Предмет правонарушения сообразно уголовному праву и его правовое смысл

Содержание

Оглавление:


Вступление. . . . . . . 3

ГЛАВА I. ПОНЯТИЕ ОБЪЕКТА ПРЕСТУПЛЕНИЯ. . . . 7

1. 1 Досоциалистические концепции объекта правонарушения. . . . 7
1. 2 Публичные дела как предмет правонарушения. . . . 15
1. 3 Люди как предмет преступления22

ГЛАВА II. ОБЪЕКТ ПРЕСТУПЛЕНИЯ И УГОЛОВНО-ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ. 28

2. 1 Объект уголовно-правового регулирования. 28
2. 2 Способ уголовно-правового регулирования36
2. 3 Задачки уголовно-правового регулирования46

Мнение. . 59

Перечень использованной литературы61

Вступление

Злободневность темы изучения. Инновационное положение науки уголовного права в Рф разрешено найти как переходное от эры идеологизации к эре самореализации. И вправду, ежели устремиться к этак прозываемою новой литературе, несложно увидеть не лишь замену ценностей уголовно-правовой охраны в согласовании с иерархической триадой - человек, сообщество, правительство, однако и принципиально другой высококачественный подъезд к изложению фактологического материала. Все почаще и почаще проистекает воззвание к летописи уголовного права, переосмысливаются главные концептуальные расположения дореволюционных исследователей.
Науке уголовного права Рф снова ворачиваются большие имена, учения которых были свирепо вычеркнуты русским муниципальным установкой, крепнет международное сотрудничество сообразно вопросцам уголовного права, рушатся ненатурально возведенные стенки обоюдного неприятия правовых систем в мире. Все вышеуказанное не могло не воздействовать и на сплошное преподавание об объекте правонарушения. Желая верности из-за нужно подметить, что преподавание об объекте правонарушения остается на нынешний день одним из самых консервативных ВУЗов в науке уголовного права. В большой ступени это соединено с тем, что предмет правонарушения(предмет уголовно-правовой охраны)как бы априори не может существовать не изучен: и как один из главных частей состава правонарушения, и как базисный «строительный материал» теории криминализации(декриминализации), и как 1-ый пункт системы юридического разбора хоть какого состава правонарушения. Но при всем при этом преподавание об объекте правонарушения - это, наверняка, один из самых трудных и противоречивых ВУЗов уголовно-правовой науки. Проблематичность и двойственность почти всех качеств учения об объекте правонарушения в уголовном льготе Рф далековато не случайна. Пожалуй, недостает иной таковой темы, значимость и значимость которой определялась бы настолько напрямик и конкретно.
Злободневность её выражается до этого только в том, что государству в личике его соответственных органов принадлежит эксклюзивное преимущество криминализации и декриминализации действий, определения такого, что в данную конкретно-историческую эру, в предоставленном социуме является настолько принципиальным и весомым, что правительство грозит посягнувшему использованием уголовного наказания. И сейчас чрезвычайно почти все вопросцы, напрямик либо непрямо элементы оглавление учения об объекте правонарушения, требуют и переосмысления, и предстоящей теоретической разработки. Вызывается это тем, что все почаще и почаще расступаются гласа о невозможности оставления теории объекта правонарушения в постоянном облике и дальше. Важными предпосылками являются и определенная «заштампованность» учения, и тот факт, что этак именуемые нетрадиционные точки зрения на предмет правонарушения возникают не на страничках научной литературы(как это и обязано существовать при развертывании широкой научной споры), а на страничках учебной литературы(в определенной ступени «пост-фактум»), что, на взор создателя, является некоторое количество ранним.
Невозможно не учесть и такого, что публичным отношениям как главному содержанию объекта правонарушения приурочен к не один десяток научных изысканий виднейших экспертов страны. Сотворена устойчивая концепция, фактически не вызывающая суровых отрицаний, не лишенная противоречий и неоднозначных моментов, но, тем не наименее, остающаяся сейчас главенствующей точкой зрения на предмет правонарушения. Наиболее чем за 150-летний период исследованиями в данной области в той либо другой ступени занимались: Л. С. Белогриц-Котляревский, Н. А. Беляев, Л. Д. Гаухман, М. А. Гельфе, В. К. Глистин, Е. К. Каиржанов, П. Д. Калмыков, А. Ф. Кистяковский, Н. И. Коржанский, С. Ф. Кравцов, В. Н. Кудрявцев, Б. С. Никифоров, Г. П. Новоселов, А. А. Пионтковский, СВ. Познышев, В. П. Сальников, Н. Д. Сергеевский, В. Д. Спасович, Н. С. Таганцев, В. Я. Таций, А. Н. , Трайнин, Е. А. Фролов, М. Д. Шарго-родский, СИ. Улезько, и др.
Отдельные трудности объекта правонарушения освещены в работах Н. И. Загороди и кова, СВ. Землюкова, Ю. И. Кулешова, Ю. А. Красикова, П. Н. Панченко, Б. А. Протченко, И. А. Фаргиева и др.
В главном изучения указанных экспертов имели пространство существовать в тот период, когда теории об объекте правонарушения носили политизированный нрав, а конструкция преступности и её связи не имели ещё таковой разветвленной и организованной системы. В настоящее время нужен доп пересмотр сформировавшихся научных положений об объекте правонарушения, об применении научно-практических советов о составе правонарушения при его квалификации и решении вопросцев побуждения уголовного дела, выборе стратегии и способа раскрытия и расследования правонарушений, что обусловлено запросами судебно-следственной практики.
Мишень изучения. Мишень подлинной работы содержится в осуществлении системно-структурного разбора учения об объекте правонарушения, его главных теоретических постулатов, в попытке ещё раз изучить главные веяния развития учения, генезис формирования и дифференциации законодательно закрепленных объектов уголовно-правовой охраны; в рассмотрении совокупы взоров на предмет правонарушения не лишь в теории русского, однако и дореволюционного уголовного права; в попытке выковать свою точку зрения на исследуемую делему, абстрактные и практические советы сообразно маршрутам предстоящего вероятного изучения предоставленного уголовно-правового ВУЗа.
Главные задачки изучения выливаются из указанных целей и имеют все шансы существовать сформулированы последующим образом:
- Разглядеть досоциалистические концепции объекта правонарушения;
-Проверить публичные дела как предмет правонарушения;
-Разглядеть объект уголовно-правового регулирования;
-Проверить задачки уголовно-правового регулирования.
Предмет и объект изучения. Объектом изучения является публичные дела, регулируемые уголовным законодательством о составе правонарушения в т. ч. и об его объекте; научно-теоретические, правовые, процессуальные и практические трудности квалификации правонарушения и определения ступени виновности личика, совершившего грех в отношении социально-значимого объекта; закономерности происхождения оснований внедрения работающего уголовного закона в отношении объекта правонарушения. Предметом изучения выступают нормы уголовного, уголовно-процессуального и других отраслей права, регулирующие справедливость квалификации состава правонарушения, в частности, его объекта; вопросцы, дотрагивающиеся свойства определения значительности объекта правонарушения, тем самым обеспечивая права и свободы человека в нашей стране; материалы практики; статистические данные, научная беллетристика и остальные публикации сообразно теме диссертации; индивидуальности объекта правонарушения, действующие на оглавление и создание расследования правонарушения.
Конструкция, размер и оглавление работы определены целями и задачками изучения. Служба состоит из вступления, 2-ух глав, содержащих 6 параграфов, заключения и перечня используемой литературы.



ГЛАВА I. ПОНЯТИЕ ОБЪЕКТА ПРЕСТУПЛЕНИЯ

1. 1 Досоциалистические концепции объекта преступления

Разработка трудности объекта правонарушения началась в юридической науке опосля такого, как в конце XVIII в. мнение «состав преступления», перестав обладать первоначальное, процессуальное смысл, получило статус одной из важных категорий уголовного права. Это, очевидно, невозможно принимать этак, что в предшествующие века заключение вопросцев, конкретно дотрагивающихся уяснения направлению беззаконных действий, находилось за пределами сферы интереса исследователей. Ещё со пор римского права числилось, что это одна из важных черт, дозволяющая распознавать посреди действий правонарушения общественного и личного нрава и гнать 1-ые в распорядке уголовного, а 2-ые - гражданского судопроизводства. Сохранив в следующем в некий ступени собственный начальный значение, предполагающий отгораживание группы правонарушений, преследуемых лишь сообразно жалобе потерпевшего(дела личного нарекания), предоставленная классифицирование получила обширное распределение в научной литературе и в законодтельстве ряда стран. Иное дело, что часто эксперты с направленностью беззаконных посягательств считали вероятным объединять выделение большего числа главных групп правонарушений. Этак, в знаменитом труде Ч. Беккариа с учетом предоставленного признака они объединялись не в две, а в 3 вариации: некие правонарушения, считал он, разрушают само сообщество либо вызывают смерть такого, кто является его представителем, остальные нарушают собственную сохранность людей, посягая на их жизнь, актив и потерять честь, третьи противоречат тому, что ввиду публичного покоя и блага закон предписывает любому гражданину делать либо не делать. Подобное, трехчленное разделение правонарушений позже получило обширное распределение и в отечественной литературе, в связи с чем вычленялись, к примеру, правонарушения супротив интересов страны, правонарушения супротив интересов сообщества и правонарушения супротив частногражданских интересов.
Кроме указанных 2-ух более нередко встречающихся подходов в летописи развития уголовно-правовой идеи разрешено найти и наименее представительные сообразно числу приверженцев точки зрения на этот счет, в согласовании с которыми величались правонарушения муниципальные, правонарушения публичные, правонарушения семейственные, правонарушения супротив прав отдельных лиц, как телесных, этак и юридических, содержащиеся в грехах супротив личности и богатства. Упуская из виду заявочное пожелание целостности основания разделения, время от времени правонарушения делились на 5 групп: «преступления супротив прав отдельных лиц», «преступления супротив половой нравственности и семейства», «преступления супротив общества», «преступления супротив государства», «преступления супротив религии и церкви». Имелись любители(Ж. П. Марат)и восьмиразрядной классификации, какие сообразно целевой направлению давали, в частности, отделять правонарушения, водящие к смерти страны, наносящие урон законной власти, посягающие на собственную сохранность, на мораль, затрагивающие потерять честь единичного человека, подрывающие публичное покой, деликты супротив религии и остальные. Укажем еще и на позицию отдельных создателей, выступающих за надобность выделения ещё большего числа видов беззаконных посягательств: сообразно понятию П. Ц. Пусторослева, правонарушения и проступки супротив сохранности страны сочиняют одну группу; супротив неприкосновенности законного престижа либо законного господства правительственной власти - иную; супротив доброкачественности выполнения гос либо публичной службы - третью; супротив доброкачественности валютных символов - четвертую; супротив неприкосновенности веры либо религии человека - пятую; супротив неприкосновенности правового состояния личности - шестую; супротив жизни - седьмую; супротив телесной неприкосновенности - восьмую; супротив половой неприкосновенности - девятую; супротив свободы - десятую; супротив чести - одиннадцатую; супротив богатства - двенадцатую и т. д.
Наличие настолько широкого диапазона понятий о численности главных видов правонарушений было обусловлено комплексом обстоятельств. До этого только, непременно, перед нами аттестат такого, что само базу классификации посягательств - их направление - понималось в науке по-всякому. Со всей определенностью данное событие подтвердилось тогда, когда перед представителями теории уголовного права встала задачка осмысления в рамках учения о составе правонарушения мнения объекта посягательства. Её заключение требовало уяснения уже не столько специфики, насколько всеобщего в направлению беззаконных действий, осознания существования почти всех видов взаимосвязей(в том числе общественного и личного, фактического и юридического)в объекте правонарушения. Это видется более приметным в вначале существовавших представлениях об объекте правонарушения ?
К огорчению, в русской юридической литературе этот период развития учения об объекте правонарушения постоянно воспринимался и анализировался только через призму интересов классовой борьбы, сообразно схеме, в согласовании с которой вычленялись 3 главных шага формирования буржуазного сообщества, а стало существовать, и 3 шага в развитии концепций объекта правонарушения:

Выдержка

1. 2 Публичные дела как предмет преступления

Ориентируясь на марксистско-ленинское миропонимание, русская уголовно-правовая дисциплина брала на оружие концепцию, сообразно которой предмет правонарушения имеется публичные дела. В юридической литературе нередко утверждалось, что такое заключение трудности является полностью обоснованным, принципиально новеньким, исключительно применимым, признанным, подходящим взорам законодателя, имеющим принципиальное смысл для уяснения сущности правонарушения, и т. п. Беря во внимание, что и сейчас такового рода интерпретация объекта правонарушения продолжает сохраниться главенствующей, осмотрим более принципиальные расположения предоставленной концепции, в том числе и под углом зрения её новизны.
В данной связи уместно сделать свой выбор до этого только с тем, насколько конкретно объектов предполагается в каждом раздельно взятом правонарушении в случае, когда объектами правонарушений усматриваются публичные дела. Не имея в виду этак именуемое разделение объектов правонарушения сообразно горизонтали, т. е. на главный, доп и добровольный, уместно припомнить, что в досоциалистической литературе говорилось о выделении конкретного(ему наносится определенный физический, телесный и т. п. урон)и опосредованного(принесение ущерба ввиду нарушения закона, нормы права, субъективного права)объектов посягательства. В интересующей нас концепции еще вычленяется конкретный предмет(он именуется и иначе: «конкретный», «индивидуальный» и т. п. )правонарушения, однако уже в одном ряду не с опосредованным, а с родовым(групповым, особым и т. п. )и всеобщим(генеральным)объектом. Ежели само сообразно себе отгораживание конкретного и опосредованного объектов правонарушения тут колебаний не вызывает, как, вообщем, и сознание двоякого рода направлению всякого посягательства, то употребительно к этак прозываемою классификации сообразно вертикали(на конкретный, наследственный и совместный объекты посягательства)мрачным остается основное: насколько объектов - один либо некоторое количество - мыслится в каждом непосредственно абсолютном правонарушении. Заетим, что стиль идет не элементарно о численности членов разделения, а о принадлежности всех их либо лишь неких(к примеру, конкретного объекта)раздельно взятому посягательству.
Высказываемая и сейчас убежденность в том, что «трехзвенная классифицирование имеется конструкция, существовать может, и не полностью завершенная, однако все же соответственная требованиям- логики», просит особенного упора на исходных посылках предоставленного разделения, не имеющего аналогов в остальных науках. Ежели осуждать сообразно более распространенной в юридической литературе аргументации допустимости вычленения конкретного, родового и всеобщего объекта правонарушения, то имеется значение направить интерес на последующие суждения Н. А. Беляева: «Совокупа публичных отношений, - строчит он, - определенное целостность явлений, владеющих общей сущностью. Отдельные явления либо группы явлений, входящие в эту общность, имеют свою специфику. А это означает, что совокупа публичных отношений может существовать предметом научно обоснованной и логически завершенной классификации на складе марксистско-ленинского расположения о соотношении всеобщего, особого и единичного. Классифицирование объектов посягательства как всеобщего(вся совокупа оберегаемых уголовным законодательством публичных отношений - сплошное), родового объекта(отдельные схожие группы публичных отношений - особое)и конкретного объекта(конкретное публичное известие - отдельное)полностью подходит потребностям логики. О числе членов такового разделения время от времени высказываются и другие точки зрения. Этак, сообразно понятию Н. И. Коржанского, их не 3, а 4:
1)совместный(совокупа социалистических публичных отношений, оберегаемых уголовным законодательством);
2)наследственный(отдельная группа однородных публичных отношений, элементов определенную область публичной жизни - собственность, личность и т. п. );
3)видовой(публичные дела 1-го вида - жизнь, собственная собственность)и
4)конкретный предмет(конкретное изображение публичных отношений предоставленного вида - жизнь Иванова И. И. , собственность Петрова Е. Е. и т. п. ). Примечательно, но, что те, кто предпочитает распознавать большее численность членов разделения, в обосновании его научной обеспеченности ссылаются «на соотношение законам логики и ваимосвязи философских категорий всеобщего - особого - единичного».
Но о каком согласовании может идти стиль, когда в юридической литературе в конкретном объекте правонарушения(отдельное)предлагается видеть составную дробь родового объекта(особое), а в крайнем - составную дробь всеобщего объекта(сплошное), в то время как с точки зрения философии не отдельное обязано ходить долею особого и всеобщего, а, против, особое и сплошное постоянно числились элементами единичного?Недостает нищеты обосновывать бесспорное: разговаривая об общем, родовом и конкретном объекте посягательства, юристы в предоставленном случае предполагают практически взаимозависимость другого категориального ряда: цельного и доли, либо, поточнее, системы, подсистемы и вещества. С позиций взаимосвязи данных категорий вся совокупа объектов правонарушений обязана рассматриваться не как разряд(совместный)объекта посягательства, а в качестве некой системы(совокупы, множественности)объектов в составе которой имеют все шансы существовать выделены определенные подсистемы и составляющие(доли). Роль подсистем, разумеется, играют объекты видов правонарушений, однородных сообразно направлению посягательств. Предмет раздельно взятого правонарушения выступает как вещество системы объектов в целом и сразу некий её подсистемы. Непременно, нас не имеют все шансы не занимать взаимосвязи вещества, под системы и в целом всей системы объектов посягательств. Однако выделение различных качеств разбора системы, её вертикальных связей ни малейшего дела к классификации как способу научного знания не владеет и в принципе обладать не может, так как в ней исследователя интересуют взаимосвязи другого плана - вертикальные, т. е. меж членами разделения. Беря во внимание, что система в целом нигде и никем не величалась видом сообразно отношению к подсистеме, а хозяйка подсистема - видом сообразно отношению к её единичным элементам, нужно со всей определенностью установить: с позиций той взаимосвязи(цельного и доли, либо системы, подсистемы и вещества системы), которая в реальности имеется в виду сторонниками разделения объектов правонарушения сообразно вертикали, ни о какой-никакой классификации объектов правонарушения произносить не приходится вообщем.
Из произнесенного, естественно, не следует, что при разборе мнения объекта правонарушения закономерности взаимосвязи категорий всеобщего, особого, единичного и единичного(время от времени в философской литературе особо указывается на категорию повального)не имеют все шансы существовать применены совсем. Принципиально принципиально, но, в этом плане не забрасывать до этого только о том, что всеобщим в традиционной теории именуют знак настоящего, имеющегося в пространстве и времени объекта, пребывающего в отношении схожести к признаку сообразно последней мерке ещё 1-го класса. Знак, похожий с признаками всех объектов этого класса, - строчит Г. Д. Левин, - именуют повальным. Единичное - это знак, хороший от признаков всех объектов предоставленного класса, а особое - знак, похожий с признаками одних и хороший от признаков остальных объектов этого класса. Сами же предметы, воплощающие диалектическое целостность единичных и общих(особых и повальных)признаков, не имеют все шансы существовать наречены ни единичными, ни особыми, ни повальными. Для их есть ещё одна, 5-ая категория «отдельное». Не считая такого, необходимо сообразовываться и с иным обширно популярным расположением: выступая признаками, чертами какого-нибудь единичного, каждое сплошное, особое и единичное есть постоянно не без помощи других, а в неразрывной связи с единичным, как его дробь, сторона, знак и т. п. К огорчению, пара данных методологических запросы упускают из виду любой раз, как при обосновании научной обеспеченности вычленения всеобщего, родового и конкретного объектов правонарушения обращаются к взаимосвязи философских категорий всеобщего, особого, единичного.
Не лишь закономерности данной взаимосвязи, однако и закон логики об обратном соотношении меж вхождением и объемом мнения предоставляют базу ратифицировать, что в объектах правонарушений необходимо распознавать симптомы, характерные объекту только 1-го правонарушения, объектам некой группы правонарушений и объектам всей совокупы правонарушений.

Литература

1. Беккариа Ч. О грехах и наказаниях. М. ,1940.
2. Бернев А. Учебник уголовного права. Т. 2. СПб. , 1967.
3. Бушуева Т. А. Конструкция уголовно-правового способа и её смысл для определения эффективности уголовного права//Трудности правового регулирования вопросцев борьбы с преступностью. Владивосток. 1997.
4. Галиакбаов Р. Р. Уголовное преимущество Русской Федерации. Обшая дробь: конспекты лекций и другие материалы. Краснодар, 2007.
5. Демидов Ю. А. Соц важность и критика в уголовном льготе. М. , 2001. С. 32-50.
6. Каиржанов Е. Интересы трудящихся и криминальный закон. Алма-Ата, 1973.
7. Коржаснкий Н. И. Предмет правонарушения и объект уголовно-правовой охраны. М. , 1980.
8. Курс русского уголовного права. В 6 т. Дробь Общественная. Т. 2. Грех. М. , 1970.
9. Курс уголовного права. Общественная часть/Под ред. Н. Ф. Кузнецовой, И. М. Тяжковой. Т. 1. М. , 1999.
10. Левин Г. Д. Диалектико-материалистическая концепция повального. М. , 1987.
11. Ляпунов Ю. И. Социальная угроза действия как всепригодная категория русского уголовного права: учебное вспомоществование. М. , 1989.
12. Мальцев В. В. Неувязка уголовно-правовой оценки общественно опасных последствий. Саратов, 1989.
13. Михлин А. С. Последствия правонарушения. М. , 1969.
14. Наумов А. В, Осуществление уголовного права и активность следователя. Учебное вспомоществование. Волгоград, 1993.
15. Наумов А. В. Русское уголовное преимущество. Общественная дробь: Курс лекций. М. , 1996.
16. Неклюдов Н. А. Управление к Особой доли российского уголовного права. СПб. , 1997.
17. Ной И. С. Уголовное правоотношение. Саратов. 1999.
18. Пусторослев П. П. Российское уголовное преимущество. Особая дробь. Вып. 1. СПб. , 1913.
19. Райбекас А. Я. Вещица, качество, известие как философские категории. Томск, 2000.
20. Ривлин А. Л. Об уголовных-правовых и уголовно-процессуальных отношений//Правоведение. 1999. №2.
21. Русское уголовное преимущество: Курс лекций. Т. 1. Преступление/Под ред. А. И. Коробеева. Владивосток, 2000.
22. Самошин П. И. Целостность уголовно-правовых отношений//Русское правительство и преимущество, 1981. №1.
23. Русское уголовное преимущество. Дробь Общественная: учебник/Отв. Ред. Б. В. Здравомыслов, М. А. Гельфер. М. , 1992.
24. Таганцев Н. С. Российское уголовное преимущество: Лекция. Дробь Общественная. Т. 1. , 2000.
25. Тоболкин П. С. Соц предопределенность уголовно-правовых норм. М. , 2002.
26. Тоболкин П. С. Соц предопределенность уголовно-правовых норм. Свердловск, 1991.
27. Уголовное преимущество Рф. Общественная дробь: учебник/Отв. ред. Б. В. Здравомыслов. -М. , 2000.
28. Уголовное преимущество. Общественная дробь: учебник/ Под ред. В. Н. Петрашова. М. , 1999.
29. Фролов Е. А. Предмет и беззаконные последствия при посягательствах на социалистическую собственность// Эксперты труды Свердловского юридического ВУЗа. Вып. 8. Свердловск, 1968.
30. Шаргородский М. Д. Объект и система уголовного права. М. , 2001.
31. Яцеленко Б. В. Суть уголовного права. Лекции. М. , 2001.

Больше работ по теме: