Представления скандинавов о человеке и обществе (по "Кругу Земному" Снорри Стурлусона)

Оглавление

Введение

Глава 1. Снорри Стурлусон и эпоха Стурлунгов

Глава 2. Судьба и удача

Глава 3. Смерть и бессмертие

Глава 4. Общество и правители

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Если спросить случайного человека, с чем у него ассоциируется средневековая Скандинавия, то, скорее всего, он ответит «викинги». Так уж вышло, что скандинавы отметились в истории своими набегами и путешествиями, навсегда оставшись в людской памяти как бесстрашные воины и первооткрыватели. Однако помимо всего этого у скандинавов существовала также своя уникальная культура, собственная религия и картина мира, а также особенная социальная структура общества с преобладанием лично свободных крестьян-бондов, что также накладывало свой отпечаток на мировоззрение. Всё это в сумме столь сильно отличалось от традиций средневекового Запада, что даже к концу XI века, после повсеместной христианизации и жестокой борьбы со старыми обычаями, скандинавская культура не утратила своей связи с германской традицией, а скандинавы оставались несколько обособлены от европейской цивилизации. Каким же был их взгляд на окружающий мир и самих себя? Чем определялась их жизнь? Каковы были их идеалы?

Ответить на эти вопросы можно только исследуя скандинавское культурное наследие. Главными литературными памятниками средневековой Скандинавии являются саги - повествовательные произведения, персонажами которых являются реально существовавшие исторические личности, а объектом повествования - их жизнь и дела. Целью создания саг являлось не только и не столько фиксирование исторической истины (хотя и историческая ценность этих произведений несомненна). Саги создавались в память о героях и в назидание потомкам - то есть доносили до слушателя некие примеры для подражания, нравственные ориентиры. Поэтому саги позволяют современному читателю приоткрыть для себя духовный мир средневековой Скандинавии. Основным источником в данной работе для меня будет произведение Снорри Стурлусона «Круг Земной», представляющее из себя повествование о норвежских конунгах. Анализируя корпус представленных в сборнике саг, я прослежу, на чём основывалось и чем определялось мировоззрение средневекового скандинава.

Обзор историографии

Тема ментальности средневековых скандинавов обширно представлена в отечественной и зарубежной историографии. В числе наиболее примечательных работ стоит назвать работы Н. В. Будур «Повседневная жизнь викингов IX - XI века», Г. С. Лебедева «Эпоха викингов в Северной Европе», Жаклин Симпсон «Викинги. Быт, религия, культура», Андерса Стриннгольма «Походы викингов», Эльсы Рёсдаль «Мир викингов». Несмотря на то, что все эти книги не являются узкоспециальными исследованиями, посвящёнными конкретно изучению взглядов скандинавов на мир и общество, а наоборот, охватывают сразу много аспектов жизни, теме скандинавской духовности в этих работах уделено достаточное внимание. Авторы используют такие источники, как археологические данные, германо-скандинавская мифология и эпос (особенно обширно цитируется «Старшая Эдда») и записи иностранных авторов о Скандинавии.

Из трудов, посвящённых исследованию средневекового скандинавского мировоззрения непосредственно на материалах «Круга Земного», следует выделить монографию А. Я. Гуревича «История и сага», содержащую подробный разбор произведения с учётом социальной и политической обстановки, в которой оно создавалось. Помимо этого, Гуревич опирается на «Круг Земной» в других своих статьях, посвящённых изучению сходных проблем - отношению скандинавов к жизни и моральных установок средневекового скандинавского общества. Не мог обойти вниманием «Круг Земной» и М. И. Стеблин-Каменский в своём исследовании, посвящённом скандинавской литературе «Мир саги»; несмотря на то, что в этой монографии его больше интересует изучение саги как жанра, в ней содержатся и главы, посвящённые разбору их духовной составляющей.

Обзор источника

«Круг Земной» («Хеймскрингла») является крупнейшим сборником саг. Этот поистине уникальный источник включает в себя 16 так называемых «королевских саг» - последовательно связанных королевских саг о норвежских конунгах с древнейших времён до 1177 года. Отличие королевской саги от саги родовой состоит в том, что она описывает жизнь не крестьянского рода, а королевского, соответственно, рассматривая историю и общественный уклад целого государства. Как выразился А. Я. Гуревич: «Королевские саги - это та форма, в которой средневековая скандинавская цивилизация давала себе отчет о себе самой и о своем прошлом». Поэтому «Круг Земной» является ценным материалом по изучению скандинавского общества «изнутри».

Время создания «Круга Земного» относят к периоду между 1230 - 1235 годами. Место написания предположительно Исландия. Оригинал рукописи до нас не дошёл, произведение сохранилось в 6 списках (3 из которых на сегодняшний день безвозвратно потеряны), выполненных на древнеисландском языке. Говоря об источниках, которыми пользовался автор, следует отметить, что Снорри не был знаком с европейскими историческими хрониками и литературой, и, вероятно, не знал латынь. Таким образом, автор использовал только на исландские саги (записанные или рассказанные ему; многие не дошли до нас в оригинале) и скальдические стихи. К источникам «Круга Земного» стоит отнести утраченные труды Сэмунда Мудрого (исландский священник и писатель XII века; его история норвежских королей начиная с Харальда Прекрасноволосого не дошла до наших дней в оригинале, но использовалась современниками) и «Книгу об исландцах» Ари Торгильссона (считается первым исландским историком, жил и работал в конце XI - первой половине XII веков). К источникам относится также записанная неизвестным автором в начале XIII века история норвежских конунгов с 1025 по 1157 года, под названием «Гнилая кожа» («Morkinskinna»). Таким образом, автор «Круга земного», несомненно, опирался на труды своих предшественников и современников. Однако именно «Круг Земной» является образцом развития скандинавской историографии и наивысшего расцвета королевской саги как жанра: границы каждой саги размыты до такой степени, что все они читаются как единый рассказ - и, тем не менее, каждая сага остаётся отдельным, самодостаточным и законченным произведением.

Саги в «Круге Земном» расположены в хронологическом порядке и снабжены авторским предисловием. Условно в нём можно выделить три части: первая - Пролог (авторский), Сага об Инглингах и саги о конунгах до Олава Святого, вторая - сага об Олаве Святом, третья - саги о конунгах после Олава (до Сверрира). Сага об Олаве Святом занимает в произведении центральное место, кроме того, сохранилась «Отдельная сага об Олаве Святом», в связи с чем у исследователей есть несколько мнений насчёт очерёдности написания «Хеймскринглы». Часть из них (П. А. Мунк, К. Р. Унгер) полагают, что из-под пера автора сначала вышел «Круг земной», а затем уже повествование об Олаве было расширено до «Отдельной саги». Другие (С. Нордаль, Э. Вессен) напротив, доказывают, что сначала была написана «Отдельная сага», после чего она была переработана и включена в созданный позднее «Круг Земной».

Парадоксально, но настоящее название «Круга земного», если оно вообще существовало, нам неизвестно. Сборник получил своё название в более позднее время по первым двум словам, открывающим повествование («Круг земной, который населён людьми, сильно изрезан…»). Авторство «Хеймскринглы» также остаётся под вопросом - имя Снорри Стурлусона не значится ни в одной из рукописей или копий произведения. Основанием для того, чтобы считать его создателем «Круга Земного» являются сведения учёных, работавших с сочинением в более позднее время. Так, Лауренц Ханссён, занимавшийся переводом «Хеймскринглы» с древнеисландского на датский язык в 1550 году, прямо указал Снорри как автора. В 1633 был опубликован перевод с древнеисландского на датский Педера Клауссёна, называвшийся «Хроника норвежских королей Снорри Стурлусона». Несмотря на это, вопрос об авторстве «Круга Земного» остаётся поводом для научных дискуссий.

Глава 1. Снорри Стурлусон и эпоха Стурлунгов

Никакой источник не может рассматриваться в отрыве от социальной и культурной среды, из которой он происходит, поскольку только это может дать ключ к его правильному пониманию и истолкованию. Так что прежде, чем приступить к разбору «Круга Земного», следует обратить внимание на место и время его создания, а также на личность самого Снорри Стурлусона.

XIII век - время, которое в европейской историографии принято называть Высоким Средневековьем. Время расцвета схоластики и университетской науки, куртуазной поэзии и церковного исторического символизма, время Фомы Аквинского и Роджера Бэкона. Западная Европа осваивала античное наследие и двигалась к Ренессансу. В это самое время на северной окраине цивилизованного мира, в далёкой Исландии, записываются произведения, имеющие мало общего с европейскими сочинениями. Песни о богах и героях, поэзия скальдов, родовые и королевские саги - всё это оформляется в литературную форму, донося до нас в практически неизменном виде скандинавскую историю, культуру и мифологию. Как писал А. Я. Гуревич: «Когда на территории Европы торжествовал феодализм, развивались города и бюргерство, когда в духовной жизни господствовала церковь, маленький народ, населявший заброшенный на краю мира остров, сохранял духовное наследие германско-скандинавской древности…».

И действительно, Исландия являлась местом, где сохранялись архаические традиции, а языческая культура уживалась с христианством. Католическое духовенство вряд ли было в восторге от такого соседства, но не обладало достаточным могуществом, чтобы начать кампанию по искоренению язычества. Удивительно, но принятие новой веры в Исландии не сопровождалось социальными и идеологическими конфликтами, в отличие от стран Скандинавского полуострова. В. О. Казанцев сообщает: «Принятие христианства оказало влияние на правовое сознание общества, но существенных изменений не произошло. Это объясняется тем, что первые священники сами принадлежали к этой же культурной среде…». По его мнению, принятие христианства наоборот произвело положительный эффект, дав мощный толчок развитию исландской культуры: «Христианизация способствовала изживанию только некоторых варварских обычаев, распространению письменности и грамотности. А сочетание традиций с приносимым знанием способствовало сохранению древней местной культуры». Эту точку зрения разделяет и Режи Буайе: «…история не донесла до нас никаких следов религиозных раздоров на острове - ничего, что указывало бы на оппозицию новой вере. За несколько десятилетий весь остров покрылся церквями и монастырями, которые нас интересуют в первую очередь, так как именно из их скрипториев выйдут все великие произведения исландской литературы.» Гуревич считает, что причина слабости духовенства заключалась в другом: «…католическое духовенство не играло здесь самостоятельной роли. Обычно священники находились в зависимости от влиятельной верхушки бондов, назначались и смещались ими. Естественно, церковь не пользовалась высоким авторитетом, главное же - у нее отсутствовал в Исландии такой могущественный союзник и покровитель, как государственная власть». Действительно, заселение Исландии относится к IX веку - времени, когда в европейских странах начал складываться феодализм. Исландское общество, основу которого составляли бонды - свободные земледельцы, жившие на собственных хуторах - осталось в стороне от этих процессов. Единственным общеисландским учреждением был альтинг, да и тот решал в основном только судебные вопросы. Как выразился Буайе, «…за три с небольшим века в этой стране так и не сформировалось никакого аппарата принуждения - в виде короля, армии, полиции, светской власти». Значительная изолированность от внешнего мира поспособствовала «консервации» доклассовых отношений и языческой культуры.

Тем не менее, начиная с XII века имущественный разрыв между богатыми и бедными начал неизбежно порождать социальное неравенство. Из среды бондов выдвинулись хёвдинги, эксплуатирующие обедневших крестьян и управляющие на тингах. Роды хёвдингов враждовали между собой, втягивая в свои распри всё больше людей. Их союзниками становятся выскочки, лишенные уходящей в глубь времен родословной, не признающие традиций, готовые совершить невозможное, чтобы достичь высокого положения и стать первыми, таким образом разрушая создавшееся за два столетия фактическое положение дел. К середине XII века конфликты необычайно обострились: «…не щадили пленников и безоружных, женщин и детей, торжественно данные клятвы и обязательства без зазрения совести нарушались». Моральные принципы родового строя оказались бессильны перед жаждой богатства и власти, и исландское общество рушило себя изнутри. Междоусобицы усугублялись вмешательством враждебных сил извне: «Король Хакон Хаконарсон стал поддерживать одних исландских хёвдингов против других, способствуя разжиганию вражды между ними, с тем, чтобы прибрать, наконец, к рукам страдавшую от анархии страну».

Удивительно, но именно на это смутное время приходится расцвет исландской литературы. Появляются первые исторические книги, записанные Ари Торгильссоном Мудрым, «Книга об исландцах» и «Книга о заселении страны». А ещё через некоторое время свой труд над «Кругом Земным» начинает и сам Снорри Стурлусон.

Род Снорри - Стурлунги - играл настолько важную роль в жизни Исландии первой половины XIII века, что в истории этот период остался известен как эпоха Стурлунгов. В числе его родичей можно назвать Эгиля Скаллагримссона - великого исландского скальда, удостоившегося отдельной саги о себе. Родился Снорри около 1179, в семье богатого бонда, и был отдан на воспитание Йону Лофтссону, приходившемуся родственником норвежским королям. Таким образом, Снорри получил неплохое образование, а, унаследовав часть имущества Йона после смерти последнего, ещё и разбогател. Вскоре Снорри стал одним из наиболее влиятельных хёвдингов Исландии, избирался на должность годи (общинного вождя, выполнявшего административные и религиозные функции) и даже законоговорителя (знатока исландского права и председателя тинга), но при этом «…отличался неразборчивостью в средствах для извлечения собственных выгод». Около 1220 Снорри первый раз отправляется в Норвегию, где был хорошо принят ярлом Скули - опекуном при малолетнем государе Хаконе Хаконарсоне. По мнению Гуревича такая благосклонность объяснялась ни чем иным, как их стремлением поставить под свой контроль независимую Исландию - для этого необходимо было заручиться поддержкой части ее знати. В конечном итоге Скули, не желавший отдавать власть своему возмужавшему подопечному, потерпел поражение и погиб. Снорри бежал из страны в Исландию, вопреки запрету конунга. Однако Хакон помнил его тёплые отношения со своим врагом и не желал оставлять этого просто так. В ночь на 23 сентября 1241 года по приказу норвежского конунга Снорри был убит в своей усадьбе в Рейкьярхолте.

Как охарактеризовал начало XIII века в истории Исландии Буайе: «Эта блестящая эпоха, которой мы обязаны лучшим из того, что нам известно о культуре средневековой Исландии, одновременно являлась временем разгула насилия и жестокости». Величайшие произведения писались в атмосфере братоубийственной войны, а один из наиболее прославленных исландских авторов самолично принимал активное участие в междоусобицах и интригах, запомнившись современникам как хитрый и алчный политик гораздо больше, нежели чем как одарённый писатель.

Глава 2. Судьба и удача

Что управляет жизнью человека? Какие силы определяют ход событий? Почему с одними людьми приключается то, чего никогда не случается с другими? Эти вопросы поднимаются практически в каждой саге, и там же можно найти ответ, который казался скандинавам единственно верным. Всё в мире определяется судьбой. Тема судьбы отчётливо прослеживается в любой саге, будь она родовая или королевская. «Круг Земной» в этом смысле не стал исключением. Судьба - это именно то, что движет всем миром и определяет ход событий в нём. По мнению скандинавов, судьба есть у всего - в том числе и у богов, которых, согласно «Старшей Эдде», ожидает гибель. Судьба предопределена и неотвратима - лучше всего её описывает реплика Вестейна из «Саги о Гисли», предупреждённого о грозящей ему опасности: «Я бы повернул обратно, если бы вы нагнали меня чуть раньше. Но теперь текут все воды к Фьорду Дюри, и я поскачу туда же». Судьба - это поток, который нельзя обмануть и повернуть вспять. События случаются с человеком как бы сами по себе, и он не в силах изменить их ход. На первый взгляд скандинавы кажутся закоренелыми фаталистами, а в их мировоззрении прослеживаются чисто христианские черты покорности воле всемогущего бога, но это впечатление обманчиво. В трактовке судьбы между христианством и язычеством есть огромное противоречие. Христианская мораль учит, что судьба - это воля божья, и только бог управляет людскими жизнями, в то время как для скандинава судьба - не безличная сила, стоящая над миром, не слепой рок, она - внутреннее предназначение человека. В «Круге Земном» судьба является одной из главных движущих сил исторического процесса, несмотря на то, что произведение было создано уже после христианизации Исландии. Наилучшим образом языческая трактовка судьбы показана в «Саге об Инглингах», самой первой саге в сборнике. Снорри начинает повествование о норвежских конунгах с легендарных времён, где языческие боги представлены как смертные люди, хоть и наделённые большими талантами, от которых норвежские конунги ведут свой род. Однако есть и иная подоплёка, заставившая Снорри углубиться в древние времена. Не стоит забывать, что он был свидетелем и даже непосредственным участником междоусобных войн, раздиравших Норвегию, и в «Круге Земном» происходящее вокруг себя он пытается объяснить действием судьбы. При конунге Висбуре начались распри в роду Инглингов: Висбур оставил свою жену с сыновьями, а когда те выросли и потребовали вернуть золотую гривну (видимо, воплощавшую удачу и благополучие рода), отданную их матери в качестве свадебного дара, получили отказ. Тогда братья пригрозили отцу, что эта гривна станет причиной его смерти, и обратились к колдунье Хульд, чтобы та наворожила гибель их отцу, в ответ на что та предостерегла их, что «…с этих пор убийство родича будет постоянно совершаться в роду Инглингов». Зачем братьям понадобилось идти к колдунье, если они могли и просто напасть на отца и умертвить его (как и случилось впоследствии)? Снорри вводит это событие как то, которое вызвало действие неумолимой судьбы, которую накликали на себя Инглинги, под знаком которой протекает вся последующая история королевского рода Норвегии.

Тем не менее, понимание судьбы в «Круге Земном» уже несколько видоизменено под влиянием христианства. Так, во время пребывания в изгнании Олаву приходило в голову, что в течение первых десяти лет правления все ему удавалось и шло хорошо, а потом все стало трудно и пошло плохо и испытания судьбы стали неблагоприятными. Поэтому он сомневался в том, мудро ли будет поверить своей судьбе настолько, чтобы с небольшим войском пойти против своих врагов. С этими сомнениями, пребывавший в нерешительности конунг часто обращался к богу. Перед битвой при Стикластадире Олав обратился к своему войску с речью, в которой сказал, в частности, что, хотя противник обладает численным перевесом, судьба решит, кому достанется победа. Он молил бога послать ему то, что считает для него лучшим. Понятия судьбы и божьей воли, таким образом, оказываются максимально сближены. Иногда же, когда речь заходит о чудесах, сотворенных святым Олавом, в "Круге Земном" возникают мотивы, напоминающие западноевропейские жития и другую душеспасительную литературу. Здесь понятия судьбы, счастья и несчастья уже перетолкованы на христианский манер и имеют мало общего с языческой этикой.

Смертный, однако же, в некоторых случаях может узнать свою судьбу заранее. Одним из способов заглянуть в будущее являлся вещий сон, своего рода послание человеку от неких таинственных сил. Подобным снам скандинавы придавали огромное значение, и упоминание о них содержится едва ли не в каждой крупной саге. Вещий сон герой саги видит, как правило, в критический момент своей жизни, когда судьба близка, как, например, Гуннар из «Саги о Ньяле», увидевший во сне ожидавшую его маленький отряд битву с засадой недругов, или Гисли из «Саги о Гисли», которому во снах являлась злая женщина и пророчила гибель. Характерной чертой в сагах является то, что, даже узнав свою судьбу, герои не стремятся избежать её: так, когда Гуннар предупредил своего брата Хьёрта о том, что во сне видел его смерть и предложил повернуть назад, тот ответил «Я поеду с тобой, хоть и знаю, что мне не уйти живым». Мотив провидения в будущее непосредственно связан с идеей правящей миром и человеческими жизнями судьбы, которой никто не может избежать. Человек, знающий свою судьбу, должен смело встретить уготованное ему. «Хеймскрингла» содержит немало примеров вещих снов и пророчеств, однако королевских сагах, в отличие от саг родовых, предсказания касаются судьбы уже целого государства, а потому неизбежно приобретают, помимо придания трагичности повествованию и демонстрации мужества героев, иной смысл. Показательным в этом смысле является сон, увиденный Рагнхильд в «Саге о Хальвдане Чёрном», будто из руки её выросло дерево такое высокое, что покрыло своей тенью всю Норвегию. Сон этот не содержал предупреждения, а предвещал появление Харальда Прекрасноволосого, объединителя Норвегии. Есть в «Круге Земном», однако, и классический для саг пример пророчества - сны, предвещавшие гибель в Англии Харальду Сигурдассону, причём предчувствие беды не оставляло всё его войско, видевшее во сне языческие знаки беды: воронов, усеявших корабль конунга и волков, пожиравших людей; сам же Харальд, будучи крещёным, получил предупреждение во сне лично от Олава Святого.

Понятие судьбы неразрывно связано с удачей - ещё одним важным в скандинавском обществе качеством. «Удача», будучи отличительным признаком той или иной личности, вместе с тем мыслится в качестве сверхличной мистической силы. Скандинавы не рассматривали её как пассивное получение «подарков». Напротив, удача проявляется исключительно в делах человека и, по мнению скандинавов, нуждается в постоянной проверке и «подпитке». Нередко герои попадают в ситуации, требующие предельной отдачи, и именно их личная удача оказывается той крупицей, которая перевешивает чашу весов в их сторону. Только при предельном напряжении всех моральных и физических сил можно добиться обнаружения своей удачи. Иными словами, удача определяется не одними только врожденными качествами, но зависит от поведения ее обладателя.

Однако, всё равно, удача разных людей неодинакова от природы. Тот, кто рождался неудачником, уже ничего не мог с этим поделать - это было нечто вроде врождённого уродства. Как и в случае с физическим изъяном, люди могли определить степень невезения индивида по его внешнему виду - так, по внешности Скерпхедина, одного из персонажей «Саги о Ньяле», окружающие узнавали, что он - неудачник. Неудачливому человеку не помогали тогда, когда удачливому помогли бы. В «Саге о Ньяле» человек по имени Храпп спасается от вооруженных людей ярла, которые хотят его убить, и подбегает к кораблю, собирающемуся выйти в море: «Спасите, добрые люди! Ярл хочет убить меня!» - кричит он. Но ему отвечают: «…кажется, что человек ты неудачливый, и лучше не брать тебя».

Удача - качество, напрямую зависящее от происхождения. Человек наследует удачу своих предков, которая суммируется с его собственной. В целом, чем знатнее и благороднее человек, тем большей удачей он обладает. Естественно, наибольшей удачей обладают вожди - конунги, а любое столкновение между ними рассматривается в первую очередь как сопоставление их везучести. Поэтому тема удачи весьма отчётливо прослеживается в королевских сагах, составляющих «Круг Земной». Наиболее яркой иллюстрацией того, какова была вера скандинавов в удачу конунгов, является история конунга Инги Харальдссона. Одна нога у него была изуродована, в связи с чем конунг едва мог передвигаться самостоятельно; эту рану он получил в двухлетнем возрасте, когда один из предводителей взял Инги в битву и держал его на руках. Противники Инги обладали численным превосходством и, тем не менее, потерпели поражение. Участие в бою малютки-конунга могло иметь один смысл: оно должно было дать победу его сторонникам, ибо в особе конунга заключена удача, необходимая для достижения успеха. Таким образом можно сделать вывод, что удача конунга распространяется не только на него самого, но и на его людей. В древности везение конунгов определяло даже урожай и благополучие в стране, а конунг, при котором несколько раз подряд случался недород, запросто мог быть принесён в жертву, как приключилось с конунгом Домальди в «Саге об Инглингах». Скандинавы были уверены, что получая от конунга подарки, они вместе с вещами получают толику его везения. Так что можно предположить, что дружинниками, домогавшимися даров, двигали более сложные чувства, чем простая жадность. Косвенное подтверждение этому содержится в «Саге об Инглингах»: конунг Хальвдан Щедрый на Золото и Скупой на Еду получил своё прозвище за то, что «…его люди получали столько золотых монет, сколько у других конунгов люди получают серебряных, но жили впроголодь». Почему они не покупали себе еду самостоятельно? Вероятно, его люди не желали тратить монеты, полученные из рук конунга. Временами в связи с верой в особую удачу конунга возникали довольно забавные казусы: так, в саге о Харальде Серая Шкура содержится рассказ о том, как он получил своё необычное прозвище: однажды в гавань пришёл корабль из Исландии с грузом овечьих шкур, но никто не желал купить их. Тогда корабельщик пожаловался Харальду на свою неудачу, и конунг лично посетил корабль, взяв несколько шкур; торговля у исландцев тут же пошла на лад, и «Несколько дней спустя на корабль пришло столько людей, хотевших купить себе овчину, что и половине их не хватило товару».

В представлениях скандинавов о судьбе и удаче кроется нечто большее, нежели простое суеверие. Скандинав принадлежит роду, семье, определённому слою общества; он осознаёт себя как личность, постольку, поскольку ощущает в себе свою индивидуальную судьбу. Судьба действует отдельно от него; до какой-то степени на неё может повлиять удача (которая, как мы помним по материалам «Круга Земного», во многом определяется происхождением человека, т.е. его родом) - но в конечном итоге каждый остаётся с ней один на один. И главным правом каждого является принять решение - самое важное решение в своей жизни: бежать от этой возвышающейся над ним силы, или принять её.

Глава 3. Смерть и бессмертие

Смерть - ещё одно явление, занимающее важное место в сознании человека, и неизбежно присутствующее в любой культуре. Отношение к смерти, принятое в обществе, может многое сказать о нём. Боялись ли скандинавы смерти? Верили ли они в посмертное существование? Что было для них важнее - жизнь земная, или загробная, и какие приоритеты они выбирали для себя в этой жизни?

Вера в судьбу неизбежно влекла за собой специфическое отношение скандинавов к смерти. В сагах никогда не встречается описания страха, вызываемого смертью. Но постоянно рассказывается о случаях отсутствия такого страха - последние слова человека перед лицом смерти - это либо виса (небольшой стих), либо сообщение чисто делового характера. Слова, сказанные перед смертью, имеют в сагах особое значение - они как бы раскрывают сущность человека. В «Круге Земном» сдержится немало подобных эпизодов - вот один из них: смертельно раненный Тормод, скальд конунга Олава Святого, вытащив из груди наконечник копья и увидев на нем волокна собственного сердца, произносит: «Хорошо кормил нас конунг! Жир у меня даже в сердце», после чего умирает. Идеалом доблести для скандинава было сохранение присутствия духа даже в час кончины, поскольку саги, несомненно, рисуют идеал воина.

Подобное поведение можно было бы объяснить представлениями о загробной жизни, подобными христианским или мусульманским, если бы не запутанность и противоречивость этих самых представлений в германо-скандинавской мифологии. После смерти человек то ли продолжал существовать как бестелесная душа, то ли попадал в Вальгаллу, палаты Одина, то ли в Хельхейм, царство мертвых, то ли во внутренность горы, в которой жили все его умершие предки, то ли, если он утонул, в жилище Ран, морской богини. В сагах, однако, совсем не редкость появление вполне материальных оживших мертвецов (драугов) - то есть мёртвых не обязательно мыслили как обитателей какого-то иного мира, они, по-видимому, продолжали свое существование поблизости, в могилах, курганах и нередко докучали живым. Вера в посмертное существование у скандинавов, по-видимому, определялась отсутствием полной обособленности индивида от своей семейной группы. Человек был частью рода, организма более обширного, чем он сам, который воплощается в каждом из своих членов и продолжит существовать после смерти кого-либо из них - таким образом, и сам индивид в какой-то мере продолжит жить. Эта теория подтверждается ещё одной разновидностью представлений скандинавов о посмертном существовании как о бесконечном возрождении человека в своих потомках.

Тем не менее, нельзя сказать, чтобы скандинавы были совсем уж лишены страха смерти. Это естественное чувство, присущее всякому человеку. «Лучше живым быть, чем мёртвым» - гласят «Речи Высокого». В «Круге Земном» далеко не все герои ведут себя достойно в минуты опасности - ярл Хакон в «Саге об Олаве Трюггвасоне» впадает в панику и прячется от врагов в яме в свинарнике. Разгадка кроется в строках тех же «Речей Высокого»:

Гибнут стада, родня умирает, и смертен ты сам; но знаю одно, что вечно бессмертно: умершего слава

«Умершего слава» - то есть суждение современников и потомков. Суждение живых об умершем - единственное, что останется после него, и для скандинава это было дороже жизни. Понятия чести и достоинства занимали в сознании скандинава не менее важное место, чем удача или судьба - поскольку именно перед лицом судьбы требуется вести себя с достоинством и отстаивать свою честь. «Хеймскрингла» повествует о том, что когда йомсвикинги потерпели поражение и их казнили, один из них, подставляя шею, сказал: «Не замарайте мне кровью волосы» - после чего сумел так ловко увернуться от удара секирой, что лезвие отсекло руки тому, кто держал его. Бесстрашие молодого воина выражается не только в презрении к смерти, но и в отказе покориться врагам, готовности сопротивляться до последнего. Другой персонаж «Круга Земного», конунг Ингьялд, будучи окружён, принял решение «…которое прославилось: они напоили до смерти своих людей и затем подожгли пиршественный зал». «Эта судьба казалась всем свеям наилучшей для потомка конунгов: умереть самому и добровольно завершить свою славную жизнь» - говорится в стихе скальда Тьодольва, на которого ссылается Снорри. Человек должен умереть так, чтобы об этом говорили с уважением. Напротив, те, кто боится смерти и стремится всеми способами избежать её, заслуживают только презрения. Такова история конунга Ауна из «Саги об Инглингах», который, будучи одержим жаждой жизни, приносил Одину в жертву своих сыновей, получая отсрочки, пока, наконец, не одряхлел окончательно - так, что его кормили, будто младенца. Стихи Тьодольва о нём полны насмешки - иного отношения трусливый конунг не заслуживает.

Смерть для скандинава - не конец существования, а некая черта, подводящая итог его земным делам. Очевидно, в представлении скандинавов смерть наступает тогда, когда дело жизни свершено. Показательно то, что о каждом герое «Круга Земного» Снорри сообщает, при каких обстоятельствах он умер и где похоронен. О многом можно не сообщить, но смерть - завершающий момент, в полной мере раскрывающий судьбу человека - должна быть описана.

Глава 4. Общество и правители

Власть, характер и структура властных органов, а также отношения между властью и подданными в какой-то степени определяются мировоззрением и принятыми нормами общества - ведь представители власти, как правило, сами являются выходцами из этого общества и его неотъемлемой частью. Рассмотрим, каким был порядок властных отношений в Скандинавии.

Королевские саги «Круга Земного», в числе прочего материала, доносят до нас представления скандинавов о природе власти и о том, кто достоин этой властью обладать, а также сведения об устройстве скандинавского общества и диалоге народа и правителей. С другой стороны, следует помнить, что составитель «Хеймскринглы» Снорри Стурлусон являлся исландцем по происхождению - а Исландия по общественному развитию несколько отставала от Норвегии. В сагах, действительно, можно найти некоторые анахронизмы и явления, характерные именно для Исландии, что свидетельствует о том, что Снорри перенёс в них многое со своей родины. Тем не менее, культурная близость Норвегии и Исландии позволяет сделать вывод, что исландская действительность XII-XIII веков во многом напоминала норвежскую историю более раннего периода.

Конунг для скандинавов, как уже отмечалось ранее - фигура весьма значительная. Он не просто правитель, он ещё и посредник между богами и людьми, гарант благополучия в стране и носитель особой удачи. Соответственно, личность конунга имеет особое значение, и Снорри в каждой саге старается дать описание каждого из них. По мере прочтения «Круга Земного» можно выявить, что все портреты подчиняются некой закономерности, проследить явные стереотипы «идеального правителя». Итак, в первую очередь конунг должен быть воинственным - можно сказать, что это едва ли не важнейшая его добродетель. Олав Лесоруб из «Саги об Инглингах» занимался расчисткой земель и основанием новых поселений - и, тем не менее, не считается хорошим конунгом: «…его прозвали Лесорубом, и это было насмешкой над ним». Мирный труд и созидание более приличны для бонда. Конунг - не полководец, который следит за битвой издалека; он военный вождь, который ведёт людей за собой и бьётся в первых рядах (в «Саге о Хаконе Добром» читаем: «Хакон конунг сражался так отважно, что был без шлема и брони впереди стяга»). Само собой, при этом он должен являться хорошим воином и иметь отличную физическую подготовку - Олав Трюггвасон, например, «…был самым сноровистым из людей, о которых в Норвегии рассказывают. Он был необычайно силен и ловок, и многие рассказы об этом записаны. В одном из них говорится, что он влез на Смальсархорн и укрепил свой щит на вершине этой скалы. Рассказывают также, как он помог одному из своих дружинников, который влез на ту скалу и не мог ни взобраться выше, ни спуститься вниз. Конунг поднялся к нему и, обхватив его рукой, спустился с ним вниз на землю. Олав конунг ходил по веслам за бортом корабля, в то время как его люди гребли…и он играл тремя ножами так, что один был все время в воздухе, а рукоять другого - в его руке. Он рубил одинаково обеими руками и метал сразу два копья». Таким образом, от конунгов требовалось не только знатное происхождение и принадлежность к роду Инглингов, но и наличие определённых качеств, присущих вождю, из которых на первом месте стоят чисто военные.

Как бы то ни было, конунг - это власть, а власть - это принуждение. Конунг должен воевать с врагами как внешними, так и внутренними, порой круто приводя подданных к подчинению. Пожалуй, ярчайший пример содержится в «Саге о Харальде Прекрасноволосом». Следует отметить, что на протяжении долгого времени основу скандинавского общества составляла традиционная для всех германских народов единица - большая семейная община (как правило, из 3 поколений - сын, отец, дед) с собственным хутором (одалем). При этом одаль, как родовое владение, имел для скандинавов сакральное значение (в Старшем Футарке даже присутствует одноимённая руна). Между тем Харальд, в процессе объединения Норвегии под своей властью, сделал вполне логичный с точки зрения государственного управления, но совершенно кощунственный и недопустимый с точки зрения германских традиций ход: «…он вводил такой порядок: он присваивал себе все отчины и заставлял всех бондов платить ему подать, как богатых, так и бедных». Иными словами, Харальд отобрал у бондов одаль для того, чтобы вынудить их платить налоги в казну. Другой конунг, уже упомянутый Олав Трюггвасон, отличался довольно интересным способом решения религиозных споров со своими подданными: «Но Рауд яростно отвергнул это предложение, сказал, что никогда не поверит в Христа, и очень богохульствовал. Тогда конунг разгневался и сказал, что Рауд умрет самой худшей смертью…он велел принести змею и приставить её ко рту Рауда. Она вползла в рот Рауда, а затем в горло и прогрызла ему бок. Тут Рауд простился с жизнью…Олав конунг захватил там много серебра и золота, и другого добра, оружия и разных драгоценностей. А всех людей, которые были с Раудом, конунг велел крестить, а тех, которые не хотели креститься, он велел убить или пытать». Власть конунга вершится мечом, и чем больше власти он имеет, тем сильнее притесняет народ. Ярл Хакон, защитивший страну от датчан, как только убедился в своём полновластии, стал настолько жесток и своеволен, что бонды убили его и возвели на престол Олава Трюггвасона - который, как только почувствовал себя уверенно, стал вести себя ещё более тиранически, лишив своих подданных даже права решать, в какого бога верить. Государство в глазах исландца Снорри неразрывно связано с принуждением и насилием.

Тем не менее, государь необходим стране - хотя бы потому, что власть чужеземных конунгов оказывается ещё хуже (в «Саге о Магнусе Эрлингссоне» читаем: «…ибо, как говорят люди, то время, когда датчане владели Норвегией, было худшим временем в стране»), и бонды были готовы мириться с властью конунга - пока он не нарушает их права. Первый и последний раз, когда население Норвегии смирилось с попранием своих прав - это отнятие одаля Харальдом Прекрасноволосым. В «Круге Земном» содержится немало отсылок к «Праву Харальда» - в основном в контексте того, что последующие конунги должны придерживаться традиции и обычаев, установленных Харальдом, и не пытаться увеличивать поборов.

Таким образом, в «Круге Земном» прослеживается явный мотив: нормальное положение в стране возможно только при соблюдении равновесия сил между конунгом и народом. Как только конунг теряет осторожность и нарушает этот баланс, увеличивая налоги и несправедливо притесняя подданных - он неизбежно лишается власти, а вместе с ней и головы.

стурлусон норвежский конунг скандинав

Заключение

«Круг Земной» проводит нас по истории Норвегии - от времён легендарных героев к реалиям XII века, от свирепых язычников к христианским королям, от родового строя к становлению государства. Написанный в Исландии, он повествует об истории Норвегии и о династии норвежских конунгов - один из которых, по иронии судьбы, и окажется убийцей Снорри Стурлусона и поработителем Исландии. Но духовные ценности, идеалы и представления этого общества, сохранившего в себе наибольшую часть наследия германских предков, мало подвергаются изменению даже под влиянием христианства. Несмотря на то, что в «Круге Земном» приводятся многочисленные доказательства превосходства «истинной веры» над язычеством, христианство неизменно сильнее язычества, а в конфликтах оно всегда одерживает победу, нетрудно заметить, что отношение Снорри к старым богам не является отрицательным. Снорри не чужды идеалы языческой культуры, ему дороги дохристианская поэзия и мифология. Переход в христианство для него, как и для многих других средневековых скандинавов, не означал кардинального изменения мировоззрения и полного отказа от старых представлений - вся их религиозность сводилась только к отправлению обрядов, без понимания их сути.

Несомненно, мировоззрение скандинавов вряд ли ограничивалось только представленными в данной работе аспектами - но я выбрал наиболее ярко выраженные в сагах, и, как мне кажется, наиболее сильно отличающие средневекового скандинава от прочих народов аспекты. Отношение к судьбе как к неизбежной и неумолимой силе определяет особое отношение к смерти как к последнему и самому важному испытанию человека. Но при всей своей склонности к фатализму, скандинавы остаются бесстрашным и гордым народом, не терпящим посягательств на свои свободы и готовых защищать их с оружием в руках.

Подводя итог, следует сказать, что «Круг Земной» - это нечто большее, чем просто хроника, сухо перечисляющая основные факты и даты. Художественная ценность его ничуть не меньше ценности исторической. «Круг Земной» - это яркий рассказ о судьбах сотен людей, действительно живших когда-то, богатейшая галерея человеческих образов, история о мужестве и предательстве, о взлётах и падениях, величайших победах и горьких поражениях. «Хеймскрингла» окунает читателя в мир скандинавского средневековья и позволяет взглянуть на него «изнутри».

Список использованной литературы

Источники:

. Снорри Стурлусон. Круг Земной. Перевод А. Я. Гуревича, Ю. К. Кузьменко, О. А. Смирницкой, М. И. Стеблин-Каменского. М.: Ладога, 1980. - 691 с.

. Корни Иггдрасиля. Перевод М. И. Стеблин-Каменского, О. А. Смирницкой. М.: Терра, 1997. - 638 с.

. Стеблин-Каменский М. И. Исландские саги. Ирландский эпос. М.: Художественная литература, 1973. - 520 с.

Литература:

. Гуревич А. Я. История и сага. М.: Наука, 1972. - 202 с.

. Гуревич А. Я. Человеческое достоинство и социальная структура. Опыт прочтения двух исландских саг // Одиссей. Человек в истории. 1997. - М.: Наука, 1998. - 379 с.

. Гуревич А. Я. Диалектика судьбы у германцев и древних скандинавов // Понятие судьбы в контексте разных культур. М.: Наука, 1994. - 320 с.

. Буайе Режи. Средневековая Исландия. Перевод А. Н. Степановой. М.: Вече, 2009. - 368 с.

. Стеблин-Каменский М. И. Мир саги. Становление литературы. Спб.: Наука,1984. - 246 с.

. Губанов И. Б. Культура и общество скандинавов эпохи викингов. Спб.: Изд-во Санкт-петербургского ун-та, 2005. - 142 с.

. Казанцев В. О. «Книга об исландцах» Ари Мудрого и история Исландии IX-XII вв. // Скандинавские чтения 1998 года. Спб.: Наука, 1999. - 156 с.

Больше работ по теме: