Социально-философский анализ правосознания

 

Социально-философский анализ правосознания

Введение

век ставит перед человечеством задачу коренного переосмысления пути его развития, основных приоритетов и направлений самосовершенствования, глобальных решений и принципиальных ценностей гуманитарного генезиса. В связи с этим возрастает значимость и актуальность междисциплинарных исследований, раскрывающих связи и взаимоотношения различных, гуманитарных и естественнонаучных дисциплин, исследующих человека и мир, его окружающий. Политические преобразования, экономические пертурбации, научные достижения - все, что происходит в мире людей, предопределено в этих понятиях. Для нас наиболее важным оказался вопрос, стоящий на пересечении общества, права и философии, касающийся абсолютно всех сторон жизнедеятельности социума. Это - вопрос соотношения правосознания и социальной безопасности.

На современном этапе как никогда остро встает проблема осознания свободности или несвободности человека перед лицом общества, его породившего. Гуманитарная наука ХХ и XXI веков с горечью констатирует тот факт, что личность выступает как продукт активной деятельности живших до нее людей, что накладывает на индивида отпечаток историчности и преемственности всех поколений.

Одновременно личность попадает в ситуации замкнутости на уже имеющемся, на достигнутом. Она оказывается на самом деле лишь тем, что в нее вложено воспитанием, социумом. Так, вновь становится истиной ренессансное изречение «мы лишь карлики на плечах гигантов». Фактически свобода представляется в данном случае только как свобода «от» и «до», ограниченная правом.

Этот парадокс усугубляется проблемой отрешенности, отчужденности права как института государства и общества от каждого конкретного индивида. И право уже не отстоит, а противостоит личности, превращаясь в торжество несвободы - таково субъективное представление современного человека. Нет, и уже не может быть естественного права, оно придается личности извне, и посему личность противоборствует праву и его воплощению - закону, что является фактором социальной разобщенности, нестабильности и, в конечном счете, опасности.

Этот факт означает, что человечество пришло к осознанию глубины и значения собственной несвободы в рамках парадигм сознания - как общественного, так и правового. Свобода теперь оказалась в прямой зависимости от логической доминанты гуманитарного бытия, будучи противопоставлена хаосу антитрадиционализма.

Именно поэтому современная социальная реальность наполнена примерами асоциального поведения как борьбы за самобытность, за право на бытие вне традиций и правил. В нашей стране положение усугублялось еще и деструктивным воздействием деформированной общественной практики и научной мысли, что, в конечном счете, привело к извращению содержательной стороны общественного и правового сознания, к неприятию официальных точек зрения на социальные проблемы, противопоставлению личного и общественного.

В философской литературе проблема изучения общественного сознания и его форм всегда была одной из самых актуальных. Связано это, прежде всего, с тем фактом, что общественное сознание является механизмом формирования духовной жизни общества и играет главную роль в генезисе человеческой истории, выступая фактором социальных изменений. Общественное сознание включает в себя как гуманитарный, так и технический способ освоения мира, и потому вся интеллектуальная действительность неизбежно завязана на проблеме исследования функций, генезиса и структуры общественного сознания.

Поэтому проблема правосознания всегда вызывала определенный интерес со стороны философов - Платона, Аристотеля, Т. Гоббса, И. Канта, Г.В.Ф. Гегеля. Если Платон и Аристотель исследовали правосознание в связи с анализом соотношения природного и политического в понятии справедливости, то Т. Гоббс в правосознании искал корни политико-правового устройства общества.

И. Кант и Г.В.Ф. Гегель пытались рассмотреть правосознание в контексте более широкого целого, в его связи с нравственностью, правом и саморазвивающейся духовной культурой (духом).

И. Ильин писал, что «вся жизнь человека и вся судьба его слагаются при участии правосознания и под его руководством; мало того, жить - значит, для человека жить правосознанием, в его функции и в его терминах: ибо оно остается всегда одною из великих и необходимых форм человеческой жизни».

В последние годы правосознание как объект философского анализа приобретает несомненную актуальность, поскольку вновь осознана его роль в обеспечении социального равенства, справедливости, правопорядка. Без развитого правосознания немыслимы ни позитивные правовые реформы, ни построение полноценного гражданского общества, ни обеспечение внутренней устойчивости и внешней целостности государства.

Однако анализ, проведенный по сложившимся в истории философии концепциям сущности и понятия правосознания, показывает, что, несмотря на значительную методологическую, источниковедческую и теоретико-концептуальную базу, современная философия правосознания в Казахстане пребывает в состоянии стагнации, творческого перерыва, что, ввиду значительности изучения данной проблемы в свете построения правового государства и гражданского общества, делает социально-философский анализ правосознания актуальным и своевременным.

В целом в современной философии, юриспруденции, психологии, социологии правосознание понимается как комплексный феномен, не только охватывающий своим влиянием социально-правовую действительность, но и оказывающий реальное воздействие на все сферы общественной жизни.

В свою очередь, эти и другие социальные процессы являются залогом безопасного и стабильного государства. Как следствие, изучение правосознания, его сущности, закономерностей и динамики развития выступает основанием теоретической проработки проблематики построения правового социально ориентированного государства с устойчивыми параметрами прогрессивного развития.

Через познание закономерностей генезиса системы становится возможным научное предвидение и прогнозирование ее развития. Так мы приходим к управлению процессами духовного производства и освоения объективного мира в его непрерывном становлении. В данной монографии мы останавливаемся на вопросе управления и регулирования формирования правовых установок, что становится возможным только при условии теоретического анализа структуры правового сознания и закономерностей его развития.

1. Теория и методология исследования правосознания

.1 Классические концепции правосознания

Рассмотрение основных концепций правосознания выступает методологическим обоснованием всего дальнейшего исследования. Его аналитический характер позволит продемонстрировать позицию автора в определении теоретико-методологических прерогатив.

Исходя из традиции социально-философского исследования генезиса общества, можно констатировать наличие двух сложившихся исторически концептуальных подходов, имеющих значение методологической парадигмы анализа проблемы. Это формационный подход, основы которого были заложены К. Марксом, и цивилизационный подход, сформулированный О. Шпенглером, А. Тойнби. Рассмотрим их подробнее.

Формационный подход основан на идее единства человеческой истории и ее генезиса. Он характеризуется признанием наличия стадий, фиксирующих исторически определенный общественный способ производства, систему общественных отношений, социальную структуру, в том числе классы и классовую борьбу. В «Лекциях по философии истории» Гегель впервые представляет всемирную историю как одномерное и линейное движение мирового разума: Восток, античный мир, христианско-германская Европа. Однако специфической чертой формации как дефиниции социально-экономической стадии человеческой истории является универсальность в объяснении политических, экономических и других процессов. Формация понимается не как методологическое обоснование конкретных экономических, исторических, философских исследований, а как матрица объяснения таких аспектов бытия общества, как структура отображения связей различных общественных подсистем, их организованности, соподчиненности. Здесь уместно отметить высказывание Ю.И. Семенова о том, что в схеме развития и смены общественно-экономических формаций, созданной К. Марксом, каждая формация выступает как общество вообще определенного типа и тем самым как чистый, идеальный социоисторический организм данного типа. Изначально термин «формация» носил естественнонаучный оттенок, отражающий изменяющийся характер материальных (затем социальных) образований. Поэтому, описывая в работе «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта» этапы становления капиталистического общества, Маркс обращает внимание на логику и сущностные особенности общественного процесса. Формационный подход обосновывает логику исторического процесса, его сущностные черты, потому формационный подход можно дефинировать как сущностный, субстанциональный. В его основе лежит определение единого базиса общественного бытия и теоретическое формирование ступеней-стадий (формаций) исторического процесса в зависимости от этого базиса.

Говоря о цивилизационном подходе, следует, прежде всего, остановиться на его центральной особенности - отрицании единства истории человечества и его прогрессирующего развития. Под цивилизацией как критерием дифференциации человеческой истории понимается особое состояние общества, социум с единым геополитическим центром, который развивается, подобно организму, переживая стадии рождения, расцвета и смерти. Данный подход близок естественнонаучному пониманию организма как одновременно наследующему генетический набор своих предков, но в то же время достаточно автономному, чтобы выстроить собственную судьбу, не схожую с судьбами предшественников. Таким образом, цивилизационный подход к анализу всемирной истории больше опирается на признание аксиологического типа культурного самоопределения, нежели на абсолютизацию социально-экономических законов.

Такое понимание истории как совокупности культурно-исторических типов (Н.Я. Данилевский) приводит исследователя к осознанию идеалистического характера хода человеческой истории, так как в нем не учитываются параметры материального (экономического) рода. В то же время упор делается на дух (душу), технологию, информацию и другие надматериалистические факторы генезиса цивилизации.

Различие оснований генезиса цивилизаций позволяет сделать вывод о его плюралистической природе, на основании которого цивилизационный подход иначе называют плюралистическим. В отличие от монизма формационного подхода, проявляющегося в выделении единого основания истории, плюрализм не ограничивает цивилизацию в выборе направления ее развития. Однако в этом заложена идея несвязанности, автономности, уникальности каждой цивилизации. Здесь позитивным моментом выступает признание равноценности перед лицом истории каждой цивилизации - как древних, так и современных.

Формационный и цивилизационный подходы к изучению и объяснению истории человечества одинаково несовершенны и, несмотря на достаточно долгий срок их существования и наличие сторонников, имеют ряд недостатков.

Прежде всего, это типичный для любой схемы редукционизм, когда многообразие явлений подгоняется под теорию, претендующую на универсальность. Ни формация, ни цивилизация не являются предельно обобщающими понятиями для исторической действительности, поэтому говорить об их адекватности генезису человечества, по меньшей мере, ненаучно.

Следующим недостатком данных подходов видится происходящая из редукционизма тенденция игнорирования весьма важных моментов. Для формационного подхода - это ориентация на западный способ производства, игнорирование специфики восточного (азиатского) общества и государства. Недостаток цивилизационного подхода просматривается еще рельефнее - это отрицание преемственности, связи всех последующих цивилизаций с предшествующими.

Налицо также невозможность футурологической разработки данных подходов. Так, в формационном до сих пор остается гипотетическим вопрос о неизбежности коммунистической формации. Для цивилизационного подхода вообще исторический прогресс невозможен, и мировая история предстает бесконечной чередой перманентных цивилизаций.

Неясной остается также роль социальных противоречий в ходе истории. Для формационного подхода она безусловна и является определяющей, однако рассматривается исключительно в форме социальных антагонизмов, то есть подводится к абсолютному значению, в то время как преемственность означает включение предыдущей формации в последующую как предшествующего этапа. Для цивилизационного подхода социальные противоречия остаются на уровне факторов гибели цивилизации, не приводящих к какому-либо качественному скачку.

Применительно к анализу сущности и особенностей правосознания, являющемуся целью данной работы, формационный подход не позволяет раскрыть его исторически целостный характер. Не случайно в работе концептуально правосознание исследуется, начиная с древнейших исторических периодов, поскольку такие понятия, как справедливость, законность, присущи правосознанию на любом этапе его существования, выступают параметрами его соответствия социально-политическому бытию.

Касательно вопроса об адекватности применения цивилизационного подхода к исследованию правосознания следует отметить, что он не позволяет показать динамичную, развивающуюся природу правосознания как социального явления. Правосознание формируется в русле преемственности общественно-исторического процесса, что можно продемонстрировать на примере казахстанского правосознания, генетически исходящего от обычного права, шариата и романо-германской правовой системы как трех столпов современного правосознания.

Данные недостатки подходов с позиций формации и цивилизации определили выбор методологической позиции в настоящем исследовании. Для того, чтобы наиболее полно и адекватно цели и задачам исследования отразить становление концепций и феномена правосознания, мы используем принципы конкретности и единства исторического и логического с опорой на системный подход к исследованию социальных явлений.

Принцип конкретности в данном случае означает исследование правосознания как непосредственно данного социального феномена, имеющего конкретно-исторический характер. Этот принцип соответствует сущности правосознания как формы общественного сознания.

Принцип единства исторического и логического используется для раскрытия взаимосвязи сущности и развития правосознания как целостного социального явления. Такое понимание позволяет автору опираться на ведущие концепции правосознания с тем, чтобы проследить его становление и в историческом аспекте как развивающегося, динамичного явления, и в логическим плане как внутренне целостного, взаимообусловленного с социальным бытием общественного феномена.

Системный подход к исследованию социальных явлений позволяет автору рассматривать правосознание как систему. Раскрытие структурной иерархии правосознания, в которой мы выделяем в качестве доминирующих функциональные компоненты, производится на основании системного подхода, и характеризует правосознание как сложное социальное явление, системность которого обусловлена его взаимосвязью с обществом, культурой, государством, законом.

Поэтому в данной работе правосознание рассматривается с позиции целостного историко-философского анализа социальных явлений.

Социально-философский анализ правосознания невозможен без обращения к его историко-философским корням. Исследование формирования современного понимания феномена правосознания подводит теоретическое и методологическое основание последующего анализа сущности и особенностей данного явления. Следовательно, логическим началом данной работы будет являться исследование тех концепций в сфере социальной философии, которые так или иначе рассматривали проблематику правосознания.

Исторически анализ правосознания как социально-культурного феномена восходит к ранним мифологическим и религиозным воззрениям. Согласно им, упорядоченность социальной жизни в общественных представлениях должна воспроизводить космический, божественный порядок. При этом основанием идеи порядка является накопленный опыт человечества, зафиксированный в космогонических и космологических мифах. Их характерной чертой выступает негативная оценка хаоса и беспорядка как причин неорганизованности социального взаимодействия.

Так, в Ригведе хаос характеризуется как «…мрак, сокрытый мраком. Неразличимая пучина все это». В мифах Древнего Египта представления о хаосе воплощены в образе Нуна - первобытного океана, характеризуемого небытием, отсутствием неба, земли, животных и людей. В начальный период развития древнегреческой философии хаос описан как важная составляющая часть первоначальных потенций: «В начале существовал лишь вечный, безграничный, темный Хаос. В нем заключается источник жизни мира. Все возникло из безграничного Хаоса - весь мир и бессмертные боги».

В рамках древневосточной философии противоречие между социальным бытием и космическим законом не носило концептуального характера. В частности, в Упанишадах дхарма - это одновременно и верховная сущность мира, и утилитарные предписания по осуществлению общественной и личной жизни. Кастовый строй являлся отражением структуры Пуруши - первочеловека, и был продиктован богами. Нарушение дхармы считалось невозможным именно в силу ее сакральности.

Особое место в истории древнеиндийской политической мысли занимает трактат под названием «Артхашастра» («Наставление о пользе»). Его автором считается брахман Каутилья - советник царя Чандрагупты, основавшего в IV в. до н.э. могущественную империю Маурьев. «Артхашастра» - это наука о том, как следует приобретать и сохранять власть, другими словами, наставление по искусству правителя. Его рассуждения об искусстве управления свободны от теологии, рационалистичны и реальны. Цель общества заключается во благе всех живых существ. Общее благо не рассматривалось сквозь призму интересов личности, прав человека. Оно понималось как сохранение созданного божественным провидением общественного порядка, который достигается исполнением каждым человеком его дхармы.

В китайской философии главный жизненный принцип человека - «ли» - требует того, чтобы его существование было соразмерно законам природы, то есть правосознание не ориентировано на следование жестким законам социума. Конфуций считает иерархию, деление на благородных и простолюдинов, естественным. Он хотел, чтобы место аристократии заняли цзюонь-цзы, люди благородные не по происхождению, а по нравственным свойствам. Принцип «исправления имен» предполагал, что социальный статус каждого человека должен определяться в соответствии с его качествами и поступками.

Основу стабильности Конфуций видел в четкой организации и формализации общественной деятельности в том, чтобы каждый соблюдал свои обязанности и находился на отведенном ему месте. Конфуций стремился восстановить всю сумму сложившихся веками традиций и ритуалов, определявших каждый шаг китайцев. Эти правила и назывались «ли», естественное право, освященное многовековой традицией.

В основе осознания социальной упорядоченности лежала антитеза хаоса - космос. Космос обладает такими чертами, как целостность, определенность, наличие общего закона, управляющего им. При этом космический закон одинаково действует как в макрокосмосе, так и в микрокосмосе, указывая на возможность и необходимость соотнесения регулирования социальных отношений с закономерностями природного развития. Греческое правосознание фиксирует наличие таких законов, которые имеют приоритет над установлениями официальной власти.

Так, Софокл, противопоставляя властные распоряжения и высший закон, говорит: «…не сегодня и не вчера был создан Закон богов, живет он вековечно». Наиболее детальную проработку идея космического закона как доминанты социального порядка получила в учении Гераклита о логосе: «Хотя этот логос существует вечно, люди не понимают его ни прежде, чем услышат о нем, ни услышав впервые. Ведь все совершается по этому логосу, а они уподобляются невеждам, когда приступают к таким словам и таким делам, какие я излагаю, разделяя каждое по природе и разъясняя по существу. От остальных же людей скрыто то, что они делают, бодрствуя, точно так же, как они свои сны забывают».

Таким образом, в рамках древнегреческой философии сложилась такая концепция правосознания, которая ставила приоритетом соответствие человеческого поведения не властным установлениям, а законам самой природы, бытия.

Так, Платон полагал, что космический закон доминирует в социальных отношениях: «Во всем, вплоть до возникновения времени, космос имел сходство с тем, что отображал, кроме одного: он еще не содержал в себе всех живых существ, которым должно было в нем возникнуть, и этим являл несоответствие вечносущей природе. Но и этот недостаток Бог решил восполнить, чеканя его соответственно природе первообраза».

Но, несмотря на такое различие между древнегреческой и древневосточной традициями понимания сущности правосознания, они общи в том, что опираются на понятие справедливости как универсального регулятора правовой культуры. Так, понятия «рта» в Древней Индии, «ма-ат» в Древнем Египте, «дао» в Древнем Китае, «дике» в Древней Греции, по сути дела, выражают одно и то же значение божественной справедливости. И вся последующая философская мысль, строя концепции сущности правосознания, так или иначе затрагивает данное понятие.

Божественная справедливость как понятие правосознания содержит в себе указание на баланс между двумя ипостасями миропорядка - природным (естественным) и социальным (искусственным). Согласно Сократу, и неписаные божественные законы, и писаные человеческие имеют в виду одну и ту же справедливость, которая не просто является критерием законности, но и, по сути, тождественна с ней. Демокрит утверждал: «То, что считается справедливым, не есть справедливое: несправедливое то, что противно природе». Платон указывает на то, что «сама природа… провозглашает, что это справедливо - когда лучший выше худшего и сильный выше слабого. Что это так, видно во всем и повсюду, и у животных, и у людей». «…Человек, живущий вне закона и права, - наихудший из всех, ибо несправедливость, владеющая оружием, тяжелее всего; природа же дала человеку в руки оружие - умственную и нравственную силу, а ими вполне можно пользоваться в обратную сторону. Поэтому человек, лишенный добродетели, оказывается существом самым нечестивым и диким, низменным в своих половых и вкусовых позывах. Понятие справедливости связано с представлением о государстве, так как право, служащее мерилом справедливости, является регулирующей нормой политического общения» - пишет Аристотель в своем труде «Политика».

Впервые в истории мировой философии именно Платон и Цицерон вплотную подошли к анализу сущности правосознания в ходе исследования социальных приоритетов правящих слоев в идеальных формах государства. Тема передачи власти в руки философов, по Платону, непосредственно связана с тем фактом, что они обладают знаниями, мудростью, и не в последнюю очередь - в сфере права. Цицерон утверждал, что обязанности идеального гражданина обусловлены необходимостью следовать таким добродетелям, как познание истины, справедливость, величие духа и благопристойность.

Эта традиция продолжается и в европейской социально-философской мысли в период освобождения от католических догматов. Этот процесс, прежде всего, связан с именем Н. Макиавелли, который установил, что именно определяет мотивы политико-правовой деятельности. Оказалось, что это - реальные интересы, корысть, стремление к обогащению.

По его мнению, люди вообще злы и склонны предаваться своим дурным наклонностям всякий раз, как представляется тому случай. Каждый правитель должен знать, что род людской неблагодарен, непостоянен, скрытен, труслив при опасности и жаден на прибыль. Кто будет полагаться на добрые качества людей, тот всегда будет обманут. С одним нравственным средством ничего нельзя достигнуть. Правитель, без сомнения, должен иметь в виду нравственную цель: общее благо. Но благая цель оправдывает всевозможные средства. Если нельзя действовать добром, надо решиться на всякие злодеяния, ибо средний путь самый пагубный. Макиавелли не признает обязанности руководствоваться нравственными правилами, практическая цель - вот главное.

Эпоха Реформации возродила интерес к детерминантам человеческого поведения с новой силой, и правосознание как объект философского анализа получило новый ракурс исследований. Развитие теорий общественного договора и естественного права позволило посмотреть на правосознание как на совокупность природного и социального. Г. Гроций рассматривает его как некое имеющееся у субъекта нравственное свойство, в силу которого он может что-либо делать законно, сообразно началам естественного права. Т. Гоббс говорит о страхе смерти и инстинкте самосохранения как императивах социального поведения людей, сочетающихся с естественным разумом, то есть способностью каждого здраво рассуждать о позитивных и негативных последствиях своих действий. Договорной характер государства, согласно теории Дж. Локка, предполагает, что правосознание его граждан уже находится на определенной ступени развития для принятия решения о договоре. Поэтому так важна роль просвещения, образования в прогрессивном развитии общества.

Итак, данный историко-философский экскурс дает возможность утверждать, что историю философского анализа правосознания как целостного конкретного понятия можно вести с начала теоретического исследования концепции справедливости как гармонии социального и природного законов. Таким образом, к началу XIX века наблюдались все философские предпосылки к тому, чтобы правосознание стало самостоятельным объектом исследования. Эта концепция будет продолжена в трудах классиков немецкой философии И. Канта и Г. Гегеля.

Первым важнейшим шагом на пути комплексного осмысления проблемы правосознания стали работы И. Канта, насыщенные идеей обладания каждым человеком совершенного достоинства, абсолютной ценности. Человек для Канта - субъект нравственного сознания, отличный от окружающей природы - должен в своем поведении руководствоваться велениями нравственного закона. Этот закон, именуемый философом «категорический императив», априорен, не подвержен влиянию внешних факторов и потому безусловен: «поступай так, чтобы максима твоего поведения могла быть вместе с тем и принципом всеобщего законодательства».

И. Кант, раскрывая сущность противоречия внутреннего закона человека - «категорического императива» - и позитивного права, раскрывал определяющее значение внутреннего отношения субъекта к внешним формам его социального принуждения: «Я могу быть принужден другими совершать те или иные поступки, направленные как средства к достижению определенной цели, но не могу быть принужден другими к тому, чтобы иметь ту или другую цель».

Наиболее образно значение личностного отношения к негативным формам существующего социально-правового порядка Кант выразил в такой фразе: «Кто превратил себя в червя, не должен жаловаться, что его топчут ногами». В своей концепции свободы и равенства индивидов Кант формулирует задачу науки - открывать законы, так как без знания законов науки вообще не может быть. Но законы бывают различными! И если законы природы обязательны и необходимы, то законы свободы только обязывают, а не принуждают насильно. Они могут выполняться, а могут не выполняться, так же, как они могут быть согласованы или не согласованы с нравственным законом.

«Категорический императив» (единство свободы и необходимости) устанавливает волю в качестве закона свободы. Кант говорит о том, что каждый сам для себя определяет законы, руководствуясь, в первую очередь, естественным правом, а не существующим позитивным правом. Немаловажным также является выведение Кантом концепции «практического разума», что весьма существенно для современной дифференциации обыденного и практического сознания, то есть сознания на уровне дилетантизма и сознания на уровне его конкретного воплощения.

Кант считал, что «для правоведа останется тайной, является ли правом то, что требуют законы, каков всеобщий критерий, на основании которого можно вообще различать правовое и неправовое». Итак, в философии И. Канта понятие правосознания рассматривается в тесной связи с нравственностью, с категорией долга, «категорическим императивом» как нравственным законом.

Наиболее плодотворно в рамках немецкой классической философии развитие теоретико-методологических основ целостного анализа правосознания было осуществлено Г.В.Ф. Гегелем в произведении «Философия права». Свою концепцию философии права Гегель разрабатывает и трактует именно как философскую науку о праве, отличную от юриспруденции, которая, занимаясь позитивным правом, имеет дело, по его характеристике, лишь с противоречиями. Задача же философии права, по мнению Гегеля, состоит в постижении мыслей, лежащих в основании права, а подлинная мысль о праве есть его понятие, диалектика которого раскрывается в «Философии права».

Право, согласно идеям Гегеля, состоит в том, что наличное бытие вообще есть наличное бытие свободной воли. Диалектика этой воли совпадает с философским конструированием системы права как царства реализованной свободы. Свобода, по Гегелю, составляет субстанцию и основное определение воли. В том, что свободно, и есть наличие воли, так как мышление и воля в гегелевской философии отличаются друг от друга не как две различные способности, а лишь как два способа - теоретический и практический - одной и той же способности мышления. Понятие «право» употребляется в гегелевской философии права в следующих основных значениях: 1) право как свобода (идея права); 2) право как определенная ступень и форма свободы (особое право); 3) право как закон (позитивное право).

На ступени объективного духа, где все развитие определяется идеей свободы, «свобода» и «право» выражают единый смысл. В этом отношении гегелевская философия права могла бы называться философией свободы. Отношения свободы и права опосредуются через диалектику свободной воли.

Система права как форма реализованной свободы представляет собой иерархию особых прав (от абстрактных форм до конкретных проявлений). Каждая ступень самоуглубления идеи свободы и, следовательно, конкретизация понятия права, есть определенное наличное бытие свободы (свободной воли), а, значит, и особое право. Подобная характеристика относится к абстрактному праву, морали, семье, обществу и государству.

Эти «особые права» даны исторически и хронологически одновременно (в рамках одной формации объективного духа), они ограничены, соподчинены и могут вступать во взаимные коллизии. Каждое последующее «особое право», диалектически «снимающее» предыдущее, более абстрактное «особое право», использует его как основание и истину. Более конкретное «особое право» первичнее и сильнее абстрактного. И только на вершине иерархии «особых прав» стоит право государства, над которым - лишь право мирового духа.

Критикуя кантовскую философию права, Гегель утверждает, что всеобщий моральный закон противостоит у него множественной, частной действительности, при этом моральный закон (то есть само естественное право) представляет собой идеал, идею разума и, следовательно, учение о праве превращается в учение о правовом идеале.

Действительно, такое несоответствие даже возводится Кантом в принцип, так как, по его мнению, нравственная цель государства есть задача, никогда не осуществляемая до конца, и пропасть между идеей и действительностью никогда не исчезнет. Но действительность должна бесконечно приближаться к идее, хотя бы и без надежды когда-либо ее осуществить.

В противовес этой «мечте» Гегель ставит своей задачей обоснование ценности и значимости конкретных правовых институтов, конкретной системы обязанностей. Если законы природы рассматривались ранее как некий свод предписаний самой природы, то в философии Гегеля эти предписания, эти «вечные правовые истины» вносит в свою жизнь сам человек. Если Кант настаивает на разрыве между действительностью и долженствованием, то мир реальных человеческих поступков, то есть вся область права, утрачивает свое значение, пишет Гегель. Ведь если идеал и наличное бытие далеки друг от друга, то где же сфера, в которой реализуется истинное Добро?

Кант видел эту сферу во внутреннем мире человеческого сознания, в чистом сознании, а вовсе не во внешней легальности и закономерности, которые безразличны подлинной нравственности. Гегель же стремится придать определяющую ценность именно конкретному действию, именно его легальности. «Закон не действует. Лишь человек действует, - пишет он, - и при оценке человеческих поступков может иметь значение лишь то, насколько он воспринял этот закон в свое убеждение».

Таким образом, значимая для исследования правосознания специфика учения Г. Гегеля состоит в развертывании признаваемого им принципа различения права и закона, констатации необходимости научного подхода к осмыслению проблем правосознания.

Он подчеркивает, и это представляется логичным, что существуют законы двоякого рода: законы природы и законы права. Законы природы абсолютны и имеют силу так, как они есть: они не допускают ограничения, хотя в некоторых случаях могут быть и нарушены. Чтобы знать, в чем состоит закон природы, мы должны постигнуть природу, ибо эти законы верны; ложными могут быть лишь наши представления о них.

Мерило этих законов находится вне нас, и наше познание ничего им не прибавляет, ни в чем не способствует им: глубже может стать только наше познание их. Знание права, с одной стороны, такое же, с другой - иное. Мы узнаем эти законы тоже просто такими, как они есть: так более или менее знает их гражданин, и изучающий позитивное право юрист также исходит из того, что дано. Различие между этими двумя типами законов состоит в том, что при изучении правовых законов действует дух рассмотрения, и уже само различие законов заставляет обратить внимание на то, что они не абсолютны.

Правовые законы - это законы, идущие от людей. Внутренний голос может либо вступить с ними в коллизию, либо согласиться с ними. Человек не останавливается на налично сущем, а утверждает, что внутри себя обладает масштабом правого: он может подчиниться необходимости и власти внешнего авторитета, но никогда не подчиняется им так, как необходимости природы, ибо его внутренняя сущность всегда говорит ему, как должно быть, и он в самом себе находит подтверждение или неподтверждение того, что имеет силу закона.

В природе величайшая истина состоит в том, что закон вообще существует. В законах правовое предписание имеет силу не потому, что оно существует, и каждый человек требует, чтобы оно соответствовало его собственному критерию. Здесь, следовательно, возможна коллизия между тем, что есть, и тем, что должно быть, между в себе и для себя сущим правом, остающимся неизменным, и произвольным определением того, что есть право. Такое разделение и такую борьбу мы обнаруживаем лишь в области духа, а так как это преимущество духа как будто ведет к раздору и бедствиям, то нам часто предлагают обратиться от произвола жизни к изучению природы и видеть в ней образец для себя. Однако именно эти противоположности между правом в себе и для себя, и тем, чему произвол сообщает силу права, вызывают потребность изучить право.

«В праве человек должен найти свой разум, должен, следовательно, рассматривать разумность права, и этим занимается наша наука в отличие от позитивной юриспруденции, которая часто имеет дело лишь с противоречиями. В наше время эта потребность стала еще более настоятельной, ибо в прежние времена к существовавшим законам еще питали благоговейное уважение; теперь же образованность эпохи приняла другое направление, и во главе всего, что должно быть признано значимым, встала мысль. Теории противопоставляют себя существующему и претендуют на то, чтобы самими по себе являться правильными и необходимыми. Поэтому теперь возникает особая потребность познать и постигнуть мысли, лежащие в основе права. Поскольку мысль возвысилась до существенной формы, надо стремиться понять и право как мысль. Может показаться, что понимание права как мысли открывает путь к случайным мнениям, однако истинная мысль не есть мнение о предмете, а понятие самого предмета. Понятие предмета не дается нам от природы. У каждого человека есть пальцы, он может получить кисть и краски, но это еще не делает его художником. Так же дело обстоит и с мышлением. Мысль о праве не есть нечто такое, чем каждый обладает непосредственно; лишь правильное мышление есть знание и познание предмета, и поэтому наше познание должно быть научным», - пишет Гегель.

Также в центре внимания исследований Гегеля находилась проблема взаимообусловленности права и справедливости. Он полагал, что справедливость состоит в том, чтобы свобода обрела свое наличное бытие, а не в том, чтобы принимать во внимание чувственные побуждения, поскольку нравственные определения составляют понятие свободы, они суть субстанциальность или всеобщая сущность индивидов, которые относятся к ним как нечто акцидентальное.

Поэтому нравственность представляли народам как вечную справедливость, как в себе и для себя сущих Богов, по сравнению с которыми суетные деяния индивидов остаются лишь игрою волн. Гегель анализировал право и правосознание в контексте саморазвития сознания, духа и духовной культуры.

Правовые отношения, правосознание, по Гегелю, достигают своего высокого уровня только на определенной ступени развития духовной культуры. В своей философии Гегель также исследовал «моральный закон» как правовой идеал, понимая под ним «разумное право», гармонизирующее законы природы и законы человека.

Существенный вклад в формирование конкретного философского понятия правосознания внес своими философскими работами Ф. Энгельс. В «Анти-Дюринге» он, в частности, подчеркивал, что «взгляд, согласно которому будто бы идеями и представлениями людей созданы условия их жизни, а не наоборот, опровергается всей предшествующей историей, в которой результаты до сих пор оказывались иными, чем те, каких желали, а в дальнейшем ходе большинстве случаев даже противоположными тому, чего желали. Этот взгляд лишь в более или менее отдаленном будущем может стать соответствующим действительности, поскольку люди будут заранее знать необходимость изменения общественного строя, вызванную изменением отношений, и пожелают этого изменения прежде, чем оно будет навязано им помимо их сознания и воли. Это применимо и к представлениям о праве, а, следовательно, и к политике».

Таким образом, им был констатирован принцип социальной обусловленности сознания, в том числе и такой его формы, как правосознание. Энгельс одним из первых сумел адекватно применить принцип отчуждения, разработанный К. Марксом, к феномену правосознания: «Чем сложнее становится это законодательство, тем более отличается способ его выражения от того способа, в котором выражаются обычные экономические условия жизни общества. Законодательство представляется как бы самодовлеющим элементом, который находит оправдание своему существованию и обоснование своему дальнейшему развитию не в экономических отношениях, а в собственных внутренних основах, хотя бы, скажем, в понятии «воли». Люди забывают о происхождении своего права из экономических условий своей жизни подобно тому, как они забыли о своем происхождении из животного царства».

Энгельс, как и все, кто разрабатывал вопросы противоречивого взаимодействия естественного и позитивного права, не мог обойти своим вниманием тему справедливости, природа которой сформулирована им с предельной четкой материалистической категоричностью: «…мерилом, которым определяется, что относится к естественному праву и что к нему не относится, служит абстрактнейшее выражение самого права - справедливость. И с этого момента в глазах юристов и тех, кто верит им на слово, развитие права состоит лишь в стремлении все больше приблизить условия человеческой жизни, поскольку они находят юридическое выражение, к идеалу справедливости, к вечной справедливости. А эта справедливость всегда представляет собой лишь идеологизированное, вознесенное на небеса выражение существующих экономических отношений либо с консервативной, либо с революционной стороны».

Существенным фактором, затруднившим анализ сущности правосознания как философского понятия, имеющего диалектический характер, стал юридический позитивизм второй половины XIX века, формирование которого было следствием развития позитивистского подхода к социальной действительности, сформированного и методологически обоснованного О. Контом. Данное направление в социально-правовых исследованиях выступало против «метаюридических» принципов и идей, вносимых в юриспруденцию теорией естественного права и учением о «народном духе» исторической школы права.

Согласно постулатам юридического позитивизма, теория права должна заниматься только объективно существующим правом, основанным на правотворческих фактах, то есть законодательной и вообще правотворческой деятельности государства. Именно действующее, позитивное право, с этой точки зрения, было способно обеспечить порядок, гармонию и безопасность в государстве, создать прочный правопорядок, стоящий над гражданами, над властью, над государством. И наоборот, естественное право представляет собой не более чем предположение, нечто субъективное и фиктивное, оно, если его всерьез принимать за явление правового порядка, влечет за собой разрушение правопорядка и анархию.

Социально-правовая практика, обобщенная в рамках неклассической социологии права второй половины XIX века, показала, что отказ от «оценочных суждений» и от философских подходов к анализу права выводит за пределы правоведения не только всю критику позитивного права, но и прогностический подход к самому праву, то есть проблему его совершенствования и развития.

В частности, М. Вебер утверждал, что «взаимоотношения между правом, условностью и этикой не составляют проблемы для социологии. «Этическим» социология считает тот критерий, для которого специфическая ценностно-рациональная вера людей служит нормой человеческого поведения, пользующегося предикатом «хорошего» в нравственном отношении. В этом смысле этические нормативные представления могут очень сильно влиять на поведение людей без какой-либо внешней гарантии».

В рамках социологического подхода к анализу сущности правосознания весьма важной также представляется концепция Р. Иеринга. В работе «Борьба за право» он утверждал, что право не всегда выражало интересы общества. Он критиковал мнение исторической школы права о том, что право развивается мирно, стихийно и безболезненно, подобно языку и культуре. Право, по Р. Иерингу, развивалось в кровавой борьбе классов и сословий, добивающихся закрепления своих интересов в праве посредством законодательства. С его точки зрения, субъективное право не существует без объективного, и наоборот. «В моем праве попирается и отрицается право вообще, но в нем оно защищается, утверждается и восстанавливается».

Единство объективного и субъективного права, доказываемое с точки зрения социологической методологии, стало, как видится, принципиальным моментом в формировании современного видения сущности понятия правосознания. Стремясь подчеркнуть значимость внутреннего правового императива в процессе осуществления социального взаимодействия, Р. Иеринг сформулировал весьма показательный тезис о том, что «сопротивление наглому беззаконию есть обязанность правомочного по отношению к самому себе».

Наиболее глубокую разработку права, правосознания можно найти у И. Ильина, который впервые рассматривает правосознание как целостное, конкретное понятие. Такое понимание синтезирует многие прежние подходы к проблеме. Кроме того, он разработал идею «здорового правосознания», которое определяет прочность и жизненность государства и его культуры.

Он утверждал, что духовно-верное правосознание дано в зачатке каждому человеку, что оно живет и действует в душах даже тогда, когда оказывается слабым, темным, подавленным или заглушенным; подобно очевидности или совести, оно сохраняет свою природу и свое значение даже тогда, когда его жизненная сила сводится к минимуму. Поэтому его следует рассматривать как один их факторов исторического процесса, как реально наличную силу, еще не развернутую.

Разрабатывая концепцию «здорового правосознания», И. Ильин подчеркивал, что оно в значительной степени носит идеальный характер, но не в смысле, что его нет в действительности. Оно реально в душах, хотя его действительное существование может и должно стать насущным. И. Ильин подчеркивал, что правосознание выступает в качестве такой исторической силы, которая выражается в том, что всюду, где она действует с большой интенсивностью и в большом объеме, порядок общественной жизни оказывается не только более совершенным, но и более прочным и устойчивым. Жизненность и прочность государства определяется, как считал И. Ильин, уровнем народного правосознания: духовное здоровье и сила правосознания есть главная основа государственной организации и огражденной ею национальной духовной культуры.

И. Ильин обосновывает априорное, с его точки зрения, высказывание о характере правосознания: оно живет в душе и тогда, когда еще отсутствует позитивное право, когда нет еще ни закона, ни обычая, когда никакой авторитет еще не высказался о правильном, верном поведении. При этом полусознательное, непосредственное убеждение в том, что не все внешние деяния людей одинаково допустимы и верны, что есть совсем невыносимые поступки и есть справедливые исходы и решения - это убеждение, еще не знающее о различии права и морали, лежит в основании всякого закона и обычая, и генетически предшествует всякому правотворчеству; переживание естественного права присуще каждому человеку, но у большинства оно остается смутным, неуверенным и неосознанным правовым чувством, как бы «инстинктом правоты» или, в лучшем случае, «интуицией правоты».

Согласно концепции И. Ильина, естественное правосознание как предмет знания о «самом», «настоящем», едином праве должно лежать в основании всякого суждения о праве и всякого правового и судебного решения, а потому и в основании тех законов, которые устанавливаются в различных общинах и государствах уполномоченными людьми под названием «позитивного права». Чем развитее, зрелее и глубже естественное правосознание, тем совершеннее будет в таком случае и позитивное право и руководимая им внешняя жизнь людей, и обратно: смутность, сбивчивость, непредметность и слабость естественного правосознания будут создавать непредметное, то есть дурное, неверное, несправедливое, не соответствующее своему прообразу позитивное право.

Системный подход к анализу сущности понятия правосознания привел И. Ильина к необходимости выделить в правосознании такие компоненты, как знание и признание права. Он подчеркивал, что содержание позитивного права должно быть не только доступно народу так, чтобы каждый в каждом случае мог без труда установить свои правовые полномочия, обязанности и запретности. Оно должно быть фактически введено в сознание народа во всей своей определенности и недвусмысленной ясности: «Правосознание состоит, прежде всего, в том, что человек знает о существовании положительного права и о своей связанности им и, далее, он знает, что смысл этого права един и определенен, неизменяем по личному произволу и случайному интересу, и что содержание его «таково-то». Необходимо, чтобы каждый фактически знал то, что ему по праву «можно», «должно» и «нельзя», чтобы он как бы воочию осязал пределы своего правового «статуса» в уверенности, что они могут быть изменены по праву, но не против права и не в обход его».

В своей работе «О сущности правосознания» И. Ильин убедительно показал, что право может осуществлять свое духовное назначение только тогда, когда правосознание стоит на высоте, а высота его измеряется не только знанием права, но и его признанием. Только свободное признание права, по мнению философа, не унизительно для человека, только оно может достойно разрешать задачи правотворчества и находить для себя истинную основу в человеческом духе, достигнуть цели усовершенствования позитивного права. При этом признание позитивного права состоит у И. Ильина в том, что человек, усмотрев с очевидностью его объективное содержание и его объективное значение, добровольно вменяет себе в обязанность соблюдение его правил и воспитывает в этом направлении не только сознательные решения, но и свои непосредственные, инстинктивные хотения и порывы.

В то же время позитивное право, даже неверное, то есть исказившее скрытый в нем прообраз, переживается правосознанием как несовершенное проявление или несозревшая формула естественного права, как «…создание человечества, смутно и беспомощно искавшего безусловной духовной правоты. Пусть это проявление неверно, пусть эта формула неверна, но если естественное право будет найдено и сформулировано в совершенстве и верности, то оно будет и должно быть найдено именно через творческое приятие и преобразование несовершенной формулы и через очищение ее, выстраданное жизненно и помогшее обрести верный путь».

Анализируя наиболее типические черты современного ему правосознания, И. Ильин приходит к выводу о том, что оно глубоко проникнуто релятивизмом. Убеждение в том, что право есть нечто «относительное» - и по содержанию своему, и по обязанности - возникает, с точки зрения исследователя, незаметно, бессознательно, и потому коренится в душах особенно прочно и глубоко: это убеждение идет навстречу своекорыстному и близорукому интересу, питается им и, в свою очередь, обслуживает его. Возникает порочный жизненный круг: темнота порождает зло, а зло поддерживает темноту. Образованные и необразованные круги народа одинаково не верят в объективную ценность права и не уважают его предписаний; они видят в нем или неприятное стеснение, или, в лучшем случае, удобное средство для защиты и нападения. Правосознание сводится к запасу непродуманных сведений из области позитивного права и к умению пользоваться ими, а за этим знанием и пользованием оно укрывает в себе глубочайшие недуги и дефекты, внутреннее вырождение и духовное бессилие.

Помимо системного анализа сущности современного ему правосознания, И. Ильин также обрисовал идеальную модель «здорового» правосознания и круг практических задач по его совершенствованию. Признавая аксиомами такого правосознания законы автономии, духовного достоинства и взаимного признания, Ильин утверждал, что чувство собственного духовного достоинства, необходимое индивидуальному гражданину, определяет собою и духовный уровень народа в целом.

Автономным он признавал такое правосознание, которое не только остается верным праву, но и является верным себе в праве: исполняя требования закона, оно не насилует себя, поскольку само ищет той же цели, которой служит закон. Таким образом, человек, обладающий здоровым правосознанием, совершает те правовые акты, которые хочет, но хочет он совершить только те, которые соответствуют цели права и праву. Его действия настолько же верны цели права, насколько они верны его собственно воле.

Описывая правосознание как особого рода инстинктивное правочувствие, в котором человек утверждает собственное духовное достоинство и признает духовность других людей, И. Ильин утверждал, что здоровое правосознание, движимое волей к его верховной цели, то есть к духовной жизни и ее организации, приемлет право, культивирует его. Оно усматривает в этой жизни, посвященной свободному, предметному обретению и осуществлению высших и безусловных ценностей, верховное благо, и согласно этому переносит свое волевое утверждение на все то, что необходимо ведет к его правовому осуществлению. Субстратом идеи идеального («здорового») правосознания является понимание Ильиным правосознания как воли к праву, проистекающей из воли к духу.

Как видится, важнейшим основанием представленного философского дискурса И. Ильина были те фундаментальные социально-политические и экономические изменения, которые произошли в стране после Октябрьской революции. Как и во всех других сферах общественной жизни, в социально-правовой сфере был осуществлен грандиозный переворот, требовавший в то время и требующий до сих пор глубокого философского осмысления.

Революция 1917 года привела к нежеланию власти видеть в праве систему регуляции, обусловленную внутренними потребностями функционирования и развития дифференцированного социума как такового, а не только классово-антагонистических фаз общественной истории. Первоначальная ставка на чистоту и ясность сознания раскрепощенного пролетария вытекала из представлений о том, что идеология как ложное общественное сознание вырабатывается социальными верхами и может заражать эксплуатируемые низы, поэтому философско-правовые парадигмы в их классическом виде были признаны исчерпанными. Произошла подмена научной проблемы правосознания управленческой проблемой формирования революционного правосознания.

Революционное правосознание должно было сформировать образ классового права, «…которое в виде права интуитивно вырабатывалось вне каких бы то ни было официальных рамок в рядах угнетенной и эксплуатируемой массы». Согласно идеям Е. Пашуканиса - видного теоретика революционного правосознания - сохранение юридической формы общественных отношений после революции являлось не более чем симптомом недостаточной зрелости и цельности коммунистических преобразований.

В условиях утопических иллюзий о близости мировой революции, преобладавших в первые месяцы осуществления советской власти, по справедливому замечанию П. Стучки, было почти неизвестно, что делать с правом. Однако практика осуществления большевистской диктатуры в условиях внешнего и внутреннего противодействия привела к необходимости возвратиться к использованию важнейших институтов права, которые могли функционировать только в условиях преобладания адекватного ему правосознания.

Уже в 1933 г. А. Вышинский уверенно заявлял о «роли советского закона как громадной культурной силы, как громадного рычага государства пролетарской диктатуры». Тоталитарный режим, функционировавший на основе применения директивно-карательных методов, по сути дела, диктовал праву, каким ему быть: государство формировало позитивное право, а оно, обеспеченное государственным принуждением, формировало систему правоотношений и субъективное право, концентрированное в доминирующем массовом типе правосознания.

Таким образом, развитие правовой системы общества было осуществлено в противоестественной форме, когда право в большей мере формировало соответствующее ему правосознание, чем правосознание - право. В период укрепления и развития социалистического государства апология революционного правосознания была снята с повестки дня, однако его классовое содержание по-прежнему ставилось во главу угла тезиса соответствия позитивного советского права и социалистического правосознания. С повестки дня правовой науки также была во многом снята проблематика естественного права, развитие которого могло привести к нежелательным для тоталитарной системы философско-правовым выводам.

Возвращение к проблеме внеклассового правосознания произошло только в середине 70-х годов, когда наметились первые ориентиры системного кризиса социалистической системы. В 1974 году О. Дробницкий в монографии «Понятие морали» открыто сформулировал мысль о том, что правовая регуляция структурирована в значительно более глубоких, нежели классовые антагонизмы, пластах общественных отношений.

В период демократических преобразований конца 80-начала 90-х годов, контекст которых предполагал формирование основ правового государства, юридическое мировоззрение стало восприниматься как важный рычаг переключения общественного сознания на общецивилизационные ориентиры. Возрос спрос и на практические услуги юристов, и на их теоретические соображения. У правоведов резко возрос интерес к немарксистским формам философии, а философы стали иначе относиться к юриспруденции и к нарождающимся правовым структурам гражданского общества.

В западной философии права второй половины ХХ века был заложен ряд новых направлений, которые разрабатываются до сих пор. В частности, у А. Федросса дается нравственно-духовное обоснование обязательности позитивного права, что не в состоянии сделать юридический позитивизм.

В ряде работ предмет философии права определяется как нормативная идея права, в которой заключен диалектический синтез идей справедливости, свободы человека, безопасности и целесообразности.

Кроме того, философия права разрабатывается в настоящее время как наука о правовых ценностях и антиценностях: К. Бринкман и ряд других исследователей ставят вопрос о правовом порядке и неправовом порядке.

Испанский философ права П. Белда считал, что наука о естественном праве как философская дисциплина занимается вопросом о всеобщем порядке во вселенной и теми обязательствами, которые природа накладывает на человека.

Х.Ф. Лорка-Наваретте рассматривал право, лишенное этического начала, как средство манипулирования людьми, инструмент для решения утопических задач посредством фикции.

С точки зрения современного экзистенциализма, основная задача философии права состоит в понимании и трактовке права как экзистенциального явления в его различении и соотношении с официальным законом (позитивным правом). В этом контексте экзистенциальное право выступает как подлинное право, а закон - как нечто неподлинное, отчужденное от человека и противостоящее его экзистенциальной сути.

В частности, задача «естественного права как права экзистенции», по В. Майхофферу, состоит в том, чтобы дать соответствующий достоинству человека и ценностям человеческой жизни образец существования индивидов и их взаимоотношений. При этом традиционное естественно-правовое положение о человеческом достоинстве он трактует как требование порядка максимально возможной свободы всех людей при соблюдении их безопасности, удовлетворении их потребностей в развитии их способностей.

Философия права и сознания советского периода имеет четко определенные характеристики направленности на понимание правосознания исключительно как формы общественного сознания, то есть всей совокупности духовных явлений. Так, А.К. Уледов в работе «Структура общественного сознания» пишет, что понятие «общественное сознание» есть целый комплекс его составляющих, среди которых - идеи, взгляды, представления и другие образования данной эпохи. Для этого философа общественное сознание - это «воспроизведение людьми действительности». Он выстраивает такую схему: духовность - материальное воплощение культуры (язык, книга) - общественное сознание.

Аналогичным образом В.Ж. Келле и М.Я. Ковальзон в книге «Формы общественного сознания» выводят семь форм общественного сознания: политическую идеологию, правовое сознание, мораль, религию, науку, искусство и философию.

Г.М. Гак в книге «Учение об общественном сознании в свете теории познания» пишет, что классически к формам общественного сознания относятся политические, правовые, моральные, религиозные, художественные, философские взгляды и учения. Так же дело обстоит и во многих учебниках философии, где под формами общественного сознания подразумеваются те его структурные элементы, которые отвечают за различные сферы социальной жизни.

Современная философия права, благодаря рыночным и демократическим изменениям в функционировании системы социального взаимодействия, оказалась довольно быстро включенной в контекст общемировой философской проблематики. В настоящее время наблюдается активное проникновение в философию права новых для нее подходов и представлений - философия права перестает абстрагироваться от философии вообще, от естественнонаучных подходов. Принципиальным достижением представляется восприятие основных установок семиотики и структурализма.

Важным шагом совершенствования философии права является упрочение ее связей с философской антропологией. В настоящее время совершается переход от констатации взаимосвязи права и человека к осознанию факта корелляции человека и права на уровне их сущности. Применение антропного принципа предполагает, что свойства и структура производимых человеком феноменов определяются его, человека, свойствами и структурами, а не наоборот. Для философии права это означает то, что человек начинает осознаваться и позиционироваться как главное действующее лицо, как системообразующий фактор права.

В отечественных философских исследованиях, несмотря на то, что появилось достаточное число публикаций, затрагивающих вопросы построения правового государства, гражданского общества, «проблема специфических особенностей правового сознания и особенностей его трансформации в условиях радикальной социально-политической реформы в казахстанской философской и социально-политической науке до сих пор не ставилась и не осознавалась в полном объеме и основополагающем для государственно-правовой теории значении».

Как подчеркивают авторы проведенного в Казахстане исследования, «Сложившейся самостоятельной школы философии права в целом и научной школы по данному направлению исследований в Республике нет. Отсутствуют и значительные публикации. Исследования правовых проблем и социально-философская рефлексия пока что не находят достаточно эффективных форм взаимодействия».

Единственным автором-философом, напрямую затрагивающим вопросы правосознания в его связи с новыми условиями существования казахстанского общества и правовой культурой, является Н.Е. Еликбаев.

В то же время нельзя сказать, что отечественное правосознание как социальный феномен не имеет собственных корней. Становление казахстанского правосознания уже рассмотрено в ранней работе как постепенный переход от обычного права, традиционного для казахской культуры, к мусульманскому шариату, а от него - к парадигме континентального права. Проанализируем этот генезис.

Обычное право - неотъемлемая часть правовой культуры казахского народа. Обычай - это своеобразный механизм адаптации социального мира к тем естественным, природным условиям, в которых генетически развивается казахский этнос. Обычное право имеет определенные принципы, которые закрепляют честь, веру, гармоничный духовный мир как постулаты социально-политической жизни кочевника. Обычай есть оболочка самоорганизации права, представляющая собой синтетический продукт межплеменных и внутриплеменных связей, имеющий больше событийно-феноменологический, нежели рационально-позитивный характер. Генетически обычное право развивается в строгом соответствии с социально-культурными условиями своего существования. Статически обычное право фиксируется в определенных уложениях. На таких примерах, как «Жеті жар?ы», то есть знаменитое Уложение Тауке Хана, и «Шары Ережесі», то есть Чарского Уложения, одним из разработчиков которого явился Ибрагим Кунанбаев, будет показано, каким было правосознание казахского народа в рамках обычного права.

«Жеті жар?ы» является формообразующим документом, который закрепляет основы адата, как называют обычное право казахов. Данный документ создан для того, чтобы перевести право из состояния компонента правосознания в разряд обобщенных правил поведения. Сама форма изложения материала в «Жеті жар?ы» свидетельствует о его диалектическом, абстрактно-конкретном характере. Так, закрепляется семейная собственность в целом, в то же время детально не регламентированы вопросы индивидуальной ответственности. Интересным представляется официальное закрепление в тексте уложения приоритетного положения представителей родов торе и кожа («т?ре» и «?ожа»). Также характерно использование сакральных чисел три, семь при определении меры штрафа («??н»).

Исследователь данного памятника отечественной культуры О.О. Артыкбаев, указывая на социально-политические мотивы «Жеті жар?ы», отмечает такие характерные моменты правосознания, сформированные обычным правом, как «а? с?йектік», «?она? асы», «б?лінбеген енші», «б?йге», «сауын», «к?лік к?мек», «?ызыл к?теру», «ш?лен тарату», «жылу», «ж?ртшылы?», «ас беру».

Таким образом, этот документ показывает, что обычное право породило такое правосознание, которое носило стихийный, событийный характер. Это подтверждает и «Шары Ережесі».

Чарское Ереже также представляет собой образец документального закрепления адата, с элементами шариата. Показательным является гендерное неравенство, еще характерное для того времени. Подобного аменгерству обычая, по словам Абая, нет ни у одного другого народа, кроме казахского. Однако не менее поразительно то, что даже в судебной практике работает такое совершенно неприменимое в современной правовой культуре понятие, как «слово чести». Таким образом, тот факт, что нормы права имеют не формально-юридическую, а непосредственно-смысловую ценность, показывает, что в правосознании общества периода адата доминируют ценности не законодательства, а самоорганизации кочевого общества.

Исламу, как никакому другому религиозному явлению человеческой культуры, присуща детализация, канонизация социально-политической и экономической жизни верующих. Шариат, помимо норм, непосредственно изложенных в Коране и Сунне, также содержит нормы, основанные на иджме, то есть единогласном мнении авторитетных знатоков мусульманского права о каком-либо вопросе, и на киясе, то есть умозаключении по аналогии. В самом широком понимании шариат структурно делится на нормы юридического права, нормы нравственности и нормы религиозного культа. Первые называются «фикх» и составляют юридическое ядро шариата. Спецификой мусульманского правосознания, которое до сих пор проявляется на обыденном уровне правосознания казахстанского общества, является то, что акцент переносится с земного мира, жизни на потусторонний мир, загробную жизнь. И поощрение, и наказание ждут человека после смерти. В этом правосознании заложены основы человеческих взаимоотношений на уровне самопостижения - видеть себя и Бога в другом, идущем дорогой шариата. Этот постулат направлен на легитимизацию существующих в умме общественно-политических отношений.

Континентальное, или романо-германское право, которое легло в основание современной концепции позитивного права суверенного Казахстана, характеризуется несколькими особенностями, понимание которых важно для понимания сущности правосознания. Это, во-первых, высокий уровень нормативности, что свидетельствует о превалировании позитивного права над естественным. Во-вторых, это понимание жизни и свободы как высшей социальной ценности. Все остальные аксиологические приоритеты получают право на существование лишь постольку, поскольку они соотносятся с жизнью и свободой. В-третьих, это закрепление экономических и политических основ общества как приоритетов социального развития.

«Право суверенного Казахстана получило свое формирование в условиях экономического кризиса, поэтому приоритетом генезиса нового права стало постепенное построение таких рыночных механизмов, которые позволили бы стабилизировать уровень производства и урегулировать системы кредитования и финансирования как государственных, так и негосударственных инвестиционных проектов. Введение национальной валюты, либерализация экономических отношений, принятие негосударственных форм собственности, курс на поддержку производства, большое количество совместных предприятий, в том числе контролирующих рынок нефтедобывающей отрасли, сферы услуг по снабжению населения энергоресурсами - все это потребовало создания принципиально новой системы нормативно-конкретного права, которая бы отвечала интересам как общества в целом, так и конкретных участников экономических отношений». К этим словам, написанным нами еще в 2001 году, добавим, что сущность правосознания современного казахстанского общества представляет собой конгломератную картину, в которой отражены в разной степени все три источника правовой культуры казахского народа.

Среди современных тенденций в исследовании общественного и правового сознания и их роли в социальных процессах также следует отметить такую тенденцию, как осознание учеными-нефилософами важности и значения философии в вопросе исследования и принятия практических решений по проблемам состояния права, законности, государственности.

Особо следует отметить, что в нашей республике правосознание в течение довольно долгого периода не становилось объектом диссертационного исследования философов, а защищенные за этот период две диссертации, посвященные исследованию правосознания, носят теоретико-юридический характер.

В данном аспекте заслуживает специального рассмотрения монография Г.М. Мукашева (Казахстан), в которой прямо подчеркивается неоспоримая важность именно философского ракурса в исследовании содержательной стороны сегодняшнего социума и правосознания. Все проблемы, с которыми сталкиваются сегодня правоведы (в первую очередь - это проблема несоответствия правосознания и закона), могут быть решены лишь через призму общественного сознания как целостного философского понятия, носящего диалектически конкретный характер.

Интересной также представляется диссертационная работа С. Ахметова, в которой § 1.1 посвящен анализу смены парадигм в понимании сущности правосознания. Автор работы подчеркивает, что «право рождается в недрах субъективной активности и лишь путем отчуждения этой активности превращается в часть объективной реальности. Право является конечным итогом процесса, сущность которого - превращение внутренних оснований активности, которые действуют даже на бессознательном уровне, в требования сугубо внешние, действующие почти безлично, и о которых обычный человек осведомлен весьма смутно, хотя они выражены в максимально строгой и отчетливой форме. Вот та методологическая формула, которая позволяет по-новому оценить значение проблемы индивидуального правосознания. Перестроить правовую среду, ее правовые ориентации, ценности и установки - значит, изменить ее функционирование в каждой точке, в каждой локальной области», тем самым отмечается назревшая необходимость переработки имеющейся теоретической и методологической базы исследования правосознания.

Поэтому на основании проведенного анализа ведущих концепций в сфере исследования правосознания сделан вывод о развивающемся характере феномена правосознания, что обусловлено развитием самого общества как источника доминантов правосознания.

правосознание социум философский

1.2 Синергетическая концепция правосознания

Современное общество, сформировавшееся в результате исторического развития, представляет собой сложную систему, включающую самые разные сферы жизнедеятельности человека, неизбежно осуществляющего взаимодействие с окружающей его природой. Анализ структуры социума, выделение компонентов и объединение их в иерархические уровни, выбор способов и методов организации и управления общественными образованиями служат основанием для создания модели безопасного социума.

Традиционно в общественном сознании выделяются такие образования, как политические, философские, моральные, религиозные и другие формы, которые образуются в истории человеческого общества не одновременно. Однажды возникнув, и сосуществуя друг с другом, различные формы, виды, типы (вообще любые составляющие) общественного сознания занимают в его структуре отнюдь не постоянное, раз и навсегда данное место, и, следовательно, играют в различные периоды существования этой структуры неодинаковую роль.

В истории общества время от времени происходит реструктурирование правосознания, в результате чего его отдельные составляющие перемещаются с периферии в центр и наоборот. Подобные процессы бывают следствием изменений в самом составе общественного сознания - например, могут вызываться появлением в нем новых элементов. Иногда же их корни лежат в изменяющемся характере общественного бытия. Именно такого рода причины привели, в частности, к резкому усилению роли религиозного сознания в эпоху средневековья.

Определяя детерминанты выбора оснований структурного анализа общественного сознания, Д. Гырдев пишет: «Общественно-историческая практика показывает, что для нормального функционирования и развития социальной системы необходимы три условия: а) самопознание, б) регулирование исторически существующих общественных отношений и в) практическое изменение объективного мира. Эти три указанных условия предопределяют в наиболее общем виде и базисную структуру общественного сознания». На наш взгляд, использование данных условий позволяет раскрыть в структуре общественного сознания его наиболее типические свойства, наиболее характерные особенности.

Правосознание характеризуется целым рядом существенных признаков. В своей сущности оно предстает как сложная динамическая система открытого типа. Его содержание непрерывно отражает все новые и новые данные, поступающие из мира объективности. Одновременно можно говорить о целостности правосознания как системы, функционирующей и развивающейся по своим специфическим законам и закономерностям. Наиболее существенной из всех особенностей данной системы является то, что она носит интегративный характер, и образующие ее компоненты могут быть проанализированы только с учетом специфики развития и функционирования самой системы.

Это связано с тем фактом, что общество, развиваясь исторически и представляя собой определенным образом структурированную динамическую систему, нуждается в специальном регулирующем механизме, который посредством соответствующих социальных норм поддерживает его устойчивое состояние. Общество - это специфически развивающаяся динамическая система, что существенным образом сказывается на характере равновесного состояния общества и окружающей среды, в которой оно живет, воспроизводится и развивается. Динамический характер общества, тем не менее, не исключает такого его свойства, как статичность, устойчивость, что является залогом адекватного и объективного отражения общественным сознанием и его формами тех процессов, феноменов и явлений, которые сопровождают бытийственные характеристики общества как целостной системы.

Динамика как атрибут общественного бытия и общественного сознания - это еще один фактор, указывающий на необходимость постоянного обновления основ и методологических параметров исследования данных глобальных объектов. По словам академика Ж.М. Абдильдина, «согласно методологии науки, понять какой-либо предмет означает, во-первых, проследить способ его формирования и, во-вторых, раскрыть его место внутри реально функционирующего целого».

Как известно, наибольшую прескриптивную и прогнозирующую роль знанию и познанию придает выявление и анализ структуры исследуемого объекта. Категория «структуры» выступает базовой при оперировании всей совокупностью категориально-понятийного аппарата философии. Вопрос о правосознании как системе со сложным структурным составом является задачей для философских, политологических, юридических, социологических, психологических исследований, однако типичным для них было привлечение концепции марксистско-ленинской гносеологии, что приводило само общественное сознание в некое «угнетенное» состояние в отношении общественного бытия.

И мы не можем отрицать того факта, что правосознание целиком и полностью «завязано» на общественным бытии, более того, вытекает из него логически и фактически, но считаем, что самостоятельность (но не автономность) правосознания на современном этапе нуждается, как теорема, в дополнительном исследовании и подтверждении, что обусловливается, во-первых, спецификой модернового понимания сущности сознания вообще, во-вторых, усилением качественной дифференциации отдельных сфер общественного сознания - таких, к примеру, как политическое сознание, правовое сознание, и, в-третьих, давно назревшей потребностью в принципиально новом подходе к исследованию феноменов социального характера.

В настоящее время общая теория методологии переживает период, который совмещает в себе черты эволюции и кризиса. Современная наука, значительно укрепив свою базу за прошедшее столетие, может позволить себе более либеральный подход к включению в сферу своего рассмотрения содержания, не имеющего строгой объективной основы.

«За последние два-три десятилетия сложилось стремление рассматривать разнообразные проблемы философского порядка с конкретно-научных позиций и с помощью конкретно-научных знаний». Позитивный смысл этого действия кроется во включении в поле внимания существующих фактов и практик, реально нуждающихся в интеллектуальном анализе. Однако процесс этот сопровождается появлением «нетрадиционных» и «неклассических» наук, симбиозов научного и ненаучного знания и других явлений, которые естественны сами по себе для познавательной человеческой деятельности, но далеки именно от научного знания.

Важно то, что при этом происходит наработка подходов к малоисследованному, реально существующему содержанию. Можно указать, например, на крайне актуальную задачу объективного исследования субъективной реальности, на подступах к которой трудятся психологи, нейрофизиологи и разработчики систем виртуальной реальности и компьютерной анимации. Это реальная, крайне важная задача, в основе решения которой лежат изучение и осмысление процессов самоорганизации в нейробиологической, информационной и, что интересует нас, прежде всего, в социальной средах.

С возникновением марксизма в рамках исторического материализма сформировалась тенденция разработки проблем общественного сознания и его форм на базе рассмотрения общественного сознания исключительно в связи с общественным бытием (прежде всего как отражения, порождения последнего). Вместе с тем классики марксизма-ленинизма и их последователи не смогли дать ответ на все вопросы функционирования общественного сознания и его элементов.

Большинство этих вопросов, включая главный из них, касающийся содержания самого понятия «общественное сознание», горячо обсуждается и поныне в среде философов. И при их решении, конечно, особую важность имеют общеметодологические принципы системности, целостности и структурного анализа, положенные в основу данного исследования. Поэтому становятся важными и своевременными аналитические труды, которые стоят на позиции единства мира - как материального, так и духовного, и раскрывают его сущность через научные методы симбиотического характера. А системные свойства правосознания позволяют транслировать как основу его анализа современный междисциплинарный подход синергетики, который постепенно завоевывает популярность как метод изучения систем самого различного масштаба и характера.

Политические, духовные, экологические кризисы - атрибут не только нашего общества на поворотном моменте истории. Кризисы переживают и стабильные, сложившиеся страны мира. В данной связи при анализе кризисов культуры интересы многих исследователей обращаются к синергетике. Одна из ее главных задач - познание общих принципов, лежащих в основе процессов самоорганизации, реализующихся в системах самой разной природы: физических, биологических, технических и социальных.

Синергетический стиль научного мышления включает в себя, с одной стороны, вероятностное видение мира, получившее бурное развитие в ХIХ веке. С другой стороны, синергетику можно рассматривать как современный этап развития кибернетики и системных исследований. Концепции и идеи теории самоорганизации нашли свое выражение в таких взаимосвязанных областях, как теория диссипативных структур, теория детерминированного хаоса, теория катастроф.

При этом синергетика, не будучи жестко ориентированной совокупностью методологических принципов и понятий, скорее играет роль системной рефлексии и исходит не из однозначного общепринятого определения понятия «система», а из присущего ей набора свойств. Среди них - нелинейность, целостность, устойчивость структуры, процессы ее становления и самоорганизации, системный «эффект сложения», приводящий к тому, что входящие в систему элементы определяются в зависимости от целого, от координации с другими ее элементами и ведут себя совершенно иначе, нежели в случае их независимости.

Синергетика - это сравнительно молодое научное направление, представляющее междисциплинарную универсальную теорию самоорганизации процессов самой различной природы. Возникшая на стыке физики, химии, биологии, астрофизики и других естественных и гуманитарных наук и вобравшая в себя общенаучные системные идеи синергетическая модель самоорганизации является на сегодняшний день наиболее обобщающей и наиболее эвристически плодотворной объяснительной моделью, описывающей взаимопереходы порядка и хаоса в эволюции систем, в том числе и социальных.

В философии, в том числе социальной философии, синергетика уже прочно завоевала методологические позиции, и ярким подтверждением этому являются слова академика Ж.М. Абдильдина: «Социальная форма движения и развития материи впервые в самом объективном процессе обнаруживает, что глубинной, существенной характеристикой материи является способ ее самоформирования, самодвижения, самосозидания, а не форма вещественности, вещной оформленности».

Основоположником синергетики считается профессор Штутгартского университета Г. Хакен, который сделал на первой конференции по сложным системам в 1973 году свой доклад, ставший программным, и предложил термин для обозначения нового направления - синергетика. Термин заимствован Хакеном из греческого языка и в переводе означает содействие, сотрудничество, согласованно действующий. Он был введен Г. Хакеном для обозначения междисциплинарного направления, в котором результаты его исследований по теории лазеров и неравновесным фазовым переходам должны были (и это произошло) дать идейную основу для плодотворного взаимосотрудничества исследователей в различных областях знания. Очевидно, что методологии разных областей знания столь различны, что их общность может быть реализована лишь на концептуальном уровне.

Синергетика как наука имеет проблемный и междисциплинарный характер. Говоря о синергетике, следует иметь в виду: а) терминологический аспект - происхождение и смысл термина; б) физическую реальность (аспект и содержание), обозначаемую термином; в) содержание научного знания, относимое исключительно или частично к синергетике, включая ее методы исследования; и, наконец, г) интуитивный смысл, следующий из разнообразных сведений и дискуссий, руководствуясь которым исследователь упорядочивает материал и представляет его научной аудитории.

Практически изначально (от Г. Хакена) синергетика нашла содержание для себя и привнесла новые идеи: в теорию лазеров и термодинамику неравновесных процессов, и теорию нелинейных колебаний и автоволновых процессов; в теорию бифуркации и теорию структурной устойчивости; в теорию катастроф. Произошло развитие понятие хаоса, вошел в обиход термин «детерминированный хаос», имеющий конкретный физико-математический смысл. Значительно расширилась область применения синергетики в связи с развитием теории фракталов.

Современная наука заговорила о синергетике как о высочайшем достижении науки конца ХХ века, которое включает в себя теорию самоорганизации и совокупность соответствующих математических методов. Она междисциплинарна, ибо ориентирована на то, чтобы выявить законы самоорганизации и коэволюции сложных систем любой природы, независимо от конкретной природы составляющих их элементов.

Этим определяется, прежде всего, специфическая роль синергетики в системе образования. Синергетические исследовательские программы в последнее время выходят далеко за пределы естественнонаучного знания, тех областей математической физики, физики лазеров, физики плазмы и физической химии, в которых были разработаны базовые синергетические модели. Синергетика плодотворно применяется в исследовании человека, человеческой культуры и общества, в таких областях, как нейробиология и нейроиммунология, когнитивная психология и психология восприятия, психиатрия и психотерапия, различные области медицины, экономика и социология, науковедение и культурология.

На уровне физической, химической, биологической, социальной форм организации материи объективный мир состоит из сложных систем. Значительная их часть - это открытые неравновесные системы. К ним мы можем отнести и общество, и общественное, правовое сознание, и, собственно, человека. Таким системам свойственно самоструктурироваться, самоорганизовываться, саморазвиваться и самовоспроизводиться.

В русле синергетики нашли интерпретацию и свое решение задачи из областей физики, кинетической химии, биологии, геологии, материаловедения и др. Следует отметить распространение самим Г. Хакеном идей синергетики на биологические явления: переходы между паттернами в биологии и возможности исследования биологической эволюции как процесса самоорганизации в сложной системе.

В контексте синергетики проводятся сегодня социальные и гуманитарные исследования, также исследования применительно к человекомерным системам и антропной сфере. С синергетикой устойчиво ассоциируются такие физические объекты и явления, как: аттракторы, бифуркация, самоорганизация (когерентная, континуальная и в других смыслах и интерпретациях), хаос и детерминированный хаос, открытые системы в неравновесном состоянии, фракталы, диссипативные процессы.

Более того, сегодня следует говорить о синергетике как о новой научной парадигме. «Предельно краткая характеристика синергетики как новой научной парадигмы включает в себя три основные идеи: нелинейность, открытость, диссипативность». Более общей является следующая трактовка: «Синергетика является теорией эволюции и самоорганизации сложных систем мира, выступая в качестве современной (постдарвиновской) парадигмы эволюции».

Заслуживающим внимания представляется также следующее определение: «Синергетика - (от греч. synergetikos - совместный, согласованно действующий), научное направление, изучающее связи между элементами структуры (подсистемами), которые образуются в открытых системах (биологических, физико-химических и других) благодаря интенсивному (потоковому) обмену веществом и энергией с окружающей средой в неравновесных условиях. В таких системах наблюдается согласованное поведение подсистем, в результате чего возрастает степень ее упорядоченности, т.е. уменьшается энтропия (самоорганизация). Основа синергетики - термодинамика неравновесных процессов, теория случайных процессов, теория нелинейных колебаний и волн».

Через многие разночтения просматривается фундаментальная проблема - проблема связи и соотношения понятий синергетики, самоорганизации, системы развития и эволюции. То, что синергетика понимается многими исследователями, включая и ее основоположника Г. Хакена, как учение о самоорганизации, является непреложным фактом. В отношении самоорганизации Г. Хакен пишет: «Полезно иметь какое-нибудь подходящее определение самоорганизации. Мы называем систему самоорганизующейся, если она без специфического воздействия извне обретает какую-то пространственную, временную и функциональную структуру. Под специфическим воздействием мы понимаем такое, которое навязывает системе структуру или функционирование. В случае же самоорганизации система испытывает неспецифическое воздействие. Например, жидкость, подогреваемая снизу совершенно равномерно, обретает в результате самоорганизации макроструктуру, образуя шестиугольные ячейки». Сказанное можно дополнить, например, следующим определением: «Самоорганизация, целенаправленный процесс, в ходе которого создается, воспроизводится или совершенствуется организация сложной динамической системы».

В данной работе мы будем использовать следующее определение понятия «синергетика»: научное направление, изучающее процессы образования и массовых (коллективных) взаимодействий объектов (элементов, подсистем), происходящих в открытых системах в неравновесных условиях, характеризуемые самопроизвольностью (отсутствием жесткой детерминации извне) поведения объектов (подсистем), сочетающейся с их взаимосодействием, и имеющие результатом упорядочение, самоорганизацию, уменьшение энтропии, также эволюцию систем. Из этого определения вытекают следующие закономерные выводы:

1.Объектами исследования являются открытые системы в неравновесном состоянии, характеризуемые интенсивным обменом веществом и энергией между подсистемами и между системой с ее окружением.

2.Различаются процессы организации и самоорганизации, Общим признаком для них является возрастание порядка вследствие протекания процессов, противоположных установлению термодинамического равновесия независимо от взаимодействующих элементов среды (также удаления от хаоса по другим критериям). (Организация, в отличие от самоорганизации, может характеризоваться, например, образованием однородных стабильных статических структур).

.Результатом самоорганизации становится возникновение, взаимодействие и взаимосодействие объектов (элементов, подсистем).

.Направленность процессов самоорганизации обусловлена внутренними свойствами объектов (элементов, подсистем) в их индивидуальном и коллективном проявлении.

.Поведение объектов (элементов, подсистем) и системы в целом существенным образом характеризуется спонтанностью - акты поведения не являются строго детерминированными.

.Процессы самоорганизации происходят в среде наряду с другими процессами, в частности, противоположной направленности, и могут в отдельные фазы существования системы как преобладать над ними (прогресс), так и уступать им (регресс). При этом система в целом может иметь устойчивую тенденцию или претерпевать колебания к эволюции либо деградации и распаду. Самоорганизация может иметь в своей основе процесс преобразования или распада структуры, возникшей ранее в результате процесса организации.

Приведенное развернутое определение является если и не вполне совершенным, то все-таки необходимым шагом на пути конкретизации содержания, которое относится к социосинергетике, и выработки критериев для создания моделирующей самоорганизующейся среды.

В рамках синергетики изучаются явления образования упорядоченных пространственно временных структур, или пространственно-временной самоорганизации, протекающие в системах различной природы: физических, химических, биологических, экологических, социальных. С системной точки зрения синергетика изучает структуры определенного типа в целостных по своей природе системах некоторого класса. И именно методология системных исследований содержит инструментарий, необходимый для рефлексивного осмысления исходных посылок социосинергетического анализа правосознания.

Говоря о методологии, мы имеем в виду, прежде всего такие классические системные проблемы, как взаимосвязь системы и внешней среды, классификация систем и типологизация структур, целостность. Говоря о проблеме взаимосвязи системы и внешней среды, мы имеем в виду, прежде всего выделение системы, проведение границы между системой и внешней средой, воздействие внешней среды на систему.

Важнейший общеметодологический принцип, примененный нами при анализе правового сознания - принцип системности. В соответствии с ним всякое общество представляет собой сложную органическую открытую самоорганизующуюся систему, включающую в себя множество различных составляющих и связей между ними, то есть характеризуется не только многократной расчлененностью по «вертикали» и «горизонтали», но и определенной целостностью. В рамках реализации этого принципа в отношении правосознания можно сформулировать три наиболее существенных принципа:

1.Правосознание образует одну из подсистем общества в целом, и потому должно рассматриваться в качестве совокупной характеристики последнего.

2.Правосознание, будучи целостным образованием, обладает относительной самостоятельностью, то есть должно рассматриваться не только в связях с другими общественными подсистемами, в частности в зависимости от них, но и как особый социальный объект, отличающийся собственными, свойственными лишь ему характеристиками, специфическими закономерностями самоорганизации, функционирования и саморазвития.

.Правосознание не только зависит от других подсистем общества в целом, в том числе относящихся к общественному бытию, но и активно воздействует на все эти подсистемы, оказывая существенное влияние на их функционирование и развитие.

Первый из данных выводов является элементом общей схемы расчленения социального целого и его теоретического воспроизведения как единой системы. Он основывается на представлении об обществе как о совокупности разнообразных, складывающихся на различных уровнях социальной иерархии и связанных между собой видов отношений (деятельности) различных множеств (общностей) людей. Здесь важна не столько идея самой этой связи между отдельными видами социальных отношений, сколько то, что каждый из них представляет собой органическую часть общего целого и, следовательно, характеризует последнее именно в этой его целостности.

Данная констатация, несмотря на ее видимую тривиальность, имеет в действительности чрезвычайно большое значение с точки зрения выявления подлинной природы правосознания как специфического социального образования. Именно системный подход позволяет выявить специфику активности правосознания, усмотреть ее, во-первых, в его объективированности в общественной практике человечества, во-вторых, в обратном воздействии структур сознания на структуры общественного бытия.

Принцип системности в его применении к анализу правосознания позволяет провести определение его места и роли в системе общества и представлении правосознания как внутренне упорядоченной, устойчивой целостности, обладающей системными качествами и специфическими закономерностями. Системный анализ начинается с выделения неких первичных элементов, совокупность которых и образует систему. Принцип системности также требует определения критериев эмпирически и теоретически обоснованного подхода к выделению соответствующих элементов рассматриваемой общественной сферы. Именно системный подход позволяет исследователю вычленить в структуре правосознания те компоненты, которые предопределяют его как целостную систему, как совокупность тесно связанных между собой элементов.

Для корректного выделения системы, различения системы и внешней среды необходимо исходить из того обстоятельства, что всякая система, рассматриваемая как теоретический объект, служит решению определенной теоретической задачи. Конкретной задачей является исследование условий и причин пространственно-временной самоорганизации, и из нее необходимо исходить при выделении системы.

Здесь, однако, наблюдается парадокс стандартного для системных исследований типа: для того, чтобы корректно выделить самоорганизующуюся систему, мы должны знать условия и причины самоорганизации; для того же, чтобы понять эти условия и причины, мы должны выделить самоорганизующуюся систему как необходимый момент их теоретического изучения. Мы в качестве исходного системного представления возьмем представление об открытой системе, восходящее к Берталанфи. Обычно полагается, что открытая система отделена от внешней среды границей, которую пересекают потоки обмена (энергией, веществом, информацией).

Принципиально важно подчеркнуть, что синергетику нельзя отнести ни к естественным, ни к общественным, ни к гуманитарным наукам в их традиционном смысле. Это междисциплинарное направление исследования образования упорядоченных структур из хаоса, синергетика - это не новая наука, но новое объединяющее направление в науке. Цель синергетики - выявление общих идей, общих методов и общих закономерностей в самых разных областях естествознания и социальных наук, прежде всего, социальной философии.

Сегодня даже можно подвести промежуточные итоги междисциплинарной работы по использованию концептуального аппарата синергетики в гуманитарном знании. Не претендуя на исчерпывающий охват темы, выделим ряд теоретических результатов, представляющихся нам наиболее существенными и созвучными общим тенденциям развития современной науки.

Прежде всего, необходимо помнить, что распространение синергетической парадигмы стало одним из мощных факторов, обеспечивающих стирание границ между естествознанием и обществоведением и построение универсальной эволюционной картины мира. При этом характерная для классической науки стратегия редукционизма - интерпретация эволюционно высших форм взаимодействия по аналогии с низшими - дополняется и частично снимается противоположной стратегией элевационизма (от лат. elevatio - возведение): эвристические аналогии распространяются сверху вниз, и простейшие взаимодействия рассматриваются сквозь призму их эволюционных перспектив.

В определенной части своего смысла синергетика и такие понятия, как самоорганизация, саморазвитие и эволюция, имеют общность, которая позволяет указать их все в качестве результатов синергетического процесса. В особенности самоорганизация устойчиво ассоциируется сегодня с синергетикой. Однако такие ассоциации имеют двоякое значение. С одной стороны, эффект самоорганизации является существенным, но, тем не менее, одним из компонентов, характеризующих синергетику, с другой - именно этот компонент придает выделенный смысл всему понятию синергетики и, как правило, является наиболее существенным и представляющим наибольший интерес.

Чтобы прогнозировать будущее и участвовать в построении ноосферного общества, следует обосновать концепцию и мировоззренческие особенности формирующейся единой социально-экологической системы жизни, а также предложить принципы и механизмы реализации эффективных способов ее продвижения по пути развитии. Для того, чтобы обществу как системе решить проблему своего самосохранения, ему необходимо выявить основные механизмы, способствующие поддержанию порядка, то есть низкоэнтропийного состояния. Это означает решение проблемы за счет возможности увеличения эффективности борьбы с хаосом.

Правовое сознание мы рассматриваем как форму существования социального субъекта, его взаимодействия в системной организации. Как и все открытые системы, оно уменьшает свою энтропию за счет средовых для него систем. В период массового изменения устоев правового сознания для решения возникающих проблем наиболее эффективным выступает управленческий подход. Но в данном случае речь идет не о полном (сверху донизу) управлении всеми социальными процессами, а о формировании целей развития и условий функционирования самоорганизующихся компонентов социальной системы, которые, в свою очередь, обеспечивают управляемость внутренних объектов.

В соответствии с изложенным подходом всю силу социального управления надо направить на образование и поддержку «центров управления», при этом следует обеспечить такое взаимодействие между ними, чтобы это не приводило к возникновению тенденций, разрушающих социум. Определение четких прав и контролируемых полномочий повышает вероятность реализации сформулированной цели, но при этом должна обеспечиваться способность социума полностью реализовать процесс управления.

В модели самоорганизации социум предстает как неравновесная система особого типа, устойчивость которой обеспечивается искусственным опосредованием внешних и внутренних отношений. Соответственно, вся совокупность опосредующих механизмов - языки, мифологии, мораль, право, наука, искусство и так далее - объединяются понятием «общественное сознание».

Трактовка правосознания как комплексного антиэнтропийного механизма акцентирует внимание на изначальной противоречивости вне- и внутрисоциальных отношений, а также на вытекающих отсюда феноменах нелинейности, бифуркационных фаз и эволюционных катастроф. Поскольку стабилизация неравновесного состояния возможна только за счёт роста энтропии и в других системах, существование социального организма сопряжено с неизбежными разрушениями среды и с антропогенными кризисами. Последние пронизывают историю почти любого социума.

В целом цивилизация на нашей планете до сих пор жива благодаря тому, что люди, становясь сильнее и прорываясь сквозь горнило драматических кризисов, в конечном счете, становились и мудрее. Передовые культуры человечества с каждым разом вырабатывали всё более эффективные приёмы хозяйствования, организации и социального мышления, адаптируясь к возраставшему технологическому могуществу.

Заметим, что здесь феномен адаптации трактуется так: социальная система приспосабливается не столько к спонтанно изменяющимся условиям среды, сколько к собственным растущим возможностям и последствиям человеческой деятельности. Это одно из принципиальных отличий модели построено на концепции устойчивого неравновесия.

Синергетика делает акцент на имманентном характере противоречий внутри социума, временная стабилизация отношений в котором обеспечивается, прежде всего, балансом параметров социального развития и систематически нарушается активностью самого общества. Законы самоорганизации относятся к числу всеобщих. Они проявляют себя в образовании целостных систем различной природы, выражаясь в свойствах гомеостаза и самовоспроизведения.

Самоорганизационными процессами полностью определяется образование и разрушение целостных систем различных рангов и происхождения. Ими же формируется течение социально-экономических процессов и вся их пространственно-временная изменчивость. Самоорганизующиеся системы обладают способностью менять характеристики своих параметров, структуру функциональных отношений в целом, в соответствии с изменяющимися внешними условиями, оптимальным образом и так, чтобы энтропия системы или уменьшалась, или оставалась неизменной, либо, в худшем случае, росла медленно. Они совершенствуют функциональные отношения между составляющими их частями, другими системами и средой обитания.

Динамика самоорганизующихся систем в деталях и на длительную перспективу трудно предсказуема. Однако в их развитии, как бы ни менялись условия, функциональные процессы всегда направлены на самосохранение, самовоспроизведение, на улучшение режима развития, на уменьшение энтропии.

Говоря о правосознании как факторе социальной безопасности в русле синергетики, следует отметить, что в качестве первой сверхзадачи можно выделить управление риском и безопасностью сложных систем. Одной из главных функций науки в ближайшем будущем, по-видимому, станет прогноз и правовое обеспечение предупреждения бедствий, катастроф, других опасностей в природной, техногенной, социальной сферах. Это - одна из основ концепции устойчивого развития. Обратим внимание на то, что все эти сверхзадачи являются междисциплинарными. Это предполагает наличие общего языка и общих представлений о целом, о стратегических, глобальных, а не только локальных проблемах.

В зависимости от сложности иерархической структурированной системы, включающей различные уровни, связанные вертикальными связями, и содержащей компоненты, объединенные горизонтальными связями, предлагается следующий подход, который должен обеспечить достижение цели, установленной не как заранее определенное состояние системы, а как ее усложнение при сохранении составляющих систему компонентов.

Самоорганизация выступает основным механизмом сохранения компонентов при реорганизации соответствующего уровня, а процесс преобразования регулируется или управляется со стороны следующего уровня путем установления определенных ограничений или введением принудительных аттракторов, т.е. организационно. В нашем случае под аттракторами мы понимаем правовые установки, формирующие определенное правовое поведение. Выбор параметров обеспечивается исходя из информации, имеющейся в распоряжении центра управления.

Надо отметить, что чрезмерно жесткое управление не обеспечивает оптимального регулирования и уменьшает количество организации в системе, а организующее воздействие, которое не угнетает самоорганизацию, увеличивает количество организации в системе. Это позволяет предложить следующий механизм оптимизации воздействия.

Управленческое воздействие направлено на развитие центров самоорганизации путем формирования соответствующих структур. Жесткое управление целесообразно в том случае, когда самоорганизация в подсистемах ведет к разрушению или деградации системы в целом, тогда понижение организации снижает дезорганизационное воздействие, но затем оно направляется на создание условий образования новых самоорганизационных центров, после чего жесткость управления уменьшается.

Таким образом, каждому уровню, в зависимости от этапа эволюции соответствуют свои способы организации, причем от уровня к уровню происходит переход от жесткого управления к большей самоорганизации, выражая единство иерархического управления и самоорганизации частей. В социальной сфере есть определенные закономерности, правила, законы, которые действуют независимо от условий, но условия выступают источниками конкретных проявлений этих законов. И в этом смысле результат действия законов проявляется в виде явлений общественной жизни. Тогда задача управления заключается в формулировании законов, или их познания, а также в установлении тех условий и проведения таких воздействий, которые позволят реализовать закономерную возможность в виде целевого движения.

Проблемы современного общества и его взаимоотношение с природой показывают, что цивилизация, сложившаяся и развивающаяся в настоящее время, не способна решить глобальные задачи по восстановлению или формированию новых отношений в единой системе жизни на Земле. Причин данного состояния много, но одна из главных и наиболее сложных - это мировоззренческие установки, лежащие в основании экономического и технократического общества.

Анализ истории развития биосферы и становления человеческого общества показывает, что в процессе эволюции существовали два типа стратегии социоэкологического развития: самоорганизационный и управляемый. До настоящего времени основные революционные преобразования происходили благодаря действию законов самоорганизации, что приводило к бифуркационному переходу и становлению новой системы, реализующей возникающие взаимодействия между ее компонентами. Существует мнение, что и нынешние катаклизмы будут решены за счет стихийных сил, и не надо вводить жесткие ограничения, связанные с необходимостью управлять взаимоотношениями общества и природы. И меры, на наш взгляд, лежат в плоскости использования управления, как типа эволюции материи.

В настоящее время социологи фиксируют дальнейший переход от современного общества к постсовременному, при котором ставится вопрос о судьбе монополии национального государства на силу в условиях глобализации. Под глобализацией понимается процесс, который приводит к охватывающему весь мир связыванию структур, культур и институтов. В области социальных отношений ей соответствует идея свободного мирового рынка, глобальной массовой культуры и мирового информационного сообщества. В этом случае международные предприятия действуют на глобальном рынке на основе информационных технологий, а труд конкурирует на глобальном рынке труда. Но охватывающей весь мир свободной торговле противостоит другое направление развития экономики, связанное с образованием различных интернациональных пространств, которые предполагают устранение торговых барьеров, обусловленных существованием границ национальных государств, и перенос определенных полномочий и прав с уровня государства на уровень международных организаций. Примерами могут служить такие бывшие и настоящие объединения, как ЕЭС, СЭВ или СНГ. Основная сложность при создании и дальнейшем расширении таких социальных образований состоит в том, что государству, прежде независимому в решениях, приходится координировать свои действия с другими национальными государствами и подчиняться интересам сообщества.

Анализ процессов глобализации указывает на то, что концепция национального государства сейчас конкурирует с концепциями интернациональных экономических пространств и политических арен, а одним из фундаментальных становится вопрос о том, что же произойдет в ходе глобализации с государствами. Социологи рассматривают ответ на этот вопрос в двух перспективах.

Первая из них предполагает пессимистический сценарий, в соответствии с которым монополия на власть не будет принадлежать больше ни национальному государству, ни наднациональным институтам, что приведет к росту внутреннего и внешнего насилия.

Действительно, если рассматривать процесс реформирования современной системы как самоорганизующийся, то в соответствии с изложенными нами подходами, период усложнения и возникновения нового связан с появлением на начальной стадии очередного этапа структурогенеза большого количества относительно самостоятельных элементов. В контексте общественного устройства такими элементами могут быть группы и сообщества, объединенные внутренними взаимодействиями, к которым относятся национальная принадлежность, вероисповедания, территориальная концентрация и т.д. Но это не значит, что из-за глобализации национальная идентичность и внутренняя мораль должны потерять свое значение, хотя в отношении отдельных сообществ вероятность этого остается.

Более оптимистический сценарий предполагает, что мораль (как функциональная этика) возрастает внутри отдельных пространств. Утверждается, что индивидуальные и коллективные действия в глобализированном обществе стремятся к снижению сложности жизни и ее рисков за счет установления личных отношений, характеризующихся высокой степенью внутренней моральности. Такая перспектива вскрывает кажущийся парадокс: глобализация и персонализация являются тесно связанными процессами. Оптимизм состоит в том, что в процессе формирования сети коммуникаций восстанавливается прежнее основание нарушенных, регламентированных государством социальных отношений, т.е. на смену отношений «компонент-система» приходят отношения «система-среда», что позволяет задействовать механизмы самоорганизации и снизить нагрузку на управляющий надсистемный уровень.

В настоящее время переход монополии на власть от национального государства к международным организациям маловероятен. В частности, утрата господства национального государства без соответствующего переноса власти на глобальный (надгосударственный) уровень может привести к возрастанию внутри- и внегосударственного насилия. В то же время логика усложнения иерархической системы жизни и наблюдаемые спонтанные преобразования указывают на то, что глобализация общественных отношений - это единственный путь перехода на новую стадию развития общества и природы.

Предлагается считать, что формирование межгосударственных и глобальных уровней социальной системы будет происходить как неизбежный процесс эволюции общества, на пути которой будут происходить преобразования существующих социоэкосистем в направлении их иерархического усложнения. При этом уровень национального объединения останется как условие сохранения морали нации, что обеспечит множественность культурных взаимодействий, а как следствие, устойчивость следующего системного уровня - межгосударственных (региональных) образований. Такие региональные экономические и политические пространства будут противостоять возникновению исторически складывающегося мирового общества, но выделение проблем, которые потребуют глобального решения, приведет к формированию общего уровня управления, в компетенцию которого войдет управление межрегиональными взаимодействиями, а также формирование общецивилизационной системы ценностей.

В период массового изменения устоев общества (социальных или глобальных революций), наиболее эффективным выступает именно государственнический подход. Но в данном случае речь идет не о полном (сверху до низу) управлении всеми социальными процессами, а о формировании целей развития и условий функционирования самоорганизующихся компонентов государственной системы, которые, в свою очередь, обеспечивают управляемость внутренних объектов. В соответствии с изложенным подходом всю силу государства надо направить на образование и поддержку центров управления, в качестве которых могут выступать региональные органы власти, при этом следует обеспечить такое взаимодействие между ними, чтобы это не приводило к возникновению тенденций, разрушающих государственность. Определение четких прав и контролируемых полномочий, напротив, повышает вероятность реализации сформулированной цели, но при этом должна обеспечиваться способность государства полностью реализовать процесс управления.

Итак, приступая к переходу на путь устойчивого развития необходимо решить целый комплекс задач по повышению эффективности и организованности государственной власти, что позволит государству стать субъектом управления соответствующего иерархического уровня, а также способствует реализации управленческих функций иных институтов власти на всех уровнях.

Личность, представляя особый феномен социоэкологического развития, является тем компонентом, из которого строятся социальные системы самого первого уровня. Как нами отмечалось ранее, в зависимости от момента очередного этапа развития, личность приобретает дополнительную независимость (свободу) либо дополнительные ограничения со стороны взаимодействующей среды. В настоящий момент происходит переход на новую цивилизационную модель, следовательно, для того, чтобы эта трансформация достигла ожидаемого результата, необходимо введение внешнего управления, которое естественно устанавливает определенные параметры функционирования отдельных компонентов системы. Не исключение из этого ряда и личность, имеющая помимо собственных (индивидуальных) ценностей и ограничений, ограничения социума, которому как системе она принадлежит.

На ранней стадии развития отношения между человеком и окружающей средой строились на основе общесистемного принципа саморегуляции, что обеспечивало их устойчивость. Однако в процессе социальной эволюции сознание постепенно заменяло человеку инстинкт и происходило осознание ограниченности связи с другими лицами и вещами, находящимися вне осознающего себя индивида. Тем не менее, отношения внутри человеческих сообществ (социальные отношения) по-прежнему основывались на принципе бессознательного инстинкта кровного родства групповой семьи, что практически исключало принудительную регуляцию поведения членов сообщества друг другом. Постепенно происходит индивидуализация - осознание себя отличным от других, в результате которой индивид начинает противопоставлять себя окружающей среде, что ведет к несовпадению желаний одного и всех, но в то же время индивидуальная деятельность все еще была направлена в интересах коллектива, т.к. индивид не отделял себя от коллектива как от родового существа. Совместная деятельность привела к разделению труда, а жизнь семьи обеспечила более устойчивые условия для развития детей, что позволило замедлить их социализацию и открыло возможность для обучения. И если для раннего человека фактором, регулирующим поведение особи в сообществе, являлось само сообщество, то возникновение коллективного разделения деятельности привело к тому, что одна группа постепенно отдаляется от другой, при этом каждая группа и каждый индивид для того, чтобы выжить должны были действовать так же, как и в сообществе, без внешнего принуждения, по внутреннему побуждению. Для этого индивиду необходимо контролировать себя, свои побуждения и желания, а также приводить их в соответствие с потребностями сообщества. В то же время происходит волевое вытеснение инстинкта кровной связи, на смену которому приходит социальное управление. Развитие социальности и сохранение определенной зависимости индивида от сообщества стали вынуждать людей концентрироваться вокруг социальных институтов, при этом формировалась необходимость согласования своих инстинктов и персональных желаний с групповыми, что позволяло реализовать общественную суть человека.

Таким образом, перейдя к новому этапу эволюции, люди стали формировать сложные и многоплановые межличностные отношения, создавать социальные институты в поселениях, что сделало окружающую человека среду качественно отличной от природной. Человек начинает осознавать себя личностью, которая имеет свои, отличные от других потребности и устремления. В силу усложняющейся технологии взаимодействия с окружающей средой и продолжающегося прогресса в освоении природы происходит функциональное разделение труда, начинают отделяться познание, управление (менеджмент), овеществление, что приводит к образованию определенной функциональной и пространственной структуры общества. Возникают центры сосредоточения социальных институтов - начинается урбанизация.

В урбанистическом обществе продолжается противостояние эгоистических и альтруистических наклонностей человека. При этом эгоизм выступает естественным продолжением эволюции переживаемого этапа в прямом направлении, как продолжение процесса индивидуализации. Нам представляется, что дальнейшее обособление человека как личности неизбежно приведет к гибели системы, т.к. это усугубляет противоречие объект-среда, что приводит к разрушению взаимосвязей соответствующего иерархического уровня. Следовательно, необходимо качественное преобразование отношений человека с окружающей средой, т.е. диалектический скачок, возврат к бывшему на новом уровне. В этом смысле на смену родовому альтруизму может прийти альтруизм общечеловеческий (глобальный), который позволит создать условия для дальнейшего интеллектуального развития общества путем сохранения устойчивости среды обитания.

Таким образом, диалектика социального и индивидуального, являясь движущей силой прогресса, служит источником многих конфликтов общества, обусловленных трудностями соотнесения потребностей личностных и общественных. Современный цивилизационный кризис выражается и в этой проблеме, а необходимость решения кризисных проблем человеческого бытия приходит в острое противоречие с моделью социально-индивидуального человека.

Исходя из вышесказанного, представляется необходимым переход от индивидуализации, которая является итогом отчуждения человека от природы, к кооперации, связующими взаимодействиями которой могут выступать различные факторы социального статуса личности.

Итак, управляемый переход к устойчивому развитию приведет общество к глобальной цивилизации, которая явится следующим иерархическим уровнем в развитии социума на Земле и обеспечит множественность локальных культур, находящихся во взаимодействии и сочетающих свое развитие с общемировыми ценностями. Для того, чтобы подобный переход осуществился с максимальным сохранением элементарных единиц социальных систем, необходимо комбинировать процедуры управления компонентами и самоорганизации подсистем в зависимости от их иерархического уровня, в соответствии с описанным методологическим подходом.

Как это ни парадоксально звучит, но правильный выбор цели в будущем оказывает стабилизирующее влияние на социальные процессы, происходящие в настоящем времени. С точки зрения современной парадигмы эволюции - синергетики (универсальной теории эволюции и самоорганизации сложных систем), данный парадокс, когда настоящее определяется не прошлым, а будущим, вполне объясним. В процессе эволюции сложных систем возникают квазиустойчивые состояния - аттракторы. В таком состоянии малые возмущения автоматически подавляются, аттрактор притягивает к себе отклонения. Если представить аттракторы как состояния, имеющие конус притяжения, то внутри этих конусов грядущий ход событий начнет оказывать решающее воздействие на настоящее.

Синергетический подход позволяет решить еще одну непростую проблему описания социальной эволюции - проблему снятия традиционных дихотомий природа - общество, материальные и духовные факторы эволюции, биосфера - техносфера, и открывает, таким образом, рациональные способы экономии и ускорения эволюции. Если невозможно однозначно предсказать путь развития, то, выбрав оптимальную цель и определив ценностные критерии, можно наметить рациональные средства её достижения. Вместе с тем, выбор такой цели и определение ценностных критериев, видимо, должны происходить с учетом жизненного и духовного опыта многих поколений.

Результатом именно такого опыта стало интуитивное осознание того, что главной целью человеческого общества является сохранение полноценной жизни во всех многообразных формах её проявления и совершенствование человека как участника этого сложного творческого процесса. В целях сохранения единства и целостности мира, его стабильного существования и развития жизненно важно формировать и поддерживать определенный духовно-нравственный климат. Так, в виде нравственных заповедей были сформулированы эволюционные правила запрета. Человек отвечает за всё содеянное им и платит за это самую высокую цену - от него зависит, будет ли жизнь процветать или деградировать.

Существует обратная связь духовного характера между должным и сущим, между главным предназначением человека и его повседневными поступками.

Согласно представлениям социосинергетики, общество есть открытая нелинейная динамическая система, в которой возможна самоорганизация - установление порядка (т.е. эволюционирующих пространственно-временных структур), либо хаотизация того или иного типа (С.П. Капица, С.П. Курдюмов, Г.Г. Малинецкий, И.В. Мелик-Гайказян). Агентом, инициатором самоорганизации как процесса перехода в точке бифуркации от хаотического состояния к новому порядку в системе служит репликатор (Б.Н. Пойзнер) - самовоспроизводящаяся единица информации, способная передаваться, адаптивно изменяться, конкурировать с себе подобными за максимальное число актов репликации. В биосистемах репликатор - это ген, а его аналог в социуме обозначают термином «мем» (от англ. memory), предложенным Р. Докинзом. Мем, или культурный образец (Н.С Розов), pattern, инвариант активности человеческого восприятия, мышления и поведения, квант социокультурного опыта, способный существовать самостоятельно, обеспечивая процесс своего воспроизводства (Р. Докинз, Б.М. Медников, С.М. Розов). Установление господства последнего в системе, т.е. переход к новому порядку, проявляется в росте числа людей, руководствующихся данным мемом в своей жизне- и мыследеятельности. Как элемент культуры мем нередко есть чистая фикция (П. Валери). Но, будучи репликатором, мем выступает по отношению к континууму социальных явлений и процессов как способ внесения в него дискретности, как фильтр, отсекающий всё, что не наделено общезначимым смыслом.

В журнале «Вопросы философии» при подведении итогив международной конференции «Философия естествознания ХХ века: итоги и перспективы» было сказано следующее: «Синергетика, то есть теория самоорганизующихся систем, становится одной из важнейших парадигм постнеклассической науки, если не самой важной из них. Она формулирует основы нового миропонимания, ориентируясь на поиск достаточно общих закономерностей эволюции и самоорганизации природных, социальных и когнитивных систем (в том числе и человекомерных), анализируя сценарии их развития, механизмы возникновения структур разных типов, коэволюцию человека и природы, а также сложных социальных и социально-экологических систем. Благодаря синергетике открываются новые перспективы для футурологических исследований».

Как пишут И. Кучин и И. Лебедев, «в отличие от исследований социума хронометрического толка, …мы акцентируем внимание на две принципиально важные вещи: на меняющуюся природу носителя процесса, его «среду» и на общую картину распространения социальных процессов («новаций») в географическом пространстве. Сочетание этих двух факторов, совместно с учетом иерархической структуры социума как динамической системы, приводит нас к представлению об обществе как фрактале».

Раскрытие механизмов самоорганизации имеет исключительную значимость для развития цивилизации, какой бы стороны диалектического взаимодействия природных процессов они ни касались, ибо раскрытие механизмов ее проявления позволяет человечеству перейти на новый уровень миропонимания и определения своего места в космическом пространстве и времени, вырабатывать принципиально новые правила своих взаимоотношений с природными системами; понять, наконец, свое место и роль в системе целесообразно развивающегося мирового порядка.

2. Правосознание как философская проблема

.1 Сущность и развитие правосознания

Философский анализ правосознания как динамичного социального явления предполагает построение его базисного определения и выделение сущностных признаков данного явления как развивающегося феномена.

Значение правосознания в жизни людей огромно, оно имеет глубокие социальные корни и определяет поведение человека практически на всех уровнях социального бытия. Само социальное бытие меняется, развивается, подвергается различным трансформациям во многом благодаря правосознанию. В этом значении сознание определяет бытие в не меньшей степени, чем бытие определяет сознание.

Для того, чтобы понять сам термин «правосознание», нужно обратиться к его истокам, фундаменту.

В научной литературе существует множество мнений и различных определений правосознания. Однако большинство философов и правоведов согласны с тем, что оно представляет собой такую сферу сознания, которая отражает правовую действительность в форме юридических знаний и оценочных отношений к праву и практике его реализации, социально-правовых установок и ценностных ориентаций, регулирующих поведение людей в юридически значимых ситуациях. Ведь не секрет, что правосознание, с точки зрения обыденного сознания, представляется как феномен, обладающий изменчивой природой.

Традиционно правосознание определялось как форма общественного сознания, представляющая собой совокупность правовых взглядов и чувств, обладающих нормативным характером и включающих в себя как знания правовых явлений, так и их оценку с точки зрения классовой (или общенародной) справедливости, а также новые правовые требования, выражающие экономические и политические потребности и интересы общественного развития. Оно также может отождествляться с правовой идеологией, рассматриваться как совокупность распространенных в обществе идей, взглядов и представлений, выражающих отношение людей к праву.

В подразделе 1.1 уже проанализированы ведущие концепции правосознания, поэтому здесь ограничимся констатацией того, что философы трактуют правосознание как форму общественного сознания.

Этот подход характеризуется отношением к правосознанию как специфическому способу отражения действительности, преломлением ее через правовые нормы, присущие данному обществу, и влиянием правосознания на общественное бытие. Здесь налицо противоречие с И.Е. Фарбером, который в работе «Правосознание как форма общественного сознания» настаивает на том, что общественное сознание отражает только общественное бытие, поскольку правосознание, как и общественное сознание в целом, играет весьма активную социально-преобразовательную роль. Далее будет показано. что индивидуальное, массовое и групповое правосознание тесно взаимосвязаны, нет и не может быть индивидуального правосознания вне общественного и, наоборот, общественное правосознание есть не что иное, как диалектический союз индивидуальных правосознаний.

Вот как характеризуют правосознание его исследователи. А.К. Уледов определяет правосознание как совокупность взглядов, в которых выражается отношение людей к действующему праву, представление людей о своих правах и обязанностях, о правомерности или неправомерности того или иного поведения. Л.С. Мамут трактует правовое сознание как результат отражения (мысленного воспроизведения) права в сознании людей (общества, классов, индивидов), воплощаемый в совокупности знаний и оценок как относительно самого права, так и опосредующих его социальных институтов (государства, законности, правопорядка и др.). Д. Гырдев понимает правовое сознание в качестве проявлений оценочно-регулятивной функции общественного сознания.

Г. Мукашев дает следующее определение: «правосознание - это многостороннее явление духовной жизни общества, пронизывающее все ее сферы и включающее в себя правовое обыденное и теоретическое сознание, мировоззрение и идеалы, самосознание и волю, степень уверенности в правовой защищенности и правовое творчество». Г.С. Остроумов считал, что правосознание - это представления, понятия, идеи, выражающие потребности в опосредовании поведения людей государственно-правовой волей.

Для А.А. Алексеева правовое сознание есть представление о праве, суждение о необходимости юридической структуры взаимоотношений людей, установки на тот или иной юридический режим в жизни общества, а также явления социально-психологического порядка, касающиеся правовой сферы (эмоции и настроения).

Несколько иная позиция у В.А. Щегорцева: «правовое сознание отражает поведение, действия и поступки участников общественных отношений, урегулированных нормами права, а также отдельные аспекты поведения и действия, требующие правовой регламентации или правовой оценки».

Приведенные выше дефиниции определяют правосознание через некую совокупность идей, понятий, представлений, взглядов, чувств по поводу действующего или желаемого права. Однако все они имеют определенную ограниченность, не позволяющую выйти на актуальный уровень осмысления правосознания как явления, определяющего социальную безопасность.

Тем не менее, попытаемся вычленить такую дефиницию правосознания, которая станет базой для выработки в данном исследовании собственного специального определения правосознания, соответствующего цели и задачам исследования.

Для этого следует провести детальный, значительный с философской точки зрения анализ именно признаков и сущности правосознания, подобно такому, какой провел И.Е. Фарбер в статье «Проблемы социалистического правосознания в свете решений XXII съезда КПСС». Поскольку его работа до сих пор считается классическим трудом как с юридической, так и с философской точки исследования, приведем из нее значительный фрагмент, характеризующий позицию автора, на которой концептуально будет основана позиция автора данной монографии.

Каковы же существенные признаки правосознания?

. «Правосознание есть форма общественного сознания. Этот признак указывает на то общее, что свойственно всем формам общественного сознания: а) зависимость правосознания от общественных отношений, прежде всего экономических, которые определяют содержание и классовую направленность правосознания; б) деление правосознания, как и других форм общественного сознания, на идеологию и общественную психологию, на идеи и чувства». Здесь следует отметить, что Фарбер указывает на общие для всех форм общественного сознания - религии, политики, науки, морали - признаки, которые не могут не являться и признаками правосознания как формы общественного сознания по определению.

. «Правосознание есть правовые представления и правовые чувства весьма общего характера, имеющие нормативное значение для поведения людей и регулирующие это поведение с точки зрения прав и обязанностей членов общества, правомерности или неправомерности действия. Этот признак сближает правосознание с моральным сознанием, которое также является нормативным регулятором поведения людей. Однако мораль к поведению человека подходит с точки зрения долга, чести, совести, добра, зла и пр., а правосознание - с точки зрения прав и обязанностей. Именно потому, что правосознание и мораль имеют дело с поведением членов общества, между ними много общего, но есть и различия, например, в критериях оценки поведения, в способах охраны должного поведения и т.д.

Сознание права (правосознание) не может быть ни чем иным, как правовыми взглядами и правовыми чувствами. Суть этого признака в том, что правосознание обладает регулятивным характером, что не только само право, его нормы регулируют поведение людей, но они это делают через и при помощи правосознания, которое непосредственно определяет поступки и человеческие действия, имеющие юридическое (и не только юридическое) значение». Как видно из цитаты, Фарбер настаивает на приоритетности регулятивной функции правосознания, справедливо полагая, что в основании регуляции лежат представления о правах и обязанностях социальных субъектов. Здесь, однако, требует уточнения тот факт, что право регулирует поведение исключительно посредством правосознания, поскольку именно в последнем закладываются нормы и принципы действующего права.

. «Правосознание есть знание правовых явлений. Нет сомнения в том, что знание законов, норм права и правомочий или знание того, что представляют собой преступление и наказание, относится к правосознанию. Эти знания о правовых явлениях постоянно изменяются, развиваются, отражая развитие экономических, политических и правовых отношений общества. Знание права как существенная черта правосознания не сводится только к теоретическому, научному познанию. Знание, понимание истинного характера правовых явлений свойственно как правовой идеологии, так и правовой психологии, различаемых по уровню и глубине познания. Правовые чувства - это тоже знания правовых явлений, которые могут быть как истинными, так и ложными». Познавательный, гносеологический аспект правосознания выводится Фарбером из правовой психологии и правовой идеологии как уровней правосознания. Однако представляется более логичным указать на то, что познание предшествует любой оценке, любому действию. Познание права порождает психологию и идеологию, а не наоборот. Потому видится целесообразным ставить гносеологическое правосознание на первое место среди других функций правосознания.

. «Правосознание есть отношение людей к правовым явлениям, есть выражение классовых оценок справедливости или несправедливости законов государства, судебной деятельности, правомерности поведения и пр. Для социалистической правовой идеологии знание права и принцип классовости (партийности) знаний совпадают, а в буржуазном правосознании - не совпадают. Отношение людей к праву всегда черпает критерий справедливости в классовых отношениях, поэтому абстрактной, вечной, одинаковой для всех справедливости нет и не было. Справедливость - классовое понятие, хотя и не лишенное общечеловеческого содержания». Здесь совершенно верно отмечаются место и роль оценочной, аксиологической функции правосознания в осознании индивидами, группами, массой как понятия справедливости, так и ее выражения в нормах законодательства.

. «Правосознание охватывает новые правовые требования к законодательным органам о принятии или изменении законов и к человеческому поведению, которое должно регулироваться этими законами. Этот признак очень важен, ибо обращает внимание на то, что в правосознании между существующим и должным нет пропасти, о которой так много страниц исписали неокантианцы, что правосознание отражает не только правовые явления уже существующие, но и в соответствии с «духом времени», то есть с экономическими и политическими условиями, формулирует правовые требования к законодателю и к поведению человека.

Таковы основные, существенные признаки правосознания, которые позволяют сформулировать его определение следующим образом.

Правосознание есть форма общественного сознания, представляющая собой совокупность правовых взглядов и чувств, обладающих нормативным характером и включающих в себя как знания правовых явлений, так и их оценку с точки зрения классовой справедливости, а также и новые правовые требования, отражающие экономические и политические потребности и интересы общественного развития».

В пятом пункте Фарбер пытается предусмотреть как важный признак правосознания его хронологически длящуюся природу. Естественно, правосознание хранит в себе и архаические элементы, присущие более ранним периодам существования права и государства, и, в то же время, несет футурологический аспект, фиксируя необходимые изменения, вызываемые динамикой генезиса общества и государства. Однако здесь нечетко проведено разграничение между обыденным правосознанием, эти изменения интуитивно чувствующим, научным правосознанием, которое эти изменения инициирует, обосновывает, анализирует, объясняет, мотивирует, и профессиональным правосознанием, которое эти изменения легитимизирует и способствует их реализации в правовом поведении.

Таким образом, правовое сознание отражает не только классовые, корпоративные начала, интересы, потребности, но и общечеловеческие. Причем последние должны быть приоритетны, ибо именно в них наиболее полно воплощаются гуманистические, нравственные аспекты права: справедливость, равенство, свобода, права человека. Приведем пример: каждый человек имеет определенные идеалы, образцы, образные модели идеального права и правоповедения. Пусть они различны в различные эпохи для разных индивидов, однако понятия «справедливость», «свобода», «законность» есть общие для всех обозначения таких образцов.

Духовный и культурный аспекты правосознания предполагают правовую рефлексию, юридическое «чувствование», созерцание права, взгляд в прошлое, настоящее и будущее права, государства, общества. В этом смысле в правосознании можно выделить два компонента - представление о существующем праве и представление о должном, желаемом праве.

При этом данные два компонента неотделимы друг от друга, даже в том случае, когда они противостоят друг другу, и в сознании они действуют вместе, системно, образуя особую духовную форму - правосознание. Все это еще раз подтверждает, что правосознание - это не просто отражение права.

Специфика правосознания - правовое опосредование и осознание социальных явлений, соотнесение их с правовыми требованиями, представлениями и границами правового регулирования. Правосознание отражает правовую реальность, но только в преломлении жизни социума в целом. Иначе говоря, правосознание отражает правовую реальность через призму социума. Для индивида правосознание есть возможность посмотреть на общество со стороны его правовой культуры, правового статуса. Общество же, в свою очередь, ожидает от индивида такого поведения, которое будет иметь социально полезный характер.

Поэтому правомерно говорить о том, что правосознание выражает определенное духовное состояние общества, которое обусловлено состоянием материального производства, экономических отношений, политической и социальной жизни в целом, но которое формируется под непосредственным воздействием правовых явлений.

Итак, правосознание является основой правозначимых действий. Оно определяет поведение человека в сфере отношений, так или иначе связанных с правом. Основой правосознания является не столько знание многочисленных правовых норм, сколько осознание и принятие тех социальных ценностей, которые находят свое официальное закрепление в праве. Правосознание, таким образом, связано, прежде всего, с законодательством, позитивным правом.

В любом акте правового поведения обязательно проявляется правосознание действующего субъекта. Оно может характеризоваться знанием или незнанием конкретной нормы права, лояльным или нелояльным отношением к действующему праву или государству, деятельности правоохранительных органов, высокой степенью законопослушности или правовым нигилизмом, но в любом случае можно утверждать о наличии определенного правосознания.

Как вне общественного сознания невозможно говорить об изменении общественного бытия, так и невозможно говорить об изменении юридического бытия вне правосознания. Однако неверно было бы говорить о четком разграничении юридического и общественного бытия вообще, поскольку процесс духовного освоения правовой сферы жизни общества есть органичное сочетание всех элементов содержания первого.

Здесь важно отметить, что для классической, сформированной в русле марксистско-ленинской традиции интерпретации правового бытия характерен сугубо классово-управленческий подход к познанию сущности правосознания. Такой подход в известной мере сузил, упростил истинное содержание правосознания и юридической реальности в целом.

В настоящее же время назрела потребность в выходе из данного «узкопрофильного», «одностороннего» понимания правосознания, правоосмысления, правочувствования в сторону более широкого, комплексного, содержательного подхода, имеющего духовное, культурологическое, общегуманистическое начало, попытка которого осуществлена в данной работе.

Вместе с тем, следует подчеркнуть, что прежние концепции правосознания и по сей день сохраняют свою значимость в той их части, в которой верно отражен сущностной смысл целостного и конкретного понятия правосознания.

Правосознание - особый элемент правовой действительности. Главная черта, присущая правосознанию и ставящая его в особое положение среди всех явлений правовой действительности, заключается в том, что оно, так сказать, «чистая», хотя и специфическая (по предмету, по некоторым иным особенностям), форма общественного сознания.

Правосознание находится в одном ряду, в прямом взаимодействии с иными формами общественного сознания - нравственным, политическим, религиозным и другими, и обладает всеми качествами и характеристиками, свойственными общественному сознанию вообще.

Сознание возникает в процессе любой деятельности и проявляется в ней. Поэтому функции или назначение правосознания могут быть поняты только из результатов деятельности его субъектов.

В книге «Структура общественного сознания» А.К. Уледов, высказывая по ходу изложения немало интересных и верных суждений, тем не менее, не дает сколько-нибудь определенного ответа на вопрос: что же все-таки представляет собой правосознание в отличие от других образований в структуре общественного сознания?

Думается, что общественное сознание содержит в себе правовое, религиозное, научное, политическое и другие формы сознания не как замкнутые, непересекающиеся, локальные элементы, но как взаимосообщающиеся, взаимовлияющие структуры. По сути дела, можно даже говорить о том, что как такового нет и не может быть общественного сознания, а есть комплекс взаимосвязанных феноменов социального характера, которые условно объединяются в понятие «общественное сознание».

Как правосознание соотносится с правом? Этот вопрос также долгое время является источником жарких дискуссий. Однако наиболее типичным для права является его структурная неоднородность. Это, во-первых, на настоящий момент является фактором несогласованности, а зачастую даже противопоставленности структурных элементов правосознания, во-вторых, стало источником данного исследования, вызванного практической необходимостью приведения в гармоничное соответствие правосознания как отражающего начала, правосознания как организующего фактора, правосознания как регламентирующего принципа.

Право как неотъемлемая часть культуры общества - это такая ее подсистема, которая сама выполняет регуляторные функции, наиболее тесно соприкасаясь с представлениями данного человеческого сообщества о свободе. Правовые нормы и принципы конкретной социальности полностью соответствуют тем стереотипам, которые ей характерны и определяют ее бытийственные структуры. Это происходит потому, что элементы сознания диктуют формы и методы человеческого поведения, обусловливая нормы его регулирования.

Свобода как постулат может быть продиктована только уже сформировавшимися в обществе принципами. Право лишь фиксирует их в правосознании, закрепляя их в узаконенные государственной властью догматизированные правовые нормы.

Правосознание существует «до», «после» права и «параллельно» с ним, и является, во-первых, его источником, отражающим объективные потребности развития общества, во-вторых, одним из реальных механизмов его реализации, воплощения в жизнь, в-третьих, инструментом выработки критериев соответствия поведения нормам права.

Будучи в известном смысле непосредственным источником права, правосознание находит свое выражение в правовых актах, оказывает воздействие на сам процесс и результаты законотворчества. Через правосознание и именно благодаря ему законодатель, как говорил Гегель, «улавливает дух своей эпохи» и отражает его в правовых актах.

Правовые нормы, в свою очередь, оказывают воздействие на развитие правосознания граждан, формирование правильных представлений о правовых принципах и нормах, правоотношениях, ответственности.

Правосознание играет регулирующую роль в процессе правореализации, в том числе при разрешении юридических дел, принятии правоохранительных актов, а также всех видов конкретных юридических решений. Тот факт, что исполнение правовых норм значительной частью людей (различной в разных условиях) осуществляется сознательно, в силу внутреннего убеждения, как раз и свидетельствует о том, что правосознание выполняет регулирующую роль. Чем выше уровень правосознания, тем в большей мере оно проявляет эту свою роль приведения поведения в соответствие с целями и волей, выраженными в праве, и тем крепче законность и правопорядок.

Оценка результатов деятельности и каждого решения в правовой сфере также производится при помощи правосознания. Результатом оценки является признание поведения (деятельности) правомерным или противоправным, а если противоправное поведение совершается специальным субъектом - должностным лицом, работником правоохранительных органов на службе или в связи со службой - нарушением законности. Таким образом, правосознание является органической составной частью правотворческой и правореализующей деятельности, играет роль механизма или инструмента.

Какие бы трудности ни возникали при теоретическом изучении правосознания, на практике приходится постоянно сталкиваться с ним, и, следовательно, можно относительно легко фиксировать те или иные его эмпирические признаки. В одних случаях при этом имеется в виду содержание данного сознания, в других - особенности его строения, в третьих - особенности его формирования, в четвертых - его функции. Однако теоретический анализ требует более кропотливого к себе отношения в силу ряда обстоятельств.

Прежде всего, потому, что выявляемые разными авторами характеристики не всегда согласованы друг с другом, а значит, не дают сколько-нибудь общего представления об интересующем нас объекте как родовом, целостном образовании.

Также потому, что некоторые из них заведомо не являются присущими лишь правосознанию, а встречаются и в иных ситуациях, в результате чего специфика изучаемого объекта остается нераскрытой до конца.

И еще в силу того, что подавляющее большинство авторов, наделяя правосознание теми или иными свойствами, активно избегает четкого ответа на главный вопрос: какому именно индивиду, группе, массе, какому типу сознания приписываются соответствующие свойства?.

Последнее обстоятельство является самым важным, определяя все остальные аспекты анализа. Без его теоретического преодоления невозможно ни связать воедино те или иные качества интересующего объекта, ни выявить его действительную специфику в сравнении с иными духовными образованиями. Поэтому, прежде чем заняться непосредственным анализом разного рода характеристик правосознания, необходимо предварительно строго определить, в какой системе координат должен проводиться такой анализ, под каким углом зрения, в каких терминах, в сравнении с какими именно типами сознания.

Специфику правосознания по сравнению с другими областями сознания (политическим, нравственным, эстетическим) составляют осознание и переживание связанности поведения с юридическими последствиями (мнимыми, действительными или желательными), соотнесение их с правовым регулированием, с субъективными правами.

Неизбежность влияния социальных процессов на содержательную сторону правосознания отражается также и в том, что индивид осознает себя как участник этих процессов, активный член происходящих в социуме изменений. Поэтому изучение правосознания, его форм и уровней, способов воздействия на социум есть основа разработки механизма влияния на бытие социального субъекта, на его связи и отношения внутри общества. Лишь принципиально новое теоретическое исследование содержания и структуры правосознания, его уровней и форм позволит разработать определенную методику регулирования актов правового поведения, выбора той или иной модели поведения в тех или иных ситуациях, обеспечить правомерность предметно-практической деятельности социальных субъектов.

Правосознание можно исследовать только как систему взглядов, связей, отношений, мировоззренческих установок, базирующихся на определенном общественном строе и определенных материальных условиях бытия. Выводя общественное сознание из общественного бытия (с учетом понимания и признания целеполагающего воздействия общественного сознания на общественное бытие) приходим к постижению сущности правосознания как сознания, регулирующего значительную часть поведенческих перспектив социального субъекта.

Рассматривая право как подсистему культуры, куда, помимо него, входят также мораль, наука, искусство, политика, религия, нельзя не признать тот факт, что право неизбежно подпадает под влияние этих структур и строит свою норматику с учетом потребностей социума в установленном соотношении между всеми подсистемами культуры.

Интерпретация права как необходимой части культуры выводит на понятие «правовая надстройка социума». Кроме правосознания, в содержание данного понятия входят также собственно право и правовые отношения. В этом целокупном взаимоувязанном комплексе правосознание выполняет функции регулирования правовых отношений посредством обеспечения выбора социальным субъектом правосоответствующего поведения.

Правосознание имеет собственный объект воздействия и предмет отражения, что делает его самостоятельной единицей социальных процессов. Предметом отражения правосознания являются реально имеющие место в данном обществе социальные отношения, которые, так или иначе, подвергаются правовому регулированию. Результатом правового регулирования общественных отношений выступают правоотношения, само право и процесс правоприменения.

Правосознание также отвечает за правотворчество, то есть созидание и структурирование правовых норм, наиболее полно и адекватно отвечающих реалиям социально-экономической ситуации в данном обществе. Содержанием правосознания являются поведение, действия и поступки участников общественных отношений, урегулированных нормами права, а также отдельные аспекты поведения и действия, требующие правовой регламентации или правовой оценки.

Понятийно-категориальный аппарат правосознания составляют наиболее общие термины, характеризующие анализ, оценку и императивы социального исследования правовых отношений и собственно права. Базовые термины юридической законности и юридических прав и обязанностей - это атрибуты правосознания, своего рода столпы юридической основы социума, гаранты соблюдения и защиты конституционных прав и интересов каждого социального субъекта. Данные категории выполняют в соответствии с трехчастной функциональной структурой правосознания троякую функцию.

Изначально они служат структуризации и исследованию явлений правосознания. Одновременно с этим они являются основой оценивания правомерности или неправомерности (противоправности) поведенческих реакций социальных субъектов.

Выделенные термины выступают схемой дальнейшей разработки алгоритмов поведения в юридически регламентируемых социальных ситуациях. Развивающаяся природа самого правосознания обусловливает развивающуюся природу и его вербального аппарата. Законы, которые являются отражением состояния правосознания доминирующей страты, постоянно находятся в процессе модернизации.

Представляется очевидным, что правосознание следует рассматривать исключительно как целостное конкретное явление, имеющее глубинный социально-правовой потенциал. Общество и государство, и об этом уже было сказано ранее, развиваются не в последнюю очередь благодаря тому, что правосознание содержит правовые установки, нацеленные на прогресс, устойчивое развитие. Следовательно, необходимо рассматривать правосознание, исходя из потребностей социального прогресса.

Для этого необходимо учитывать, что многие правовые действия субъектов общественных отношений отличаются стереотипностью, автоматизмом, иначе говоря, специфической заданностью в рамках той или иной правовой традиции.

В процессе освоения правовой действительности у субъектов складываются правовые установки, позволяющие им реагировать на сложившуюся правовую ситуацию. Так субъекту проще и лучше ориентироваться в сложных правовых явлениях.

Без правовых установок трудно представить себе устойчивость, жизнеспособность правосознания. Они отражают ту или иную правовую традицию или культурную схему правового поведения, юридическую ценность, общепризнанную в данном обществе.

Понимание взаимосвязи сущности и развития правосознания даст возможность создания объективных предпосылок для выработки оптимальной государственно-правовой политики, ибо посредством такого понимания будут определены те ориентиры, параметры, цели, задачи, направления, которые жизненно необходимы людям. В данной работе сделана попытка решить прикладную задачу обеспечения социальной безопасности при помощи разработки механизма формирования правовых установок.

В целом же и правосознание, и правовая политика государства являются органически взаимосвязанными феноменами юридической сферы жизни общества. Стратегия и тактика любой правовой политики вырабатывается соответствующими компонентами правосознания, которое определяется законодателем в качестве исходного, базового, господствующего в конкретном государстве и социуме. Правосознание законотворца выступает объединяющим компонентом юридической политики.

Стратегия законотворчества предполагает формирование в правосознании идеальных моделей, стереотипов должного социального поведения субъектов. Творческое созидание правовой политики государства происходит при помощи «инструментария» правосознания.

В содержательном аспекте в правосознании переплетены логические суждения, умозаключения, правовой инсайт, юридическое чувство правомерного и неправомерного, интуиция, эмоции, иррациональные элементы. Эти составляющие правосознания не являются чем-то закостенелым, неизменным, а пребывают в подвижности, изменчивости, динамичности, живо откликаются на злободневные вопросы человеческого бытия.

Сущность истинного правосознания наиболее четко проявляется в его развитии по пути гармонизации, взаимодействия объективного и субъективного права, юридических норм и прав человека, системы законодательства, отраслей и институтов права. Смысл правосознания может быть познан только в его отношении к духовности, нравственности социума.

К сожалению, современное общество переживает глубокий духовный кризис, который характеризуется, помимо прочего, снижением доверия к праву и его олицетворению - закону, власти, правоохранительным органам. В немалой степени этому способствует и идеологический вакуум. Человек потерял четкую жизненную ориентацию, веру в гарантированную государственную поддержку, особенно в критических ситуациях. Многие моральные ценности и критерии размыты или исчезли совсем, а появившиеся им на смену не всегда отличаются высокой нравственностью, духовностью.

Поэтому проблема философского переосмысления сущности и развития правосознания так актуальна и своевременна сегодня. Ведь правосознание, так или иначе, ищет и находит пути устранения многих дисгармоничных социально-правовых пропорций, мешающих созидать гуманный, демократический правопорядок.

Связь между правосознанием и правопорядком очевидна, непосредственна. Ведь правопорядок предполагает определенную упорядоченность социальных отношений как результат реализации права, его фактическое претворение в жизнь. Поэтому следует стремиться к тому, чтобы правосознание имело истинный, осознанный, нравственно обоснованный характер, развивалось на основе понимания права как нужного, объективно необходимого обществу социального регулятора, а не как средства принуждения, насилия, наведения страха на людей как своих адресатов.

В этом смысле духовно зрелое правосознание есть тот источник, из которого черпает силы правопорядок, но не всякий, не любой, а именно такой, который является результатом действий субъектов права, осознающих как позитивные, так и негативные стороны права и закона, однако понимающих, что без данных социальных инструментов невозможно никакое нормальное социальное бытие.

Из вышесказанного следует, что, строя определение правосознания, необходимо учитывать все его особенности, через которые будет понятна природа правосознания как целостного социального явления.

Поэтому укажем на особенности правосознания, которые присущи исключительно данной форме общественного сознания, с выходом на формирование дефиниции правосознания.

Прежде всего, специфическая черта правосознания состоит с том, что основным объектом отражения является правовая реальность. Безусловно, она отражается, осмысливается и другими формами общественного сознания, однако для правосознания правовая реальность выступает фундаментальным, смыслообразующим объектом. Именно правовая реальность придает правосознанию характер легитимности, основанности не только на естественном, но и на позитивном, то есть действующем праве.

Далее, процесс отражения не исчерпывает тех сложных взаимоотношений, в которые вступают правовая реальность и правосознание. Правосознание активно вторгается в бытие, изменяет, развивает, совершенствует его. В результате такого вторжения возникают правовые теории, учения, цель которых - выявить и объяснить закономерности правовой жизни общества. Таким образом, правосознание формирует правовую реальность. Здесь налицо проявление диалектической взаимосвязи бытия и сознания, объекта и субъекта отражения. Характерной для правосознания чертой будет являться именно его активная природа, поскольку ни в политическом, ни в религиозном, ни в научном общественном сознании обыденный уровень не имеет потенции преобразования реальности, сопоставимой с научным и профессиональным уровнями.

Вместе с тем, правосознание носит системный характер, оно не является хаотичным нагромождением идей, взглядов, убеждений, концепций, теорий, чувств, эмоции, настроений, а представляет собой целостное духовное явление, увязанное с такими социально-духовными образованиями, как правовая культура и общественное сознание. В ходе деятельности правосознание использует выработанные в процессе генезиса человечества механизмы отражения правовой реальности и идеологические инструменты правоповедения.

Существенное отличие правосознания от других форм общественного сознания заключается в том, что оно закрепляет результаты деятельности общественного сознания как в правовой, так и в политической, религиозной, научной сферах, то есть служит легитимным закреплением всей создаваемой в рамках общественного бытия социальной норматики.

Из этой особенности вытекает следующая. Важнейшей чертой правосознания также является его строгая нормативность. Как справедливо пишет Е.А. Лукашева, «важно наличие в сознании идеи законности, дающей общую нормативно-правовую ориентацию индивиду». Нормативность правосознания выступает залогом его адекватности социально-правовой действительности. Более того, нормативность можно назвать атрибутом правосознания, его существеннейшей чертой, благодаря которой оно выполняет функции правового регулирования. Нормативность позволяет сформировать систему культурных ценностей как основы жизнедеятельности социальной общности, вкупе с религией, моралью, обычаями. Эта система трансформируется в правовые установки, затем в стереотипы, стандарты, императивы правового поведения, своего рода условия правовой социализации.

На фоне других форм общественного сознания правосознанию присущи такие качества, как четкая определенность формулирования, строгая формализованность и жесткая категоричность терминов и понятий. Правосознание создает особую среду детерминированности общественных отношений. Это означает, что в причинно-следственных связях, которые присущи правовой реальности, правосознание играет роль движущего фактора изменений.

Помимо прочего, терминологический аппарат, который вырабатывается правосознанием, складывается в процессе отражения правовой реальности и направлен на создание специфического рода представлений, идей, теорий, концепций в сфере права. Понятие правосознания выражает специфику данной формы общественного сознания, включено в систему правовой культуры и предназначено для адекватного выражения феноменов правовой реальности. Понятие правосознания приобретает статус юридического термина, поскольку оно сопряжено с официальной законотворческой деятельностью.

Наряду с этим, правосознание опирается на единственный критерий оценивания общественных отношений, который служит основанием существования самого правосознания - это критерий правомерности. Он основан на позитивном праве, и выступает всеобщим мерилом соответствия поведения социальных субъектов требованиям законности и правопорядка.

Далее, специфичностью правосознания является непрерывная корреляция с правом, в этом процессе заложена такая черта правосознания, как адекватность правовой реальности. Право является нормативно-властным регулятором общественных отношений, а правосознание - инструментом воплощения права в поведенческие акты. И наоборот, любой правовой документ - законы, уставы, кодексы, регламенты, постановления - есть результат правового сознания, легитимизация его содержательной стороны.

Правосознание так же, как и все формы общественного сознания, отражает общественные отношения, но, в отличие от других форм, оно требует установления определенных общеобязательных масштабов поведения, очерчивает рамки этого поведения, обосновывает необходимость установления определенного круга юридических прав и обязанностей участников общественных отношений. Строгая детерминация содержательной стороны правосознания со стороны юридических норм означает в данном случае, что правосознание тесно связано с позитивным правом, выступает залогом соответствия правоповеденческих ориентиров субъекта социального бытия тем нормам, которые приняты в данном социуме.

В структуре правовой культуры правосознание выполняет функции не только отражения правовой реальности, но и саморефлексии, самоосознания, самокритики. Правосознание многовекторно, и его разнонаправленность означает в данном случае, что оно играет роль созерцательно-творческого восприятия правовой материи с тем, чтобы развитие правовой реальности представляло собой линейно-прогрессивный процесс.

В отличие от других форм общественного сознания, правосознание вырабатывает, устанавливает и обеспечивает следование общеобязательным нормам общественного бытия. Эти нормы закреплены законодательно, поддерживаются государственным аппаратом и направлены на защиту социально-политической целостности общества, поэтому правосознание есть фундаментальный фактор целостности и безопасности социума.

Правосознание вырабатывает особый психологический инструмент, посредством которого осуществляется регламентация социально-правового поведения. Таким инструментом является правовая установка, которая, будучи, с одной стороны, основанной на субъективно-эмоциональных переживаниях, чувствах, ощущениях, с другой стороны, тесно связана с позитивным правом, наличествующим в данном обществе как государственно закрепленная норма правоповедения. Правовая установка, как справедливо отмечает А.А. Кваша, является ядром правового сознания, воплощающим базовые, отправные идеи, убеждения, ценности, относящиеся к важнейшим сферам жизнедеятельности общества и государства.

Последней особенностью правосознания, которая имеет решающее значение для данного исследования, является специфика его функционирования. При выделении функциональной структуры правосознания наблюдаются ее гносеологический, аксиологический и праксеологический компоненты.

Подводя итог всему вышенаписанному, можно дать следующее определение правосознания, которое будет использовано в дальнейшем для проведения исследования: Правосознание - это система нормативных представлений, идей, взглядов, убеждений, концепций, теорий, чувств, эмоций, настроений, переживаний, стереотипов, привычек, традиций, регулирующая социально-правовое поведение посредством формирования правовых установок и обладающая собственным терминологическим аппаратом. Правосознание складывается по поводу правовой реальности в ходе ее отражения, оценивания и присвоения.

Социально-философский анализ сущности правосознания тесно связан с анализом процессов возникновения и развития правосознания, выяснением генезиса этого явления.

Поэтому, проведя анализ сущности и особенностей правосознания, также следует рассмотреть и его генезис, особенности формирования с тем, чтобы в практических целях разработать механизм формирования правовых установок.

В любом генетическом процессе взаимосвязь между его элементами характеризуется многозначностью, полисемантичностью. Ведь результат развития явления или предмета складывается под воздействием многих факторов и условий. В силу этого процесс возникновения и развития правосознания будет рассмотрен сквозь призму социально-правовых отношений, складывающихся в обществе.

Первоначально правосознание складывалось в древности как отражение решений власть предержащих лиц, имеющих силу прецедента в силу социальной необходимости регуляции поведения. Если доправовое объединение человеческих особей (то есть еще до первобытного общества, в котором уже существовали социальные нормы) регулировалось биологическими законами бытия, то формирование правосознания - это ступень развития человеческого общества на пути к цивилизации. У различных народов и в различные эпохи генезис правосознания связан с национальными особенностями, однако общие закономерности в значительной мере совпадают в истории народов мира.

Начало формирования правосознания следует отнести к тому периоду, когда происходит первичное разделение труда. Этот социальный факт привел к возможности накопления богатства и присвоения результатов труда какой-то частью общества. Общественное богатство (собственность) отделилось от труда, и даже сам процесс присвоения результатов труда получил опосредование в виде формирующихся юридических представлений, ставших основой правового регулирования.

Таким образом, основой формирования правосознания в ходе исторического генезиса общества стали нарождающиеся производственно-экономические отношения. Экономическая и социальная жизнь любого общества нуждается в определенной упорядоченности организации деятельности людей, участвующих в производстве, обмене и потреблении материальных благ, брачно-семейных и трудовых отношениях, а также в управлении обществом. Такая урегулированность, подчиняющая всю массу единичных отношений людей общему порядку, достигается при помощи правил поведения.

В первобытном обществе источником правосознания явился санкционированный обычай, тесно переплетенный с религиозными и нравственными устоями. Однако с расслоением общества на касты и классы обычаи, нравственные и религиозные нормы родового строя уже не могли сделать условия производства, обмена и распределения товаров обязательными для всех, прежде всего, потому, что единства интересов членов общества уже не существовало.

В силу этого экономический базис раннеземледельческого классового общества требовал особой формы регулирования в виде обязательных норм, установленных формирующимся аппаратом управления и подчинения - государством. При помощи этих норм производственные, политические, семейные, трудовые, управленческие и другие отношения приобретают форму правовых отношений, сообразуемых с интересами тех или иных сословий, классов или других слоев населения, господствующих в производстве, политике и иных сферах жизни общества.

Исторически первая форма правосознания - правовой обычай - поддерживался как государством, так и жречеством, и потому был глубоко укоренен в религии. Ритуальные торжества в Древней Греции и Риме в честь Диониса и Вакха, литургии в Афинах (празднества для афинян, устраиваемые богатыми землевладельцами), использование клятв, других ритуальных действий по законам XII таблиц, толкование законов понтификами (вплоть до конца VI века до нашей эры), процедура манципации (ритуально-правового обряда приобретения в собственность вещей, в том числе земли и рабов) в Древнем Риме свидетельствуют о своеобразии права периода рабовладения. В Древней Индии основным источником права были в общинном быту религиозные книги - Веды, дхармасутры и дхармашастры (в том числе законы Ману), создаваемые брахманами и защищаемые государством.

Правовые обычаи содействовали закреплению царской власти на основе ее обожествления, устанавливали смертную казнь за бунт, покушение на правителей и чиновников, покушение на религиозные основы. Эти обычаи сохранили свое значение также у народов, переходивших к цивилизации феодального типа - германцев, кельтов, славян, на востоке - арабов. В развитии германских и славянских народов правовые обычаи, тесно связанные с военным бытом и сохранением язычества, долгое время главенствовали. Это нашло отражение в древнейших памятниках права - «варварских правдах» - Салической Правде у германцев, Русской и Польской правде - у славян, возникших как записи правовых обычаев предков.

В раннее Средневековье немаловажную роль начинает играть правовой прецедент как форма разрешения возникающих в обществе противоречий в сфере внеморального регулирования в результате выборочного санкционирования судами и иными государственными органами на основе обычного права. Дальнейшее становление государственности обусловило развитие правосознания.

Следовательно, можно сделать вывод о том, что правосознание в его самых общих чертах сформировалось в дофеодальный период, затем же оно, изменяясь содержательно, практически не меняло формальную сторону, представая как форма общественного сознания и часть правовой культуры.

Итак, становление правосознания как формы общественного сознания и элемента правовой культуры было в основном закончено в исторических пределах раннего Средневековья, однако его содержательное развитие продолжается до сих пор, ибо, как было написано выше, правосознание соответствует складывающимся в обществе экономическим, политическим, брачно-семейным, трудовым и иным отношениям. Значит, помимо исторического параметра, для понимания развития правосознания необходимо также проанализировать смысловые координаты его существования.

Прежде всего, в истории философии правосознания сложились две тенденции - легистская (от латинского lex - закон) и юридическая (от латинского jus - право). В легистском понимании правосознание понимается как система нормативных представлений, идей, взглядов, убеждений, концепций, теорий, чувств, эмоций, настроений, переживаний, стереотипов, привычек, традиций, соответствующих предписанным официальной властью нормам и правилам, установлениям государства. В данном случае происходит отождествление позитивного и естественного права и правосознания.

При такой постановке вопрос о генезисе правосознания, по сути, сводится к механизму внедрения в глубину общественного сознания нормативной базы государства и формирования правовой установки на беспрекословное ей подчинение. Сам факт возникновения и функционирования правосознания связывается с возникновением и функционированием позитивного права. Естественное же право рассматривается как метафизические домыслы, могущие существовать только эпизодически и на уровне обыденного сознания.

Соответственно, генезис правосознания понимается в легистской концепции как отражение государственно-правовых решений, как производное от формально-политических норм и кодифицированных правил социального поведения. Сам факт развития правосознания ставится в зависимость от формообразующих законодательных актов.

В то же время юридический подход исходит из самого широкого толкования права. «Право при самом широком его понимании состоит в том, что оно дает признаваемую в данном обществе, его практической жизни обоснованность, оправданность определенного поведения людей, свободы (возможности) такого поведения». Такой подход рассматривает легистскую концепцию как предельно узкое понимание права и правосознания.

Юридическая концепция, к которой близок и автор монографии, основывает правосознание, прежде всего, на естественном праве как исходном, подлинном, соответствующем объективным требованиям и ценностям человеческого бытия. Именно юридический подход опирается на справедливость, равенство и свободу как экзистенциальные координаты правосознания. Следовательно, и генезис правосознания ставится в зависимость от утверждаемых в форме правоспособности и правосубъектности общественных отношений, основанных на свободе и равенстве.

Правда, следует отметить, что речь в юридической концепции правосознания идет не о фактическом, а о формальном, конституированном равенстве людей перед правом и законом. С этой точки зрения развитие правосознания представляет собой эволюцию содержания, объема, масштаба и меры формально-правового равенства. Здесь уместно напомнить, что, как пишет Нерсесянц, «признание различных индивидов формально равными - это признание их равной правоспособности, возможности приобрести те или иные права на соответствующие блага, конкретные объекты и т.д., но это не означает равенства уже приобретенных конкретных прав на индивидуально-конкретные вещи, блага и т.д.».

Таким образом, в правосознании содержатся основные принципы, правовые начала, сложившиеся в сознании общества за многие века существования права и применяемые при реализации права независимо от того, отражены ли они в действующем законодательстве. Также в нем отображены основные неотчуждаемые права и свободы человека, принадлежащие каждому от рождения, но которые, возможно, не сформулированы легитимно.

Проводя социально-философский анализ развития правосознания, обязательно следует подчеркнуть, что оно далеко не идентично развитию права. Правосознание - это самостоятельное явление общественной жизни и оно обладает активным преобразующим потенциалом. Активность правосознания проявляется в том, что оно реализуется в правотворческой деятельности людей, непосредственно направляя и определяя их действия и поступки. Отражение социально-правовой реальности производится правосознанием избирательно, потому его преобразующая деятельность не тождественна праву и тенденциям его развития. В качестве примера можно вспомнить период Великой Октябрьской социалистической революции, когда право существовало на уровне Декретов, в то время как правосознание пребывало в состоянии стагнации.

Прежде всего, правосознание связано с функционирующей в обществе системой общественных отношений. Будучи продуктом общественного развития, правосознание, с одной стороны, фиксирует и отражает в специфической - правовой - форме данные общественные отношения. С другой стороны, правосознание посредством общественной практики интенсивно воздействует на порождающие его связи и отношения, активно преобразуя их в соответствии с целями и задачами общественного развития. Правосознание непосредственно влияет на правопорядок, вообще право данного общества. Именно «здоровое», как говорил И. Ильин, правосознание выступает основой и залогом правопорядка.

Еще один аспект генезиса правосознания, который не может остаться без внимания в данной работе, - это многоаспектность правосознания, его полиструктурируемость. Так, в социальном отношении правосознание дифференцируется на индивидуальное, групповое и массовое. По формам связи правосознание подразделяется на научное, профессиональное обыденное. С позиции функционального отражения правовых явлений обнаруживаются гносеологический, аксиологический и праксеологический компоненты. С точки зрения характера отражения правовых явлений выделяют правовую идеологию и правовую психологию. И каждый уровень, который далее будет проанализирован, требует особого подхода к исследованию.

2.2 Особенности структуры правосознания

В данном параграфе производится детальный анализ не только структуры правосознания как целостной системы социального характера, но и ее особенностей, которые характеризуют специфические черты данной формы общественного сознания.

Общественное сознание - это сложное и многогранное явление общественной жизни. Его нельзя изучать и раскрывать присущую ему структуру в каком-либо одном аспекте или плане, как нельзя, скажем, дать характеристику пространству, пользуясь одним измерением. Этот пример А.К. Уледова как нельзя лучше иллюстрирует многоплановость подхода к изучению общественного сознания, выступающую методологическим принципом исследования. Она определяется многообразием связей и отношений данного феномена с другими явлениями: объектом отражения, социальными условиями, в которых осуществляется отражение, историческими условиями выражения и деятельности сознания и так далее. Общественное сознание выступает, с одной стороны, как процесс отражения действительности, а с другой - как определенный результат отражения, как его продукт, воздействующий на общественное бытие.

Правосознание развивается не только со стороны своего содержания, но и со стороны своих форм, своей структуры, своих функций. Эту его характеристику следует относить не только к удаленным от нас эпохам, но и к новейшему времени, к сегодняшнему дню, к жизни современного общества.

Входящие в состав системы правосознания наиболее крупные образования, имеющие системный характер, также обладают своей структурой. Аналитическое расчленение правосознания на множество абстрактных, одномерных, то есть не существующих на уровне эмпирических образований составляющих, а также их последующий синтез - воспроизведение в виде разнообразных совокупностей, сочетаний, то есть в виде тех или иных конкретных, многомерных, эмпирически фиксируемых составляющих, о которых только и можно говорить как о микро- и макроэлементах структуры общественного сознания, - задача сложная.

Ее более или менее полное решение возможно лишь на базе коллективных усилий множества исследователей, при обязательном использовании моделирования систем с учетом переменных и возможных комбинаций между ними. Однако в рамках конструирования отдельных фрагментов состава и структуры правосознания эта задача значительно доступнее. Речь идет конкретно не об анализе правосознания, а о его целенаправленном расчленении под углом зрения последующего исследования его функций.

Имея в виду именно эту конкретную цель, на фундаментальном, наиболее абстрактном уровне расчленения правосознания необходимо выделить, прежде всего, те составляющие, которые связаны с различными способами духовного освоения действительности человеком.

В социальной философии общепринята весьма упрощенная схема структурной дифференциации правосознания. На это указывает и Ю.Д. Воробей, говоря, что, как правило, виды сознания дифференцируют по трем основным признакам: по предмету отражения, под которым подразумевают специфические закономерные связи (отношения) между людьми, своеобразно проявляющиеся в многообразных предметно-чувственных формах того или иного вида общественной практики; по соответствующему этому содержанию способу отражения действительности в зависимости от специфического предметного содержания видов общественного сознания и по той роли, которую данный вид сознания играет в общественной жизни. Однако на деле дифференциация правосознания гораздо сложнее.

Так, в субъектном отношении правосознание дифференцируется на индивидуальное, групповое и массовое - виды правосознания. По формам связи правосознание подразделяется на научное, профессиональное, обыденное - уровни правосознания. С точки зрения характера отражения правовых явлений, выделяют правовую идеологию и правовую психологию - элементы правосознания. С позиции функционального отражения правовых явлений обнаруживаются гносеологический, аксиологический и праксеологический компоненты.

В данном подразделе детально анализируются эти четыре структурные дифференциации правосознания с тем, чтобы далее показать, как структура правосознания связана с механизмом обеспечения социальной безопасности.

Прежде всего, остановимся на анализе соотношения в правосознании его массового, группового и индивидуального видов. Укажем основные источники, проанализированные для выработки собственного понимания данного соотношения.

В соотношении массового, группового и индивидуального правосознания существует две тенденции. Первая основана на понимании массового и группового правосознания как конгломерата индивидуальных правосознаний. Так, Л.И. Петражицкий считает, что все правовые суждения есть явления сугубо индивидуального порядка, существуют исключительно в сознании отдельного индивида. «Нет реально действующего ни общественного, ни группового сознания, помимо сознания личности», - пишет С.И. Оспанов. Для экзистенциалистов также характерно понимание правосознания как исключительно индивидуального, субъективного правопонимания и правотолкования.

Такая позиция противостоит другой, когда правосознание понимается исключительно как социальное образование, не существующее вне общественных отношений и потому имеющее сугубо массовый характер. Нет и не может быть индивидуального правосознания, которое сформировалось вне массового и группового.

Такое отождествление неправомерно, поскольку массовое сознание действительно гораздо глубже, сложнее, богаче простого сложения, простой суммы всех существующих в обществе индивидуальных правосознаний. Массовое сознание надындивидуально, поскольку не может быть воплощено в каком-либо отдельном субъективном правосознании. Однако нельзя отрицать, что массовое сознание укоренено в индивидуальном, тесно с ним взаимосвязано. Целостным же увязывающим компонентом общественного бытия будет являться общественное сознание как включающее в себя групповое, массовое и индивидуальное.

Характеристикой массового правосознания следует назвать то, что оно ориентируется на волю, желания, чувства самых различных слоев населения, что позволяет сконцентрированно выражать народные устремления в определенном правовом порядке. Сама природа массового сознания носит диалектический характер, поскольку сочетает в себе самые различные тенденции.

Так, Н.И. Матузов считает, что тенденцией развития современного российского правосознания является неустойчивость, психологическая неуравновешенность, подверженность юридической «эрозии» в сторону правового нигилизма и правового идеализма. Он находит специфической особенностью современного массового правосознания то, что оно сочетает в себе демократические потенции вкупе с ориентацией на жесткое вмешательство государства в жизнь общества.

Одной из важных черт массового правосознания является его стремление к определенной унификации реакций на феномены правовой реальности. Массовость как признак правосознания определяет тенденцию к универсализации, стереотипизации поведенческих доминант субъектов правосознания.

Эта черта обеспечивает всеобщность следования нормам и правилам позитивного права, которые выступают залогом обеспечения должного поведения. В такой трактовке индивидуальность, уникальность скорее будут характеризовать делинквентное, нежели правомерное поведение.

Именно посредством массового правосознания происходит формирование государственно упорядоченных форм реагирования в правовых ситуациях. Массовое правосознание, таким образом, выступает проводником, медиатором между индивидуальным правосознанием и позитивным правом.

Групповое правосознание занимает промежуточное положение между индивидуальным и массовым правосознанием. Как явствует из названия, оно представляет собой правосознание представителей определенных социальных групп.

В философской литературе выделяются различные группы правосознания. Так, Б.А. Грушин указывает на существование классовых, национальных, региональных, профессиональных и других типов группового сознания. С.И. Оспанов перечисляет национальные, поло-возрастные, политические, профессиональные и другие группы. Представляется важным отметить относительность, нестабильность групповой дифференциации правосознания в русле социально-политических изменений. К примеру, транзитный период существования общества характеризуется образованием новых групп и подгрупп правосознания - по экономическому признаку, по принадлежности к властной элите, по степени трудовой дифференциации, по наличию жилплощади.

В научной практике наиболее часто анализируемыми являются правосознание этноса, молодежи, правосознание преступников и сотрудников органов внутренних дел.

Внутренняя противоречивость группового сознания проявляется еще и в том, что внутри самой группы нет целостности, единства, всеохватной полноты восприятия. Подчеркнем данное высказывание цитатой из монографии исследователя массового сознания Б.А. Грушина: «…те или иные группы, их отдельные «части» оказываются носителями не только «своего», собственного, но и «чужого», привнесенного со стороны, порожденного другими общностями, группового сознания». Более того, автор настаивает на том, что такая нецелостность буквально свойственна групповому сознанию в силу такого фактора, как синкретичность, возникающая в результате перекрещивания, пересечения (и именно на этой базе - взаимодействия) различных типов группового сознания в пределах действия той или иной отдельной группы.

Несмотря на это, можно отметить и общие черты, характерные для любого группового правосознания. Это наличие общих интересов, идей, представлений о существующем и должном праве и обществе в целом. Ценности, нормы, принципы поведения также должны в общем совпадать, поскольку они задействованы в механизме обеспечения целостности группы. Групповое правосознание понимается как коллективные представления и чувства о праве и иных правовых явлениях, которые выражают отношение и оценку правовых явлений со стороны социальных групп, коллективов, временных социальных образований. Эту точку зрения разделяют такие исследователи правосознания, как Р.С. Байниязов и В.А. Сапун.

Таким образом, групповое правосознание можно рассматривать как правовую саморефлексию, самоидентификацию определенной социальной общности. Именно за счет группового правосознания происходит корелляция массового и индивидуального правосознания в структуре общественного правосознания. Групповое правосознание обеспечивает своего рода инициацию индивидуального правосознания в правовую культуру. Индивид, не принадлежащий той или иной группе, рискует выйти за пределы социальной принадлежности и потерять социальные связи.

Противоположной стороной процесса вхождения в группу является необходимость принятия индивидом тех норм и правил, которые присущи правосознанию именно данной группы. Однако этот процесс и выступает медиатором социализации личности, то есть ее вхождения в массовое сознание.

В индивидуальном правосознании можно выделить такие элементы, как знание права, отношение к праву, готовность к правомерному поведению. Каждое индивидуальное правосознание несет в себе печать единичного, особенного, уникального. В то же время массовое сознание имеет черты общего, универсального, целого.

Индивидуальное и массовое правосознание диалектически связаны, поскольку, в свою очередь, носители индивидуального сознания оказывают влияние на массовое сознание путем политико-правовых, инновационных и иных идей, взглядов, представлений, теорий. В истории человечества можно найти огромное количество примеров такого влияния - все великие исторические личности, деятели политики и права так или иначе видоизменяли форму и содержание массового правосознания.

Индивидуальное правосознание не может сравниться с массовым сознанием по степени воздействия на политико-правовые, экономические, в целом культурные процессы, однако роль отдельных личностей в истории всегда была высока и неоспорима. В отдельных случаях индивидуальное правосознание в состоянии опередить массовое по духовной мощи, правовой дальнозоркости. В этом его социальная ценность, назначение, призвание.

Индивидуальное правосознание принадлежит субъективному миру индивида как общественного существа. Однако оно не есть прямая проекция, миниатюрный вариант правосознания общества в целом. Оно и образуется, и строится, и проявляется иначе, чем правосознание общества и общественных групп. Индивидуальное правосознание формируется у каждого члена общества, так или иначе включенного в общественные отношения, в различные движения, партии, структуры.

Например, члены движения «зеленых» (экологическое движение) имеют свою систему правовых взглядов, оказывающих формирующее влияние на индивидуальное правосознание. Иными словами, индивидуальное и групповое правосознание тесно взаимосвязаны и переплетены. Но, тем не менее, на теоретическом уровне четко выделяется индивидуальное правосознание. Каналы формирования индивидуального правосознания самые различные. Это и средства массовой информации, и сведения о праве, и рассказы отбывших наказание в местах лишения свободы людей, и представления, идущие из глубины веков.

Индивидуальное правосознание гражданина имеет широкий диапазон: от конформизма до нонконформизма, то есть от приспособленчества, законопослушания до протеста, отрицания действующего законодательства, до надежды на правовые перемены. Но в целом индивидуальное правосознание - это фактор формирования активности личности, предпринимательства, стимулирования использования прав, свобод и исполнения обязанностей. Индивидуальное правосознание должностного лица, казалось бы, должно быть всегда ориентировано на исполнение закона, на активное продвижение правовых требований в жизнь.

Индивидуальное правосознание как особое и относительно самостоятельное явление складывается в результате взаимодействия массы специфических социальных и психических регуляторов. Личные потребности и интересы, социальное положение, привычно практикуемые индивидом стереотипы правовой деятельности, конкретно-неповторимые черты восприятия, исповедуемая мораль, самооценка - таков неполный перечень тех моментов в жизни индивида, под совокупным влиянием которых складывается его правосознание.

Индивидуальное правосознание может отражать уровень социальной зрелости. Он зависит от того, насколько точно индивид воспринимает действующее в обществе право; какова степень информированности индивида о нормах, процедурах, институтах, которые связаны с реализацией права как внутренним отношением индивида (позитивное или негативное) к данным явлениям.

Теперь приступим к анализу таких уровней правосознания, как научное, профессиональное и обыденное правосознание.

Обыденное правосознание понимается в исследовательской литературе как массовые представления людей, их эмоции, настроения по поводу права и законности. Эти чувства возникают под влиянием непосредственных условий жизни людей, их практического опыта. Это стихийный, повседневный слой правосознания, который, как правило, характеризуется эмпирически-практическими реакциями, представлениями, идеями, умонастроениями, ощущениями, чувствами, эмоциями, воображением, связанными с восприятием определенного круга правовых феноменов жизненного характера.

В связи с этим уместно сослаться на Г.С. Остроумова, который указывает, что обыденное, эмпирическое сознание людей следует за проявлениями исторического процесса, которые образуют повседневную ткань жизни индивидов. Обыденное сознание складывается хаотично, под влиянием определенных условий жизни, личного опыта, а также того образования, которое получает человек, не относящийся к другим двум уровням.

Здесь следует подчеркнуть активную природу обыденного правосознания, его преобразующую по отношению к поведению и всей совокупной реальности роль. Это подтверждается мнением Е.А. Лукашевой о том, что обыденное сознание складывается не только на основе знания определенных образцов, но и на сопоставлении тех или иных правовых явлений с имеющимися в сознании образцами, моделями поведения. Обыденное сознание - это отношение конкретного человека к действительности, его оценка на уровне стереотипов, штампов, слухов, предрассудков, суеверий, бессознательных проявлений, имеющихся у социальных субъектов. В то же время А.К. Уледов пишет, что обыденное сознание как бы останавливается на поверхности явлений, его обобщения неглубоки. С этим утверждением мы не можем согласиться, поскольку обыденное правосознание, несмотря на всю его стихийность и эмоциональность, обладает, наряду с прочими, признаками аналитического, логического восприятия правовой реальности. Более того, обобщения, сделанные обыденным правосознанием, могут лечь в основу правовых отношений, создающих канву правовой реальности.

Обыденное сознание устанавливает лишь внешние связи между реальными явлениями, рассматривая только отдельные факты действительности, а не всю их сумму. Обращаясь к структуре правосознания, следует подчеркнуть, что обыденное сознание нельзя отождествлять с психологией, так как оно включает и некоторые идеологические компоненты. Вернее, идеология направлена именно на обыденное сознание, определяя его в качестве своего объекта.

Вместе с тем, непосредственно влияя на поступки конкретных людей, оно приобретает специфическое социальное значение. В отдельных случаях именно обыденное сознание раньше, чем научная теория, признает необходимость преобразований в сфере предметно-практического освоения действительности. Прекрасным примером сочетания обыденного и профессионального правосознания является суд присяжных заседателей, вопрос о введении которого активно обсуждается в нашей республике.

Обыденное правосознание характеризуется наличием в нем эмоционально-импульсивной проекции явления права, и в его структуре могут быть как нормальные, так и искаженные поведенческие установки.

Профессиональное правосознание - понятия, представления, идеи, убеждения, традиции, стереотипы, складывающиеся в среде профессионалов-юристов. Эта разновидность правосознания играет наиболее существенную роль в реализации юридических норм, и от ее демократической и гуманистической адекватности зависят стиль и дух правовой практики. Классически под профессиональным правосознанием понимается правосознание юристов.

Мы согласны с такой точкой зрения, и опираемся в своих рассуждениях на монографию Н.Я. Соколова «Профессиональное сознание юристов», который считает, что в строго научном смысле под профессиональным правосознанием может пониматься правовое сознание, носителем которого являются юристы, профессионально занимающиеся юридической деятельностью. Определяя современные черты профессионального правосознания, следует подчеркнуть, что в современном мире это правовое сознание государственных служащих политического уровня, представителей судейского корпуса, прокуратуры, полиции, нотариата, иных специализированных структур.

Такое правосознание отличается высокой степенью юридической грамотности, рефлексии, развитым правовым мышлением, осознанием ответственности за юридическое решения, выносимые в тех или иных правовых ситуациях.

К сожалению, правосознанию юристов свойственны и искажения, и деформации (например, обвинительный или оправдательный уклон мышления, бюрократизм, равнодушное отношение к человеческой беде). Понятия, идеи, убеждения юристов формируются на основе, прежде всего, юридической практики и во многом - под влиянием юридической науки (идеологии), которая, в свою очередь, выделяет профессиональное сознание юристов в предмет специального анализа.

Профессиональное правосознание - это сознание специалистов-практиков. Его сущность и особенности формируются посредством целой системы присущих данной социальной группе знаний, представлений, установок, ценностных ориентаций, умений. Сознание профессионалов должно сочетать в себе как теоретические компоненты, так и практические навыки постижения и оценки действительности. Специфика профессионального сознания проявляется в устойчивости тех позитивных характеристик, которые присваиваются им действительности и собственному труду по ее освоению и изменению, особенно по сравнению с теми социальными субъектами, которые характеризуются негативным отношением к бытию и труду.

Таким образом, профессиональное правосознание представляет собой систему идей, представлений, чувств, эмоций, привычек, традиций, которые свойственны юристам-профессионалам. Еще одно верное определение структуры профессионального правосознания дает Л.М. Карнозова, указывая, что она состоит из способов, операций профессионального мышления, мифов, корпоративных стандартов, обыкновений.

Все это относится к профессиональному правосознанию, которое развивается в процессе правоприменения в деятельности разного рода правоохранительных учреждений - суды, прокуратура, адвокатура, нотариат, органы внутренних дел, финансовой полиции, национальной безопасности и другие. Именно профессиональное правосознание обеспечивает реализацию предписаний юридических норм.

В то же время правовая практика тесно связана, основана на юридической теории. Профессиональное правосознание формируется в ходе специальной образовательной деятельности, которая неразрывно связана с теориями в сфере права. Таким образом, профессиональное правосознание базируется на научном правосознании.

Научное правосознание - идеи, концепции, взгляды, выражающие систематизированное, теоретическое освоение права. В современных обществах научному правосознанию принадлежит приоритетная роль в указании путей развития права, законодательства, политико-конституционных отношений. Носителями и генераторами этого уровня отражения правовых явлений выступают ученые-правоведы, работающие, как правило, в специализированных НИИ юридического профиля, государственных и общественных фондах, центрах и разветвленной вузовской системе - как общегражданской, так и ведомственной.

Научное правосознание - это идеи, концепции, взгляды, выражающие высокотеоретическое, критическое, творческое, конструктивное осмысление действительности. На первый план в ходе истории все более выступает новаторский, творческий потенциал духовной деятельности, запечатлеваемый в сознании и ориентациях ученых как субъектов духовного производства. В современном мире научному сознанию принадлежит приоритетная роль в формировании способов, путей, форм описания, объяснения и прогнозирования развития действительности.

Научное сознание, в отличие от обыденного, формируется на базе детальных и глубоких обобщений, знания закономерностей и специальных исследований действительности. Именно научное сознание является источником преобразующего творчества, служит совершенствованию теории и практики, поскольку опирается на изучение состояния действующей системы знаний и умений, социальных запросов и ожиданий в сфере науки и практики.

Соотношение обыденного, профессионального и научного правосознания можно обозначить как соотношение правопонимания: «права ради меня», «права ради закона» и «права ради торжества справедливости».

Снятие этого противопоставления является одной из первоочередных задач ученого, поставившего перед собой целью изучение социально-правовой действительности, так как несоразмеримость обыденного, профессионального и научного правосознания имеет в качестве своих последствий:

-противопоставление личностью с выраженным индивидуализмом себя закону и всей системе права;

-отрыв научного и теоретического правосознания от практики, действительности, правовой реальности;

-конструирования права как абстрактного образования, служащего не идеалам гуманизма, а торжеству закона, его превалированию в целях и средствах над человеком;

-отделение системы права и механизмов и институтов его реализации от обычного человека с его проблемами и бедами;

-формирование клана псевдопрофессионалов, низводящих право до инструмента собственной наживы в противовес его истинному предназначению - служить на благо народа и всей страны;

-формирование в структуре обыденного правосознания элементов интерпретации сложившейся системы права как созданной во имя закабаления и порабощения народной массы;

-и, как следствие, возрастание социальной напряженности, опасности.

Эти и другие последствия внутреннего противоречия уровней (видов, сфер и так далее) правосознания должны быть решены посредством теоретически подготовленных и практически выверенных способов и методов переосмысления социально-правовой действительности.

Следующим объектом проводимого анализа будут выступать правовая идеология и правовая психология как элементы правосознания.

Правовая идеология понимается как систематизированное, целостное осознание объективных потребностей общественного развития и формирование определенных поведенческих установок по реализации осознанных потребностей. Это осознание строится на научной основе с учетом особенностей психологии. Правовая психология приводит в движение идеологию, придает действенность научным идеям и теориям. Правовая идеология выражается и функционирует через психологические механизмы. «В идеологии в целом выражается… самосознание общества, народа».

Правовая идеология как понятие носит ярко выраженный классовый характер и предназначена, прежде всего, для повышения преобразовательной роли правосознания в его влиянии на общественное бытие. Так, Б.А. Чагин справедливо отмечает, что лишь после исчезновения классов в обществе идеология потеряет свой классовый характер. Н.Л. Гранат также считает, что правовая идеология есть систематизированное научное выражение правовых взглядов, принципов, требований общества, различных групп и слоев населения. В данном ключе определяется и позиция И.Е. Фарбера, который пишет, что идеология - это система правовых идей, выражающих интересы и потребности класса.

Однако, помимо классового компонента, в правовой идеологии присутствуют также общесоциальные, общегуманитарные идеи, представления, взгляды, несущие духовную, культурную нагрузку. Социальная ценность правовой идеологии заключается в том, что она определяет четкие правовые критерии оценки социальных явлений, процессов, форм общежития, соотношения личности, общества и государства. Именно правовая идеология обеспечивает внутреннюю целостность политико-правового бытия общества.

По субъектам в структуре правовой идеологии можно выделить несколько уровней. Во-первых, на уровне индивидов правовая идеология характеризуется наличием определенной системы взглядов, идей, представлений юридического характера, которые формируются в ходе повседневного столкновения с правовой сферой общественной жизнедеятельности, а также в результате проводимой государством идеологической практики (пропаганда, агитация, воспитание).

Одновременно с этим на уровне групп, социальных образований, слоев для правовой идеологии характерно наличие специфических, групповых установок, ориентаций, стереотипов. Они вырабатываются на основе общности интересов, потребностей, ценностей в сфере права и выражают определенное правонастроение и правопонимание, присущее представителям данной группы.

А также правовая идеология общества представляет собой выражение общезначимых юридических ценностей, интересов, идей. Этот уровень подкреплен документально, так как содержательно правовая идеология общества обозначена в Основном нормативно-правовом акте государства - Конституции.

Однако на всех уровнях субъектной дифференциации специфической, отличительной чертой правовой идеологии является то, что она опирается на правовые убеждения, направлена на формирование поведенческих стереотипов и определяет единство теоретической и практической сторон правосознания.

Такая значимость правовой идеологии обусловливает высокие требования к ее генезису. Как правило, критериями развитой правовой идеологии выступают высокая степень социальной толерантности, отсутствие социального экстремизма, нетерпимости к свободному волеизъявлению, юридического фанатизма. Формирование правовой идеологии, что является прерогативой государства, есть задача формирования позитивной концепции правоустройства, укорененной в духовности, интернационализме, межкультурном согласии, разумности и нравственности.

Правовая психология исторически предшествует прочим образованиям в структуре правосознания и включает в себя эмоции, настроения, переживания, волевые действия людей. Такой субъективный характер правовой психологии обусловливает тот факт, что она выступает непосредственным, прямым отражением юридического бытия, в то время, как идеология и наука идут после нее, выступая второй ступенью освоения действительности.

Поэтому можно говорить о том, что правовая психология тесно связана как с идеологией, так и с наукой.

При определении правовой психологии приходится учитывать ее трудноуловимый субъективный характер. Психология - это особая форма отражения общественного бытия, поскольку ее трудно определить в вербализировано-рациональных формах. Поэтому рассмотрим наиболее типичные определения правовой психологии, сложившиеся в русле исследования правосознания и его структуры.

Так, Т.В. Синюкова считает, что правовая психология - это своего рода стихийный, «несистематизированный» слой правосознания, выражающийся в отдельных психологических реакциях любого человека или той или иной социальной группы на государство, право, законодательство, другие юридические феномены.

И.Е. Фарбер приводит такое определение: «Общественная психология есть совокупность чувств, настроений, переживаний, привычек, мыслей, иллюзий и т.д., вырабатывающихся стихийно, вырастающих у людей непосредственно под влиянием повседневных условий их существования». Данный ученый-правовед указывает на особенность исследования правовой психологии, подчеркивая, что, привлекая внимание к психологической стороне правосознания, следует подчеркнуть, что к нему нельзя подходить с категориями психологии как науки о психической жизни индивида. Правосознание (как и право или преступность) суть социальное явление, и поэтому анализировать его при помощи категорий психологии индивида нельзя. Правосознание есть форма общественного сознания, а не простая арифметическая сумма индивидуальных сознаний, касающихся юридических явлений.

Р.С. Байниязов подчеркивает, что юридическая ментальность общественного сознания не поддается абсолютно точной арифметической оценке. Психологические структуры правосознания амбивалентны, более аморфны, чем идеология.

Думается, что само выделение правовой психологии весьма условно. Психология - индивида, группы, общества - это целостное явление, и поэтому говорить о наличии, к примеру, специальных правовых эмоций, не связанных с моральными, этическими, политическими и другими переживаниями, по меньшей мере, не совсем адекватно.

Безусловно, правовая психология черпает свои внутренние резервы в духовной культуре народа, будучи определяема через особенности менталитета, религии, идеологии и иных социально-культурных компонентов общественного бытия.

Роль и значение психологических переживаний, эмоций, чувств, воли, настроений, имеющих социально-правовой характер, в процессе бытия как отдельного индивида, так и группы и всего общества сопоставимы с витальными параметрами, поскольку социальное бытие невозможно вне его эмоционально-чувственного компонента. Юридические эмоции, без сомнения, выступают важнейшими элементами системы правосознания, поскольку именно эмоциональная оценка правовой действительности во многом определяет характер, состояние режима законности, правопорядка, общественного порядка, практики правоприменения, правового регулирования.

С точки зрения психологии индивид дает эмоциональную оценку таким правовым явлениям, как законотворческая деятельность государственных органов, государственная внутренняя и внешняя правовая политика, деятельность сотрудников правоохранительных органов по правоприменению, правосудие, работа адвокатов и нотариусов. Подвергаются ценностному анализу такие явления, как состояние преступности, оппозиционные право-политические проявления, динамика социально-правового прогресса и прочие. Появляющиеся при этом такие правовые эмоциональные проявления, как удовлетворение или неудовлетворение, негодование и возмущение, могут быть настолько сильными, что провоцируют индивидов или группы на определенные социально-правовые деяния, направленные на закрепление либо уничтожение существующего правопорядка и его элементов.

Таким образом, правовая психология выступает источником юридически ориентированных действий социальных субъектов. Она ориентирует индивида на совершение правомерных поступков, направленных на соблюдение тех требований общества, которые имеют своей целью социальное единство.

Важным элементом правовой психологии является правовая мотивация. Она представляет собой процесс закрепления и стимулирования правовой активности индивида и группы в структуре правосознания общества.

Можно выделить внешнюю и внутреннюю мотивацию. Внешняя мотивация проявляется в предписаниях, требованиях, установлениях общества и государства. Внутренняя мотивация проявляется в присущих данному субъекту юридических целях, потребностях, интересах, желаниях, стремлениях.

Именно мотивация как часть правовой психологии является своего рода посредником между совестью как внутренним мотивом и справедливостью как внешним мотивом. Посредством мотивации обеспечивается соответствие индивидуального и общественного в правосознании. Правовая мотивация позволяет скоординировать должное и желаемое в содержании правосознания. В известном смысле категорический императив И. Канта есть выражение такого идеального соотношения.

При раскрытии функциональной структуры правосознания использованы такие термины, как «гносеологический», «аксиологический» и «праксеологический» компоненты. Их использование можно обосновать через обращение к сложившейся практике анализа функций правосознания с тем, чтобы, критически переосмыслив ее, выработать собственное понимание функциональных компонентов правосознания.

Вначале обратимся к высказанному А.К. Уледовым в книге «Структура общественного сознания» тезису о троякости суждений, которые человек использует в качестве основы духовного освоения мира - теоретических, практических и духовно-оценочных. В этих трех типах суждений, как полагает автор, раскрывается вся полнота и целостность освоения действительности как системы качеств и свойств бытийствующего мира, и через них можно осветить сам механизм духовного познания, присвоения мира, превращения его из «мира-самого-по-себе» в «мир-для-меня». Каждый тип суждения используется для освещения той или иной стороны действительности с тем, чтобы составить определенным образом структурированную целостную картину мира.

Выделенные типы достаточно самостоятельны, чтобы существовать автономно и не зависеть друг от друга в целях и средствах исследования, однако только их совокупность дает именно те мировоззренческие установки, которые являются наиболее адекватными и объективными. Рефлексия служит получению информации описательного, дескриптивного характера, далее исходящие из дескриптивной информации регуляторные нормы и принципы специфическим образом воздействуют на всю деятельность человечества (в том числе и эпистемологическую). В свою очередь оба эти типа познания и присвоения мира находят свое реально-предметное воплощение в практической деятельности по реализации накопленного знания и выведенных на его основе правилах этой деятельности. К ученым, разделяющим эти взгляды, можно отнести и Г.И. Прибыткова, который в статье «К определению методологии системного исследования форм общественного сознания» пишет, что, в соответствии с тезисом о предметно-практическом, духовном (теоретическом) и духовно-практическом способах освоения мира, можно представить всю совокупность социальных феноменов (которые можно отождествить с общественным сознанием) как единство трех начал: 1) социального отражения, осознания закономерностей, количественных и качественных сторон природной и общественной деятельности общественным человеком и обществом; 2) совокупности различных видов жизнедеятельности, так или иначе связанных с отражением, с осознанием окружающей действительности: 3) сферы общения, включенности человека в такие общественные связи и отношения, которые предполагают и включают обмен жизненной информацией.

Данная точка зрения интересна позицией автора по такому важному вопросу, как целостность освоения мира через функции, однако неверным видится взгляд на автономность суждений как залог объективности и адекватности. Представляется более достоверной ситуация взаимосвязи и взаимообусловленности всех трех функций правосознания как единого целостного явления.

Еще один исследователь структуры общественного сознания, Д. Гырдев, в монографии «Актуальные проблемы общественного сознания» пишет: «Общественно-историческая практика показывает, что для нормального функционирования и развития социальной системы необходимы три условия: а) самопознание, б) регулирование исторически существующих общественных отношений и в) практическое изменение объективного мира. Эти три указанных условия предопределяют в наиболее общем виде и базисную структуру сознания».

Отмеченная позиция разделяется автором монографии в части зависимости структуры сознания, в том числе и правосознания, от реальности, или, как называет ее Гырдев, общественно-исторической практики. Однако видится не совсем верным взгляд на праксиологию правосознания как инструмент практического изменения объективного мира. Данное преобразование скорее осуществляется на уровне аксиологического компонента, в то время как праксеологический реализует притязания правовой аксиологии в предметно-практической деятельности.

Можно отметить и структуру правосознания, предложенную А.Р. Ратиновым, демонстрирующую детальный анализ функциональных компонентов правосознания.

Таблица 1 - Функциональная структура правосознания

Основные функции правосознанияПсихические компонентыРезультаты функционированияЭмпирические показателиКоличественные характеристикиПознавательнаяИнтеллектуальныйПравовая подготовкаЮридические знания и уменияСтепень осведомленностиОценочнаяИнтеллектуально-эмоциональныйЦенностные отношения к праву и практике его примененияОценочные суждения (мнения)Степень солидарностиРегулятивнаяИнтеллектуально-эмоционально-волевойПравовые установки и ориентацииПоведенческие позиции (решения)Степень устойчивости

Еще одна крупная группа ученых, изучающих структуру сознания и правосознания, стоит на позиции, обоснованной такими учеными, как В.И. Каминская и А.Р. Ратинов. В структуре правосознания они выделяют основные его функции - познавательную, оценочную и регулятивную. Все другие функции практически охватываются ими, в частности, информативная, прогностическая и другие. Правосознание осуществляет непосредственное воздействие на личность и общественные отношения, оно регулирует их, необходимо только отметить, что результатом регулятивной функции является поведенческая реакция субъекта права в виде правомерного или противоправного поведения.

Как и предыдущие исследователи структуры правосознания, Г. Мукашев, основываясь на научной юридической литературе, выделяет три основные функции, присущие правосознанию: познавательную, оценочную и регуляторную. Его поддерживает и Р.З. Лившиц, раскрывая такие основные функции правосознания, как познавательная, оценочная и регулятивная.

Воззрения данной группы исследователей на функции правосознания характеризуются ограниченностью в понимании взаимосвязи и взаимообусловленности правосознания и социальных процессов. Данный недостаток обусловлен исключительно тем фактором, что все эти работы написаны юристами, а не философами. Поэтому такая теория должна быть дополнена указанием на социальную обусловленность становления и развития функциональных элементов правосознания и, в свою очередь, их влияние на генезис социума.

Таким образом, функциональный анализ правосознания как динамической системы предполагает выделение в его структуре гносеологического, аксиологического и праксеологического компонентов, что является принципиально новым в теории структуры правосознания и позволит более полно и адекватно раскрыть его функциональные особенности

Разберем подробнее данные компоненты.

Гносеологический компонент есть деятельность правосознания, направленная на упорядочение, углубление и совершенствование знаний о праве, переосмысление права, его места и роли в социально-историческом процессе, разработка теоретических основ работы с правом как социально-культурным феноменом. Эта деятельность не направлена на регулирование поведения индивидов. Она имеет своей целью формирование, преобразование сложившегося правосознания в соответствии с объективно существующими параметрами общественной жизни.

Гносеологический компонент правосознания вырабатывается на социальном уровне в процессе поступенного освоения мира человечеством не как данного однажды и навсегда, не как константы, а как развивающейся системы, с учетом специфических особенностей и закономерностей его генезиса. Не случайно исследователь правовых установок Н. Щербакова считает, что познавательная активность личности в сфере действия правовых норм - вопрос большой практической значимости.

Гносеологический компонент правосознания не может быть отождествлен с наукой, поскольку охватывает гораздо большее качественное и количественное пространство фактов, теорий, догадок по поводу вещей, процессов и явлений материального и идеального порядка. Так, Д. Гырдев указывает, что в понятие «научное сознание» мы вкладываем более узкий смысл, подразумевая под ним своеобразное единство систематизированных (эмпирических и теоретических) знаний, которые более или менее адекватно отражают объективный мир. В термин же «гносеологический компонент правосознания» включается весь объем информации, который накоплен к моменту анализа, и с достаточной степенью достоверности отражает объективные черты всего существующего.

Процесс приобретения, накопления и систематизации знания, понимаемый как деятельность гносеологического компонента правосознания, выступает залогом формирования мировоззрения и должен отвечать критериям истинности, адекватности полученной информации. Гносеология носит дескриптивный характер, поскольку познавательная информация, будучи проинтерпретированной сквозь призму методологии истинностного познания, выступает как средство формирования теоретического базиса дальнейшего освоения мира, его присвоения, использования, эксплуатации в самом позитивном смысле этого термина.

Структурированность гносеологии есть причина и залог структурированности самого гносеологического компонента правосознания. Структурными элементами его являются факты и идеи, гипотезы и теории, законы и закономерности, категории, понятия и термины, результаты предметно-практической деятельности. Факторами упорядочивания этих феноменов выступают логика и систематизация.

Таким образом, сам гносеологический компонент правосознания тоже является системой с четко выстроенной структурой собственных элементов, что является залогом адекватности и объективности получаемого знания. Детально данная точка зрения изложена в труде, концептуальные основы которого разделяются автором.

Гносеологический компонент правосознания, как и правосознание в целом, характеризуется динамичностью, постоянной изменчивостью, незавершенностью. Появление нового знания, формирование новых методов и приемов познания, отраслей науки являются свидетельствами и результатами постоянного развития общественного бытия, его неконстантного характера. В этом заключается амбивалентность самого общественного сознания - структурность, стройность, полнота, адекватность - и одновременно непрерывное совершенствование и пополнение качественных и количественных характеристик, дифференциация и интеграция различных областей и сфер его приложения.

Гносеологический компонент правосознания, как и правосознание в целом, исследует сам себя, анализирует закономерности своего развития и изменяет свою структуру, то есть приводит в действие механизм, отвечающий за полноту и адекватность отражения объективного мира. Так считает и Б.А. Чагин: «Генетически возникновение научных знаний связано с общественной практикой человека, с ее запросами. Развитие научного сознания обусловлено общественными потребностями, их стимулированием».

Существенной чертой гносеологического компонента правосознания является его методологическая база, без которой он бы потерял связь с практикой и логическую стройность. Методы - это основа, на которой строится анализ и прогноз, выполняются функции формирования мировоззрения, формируются теории и гипотезы о строении и развитии мира.

Методология гносеологического компонента правосознания развивается в соответствии с той базой информации, которая уже накоплена субъектом к этому времени, и она постоянно приводится в состояние адекватности тем критериям истинности и полноты, которые отвечают требованиям современности. Об этом напоминает и А.К. Уледов, говоря, что исследователи науки как общественного явления, как правило, не включают в ее содержание такой важный элемент, как методология. Они признают ее значение для науки, но считают, что раз методологическую роль играют философские принципы, то последние относятся к философии, а не к науке. А наука не просто пользуется теми или иными философскими принципами, но и включает их в ткань своего содержания и делает своими элементами.

Методы гносеологического компонента правосознания способствуют наиболее точному и полному отражению реальности, материальной и нематериальной, и позволяют социальному субъекту при их правильном использовании достигать цели исследования с учетом специфики анализируемого объекта, его места и роли в бытии мира.

Уровни гносеологического компонента правосознания - эмпирический и теоретический - являются залогом объективности и достоверности получаемого знания, поскольку каждый из них обеспечивает в своей сфере получение истинной и объективной информации. На эмпирическом уровне субъект правосознания наиболее близок к объекту исследования, он собирает фактические данные, фиксирует практику, то есть проводит дескриптивные исследования с тем, чтобы полученную информацию пропустить через «жернова» теоретического анализа. Н.В. Мотрошилова совершенно справедливо называет этот уровень ближайшим к действительности. В.Ж. Келле и М.Я. Ковальзон обоснованно считают, что эмпирическое (они именуют его донаучным) знание является элементом повседневного сознания.

На теоретическом же уровне субъект занимается анализом собранных фактов, характеризующих исследуемый объект, с тем, чтобы доказать или опровергнуть ту или иную догадку, гипотезу, идею, или же использует полученную информацию об объекте для его дальнейшей эксплуатации. По верному замечанию Д. Гырдева, теоретики обобщают и систематизируют результаты общественной практики.

Для того, чтобы оперировать этой собранной информацией во всей полноте ее денотатов, гносеологический компонент правосознания формирует тезаурус - свод слов, терминов, понятий, которые присущи именно данной сфере интеллектуальной человеческой деятельности. Это способствует защите специальных исследований от профанации, адекватности терминологического отражения знаний эмпирического и теоретического уровня и прогнозирования процессов и явлений с высокой степенью вероятности. На это указывает и А.К. Уледов: «…наука включает в свое содержание…специфические категории, которые необходимы наукам при исследовании и систематизации материала».

Само формирование знания идет чаще всего по общепринятой схеме (в частности, не является исключением и данная работа): идея (выдвижение какой-либо идеи о функционировании, устройстве, свойствах исследуемого объекта), гипотеза (облечение идеи в каркас уже известных данных об исследуемом объекте, выстраивание предполагаемого исследования в систему), теория (увязывание выстроенной гипотезы с имеющейся базой данных обо всей системе, частью которой является исследуемый объект), концепция (выявление закономерностей существования и функционирования как исследуемого объекта, так и системы, структурным элементом которой он является, и построение схемы места и роли данного объекта в данной системе).

Таким образом, в структуру гносеологического компонента правосознания, который сам является целостной системой со сложной разветвленной схемой функционирования, входят методы, уровни, категории, понятия, идеи, теории, гипотезы, концепции. Гносеологический компонент правосознания тесно связан с познанием как процессом приобретения и совершенствования знаний о мире.

Динамичный характер самого правосознания и гносеологического компонента правосознания, в частности, своей причиной имеют историчность общественного бытия. Можно проследить, как сознание общества развивалось в процессе приобретения все нового и нового знания, что неизбежно должно было сказаться на социальных процессах.

Общественное сознание всегда было непосредственно связано с предметно-практической деятельностью человечества. Регулирование этой деятельности всегда проходило через освоение мира, познание и использование закономерностей бытия материального мира. Практика и познание выступали как два взаимосвязанных процесса, подтверждая друг друга.

Наибольшую роль в развитии гносеологического компонента правосознания играет общественно-экономический прогресс. Рост производства, развитие перерабатывающей промышленности, освоение космоса, усиление нагрузки на техноемкие и наукоемкие виды деятельности приводят к обновлению содержательной стороны правосознания, что, в свою очередь, реформирует мировоззрение общества и ведет к дальнейшему росту места и роли гносеологического компонента правосознания в системе правосознания и общественного сознания в целом.

Исторически развитие гносеологического компонента правосознания есть история борьбы духа и природы, история противостояния человека и мира во всем его многообразии. Отражение природы, осуществляющееся в процессе осознания мира и себя в мире, не является процессом «в себе», не отчуждено от предметно-практической деятельности, а, напротив, подчинено ей в целях и средствах, что означает целенаправленность формирования структурного состава сознания на протяжении всей истории человечества.

Само общество основано на продиктованных природой правилах поведения, гласящих, что вне коллектива, вне социальной иерархии невозможно развитие и процветание даже самой сильной, ловкой и опытной особи. К человеку это относится более всех других живых существ, поскольку именно социальная сущность сознания и познания дает возможность обобщать получаемые знания, абстрагироваться от единичного, возможно неверного, опыта и приобщаться к общечеловеческому, общемировому опыту. Трансцендирование частного, личного, его обобществление - это самое главное условие развития общества, а значит, и гносеологического компонента правосознания как целостности.

Правосознание формируется не одномоментно, его развитие выступает как процесс практического и духовного освоения мира, складывающийся исторически. В этом процессе также могут быть вычленены системные элементы как временньго, так и качественного характера. Развивающийся характер гносеологического компонента правосознания соответствует развивающемуся характеру самого общества.

Общество анализирует свою историю, вырабатывая механизмы предотвращения повторения ошибок, общество пытается предсказать возможные варианты своего генезиса и выбрать наилучшие из них. Общественное сознание, опирающееся на правосознание, своей целью, в конечном счете, видит социальное регулирование всех процессов в обществе. Гносеологический компонент правосознания выступает своего рода теорией общественного бытия, основой построения концепций социального развития и функционирования.

Для характеристики аксиологического компонента правосознания как подструктуры правосознания также необходимо обратиться к истории развития человеческого общества. Если в гносеологическом компоненте главную роль играли дескриптивные, то есть описывающие суждения, то в аксиологическом имеют решающий вес прескриптивные, то есть предписывающие суждения.

Сущностью и задачей данного компонента правосознания является регулирование социальной жизни и социальных отношений, что неизбежно связывает аксиологический и гносеологический компоненты правосознания. Согласимся со словами Д. Гырдева о том, что задача оценочно-нормативного сознания - с помощью различных социальных норм регулировать отношения людей в обществе и их взаимодействие с природой. Таким образом, налицо постулирование неразрывной связи аксиологического и гносеологического компонентов правосознания.

Аксиология правосознания в ее эпистемологическом аспекте основана на нормативно-оценочном познании правовой реальности. В социально-правовых нормах всегда отражается многообразие общественных фактов: политических, экономических, правовых, научных. Принципы и нормы аксиологии правосознания носят изменчивый, статический характер, поскольку модернизируются вслед за изменениями в общественном бытии, отвечают его все возрастающим потребностям и интересам.

Аксиологический компонент правосознания, в конечном счете, направлен на выработку тех или иных норм, правил, принципов, которые получают статус социальных и несут ответственность за регулирование процессов, происходящих в обществе. Нормы аксиологии правосознания воплощены в двух его сферах: естественном и позитивном праве.

Эти сферы призваны санкционировать поведение человеческих индивидуумов и групп на всех уровнях их бытия, то есть аксиологическое правосознание проникает во все сферы личностного и социального поведения, подчиняя себе людей.

Предписание, прескрипция, содержащиеся в аксиологических нормах, также носят динамичный характер, поскольку они неизбежно должны соответствовать уровню развития данного общества, его интересам и потребностям.

В особенности это относится к праву, которое, помимо внутренних общественных и государственных динамических процессов, в своих нормах должно также учитывать нормы международного права, то есть должно быть регулируемо на нескольких уровнях своего становления.

Реализация аксиологического компонента правосознания на практике поддерживается санкционированием норм аксиологии либо посредством государства, как это происходит в случае использования норм позитивного права, либо посредством общественного мнения, как это происходит в случае использования норм естественного права. И в том, и в другом варианте все нормы, правила и принципы изначально одинаково справедливы для всех индивидов и социальных групп, подпадающих под юрисдикцию данных нормы, правила, принципа. Регламентация поведения людей, что является задачей аксиологического компонента правосознания, не несет функций принуждения.

Этот вид осознания правового бытия направлен скорее на выработку у каждого индивида или группы определенных социальных навыков, непринужденного правового и нравственного поведения. Это достигается путем присвоения аксиологическим компонентом индивидуального правосознания тех постулатов, которые формулируются на уровне общественного правосознания.

В романе «Моби Дик или Белый Кит» Г. Мелвилл восклицает: «Этот мир, и эта жизнь ни имеют смысла, ни не имеют его помимо того, который мы сами ему присвоим!». Действительно, мир сам по себе совершенно безразличен аксиологически, и это только люди придают ему смыслы, значения, содержательные наполнители.

Аксиологический компонент правосознания придает значение именно тем феноменам материальной и духовной жизни, которые служат вехами, ориентирами в перипетиях общественного правового бытия. Как замечательно пишут А.Г. Карабаева и О.В. Юрьева в статье «Аксиологические стратегии социально-философской мысли», проблема ценностей - одна из вечных философских проблем, подверженных актуализации в связи с интенсивными духовными поисками нашего времени. Оценочные корреляты, присваиваемые тем или иным вещам, процессам и явлениям бытия и небытия, имеют прямое отношение только к интересам и потребностям человека, становясь ценными или бесполезными лишь для кого-либо или для чего-либо. Оценка - это своего рода акт присвоения объекта, полагания его доступным и значимым, возможным к применению, возможным к регулированию. Более того, факт наличия или отсутствия того или иного предмета или качества сам по себе может выступать фактором оценки.

Таким образом, оценка - это показатель значимости явления, процесса или вещи для общества или отдельного индивида, но показатель не стабильный, статичный, а изменчивый, динамичный. Как указывает Ж. Туймебаева, всякая масштабная социальная программа в явной или неявной форме опирается на определенные ценностные ориентации.

Аксиологический компонент правосознания тесно связан с гносеологическим. Оценка и норма как атрибуты аксиологии связаны с познанием, освоением мира. А этот процесс происходит на основе гносеологического компонента правосознания, то есть с использованием его методологии, терминологии, уровней и парадигм. Именно познание позволяет субъекту раскрывать содержание объективных процессов и явлений, их закономерности в процессе познания и использовать полученные знания в предметно-практической деятельности.

Содержание и оценка взаимосвязаны, оценка подчинена содержанию объекта в целях и средствах его использования. Поэтому в аксиологическом компоненте правосознания важную роль играет проблема достоверности, адекватности, истинности получаемого знания о содержании исследуемого объекта. Ценностное отношение ставит познание, науку в положение зависимости от целенаправленности человеческой воли.

Это подтверждается и высказыванием Виндельбанда о том, что пролегомены познания изначально содержат комбинацию суждения с оценкой, ибо оценка истинности решается в утверждении или отрицании. Более того, оценка имеет смысл лишь постольку, поскольку подвергается проверке на соответствие предмета познания той цели, в связи с которой его судит оценивающее сознание. «Вся оценка, - пишет Виндельбанд, - предполагает в качестве своего собственного мерила определенную цель, и имеет смысл и значение только для того, кто признает эту цель. Поэтому всякая оценка выступает в альтернативной форме одобрения или неодобрения…».

Однако не следует смешивать дескрипцию и прескрипцию, то есть описательные знания, присущие гносеологическому компоненту правосознания и составляющие содержание исследовательской деятельности, и предписывающие знания, присущие аксиологическому компоненту правосознания и составляющие содержание регламентирующей деятельности. Их диалектическое единство является выражением сущности самого правосознания, которая заключается в исследовании, конструировании и регулировании социально-правовых процессов.

Качественное различие аксиологического и гносеологического компонентов правосознания проявляется в их отношении к действительности. В сфере гносеологического сознание выполняет работу по определению всех или наиболее существенных свойств исследуемого объекта. В сфере аксиологического сознание занимается анализом той информации, которую предоставляет гносеология, и на ее основе вырабатывает способы и методы отношения к нему.

Гносеологический компонент правосознания не содержит оценки, поскольку в его функции это не входит. Познание как орудие гносеологического компонента правосознания безразлично к ценности исследуемого объекта.

Получается, что объект и цель исследования задаются гносеологическому компоненту правосознания аксиологией, а в средствах и методах исследования гносеологический компонент правосознания свободен и подчиняется только самому объекту. К тому же в гносеологии одной из важнейших является категория истины, а в аксиологии к нормам и правилам человеческой жизнедеятельности категория истины в качестве критерия объективности и значимости исследуемого объекта неприменима.

Нормативность не может быть оценена в качестве ложной или достоверной, однако она и не нуждается в подобной оценке, поскольку ее задача - отражение текущих интересов и потребностей большинства из составляющих данный социум индивидов. Норма, правило не несут познавательной нагрузки, какая присваивается, к примеру, постулатам гносеологического компонента правосознания. Они призваны донести до праксеологического компонента правосознания те аксиологические постулаты, которые вырабатываются обществом для регулирования собственной жизнедеятельности.

Однако неверно было бы говорить об отсутствии объективности в нормах, правилах и принципах аксиологии правосознания. Они должным образом соответствуют тем объективным фактам, которые сформулированы гносеологическим компонентом правосознания и присущи именно данному аксиологическому типу действий.

Нормы социального регулирования всегда являются своеобразным отражением реальности, над которой надстраиваются и которую регламентируют. Эта двусторонность процесса взаимообусловливания выступает фактором тесной взаимосвязи гносеологического и аксиологического компонентов правосознания, и служит залогом неразрывности профессионально-теоретического и нормативно-оценочного подхода к анализу и практическому освоению реалий социального бытия.

Истинность и объективность норм и принципов правовой аксиологии выражаются, прежде всего, в верном и определенным образом структурированном отображении тех фактов и событий, которыми наполнена социально-правовая реальность. Подобное адекватное отражение общественного развития есть теоретическое основание регламентации и контролирования функционирования и развития общества как системы в целом.

Нормы правовой аксиологии проверяются на объективность и достоверность критериями их соответствия потребностям общественного развития на данный момент и наличия в них фактора всеобщности и обязательности. Сам объективный, не зависящий от желаний и интересов отдельных личностей характер общественного развития является глубинной причиной объективности тех норм, правил и принципов, которые это развитие регулируют.

И дело здесь не в том, что аксиологический компонент правосознания закрепляет уже сложившийся в ходе исторического прогресса правопорядок, а в том, что общественные потребности объективно обусловлены самим процессом общественного развития, и это доказывает объективность, достоверность и необходимость норм социальной регуляции как оценочного механизма в жизнедеятельности общества.

Если понимать общество как сложную структурно организованную саморазвивающуюся целостную систему, то ее гомеостатическое состояние поддерживается исключительным образом за счет динамического равновесия между дескриптивным и прескриптивным знанием и сознанием. В то время как гносеологический компонент правосознания ведущую роль в своих исследованиях отдает истине и проблемам ее постижения, аксиологический компонент правосознания делает упор на нормативной стороне познавательно-практического процесса, считая истину необходимым, однако не первостепенным элементом аналитического процесса.

Если в гносеологическом правосознании оценка и норма как структурные подсистемы процесса освоения мира выполняют второстепенную роль регулятора взаимоотношений между субъектами, между наукой и обществом, то в аксиологическом правосознании истина и ее критерии подчинены глобальной цели достижения мира и порядка на социальном уровне. Истинность в аксиологическом компоненте правосознания адекватна объективности и направлена на усиление декларируемого принципа справедливости общественного устройства, поддерживаемого (легитимизируемого) общественными институтами, в частности, правом и государством.

Таким образом, выберет ли индивид требование, содержащееся в норме, правиле или принципе права, императивом собственного поведения, зависит только от той оценки, которую он даст данной норме, правилу или принципу. Сами правовые нормы, правила, принципы содержат в себе указание на необходимость оценивания их как изначально позитивных, предначертанных объективно и сверхиндивидуально, вне личностных амбиций и превалирования собственнических интересов и потребностей. Следовательно, ценность как философская категория приобретает в аксиологии правосознания значение мерила правомерности поведения.

Аксиологический компонент правосознания находит свое выражение в двух формах. Первая из них основана на приоритете гносеологии в общем процессе практического освоения мира, и потому нормы, правила и принципы, определяемые необходимостью для общества преобразовывать мир в соответствии с его закономерностями, строят отношения на основе теоретического уровня гносеологического компонента правосознания, на основе информации, утверждающей законы и закономерности бытия, всего сущего, безотносительно к оцениванию этого сущего с точки зрения его практической полезности, бесполезности или вредности.

Данная форма имеет в своей структуре четко разработанный, выработанный на основе теории общественного бытия стратегический план развития и функционирования общества в целом. Это позволяет на базе моделирования и прогнозирования общественных процессов осуществлять те социальные проекты, которые направлены на совершенствование общественного сознания, в частности, общественного бытия в глобальном масштабе.

Вторая форма аксиологического компонента правосознания, основывающаяся на оценочно-нормативной информации, строится по принципу «регуляция - залог нормальной жизнедеятельности». Сама по себе оценочная информация уже содержит в себе как свой составной элемент регуляторный механизм, поскольку по определению аксиологический компонент правосознания, своей непосредственной целью имеющий оценивание всего происходящего, носит конкретно-исторический характер и адекватно отражает существующие общественные отношения. Можно даже сказать, что регулятивная функция выступает ведущей для оценочного освоения мира, поскольку только активное воздействие оценки на общественные процессы, ее ведущая роль в человеческой практике служит залогом действительно реалистичного подхода к аксиологии правосознания и продуктам его деятельности.

Общество - это саморазвивающаяся, саморегулирующаяся система динамического характера, и все те изменения, которые происходят в социальной структуре, не случайны, а основаны на познавательно-оценочных суждениях, то есть прескриптивно-дескриптивных положениях осознанного характера. Осознание всей полноты и глубины происходящих в обществе процессов правового характера целиком и полностью осуществляется за счет диалектического единства дескриптивного и прескриптивного правосознания и выступает основой закладывания теоретической базы регулирования и трансформации процессов развития и функционирования общества как полноценной системы.

Немаловажно также то, что правосознание, каким бы оно ни было - гносеологическим, аксиологическим или праксеологическим - носит исторический характер. В книге «Кибернетика» Норберт Винер высказал мысль о том, что всякое живое существо определяет свое будущее поведение на основе прошлого опыта.

Историчность сознания есть залог адекватности отражения действительности и объективности полученной информации, а также того, что тот концептуальный стратегический план, которым человек или человечество определяет свое будущее, будет реалистичным и исполнимым, кроме того, что данный план действительно будет знаменовать собой этап улучшения, прогресса, значительного сдвига в сторону совершенствования как всей системы, так и ее отдельных элементов.

Гносеологический и аксиологический компоненты правосознания берут предметом своего исследования один и тот же объект. Однако если дескриптивное суждение рассматривает объект со стороны его содержания, то прескриптивное суждение интерпретирует объект как включенный в предметно-практическую деятельность с точки зрения его практического использования.

Правовая аксиология берет объект не сам по себе как изначально ценный и важный, а присваивает ему ту или иную долю ценности в соответствии с тем значением, которое придается объекту, исходя из возможности удовлетворения с его помощью или в процессе его использования человеческих потребностей. Таким образом, сочетание гносеологического и аксиологического компонентов правосознания устанавливает соотношение между содержанием и значением объекта.

Если гносеологический компонент правосознания отражает объективные закономерности реального мира, аксиологический компонент правосознания декларирует отношение к феноменам, явлениям и процессам окружающего мира, то праксеологический компонент правосознания отображает объективно необходимые изменения, производимые человеком в окружающей среде.

Праксеологический компонент правосознания выступает основанием, источником постоянно развивающейся социально-правовой практики. Предметно-практическая деятельность возможна к функционированию только посредством предыдущего гносеологического освоения правовой реальности и ее присвоения в терминах и понятиях аксиологии.

В результате практической реализации ценностного отношения с участием воли, играющей роль энергетического двигателя, возникает новое образование - интеллектуально-эмоционально-волевое, именуемое правовой установкой. Под установкой понимается тенденция или предрасположенность личности определенным образом воспринимать и оценивать информацию, процессы, явления и готовность действовать в отношении их в соответствии с этой оценкой. В своей совокупности эти установки организуются в систему ценностных ориентаций, основанных на системе убеждений.

Доминирующие установки определяют направленность личности, ее жизненную позицию и характеризуют содержательную сторону ценностных ориентаций. Под такой ориентацией, согласно правильному определению В.В. Лазарева, понимается совокупность правовых установок индивида или общности (группы, коллектива), непосредственно формирующих внутренний план, программу деятельности в юридически значимых ситуациях.

Согласимся и с утверждением В.И. Каминской и ряда других авторов об осуществлении регулятивной функции правосознания посредством правовых установок и ценностно-правовых ориентаций, синтезирующих в себе все иные источники правовой активности. Результат этой регуляции - поведенческая реакция в виде правомерного либо противоправного поведения.

Правосознание, как и любой социальный феномен, характеризуется диалектическим сочетанием конкретности в подходе к анализу событий, явлений и процессов социально-правового бытия и абстрактности теоретического исследования и освоения мира сквозь призму суждений, дескриптивных и прескриптивных терминов. В силу общественного, общего, абстрактного по преимуществу характера правосознание выходит за пределы частных, конкретных случаев, то есть не может охватить все проявления индивидуально-событийного в сознании, учитывая только наиболее типичные черты и свойства каждого объекта исследования.

Подобным образом обстоит дело и в сфере регуляции правового бытия посредством аксиологического компонента правосознания. Оно всего лишь дает наиболее общие положения, одинаково справедливые для всех членов общества независимо от их половой, возрастной и иной принадлежности. В частности, правосознание формирует поведение в определенной ситуации, устанавливая границы от дозволенного законом до противоправного, предполагая в рамках этих границ всю палитру возможного поведения. Иначе дело обстоит в праксеологическом компоненте правосознания.

Праксеологический компонент правосознания относится ко всей полноте правосознания так же, как и практика относится к познанию, то есть выступает его источником и критерием. Практическая деятельность всегда является неким постулатом, исходной точкой, от которой и ради которой начинается любой анализ.

Праксеологический компонент правосознания своей конечной целью имеет адекватизацию абстрактного и конкретного в правосознании. Оно включает в себя плоды деятельности и аксиологического, и гносеологического компонентов правосознания как свои базовые основы. Практика является реализацией результатов гносеологии и аксиологии правосознания, их воплощением, включением в социально-правовое бытие. Праксеологический компонент правосознания рассчитан на реальную деятельность по преобразованию общественного бытия.

Термин «праксеологический компонент правосознания» не имеет классового или стратификационного значения. Он предназначен для обозначения той сферы правосознания, которая направлена исключительно на воплощение результатов деятельности гносеологического и аксиологического компонентов правосознания в конкретную предметно-практическую сферу. Праксеологический компонент правосознания позволяет преодолеть разрыв между познавательным (гносеологическим) и ценностным (аксиологическим) компонентами правосознания.

Праксеологический компонент правосознания также выступает источником гносеологического компонента правосознания. Он подчинен практике в целях освоения мира, поскольку невозможно представить себе науку, «оторванную» от практических целей и потребностей насущной жизни. Гносеологический компонент правосознания исторически появляется позже праксеологического, и основывается на нем в силу предметности своих гносеологических притязаний.

Аксиологический компонент правосознания исходит из практики при построении системы норм, правил и принципов поведения абстрактной личности в абстрактной ситуации, а праксеологический компонент правосознания применяет эти нормы, правила и принципы для конкретного социального субъекта, пребывающего в конкретной ситуации.

Праксеологический компонент правосознания близок к гносеологическому по своему содержанию и функциям. Освоение мира, протекающее через практику и ради практики, неизбежно подвергается постоянному теоретическому контролю, необходимому для поддержания соответствия критерию истинности, целостности, методологической выдержанности и объективности. Гносеология правосознания, включающая в себя информацию дескриптивного характера, выступает содержательной стороной процесса предметно-праксеологического освоения мира, а праксеология - его воплощением.

Характеризуя праксеологический компонент правосознания, обратимся к опыту его исследования в научной литературе. Говоря о предметно-практической деятельности, академик Ж.М. Абдильдин отмечает, что практическая, предметная деятельность как единство опредмечивания и распредмечивания является всеобщим условием человеческого бытия. Г.М. Мукашев пишет, что в научной литературе существует понятие практического правосознания, которое интерпретируется как «сознание, непосредственно сопровождающее и обслуживающее… реальные действия», «поступки, внешние действия, практическое использование людьми права». Оно выражается в поступках, внешних действиях индивидов, в деятельности по воплощению норм, правил и принципов права. Посредством него, по словам Д. Гырдева, общество изменяет природную и общественную среду, в которой оно живет и развивается.

Это сознание, как справедливо утверждает Д. Гырдев, является первой формой человеческого познания, поскольку оно непосредственно связано с повседневной практической деятельностью людей. Праксеологическое правосознание - это такое сознание, которое непосредственно регистрирует, отображает и регламентирует то, что неотделимо от актов воплощения права, служит их совершенствованию. Составными частями праксеологического правосознания являются правовые чувства, правовые навыки и привычки, правовые знания.

Праксеология правосознания не ставит своей непосредственной задачей проникновение вглубь содержательной стороны явлений, процессов и событий. Она существует на уровне повседневной (не обыденной!) деятельности, и функционально предназначена для постановки и решения конкретных производственных и других проблем различного масштаба. Специфическими чертами являются объективность, адекватность объекту приложения гносеологического и аксиологического компонентов, логичность, систематизированность, и эти качества обусловлены укорененностью праксеологического сознания в социально-правовой эпистемологии и аксиологии.

Праксеологический компонент правосознания трансформирует знания в форму прикладных разработок конкретной деятельности, опираясь на те регуляторные механизмы, которые выработаны аксиологическим сознанием. Аксиологический компонент правосознания служит своего рода посредником между гносеологическим и праксеологическим сознанием. Гносеологический компонент правосознания, дающий информацию дескриптивного характера, не нуждается в превращении ее в прескриптивную и прикладную. Это - дело аксиологического и праксеологического компонентов.

Вопрос анализа праксеологического компонента правосознания не является праздным, поскольку он прямо сопряжен с проблемой подверженности индивида и группы правовым параметрам социума. Однако непосредственный анализ праксеологического компонента правосознания есть выход на проблему правовой деятельности и вместе с тем обращение к вопросу о формировании и развитии правовых установок. Проблема обеспечения выбора индивидом, группой правомерного поведения в конкретной ситуации является наиактуальнейшей, она есть цель и приоритет любого исследования права и правосознания.

Как верно подчеркивает В.С. Батурин, «…осмысление концептуальных основ теории деятельности - это сегодня не только теоретическая, но и важнейшая практическая проблема. Ее актуальность диктуется всем ходом тех преобразований, на путь которых стала Республика Казахстан как молодое суверенное государство». А правовая установка есть следствие воздействия правовой нормы на правосознание, и проявляется правовая установка в правовой деятельности.

Итак, на основе анализа особенностей структуры правосознания, в том числе специфических особенностей функциональной структуры, состоящей их гносеологического, аксиологического и праксеологического компонентов, была решена поставленная в начале подраздела задача. Это, в свою очередь, позволяет перейти к следующей части исследования - анализу общественно-исторических особенностей функционирования правосознания.

3. Взаимосвязь правосознания и социума

.1 Социальная обусловленность функций правосознания

Правосознание неразрывно связано с существованием человеческого общества, и, таким образом, условия возникновения правосознания являются условиями социальными.

Социальная деятельность на протяжении всего периода существования человечества всегда была вплетена в материально-производственную деятельность, служила ее регулятором и катализатором. В какой-то мере можно сказать, что предметно-практическая деятельность выступает в качестве воплощения общественного сознания, залогом и предпосылкой саморазвития социума. Объективность социальных процессов зависит от того, насколько они соответствуют реальным процессам материального производства.

Материально-производственная жизнедеятельность находит в общественном сознании свое непосредственное воплощение, однако общественное сознание, в свою очередь, оказывает влияние на предметно-практическую деятельность, подчиняя ее себе в целях освоения мира. Можно говорить об идеологии производства и потребления, которая проистекала непосредственно из общественного сознания.

Сознание развивалось вслед за развитием возможностей человека в духовном и материальном освоении мира и само развивало духовные и материальные потребности, интересы и возможности развивающегося человечества. Развитие это проходило отнюдь не стихийно, но подчинялось тем закономерностям, которые, прежде всего, были продиктованы самой природой и, во-вторых, формулировались большинством общества с тем, чтобы регулировать, контролировать как процессы производства благ, так и процессы их распределения, что намного важнее для общества. Регулятивные механизмы общество создавало как важный инструмент воздействия одной страты на другую, и, в конечном счете, любое легитимное решение так или иначе имело выход на экономические, политические или аксиологические приоритеты данного социума.

Самовоспроизводство общества - как духовное, так и материальное - есть функция, прежде всего, аксиологического порядка, и потому ответственность за этот процесс всегда возлагалась именно на общественное сознание, и оно же регулировало его. Общество никогда не было монолитом, при всей его целостности оно существовало и могло существовать лишь как конгломерат, состоящий из большого числа элементов, каждый из которых нес ответственность за свой «участок», и только слаженная работа этих структурных подсистем общественного сознания обеспечивала функционирование и развитие самого общества как гиперсистемы.

В силу этого задачей данного подраздела установлено показать степень влияния общества на структуру и функции правосознания.

Исходя из социально-философского подхода к анализу правосознания как специфического феномена общественной жизни, можно сделать вывод о том, что оно постоянно проникает не только в сферу правовых отношений, но и в другие сферы общественных отношений. Так, для того, чтобы быть отраженными в форме закона государства, необходимые экономические, политические и нравственные требования, нуждающиеся в юридическом закреплении, должны «пройти» сквозь призму правосознания, принять определенную форму его элементов, а затем стать зафиксированными в качестве нормативно-правовых актов. В то же время социальная жизнь определяет, формирует, воссоздает правосознание как особый вид социально-правового регулирования.

Анализ социально-культурной обусловленности правосознания предполагает учет ряда его важных содержательных аспектов. Прежде всего, это признание того факта, что правосознание является связующим звеном между сознанием как процессом отражения и осмысления различных явлений общественной жизни и практической деятельностью людей в области функционирования права.

Далее следует раскрыть взаимосвязь правосознания и поведения. Отражая объективные потребности общественного развития, правосознание является предпосылкой и специфическим регулятором поведения индивида. Оно всегда выражается в поведении людей, их деятельности в правовой сфере.

Наряду с этим, правосознание определяет мотивы принятия людьми определенных решений. Оно предполагает наличие в сознании индивида, группы установки к выработке определенного отношения к разнообразным правовым явлениям, в том числе к праву в целом, его идеям и принципам, к императивности провозглашенных норм права, а также к органам правозащиты и их деятельности.

Помимо прочего, правосознание есть результат восприятия социально-правовой действительности и взаимодействия различных форм общественного сознания. Поэтому сосредоточим внимание на анализе соотношения правосознания и многообразных явлений и процессов социально-правовой действительности, соотношения правосознания и социальной деятельности людей.

Также следует понимать, что одно и то же по содержанию, но различное по характеру настроения и эмоциональной направленности правосознание оказывает далеко не одинаковое воздействие на поведение и поступки индивида, группы, их деятельность. Это проявляется при сравнении состояний социального подъема и упадка.

Так, правосознание человека или группы, характеризующееся подъемом, носит оптимистический характер, а упадок пронизан пессимизмом, апатией. Таковы полярные выражения состояния правосознания. При этом в условиях экономической нестабильности государства, социальной беззащитности народа, правового «беспредела» падает в целом уровень духовности всего общества, доминирующей тенденцией в нем выступают пессимизм и упадничество.

Одновременно нельзя недооценивать и другой аспект, связанный с состоянием правосознания в период реформирования общества. Поскольку само общество в своем эволюционном развитии проходит ряд этапов, то и правосознание личности, группы переживает ряд этапов. При этом на каждом из них правосознание переживает самые разнообразные состояния.

Следовательно, систематическое изучение состояний, эволюции и тенденций правосознания - необходимая предпосылка и важный фактор эффективного влияния на развитие правоотношений в обществе, оптимального правового регулирования поведения индивидов.

Согласно сложившейся логике исследовательской работы, начнем с эволюции социальной обусловленности правосознания.

Жизнь общества на ранних ступенях его развития строилась на началах естественного самоуправления, которое соответствовало уровню развития самого человека. В первобытном обществе действовали определенные правила поведения - социальные нормы. Такими нормами были обычаи - исторически сложившиеся правила поведения, которые вошли в привычку в результате многократного применения в течение длительного времени и стали естественной жизненной потребностью людей. Они регулировали труд, быт членов рода, семейные отношения, то есть служили регулятором общественных отношений. Многие из них являлись одновременно нормами первобытной морали и религии, были связаны с отправлением обрядов и ритуалов.

Характерные признаки первобытных обычаев проявлялись в следующем: они исходили от рода и выражали его волю и интересы. Также они действовали в силу привычки, исполнялись добровольно, а в случае необходимости их соблюдение обеспечивалось всем родом. Специальных органов, охраняющих незыблемость обычаев, не существовало. При надобности к нарушителям обычаев применялось убеждение (внушение), а иногда и принуждение, которое исходило от всего рода или племени.

Следовательно, общественная власть и нормы поведения в эпоху догосударственного общества соответствовали уровню его экономического, социального, интеллектуального, культурного и духовного развития, зрелости самого человека.

С течением времени и развитием экономических и прочих отношений происходит и развитие правосознания как регулятора усложнившихся и дифференцированных общественных отношений. В современной философии и науке обоснован взгляд на общество как на целостный социальный организм. Отсюда следует, что имманентным качеством общества является организованность, упорядоченность образующих социальную жизнь общественных отношений, а значит, и объективная необходимость их социального регулирования, которое характеризуется рядом обязанностей.

Регулировать - значит, определять поведение людей и их коллективов, давать ему направление функционирования и развития, вводить его в определенные рамки, целеустремленно его упорядочивать. Как представляется, сопряженным и перекрещивающимся с понятием «социальное регулирование» является понятие «социального управления».

Последнее характеризует то же явление и также непосредственно вытекает из особенностей общества как системы, из необходимости его организованности, упорядоченности. Однако социальное управление относится к тому аспекту общества как системы, который состоит в активной организующей деятельности определенных управляющих органов (в том числе в деятельности органов государства, политических партий).

Нередко в литературе указанные категории понимаются как совпадающие. Но все же следует признать более обоснованным мнение о том, что регулирование - явление более широкое и более органичное для общества, чем управление

Степень и характер регулирующего влияния на общественные отношения позволяют выделить в системе нормативного регулирования, наряду с правом, следующие группы норм: обычаи, корпоративные нормы, религиозные нормы, мораль (нравственность).

Объединенные единой нормативной природой все эти нормы характеризуются следующими общими чертами. В частности, они представляют собой определенный стандарт (образец, эталон, норматив) поведения, типичный и нормальный для данного времени и среды. Также эти нормы определяют границы должного и возможного поведения, служат ориентирами в выборе социально одобряемого поведения и одновременно являются средством контроля за этим поведением

Помимо этого, социальные нормы формируются в процессе жизнедеятельности людей и в этом смысле неотделимы от своего носителя. Что также немаловажно, они преследуют достижение единых целей - обеспечения порядка и организованности в общественных отношениях.

В условиях намечавшейся свободы отдельного человека в социальной жизни, суровой и жестокой борьбы людей за существование система социального регулирования, настроенная на сохранение и обеспечение оптимального функционирования «целого» - рода, племени, отличалась монолитностью, суровостью, жестокостью, сковывала индивидуальную инициативу, самодеятельность членов рода, не давала сколько-нибудь широких возможностей для их социальной активности.

Она выступала в виде строгих, непререкаемых, обязательных (как и сама природная необходимость) мононорм-обычаев, в силу длительного применения ставших привычкой, освящавшихся первобытной мифологией, религией и вследствие этого не нуждавшихся ни во внешнем объективировании (институционализации), ни в обеспечении при помощи специального аппарата принуждения.

Именно такой естественно-природный характер мононорм-обычаев первобытных обществ и исключает надобность в позитивном праве - в институционном нормативном регуляторе, выраженном в специфической системе регулятивных средств и механизмов и связанном с принуждением особого рода, которое обеспечивается специальным аппаратом.

Примечательно, что именно в первобытных обществах обозначилась внутренняя структура права и правосознания, приобретшая затем, в особенности в праве, четко выраженное значение, - выделение, точнее, различение запретов, дозволений, позитивных обязываний.

Выражаясь внешне в системе обычаев, нормы первобытного строя, будучи едиными мононормами, по своему содержанию воплощали естественную социальную необходимость, согласующуюся, по разделяемому автором монографии мнению историка права В.О. Ключевского, с коллективистскими началами - экономическими и управленчески-организационными, характерными для этой стадии развития человечества - «первобытного коммунизма».

В силу указанных причин они представляли собой нерасторжимое единство производственных, моральных, религиозных, обрядово-ритуальных требований, можно даже подчеркнуть «как бы диффузный, синкретный характер первобытной норматики, включающей в себя и мораль, и этикет, и зачатки права, и даже религиозные предписания и запреты». В научной литературе отмечается, что само формирование норм-обычаев исторически происходило так, что первоначально сформировались запреты. И лишь потом появились позитивные обязывания и дозволения.

Какие же моменты социальной обусловленности структуры и функций правосознания на этапе его формирования представляются наиболее существенными?

Прежде всего, это доминирование запретов, причем такое, которое придавало всей системе социально-правового регулирования запретительный характер. В.О. Ключевский справедливо считает, что повсеместно нормы поведения людей в первобытных обществах (в том числе и на начальном этапе их развития - праобществе) выступали преимущественно в виде табу. И хотя табу не сводились к одной лишь норме-запрету, в их основе все же лежало безусловное запрещение.

Более того, весьма вероятно, что форму табу носили все первые нормы поведения, в том числе и такие, которые имели позитивное содержание. Это связано с тем, что в первобытных обществах, в особенности в праобществе, новые социальные потребности были одновременно и потребностями, и ограничениями биологических инстинктов. Да и «права» отдельных индивидов в той мере, в какой о них в отношении праобщества и первобытного общества в целом можно вообще говорить, были по большей части только «оборотной стороной» обязанностей индивидов перед обществом, коллективом.

Так, обязанность не препятствовать доступу к добыче остальных членов коллектива оборачивалась для них и правом: правом каждого из них получать долю. Вместе с тем, они отличались известной гибкостью; они, в особенности на более поздних стадиях, «далеко не всегда угнетали и подавляли всякую личность; напротив, обычай и общественное сознание давали и тогда выдающейся личности определенные возможности для самовыражения, инициативы, личной деятельности».

Далее, это сугубо социальный характер запретов и входивших в их орбиту позитивных обязываний и «прав»: они являлись прямым, ближайшим выражением социальных (биосоциальных) условий жизнедеятельности. С самого начала они выступали в виде прямого и ближайшего выражения коллективистских начал в жизни первобытных обществ, доминирования «целого» - рода, племени - средствами «нейтрализации опасности, которую представлял для общества зоологический индивидуализм».

В частности, их жестокость, твердость, непререкаемость в значительной мере объясняются жестокостью, твердостью, непререкаемостью самих требований социально-правовой жизнедеятельности первобытных людей, в том числе требований, имевших в своей основе биологические предпосылки.

А также спонтанно рождаемые естественными условиями жизнедеятельности людей первобытные обычаи затем оснащались «идеологическим осознанием в виде правила поведения и верования», они осознавались «частью как традиционные правила поведения, частью как веления сверхъестественных сил, не подлежащих сомнению и критике», что уже придавало соответствующим правилам характер социально-правовых и моральных норм.

В то же время надо видеть, что регулятивно-общий характер первобытных норм-обычаев, когда они целиком, без всяких исключений, охватывали все случаи данного вида, всех членов группы (например, абсолютный запрет, выраженный в экзогамии), не был построен на какой-либо обобщающей идее, мысли, принципе, а был продиктован изначальностью запретов, их непосредственно-социальным характером. Впрочем, и это «общее» представляется, причем и в перспективе, важным, и его следует принять во внимание при характеристике не только социального регулирования в целом, но и права. Все вышеизложенное касается зарождения социальных норм как регулятора общественных отношений.

Современное правосознание сохранило и приумножило свою социальную обусловленность. Так, можно привести точку зрения О.Е. Кутафина на современное положение социальных норм и их определение в современном обществе: «Социальные нормы - это правила поведения, регулирующие отношения между людьми. Это своего рода образцы, стандарты, масштабы поведения одного человека по отношению к другому. Социальные нормы учитывают интересы тех или иных групп и могут создаваться определенными социальными группами, хотя существует немало и общечеловеческих норм».

Кроме того, он классифицирует социальные нормы по следующим признакам.

Те, которые регулируют не отдельные случаи или конкретные общественные отношения, а типичные ситуации или вид общественных отношений (поведение в общественном месте, отношение к старшим, проведение демонстраций).

Социальные нормы, рассчитанные на многократное повторение. Урегулировав однажды ситуацию, социальная норма начинает действовать вновь, если возникает аналогичная ситуация.

Такие социальные нормы, которые имеют общий характер, то есть рассчитанные не на одного или нескольких человек, а на многих лиц, поименно не указанных. Неперсонифицированность, неконкретность адресата - вот что их характеризует.

Таким образом, действующие в обществе многочисленные социальные нормы составляют правила человеческого общежития. Они обусловлены экономическими, политическими, социальными, бытовыми и другими условиями, существующими в обществе. Именно нормы, заложенные в правосознании, четко определяют поведенческие акты правовых субъектов и выражают его социальную обусловленность.

О.Е. Кутафин также классифицирует социальные нормы согласно их характеру. К ритуалам относятся такие правила поведения, в которых акцент делается на внешнюю форму поведения. Содержание же ритуала не столь важно. Иначе ритуал можно определить как церемонию, демонстративное действие, имеющее целью внушить людям определенные чувства.

Обряды также заключаются в символических действиях, но в отличие от ритуалов они глубже проникают в психологическую сферу человека, преследуя воспитательные, идеологические цели.

Мифы - это образные примеры (сказки, былины), которые учат людей тому, что следует делать, а что делать нельзя (например, миф об ахиллесовой пяте).

Обычай - это такое правило поведения, сложившееся исторически, которое на протяжении жизни нескольких поколений стало всеобщим в результате многократного повторения. Обычай иначе можно определить как стереотип поведения. Он прочно входит в сознание людей потому, что выражает какую-то жизненную закономерность.

Традиции так же, как и обычаи, регулируют устойчивые отношения. Но они носят поверхностный характер, поскольку не затрагивают какой-либо общественной закономерности, а больше относятся к внешней стороне деятельности людей. Отличает эти два вида социальных норм и срок их формирования: обычай формируется на протяжении жизни нескольких поколений, традиции имеют меньший временной срок. Вот почему ломку обычаев люди переживают мучительно, ломка традиций происходит менее болезненно.

Религиозные нормы - это правила поведения, регулирующие отношение к божественному началу. Их смысл сводится к тому, что человек должен служить прежде Богу, а уже потом людям, обществу. Воля Бога пронизывает религиозные нормы. Поскольку Бог предполагает, что не все люди будут ему служить, в числе религиозных санкций содержится: епитимья, анафема, попадание в ад, страшный суд, лишение сана. Некоторые религиозные нормы как бы опосредуют человеческий и божественный путь Бога и требуют его помнить и чтить (праздник Рождества Христова, Крещение, Вознесение, Пасха). Другие религиозные нормы определяют поведение людей (десять заповедей из Нагорной проповеди).

Моральные нормы - это правила поведения, определяющие, что есть добро и что есть зло. Контроль над исполнением моральных требований, предъявляемых к людям, осуществляется средствами духовного воздействия: через чувство долга, который каждый человек должен сделать мотивом своего поведения, через оценку и самооценку поступков. Опираясь на выработанные нравственные требования, усваивая их, каждый человек может самостоятельно регулировать свое поведение. Ответственность за нарушение моральных норм, в отличие от ответственности в праве, имеет не материальный, а идеальный духовный характер (осуждение, презрение).

Политические нормы - это правила поведения, регулирующие отношения между нациями, классами и другими социальными группами, направленные на завоевание, удержание и использование государственного аппарата. Политические нормы часто формулируются в виде призывов, лозунгов и носят самый общий характер.

Это связано с необходимостью привлечь на свою сторону как можно большее количество людей. Доходчивость, простота - особенности политических норм (переход к рыночной экономике, защита человека труда, построение «социализма с человеческим лицом»). В пределах общих лозунгов можно выделить и более конкретные политические нормы, например, осуществить либерализацию цен, приватизацию государственного имущества, повысить оплату труда и др.

Этические нормы - это правила поведения, касающиеся внешнего проявления отношения к людям (обхождение с окружающими, формы общения и приветствий, манеры, одежда). За учтивостью может скрываться недоброжелательность и неуважительное отношение к человеку, и в этом плане можно сказать, что выполнение этических норм может расходиться с истинным отношением в поведении человека.

Эстетические нормы - это правила поведения, регулирующие отношение к прекрасному и безобразному. Чаще всего эстетические нормы не содержат определенных, конкретных моделей поведения в той или иной ситуации. Кроме того, они очень субъективны. Многим, например, не нравятся сюрреалистические картины С. Дали, но есть и достаточное число почитателей его творчества. Тем не менее, существует определенный идеал красоты, составляющий основу социальной нормы. Отклонение от идеала красоты, существующего в обществе, бросает тень на человека хотя бы тем, что свидетельствует об отсутствии у него вкуса, говорит о неполноценном развитии личности.

Деловые обыкновения - это правила поведения, складывающиеся в практической, производственной, учебной, научной сфере и регулирующие повседневную жизнь людей. Они фиксируют заведенный порядок дел и имеют локальный характер.

Правовые нормы - это правила поведения, являющиеся обязательными и охраняемые от нарушений силой государственного принуждения. Юридические нормы регулируют наиболее важные общественные отношения (структуру и осуществление государственной власти, взимание налогов, наложение ответственности за совершение общественно опасных деяний, использование земли, недр, охрану окружающей среды). Так как их нарушение может принести обществу значительный вред, государство устанавливает санкции, отличающиеся жестокостью, суровостью по сравнению с мерами реагирования за нарушение других видов социальных норм.

Таким образом, появление нормативного регулирования - первый и один из наиболее значительных поворотных пунктов в становлении правосознания, знаменующий крупные изменения, качественный скачок в его развитии.

При помощи общих правил оказывается возможным достигнуть единого, непрерывно действующего порядка в общественных отношениях, подчинить поведение людей общим и одинаковым условиям, продиктованным требованиями экономики, власти, идеологии, всей социальной жизни. Резко сужаются возможности для господства случая и произвола. Тем самым с максимальной полнотой достигается главная цель правосознания - упорядочение всей социальной жизни, прежде всего - приобретение ею общественной устойчивости и независимости от случая или произвола.

Весьма существенно, что нормативное регулирование связано с правосознанием посредством существующей системы ценностей. Ведь всякая норма в обществе - это масштаб, критерий оценки будущих форм поведения, суждение о ценностях, обращенное в будущее и объективированное в том или ином виде.

Вся совокупность норм, посредством которых осуществляется регулирование поведения и деятельности, представляет собой систему нормативного регулирования общественных отношений. Правосознание - уникальный, высокозначимый и авторитетный регулятор, но оно лишь один из компонентов системы нормативного регулирования. Выявление места и роли социальных норм в правосознании имеет большое значение для понимания его природы, определения возможностей и пределов регулятивного действия.

Правосознание оказывает серьезное мотивационное воздействие на поведение людей. Тесное взаимопроникновение социальных норм и норм позитивного права обусловливает особое значение для воспитания высокого уровня правосознания как важного фактора дальнейшего укрепления законности и порядка в современном казахстанском обществе. Ведь большая часть населения нашей страны соблюдает социальные нормы, к которым можно отнести и нормы права, добровольно, без применения принудительных мер со стороны государства, в результате понимания и осознанного отношения к своему долгу перед государством и обществом.

Социальные нормы, имея свои специфические черты, тем не менее, пронизывают все сферы человеческого общества и, следовательно, оказывают влияние на правосознание самого общества. Ведь правосознание - это отражение отношения человека к праву, а право уходит своими корнями в обычаи, традиции и ритуалы, которые являются частью социальных норм. Однако это и взаимообратный процесс - социальные нормы влияют на правосознание, а правосознание в свою очередь влияет на реализацию регулятивной функции социальных норм, повышая или, наоборот, понижая ее. Соответственно от уровня этих двух понятий в том или ином обществе колеблется и общий уровень реализации правового регулирования.

Взаимовлияние социального регулирования и правосознания характеризуется рядом закономерностей.

Прежде всего, каждое исторически конкретное общество объективно требует строго определенной меры социального регулирования (ни больше - ни меньше), иначе неизбежны отрицательные последствия для социальной системы общества - ее неорганизованность или, наоборот, ее излишняя регламентация («заорганизованность»). Эта мера, выражающая объем и интенсивность социального регулирования, зависит от требований данной общественной системы, от этапа развития общества, уровня его правосознания. Такая мера тем значительней, чем сложнее общественные отношения, чем больше необходимость их согласованного и координированного развития. Таким образом, правосознание характеризует степень организованности общественной жизни.

Далее, в процессе развития правосознания в обществе все более возрастает удельный вес социального компонента. Не порывая с психобиологическими факторами человеческого поведения и поначалу сливаясь с ними, регулирование в ходе общественно-исторического развития все более освобождается от стихийно-естественных природных элементов и сторон. Оно все больше связывается с потребностью выражения и обеспечения объективных социальных интересов в поведении людей, а в условиях цивилизации - во все большей степени свободы человека, автономной личности. Соответственно в регулировании, наряду с повышением конкретности и определенности, возрастает нормативность и в связи с этим - абстрактность, всеобщность - все то, что так или иначе относится к общественному правосознанию.

Кроме того, закономерной тенденцией взаимосвязи правосознания и социального регулирования является формирование общих регулятивных средств и механизмов. Определяющая роль экономического базиса, собственности на всех этапах развития общества остается, в конечном счете, решающим фактором социально-правового регулирования и неизменно присутствует во всех его проявлениях и разновидностях.

В связи с особенностями развивающихся материального производства, политической и духовной жизни, политической власти и идеологии неуклонно возрастают удельный вес и значение социального компонента правосознания, и отсюда - тех разновидностей социально-правового регулирования, которые воплощаются в целенаправленной деятельности людей, их коллективов, общественных образований. А подобного рода целенаправленная деятельность (точнее, необходимость обеспечения, оснащения ее нужным инструментарием, придания ей качества стабильности) вызывает к жизни необходимые, внешне обособленные регулятивные средства и механизмы, которые, выражаясь в социальных нормах, относятся к такому исходному элементу общества, как правосознание. Эти процессы получают все большее развитие в связи с тем, что на определенном этапе значение самостоятельной и мощной силы приобретают власть и идеология, а также в связи с тем, что необходимо обеспечить глобальный процесс развития свободы в обществе, охраны и защиты прав и законных интересов личности.

В то же время нужно видеть, что указанные процессы противоречивы: на известной ступени обособленные регулятивные средства и механизмы, все более отчуждаясь от человека, могут стать самостоятельным и даже противостоящим людям фактором. Здесь обнаруживается еще одна зависимость: объем и интенсивность внешне обособленных регуляторов обратно пропорциональны степени развития в обществе начал саморегулирования.

Параллельно с этим по мере развития социальной жизни происходят изменения качества социально-правового регулирования, усложнение, уточнение и совершенствование регулятивных средств и механизмов, их нарастающая дифференциация и интеграция. Создается своего рода инфраструктура регулятивных механизмов в единстве со всей системой регулятивных факторов - процесс, который является как бы ответом социально-правового регулирования на потребности общественной системы, ее экономики, политической власти, идеологии, всего общественного развития, на нужды социального прогресса, в том числе на необходимость в условиях цивилизации выражения и обеспечения социальной свободы, утверждения и защиты автономной личности. Изменение качества социального регулирования, в свою очередь, сказывается на правосознании, проецируя возникновение средств и механизмов правовой психологии и правовой идеологии.

Правосознание формируется, прежде всего, передовыми индивидами - идеологами политических сил, доминирующих в данном обществе, стоящих у власти, в процессе осознания ими общих интересов, которые приобретают форму юридических мотивов, воли этих политических сил, побуждающих ее принять форму государственной воли.

Нельзя сказать, что право (а вместе с ним и социальные нормы) и правосознание создают друг друга, зациклены друг на друге. Все они формируются объективными условиями и взаимодействуют между собой. Действующие социальные нормы оказывают влияние друг на друга, создавая представления членов общества о моделях их поведения, об их правах и обязанностях. И наоборот, правосознание влияет на действующие социальные нормы и право в целом, определяя практику правоприменения в интересах политических сил, обуславливая тем самым нормотворческую деятельность государства.

За последние годы в нашей стране произошли кардинальные события. Изменилась социально-политическая и экономическая ситуация, а процессы, протекающие сегодня, можно с полным правом назвать революционными, стратегическими, ибо происходит полный переворот в общественной жизни и сознании народа. Сегодня Казахстан переходит от плановой административной хозяйственной системы к рыночной системе. Несмотря на большую неточность данного термина, тем не менее, он довольно хорошо описывает характер и сущность происходящих событий.

Соответственно резко перестраивается и правосознание. Меняются ценности и социальные нормы, многое из того, что представлялось незыблемым и считалось основой социального бытия, резко и безвозвратно уходит в прошлое. Меняются приоритеты и концепции развития.

Общество расслаивается не только по имущественному принципу, но и восприятию новых социально-правовых процессов от полного неприятия до полного признания и принятия их. Часть общества продолжает жить еще в старом мире, не желая не только перестраивать свое сознание, но и осознанно отвергая эту необходимость. Другая часть пытается понять происходящие события, но дается им это довольно тяжело. И только третья (довольно небольшая) часть людей полностью и безвозвратно приняла новые концептуальные установки.

За это время существенно, если не сказать кардинально, изменилась система социальных отношений. Они стали более открытыми и определенными, от системы соподчиненных взаимоотношений общество перешло к системе равных и независимых отношений индивидов, чему во многом способствовали рыночные отношения, которые изначально строились на договорных принципах, что обусловило отношения партнеров как равные и эквивалентные. Принцип ответственности и взаимовыгодности и принцип общественного договора существенно изменили сущность взаимодействия индивидов.

Все это довольно сильно изменило и правосознание общества. В советском прошлом правовая система строилась на основе строго определенных политических и экономических принципов. Выступая как надстроечное образование, как социальный и общественный институт, правосознание полностью и однозначно воспринимало эти принципы и выстраивало свои структурные образования в полном соответствии с ними. Сегодня, при изменившемся политическом и экономическом механизме, правосознание должно менять и принципы своего построения. В свою очередь, это влечет за собой перестройку законодательства,

Когда говорят, что сегодня в стране наличествует правовой беспредел, то под этим понимают невыполнение требований закона частью населения. Но по существу, правовой беспредел - это отсутствие той системы законов, которая бы полностью или в большей части отвечала новым социально-политическим и экономическим отношениям как базису общества. Базис перестраивается намного быстрее, чем надстройка, которая фактически отражает консерватизм как принцип общественного сознания.

В результате правосознание индивида вступает в противоречие, с одной стороны, с новой социально-экономической и политической системой как формой социального бытия, а с другой стороны - с правосознанием общества.

Однако правосознание, как и любое явление, имеет свою динамику. Возникнув на определенном историческом этапе, оно развивалось, изменялось, достигая современного состояния, и продолжает эволюционировать. Изменения общественного устройства, окружающего нас мира неразрывно связаны с изменениями в сознании индивида и группы.

Сейчас, на современном этапе развития общества, существует еще один социальный фактор изменения в правосознании - фактор глобализации. Основной характеристикой глобализационного процесса, сказывающегося на генезисе правосознания, является неравномерное, но неуклонное установление планетарных связей.

Снижается потребность в управленческих конструкциях. Индивид освобождается от государственной бюрократии, государство перенимает на себя в основном полицейские функции, по остальным вопросам субъект сам принимает решения.

В условиях глобализации правосознание стремительно развивается. Все меньше становится необходимым и даже возможным ориентироваться на законодательную базу в силу ее огромного объема.

Кроме нормативно-правовых актов собственной страны, которые существуют в огромном количестве и подразделяются на законы общегосударственные, региональные, местные, существуют международные договоры, которые также во многом определяют законодательство. Одним словом, не всякий юрист может сразу сориентироваться в правовой ситуации, не говоря уже об обычных гражданах.

Автор этих строк столкнулся с ситуацией, когда разница в казахстанском и российском законодательствах сделала практически невозможным вступление в права наследования. При этом очевидна необходимость постоянно вступать в правоотношения.

Одним из немногих решений данной проблемной ситуации является переход на другой уровень правосознания, на котором человек способен помимо знания законов, предполагать, как можно действовать, то есть использует интуитивное правосознание, или же смотрит, как поступают в подобных ситуациях другие, а также предлагает собственные варианты поведения, которым, в свою очередь, будут подражать другие граждане.

В результате глобализации все более распространенным становится восприятие правовой ситуации на уровне научного, критического правосознания. Большой объем законодательной базы и ее постоянная трансформация приводит к тому, что не только люди без специального образования плохо ориентируются в действующем законодательстве, но и профессиональные юристы не всегда согласны в правовой оценке той или иной ситуации.

В результате появляется тенденция следовать только букве закона, не вдаваясь в ее значение или смысл, или стремление оценивать ситуацию с точки зрения морали и нравственности как высших принципов человеческого существования и руководствоваться моральным уровнем правосознания, что характерно именно для аналитического, научного правосознания. И чем выше уровень правосознания, тем более правильным, объективным становится восприятие правовой действительности и умение функционировать в ней.

В этом случае на первый план выступают аксиологические аспекты формирования правосознания, то есть то, как ценностные ориентиры, принятые в данном обществе, влияют на содержательную сторону правосознания.

Система ценностей, складывающаяся в обществе, зависит от социальной направленности: разным эпохам, например, соответствуют религиозная, гуманистическая, политическая, просветительская аксиологические доминанты. Различные ценностные иерархии свойственны в одну и ту же эпоху различным половым, возрастным, профессиональным, сословным группам. Вообще сфера ценностей является сложной и представляет собой взаимоотношение различных видов ценностей - религиозных, этических, эстетических, правовых, политических. Соответственно она содержит их связи, их конкуренцию за доминирование в иерархии ценностей, и на каждом этапе развития культуры меняется.

На основании преобладания тех или иных ценностей можно смоделировать различные типы, в частности, правовых культур. В основу этой типологии положена концепция М.С. Кагана. У разных народов в разные эпохи наблюдаются черты одних и тех же типов правовой культуры. И, конечно же, есть возможность строить лишь идеальные модели, которые, как всякие модели, не универсальны и имеют множество вариаций, а черты одной культуры можно найти в другой. При этом ясно, что никакая модель не совершенна и не является всемирным благом или исключительно злом, в каждой имеются свои «плюсы» и «минусы».

Первый тип культуры, который возможно выделить - теоцентристская правовая культура. Этот тип культуры свойствен правовым системам, основанным на обычном праве. В Европе, к примеру, он преобладал в эпоху раннего средневековья, в России он долгое время (до середины XIX века) сохранялся в крестьянской среде, а в странах Южной и Центральной Африки теоцентризм господствовал в доколониальную эпоху и в общих чертах сохранился до настоящего времени.

В теоцентристской правовой культуре свобода человека и чувство справедливости основаны на апелляции к Богу как абсолютной истине. Человеку здесь отведена пассивная роль в создании духовных ценностей. В таких культурах право сливается с моралью и религиозной доктриной, нарушение норм рассматривается как грех. Законотворческая деятельность в таких культурах не развита, так как нормы - это закон Божий. По этой же причине нормы не могут оспариваться, подвергаться оценке.

Второй тип культуры - натуроцентристская. Она строится на вере в разумную природу человека, в человеческий разум, являющийся в данном типе культуры высшей ценностью. В Западной Европе этот тип культуры начал формироваться с эпохи Возрождения. В сфере теории права это выражено позитивистски. Закон - продукт рациональной, позитивной, разумной деятельности - оказывается выражением высшей справедливости. Релятивизм ценностного бытия человека в этой культуре объясняется приматом рационального в познании. Человеческая свобода определяется буквой закона, а к понятию личность добавляется «правовая», что подразумевает - «соблюдающая закон».

Таким образом, о внутренней, духовной свободе речь не идет, и человек рассматривается в качестве элемента государственного механизма. Право отождествляется с законом, а мораль резко отделяется от права. Это нередко приводит к тому, что высокие нравственные идеалы оказываются оторванными от реального поведения, а отрицание ценности права и искажение ее сущности порождают разные формы правового нигилизма и идеализма.

Разновидностью натуроцентристской культуры является характерная для Новейшего времени социально-центристская (или системоцентристская) культура, поскольку, несмотря на то, что за основу человеческого развития здесь берется не природа, а общество, оно все же понимается, согласно Марксу, как «естественно-исторический процесс», подчиняющийся общим законам.

Здесь нет места человеку, так как главной ценностью является общее благо, чему соответствует вся правовая система и оценка правовых и преступных деяний (например, размеры наказаний определены в зависимости от ущерба, причиненного обществу). Свобода человека при этом не является ценностью, поскольку подменяется понятием «произвол». Поэтому право в социально-центристской культуре ассоциируется с законом и основная его функция - принуждение, что развивает негативное восприятие права в правосознании.

Антропоцентристская правовая культура является единственным типом культуры, где основная ценность - свободная личность, а юридическая мысль ориентирует правовую систему на права человека. Коренное отличие этой теории от концепции «естественного права» или персонализма, которые представляют собой лишь вариант натуроцентристской культуры, заключается в том, что критерием свободы человека является сам человек, духовно развитый в ценностном и нравственно-эстетическом смысле, с высокой степенью ответственности за свою свободу. Может быть точнее говорить о том, что, в сущности, правовая культура может быть реализована только на принципах антропоцентризма.

Культура такого типа стремится к устранению антагонизма между человеком и природой, человеком и обществом, человеком и буквой закона, между правом и моралью, между различными правовыми культурами и к преодолению внутреннего для человека разлада, вызванного, в частности, утратой религиозного чувства. Только правовая система, основанная на культуре, способной к коммуникации, может изменить отношение к праву как «инструменту насилия и принуждения», приобщить людей к правовой культуре, а значит, соблюдению норм права на основе глубокого убеждения в их справедливости, на основе духовной свободы, которая означает ответственность по отношению к другим людям.

В современном мире это - единственная возможность для человечества, следовательно, необходимо вспомнить, что назначение права - способствовать сохранению человечества, регулируя поведение людей, создавая равновесие между добром и злом, справедливостью и несправедливостью, истиной и ложью, свободой и произволом. Причем реализуемость принципа антропоцентризма в праве связана с утверждением в правосознании идей плюрализма и действенностью этих идей.

Через ценностный смысл содержание права, природа правовых институтов, да и само понятие «право» выступают в ином освещении. Если основными правовыми ценностями считаются справедливость и свобода личности, то они не только выявляют в себе суть права, но и должны проявляться в его содержании, и, прежде всего, в нормах.

Правовое пространство, в отличие, к примеру, от нравственного, асимметрично, так как связывает индивида не только с другим индивидом, но и с социальной общностью - обществом, государством. Тем самым образуются ценности разного уровня, поэтому реализация ценностей культуры в правовых отношениях сложна. Нормы, регулирующие поведение человека как нормы общества или, точнее, государства, закреплены законодательно и обязательны для всех членов общества. Они могут быть или навязываемыми, или выступающими в качестве ценностей индивида, воплощаемых в определенных формах его поведения в отношении к другим индивидам и их группам.

В высокодифференцированном обществе, каким является в наше время практически весь цивилизованный мир, система ценностей в рамках одного социума далеко неоднородна. У разных социальных групп ценности могут в корне отличаться. Эти различия не всегда ведут к кровопролитию, войнам и революциям, но всегда влияют на правовую систему и юридические суждения (как обыденные, так и профессиональные). Кризис правовой системы может возникать на уровне конфликта систем ценностей социальных групп.

Выход из кризиса заключается в поисках наиболее универсальных ценностных обоснований, а также в правовом воспитании и приобщении к наиболее значимым ценностям правовой культуры. Но, кроме выявления общезначимых ценностей, сущность права должна заключаться и в обеспечении множественности путей их реализации. Именно такой плюрализм является воплощением идеи свободы в праве.

В свете этого правовым может считаться только такое государство, которое способно обеспечить максимальную свободу каждой группе, каждому индивиду ради сохранения и безопасности человека и общества. А обеспечение свободы может быть реализовано исключительно посредством формирования и развития ценностно-нормативных приоритетов индивида и группы.

Внешние на первых порах нормативы должного поведения под влиянием санкционирующего обучения (по принципу одобрение - порицание, успех - неуспех) и иных социальных воздействий интериоризуются, входят в сознание личности, оформляясь в определенную ценностно-нормативную модель поведения - продукт индивидуального опыта личности и коллективного опыта макро- и микросреды, воспринятого через образцы поведения и систему значений.

Ценностно-нормативная система личности служит внутренним механизмом управления социальным поведением. По мере ее обогащения и все более глубокой интериоризации она приобретает все большую самостоятельность и независимость от внешних воздействий, выполняя функцию своеобразного фильтра влияний объективных обстоятельств.

Для правомерного поведения в большинстве случаев бывает достаточно усвоения правовых принципов и общих целей, направляющих поведение в законопослушное русло - например, понимание и признание необходимости охраны неприкосновенности жизни, здоровья, достоинства, свободы, имущества и иных естественных для нашего строя личных и общесоциальных ценностей.

Будучи интериоризованы, эти исходные правовые положения - правовая аксиоматика - служат ориентирами для правомерного поведения в конкретной жизненной ситуации, даже если субъекту и неизвестны существующие на этот случай конкретная юридическая норма и уголовно-правовой запрет (такое конкретное знание необходимо лишь для исключительных, атипичных ситуаций).

В результате внедрения в правосознание и многократного применения исходных правовых принципов, простых и всеобщих норм человеческого общежития формируются стереотипы поведения, которые осознаются как юридически нормированные.

Следует заметить, что правосознание отражает не только те общественные отношения, которые отрегулированы нормами права, но также и общественные отношения, нуждающиеся в правовой регламентации. Полагать же, что в качестве предмета отражения правосознания выступают исключительно лишь правоотношения, означает сужение правотворческой функции этой формы сознания.

Дело в том, что правосознание черпает для себя материал из всей полноты реальных процессов и явлений общественной жизни. Новые области практической деятельности различных социальных групп общества, нуждающиеся в правовом регулировании, определяют возникновение новых правовых представлений и взглядов.

Специфика правосознания состоит также и в том, что оно прогнозирует вполне определенные обязательные масштабы поведения, обосновывает необходимость установления круга юридических прав и обязанностей участников общественных отношений.

Правосознание индивида, а также различных социальных общностей людей находит свое выражение в определенных понятиях. Ими выступают такие понятия, благодаря которым общество оценивает поведение людей, определяет желательный правовой порядок.

Доминирующими, свойственными только правовой форме общественного сознания являются понятия юридических прав, обязанностей и законности. Осознание интересов людей в понятиях законности, юридических прав и обязанностей - один из важных специфических признаков правосознания.

На основе этих понятий правосознание оценивает поведение субъектов права как правомерное (соответствующее правам и обязанностям и требованиям законности, вытекающим из норм права) и неправомерное (противоречащее обязанностям или нарушающее права, вытекающие из правовых норм). Из этих понятий развиваются другие: правосубъектность, правопорядок, правонарушение, а также такие понятия, как правомерное и неправомерное, юридическое и неюридическое, законное и противозаконное.

Необходимо иметь в виду, что понятия правосознания не являются вечными и неизменными. Правовые взгляды, идеи людей, юридические теории находятся в постоянном развитии. Их содержание изменяется вместе с изменениями, которые происходят в экономике общества, в его политике и государственной власти, в философии и морали. Так, понятия «законность», «ответственность», «преступление» не оставались неизменными при переходе человечества от одной системы общественных отношений к другой (например, от феодализма к капитализму).

Большое значение в анализе содержания и характера социальной обусловленности правосознания приобретает и выяснение внутреннего соотношения его структуры. Выше нами уже подробно проанализирована структура правосознания и акцентировано внимание на том, что в субъектном отношении правосознание дифференцируется на индивидуальное, групповое и массовое - виды правосознания.

По формам связи правосознание подразделяется на научный, профессиональный и обыденный уровни. С точки зрения характера отражения правовых явлений выделяют правовую идеологию и правовую психологию как элементы правосознания. С позиции функционального отражения правовых явлений обнаруживаются гносеологический, аксиологический и праксеологический компоненты.

Ниже остановимся на социально обусловленном характере такой дифференциации.

В правосознании особым образом отражается действительность. Оно имеет особый язык, систему понятий, особые критерии и способы оценок. Другими словами, правосознание имеет свой познавательный аппарат, свою систему ценностей и способов оценки, свои методы управления практической деятельностью. Соответственно этому можно говорить о трех функциях правосознания: познавательной, оценочной и регулятивной.

В этой связи уместно напомнить основной тезис психологической науки о единстве сознания и деятельности. Сознание формируется в процессе и в результате деятельности и проявляется, реализуется в ней. Применительно к данной проблеме это означает, что правосознание может быть познано по результатам его функционирования. Соответственно трем упомянутым функциям правосознания определяются его основные компоненты.

Познавательной деятельности соответствует определенная сумма юридических знаний и умений ими пользоваться, или правовая подготовка. Оценочной функции отвечает система оценок и мнений по юридическим вопросам, то есть оценочные отношения к праву, практике его исполнения и применения. Регулятивная функция осуществляется за счет правовых установок, организуемых в систему ценностных ориентаций.

Правосознания индивида, групп и масс являются видами разделения правосознания по субъектам, и образуют в своей совокупности его социальную структуру. Между носителями (субъектами) правосознания существует единство и различие.

С точки зрения гносеологии они имеют один и тот же предмет отражения - правоотношения. Объективное содержание этих отношений в процессе отражения превращается в содержание правовых явлений и в выработку определенного отношения к ним. Единство массового, группового и индивидуального правосознаний проявляется также и в том, что они связаны единым детерминантом.

Им выступает общая социальная основа в виде целостного источника их формирования - общественного бытия, практической деятельности людей и складывающихся общественных отношений, как урегулированных нормами права, так и еще подлежащих правовому регулированию.

Наряду с единством, массовому, групповому и индивидуальному правосознанию свойственны и социально обусловленные различия. Такие различия проявляются в условиях формирования.

Различие по условиям формирования заключается в том, что, в отличие от массового и группового, индивидуальное правосознание определяется не только непосредственно-общественным бытием, но также и индивидуальным и групповым бытием. Правосознание индивида опосредовано самим общественным и групповым правосознанием, из которых человек черпает индивидуальные представления о правах и обязанностях, понятия о правомерности или неправомерности содеянного. Массовое и групповое правосознания существенно влияют на формирование индивидуального, преломляясь в индивидуальном бытии.

Индивидуальное правосознание имеет гораздо больший субъективный потенциал, в свою очередь, групповое и массовое правосознания больше ориентированы на внешние, объективные факторы. О роли личности в истории, о том, как индивидуальное правосознание может коренным образом изменить ход общественно-культурного развития страны, написано немало исследований. Окружение, среда также накладывают свой специфический отпечаток на индивидуальное правосознание.

Понять сущность индивидуального правосознания, его содержание и особенности возможно при условии знания социальной системы, неотъемлемым элементом которой является конкретный индивид. В этом плане естественно, что правосознание индивида формируется под воздействием той системы общественных отношений и ее ценностных ориентаций (в том числе правовых), реальной практики, в которые он включен. На становление и эволюцию индивидуального правосознания оказывают воздействие особенности жизнедеятельности групп и массы, вытекающие из различного общественного положения индивидов.

Между тем, это вовсе не означает, что индивидуальное правосознание может быть полностью отождествлено с массовым или групповым правосознанием. Важно заметить, что в правосознании индивида проявляются как объективные черты эпохи, так и субъективные обстоятельства, его характерные особенности, образование, профессия, способности, специфика условий личной жизни. Такие обстоятельства воздействуют на формирование правосознания индивида, определяют специфику его знаний о праве и его восприятия, отношения к нему.

Правосознание индивида может быть масштабным, глубоким по охвату действительности, содержать подлинно научную оценку правовых явлений, даже опережать ее, опираясь на научное познание. Правосознание индивида может быть и ограниченным, отставать от уровня развития общественного сознания в целом, давать искаженную оценку правовым явлениям. Правосознание может одобрять большинство правовых ценностей и быть дефектным в оценке какой-то группы правовых явлений.

В обществе возможны случаи, когда индивидуальное правосознание вступает в противоречие с групповым и массовым. Такие противоречия обнаруживаются в форме правового нигилизма, проявляющегося в виде правонарушений. Однако разрыв между массовым и индивидуальным правосознанием не всегда принимает форму правонарушений. Он способен оставаться в латентном виде, не проявляясь до определенного времени во внешней форме.

Групповое сознание - важное звено, опосредующее индивидуальное и массовое правосознание. Благодаря групповому сознанию осуществляется частичная «социализация» индивидуального правосознания. Именно под воздействием группового правосознания у индивида проявляется определенное отношение к законодательству в обществе, к явлениям социально-правовой действительности. Противоречивость духовных ценностей, требований, идеалов различных групп, к которым принадлежит индивид, оказывает специфическое воздействие на формирование его правосознания.

Правосознание различных объединений людей, общественных организаций являет собой достаточно специфическую форму группового правосознания. Оно представляет правосознание стабильных социальных групп, формирующееся в ходе повседневной деятельности людей.

Являясь отражением целостности социально-правовой реальности, массовое правосознание выполняет особую функцию. Оно способствует правильному пониманию индивидом и группами правовой природы происходящих в жизни явлений. Массовое правосознание не только вооружает личность определенной суммой правовых знаний, но и выступает основой юридической оценки реальных взаимоотношений между людьми.

Кроме того, отражаясь в сознании индивидов, массовое правосознание формирует у людей не только представления о действующем праве, знание законов, но и убеждения в социально обусловленном происхождении права, закрепляющего социально-политическое преимущество конкретных социальных групп. Тем самым массовое правосознание участвует в формировании мировоззренческой стороны духовного мира индивида, его представлений об обществе как социально-правовой системе.

Существуют различия и в объеме содержания массового, группового и индивидуального правосознания. На современном этапе социальная реальность представляет собой переплетение и взаимодействие многообразных общественных отношений. Совокупность этих отношений находит свое отражение в массовом правосознании. Оно, в свою очередь, абстрагировано от частных и несущественных проявлений этих отношений и отражает наиболее общее, соответствующее интересам народа в целом, а не отдельных его представителей.

Иное дело индивидуальное и групповое правосознания. В них отражаются отдельные стороны социального бытия, входящие в сферу личного и группового отношений человека. Массовое правосознание как результат умственной деятельности народа входит в содержание индивидуального и группового правосознания лишь частично.

Поэтому содержание индивидуального и группового правосознания в сравнении с массовым правосознанием по объему ограничено. Существенно различны и объем и глубина правовых знаний, содержащихся в индивидуальном, групповом и массовом правосознании. При этом важно учитывать временную и пространственную ограниченность индивидуального и группового правосознания по сравнению с массовым.

По формам связи правосознание подразделяется на научный, профессиональный и обыденный уровни.

Уровни правосознания с точки зрения их социальной обусловленности можно выстроить в виде «пирамиды», наподобие платоновской модели идеального государства.

Обыденное правосознание, которое возникает в ходе повседневной практики, включает в себя накопленный в течение длительного времени опыт общественного бытия, совместной производственной, семейно-брачной и иной деятельности людей, эмпирические знания о действующем праве и иных правовых явлениях.

В обыденном правосознании присутствуют консервативные стороны (обывательские чувства, настроения, взгляды) и творческие прогрессивные (позитивная критика действующего права, инициация предложений по изменению законодательства) элементы. Обыденное правосознание представляет собой обусловленный больше социально-биологическими, витальными, нежели исключительно культурными, духовными факторами уровень правовосприятия, правоотражения, правосозидания.

Обыденное правосознание, по разделяемому в данной работе мнению Е.А. Лукашевой, складывается не только на основе знания определенных образцов, но и на сопоставлении тех или иных правовых явлений с имеющимися в сознании образцами, моделями поведения. Здесь принципиально то, что этот уровень правосознания обусловлен в своем возникновении и развитии именно парадигмами, стереотипами, догмами, то есть тесно связан с теми параметрами поведения в правовых ситуациях, которые имеют характер прецедента, так или иначе уже регулировались в социально-правовой практике.

На обыденном уровне правосознание представляет собой как бы слепок той социальной среды, в которой пребывает субъект обыденного правосознания. В то же время в нем присутствуют индивидуальные, противоборствующие официозу компоненты, которые выступают, с одной стороны, как средство видоизменения, улучшения позитивного права, с другой стороны, как инструмент субъективации права и законодательства.

Однако независимо от соотношения данных компонентов, обыденное правосознание всегда представляет собой некий стихийно-эмоциональный, иррациональный, эмпирический слой правовой культуры. Таким образом, социальная обусловленность проявляется на уровне обыденного правосознания как комплекс факторов, создающих прецедентно-стереотипическое содержание данного уровня.

Обыденное правосознание представляет собой основание «пирамиды» целостного правосознания. Оно обеспечивает устойчивость и жизнеспособность всего правосознания.

Профессиональный уровень правосознания, характеризующийся правоприменительной деятельностью, является своего рода «прослойкой» между обыденным и научным правосознаниями. Он связывает первое и второе воедино, поскольку именно посредством профессионального правосознания осуществляется внедрение основ правовой системы общества, являющейся продуктом научного сознания, в обыденное сознание.

Профессиональное правосознание сочетает в себе и теоретическое освоение социально-правовой реальности, и практические навыки его воплощения. На этом уровне правосознание имеет дело с системой идей, представлений, чувств, эмоций, привычек, традиций, которые свойственны юристам-профессионалам. Как верно отмечает Л.М. Карнозова, структура профессионального сознания состоит из способов, операций профессионального мышления, мифов, корпоративных стандартов, обыкновений.

Влияние социума на профессиональное правосознание проявляется в двух аспектах. Прежде всего, это аксиоматически позитивное отношение к праву, которое формируется как специфический критерий отбора сотрудников правоохранительных органов, судейского корпуса, адвокатуры и других представителей профессионального уровня правосознания.

Социум возлагает на представителей профессионального правосознания особые полномочия, представляющие из себя, скорее, ограничения, нежели поблажки. В этой связи субъекты профессионального правосознания выполняют специфические обязанности социально-правового характера.

Социально-культурная обусловленность профессионального правосознания выражается также в тех специфических функциях, которые выполняются его носителями. Напомним, субъекты профессионального правосознания - это лица, так или иначе задействованные в процессе правоприменения в деятельности разного рода правоохранительных учреждений - суды, прокуратура, адвокатура, нотариат, органы внутренних дел, финансовой полиции, национальной безопасности и другие.

Следовательно, особая миссия этих индивидов и групп заключается в правореализации. Они играют роль медиатора между государством и личностью, выполняя правоохранительные и иные функции. Правосознание профессионалов-юристов тесно связано с социальными процессами, протекающими в глубине социально-правовой реальности, поскольку они в обыденном правосознании ассоциируются с государством и властью.

Более того, существует и обратный перенос, когда по поведению субъектов профессионального правосознания делаются выводы о состоянии законности и правопорядка в государстве. Таким образом, профессиональное правосознание имеет глубокие социальные корни.

Научный уровень правосознания является результатом деятельности ученых-правоведов на основе теоретического осознания социально-правовой реальности, происходящих в ней явлений и процессов, закономерностей функционирования права в обществе.

Научное правосознание решает задачу отражения правового бытия, опираясь на систему аналитически обоснованных категорий, понятий, суждений, умозаключений. Уровень научного правосознания выступает ведущим относительно уровня обыденного и профессионального правосознаний. Он характеризуется высоким теоретическим, аналитическим, творческим, конструктивным осмыслением социально-правовой реальности.

Специфическая особенность научного правосознания заключается в том, что оно анализирует закономерности своего развития и изменяет свою структуру, то есть приводит в действие механизм, отвечающий за полноту и адекватность отражения объективного мира.

Однако научное правосознание не содержит оценки, познание как орудие научного правосознания безразлично к ценности исследуемого объекта. Объект и цель исследования задаются научному правосознанию социально-правовой аксиологией, а в средствах исследования научное правосознание свободно и подчиняется только самому объекту.

Находясь «на вершине пирамиды» правосознания, научный уровень выступает источником и основой права и правосознания. Поскольку научность в данном смысле означает критическое отношение к позитивному праву, стремление улучшить существующую социально-правовую ситуацию, инициирование поправок, изменений и дополнений в действующее законодательство, исторический, международный, глобальный, футурологический аспекты правопонимания, то, соответственно, социальное влияние, социально-культурная обусловленность научного правосознания очевидна.

Она проявляется, прежде всего, в степени соответствия содержания научного правосознания уровню социально-политического развития общества. Так, внесение изменений и дополнений в действующие нормативно-правовые акты государственного значения инициируются, исключительно исходя из потребностей общественно-правовой практики.

Далее переходим к анализу правовой идеологии и правовой психологии как структурным элементам правосознания.

Идеологический и психологический компоненты правосознания образуют эмоционально-интеллектуальное единство, всесторонне отражающее общественное бытие. В реальной практике они тесно связаны между собой и их разделение возможно на абстрактно-теоретическом уровне.

Правовая идеология отражает общественные отношения как систему. Данное обстоятельство способствует выделению именно тех общественных отношений, которые требуют правового регулирования. Кроме того, она помогает выявить специфику способа правового регулирования, необходимого для данной конкретной группы общественных отношений.

Для правовой идеологии характерна идея внутреннего единства системы правового регулирования. В отличие от нее правовая психология не отражает систематично весь спектр общественных отношений. Ее отражение носит ограниченный характер и охватывает, в первую очередь, изменения, происходящие в ближайшей к личности или группе сфере жизнедеятельности.

Особенность социальной обусловленности отражения общественного бытия правовой идеологией и правовой психологией проявляется в сравнительно быстрой реакции каждого из компонентов правосознания на изменение различных видов общественных отношений и их соотношения. В связи с тем, что изменения конкретных общественных отношений находят прямое отражение в условиях жизни определенных социальных носителей (общества, групп, индивидов), то они могут быстрее ощутить такие изменения, эмпирически зафиксировать их в своем сознании.

Наряду с этим, правовая идеология учитывает изменения конкретных общественных отношений, например, в различных формах собственности (государственная, частная, кооперативная) на основе их теоретического научного осознания. Подобная «вторичность» (исходя из глубины уровня отражения) правовой идеологии по отношению к правовой психологии отнюдь не ведет к отставанию первой от второй.

В ряде случаев правовая идеология выступает «первичной» по отношению к правовой психологии, определяет вектор осознания субъектами социально-правовой реальности, обращает внимание на необходимость изменения в правовой системе раньше правовой психологии.

Правовая идеология занимает особое место в общественном развитии. Являясь продуктом духовного производства, она неотделима от социальной структуры, систематически воздействуя на все сферы жизни людей. Именно ей принадлежит определяющая роль в выработке правосознания как отдельных индивидов, так и различных социальных групп. Она воплощается в виде правовых концепций, систематизированных идей и взглядов, положений.

Наряду с этим, правовая идеология оказывает немалое воздействие на другие формы общественного сознания. Особенно значительна такая связь с политическим и нравственным сознанием.

Дело в том, что, наряду с политическим и нравственным сознанием, именно правовое отражает социально-экономические отношения общества прямо, непосредственно. Для сравнения отметим, что, например, религия как форма общественного сознания не обладает такой непосредственной отражательной связью со всей системой материальных отношений.

Специфической, отличительной чертой правовой идеологии является ее направленность на формирование поведенческих штампов и укорененность в позитивном праве.

Такая значимость правовой идеологии определяет ее социальную обусловленность. Критерии правовой идеологии - это высокая степень социальной толерантности, отсутствие социального экстремизма, нетерпимости к свободному волеизъявлению, юридического фанатизма. Формирование правовой идеологии общества есть задача формирования позитивной концепции правоустройства, укорененной в духовности, интернационализме, межкультурном согласии, разумности и нравственности.

В правовой психологии, в отличие от правовой идеологии, может существовать большее число вариантов отражения социально-правовой реальности, чем в последней. Это связано с лабильностью содержательной стороны правовой психологии, особенно чувств, эмоций, переживаний.

Знание права оказывает существенное влияние на содержание и направленность чувств в сфере права. В свою очередь, чувства (переживания, эмоции), связанные с восприятием и оценкой людьми правовых явлений, влияют на формирование самих правовых взглядов. В ходе отражения объективной реальности правовые явления фиксируются в сознании человека в виде правовых взглядов и чувств.

Социальная обусловленность проявляется в том, что именно эмоциональная оценка правовой действительности во многом определяет характер, состояние режима законности, правопорядка, общественного порядка, практики правоприменения, правового регулирования. На уровне индивида это проявляется особенно четко и рельефно, поскольку именно правовые чувства, эмоции, переживания детерминируют поведение в правовых ситуациях. Более того, в ситуации стресса эмоционально-аффективный компонент может превалировать над логико-рациональным.

Генезис правовой психологии определяется посредством уникальных особенностей менталитета, религии, идеологии, традиций, фольклора и иных социально-культурных компонентов общественного бытия и черпает свои внутренние резервы в духовной культуре народа.

Именно с точки зрения психологии индивид (возможно, в составе группы) дает оценку правовым явлениям - законотворческой деятельности государственных органов, государственной внутренней и внешней правовой политике, деятельности сотрудников правоохранительных органов, судебной системе, адвокатуре и нотариату. Такие социальные явления, как динамика преступности, оппозиционные проявления, вектор социально-правового прогресса, также подвергаются ценностному анализу.

Проявляющиеся при этом эмоциональные переживания - удовлетворение или неудовлетворение, негодование или возмущение - могут провоцировать индивидов или группы на такие поступки в сфере социально-правовой реальности, которые направлены на закрепление либо уничтожение существующего правопорядка и его элементов. Таким образом, правовая психология тесно связана с социальной действительностью, определяется ею и, в свою очередь, продуцирует правовой аспект ее существования.

Говоря о функциональной дифференциации структуры правосознания, подчеркнем, что она разработана автором впервые на основе тезиса о троякости суждений, которые человек использует в качестве основы духовного освоения мира - теоретических, практических и духовно-оценочных. В этих трех типах суждений раскрывается вся полнота и целостность освоения действительности как системы качеств и свойств бытийствующего мира, и через них можно осветить сам механизм духовного познания, присвоения мира, превращения его из «мира-самого-по-себе» в «мир-для-меня».

С позиции функционального отражения правовых явлений выделяются в структуре правосознания гносеологический, аксиологический и праксеологический компоненты. В выполняемых правосознанием функциях четко проявляется его специфика.

Так, первая из функций правосознания - гносеологическая, то есть познание социально-правовой реальности. С точки зрения эпистемологического механизма, правосознание отражает и закрепляет в уме человека конкретную «картину» окружающей его социально-правовой реальности.

Благодаря гносеологической функции правосознания, социум узнает о проявлении в социальной среде определенных общественных отношений; о том, как регулируются такие отношения, что запрещается и что поощряется законодательством; о том, какими правами и обязанностями обладает субъект правовых отношений; о важном орудии государства - праве, его идеях и принципах. Результатом познания права является накопление определенного запаса правовых знаний у индивидов и групп как субъектов правосознания.

Значение данной функции социально обусловлено тем, что предметами отражения правосознания выступают определенные социальные явления, в которых сконцентрированы такие значительные общественные процессы, как противоречия государственной власти, отношения собственности, общение между нациями, этносами и народами, взаимосвязь личности и общества, проблемы конфликтов, войны и мира. Верное отражение подобных сложных социальных явлений и тенденций их развития, а также адекватное закрепление в праве возможны лишь при активном участии гносеологической функции правосознания и являются следствием ее социальной обусловленности.

Отражение в правосознании идей законности, справедливости, необходимости формирует определенное отношение к государству, деятельности его многообразных институтов в различных сферах общественной жизни. Особое значение приобретает эффективность реализации этих проблем в таких сферах, как материально-производственная и политическая. Ее степень формирует у субъекта правосознания определенную мировоззренческую позицию к государству, законодательству и позитивному праву.

Аксиологическая функция правосознания характеризуется выработкой оценочных отношений к праву и практике его применения, ценностных ориентаций, регулирующих человеческое поведение в юридически значимых ситуациях. В обществе всегда наличествует единая, общая, исторически сложившаяся система ценностных ориентаций, из которой исходят ценностные ориентации социальных групп и индивидов. Из системы ценностных ориентаций вытекают ролевые ожидания, социальные роли, бытовое, социальное, политическое и экономическое правоповедение.

Разрушение и распад системы ценностных ориентаций способствуют развитию кризисных, катастрофических ожиданий, провоцирующих, в свою очередь, искаженное, деформированное правовое поведение. В анархическом обществе отсутствуют какие бы то ни было целостные системы ценностных ориентаций, что приводит к хаосу в области ролевых ожиданий, трудностям в установлении минимальной степени доверия между людьми и социальными группами и политическими институтами.

А последствия разрушения и распада системы ценностных ориентаций крайне разрушительны как для правосознания, так и для всего общества в целом. За реализацию аксиологической функции правосознания отвечает система оценок и мнений по юридическим вопросам, или оценочные отношения индивида, группы, массы к праву и практике его исполнения и применения.

Оценка состоит в признании значимости чего-либо с точки зрения индивида, группы или общества. Оценка стоит между познанием и практикой. Это всегда сравнение, в результате которого субъект выбирает то, что соответствует потребностям, интересам и ценностям его правосознания.

Профильтрованные через личный опыт и правовую практику субъекта, познаваемые им аспекты и явления правовой жизни проецируют определенные отношения и, будучи значимыми для него, приобретают известный смысл, квалифицируются как ценности. Подобная оценка есть «знание значения» предмета, поступка, явления, деятельности, которое включает в себя представление об объективных свойствах оцениваемых предметов и явлений. Поэтому оценивающая деятельность невозможна без познающей.

Отношение к правовым ценностям выражается в оценочных суждениях. Социально обусловленным здесь будет выступать сам процесс оценки, поскольку он проходит в условиях социальной детерминации. Оценивание происходит как сравнение, сопоставление собственных выводов и существующих в обществе норм и стандартов. Каким бы ни был результат, субъект правосознания всегда вынужден отталкиваться от социальных норм как эталона - и либо следовать им, либо отрицать их.

Таким образом, социум обусловливает те критерии, которыми пользуется субъект правосознания при проведении сравнительного аксиологического анализа

В праксеологическом аспекте правосознание выполняет такие функции, как моделирование и нормативная регуляция правового поведения. По своему содержанию эти функции могут быть выражены в виде выработки алгоритма: как и какие нормы в данной ситуации следует применять, как определить круг прав и обязанностей участников правоотношений, как выбрать адекватный способ правового регулирования, каким образом поступить, чтобы закрепленные в них права и обязанности оказали наиболее эффективное воздействие на развитие общества в направлении, необходимом для достижения конкретной правовой цели.

Правосознание участвует в формировании моделей должного поведения не произвольно, а на базе комплексного восприятия и оценки субъектами всей целостности системы общественных отношений - экономических, политических, нравственных, эстетических, религиозных и других. Результатом изучения и оценки совокупности видов различных общественных отношений является выработка модели должного поведения. Причем такое долженствование выступает как проявление социальной необходимости. Осуществляя функцию правового моделирования, правосознание оценивает модель с точки зрения интересов как общества, так и отдельных социальных групп и личностей.

Результатом действия функции правового моделирования является создание определенных моделей (стереотипов, штампов, алгоритмов) поведения. Они оцениваются правосознанием как должные, социально необходимые для успешного развития всей системы отношений в обществе.

Праксеологическое правосознание выполняет регулятивную функцию. Дело в том, что правовые идеи, взгляды, положения, являясь осознаваемыми людьми, воздействуют на их поступки, регулируют поведение. При этом требования и предписания права объективно нуждаются в законодательном закреплении.

В свою очередь, провозглашаемые в обществе нормы права являются продуктом правосознания. От него как источника норм права зависит их содержание в тот или иной период развития отношений и характер воздействия норм на общественную жизнь.

Правосознание входит в качестве важного компонента в систему регулирования поведения людей непосредственно в правовой сфере. Наряду с этим, оно подключается и к действию других компонентов правового регулирования - созданию специфических юридических норм и различных форм их реализации.

Правосознание, выполняя нормативно-прогностическую функцию, участвует не только в создании норм права, но и в определении необходимости регулирования правом тех или иных социальных процессов. Во взглядах индивидов, выражающих их отношение к праву, всей правовой системе общества, складывается определенная социально-правовая характеристика возможного варианта правового урегулирования конкретных видов общественных отношений, а также вероятного поведения их носителей.

Правосознание в качестве важнейшего элемента входит в систему непосредственного регулирования как правомерного, так и противоправного поведения личности, участвует в регулировании поведения отдельных индивидов или социальных групп через правовые нормы. В каждом случае оно выступает как элемент системы правового регулирования, так как именно правосознание, в конечном счете, соизмеряет действия конкретного субъекта с правовыми требованиями.

Гносеологическая, аксиологическая и праксеологическая функции правосознания тесно переплетаются между собой и выступают во взаимосвязи. При этом следует подчеркнуть, что если результатом действия гносеологической функции является получение определенного уровня правовых знаний, то итог действия двух других функций предстает в виде выработки конкретного отношения личности к социально-правовой реальности посредством правовой установки. В следующем подразделе остановимся на роли функций правосознания в обеспечении социальной безопасности посредством формирования правовых установок

Итак, влияние социума на правосознание отрицать невозможно. Правосознание - явление очень сложное и многогранное, потому что оно обращено одновременно и к личности, и к обществу. Уровень общественного правосознания не может изменяться сам по себе, он напрямую зависит от правосознания каждого отдельного члена общества.

Социальная обусловленность правосознания состоит, прежде всего, в том, что все правовые нормы (так же, как и моральные) воплощают в себе принципы гуманизма, справедливости и равенства людей. Таким образом, правосознание активно содействует утверждению прогрессивных гуманистических представлений в обществе. Социальная направленность наполняет правосознание глубоким нравственным содержанием, содействуя эффективности правового регулирования, одухотворяя действия и поступки людей нравственными идеалами.

Влияние социума на правосознание невозможно переоценить, поскольку социально-правовые нормы сопровождают человечество на всем пути его развития. Оно играет важную роль в правовой и социальной жизни общества, а также в совершенствовании общественных отношений.

Кроме того, правосознание является важным и необходимым условием реализации социальных процессов. И чем выше уровень правосознания, тем точнее, полнее и прогрессивнее реализуются проекты. Высокий уровень правосознания обеспечивает добровольное, глубоко осознанное осуществление социальных требований, признание их правильности и разумности. Нарушение их вызывает у людей чувство нетерпимости к тем, кто их нарушает.

Таким образом, правосознание есть важный фактор, даже оплот социального развития, гарант стабильности и правопорядка в обществе, реальности осуществления прав и свобод граждан. Высокая степень правосознания свидетельствует о высокой общей и правовой культуре каждой личности и общества в целом.

Подводя итог данному подразделу, отметим, что в нем реализована задача определения взаимосвязи и взаимообусловленности правосознания, его сущности и структуры и социальных процессов, выступающих основанием для генезиса правосознания.

3.2 Правосознание как фактор социальной безопасности

Установив задачей данного подраздела обосновать связь правосознания с социальной безопасностью, остановимся на тех его особенностях, которые позволят обеспечивать безопасность посредством формирования соответствующих правовых установок.

Прежде, чем приступить к исследованию роли правосознания в обеспечении социальной безопасности, хотелось бы привести цитату из книги А. Швейцера «Благоговение перед жизнью», которая, как представляется, послужит эпиграфом данного подраздела: «Наступило безотрадное время опровержения, выхолащивания и деморализации правосознания. Мы живем в период отсутствия права. Парламенты легкомысленно фабрикуют противоречащие праву законы. Государства обходятся со своими подданными, нисколько не заботясь о сохранении у людей хоть какого-то ощущения права. …Юристы допустили упадок права и правосознания. Но они здесь ни при чем; просто в мышлении их времени отсутствовало представление о том, на чем должно базироваться живое понятие права. Право стало жертвой отсутствия мировоззрения, и лишь на почве нового мировоззрения оно может снова возродиться».

Правосознание, интерпретируемое как конгломерат видов социально-правовой духовной деятельности, есть не что иное как продукт интеллектуальной деятельности индивидов. Оно всегда существует в форме норм, правил и принципов, которые создаются наиболее активными в сфере правотворчества индивидами.

Социальная философия, приступая к анализу правосознания, использует те мировоззренческие установки, которые последовательно сформированы научной и философской традицией в качестве основы анализа фундаментальных общетеоретических проблем права и правосознания. Правосознание в его конкретных проявлениях исследуется такими юридическими науками, как теория и история государства и права, юриспруденция, однако сущностью и специфической чертой философского подхода к определению и изучению права является абстрагированность от конкретных величин и обращение к абсолютным, обобщенным, универсальным феноменам культуры, каковыми являются право и сознание. Философии присуща ориентация на осмысление комплекса кардинальных проблем правосознания как института социальной регуляции.

Остановимся подробнее на взаимосвязи права и общественного сознания с тем, чтобы подчеркнуть возможность изучения правосознания в качестве фактора социальной безопасности.

Рассматривая правосознание как социальное, идеологическое, психологическое явление, нельзя игнорировать тот факт, что и право неизбежно влияет на общественное сознание, изменяет сам образ мышления и мировосприятия, формирует представления о производственно-трудовых, повседневных (семейно-бытовых), общественно-политических, экономических, личных и другие отношениях. Более того, право прямо обращено к сознанию, рассчитано на необходимый эффект от воздействия правовых предписаний на общественное сознание, в силу которого поведение социальных субъектов будет подчинено общим принципам, зафиксированным в законодательно установленных кодифицированных формах.

Решающая сторона влияния права на общественное сознание - это регулирование общественных отношений, привнесение в сознание норм, правил и принципов, общих для всех членов данного общества. Однако нельзя полагать, что воздействие права на общественное сознание ограничивается только сферой регулирования. Эта точка зрения сводит на нет творческую, созидательную сущность права.

В таком случае сознание оказывается бездействующим, пассивно принимающим правовое регулирование социальной жизни, что в корне неверно, поскольку общественное сознание не только подвергается воздействию права, но и само творит право, не только очерчивает сферу правоприменения, но и созидается правом как источником наполнения форм сознательной деятельности содержанием правовых норм и понятий.

Право в своем воздействии на поведение соотносится именно с сознанием, посредством которого осуществляется регулирование деятельностных актов. Право не может миновать сознание, напротив, оно нацелено на изменение, реформирование и приспособление к нормам законодательного регламентирования содержания сознания. Таким образом, право, не осмысленное сознанием, не может быть реализовано в поведении, не выльется в форму правовых предписаний.

Закономерность предшествования осознания права (правовых предписаний) выбору тех или иных конкретных актов поведения, совершаемых индивидом, подводит нас к важным выводам. Прежде всего, из него непосредственно следует, что в структуре общественного сознания необходимо существует такая его часть, которая несет ответственность за анализ и интерпретацию требований права. Этой частью является правосознание, которое понимается как посредник между правовыми нормами, правилами и принципами, с одной стороны, и предметно-практической деятельностью, с другой.

Далее, можно сделать вывод о том, что правосознание проникает во все сферы человеческой жизнедеятельности, подвергая ее общей для всех субъектов правовой регламентации.

Также становится совершенно ясным, что право существует в правосознании не как однажды раз и навсегда данная сверхсубъектная реальность, но как постоянно самосовершенствующаяся система норм, правил и принципов, легитимизируемых государственной властью и подчиненных идее всеобщего блага.

Воздействию права подвергаются все формы общественного сознания, однако именно правосознание занимается трансформацией норм, правил и принципов действующего права в императивы индивидуального и коллективного поведения как вид духовного производства, как непосредственный объект воздействия права. Поэтому оно воспринимает правовые предписания, совершая непрерывную деятельность по изучению права, оцениванию его с точки зрения собственных представлений о справедливости, законности, изменению неверных представлений адекватно новым требованиям к поведению. Правосознание осуществляет свою деятельность, полностью учитывая интересы, потребности, связи, цели и задачи социально-правовой практики, проводя аналитическую работу по выбору тех или иных (правомерных или противоправных) актов предметно-практической деятельности.

Содержанием правосознания выступают воспринятые и усвоенные индивидами и группами нормы, правила и принципы права данного общества, которые служат критериями отбора поступков, ведущих к достижению поставленной цели. Социальный субъект также сам участвует в формировании содержания правовых норм, правил и принципов, выступая делегирующим свои правотворческие полномочия специально уполномоченным на то лицам, отдавая свой голос при референдумном принятии тех или иных изменений в законодательной базе государства, принимая участие в обсуждении законопроектов.

Таким образом, система правопонимания отдельного социального субъекта не копирует систему правовых норм, правил и принципов группы, массы, общества, однако базируется только на ней. Различия проводятся только в вопросах, по которым наблюдаются разногласия между индивидом и социумом, причем чаще всего личностные амбиции проявляются со стороны профессиональных юристов, знакомых с правовой практикой других стран либо с историей генезиса права в различных его модификациях.

Говоря о влиянии правосознания на состояние социальной безопасности, следует указать, что в ходе такого анализа опора сделана на функциональную структуру, детально разработанную и описанную в предыдущих подразделах. Напомним, что функционально в структуре правосознания можно выделить три элемента, которые отвечают за определенные уровни присвоения права социальным субъектом: это познание, оценка и отношение (поведение).

Эти элементы несут ответственность за осуществление включения права в сферу общественного сознания как нацеленного на всеобщее благо и противостояние ущемлению любых прав, свобод и законных интересов. Многообразие тех процессов, которые происходят в правосознании, свидетельствует о неоднородности его структурных элементов и важности поэлементного, структурного исследования сущности и состава правосознания как целостной части общественного сознания.

Правосознание не создает собственной онтологии, поскольку мир как таковой интересует правосознание только в качестве объекта воздействия. Собственно говоря, мир в качестве объекта исследования в правосознании сужается до мира социальных процессов, поскольку оно интерпретирует любые вещи, процессы и явления исключительно с точки зрения их возможного воздействия на общественное поведение и общественную жизнь людей. А потому можно говорить об отсутствии в правосознании более или менее разработанных онтологических элементов. Как произошел этот мир, каковы пределы его бытия, - эти и другие вопросы подобного рода находятся вне зоны правового внимания.

Гносеологически правосознание выполняет функцию освоения, присвоения мира, включения его в витальные структуры индивида. Не суть важно, как произошел этот мир, суть важно, как мы к нему относимся, каким образом строим свои отношения с ним, какие действия предпринимаем по отношению к другим социальным субъектам. Познание права несводимо к примитивному усвоению норм, правил и принципов действующего права, однако нельзя предельно расширять его границы, поскольку право есть изначально локальная структура, действующая либо в определенных условиях, либо при наступлении определенной ситуации, либо на территории определенного государства. Познание права осуществляется правосознанием на теоретическом или на практическом уровнях.

Аксиологически правосознание нацелено на формирование таких установок восприятия, которые соответствуют присущему данному социуму духу права (но не букве закона). Правосознание ориентировано на придание целесообразности каждому акту предметно-практической деятельности. Действия человека по претворению в жизнь собственных интересов, желаний, интенций должны быть пропущены сквозь «сито» правовых норм, правил и принципов, своего рода «сверхЯ».

Праксеология правосознания определяется через присвоение догматики правоустройства данного общества. Поступок становится мерилом правомерности поведения данного социального субъекта. В актах предметно-практической деятельности право получает свое непосредственное выражение, превращаясь в воплощенное в действии или бездействии правило человеческого общежития.

Правосознание выступает алгоритмом поведения, вырабатывая праксеологические ориентиры, придерживаясь которых индивид демонстрирует свою правоподчиненность. Правовая информация, проинтерпретированная посредством сопоставления приоритетов межчеловеческих взаимоотношений и поставленная в прямую, непосредственную зависимость от пользы как явления социального, общественного, общего порядка, превращается в догму, неподчинение которой карается по закону со всей строгостью юридической казуистики. Свобода как таковая не является приоритетом человеческой деятельности, творчеству нет места в практически, праксеологически понятом правосознании. Право осуществляется как раз и навсегда данный факт, императив сверхкатегорического характера, оно фиксирует одномоментный срез насущных потребностей социума.

Деятельность по осуществлению права - один из видов взаимоотношений социальных субъектов. Эта деятельность имеет своей целью подчинение поступков, действий, поведения социализированных субъектов тем нормам, которые отражают социальную природу права, закономерности его структуры и существования. Социальный характер правосознания ярче всего выражается в том, что правовые нормы, правила и принципы опосредствуют процессы в экономике, политике, искусстве, науке и прочих подсистемах культуры.

Право создает в правосознании аллюзию свободы и долга. Стремление осуществить, удовлетворить собственные потребности при помощи права подводит субъекта к признанию необходимости выполнения правовых ограничений. В сознании возникает некий «образ права», содержанием которого являются атрибуты права. Данный «образ» есть смыслонаполненность правосознания.

Правосознание носит объективный характер, отражающий реальные закономерности социально-правовой реальности, однако оно всегда субъектно, поскольку выражает отношение субъекта (субъектов) к праву. Субъект правосознания привносит в него элементы собственных социальных масштабов, что является признаком доминирования общественного над индивидуальным. Структурная характеристика субъекта правосознания как социального существа проявляется именно в том статусе, который он придает правосознанию, его месту и роли в целостном экзистенциальном процессе.

Итак, дифференцирующий анализ правосознания на основе функционального критерия дает три структурных компонента: гносеологический, аксиологический и праксеологический. Гносеологическое правосознание формируется на базе широких и глубоких правовых обобщений, знания закономерностей и специальных исследований социально-правовой действительности. Именно гносеологическое правосознание должно быть непосредственным источником правотворчества, служить совершенствованию юридической практики.

Аксиологическое правосознание - это правосознание юристов, по долгу службы сталкивающихся с правом и использующим его в своей деятельности. В зависимости от предмета отражения в правосознании юриста образуются сферы, соответствующие разным отраслям правовых отношений (например, хозяйственным, коммерческим, гражданско-правовым). Сущность и особенности правосознания юристов конкретизируются в содержании правовой идеологии и правовой психологии, в системе присущих данной профессиональной группе правовых знаний, представлений, установок, ценностных ориентаций. Праксеологическое правосознание складывается под влиянием конкретных условий жизни, жизненного личного опыта и правового образования, доступного населению.

Общественная деятельность, в ходе и благодаря которой создается и воспроизводится правосознание, имеет многоуровневую структуру. Этот факт, свидетельствующий о сложности, конгломератности данного феномена культуры, не означает, однако, что структурные компоненты правосознания изолированы друг от друга и существуют на разных ступенях социального бытия.

Взаимопроникновение аксиологического, гносеологического и праксеологического компонентов правосознания проходит на двух уровнях - это, прежде всего, уровень предметно-практической деятельности, когда правосознание получает свое непосредственное воплощение в деятельностной организации человеческого бытия, и, далее, уровень интеллектуальной деятельности, когда правосознание выступает источником анализа как совершаемых (совершенных) поступков, так и собственно их содержания.

Поэтому следует еще и еще раз подчеркивать, что демаркация между аксиологическим, гносеологическим и праксеологическим компонентами правосознания носит исключительно условный характер и обусловлена скорее потребностями аналитическими, нежели практическими. Правосознание одного и того же человека может выступать и аксиологическим, и гносеологическим, и праксеологическим, в зависимости от контекста восприятия конкретной ситуации.

Каждые общественные отношения выражаются в некой правовой форме. Право есть первичный, базовый фактор жизнедеятельности общества, выступающий регулятором всех происходящих в нем процессов. Исходя из этого, можно утверждать, что право выполняет, прежде всего, оценочную, аксиологическую функцию, то есть является критерием социальной правомерности, социального соответствия поступка нормам и принципам жизнедеятельности общества. Аксиологическое правосознание нацелено на создание особой социально-культурной формы, в которой выражается право как феномен объединения государственного, общественного и индивидуального.

Требования общества к отдельной личности, осознание ею своего общественного долга и смысла жизни, ответственности за порученное дело перед коллективом, нацией, Родиной, человечеством вкладываются в самосознание отдельной личности исключительно аксиологическим правосознанием, а воплощаются в предметно-практической деятельности посредством праксеологического правосознания. Сфера действия правовой оценки есть праксеологическое правосознание, регулирующее деятельность индивида не стихийно, а по правилам, которые вырабатываются аксиологическим сознанием в рамках нормативности гносеологического сознания.

Аксиологическое правосознание существует посредством использования таких категорий, как «благо», «зло», «польза» и других. Соотношение качества и объема правовых знаний есть мерило оценки правовых действий. Аксиологическое правосознание тесно сопряжено с правовым познанием, то есть нет оценки права без осознания его места и роли в социальных процессах. Правосознание, будучи выражено в его оценочном аспекте, вырабатывает знание-предписание, знание, осуществляющее функции продуцирования рамок поведения личности в праворегулируемой ситуации.

Оценка права, то есть его аксиологическая интерпретация, предполагает четкое знание права как феномена культуры, как событийного явления, как свершившегося факта. Степень полноты и глубины правовых знаний есть показатель степени материализованности права в аксиологических структурах личности. В свою очередь, и объем, и качество оценок права выступают мерилом включенности личности как субъекта права в систему правовых знаний данного социума.

Таким образом, то, выберет ли индивид требование, содержащееся в норме, правиле или принципе права, императивом собственного поведения, зависит только от той оценки, которую он даст данной норме, правилу или принципу. Сами правовые нормы, правила, принципы содержат в себе указание на необходимость оценивания их как изначально позитивных, предначертанных объективно и сверхиндивидуально, вне личностных амбиций и превалирования собственнических интересов и потребностей.

Сами по себе ценности и их роль в жизни отдельного человека теперь транслируются как объект исследования в сферу социального. Более того, само общество, вырабатывая ценностные критерии, принимает необходимость доминирования частного над общим, личного над общественным.

Это хорошо иллюстрируется на примере генезиса Конституции Республики Казахстан от документа 1991 года к документу 1995 года. Общественные отношения строятся на основе соотношения ценностей социальных субъектов. В то же время каждые общественные отношения выражаются в некоей правовой форме. Право есть первичный, базовый фактор жизнедеятельности общества, выступающий регулятором всех происходящих в нем процессов.

Исходя из этого, можно утверждать, что право носит, прежде всего, оценочную, аксиологическую функцию, то есть является критерием социальной правомерности, социального соответствия поступка нормам и принципам жизнедеятельности общества. Аксиологическое правосознание нацелено на создание особой социально-культурной формы, в которой выражается право как феномен объединения государственного, общественного и индивидуального.

А этот параметр будет определять степень соизмеримости понятий «правовое государство» и «гражданское общество» как неких идеалов, аксиологических ориентиров и конкретного состояния данного общества и государства.

Правовое государство и гражданское общество - понятия неразрывные в своем значении. Вне правового государства немыслимо полноценное гражданское общество. И наоборот, правовое государство зиждется на гражданственности, на общественной целостности и внутреннем единстве. Процесс формирования гражданского общества, неразрывный с процессом созидания правового государства, органически взаимосвязан, и представляет собой комплексное явление длящегося характера, в котором центральным движущим фактором будет являться личностный рост каждого гражданина. А личностный рост в данном аспекте проявляется именно через становление правосознания - как социального феномена, как условия включенности индивида в социально-правовые процессы, как залога социального взаимодействия.

Как конкретное понятие, гражданское общество характеризуется наличием ряда функций, которые тесно связаны с правосознанием-либо формируют его, либо реализуются посредством его элементов и функций. Это, прежде всего, социализация и воспитание граждан. Данная функция гражданского общества реализуется посредством и правосознания в том числе, поскольку последнее выступает формо- и содержательнообразующим фактором по отношению к поведению индивидов в тех ситуациях, которые подвергаются в той или иной степени правовому регулированию.

Второй функцией выступает регуляция общественных отношений. Здесь правосознание является прямым медиатором процесса регуляции, поскольку это входит в его непосредственную компетенцию.

Следующая функция заключается в социальной интеграции, обеспечении политического, экономического, идеологического единства. Правосознание, безусловно, способствует социальной интеграции, так как служит основанием политического, экономического, идеологического самоопределения индивида.

Еще одна функция представляет собой формирование органов государства, демократического и гуманистического развития политической системы. В данном контексте правосознание представляет собой базовый компонент целостной системы социально-политических отношений, соответствующих статусу гражданского общества и правового государства.

Последняя функция - это защита интересов, прав и свобод граждан и их объединений от незаконных посягательств. Здесь роль правосознания очевидна, оно выступает основным фактором правопорядка и безопасности в обществе.

Аналогичным образом и правовое государство зиждется на развитом, «здоровом», если пользоваться термином И. Ильина, правосознании. Само формирование правового государства основано на крепкой социальной базе, созданной при непосредственном участии правосознательных процессов. Уважение к праву, насыщенность сознания юридическими принципами и понятиями есть основа создания подлинно правового государства.

Здесь видится уместным вспомнить о гегелевской иерархии самосознания, в которой разум как высшая ступень самосознания означает снятие противопоставления между самосознанием и действительностью. Таким образом, правосознание также может быть понято как такое самосознание, в котором правовая действительность есть неотъемлемая часть, атрибут сознания, неотделимый и естественным образом присвоенный индивидом, усвоенный им из реальной жизни, а не абстрактных умозаключений. Гегель, говоря о государственности, указывает, что идеальным было бы такое государство, в котором индивид пребывает в двух ипостасях - как единица гражданского общества и как сознательный гражданин государства.

Для того, чтобы дальнейшая реализация правового государства как политического проекта и гражданского общества как основы правового государства, протекала целенаправленно и динамично необходимо учесть следующие особенности правосознания как фактора данного процесса.

Закон все еще воспринимается в обыденном правосознании как нечто чуждое, отчужденное, внешнее по отношению к индивиду. Пока такое отношение будет сохраняться, правовое государство останется на уровне идеи, понятия, не будучи реализовано в умах и сердцах обычных людей.

Правосознание все еще имеет волюнтаристский уклон. Председатель Комиссии по правам человека при Президенте Республики Казахстан, академик Ж.М. Абдильдин указывает, что сегодня в адрес Главы государства поступают обращения по самым разным вопросам, и более всего - не входящим в его компетенцию.

Вера в «царя-батюшку», несовместимая с канонами правового государства, все еще присуща народу, и эту веру необходимо искоренять. Иначе, если простой человек так и будет верить в то, что «только первый в государстве человек сможет его понять и помочь, а суд, полиция, прокуратура - это сосредоточие пороков», правовое государство навсегда останется лишь декларацией, не подкрепленной реальным основанием.

Принцип коллективизма, социоцентризма подавляет инициативу, осознание собственной значимости, свободности, равенства. Правосознание не может быть адекватно понятию правового государства, если в нем главенствующим будет принцип «я - как все». Только активная жизненная позиция, творческое отношение в действительности, желание улучшить существующий порядок вещей будет основой гражданственности.

И. Ильин подчеркивал, что очередная задача современного правосознания состоит в том, чтобы освободить себя от черт, характеризующих душу раба. Нормальное правосознание есть волевое состояние души, активное и творческое; оно ищет в жизни свободного, верного и справедливого права и заставляет человека вести борьбу за его обретение и осуществление.

На пути построения демократического правового государства нельзя забывать о сущности права. И здесь невозможно обойтись без философии права, ведь именно философия обнаруживает сущностные значения понятий. Так, Гегель писал: «Право и его определение основывается исключительно на свободной личности, на самоопределении …общество есть то состояние, единственно в котором право только и имеет свою действительность …мое право на известную вещь есть …то, что полагается в отношении явления, в отношении к другому лицу, - развивается до обязанности другого уважать мое право».

В целом, необходима кардинальная переоценка ценностей, установок сознания. Однако теперь основное внимание направлено на смену приоритетов: от прежней системы «государство - общество - личность» к новой системе отношений «личность - общество - государство». Именно через сознание и волю людей право регулирует общественные отношения. Таким образом, во главу угла должна быть поставлена личность, ее права и свободы.

К сожалению, сегодняшнее казахстанское общество все более приобретает характерные черты конгломератного сообщества, то есть такого, в котором индивиды пребывают в нескоординированном состоянии.

Как отмечает академик Ж.М. Абдильдин, социальная изолированность, дробность индивидуального бытия и возникающее на этой почве индивидуалистическое мировосприятие, видящее в любом предмете (в том числе и в другом индивиде) лишь нечто полезное и не видящее всего остального, побуждают индивидов, захваченных такой системой отношений, воспринимать внешний каждому из них мир только в изолированности, атомарности, во внешней связи и, главное, не в процессе, а только в наличном существовании. Такие индивиды, естественно, не улавливают единства общественно-исторического процесса, им не видна связующая в целостность функция общественных отношений.

Процесс формирования правовых требований сопровождается определенными изменениями в самой структуре правосознания, придавая ему характер направленного на общеобязательные нормы, правила и принципы. Правосознание целеполагает предметно-практическую деятельность социального субъекта в процессе претворения в действие интересов, мотиваций, потребностей. Принцип целеполагания главенствует в структуре правосознания, поскольку каждая норма, правило, принцип права несет цель целеполагания поведения, цель определения приоритетов.

Актуальность исследования проблемы адекватности аксиологического правосознания имеет непосредственный выход на проблему целеполагания практической правовой деятельности. Постановка целей, выработка правовых установок, в целом создание некоей правовой доминанты практической правовой деятельности - это задача аксиологического правосознания как на индивидуальном, так и на общественном уровне.

Познание права есть не единственная функция гносеологического компонента правосознания. Осознание сущности и задач правовой системы общества, признание его роли в структурировании социальных процессов - всем этим занимается гносеологическое правосознание.

Гносеологическое правосознание есть деятельность правосознания, направленная на упорядочение, углубление и совершенствование знаний о праве, переосмысление права, его места и роли в социально-историческом процессе, разработку теоретических основ работы с правом как социально-культурным феноменом. Эта деятельность не направлена на регулирование поведения индивидов.

Она имеет своей целью формирование, преобразование сложившегося правосознания в соответствии с объективно существующими параметрами общественной жизни. Гносеологическое правосознание развивается за счет деятельности теоретиков, педагогов, идеологов.

Философия сталкивается с правосознанием тогда, когда берется за рассмотрение проблем, касающихся происхождения и назначения права, его оснований и социального статуса, соотношения права, личности и государства, связи права со свободой, справедливостью, гуманностью. Собственно, сама данная научная работа есть продукт деятельности гносеологического правосознания, и имеет своей конечной целью изменение в современном правосознании тех его структурных элементов, которые являются либо устаревшими, либо неактуальными в силу их несоответствия правовым нормам современного Казахстана в их аксиологической интерпретации.

Само духовное производство в любом из его культурных проявлений выступает не иначе, как будучи опосредовано нормами гносеологического правосознания. Законодательная и правоприменительная деятельность, правоотношения индивидов, разработка правовых дисциплин - эти виды правовой деятельности не могут существовать вне их проработки на уровне гносеологического правосознания.

Познание права - это результат его непосредственного или опосредованного практического использования, и целью его является постоянное совершенствование действующей системы права и отражение реально имеющих место в данной социальной структуре процессов, явлений и событий, которые обусловлены или сами обуславливают общественную жизнь.

Было бы ошибочным, однако, полагать, что изменениями в юридической (законодательной) системе можно изменить в лучшую сторону само общество или хотя бы те процессы, которые его составляют. Научное правосознание исследует общество как нечто интеллектуальное, реализуемое в виде практических поступков, поддающихся логическому и правовому анализу. Прямое, непосредственное участие индивидов в актах правоотношений подвергается исследованию в гносеологическом правосознании с двоякой целью.

Следует учитывать, что анализ правовой деятельности несет нагрузку определения правонастроений, правовых знаний, правовых установок личности, взятой в отдельности, коллективов и общества в целом.

Помимо этого, на основе выделенных блоков правовых информационных единиц необходимо провести выделение факторов развития и изменения правовых установок в социально оправданном ракурсе.

Право, понимаемое как фактор воздействия на социальные связи и отношения, прежде выступает важнейшим источником информации, несущей знания о поведении и его регламентации в условиях социального бытия. Информационный подход к исследованию права типичен для научного правосознания, поскольку таким образом можно выявить такие черты права, как вербальная выраженность, содержательность, привносимая в сознание социального субъекта, организационно-воспитательный характер, направленность на пошаговую регламентацию, алгоритмизацию деятельности социального субъекта.

Информационный подход необходим для того, чтобы обосновать возможность управления процессом формирования и реформирования правовых установок и, соответственно, поведения социального субъекта. Ведь правовая информация поступает в содержание правосознания в течение всего периода его существования, поскольку сама подвергается постоянной модернизации.

Проблема усвояемости правовой информации выливается в проблему правомерности поведения человека в тех или иных ситуациях, поскольку применение норм, правил и принципов права во многом зависит от того, насколько эти нормы, правила и принципы были усвоены данным социальным субъектом. По правовой информации происходит оценивание и интерпретация правовой и в целом социальной действительности.

Сущностью правовой информации является то, что она отражает современную ей социально-политическую и государственно-правовую действительность. Императивный, повелительный характер правовой информации придает ее положениям черты противопоставления творчеству, свободе, интерпретации. Однако догматичность не является атрибутом правовой информации, поскольку она находится в постоянном становлении, изменении в соответствии с изменяющимися условиями социального бытия с тем, чтобы на практике воплощать принцип равенства перед законом прав, интересов и свобод каждого человека.

Познание права как социального явления зиждется на осознании сущности правосознания как неотъемлемой части, необходимого компонента общественного сознания. Именно правосознание выступает своеобразным посредником между индивидом и той системой правил, принципов, норм, через которые общество инициирует собственные интересы в сферу личностных притязаний.

Обобщенная деятельность гносеологического и аксиологического правосознаний направлена на выработку абстрагированного образа права, который охватывает представления и знания о праве. Его регулятивная функция позволяет развивать правосознание, приводит его в соответствие с наиболее актуальными аспектами правотворческой деятельности в том их ракурсе, который наилучшим образом способствует унифицированию гносеологического, аксиологического и праксеологического правосознания. Познавательные образы права есть активно действующие формы выражения знаковых систем права в практическом правосознании.

Гносеологическое правосознание есть не только переработка информации о праве, его объективных признаках, но и трансформация результатов деятельности аксиологического правосознания в знание-предписание, своего рода алгоритм правовой деятельности. Праксеологическое правосознание есть практическое воплощение знаний-предписаний, непосредственная материализации гносеологического и аксиологического правосознания.

Наиболее массовой, практикуемой, базовой формой правосознания является праксеологическое сознание. Оно выражается в поступках, внешних действиях индивидов, деятельности по воплощению норм, правил и принципов права. Праксеологическое правосознание - это такое сознание, которое непосредственно регистрирует, отображает и регламентирует то, что неотделимо от актов воплощения права, служит их совершенствованию. Составными частями праксеологического правосознания являются правовые чувства, правовые навыки и привычки, правовые знания.

К правовым чувствам относятся субъективированные правовые установки, относящиеся к различным сторонам и аспектам реальности. Чувство долга, ответственности, свободы, вины - эти и другие субъективированные установки воплощают в себе всю полноту правовых чувств. Содержание правовых чувств выступает вторичным по отношению к их каузальному обоснованию, что делает правовые чувства осознанными и выражаемыми вербально.

Правовые чувства - это важный элемент вырабатывания в индивиде правового практического сознания, и воздействие на них как инструмент формирования правовых установок есть необходимая часть правового воспитания социализирующейся личности.

Под правовыми навыками понимается способность осуществлять такую правовую деятельность, которая уже не требует сложных мыслительных процессов в силу своей алгоритмизированности. Навык - это устойчивое сочетание действий стереотипного характера. Правовые навыки есть механизм приспособления индивида к реально существующим ситуациям, встречающимся на практике достаточно часто. Они помогают освободить мышление для сосредоточения на других, более актуальных проблемах.

Правовая привычка - это потребность индивида в следовании стереотипам поведения. Правовая привычка формируется как устойчивое стремление к стандартизированному поведению, что характерно именно для социализированного индивида, то есть характеризует определенный уровень овладения правом как практически используемым фактором регулирования общественной жизни. Правовые привычки являются показателем уровня правовой культуры индивида и так же, как и правовые навыки, стабилизируют правовое поведение личности, стереотипизируя и стандартизируя его.

Правовые знания - это комплекс мнений, оценок, установок, фактов практического характера, которые опосредованы социальной действительностью. Правовые знания выступают, даже в случае их неадекватности реально сложившимся правовым нормам, правилам и принципам данного общества, источником, регулятором и стабилизатором правовых отношений личности.

Специфической чертой праксеологического правосознания являются его возможная неявность, представленность в виде несистематизированных, отрывочных знаний, навыков, привычек. Правовые акты, совершаемые индивидами, могут быть не осознаваемы как собственно правовые, поскольку правовые отношения есть любые отношения между личностью и государством, личностью и обществом, коллективом, другой личностью.

Поэтому, несмотря на то, что каждый дееспособный человек, совершающий социальные поступки, по сути дела, непрерывно находится в зоне права, сам он может не осознавать этот факт, тем самым, считая себя свободным от каких бы то ни было обязательств перед обществом и государством. Однако незнание закона не освобождает от правовой ответственности, и наличие разрыва между аксиологическим, гносеологическим и праксеологическим правосознанием есть порочный круг, разорвать который - дело каждого ученого, и данная научная работа, как видится - один из шагов на пути к формированию нового правосознания.

Праксеологическое правосознание - это конкретный уровень воплощения регулятивной функции правосознания. Регуляция правовой деятельности субъекта, его отношения к праву, степень проникновения права в структуры праксеологического правосознания индивида - все это есть показатель эффективности работы аксиологического и гносеологического правового общественного сознания, и именно этим показателем измеряются актуальность и необходимость изменений в структуре аксиологического и гносеологического правосознания.

Праксеологическое правосознание прямо связано с необходимостью удовлетворения конкретно-специфических потребностей социума, в первую очередь в регулировании актов поведения, внешних действий людей, которые совершаются по параметрам права.

Приступая к анализу социальной безопасности с точки зрения функций правосознания, необходимо проанализировать ее как объект гносеологического, аксиологического и праксеологического правосознания.

Ведь, как справедливо указывает Г.М. Мукашев, обеспечение безопасности социума - не самоцель, а условие развития граждан данного государства, наиболее полного и всестороннего удовлетворения их потребностей. Вот почему, говоря об обеспечении безопасности социума, нельзя забывать о том, ради кого и от чего охраняется личность, общество, государство, природа, какими средствами это достигается и насколько сами защитники безопасности социума получают поддержку общества.

Безопасность как гносеологический объект долгое время существовала вне проводимых философских, политологических и иных исследований, несмотря на то, что как идея безопасность волнует лучшие умы человечества с незапамятных времен, однако тщательно разработанные теории безопасности появились в 80-х годах ХХ века.

Безопасность и в нашей стране в течение длительного времени рассматривалась в узком смысле - исключительно с точки зрения защиты государства от внешних угроз, в том числе, преимущественно в политическом и военном аспектах, поэтому ее обеспечение входило в компетенцию Комитета государственной безопасности и военных ведомств. И только под влиянием общественных преобразований происходит глубокое переосмысление этого понятия, которое в масштабах мирового сообщества понимается как национальная и, прежде всего, социальная безопасность.

«К сожалению, приходится констатировать, что третье тысячелетие может начаться с возникновения новой глобальной войны в связи с желание США ответить на совершенные 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке и в Вашингтоне чудовищные террористические акты. …В контексте этого трудно говорить о том, что Казахстан относится к обществам с высокой степенью безопасности, но можно констатировать, что для этого, если не есть реальные предпосылки, то стремление двигаться в этом направлении», - высказывает Т.Д. Кшибеков обоснованную мысль о состоянии безопасности в нашей стране.

Автор монографии согласен с данным исследователем в его концепции выделении путей и способов освоения казахстанским обществом безопасной жизнедеятельности, в отношении которых уже наметилась определенная тенденция в Казахстане: а) справедливая социально-экономическая политика; б) соблюдение гражданских прав и свобод человека; в) развитие мирных политических способов, приемов и форм решения сложных проблем; г) признание ведущей роли в решении всех острых вопросов закона и конституции; д) установление гражданского мира как приоритетного направления социально-справедливой политики государства.

Видится совершенно верным тот факт, что Т.Д. Кшибеков подчеркивает именно социальную направленность безопасности как ценности нации, народа и страны. И его мысль о том, что национальная безопасность является фактором устойчивого развития казахстанского общества представляется квинтэссенцией определения сущности безопасности.

Термин «безопасность» можно также определить через его диалектическую противоположность - термин «опасность». Опасность для личности, общества и государства представляется правомерным определять через понятие противоречия, как некоторую фазу его нарастания, что может приводить к существенному и даже необратимому нарушению процессов их функционирования и развития, к состоянию кризиса и гибели.

Но противоречия - нетъемлемая часть существования; они могут в равной мере рассматриваться и как источники развития, и как потенциально содержащие в себе опасность.

Поэтому вся окружающая нас действительность - это огромный мир опасностей, которые требуют своего систематического отслеживания и более детального осмысления, предвидения и предотвращения их деструктивного воздействия, нахождения возможностей их уменьшения или устранения. Обеспечение безопасности не есть отсутствие опасностей (они существуют во множестве), а лишь действенная защита от них, предотвращение нарастания их качественного и количественного состояния.

Это позволяет определить само понятие безопасности как определенную совокупность мер, систему гарантий, обеспечивающих защиту объекта (личности, общества и государства) от потенциально возможных и реально существующих внутренних и внешних угроз, могущих нанести ущерб его жизненно важным интересам.

Социальная безопасность в ее узком смысле может считаться синонимом национальной безопасности, так как с ее помощью обеспечивается целостность и устойчивость функционирования и развития всего социума. В широком же смысле она связывается с тотальной защитой от угроз жизненно важных интересов общества, социальных групп и, прежде всего, индивида.

Однако социальная безопасность до сих пор не исследовалась ни как концепция, ни как направление в политике, хотя уже имеется достаточное количество теоретических и практических наработок в сферах духовной, национальной, экономической, экологической, военной безопасности.

Так, например, экономическая безопасность как проблема концептуального характера исследуется довольно подробно в монументальном труде «Экономическая безопасность: Производство - Финансы - Банки». Здесь дается следующее определение экономической безопасности, которое может служить каркасом для дефинитивной работы с любым видом безопасности: «Сущность экономической безопасности можно определить как состояние экономики и институтов власти, при котором обеспечиваются гарантированная защита национальных интересов, социальная направленность политики, достаточный оборонный потенциал даже при неблагоприятных условиях развития внешних и внутренних процессов. Это не только защищенность национальных интересов, но и готовность, и способность институтов власти создавать механизмы реализации и защиты национальных интересов развития отечественной экономики, поддержания социально-политической стабильности общества».

Определение национальной безопасности, отвечающее всем параметрам дефинитивности, предложено М. Абдировым: «Это такое сочетание внутренних и внешних обстоятельств, воздействующих на жизнь государства, при котором отсутствуют угрозы критического характера и в то же время сохраняется полноценная способность государства адекватно реагировать на эти угрозы». В то же время именно социальная безопасность является основополагающим консолидирующим феноменом для вышеуказанных и других видов безопасности. Потому социальная безопасность нуждается в тщательной концептуальной проработке и как теоретический набросок, и как система практических мер.

Определение сущности социальной безопасности в современной гуманитарной науке до сих пор является предметом жарких споров в его денотативном отношении. Однако существуют устоявшиеся определения, которые ученые используют для обозначения состояния защищенности некоего объекта.

Так, исследователи уголовного значения безопасности С.М. Рахметов и С.А. Кременцов в монографии «Преступления против мира и безопасности человечества» выводят следующее определение безопасности, чересчур широкое по объему и не дающее собственно дефиниции: «…Мир и безопасность человечества, то есть общественные отношения, складывающиеся в результате соблюдения норм международного права и обеспечивающие основы существования государств и народов, а также основные принципы обеспечения международного мира и безопасности (принципы мирного сосуществования, неприменения силы, нерушимости границ, территориальной целостности, самоопределения народов и невмешательства во внутренние дела государств, уважение прав человека и добросовестного выполнения международных обязательств), которые в целом обеспечивают мирное урегулирование споров и разрешение конфликтов между народами и государствами, а также охраняют безопасные условия существования человека».

В качестве каркаса специального определения безопасности в данной работе наиболее целесообразно использовать то, которое дано в монографии Г.М. Мукашева: «Безопасность социума мы рассматриваем как совокупность актуальных фактов, обеспечивающих благоприятные условия для развития Казахстана, жизнеспособность государства, целесообразное развитие и сохранение его фундаментальных ценностей и традиций, нормальные отношения личности и государства, способность эффективно преодолевать любые внешние угрозы, руководствоваться своими национальными интересами, обеспечивать достижение национальных целей».

Для того, чтобы цель и задачи монографии были адекватно и полно достигнуты и решены, выработаем собственное определение социальной безопасности: Социальная безопасность - совокупность факторов, создающих благоприятные условия для устойчивого целенаправленного развития общества, сохранения его фундаментальных ценностей, регуляции взаимоотношений личности, общества и государства, преодоления критических внутренних и внешних угроз.

Однако необходимо добавить, что определение социальной, да и вообще любой безопасности обязательно должно включать в себя способность эффективно преодолевать внутренние угрозы, которые не менее, а, возможно, и более опасны, нежели угрозы внешние.

Именно внутренние угрозы понимаются как возможные к преодолению при помощи формирования правовых установок как обязательной части содержания правосознания. Именно внутренние угрозы, точнее, угрозы, появлению которых способствуют противоречия правосознания, выступают непосредственными объектами приложения исследования в данном подразделе.

Поскольку одно из определений безопасности - это отсутствие угроз, защищенность от угроз, то, безусловно, очевидной представляется необходимость краткого анализа понятия «угроза». Под угрозой социальной безопасности понимается наличие определенных факторов, реально или потенциально ухудшающих состояние социального субъекта и среды его жизнедеятельности. Г.М. Мукашев приводит в своей монографии несколько вариантов типологизации угроз, среди которых укажем важнейшие.

Наиболее значимы те угрозы, которые вызываются объективно развивающимися процессами: экономические, ментальные, экологические и другие, угрозы природного (стихийного) характера.

Могут быть предотвращены угрозы, вызываемые определенными социальными действиями (противоречия между противоборствующими политическими силами, межнациональная и межрелигиозная вражда, забастовки), угрозы со стороны других социальных систем (внешние социальные угрозы).

Трудно профилактируемы угрозы от ошибок в целеполагании, частные угрозы, локальные угрозы.

Понятие безопасности, вне всякого сомнения, выступает, прежде всего, как понятие идеологическое, что придает ему оттенок дилеммности. Выбор в данном случае предполагает выбор пути развития культуры и цивилизации суверенного Казахстана в деле обеспечения безопасности вообще и социальной безопасности в частности.

Так, прежде всего, надлежит выбрать ориентир в вопросе первичности общества либо личности. Не менее актуален вопрос о техногенном либо антропогенном пути развития. Также следует обратить внимание на проблему подражания (заимствования) либо самобытности в определении методологии сохранения безопасности.

Безусловно, ясно одно: каким бы ни был выбор нашего государства, только народ сможет воплотить все теории и идеи развития, потому изначально именно он - народ, общество, социум - должен выступать объектом приложения сил ученых, и сфера философии - это общественное правосознание.

Не случайно право как социальный феномен зародилось еще в древности, так как общество издавна осознавало крайнюю необходимость наличия определенного элемента культуры, который бы отвечал за регулирование межличностных взаимоотношений. Данный элемент должен быть одновременно и удовлетворяющим требованиям большинства членов общества, и закрепляющим за его некоторой частью охранительных (карательных) функций. Нравственность не могла выступать таким элементом, поскольку не имела поддержки со стороны силового органа власти, потому таковым стало право, призвание которого - охранять каждого от каждого и всех от всех.

Однако в силу своего характера право имеет тенденцию к тяготению в сторону силовых (властных) структур, что было метко подмечено еще классиками марксизма-ленинизма, утверждавшими тезис о праве как инструменте господствующих классов, поэтому общество практически сразу было поставлено перед задачей, которая не утеряла своей актуальности и поныне - задачей одновременного обеспечения безопасности личности, общества, государства и окружающей среды.

Право стало делом профессионалов-юристов, что еще больше увеличило разрыв между обыденным и профессиональным правосознанием. Народ уже не признает за власть предержащими структурами способность отстоять, защитить права гражданина. Государство не создало достаточно действенного механизма защиты прав человека - личности, потребителя, работника, безработного, матери, пенсионера и так далее.

Разумным выходом является гармонизация профессиональных потребностей и общественных требований при помощи философского подхода к анализу содержательной стороны правосознания. Правотворец решает сообразно своим возможностям вопрос об удовлетворении социальных потребностей. А общество предоставляет ему все необходимые условия для осуществления данного вида деятельности.

Профессиональная замкнутость, корпоративность - яркая черта юридической сферы во многих странах. В этой среде высоко ценятся профессионализм, верность долгу, дисциплинированность, лояльность к своей иерархической структуре. Средствами поддержки корпоративной этики являются особый порядок пополнения рядов, довольно высокая заработная плата и определенные социальные льготы, специальная подготовка, преимущественно в закрытых учебных заведениях.

В такой системе право разрешения аксиологических конфликтов выпадает на долю высшего управленческого персонала, который берет на себя всю морально-политическую ответственность. Остальные сотрудники играют роль «винтиков», крепко скрепляющих систему. Система ценностей здесь строится на таких понятиях, как долг, дисциплина, присяга и тому подобные.

Юридическое мышление выстраивается при помощи технократического подхода, характеризуется упрощенными схемами мирообъяснения с минимальным уровнем мировоззренческой, патриотической и религиозной развитости. Философия права здесь в принципе не нужна, а социальные дисциплины профилированы, то есть направлены в первую очередь на решение узкопрофессиональных проблем. В фундамент кладется в основном нормативистская теория права с сильным этатистским уклоном.

Среди основных проблем, которые здесь нужно учитывать, а главное - разрешить, можно выделить следующие: отсутствие неоспоримого общенационального идеала, переходный характер общества, не позволяющий игнорировать ценности прошлой социальной системы, наличие специфического национального самосознания, не совпадающего с менталитетом народов в странах со стабильной рыночной экономикой, характеризующейся устойчивым ростом, довольно высокий уровень образованности и общей культуры, позволяющей критично оценивать как достижения западных стран, так и свои возможности.

Говоря об аксиологическом смысле социальной безопасности, следует остановиться на понятии «ценность», его значении. Таким образом, становится возможным интерпретация ценности как мерила поступков человека в рамках определенных стереотипов поведения.

Но ценности выступают одним из важных носителей еще одной сущностной стороны общественных отношений. Дело в том, что в современном мире первостепенной ценностью являются мир, стабильность, безопасность.

Российские ученые Г.В. Бро и Н.М. Пожитной в своих монографиях обращают внимание на необходимость построения теории земной безопасности, вычленяя при этом философско-социологический аспект. Согласно им, понятия «безопасность» и «опасность» относятся к разделу философской аксиологии как учения о ценностях и оценках явлений мира с позиций их действительного или мнимого значения в жизни человека.

Именно философское понимание понятия «безопасность» как глобальной ценности необходимо для наиболее полноценного анализа в качестве исходных понятий общей теории безопасности человека в окружающем его мире.

Казахстанские ученые А. Кошанов и М. Спанов считают, что проблема обеспечения социальной безопасности особо актуально встала перед государствами постсоветского пространства, многими странами третьего мира, где экономические реформы породили большое количество острых социальных проблем на уровне их пороговых значений. Они подчеркивают, что в условиях социального давления, обострения кризисных ситуаций, значительной дифференциации социальных пределов бедности и богатства происходит ослабление доверия населения к государству как защитнику и гаранту социальной справедливости. В этом плане особое значение придается проблеме социальной безопасности и защите социума.

Так, в Стратегии «Казахстан - 2030: Процветание, безопасность и улучшение благосостояния всех казахстанцев» первым приоритетом заявлена именно безопасность Республики Казахстан. И в Послании Президента Республики Казахстан «Стратегия вхождения Казахстана в число 50-ти наиболее конкурентоспособных стран мира» сказано: «Мы строим социально ориентированное государство, в котором окружены заботой и вниманием люди старшего поколения, материнство, детство, молодежь, общество, которое обеспечивает высокое качество и передовые социальные стандарты жизни всех слоев населения».

Таким образом, становится ясно, что безопасность как ценность, как аксиологический приоритет сегодня как никогда приобретает яркое звучание. Верно пишет академик А.Н. Нысанбаев: «Важно подчеркнуть, что в современной философской и политологической литературе все более утверждается иное содержание, вкладываемое в понятие «безопасность»: в него включаются многие важные аспекты жизнедеятельности людей, например, правовая и информационная, социальная и культурная, финансовая и духовная безопасность, система нравственных ценностей и жизненного поведения».

Перейдем, следовательно, теперь к детальному рассмотрению безопасности в русле компонентов правосознания. Безопасность отражает степень устойчивости объекта и наличие реальной угрозы его существованию и функционированию извне и изнутри и является необходимым условием жизнедеятельности.

Говоря о безопасности, нельзя противопоставлять индивидуальную и социальную (личную и общественную) безопасность. Дело в том, что как понятие безопасность включает в себя самые различные аспекты взаимодействия экономики, политики, права, экологии, науки, техники и технологии, словом, абсолютно всех отраслей предметно-практической деятельности как на внутрисоциумном, так и на общечеловеческом уровне. И потому индивидуальная безопасность является неотъемлемой частью социальной безопасности, в то время как последняя выстраивается из многочисленных актов повседневной деятельности социальных субъектов, среди которых, к примеру, ученые, политики, работники правоохранительных органов и другие.

Следует признать, что как общественно-экономическая формация, социалистическое государство не создало, да и в проекте не содержало самой идеи национальной, социальной безопасности. Единственный вид безопасности, который был обеспечен - это государственная безопасность, что прямо указывает на антиличностный характер устремлений социализма. Социальная безопасность не существовала как объект анализа, однако существовали довольно действенные инструменты ее поддержания. Государство было весьма обеспокоено собственной внутренней безопасностью, и потому тщательно прорабатывались идеологические средства ее поддержания.

Сегодня практика идеологической работы незаслуженно потеряна. Следует создавать новые демократические структуры, которые бы формировали общественное мнение в разумных границах на благо общества и государства. А это достижимо через формирование правовых установок, ориентированных на социальную безопасность.

Праксеологическое правосознание - это конкретный уровень воплощения регулятивной функции правосознания. Регуляция правовой деятельности субъекта, его отношение к праву, степень проникновения права в структуры праксеологического компонента правосознания индивида - все это есть показатель эффективности работы аксиологического и гносеологического компонентов правосознания, и именно этим показателем измеряются актуальность и необходимость изменений в структуре аксиологического и гносеологического правосознания.

Праксеологическое правосознание прямо связано с необходимостью удовлетворения конкретно-специфических потребностей социума, в первую очередь в регулировании актов поведения, внешних действий людей, которые совершаются по параметрам права.

Правовая практика есть продукт деятельности правовой теории, воплощаемой в правосознании. Знание права, знание о праве есть, прежде всего, знание-предписание, то есть директива, носящая догматический характер. Сам легитимный статус права свидетельствует о непримиримости с любым неподчинением правовым нормам, правилам и принципам.

Воздействие права на правосознание наиболее четко и явно проявляется на уровне праксеологического компонента правосознания, поскольку именно конкретные поступки демонстрируют отношение социального субъекта к праву. Цель права, цель правовой нормы - привести поведение отдельных индивидов и групп в единообразную форму, в соответствии с требованием юридических императивов.

Закономерность предшествования осознания права (правовых предписаний) выбору тех или иных конкретных актов поведения, совершаемых личностью, подводит к немаловажным выводам. Во-первых, в структуре общественного сознания необходимо существует такая его часть, которая несет ответственность за анализ и интерпретацию требований права. Этой частью является правосознание, которое понимается как посредник между правовыми нормами, правилами и принципами и предметно-практической деятельностью социальных субъектов.

К тому же можно сделать вывод о том, что правосознание проникает во все сферы деятельности социальных субъектов, подвергая ее общей для всех субъектов правовой регламентации.

Также становится совершенно ясным, что право существует в правосознании не как однажды раз и навсегда данная сверхсубъективная реальность, но как постоянно самосовершенствующаяся система норм, правил и принципов, легитимизируемых государственной властью и подчиненных идее всеобщего блага. Воздействию права подвергается не вся структура общественного сознания, а только та его часть, которая трансформирует нормы, правила и принципы действующего права в императивы индивидуального и коллективного поведения.

Праксеологическое правосознание, которое занимается данным видом духовного производства, как непосредственный объект воздействия права воспринимает правовые предписания, совершая непрерывную деятельность по изучению права, оцениванию его с точки зрения собственных представлений о справедливости, законности, изменению неверных представлений адекватно новым требованиям к поведению. Праксеологическое правосознание осуществляет свою деятельность в полном соответствии с учетом интересов, потребностей, связей, целей и задач социального субъекта, проводя аналитическую работу по выбору тех или иных (правомерных или противоправных) актов предметно-практической деятельности.

Вопросы структуры, сущности и форм проявления правовой деятельности в их сугубо социально-философском аспекте должны быть проанализированы через призму интерпретации социальных процессов. Анализ правосознания уже предполагает наличие неких, определенных общественной природой человеческих взаимоотношений, устоявшихся правил, норм, иначе говоря - алгоритмов поведения человека в среде себе подобных.

Любая деятельность социального субъекта предполагает наличие сферы хаоса, которую необходимо перевести в определенное логицированное, упорядоченное состояние. Движение от хаоса к порядку, свойственное практически всем видам социального движения, характеризуется, прежде всего, закономерностью, методологической проработанностью, основанностью на устоявшихся поведенческих типах реагирования на ту или иную складывающуюся социальную ситуацию.

Именно эти закономерности и есть стержень социальности, поскольку они выстраивают индивидуальное поведение отдельных личностей в единую структурированную поведенческую программу, целью которой будет являться поддержание социальности, коллективности, слаженности. Именно эти закономерности должны являться предметом философского исследования на этапе размышлений о возможностях и реальных путях регулирования поведения посредством формирования определенных правовых установок, которые, в свою очередь, выступают инициаторами тех или иных параметров социально-правовой деятельности.

В свою очередь, задача формирования алгоритмов правового поведения, их развития есть задача правового воздействия на его сознание и поведение. Речь здесь идет об инициативности, заинтересованности индивида в выборе именно правоориентированного поведения. В этом перспективность и актуальность любого теоретического исследования, в котором анализируются проблемы повышения уровня правосоответствия деятельности социального субъекта и путей ее модернизации, согласно изменениям, происходящим в системе позитивного права.

Правовое поведение есть главный критерий эффективности и адекватности правовых установок, выработанных как прямо, непосредственно исходя из складывающейся в сфере деятельности праворегулируемой ситуации, так и опосредованно, через принятие уже готовых, сформулированных научным и социально-аксиологическим сознанием правил, норм и принципов правосознания. Деятельность социального субъекта в сфере права регламентируется посредством создания все новых, адекватных правовых установок на соблюдение, реализацию, применение правовых предписаний.

Правовая установка и правовая деятельность неразрывно связаны в силу их взаимосвязанности на конкретно-исторических условиях, объективных потребностях и интересах, направленности сознания на понимание и оценку сложившихся общественных отношений. Социальная философия при анализе правовых установок и правовой деятельности использует ее как критерий первых.

Деятельность в сфере правового регулирования является сознательной, волевой, целенаправленной, что подчеркивает ее стабильный, алгоритмизированный, стереотипизированный характер. Деятельность социального субъекта - это довольно широкое понятие, оно включает в себя целый спектр явлений социального порядка.

Существует несколько видов деятельности социального субъекта, например, производственная (трудовая), межличностная, политическая. Все виды социальной активности тесно взаимосвязаны между собой и переходят одна в другую под влиянием таких социальных факторов, как реальные потребности общественного развития. Правовая деятельность социального субъекта - это явление повседневного, постоянного характера, и практически невозможно отделить акты деятельности, подвергаемые правовому регулированию, от актов, такому регулированию не подвергнутых.

По сути дела (и об этом уже было сказано при исследовании неявного образа права, присутствующего в сознании индивида), право представлено в поступках людей как фактор регулирования, изначально проистекая от морали, нравственности, запретов и ограничений этического характера. Однако право существенным образом отличается от морали, нравственности, этики тем, что его нормы и принципы обязательны для всех членов данного общества, и несоблюдение этих правил карается по закону.

Иначе говоря, право легитимизируется государством и всеми механизмами государственного принуждения. Этот факт придает праву характер некоей догмы, табу, которое носит надчеловеческий статус. Так создается образ права - отчужденного, жестко регламентированного алгоритма поведения любого человека в любой ситуации.

В данной ситуации задача философии - искоренить возможность формирования такого образа права и сформировать принципиально новый подход к самому восприятию права как соответствующего задачам и целям общества. Ведь общество - это не конгломерат социально адаптированных личностей, это саморегулируемая система, в структуре которой немало неоднородных элементов с собственными представлениями о том поведении, которое соответствует личностной аксиологии каждого человека.

Интерпретация деятельности социального субъекта как формы отражения действительности, проявляющейся в приспособлении к окружающей среде, как это было предложено классиками марксизма-ленинизма, интересна и все еще актуальна тем, что активность действительно ориентирована на ту реальность, в среде которой существует человек. Невозможность асоциальности, присущая нормальной личности, вытекает из самой природы человека, поскольку организация жизнедеятельности людей носит изначально специализированный, общественный, распределенный характер.

С другой стороны, стремление, направленность, духовная энергия есть та движущая сила, которая побуждает человека созидать и претворять собственные идеи, замыслы, теории. То есть социальность субъекта - это и источник, и стимул его деятельности. Нет и не может быть внесоциальной правовой деятельности.

Правовой статус имманентен личности, прошедшей этапы социализации, он присущ всякому члену общества и государства. Он характеризует личность в ее социально-государственном аспекте, то есть отмечает личность как субъекта социально-правовой реальности. Правовая деятельность ориентирует сознательно действующего субъекта на целенаправленные действия по осуществлению своих прав и интересов на благо общества.

Однако отражение как гносеологический принцип правовой деятельности не полностью характеризует отношение субъекта к ее объекту. Деятельность социального субъекта как процесс носит двоякий характер. Если с одной стороны это реагирование на происходящие в социуме явления, то с другой - это самостоятельное провоцирование определенных изменений в обществе. Деятельность социального субъекта означает не только приспособление к наличным условиям, но и их изменение.

В акте деятельности социального субъекта, направленной на реформирование действующих правовых отношений, сливаются в едином процессе аксиологическое (поскольку изменению существующей ситуации предшествует ее оценка как негативной, необходимой к изменению, неактуальной или неадекватной в сложившихся условиях жизнедеятельности), гносеологическое (поскольку хаотическая, не поставленная на твердую методологическую базу деятельность социального субъекта не приносит, как правило, должных результатов, и лишь научно проработанная, теоретически обоснованная деятельность может привести к достижению целей поведенческих актов) и праксеологическое (поскольку оценочно-методологический уровень деятельности предполагает лишь теоретическую проработку вопроса реформирования социальной действительности, а необходимо также воплощение итогов аналитико-познавательной деятельности) правосознание.

Правовая деятельность может выражаться в двояком аспекте. С одной стороны, поступки социального субъекта могут носить правомерный, ориентированный на действующую законодательную систему характер, с другой - отрицать ее и провозглашать неправомерность, преступность принципом собственного бытия. Естественно, что вариант поведенческой парадигмы, носящей девиантный характер, носит изначально антисоциальный статус.

Индивид, не желающий соблюдать правила человеческого общежития, выработанные на основе сложившихся в процессе исторического развития социума норм и принципов юридического характера, представляет собой угрозу для социального бытия и не может не являться фактором деструктивного процесса в данном обществе. Противоправное поведение зачастую носит повторяющийся, неоднократный, говоря юридическим языком, рецидивный характер, что усугубляет вероятность принесения вреда обществу со стороны девиантно ориентированной его части.

Философский анализ правовых установок и правовой деятельности в силу социально-прагматического характера самой социальной философии выходит на практическую ситуацию борьбы с девиантно ориентированными индивидами. Это еще раз подчеркивает аспект насущности, актуальности исследования вопроса о формировании правовых установок.

Философский ракурс позволяет внести обновление в понимание сущности правосознания. Ведь если ранее философы, политологи, правоведы пытались изменить его путем воздействия на личностные структуры психологическими средствами, путем устрашения, путем создания ситуации непримирения с поведением девиантно ориентированной личности, то в данной монографии предлагается изменить само отношение к системе права, устранить противоречие, сложившееся между такими структурными компонентами правосознания, как аксиологический, гносеологический и праксеологический.

Формирование сознательной, целенаправленной правовой деятельности, гражданственности, правомерно ориентированной активной социальной позиции предполагает создание, прежде всего, прочного теоретического базиса практической разработки проблемы управления и реформирования правовых установок. Для этого необходимо рассмотреть правовую деятельность как меру социально-правовой активности, критерий ее интенсивности. Социальная активность - это атрибут социальной материи, постулат ее существования. Активность - внутренний импульс, скрытая пружина деятельности.

Теория социально-правовой активности создана в силу необходимости всестороннего исследования закономерностей и факторов формирования правовых установок, которыми личность руководствуется в своей социальной деятельности. Правовая деятельность есть некий самостоятельный объект исследования, сопряженный с относительной самостоятельностью компонента правосознания в структуре общественного сознания.

Правовая деятельность выступает в роли «стержня» всех прочих видов социальной деятельности, поскольку правоприменение выступает основой социальной жизни, ее структурной регламентирующей стороной. В процессе правоприменения социальное содержание облекается в аксиологические формы, которые регулируют реальные общественные отношения с тем, чтобы сделать их наиболее соответствующими потребностям социума.

Деятельность в сфере права характеризуется двумя группами признаков. Прежде всего, это творческий характер правоприменения, который складывается в ходе ориентации личности в системе правовых норм, правил и принципов, проявляющийся в оценивании каждой ситуации, подвергаемой правовому регламентированию, с точки зрения установления равновесия между интересами личности и интересами общества.

Кроме этого, второй группой свойств (признаков) деятельности социального субъекта являются стабильность, организованность, упорядоченность. Право призвано выступать стабилизатором межчеловеческих отношений, и это побуждает правоведов, политологов, философов придавать праву характер некоей надчеловеческой структуры норм всеобщего характера, что влияет на формирование представлений о праве. Отсюда становится ясно, что стабильность, урегулированность, организованность должны стать атрибутами, существенными признаками правовой деятельности и выражать ориентацию правосознания и поведения на следование общепринятым нормам.

Социальный характер правовой норматики общественных отношений является исходной причиной необходимости именно философского исследования факторов формирования правовых установок личности. Поскольку правосознание есть органичная часть общественного сознания, поскольку правовая деятельность - это общественно полезная, сознательная, творческая деятельность, постольку социальная философия должна исследовать правосознание с точки зрения его модернизации в целях повышения эффективности социальных отношений и установления единого социального статуса права.

Правовая деятельность служит исходной моделью формирования необходимых в обществе императивов поведения. Таковыми являются правовые установки, ориентирующие субъекта на выбор определенного поступка, причем выбор продиктован степенью присутствия в правосознании индивида норм, правил и принципов действующего права. Критерий наличия или отсутствия социальных установок - деятельность (поведение). Деятельность подразделяется на два вида: внешнюю и внутреннюю. Выработка отношений, оценок, выводов - это большей частью скрытая работа, далеко не всегда известная окружающим, а иногда и не совпадающая с реальными действиями, поддающимися учету или наблюдению. Внутренняя деятельность - одна из ведущих характеристик содержания человека. Внутренняя деятельность - это компонент установки, а внешняя деятельность - ее критерий.

Правовое воздействие на общественное сознание, приводящее к стойкому изменению в структуре последнего с формированием особой подструктуры - правосознания, развивает в нем именно такие знания и убеждения, которые способствуют ориентации социального субъекта на общественное благо. Развитие знаний и убеждений правового характера способствует формированию правовых установок, адекватных действующей системе правовых норм, правил и принципов.

Под правовой установкой в данном исследовании понимается, основываясь на исследовании Н.В. Щербаковой, такое социально-психологическое образование, в котором находит отражение предрасположенность личности к восприятию и усвоению норм права, правовых предписаний, их оценке, а также готовность к совершению действия, поступка, имеющего юридическое значение, к соблюдению и выполнению вышеозначенных правовых норм и предписаний.

«Установки поведения в правовой сфере, - совершенно верно пишет Г.С. Джусупова в диссертации «Формирование индивидуального правового сознания в условиях переходного периода», - подразделяются на:

установки, сформированные вследствие индивидуальной правовой мотивации;

фиксированные установки определенного поведения;

заимствованные установки;

установки поведения, случайно соответствующие праву;

нормативно-правовые установки».

Правовая установка может быть сопоставлена со своеобразной настройкой всего правосознания на выполнение нормативных предписаний.

Для социально-правовых исследований ценность учения о правовых установках состоит в открытии закономерностей возникновения и действия установок, их динамичности. Вследствие этого становится возможным переход исследования от психологической к социальной установке, от исследования статического состояния сознания к поведению (деятельности) личности, включая поведение в сфере правового регулирования.

Поэтому деятельность по формированию правовых установок является одним из приоритетов деятельности социального субъекта, направленных на преодоление антиобщественных, и потому противоправных, преступных правовых установок, и, как их следствия, преступного поведения.

Актуальность и надобность исследования правовых установок обусловлена еще и тем, что все исследователи отмечают необходимость выделения устойчивой системы правосознания - правовых установок, имеющих три уровня. Первым уровнем является воззренческий, в котором соответствующие правовые знания, представления, отношения, требования существуют исключительно как результат только мыслительных операций. Вторым уровнем является эмоциональный уровень, где налицо определенная вовлеченность индивида в отношение к действительности, заинтересованность в нем. Третьим выступает поведенческий уровень, содержание которого заключается в готовности практически действовать. При этом поведенческий уровень - это еще не поведение, а только готовность к поведению.

Таким образом, понимание того, что установка есть целостное состояние субъекта, предшествующее его активности, дает возможность построения социально-философского анализа формирования правовой установки в целях обеспечения социальной безопасности.

Теперь детально покажем роль каждого функционального компонента правосознания в этом процессе.

Гносеологический компонент правосознания в применении к процессу формирования правовых установок дает познавательную концептуальную основу исследования правовых установок на следование требованиям норм, правил и принципов действующего права.

Аксиологический компонент правосознания устанавливает ценностные ориентиры в вопросе определения необходимых изменений в содержании правовых установок.

Праксеологический компонент обеспечивает реализацию заложенных в правовых установках целей и задач правового поведения.

В социально-правовом механизме регулирования поведения социального субъекта определяющую роль, выступая в качестве посредника между теорией и практикой, играют его ценностно-правовые ориентации, формируемые на уровне аксиологического компонента правосознания. Само право, его институты и нормы предстают как самостоятельные социальные ценности, выступая ориентирами стремлений социальных субъектов использовать данные нормы в качестве вспомогательных или основных средств для достижения собственных личных и общественных целей.

Более того, сами по себе ценности права могут быть условно подразделены на три категории. Это, прежде всего, те ценности, которые имеют гносеолого-познавательную направленность. За ними идут ценности, отражающие отношение человека к правовым проблемам. Последняя категория - это ценности, ставящие целью выработку способов действий применительно к той или иной обстановке.

Как связаны правовые установки и социальная безопасность? Почему вообще используется это понятие, несколько устаревшее, хотя и бывшее весьма популярным в научно-исследовательской литературе психолого-юридического характера 1970-80 гг.?

Дело в том, что, по определению, правовые установки ориентируют индивида на выбор определенного поступка, причем выбор этот продиктован степенью присутствия в его правовом сознании норм, правил и принципов действующего права. Поэтому это - наиболее адекватная потребностям практики форма профилактики правонарушений и в целом борьбы с ними. А ведь именно эти два направления работы общественных организаций и правоохранительных органов и являются, по сути дела, единственно возможными способами сохранения и упрочения социальной безопасности.

Как указывает в своей диссертации «Правовые установки граждан» А.А. Кваша, правовая установка, представляющая собой систему потребностей, интересов, взглядов, идеалов и имеющая определенную ориентацию и направленность, является динамическим элементом правового сознания.

Действие установки в правовой сфере трансформируется в предрасположенность личности к восприятию содержания нормы права, ее оценке, готовность к совершению поступка, имеющего юридическое значение, или как вероятность того или иного варианта поведения (деятельности) в сфере правового регулирования.

Правовая установка есть сложившаяся готовность индивида к определенной форме реагирования на правовые установления, предрасположенность, побуждающая действовать в отношении правовых установлений так, а не иначе. Это устоявшаяся, внутренне последовательная система реакций, определенная линия в реакциях индивида по отношению к тому правовому установлению, с которым связана установка. Правовая установка является ядром правового сознания, воплощающим базовые, отправные идеи, убеждения, ценности, относящиеся к важнейшим сферам жизнедеятельности общества и государства.

Правовые установки на начальной стадии правообразовательного процесса выполняют двоякую роль. С одной стороны, правовые установки предстают средством, способом познания правовых реалий общества и зачастую именно на их основе формирующейся потребности в правовом урегулировании различных сфер общественных отношений, а также ее осознание на эмпирическом и научном уровне.

Вне познания процесс создания правовых норм немыслим. Познавательная сторона является неотъемлемым элементом процесса право-образования, имея своим предметом общественную жизнь, т.е. требующие упорядочения общественные отношения, общественные потребности и возникающие на их основе интересы. Именно в результате познания социальной действительности формируются различные взгляды, идеи, позже воплощающиеся в праве. Знания, получаемые на основе познавательной деятельности субъектов процесса формирования права, обязательно подвергаются оценке, зачастую путем их сопоставления с уже действующими правовыми предписаниями и идеями.

С другой стороны, правовые установки, направляющие деятельность индивидов в процессе познания различных явлений в обществе, осознания назревших потребностей дальнейшего развития, в частности, и правового развития в целом, становятся основной побудительной силой, определяющей деятельность всех субъектов процесса правообразования. Зачастую именно правовые установки являются источником новых правовых идей, закладывающихся в основу правотворческой деятельности государства.

Правовые установки, основанные на знании правовых принципов и норм, осознании их ценности, уважительном к ним отношении, способны обеспечить внутреннюю логику развития права, его самоорганизацию. Способствуя реализации творческих потенций правосознания, задающего направленность всему правообразовательному процессу, правовая установка предстает важным фактором обеспечения правового режима рассматриваемого процесса и законности правовых актов, создаваемых на его заключительной стадии.

Значение правовой установки для обеспечения социальной безопасности заключается также и в том, что последняя, понимаемая как совокупность факторов, создающих благоприятные условия для устойчивого целенаправленного развития общества, сохранения его фундаментальных ценностей, регуляции взаимоотношений личности, общества и государства, преодоления критических внутренних и внешних угроз, не может быть сохранена без базовых, отправных идей, убеждений, ценностей, относящихся к важнейшим сферам жизнедеятельности общества и государства - правовых установок.

Справедливы слова И. Ильина: «История свидетельствует о том, что во всех государствах осуществляется особая деятельность по распространению воззрений о праве и правопорядке. Правовое воспитание является составным компонентом идеологической функции любого государства. По мере развития и совершенствования государственности оно обосабливается как самостоятельный вид деятельности государства, его органов и их служащих, а также органов местного самоуправления и общества в целом».

Не может быть сомнения в том, что укрепление правосознания предполагает приобретение субъектами правового воспитания должного уровня правовой подготовки, системы убеждений, характеризующейся признанием права и пониманием необходимости следовать его предписаниям, владение умениями и навыками реализации права. Итак, правовое воспитание состоит в передаче, накоплении и усвоении знаний принципов и норм права, а также в формировании соответствующего отношения к праву и практике его реализации, умении использовать свои права, соблюдать запреты и исполнять обязанности.

Это подчеркивает и Н.Е. Еликбаев, говоря, что правопорядок - это одна из центральных идей правосознания.

Отсюда необходимость в осознанном усвоении основных, нужных положений законодательства, выработке чувства глубокого уважения к праву. Полученные знания должны превратиться в личное убеждение, в прочную установку строго следовать правовым предписаниям, а затем - во внутреннюю потребность соблюдать закон.

По мере повышения уровня специализации и интенсификации межчеловеческих взаимоотношений и предметно-практической деятельности возрастает осознание необходимости соблюдения правовых норм для нормального функционирования человеческого сообщества. Так формируются правовые установки.

Наиболее сложным элементом данной цепи является реализация, и вот почему: индивид, группа лиц, общество, в целом социальный субъект (то есть некий субъект, действующий в определенных социальных условиях и осуществляющий определенную социальную предметно-практическую деятельность) познают право в процессе стремления удовлетворить свои самые различные потребности. Систематичность, целенаправленность и общественный характер данной предметно-практической деятельности порождают в сознании первоначально стихийный, неявный образ, который со временем формируется в устойчивую систему норм и понятий.

Таким образом, гносеологический, аксиологический и праксеологический компоненты правосознания выступают единым целым как формы конструирования, созидания и реализации действующего права в социально-правовой деятельности. Их взаимосвязь проявляется во взаимной обусловленности.

Содержание понятия установки часто пересекается с понятием ценности. Второе представляет собой своеобразный ориентир установки, объект, на который она обращена. Сами же установки при их сопоставлении с ценностями выступают как направленность, ориентированность личности. В связи с таким существенным совпадением смысла указанных понятий систему социальных установок иногда называют ценностными или социальными ориентациями.

«Преступность, - пишет социолог А. Кошербаева, исследовавшая аномию, то есть явление несовместимости норм действующего права и компонента правосознания современного казахстанского народа, - это социальное явление, возникающее вследствие социальной дезорганизации и неопределенности, ошибочной идеологии, потери уже приобретенных знаний, склонности к потреблению алкоголя и наркотиков, потери хорошо организованных социальных сообществ, неэффективности правовой системы по предупреждению преступности и установлению надлежащей ответственности за их совершение. Процесс криминализации означает, что созданы условия, продуцирующие противоправное поведение, и указывает, что данный тип поведения устойчиво воспроизводится, охватывая растущее число социальных институтов, слоев, групп и индивидов, навязывая себя обществу как рациональный и общеприемлемый стиль поведения». Здесь точно указаны причины и условия зарождения и становления преступности именно как социального явления. А социальная безопасность зиждется на борьбе и профилактике преступности, являющейся непосредственной ее угрозой.

Поэтому признаки детерминантов преступности, исследованные А. Кошербаевой, есть фундамент разработки правовых установок на социальную безопасность. Особо важным видится подчеркнутый А. Кошербаевой момент, прямо сопряженный с нашим исследованием: «Содержание криминализации общества в условиях аномии выражается, прежде всего, в массовом характере противоправного поведения, а также в формировании ценностных ориентаций и социальных установок, предполагающих приемлемость нарушения как правовых, так и моральных норм)».

Не менее показательны выводы еще одного казахстанского социолога, К. Мухамбетовой, которая провела в 2001 году социологическое исследование ценностных ориентаций, интересов и предпочтений жителей Республики Казахстан и выявила, что отмечается повсеместное падение уровня нравственности в обществе. Это касается повседневной морали, морали бытовых, деловых, межличностных отношений. Наряду с этим фактом в сознании населения присутствует правовой нигилизм, отрицается авторитет закона и справедливости. Оценка «везде обман и воровство» дается 39% респондентов. Для преодоления аномии автор рекомендует нейтрализовать негативные последствия на поведенческом уровне, формировать позитивное общественное мнение к социально значимым поступкам, героическим действиям, поскольку в переходный период усиливается опасность деградации личности. Стремиться к повышению доверия, нравственного уважения к властям, органам безопасности.

Таким образом, сама практика социальной деятельности подтверждает необходимость формирования определенных стереотипов, штампов поведения, которые бы являлись частью правосознания и диктовали способ поведения в каждой ситуации, где социальный субъект сталкивается с необходимостью выбора следования либо нарушения норм действующего права. Это связано с тем, что правовая система и ее элементы призваны служить не целям познания социальной действительности, а практическим целям регулирования этой действительности путем воздействия на сознание и волю человека, через них - на его поведение и, в конечном счете, - на социальные отношения.

Как подчеркивает Н.В. Щербакова, исследование правовой установки неразрывно связано с проблемами анализа правосознания, правомерного поведения (деятельности), социально-правовой активности. Эта связь заключается в том, что правовая установка выступает как вероятность перехода активности правосознания как внутренней деятельности в правовую активность или правомерное поведение (деятельность) личности.

Процесс формирования правовых установок, в соответствии с функциональными компонентами правосознания, также может быть подразделен условно на три этапа.

На первом этапе, этапе гносеологического исследования вопросов и проблем формирования правовых установок, ведущим принципом деятельности исследователя должно стать изучение существующих на данный момент правовых установок, типичных для большинства населения страны. Этот этап важен в силу установления фактического состояния проблемы и определения проблемного поля исследования.

Здесь необходим опыт юридического осмысления конкретных мероприятий по разработке и формированию правовых установок, нацеленных на социальную безопасность. Как, например, предлагает Н.А. Сартаева, следует начать разработку средств постоянного социального контроля над преступностью. Общество должно иметь такие средства, и, как обозначено в Концепции правовой политики, это должны быть не только показатели государственной и ведомственной статистики. В этой связи таковыми могут быть индикаторы преобладания тех или иных нравственно-этических и правовых норм, формирующих противоправное или, наоборот, законопослушное поведение, осознание человеком его социальной защищенности. Здесь же следует обозначить и необходимость разработки новых, социальных показателей оценки деятельности правоохранительных органов.

Этот порядок координируется с исследованием Н.В. Щербаковой: «Структура правовой установки личности отличается от структуры иных социальных установок следующими признаками. Первое место в содержании правовой установки (в отличие от социальной) занимает когнитивный компонент, выражающий уровень знания правовой нормы». Этот же исследователь предлагает пути и способы эпистемологии правовой установки: «Исследование правового сознания возможно также путем опросов с целью выяснения мнений, отношений, мотивов и т.п. при условии их контрольной проверки, тестирования, интервью, а также длительного наблюдения за работой, поступками, действиями человека».

Данное мероприятие должно проводиться в комплексном виде с участием как специалистов по практической психологии, политике, социологии, прикладной юриспруденции, так и с привлечением теоретиков анализа правосознания - философов, правоведов, политологов и др. Как указывает Н.Е. Еликбаев, для формирования правосознания необходимы организационные меры как государственных, так и негосударственных учреждений. Исследование насущного состояния содержания правовых установок проводится в два приема.

На первичном уровне проводятся исследования эмпирического характера, с применением анкетирования, опроса, анонимного ответа в целях выяснения индивидуальных установочных координат правового характера. На втором уровне проводится комплексный анализ полученной информации методами теоретической обработки фактических данных в целях выявления степени истинности эмпирически полученных сведений и установления насущного фактического состояния содержания исследуемых правовых установок.

Вторым этапом формирования правовых установок необходимо провести аксиологический анализ текущего положения дел в материальной и духовной культуре этого общества и, в соответствии с ним, определить такие необходимые изменения в правовых установках социума, которые повлекут за собой определенным образом измененное поведение социальных субъектов. Обратимся к исследованию Н.В. Щербаковой, которое коррелируется с данными выводами: «На втором месте в структуре правовой установки личности располагается оценочный компонент, в котором выражается степень одобрения требований нормы права, а также отношение к действиям лиц, поступающих либо в соответствии, либо вопреки требованиям нормы».

Таким образом, управление правовыми установками социальных субъектов есть управление их поведением в целях достижения общественного блага.

Третьим этапом выступает праксеологическое претворение результатов деятельности гносеологического и аксиологического компонента правосознания. Истоки такого понимания можно найти в труде Н.В. Щербаковой: «Наконец, при наличии указанных компонентов и при необходимости реализовать правовое требование возникает готовность к действию, как праксеологический компонент правовой установки». Правовая установка, не соответствующая нормам, правилам и принципам действующего права, должна быть заменена правовой установкой, им адекватной.

Также сочтем уместным привести в пример следующий факт. В исследовании, посвященном анализу процессов, происходящих в общественном сознании на современном этапе, российский социолог Ж.Т. Тощенко пишет, что сегодня общественное сознание испытывает влияние глобализации политических и экономических процессов. Он считает, что деформации общественной практики и научной мысли создали условия и привели к метаморфозам общественного сознания, в результате чего мы имеем различные формы превращенного сознания, затрагивающие как все аспекты общественной жизни, так и отдельные его сегменты.

В условиях переходного, деструктивного развития общественное сознание приобретает различные формы деформированного, искаженного восприятия действительности с последующим превращением их в аналогичные виды неадекватного, противоречивого и отклоняющегося поведения. Они возникают под влиянием как глобальных макроэкономических и макрополитических процессов, так и под воздействием мезо- и микросреды, то есть тех процессов, которые происходят там, где человек живет и работает, где протекает его повседневная жизнь.

Эта идея как нельзя лучше характеризует истинное состояние общественного сознания, включая его неотъемлемую часть - правовое сознание. Сознание, лишенное идеологической почвы, разрывается, раскалывается, превращаясь в конгломерат противоречивых, взаимоисключающих установок и ориентаций.

Общественное сознание испытывает огромные перегрузки. Смена политических и экономических ориентиров с неизбежностью дезорганизует систему ценностей, порождает различное восприятие происходящих изменений, подтверждает Ж.Т. Тощенко. Причем этот процесс не ослабевает, а напротив, набирает обороты, усиливается, проявляется в самых различных формах, чаще всего в форме ложного сознания, когда объективные картины мира отражаются искаженно, предвзято, тенденциозно.

Рождению и расширению границ ложного сознания способствовали не только объективные, но и субъективные обстоятельства. Идеи и идеалы испытывались на прочность не всегда достойными приемами, подвергались коррозии, опорочивались теми, кто был призван блюсти их незыблемость и чистоту.

Безопасность государства - в безопасности общества. Поэтому следует стремиться к созданию всеобъемлющей системы социальной безопасности, включающей не только традиционные сферы - охрану общественного порядка и защиту национальных интересов государства от внешних угроз, - но и самые различные аспекты повседневной жизни социальных субъектов.

Социальная безопасность включает в себя и общественный порядок, преодоление преступности. Эта проблема будет решена тогда, когда безопасность станет делом всех граждан, общественных организаций, предприятий, предпринимателей и других социальных субъектов.

Так, видится целесообразной идея создания на местах общественных советов по предупреждению преступности. Главный акцент в их деятельности должен быть сделан на профилактике правонарушений, повседневной воспитательной работе в школе и семье, совершенствовании деятельности культурно-просветительных учреждений и организации досуга граждан, в первую очередь, молодежи. Необходимо проводить широкую правовую пропаганду, создавать условия для реализации прав граждан на самооборону в соответствии с действующим законодательством. При этом следует осознавать, что решение проблем преступности, в конечном счете, зависит от повышения благосостояния граждан и преодоления критического разрыва в доходах различных слоев населения.

Здесь видится необходимым поддержать идею, высказанную еще в 1998 году С.А. Ахметовым о необходимости создания комплексной науки на базе новейших достижений наук о духе - правоведения, философии права, психологии, социологии. В этой науке одно из центральных мест займет проблема опережающего отражения сознания социальной реальности. А эта проблема непосредственно связана с соотношением сущего и должного как центральной проблемой теории правосознания.

Д. Белл, разрабатывая теорию постиндустриального общества, считал, что в таком обществе социум управляется решениями, принимаемыми научной элитой. Эта мысль близка платоновской идее поставить во главу государства мудрецов-философов, управляющих слаженными действиями прочих элементов. Рациональным зерном этих теорий является идея возможности продуманно решать вопрос приоритетов развития как всего социума, так и отдельных его составляющих, к каковым относится, к примеру, правовое сознание. Только так возможно решить проблему социальной безопасности.

Необходимо целенаправленно развивать социальную активность граждан, различных организаций в противодействии преступности. Ведь пока общество слабо влияет на определение целей преодоления преступности, на выбор методов и средств этой работы. Для этого проводятся соответствующие мероприятия (правовой всеобуч, школа юного милиционера, лекции, беседы о правовой ответственности за нарушения норм действующего законодательства). Воздействие на правосознание невозможно без известного эмоционального насыщения правовой информации. Н.Е. Еликбаев вообще представляет важнейшим уровнем правосознания профессиональный уровень. Этот исследователь настаивает на особом значении содержания правосознания сотрудников органов внутренних дел.

Продуктивной также представляется концепция формирования правосознания под влиянием благотворного воздействия эстетических ценностей как вариант воздействия на содержание правовых установок.

Этот подраздел был начат словами А. Швейцера о необходимости мировоззренческой базы для воссоздания правильно ориентированного правосознания. Закончим же словами Президента Республики Казахстан Н.А. Назарбаева: «Мы должны терпеливо трансформировать массовое сознание, опираясь при этом на молодое поколение, которое лучше адаптировалось к новой системе ценностей, имеет новый взгляд на будущее. Государству не под силу изменить человеческие мысли в одночасье, но государство способно ускорить процесс перемен путем разъяснения объективных тенденций…».

Также считаем нужным подчеркнуть, что социальная безопасность как всеобъемлющая система включает в себя самые различные аспекты повседневной жизни. Проблема ее обеспечения может быть решена только тогда, когда безопасность станет делом всех граждан, общественных организаций, предприятий, социальных субъектов.

Безопасность как сущностное социальное понятие должна стать предметом теоретических и прикладных философских, юридических, социологических, психологических исследований. Как пишет В.С. Батурин, новый уровень толкования проблематики развития общества сегодня диктуется логикой становления и формирования совершенно иной философии - «потому, что так нельзя иначе».

Подводя итог данного подраздела, укажем, что он является квинтэссенцией всего исследования. Здесь рассмотрен вопрос роли и места правосознания, а именно: его функциональных компонентов, в обеспечении социальной безопасности. Проведена работа по формированию гносеологического, аксиологического и праксеологического механизмов формирования правовых установок, адекватных состоянию общества, защищенного от внешних и внутренних угроз. Поэтому данная работа - очередной шаг на пути упрочения мира и согласия в казахстанском обществе.

Заключение

Монография «Социально-философский анализ правосознания» посвящена исследованию такого общественного феномена, как правовое сознание. Его важнейшие аспекты - сущность, структура и специфика, рассмотрены в ракурсе проблематики социальной философии. Спецификой именно социально-философского анализа здесь выступает признание глубокой социальной природы правосознания, его неразрывной взаимосвязи и взаимообусловленности с теми социальными процессами, которые сопровождают общество в ходе его генезиса. Также необходимым условием философского характера исследования выступает тщательная методологическая проработанность стратегии и логики исследования.

В чем заключается актуальность этой проблемы в аспекте ее изучения как социально-философской проблемы?

Прежде всего, проблема достижения социального правопорядка всегда волновала умы философов, обществоведов, юристов. Она неразрывно связана с такими вопросами, как установление внутриполитической стабильности и общественного согласия, предотвращение преступности. Изучение этой проблемы насчитывает века, и потому каждый новый научный шаг на пути к социальному процветанию неизменно попадает в разряд актуальных, насущных исследований.

Во-вторых, в качестве фундаментальных оснований социального правопорядка учеными предлагались самые различные феномены и процессы, от духовных до психологических, от виктимологических до физиологических.

В то же время все эти феномены и явления формируются и осуществляются на уровне такой формы общественного сознания, как правосознание. Именно правосознание выступает основанием поведения в любой социально-правовой ситуации. Следовательно, изучение реального воздействия правосознания на общественное бытие позволяет определить пути достижения социальной гармонии.

В-третьих, специальное исследование правосознания устанавливает основные параметры построения правового государства, ведь их взаимосвязь очевидна. Именно в правосознании укореняются идеологические и психологические стандарты социальной ориентированности государства. Также именно в правосознании формируется эталон устойчивости прогрессивного развития страны.

Таким образом, изучение правосознания актуально, поскольку:

. Оно способствует достижению социального правопорядка.

. Оно регулирует поведение в социально-правовых ситуациях.

. Оно определяет основные параметры построения правового государства.

Актуальность обусловливает значение проведенного исследования. Теоретическое значение состоит в том, что оно раскрывает сущностное содержание правосознания, его особенности и обосновывает роль правосознания в обеспечении социальной безопасности.

Практическая важность исследования заключается в использовании работы в учебном процессе, а также в возможности использования предложенных в монографии рекомендаций в качестве основы возрастания роли правосознания в развитии правового государства и гражданского общества.

Актуальность исследования также определяет его цель. Целью данной монографии является анализ сущности, структуры и особенностей развития и функционирования правосознания как социального феномена, выявление его роли в обеспечении социальной безопасности. Постановка цели обусловила научную новизну исследования, поскольку:

-впервые правосознание и его взаимосвязь с социальной безопасностью были изучены в социально-философском ракурсе;

-проведен целостный историко-философский анализ концепций правосознания;

-проанализировано становление и развитие правосознания как целостного феномена;

-раскрыта взаимосвязь генезиса, сущности и структуры правосознания;

-исследованы особенности структуры и функционирования правосознания;

-выявлены основные функции правосознания - гносеологическая, аксиологическая и праксеологическая, раскрыта их социальная обусловленность;

-показаны особенности взаимосвязи развитого правосознания с формированием правового государства и гражданского общества;

-дано определение социальной безопасности, обоснованы роль правосознания и значение правовых установок в обеспечении социальной безопасности.

Достижение цели обеспечивается теми задачами, которые сформулированы как логические этапы осуществления исследования. Они предполагают исследование правосознания в ракурсе взаимообусловленности социальных процессов.

Эти задачи определили ход и последовательность научного исследования, в процессе которого были определены границы объекта и предмета исследования. В качестве объекта выступает правосознание как целостное сложное системное социальное явление. В данном объекте в качестве предмета исследованы те сущностные и общественно-исторические особенности правосознания, которые обусловливают его взаимосвязь с социальными процессами и, прежде всего - с социальной безопасностью.

В монографии выработано и используется определение правосознания, отражающее его сущность как социально-философского понятия.

Исходя из определения, указаны особенности правового сознания, которые присущи исключительно данной форме общественного сознания:

.Специфику правосознания по сравнению с другими областями сознания (политическим, нравственным, эстетическим) составляют осознание и переживание связанности поведения с юридическими последствиями (мнимыми, действительными или желательными), соотнесение их с правовым регулированием, с субъективными правами.

.Специфическая черта правосознания-то, что основным объектом отражения является правовая реальность. Безусловно, она отражается, осмысливается и другими формами общественного сознания, однако для правосознания правовая реальность выступает фундаментальным, смыслообразующим объектом. Именно правовая реальность придает правосознанию характер легитимности, основанности не только на естественном, но и на позитивном, то есть действующем праве.

.Далее, процесс отражения не исчерпывает тех сложных взаимоотношений, в которые вступают правовая реальность и правосознание. Правосознание активно вторгается в бытие, изменяет, развивает, совершенствует его. В результате такого вторжения возникают правовые теории, учения, цель которых - выявить и объяснить закономерности правовой жизни общества. Таким образом, правосознание формирует правовую реальность. Здесь налицо проявление диалектической взаимосвязи бытия и сознания, объекта и субъекта отражения. Характерной для правосознания чертой будет являться именно его активная природа, поскольку ни в политическом, ни в религиозном, ни в научном общественном сознании обыденный уровень не имеет потенции преобразования реальности, сопоставимой с научным и профессиональным уровнями.

.Вместе с тем, правосознание носит системный характер, оно не является хаотичным нагромождением идей, взглядов, убеждений, концепций, теорий, чувств, эмоции, настроений, а представляет собой целостное духовное явление, увязанное с такими социально-духовными образованиями, как правовая культура и общественное сознание. В ходе деятельности правосознание использует выработанные в ходе генезиса человечества механизмы отражения правовой реальности и идеологические инструменты правоповедения.

.Существенным отличием правосознания от других форм общественного сознания является то, что оно закрепляет результаты деятельности общественного сознания как в правовой, так и в политической, религиозной, научной сферах, то есть служит легитимным закреплением всей создаваемой в рамках общественного бытия социальной норматики.

.Из этой особенности вытекает следующая. Важнейшей чертой правосознания также является его строгая нормативность. Как справедливо пишет Е.А. Лукашева, «важно наличие в сознании идеи законности, дающей общую нормативно-правовую ориентацию индивиду». Нормативность правосознания выступает залогом его адекватности социально-правовой действительности. Более того, нормативность можно назвать атрибутом правосознания, его существеннейшей чертой, благодаря которой оно выполняет функции правового регулирования. Нормативность позволяет сформировать систему культурных ценностей как основы жизнедеятельности социальной общности, вкупе с религией, моралью, обычаями. Эта система трансформируется в правовые установки, затем в стереотипы, стандарты, императивы правового поведения, своего рода условия правовой социализации.

.На фоне других форм общественного сознания правосознанию присущи такие качества, как четкая определенность формулирования, строгая формализованность и жесткая категоричность терминов и понятий. Правосознание создает особую среду детерминированности общественных отношений. Это означает, что в причинно-следственных связях, которые присущи правовой реальности, правосознание играет роль движущего фактора изменений.

.Помимо прочего, терминологический аппарат, который вырабатывается правосознанием, складывается в процессе отражения правовой реальности и направлен на создание специфического рода представлений, идей, теорий, концепций в сфере права. Понятие правосознания выражает специфику данной формы общественного сознания, включено в систему правовой культуры и предназначено для адекватного выражения феноменов правовой реальности. Понятие правосознания приобретает статус юридического термина, поскольку оно сопряжено с официальной законотворческой деятельностью.

.Наряду с этим, правосознание опирается на единственный критерий оценивания общественных отношений, который служит основанием существования самого правосознания - это критерий правомерности. Он основан на позитивном праве, и выступает всеобщим мерилом соответствия поведения социальных субъектов требованиям законности и правопорядка.

10.Далее, правосознанию присуща непрерывная корреляция с правом, в этом процессе заложена такая черта правосознания, как адекватность правовой реальности. Право является нормативно-властным регулятором общественных отношений, а правосознание - инструментом воплощения права в поведенческие акты. И наоборот, любой правовой документ - законы, уставы, кодексы, регламенты, постановления - есть результат правового сознания, легитимизация его содержательной стороны.

11.Правосознание, так же, как и все формы общественного сознания, отражает общественные отношения, но, в отличие от других форм, оно требует установления определенных общеобязательных масштабов поведения, очерчивает рамки этого поведения, обосновывает необходимость установления определенного круга юридических прав и обязанностей участников общественных отношений. Строгая детерминация содержательной стороны правосознания со стороны юридических норм означает в данном случае, что правосознание тесно связано с позитивным правом, что выступает залогом соответствия правоповеденческих ориентиров субъекта социального бытия тем нормам, которые приняты в данном социуме.

.В структуре правовой культуры правосознание выполняет функции не только отражения правовой реальности, но и саморефлексии, самоосознания, самокритики. Правосознание многовекторно, и его разнонаправленность означает в данном случае, что оно играет роль созерцательно-творческого восприятия правовой материи с тем, чтобы развитие правовой реальности представляло собой линейно-прогрессивный процесс.

.В отличие от других форм общественного сознания, правосознание вырабатывает, устанавливает и обеспечивает следование общеобязательным нормам общественного бытия. Эти нормы закреплены законодательно, поддерживаются государственным аппаратом и направлены на защиту социально-политической целостности общества. Поэтому правосознание есть фундаментальный фактор целостности и безопасности социума.

.Правосознание вырабатывает особый психологический инструмент, посредством которого осуществляется регламентация социально-правового поведения. Таким инструментом является правовая установка, которая, будучи, с одной стороны, основанной на субъективно-эмоциональных переживаниях, чувствах, ощущениях, с другой стороны, тесно связана с позитивным правом, наличествующим в данном обществе как государственно закрепленная норма правоповедения. Правовая установка, как справедливо отмечает А.А. Кваша, является ядром правового сознания, воплощающим базовые, отправные идеи, убеждения, ценности, относящиеся к важнейшим сферам жизнедеятельности общества и государства.

.Немаловажной также нам представляется такая черта правосознания, как внутреннее единство его гносеологической, аксиологической и праксеологической сторон. Это очевидно при рассмотрении правосознания как сферы общественного, группового и индивидуального сознания (поскольку данный феномен может проявляться на всех этих уровнях), отражающей правовую действительность, с одной стороны, в форме определенных знаний, информации (гносеологический аспект), с другой стороны, - в совокупности оценочных суждений, определяющих отношение субъекта к праву, правовые установки и ценностные ориентации (аксиологический аспект) и, с третьей стороны, - в практике правоприменения, в регуляции поведения субъекта в юридически значимых ситуациях (праксеологический аспект).

В ходе подготовки монографии было изучено значительное количество соответствующей литературы, в том числе программных документов руководства нашей страны, монографий, материалов конференций, публикаций в научной периодической печати, диссертационных исследований.

Изучение правосознания как философской проблемы осуществлено в разрезе классической историко-философской парадигмы. Такие великие мыслители, как Платон, Аристотель, Гоббс, Локк, Кант, Гегель, И. Ильин, Абай выступают крупнейшими вехами в постижении становления современного правосознания.

Задача обеспечения социальной безопасности посредством правосознания решается на основе предварительного анализа новейших исследований в области философии, социологии, психологии, политологии, юриспруденции. Наиболее значимыми оказались для нас труды, авторами которых являются исследователи проблемы безопасности - Т.Д. Кшибеков, Г.М. Мукашев, М. Абдиров, М. Спанов, исследователи социальных основ правопорядка - Н. Сартаева, К. Мухамбетова, А. Кошербаева и другие.

Практико-идеологической основой всех этих исследований выступают такие значимые в жизни всей страны документы, как Послания Президента Республики народу Казахстана и другие его стратегические труды.

Вместе с тем, выдвигаются и обосновываются собственные идеи о значении правосознания с точки зрения социальной философии:

1.Целостное исследование развития историко-философского анализа концепций правосознания показало динамику содержательных доминант от справедливости через моральный закон к социальной безопасности.

2.Становление и развитие правосознания рассматривается в контексте эволюции общества и государства, понимая его как фактор устойчивого прогрессивного развития.

.Генезис и содержание правосознания определяются спецификой социально-культурного развития права. Социально ориентированный характер становления правосознания обусловливает его структуру, в которой определяющую роль играют функциональные компоненты.

.Сущность правосознания раскрывается в комплексе таких взаимосвязанных особенностей, как нормативность, легитимность и влияние на законность и правопорядок.

.Специфика функций правосознания выявляется через единство гносеологического, аксиологического и праксеологического компонентов. Функции правосознания направлены на поддержание целостности общества как системы.

.Концепции правового государства и гражданского общества предполагают высокий уровень правосознания и его соответствие задачам социально-политического прогресса. На генезис правового государства оказывают влияние познавательный, ценностный и предметно-практический аспекты правосознания.

.Социальная безопасность - это совокупность факторов, обеспечивающих прогресс общества, сохранение его фундаментальных ценностей, гармонию личности, общества и государства, способность эффективно преодолевать угрозы. Она опирается на развитое правосознание и обеспечивается через формирование правовых установок.

Также намечены основные направления дальнейшего изучения правосознания как социального явления.

Во-первых, отмечается актуальность разработки методологии и методики исследования правосознания в аспекте генезиса правового государства в условиях глобализации мира.

Во-вторых, подчеркивается необходимость комплексного подхода к изучению правосознания силами философов, социологов, психологов, историков, правоведов для детального изучения его динамики и тенденций развития.

В-третьих, следует признать, что назрела необходимость специального изучения генезиса правосознания казахстанцев.

В-четвертых, обосновывается актуальность разработки и реализации системы мероприятий по формированию правовых установок, адекватных задаче построения социально ориентированного государства.

Все эти положения и выводы были апробированы в процессе исследования в виде докладов на научных конференциях и публикаций в научной печати. В процессе работы над данным трудом было издано три пособия «Исторические парадигмы философии» (Алматы, 2001), «Парадигмарное право в системе культуры» (Астана, 2001), «Философия» (Астана, 2003), актуальность и значимость которых подтверждается рецензиями и актами внедрения в учебный процесс.

Список использованных источников

1.Абдильдин Ж.М. Собрание сочинений в пяти томах. - Алматы: Онер, 2001. Том 4. - 440 с.

2.Абдильдин Ж.М. Философия, логика, диалектика: Доклады на Всемирных конгрессах по философии и международных конференциях. - Алматы, 2002. - 310 с.

.Абдиров М.Ж. Национальная безопасность Казахстана на пороге ХХI века: нетрадиционные угрозы и вызовы, поиски адекватных ответов и действий // Известия ЕГУ. Серия История. Философия. Политология. - 2000. - №4. - С. 68-77.

.Айзенберг А.М. Социалистическое право, правосознание и мораль. Теория государства и права / Под ред. А.М. Васильева. - М.: Юрид. лит., 1983. - 416 с.

.Алексеев А.А. Общая теория права. Курс в двух томах. - М.: Юрид. лит., 1981. Т.1. - 320 с.

6.Алексеев С.С. Теория права. - М.: БЕК, 1994. - 224 с.

.Алексеев С.С. Философия права. - М.: НОРМА, 1999. - 329 с.

.Аристотель. Политика // Аристотель. Сочинения: В четырех томах. - М.: Мысль, 1983. Т. 4. - 644 с.

.Арты?баев Ж.О. «Жеті Жар?ы» - мемлекет ж?не ???ы? ескерткіші (зерттелуі, деректер, тарихы, м?тіні): О?у ??ралы. - Алматы: За? ?дебиеті, 2005. - 150 б.

10.Арыстамбаева С.А. Парадигмарное право в системе культуры (историко-философский аспект). - Астана: Академия финансовой полиции, 2001. - 92 с.

.Ахметов С.А. Правосознание и его социальные противоречия: Автореф. дис. …канд. юрид. наук. - Алматы, 1998. - 20 с.

12.Ахметов С.А. Правосознание и его социальные противоречия: Дис. …канд. юрид. наук. - Алматы, 1998. - 135 с.

13.Байниязов Р.С. Правосознание: психологические аспекты // Правоведение. - 1998. - №3. - С. 16-21.

14.Байниязов Р.С. Проблемы правосознания в современном российском обществе: Дис. …канд. филос. наук. - Саратов, 1999. - 166 с.

15.Байтин М.И. О современном нормативном понимании права // Журнал российского права. - 1999. - №1.

16.Батурин В.С. Социальная деятельность: природа, сущность, стратегия организации: Автореф. дис. …д-ра филос. наук. - Алматы, 2004. - 52 с.

.Батурин В.С. Человек как объект и субъект социальной деятельности // Философия в начале Ш тысячелетия: Мат-лы международ. науч.-теор. конф. - Караганда: Изд-во КарГУ, 2000. - 279 с. - С. 49-56.

.Бекбутаев Б.А., Мухамбеткалиева Г.М. Теоретические аспекты понятия «безопасность» в современной политологической мысли // Вестник КазНУ. Серия Философия. Серия Культурология. Серия Политология. - 2003. - №1 (19). - С. 198-201.

.Боннар А. Греческая цивилизация. От Антигоны до Сократа. - М.: Искусство, 1992. - 334 с.

.Бро Г.В., Пожитной Н.М., Чубаров М.П. Критика «универсального эволюционизма», «информациологического мировоззрения», «гомеостатической концепции» и системный подход к выживанию Земной цивилизации. - Иркутск: Изд-во ИрГТУ, 2001. - 215 с.

.Вебер М. Избранные произведения. - М.: Прогресс, 1990. - 808 с.

22.Виндельбанд В. Прелюдии. Философские статьи и речи. Избранное. Дух и история. - М.: Юрист, 1995. - 687 с.

23.Винер Н. Кибернетика или управление и связи в животном и машине. - М.: Советское радио, 1968. - 326 с.

.Вышинский А.Я. За высокое качество нашей работы // За социалистическую законность. - 1934. - №2.

.Гак Г.М. Учение об общественном сознании в свете теории познания. - М.: Госполитиздат, 1960. - 212 с.

.Гегель Г.В.Ф. Философия права. - М.: Мысль, 1990. - 524 с.

27.Гранат Н.Л. Правосознание и правовая культура. Теория государства и права / Под ред. Н.В. Катаева и В.В. Лазарева. - Уфа: УВШ МВД РФ, 1994. - 478 с.

.Грушин Б.А. Массовое сознание: Опыт определения и проблемы исследования. - М.: Политиздат, 1987. - 367 с.

.Гырдев Д. Актуальные проблемы общественного сознания. - М.: Прогресс, 1982. - 312 с.

30.Делокаров К.Х., Демидов Ф.Д. В поисках новой парадигмы. Синергетика. Философия. Научная рациональность. - М., 1999. - 107 с.

.Джусупова Г.С. Формирование индивидуального правового сознания в условиях переходного периода: Дис. …канд. юрид. наук. - Алматы, 2001. - 137 с.

.Дилигенский Г.Г. В защиту человеческой индивидуальности // Вопросы философии. - 1990. - №6. - С. 31-45.

.Дробницкий О.Г. Понятие морали: Историко-критический очерк. - М.: Наука, 1974. - 388 с.

.Еликбаев Н.Е. Некоторые аспекты правосознания и правовой культуры в новых условиях // Фемида. - 2004. - №8-9. - С. 7-9.

35.Еликбаев Н.Е. Полиция ?ызметіндегі адамгершілік бастаулар // За?. - 2004. - №3. - Б. 41-43.

36.Жеті жар?ы: Б?рын?ы ?аза?тарды? ел билеу за?ы. - Алматы: «Ай?ап» баспасы, 1993. - 20 б.

37.Жикривецкая Ю.В. Правосознание россиян в переходный период развития общества: Дис. …канд. филос. наук. - М., 2004. - 179 с.

.Зачем нужен суд присяжных? // Юридическая газета. 2005. 25 мая.

39.Зеленков М.Ю. Социально-политические основы процесса модернизации Российского государства в начале XXI века. - М.: Юрид. ин-т МИИТа, 2004. - 162 с.

.Зиманов С., ?серов Н. ?аза? ?дет-??рып за?дарына шариатты? ?сері. - Алматы: Жеті жар?ы, 1998. - 128 б.

41.Иеринг Р. Борьба за право. - М.: Феникс, 1991. - 64 с.

42.Ильин И. О сущности правосознания. - М.: Рарогь, 1993. - 235 с.

43.История политических и правовых учений / Под ред. д.ю.н. В.С. Нерсесянца. - М.: Юрид. лит., 1983. - 720 с.

44.История философии. - М.: Госполитиздат, 1941. Т.1. Философия античного и феодального общества. - 492 с.

.Каган М.С. Философия культуры. Становление и развитие. - М.: Лань, 1998. - 434 с.

.?аза? ?дет-??рып ???ы?ыны? материалдары / ??растырушы З. Кенжалиев. - Алматы: Жеті жар?ы, 1996. - 208 б.

47.Каминская В.И., Ратинов А.Р. Правовое общественное сознание как элемент правовой культуры. Правовая культура и вопросы правового воспитания. - М.: Всесоюз. ин-т по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности, 1974. - 202 с.

48.Кант И. Сочинения в 6 томах. - М.: Мысль, 1965. Т.4. Ч. 2. - 478 с.

.Карабаева А.Г., Юрьева О.В. Аксиологические стратегии социально-философской мысли // Вестник КазГУ. Серия Философия. Серия Культурология. Серия Политология. - 2000. - №2 (12). - С. 38-45

50.Карнозова Л.М. Суд присяжных в России: инерция юридического сознания и проблемы реформирования // Государство и право. - 1997. - №10. - С. 50-58.

.Кваша А.А. Правовые установки граждан: Автореф. дис. …канд. юрид. наук. - Волгоград, 2002. - 27 с.

52.Келле В.Ж., Ковальзон М.Я. Формы общественного сознания. - М.: Госполитиздат, 1959. - 288 с.

53.Ключевский В.О. История первобытного общества. Общие вопросы. - М.: Наука, 1983. - 308 с.

54.Ключевский В.О. История первобытного общества. Эпоха первобытной родовой общины. - М.: Наука, 1986. - 216 с.

55.Костарев С.В. Город как самоорганизующаяся система и управляемый объект // Принцип неопределенности и прогноз развития социально-экономических систем. - Томск, 1999. - С. 70-74.

56.Костарев С.В. Методологические основы управления человеческими сообществами при переходе к устойчивому развитию // Методология и технология в образовании и воспитании (экологический и валеологический аспекты): Серия трудов «Экология человека». - Новосибирск, 1999. Т. V. Ч. V. - С. 146-162.

.Костарев С.В. Природопользование и устойчивое развитие социоэкосистем в России // Порядок и хаос в развитии социально-экономических систем. - Томск, 1998. - С. 88-91.

.Костарев С.В. Философский анализ самоорганизации и управления в процессе эволюции биосферы и общества. - М., 2000. - 43 с. Деп. в ИНИОН РАН 10.02.2000, №55343.

.Кошанов А.К., Спанов М.У. Социальная сфера как фактор устойчивости национальной безопасности // Саясат. - 1999. - №11-12. - С. 38-42.

.Кошербаева А.Б. Социальные причины преступности: Автореф. дис….канд. социол. наук. - Алматы, 1999. - 21 с.

61.Кун Т. Легенды и мифы Древней Греции. - Р/на-Дону: Феникс, 1994. - 480 с.

.Кучин И.А., Лебедев И.А. Фракталы и циклы социальных процессов // Фракталы и циклы развития систем: Мат-лы пятого Всероссийского научного семинара «Самоорганизация устойчивых целостностей в природе и обществе», Томск, 30 мая-1 июня 2001 г. - Томск: ИОМ СО РАН, 2001. - 187 с.

63.Кшибеков Т.Д. Проблемы безопасности Республики Казахстан на современном этапе // Вестник КазГУ. Серия Философия. Серия Культурология. Серия Политология. - 2001. - №3 (16). - С. 110-114.

.Лазарев В.В. Общая теория права и государства. - М.: Юристъ, 1996. - 472 с.

.Лившиц Р.З. Теория права. - М.: БЕК, 1994. - 224 с.

.Лукашева Е.А. Социалистическое правосознание и законность. - М.: Юрид. лит., 1973. - 344 с.

67.Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Изд. 2-е. - М.: Гос. изд-во полит. лит-ры, 1957. Т. 8. - 455 с.

68.Материалисты Древней Греции. - М.: Госполитиздат, 1955. - 238 с.

69.Матузов Н.И. Правовой нигилизм и правовой идеализм как две стороны «одной медали» // Правоведение. - 1994. - №2. - С. 3-16.

70.Международная конференция «Философия естествознания ХХ века: итоги и перспективы» // Вопросы философии. - 1997. - №10. - С. 132-156.

71.Методологические проблемы исторического материализма. - М.: Наука, 1976. - 354 с.

72.Минникес И.А., Захарченко А.В. К проблеме профессионального сознания юристов: (По материалам социологического исследования) // Академический юридический журнал. - 2000. - №2. - С. 13-18.

.Мукашев Г.М. Безопасность социума (предупредительно-правовые проблемы и пути их решения). - Алматы: Жеті жар?ы, 2001. - 248 с.

74.Мухамбетова К.А. Социальная аномия и формирование ценностных ориентаций личности в Казахстане: Автореф. дис. …д-ра социол. наук. - Алматы, 2004. - 29 с.

75.Назарбаев Н.А. Казахстан-2030. Процветание, безопасность и улучшение благосостояния всех казахстанцев: Послание Президента страны народу Казахстана. - Алматы: Білім, 1997. - 176 с.

76.Назарбаев Н.А. Модернизация государственного управления на принципах корпоративного управления, транспарентности и подотчетности обществу // Казахстанская правда. 2006. 2 сент.

77.Назарбаев Н.А. Стратегия вхождения Казахстана в число 50-ти наиболее конкурентоспособных стран мира // Казахстанская правда. 2006. 2 марта.

.Нерсесянц В.С. Философия права Гегеля. - М.: Юрист, 1998. - 352 с.

.Нерсесянц В.С. Общая теория государства и права. - М.: Норма, 2001. - 272 с.

.Нерсесянц В.С. Право в системе социальной регуляции. - М.: Знание, 1986. - 63 с.

81.Носик Б.М. Швейцер. - М.: Молодая гвардия, 1971. - 412 с.

82.Нысанбаев А.Н. Проблемы духовно-нравственной безопасности Казахстана // Саясат. - 1999. - №6. - С. 25-29.

83.Общественное сознание и его формы. - М.: Политиздат, 1986. - 367 с.

.Общественное сознание и общественная практика. - М.: Изд-во Московск. ун-та, 1979. - 223 с.

.Основы государства и права / Под ред. О.Е. Кутафина. - М.: Юрист, 2000. - 416 c.

.Оспанов С.И. Социология права. - Алматы: Раритет, 2002. - 336 с.

87.Остроумов Г.С. Правовое осознание действительности. - М.: Наука, 1969. - 173 с.

.Отчет по научно-исследовательскому проекту «Сущность правового сознания и особенности его формирования в социуме транзитного типа». Научный руководитель НИП - с.н.с. отдела философии политики и права ИФиП МОН РК, к.ф.н., доцент Дунаев В.Ю. - Алматы, 2002. - 31 с.

89.?збек?лы С. Абай ж?не адам ???ы. - Алматы: Жеті жар?ы, 1995. - 112 б.

.Першин А.И. Проблемы нормативной этнографии. Исследование по общей этнографии. - М.: Наука, 1979. - 321 с.

.Платон. Государство. Законы. Политика. - М.: Мысль, 1998. - 798 с.

.Платон. Тимей // Платон. Собрание сочинений в четырех томах - М.: Мысль, 1994. Т.3. - 654 с.

93.Пожитной Н.М. Земная цивилизация: становление, современное состояние, перспективы (философско-социологический очерк): Монография. - Иркутск: Изд-во ИрГТУ, 2005. - 293 с.

94.Поздняков А.В. Стратегия российских реформ. - Томск, 1998. - 324 с.

95.Ратинов А.Р. Структура правосознания и некоторые методы его исследования // Методология и методы социальной психологии. - М.: Наука, 1977. - 247 с. - С. 201-214.

96.Рахметов С.М., Кременцов С.А. Преступления против мира и безопасности человечества. - Алматы: Жеті жар?ы, 1998. - 103 с.

.Рейснер М.А. Право. Наше право. Чужое право. Общее право. - М.: Госиздат, 1925. - 244 с.

98.Ригведа. Избранные гимны. - М.: Наука, 1972. - 408 с.

99.Сартаева Н.А. Смертная казнь и общественное сознание // Вестник ЕНУ. Серия Правоведение. - 2003. - №№1-2. - С. 173-177.

100.Синтез знания и проблема управления. - М., 1978. - 198 с.

.Синюкова Т.В. Правосознание и правовое воспитание. Теория государства и права / Под ред. Н.И. Матузова, А.В. Малько. - Саратов: СВШ МВД РФ, 1995. - 560 с.

102.Современная буржуазная философия / Под ред. А.С. Богомолова, Ю.К. Мельвиля, И.С. Нарского. - М.: Высшая школа, 1978. - 582 с.

103.Соколов Н.Я. Профессиональное сознание юристов. - М.: Наука, 1988. - 224 с.

104.Социалистическое право, сознание и поведение личности. - Алматы: Наука КазССР, 1988. - 236 с.

105.Социальная философия: Учебник / Под ред. И.А. Гобозова. - М.: Изд. Савин С.А., 2003. - 528 с.

106.Стучка П.И. Курс советского гражданского права. - М.-Л.: Госсоцэкгиз, 1931. Т.1. - 322 с.

.Тощенко Ж.Т. Метаморфозы общественного сознания: методологические основы социологического анализа // Социс. - 2001. - №6. - С. 3-15.

108.Туймебаева Ж.К. Ценностные ориентации студенческой молодежи Казахстана: Автореф. …дис. канд. филос. наук. - Алматы, 1995. - 26 с.

.Уледов А.К. Структура общественного сознания. - М.: Мысль, 1968. - 324 с.

.Урсул А.Д. Переход России к устойчивому развитию. - М., 1998. - 500 с.

.Фарбер И.Е. Правосознание как форма общественного сознания. - М.: Юрид. лит., 1963. - 198 с.

112.Фарбер И.Е. Проблемы социалистического правосознания в свете решений XXII съезда КПСС // Советское государство и право. - 1962. - №2. - С. 47-56.

113.Чагин Б.А. Структура и закономерности общественного сознания. - М.: Наука, 1982. - 314 с.

.Швалев А.В. Основы государства и права // Государство и право. - 1998. - №5. - С. 68-69.

115.Шрадер Х. Глобализация, (де) цивилизация и мораль // Журнал социологии и социальной антропологии. - 1998. - №2. - Т. 2.

.Щегорцев В.А. Социология правосознания. - М.: Мысль, 1981.

.Щербакова Н.В. Правовая установка и социальная активность личности. - М.: Юрид. лит., 1986. - 125 с.

Социально-философский анализ правосознания Введение век ставит перед человечеством задачу коре

Больше работ по теме: