Роль иностранных агентов в успехах Советского Союза в 80-е - 90-е годы XX века

 

Департамент образования г. Москвы ГБОУ лицей №1525 «Воробьёвы горы»

Реферат

«Роль иностранных агентов в успехах Советского Союза в 80-е - 90-е годы XX века»

ученика 9 класса

гуманитарного направления

Гончарова Петра

Руководитель: Смирнов С.В.

Москва, 2014

Содержание

1. Введение

. Основная часть

. Заключение

. Источники

1. Введение

Данная работа посвящена анализу роли иностранных агентов в успехах Советского Союза. Это очень интересная и актуальная в наше время тема, которая даже сегодня рождает множество споров.

Кто они такие? Почему они стали работать на советскую разведку? Что их мотивировало сделать то или иное заявление? Что их привлекло в советском образе жизни?

История существования иностранных шпионов на службе у СССР ведётся с основания ВЧК СНК РСФСР (Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем) во главе с Ф.Э. Дзержинским. В ВЧК существовал Отдел международных связей.

Расцвет советского шпионажа посредством вербовки иностранцев пришёлся на довоенные и военные годы. В 30-е годы XX века была сформирована так называемая «Кембриджская пятёрка» - основа советской разведки в Великобритании. Состав «Кембриджской пятёрки»: Ким Филби, Дональд Маклин, Энтони Блант, Гай Бёрджесс и возможный участник Джон Кернкросс. Все пятеро занимали высокие посты в британской разведке и/или дипломатических структурах, сеть была раскрыта, но никто не понёс наказания. Один из бывших директоров ЦРУ Аллен Далесс называл «Кембриджскую пятёрку» «самой сильной разведывательной группой времён Второй мировой войны».

Во времена Холодной войны граждане иностранных государств становились советскими шпионами. К примеру, супруги Юлиус и Этель Розенберги были американскими коммунистами. Их обвинили в том, что они передали СССР некоторые американские ядерные секреты. Несмотря на мощную международную кампанию за помилование Розенбергов, в которой приняли участие физик Альберт Эйнштейн, писатель Томас Манн и папа Римский Пий XII, семь прошений о помиловании были отклонены. Розенберги были единственными гражданскими лицами, казнёнными в США за шпионаж во время Холодной войны. Конец Холодной войны, который пришёлся на конец 80-х - начало 90-х годов XX столетия, стал самой «горячей» точкой в советско-американских отношениях. По всей Европе бушевали восстания. Страны соцлагеря становились странами капиталистического блока. Ситуация обострялась….

В своей работе я хотел бы показать, насколько именно этот период (80-е - 90-е годы) стал важной вехой в истории советской разведки. Именно в этот период советская культура и организация жизни и труда привлекли к себе большое количество иностранных граждан, так как в 80-е годы стали символом «экспорта» советской культуры за границу. В то же время советская культура «впитывала» в себя западные новшества тех лет. Всё это очень сильно повлияло на образ жизни людей как социалистических государств, так и капиталистических.

Целью данной курсовой работы является рассмотрение отдельных личностей, наиболее тесно связанных с данной темой, и выявление значения этих личностей в данном периоде советской истории.

вербовка шпион разведгруппа иностранный агент

2. Основная часть

Одним из наиболее ярких личностей той эпохи являлся Гленн Майкл Соутер (он же Орлов Михаил Евгеньевич, кодовое имя «Уго»).

Он родился 30 января 1957 года в маленьком провинциальном городке Хаммонд (штат Индиана, США) в семье предпринимателя средней руки. Гленну было всего 4 года, когда его родители развелись. В дальнейшем он воспитывался только матерью, с отцом практически не поддерживал контактов. Именно она привила ему любовь к чтению, в особенности к русской классической литературе, воспитывала его в духе гуманизма.

В 1975 году Соутер поступил в университет, но, проучившись полгода, он оставил его и пошёл служить на флот. Он очень увлекался фотографией, потому и поступил в школу военных фотографов. С 1977 по 1982 год он проходил службу в разведывательных подразделениях 6-го американского флота, базировавшегося в Италии, и одновременно являлся доверенным лицом по связям с общественностью и личным фотографом адмирала, командовавшего этим соединением. С фотокарточки на удостоверении личности самого Соутера тех лет на нас смотрит старшина ВМС США в традиционной белой флотской форме, у него открытый доброжелательный взгляд, на губах улыбка. В нем нет ничего напоминающего бывалого морского волка…

Соутер по натуре был ярым идеалистом, он увлекался идеями социализма, он искренне считал, что в СССР реализуются идеалы христианства. Он осуждал агрессивную политику США, особенно в отношении арабских и других стран «третьего мира».

В начале 80-х годов он посетил одно из советских загранучреждений в Риме. Его встретил и побеседовал с ним опытный резидент советской внешней разведки. Соутер не просил политического убежища, ничего не говорил о каких-либо преследованиях его американскими властями, он просто сказал, что хочет жить в СССР, и попросил ходатайствовать о принятии его в советское гражданство. Впоследствии, вспоминая ту беседу, наш разведчик рассказывал: "Американцу тогда и в голову не пришло предложить нам секретные документы в обмен на наш паспорт... Нет, он не вынашивал решения изменить родине - ему хотелось обрести новую. В этом смысле не могло быть даже речи о каком-то вульгарном предательстве. Например, об обмене по нехитрой схеме: товар -деньги, деньги - товар". Более того, он сказал тогда: "А у меня нет ничего, никаких секретов". Этим заявлением он не пытался ввести нас в заблуждение, он добросовестно заблуждался сам, не придавая значения своим возможностям. На самом же деле все обстояло совершенно иначе: уже сам факт его службы на авианосце "Нимиц", на других американских боевых и особенно штабных кораблях, несомненно, представлял интерес для нашей разведки, но важнее было другое - через его руки проходили документы строгой секретности. Своё желание помогать Советскому Союзу он мотивировал необходимостью активных действий по предотвращению ядерной угрозы со стороны американской администрации.

Уже первый контакт с Соутером оставил о нем благоприятное впечатление - было видно, что он не играет, ведет себя искренне, откровенно симпатизирует нашей стране и желает быть ей полезным. Интуиция не подвела нашего разведчика: вскоре Соутер стал одним из результативных источников документальной информации, которая зачастую ценилась буквально на вес золота. Он согласился помогать нашей разведке исключительно из своих убеждений, от материального вознаграждения категорически отказывался. По сути дела, он скорее был нашим добровольным помощником, чем классическим агентом, ибо по своей воле избрал этот путь, по собственной инициативе установил конфиденциальные отношения с разведкой и в агентурной работе проявлял большую трудоспособность, творческий подход, смекалку и конспирацию. Соутер видел в сотрудничестве с нами прежде всего борьбу против угрозы атомной войны. Служба на флоте окончательно сформировала его мировоззрение.

В начале 80-х годов наметилось новое резкое обострение международной напряженности, "холодная война" набирала обороты. Соутер по роду службы понимал масштабы опасности, нависшей над миром, видел ее олицетворение в действиях авианосца "Нимиц", набитого вплоть до верхней палубы ядерными боеприпасами. Он хорошо знал, что такое "ядерная зима" и чем она грозит нашей планете. В 1981 году 6-й американский флот был приведен в полную боевую готовность, и это обстоятельство буквально потрясло его воображение. У Соутера созрела идея активно противодействовать возможности реализации планов ядерных ударов, и он воплотил ее в конкретных поступках. Для Соутера началась жизнь, полная тревог, опасностей, большого напряжения. Позднее он признавался, как трудно, а порой почти невозможно, находясь на боевом посту, ему было переносить в одиночку огромное нервное напряжение, необходимость вести скрытный образ жизни, постоянно быть настороже, не иметь возможности поделиться с кем-либо, даже с матерью, которую он очень любил и уважал, обуревавшими его мыслями и чувствами.

Сознательно идя на риск, он регулярно и своевременно передавал нашей разведке важную информацию военно-стратегического и военно-тактического характера. Без преувеличения можно сказать, что его вклад в предотвращение ядерной войны был значителен. На Западе его впоследствии называли "суперагентом", "искусным агентом экстра-класса". Представитель одной из американских разведслужб даже утверждал: "Из-за Соутера и некоторых других мы могли бы проиграть войну Советам". Пресс-секретарь Пентагона П. Уильямс в июле 1986 года был вынужден признать, что до исчезновения Соутера американские контрразведывательные службы не располагали какими-либо достоверными сведениями относительно его сотрудничества с советской разведкой, хотя вели расследование по поводу некоторых подозрений его в шпионаже. Это признание могло означать только одно: Уго работал профессионально, грамотно, осторожно, строго соблюдая конспирацию так, что американская контрразведка до последнего момента оставалась в неведении о характере его отношений с нами. Ее сотрудники, разбираясь в деле Соутера уже после его исчезновения из США, никак не могли поверить в добровольный характер его работы на советскую разведку, в его бескорыстность, в то, что он руководствовался при этом моральными принципами и личными убеждениями. Сам же Соутер не раз подчеркивал, что главной для него всегда была не материальная, а нравственная, мировоззренческая, духовная сторона.

Поступавшие от Соутера информационные материалы имели первостепенное значение для обороны СССР. После вывода Соутера в СССР в американских СМИ появились также сообщения о том, что во время американской воздушной акции в апреле 1986 года, нацеленной на физическое уничтожение лидера Ливии Каддафи, последнему якобы удалось избежать верной гибели только благодаря переданной Соутером русским соответствующей информации. Соутера также обвиняли в том, что "он передал нам тысячи ядерных целей" по всему миру. Как бы то ни было, но разведывательные сообщения Соутера в Центре всегда оценивали по достоинству.

Казалось, ничто не предвещало туч на горизонте для судьбы Уго. В июне 1986 года он заканчивал учебу в университете, вскоре должна была состояться церемония выпуска слушателей, а затем предстояли трехмесячные курсы ВМС, после которых выпускники должны были получить офицерские звания. Незадолго до этого Соутер успешно прошел проверку на допуск к секретным документам с перспективой дальнейшего продвижения по службе в разведцентре ВМС в Норфолке и чувствовал себя уверенно. Однако в конце мая того года неожиданно последовал его вызов "на беседу" в местное отделение ФБР. Сразу насторожило то, что приглашал его для разговора не обслуживавший его курсы сотрудник спецслужб Шрейдер, а другой человек, некто Холтс.

По версии американской контрразведки, основанием для вызова Соутера в ФБР стали слова его бывшей жены-итальянки, высказанные ею по запальчивости в своем окружении еще в начале 80-х годов, о возможной "связи мужа с русскими". Вздорный характер этой женщины был известен командованию Соутера, сам он пользовался безупречной репутацией, гражданский брак с итальянкой в США официально не признавался, и военно-морская контрразведка в то время особого значения высказываниям сожительницы не придала. Но после ареста в мае 1985 года бывшего дежурного офицера штаба командования ВМС США в Атлантике Джона Уокера, которого обвинили в сотрудничестве с разведкой СССР, в США и на Западе в целом развернулась новая кампания «шпиономании», были начаты активные поиски "кротов" в ВМС, подняты все материалы, где содержались хотя бы малейшие зацепки на предмет "русского шпионажа". И тут о словах итальянки вспомнили, а личное дело Соутера из военно-морской контрразведки было передано ФБР, в руки упомянутого Холтса.

За Уго установили наблюдение, оно велось около года, однако не выявило никаких компрометирующих его фактов или улик. Вот тогда-то Соутера и вызвали в отделение ФБР в Норфолке "для выяснения некоторых сомнительных моментов в его биографии". Холтс повел беседу в доброжелательном духе, дал понять, что считает Соутера лояльным и заслуживающим доверия человеком, но затем несколько сменил тон и стал задавать конкретные вопросы, спрашивал, не знает ли Соутер некую "русскую Светлану, прошедшую подготовку в КГБ" и т.п. Когда же контрразведчик подошел к словам бывшей сожительницы-итальянки о его "связях с русскими", доброжелательность окончательно исчезла и начался формальный жесткий допрос в духе советского следователя. Не добившись желаемых результатов, Холтс заявил, что окончательно развеять возникшие в отношении Соутера сомнения может только проверка на полиграфе, и как бы между прочим поинтересовался, будет ли Соутер оспаривать результаты тестирования на детекторе лжи в суде. Для Уго в общем-то проверка на полиграфе была не в новинку: ей он уже подвергался не один раз, но то были тестирования по стандартам ВМС, и он неплохо владел навыками подготовки к ним. Полной же уверенности в том, что он сможет выдержать проверку по спецпрограмме ФБР, не было.

Возникшая ситуация обеспокоила Центр: ее анализ говорил об угрозе ареста Уго. Срочно были разработаны меры по обеспечению его безопасности, предусматривавшие в том числе скорейший его вывод из США. 9 июня 1986 года, приняв необходимые меры предосторожности, Соутер прибыл в аэропорт и на самолете итальянской компании "Алиталия", выполнявшем рейс в Рим с посадкой в Монреале (Канада), навсегда покинул США. На всякий случай он приобрел и обратный билет в США, чтобы показать, что в Италии "по личному делу" он намерен пробыть недолго. В этой стране его следы затерялись, и в середине 1986 года он был уже в Москве, в полной безопасности.

Наша разведка сделала все возможное, чтобы на своей второй родине Уго не чувствовал себя чужим. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 2 октября 1986 года ему было официально предоставлено советское гражданство. Он избрал себе фамилию Орлов, имя и отчество Михаил Евгеньевич, а в разговоре просил называть его на русский лад - Миша. Свою просьбу о приеме его в советское гражданство Соутер обосновал "политическими и личными соображениями", в частности он писал: "Со всей ответственностью заявляю, что правительство США никогда ничего не сделает из искренних и честных побуждений для установления мира на земле до тех пор, пока не будет твердо уверено в своем полном военном превосходстве. США пренебрежительно относились и продолжают относиться к судьбам других народов". Соутер-Орлов не лукавил, он написал то, что думал и чувствовал на самом деле.

Научившись немного говорить по-русски, он уже употреблял в разговоре "мы", то есть советские люди, и "они", то есть те, кто, по его убеждениям, нес угрозу миру. Он часто говорил "у нас", "здесь", то есть в Москве, что в его устах означало, что он и его друзья -коллеги по разведке вместе борются со злом, стоят на стороне справедливости и добра. В одной из личных записей, хранящихся в архиве СВР, он отметил: "Здесь я живу среди людей, занятых решением повседневных проблем. Они могут быть покладистыми, а могут и по мелочам пререкаться друг с другом, но никто из них не вынашивает глобалистских идей или намерений убивать других. Здесь мои силы находят лучшее применение, чем прежде".

Орлов-Соутер на удивление быстро адаптировался к новым условиям, обычно далеко не легким для иностранцев. По своей натуре он был глубоко порядочным человеком, простым и непритязательным в быту, вел скромный образ жизни, просил, чтобы ему не создавали каких-то особых, привилегированных условий, намеревался приобрести на собственные деньги скромную, "как у всех", говорил он, квартиру в городе и небольшую дачу в Подмосковье, где по утрам можно было бы пробежаться летом, а зимой совершать лыжные прогулки. Будучи человеком деятельным, предприимчивым, жизнелюбивым, он не мог сидеть без дела, усвоив с молодых лет, что главная опора в жизни - общественно-полезный труд. Поэтому уже с конца 1986 года он с энтузиазмом включился в исследовательскую деятельность, постоянно расширял круг своих обязанностей и тематику научно-прикладных работ. Он, например, очень гордился лично разработанной им неординарной, нешаблонной программой обучения английскому языку. Он много гулял по Москве, ездил в другие города страны, заводил знакомства с разными людьми, вглядывался в особенности нашей жизни, интересовался укладом, бытом простых людей, их нравами, обычаями, традициями.

Многое в советском обществе ему нравилось, вызывало симпатию, воспринималось им всей душой: всеобщее бесплатное образование, здравоохранение, социальное обеспечение, развитый общественный транспорт, он даже удивлялся, зачем в те годы понадобилась ускоренная "автомобилизация" Москвы, поскольку хорошо знал все ее негативные последствия на примере США и Европы. Видел он также и иные, более существенные недостатки советского общества. Начало перестройки он воспринял положительно, можно даже сказать, с воодушевлением, но происходившее на его глазах - очереди, пустые полки в магазинах и особенно падение нравственных устоев общества - не на шутку его обеспокоило. Он много размышлял, и в августе 1988 года сделал такую запись: "Все вокруг становится тревожней. Повсюду начинаешь сталкиваться с нечестностью. Это просто невероятно! Я считаю, что так у нас настоящей перестройки не будет". Еще в США он увлекался поэзией В. Маяковского, который стал для него кумиром, теперь же он читал его стихи в оригинале, многие из них знал наизусть. Любил он также творчество Достоевского и Чехова, ибо в их произведениях находил созвучные своим мысли о справедливом общественном устройстве, о сострадании к судьбам простых людей. Марксистом, конечно, он не был, но хотел видеть в нашей стране, в России, общество, где воплощались бы идеи равенства и братства людей.

У Орлова-Соутера сложились добрые отношения с выдающимися советскими разведчиками Кимом Филби и Джорджем Блейком, жившими в Москве уже много лет. Он очень дорожил дружбой с ними, и они оказали на него большое положительное влияние. У всех троих были схожие судьбы, и Орлов-Соутер был рад получить от Кима Филби и Блейка дельные советы, обменяться с ними мнениями, чтобы глубже понять происходившие у нас в стране процессы, а поиск истины, желание докопаться до существа вопроса были ему свойственны всегда. Он не случайно говорил о себе: "Я всю свою сознательную жизнь провел в постоянном движении и одиночестве", и любая моральная поддержка была крайне важной для него.

В апреле 1987 года он женился на Елене, советской гражданке, преподавательнице английского языка одного из московских вузов. У них родилась дочь Александра, к которой отец относился с большой нежностью и любовью. Жизнь, казалось, налаживалась, все складывалось благополучно, пережитые нервные и физические перегрузки остались позади. В Москве он окружен вниманием и заботой коллег, предоставленная ему работа доставляет удовлетворение, создал новую семью. В середине 1988 года в одном из интервью он сказал так: "Сейчас у меня интересная работа, хорошие условия. Появляются новые друзья и, что немаловажно, серьезные жизненные планы. Я вижу и чувствую, что живу в динамичном обществе, в котором много проблем, но и огромное желание решать эти проблемы. Гласность, демократия, перестройка становятся для меня, американца, близкими и по-новому осознанными понятиями".

В конце того же 1988 года зачисление Орлова-Соутера на действительную службу в КГБ СССР с присвоением офицерского звания майора - вообще исключительный случай в истории нашей внешней разведки - открывает перед ним новые широкие перспективы на будущее. А в начале 1989 года руководство разведки ходатайствует о его награждении орденом Дружбы народов с формулировкой "за выполнение важных заданий и значительный вклад в обеспечение и укрепление безопасности нашего государства". Но, увы, вручать эту высокую награду не пришлось: за три дня до торжественной церемонии он неожиданно и добровольно ушел из жизни.

Он собирался изложить свои наблюдения, мысли и размышления в книге, сделал наброски глав, заключил договор с издательством о ее публикации. Но написать ее не успел. В ту трагическую ночь на 22 июня он был один на своей даче под Москвой, написал несколько предсмертных писем, адресованных самым близким ему людям: матери, жене, дочери, Джорджу Блейку и коллегам - сотрудникам внешней разведки. "Это решение мое и только мое, - написал он в одном из них, - оно есть следствие полного нервного перенапряжения. Я просто устал". В письме к дочери он просил ее "любить маму и быть для нее и нашей страны хорошим человеком и гражданином, а еще много трудиться". Матери он писал: "Обещай не забывать Сашу и мою жену". Закончив с письмами, спустился в гараж, плотно закрыл двери и включил мотор своего автомобиля…

Попрощаться с Орловым-Соутером пришли руководящие работники разведки, его коллеги-разведчики, в почетном карауле стояли руководители КГБ во главе с его председателем. В последний путь его проводили со всеми воинскими почестями, было исполнено и его последнее желание - его похоронили в форме офицера госбезопасности. Он покоится на Новокунцевском кладбище в Москве рядом с могилой легендарного Кима Филби.

В опубликованном от имени руководства органов госбезопасности СССР некрологе о скоропостижной смерти майора М.Е. Орлова подчеркивалось, что он свою жизнь целиком посвятил тому, чтобы отвести нависшую над нашей страной и всем человечеством угрозу ядерной катастрофы. Имя Михаила Евгеньевича Орлова-Соутера навечно вписано в историю Службы внешней разведки, оно золотыми буквами высечено на Мемориальной доске, что находится в центральном зале Кабинета истории разведки, стоит в одном ряду с именами наших выдающихся разведчиков - Героев Советского Союза и Российской Федерации.

В написанном перед смертью письме, обращенном к коллегам-разведчикам, он с твердостью заявил: "Я ни в коей мере не сожалею о наших отношениях. Они были продолжительными и помогли мне вырасти как личности. Все были терпимы и добры ко мне. Надеюсь, вы, как это было всегда, простите меня за то, что я не захотел пойти в последний бой". Еще раньше, во второй половине 1988 года, М.Е. Орлов-Соутер сделал такую запись: "Россия была для меня тем местом, где я жил в своих мечтах, - страной, очаровавшей меня, невзирая на то, что мне порой бывало трудно и одиноко".

Даже сейчас, по прошествии полутора десятка лет, назвать какую-то одну причину, толкнувшую его на роковой шаг, по-видимому, невозможно. Что сказалось и наложило трагический отпечаток на его душевное состояние: многолетнее нервное перенапряжение и психологические перегрузки, назойливое внимание к его личности и судьбе со стороны западных средств массовой информации, чувство личной ответственности за доставленные неприятности матери, родным и близким друзьям или увеличивающийся разрыв между его идеалами и реальной действительностью, дрейфом страны к иным берегам, - этого, вероятно, уже не дано узнать никому, тайну свою он унес с собой, по-видимому , навсегда. Со всей определенностью можно лишь еще раз утверждать: Орлов-Соутер был глубоко порядочным, честным, отзывчивым, восприимчивым, впечатлительным и легкоранимым человеком.

Рассмотрим ещё одного яркого персонажа данного периода.

Весенним апрельским днём 1985 года в калитку здания советского посольства в Вашингтоне позвонил неизвестный. Он вручил дежурному пакет, в котором находился ещё один запечатанный пакет, адресованный советскому резиденту. В нём неизвестный сообщал своё имя, а также прилагал сведения о двух завербованных американцами офицерах КГБ, и записку, где значилось: «$50000», то есть сумма, за которую он готов был и дальше передавать секретные сведения.

Так, по признанию самого Эймса, сделанному им американскому суду, которым 28 апреля 1994 года он был приговорён к пожизненному заключению, началось его сотрудничество с советской разведкой. Поскольку российские спецслужбы не дают никаких комментариев по делу Эймса, всё изложенное в этой статье основано на зарубежных публикациях.

Олдрич Хейзен Эймс родился в 1941 году в небольшом городке штата Висконсин. Его отец Карлтон Эймс в 1951 году стал сотрудником ЦРУ, и семейство переехало в Бирму, ставшую предметом внимания этой организации. После школы Рик (так его звали дома) поступил в Чикагский университет, но был исключён за то, что вместо занятий всё время проводил с околотеатральной богемой, мечтая стать актёром. Около года ничем не занимался.

По настоянию отца написал заявление о приёме на работу в ЦРУ. Там его, не имевшего высшего образования, определили на канцелярскую должность и лишь спустя пять лет, после окончания им вечернего отделения университета, направили на курсы подготовки оперативного состава. На этих курсах он встретил девушку Нэнси, также сотрудницу ЦРУ. Они решили пожениться, но после свадьбы ей пришлось уйти из ЦРУ - так требовали правила. А когда его в 1980 году направили в Мексику, она отказалась следовать за ним. С тех пор супруги жили раздельно.

В Мехико Рик познакомился с очаровательной Росарио, работавшей атташе по вопросам культуры в посольстве Колумбии. Хорошо образованная, милая и культурная девушка покорила сердце сорокалетнего ЦРУшника. Она тоже была платным агентом ЦРУ. В Эймсе её поразила его высокая культура, знание классической литературы, что нехарактерно для большинства американцев.

Они полюбили друг друга, решили жить вместе, но для Эймса это стало серьёзной проблемой: предстоял бракоразводный процесс, разделение имущества. Его финансовое положение оказалось плачевным, он впал в долги; и нередко стала появляться мысль о том, что он располагает богатейшим источником, из которого может черпать доходы. Эймс гнал от себя эту мысль, но она всё время возвращалась.

И ещё. У него было чувство нереализованности своих возможностей, постоянной недооценки его по службе. Он был блестящим аналитиком, а его пытались использовать как малопригодного оперативника-вербовщика. Сильным ударом по его самолюбию стал случай, когда он заглянул в досье своего любимого и уважаемого покойного отца. В нём стояло: «Карлтон Эймс не представляет никакой ценности для разведки и абсолютно бесперспективен». Этой обиды за отца он простить не мог.

Итак, Олдрич Эймс сделал свой выбор. Резонно может возникнуть вопрос, как он мог свободно, не боясь слежки, зайти в советское посольство, а на другой день и ещё много-много раз встречаться с советскими разведчиками? Дело в том, что этот визит и эти встречи были легальными - он занимал должность руководителя контрразведывательного подразделения советского отдела ЦРУ!

Эймс некоторое время работал «под крышей» посольства США в Анкаре, затем в центральном аппарате ЦРУ в Вашингтоне Будучи сотрудником советского отдела, неплохо изучил русский язык, имел прекрасную репутацию. Несколько лет жил в Нью-Йорке, где ему было поручено работать с советскими дипломатами, в частности с заместителем генсека ООН Шевченко, который сам предложил свои услуги американской разведке.

В 1985 году, став советским агентом, он вновь оказался в Вашингтоне и по должности знал обо всех операциях против СССР и советской разведки, проводимых в любой стране мира. Он также принимал непосредственное участие в проверке агентов, которых подозревали в связях с иностранными разведками.

С июня 1986 по июль 1989 года Эймс работал в Риме, где, по его собственному признанию, передавал советской разведке секретные документы целыми сумками!

После возвращения в Лэнгли (штаб-квартиру ЦРУ) Эймс был направлен в контрразведывательный отдел ЦРУ, то есть в то подразделение, которое было создано для защиты управления от внедрения туда агентов. Он получил должность в советском отделении аналитической группы Центра. Эймс писал научные работы об операциях КГБ, и советская разведка получила теперь возможность не только читать доклады ЦРУ, но и оказывать влияние на содержание и выводы докладов ЦРУ о КГБ. Он имел доступ к строго секретным базам данных, содержавшим, помимо всего прочего, информацию по двойным агентам; мог просматривать секретные телефонные файлы. Как писал один американский автор, «для КГБ это было всё равно, что оформить подписку на новую совершенно секретную базу данных, называющуюся „Си-Ай-Эй онлайн». Все детали оперативной работы Эймса в качестве советского агента вряд ли в ближайшем будущем станут известны. Однако американские источники утверждают, что Эймс помог сорвать ряд крупных операций американских спецслужб против СССР и России в период с 1985 по 1992 год. Одно из предъявленных Эймсу обвинений - «сдача» более десяти ценных агентов ЦРУ.

Какие же из них стали наиболее ощутимыми потерями для американских спецслужб?

Сергей Моторин, сотрудник КГБ, третий секретарь консульского отдела советского посольства в Вашингтоне. Он был завербован на связях с проститутками и торговых махинациях и передавал американцам сведения о сотрудниках и агентах КГБ в посольстве. В конце 1984 года Моторин вернулся в Москву, через полгода Эймс выдал его, и агент был обезврежен.

Адольф Толкачёв, сотрудник совершенно секретного НИИ, передал американцам, в частности, сведения о системе «свой - чужой». Завербован в Москве на «денежной» основе и неудовлетворённости служебным положением. Расстрелян 24 сентября 1986 года.

Валерий Мартынов, сотрудник КГБ, третий секретарь советского посольства в Вашингтоне. Был завербован совместно ФБР и ЦРУ. Отозван в Москву, судим и расстрелян 28 мая 1987 года.

Владимир Поташёв, специалист по проблемам разоружения, снабжал ЦРУ информацией, работая в Институте США и Канады. Арестован 1 июля 1986 года, осуждён к тринадцати годам лишения свободы. В 1992 году Ельцин амнистировал Поташёва, который уехал в Америку, где нынче и проживает.

Борис Южин, офицер КГБ, работавший «под крышей» ТАСС в Сан-Франциско. Был завербован в 1978 году. В 1986 году арестован в Москве и приговорён к пятнадцати годам лишения свободы. В 1992 году амнистирован Ельциным и ныне живёт в США.

И, наконец, Дмитрий Поляков, один из самых ценных агентов ЦРУ за всю историю Генштаба. В контакт с американцами по своей инициативе вступил в 1961 году. В течение ряда лет снабжал ЦРУ данными о советских стратегических ракетах. За время работы на американцев выдал им девятнадцать советских разведчиков-нелегалов, более ста пятидесяти агентов из числа иностранных граждан, раскрыл принадлежность к ГРУ около полутора тысяч действующих офицеров разведки. Передал фотоплёнки документов, свидетельствовавших о глубоком расхождении позиций Китая и СССР, что помогло Никсону наладить отношения с Китаем в 1972 году. В 1971 году Поляков получил звание генерал-майора. В конце 1986 года его арестовали. При аресте были изъяты предметы шпионского оборудования. В начале 1988 года он был приговорён к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 15 марта 1988 года, официально о его расстреле объявили в 1990 году. По словам директора ЦРУ Джеймса Вулси, из всех советских агентов, завербованных во времена «холодной войны», Поляков был «настоящим бриллиантом».

Сам Олдрич Эймс, по американской версии, попался на том, что его расходы значительно превосходили официальные доходы, например, он приобрёл три автомашины «ягуар» и т.д. Её разработка началась в 1990 году и завершилась арестом 21 февраля 1994 года и судом, как уже выше было сказано, вынесшим свой приговор 28 апреля того же года. Документально было доказано, что он получил от советской разведки не менее полутора миллионов долларов; огромные суммы лежали на его счетах в банках.

Жена Эймса Росарио была приговорена к шестидесяти трём месяцам тюрьмы «за недоносительство».

Когда после вынесения приговора один из сотрудников ФБР задал Эймсу вопрос не для протокола: «Что бы вы сделали, если бы представилась возможность вернуться в прошлое и вновь встать перед выбором - ЦРУ или КГБ», - Эймс совершенно спокойно ответил: «Я бы повторил свой путь».

В современной истории разведки Эймс останется, несомненно, одним из выдающихся достижений нашей (советско-российской) разведки. О существовании этого человека знало всего несколько высших офицеров, ради него разрабатывались сложнейшие операции прикрытия, за работу ему были заплачены многомиллионные гонорары, вероятно, самые большие в истории нашей разведки. А вот как Эймс был разоблачен, раскрыт, существуют самые разные версии, часто противоречащие друг другу. Но ясно одно: провал Эймса не является результатом успешной работы американской контрразведки. Скорее всего, его сдали те люди в Москве, кто знал о его истинной роли. Страшно представить, что в руках этих людей может оказаться дискета размером со спичечный коробок с отпечатками пальцев сотрудников СВР, ГРУ, их агентов - да всех, кто имеет отношение к этой деликатной сфере…

Теперь немного о персонаже с самыми необычными методами шпионажа.

Роберт Ханссен (род. 18 апреля 1944) - сотрудник ФБР, осуждённый за шпионаж в пользу СССР и России и приговорённый к пожизненному заключению. Ханссен сотрудничал с советской и российской разведкой с 1979 года до своего ареста в 2001 году. Следствию удалось доказать 13 эпизодов шпионажа.

Ханссен родился в Чикаго в семье Говарда и Вивиан Ханссен. Отец Ханссена работал в полиции Чикаго. После окончания школы Роберт учился в колледже Нокс в Гейтсбурге, где изучал химию и русский язык и получил степень бакалавра, затем в Северо-западном университете, где сначала изучал стоматологию, но затем изменил специальность и получил степень MBA (англ. Master of Business Administration, рус. Мастер делового администрирования). В 1968 Ханссен женился на Бонни Вок, девушке из религиозной католической семьи, и перешёл в католицизм. Впоследствии он вступил в католическую организацию Опус Деи. После окончания учёбы Роберт некоторое время работал в бухгалтерской фирме.

В 1972 году Ханссен поступил на службу в полицию Чикаго, где работал следователем в отделе внутренней безопасности. В январе 1976 года он перешёл на работу в ФБР. Сначала он работал в Гэри в Индиане, затем, в 1978 году был переведён в офис ФБР в Нью-Йорке, где сначала работал над бухгалтерией отдела уголовных расследований. На следующий год он был переведён в контрразведывательное подразделение. В 1981 году Ханссен был переведён в Вашингтон, где работал в бюджетном отделе ФБР, а в 1983 году он перешёл в советский аналитический отдел. По информации обвинения, Ханссен начал работать на СССР в 1985 году (в ноябре - по утверждению Гордиевского). Ханссен передал СССР информацию об американской электронной разведке, о тоннеле, прорытом ФБР под новое здание советского посольства, и имена нескольких сотрудников КГБ, работавших на американцев в качестве двойных агентов. В 1991 году с развалом СССР Ханссен прервал связи с советской разведкой.

В 1999 году он возобновил работу на российскую разведку.

февраля 2001 года Ханссен был арестован в момент закладки секретных документов в тайник. По одной из версий ФБР вышло на Ханссена по наводке перебежчика и бывшего куратора Ханссена Сергея Третьякова, передавшего американцам пластиковый пакет с отпечатками его пальцев. По другой версии сведения на Ханссена передал американцам бывший полковник СВР Александр Запорожский.

Ханссен был приговорен к пожизненному заключению без возможности помилования и в настоящее время отбывает его в тюрьме сверхстрогого режима ADX Florence.

Олег Гордиевский, видевший Ханссена до ареста, характеризовал его как «умного, проницательного, опытного работника, старшего офицера. По нему было видно, что он не такой, как большинство в ФБР. Большинство там, знаете, провинциальные полицейские, а он был не такой, он явно был кадровый, долго сидящий в отделе. Так что он знал все, он видел все, он все понимал, все правильно оценивал и он знал, что делал».

О методах шпионажа Ханссена известно достаточно много. Ханссен передал более 6 тысяч секретных документов. И в данном случае шпионов двигала жажда наживы. Но он не сорил деньгами, а часть оплаты даже потребовал выдать бриллиантами! Ханссен оставлял пакеты в укромных местах и забирал там же деньги. Никто не знал спецагента в лицо, сам же он посылал в КГБ едкие и ироничные письма, критикуя за медлительность и непрофессионализм. Даже жена шпиона ничего не знала о его второй жизни. В ходе сделки Ханссен рассказал все властям, а те оставили его супруге все имущество и пенсию мужа от ФБР. Часто причиной работы Ханссена на советско-российскую разведку указывают деньги, однако за своё более чем 15-летнее сотрудничество с ней он получил всего более миллиона долларов, то есть примерно столько же, сколько получал в ФБР за то же время…

3. Заключение

Эти люди сыграли большую роль в развитии и становлении нашей современной внешней разведки. Несмотря на то, что они являлись гражданами другого государства, они, по моему мнению, были лучшие в своём деле на тот момент времени. Они вели очень опасную двойную жизнь: они должны выполнять долг перед своей страной и в то же время помогать стране, которой они симпатизируют, в основном из-за некоторых моральных ценностей, которые значительно отличают их страну от страны, которой они доставляют сведения. 80-е годы XX века стали последней вехой в истории Холодной войны, но именно в эти годы отношения между СССР и США были очень сильно накалены, прежде всего благодаря фразе, произнесённой американским президентом Рональдом Рейганом во время выступления перед Национальной ассоциацией евангелистов США в 1983 году. Он назвал Советский Союз «Империей зла». Мир был на краю ядерной войны….

В 80-е годы внешняя разведка активно работала во всех регионах мира, снабжая политическое руководство страны необходимой политической, экономической и научно-технической информацией. Ее прогнозы в целом были малоутешительными для руководства СССР: наша страна постепенно теряла позиции, лишалась союзников и друзей. Разумеется, в этом не было вины разведчиков (в том числе иностранных), которые добросовестно докладывали в Центр получаемую информацию. Происходившие внутри СССР процессы не могли не сказаться на положении нашей страны на международной арене. Сказывались они и на деятельности самой разведки, которая в конце 80-х годов почувствовала, что ее информация, в особенности негативная, прохладно воспринимается руководством страны, а зачастую просто игнорируется. Однако, несмотря на эти негативные явления внешняя разведка продолжала выполнять свой долг, по-прежнему докладывая в Центр разнообразную информацию.

4. Источники

1.Ronald Kessler «The Spy in the Russian Club» - New York: Charles Scribner's Sons, 1990.

.William Plummer, Chris Phillips «A Moscow Suicide Reveals Glenn Souther's Double Life as a U.S. Sailor Spying for the K.G.B» (1989)

.David Johnston «Ex-Sailor, a Suspected Spy, Granted Asylum by Soviets» / газета «New York Times» - 18 июля 1988.

4.Крючков В. А. "Личное дело" (Москва: Издательство «Эксмо», 2003)

5.Victor Cherkashin, Gregory Feifer (2005), «Spy Handler: Memoir of a KGB Officer - The True Story of the Man Who Recruited Robert Hanssen and Aldrich Ames»

.Adrian Havill (2002), «The Spy Who Stayed Out in the Cold: The Secret Life of FBI Double Agent Robert Hanssen»

7.Е.М.Примаков, В.И.Трубников, С.Н. Лебедев «Очерки истории российской внешней разведки» Том 6 - Москва, 2006

.Крылов А.Н. «Свет и тени»

.Фильм о Соутере в рамках передачи "Камера смотрит в мир". Ведущий Дмитрий Бирюков. 1987г.

. «Соутер Гленн Майкл». Служба внешней разведки России.

.Николай Поросков «Он передал России тысячи ядерных целей». Служба внешней разведки России

. Esther B. Fine Defector to Moscow Is Dead; Work for K.G.B. Is Lauded // New York Times : газета. - Нью-Йорк, 28 июня 1989.

. David Johnston Ex-Sailor, a Suspected Spy, Granted Asylum by Soviets // New York Times : газета. - 18 июля 1988.

. Soviet Union The Odd Case of M. Orlov // Time. - 10 июля 1989.

Департамент образования г. Москвы ГБОУ лицей №1525 «Воробьёвы горы» Реферат «Роль иност

Больше работ по теме: