Роль фразеологизмов И.С. Тургенева в его произведениях

 

Роль фразеологизмов И.С. Тургенева в его произведениях

Содержание

фразеологический оборот экспрессивный стилистический

Введение

Глава 1. Фразеологический оборот как языковая единица

.1 Понятие фразеологического оборота и его основные свойства

.2 Классификация фразеологизмов с точки зрения их семантической слитности

.3 Выводы

Глава 2. Роль фразеологической единицы у Тургенева

.1 Особенности использования фразеологии в прозе Тургенева

.2 Классификация фразеологических оборотов произведений Тургенева с точки зрения их экспрессивно-стилистических свойств

.3 Выводы

Заключение

Список использованной литературы

Источники

Введение

Исследование фразеологических оборотов, наряду с глубоким и всесторонним анализом фразеологического богатства русского языка, позволяет решить целый ряд очень важных и сложных вопросов, касающихся значимых единиц языка в целом, характера лексического значения слова, соотношения синтаксической сочетаемости слов и их значений, различных вопросов словообразования и этимологии, ряда проблем орфографии, стилистики художественной речи и т.д. Фразеология как раздел курса современного литературного языка не только описывает современное состояние фразеологической системы, а также помогает овладеть литературными нормами словоупотребления, в частности, использования фразеологических оборотов, ибо ошибки в речи снижают ее выразительность и действенность. Поскольку фразеология как языковое явление представляет собой определенную систему соотносительных и взаимосвязанных со словами и друг с другом единиц, постольку фразеологизмы должны изучаться с самых различных сторон.

Фразеология как лингвистическая дисциплина привлекает многих исследователей и ее дальнейшее изучение остается актуальным и по сей день. Фразеологические единицы в художественном тексте - предмет постоянного и пристального внимания в лингвистике 40-90-х. гг. ХХ в. Этой теме посвятили свои работы многие исследователи (Н.Ф. Алефиренко, Ю.А. Гвоздарев, А.В. Жуков, В.П. Жуков, А.М. Мелерович, В.М. Мокиенко, З.Д. Попова, А.И. Федоров и др.). Такой интерес к проблеме обусловлен особым положением фразеологических единиц в системе языка и, прежде всего, их образностью, экспрессивностью, оценочностью), которые выделяют фразеологизмы из ряда других образных единиц не только в системе языка, но и в процессе их функционирования в художественной речи.

Основная задача, которая стоит перед фразеологией, познание фразеологической системы языка в ее истории и в настоящем, в ее связях и взаимоотношениях с лексикой и словообразованием, с одной стороны, и грамматикой - с другой.

Настоящая работа посвящена фразеологизмам в произведениях И.С. Тургенева.

Актуальность темы обусловлена важностью изучения функционально-семантических свойств фразеологизмов в художественном тексте и возросшим интересом современной лингвистической науки к исследованию системы изобразительно-выразительных средств художественного текста, их взаимодействия в нем, подчиненностью задач художественного образа. Обращение к этой проблеме объясняются особым, синкретическим положением художественного текста, структура которого обладает и лингвистическими, и литературоведческими характеристиками.

Теоретические основы такого подхода к нему были заложены в работах В.В. Виноградова. Одно из важнейших свойств художественного текста заключается в том, что использование в нем языковых средств подчинено задаче создания художественного образа. В этой связи особого внимания, на наш взгляд, заслуживает вопрос о стилистической роли поэтической фразеологии в художественном тексте.

Главной целью настоящей работы стало определение роли фразеологизмов И.С. Тургенева в его произведениях.

Данная цель обуславливает постановку следующих задач:

) выявить, какова экспрессивно-стилистическая окраска фразеологизмов в произведениях И.С. Тургенева;

) выявить особенности их использования в прозе И.С. Тургенева;

) изучить роль фразеологических оборотов в создании образов и речевой характеристики героев произведений И.С. Тургенева.

Объектом изучения в настоящей работе является фразеология как особый фразеологический класс русского языка.

Предметом изучения являются особенности употребления фразеологизмов в речи автора и героев его произведений.

В этом исследовании мы опирались на теоретические труды Н.М. Шанского, С.Е. Шаталова, Ф.А. Маркановой и других.

Практическая ценность исследования состоит в том, что его материал может быть использован в практике преподавания русского языка в вузе, в частности, при изучении таких дисциплин, как «Стилистика русского языка» (лексикология и фразеология), «Основы культуры речи», при изучении стилистической дифференциации лексики и категориальных свойств фразеологизмов, при усвоении соответствия использования конкретных речевых средств в конкретной речевой ситуации, при изучении стиля художественного произведения и стиля писателя, «Литературоведение» - при знакомстве с тропами и фигурами художественной речи, а также при изучении практического курса лингвистического анализа художественного текста.

Работа может послужить материалом для знакомства школьников с фразеологией, а также для выявления и устранения неправильного использования фразеологизмов, ибо ошибки в употреблении фразеологических оборотов возникают как в результате незнания их значения и состава, так и в силу того, что не учитываются экспрессивно-стилистические свойства фразеологизмов.

В работе были применены следующие методы и приемы:

) метод сплошной выборки фразеологизмов из произведений Тургенева;

) метод лингвистического описания;

) метод компонентного анализа;

) прием количественного подсчета фразеологизмов.

Материалом послужила картотека сплошной выборки фразеологизмов из прозы И.С. Тургенева, состоящая из 120 единиц в 136 фразеоупотреблениях.

Работа состоит из введения, двух глав (Глава I - «Фразеологический оборот как языковая единица», Глава II - «Роль фразеологической единицы у Тургенева»), заключения и списка использованной литературы и источников.

Глава 1. Фразеологический оборот как языковая единица

.1 Понятие фразеологического оборота и его основные свойства

Для создания образности и эмоциональности речи служит фразеология русского языка. Она необыкновенно богата и разнообразна по своему составу, обладает большими стилистическими возможностями. Кроме отдельных слов в современном русском литературном языке в качестве особых лингвистических единиц употребляются и более сложные образования, называемые обычно фразеологическими оборотами или фразеологизмами: как пить дать, медвежья услуга, не по дням, а по часам, отправиться на боковую, душой и телом.

Многие исследователи фразеологии, подробно рассматривая различные типы фразеологизмов, избегают давать их определение. Между тем, совершенно ясно, что правильная дефиниция фразеологизма невозможна без учета его отличий от слова и свободного сочетания слов. Ведь поскольку фразеологические обороты выступают в языке в ряду других значимых единиц, раскрытие их специфики и характерных признаков требует четкого отграничения фразеологизмов, с одной стороны, от свободных сочетаний слов, а с другой - от отдельных слов.

Свободные сочетания слов возникают в речи по грамматическим нормам данного языка. В каждой речевой ситуации они создаются специально, поэтому входящие в них слова могут быть заменены любыми другими подходящими по смыслу словами, т.е. имеется определенная характерная для языка модель, в которую и включаются определенные элементы, например, существующая в русском языке модель существ. жен. рода ед. числа + прилагат. жен. рода ед. числа может включать самые разные слова: белая береза, зеленая трава, высокая сосна, большая комната и т.д. Общий смысл такого сочетания слов слагается из значений каждого из слов, составляющих это сочетание (сравнить: дом и старый - старый дом и т.п.).

Основным свойством фразеологического оборота, коренным образом отграничивающая его от свободного сочетания слов и в то же время сближающим его со словом, является воспроизводимость. Фразеологизмы не создаются в процессе общения, а воспроизводятся как готовые целостные единицы. Так, если свободные сочетания слов, например все свои вещи она решила взять обратно, крыть крышу оказалось нечем создаются из отдельных слов в процессе общения, то фразеологизмы: взять свои слова обратно, нечем крыть извлекаются из памяти целиком - точно так же, как отдельные слова. Фразеологизмы типа: вводить в заблуждение, капля в море, заправлять арапа не образуются говорящими в процессе речи из соответствующих слов (вводить, в, заблуждение; заправлять, арап; капля, в, море), а воссоздаются в целом, как синонимичные им слова обманывать, врать, мало.

Например, когда надо выразить понятие «далеко», говорящий на русском языке вместо слова может использовать и одно из имеющихся в языке сочетаний: у черта на куличках, за тридевять земель. В таких сочетаниях слова теряют свою самостоятельность и образуют с другими словами одно неразрывное целое, в котором нельзя ни заметить какого-либо из компонентов (составляющих), ни изменить его форму.

Разница между свободными и фразеологическими сочетаниями станет особенно ясной при сравнении двух рядов выражений:

Свободные сочетания словФразеологические сочетанияРебенку намылили голову душистым мыломЕму намылили голову за развал делаС известной осторожностью он взял быка за рога и осмотрел его головуОн взял быка за рога и добился нужных материаловУ нас только один нож острый, остальные тупыеПисьмо писать для него нож острыйДоказательством спаянности компонентов во фразеологизме, наличия нового значения, отличного от значения входящих во фразеологизм слов, является возможность замены фразеологизма одним словом: без году неделя - недавно, ни кола ни двора - ничего, кот наплакал - мало, высуня язык - усердно.

Свойством воспроизводимости объясняются все остальные признаки, одинаково присущие словам и фразеологическим оборотам: прежде всего, устойчивость состава и структуры и целостность значения.

Фразеологизмы являются значимыми языковыми единицами. Для них характерно собственное значение, независимое от значения составляющих их компонентов даже тогда, когда это значение соответствует сумме значений компонентов. Иначе говоря, в семантическом плане фразеологизм выступает как единое целое даже в том случае, когда его значение отражает значения образующих его компонентов. Например, во фразеологизме спустя рукава нельзя сказать свесив рукава или спустив рукава и т.п. Значение фразеологизма при такой замене пропадает. Значение фразеологизма не является сложением значения его компонентов. Так, значение «плохо» в фразеологизме спустя рукава не выводится непосредственно из значений первого или второго слова.

Фразеологический оборот состоит всегда из одних и тех же компонентов, тесно связанных между собой как части целого, и располагающихся друг за другом в строго установленном порядке. Постоянство состава и местоположение компонентов фразеологизма носит такой же характер, какой можно отметить для морфемного состава слова. Любая модификация в составе фразеологизма, любое изменение в порядке следования компонентов осознается говорящими как новообразование, лежащее за пределами системы языка. Однако в некоторых фразеологических оборотах (а именно - включающих глаголы) отмечается различное расположение компонентов. Например: сгореть со стыда - со стыда сгореть; бить баклуши - баклуши бить, но и в таких фразеологизмах местоположение образующих их слов закреплено в двух одинаково возможных вариантных формах.

Кроме уже отмеченных свойств, в одинаковой степени присущих как отдельным словам, так и фразеологическим оборотам, для подавляющего большинства фразеологизмов характерно также и такое, казалось бы, «словное» свойство, как непроницаемость структуры. Основная масса фразеологизмов выступает в виде таких целостных языковых единиц, вставки в которые обычно невозможны, например: от мала до велика; во цвете лет; дело в шляпе; на седьмом небе; сломя голову. Правда, у многих фразеологических единств такой непроницаемости не наблюдается, и они выступают как целостные образования, компоненты которых разделены расстоянием, например: ни зги, буквально, не видно.

Фразеологизмы возникают обычно на базе свободных сочетаний слов, но возможно и возникновение их по аналогии с уже существующими в языке оборотами, по готовым моделям. Например, в языке не могло быть свободного словосочетания березовая каша, очевидно, фразеологизм накормить березовой кашей возник сразу с переносным значением. Таких примеров значительно меньше, чем примеров превращения свободного словосочетания во фразеологическое.

Причиной превращения свободного словосочетания во фразеологическое является развитие переносного, образного значения. Переносное значение появляется у словосочетания, когда оно попадает в иную речевую ситуацию, т.е. начинает употребляться не в тех условиях, в каких оно употреблялось с прямой функцией называния того или иного явления. например, выражение он играет первую скрипку имеет прямое значение, когда применяется к музыканту, исполняющему в оркестре партию первой скрипки, но в выражении в этой компании он играет первую скрипку оборот теряет прямое значение, получает новое значение - верховодит, главенствует, - т.е. превращается во фразеологизм, доказательством чего является возможность заменить оборот одним словом, что совершенно невозможно при прямом значении словосочетания.

В речи врача принимать в час по чайной ложке имеет прямое, конкретное значение, но делать в час по чайной ложке - уже фразеологизм. Положить в долгий ящик - первоначально имело прямое значение - положить просьбу к царю в долгий (длинный) ящик, сделанный в кремлевской стене, а затем, так как ответа на просьбы не было долго, а то и совсем, появилось положить в долгий ящик - отложить надолго, отказать.

Сочетание становится фразеологическим, когда одно из слов полностью или частично теряет свободное значение и приобретает значение, фразеологически ограниченное. Например, красная когда-то означало не только цвет, но и красивая. Постепенно слово со вторым значением утратило свободу сочетаемости, сохранилось только во фразеологизме красная девица, т.е. фразеологически ограниченным.

Превращению свободных словосочетаний во фразеологические способствует и частота их употребления в определенные периоды, связанная с актуальностью выражаемых ими единых понятий для определенной эпохи. Именно это обстоятельство способствовало превращению во фразеологические сочетания таких характерных для советской эпохи выражений, как путевка в жизнь, зачислить в актив, передняя линия (науки, искусства и т.п.), холодная война, цепная реакция и т.п.

Как правило, фразеологизмы имеют исконный характер, но интенсивное общение носителей разных языков привело к появлению заимствованных фразеологизмов. Иногда фразеологизмы заимствуются с сохранением их иноязычного облика. Пример - в русском языке употребляется французское сhеrсhеz lа fеmmе - ищите женщину.

Картинность фразеологизма, обусловленная наглядностью омонимического ему свободного словосочетания, становится особенно зримой, когда одновременно обыгрывается прямое и переносное значение. Это уже один из стилистических приемов. Приведем пример такого использования фразеологизма в одной из публицистических статей: «Аварийный выход» - советы владельцам компаний, которым грозят поглощения, слияние и прочие пищеварительные функции конкурентной борьбы. Правда, аварийный выход не гарантирует от исчезновения в стихии конкуренции. Ты берешь себя в руки, а тебя берут за горло. Дыхание прекращается, руки опускаются».

Берешь себя в руки - фразеологизм со значением «добиваться полного самообладания», а берут за горло означает «притесняют, принуждают поступать определенным образом». В приведенном тексте употребляется фразеологизм, но сквозь него просвечивается прямое значение свободного словосочетания брать за горло. Словосочетание руки опускаются имеет прямой смысл, но в нем пульсирует значение фразеологизма - «утрачивать способность или желание действовать, делать что-либо».

Фразеологизмы помогают немногими словами сказать многое, поскольку они определяют не только предмет, но и его признак, не только действие, но и его обстоятельства. Усложненность семантики фразеологизмов отличает их от однословных синонимов. Так, устойчивое сочетание на широкую ногу означает не просто «богато», а «богато, роскошно, не стесняясь в средствах». Фразеологизм заметать следы означает не просто «уничтожать, устранять что-либо», а «устранять, уничтожать то, что может служить уликой в чем-либо». Фразеология привлекает выступающих своей экспрессивностью, потенциальной возможностью положительно или отрицательно оценивать явления, выражать одобрение или осуждение, ироническое, насмешливое или иное отношение к нему. Особенно ярко это проявляется у так называемых фразеологизмов-характеристик, например: белая ворона, подсадная утка, блудный сын, не робкого десятка, одного поля ягодка, собака на сене.

Итак, фразеологический оборот - это воспроизводимая в готовом виде языковая единица, состоящая из двух или более ударных компонентов словного характера, фиксированная (т.е. постоянная) по своему значению, составу и структуре. В отличие от свободных сочетаний слов, фразеологические обороты предстают перед нами как устойчивые сочетания слов, воспроизводимые в виде целостных по своему значению и устойчивых в своем составе и структуре образований. Они имеют собственное, заложенное в них самих значение, состоят всегда из одних и тех же компонентов, местоположение которых закреплено, и, как правило, имеют непроницаемую структуру. Специфика фразеологизмов - семантическая емкость, эмоционально-экспрессивная окрашенность, разнообразие ассоциативных связей.

1.2 Классификация фразеологизмов с точки зрения их семантической слитности

В качестве воспроизводимых языковых единиц фразеологические обороты всегда представляют собой единое смысловое целое, однако соотношение значения фразеологизма в целом и значений составляющих его компонентов может быть различным. С точки зрения семантической слитности, т.е. соотношения, существующего между общим значением фразеологизма и «частными» значениями его компонентов, фразеологизмы современного русского литературного языка можно разделить на четыре группы: фразеологические сращения, фразеологические единства, фразеологические сочетания и фразеологические выражения.

Предлагаемая классификация фразеологических оборотов разработана на основе классификации фразеологизмов В.В. Виноградова, творчески переработавшего фразеологическую схему Ш. Балли с учетом специфических особенностей фразеологии русского языка.

Все фразеологические обороты - в отличие от свободных сочетаний слов - Балли разделил на три типа:

-обычные сочетания, возникающие тогда, когда свобода выбора ограничена определенными пределами, например, «тяжелая болезнь»;

-фразеологические группы, образующиеся тогда, когда два понятия почти сливаются в одно, например, «одержать победу»;

-фразеологические единства, которые обозначают одно неразложимое целое, например, «очистить место».

Большой заслугой В.В. Виноградова при использовании фразеологической системы Балли было выделение среди семантически неделимых фразеологизмов, с одной стороны, а с другой - фразеологических сращений. Термином Балли им были названы только фразеологизмы первого типа.

Дальнейшее изучение русской фразеологии, помимо намеченных Виноградовым трех типов фразеологических оборотов (фразеологических единств, сращений и сочетаний), выявило наличие еще одной группы - фразеологических выражений.

Данная классификация фразеологических оборотов с точки зрения их семантической слитности представляется наиболее целесообразной, и, главное, является общепринятой.

Фразеологические сращения - это семантически неделимый фразеологический оборот, в котором его целостное значение совершенно несоотносительно со значениями его компонентов. Значение такого рода фразеологизмов является немотивированным. Таким образом, фразеологические сращения - это такие обозначения тех или иных явлений действительности, в которых уже не чувствуется признак, положенный в основу названия; этот признак может быть вскрыт лишь путем этимологических разысканий.

В фразеологических сращениях слов с их самостоятельными значениями, по существу, нет. Значение фразеологических оборотов здесь и не выводится, и не вытекает из значений его компонентов.

Таким образом, фразеологические сращения - это эквиваленты слов, подводимые под определенные грамматические категории как единые, абсолютно неразложимые языковые единицы. Наивысшая степень семантической слитности, которая характерна для этих фразеологических оборотов, обусловлена действием ряда факторов:

Во-первых, наличием в фразеологическом сращении устаревших и потому непонятных слов.

Во-вторых, наличием в фразеологическом сращении грамматических архаизмов. В качестве примеров можно указать фразеологизмы спустя рукава и сломя голову, в которых сохранилась архаичная форма деепричастия (в современном русском языке деепричастия образуются с помощью суффиксов).

В-третьих, отсутствием в фразеологическом сращении живой синтаксической связи между его компонентами, наличием синтаксической неупорядоченности и нерасчлененности. Например, в фразеологизмах как пить дать, себе на уме, шутка сказать, была не была, хоть куда, себе на уме ясных синтаксических связей между компонентами, мотивированных с точки зрения современных грамматических правил, не существует.

Фразеологические единства - это семантически неделимые и целостные фразеологические обороты, значение которых мотивированно значениями составляющих их слов. Неразложимое значение фразеологического единства возникает в результате слияния значений составляющих его слов в единое обобщенно-переносное значение. Семантическая неделимость такого рода фразеологизмов сближает их с фразеологическими сращениями, а их семантическая производность, обусловленность значения фразеологического оборота значениями отдельных слов отличает их от фразеологических сращений. Значения фразеологических единств являются производными, вытекающими из значений образующих их компонентов. Однако необходимо отметить, что эта мотивированность, производность значений фразеологизмов не прямая, а опосредованная. В русском языке все весьма многочисленные фразеологические единства являются образными выражениями, понимание смысла которых обязательно связано с пониманием той внутренней образности, на которой они строятся. Свойство реально существующей образности - это основное свойство фразеологических единств, отличающее их от омонимических свободных сочетаний слов. Фразеологические единства допускают вставку других слов. Это свойство отличает фразеологические единства от остальных фразеологических оборотов.

Фразеологические сращения и единства, выступающие чаще всего как эквиваленты слов, нередко объединяются в одну группу. В таких случаях их называют идиомами, или идиоматическими выражениями. Фразеологическим сращениям и единствам противопоставлены фразеологические сочетания и выражения, которые представляют собой семантически членимые фразеологические обороты, значение которых целиком соответствует значениям образующих их слов: заклятый враг, борьба за мир, счастливые часов не наблюдают, жизнь прожить - не поле перейти.

Фразеологические сочетания - это фразеологические обороты, в которых есть слова как со свободным значением, так и с фразеологически связанным. Рассмотрим фразеологическое сочетание закадычный друг, которое составлено из двух слов. Слово друг может сочетаться не только со словом закадычный, но и с целым рядом других слов, самых различных по значению, экспрессивно-стилистической окраске и т.д. Что же касается слова закадычный, то оно как бы «прикреплено» к слову друг и может употребляться только с ним. В фразеологическом сочетании заклятый враг имя прилагательное заклятый является спутником имени существительного враг.

Следовательно, фразеологическими сочетаниями называют такого рода устойчивые в своем составе фразеологические обороты, которые образуются из слов со свободным и фразеологически связанным значением: утлый челн, кромешный ад, скоропостижная смерть, скалить зубы, трескучий мороз.

Фразеологические сочетания почти не имеют омонимичных им свободных сочетаний слов. Особенностью их является то, что слова с фразеологически связанным значением могут заменяться с синонимичными: скоропостижная смерть - внезапная смерть; расквасить нос - разбить нос. Чем шире круг слов, с которыми может соединиться компонент фразеологического сочетания, характеризующийся связанным употреблением, тем ближе это другое сочетание к фразеологическому выражению.

Фразеологические выражения - это устойчивые в своем составе и употреблении фразеологические обороты, которые не только являются семантически членимыми, но и состоят целиком из слов со свободным значением. От фразеологических сочетаний фразеологические выражения отличаются тем, что в них нет слов с фразеологически связанным значением: любви все возрасты покорны; волков бояться - в лес не ходить; всерьез и надолго. Образующие их слова не могут иметь синонимы.

По характеру связей составляющих их слов и по общему значению фразеологические выражения ничем не отличаются от свободных сочетаний слов. Отграничивает фразеологические выражения от свободных сочетаний слов только то, что они не образуются говорящим в процессе общения, а воспроизводятся как готовые единицы с постоянным значением и составом. Среди фразеологических выражений следует различать фразеологические выражения коммуникативного и номинативного характера. Фразеологические выражения коммуникативного характера представляют собой предикативные словосочетания, по структуре соотносительные с предложением. Они всегда выражают то или иное суждение: человек - это звучит гордо; без труда не вытащишь и рыбку из пруда. Фразеологические выражения номинативного характера представляют собой сочетания слов, по структуре соотносительных с частью предложения. Они всегда выражают то или иное понятие и, подобно словам, выполняют в языке номинативную (т.е. назывную) функцию: трудовые успехи, на данном этапе.

1.3 Выводы

Обогащение словарного состава любого языка происходит не только за счет образования новых слов, но и за счет пополнения его новыми устойчивыми выражениями, фразеологизмами. Фразеологизмами называются особые сочетания слов, отличающиеся от обычных свободных сочетаний целым рядом признаков.

Наиболее сложно решить вопрос о включении в состав фразеологизмов тех или иных типов устойчивых словосочетаний. Решение этого вопроса связано с типологией фразеологизмов, т.е. с выделением их основных типов.

К классификации фразеологизмов можно подходить с разных точек зрения. Наибольший интерес представляет классификация фразеологизмами фразеологических оборотов по степени семантической слитности, спаянности их компонентов. Основы такой классификации были выдвинуты французским языковедов Ш. Балли, более полная и детальная ее разработка дана академиком В.В. Виноградовым, который обосновал деление фразеологических оборотов по степени спаянности их компонентов на 3 типа: фразеологические сращения, фразеологические единства, фразеологические сочетания. Некоторые исследователи (например, Н.М. Шанский) выделяют и четвертый тип - фразеологические выражения.

Глава 2. Роль фразеологической единицы у Тургенева

.1 Особенности использования фразеологии в прозе Тургенева

Все фразеологические обороты являются не только устойчивыми сочетаниями слов, имеющими определенный набор признаков, но и сочетаниями с выразительными и стилистическими особенностями. Именно поэтому писатели обращаются к данным единицам.

В русской литературе И.С. Тургенев занимает уникальное место. Его имя на протяжении почти целого века возбуждало страстные споры в русской и зарубежной критике. И.С. Тургенев вошел в историю русской и мировой литературы как писатель-реалист, его художественное мастерство связано непосредственно с традициями критического реализма русской литературы.

Непосредственным предшественником И.С. Тургенева и создателем русского литературного языка был А.С. Пушкин. В речи по поводу открытия памятника А.С. Пушкину Тургенев сказал: «…нет сомнений, что он создал наш поэтический, наш литературный язык, и что нам и нашим потомкам остается идти по пути, проложенному его гением».

Тургенев находил в языке, созданном Пушкиным, «все условия живучести», он писал: «Русское творчество и русская восприимчивость страстно слились в этом великолепном языке, и Пушкин сам был великий русский художник».

Под воздействием Пушкина формировались се особенности поэтического мастерства Тургенева: глубокая народность, сжатость и выразительность языка, тонкий и верный психологический анализ, сочетавшийся с быстрыми, но выразительными зарисовками быта, сближение литературного языка с народным.

Выступая против выспренных, псевдоромантических стилей своих современников, Тургенев высоко ценил подлинную романтику Лермонтова, относился с большим уважением к гражданскому пафосу его стихотворений, к его особому «ораторскому» стилю, восходящему к гражданской поэзии Пушкина и декабристов. Порой он даже стремился подражать романтическому стилю Лермонтова не только в своей юношеской поэме «Стено», но и в поэме «Разговор», которая нравилась Белинскому как по содержанию, так и по форме, по стилю и языковой экспрессии.

Быть может, «от Лермонтова Тургенев усвоил аналитическую манеру письма, склонность к крупным синтаксическим группировкам в языке и любовь к определительным конструкциям с двойными и тройными эпитетами».

В области языка Тургенев, как и другие писатели «натуральной школы», многому учился у Гоголя. Как известно, «Гоголь смотрел на язык прежде всего как на средство выражения, включающее в себя кроме общенародной лексики, различные территориально-диалектные, фольклорные и профессиональные элементы, придающие повествованию особый колорит. Тургенев следовал этому принципу. Достаточно пролистать «Записки охотника», чтобы убедиться в том, что писатель дорожил диалектной лексикой, бережно к ней относился и умело вводил ее в литературный обиход».

И.С. Тургенев любил русский язык, в своих произведениях он сумел блестяще использовать великое языковое наследие русского народа и поднять технику русского художественного слова на небывалую высоту. Как чуткий художник слова, тонкий стилист, он внес неоценимый вклад в развитие родного языка.

В народном разговорном языке И.С. Тургенев видел источник силы и богатства русского литературного языка и щедро черпал из этого источника, широко используя разговорно-просторечную, диалектическую лексику и фразеологию.

Все тургеневские приемы подчинены одной цели - реалистическому воспроизведению действительности. Язык самого Тургенева и героев его произведений представляет нам писателя как отличного знатока стилей своего времени и как прекрасного стилиста-иммитатора, который мастерски, никогда не отступая от языковых норм, умел вложить в уста героев слова и выражения именно того языкового стиля, в котором они задуманы и который максимально соответствует общественному положению и внутреннему типу этих образов.

Какую же стилистическую функцию выполняют фразеологизмы в произведениях Тургенева?

Фразеологизмы помогают писателю немногими словами сказать многое, поскольку они определяют не только предмет, но и его признак, не только действие, но и его обстоятельства. Усложненность семантики фразеологизмов отличает их от однословных синонимов.

Так, устойчивое сочетание на широкую ногу означает не просто «богато», а «богато, роскошно, не стесняясь в средствах». Фразеологизм заметать следы означает не просто «уничтожать, устранять что-либо», а «устранять, уничтожать то, что может служить уликой в чем-либо». Фразеология привлекает выступающих своей экспрессивностью, потенциальной возможностью положительно или отрицательно оценивать явления, выражать одобрение или осуждение, ироническое, насмешливое или иное отношение к нему.

Особенно ярко это проявляется у так называемых фразеологизмов-характеристик, например: белая ворона, подсадная утка, блудный сын, не робкого десятка, одного поля ягодка, собака на сене.

Особого внимания заслуживают фразеологизмы, оценочность которых обусловлена их происхождением. Действительно, чтобы понять обличительный характер фразеологизмов, например, дары данайцев, козел отпущения, надо знать историю возникновения устойчивого словосочетания. Почему дары данайцев - «коварные дары, несущие с собой гибель для тех, кто их получает», какова история появления этого фразеологизма?

Выражение взято из греческих сказаний о Троянской войне. «Данайцы, после длительной и безуспешной осады Трои, прибегли к хитрости: они соорудили огромного деревянного коня, оставили его у стен Трои, а сами сделали вид, что уплывают от берега Троады. Жрец Лаокоон, увидя этого коня и зная хитрости данайцев, воскликнул: «Что бы это ни было, я боюсь данайцев, даже дары приносящих!» Но троянцы, не слушая предостережений Лаокоона и пророчицы Кассандры, втащили коня в город. Ночью данайцы, спрятавшиеся внутри коня, вышли, перебили стражу, открыли городские ворота, впустили вернувшихся на кораблях товарищей и, таким образом, овладели Троей».

Примечательно и происхождение выражения козел отпущения. Встречается оно в библии и связано с особым обрядом у древних евреев возлагать грехи всего народа на живого козла, поэтому так называют человека, на которого сваливают чужую вину, несущего ответственность за других.

Фразеологизмы, по происхождению восходящие к античной мифологии, используемые Тургеневым, довольно разнообразны. Каждый такой фразеологизм вызывает определенные ассоциативные связи, соотносится с образами героев античности, чем обусловлена их смысловая насыщенность и экспрессивность. Так, устойчивое словосочетание дамоклов меч в значении «нависшая, угрожающая опасность» связано с древнегреческим преданием о Дамокле, который был одним из приближенных сиракузского тирана Дионисия Старшего и с завистью говорил о нем, как о самом счастливом из людей. Дионисий решил проучить завистника и посадил его во время пиршества на свое место. И вот тут Дамокл увидел у себя над головой острый меч, висящий на конском волосе. Дионисий объяснил, что это - символ тех опасностей, которым он, как властитель, постоянно подвергается, несмотря на кажущуюся счастливую жизнь.

Фразеологизм прокрустово ложе происходит от прозвища разбойника Полипемона. В греческой мифологии рассказывается, что Прокруст всех пойманных им укладывал на свое ложе и отрубал ноги тем, кто не помещался, а у тех, для кого ложе было длинным, ноги вытягивал. Прокрустово ложе означает «то, что является мерилом для чего-либо, к чему насильственно подгоняют или приспосабливают что-либо».

Античные фразеологизмы служат прекрасным средством для передачи авторской иронии, насмешки. Такую функцию выполняют обороты подвиги Геракла, троянский конь, сизифов труд, ящик Пандоры, между Сциллой и Харибдой, пиррова победа, эзопов язык, вавилонское столпотворение.

Вот Харлов из «Степного короля Лира» встает на путь христианского смирения. Он задумывается о том, исполнял ли он как христианин свои обязанности, и перед ним встает вопрос о несправедливости прожитой жизни. Его «совесть замучила», и он исповедуется «матушке»: «Хоть бы ты пользу кому в жизни сделал! - размышлял я так-то, - бедных награждал, крестьян на волю отпустил, что ли, за то, что век их заедал! Ведь ты перед богом за них ответчик! Вот когда тебе отливаются их слезки!».

Искать в этих словах «истинное прозрение», аналогичное прозрению шекспировского Лира, было бы неверно. Прямых аналогий и здесь быть не может, потому что Харлов - русский провинциальный помещик и дворянин, и весь строй его мыслей в минуту «прозрения» определен этим. «Они бы грехи мои отмолили. Ведь теперь, как за них отвечать», - размышляет Харлов. Отдав имение, он поступил не по-христиански, взял грех на душу, пожертвовал своей совестью, потому что судьба крестьян при новых владельцах оказалась еще более несчастной. Вместо того чтобы «упрочить быт своих крестьян», он вверг их в еще большие несчастья: «...была яма глубока и при мне - что греха таить, а теперь и дна не видать!». Эти слова Тургенев повторит в романе «Новь», вложив их в уста одного из крестьян.

В разговоре с «матушкой» Харлов «постепенно стихал и даже под конец, по-видимому, помирился с своей участью». Он внутренне был готов к «примирению» - оно результат мучительных и нравственных раздумий, борьбы совести и гордости. Ведь Харлова унизили, «как тварь непотребную», и для него встает дилемма: либо «зарезать, либо из дому вон!». Логичнее, кажется, для него - зарезать, но он бежит из дома и смиряется. Он даже идет дальше. «Коли нужно... я ведь и простить могу!», - говорит Харлов, обнаруживая тем самым «истинно христианское расположение духа». И тем, что он находится на пути к всепрощению, тургеневский герой действительно смыкается с шекспировским королем Лиром. Недаром Тургенев вспоминал о «всепрощающем» старце Лире, объясняя причины особой близости творений Шекспира русскому народу. «...Может ли не существовать особой близости и связи между беспощаднейшим и, как старец Лир, всепрощающим сердцеведцем, между поэтом, более «фатальный».

Особенно значительная идейно-эстетическая нагрузка выпала на долю образа охотника-повествователя в «Записках охотника» и некоторых повестях, близких по характеру этому циклу. Особый замысел «Записок охотника» определил своеобразие структуры и повествования цикла.

Антикрепостнический характер «Записок охотника» определяется не только воспроизведением многочисленных картин надругательств над крепостными, но и подчеркнутой и настойчивой поэтизацией простого русского человека, в первую очередь, крестьянина. Это и обусловило особенности повествования в «Записках охотника». Тургеневу была нужна исключительно широкая, емкая точка зрения. Все, что входит в цикл «Записки охотника»: грозы и туманы, виды русских деревень, пейзаж и действие на фоне его, люди разных сословий - все это входит с восприятиями охотника-повествователя. Поэтому его точка зрения на мир должна быть достаточно широка, его размышления и чувствования должны быть гуманны и отличаться поэтичностью и лиричностью при описании крестьян и природы, а при освещении дворян - иронией, подчас даже явной сатиричностью.

Так, в «Записках охотника» в качестве речевой характеристики героев И.С. Тургенев употребляет фразеологизмы, многие из которых являются пословицами и поговорками русского народа. В рассказе «Гамлет Щигровского уезда» исправник говорит герою рассказа, образованному, но бедному и нечиновному дворянину, который считает, что между ним и претендентом на звание губернского предводителя дворянства Орбассановым нет никакой разницы: «…не нам с вами об таких людях рассуждать: - где нам?.. Знай сверчок свой шесток». В рассказе «Два помещика» закоренелый крепостник Стегунов за непослушание и провинности отцов наказыавет и сдает без очереди в солдаты детей: «А у меня, - говорит он, - такая примета - коли отец вор, то и сын вор». В повести «Постоялый двор» работник купца Наум, обманувший и обобравший свою любовницу Авдотью и ее мужа, старика Акима, цинично заявляет рыдающей Авдотье: «…а скажу вам одно: своя рубашка ближе к телу, на то и щука в море, чтобы карась не дремал». Крестьянин-бобыль, дядя Акима, так характеризует хищника Наума: «Волк, так волчью хватку и знает». В рассказе «Лебедянь» автор так говорит об одном из персонажей, Хлопакове: «…осторожен он, сору из избы не выносит».

Герои романов «Отцы и дети», «Новь», «Накануне», независимо от их социального положения, используют в своей речи русскую фразеологию:

«Жить в довольстве, как сыр в масле кататься, да не заедаться, да не заедать чужого века, да палец о палец не ударить для блага ближнего…» («Новь»);

«Я вам все это так, сбухта-барахта рассказал», - говорит Инсаров Елене в романе «Накануне».

Особенно много пословиц и поговорок можно наблюдать в речи Базарова, который чувствовал и широко использовал неисчерпаемые богатства народно-разговорного русского языка. Вот некоторые из них:

«…Сперва надо азбуке выучиться, и потом уже взяться за книгу, а мы еще аза в глаза не видали!»;

В разговоре с Кирсановым Базаров так характеризует Одинцову: «… из этой [Кати] еще что вздумаешь, то и сделаешь; а та - тертый калач».

Эти примеры и ряд других примеров показывают, что с помощью пословиц и поговорок И.С. Тургенев дифференцирует героев, раскрывает их мировоззрение и социальную сущность.

Просторечно-разговорные и фольклорные элементы в художественных произведениях Тургенева органически входят в состав языка персонажей и включаются в авторское повествование, становясь одним из компонентов русского литературного языка, обогащая его за счет излюбленных средств народно-разговорной лексики и фразеологии.

В произведениях Тургенева мы можем наблюдать следующие фразеологические сращения:

тертый калач («из этой [Кати] еще что вздумаешь, то и сделаешь; а та - тертый калач», «Отцы и дети»);

в пух и прах («Встать, подойти к этому барину и расшибить в пух и прах всю его нахальную физиономию!», «Новь»);

себе на уме («Барыня - писаная красавица и очень, должно быть, себе на уме», «Новь»);

одного поля ягодки («Но больше всего меня занимает одна девушка… в которой я чувствую своего поля ягодку…», «Новь»);

наш пошиб («…с людьми нашего пошиба, с народом, мы вступаем в постоянные сношения», «Новь»);

для красного словца («Я уверена, что вы это говорите только так, для красного словца», «Новь»);

ломать шапку («Он бы у меня запел другим голосом, и как бы шапку ломать передо мной стал… прелесть!», «Новь»);

попасть впросак («Но мгновенно догадавшись по его смущенным и резким отзывам, что попала впросак, Валентина Михайловна постаралась загладить свою ошибку», «Новь»);

не поминать лихом («Прощай и ты, старина! Не поминай лихом!», «Новь»);

бить баклуши («Что мы будем делать до обеда? Бить баклуши?», «Новь»);

губа не дура («…у твоего отца, видно, губа не дура», «Новь»);

толочь воду («…и он не выдерживает характера и пускается толочь воду», «Новь»);

дать понять, не про тебя («На что Маркелов отвечал, что с ним - ничего, но таким тоном, каким обыкновенно отвечают люди когда хотят дать понять, что есть, мол, что-то, да не про тебя», «Новь»);

сбухта-барахта («Я вам все это так, сбухта-барахта рассказал», «Накануне»);

лица нет («…на Шубине действительно лица не было», «Накануне»);

как вкопанный («Оба остановились как вкопанные при виде Нежданова», «Новь»);

духом обвенчает («Там у меня есть сосед-поп, по имени Зосима, преподатливый. Он вас духом обвенчает», «Новь»);

и другие.

Стилистическое использование многих эмоционально-экспрессивных фразеологизмов определяется своеобразием отношения между общим значением фразеологизма и значением его компонентов. Особый интерес представляют фразеологические единства, образность которых выступает как отражение наглядности, «картинности», заключенных в самом свободном словосочетании, на базе которого и образуется фразеологизм. Например, готовясь к работе, мы засучиваем рукава, чтобы удобнее было делать дело; встречая дорогих гостей, широко разводим руками, показывая, что готовы заключить их в свои объятья; при счете, если он небольшой, для удобства загибаем пальцы. Свободные словосочетания, называющие такие действия людей, обладают наглядностью, «картинностью», которая «по наследству» передается омонимичным фразеологизмам: засучить рукава - «усердно, старательно, энергично делать что-либо»; с распростертыми объятиями - «приветливо, радушно (принимать, встречать кого-либо)»; пересчитать по пальцам - «очень немного, мало».

Вот некоторые примеры употребления фразеологических единств из прозы И.С. Тургенева:

набрать воды в рот («…и никто ничего не промолвил, точно все в рот воды набрали», «Новь»);

кричал как ошпаренный («Прелестно, прелестно! - закричал издали, словно ошпаренный, Калломейцев», «Новь»);

заливаться соловьем («Он ел мало, и лишь изредка вскидывал глазами на Каломейцева - и заливался соловьем», «Новь»);

без роду, без племени («Да помилуйте, Марианна! Ведь он студент, без роду, без племени!», «Новь»);

быть как на ладони («…А у меня, изволишь видеть, все как на ладони, без хитростей…», «Записки охотника», «Лебедянь»);

без охов и вздохов («…она рассказ свой вела почти весело, без охов и вздохов», «Живые мощи»);

выносить сор из избы («…осторожен он, сору из избы не выносит, ни о ком дурного словечка не скажет…», «Записки охотника», «Лебедянь»);

говорить сквозь зубы («Ну, да вам известно, что я хочу сказать, - прибавил он сквозь зубы», «Накануне»);

выпить залпом («Голушкин налил всем шампанского, шепнул - За республику! - и выпил бокал залпом», «Новь»);

своего поля ягода («Но больше всего меня занимает одна девушка… - в которой я чувствую своего поля ягодку…», «Новь»);

смотреть букой («Она стригла свои русые густые волосы и смотрела букой», «Новь»);

учить уму-разуму («Это дело хорошее - народ поучить уму-разуму», «Новь»);

положить предел («Он понял, что наступила минута положить, так сказать, предел… остановить! И он положил предел», «Новь»);

сердце ноет («Он негодовал на свое малодушие, а сердце все ныло!», «Новь»);

скребет на сердце («Паклин, наконец, засмеялся сам, хоть и скребло у него на сердце», «Новь»);

перевернуть мир кверху дном («Хотим действовать, хотим целый мир кверху дном превернуть», «Новь»);

поджать хвост («…а хозяин хотел какую-нибудь противность учинить, так его Василий Федотыч сейчас отчеканил; брошу, говорит, сейчас все; тот сейчас хвост и поджал», «Новь»);

вилять хвостом («Все равно: вилять хвостом не стану!», «Отцы и дети»);

губа не дура («…у твоего отца, видно, губа не дура», «Отцы и дети»);

знай сверчок свой шесток («…не нам бы с вами об таких людях рассуждать - где нам?.. Знай сверчок свой шесток», «Гамлет Щигровского уезда», «Записки охотника»);

собраться с духом («Лукерья собралась с духом…», «Живые мощи»);

перевести дух («Дайте дух перевести… с минуточку», «Живые мощи»);

резать правду-матку («Вот, дескать, откровенный человек… Наш брат-степняк так правду-матку и режет», «Гамлет Щигровского уезда», «Записки охотника»);

и другие.

В произведениях И.С. Тургенева можно выделить также фразеологические сочетания и выражения, которые представляют собой семантически членимые фразеологические обороты, значение которых целиком соответствует значением образующих их слов.

Примерами могут служить следующие фразеологические сочетания из романа Тургенева «Новь»:

черствое сердце, черная неблагодарность («…я им плачу черной неблагодарностью, потому что у меня, должно быть, сердце черствое»);

дуться в карты («Они и теперь дуются в карты - и не заметят вашего отсутствия»);

ломать комедию («Он прищурился и улыбнулся так, как бы желал сказать: «Ну-с, будемте ломать комедию!»»);

скрести на сердце («Паклин, наконец, засмеялся сам, хоть и скребло у него на сердце»);

милости просим («Любят друг друга до невозможности, а посетит их кто - милости просим!»);

славно отбрили («Славно меня отбрили! Вы молодец, моя милая!»);

свет божий («…штука трудная - помогать неопытному гражданину при его первом вступлении на свет божий…»;

вавилонское столпотворение («Вскорости наступило то, что на языке пьяниц носит название столпотворения вавилонского»);

в когтях смерти («Дмитрий! Ведь ты не знаешь, ведь я видела тебя там, я видела тебя в когтях смерти, без памяти...»;

сквозь зубы («Ну, да вам известно, что я хочу сказать, - прибавил он сквозь зубы»);

путеводная звезда («Ты будешь моей путеводной звездой, моей поддержкой, моим мужеством…»);

для очистки совести («..да и он произносил эти любезности вяло, для очистки совести»);

и другие.

А вот некоторые примеры фразеологических выражений коммуникативного характера из произведений И.С. Тургенева:

«Волк, так волчью хватку и знает» («Записки охотника»);

«А у меня, скажу вам, такая примета - коли отец вор, то и сын вор» («Записки охотника»);

«Все равно: вилять хвостом не стану» («Отцы и дети»).

Фразеологические выражения номинативного характера выполняют в произведениях Тургенева присущую им номинативную (назывную) функцию, например:

герой дня («Коля, в своей новой курточке с золотыми пуговками, был героем дня», «Новь»);

покраснеть до корней волос («Марианна покраснела до корней волос», «Новь»);

разборчивая невеста («…Или все им брезгаете? Нам во все входить нельзя. Мы - не разборчивые невесты», «Новь»);

путеводная звезда («Ты будешь моей путеводной звездой, моей поддержкой, моим мужеством», «Новь»);

милости просим («Любят друг друга до невозможности, а посетит кто их - милости просим!», «Новь»);

в любви и совете («…они действительно жили в любви и совете», «Новь»);

от козла ни шерсти, ни молока («Да и купец наш… мне кажется, от него, как от козла, - ни шерсти, ни молока», «Новь»);

скука грызет; легче стало («...и хоть сначала скука грызла лихо, теперь как будто легче стало», «Новь»);

руками развести («Ведь он какой? Книжки всякие читает! - и все может сейчас как руками развести», «Новь»);

знак внимания («На днях ее рождение, а вы знаете, как она дорожит малейшим знаком внимания с вашей стороны», «Накануне»);

свет божий («…шутка трудная - помогать неопытному гражданину при его первом вступлении на свет божий…», «Новь»);

на свой страх и риск («Действуй на свой страх и риск, как знаешь, - я не препятствую», «Новь»);

как сыр в масле кататься; не заедать чужого века; палец о палец не ударить («Жить в довольстве, как сыр в масле кататься, да не заедаться, да не заедать чужого века, да палец о палец не ударить для блага ближнего…», «Новь»);

своя рубашка ближе к телу; щука в море, чтобы карась не дремал («…а скажу вам одно: своя рубашка ближе к телу, на то и щука в море, чтобы карась не дремал», «Постоялый двор», «Записки охотника»);

сор из избы («…осторожен он; сору из избы не выносит, ни о ком дурного словечка не скажет», «Лебедянь», «Записки охотника»);

и другие.

Тургенев придал русскому языку необыкновенную гибкость и выразительность. В его романах можно обнаружить целые системы определений, освещающие предмет или явление, чувство или переживание всесторонне. Фразеологические конструкции с двойными или тройными эпитетами придают тургеневскому повествованию особую гармоничность.

Вот диалог из романа «Накануне» (напомним, фразой «Что и требовалось доказать» кончается каждое математическое рассуждение греческого математика Эвклида):

«..вы никогда, ни за что… не полюбили бы художника?..

Не думаю, Павел Яковлевич; нет!

Что и требовалось доказать, - проговорил с комическою унылостью Шубин».

В сочетаниях «бедные, бледные, бессильные руки», «потемневшая, благовонная, уединенная комната», «спокойное, изнеженное, избалованное существо», «страстное, грешное, бунтующее сердце» каждый последующий эпитет не только усиливает предыдущий и уточняет смысл, но и способствует созданию общего ритма и мелодики повествования. Цепь двойных и тройных определений обычно состоит из синонимов («вырвались из чьих-то грозных, смертоносных когтей», «горькой, терпкой, бобыльной жизни»), которые образуют сильное экспрессивное средство - градацию. Цель ее - фиксировать внимание читателя не на самом предмете, а на его признаках, преломленных через писательское восприятие.

О том, что Тургенев придавал большое значение признакам предметов, роли определений при передаче внутреннего состояния героев, можно судить по следующему факту: когда один из друзей писателя недоумевал, почему умирающему Базарову мерещатся «красные собаки», Тургенев ответил: «...ты пойми: Базаров в бреду. Не просто «собаки» могут ему мерещиться, а именно «красные», потому что мозг у него воспален приливом крови».

Описывая одиночество стариков Базаровых, автор видит не просто «дом», а «съежившийся и подряхлевший дом»; это субъективно окрашенное видение предмета передается и читателю. Лиризм тургеневского повествования достигается часто не только лексической градацией, но и ритмическими повторами одних и тех же определений к разным объектам, например, «Одинцова заснула вся чистая и холодная, в чистом душистом белье».

Когда речь идет об обычных человеческих эмоциях и их оттенках, Тургенев избегает резких, кричащих эпитетов. Напротив, он использует общеупотребительные отвлеченные определения, которые даже могут показаться банальными (благородное смирение, изнеженная небрежность, тоскливая скука, глухое беспокойство). Эти сочетания отвлеченных определений, не бьющих в глаза своей новизной, с подобными же определяемыми словами благодаря своей однотипности не производят впечатления неожиданности и оригинальности, а создают лишь желаемый фон.

Но на фоне именно таких словосочетаний контрастно выделяются другие, на которых хочет заострить внимание писатель. Например, благородное смирение - сочетание гармоничное и более или менее нейтральное, а на его фоне благородное кипение - сочетание преднамеренно дисгармоничное и явно сатирически окрашенное. Объединение обоих сочетаний в один ряд дает сильный экспрессивный эффект. Суеверный ужас, холодный ужас, глухие рыдания, слезливая ярость, - хотя и ярко экспрессивно окрашенные сочетания, но они не привлекут надолго внимание читателя, так как каждое из них не содержит в себе контраста, разноудаленности понятий, поражающих своей неожиданностью. Но такие сочетания, как, например, застенчивая развязность, или трусливая дерзость, или леденящая вежливость, привлекут наше внимание именно контрастом определения и определяемого слова.

Когда же писателю необходимо выразить свое отрицательное отношение к герою, он прибегает к сатирическим определениям, весьма удаленным по значению от определяемых ими слов: «будет с него губернского фимиама».

Следует отметить, что не только сам Тургенев использовал фразеологизмы, но и многие из них нашли начало в его произведениях. Так, словом «базаровщина» стали обозначать крайности мировоззрения, узкий практицизм, грубый материализм, отрицание искусства и т.п. Заглавие романа «Отцы и дети» стало синонимом розни двух поколений - старого и молодого. Всем известно и определение Тургенева, данное им русскому языку, ставшее фразеологичным: «Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, - ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык!..».

Приведенные нами примеры показывают, что мастерски найденное слово или разговорный речевой оборот не являются в произведениях Тургенева чем-то дополнительным, преследующим лишь «колористические» цели; они органически входят в повествование, являясь важнейшим моментом его выразительности.

2.2 Классификация фразеологических оборотов произведений Тургенева с точки зрения их экспрессивно-стилистических свойств

Все фразеологические обороты произведений И.С. Тургенева можно подразделить на несколько групп с точки зрения их экспрессивно-стилистических свойств. Различия фразеологических оборотов по стилистической принадлежности и экспрессивной окраске объясняются тем, что каждому из стилей языка присущи особые языковые приемы, выбираемые говорящими из общенародного речевого запаса для выражения определенного содержания. Закрепленность или преимущественное употребление того или иного устойчивого сочетания слов в каком-либо стиле языка и связанные с этим его разнообразные экспрессивные свойства составляют сущность этих различий.

С одной стороны, употребление многих фразеологизмов в той или иной степени ограничено рамками определенного стиля языка. Так, фразеологические обороты ни к селу, ни к городу; сирота казанская; топтаться на месте являются принадлежностью разговорно-бытовой речи; фразеологизмы вешние воды, светило дня, уснуть вечным сном, входя в терминологическую и поэтическую фразеологию, принадлежат уже книжной речи.

С другой стороны, многие фразеологические обороты не только называют то или иное явление объективной действительности, но и указывают на определенное отношение говорящего к этому явлению (неодобрение, ирония, ласка, риторичность и т.д.). Например, прожужжать все уши (ср. - надоесть); ворон считать (ср. - быть невнимательным); курить фимиам (ср. - восхвалять).

Особенно наглядно различие фразеологизмов с экспрессивно-стилистической точки зрения выявляется при сопоставлении между собой устойчивых сочетаний, которые составляют один синонимический ряд, например: сложить свою голову (кн.) - сломать себе шею (разг.).

Учитывая сферу употребления и присущие им экспрессивные особенности, фразеологизмы современного русского литературного языка можно разделить на 3 большие группы: межстилевые, разговорно-бытовые и книжные.

Классифицируя таким образом фразеологические обороты, следует учитывать, конечно, что стилистическая дифференциация устойчивых сочетаний слов, равно как и принадлежность конкретного фразеологизма к той или иной группе, представляют собой явление историческое: в процессе развития нашей речи все больше и интенсивнее происходит возникновение новых групп и моделей среди разговорно-бытовых и книжных фразеологизмов, постоянно происходит экспрессивно-стилистическая переоценка отдельных фразеологических оборотов и т.д.

Межстилевые фразеологические обороты - это устойчивые сочетания слов, известные и употребляемые во всех стилях языка. Межстилевые фразеологизмы являются, таким образом, простыми наименованиями явлений объективной действительности без какой-либо их оценки. Они экспрессивно не окрашены и общеупотребительны, а потому всегда выступают как стилистически нейтральные.

Фразеологических оборотов межстилевого характера много, и их количество постоянно растет. Однако их все же меньше, чем фразеологизмов, ограниченных в своем употреблении определенной сферой общения. Это обстоятельство объясняется тем, что подавляющее большинство фразеологизмов, эквивалентных слову, функционирует в русском языке в качестве образных синонимов слов и имеет какую-либо экспрессивно-стилистическую окраску.

К фразеологическим оборотам межстилевого характера можно отнести следующие фразеологизмы из произведений Тургенева:

собраться с духом («Записки охотника»);

знак внимания («Накануне»);

путеводная звезда («Новь»);

герой дня («Новь»);

черствое сердце («Новь»).

Разговорно-бытовые фразеологизмы - это устойчивые сочетания слов, преимущественно или исключительно употребляемые в устной речи. Фразеологизмы разговорно-бытового характера отличаются от межстилевых фразеологизмов, с одной стороны, более узкой сферой употребления, а с другой - своей «сниженной» экспрессивно-стилистической окраской (ласкательный, бранный, иронический, презрительный, шутливый, фамильярный и др.). Эти специфические свойства разговорно-бытовых фразеологизмов особенно ярко видны при сравнении их с синонимичными общеупотребительными словами, например, убежать - навострить лыжи, враждовать - быть на ножах и др.

Почти все разговорно-бытовые фразеологические обороты имеют образный характер. Они вносят в речь оттенок непринужденности, простоты, даже некоторой «вольности».

Разговорно-бытовые фразеологизмы являются наиболее многочисленной группой фразеологических оборотов, выделенных нами из прозы Тургенева. Они являются экспрессивно-маркированным элементом текста с общестилистической точки зрения, что обуславливает столь широкое использование разговорно-бытовой фразеологии в художественных произведениях.

Вот некоторые примеры разговорно-бытовых фразеологизмов в «Записках охотника»:

«…она рассказ свой вела почти весело, без охов и вздохов…» («Живые мощи»);

«Вот, дескать, откровенный человек… Наш брат степняк так правду-матку и режет» («Гамлет Щигровского уезда»);

«Волк, так волчью хватку и знает» («Постоялый двор»).

Немало фразеологических оборотов разговорно-бытового характера встречается и в романах И.С. Тургенева:

«…а хозяин хотел какую-то противность учинить, так его Василий Федотич сейчас отчеканил, брошу, говорит сейчас все, тот сейчас хвост и поджал» («Новь»);

«Все равно: вилять хвостом не стану» («Отцы и дети»);

«Славно меня отбрили» («Новь»);

«Она стригла свои русые густые волосы и смотрела букой» («Новь»);

«Он бы у меня запел другим голосом; и как бы шапку ломать передо мной стал… прелесть!» («Новь»).

Книжные фразеологические обороты - это устойчивые сочетания слов, преимущественно или исключительно употребляемые в письменной речи.

Фразеологизмы книжного характера отличаются от разговорно-бытовых фразеологизмов, с одной стороны, совершенно иной сферой употребления (это фразеологизмы, характерные для письменной речи), а с другой - своей «повышенной» экспрессивно-стилистической окраской (торжественный, патетический, поэтический и др.).

Тем самым, подобно книжным словам, книжные фразеологические обороты употребляются в основном в строго нормированной литературной речи, публицистических и научных произведениях, художественной литературе и т.д. Поэтому наиболее крупные группы образуют книжные фразеологизмы терминологического и публицистического характера.

Специфические свойства книжных фразеологических оборотов яснее всего проявляются тогда, когда они сравниваются с синонимичными, общеупотребительными словами, например, уничтожить - стереть с лица земли, случай - игра судьбы и др.

В произведениях И.С. Тургенева фразеологические обороты книжного характера встречаются довольно редко. Например, в романе «Накануне» Елена, обращаясь к Инсарову, говорит: «Дмитрий! Ведь ты не знаешь, ведь я видела тебя там, я видела тебя в когтях смерти, без памяти…».

В романе «Новь» автор так говорит об одном из своих героев, Сипягине: «Он понял, что наступила минута положить, так сказать, предел… остановить! И он положил предел».

Особое место среди книжных фразеологизмов занимают устаревшие фразеологические обороты: фразеологические историзмы и архаизмы.

Фразеологические историзмы - это фразеологические обороты, вышедшие из активного употребления в связи с исчезновением соответствующего явления действительности, например, статский советник и др.

Фразеологические архаизмы - это фразеологические обороты, вышедшие из активного употребления в связи с вытеснением их другими устойчивыми сочетаниями слов или отдельными словами, оказавшимися более подходящими для выражения соответствующих понятий, например, биться об заклад (ср. спорить, держать пари).

Степень устарелости фразеологических оборотов может быть разной. Одни фразеологизмы в настоящее время совсем вышли из употребления и без специальных справок совершенно непонятны. Другие фразеологические обороты, четко осознаваясь как устаревшие, почти всем известны и используются в стилистических целях.

Употребление устаревших фразеологических оборотов с определенной художественно-выразительной и изобразительной целью в известной степени аналогично использованию устаревших слов. Они могут быть использованы для придания речи торжественности и патетики, для создания языкового колорита эпохи комического эффекта. Однако стилистическое использование фразеологических историзмов и архаизмов иногда может быть подобным тому, какое характерно для фразеологизмов, входящих в активный словарный запас. В таком случае они подвергаются индивидуально-авторской обработке и выступают в контексте уже как фразеологические неологизмы.

В качестве примера фразеологического историзма в произведениях Тургенева можно привести фразеологический оборот «предводитель дворянства», употребленный в речи автора в «Записках охотника» с целью создания комического эффекта. Примером фразеологического архаизма могут послужить следующие фразеологизмы в романе Тургенева «Новь»:

«Жить в довольстве, как сыр в масле кататься, да не заедать чужого века, да палец о палец не ударить для блага ближнего»;

«Вскорости наступило то, что на языке пьяниц носит название столпотворения вавилонского».

«…Образованность я защищать не стану, - продолжал, помолчав немного, Рудин, - она не нуждается в моей защите. Вы ее не любите… у всякого свой вкус… Позвольте вам только напомнить старинную поговорку: «Юпитер, ты сердишься: стало быть, ты виноват». Здесь Тургенев словами своего персонажа Рудина несколько перефразировал крылатое античное изречение: «Юпитер, ты сердишься, - значит, ты не прав».

В «Степном короле Лире» Тургенев использует фразеологические архаизмы немощи одолевают и тать в нощи: «Становлюсь я стар, государи мои, немощи одолевают… Уже и предостережение мне было, смертный же час, яко тать в нощи, приближается».

Витиеватую романтическую фразеологию 30-х годов ХIХ века Тургенев развенчивает в романе «Дворянское гнездо», где восторженный студент Михалевич, «Демосфен полтавский», сравнивает себя «с птицей небесной», «с лилией долины», говорит, что «он очистился в горниле бед» или: «волны жизни упали на мою грудь» и т.п. Не менее иронично Тургенев относится к романтическому стилю речи Шубина в «Накануне»: «У меня на сердце теперь такая нежность»; «она (природа) будит в нас потребность любви и не в силах удовлетворить ее. Она нас тихо гонит в другие, живые объятия...».

«…Почему я с вами, с вовсе мне не знакомым человеком, так неожиданно разговорился, Господь, Господь один ведает!.. Не вследствие же родства наших душ!» («Гамлет Щигровского уезда»).

На фоне литературной нормы языка автора в «Записках охотника» заискрилась сочная орловская речь с ее диалектными словами и выражениями. Они стали рассматриваться Тургеневым не как инородное тело в языке образованного человека, стремящегося очистить свою речь от них (как было в XVIII веке), а как важнейшее художественное средство, как необходимая принадлежность языка персонажей. В отличие от Даля и Горбунова, которые стремились к буквальному копированию мужицкого лексикона, в отличие от Григоровича, который, подделываясь под народную речь, создавал различные стилизации, Тургенев (как и Гоголь) не стремился к натуралистической детализации в описании крестьянского быта, он рассматривал различные диалектные слова и выражения в качестве характерологического средства, создающего яркую экспрессию на фоне языковой нормы авторской речи.

Из литературных персонажей «Записок охотника» выделяются своей речевой манерой, например, Хорь, который употребляет слова вестимо, набольший, отродясь, или Ермолай, в устах которого вполне естественны выражения: Правогя, Чай, все хвораешь? Деревенские мальчики Костя и Илюша в рассказе «Бежин луг» говорят: понятственно, откентелева или пересыпают свою речь такими диалектными словами (рольня, лисовщики, казюли), к которым Тургенев вынужден давать пояснения. Заметный пласт диалектной лексики вклинивается в литературную повествовательную норму так искусно и так гармонично с ней взаимодействует, что читатель замечает только общую картину, органическое единство того и другого. Впрочем, некоторые местные слова и выражения автор вводит с познавательной целью, т.е. чтобы расширить представления читателя об особенностях Орловщины: он поясняет их: майер - густой тростник, бучило - глубокая яма с весенней водой, казюли - змеи, лисовщики - люди, которые гладят, скоблят бумагу, сугибель - крутой поворот в овраге, заказ - лес, верх - овраг и т.д.

С той же целью и в соответствии с темой очерков в «Записках охотника» употребляется и профессиональная лексика и фразеология: поршок - молодой перепел, порскать - криком и хлопаньем арапника выставлять зверя в поле, цыркать (о ястребе), живот (в значении - домашнее животное, лошадь) и т. д.

Все эти территориальные и профессиональные диалектизмы в очерках и рассказах Тургенева художественно оправданы, не теряют своей самостоятельности и постоянно взаимодействуют с основной лексикой литературного языка. Так, например, в рассказе «Бежин луг» сразу после слов Павла о Тришке, содержащих диалектную лексику, включается в повествование автор, и лирическая стихия языка сразу захлестывает читателя: «Все мальчики засмеялись и опять приумолкли на мгновенье... Я поглядел кругом: торжественно и царственно стояла ночь; сырую свежесть позднего вечера сменила полуночная сухая теплынь, и еще долго было ей лежать мягким пологом на заснувших полях; еще много времени оставалось до первого лепета, до первых шорохов и шелестов утра, до первых росинок зари».

Примечательно употребление Тургеневым характерных выражений «народной этимологии»: персонажи «Записок охотника» говорят фершал, удоблетворили, неабнакавенный. Для Орла и Орловщины явление «народной этимологии» весьма органично.

Аналогичные операции проделывались со словами вариации и вероятно (что дало верояции), фельетон и клевета (что дало клеветон) и так далее.

В «Записках охотника» в качестве речевой характеристики героев употребляются и искаженные иностранные слова: щеколат, ниверситеты, ладеколон, фейвирки, фалетор, кеатр и др.

Тургенев значительно расширил пределы употребления и функции просторечия. У него, как и у других писателей «натуральной школы», просторечие стало не только средством речевой характеристики определенных героев, но и превратилось в достояние всей системы литературного языка. Как указывает В.В. Виноградов, просторечные новообразования типа «резанул, захолонул» сначала употреблялись только в простонародных диалогах, а затем стали появляться и в авторской речи.

В произведениях Тургенева различное употребление просторечной лексики можно проследить при сопоставлении романов «Дворянское гнездо» и «Отцы и дети».

В «Дворянском гнезде» просторечные слова и выражения являются в устах Марфы Тимофеевны ярким характерологическим средством, таким же, как в устах Марьи Дмитриевны французские изречения. Некоторые исследователи не без основания называют этот пласт лексики, употребляемый Марфой Тимофеевной, старинным усадебным просторечием. Действительно, грубоватые словечки типа обтрепались, глаза вытаращил на фоне общелитературной нормы придают речи Марфы Тимофеевны оттенок старомодности. Совсем иное в «Отцах и детях». Здесь просторечие втягивается в систему литературного языка и перестает быть лишь характерологическим средством исключительно одного или нескольких героев. Не только Базаров употребляет слова: сказывал, махнем-ка, вишь, прокатимся, поболтаемся, в переделке была, шлялись, напичкан, улизнуть, рассиропиться, дудки, но и представители либерального лагеря пользуются этой экспрессивной лексической категорией. Николай Петрович говорит: «подсобляйте», Павел Петрович: «хвать», «угомонился», «бишь», «прихватить», «торчать» (о Базарове), «околею»; Аркадий: «полно, папаша, полно»; Василий Иванович Базаров: «почеломкаемся», «верть назад», «вино... подгуляло», «отделал меня». Более того, просторечные слова и выражения встречаются и в авторской речи: «мужички... обтерханные», «не потакал им», «таскался за ней повсюду», «Ситников ...затрещал на славу», «потащился в город», «толчется в Петербурге», «якшается со студентами». Следовательно, в данном случае просторечие перестало фиксировать индивидуальные особенности речи какого-либо одного или нескольких персонажей, а превратилось в общенародное средство общения, расширив пределы литературного языка.

Сложнее обстоит дело с западноевропейскими фразеологическими заимствованиями. С одной стороны, в связи с развитием журнальной прозы, публицистических стилей, научной и философской терминологии, разговорный словарь героев Тургенева значительно обогащается философскими и научными терминами. В художественные произведения проникают и получают там права гражданства слова: нигилизм, принципы, скептицизм, парламентаризм, космополитизм, дилетант, гипотеза, демократ, либерал, система и другие.

С другой стороны, резко отрицательно относясь к французомании, к щеголянию иностранными словечками, писатель высмеивает особый помещичье-сословный лексикон аристократов Колязина, Павла Петровича Кирсанова («Отцы и дети»), пристрастие реакционера Калломейцева злоупотреблять иностранными словами («Новь»).

Высокопоставленный чиновник, претендующий на высший аристократизм, Матвей Ильич Колязин не говорит, а изрекает французские сентенции: «l'energie est la premiere qualite d'un homme d'etat» («энергия - основное качество государственного человека»); «но байронизм смешон, il fait son temps» (он отжил свой век). Все это произносится для того, чтобы, как говорит автор, «задать пыли». Тургенев замечает о Колязине: «Рассыпался en vrai chevalier перед дамами» и даже Кукшиной сказал: «enchante» («очарован»).

Ироническое отношение автора чувствуется и к манере Павла Петровича Кирсанова насыщать свою речь иностранными изречениями, нередко искусственно перемешанными с русскими словами и выражениями. Так, например, - «Я нахожу, что Аркадий S'est degourdi» (стал развязен); «Du calme, du calme» (спокойствие, спокойствие); «это был минутный vertige» (головокружение); «Фенечка будет моею belle-soeur» (невесткой).

Итак, иностранные фразеологизмы в произведениях Тургенева употребляются в двояких целях: и как средство обогащения словаря, и для осмеяния шаблонов, дежурных украшательств в речи персонажей. В этом смысле Тургенев следовал Пушкину и Гоголю, а они, как известно, признавали законным употребление иностранных слов, обозначающих предметы и понятия, для которых нет подходящего выражения в родном языке («Но панталоны, фрак, жилет, всех этих слов на русском нет» - Пушкин), и, напротив, боролись с изысканным, искусственным словоупотреблением (типа «манкировала контрвизитом» или «инкомодите в виде горошинки на правой ноге» - Гоголь).

2.3 Выводы

В произведениях И.С. Тургенева с точки зрения стилистической принадлежности и экспрессивной окраски преобладают фразеологизмы разговорно-бытового характера. Вышеуказанные специфические свойства разговорно-бытовой фразеологии обуславливают ее широкое использование в прозе Тургенева, помогая писателю добиваться «яркости и сочности языка, воспроизводя излюбленные средства народного выражения».

Тургенев широко использует фразеологию в языке личного авторского повествования, в языке персонажей. При этом он тщательно отбирает и так умело использует фразеологические элементы, что они или органически сливаются с общим языком, или четко ему противостоят.

В языке персонажей Тургенева фразеология служит средством социально-языковой характеристики или средством индивидуализации речи персонажа.

Описанные нами случаи отбора и употребления фразеологических словосочетаний и множество других говорят о том, что Тургенев нашел удивительно гармоничную художественную форму и сохранил меру в использовании фразеологии.

Заключение

Всестороннее изучение фразеологической системы современного русского языка позволят нам глубоко проникнуть в сложную и разнообразную жизнь устойчивых сочетаний слов, получить представление об их основных структурно-семантических и стилистических типах, узнать их происхождение и особенности функционирования, помогает объективно и правильно оценивать творческие поиски писателей и публицистов, в данном случае - И.С. Тургенева.

Теоретическое изучение фразеологической системы современного русского языка не только позволяет познать ее как определенное языковое явление, но и дает возможность усвоить основные нормы литературного употребления фразеологических оборотов.

В научном плане всестороннее исследование фразеологического состава русского языка в его настоящем и в истории поможет также созданию ортологии - науки о правильной речи: она должна строиться на объективных лингвистических данных, а не на субъективных оценках ученых, работающих в области практической стилистики.

В народном разговорном языке И.С. Тургенев видел источник силы и богатства русского литературного языка и щедро черпал из этого источника, широко используя разговорно-просторечную, диалектическую лексику и фразеологию.

Мы можем подвести итог, что в произведениях И.С. Тургенева встречается достаточно большое количество фразеологизмов, относящихся к каждой из четырех групп в соответствии с классификацией фразеологических оборотов с точки зрения их семантической слитности. Таким образом, мы видим, насколько разнообразна фразеология прозы И.С. Тургенева.

При помощи классификации фразеологизмов с точки зрения их семантической слитности мы можем определить соотношение значения фразеологизмов произведений И.С. Тургенева в целом и значений составляющих их компонентов, что может помочь овладеть литературными нормами использования фразеологизмов в речи, выявить и устранить неправильное использование фразеологических оборотов в результате незнания их значения и состава.

Тургенев придал русскому языку необыкновенную гибкость и выразительность. В его романах можно обнаружить целые системы определений, освещающие предмет или явление, чувство или переживание всесторонне. Фразеологические конструкции с двойными или тройными эпитетами придают тургеневскому повествованию особую гармоничность. В сочетаниях «бедные, бледные, бессильные руки», «потемневшая, благовонная, уединенная комната», «спокойное, изнеженное, избалованное существо», «страстное, грешное, бунтующее сердце» каждый последующий эпитет не только усиливает предыдущий и уточняет смысл, но и способствует созданию общего ритма и мелодики повествования.

Фразеологические обороты не являются в произведениях Тургенева чем-то дополнительным, преследующим лишь «колористические» цели; они органически входят в повествование, являясь важнейшим моментом его выразительности.

Фразеологизмы помогают писателю немногими словами сказать многое, поскольку они определяют не только предмет, но и его признак, не только действие, но и его обстоятельства. Усложненность семантики фразеологизмов отличает их от однословных синонимов. Язык выступает как главное характерологическое средство, создающее преставление о внутреннем облике героя, выражающее основные взгляды автора на построение речи персонажа.

И.С. Тургенев любил русский язык, в своих произведениях он сумел блестяще использовать великое языковое наследие русского народа и поднять технику русского художественного слова на небывалую высоту. Как чуткий художник слова, тонкий стилист, он внес неоценимый вклад в развитие родного языка.

Характерологическая роль языка очень сильна в романах Тургенева. Так, в «Отцах и детях» есть классические примеры полного соответствия речевой манеры героев их характерам. Данное соответствие достигается в том числе с помощью использования фразеологических оборотов. Здесь салонная речь Павла Петровича Кирсанова и строгая, точная, афористическая речь его идейного антагониста Базарова дают ясное представление о двух разных обликах героев.

Изучение языка и стилистического мастерства И.С. Тургенева в плане использования им фразеологии представляет глубокий интерес как для понимания словарного богатства и совершенства грамматического строя русского языка, так и для выяснения вопроса о взаимоотношении фразеологии с языком художественной литературы, и имеет большое не только теоретическое, но и практическое значение для языковедов, литературоведов, писателей, переводчиков, педагогов и учащейся молодежи.

Список использованной литературы

1.Алещенко Е.И. Русская поэтическая фразеология (на материале произведений В.М. Гаршина и Н.С. Лескова): Дисс. на соиск. уч. степ. канд. фил. наук. Волгоград, 1998. 197 с.

2.Бабкин А.М. Русская фразеология, ее развитие и источники. Л., 1970. 263 с.

.Балли Ш. Французская стилистика. М., 1961. 262 с.

.Баранникова Л.И. Введение в языкознание. Саратов, 1973. 456 с.

.Басихин Ю.Ф. «Ранние поэмы» И.С. Тургенева. От стихотворных поэм к романам. Автореф. канд. дисс. М., 1969. 172 с.

.Батюто А.И. Тургенев - романист. Л., 1972. 134 с.

.Белинский В.Г. Русская литература в 1845 году // Белинский В.Г. Собр. соч. в 3-х т. М., 1948. Т. 3.

.Бушмин А.С. Преемственность в развитии литературы. Л., 1975. 178 с.

.Бялый Г.А. Тургенев и русский реализм. М.; Л., 1962. 189 с.

.Валагин А.П. И.С. Тургенев. «Записки охотника»: Опыт анализирующего чтения // Литература в школе. 1992. №3/4. С. 23-28; 28-35.

11.Виноградов В.В. Очерки по истории русского литературного языка. М., 1934. 448 с.

12.Виноградов В.В. Об основных типах фразеологических единиц в русском языке. - В сб. Академик А.А. Шахматов. М., 1947. 345 с.

.Виноградов В.В. Основные типы лексических значений слова // Вопросы языкознания. 1953. №5. С. 45-52.

.Виноградов В.В. Основные понятия русской фразеологии как лингвистической дисциплины // Труды юбилейной сессии Ленинградского университета. Л., 1964. С. 3-22.

.Виноградов И.И. По живому следу: духовные искания русской классики. Литературно-критические статьи. М., 1987. 245 с.

16.Гвоздарев Ю.А. Рассказы о русской фразеологии. М., 1988. 206 с.

17.Гинзбург Л. Я. О литературном герое. Л., 1979. 189 с.

.Голубков В.В. Художественное мастерство Тургенева. М., 1960. 234 с.

.Гриднева Т.В. Фразеологические средства выражения категории интенсивности: Дисс. на соиск. уч. степ. канд. фил. наук. Волгоград, 1996. 242 с.

.Диброва Е.И. Вариантность фразеологических единиц в современном русском языке. Ростов-на-Дону, 1979. 189 с.

.Ефимов А.И. Стилистика художественной речи. М., 1987. 194 с.

.Жуков В.П. Семантика фразеологических оборотов. М., 1978. 234 с.

.Жуков В.П. Русская фразеология. М., 1986. 234 с.

.Ларин Б.А. Очерки по фразеологии. - В сб.: Очерки по лексикологии, фразеологии и стилистике. Л., 1956. 234 с.

.Лексика русского литературного языка XIX - начала XX века. М., 1981. 189 с.

.Марканова Ф.А. Стилистическое мастерство Тургенева в употреблении и раскрытии значения народно-разговорного языка, диалектной лексики и фразеологии. Ташкент, 1958. 232 с.

27.Мокиенко В.М. Загадки русской фразеологии. М., 1990. 207 с.

28.Мокиенко В.М. Славянская фразеология. М., 1980. 342 с.

.Молотков А.И. Основы фразеологии русского языка. Л., 1977. 123 с.

.Назарова Л.Н. Тургенев и русская литература конца XIX - начала XX века. Л., 1979. 212 с.

.Новиков С.М. Тургенев - художник слова. М., 1954. 123 с.

.Петрова М.А. Русский язык. Лексика. Фонетика. Словообразование. М., 1986. 345 с.

.Попов Р.Н. Фразеологизмы современного русского языка с архаическими значениями и формами слов. М., 1976. 234 с.

.Поселенова А.В. Коммуникативно-прагматические свойства фразеологических единиц в диалогической речи (на мат-ле русск. драматургии XIX в.): Дисс. на соиск. уч. степ. канд. фил. наук. Волгоград, 1999. 228 с.

35.Пустовойт П.Г. И.С. Тургенев - художник слова. М., 1980. 376 с.

36.Русские писатели о языке. Л., 1954. 523 с.

.Русский язык в современном мире / Отв. ред. Ф.П. Филин. М., 1998. 289 с.

38.Салим А. Тургенев - художник, мыслитель. М., 1983. 232 с.

39.Скафтымов А.П. Нравственные искания русских писателей. М., 1972. 267 с.

40.Смирнова Л.Н. Литературные портреты в «Записках охотника» И.С. Тургенева. Портрет как особенность стиля произведения, его роль в характеристике и типизации образа. Автореф. дисс. на соиск. уч. степ. канд. фил. наук. М., 1958. 234 с.

41.Соловьев О.М. Фразеологические единицы как средство создания комического в произведениях А.Т. Аверченко и Н.А. Таффи. Дисс. на соиск. уч. степ. канд. фил. наук. Магнитогорск, 2001. 186 с.

.Сорокин Ю.С. Развитие словарного состава русского литературного языка. 30-90-е годы XIX в. М.-Л., 1965. 234 с.

43.Стилистика русского языка: Жанрово-коммуникативный аспект стилистики текста / Под ред. А.Н. Кожина. М., 1987. 345 с.

44.Тагиев М.Т. Глагольная фразеология современного русского языка. Баку, 1966. 290 с.

.Телия В.Н. Что такое фразеология. М., 1967. 212 с.

.Тургенев в русской критике. М., 1953. 412 с.

.Тургенев И.С. Вопросы биографии и творчества / Под ред. Мостовской, Никитиной. Л., 1967. 178 с.

.Тургенев. Новые материалы и исследования / Под ред. Дубовикова. М., 1967. 278 с.

.Фомина М.И. Современный русский язык. Лексикология. М., 1990. 415 с.

.Фразеологический словарь русского языка / Под ред. Молоткова А.И. М., 1986. 456 с.

.Цейтлин А.Г. Мастерство Тургенева-романиста. М., 1958. 312 с.

.Шанский Н.М. Фразеология современного русского языка. СПб., 1996. 165 с.

.Шаталов С.Е. Проблемы поэтики Тургенева. М., 1969. 189 с.

.Шелякин М.А. Работа над языком «Записок охотника». Автореф. дисс. на соиск. уч. степ. канд. фил. наук. М., 1954. 229 с.

.Щербань Н.В. Тридцать два письма И.С. Тургенева и воспоминания о нем // Русский вестник». 1890. № 7. С. 23-28.

.Щмелев Д.Н. Современный русский язык. Лексика. М., 1977. 234 с.

.Ваllу Сh. Рrесis dе stуlistiquе. Gеnеvе, 1905. 262 р.

Источники

1.Тургенев И.С. Ася // Тургенев И.С. Полн. собр. соч. и писем в 28-ми томах. М.; Л., 1962. Т. 7.

2.Тургенев И.С. Дворянское гнездо // Тургенев И.С. Полн. собр. соч. и писем в 28-ми томах. М.; Л., 1962. Т. 7.

.Тургенев И.С. Дым // Тургенев И.С. Полн. собр. соч. и писем в 28-ми томах. М.; Л., 1962. Т. 9.

.Тургенев И.С. Записки охотника // Тургенев И.С. Полн. собр. соч. и писем в 28-ми томах. М.; Л., 1962. Т. 4.

.Тургенев И.С. Накануне // Тургенев И.С. Полн. собр. соч. и писем в 28-ми томах. М.; Л., 1962. Т. 8.

.Тургенев И.С. Новь // Тургенев И.С. Полн. собр. соч. и писем в 28-ми томах. М.; Л., 1962. Т. 12.

.Тургенев И.С. Отцы и дети // Тургенев И.С. Полн. собр. соч. и писем в 28-ми томах. М.; Л., 1962. Т. 8.

.Тургенев И.С. Первая любовь // Тургенев И.С. Полн. собр. соч. и писем в 28-ми томах. М.; Л., 1962. Т. 9.

.Тургенев И.С. Разговор // Тургенев И.С. Полн. собр. соч. и писем в 28-ми томах. М.; Л., 1962. Т. 1.

.Тургенев И.С. Рудин // Тургенев И.С. Полн. собр. соч. и писем в 28-ми томах. М.; Л., 1962. Т. 6.

.Тургенев И.С. Стено // Тургенев И.С. Полн. собр. соч. и писем в 28-ми томах. М.; Л., 1962. Т. 1.

Роль фразеологизмов И.С. Тургенева в его произведениях Содержание фразеологический оборот экспрессивны

Больше работ по теме: