Поверка состояния информационной безопасности и совершенствование комплексной системы защиты от информационных угроз на предприятии ЗАО "Абсолют"

 

Оглавление

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА I. Прозвища как объект ономастических исследований

.1 Прозвище как компонент ономастического поля

.2 Прозвище как тип антропонима

.3 Из истории термина «прозвище»

.4 История изучения прозвищ в русском языке

.5 Типология прозвищ в русистике

Выводы

ГЛАВА II. Особенности региональных кубанских прозвищ: семантика, структура

.1 Классификация региональных прозвищ с точки зрения сфер употребления

.2 Группы региональных прозвищ с позиции экстенсионала

.3 Группы региональных прозвищ образованные «от языка» и «от реалий»

.4 Формальные (структурные, словообразовательные) признаки региональных прозвищ

Выводы

ГЛАВА III. Соотношение региональных кубанских прозвищ с общерусской антропонимической системой

.1 Россиеведческий аспект лексикографирования прозвищ

.2 Региональный аспект лексикографирования прозвищ

.3 Интра- и экстралингвистическая системность общерусских и кубанских прозвищ

.4 Соотношение кубанских и общерусских прозвищ в словарях

Выводы

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Введение

Данная работа посвящена исследованию системы прозвищ русского языка и её регионального кубанского варианта (по материалам словарей прозвищ).

Важность номинации, поиска вербального соответствия тому или иному объекту действия для познания окружающего мира и осознания себя в нём трудно переоценить. «Наименование лица, как свидетельствует анализ его семантики и функционирования, занимает особое положение в системе языка, так как оно номинирует субъект языкового общения» [Катермина 2004: 257].

Антропонимика (от греч. Anthropos - человек и ?nyma - имя) - раздел ономастики, изучающий антропонимы - собственные именования людей: имена личные, патронимы (именования по отцу), фамилии, родовые имена, прозвища и псевдонимы (индивидуальные или групповые), криптонимы (скрываемые имена), антропонимы литературных произведений (литературная антропонимика), героев в фольклоре, в мифах и сказках [Тупиков 1903: 101].

Антропонимика разграничивает народные и канонические личные имена, а также различные формы одного имени - литературные и диалектные, официальные и неофициальные. Она изучает информацию, которую может нести имя характеристику человеческих качеств, связь лица с отцом, родом, семьей, информацию о национальности, роде занятий, происхождению из какой-либо местности, сословия, касты. Антропонимика имеет в качестве объекта изучения функции антропонима в речи (номинацию, идентификацию, дифференциацию), смену имен, которая связана с возрастом, изменением общественного или семейного положения, жизнью среди людей другой национальности, вступлением в тайные общества, переходом в другую веру, табуированием и др. [Веселовский 1974: 183]

Предметом теоретической антропонимики являются закономерности возникновения и развития антропонимов, их структура, антропонимическая система, модели антропонимов, исторические пласты в антропонимии того или иного этноса, взаимодействие языков в антропонимии, универсалии. Теоретическая антропонимика применяет те же методы исследования, что и другие разделы ономастики. При этом учитываются особые условия, мотивы и обстоятельства именования людей - социальные условия, обычаи, влияние моды, религии и т.д. Прикладная антропонимика изучает проблемы нормы в именах, способы передачи одного имени в разных языках; способствует созданию антропонимических словарей.

Антропонимика тесно связана с историей, этнографией, географией, антропологией, генеалогией, литературоведением, фольклористикой, культурологией. Антропонимика вычленилась из ономастики в 60-70-х гг. 20 века, однако целый ряд проблем рассматривается комплексно. До 60-х гг. 20 века вместо термина «антропонимика» многими исследователями использовался термин «ономастика» [Подольская 1990: 37].

В структуре ономастического поля (антропонимического субполя) прозвища относят к периферийной зоне. Эта периферия поддерживается наибольшей (среди антропонимов) близостью к апеллятивной лексике, от которой имена производны.

Актуальность исследования. Прозвища наименее изучены в ряду других антропонимов, в связи с чем любое масштабное исследование вносит достаточно существенный вклад в теорию их образования и функционирования. До настоящего времени вопросы о генезисе прозвищ, их коммуникативном статусе, структурных и семантических моделях, привлекающие внимание антропонимистов, не разработаны детально и не обобщены в том объеме, чтобы можно было говорить о прозвищах как о специальной антропонимической категории с учетом лингвистической, функционально-семантической, социальной и культурологической сторон.

Между тем всестороннее комплексное рассмотрение прозвищ как объекта лексикографии, проводимое на общерусском и региональном материале, существенно пополняет теоретические сведения об этом виде личностного идентификатора как разновидности антропонимической лексики.

Значительный интерес представляет лексикографирование современных прозвищ. Проблема возникает уже на уровне выбора их толкования, в силу специфики лексического значения у собственных имен. Не решены конкретные вопросы различения прозвищ-омонимов и прозвищ-многозначных слов.

В связи с вышесказанным считаем актуальным исследование системы прозвищ как объекта лексикографии. Более активно прозвища бытуют в малом социуме (семье), среди школьников и студентов, в узкопрофессиональных коллективах, в среде криминогенных и околокриминогенных элементов. Прозвища разнообразны по семантике основ, структурным моделям, способам номинации. С точки зрения функционирования интересны прозвища в сельской местности, где люди поколениями знают друг друга. Некоторые обозначения имеют диалектные основы, формирующие «лицо» региона.

Выявление системного характера частного, регионального варианта прозвищ может быть осуществлено лишь при сравнении его с данными более крупного целого, каким является система прозвищ всего русского языка. Современная система прозвищ в русском языке сложилась в процессе перегруппировки таких видов антропонимов, как личное имя, фамилии, отчества. Именно это обусловило её своеобразие в плане формы и семантики, более тесную связь с обозначениями реальных личностей (реальную мотивацию). Все вышесказанное определило специфику данного исследования.

Опираясь на материалы словарей прозвищ, можно выявить их языковую и социальную роль в бытовой коммуникации современного общества, связь с историческими и культурологическими традициями номинации, сложившимися в русскоязычном социуме.

Цель работы. Основная цель нашей работы - выявление особенностей регионального кубанского варианта в сравнении с системой прозвищ русского языка на материале лексикографии начала ХХI века.

Задачи исследования:

• Выявление специфики прозвищ как системной единицы антропонимии;
• Выявление структурно-семантических и функциональных особенностей кубанских прозвищ;
• Анализ состояния лексикографирования прозвищ русского языка с позиций россиеведческого и регионального направлений;
• Сопоставление содержания и структуры онимов, отраженных в общерусском и региональном кубанском словарях прозвищ.

Для решения поставленных задач в работе применялись следующие методы и приемы исследования:

метод систематизации и классификации материала;

описательный;

сопоставительный;

метод компонентного анализа.

Объектом исследования данной работы является корпус индивидуальных, семейно-родовых и коллективно-территориальных русскоязычных прозвищ.

Предметом исследования стал комплекс системных признаков прозвищ (семантических, структурных и функциональных), представляющий интерес для современной антропонимической лексикографии.

Источниками исследования послужили словари прозвищ: «Большой словарь русских прозвищ» Х. Вальтера, В. М. Мокиенко [Вальтер, Мокиенко 2007: 704] (далее - БСРП) и «Словарь прозвищ жителей г. Славянска-на-Кубани и Славянского района Краснодарского края» М. Ю Беляевой, И. В. Буряк [Беляева, Буряк 2008: 130] (далее - СПС). БСРП избран в качестве образца общерусской прозвищной лексикографии, СПС представляет региональную кубанскую лексикографию.

Новизна исследования связана с выбором сопоставительного аспекта исследования, а также источников материала ? новейших собраний прозвищ (2007, 2008 гг.), не имеющих аналогов в общерусском и местном (Славянский район Краснодарского края) масштабах. В сборе лексического материала для СПС автор работы принимал личное участие (сбор прозвищ жителей ст. Петровской Славянского района).

Апробация. Материалы и выводы работы были представлены в форме докладов и сообщений на международных, всероссийских, внутривузовских научно-практических конференциях; выводы опубликованы в форме научных статей.

. Резник, Е. А. Прозвища учащихся 6-7 классов средней общеобразовательной школы № 31 станицы Петровской Славянского района / Е. А. Резник // Сборник материалов Всероссийской студенческой научно-практической конференции «Кирилло-Мефодиевские чтения» 22 - 24 мая 2007 г. - Славянск-на-Кубани: Издательский центр СГПИ, 2008. - С.120 - 123;

. Беляева, М. Ю, Резник, Е. А. Личность жителя Кубани сквозь призму прозвищ / М. Ю. Беляева, Е. А. Резник // Проблемы общей и региональной ономастики: Материалы VI Всероссийской научной конференции. - Майкоп: Изд-во АГУ, 2008. - С. 140 - 143;

. Резник, Е. А. Модели семейных прозвищ жителей ст. Петровской Славянского района / Е. А. Резник // Традиционная культура славянских народов в современном социокультурном пространстве: материалы V Международной научно-практической конференции, 8 - 9 августа 2008г., г. Славянск-на-Кубани: в 2 ч. Ч. 1.: разделы: I - IV / под ред. А. П. Садило; Славянский-на-Кубани государственный педагогический институт. - Славянск-на-Кубани: Издательский центр СГПИ, 2008. - С. 177 - 180;

. Резник, Е. А Лексикография региональных кубанских прозвищ / Е. А. Резник // Современные кубанские говоры и проблема их лексикографического описания: Сб. материалов межвуз. научно-практической конференции. Армавир, 26 ноября 2008. ? Армавир: Изд-во Армавир. гос. пед. ун-та, 2008. - С. 80 - 84.

Работа была отмечена дипломом третьей степени на Краевом конкурсе на лучшую научную и творческую работу среди студентов высших учебных заведений Краснодарского края за 2008 год.

Практическая значимость работы заключается в возможности использования материала и выводов данного исследования в практике преподавания русского языка в средней образовательной школе при изучении разделов «Лексикология», «Морфемика, Словообразование», в кружковой работе, в том числе по краеведению. В вузовской практике данные методической базы задействованы при знакомстве с вышеупомянутыми разделами современного русского языка, а также в спецкурсах и семинарах по ономастике.

Структуры работы. Работа состоит из «Введения», трёх глав «Прозвища как объект ономастических исследований», «Особенности региональных кубанских прозвищ: семантика, структура», «Соотношение региональных кубанских прозвищ с общерусской антропонимической системой», «Заключения» и списка использованной литературы, который насчитывает около 70 источников.

Глава 1. Прозвища как объект ономастических исследований

1.1 Прозвище как компонент ономастического поля

Собственные имена в лексической системе русского языка образуют особую, уникальную подсистему со свойственными ей системообразующими факторами, а также закономерностями развития и функционирования в различные исторические периоды.

Описывая системность ономастической лексики, исследователи отмечают достаточно размытые иерархические отношения между разрядами, которые не поддаются четкому и однозначному структурированию. И между тем, системность ономастикона очевидна, и системный подход к изучению всех разрядов имен собственных стал в современной ономастике приоритетным [Фролов 2005: 7].

Понятие системности знаков в лингвистике последних лет прочно ассоциируется с понятием поля, распространяемого на все возможные и невозможные объекты.

Сложный комплексный характер объекта ономастических исследований обусловливает введение терминов ономастическое пространство и ономастическое поле.

Ономастическое пространство можно определить как «сумму имен собственных, употребляющихся в языке данного народа в определенный исторический период для именования реальных, гипотетических и фантастических объектов с учетом ограничения объема этого пространства заданными исследователем рамками отбора фактического материала» [Фролов 2005: 11].

Ономастическое пространство представляет собой полевую структуру с ядерными и периферийными разрядами онимов. Ономастическое поле, таким образом, понимается как определенным образом организованное некоторое количество элементов, единиц, внутри которого реализуются закономерности их систематизации и функционирования. Это упорядоченная иерархичная совокупность имен собственных [Королева 2002: 73-74].

Если учесть, что имя собственное по преимуществу есть антропоним, а прочие имена как бы уподобляются ему или приравниваются к нему, то центральное место в ономастическом пространстве (поле) следует закрепить за антропонимами. Околоядерное пространство (поле) представлено антропонимными разрядами (теонимами, мифонимами, зоонимами). Топонимия и космонимия имеют ядерно-периферийную репрезентацию в зависимости от таких экстралингвистических факторов, как величина именуемого объекта, степень известности имени собственного и др. Ядерно-периферийные отношения имеют место и внутри отдельных ономастических разрядов [Королева 2002: 74].

Антропонимы представляют собой часть ономастического поля.

До недавнего времени все собственные имена, включая антропонимы, воспринимались как разрозненные слова, которые можно выборочно, в зависимости от вкуса или лексикографических традиций, включить в словари. Но с 50-60-ых годов XX века онимическую лексику стали рассматривать как самостоятельную систему.

Под антропонимической системой понимают совокупность именования людей в языковом и национальном своеобразии.

Антропонимическая система современного русского языка трехчлена. Полное имя состоит из трёх основных элементов - имени (выбирается из ограниченного списка), отчества и фамилии (возможное число последних практически неограниченно). Кроме того, существуют такие разновидности имён, как прозвище, псевдонимы, гипокористики (ласкательные и уменьшительные имена) [Волкова 2007: 28] и др.

Прозвища, псевдонимы, уличные имена и фамилии относятся к периферии антропонимического поля (субполя), так как не являются обязательными для официального именования русского человека.

Особое место в антропонимических системах занимают прозвища.

В структуре антропонимического субполя прозвища относят к периферийной зоне. Среди антропонимов эта периферия поддерживается наибольшей близостью к апеллятивной лексике. Несмотря на то, что прозвища опираются на прямые значения апеллятивов, они всё же выступают как слова «со вторым художественным планом», как носители ассоциативного фона, вызывающего в сознании коммуникантов определённые образы и представления.

Прозвища ярко эмоциональны и экспрессивны, так как обладают эмоционально-оценочной функцией. Они наглядно демонстрируют процесс перехода познанных и отобранных фактов объективной реальности в эмоционально-оценочные художественные образы. В прозвищах постоянно осуществляется движение от конкретного к абстрактному и через него вновь к чувственно-конкретному, предметно зримому [Блягоз, Кириллова 2008: 143].

Семантика прозвищных наименований всегда хорошо «читаема», понятна окружающим - ведь прозвища для того и даются, чтобы обозначить и официально закрепить существующие качества, особенности человека, сделать их своеобразными «метками». Вместе с этим «метки» идентифицируют лицо лишь в определенном коллективе, иногда очень узком, за пределами которого они перестают действовать. Именно в коллективе «прозвищное самосознание» реализуется личностью наиболее ярко и активно; за пределами сообщества прозвище обычно уходит в пассив [Блягоз, Кириллова 2008: 144].

Системы прозвищ классифицируются учеными по различным параметрам, чаще всего по соотношению с денотатом, мотивированным признаком. Количество систематизированных групп при этом варьируется от двенадцати [Селищев 1968: 97 - 128] до трёх [Поротников 1970: 150 - 154].

По характеру экстенсионала выделяют следующие виды прозвищ: индивидуальные, групповые, профессиональные, возрастные, территориальные, социально-групповые [Чичагов 1959: 127].

В большинстве исследований анализируются индивидуальные и групповые системы прозвища. Значительное количество работ посвящено классификации прозвищ определённой (обычно узкой) территории (И. К. Линдеман, И. Ю. Чайкина, В. И. Тагунова, И. Ю. Карташева и др.).

В отличие от имён, прозвища зачастую прямо и непосредственно характеризуют человека, при этом отличительно и то, что прозвище не оглашается прямо, в отличие от имён, отчеств и фамилий, относящихся к официальной сфере употребления и не связанных с образными и эмоциональными переживаниями. Прозвища являются вторым именем, происхождение их мотивировано, а сами они представляют собой систему, не менее сложную, чем система имен.

.2 Прозвища как тип антропонима

Прозвище определяется как «название даваемое человеку по какой-нибудь характерной его черте, свойству» [Ожегов, Шведова 1997: 610]. «Прозывать, прозывать кого, называть, именовать, давать кличку, назыв или приименовывать, давать кличку добавочную к имени, прозванье или прозвище» [Даль 1882: 485].

Прозвища - неиссякающий источник неофициального именования русского человека - возникают и функционируют в определенной среде, особенно в сельской. В. К. Чичагов дает следующее определение прозвищам - «слова, даваемые людям в разные периоды их жизни по тому или иному свойству или качествам этих людей и под которыми они известны обычно в определенном часто довольно замкнутом кругу общества» [Чичагов 1959: 17 - 18]. Они являются ярким показателем отношений между коммуникантами. Именно коммуникация между людьми становится механизмом организации социальных отношений, средством влияния общества на личность. Социально-различительная функция наиболее ярко реализуется именно в системе прозвищ [Данилина 1979: 281].

По мнению Ю. А. Карпенко, «прозвища ярко эмоциональны и экспрессивны, ибо обладают эмоционально-оценочной функцией. Они наглядно демонстрируют процесс перехода познанных и отобранных фактов объективной реальности в эмоционально-оценочные художественные образы. Например, прозвище Букашка, данное человеку маленького роста, худенькому и мелкому по телосложению, не описывает внешность человека во всех признаках, а определяет ее через другое существо - в данном случае букашку. Из лексического значения слова букашка берется признак - малые размеры, и на основе выдвижения этого признака слово преобразовывается в прозвище, приобретает обобщенность. Но в то же время прозвище не превращается в абстрактное понятие, оно сохраняет предметность и зримость образа, поскольку качество человека обозначено через конкретный и знакомый коллективу, воспринимающих предмет. Так в прозвищах постоянно осуществляется движение от конкретного к абстрактному и через него вновь к чувственно-конкретному, предметно зримому» [Карпенко 1986: 35].

Данные онимы активно формируют особое «прозвищное самосознание» индивидуума, которое создает в целом благоприятную среду для актуализации самообразовательной и самовоспитательной деятельности человека, особенно молодого, его становления как личности.

Очень важно, что, получая прозвище, человек обретает «ближайшее и наиболее очевидное для других и для себя самого (хотя и не постоянное, изменчивое) средство постижения своей качественной определенности в мире. Оно выступает в роли того «прямого» и «точного» зеркала, благодаря которому лицо обретает возможность наконец-то увидеть себя так, как его видят все окружающие, и утвердиться в соответствующем качестве» [Берестнев 1997: 31].

Семантика прозвищных наименований обычно понятна окружающим, закрепляет существующие качества, особенности человека, делает их своеобразными «метками». Вместе с этим «метки» идентифицируют лицо только в определенном коллективе, иногда очень узком, за пределами которого они перестают действовать. Именно в коллективе «прозвищное самосознание» реализуется личностью наиболее ярко и активно; за пределами сообщества прозвище обычно уходит в пассив [Ардеева 1977: 84].

.3 Из истории термина «прозвище»

В настоящее время термин «прозвище» однозначен и употребляется всеми исследователями для передачи понятия, определяющего дополнительное, неофициальное именование человека: «Прозвища - слова, даваемые людям в разные периоды жизни по тому или иному свойству или качеству этих людей и под которыми они известны обычно в определенном часто довольно замкнутом кругу общества» [Чичагов 1959: 17]. «Прозвище - имя, приобретаемое отдельным лицом, семьей, целым коллективом, под которым они известны в определенной социальной среде» [Тропин 1961: 89].

Лексема «прозвище», естественно, еще не терминологизированная, впервые засвидетельствована в памятниках письменности XII века в значении «название»: «Ц(е)рк(о)вь… в имя с(вя)т(о)го Спаса Преображения Новегороде на горе, а прозвище Нередице» [Срезневский 1893-1903: 201]. Слово было малоупотребительным до XVI века, но с этого времени его активность резко возрастает. Судя по материалам источников XVI-XVII веков, периода самой высокой частотности бытования слова, расширяется со временем и его семантическая структура.

Помимо старого значения «название», в памятниках деловой письменности (в книжно-славянских текстах прозвище имеет единичные фиксации) появляется ряд новых: 1. «Имя лица»: «Девица Марьица прозвище Люба» [Готье 1912: 61]. 2. «Именование в целом». Так, в новгородских кабальных книгах под 1605 годом записан Истомка Мороз, который далее именуется как «прозвище Истомка негодяев сын» [Новгородские кабальные книги 1936: 101]. Общий контекст и позиция рассматриваемого слова «прозвище» позволяет определить именного такое его толкование, хотя оно, и не засвидетельствовано историческими словарями. 3. «Отчество»: «Жилец Дружина прозвище Максимов сын» [Акты социально-экономической истории северо-восточной Руси конца XVI - начала XVII вв. 1964: 241].

Значение «отчество» у лексемы прозвище также не зафиксировано историческими словарями. Есть контексты, в которых значение слова «прозвище» реализуется достаточно четко и однозначно: «Преставися уденти княгини прозвище ей бысть литовское Августа, а во святьм крещении Анастасиа [Никоновская летопись 1345 г.]. Исторические словари часто не строго определяют значение лексем прозвище «название, наименование; имя, прозвище» [Словарь древнерусского языка XI-XVII вв. 1995: 226]. 4. «Дополнительное именование лица, часто экспрессивного характера, близкое к современному толкованию термина прозвище»: «Старица Олена прозвище Козья Головка; «Повар Гришка прозвище Пузырь» [Приходно-расходные книги Болдина Дорогобужского монастыря 1555-1607, 1923: 331]. 5. «Фамилия»: «И черкая всех переписать имяны со отцы и прозвищи и что у них детей» [Материалы для истории колонизации и быта степной окраины Московского государства в XVI-XVIII столетиях. 1886: 621].

Итак, слово «прозвище» в XVI-XVII веках обладало весьма разветвленной семантической структурой и поэтому достаточно широко вступало в синонимические отношения: прозвище-имя (прозвать-имя), прозвище - название (прозвать-назвать), прозвище - прозвать и др. Учёные пытаются выяснить, почему за словом прозвище закрепилось и терминологизировалось именно значение «дополнительное экспрессивное наименование.

Судя по материалам письменных памятников, наиболее активными в XVII-XVIII веках были два значения лексемы прозвище: 1 - современное значение, 2 - значение «фамилия». Как известно, Петр I ввел в обиход само слово «фамилия», которое постепенно (в начале XVIII века было заимствованно со значением «семья, род») закрепилось как «прозвище целого рода, передающееся от родоначальника к его потомкам» [Балов 1896: 96]. К концу XVIII века слово прозвище в роли наследственного официального именования человека было вытеснено. Таким образом, во второй половине XVIII века мы встречаем рассматриваемую в основном уже только в контекстах, подобных следующему: «Жениху… дайте обидное и смешное прозвище» [Балов 1896: 96].

Все рассмотренные процессы нашли отражение в материалах первых лексиконов и словарей.

Так, уже в Лексиконе Э. Вейсмана (1731), в Российском Целлариусе (1771 г.) сделаны попытки разграничить слова «имя» и «прозвище» путем подбора различных синонимов: «имя» трактуется как название, наименование, «прозвище» как прозвание, дополнительное именование.

Первый словарь Академии Российской однозначно определяет прозвище, но через синонимы: «Назвище, название, данное от какого-либо качества душевного или телесного, либо по какому-либо делению». Толковый словарь засвидетельствовал современное значение, ставшее терминологическим, и произошло это в конце XVIII века.

В дальнейшем все лексикографические труды отмечают только современное значение слова прозвище: «Прóзвище - название, данное человеку в шутку, в насмешку и т. п. (обычно содержащее в себе указание на какую-либо заметную черту его характера, наружности, деятельности и т. п.)». [Агеева 1994: 32-37]. Это же значение представлено и в Словаре ономастической терминологии: «Прозвище - вид антропонима, дополнительное, неофициальное имя, данное человеку окружающими людьми» [Подольская 1976: 114].

Лексемы «прозвание» и «наименование» уходят в пассив. Последнее в настоящее время лексикографическими источниками не отмечается; слово «прозвание» дается как устаревшее и областное [Ушаков 1939: 151].

1.4 История изучения прозвищ в русском языке

Первые попытки охарактеризовать прозвища были предприняты П. Д. Дилакторским [Дилакторский 1894: 49] и И. К. Линденманом [Линдеман 1903: 161] в конце XIX - начале XX веков. Однако работы эти скорее описательного характера, в них еще нет попыток классификации прозвищ, их функций в системе именования. Так, например, П. Д. Дилакторский проводит несколько легенд, которые, возможно могут быть причиной происхождения прозвища телятники (так называли жителей г. Вологды).

Особенный интерес к проблеме прозвищ возникает в 50-70-е годы ХХ века. В это время одно за другим выходят исследования прозвищ, в которых материал не просто описан, но и подвергается анализу. Исследования условно можно разделить на две группы. К первой относятся работы, в которых исследователи пытаются определить само понятие «прозвище»; ко второй - те, где авторы касаются истории происхождения прозвищ [Зинин 1970: 87].

Самым древним термином следует считать «имя», которое до 15 века употреблялось в самом широком значении. Человека, как и многие предметы, могли именовать, нарекать, называть, прозывать. Таким образом, у слова имя была «богатая синонимическая замена» [Зинин 1970: 89]. В XVIII - XIX веках происходит определенное дифференцирование при именовании, В. И. Даль отмечал: «Имя предмета - название; Имя животного - кличка; Имя человека - собственное имя, ангельское, крестное и рекло, которое встарь не оглашалось» [Даль 1903-1909: 43]. Словарь Ушакова дает следующее определение прозвищу: «название, данное человеку помимо его имени и содержащее в себе указание на какую-нибудь черту характера, наружности, деятельности данного лица»; словарь синонимов под ред. А. П. Евгеньевой - «название, указывающее на какую-либо черту, особенность и данное кому-либо в шутку, в насмешку». [Евгеньева 2003: 447]

Исследователи до сих пор не пришли к единому мнению, что следует понимать под термином «прозвище». Г. О. Винокур в статье «О некоторых явлениях словообразования в русской терминологии» определил прозвище как термин, которому не свойственна «интеллектуальная чистота» [Винокур 1939: 3], то есть отрешенность от образных и эмоциональных переживаний, «обычно сопутствующих обиходному словоупотреблению» [Ушаков 1976: 161]. Е. Ф. Данилина любые образования, которые связаны каким-либо образом с личным именем (то есть с именем церковным), считает вариантом самого имени. По ее мнению, образования типа Марго от Маргарита - формы первичного имени (церковного, канонического) [Данилина 1970: 279]. З. П. Никулина относит образования типа Сорока от Сорокин к прозвищам, но полагает, что в семантическом плане они, в общем, не мотивированы [Никулина 1980: 117].

Большинство исследователей сближает то, что все они дают прозвищам негативную окраску, то есть почти все исследователи, бесспорно, относят к прозвищам шутливую, насмешливую характеристику именуемого лица. В качестве определения прозвищ многие исследователи используют дефиниции словарей. Однако Д. Н. Ушаков отмечает, что не всегда учитывается тот факт, что словари ориентируются в большинстве своем на художественную литературу, в которой прозвища, в первую очередь, являются насмешливой характеристикой персонажей [Ушаков 1978: 160].

Подобные разногласия исследователей возникают не только по поводу сущности прозвища, но и в вопросах, касающихся их истории, происхождения.

Некоторые исследователи полагают, что все народные имена ранее имели официальный статус. Эту точку зрения разделяют А. В. Суперанская [Суперанская 1973: 26], В. А. Никонов [Никонов 1974: 100], С. И. Зинин [Зинин 1970: 90]. Другие исследователи, среди которых В. К. Чичагов, А. М. Селищев, полагают, что народные имена не фиксировались в документах о рождении, являлись прозвищными по своей природе и мотивировке, следовательно, вторичны по отношению к церковному имени.

А. М. Селищев в статье «Происхождение русских фамилий, имен, прозвищ» выделил 19 мотивировок, благодаря которым могли возникнуть прозвища, как предшественники фамилий [Селищев 1984: 97 - 128]:

) обстоятельство появления нового члена семьи. Например, Найден (ребенок был найден или его подкинули);

) профилактические (т.е. одна из функций заговорная (т.е. имя как оберег), например: Бессон, Горе;

) семейные отношения (порядок и время рождения), например: Первой;

) внешний вид (физ. Недостатки), например: Беззуб;

) свойства (например: Балуй);

) социальное и экономическое положение (Селянин);

) Профессия. Занятия. Должность (Дьяк);

) Пришельцы. Место происхождения (Несвой, Черной);

) Церковные отношения и элементы (Аминь);

) Насмешливые клички (Беспортошник);

) Животные (Баран);

) Птицы (Беркут);

) Насекомые. Пресмыкающиеся (Блоха);

) Рыба (Ерш, Окунь);

) Растения (Арбуз, Береза);

) Пища (Блин, Борщ);

) Имена и прозвища по разным предметам (Базар, Атлас);

) Татарские имена (Алей);

) Имя народа (Гречанин).

Классификация А. М.Селищева активно использовалась в работах более позднего периода, посвященных той же проблеме. Именно от этой работы часто отталкиваются исследователи, представляя свои классификации прозвищ.

1.5 Типология прозвищ в русистике

В. К. Чичагов различает среди прозвищ следующие объединения:

1)индивидуальные;

2)групповые;

3)профессиональные;

4)возрастные;

5)территориальные;

6)социально-групповые [Чичагов 1959: 120].

В большинстве классификаций обязательно представлены индивидуальные и групповые (в частности - территориальные) прозвища. Значительное количество работ посвящено классификации прозвищ на материале какой-нибудь одной территории: В. И Тагунова [Тагунова 1967: 191-193], И. Ю Карташева [Карташева 1984: 110], И. К. Линдеман [Линдеман 1903: 160-165], В. В Беланжес [Беланжес 1983: 49], Ю. И. Чайкина [Чайкина 1963: 56-58] и др.

Т. В. Банвалова выделяет прозвища с немотивированным значением (они утратили внутреннюю форму, чему способствовало исчезновение из словарного состава местных говоров, та ассоциация, которая служила основой для возникновения и функционирования прозвища) и мотивированным значением (они прямо и непосредственно характеризуют человека или характеризуют его благодаря переносному значению) [Банвалова 1976: 89].

Исследователь И. Ю Карташева в статье «Прозвища как явления русского устного народного творчества» отмечает, что у всех классификаций есть существенный недостаток - «они не учитывают художественный характер прозвищ, их способность менять в процессе бытования не только смысл, но и словесное оформление [Карташева 1985: 110-115]. С учётом этого, она предлагает следующее разделение прозвищ:

) Прозвища с факультативной образностью (вне фольклорного контекста они выступают как экспрессивно и образно нейтральные констатации фактов, в фольклорном тексте они приобретают образность). Например, казарменные, каменщики - прозвища жителей разных мест.

) Прозвища с имплицитной (то есть подразумеваемой) образностью (в них образ формируется не только на основе контекста, но и в связи с лексическим значением, экспрессивно-эмоциональной окраской составляющих их слов). Например, Селедка - прозвище худой женщины, Стальная душа - прозвище заводчиков в Туле.

) Прозвища с эксплицитной образностью (т. е. определенно выраженной), общий признак - двуплановость. Стык двух значений непосредственно реализуется в тексте прозвища. Например, Ваня-Носик - прозвище маленького старика с большим и загнутым кверху носом.

) Прозвища с динамичной образностью. В них образ разворачивается в тексте. Оценочная сторона прозвищ в силу более сложной структуры обладает большим смыслом, а само прозвище приближается к поговорке. Например, Лысковцы - народ честный, если не вор, то мошенник.

Хотя большинство работ, описывающих прозвищный материал, посвящены в основном индивидуальным прозвищам, однако в ряде исследований, анализируются и коллективные. Ю. Б. Воронцова [Воронцова 2002: 26] говорит о том, что уже Д. Е. Зеленин выделял коллективные прозвища и рассматривал их одновременно как явление языка, этнографии и фольклора. Учёный отмечал, что они интересны с исторической и с психологической точек зрения. Сама Ю. Б. Воронцова определяет коллективные прозвища следующим образом: «именования жителей какого-либо населенного пункта и региона, выполняющие характеризующую функцию» [Воронцова 2003: 2 - 5]. К коллективным прозвищам можно отнести и территориальные. А. Ф. Журавлев в статье «Этнография в прозвищах» [Журавлев 1984: 114 - 118] территориальные прозвища называл регионально-групповыми. Он отмечал тот факт, что у человека, кроме официальных имени и фамилии, записанных в паспорте, есть неофициальное прозвище. Так и у жителей различных мест, «наряду с точными, «паспортными» названиями типа москвичи, могут существовать и «неофициальные» названия. «Это тоже прозвища, но давались они не одному человеку, а населению целой деревни» [Журавлев 1984: 116].

Большинство работ, как уже отмечалось, посвящено именно индивидуальным прозвищам или их оценочным характеристикам. З. П. Никулина отмечает, что «это основная группа в прозвищном ономастиконе любого говора» [Никулина 1985: 111]. С. Г. Крыжановская считает, что «прозвища связаны с индивидуальными качествами людей» [Крыжановская 1984: 100].

Прозвища являются вторым, неофициальным именем, что отмечается почти всеми исследователями. Оппозиция «официальное - неофициальное» является разновидностью оппозиции «имя - прозвище». А. В Суперанская в статье «История сложения русских имен» отмечала, что «официальное имя - то, которое традиционно сложилось для фиксации в письменной форме», т.е. сейчас официальное имя есть имя паспортное - то, которое зафиксировано в официальном документе в той орфографии, что соответствует норме написания [Суперанская 1984: 121].

Выводы

Большинством учёных прозвище понимается как вид антропонима, дополнительное имя, данное человеку окружающими людьми в соответствии с его характерной чертой, сопутствующим его жизни обстоятельством или по какой-либо аналогии.

Прозвище входит в структуру ономастического поля (антропонимического субполя / подполя), занимая в нём периферийную область с точки зрения неуникального именования лица. Одновременно с этим, в неофициальной, тесной сфере общения роль прозвищ необычайно велика.

Изучением прозвищ занимались такие ученые как А. М. Селищев, А. В. Суперанская, Д. Н. Ушаков, В. К. Чичагов, З. П. Никулина, Е. Ф. Данилина, А. Ф. Журавлев, В. В. Беланжес и другие.

Проблематичен статус прозвищ в диахронии, разнообразны типологии этих онимов. Основание деления служат сферы использования прозвищ (семейно-родовые, коллективно-территориальные, лично-индивидуальные), их структура, семантика, эмоциональная нагруженность и др.

Большая часть исследований посвящена индивидуальным прозвищам.

Глава II. Особенности региональных кубанских прозвищ: семантика, структура

.1 Классификация региональных прозвищ с точки зрения сфер употребления

В результате анализа Словаря прозвищ жителей г. Славянска-на-Кубани и Славянского района Краснодарского края (СПС) были выявлены следующие группы прозвищ:

коллективно-территориальные (наименование группы лиц по месту жительства, образованные от официальных или неофициальных топонимов/микротопонимов);

лично-индивидуальные (прозвище, данное одному лицу);

семейно-родовые (прозвища, данные всей семье в целом, переходящие от поколения к поколению).

С точки зрения сферы употребления, объектов номинации существует различие таких групп, как

• традиционные русские деревенские и городские прозвища;
• прозвища школьных учителей и учеников,
• преподавателей и студентов вузов и техникумов;
• прозвища известных политических деятелей,
• популярных артистов, певцов и других знаменитостей;
• криминальные клички.

Понятно, что каждая из таких групп «прозвищной» лексики имеет свою функциональную, семантическую и стилистическую специфику и может изучаться и лексикографически описываться отдельно. При всех различиях этих групп языковых единиц они объединены общим категориальным признаком прозвища - вторичностью номинации, характерологической, а не назывной, номинативной функцией.

В региональном словаре зафиксировано 1600 прозвищных онимов (без учета их многозначности).

Самую большую группу составляют лично-индивидуальные прозвища: около 1500 единиц. На коллективно-территориальные приходится 54 единицы, семейно-родовые 46 единиц.

.2 Группы прозвищ с позиции экстенсионала

Общее имя не предназначено для референции: оно имеет смысл, то есть выражает некоторое свойство, но не имеет референтов. У общего имени есть экстенсионал - это множество всех потенциально возможных референтов, или иначе - множество всех объектов, для которых соответствующий предикат истинен.

Наблюдения над функционированием прозвищ в языке и речи показывают, что по особенностям реализации номинативной и идентифицирующе-дифференцирующей функций они неоднородны.

А. А. Белецкий, рассуждая о противоречивости антропонимической лексики, говорит об индивидуализирующих именах (называющих единичный, единственный, неповторимый факт действительности).

Мысль о семантической и функциональной негомогенности антропонимов нашла отражение в высказываниях А. Гардинера о «воплощенных» («телесных») и «развоплощенных» («бестелесных») именах собственных [Кронгауз 1987: 125-127] где воплощенные имена - это имена, прикрепленные к определенным конкретным объектам, а развоплощенные - это те же самые имена вне связи с конкретным денотатом.

Более обстоятельно проблема воплощенных и невоплощенных собственных имён рассматривается в связи с разработкой современной теории референции. М. А. Кронгауз, поставивший своей задачей уточнение понятия имени собственного путем описания свойств воплощенных и невоплощенных имен, описывает разные случаи их употребления в речи. Под «воплощенным» М. А. Кронгауз понимает имя, «которое связано с конкретным объектом, то есть «присвоено ему», «воплощенные имена жестко связаны с конкретным объектом, они обозначают сам этот объект или его свойства» [Кронгауз 1987, 125-127]. «Невоплощенные» имена собственные, по мысли М. А. Кронгауза, абстрагированы от свойств конкретного объекта и обладают свойством «иметь имя», употребляются в речи не как обозначение конкретного лица, а как условный языковой знак, средство именования, при этом «в экстенсионал невоплощенного имени собственного входят все носители данного имени» [Кронгауз 1987: 133].

По характеру экстенсионала выделены следующие виды региональных прозвищ: индивидуальные, групповые, профессиональные, возрастные, территориальные, социально-групповые. Наиболее распространёнными в нашем материале являются «воплощённые» прозвища, которые связаны с конкретным объектом и обозначают его свойства. К данному типу относятся лично-индивидуальные прозвища (1500 единиц). К прозвищам, которые не связаны с конкретным денотатом, примыкают все остальные представленные группы прозвищ (100 единиц).

2.3 Группы прозвищ образованные «от языка» и «от реалий»

Прозвища, зафиксированные в региональном словаре, можно разделить на две группы: прозвища, образованные «от языка» и «от реалий». К первой группе относятся отантропонимические - отыменные и отфамильные прозвища. Ко второй группе примыкают прозвища, мотивированные тем или иным свойством объекта номинации.

В составе семейно-родовых отантропонимических прозвищ, обнаруженных нами в СПС, выделяют следующие группы:

. Прозвища, образованные от личных имен:

Лю'ба, мн. Взр. ? взр. Семейн. Прозвище в нескольких поколениях семьи Любушкиных.

Матвеевы, -ых. Групп. Взр. ? взр. Прозвище членов семьи Корниенко, по имени деда Матвея.

Глебовские, -их. Групп. Взр. ? взр. Прозвище членов семьи Скиба, по имени деда Глеба.

В данной группе выделяют патронимические прозвища:

Степанята, -0. Групп. Взр. ? взр. Прозвище семьи Чуть, по имени отца ? Степана (ст. Петровская С);

Федькины, -ых. Групп. Взр. ? взр. Прозвище семьи Садовых, по имени деда Федора.

Макарцы'. Взр. ? взр. Колл. Так называли всех членов семьи по имени деда ? Макар.

матронимические (их очень мало):

Светиковы, -ых. Групп. Взр. ? взр. Прозвище семьи Каяковых по имени матери (Света).

Матрешки, -ых. Групп. Взр. ? взр. Прозвище семьи Кирилловых по имени бабушки (Мария, Матрёша) (ст. Петровская С).

. Отфамильные прозвища:

Савченковские, -их. Групп. Взр. ? взр. Прозвище членов семьи Лиштовых по фамилии "бабки".

Васики, -ов. Групп. Взр. ? взр. Прозвище членов семьи Федоренко по фамилии деда (Васи, Васика).

Лично-индивидуальные прозвища, образованные от языка, представлены следующими группами:

. Отыменные прозвища:

А'нгел, -а, жен. Шк. Прозвище от личного имени Ангелина;

Гаянёнок, -а, жен. Студ. Прозвище студентки по имени Гаянэ.

Игого'ша, -и, муж. Взр. ? детям. Шк. Ласк. Так называют парня по имени Игорь .

Ден, -а. муж. Шк. Прозвище ученика по имени Денис.

Ки'ра, -ы, муж. Шк. Прозвище от имени Кирилл.

Кося'к, -а, муж. Мол. Так называют парня по имени Константин.

Мо'ня, -и, жен. Взр. ? взр. Шутл. Прозвище от имени Марина; Марина обозначает "морская", море - моне (игра звуков);

БСРП, 376:

1.Ист. Мор. Фам. Шутл. Прозвище мичмана М. Н. Шелашникова, служившего на эсминце "Громкий", погибшего 15 мая 1905 г.;

Екатеринб. Прозвище (1899 г.).

Нино'нка, -и. Прозвище девочки по имени Нюра (от Анна).

Ро'дя, -и, муж.

1.Шк. Шутл. Прозвище по имени Родион;

2.Взр. ? детям. Так называют дома родственники.

.От "родной, милый человек";

БСРП, 473.

Ро'мбик, -а, муж Шк. Прозвище человека по имени Роберт.

Снег, -а, жен. Прозвище от личного женского имени ? Снежана.

Тёмыч, -а, муж.. Взр. ? взр. Прозвище от имени Тёма (Артем).

Фи'ля. См. Филипок;

Отин, 362: Производная разговорная форма от личных мужских имен Филипп, Филимон;

Простофиля;

Мордофиля 'бестолковый человек'.

БСРП, 564:

1.Шк. Прозвище мальчика по имени Филипп;

2.Пренебр. Филипп Киркоров;

.Прозвище старшеклассника или мужчины по фамилии Филатов;

.Прозвище молодого человека по фамилии Филимонов;

.Кубан. Прозвище человека по фамилии Филичкин;

.Студ. Шутл. Преподаватель философии.

. Отфамильные прозвища:

Ави'л коро'в дои'л. Взр. ? взр. Шутл. Устар. Прозвище человека по фамилии Авилов.

А'лекс, -а, муж. Шк. Шутл. Прозвище от фамилии Александров;

Афо'ня, -и. муж. Мол. Прозвище от отчества Афанасьевич;

БСРП, 72: Шк. Фам. Шутл. Прозвище школьника по фамилии Афанасьев;

Отин, 61 ? 63: Мужское личное имя, производное от Афанасий;

Недалекий, простодушный, доверчивый, наивный человек;

Мастеровой, рабочий в системе жилищно-коммунального хозяйства, склонный к "левым" заработкам [как главный герой советской комедии "Афоня"].

Баклажа'н, -а, муж. Подростки ? подросткам. Прозвище человека по фамилии Бажан.

Бала'нда, -ы, жен. Студ. Шутл. Прозвище девушки по фамилии фамилия Баланда';

БСРП, 78:

1.Вологод., яросл. Прозвище (?) (1905, 1899г.);

2.Ряз. Пренебр. Прозвище легкомысленного, беспутного мужчины.

Беля'ш, -а, муж. Шк. Шутл. Прозвище от фамилии Беляев.

Берёза, -ы, муж. Шк. Шутл. Прозвище от фамилии Береза;

Ва'ся, -и, муж.

1.Дети ? детям. Шк. Прозвище от фамилии Васильченко;

2.Шк. Шутл. Прозвище от фамилии Васильев. Повт;

БСРП, 124 ?125:

1.Фам. Андрей Васильев;

2.Мол. Шутл. Прозвище девушки по фамилии Василькина;

.Шк. Фам. Шутл. Прозвище ученика по фамилии Васильев;

.Шк. Фам. Шутл. Прозвище ученицы по фамилии Васильева.

Отин, 98: Мужское личное имя, производное от Василий;

1.Любой человек, мужчина;

2.Уничижительное обозначение любого человека, не вызывающего уважения, или обращение к нему;

.Предприимчивый кустарь, шабашник (обычно сантехник);

.Плохой работник, прогульщик.

Виногра'д, -а, жен. Шк. Шутл. Прозвище от фамилии Виноградова.

Зимушка, Зимушка-зима, -ы. Взр. ? взр. Прозвище человека по фамилии Зима.

Крамар, -я. Взр. ? взр. Прозвище человека по фамилии Крамаренко.

Мартын, -а, муж. Взр. ? взр.Прозвище человека по фамилии Мартынов.

Панас, -а. Взр. ? взр. Прозвище человека по фамилии Панáсенко.

Федорино-Горе, -я. Взр. ? взр. Прозвище человека по фамилии Федорéнко и др.

Коллективно-территориальных прозвищ, образованных от языка, в нашем материале не оказалось.

Коллективно-территориальные прозвища, относящиеся к группе прозвищ образованных от реалий, представлены следующими группами:

а) именования по названию географического (или иного приметного) объекта:

Приазо'вск, -а. Взр. ? взр. Колл. Прозвище жителей, живущих около ЗАО "Приазовское".

Макеи', мн. Взр. ? взр. Колл. Ирон.-шутл. Прозвище от фамилии Макеевы.

Центр, -а. Взр. ? взр. Колл. Прозвища жителей, живущих в центре станицы и др.

б) именования группы лиц, объединенных родам занятия, ремесла:

Капустя'нки, -ок. Взр. ? взр. Колл. Прозвище всех жителей станицы Петровской, образованные от рода занятий (сажают на продажу болгарский перец и капусту).

в) именования группы лиц, объединенных общими привычками и т.п.:

прозвища группы лиц пенсионного возраста, любящих постоянно собираться по вторникам и воскресениям:

Сельсове'т, -а, Взр. ? взр. Колл. Прозвище сельских бабушек-сплетниц, всё обсуждающих сообща.

Семейно-родовые прозвища, образованные от реалий, немногочисленны. Они представлены следующими основными тематическими группами:

. Прозвища, отражающие особенности поведения или физические особенности родственников (деда, отца, "бабки"):

Гопаки, -ов. Взр. ? взр. Прозвище семейства Чуть, чей дед любил плясать гопак.

Гармонисты, -ов. Взр. ? взр. Прозвище семейства Шевченко, чей дед играл на гармони.

Ласту'ня, -и, жен. Взр. ? взр. Семейн. Ласк. Так муж называет свою жену.

. Прозвища, в основе которых вид деятельности главы семейства или предков:

Крючки, -ов. Взр. ? взр. Прозвище семейства Чепенко, где глава семейства продает крючки на удочки.

Менты, -ов. Взр. ? взр. Прозвище семейства Плохих, где глава семейства работает в милиции.

Самую большую группу прозвищ, образованных от реалий, составляют лично-индивидуальные прозвища. Они представлены следующими тематическими группами.

. Прозвища, характеризующие внешний вид человека:

Мала'я, -ой, жен. Студ. Прозвище студентки Стадухиной, девушки невысокого роста.

Во'бла, -ы, жен. Дети ? взр. Пренебр. Так называют очень худого человека; БСРП, 136.

Белосне'жка, -и, муж. Шк. Ирон. Прозвище юноши со светлыми волосами.

Бы'стрый Оле'нь, -я, муж. Шк. Ирон. Прозвище парня с замедленной походкой.

Вышиба'ло, -ы, жен. Шк. Ирон. Прозвище крупной девушки, с грубыми, как у вышибалы (охранника), манерами;

Гло'бус, -а, муж. Мол. Прозвище человека с большой головой.

Дикобра'з, -а, муж. Взр. ? мол. Неодобр. Прозвище молодого человека с длинными растрепанными волосами.

Длиннофе'брый, -ого, муж. Взр. ? взр. Пренебр. Прозвище очень худого и высокого человека.

Дли'нный, -ого, муж. Мол. Студ. Прозвище парня высокого роста; БСРП, 196.

Зэк, -а, муж. Шк. Шутл. Прозвище мальчика с короткой стрижкой, как у зэка (заключенного);

Каланча', -и, муж. Прозвище мужчины высокого роста; БСРП, 255 (1).

Каранда'ш, -а, муж. Шк. Шутл.-пренебр. Прозвище дано худенькому, маленького роста мальчику;

БСРП, 260:

1.Шк. Шутл. Прозвище учителя рисования, черчения;

2.Прозвище женщины с тонким, острым носом.

Ки'ндер-сюрпри'з, -0 + -а, муж. Шк. Ирон. Прозвище полного учителя труда;

БСРП, 272:

1.Шк. Шутл. Полная, упитанная учительница;

2.Шк. Шутл. Новичок в школе;

.Шутл.-ирон. Сергей Владиленович Кириенко;

.Студ. Прозвище певца Андрея Губина.

Краснопёрка, -и, жен. Взр. ? мол. Прозвище девушки, которая любит ярко одеваться.

Лупа'тая, -ой, жен. Шк. Ирон. Прозвище девочки с большими глазами.

Лупогла'зая, -ой, жен. Шк. Ирон. Прозвище девушки с очень крупными выпуклыми глазами.

Лы'сый, -ого, муж.

. Дети ? детям. Шк. Прозвище мальчика, которого каждое лето стригут наголо;

. Взр. ? взр. Еще в школе проиграл спор и потому постригся наголо. Прозвище осталось; БСРП, 340 (2).

. Дети ? детям. Прозвище мальчика по фамилии Лысенко, "хотя волос на его голове было достаточно";

. Шк. Ирон. Прозвище от фамилии Лысенко. Повт.;

Лю'тик-малю'тик, -а + -а, жен. Шк. Прозвище девушки небольшого роста по фамилии Лютова.

Маля'ва, -ы, жен. Студ. Прозвище девушки маленького роста; БСРП, 349.

Мандари'нка, -и, жен. Шк. Прозвище человека за то, что ходит в одежде оранжевого цвета.

Стра'ус, -а, муж.. Взр. ? взр. Прозвище человека высокого, как у страуса, роста;

БСРП, 512 (1) и др.

. Прозвища, данные за особенности произношения:

Лэпэ'тя, -и, жен. Неодобр. Взр. ? взр. Прозвище человека, который много говорит (лепечет), но мало делает.

Ма'ма дорога'я. Ирон. Взр. ? взр. Прозвище человека по характерной для него фразе.

Мил челове'к, муж. Ирон. Взр. ? взр. Прозвище человека по характерной для него фразе и др.

. Прозвища, отражающие особенности поведения, привычки;

Говору'н, -а, муж. Взр. ? взр. Прозвище мужчины по фамилии Илющенко ? любителя поговорить, центра компании и др.

4. Прозвища по месту рождения, предыдущего проживания;

Сахали'нка, -и, жен. Взр. ? взр. Прозвище женщины родом с о. Сахалин;

БСРП, 487:

Фам. Прозвище женщины, которая вербовалась на работу на Сахалин.

5. Прозвища, появившиеся в результате случайных ситуаций:

Ручка, -и, муж. Взр. ? детям. Еще в школе мальчика по фамилии Ножка, учительница назвала Ручкой, так «с тех пор и прилипло» (ст. Петровская С).

. Прозвища, реализующие псевдоэтнический принцип:

Фриц, -а, муж. Взр. ? взр. Ирон. Пренебр. Прозвище Гавриленко, внешне похожего на немца, фрица.

Китаёза, -ы, Взр. ? взр. Пренебр. Прозвище Васильева, узкий разрез глаз которого напоминает китайца и т.п.

. Прозвища, в основе которых имена героев мультсериалов, кинофильмов:

Винни-Пух, -а, муж. Дети ? детям. Прозвище толстого, как медвежонок Винни-Пух, мальчика.

Чебурашка, -и, жен. Дети ? детям. Прозвище маленькой большеухой девочки.

. Прозвища, отражающие сходство человека с каким-либо животным, птицей:

Свинтус, -а, муж. Пренебр. «Толстый, неповоротливый, неопрятный мужчина пенсионного возраста».

Ки'шка, -и, жен. Взр. ? взр. Ирон. Прозвище женщины, которая «ластится ко всем, как кошка»; ср. укр. кiшка 'кошка'.

Змея подколодная, -ой, жен. Взр. ? взр. Неодобр. Прозвище «злой бабки».

Слон, -а, муж. Взр. ? взр. Прозвище толстого мужчины.

Встречаются прозвища, мотивация которых прямо противоположна реальности (экстралингвистике):

Тростиночка, -и, жен. Взр. ? взр. Ирон. Прозвище полной женщины.

Коромысло Взр. ? взр. - мужчина маленького роста.

Лапуля, -и, жен. Взр. ? взр. Ирон. - злая и коварная женщина.

В результате исследования нами было выявлено, что в СПС встречается почти равное количество прозвищ, образованных «от языка» и «от реалий». К первой группе относится 782 единицы, ко второй 818 единиц.

.4 Формальные (структурные, словообразовательные) признаки региональных прозвищ

В лингвистике существует деление прозвищ по структуре на синтетические, то есть состоящие из одного компонента, и аналитические, то есть поликомпонентные.

В собранном материале большинство прозвищ относятся к первому типу (91, 4 %):

Вожа'к, -а, муж. Взр. ? взр. Прозвище дано потому, что дома этот человек хозяин, на работе ? "шеф" и очень любит командовать;

БСРП, 138: Шк. Фам. Шутл.-ирон. Директор школы.

Во'ин, -а, муж. Шутл. Прозвище от фамилии Войнов;

БСРП, 140:

1.Др.-рус. Пск. Прозвище и личное имя;

2.Шк. Шутл.-ирон. Преподаватель начальной военной подготовки;

.Шк. Шутл.-ирон. Учитель истории.

Кирпи'ч, -а, муж. Взр. ? взр. Прозвище человека по фамилии Каменский;

Ки'ря, -и, муж. Взр. ? детям. Семейн. Ирон.-шутл. Прозвище ребенка, который в детстве был очень похож на девочку;

БСРП, 274: Фам. Шутл. Филипп Киркоров.

Сухо'й, -ого, муж.

1.Шк. Ирон. Прозвище ученика по фамилии Сухоруков;

2.Шк. Прозвище ученика по фамилии Сухоставский;

.Прозвище худого юноши с темным цветом кожи;

.Взр. ? взр. Прозвище мальчика за то, что он может выпутаться из любой ситуации (выйти сухим из воды).

Сык, -а, муж. Взр. ? дет. Кубан. Шутл.-ирон. Прозвище дедушки, который в детстве не выговаривал шипящие звуки.

Сынок, -а, муж. Студ. Шутл. Прозвище студента младшего курса;

БСРП, 527: Жарг. Фам. Кличка воровского авторитета.

Поликомпонентные прозвища немногочисленны (8, 6 %):

Дед Хворо'ба, -ы, муж. Взр. ? взр. Прозвище деда Харитона Пантелеевича Залевского, который постоянно ругался "Хвороба тебя забери!"

Ило'нчик-помидо'рчик, -а, жен. Шк. Ласк. Так называют девушку по имени Илона, потому что она часто краснеет, как помидор.

Карп болотный, -а + -ого, муж. Шк. Шутл. Прозвище ученика по фамилии Карпов.

Ки'ндер-сюрпри'з, -0 + -а, муж. Шк. Ирон. Прозвище полного учителя труда;

БСРП, 272:

5.Шк. Шутл. Полная, упитанная учительница;

6.Шк. Шутл. Новичок в школе;

.Шутл.-ирон. Сергей Владиленович Кириенко;

.Студ. Прозвище певца Андрея Губина.

Супру'ги Колёса, мн. Взр. ? взр. Колл. "Сергей Колесниченко носит прозвище Колесо. Когда он женился, эту семейную пару стали называть супруги Колёса".

То'лик-торга'ш, -а + -а, муж.. Взр. ? взр. Прозвище предпринимателя, торгующего на рынке.

Федо'рино-Го'ре, -я. Взр. ? взр. Прозвище человека по фамилии Федорéнко.

Царь боло'тный, -ого, муж. Взр. ? взр. Шутл. От фамилии Лягуша.

При классификации словообразовательных типов и моделей прозвищ в СПС нами были выделены следующие:

.Основа - существительное (64, 9%): Квадрат, Пельмень, Кроха и т.п.

. Основа - прилагательное (12, 8%): Малая, Белая, Рудая, Ржавая и т.п.

. Усечение с добавлением/без добавления аффикса (13, 7%): Таран (Таранов), Вася (Васюк), Димон (Дмитрий), Славян (Слава) и т.п.

. Словосочетание или слияние слов (8, 6 %): Федорино-Горе, Зимушка-Зима, НКВД и т.п.

Итак, в образовании прозвищ задействованы все основные способы современного русского языка: морфолого-синтаксический, лексико-семантический, морфологический способ (способ нулевой аффиксации, аффиксальный), лексико-фонетический способ.

При создании прозвищ используются окказиональные (редкие, с нарушением норм образования) способы словообразования:

фонетический:

а) протеза (вставка звука спереди): Гарбуз (из Арбуз);

б) эпентеза (вставка звука внутрь слова): Ишак (из Иншаков), Рыбкина (из Рыбина);

в) диереза (устранение звука // звуков): Питалет (из Пистолет), Чепик (из чепчик);

г) метатеза (перестановка звуков): Дышагуб (из Шедогуб), Пертусь (из Петрусь).

Из синтаксических способов отметим разлияние (замену однословного наименования многокомпонентным): Белая Шапка ? от Белошапка, Дядя Ухин ? от Дедюхин, Заплюй свечу ? от Заплюйсвичко.

Редко используется контаминация: Дед Игнат (из Дед Мазай + Игнатова), Колябык (Колобок +Коля); Саурон (из Саронов + Саурон).

Выводы

В результате анализа СПС нами были выявлены коллективно-территориальные, лично-индивидуальные и семейно-родовые группы прозвищ.

Наиболее распространёнными среди них являются лично-индивидуальные прозвища (около 1500 единиц). На коллективно-территориальные приходится 54 единицы, семейно-родовые 46 единиц.

Региональные прозвища, помещённые в СПС, классифицировались нами с точки зрения соотношения экстенсионала и интенсионала, сферы их употребления, структуры, деривационных признаков.

Проблема «воплощённых» и «невоплощённых» имён собственных была поставлена в трудах А. Гардинера, А. В. Суперанской, М. А. Кронгауза и др. Наиболее распространёнными среди прозвищ являются «воплощённые», которые связаны с конкретным объектом, обозначая его свойства (1500 единиц из 1600).

Традиционно разделение прозвищ на образованные «от реалий» и «от языка». В нашем материале они соотносятся как 818:782.

В словообразовании прозвищ задействованы морфологические и неморфологические способы, в том числе окказиональные (фонетический, контаминация).

Большинство прозвищ в СПС являются синтетическими, то есть состоят из одного компонента (91, 4 %). Аналитические (поликомпонентные) прозвища немногочисленны (8, 6 %).

Глава III. Соотношение региональных кубанских прозвищ с общерусской антропонимической системой

.1 Россиеведческий аспект лексикографирования прозвищ

Лексикографический аспект ономастических исследований преследует цели словарной фиксации имен собственных. В материалах Второго Московского ономастического конгресса был отмечен острый дефицит в ономастических словарях всех типов.

Конец XX в. ознаменован небывалым подъемом словарного дела. «Различные фрагменты языковой картины мира, уровни языковой системы, разнообразные аспекты научного знания воплощаются в словарной форме. Современная отечественная лексикография предоставляет получателю словарной информации широкий круг самых разнообразных словарей» [Никулина 1980: 18].

Наибольшее количество ономастических словарей представлено двумя разновидностями:

антропонимические словари, например: «Словарь русских личных имен» Н. А. Петровского [Петровский 1966], «Родословная сибирских фамилий» Д. Я. Резуна (Новосибирск, 1970), «Ономастикон: Древнерусские имена, прозвища и фамилии» С. Б. Веселовского [Веселовский 1974: 183] и др.;

топонимические словари, например: «Словарь географических названий» М. С. Боднарского (М., 1954), «Географические названия» А. И. Попова (М.; Л., 1965), «Топонимика Западной Сибири» И. А. Воробьевой (Томск, 1977), «Географические названия Урала: Краткий топонимический словарь» А. К. Матвеева (Свердловск, 1980. 2-е изд. Свердловск, 1987) и др.

Среди лексикографического материала особую значимость имеет лексикографирование прозвищ, так как этот вид антропонима недостаточно изучен.

Потребность в создании общерусского словаря прозвищ ощущалась давно, его отсутствие сказывалось не только на состоянии общей теории русской лексикографии, но и исследовательской практике специалистов по ономастике и регионалистике. В конце 1960-1970-х гг. появился ряд публикаций, посвящённых данной проблеме, которые приблизили её лексикографическую разработку. Несмотря на это, вскоре наступило резкое охлаждение к данной проблеме, и лишь сравнительно недавно она вновь обрела актуальность.

Прозвища и клички, как «малый жанр» современного фольклора, включаются в различные публикации - в сборники пословиц и поговорок, в собрания кратких современных афоризмов, в словари жаргона, просторечия и т. п.

Проблема составления большого сводного словаря русских прозвищ была решена немецким учёным Хенгстом Вальтером и крупнейшим специалистом в сфере фразеологии Валерием Михайловичем Мокиенко. В 2007 году вышел в свет «Большой словарь русских прозвищ» [Вальтер, Мокиенко 2007].

Как утверждают авторы данного лексикографического источника, прозвища, которые входят в состав лексико-семантической группы «названия лица», представляют довольно многообразный пласт лексики. Он подчиняется общим закономерностям жаргонных единиц и имеет свой четко отлаженный механизм образования, свою сферу функционирования, способен к созданию синонимических рядов (особенно это прослеживается на материале прозвищ политиков и шоуменов).

Книга X. Вальтера и В. М. Мокиенко - первый толковый словарь русских прозвищ. Авторы выделяют значительное количество групп прозвищной лексики: прозвища известных деятелей и знаменитостей, традиционные народные прозвища, коллективные прозвища, прозвища учителей и учеников, профессиональные клички, прозвища представителей различных народностей или жителей отдельных местностей и др. Особо детально характеризуются современные, злободневные, шутливо-иронические прозвища тех наших соотечественников, которые у всех на слуху и на виду: Борис Кровавый, Царь Борис, Яйцын, Пиццамен, Семь пятен во лбу, Жирик, Сын Юриста, ВВП, Кремлёвский молчун, Великий приватизатор... Происхождение большинства прозвищ в словаре объясняется, а в приложении дается краткая биографическая справка современных деятелей, которые «награждены» широко известными прозвищами и кличками.

Как утверждают авторы книги, лингвистическим стимулом для составления БСРП у них было убеждение в том, что «эфемерность, окказиональность и преходящесть многих описываемых в нём прозвищ - лишь кажущееся их свойство ... за каждым окказионализмом стоит на поверку весьма стабильная и древняя ономастическая модель образования прозвищ ...» [Вальтер, Мокиенко 2007:25].

Задачи авторов связаны с тем, что словарь углубит интерес читателей к неисчерпаемым богатствам и сокровенным тайнам великого русского языка.

В популярной форме в БСРП раскрывается происхождение и значение более 11 тысяч прозвищ. В него включены как широко распространенные среди русских, так и редкие прозвища.

Прозвища расположены в алфавитном порядке и снабжены ссылками на место фиксации данной единицы.

Корпус Словаря более чем в три раза превышает объём его экспериментального варианта, что составляет около 12 тысяч единиц.

Приведем примеры фиксации прозвищ на букву З в словаре Х. Вальтера и В. М. Мокиенко:

ЗАБЕГÁЙ, -я, м. Пск. Шутл. Прозвище мужчины. Тятя мой шибко бегал, вот и назвали Забегай. ПОС 11, 9.

ЗАБЕДÉРНИК, -а, м. Казач. Шутл. Прозвище пеших казаков. СРНГ 9, 249 < Ср. дон. сесть забедрá - сесть вторым всадник5ом, за спиной всадника.

ЗАБÓР, -а, м. Шк. Ирон. Прозвище девушки с редкими зубами. (Псков. Запись 2002).

Языковой материал словаря адресован специалистам в области социолингвистики, стилистики, диалектологии, лексикографии, а также всем заинтересованным лицам.

.2 Региональный аспект лексикографирования прозвищ

Региональная культура признается интегрирующим началом жизни конкретной территории. Она определяется условиями жизни людей и, в свою очередь, определяет формы их существования. Обращение к культуре позволяет изменить видение региона, осознать его роль в трансляции ценностей общенациональной и российской культуры. Ономастика как наука о собственных именах представляет собой часть этой культуры.

Национальная специфика языка ярче всего проявляется в лексике, где выделяют два уровня проявления культурного фона: 1) отражение в лексическом составе языка и отдельном слове специфики материальной культуры; 2) воздействие на язык и лексику собственно мировоззренческого фактора. В связи с этим процесс приобщения к этнической культуре осуществляется через россиеведческую лексику - слова, которые отражают в своей семантике своеобразие культурно-исторического опыта народа. Таким образом, понятия общая - россиеведческая - региональная ономастика выстраиваются в единое целое, взаимодополняя и корректируя друг друга [Беляева 2004]. Обращение к «малой родине» через ее язык (собственные имена) и культуру осуществляется с учетом общеязыковых закономерностей, а знание России помогает лучше понять специфику языка в исследуемом регионе.

Исследование и лексикографирование прозвищ в регионах ведется в последнее время в экстралингвистическом аспекте. Групповые и индивидуальные прозвища в говорах Талицкого района Свердловской области были зафиксированы П. Т. Поротниковым (1970 год). Коллективные прозвища Русского Севера изучает Ю. Б. Воронцова «Коллективные прозвища в говорах Русского Севера» [Воронцова 2002]. Прозвища села Красного Новохоперского района Воронежской области лексикографированы Л. Н. Верховых [Верховых 2004: 201 - 207]. И. А. Горюнова исследует прозвища, бытующие в молодёжном сленге ставропольской молодёжи [Горюнова 2005: 336 ? 340], детей [Горюнова 2005: 111 -115] и т. д.

Появляются отдельные региональные словари, содержащие минимум сведений о собственных именах. Так, под руководством профессора Тамбовского государственного университета А. С. Щербак регулярно издаются выпуски «Словаря прозвищ Тамбова». Словарная статья данного лексикографического источника выглядит следующим образом:

КУТы РКА ? от фамилии Кутыркин;

КУФе ? так произносит слово «кофе» и т. п.

Недавно в Сыктывкаре опубликован «Этимологический словарь современных прозвищ Республики Коми» под редакцией Н. И. Волковой (2002 год). Часть материалов, представленных в нём, вошла в Большой словарь прозвищ русского языка:

ВОРОБЕЙ. Колл. Арх. Жители н. п. Торопово, Махонина (Архангельская обл.). Мотивировка по внешнему виду (малый рост) и подвижности. Воронцова 2002, 148 [БСРП 2007].

Изучение прозвищных онимов определенного региона является значимым и актуальным в современной русистике. Об этом свидетельствует большое количество работ, касающихся исследования прозвищ как части антропонимического субполя, различных его сфер.

В 2008 году в Славянском-на-Кубани государственном педагогическом институте был издан «Словарь прозвищ жителей г. Славянска-на-Кубани и Славянского района Краснодарского края» (СПС).

Создание данного словаря осуществлялось на базе лаборатории по исследованию ономастического пространства Кубани. Руководители лаборатории ? кандидат филологических наук, доцент кафедры русского языка и литературы Славянского-на-Кубани государственного педагогического института Марина Юрьевна Беляева и Почетный работник народного образования, учитель русского языка и литературы высшей категории СОШ № 5 г. Славянска-на-Кубани Ирина Викторовна Буряк.

Языковой материал был собран коллективом учащихся МОУ СОШ № 5 г. Славянска-на-Кубани и СГПИ. Жители города и района найдут в этом первом словаре прозвищ Славянска-на-Кубани именования своих родственников и знакомых.

Целью создания словаря являлась фиксация прозвищ жителей г. Славянска-на-Кубани Краснодарского края и Славянского района. В СПС содержатся прозвища жителей ряда населенных пунктов Славянского района: станиц (Анастасиевская, Петровская, Черноерковская), поселков (Голубая Нива, Забойский, Садовый, Степной, Целинный), хуторов (Верхний, Галицын, Маевский, Нещадимовский, Сербино, Троицкий, Ханьков).

Составителями СПС сознательно отбирались прозвища в узком понимании термина: индивидуальные, семейные, групповые, территориальные. Языковой материал был ограничен рамками прозвищ славянцев разных возрастов: школьников, студентов, людей старшего поколения, членов их семей, соседей. За пределами словаря остались прозвища-топонимы: неофициальные названия населенных пунктов, присваиваемые носителями языка. Составителями словаря не ставилась задача максимальной формализации значений, кроме того, в СПС включены наиболее яркие, нестандартные высказывания информантов.

Словарь включает индивидуальные, семейные, групповые прозвища жителей города и района как принадлежность «родной сфере», позволяющей процветать человеческому творчеству в области языка. В соответствии с тенденцией изучения устной речи словарь содержит сведения об условиях коммуникации (коммуникативных рангах создателей и адресатов прозвищ). Имеются текстовые иллюстрации. Предлагаются материалы о специфике прозвищ и их классификаций, список рекомендуемой литературы по ономастике, вопросник для сбора материала в полевых условиях.

С целью выявления особенностей прозвищ территории обследования наши данные сопоставлялись с базами данных следующих словарей: БСРП и Е. С. Отина («Словарь коннотативных собственных имён») [Отин 2004].

Структура словарной статьи включает в себя следующие позиции:

Вокабула // заглавное слово (с ударением)

Указания на:

Форму родительного падежа слова (в основном для однокомпонентных прозвищ);

Пол носителя прозвища;

Условия коммуникации;

Сферу употребления;

Коннотативное значение (эмоциональную окрашенность) (+ ?);

Аксиологический (оценочный) компонент (+ ?);

Толкование слова;

Производность от имен // отчеств // фамилий (для отантропонимных прозвищ);

Текстовую иллюстрацию (+ ?);

Ссылки на словари (БСРП, Отин).

.3 Интра- и экстралингвистическая системность общерусских и кубанских прозвищ

Понятие «система» широко используется в науке, технике и повседневной жизни, когда говорят о некоторой упорядоченной совокупности любого содержания. Система является фундаментальным понятием, как системотехники, так и базовых теоретических дисциплин (теории систем, исследования операции, системного анализа и кибернетики). Система - это объективное единство закономерно связанных друг с другом предметов, явлений, сведений, а также знании о природе, обществе и т. п. Каждый объект, чтобы его можно было считать системой, должен обладать тремя основными свойствами или признаками (целостностью и делимостью, наличием устойчивых связей, организацией и эмергентностью) [Агошкова, Ахлибининский 1998: 171].

А). Система - это, прежде всего, целостная совокупность элементов. Это означает, что, с одной стороны, система - целостное образование и, с другой - в ее составе отчетливо могут быть выделены целостные объекты (элементы). При этом следует иметь в виду, что элементы существуют лишь в системе. Вне системы это в лучшем случае объекты, обладающие системно-значимыми свойствами. При вхождении и систему элемент приобретает системно-определенное свойство взамен системно-значимого. Для системы первичным является признак целостности, то есть она рассматривается как единое целое, состоящее из взаимодействующих частей, часто разнокачественных, но одновременно совместимых [Грачев, Шевцов 2009].

Б). Наличие существенных устойчивых связей (отношений) между элементами или (и) их свойствами, превосходящих по мощности (силе) связи этих элементов с элементами, не входящими в данную систему, является следующим атрибутом системы. Система существует как некоторое целостное образование, когда мощность (сила) существенных связей между элементами системы на интервале времени, не равном нулю, больше, чем мощность связей этих же элементов с внешней средой. Для информационных связей оценкой потенциальной мощности может служить пропускная способность данной информационной системы, а реальной мощности - действительная величина потока информации [Грачев, Шевцов 2009].

В). Третье свойство характеризуется наличием определенной организации, что проявляется в снижении энтропии (степени неопределенности) системы H(S) по сравнению с энтропией системоформирующих факторов H(F), определяющих возможность создания системы [Грачев, Шевцов 2009] .

Г). Эмергентность предполагает наличие таких качеств (свойств), которые присущи системе в целом, но не свойственны ни одному из ее элементов в отдельности [Грачев, Шевцов 2009].

Любой объект, который обладает всеми рассматриваемыми свойствами можно называть системой. Одни и те же элементы (в зависимости от принципа, используемого для их объединения в систему) могут образовывать различные по свойствам системы. Поэтому характеристики системы в целом определяются не только и не столько характеристиками составляющих ее элементов, сколько характеристиками связей между ними. Наличие взаимосвязей (взаимодействия) между элементами определяет особое свойство сложных систем - организованную сложность. Добавление элементов в систему не только вводит новые связи, но и изменяет характеристики многих или всех прежних взаимосвязей, приводит к исключению некоторых из них или появлению новых [Агошкова, Ахлибининский 1998: 176].

Все перечисленные признаки системы прилагаемы к интралингвистике кубанских прозвищ.

Помимо интралингвистической системности учёные выделяют системность экстралингвистическую. Она связана с условиями бытования языка в том или ином представлено-временном континууме, с языковой ситуацией на территории.

Функционирование русского языка имеет свои территориальные особенности в различных регионах России. Специфика Кубани как лингвистического объекта состоит в том, что она представляет собой один из ярко выраженных полиэтнических регионов. Исторически сложилось так, что на Кубани тесно соседствуют носители разных культур, языков, представители различных религий. Язык и культурная традиция наиболее прочно сохраняется в местах компактного проживания национальных групп: русских, украинцев, адыгейцев, армян, крымских татар, греков и др. С конца XVII века на Кубани на основе русских и украинских этнических групп, объединяющих выходцев из южнорусских и украинских губерний, формируется кубанское казачество с его уникальным бытом, культурой, менталитетом.

Возрождение традиций казачества, а так же миграционные процессы последнего времени ещё больше усилили этническую мозаичность населения края, что, несомненно, находит отражение в функционировании языка. Забытая ныне, но открываемая при специальном исследовании внутренняя форма слова может быть обнаружена в диалектных вариантах и диалектных основах.

Самобытный кубанский диалект сложился исторически в результате смешения и взаимопроникновения русского и украинского языков, южнорусских и украинских диалектов, а также говоров постоянно прибывающих на Кубань жителей других областей России. Основное население Кубани составляют потомки казаков - переселенцев из бывшей Запорожской Сечи, с Дона, Хопра, из Екатеринослава, Харьковской, Полтавской, Воронежской, Тульской, Курской и других губерний России. На диалекты оказывало влияние городское просторечие. Южнорусский диалект на Кубани сложился в основном на востоке и на юго-востоке края. Говоры с украинской основой сформировались главным образом в черноморских станицах [Беляева 2004: 221].

Для кубанских говоров характерна вариантность - словообразовательная, грамматическая и акцентологическая. Несмотря на локальные особенности, которые существуют на Кубани, в регионе представлены диалекты южнорусского наречия, обладающего рядом общих фонетических, лексических и прочих особенностей, по которым южанин безошибочно опознается в Центральной России.

Языковые ситуации в Краснодарском крае, безусловно, относятся к многоязыковым и многокомпонентным: на данной территории бытует не только большое количество языков, но и территориальные диалекты, русского языка, в частности. Современный этнический состав сложился на территории края к середине XVII века. В это время начали складываться черты таких взаимоотношений и судеб народов России, которые в значительной мере сохранились и до наших дней. Украинский «след» в региолекте западных районов Кубани необычайно заметен благодаря первичному заселению этой части края запорожцами.

Известно, что одним из наиболее важных признаков прозвищ является мотивировочный. Даже в фамилиях, стоящих ближе к центру ономастического подполя, этот признак не столь существен, как в сфере прозвищ. Многие региональные прозвища относятся к архаической лексике; их мотивировочные признаки для нас утрачены: Длиннофебрый (о худом, тощем), Навстреловатый (человек, который ничего не понимает с первого раза), Хмындря (о малоприятной пожилой женщине), Фуцын (о длинном, тощем парне). В СПС выделяется сравнительно небольшое количество данных видов прозвищ, что обусловлено распространением прозвищных онимов в большей части среди молодого поколения. К данной группе относится 58 единиц прозвищ в СПС.

В результате сопоставления словарей заметно, что в региональном словаре суффиксы -их (а), -ючк(а), нейтральные в историческом прошлом (ср. дворничиха ? жена дворника, мельничиха ? мельника и проч.), не несущие на себе отрицательной коннотации, в настоящее время выполняют функцию гендерного (полового) маркера "женскости" при неофициальном общении лиц, чаще в сельской местности. При этом женщины чаще получают прозвища не по фамилии отца или мужа, а в соответствии со своей фамилией. См.: Коломойчиха ? от Коломойцев, Солошиха - от Солоха, Резничка - от Резник. В региональном словаре данный вид прозвищ представлен всего 17 единицами. В БСРП суффиксы -их (а), -ючк(а), так же используются для обозначения лиц женского пола, но даются они в соответствии с прозвищем или фамилией мужа - Султаниха - прозвище женщины, прозвище мужа которой Султан; Зубариха - прозвище женщины, супруги Зубова.

.4 Соотношение кубанских и общерусских прозвищ в словарях

В результате анализа нами было выявлено, что количество вокабул, зафиксированных только в СПС, составляет 57 %. Прозвища, зафиксированные в общерусском и региональном словарях, составили 43 % .

В особую группу можно выделить прозвища, которые представлены в обоих словарях, но имеют различные значения. Среди общего количества совпадающих единиц (43 %), эти прозвища составляют небольшую группу. К ним относится 11, 2 % единиц.

В результате сопоставления двух словарей, нами были выявлены лексические единицы, зафиксированные исключительно в региональном словаре.

Среди них встречаются следующие:

Але'ксус, -а, муж. Шк. Ирон. Прозвище мальчика по имени Александр, который очень скромен, как святой; ср.: патриарх Руси Алексий.

А'хчик, -а, муж. Мол. Прозвище человека армянской национальности, от типичного личного имени Хачик.

Бенде'р, -а, муж. Взр. ? взр. Прозвище человека, который жил на Украине, а потом переехал в Россию; ср.: бендера 'житель г. Бендеры на Западной Украине'.

Боксёр Та'йсон, -а, муж. Шк. Прозвище Петрова за то, что он занимается боксом, как американец Тайсон.

Бо'лдарша, -и, жен. Взр. ? взр. Фам. Прозвище женщины по фамилии Болдарева.

Шпаклёвка, -и, муж. Шк. Ирон.-пренебр. Прозвище дано от фамилии Шпак.

Эмэмэ'м' (МММ), жен. Дети - взр. Шк. Прозвище учителя истории Маздор Марины Михайловны.

Эсто'нец, -нца, муж. Мол. Прозвище человека с медленным темпом речи.

Общее количество вокабул, зафиксированных только в СПС, составило 912 единиц. Прозвища, зафиксированные в общерусском и региональном словарях, составили 688 единиц.

Аку'ла, -ы, жен. Мол. Прозвище агрессивной девушки;

БСРП, 61:

1. Неодобр. Прозвище вспыльчивой и своенравной учительницы матемтики;
2. Жарг. Кличка известного в Петербурге преступного авторитета Александра Анисимова.

А'лекс, -а, муж. Шк. Шутл. Прозвище от фамилии Александров;

БСРП, 63: Фам. Прозвище профессора Михаила Андреевича Алексеенко.

Афо'ня, -и. муж. Мол. Прозвище от отчества Афанасьевич;

БСРП, 72: Шк. Фам. Шутл. Прозвище школьника по фамилии Афанасьев;

Отин, 61 ? 63: Мужское личное имя, производное от Афанасий;

Недалекий, простодушный, доверчивый, наивный человек;

Мастеровой, рабочий в системе жилищно-коммунального хозяйства, склонный к "левым" заработкам [как главный герой советской комедии "Афоня"].

Бакла'н, -а, муж. Шк. Ирон. Прозвище человека по фамилии Акланов;

БСРП, 77: Пренебр.

1. Шк. Студент-практикант;
2. Ивановск. Мол. Шутл. Прозвище глупого, заторможенного, неловкого и неумелого молодого человека;
3. чаще мн. Колл. Прозвище жителей д. Киснема, д. Дерягино Вологодской обл.

Все ? от баклан 'большая водоплавающая птица отряда веслоногих с крепким острым клювом'.

Барсу'к, -а, муж.. Шк.

1. Прозвище от фамилии Барсуков.
2. Пренебр. Прозвище дано неуклюжему, как барсук, юноше;

БСРП, 83: Шк., Студ. Шутл. Директор школы, техникума.

Бары'га, -и, муж. Студ. Неодобр. Прозвище жадного молодого человека;

БСРП, 83:

1. Шк. Шутл.-пренебр. Прозвище учителя по имени и отчеству Борис Васильевич; жарг. барыга 'скупщик краденого';
2. Презр. Александр Барыкин.

Бе'лочка, -и, жен.

1. Семейное прозвище расторопной, быстрой девочки младшего возраста;
2. См. Белка (2);

БСРП, 90: Ум.-ласк. Шк. Шутл. Прозвище миловидной девушки, похожей на белку (с пухлыми щечками и косичками, напоминающими кисточки на ушах белки).

На основе проделанного анализа, нами были составлены следующие таблицы:

Таблица 1. Группы прозвищ, зафиксированные в СПС*

123Лично-индивидуальныеКоллективно-территориальныеСемейно-родовые93, 8%3, 4%2, 8%* За 100 % приняты исходные 1600 единиц.

Таблица 2. Группы прозвищ, зафиксированные в БСРП*

1234Традиционные русские деревенские и городские прозвищаПрозвища учителей и учеников, преподавателей и студентов, профессиональные клички и т. п.Прозвища известных деятелей и знаменитостейКоллективные прозвища42, 4%40, 7%2%14, 9%* За 100 % приняты исходные 12 тысяч единиц.

Таблица 3. Группы прозвищ с позиции экстенсионала (СПС)

12ВоплощённыеРазвоплощённые93, 8%6, 2%

Таблица 4. Группы прозвищ с позиции экстенсионала (БСРП)

12ВоплощённыеРазвоплощённые85, 1%14, 9%

Таблица 5. Группы прозвищ, образованные «от языка» и «от реалий» (СПС)

12«От языка»«От реалий»48, 9%51, 1%

Таблица 6. Группы прозвищ, образованные «от языка» и «от реалий» (БСРП)

12«От языка»«От реалий»42, 3% 57, 7%

Таблица 7. Формальные признаки прозвищ (СПС)

12СинтетическиеАналитические91, 4%8, 6%

Таблица 8. Формальные признаки прозвищ (БСРП)

12СинтетическиеАналитические90, 2% 9, 8%

Таблица 9. Словообразовательные типы и модели прозвищ (СПС)

1234Основа - существительноеОснова - прилагательноеУсечение с добавлением / без добавления аффиксаСловосочетание или слияние слов64, 9%12, 8%13, 7%8, 6%

Таблица 10. Словообразовательные типы и модели прозвищ (БСРП)

1234Основа - существительноеОснова - прилагательноеУсечение с добавлением / без добавления аффиксаСловосочетание или слияние слов70, 3%10, 6%9, 3%9, 8%

Таблица 11. Соотношение кубанских прозвищ с общерусской антропонимической системой.

12Лексические единицы, зафиксированные исключительно в региональном словареПрозвища, зафиксированные в общерусском и региональном словарях57%43%

Выводы

Лексикография прозвищ имеет длительную историю, однако, в XX - XXI вв. фиксация прозвищ в словарях получила новый толчок.

В 2007 году был опубликован крупнейший общерусский словарь прозвищ Х. Вальтера, В. М. Мокиенко [Вальтер, Мокиенко 2007: 704], содержащий около 12 тысяч единиц. Стремительно развивается региональное лексикографирование прозвищных онимов. Так, в 2008 году был выпущен «Словарь прозвищ жителей г. Славянска-на-Кубани и Славянского района» М. Ю. Беляевой, И. В. Буряк, включающий в себя около 1600 прозвищ.

Издание БСРП И СПС позволило нам провести сопоставительную характеристику российского и регионального собраний этого вида онимов по целому ряду признаков (семантика, структура, функционирование и т. п.). Часть из них совпадает в процентном отношении, указывая на инвариант структуры и семантики прозвищ, системную организацию подполя антропонимов.

Заключение

В процессе работы над темой «Система прозвищ русского языка и её региональный кубанский вариант (по материалам словарей прозвищ)» мы пришли к следующим выводам:

Современные прозвища - это сложный и уникальный мир, занимающий весьма значимое ономастическое пространство в языковой картине мира индивидуума и бытующий в неформальной среде коммуникации.

В структуре ономастического (антропонимического) поля прозвища относят к периферийной зоне; периферия поддерживается наибольшей среди антропонимов близостью к апеллятивной лексике. Они представляют собой не менее сложную систему, чем система личных имён.

Прозвища зачастую прямо и непосредственно характеризуют человека, при этом они отягощены различными коннотациями, поэтому неформальны, личностны.

Специфика прозвищ как категории именования лица проявляется в присущих ему четырёх главных функциях: номинативной, описательной, семасиологической, характеризующей.

Номинативный характер данных единиц отражён в целом ряде их дефиниций в трудах В. И. Даля, В. К. Чичагова, А. В. Суперанской, А. М Селищева и др.

Прозвища двуплановы в информативном отношении: они содержат целый комплекс и лингвистических (ибо эта категория языковая и речевая), и экстралингвистических сведений; экстралингвистическая информативность в прозвищах повышена выше, чем у других антропонимов.

Опираясь на прямые значения апеллятивов, прозвища выступают как слова «со вторым художественным планом», как носители ассоциативного фона, вызывающего в сознании коммуникантов определённые образы и представления.

Выявление особенностей региональных прозвищ осуществлялось на базе сопоставления материала двух ономастических словарей - «Большого словаря русских прозвищ» Х. Вальтера, В. М. Мокиенко (БСРП) и «Словаря прозвищ жителей г. Славянска-на-Кубани и славянского района» М. Ю. Беляевой, И. В. Буряк (СПС).

Общее количество единиц в первом словаре составило 12 тысяч прозвищных онимов, во втором 1600.

Прозвища сравнивались нами по нескольким параметрам:

·по сфере употребления;

·по мотивационному признаку (прозвища образованные «от языка» и «от реалий»);

·по отношению к экстенсионалу / интенсионалу;

·по формальным признакам (словообразовательным типам и моделям) и др.

Представленные в количественном выражении, характеристики общерусских и региональных прозвищ выглядят следующим образом:

1. В СПС были выделены следующие группы прозвищ: лично-индивидуальные, коллективно-территориальные, семейно-родовые. Наиболее распространёнными из них являются лично-индивидуальные прозвища (93, 8%). Коллективно-территориальные (3, 4%) и семейно-родовые (2, 8%) прозвища немногочисленны.

2.В БСРП нами были зафиксированы следующие группы прозвищ: традиционные русские деревенские и городские прозвища (42, 4%); прозвища учителей и учеников, преподавателей и студентов, профессиональные клички и т. п. (40, 7%); прозвища известных деятелей и знаменитостей (2%); коллективные прозвища (14, 9%).

.С позиции экстенсионала наиболее употребительными являются «воплощённые» прозвища, которые прикреплены к определенным конкретным объектам. Данный факт нам ярко иллюстрируют оба словаря (СПС - 93, 8%, БСРП - 85, 1%). «Развоплощённые» прозвища, то есть те, которые не связаны с конкретным денотатом, в обоих словарях представлены сравнительно небольшими группами (СПС - 6, 2%, БСРП - 14, 9%).

.Прозвища, образованные «от реалий» более распространены, чем прозвища, образованные «от языка» (СПС: «от реалий» - 51,1%, «от языка» - 48, 9%; БСРП: «от реалий» - 57, 7%, «от языка» - 42, 3%). Этот факт объясняется тем, что основными функциями прозвищ являются описательная и характеризующая, которые в целом базируются на мотивировочных аспектах того или иного объекта номинации.

.На основе анализа формальных признаков прозвищных онимов, зафиксированных в обоих словарях, мы пришли к выводу, что наиболее распространёнными являются синтетические (однокомпонентные) прозвища (СПС - 91, 4%, БСРП - 90, 2%). Аналитические (поликомпонентные) прозвища немногочисленны (СПС - 8, 6%, БСРП - 9, 8%).

.По нашим наблюдениям, в образовании прозвищ задействованы все основные способы СРЯ: морфолого-синтаксический, лексико-семантический, морфологический способ (способ нулевой аффиксации, аффиксальный), лексико-фонетический способ. Наиболее распространены прозвища с существительным в основе (СПС - 64, 9%, БСРП - 70, 3%). Менее всего выражены прозвища, образованные от словосочетания или слияния слов (СПС - 8, 6%, БСРП - 9, 8%).

.При сопоставительной характеристике словарей, нами были выделены лексические единицы, зафиксированные исключительно в региональном словаре (57%).

.При сопоставлении полученных данных, нами было обнаружено, что среди тех прозвищ, которые встретились исключительно в нашем словаре, большýю группу представляют те прозвища, в основе которых лежит диалектная лексика. Отсутствие многих прозвищ в БСРП связано со следующими причинами: иноязычный характер собственных прозвищ, наличие иноязычных формантов, характер семантики производящих основ.

Активнее прозвища бытуют в малом социуме - семье, среди школьников, в узкопрофессиональных коллективах, в сельской местности, где люди хорошо знают друг друга. Наиболее разнообразны по семантике основ и структурным моделям, а так же по способам номинации прозвища в сельской местности. Многие обозначения имеют диалектные основы, изучение которых позволяет показать своеобразие данного региона.

Активность прозвищ зависит от половозрастных характеристик общающихся, степени их образованности, владения этикетом, проживанием в городской или сельской местности, принадлежностью к определённому социальному или профессиональному коллективу, национальной спецификой коммуникантов.

Итак, прозвища сегодня - неотъемлемая часть жизни людей, плод коллективного творчества, отражение мировоззрения, критического восприятия действительности. Это явление, существующее со времён Древней Руси, представляет собой уникальную возможность глубокого изучения менталитета, системы ценностей, процесса их исторического изменения и других составляющих безграничной науки о Человеке.

прозвище региональный кубанский русистика

Список использованной литературы

1.Агеева, Р.А. Имя и прозвище / Р.А. Агеева // Наука и жизнь. ? 1994. ? № 9. ? С. 32-37.

2.Агошкова, Е. Б., Ахлибининский, Б. В. Эволюция понятия системы / Е. Б. Агошкова, Б. В. Ахлибининский // Вопросы философии. - 1998. - №7. С.170 - 179.

.Акты социально-экономической истории северо-восточной Руси конца XIV - начала XVII вв. М., 1964. Т. III. - С. 241.

.Ардеева, Н. В. Принципы номинации в современных прозвищах лиц // Русская ономастика: Респ. сб. / Отв. ред. В. Д. Бондалетов / Н. В. Ардеева. ? Рязань, 1977. ? С. 80-87.

.Балов, А. С. Великорусские фамилии и их происхождение / А. С. Балов // Живая старина. СПб., 1896. Вып. 2. - С. 93-99.

.Банвалова, Т. В. Из истории традиционных прозвищ в Белозерье / Т. В. Банвалова // Вопросы рус. Диалектологии. - Л., 1976. - С. 89

.Беланжес, В. В. Коллективные прозвища и этнические эпитеты в жанрах рус. фольклора Урала / В. В. Беланжес // П. И. Чайковский и Урал. - Ижевск, 1983. - С. 49.

.Беляева, М. Ю. Прозвищная стихия Западной Кубани / М.Ю. Беляева // Рациональное и эмоциональное в языке и речи: средства художественной образности и их стилистическое использование в тексте. - М., 2004. - С. 216 - 221.

.Беляева, М.Ю. Региональное своеобразие западно-кубанской ономастики: Учебное пособие для студентов филологических специальностей. В 2-х книгах / М.Ю. Беляева. - Славянск-на-Кубани, 2004.

.Беляева, М. Ю. Специфика семейных прозвищ жителей Кубани / М. Ю. Беляева // Социокультурные проблемы Кавказского региона в контексте глобализации: Материалы Всероссийской научно-практической конференции (14 ? 16 мая 2007). ? Нальчик, 2007. ? С. 162 ? 165.

. Беляева, М. Ю. Семейные прозвища жителей Западной Кубани / М. Ю. Беляева // Русский вопрос: история и современность: Материалы VI Международной научно-практической конференции (Омск, 1 ? 2 ноября 2007 г.). ? Омск, 2007. ? С. 207 ? 209.

. Беляева, М. Ю., Резник, Е. Личность жителя Кубани сквозь призму прозвищ / М. Ю. Беляева, Е. А. Резник // Проблемы общей и региональной ономастики: Материалы VI Всероссийской научной конференции. ? Майкоп: АГУ, 2008. ? С. 140 ? 143.

. Беляева, М. Ю Фамилии западных регионов Кубани: морфодеривационный аспект: Монография. - Ставрополь: СГУ, 2008. - 242 с.

. Берестнев, Г. И. Прозвище как фактор самосознания / Г.И. Берестнев // Семантические единицы и категории русского языка в диахронии. Сб. науч. тр. ? Калининград, 1997. - С. 31-45.

. Блягоз, З.У., Кириллова, А.А. Социальное функционирование прозвищ / З.У Блягоз, А. А. Кириллова // Проблемы общей и региональной ономастики: Материалы VI Всероссийской научной конференции. ? Майкоп: АГУ, 2008. ? С. 143 ? 145.

. Верховых, Л. Н. Региональные прозвища (на материале с. Красного Новохоперского района Воронежской области) / Л. Н. Верховых // Край Воронежский. Лингвистика: Межвуз. студ. сб. Вып. 6. ? Воронеж, 2004. ? С. 201 ? 207.

. Винокур, Г. О. О некоторых явлениях словообразования в русской терминологии / Г. О. Винокур // Труды Моск. ин-та истории, философии и литературы. М., 1939. Вып. 5. - С. 3.

. Волкова, Н. А. О русских прозвищах [Предисловие] // Вальтер, Х., Мокиенко, В.М. Большой словарь русских прозвищ / Х. Вальтер, В.М. Мокиенко. ? М.: ЗАО "ОЛМА Медиа Групп", 2007. ? С. 28 ? 34.

. Воронцова, Ю. Б. Коллективные прозвища в говорах Русского Севера: Дис. канд. филол. наук / Ю. Б. Воронцова. ? Екатеринбург, 2002. - С. 26.

. Воронцова Ю. Б. Народные коллективные прозвища и присловья. На материале говоров Рус. Севера / Ю. Б. Воронцова // Живая старина 2003. N3. С. 2-5.

. Горюнова, И. А. Прозвища в молодежном сленге г. Ставрополя (на примере учащихся школы) / И. А. Горюнова // Филология, журналистика, культурология в парадигме современного знания: Материалы 50-ой научно-методической конференции преподавателей и студентов "Университетская весна ? региону" (Ставрополь, апрель 2005 г.). ? Ставрополь, 2005. ? С. 336 ? 340.

. Горюнова, И. А. Языковая игра подростков 12 ? 14 лет (на примере учащихся школы) / И. А. Горюнова // Язык в современных общественных структурах (Социальные варианты языка - IV): Материалы международной научной конференции 21 - 22 апреля 2005 г., Нижний Новгород. - Н. Новгород: Нижегород. гос. лингвистический университет, 2005. - С.111 - 115.

. Готье, Ю. В. Памятники обороны Смоленска 1609-1611 / Ю. В. Готье. - М., 1912. - С. 60-63.

.Грачев, Н. Н., Шевцов, М. А. Понятие системы и её свойства [Электронный ресурс] / Н. Н. Грачёв, М. А. Шевцов. - 2008 - Режим доступа: #"justify">. Гречко, В. А. Теория языкознания. - М.: Высш. школа, 2003. - 375 с.

. Данилина, Е. Ф. Прозвища в современном русском языке / Е. Ф. Данилина // Восточнославянская ономастика: Исследования и материалы. ? М., 1979. ? С. 279 ? 281.

. Дилакторский, П. Д. Прозвища писателей некоторых городов Вологодской губернии / П. Д. Дилакторский // Вологодский иллюстрированный календарь. - Вологда. - 1894. - С. 149.

. Дубейко, Н. С. Семантические особенности прозвищных фамилий жителей ст. Новомышастовской Красноармейского р-на / Н. С. Дубейко // Материалы к курсу по выбору "Общее и особенное в региональных ономастических исследованиях": Поисковые работы студентов / Под ред. М. Ю. Беляевой. ? Славянск-на-Кубани, 2006. ? С. 15 ? 19.

. Журавлев, А. Ф. Этнография в прозвищах /А. Ф. Журавлёв // Рус. Речь.- 1984. - № 3. - С.114 - 118.

. Зеленин, Д. С. Народные присловья и анекдоты о жителях Вятской губернии (этнографические и историко-литературные очерки) / Зеленин Д. К. // Избранные труды. Статьи по духовной культуре 1901-1913.- М., 1994. - С. 146.

. Зинин, С. И. Из истории антропонимической терминологии / С. И. Зинин // Антропонимика. - М., 1970. - С. 90.

. Карпенко, Ю. А. Имя собственное в художественной литературе [Текст] / Ю.А. Карпенко // Филологические науки. - 1986. - № 4. - С. 34-40.

. Карташева, И. Ю. Прозвища в истории русской фольклористике (на мат. Урала) / И. Ю Карташёва // Региональные аспекты изучения лит-ры и фольклора. - Челябинск, 1984. - С. 110.

. Карташева, И. Ю. Прозвища как явления рус. уст. нар. творчества / И. Ю. Карташёва. - М, 1985. - С. 110 - 115.

. Катермина, В. В. Номинация человека: национально-культурный аспект (на материале русского и английского языков). - Краснодар: КубГУ, 2004. - 250 с.

. Королева, И. А. К вопросу об ономастическом пространстве и ономастическом поле в языке [Текст] / И.А. Королева // Русский литературный язык: Номинация. Предикация. Экспрессия. Межвуз. сб. научн. тр. - М.: МАНПО, 2002. - С. 73-74.

. Котова, О. В. Прозвища жителей ст. Вышестеблиевской Темрюкского района / О. В. Котова // Материалы к курсу по выбору "Общее и особенное в региональных ономастических исследованиях": Поисковые работы студентов / Под ред. М.Ю. Беляевой. ? Славянск-на-Кубани, 2006. ? С. 35 ? 39.

. Крыжановская, С. Г. Баба-Яга или … фантомас (о прозвищах) / С. Г. Крыжановская // Этническая ономастика. - М., 1984. - С.100 - 102.

. Линдеман, И. К. Поговорочные прозвища жителей Тверской губернии / И. К. Линдеман // Тверское общество любителей истории, археологии и естествознания. - Тверь. - 1903. Вып. 1. - С. 161.

. Никонов, В. А. Имя и общество / В. А. Никонов. - М., 1974. - С. 100.

. Никулина, З. П. Состав и функционирование прозвищ, используемых для наименования одного лица / З. П. Никулина // Русское слово в языке и речи: Сб. науч. тр. Кемеров. гос. ун-та. ? Кемерово, 1976. ? С. 59 ? 62.

. Никулина, З. П. О социальной оценке прозвищ / З. П. Никулина // Русская ономастика: Респ. сб.; Отв. ред. В. Д. Бондалетов. ? Рязань: РязГПИ, 1977. ? С. 87 ? 91.

. Никулина, З. П. О некоторых факторах, влияющих на выбор прозвища / З. П. Никулина // Вопросы ономастики. Вып. 14. ? Свердловск, 1980. ? С. 116 ? 121.

. Никулина, З. П. Региональные особенности оценочно-характеристических прозвищ / З. П. Никулина // Лексика и фразеология территорий позднего заселения. - Кемерово, 1985. - С.111.

. Новгородские кабальные книги. М.-Л., 1938. - С. 101.

. Падалко, М. В.Прозвища учащихся младших классов СОШ № 1 г. Славянска-на-Кубани / М.В. Падалко // Материалы к курсу по выбору "Общее и особенное в региональных ономастических исследованиях": Поисковые работы студентов / Под ред. М.Ю. Беляевой. ? Славянск-на-Кубани, 2006. ? С. 28 ? 31.

. Поротников, П. Т. Групповые и индивидуальные прозвища в говорах Талицкого р-на Свердловской области / П. Т. Поротников // Антропонимика. ? М.: Наука, 1970. - С. 150 ? 154.

. Приходно-расходные книги Богдана Дорогобужского монастыря 1585-1697гг. //Русская историческая библиотека. Пг., 1923. Г. 37. Ч. 2. - С. 331.

. Пукиш, В. С. Коллективные прозвища жителей некоторых населенных пунктов Таманского полуострова / В.С. Пукиш // Проблемы общей и региональной ономастики: Материалы VI Всероссийской научной конференции/ М. Ю. Беляева. ? Майкоп: АГУ, 2008. ? С. 71 ? 73.

. Садыло, И. В. Прозвища учащихся старших классов п. Забойский Славянского района / И.В. Садыло // Материалы к курсу по выбору "Общее и особенное в региональных ономастических исследованиях": Поисковые работы студентов / Под ред. М.Ю. Беляевой.? Славянск-на-Кубани, 2006. ? С. 31 ? 35.

. Селищев, А. М. Происхождение русских фамилий, личных имен и прозвищ / Селищев А. М //. Избранные труды. ? М., 1968. ? С. 97 ? 128.

. Суперанская, А. В. Общая теория имени собственного / Суперанская А. В. - М., 1973. - С. 26.Тагунова, В. И. Прозвищные имена в Муромских памятниках письменности 17-18вв / В. И. Тагунова // Современные прозвища в диалектной речи Муромской земли. - Рязань, 1967. - С. 191 - 193.

.Тропин, Г. В. Русские имена, отчества и фамилии / Г. В. Тропин. -Иркутск, 1961. - С. 87-91

. Ушаков, Н. Н. Прозвища и личные неофициальные имена (к вопросу о границах прозвища) / Н. Н. Ушаков // Имя нарицательное и собственное.- М.: Наука, 1978.- С.146-172.

. Флоровская, В.А. Прозвища в русских говорах Кубани / В.А. Флоровская // Этнография имен. ? М., 1971. ? С.141 ? 145.

.Фролов, Н. К. Избранные работы по языкознанию: в 2 т. Т. 1. Антропонимика. Русский язык и культура речи / Н. К. Фролов. ? Тюмень, 2005. ? С. 4 ? 267.

.Чайкина, И. Ю. О традиционных прозвищах в Белозерье / И. Ю. Чайкина // Филологические науки. - 1936. - № 3. - С. 56 - 58.

. Чичагов, В. К. Из истории русских имен, отчеств и фамилий / В. К. Чичагов. ? М.: Учпедгиз, 1959. ? 127 с.

Источники

1.Беляева, М. Ю., Буряк, И. В. Словарь прозвищ жителей г. Славянска-на-Кубани и Славянского района Краснодарского края / М. Ю. Беляева, И. В. Буряк. ? Славянск-на-Кубани, 2008. ? 130 с.

2.Вальтер, Х., Мокиенко, В.М. Большой словарь русских прозвищ / Х. Вальтер, В.М. Мокиенко. ? М.: ЗАО "ОЛМА Медиа Групп", 2007. - 704 с.

Словари

1.Вальтер, Х., Мокиенко, В.М. Большой словарь русских прозвищ / Х. Вальтер, В.М. Мокиенко. ? М.: ЗАО "ОЛМА Медиа Групп", 2007.

2.Веселовский, С. Б. Ономастикон. Древнерусские имена, прозвища и фамилии / С. Б. Веселовский. - М., 1974.- С.183.

.Даль, В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4т. / В. И. Даль. - М.: Рус.яз., 2002. - Т.1.699с; Т.2. 779с; Т.3. 555с; Т.4.688с.

.Евгеньева, А. П. Словарь синонимов русского языка / А. П. Евгеньева. -М.: АСТ, 2003. Т. 2. - С. 1536.

5.Ожегов, С. И., Шведова, Н. Ю. Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений // Российская академия наук. Институт Русского языка имени В. В. Виноградова. - 4-е изд. Дополненное. М.: Азбуковник. - 1997. - С. 610.

6.Подольская, Н. В. Словарь русской ономастической терминологии / Н.В. Подольская. - М.: Наука, 1988. - 114с.

.Словарь русского языка XI-XVII веков / под ред. С. Бархударова, Ф. Филина, Д. Шмелева, Г. Богатовой. - М., В 25 томах. - 1975-2000.

8.Срезневский, И. И. Материалы для словаря древнерусского языка / И. И, Срезневский. - СПБ., 1893-1903. - С. 201.

9.Тупиков, Н. М. Словарь древнерусских личных собственных имён. - М.: рус. путь, 2004. - 904 с.

Оглавление ВВЕДЕНИЕ ГЛАВА I. Прозвища как объект ономастических исследований .1 Прозвище как компонент ономастического поля .2 Прозвище как тип

Больше работ по теме: