Роль личности в истории

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

.1 ЛИЧНОСТЬ В ИСТОРИИ: ЭВОЛЮЦИЯ ВЗГЛЯДОВ

.2 ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О РОЛИ ЛИЧНОСТИ В ИСТОРИИ ДО СЕРЕДИНЫ XVIII В.

. ПОЯВЛЕНИЕ РАЗВИТЫХ КОНЦЕПЦИЙ О РОЛИ ЛИЧНОСТИ В ИСТОРИИ

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

ВВЕДЕНИЕ

Человеческое общество - это высшая ступень организации живых систем. Общество выступает для личности одновременно как совокупность всех социальных условий ее жизни и как результат развития всех первичных коллективов. Первичный коллектив - это общество в миниатюре, именно здесь происходит непосредственное взаимодействие личности и общества. Коллектив не есть нечто безликое, сплошное и однородное. Он в данном отношении представляет собой соединение разных неповторимых индивидуальностей. И в нем личность не тонет, не растворяется, а выявляется и самоутверждается. Выполняя ту или иную общественную функцию, каждый человек играет и свою индивидуально-неповторимую роль. Взаимоотношения человека и общества существенным образом видоизменились в ходе истории. Изменялось вместе с этим и конкретное наполнение, конкретное содержание и собственно личности. Ретроспективный взгляд на историю раскрывает перед нами богатство и разнообразие типов личностей, характерных для определенных типов культур и мировоззрений. Личность ХХ столетия резко отличается, например, от личности даже не столь отдаленного прошлого, скажем, XVIII-XIX вв. Это связано не только с культурными эпохами в истории человечества, но и со сменой общественно-экономических формаций. При родовом строе личные интересы были подавляемы интересами выживания рода; общество в целом в своей жизнедеятельности руководствовалось ритуалами, обычаями предков. Это была первая историческая ступень в развитии человеческой личности.

С возникновением рабовладельческой и феодальной формаций, античной и средневековой культур возникает и новый тип отношений индивида и общества. За отдельным индивидом признается уже определенная самостоятельность действий и соответственно предусматривалась способность индивида отвечать за свои действия. Здесь уже шел бурный процесс становления личности. Однако личность эпохи античности резко отличалась от личности феодального общества: они жили в разных типах культур. Античное общество - это общество языческое. Сам человек и вообще весь социум воспринимались по образу и подобию космоса, откуда и понимание предзаданности судьбы человека. Человек мог быть, безусловно, самостоятельным в решении своих земных дел, но в последней инстанции он все-таки осознавал себя как орудие космического миропорядка, воплощенного в идее судьбы. В период средневековья в христианской религии личность была осознана как целостное автономное образование. Усложнился и уточнился ее духовный мир: она вошла в индивидуальный контакт с персонифицированным богом. Религиозным началом были пронизаны все поры человеческого существования, что и обуславливало соответствующий образ жизни. Для личности эпохи раннего христианства характерен сугубо личностный героизм. В жизни средневековой личности большое место занимают собственно нравственные ценности в отличие от ценностей утилитарно-материальных.

В эпоху Возрождения очень остро была осознана свобода человека, автономия для бога была осознана как автономия для самого человека: отныне человек распорядитель своей собственной судьбы, наделенный свободой выбора. Свобода выбора означает для него своеобразную космическую незакрепленность, самостоятельность творческого самоопределения. Человек ощутил себя господином мира. В эпоху Просвещения разум занял господствующую позицию: все подвергалось сомнению и критике. Это означало значительную рационализацию всех сторон общественной жизни, но, помимо прочего, означало бурный расцвет науки. В межчеловеческие связи вклинилось как бы опосредующее звено - техника. Рационализация жизни означала сужение эмоционально-душевной стороны внутреннего мира личности. Изменились и ценностные ориентации и мировоззрение. По мере развития капитализма высшей ценностью наделялись такие качества личности, как сила воли, деловитость, одаренность, имевшие, однако, и обратную сторону - эгоизм, индивидуализм, беспощадность и др. Дальнейшее развитие привело к глобальному отчуждению личности. Сложилась личность индивидуалистического типа с вещной ориентацией. Характеризуя психологию индивидуализма, А. Шопенгауэр заявлял, что каждый желает над всем властвовать и уничтожить все, что ему противится, каждый считает себя средоточием мира, свое собственное существование и благополучие предпочитает всему другому, готов уничтожить весь мир, чтобы только свое собственное «я» поддержать несколько долее. Психология индивидуализма неизбежно приводит к острому чувству одиночества и взаимному отчуждению людей. В истории все более возрастает роль человеческого фактора. И это вполне закономерный, объективный процесс. Связан же он с тем, что доля сознательного в общественно-исторической практике по сравнению со стихийным неуклонно возрастает. История человечества есть процесс становления свободы человека, то есть процесс все большего развития его сущностных сил. Свобода же предполагает выбор. Человек истинно свободен, когда он осуществляет этот выбор самостоятельно, без принуждения со стороны внешних сил, без навязывания ему чужих мнений, при условии знания законов реального мира, в том числе и истории. Но человек свободен лишь в той мере, в какой условия его общественного бытия позволяют ему это. Значение личности по мере прогресса постоянно возрастает во всех сферах жизни - в системе экономических, производственных, социальных, научно-технических, организационно-управленческих и других отношений, в развитии культуры. В сущности, речь идет о двустороннем процессе: личность должна заботиться о благе общества, а общество - о предоставлении личности всех возможностей ее развития. Это означает взаимную ответственность общества и личности. Человек может рассчитывать на прогресс, лишь сознательно организуя свою деятельность в широком социальном масштабе. Современный этап общественного развития выдвинул на одно из первых мест идею повышения эффективности человеческого фактора, связанную с повышением его активной роли в жизни общества. Однако для реализации этого, то есть действительно активной роли человека в общественной жизни, не обойтись без дальнейшего совершенствования всей системы общественно-политического устройства государства, его правовой основы и так далее. Прогресс во имя человека и с помощью человека - что это значит? Прежде всего понять человека, войти в мир его интересов, потребностей, ожиданий, постичь мотивацию его действий. Словом, увидеть в нем личность. Ведь «общество - это конкретные люди, у них конкретны интересы, свои радости и драмы, свои представления о жизни, ее действительных и мнимых ценностях». Человек - вот действительное общественное богатство; существующие противоречия должны разрешаться их гармоническим слиянием, при котором в личности воплощается все богатство общественных целей и интересов, а развитие общества направлено на более полное удовлетворение реальных разумных потребностей людей. Тем не менее, никто не вправе ждать перемен откуда-то со стороны, но каждый должен взяться за дело сам, начать с себя. Это предполагает создание такой атмосферы в обществе, которая побуждала бы людей всякий раз преодолевать инертность и равнодушие, совершенствовать миропонимание и образ жизни. Это возможно лишь через активную деятельность людей, причем эта деятельность носит творческий характер, или новаторский, во многом инициативный. Все новое в жизни человечества начинается с личной инициативы. С этого началась и развивалась культура и цивилизация; именно такой подход, и только он способен гарантировать дальнейший прогресс всей жизни на планете Земля в третьем и последующих тысячелетиях, а также открыть широкий путь новым знаниям и их своевременному осознанию человечеством и максимально приблизить человечество к разгадкам тайн Вселенной.

.1 ЛИЧНОСТЬ В ИСТОРИИ: ЭВОЛЮЦИЯ ВЗГЛЯДОВ

В процессе размышлений над историческими событиями всегда возникает вопрос о роли исторических деятелей: как повлияла определенная личность на выбор той или иной альтернативы развития? изменил ли ход истории результат ее деятельности и насколько? было ли неизбежным такое изменение или нет?

Интерес к проблеме роли личности во многом зависит от положения философии и теории истории в системе знания, а также от характера самой эпохи. Естественно, что в спокойные времена он снижается, а в бурные - растет. Так, в первой половине ХХ в. проблема роли личности была очень актуальной, поскольку оказалось - на первый взгляд неожиданно, - что выплывшие как будто бы ниоткуда деятели способны «перевернуть» не только свои страны, но и весь мир, а также и весь уклад жизни.

Современный период, например, является судьбоносным, причем не для отдельных стран, а для всего мира в целом. Вопреки звучащим в начале 1990-х гг. прогнозам о «конце истории» события последних десятилетий свидетельствуют об обратном. История подошла не к концу, а к началу грандиозных перемен. Человечество оказалось у нового поворотного пункта развития, а в такие эпохи действия субъектов истории, к которым, несомненно, относятся политики и другие «значимые личности», в определенных случаях могут оказать особое влияние на последующее развитие.

Тут, забегая вперед, скажем: поскольку роль личности растет в зависимости от масштаба сцены, а также от того, сколько «запасных» путей есть у эволюции, можно говорить о том, что глобализация существенно повышает роль личности, в том числе роль ученых и иных инноваторов. Ведь альтернативных путей развития становится меньше, а следовательно, риск растет.

Из очевидной истины о том, что люди делают историю, вытекает целый ряд вопросов, остающихся по-прежнему дискуссионными, например какова в общей человеческой деятельности роль выдающихся людей, этих, по выражению С. Л. Утченко, вечных спутников человечества. Или возьмем такую сложную и едва ли не центральную для философии истории проблему соотношения закономерного и случайного. С одной стороны, мы знаем огромное число случаев, когда смена личностей (например, череда убийств монархов и переворотов) не влекла решающих перемен. С другой стороны, несомненно, бывают отдельные - хотя и не столь уж редкие - периоды и обстоятельства, когда от, казалось бы, малых вещей в большей или меньшей степени зависит будущее не только отдельных обществ, но и всего человечества. Причем такие судьбоносные моменты всегда связаны с борьбой и влиянием различных исторических деятелей. А ведь присутствие или отсутствие той или иной личности в определенный момент всегда до известной степени случайно и остается таковым, пока какая-то личность появляется и закрепляется в определенной роли (тем самым затрудняя или облегчая приход других).

Таким образом, уловить, от чего зависит роль личности: от нее самой, исторической ситуации, исторических законов, случайностей или от всего сразу, в какой комбинации и как именно, - сложно. Мы уже не говорим о том, что и сам ответ в огромной степени зависит от избранного нами аспекта, угла и точки зрения, рассматриваемого периода и прочих релятивистских и методологических аспектов.

«Самый факт, что в основе всей истории лежат противоречия, противоположности, борьба, войны, - справедливо подчеркивает А. Лабриола, - объясняет решающее влияние определенных людей при определенных обстоятельствах». Но вопрос о том, что это за «определенные обстоятельства», в каких случаях они возникают, а в каких нет, следовательно, когда роль личности (и какой личности) велика, а когда мала, требует особых анализа и процедур, включающих множество факторов, в том числе характер эпохи и общества и т. п.

.2 Представления о роли личности в истории до середины XVIII в.

Историю взглядов на проблему роли личности в истории можно разделить на два больших этапа: 1) когда эта проблема в качестве самостоятельной проблемы теории и философии истории не выделялась (примерно до первой трети - середины XVIII в.), но так или иначе поднималась в связи с рассмотрением различных иных вопросов; 2) когда она стала одной из самостоятельных проблем философии истории (с середины XVIII в.).

Историография возникла не в последнюю очередь из потребности описать великие деяния правителей и героев. Но поскольку еще не было собственно теории и философии истории, естественно, что долгое время и проблема роли личности как самостоятельная не рассматривалась. Лишь в нечетком виде она возникала вместе с таким философским вопросом: имеют ли люди свободу выбора или все предопределено заранее волею богов, судьбою? И т. п. Чаще всего эти вопросы решались в том смысле, что судьбы людей находятся полностью в руках высших сил. Особенно ярко это выражено в исторических книгах: Библии («Книга царств» и др.), которые оказали, без преувеличения, огромное влияние на средневековую и последующую историографию и теологию истории.

Античность. Древние греки и римляне в большинстве своем смотрели на будущее фаталистично, то есть они в целом считали, что судьбы всех людей предопределены заранее. Вот почему тема предсказаний и предопределений, которые непременно - несмотря ни на какие попытки обойти волю судьбы- осуществятся, очень характерна для них. Такова, например, история персидского царя Кира, будущее которого было предсказано его деду-мидийцу Астиагу во сне (Геродот. История I: 107 и далее). И такова же история Ромула и Рема (Ливий. История Рима от основания города I: 1, 3-4).

В то же время греко-римская историография была в основном гуманистической, поэтому наряду с верой в судьбу в ней присутствовала идея, что от сознательной деятельности человека зависит очень многое. Например, даже постоянно упоминающий о судьбе в своей «Всеобщей истории» Полибий (200-120 гг. до н. э.) считал, что разорвать круг цикличности, в результате которого происходит деградация государств, все же можно, если установить смешанную форму государства, сочетающую начала монархии, аристократии и демократии, чтобы каждая власть служила противодействием другой, как это было сделано в Риме и Карфагене (Полибий. Всеобщая история VI: 10, 6). Естественно, что сделать это без выдающихся людей было бы невозможно.

В любом случае, деятельность личностей - один из самых очевидных исторических факторов. Примеры выдающихся полководцев и государственных деятелей, добившихся потрясающих успехов (таких как Александр Македонский) или, напротив, проигравших (как Ганнибал или Пирр), никого не могли оставить равнодушными. Неудивительно, что ряд историков придавали большое значение роли отдельных исторических личностей. Веру греков и римлян в роль выдающихся людей подтверждает и то, что они приписывали отдельным законодателям (Ликургу, Ромулу, Сервию, Туллию и др.) единовременное установление определенного порядка на долгие века, хотя современные исследователи говорят, что многие приписываемые древним законодателям установления были введены в течение длительного времени и трансформировались в ходе истории.

Таким образом, для греко-римской общественно-исторической мысли характерна двойственность. С одной стороны, какая бы причина исторических событий ни выдвигалась тем или иным античным историком, все они в конечном итоге склонялись к признанию высшей причины, часто отождествляемой с понятием судьбы, которой подчиняются даже боги и которую невозможно познать (см.: Кузищин 1980: 15). Но, с другой стороны, для античной мысли важнейшими движущими силами истории выступали также и вполне земные причины. Особенностью такого взгляда являлось то, что в античности не было ни характерной для Ближнего Востока примитивности, ни тотального провиденциализма средних веков.

Средние века. Иначе и в определенной мере более логично (хотя, конечно, неверно) проблему роли личности решали в средневековой теологии истории. Согласно этому взгляду, исторический процесс недвусмысленно рассматривался как реализация не человеческих, а божественных целей.

История, по представлениям Августина и абсолютного большинства других христианских мыслителей, осуществляется по изначально имеющемуся божественному плану, а те или иные люди являются избранными богом деятелями. Они могут воображать, что действуют согласно своим воле и целям, но в действительности их деятельность направлена на реализацию замысла, который известен только Богу. Однако последний действует не прямым образом, а именно через избранных им людей. Следовательно, понять роль этих людей означало отыскать намеки на замысел Бога. Вот почему интерес к роли личности в истории в определенном аспекте приобретал особую значимость.

Возник и зародыш будущего расхождения в понимании исторических законов и роли личности. С одной стороны, исторический деятель - человек, ибо все, что происходит в истории, происходит по его воле. С другой стороны, человек изначально не способен предвидеть результаты своих действий, он существует лишь как средство осуществления божественных предначертаний (см.: Коллингвуд 1980: 41-42). Это принижало гуманистический аспект истории, но поиск скрытых за действиями людей более глубоких причин, чем их желания и страсти, объективно способствовал развитию философии истории (в которой эта воля Бога либо оставалась в той или иной интерпретации, например Абсолюта, как у Гегеля, либо заменялась неумолимыми законами истории).

Однако Августин и другие средневековые философы, в том числе и Фома Аквинский, оказались не в состоянии непротиворечиво разрешить проблему свободы воли (выбора) человека. Если он свободен, то должен отвечать за свои поступки; если же все предопределено, то человек не может отвечать за себя, он просто марионетка, а значит, в его прегрешениях нет вины. Забегая хронологически вперед, отметим, что в период Реформации XVI в. проблема свободы воли человека встала с новой силой. Реформаторы (Лютер, Кальвин, Цвингли и др.) обратились к Библии как к непосредственному источнику божественного откровения. Лютер (в отличие от таких немецких гуманистов, как Эразм Роттердамский) не признавал свободы воли и настаивал на буквальном толковании принципа божественного провидения. Согласно Кальвину, судьбы людей предопределены Богом заранее, поэтому среди людей есть избранные и осужденные. Последние не могут собственными усилиями добиться благословения, а избранные в любом случае остаются избранными. Таким образом, представление о человеческой судьбе и истории предстает в учении Кальвина полностью фаталистическим. При этом, постоянно пересматривая свой главный труд «Наставления в христианской вере», Кальвин даже усиливал этот фатализм. Однако в его концепции нашелся удачный спасительный выход. Человек не может знать заранее, избран ли он. Только состояние его дел косвенно показывает, приближен ли он к Богу. Это способствовало тому, что кальвинисты стремились к наибольшему успеху в жизни. Странным образом фатализм кальвинистского учения не повлиял на активную жизненную позицию многих исповедовавших его людей. Никто из верующих не сомневался в своем спасении, но только старался оказаться достойным его.

Если обратиться к ранневизантийским предшественникам Пселла, то нельзя пройти мимо такой крупной фигуры, как Прокопий Кесарийский (между 490 и 507 - после 562). Этот сирийский грек, получивший прекрасное светское образование, преуспевал на дипломатической и политической службе при дворе императора Юстиниана I, названного Великим. Это был период наивысшего подъема Византийской империи, когда казалось, что удастся возродить Римскую империю в полном объеме и на Востоке, и на Западе. Эпоха Юстиниана ознаменовалась также колоссальным достижением общественной мысли - кодификацией римского права, сыгравшего огромную роль в становлении европейской цивилизации. Но Юстиниан надорвал силы империи. Все это определяет двойственность позиции Прокопия. Если в своих официальных произведениях «История войн Юстиниана с персами, вандалами и готами» и «О постройках Юстиниана» Прокопий прославляет императора, его войны и политику, то в своей «Тайной истории» излагает иной взгляд на состояние империи, облик ее правителей и политической элиты. Он подверг Юстиниана и его окружение критике и резкому моральному осуждению, изобразил его правление как тиранию, а результаты его политики расценил как вредные и губительные для государства.

В отличие от европейской арабская мысль, также очень склонная к провиденциализму, все же отдавала большую дань вкладу исторических личностей в ход событий, хотя, разумеется, никакой особой теории тут не было и не могло быть создано. Напротив, наиболее крупный и известный арабский теоретик (социолог, историк и философ) Ибн-Халдун (1332-1406) в своей концепции, изложенной в большом «Введении» (по-арабски «Мукаддима») к обширному историческому труду «Книга примеров по истории арабов, персов, берберов и народов, живших с ними на земле», скорее придерживался детерминистского взгляда, рассматривая ход истории как повторение с вариациями династийно-политического цикла. В его изложении роль личности правителей не особенно важна, так как ходом истории управляют законы смены династий и фаз изменения жизни в государстве.

В большей мере роль личностей учитывается, пожалуй, в китайской историографии, где объяснение упадка династий связывается с неправильной политикой, а философско-политические трактаты указывают, в каком случае политика оказывается удачной, а в каком - нет. Дело в том, что династийные истории в китайской историографии составлялись уже после падения династии, когда появлялась возможность критически оценить результаты ее деятельности и применить концепцию «мандата неба» (то есть поддержки или отказа от поддержки императора высшими силами). Однако все же в китайской традиции преобладают морально-назидательные концепции, стремящиеся показать, что отход от конфуцианской морали ведет к потере «мандата неба».

В эпоху Возрождения, особенно в ее ранний период, гуманистический аспект истории вышел на первый план, поэтому и вопрос о роли личности - правда, не как теоретическая в чистом виде проблема - занял довольно видное место в рассуждениях гуманистов. Интерес к биографиям и деяниям великих людей был очень высоким. И хотя роль Провидения по-прежнему считалась ведущей в истории, в качестве важнейшей движущей силы признается и деятельность выдающихся людей. В целом у гуманистов, особенно раннего итальянского Возрождения (а также и у части их современников-интеллектуалов в других странах, хотя и не всегда в той же степени), подход был существенно сходным с античными авторами. Это неудивительно, так как гуманисты и рассматривали свою эпоху как возврат (возрождение) античной культуры, перед которой в прямом смысле слепо преклонялись. Так же, как и их античные кумиры, они не рассматривали вопрос о роли личности в теории, но зато так или иначе рассуждали о земных причинах успехов, неудач, влияния политических и исторических деятелей и их личных качествах, повлиявших на результат. Самостоятельное значение приобретал биографический жанр, создание исторических портретов, например «Жизнь замечательных людей» XV в. Веспасиано да Бистиччи (1421-1498), «Книга жизнеописаний Христа и всех пап» Бартоломео Платины (1421-1481). Как считает Л. М. Брагина (1999: 54), именно признанием роли личности в истории были обусловлены, в частности, и весьма распространенные в трудах гуманистов так называемые вставные речи, вкладывавшиеся в уста отдельных деятелей с целью показать их влияние на дальнейший ход событий. Однако с этим можно согласиться только отчасти. Во многом тут чувствуется не столько сознательное осмысление роли личности, сколько подражание Фукидиду и некоторым другим античным авторам, активно использовавшим такой литературный прием.

Существенным исключением в вопросе о роли личности (как и в ряде других отношений) была концепция Н. Макиавелли, изложенная прежде всего в его знаменитой работе «Государь», в которой он считает, что от целесообразности политики правителя, от его способности использовать нужные средства, включая самые аморальные, зависит успех его политики и - если реконструировать его идеи - во многом ход истории.

Макиавелли видит выход в объединении Италии под властью сильного и лишенного угрызений совести государя. В этот период Италия страдала от раздробленности. Поэтому Макиавелли казалось, что лучше любой самый беспринципный государь во главе единой Италии, чем постоянно соперничающие многочисленные итальянские государства, неспособные отразить внешнюю агрессию Франции и других стран (как позже Т. Гоббсу казалось, что лучше нарушение прав людей со стороны государства, чем внутренние смуты). Для достижения этой цели правитель, по мнению мыслителя, должен использовать все средства, в том числе аморальные: он всегда будет оправдан, если результаты окажутся хороши. Для нашей темы важно, что Макиавелли поставил вопрос о соотношении цели и результата, а также был одним из первых, кто подчеркнул, что важную роль в истории могли играть не только герои, но и деятели аморального плана. Забегая далеко вперед, стоит отметить: современная наука признает, что роль личности, к сожалению, далеко не всегда пропорциональна интеллектуальным и моральным качествам самой этой личности. Как писал К. Каутский, «под такими выдающимися личностями не обязательно нужно подразумевать величайших гениев. И посредственности, и даже стоящие ниже среднего уровня, а также дети и идиоты могут стать историческими личностями, если им попадает в руки большая власть».

В период XVI и XVII вв. растет вера в новую науку, поэтому и на историю начинают смотреть как на отрасль, в которой можно найти законы (что было важным шагом вперед). В итоге постепенно вопрос о свободе воли человека решается более логично на основе своего рода деизма: роль Бога полностью не отрицается, но как бы ограничивается. Иными словами, Бог создал законы и дал миру первотолчок, но далее, поскольку законы вечны и неизменны, человек свободен действовать в рамках этих законов. Таким образом, вопрос о свободе воли решается по-новому. Но в целом, особенно в XVII в., проблема роли личности не была среди важных. Рационалисты не формулировали свой взгляд на нее достаточно определенно, но с учетом их представлений о том, что общество есть механическая сумма индивидов, они признавали большую роль выдающихся законодателей и государственных деятелей и их способность преобразовать общество и изменить ход истории. Косвенно об этом свидетельствуют и идеи общественного договора, получившие относительно законченный вид в работах Т. Гоббса (1588-1679) «Левиафан, или материя, теория и власть государства церковного и гражданского» и Дж. Локка (1632-1704) «Два трактата о правлении» 1988). В частности, Гоббс, осмыслив тяжелый опыт ожесточения революции и гражданской войны в Англии, пришел к выводу, что государство возникло в результате общественного договора с целью положить конец существовавшей до того разобщенности и вражде между людьми, оно призвано поддерживать мир и безопасность граждан. Такие идеи фактически предполагали, что эти первые безымянные деятели (личности), заключившие подобный договор, задали направление развития истории.

В период Просвещения возникла философия истории. Одной из ее важнейших идей была следующая: существуют естественные законы общества, которые базируются на вечной и общей природе людей. Вопрос о том, в чем заключается эта природа, решался по-разному. Но господствовало убеждение, что общество можно перестроить согласно этим законам на разумных началах. Отсюда признавалась высокой и роль личности в истории. В частности, считалось, что выдающийся правитель мог радикально изменить ход истории, просто придя к мысли о необходимости этого и имея достаточно воли и средств. Например, Вольтер в своей «Истории Петра Великого» изображал Петра I как некоего демиурга, насаждающего культуру в совершенно дикой стране. В то же время нередко выдающихся людей (особенно религиозных деятелей - по причине идейной борьбы с церковью) эти философы изображали в гротесковом виде, как обманщиков и плутов, сумевших своей хитростью повлиять на мир. Это свидетельствовало, правда, о поиске ими иных, чем Провидение, причин развития, но выглядело примитивно. Просветители не понимали, что личность не может возникнуть ниоткуда, что она должна в какой-то мере соответствовать уровню общества. Следовательно, личность может быть адекватно понята только в той среде, в которой она могла появиться и проявить себя. В противном случае напрашивается заключение о слишком большой зависимости хода истории от случайного появления гениев или выдающихся обманщиков. Но в плане развития интереса к теме роли личности просветители сделали много. Именно с периода Просвещения она становится одной из важных теоретических проблем.

. ПОЯВЛЕНИЕ РАЗВИТЫХ КОНЦЕПЦИЙ О РОЛИ ЛИЧНОСТИ В ИСТОРИИ

Более или менее развернутые концепции и теоретически оформленные взгляды на проблему роли личности появляются только в XIX в. Однако в течение всего этого века общие рамки дискуссии по этой проблеме лежали в определенных жестких границах. Говоря словами Г. В. Плеханова, столкновение взглядов по этому вопросу часто принимало вид «антиномии, первым членом которой являлись общие законы, а вторым - деятельность личностей. С точки зрения второго члена антиномии история представлялась простым сцеплением случайностей; с точки зрения первого ее члена казалось, что действием общих причин были обусловлены даже индивидуальные черты исторических событий». Только в конце XIX в. удалось несколько (и то относительно) раздвинуть эти рамки.

В первые десятилетия XIX в., в период господства романтизма, происходит поворот в трактовке вопроса о роли личности. Упомянутые выше идеи просветителей сменились подходами, которые ставили личность в соответствующее историческое окружение. И если просветители пытались объяснить состояние общества законами, которые издавали правители, то романтики, наоборот, выводили правительственные законы из характера общества, а изменения в его состоянии объясняли историческими обстоятельствами. В целом неудивительно, что романтики и близкие им направления мало интересовались ролью исторических личностей, так как основное внимание они уделяли «народному духу» в разные эпохи и в различных проявлениях. В частности, историческая школа права в Германии исходила из того, что изменения в праве являются следствием главным образом глубоких процессов, происходящих внутри «народного духа». Разумеется, в таком подходе (если отбросить некоторую мистику, связанную с онтологизацией «народного духа») было весьма много верного, но налицо оказывался недоучет творческой роли личностей, в частности отдельных законодателей. Но при этом именно с романтизма утвердилось стремление изображать великих людей - в противоположность тому, что делали просветители - в преувеличенно восторженном (истинно романтическом) ключе.

Противоположные взгляды на роль личности в XIX в. Воспевание героев и королей. Английский философ Томас Карлейль (1795-1881) был одним из тех, кто вернулся к идее выдающейся роли личностей, «героев» в истории. Одно из самых известных его произведений, оказавших очень сильное влияние на современников и потомков, так и называлось - «Герои и героическое в истории». Согласно Карлейлю, всемирная история есть биография великих людей. Карлейль и сосредоточивается в своих работах на тех или иных личностях и их роли, проповедует высокие цели и чувства, пишет целый ряд блестящих биографий. О массах он говорит гораздо меньше. По его мнению, массы нередко только орудие в руках великих личностей. По Карлейлю, существует своего рода исторический круг, или цикл. Когда героическое начало в обществе ослабевает, тогда наружу могут вырваться скрытые разрушительные силы массы (в революциях и восстаниях), и они действуют, пока общество вновь не обнаружит в себе «истинных героев», вождей (таких как Кромвель или Наполеон).

Поиск возможностей вписать личность в процесс и эпоху. В XIX в., таким образом, идет поиск совмещения признания величия определенных исторических деятелей с процессами исторического развития. В первые две трети века эти процессы связывались особенно часто с развитием самосознания (духа) народа. А поскольку это развитие народов и обществ всегда ассоциируется с той или иной крупной исторической личностью, тема роли личности стала достаточно популярной даже у романтиков. Вот почему многие крупные историки более или менее подробно рассуждали о ней. При этом далеко не все из них рассматривали исторических деятелей с позиции провиденциализма и религиозного идеализма (хотя гегелевское влияние чувствуется весьма сильно). Напротив, ряд историков пытается выявить в качестве движущих сил истории вполне земные (как материальные, так и идеальные) факторы и вписать в этот поиск значение исторических деятелей. В качестве примера можно указать такого российского историка, как С. М. Соловьев, общая идея которого заключается в том, что исторический деятель должен быть вписан в характер своего времени и народа, что его деятельность удовлетворяет народную потребность и позволяет ей реализоваться. Историческая личность может быть видным, главным деятелем, но не творцом явления, проистекающего из общих законов народной жизни (Соловьев 1989: 416-426). Действительно, никакие личности не способны создать великие эпохи, если для этого в обществе нет накопившихся условий.

Вопрос о возможностях личности, ее соответствии времени и народу рассматривался в указанную эпоху с различных сторон. Немецкий историк Карл Лампрехт (1856-1915), автор 12-томной «Истории Германии», которого цитирует Плеханов, в частности, приходит к выводу, что общий характер эпохи является для великого человека эмпирически данной необходимостью. Но, несомненно, не так легко установить границы этой необходимости. Сам Лампрехт приводит, на его взгляд, неопровержимую иллюстрацию, спрашивая: мог ли Бисмарк вернуть Германию к натуральному хозяйству? Казалось бы, ответ очевиден. И рамки «необходимости» найдены. Но совсем скоро (во время первой мировой войны) неожиданно оказывается, что в этой самой Германии все начинает распределяться по карточкам. Кто бы мог подумать?! А еще через двадцать лет в России и Германии и вовсе возникает плановое «натуральное» хозяйство, в котором деньги перестанут играть прежнюю роль. И хуже того - возрождается рабство. И если бы вместе с Лампрехтом вопросить: можно ли возродить в Германии и России рабство, то кто бы мог представить, что можно? Таким образом, совершенно справедливая постановка вопроса о границах возможностей личности не позволяет дать простого ответа.

В последние десятилетия XIX в. и в начале ХХ в. в спорах вокруг проблемы роли личности все чаще применяются аргументы, привлеченные из естественных наук и наук о человеке.

У. Джеймс(1842-1910), известный американский философ-прагматик, был одним из тех, кто в центр проблемы роли личности поставил вопрос о ее окружении в широком смысле слова и соответствии личности среде. Свою довольно интересную концепцию У. Джеймс изложил в лекции «Великий человек и его окружение». Джеймс полемизирует со спенсерианцами, которые основную роль в изменениях придавали эволюции и взаимодействию общества и среды, существенно занижая роль личности. Он считал, что главная причина, которая заставляет общества изменяться от поколения к поколению, связана с накоплением влияния личностей, их примера, инициативы и решений.

Джеймс избирает весьма оригинальный подход. Он берет за аналогию теорию Дарвина о влиянии среды на естественный отбор и изменение видов. Философ, по Джеймсу, должен принять гениев как данность, также как биолог принимает за данность «спонтанные вариации» Дарвина (то есть спонтанные мутации, согласно современной генетике. - Л. Г.). А роль личности будет зависеть от степени ее соответствия социальной среде, эпохе, моменту и т. п. Джеймс вводит понятие восприимчивости личности к исторической ситуации/моменту, периоду, времени. Изменения в обществах от поколения к поколению, по Джеймсу, прямо или косвенно обусловлены главным образом деятельностью или примером личностей. При этом либо гений этих людей оказался настолько созвучным особенностям своего времени (соответствовал определенному моменту), либо их случайное положение во власти было столь важным, что они стали вдохновителями или инициаторами движения, создали прецедент или стиль, превратились в центр духовного разложения или причину гибели других людей, чьи таланты, имей они возможность для свободной игры, вели бы общество в другом направлении.

Марксизм. Сила марксизма была в том, что он сумел сформулировать достаточно цельную и убедительную теорию, которая объясняла ход исторического процесса материальными факторами. Однако, хотя марксизм полностью порвал с провиденциализмом и теологией, он унаследовал от объективной идеалистической философии Гегеля убеждение в том, что исторические законы инвариантны, то есть должны быть реализованы при любых обстоятельствах (максимум вариации: несколько раньше или позже, легче или тяжелее, более или несколько менее полно).

При том что крупные марксисты нередко интересно ставили вопросы, связанные с проблемой личности в истории и порой давали небезынтересные ответы, в целом в ситуации экономического детерминизма роль личности в истории представала небольшой. Стремление противопоставлять личности и массы в пользу последних, законы и случайности - почти исключительно в пользу первых существенно способствовало такому результату.

Ряд положений относительно роли личности в классическом для марксизма виде был сформулирован Энгельсом, но наиболее систематически изложен в работе Г. В. Плеханова «К вопросу о роли личности в истории» (1956 [1898]). Марксисты считали, что личность может придать историческим событиям некоторое своеобразие или, по выражению Плеханова, личность может лишь наложить индивидуальный отпечаток на неизбежный ход событий, ускорить или замедлить реализацию исторического закона, но не в состоянии ни при каких обстоятельствах изменить запрограммированный ход истории.
И если бы не было одной личности, то ее непременно заменила бы другая, которая выполнила бы ровно ту же историческую роль.
Признавая развитие производительных сил главной, наиболее общей исторической причиной, Плеханов пишет: «Рядом с этой общей причиной действуют особенные причины, то есть историческая обстановка, при которой совершается развитие производительных сил данного народа», а «влияние особенных причин дополняется действием причин единичных, то есть личных особенностей общественных деятелей и их случайностей, благодаря которым события получают, наконец, свою индивидуальную физиономию». Но «единичные причины не могут произвести коренных изменений в действии общих и особенных причин, которыми к тому же обусловливаются направление и пределы влияния единичных причин».

Ясно, что Плеханов исходит не просто из линейности исторического процесса, но из всегда и везде полной соподчиненности и иерархии причин. Между тем в истории множество случаев поворотных, «бифуркационных», судьбоносных и т. п., когда именно «малые» причины влияют на возможность реализации тенденции, когда сталкиваются разные силы и т. п. Именно в таких ситуациях роль личности становится очень важной и даже решающей. Огром-ное количество исторических ситуаций и явлений также связано с наличием определенной силы, системы и т. п., само существование которых зависит от массы причин разного ранга, включая и качества и возможности (удачи) личностей.

Плеханов невольно исходит из идеи осуществления смысла истории ранее, чем совершились события. При этом его логика на первый взгляд противоречит известной мысли Ф. Энгельса. «История делается таким образом, - писал последний, - что конечный результат всегда получается от столкновений множества отдельных воль, причем каждая из этих воль становится тем, что она есть, опять-таки благодаря массе особых жизненных обстоятельств... то, чего хочет один, встречает противодействие со стороны всякого другого, и в конечном результате получается нечто такое, чего никто не хотел». Однако и Энгельс, и другие марксисты воспринимают личности главным образом как вспомогательные движущие силы, полагая за действиями множества личностей гораздо более влиятельные исторические силы, которые должны неизбежно реализовать открытые ими законы.

Но неизбежных, действующих вопреки всему, с «железной необходимостью» законов нет и быть не может в истории. Во-первых, мировая совокупность обществ - это сложная система, в которой роли тех или иных государств вовсе не одинаковы (а следовательно, и пути развития существенно различны). Поэтому, например, промедление с реформами из-за того, что у власти была не выдающаяся, а посредственная личность, способно оказаться фатальным для конкретного общества, которое из-за этого может отстать и попасть в зависимость (как например, случилось в Китае в XIX в., в то время как Япония сумела перестроиться и сама стала делать захваты).

Во-вторых, детерминисты недостаточно учитывали, что личность не только действует в определенных обстоятельствах, но когда обстоятельства позволяют, в известной мере творит их согласно собственному пониманию и особенностям. Например, в эпоху Мухаммеда в начале VII в. арабские племена и вождества чувствовали потребность в новой религии (идеологии), и в их среде появлялись разного рода пророки и идеологи. Но какой могла стать новая религия в своем реальном воплощении, во многом зависело уже от конкретной личности. А установленные Мухаммедом правила, записанные священные тексты, законы и прочее, созданные нередко под влиянием тех или иных обстоятельств, личного опыта и т. п., превратились затем в каноны, которые играли и играют до сих пор очень важную роль. И главное: арабы, конечно, могли обрести иную религию, но стала бы она без Мухаммеда мировой?

В-третьих, многие события, включая, например, социалистическую революцию в России (именно ее, а не вообще революцию в России), надо признать результатом, который мог бы и вовсе не осуществиться без совпадения ряда случайностей, выдающейся роли Ленина и в меньшей мере - Троцкого. Подобные взгляды были проанализированы, в частности, в работе С. Хука (Hook 1955).

Плеханов старается быть объективным, но это невозможно, если стоять на точке зрения его «монистического» подхода к истории. В частности, он пишет, что роль личности и границы ее деятельности определяются организацией общества, и «характер личности является фактором такого развития лишь там, лишь тогда и лишь постольку, где, когда и поскольку ей позволяют это общественные отношения». В целом это во многом верно. Но напрашивается вопрос: каковы возможности личности, если общественные отношения позволяют ей становиться «фактором такого развития»? Разве в этой ситуации развитие не может стать более зависимым от желаний и личных качеств правителя, который и станет концентрировать силы общества в нужном ему русле, чем от иных причин? Таким образом, если характер общества дает простор произволу (случай в истории очень распространенный), то указанное плехановское положение не позволяет ответить на многие вопросы.

Однако если - что является единственно верным - исходить из того, что в разных ситуациях влияние разных сил может иметь различный результат, то значит, и личность в каких-то ситуациях - но далеко не во всех - становится очень важным и даже важнейшим фактором.

Ленин в ряде своих работ также затрагивает проблему роли личности, как и Троцкий в своей двухтомной «Истории русской революции», впервые изданной в Германии в 1932 г. Но притом что отдельные мысли заслуживают внимания, ничего оригинального в этом плане по сравнению с другими марксистами они не сделали.

Теория Михайловского. Личность и массы. В последней трети XIX - начале ХХ в. идеи личности-одиночки, способной совершить благодаря силе своего характера и интеллекта невероятные вещи, в том числе повернуть ход истории, были очень популярны. Особенно восприимчивыми к ним оказались революционно настроенные молодые люди. Неудивительно, что вопрос о роли личности был достаточно популярным в это время. Это поставило в центр внимания проблему взаимоотношений «героя» и массы (толпы). Среди тех, кто резко противопоставлял героев и массы, заметное место занимает П. Л. Лавров. Концепция Лаврова не лишена оригинальности, но она имеет откровенно пропагандистскую направленность. Взгляд Лаврова выступает прямой противоположностью подходу Карлейля. В своих «Исторических письмах», опубликованных в 1868 г., в частности в Письме пятом «Действие личностей», Лавров противопоставляет горстку образованного и творческого меньшинства, которое не особенно полезно народу, но может существовать только за счет того, что большинство создало ему все условия, и забитое большинство, задавленное работой и трудностями. Это необходимо Лаврову, чтобы призвать интеллигентную молодежь к искуплению вины перед народом и к тому, чтобы приносить ему посильную пользу. Но в то же время Лавров чрезмерно преувеличивает роль так называемых критически мыслящих личностей, то есть революционеров, в деле «прогресса человечества».

Существенный вклад в развитие этой проблемы внес Н. К. Михайловский (1842-1904). В своих статьях «Герои и толпа» (1882), «Научные письма (к вопросу о героях и толпе)» (1884), «Еще о героях» (1891), «Еще о толпе» (1893) он формулирует новую теорию и показывает, что под личностью необязательно понимать выдающую личность, а в принципе - любую личность, которая волей случая оказалась в определенной ситуации во главе или просто впереди массы. Михайловский в отношении исторических личностей не развивает подробно эту тему (едва ли не чаще он приводит литературные примеры или то, что во времена Пушкина называлось историческими анекдотами). Его статья скорее имеет психологический аспект, в чем-то похожий на теорию роли подражания Г. Тарда, изложенную в известном труде последнего «Законы подражания».

Смысл идей Михайловского (который иногда теряется за некоторой сумбурностью изложения) состоит в том, что личность вне зависимости от ее качеств может в определенные моменты резко усилить своими эмоциональными и иными действиями и настроениями толпу (аудиторию, группу), отчего все действие приобретает особую силу. Словом, роль личности зависит от того, насколько ее психологическое воздействие усиливается восприятием массы.

Приходится сожалеть, что Михайловский не нашел возможности хоть как-то систематически изложить свои идеи о роли личности в истории (о чем сам Михайловский, а также Кареев и другие исследователи весьма сожалели. Если интерпретировать идеи Михайловского в определенном направлении, можно сказать, что роль личности зависит от того, какую силу она возглавляет или направляет, так как сила личности за счет этого многократно увеличивается. При такой интерпретации один из важных аспектов проблемы роли личности - взаимоотношения личности и массы - получает более адекватное решение.

В чем-то похожие выводы, но существенно более четкие и дополненные за счет его марксистской классовой позиции (касающиеся уже более или менее организованной массы, а не простой толпы) позже сделал К. Каутский. «Историческое... влияние личности, - писал он, - прежде всего зависит от силы класса или группы, доверие которых эта личность завоевала и в качестве представителя которого она выступает. Совокупные силы этой группы или класса кажутся тогда историку личной силой их представителей. Поэтому силы этой личности могут принимать в описании сверхчеловеческие размеры».

личность история время народ

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, несомненно, что значение деятелей определяют много факторов и причин. И в начале ХХ в. это стали понимать более глубоко. Но проблема роли личности с каждой исторической эпохой представала в новом блеске своей сложности. Появление новых деятелей, сумевших потрясти мир, каждый раз требовало от философов пересмотра своих позиций. Плеяда французских революционеров, заставлявших одних их боготворить, а других - проклинать, а затем фигура Наполеона, не оставлявшая равнодушным современников и потомков, положили начало современным теориям роли личности. Появление таких исторических деятелей, которые реализовали уже давно назревшие потребности наций в едином государстве, как О. Бисмарк в Германии, Дж. Гарибальди и король Виктор Эммануил II (1820-1878) в Италии, заставили думать о соответствии личности и момента. Борьба одиночек-революционеров породила теории анализа «героев и толпы». Наконец, фигуры Ленина, Троцкого, Сталина, Муссолини и Гитлера, заставившие мир вздрогнуть и ужаснуться, потребовали по-новому взглянуть на проблему роли личности.

Неоднозначность и многогранность проблемы роли личности в истории требует адекватного, многостороннего подхода к ее решению с учетом как можно большего количества причин, определяющих место и роль личности в том или ином моменте исторического развития. Совокупность этих причин называется фактором ситуации, анализ которого позволяет не только объединять разные точки зрения, локализовав их и урезав их претензии, но и облегчает методически изучение конкретного случая, никак не предопределяя результат исследования.

Историческая личность способна ускорить или отдалить решение назревших проблем, придать решению особые черты, талантливо или бездарно использовать предоставленные возможности. Если некая личность сумела сделать нечто, значит для этого в недра общества были уже имелись потенциальные возможности. Никакие личности не способны создать великие эпохи, если в обществе нет накопившихся условий. Причем наличие более или менее соответствующей личности общественным задачам является чем-то предопределенным, скорее случайным, хотя и достаточно вероятным.

В заключение можно сказать, что при любой форме государственного устройства на уровень главы государства выдвигается та или иная личность, которая призвана играть чрезвычайно ответственную роль в жизни и развитии данного общества. От руководителя государства зависит очень многое, но, разумеется, далеко не все. Многое зависит от того, какое общество его избрало, какие силы его вынесли на уровень главы государства. Народ - это не однородная и не одинаково образованная сила, и от того, какие группы населения оказались в большинстве на выборах, с какой мерой понимания они осуществили свой гражданский долг, может зависеть судьба страны. Можно лишь сказать: каков народ, такова и избранная им личность.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1.1993а. Мнимый марксизм. М.: Прогресс.

.1993б. Этапы развития социологической мысли. М.: Прогресс.

.Барг, М. А. 1987.Эпохи и идеи: Становление историзма. М.: Мысль.

.Бациева, С. М. 1965. Историко-социологический трактат Ибн Халдуна «Мукаддима». М.: Наука.

.Белинский, В. Г. 1948. Руководство к всеобщей истории. В: Белинский, В. Г., Избранные философские сочинения (с. 375-391). М.: Гос. изд-во полит. лит-ры.

.Бокль, Г. Т. 2000. История цивилизаций: История цивилизации в Англии. Т. 1. М.: Мысль.

.Брагина, Л. М. 1999. Культура возрождения в Италии во второй половине xiv-xv вв. В: Брагина, Л. М. (ред.),История культуры стран Западной Европы в эпоху Возрождения (с. 17-69). М.: Высшая школа.

.Бэшем, А. Л. 1977. Чудо, которым была Индия. М.: Наука.

.Виппер, Р. 1908. Общественные учения и исторические теории XVIII и XIXвв. в связи с общественным движением на Западе. 2-е изд. М.: Типолитография Т-ва И. Н. Кушнарев и Кº.

.Витте, С. Ю. 1960. Воспоминания: в 3 т. Т. 1. М.: Изд-во соц.-эконом. лит-ры.

.Галкин, И. С. (ред.) 1977.Историография новой и новейшей истории стран Европы и Америки. Разд. 1. М.: МГУ.

.1934. Философия права. В: Гегель, Г. В. Ф., Соч.: в 14 т. Т. 7. М.; Л.

.Гольбах, П. 1963. Система природы, или О законах мира физического и мира духовного. Избранные произведения: в 2 т. Т. 1. М.

.Грановский, Т. Н. 1987. Лекции по истории средневековья. М.: Наука.

.2008. О роли личности в истории. Вестник РАН 78(1): 42-47.

.2010а. Теория, методология и философия истории: очерки развития исторической мысли от древности до середины XIX века. Древний Восток. Античность. Философия и общество 1: 167-203.

.2010б. Теория, методология и философия истории: очерки развития исторической мысли от древности до середины XIX века. Средневековая теология, теория истории и историография. Западная Европа.

Больше работ по теме: