               («Когда я был ребенком, - лес ночной…»)

         Вокруг -  и леса, и просторы, и деревни, а в усадьбе – свой мир, благоухающий, уютный.

                            Гроза прошла, и ветка белых роз

                                      В окно мне дышит ароматом…

                            Ещё трава полна прозрачных слез,

                                      И гром вдали гремит раскатом.

         Но к вечеру собираются тучи, в саду тихо, с холма видны темнеющие просторы…

                            А там, в неведомой дали,

                            Где небо мрачно и зловеще,

                            Немые грозы с вихрем шли,

                            Блестя порой зеницей вещей.

         Ночь бушевала грозой, ветер рвал крышу, стучал ставнями, лились потоки воды, а утором…

                            Сирени бледные дожем к земле прибиты…

                            Замолкла песня соловья;

                            Немолчно говор слышится сердитый

                            Разлитого ручья.

                            Природа ждет лучей обетованных:

                            Цветы поднимут влажный лик,

                            И вновь в моих садах благоуханных

                            Раздастся птичий крик.

          Часто по целым дням странствует Блок вокруг Шахматова. Просторы зовут, но неизбежно возвращение в Шахматово, где снова нет покоя, - ведь с поэтом всегда просторы. Пропадая на целые дни – до заката, он очерчивает все большие и большие круги вокруг своей усадьбы. Все новые долины, болота и рощи, за болотами опять холмы, и со всех холмов, то в большем , то в меньшем удалении – высокая ель на гумне и шатер серебристого тополя над домом.

         Блок рисует Шахматово. К 1898 году относится его набросок, запечатлевший дом в Шахматове. Также есть рисунки дороги меж пашен, полей, дома с жасминовыми кустами.

         «В седую древность я ушел, мудрец», - признается поэт. Это первая строка стихотворения, датированного: «27 августа 1900, Шахматово». Блок утверждает в нем, что отвлеченные умозрения «седеющих веков» все-таки не оторвут его от «песни одинокой»: «Но жизнь души свободной не уйму – затем, что я – певец природы». Однако характер поэзии Блока меняется. Редки этим летом светлые, радостные описания природы, как в стихотворении «После грозы». Возникают и повторяются мотивы гибели жизни, земли, вселенной: «В моих глазах все будет погибать».

         Образ возлюбленной возникает в воспоминании как утраченное «лучезарное виденье» («Не призывай и не сули…»), как нечто воздушное, небесное:

                            То бесконечность пронесла

                            Над падшим духом ураганы.

                            То Вечно-Юная прошла

                            В неозаренные туманы.

         Душа поэта исполнена «страха и молчанья». В полях, лесах и вокруг Шахматова, над холмами «звучала песня издалека». Она не приносили умиротворения:

                            Все упованья юных лет

                            Восстали ярче и чудесней,

                            Но скорбью полнилась в ответ

                            Душа, истерзанная песней.

                            То старый бог блеснул вдали,

                            И над зловещею зарницей

                            Взлетели к югу журавли

                            Протяжно плачущей станицей.

         В 1901 году Александр Блок приезжает в Шахматово в конце мая.

         «29 мая 1901. С. Шахматово» - датировано первое стихотворение этого лета – «Небесное умом не измеримо…», которым открывается и лирическая рукописная тетрадь «Мистическое лето», и вторая глава «Стихов о Прекрасной Даме». Это глава «С. Шахматово. Лето и осень 1901 года».

         Шахматовская глава 1901 года «Стихов о Прекрасной Даме» завершается стихотворением «Нет конца лесным тропинкам…», которое датировано «2 сентября 1901. Церковный лес» - место многих прогулок поэта:

                            Нет конца лесным тропинкам.

                                      Только встретить до звезды

                                      Чуть заметные следы…

                            Внемлет слух лесным былинкам.

                                      Всюду ясная молва

                            Об утраченных и близких…

                            По верхушкам елок низких

                                      Перелетные слова…

                            Не замечу ль по былинкам

                                      Потаенного следа…

                                      Вот она – зажглась звезда!

                            Нет конца лесным тропинкам.

         В тот же день сочинено стихотворение, навеянное поляной в Прасоловском лесу:

                            Синие горы вдали –

                            Память горячего дня.

                            В теплой дорожной пыли –

                            Призрак бегущий коня.

                            Церковь в лесистой глуши –

                            Только листы шелестят,

                            Стоны ли бедной души

                            Успокоенья хотят?..

         Осень откликнулась в стихотворении, помеченном: «5 сентября 1901. Шахматово», где чувствуется что-то  необъяснимо тоскливое:

                            Глушь родного леса,

                            Желтые листы.

                            Яркая завеса

                            Поздней красоты.

                            Замерли далече

                            Поздние слова.

                            Отзвучали речи -

                            Память все жива.

                            Глухо долетают

                            Звуки топора,

                            Листья облетают,

                            И пора, пора…

         Последние шахматовские строки этого лета, подводят его итог и ждут с нетерпением шахматовскую осень:

                            Золотистою долиной

                            Ты уходишь, нем и дик,

                            Тает в небе журавлиный

                            Удаляющийся крик.

                            За нарядные одежды

                            Осень солнцу отдала

                            Улетевшие надежды

                            Вдохновенного тепла.

                   1 сентября 1902 года Блок вернулся в Петербург. 6 сентября написано стихотворение «Я вышел в ночь – узнать, понять…», которым открывается шестая и последняя глава «Стихов о Прекрасной Даме». Это стихотворение навеяно Шахматовом:

                            Я вышел в ночь – узнать, понять

                            Далекий шорох, близкий ропот,

                            Несуществующих принять,

                            Поверить в мнимый конский топот.

                            Дорога, под луной, бела,

                            Казалось, полнилась шагами.

                            Там только чья-то тень брела

                            И пустилась за холмами.

                            И слушал я – и услыхал:

                            Среди дрожащих лунных пятен

                            Далеко, звонко конь скакал,

                            И легкий посвист был понятен.

         В сентябре-декабре поэт пишет стихотворение, пленительно соединившее любовь и природу, Её и Шахматово:

                            Запевающий сон, зацветающий цвет,

                            Исчезающий день, погасающий свет.

                            Открывая окно, увидал я сирень.

                            Это было весной - в улетающий день.

                            Раздышались цветы – и на темный карниз

                            Передвинулись тени ликующих риз.

          Блок активно переписывается со своим другом А.Белым. В конце  одного из писем Блок советуется с Белым: «Знаешь, я до сих пор не знаю, издавать мне стихи, или подождать? Мне и хочется и нет, и как-то не имею собственного мнения на этот счет». Блок посылает Белому новые стихи. Среди них  - написанное 26 марта 1904 года стихотворение «Мой любимый, мой князь, мой жених…», в котором поет Шахматово:

                            Мой любимый, мой князь, мой жених,

                            Ты печален в цветистом лугу.

                            Павиликой средь нив золотых

                            Завилась я на том берегу.

                            Я ловлю твои сны на лету

                            Бледно-белым прозрачным цветком,

                            Ты сомнешь меня в полном цвету

                            Белогрудым усталым конем.

        

         § 4.  Значение Шахматова в жизни и творчестве поэта.

         Шахматово давало Блоку простые, но жизненно необходимые связи с бытием. Они противостояли отвлеченности, от которой хотел избавиться Блок. А грозное время было неотступно с Блоком и в Шахматове. Он писал Белому, что в той «стране», в которой он живет, «Христа не было никогда и теперь нет, он ходит где-то очень далеко». К письму Блок приложил свои новые стихи, написанные в Шахматове, и в том числе первую часть, как он говорил, «пробрюсованной» поэмы «Три свидания», которая впоследствии названа «Неоконченная поэма». В поэме звучит стон совести – о том, что «Счастью в очи не взглянули миллионы сумрачных людей».

         С.Соловьев писал в воспоминаниях: «На второй книге «Нечаянная Радость» природа Шахматова отразилась еще больше, чем на «Стихах о Прекрасной Даме», но совсем с другой стороны. Вместо «вершин зубчатых лесов», от которых «светила брачная заря», вместо «белой церкви над рекой», появились «влажные стебли золотистых купальниц»,  болота с «зачумленным сном воды, ржавчиной волны», попик болотный.

         Глава 3.

          § 1. «Пузыри земли».

         Обратимся к циклу «Пузыри земли». (1904-1908)

         На весенних лугах в Шахматове росли купавы, купальницы; ночами таинственно мерцали светлячки…

                            Золотисты лица купальниц.

                            Их стебель влажен.

                            Это вышли молчальницы

                            Поступью важной

                            В лесные душистые скважины.

                            Там, где проталины,

                            Молчать повелено,

                            И весной непомерной взлелеяны

                            Поседелых туманов развалины.

                            Окрестности мхами завалены.

                            Волосы ночи натянуты туго на срубы

                            И пни.

                            Мы в листве и в тени

                            Издали начинаем вникать в отдаленные трубы.

                            Приближаются новые дни.

                            И пока мы одни,

                            И молчаливо открыты бескровные губы.

                                      Чуда! О, чуда!

                                      Тихонько дым

                                      Поднимается с пруда…

                                      Мы ещё помолчим.

                            Утро сонной тропой пустило стрелу,

                            Но одна – на руке, опрокинутой в высь.

                            Ладонью в стволистую мглу –

                            Светляка подняла… Оглянись:

                            Где ты скроешь зеленого света ночную иглу?

                                      Нет, светись,

                            Светлячок, молчаливой понятный!

                                      Кусочек света,                               

                                      Клочочек рассвета…

         17 апреля 1905 года написано стихотворение, в рукописи посвященное Любови Дмитриевне. Это «попик» - языческий колдун, знахарь, но иронический, пародийный образ. «Попик» гуляет по шахматовским болотам:

                            И лягушке, хромой, ковыляющей,

                                      Травой исцеляющей

                            Перевяжет болящую лапу.

                            Перекрестит и пустит гулять:

                            «Вот, ступай в роимую гать,

                            Душа моя  рада.

                            Всякому гаду

                            И всякому зверю

                            И всякой вере».

                            И тихонько молится,

                            Приподняв свою шляпу,

                            За стебель, что клонится,

                            За больную звериную лапу

                                      И за римского папу.

                            Не бойся пучины тряской –

                            Спасет тебя черная ряска.

        

         Цикл «Пузыри земли» продолжается далее стихотворением «На весеннем пути в теремок…», где разыгрывается шахматовская весна, сказка весны:

                            На весеннем пути в теремок

                            Перелетный вспорхнул ветерок,

                            Прозвенел золотой голосок.

                            Постояла она у крыльца,

                            Поискала дверного кольца,

                            И поднять не посмела лица.

                            И ушла синеватая даль,

                            Где дымилась весенняя таль,

                            Там кружилась над лесом печаль.

                            Там – в березовом дальнем кругу –

                            Старикашка сгибал из березы дугу

                            И приметил её на лугу.

                            Закричал и запрыгал на пне:

                            «Ты, красавица, верно – ко мне!

                            Стосковалась в своей тишине!»

                            За корявые пальцы взялась,

                            С бородою зеленой сплелась

                            И с туманом лесным поднялась…

                            Так тоскуют они об одном,

                            Так летают они вечерком,

                            Так венчалась весна с колдуном.

                   В книге «Нечаянная Радость», в цикле «Пузыри земли», действительно, иной шахматовский пейзаж, чем в «Стихах о Прекрасной Даме».

         В записной книжке Блок отметил: «Конь  идет стопой бредучею»  (из сказки о Еруслане Лазаревиче). Окрестности Шахматова обернулись новым, сказочным ликом, который образно запечатлен в крестьянских легендах:

                            Болото – глубокая впадина

                            Огромного ока земли.

                            Он плакал так долго,

                            Что в слезах изошло его око

                            И чахлой травой поросло.

                            Но сквозь травы и злаки

                            И белый пух смеженных ресниц –

                            Пробегает зеленая искра,

                            Чтобы снова погаснуть в болоте,

                            И тогда говорят в деревнях

                            Неизвестно откуда пришедшие

                            Колдуны и косматые ведьмы:

                            «Это шутит над вами болото.

                            Это манит вас темная сила».

         Поэта манят стихийные силы земли, чаруют древние поверья… С этим стихотворением  было соединено другое – «Не строй жилищ у речных излучин», посвященное Г.Чулкову:

          В стихотворении «Моей матери» поэт оставляет нам свой мгновенный снимок в окне шахматовского флигеля: «В круге окна слухового лик мой, как нимбом украшен. Профиль  лица воскового правилен, прост и нестрашен». Из этого окошка виден весь небольшой шахматовский сад, отсюда «распахнулась окрестность»: «Смолы пахучие жарки, дали извечны туманны…» И перед глазами словно бы все прожитое, и эта минута осознается как рубеж, а вернее – начало, начало неизведанного пути. И снова звучит  Шахматово:

                            В туманах, над сверканье рос,

                            Безжалостный, святой и мудрый,

                            Я в старом парке дедов рос,

                            И солнце золотило кудри.

                            Не погасил лесной пожар,

                            Но, гарью солнечной влекомый,

                            Стрелой бросался я в угар,

                            Целуя воздух незнакомый.

                            И проходили сонмы лиц,

                            Всегда чужих и вечно взрослых,

                            Но я любил взлетанье птиц,

                            И лодку, и на лодке весла.

                            Я уплывал один в затон

                            Бездонной заводи и мутной,

                            Где утлый остров окружен

                            Стеною ельника уютной.

                            И там в развесистую ель

                            Я доску клал и с нею реял,

                            И таяла моя качель,

                            И сонный ветер тихо веял.

                            И было как на Рождестве,

                            Когда игра давалась даром,

                            А жизнь всходила синим паром

                            К сусально-звездной синеве.

         Детство останется в поэте как внутренне состояние и тайное мерило жизни. В конце концов на все смотрит и обо всем судит «дитя добра и света».

         В итоге своего пути Блок скажет, что «реализм великий, реализм большого стиля, составляет само сердце романтизма», но открытие такого романтизма произошло в Шахматове в «Осенней воле». Стихотворение помечено: «Июль 1905. Рогачевское шоссе». Вокруг этого шоссе – любимые места Блока. Из Шахматово в Боблово, из Боблова  в Шахматово, через село Тараканово, мимо деревень, то одним путем, то другим, то пешком, то верхом на коне. Минуя долину тихой речки Лутосни, путь идет вверх и вверх, так что с вершин холмов Рогачевского шоссе распахиваются необъятные дали. Сколько раз Блок проходил и проезжал здесь… Но увидеть эти места впервые, открыть в них и через них всю Родину дала силу поэту первая русская революция. В «Осенней воле» зазвучала поразительная Блоковская музыка России:

                            Выхожу я в путь, открытый взорам,

                            Ветер гнет упругие кусты,

                            Битый камень лег по косогорам,

                            Желтой глины скудные пласты.

                            Разгулялась осень в мокрых долах,

                            Обнажили кладбища земли,

                            Но густых рябин в проезжих селах

                            Красный цвет зареет издали.

                            Вот оно, моё веселье пляшет

                            И звенит, звенит, в кустах пропав!

                            И вдали, вдали призывно машет

                            Твой узорный, твой цветной рукав.

          §2. «Распутья».

         Также хочется обратиться к циклу «Распутья». Время создания этого цикла – 1902-1904 гг.. Блок писал его в разных местах: Санкт-Петербург – Bad Nauheim – с. Шахматово. Перейдем к стихотворениям, передающим колоритный пейзаж родного имения Блока. К одному ин них он взял эпиграф А.А.Фета «Несбыточное грезится опять». Он как нельзя лучше отражает   состояние Блока в далии от любимого Шахматова:

                            Ещё бледные зори на небе,

                            Далеко запевает петух,

                            На полях в созревающем хлебе

                            Червячок засветил и потух.

                            Потемнели ольховые ветки,

                            За рекой огонек замигал.

                            Сквозь туман чародейный и редкий

                            Невидимкой табун проскакал.

                            Я печальными еду полями,

                            Повторяю печальный напев.

                            Невозможные сны за плечами

                            Исчезают, душой овладев.

                            Я шепчу и слагаю созвучья-

                            Небывалое в думах моих,

                            И качаются серые сучья,

                            Словно руки и лица у них.

        

         В этом стихотворении появляется и образ поля, с созревающим на нем хлебом, и река, скорее всего, - Лутосонь, и табун, может быть, вспоминаются поездки в детстве верхом. Хочется отметить и другое стихотворение, где увековечены шахматовские цветы, сад и, конечно же, сирень.

                            Запевающий сон, зацветающий цвет,

                            Исчезающий день, погасающий свет.

                            Открывая окно, увидал я сирень.

                            Это было весной в улетающий день.

                            Раздышались цветы – и на темный карниз

                            Передвинулись тени ликующих риз.

                            Задыхалась тоска, занималась душа.

                            Распахнул я окно, трепеща и дрожа.

                            И не помню -  откуда дохнула в лицо,

                            Запевая, сгорая, взошла на крыльцо.

         В стихотворении «Светлый сон, ты не обманешь…» много автобиографических черт. Например, пешие прогулки вокруг Шахматова, рассказы о Париже, отношения деда, А.Н.Бекетова, и внука:

                            Светлый сон, ты не обманешь,

                            Ляжешь в утренней росе,

                            Алой пылью тихо встанешь

                            На закатной полосе.

                            Солнце небо опояшет,

                            Вот и вечер – весь в огне.

                            Зайчик розовый запляшет

                            По цветочкам на стене.

                            На балконе, где алеют

                            Мхи старинных балюстрад,

                            Деды дремлют и лелеют

                            Сны французских баррикад.

                            Мы внимаем ветхим дедам,

                            Будто статуям из ниш:

                            Сладко вспомнить за обедом

                            Старый пламенный Париж,

                            Протянув больную руку,

                            Сладко юным погрозить.

                            Сладко гладить кудри внуку,

                            О минувшем говорить.

                            И в алеющем закате

                            На балконе подремать,

                            В мягком стеганом халате

                            Перебраться на кровать…

                            Скажут: «Поздно, мы устали…»

                            Разойдутся на заре,

                            Я с тобой останусь в зале,

                            Лучик ляжет на ковре.

                            Милый сон, вечерний лучик…

                            Тени бархатных ресниц…

                            В золотистых перьях тучек

                            Танец нежных вечерниц…

        

                           

                           

                           

                           

                           

                           

                           

                           

                           

                                    

                                               Заключение.

         Исходя из данной работы и представленных в ней фактов и примеров, можно сделать вывод, что усадьба Шахматово сыграла значительную роль в жизни А.А.Блока.

         Он приехал в имение совсем ребенком, познавал мир через окружающие него предметы в усадьбе. Именно здесь происходили важные, определяющие моменты жизни поэта: первые поэтические пробы, встреча Прекрасной Дамы, моменты сильнейшего вдохновения, отраженные в произведениях. Сюда бежал за духовным обновлением и обретение себя, именно в усадьбе Шахматово А.А. Блок понял и по-настоящему полюбил Россию.

                           

                           

                           

                           

                           

        

        

        

                           

                           

        

                           

                                                           Приложение.

                                              

                                               А.А.Блок. (1880-1920)

            Государственный историко-литературный и природный                                  музей-заповедник А.А.Блока.         

                                              

                       

                                                           Введение.            Цель данной работы как можно

Больше работ по теме: