Нарушение конкуренции по праву ЕС: исследование критериев применения ст. 81(1) Договора о Европейском Сообществе

 

Курсовая работа

тема: «Нарушение конкуренции по праву ЕС: анализ критериев применения ст. 81(1) Договора о Европейском Сообществе»

Содержание

Введение

Часть 1. Понятие «предприятие» в смысле ст. 81 (1) Договора о Европейском Сообществе

Часть 2. Соглашение и решения, принятые объединениями предприятий в смысле ст. 81(1) Договора о Европейском Сообществе

Часть 3. Картельная практика в смысле ст. 81(1) Договора о Европейском Сообществе

Часть 4. Противоправная цель или противоправный результат действий в смысле ст. 81(1) Договора о Европейском Сообществе

Часть 5. Воздействие на торговлю между государствами-членами ЕС в смысле ст. 81(1) Договора о Европейском Сообществе

Заключение

Список используемой литературы

Введение

Актуальность исследования данной темы предопределена рядом экономических, правоприменительных и доктринальных факторов.

Европейский Союз проводит последовательную политику в области права конкуренции. Прежде всего, она направлена на обеспечение в рамках ЕС свободной конкуренции между предприятиями путем создания эффективного механизма наднационального контроля за недобросовестной деловой практикой, гибкого и последовательного регулирования.

Очевидно, что «в современном промышленно развитом обществе… регулирование конкуренции и монополии, являющихся полюсами современного рыночного механизма экономики, обеспечивает целостность и социальную стабильность общества».

В рамках права конкуренции ЕС союзные органы и институты сохраняют общий рынок от искажений конкуренции. В противном случае, в первую очередь, ограничиваются внутренние торговые отношения между государствами-членами ЕС. Создание, стирая границы, единого рынка, и поддержание его функционирования теряет смысл, если предприятия будут разделять его самостоятельно, тем самым, откатывая интеграционные процессы назад. Подобные действия, нарушающие конкуренцию, во многом делают бессмысленными усилия государств-членов ЕС по созданию условий для эффективного процесса экономического воспроизводства.

Ст. 81(1) Договора о Европейском Сообществе закрепляет основополагающие нормы права конкуренции ЕС. Они не преследуют цель полного запрета монополистической практики. Их задача состоит в ограничении и контроле за такой практикой, предупреждении или устранении ее неблагоприятных последствий. Следовательно, для того, чтобы понять механизм антимонопольного регулирования Сообществ и Союза необходимо проанализировать критерии, которыми оперирует указанная статья, что и будет произведено в данной курсовой работе. В этой связи работа структурно разделена на 5 частей, которым соответствует каждый из рассматриваемых критериев ст. 81(1).

Часть 1. Понятие «предприятие» в смысле ст. 81 (1) Договора о Европейском Сообществе

В связи с тем, что ст. 81(1) оперирует понятием «предприятие», весьма важным является вопрос определения указанного термина.

Договор о ЕС не содержит определения предприятия. Следовательно, необходим анализ судебной практики и деятельности Комиссии для выявления категории «предприятие». Основополагающее определение указанному термину было дано в деле Höfner and Elsner v. Macrotron, где Суд ЕС указал, что под «предприятием» в смысле ст. 81(1) понимается любой субъект, занимающийся экономической деятельностью, вне зависимости от его юридического статуса и способа финансирования. Этот вывод был неоднократно подтвержден в других решениях (Polypropylene, Commission v. Italy и др.). Позже в категорию предприятие были включены корпорации, компании, физические лица, товарищества, торговые объединения, государственные корпорации и кооперативы.

Итак, в интерпретации указанной категории, Комиссия и Суд ЕС пошли по пути расширительного толкования, где в основу был положен признак занятия экономической деятельностью, под которой понимается любая деятельность, состоящая в предоставлении товаров или услуг на конкретном рынке.

Таким образом, помимо лиц юридических в категорию «предприятие» включены лица физические, в том числе люди свободных профессий. Так, к примеру, в делах Coapi, Reuter/BASF, Reyners Комиссия и Суд ЕС пришли к заключению, что агенты по продаже промышленной собственности наряду с оперными певцами, частными докторами, изобретателями, художниками и юристами подпадают под это определение. Служащий по общему правилу, представляя интересы фирмы-работодателя не является субъектом деяний по ст. 81(1). Однако, при возникновении у него самостоятельных экономических интересов, отличных от интересов предприятия, где он служит, данное лицо может попасть в сферу действия нормы ст.81(1).

Профессиональные ассоциации также могут рассматриваться как предприятия в смысле ст. 81 (1), что и было установлено в деле Commission v. Italy, где Суд ЕС указал, что несмотря на свою публичную природу, Национальный совет таможенных агентов нарушает норму права, содержащуюся в ст. 81(1). Суд ЕС еще раз подтвердил свою позицию в деле Wouters, где решения Ассоциации баров Нидерландов были признаны решениями предприятия в смысле ст. 81(1). Отсюда можно сделать вывод, что, несмотря на делегирование Ассоциации права отстаивать законные интересы других предприятий, ее решения сами по себе могут нарушать конкуренцию.

Однако, в деле Albany Суд ЕС принял иную позицию по вопросу соглашений между организациями, представляющими работодателей или работников, указав на то, что достижение социальных целей, ради которых заключаются такого рода соглашения может быть серьезно подорвано, если применять к указанным соглашениям ст. 81(1). Очевидно, что институты ЕС в данном случае придерживаются четко прослеживаемой позиции превалирования социальных целей над свободой конкуренции, что нашло свое отражение, в частности, в ст. 81 (3). Аналогичное решение было принято и по делу AOK Bundesverband v. Ichytol-Gesellschaft Cordes, Hermani & Co, где фонды здравоохранения в связи с отсутствием в их деятельности цели извлечения прибыли, были изъяты из сферы действия ст. 81(1).

Необходимо отметить, что ни национальность, ни месторасположение предприятия не имеют значения для применения к нему норм права конкуренции ЕС. Даже тот факт, что организация не ставит целью извлечение прибыли или другой экономической цели не исключает ее из сферы действия ст. 81(1), если при этом она занята любым видом экономической деятельности.

В понимании ст. 81(1) государственные компании могут рассматриваться в качестве предприятий, но только в той мере, в какой они осуществляют коммерческую деятельность. В противном случае, при осуществлении ими функций субъекта публичного права, применить к ним положения данной статьи не представляется возможным.

Можно сделать вывод, что для смысла ст. 81(1) не имеет значение частное ли предприятие или государственное, что подтверждается рядом дел: Höfner, Banchero и т.д. Единственное исключение для государственных предприятий сделано в случае осуществления ими функций органа власти.

Примечательно, что выполнение негосударственной организацией функций в публичных интересах также ставит ее вне рамок применения ст. 81(1). Так в деле Cali e Figli Суд ЕС вывел формулировку «осуществление задачи в публичных интересах, которая является частью основных функций государства» («task in the public interest which forms part of the essential functions of the state»). В указанном деле частная компания не была признана предприятием в смысле ст. 81(1), так как осуществляла борьбу с загрязнением морской среды и тем самым выполняла часть функции государства по охране окружающей среды.

При определенных обстоятельствах юридические лица могут рассматриваться в качестве единого предприятия на основании тесной экономической связи между ними. Так, в случае соглашения между материнской и дочерней компаниями можно было бы решить, что они являются единым экономическим образованием, а соглашение между ними является документом, определяющим цели или задачи такого лица, что противоречит требованиям статьи 81(1).

В деле Centrafarm v Sterling Drug Суд ЕС постановил, что соглашение между материнской и дочерней компанией не составляют нарушение нормы ст. 81(1), так как дочерняя компания не является экономически независимым субъектом и не определяет самостоятельно свое поведение на рынке. Позже в деле Viho Europe BV v Commission СПИ уточнил эту позицию - ст. 81 (1) не может применяться в отношении дочерней компании, которая не определяет самостоятельно курс своего поведения на рынке, а лишь выполняет прямые или косвенные инструкции материнской компании. При этом вызывает трудность определения самостоятельности дочерней компании. В этом вопросе имеет смысл обратиться к Уведомлению по концепции концентрации Комиссии. Согласно указанному документу дочерняя компания несамостоятельна, в случае если материнская компания владеет контрольным пакетом акций предприятия. Миноритарный пакет акций может давать контроль над дочерней компанией в том случае, если он позволяет принимать концептуальные решения или дает специфические права (например, право назначать более половины членов правления компании).

Более сложная ситуация складывается если у дочерней две материнские компании. Так в деле Gosme/Martell активами компании DMP владели в равной степени два предприятия - Martel и Piper-Heidsieck, соответственно, ни у одного из них не было исключительных прав и DMP самостоятельно принимала решения и заключала соглашения. Впоследствии Суд ЕС пришел к выводу, что все три компании являются независимыми предприятиями.

Таким образом, в том, что касается применения норм права конкуренции суд и Европейская Комиссия идут по пути расширительного толкования понятия «предприятие». При этом статус юридического лица не ведет автоматически к признанию его предприятием.

Часть 2. Соглашение и решения, принятые объединениями предприятий в смысле ст. 81(1) Договора о Европейском Сообществе

Согласно ст. 81 (1) запрещаются, как несовместимые с общим рынком, соглашения между предприятиями, решения, принятые предприятиями, решения, принятые объединениями предприятий и любая картельная практика, которые могут негативно воздействовать на конкуренцию в пределах общего рынка. Т.е., необходимым элементом деяния, противоречащего требованиям антимонопольного законодательства, является наличие соглашения или решения.

Понятие «соглашение», как и понятие «предприятие» в смысле ст. 81(1) употребляется специфическим образом. Согласно практике, для наличия соглашения достаточно выражение намерения предприятий действовать на рынке определенным образом.

Однако, толкование данного понятия с формальной точки зрения, как наличие письменного документа, выражающего волю и согласие сторон на совершение определенных деяний, противоречащих требованиям свободной конкуренции, могло бы привести к стагнации в деятельности Комиссии по расследованию подобного рода дел. На практике предприниматели, заключающие подобного рода соглашения, скорее всего, осознают их незаконность и прибегают к помощи завуалированных форм. Неписанные или неформальные соглашения, а также джентльменские соглашения могут быть признаны нарушающими положения ст. 81(1). Примером этому может служить решение по делу SSI - согласно ему простое «понимание» между ассоциацией производителей сигарет и представителями оптовых и розничных торговцев сигаретами было признано соглашением.

Форма соглашения может быть различной: от простого фактического объединения усилий предприятий до письменного договора. Основное здесь - волеизъявление сторон. В этой связи, термин «соглашение» интерпретируется институтами ЕС достаточно широко.

Для наличия соглашения в смысле ст. 81 (1) не обязательно, чтобы стороны договаривались детально о конкретных правах и обязанностях, не имеет значения и достигли ли они согласия по всем пунктам соглашения или нет. Достаточно того, что стороны действуют независимо, но в очерченных ими рамках. Так в деле Polypropylene Комиссия констатировала наличие единого соглашения компаний нефтехимической промышленности, поскольку достаточно, чтобы предприятия выразили свое общее стремление осуществлять определенную деятельность на рынке. Аналогично, в деле Pre-Insulated Pipes Cartel, Комиссия приняла решение, что для каждого из участников картеля необязательно выражать солидарность по всем пунктам соглашения.

В целях достижения соглашения предприятия могут проводить различные встречи и совещания, на которых возможно обсуждение вопросов раздела рынков, фиксирования цен, квотирования и т.д., т.е., совершение действий, несовместимых с принципами конкуренции и запрещенными ст. 81(1). При этом возникает вопрос - как квалифицировать деятельность предприятия, участвовавшего во встрече, но формально не присоединившегося к соглашению. Ответ на этот вопрос дала Комиссия в деле PVC, согласно которому предприятие, принимавшее участие в подобного рода совещаниях, считается стороной соглашения до тех пор, пока своим поведением на рынке не обозначит позицию, несовместимую с условиями соглашения. В противном случае актор создает впечатление у других участников соглашения приверженности результатам договоренности.

Еще раз Суд ЕС подтвердил свою позицию в деле Cement,где указал, что для доказательства участия предприятия в картельном сговоре, Комиссии достаточно выявить факт участия предприятия во встрече, результатом которой стало заключение антиконкурентного соглашения, и показать, что предприятие явным образом ему не противостояло. При этом заинтересованное предприятие должно представить доказательства, что оно участвовало в совещании в иных целях, нежели присоединение к соглашению, направленному на ограничение конкуренции. В качестве оправдательных не могут приводиться доводы, что участие во встрече было обусловлено опасениями относительно применения репрессивных мер со стороны других участников к предприятию, отсутствовавшему на встрече. Примером этому может служить дело Roofing Felt Cartel, где Комиссия пришла к выводу, что девять участников (из которых два участника не являлись членами торговой ассоциации) картеля договорились о фиксировании цен. Однако, участники, не являвшиеся членами торговой ассоциации позже заявили, что не намеревались исполнять соглашение, а вступали в картельный сговор лишь по причине опасений применения по отношению к ним санкций. В оправдание своего поведения они привели доказательства, что своим поведением на рынке не выполняли договоренности о фиксировании цен. Несмотря на это, Комиссия признала, что факт картельного сговора и участия сторон в нем является нарушением норм ст. 81(1), независимо от дальнейшего поведения его участников. Нарушением норм права конкуренции будет считаться даже соглашение, участники которого не собираются обеспечивать его исполнение.

Также не играет роли наличие перерывов или пауз в осуществлении действий, обусловленных соглашением, если они преследуют общую цель. В то же время, формальное прекращение соглашения может, однако, не повлечь прекращения нарушений норм права конкуренции. В деле EMI Records Limited v CBS United Kingdom Limited Суд ЕС указал, что для применения нормы ст. 81(1) достаточно, чтобы прекращенное соглашение продолжало оказывать неблагоприятный эффект на конкуренцию на рынке. При этом возникает вопрос - как определить оказывает ли прекращенное соглашение указанный эффект или нет. Думается, что в этом случае необходимо выяснить сохранились ли в поведении сторон на рынке элементы картельного сговора.

Для констатации противоправного деяния необходимо наличие, по крайней мере, двух участников соглашения, т.е. односторонние действия не составляют нарушения нормы права, предусмотренной ст. 81(1). Необходимо отметить, что при определенных обстоятельствах односторонние действия на первый взгляд могут нарушать рассматриваемую нами норму. В частности, это может быть справедливо для вертикальных соглашений, например, между компанией производителем и дистрибьютором. В деле BMW Belgium SA et al v Commission бельгийский филиал компании БМВ включил в свое дистрибутивное соглашение пункт, согласно которому бельгийские дилеры БМВ предупреждались о недопустимости продажи автомашин неофициальным дилерам. Так как в это время, цены на автомашины БМВ в Бельгии были значительно ниже, чем в соседних странах, многие бельгийские дилеры перепродавали автомобили неофициальным дилерам. В ответ на это бельгийское представительство БМВ издало несколько циркуляров, согласно которым фактически запрещалась продажа автомашин на экспорт. Суд ЕС расценил данное действие как соглашение между филиалом БМВ и теми дилерами, кто осознано следовал данным указаниям.

Итак, «согласование воль предприятий» является центральным элементом любого соглашения. Но возможны и ситуации, когда выражение согласия происходит не одновременно - один участник рынка предлагает условия, а другие их принимают и в дальнейшем действую согласно им. Так в деле Ford, Суд ЕС пришел к выводу, что решение компании-производителя прекратить поставку некоторых моделей автомашин на национальный немецкий рынок являлось частью их договорных отношений с дилерами и тем самым составляло соглашение, хотя первоначально и выглядело как акт одностороннего действия. Действительно, дилеры, вступая в дилерскую сеть и принимая дискриминационную политику производителя, тем самым выражают свое согласие на осуществление такой политики, а значит, имеет место соглашение.

Суд конкретизировал свою позицию в делах Bayer и Volkswagen. В деле Bayer Суд ЕС постановил, что односторонние действия сами по себе не могут составлять соглашение, если для их реализации не требуется поддержка другой стороны. В то же время одностороннее действие может рассматриваться как предложение другой стороне участвовать в соглашении и совместно добиваться поставленных целей.

Законодатель принимает во внимание, что нарушение норм права конкуренции может происходить при посредничестве объединений предприятий. В ст. 81(1) термин «ассоциация» или «объединение» подразумевает расширительное толкование и не сводится лишь к торговым ассоциациям. Это сельскохозяйственные кооперативы, объединения торговых ассоциаций и т.д.. Статус субъекта, выполняющего функции субъекта публичного права, не дает ассоциации исключений в смысле ст. 81 (1). В деле Wouters Суд ЕС опроверг доводы Генерального совета голландских баров, касательно того, что указанный совет не является объединением предприятий, а выполняет функции, предписанные законом.

В той же мере расширительному толкованию подлежит и категория «решение». Чтобы попадать в сферу действия рассматриваемой нормы, достаточно, чтобы решение объединения предприятий имело целью повлиять на рыночное поведение членов ассоциации. Суд ЕС в решении по делу Vereeniging van Cementhandelaren v Commission постановил, что рекомендации, даваемые торговыми объединениями также включаются в категорию «решение объединения предприятий». В деле Verband der Sachversicherer eV v Commission ассоциация германских страховщиков издала рекомендацию своим членам поднять страховые премии. Суд ЕС не принял аргументацию ассоциации, настаивавшую, что рекомендация не являлась обязательной для исполнения и постановил, что сам факт ее издания означал то, что ассоциация имела целью скоординировать деятельность своих членов на рынке.

Можно предположить, что если объединение предприятий не играет значительной роли в реализации антиконкурентного соглашения, она может избежать ответственности по ст. 81(1).

Значимость упоминания в ст. 81(1) решений объединений предприятий заключается в том, что на ассоциации предприятий возлагается ответственность за антиконкурентные действия ее членов.

Итак, можно сделать вывод, что институты ЕС придерживаются трактовки понятия «соглашение», которая предполагает выявление согласованности воль предприятий в совершении действий, нарушающих или ограничивающих конкуренцию на общем рынке. Для констатации противоправного деяния необходимо наличие, по крайней мере, двух участников соглашения. При этом не имеет значения, произошло ли согласование воль одновременно или нет. Что касается решений, принятых объединениями предприятий, то чтобы попадать в сферу действия рассматриваемой нормы, достаточно, чтобы решение объединения предприятий имело целью повлиять на рыночное поведение членов ассоциации.

Часть 3. Картельная практика в смысле ст. 81(1) Договора о Европейском Сообществе

Широкое толкование статьи 81(1) необходимо иметь в виду при использовании термина "картельная практика". Если даже Комиссия или судебные органы не смогут доказать существование соглашения в значении статьи 81(1), предприятия могут быть привлечены к ответственности за проведение картельной практики.

Картельный сговор является формой координации поведения предприятий на рынке, которая предполагает осознанную подмену риска конкуренции практическим взаимодействием. Для картельной практики необязательно наличие соглашения или принятие совместного плана действий. Законодатель включил упоминание о картельной практике в ст. 81(1), чтобы предупредить нарушение или ограничение конкуренции предприятиями путем сговора в целях обмена информацией о предполагаемом поведении на рынке. В этом случае конкуренты выстраивают свою линию поведения, зная о позиции других сторон и тем самым снижают риск конкуренции.

В деле ICI v Commission Суд ЕС отразил эту позицию, описав, что хотя предприятия и вольны сами избирать курс на рынке, принимая во внимание поведение конкурентов, однако, кооперация участников рынка с целью определения их согласованных действий противоречит антимонопольному законодательству. Действительно, зная линейку поведения конкурента, заранее обговорив варианты действий, можно тем самым избежать неожиданностей и избрать наиболее оптимальный вариант поведения.

Указанную позицию Суд ЕС развил в деле Suiker Unie. Комиссия пришла к выводу, что производители сахара в Бельгии, Германии и Голландии участвовали в картеле, который контролировал поставку сахара в Нидерланды. Производители утверждали, что для наличия картеля необходим, по крайней мере, совместный план действий, в то время как у них план отсутствовал. Суд постановил, что наличие плана в данном случае не является необходимым. Статья 81(1) исключает любой прямой или косвенный контакт между предприятиями, целью или результатом которого является оказание влияния на поведение фактического или потенциального конкурента на рынке или раскрытие такому конкуренту линии поведения, которой они сами решили или склонны придерживаться. Суд отметил, что участники рынка вправе избирать свою линию поведения, адекватно реагируя на действия конкурентов. Однако при этом, основополагающим принципом конкуренции является самостоятельность и независимость определения участниками рынка своей экономической политики, включая, выбор экономических партнеров. При этом закон строго запрещает любые прямые или косвенные контакты между предприятиями с целью определения общих позиций на рынке.

Некоторое время спустя, в деле SA Hercules Chemicals NV v Commission CПИ еще раз применил критерий, выработанный в предыдущих разбирательствах. В ходе расследования Комиссия обнаружила, что предприятие участвовало в совещаниях, на которых обсуждало со своими конкурентами вопросы ценовой политики, получаемую прибыль, данные об объеме продаж. Суд установил, что посредством указанных встреч, производители участвовали в картельном сговоре, целью которого было определение собственного поведения на рынке и обозначение его перед другими участниками картеля, устранение неясностей и неожиданностей в поведении конкурентов.

Могут ли односторонние действия составить нарушение нормы, предусмотренной в ст. 81 (1)? Думается, что нет. Так, если предприятие публично заявляет о своем намерении повысить цену на определенную категорию товаров, то такие действия не влекут нарушения права конкуренции. Однако, если производитель поступает таким образом, зная о намерении конкурента последовать его примеру, то в данном случае возможно наступление ответственности по ст. 81(1).

Итак, с одной стороны, фактом остается то, что поведение предприятий может быть завуалировано. В частности, картельный сговор может состояться даже в отсутствии его документального подтверждения. С другой стороны, если данный термин будет толковаться слишком широко, он может привести к ошибочному истолкованию обычного рационального типа поведения участников рынка как неправомерного.

В деле Anic Суд ЕС определил три критерия для определения картельной практики:

прямые или косвенные контакты между предприятиями;

последовательное поведение на рынке участников сговора;

причинно-следственная связь между предыдущими двумя элементами.

Для наступления ответственности по ст. 81 (1), необязательно, чтобы поведение субъектов в рамках картельного сговора в действительности повлияло на уровень конкуренции, на что и было указано Судом ЕС в решении по делу Hüls. Суд ЕС признает, что идентичное поведение субъектов на рынке может обуславливаться картельным сговором. При этом, согласованное поведение презюмируется там, где имел место сговор между предприятиями. Исходя из этой презумпции, Комиссии не требуется доказывать, что результат сговора действительно выразился в согласованном поведении на общем рынке и тем самым негативно повлиял на конкуренцию.

Необходимо отметить, что даже если предприятие не участвует в картеле и не работает на рынке, где был совершен картельный сговор, тем не менее, оно может быть привлечено к ответственности за нарушение требования ст. 81(1). Так в деле о картеле на рынке органической перекиси швейцарская консультативная фирма была оштрафована за оказание материально-технической и организационной помощи участникам картеля - производителям органической перекиси.

Важное значение имеет вопрос о доказательствах согласованных действий. Необходимо решить, вправе ли Комиссия ссылаться, а Суд устанавливать наличие картельной практики, если фактических доказательств связи между предполагаемыми нарушителями не существует, а имеются лишь такие косвенные улики такие, как практика одновременного установления или повышения цен. Такая ситуация может складываться на олигополистическом рынке. Такой рынок отличает незначительное количество продавцов, сравнительно закрытый доступ на рынок, неразвитая дифференциация товаров, прозрачность цен, когда они могут легко диктоваться конкурентами. При таких условиях предприятия, в конце концов, установят цены на одном уровне, хотя и не на основании сговора.

Можно предположить, что достаточно редко имеются прямые доказательства существования картельного сговора, однако, возможно доказательство наличия противоправного деяния с помощью косвенных улик, что и было продемонстрировано в деле ICI. Комиссия обнаружила картельный сговор между основными производителями анилинового красителя в Сообществе, которые трижды поднимали цены на товар в одни и те же периоды времени. Участники картеля ссылались на то, что поднятие цен обусловлено не картельным сговором, а олигополистическим характером рынка анилинового красителя. Позиция Комиссии основывалась на таких фактах, как совпадение ставок и времени повышения цен, инструкции, направляемые материнской компанией дочерним, а также установление неформальных контактов между производителями. Суд ЕС пришел к выводу, что указанный рынок не является олигополистическим, а идентичные действия, выразившиеся в поднятии цен, совершенные в один и то же период времени на одном и том же географическом рынке в отношении одинаковой группы товаров не может быть результатом независимых действий. Суд поддержал Комиссию, постановив, что смысл согласованных действий в свете статьи 81(1) состоит в запрете координации действий предприятий, которые до достижения стадии заключения соглашения намеренно избегают конкуренции между собой посредством практического сотрудничества.

Суд ЕС не исключает возможности объяснения параллельного поведения иными факторами, нежели договоренность производителей. Так, в деле Compagnie Royale Austrienne des Mines SA and Rheinzink GmbH v Commission Комиссия обвинила двух производителей цинка в картельном сговоре с целью ограничения импорта товара из Бельгии в Германию, в связи с тем, что производители прекратили на неделю поставку товара бельгийским дистрибьюторам. Однако, в ходе разбирательства были представлены доказательства, что такие действия объяснялись не сговором, а задолженностью дистрибьютеров за несколько месяцев. Т.е., в случае представления косвенных улик существования согласованных действий, они не могут быть приняты Судом при условии опровержения их со стороны предполагаемого нарушителя.

В деле Wood Pulp Комиссия обнаружила между производителями древесины систему ежеквартального объявления цен на свою продукцию, что и послужило основой обвинительной базы. Однако, суд ЕС указал, что такая система не нарушает требований ст. 81(1), так как производители объявляют цены для потребителей, а не друг для друга. Параллельное поведение двух или более предприятий, выразившееся в данном случае в одновременном поднятии цен, как таковое не составляет достаточного доказательства существования картельного сговора. Договор о ЕС не лишает предприятия права адекватно реагировать на поведение конкурентов. Однако, параллельное поведение может рассматриваться в качестве доказательства существования картельного сговора в случае, если оно ведет к нарушению конкуренции, не обусловленному иными объективными причинами. Факт существования параллельного поведения не означает безусловную вину предприятий. Необходимо предоставление дополнительных доказательств, указывающих на то, что параллельное поведение явилось результатом сговора.

На практике критерий доказанности противоправных действий предприятий не столь высок. В решении по делу Rhone-Poulenc v Commission было указано, что антимонопольные органы предполагают, что как только предприятие получило сведения о планируемом поведении на рынке своих конкурентов, оно будет определять собственную политику, исходя из этих данных. Если предприятие, участвующее на встрече, не хочет быть вовлеченным в картельный сговор, оно должно четко выразить свое неодобрение и покинуть встречу. Хотя для того, чтобы это было достаточным оправдательным доказательством, этот факт должен быть зафиксирован в протоколе встречи. На Комиссии лежит бремя доказывания факта и степени участия каждого предприятия в сговоре. Предприятие не может нести ответственность за большее нарушение, чем было им совершено. Пассивная роль участвовавшего в картеле предприятия может рассматриваться как смягчающее вину обстоятельство.

На практике весьма сложным вопросом является различие между действиями в рамках соглашения и картельной практикой. Граница между ними весьма условная и нечеткая. Одно и тоже нарушение может обуславливаться как наличием соглашения, так и картельным сговором. Противоправное деяние, начатое в одной форме, может продолжаться в другой. Комиссия в своих расследованиях зачастую утверждает, что имело место соглашение или картельная практика, не делая между ними различия. Однако, необходимо отметить, что и предприятия в своей деятельности вряд ли проводят такое различие. В основном, Комиссия применяет комплексный подход в рассмотрении действий предприятий, нарушающих право конкуренции - подобные действия рассматриваются как единое длящееся нарушение. Соглашения и картельная практика составляют единое нарушение и объединены общей целью - ограничение, предотвращение или нарушение конкуренции. Суд исходит из толкования таких действий как состоящих из нескольких отдельных нарушений. На практике, определение «картельной практики» имеет особое значение в случае наличия только косвенных доказательств по делу.

Делая вывод, можно отметить, что для картельной практики необязательно наличие соглашения или принятие совместного плана действий. Для ее определения, необходимо выяснить наличие ряда элементов. Во-первых, наличие прямых или косвенных контактов между предприятиями. И, во-вторых, намерение участников действовать сообща, а не конкурировать друг с другом. Любые контакты между предприятиями, которые способны повлиять на снижение риска конкуренции и устранение неопределенности в поведении конкурентов составляют элемент картельной практики. Необходимо отметить, что даже если предприятие не участвует в картеле и не работает на рынке, где был совершен картельный сговор, тем не менее, оно может быть привлечено к ответственности за нарушение требования ст. 81(1). Параллельное поведение может рассматриваться в качестве доказательства существования картельного сговора в случае, если оно ведет к нарушению конкуренции, не обусловленному иными объективными причинами.

Суд признает, что предприятия вправе принять во внимание возможные ответные действия конкурентов. Это, однако, не означает, что они должны координировать свое поведение в соответствии с поведением конкурентов. Хотя любой производитель вправе свободно устанавливать и изменять цены с учетом возможной реакции конкурентов, тем не менее, недопустимо любое сотрудничество производителей со своими конкурентами в целях определения совместных направлений действий и обеспечения своего успеха предварительным исключением каких-либо непредвиденных моментов в поведении конкурентов.

Часть 4. Противоправная цель или противоправный результат действий в смысле ст. 81(1) Договора о Европейском Сообществе

В соответствии со статьей 81(1) запрещаются соглашения, принятие решений или картельная практика, целью или результатом которых является предотвращение, ограничение или нарушение конкуренции. Причем действие положений ст. 81 (1) распространяется как на вертикальные, так и на горизонтальные отношения сторон. Данная статья Договора применяется независимо от механизма достижения соглашения сторон. Возможно заключение контракта, создание торговой ассоциации, согласованные действия сторон. В каждом из указанных случаев главное определить - создает ли данное действие угрозу конкуренции или рассматривается возможный или фактический результат деяния.

На практике критерии цель или результат являются взаимозаменяемым, т.е. для наличия нарушения достаточно, чтобы действия предприятий имели целью искажение конкуренции, и необязательно достигли результата, и наоборот - если результат налицо, необязательно, чтобы до этого имелась цель нарушить антимонопольное законодательство. Так, если соглашение имеет своей целью поднятие цен на определенную группу товаров, то необязательно, чтобы цены действительно поднялись. Согласно судебной практике, такие нарушения должны быть существенными.

При определении того, являлось ли целью соглашения нарушение конкуренции, необходимо учитывать несколько факторов, таких как длительность соглашения, то при каких обстоятельствах оно было заключено и поведение сторон на рынке. С этой точки зрения намерение сторон нарушить антимонопольное законодательство является фактором значимым, но не обязательным. В деле ANSEAU-NAVEWA Суд ЕС, рассмотрев нарушение в контексте сроков, экономических и юридических условий, при каких оно было совершено и поведение участников на рынке, пришел к выводу, что целью соглашения являлось нарушение конкуренции. При этом не имело значения у всех ли участников соглашения имелось намерение нарушать конкуренцию. Это мнение Суд подтвердил и в другом деле, CRAM

and Rhinzink, в решении по которому установил, что для определения того, являлось ли нарушение конкуренции целью соглашения, нет необходимости определять имелось ли у сторон таковое общее намерение в момент заключения соглашения или нет. Наряду с оценкой экономического и юридического контекста, в котором было заключено соглашение, необходимо оценить преследуемые им цели.

В деле European Night Services СПИ классифицировал горизонтальные соглашения о фиксировании цен и разделе рынка как имеющие целью явное нарушение конкуренции.

Соглашение, имеющее целью нарушение конкуренции, тем не менее, может не попадать в сферу действия ст. 81(1) ввиду незначительности влияния на рынок самого соглашения и заключивших его сторон, о чем Суд ЕС постановил в деле Völk. В указанном деле компания Völk занимала 0.08% общего рынка стиральных машин и 0.2 % рынка ФРГ.

Следуя доктрине de minimis, Комиссия выпустила с 1970 года несколько редакций Положения о соглашениях незначительной важности (De minimis Notice). В настоящее время действует Положение 2001 года, которое различает соглашения между конкурентами и соглашения между не конкурентами (для них установлен более высокий порог раздела рынка). Соглашение не будет рассматриваться как нарушающее требования ст. 81(1) в следующих обстоятельствах:

если совокупная доля сторон соглашения не превышает 10% на любом из рынков, затронутых соглашением (для конкурентов) или

если совокупная доля сторон соглашения не превышает 15 % на любом из рынков, затронутых соглашением (для не конкурентов).

В случае невозможности определения являются ли стороны соглашения конкурентами или нет, применяется правило 10%.

Отдельное правило применяется, если совокупный результат параллельных соглашений может привести к ограничению конкуренции. Согласно Комиссии, это возможно при 30% занятости рынка идентичными соглашениями. В этом случае, верхние пороги снижаются на 5% и составляют, соответственно, 5% для соглашений между конкурентами и 10% - между не конкурентами. Получается, что даже при занятости 30% рынка параллельными соглашениями, поставщик или дистрибьютор с долей рынка менее 5%, в общем, считается не способным исказить конкуренцию.

Далее предполагается, что соглашения между малыми и средними предприятиями (к которым относятся предприятия с количеством занятых сотрудников менее 250, годовым оборотом максимально 50 млн. евро и валютой годового баланса максимально 43 млн. евро) вряд ли могут нанести ощутимые негативные воздействия на общий рынок.

Из правила de minimis исключены т.н. hardcore соглашения, то есть такие, которые наносят существенный вред конкуренции, независимо от долей на рынке его участников (соглашения о фиксирование цен, ограничении выпуска продукции, распределении рынков и т.д.).

Однако, соглашения могут не попадать в сферу действия ст. 81(1) не только по формальным признакам, таким как небольшая доля на рынке или отсутствие в списке hardcore нарушений. Так, согласно судебной практике, незначительность соглашения может быть выражена в незначительности самого противоправного действия. К примеру, в деле Pavlov Суд ЕС пришел к выводу, что решение медицинских работников организовать отдельный пенсионный фонд, управляющий дополнительными пенсиями, не оказало значительного влияния на уровень конкуренции.

Ст. 81(1) применяется к соглашениям, нарушающим конкуренцию. Для этих целей конкуренция предполагается не только существующая, но и потенциальная. Оценивая потенциальную конкуренцию, Комиссия принимает во внимание структуру рынка, экономические и юридические условия, в которых реализуется соглашение. Так в деле Consten and Grundig v Commission, Суд ЕС указал, что незаконные соглашения не только ограничивают конкуренцию между сторонами, но и предотвращают конкуренцию, которая могла бы иметь место между участниками соглашений и третьими лицами.

Даже если соглашение не имеет целью нарушить конкуренцию, оно все может иметь это результатом. Чтобы результат был признан противоправным, необходимо установить степень влияния деяния на конкуренцию, причем негативный результат должен выразиться с возможной долей вероятности. При оценке степени влияния соглашения на конкуренцию, принимаются во внимание экономические условия в период заключения соглашения, оценивается продукция или услуги, относительно которых оно заключено, существующая структура рынка, позиции сторон на нем. Комиссия и суд оценивают, какова была бы степень конкуренции без учета противоправного соглашения. При этом если оказывается, что степень конкуренции была бы значительно выше, налицо нарушение требований ст. 81(1).

В деле UKNetwork Sharing Agreement Комиссия пришла к выводу, что хотя соглашение и не имело целью ограничение конкуренции, оно имело это результатом. В решении Комиссии было указано, что результат, выразившийся в ограничении конкуренции, зависел не столько от самого соглашения, но в большей степени от экономических условий в которых оно было заключено, а именно рыночной силы сторон и структуры рынка мобильной связи третьего поколения.

И комиссия и суд признают, что соглашения, не содержащие пункты, ограничивающие экономическую свободу сторон, могут, тем не менее, ограничить конкуренцию между ними или негативным образом повлиять на третьих лиц. Например, в деле UK Agricultural Tractor Registration Exchange, где была выявлена система обмена информацией, Комиссия и суд пришли к выводу, что ввиду олигополистической природы рассматриваемого рынка неясности относительно поведения конкурентов были единственным стимулом для конкурентной борьбы. Система обмена информацией нивелировала этот стимул, следовательно, нарушались требования ст. 81(1) .

Исходя из этого, даже соглашение о покупке минимального пакета акций предприятия может попасть в сферу действия ст. 81(1), если это служит инструментом влияния на коммерческое поведение компаний или создает структуру для координации их деятельности.

Схожая логика прослеживается в решениях о совместных предприятиях. В деле GEC Weir Sodium Circulators Комиссия установила, что даже при отсутствии четко выраженного положения об ограничении конкурентной борьбы, создание совместного предприятия оказывает существенный эффект на поведение материнских компаний. Деятельность совместного предприятия, в тех областях, где материнские компании конкурируют между собой (потенциально или реально), может быть направлена на избежание свободной конкуренции.

Комиссия и суд балансируют на определении потенциального риска для свободы конкуренции против возможных выгод соглашения.

Однако, как быть, если нарушение конкуренции необходимо для достижения целей законного соглашения? В деле Metro (№ 1) суд установил, что поставщики высококачественных потребительских товаров длительного пользования вправе отказать в снабжении дистрибьюторам, не соответствующим критерию качества. Позже, в деле Métropole télévision (M6) СПИ вывел принцип, согласно которому возможно оценить попадает ли законное соглашение, содержащее противоправные пункты под действие ст. 81(1). Необходимо выяснить, во-первых, насколько указанные пункты важны для реализации всего соглашения в целом и, во-вторых, насколько пропорционально нарушение антимонопольного законодательства по сравнению с выгодами от реализации соглашения.

Итак, при определении того, являлось ли целью или результатом соглашения нарушение конкуренции, необходимо учитывать несколько факторов, таких как длительность соглашения, то при каких обстоятельствах оно было заключено и поведение сторон на рынке. Для этих целей конкуренция предполагается не только существующая, но и потенциальная. Чтобы результат был признан противоправным, необходимо установить степень влияния деяния на конкуренцию, причем негативный результат должен выразиться с возможной долей вероятности.

Часть 5. Воздействие на торговлю между государствами-членами ЕС в смысле ст. 81(1) Договора о Европейском Сообществе

Для того чтобы статья 81 (1) могла быть применима, деяние должно оказывать влияние на торговые отношения государств-членов ЕС, в противном случае рассмотрение дела останется в пределах внутренней компетенции соответствующего государства-члена.

В 2004 году Комиссия выпустила Положение о концепции воздействия на торговлю (Guidelines on the effect on trade concept), согласно которой «воздействие на торговлю между государствами-членами» включает в себя 3 элемента:

собственно торговлю между государствами-членами. Категория «торговля» не ограничивается традиционным понятием об обмене товаров и услуг, а включает в себя всю экономическую деятельность. Эта интерпретация «торговли» перекликается с деятельностью Сообщества по обеспечению функционирования единого рынка, характеризуемого свободой передвижения товаров, лиц, услуг и капитала.

вероятность влияния на торговлю. Комиссия и суд в своих решениях исходят из необходимости установить - возможно ли предвидеть со значительной степенью уверенности на основании ряда объективных правовых факторов, тот факт, что соглашение может иметь прямое или косвенное, фактическое или потенциальное влияние на развитие торговых отношений государств-членов.

значимость влияния на торговлю. Значимость является количественным критерием и может быть оценена, в частности, по рыночной силе предприятия. Также, соглашения между предприятиями, совокупная доля которых на рынке не превышает 5% и совокупный оборот товаров, относительно которых заключено соглашение не превышает 40 млн. евро (NAAT-rule-not appreciably affecting trade).

Исследователи предлагают проводить анализ воздействия на торговлю между государствами-членами в двух направлениях: относительно структуры торговли и относительно изменений конкурентной среды.

Итак, анализ воздействия на торговлю между государствами - членами относительно структуры торговли и торговых потоков предполагает изучение всей экономической деятельности. Согласно Положению Комиссии о концепции воздействия на торговлю и судебной практике, чтобы оценить влияние соглашения на торговые отношения между государствами, необходимо принимать во внимание реальную или потенциальную (с достаточной долей вероятности), прямую или косвенную угрозу. Т.е., торговые отношения между государствами должны развиваться иначе, чем они бы развивались при отсутствии такого соглашения.

Влияние на торговую структуру не обязательно должно быть губительным или негативным. Как и нет необходимости устанавливать то, что торговля действительно затронута, достаточно показать, что была создана опасность возникновения этого. Так, например, в деле AEG стороной приводились аргументы, что рассматриваемая система эксклюзивной дистрибьюции не могла нарушать торговлю между государствами-членами, так как дилеры в тот момент не были в нее вовлечены. Суд ЕС опроверг эти доводы, принимая во внимание, что должны быть учтены даже возможные изменения в рыночной ситуации.

По смыслу ст. 81(1), она может быть применена как при наличии прямого влияния на структуру торговли между государствами-членами, так и косвенного. Прямое воздействие на торговлю между государствами-членами происходит, как правило, в случае заключения соглашений о разделе рынков или фиксировании цен. Косвенное воздействие зачастую имеет место на рынке товаров-заменителей тех продуктов, касательно которых соглашение заключено. Точно также соглашение, заключенное в отношении промежуточных товаров косвенно влияет на рынок готовой продукции. Ярким примером этому служит производство коньяка. Сырье для производства напитка производится исключительно в одном французском регионе, и соответственно, антиконкурентные соглашения относительно него не могут затронуть торговлю между государствами-членами, однако, сам итоговый продукт - коньяк реализуется на территории ЕС и таким образом, указанные соглашения косвенно могут влиять на торговые отношения на общем рынке.

Для констатации нарушения требований ст. 81(1), необязательно, чтобы противоправный пункт легального соглашения касался торговли между государствами-членами; он может затрагивать лишь торговую структуру в пределах одного государства, если при этом все соглашение распространяет свое действие более чем на одну страну. Необходимо отметить, что если соглашение касается рынка в масштабах всей страны, то оно, априори, затрагивает торговые отношения между государствами. Подтверждением этому служит дело Vereeniging van Cementhandelaren, в котором голландская торговая ассоциация давала своим членам рекомендации в ценовой политике. При этом членами указанной ассоциации были практически все национальные продавцы цемента. Суд ЕС в своем решении указал, что, несмотря на то, что решения ассоциации не касались вопросов экспорта товара, они ограничивали возможность вступления на рынок продавцов из других государств.

Однако, спустя некоторое время, суд пришел к иному выводу - необязательно, чтобы соглашение, охватывающее рынок всего государства- члена могло оказать влияние на торговлю между государствами. Эта позиция была разъяснена в деле Bagnasco v Banca Popolare di Novara, где Суд ЕС указал, что единообразные банковские условия, установленные Ассоциацией итальянских банков в отношении договоров открытия текущих кредитов по счетам, не затронет торговлю между государствами-членами, так как участие неитальянских филиалов на рынке и без того было минимальным.

Что касается критерия изменения конкурентной среды, то он менее применим в расследованиях Комиссии. Так, в деле Commercial Solvents v Commissions Суд установил, что если предприятие злоупотребляет доминирующим положением на рынке, что приводит к ограничению доступа туда конкурентам, то не имеет значения, относилось ли злоупотребление к экспорту товаров за пределы ЕС или повлияло на торговлю в пределах общего рынка, если установлено, что нарушения исказили структуру конкуренции. Хотя этот критерий более применим к ст. 82 Договора о Европейском Сообществе, однако, может использоваться и для целей ст. 81(1). Так, в делах о совместных предприятиях, соглашениях о реорганизации, покупке пакетов акций возможно проследить каким образом эти действия повлияли на конкурентную среду.

Таким образом, нарушение нормы права, содержащейся в ст. 81(1) проводится в двух направлениях - относительно структуры торговли и относительно изменений конкурентной среды и предполагает прямое или косвенное, реальное или потенциальное воздействие на торговлю между двумя и более государствами-членами ЕС. Причем потенциальное влияние, при оценке которого, Комиссия и суд учитывают прогнозируемые изменения рынка, должно иметь достаточную долю вероятности. Необходимо отметить, что если соглашение касается рынка в масштабах всей страны, то оно, априори, затрагивает торговые отношения между государствами.

Заключение

ЕС в течение нескольких десятилетий получал и продолжает получать позитивные результаты в экономике и социальной сфере от применения норм права конкуренции, закрепленных, в том числе, в ст. 81(1).

Что касается анализа критериев применения указанной статьи, то суд и Европейская Комиссия идут по пути расширительного толкования понятия «предприятие». При этом статус юридического лица не ведет автоматически к признанию его предприятием.

Институты ЕС придерживаются трактовки понятия «соглашение», которая предполагает выявление согласованности воль предприятий в совершении действий, нарушающих или ограничивающих конкуренцию на общем рынке. Для констатации противоправного деяния необходимо наличие, по крайней мере, двух участников соглашения. При этом не имеет значения, произошло ли согласование воль одновременно или нет. Что касается решений, принятых объединениями предприятий, то чтобы попадать в сферу действия рассматриваемой нормы, достаточно, чтобы решение объединения предприятий имело целью повлиять на рыночное поведение членов ассоциации.

Для картельной практики необязательно наличие соглашения или принятие совместного плана действий. Для ее определения, необходимо выяснить наличие ряда элементов. Во-первых, наличие прямых или косвенных контактов между предприятиями. И, во-вторых, намерение участников действовать сообща, а не конкурировать друг с другом. Любые контакты между предприятиями, которые способны повлиять на снижение риска конкуренции и устранение неопределенности в поведении конкурентов составляют элемент картельной практики. Необходимо отметить, что даже если предприятие не участвует в картеле и не работает на рынке, где был совершен картельный сговор, тем не менее, оно может быть привлечено к ответственности за нарушение требования ст. 81(1). Параллельное поведение может рассматриваться в качестве доказательства существования картельного сговора в случае, если оно ведет к нарушению конкуренции, не обусловленному иными объективными причинами.

При определении того, являлось ли целью или результатом соглашения нарушение конкуренции, необходимо учитывать несколько факторов, таких как длительность соглашения, то при каких обстоятельствах оно было заключено и поведение сторон на рынке. Для этих целей конкуренция предполагается не только существующая, но и потенциальная.

Что касается такого критерия как воздействие на торговлю между государствами-членами ЕС, то здесь анализ проводится в двух направлениях - относительно структуры торговли и относительно изменений конкурентной среды и предполагает прямое или косвенное, реальное или потенциальное воздействие на торговлю между двумя и более государствами-членами ЕС. Причем потенциальное влияние, при оценке которого, Комиссия и суд учитывают прогнозируемые изменения рынка, должно иметь достаточную долю вероятности. Необходимо отметить, что если соглашение касается рынка в масштабах всей страны, то оно, априори, затрагивает торговые отношения между государствами.

Суд признает, что предприятия вправе принять во внимание возможные ответные действия конкурентов. Это, однако, не означает, что они должны координировать свое поведение в соответствии с поведением конкурентов. Хотя любой производитель вправе свободно устанавливать и изменять цены с учетом возможной реакции конкурентов, тем не менее, недопустимо любое сотрудничество производителей со своими конкурентами в целях определения совместных направлений действий и обеспечения своего успеха предварительным исключением каких-либо непредвиденных моментов в поведении конкурентов.

Список используемой литературы

нарушение конкуренция право европейский союз договор

Нормативные акты, судебная практика

1. Решение Суда ЕС по делу Societe Technique Miniere v Maschinenbau Ulm [1966] ECR 235.

. Решение Суда ЕС по делу Etablissements Consten SA & Grundig-Verkaufs-GmbH v. Commission [1966] ECR 299.

3. Решение Суда ЕС по делу Völk v Vervaecke [1969] ECR 295

4. Решение Суда ЕС по делу Vereeniging Cementhandelaren v. Commission

[1972] ECR 977.

. Решение Суда ЕС по делу ICI v Commission [1972] ECR 619.

6. Решение Суда ЕС по делу ICI and Commercial Solvents v Commission [1974] ECR 223.

7. Решение Суда ЕС по делу Reyners С 2/74, [1974] ECR 631.

. Решение Суда ЕС по делу Centrafarm v Sterling Drug [1974] ECR 619

9. Решение Суда ЕС по делу EMI Records Limited v CBS United Kingdom Limited [1976] ECR 811.

10. Решение Суда ЕС по делу Metro SB-Großmärkte GmbH & Co. KG v Commission 1977 ECR 1875.

. Решение Суда ЕС по делу BMW Belgium SA and others v Commission of the European Communities [1979] ECR 2435.

. Решение Суда ЕС по делу NV IAZ International Belgium and ohers v Commission [1983] ECR 3369.

. Решение Суда ЕС по делу 107/82 AEG-Telefunken AG v Commission [1983] ECR 3151.

. Решение Суда ЕС по делу CRAM and Rheinzink v. Commission [1984] ECR 1679.

. Решение Суда ЕС по делу 42/84 Remia and Others v Commission [1985] ECR 2545.

. Решение Суда ЕС по делу Ford - Werke AG and Ford of Europe Inc. v Comission [1985] ECR 2725.

. Решение Суда ЕС по делу Stichting Sigarettenindustrie and Others v. Commission [1985], ECR 3831.

18. Решение Суда ЕС по делу Roofing Felt Cartel [1986] OJ L232/15.

19. Решение Суда ЕС по делу 193/83 Windsurfing International Inc v Commission [1986] ECR 611.

20. Решение Суда ЕС по делу Verband der Sachversicherer eV v Commission [1987] ECR 405.

21. Решение Суда ЕС по делу Commission v. Italy, [1987] ECR 2599.

. Решение Суда ЕС по делу Klaus Höfner and Fritz Elsner v. Macrotron GmbH, [1991] ECR I-1979.

23 Решение Суда ЕС по делу Delimitis v. Henninger Bräu, (1991) ECR I-935.

24. Решение Суда ЕС по делу Gosme/Martell - DMP [1991] OJ L185/23.

25. Решение Суда ЕС по делу UK Agricultural Tractor Registration Exchange [1992] OJ L68/19.

. Решение Суда ЕС по делу Wood Pulp Cartel: Ahlström Oy v. Commission (Wood Pulp II) [1993] ECR I-1307.

27. Решение Суда ЕС по делу Banchero [1995] ECR I-4663.

28. Решение Суда ЕС по делу Ferriere Nord v Commission [1997] ECR I-4411.

. Решение Суда ЕС по делу Diego Cali & Figli v. Servizi ecologici porto di Genova SpA [1997] ECR I-1547.

30. Решение Суда ЕС по делу C-35/96, Commission v. Italy, [1998] ECR I-3851.

31. Решение Суда ЕС по делу Commission v Anic Partecipazioni SpA, [1999] ECR I-4125.

32. Решение Суда ЕС по делу Bagnasco v Banca Popolare di Novara ECR I-135 [1999].

33. Решение Суда ЕС по делу Hüls AG v. Commission [1999] ECR I-4287.

34. Решение Суда ЕС по делу AlbanyInternational BV v. Stichting Bedrijfspensioenfonds Textielindustrie [1999] ECR I-5751.

. Решение Суда ЕС по делу Pavlov and Others v. Stichting Pensioenfonds Medische Specialisten [2000] ECR I-6451.

. Решение Суда ЕС по делу Wouters v. Algemene Raad van de Nederlandse Orde van Advocaten [2002] ECR I-1577.

. Решение Суда ЕС по делу UK Network Sharing Agreement (2003) OJ L 200/59.

38. Решение Суда ЕС по делам C-264/01, C306/01, C-354/01, C-355/01 AOK Bundesverband v. Ichthyol-Gesellschaft Cordes, Hermani & Co. [2004] ECR I-2493.

. Решение Суда ЕС по делу Aalborg Portland v. Commission [2004] ECR I-123.

. Решение Суда ЕС по делу Bundesverband der Arnzeimittel-Importeure eV and Commission v Bayer AG [2004] ECR 23.

41. Решение СПИ по делу SA Hercules Chemicals NV v Commission [1991] ECR I-1711.

42. Решение СПИ по делу Viho Europe BV v Commission [1995] ECR II-17.

. Решение СПИ по делу European Night Services v Commission [1998] ECR II-3141.

. Решение СПИ по делу Rhone-Poulenc v Commission [1999] ECR II-867.

. Решение СПИ по делу Métropole télévision (M6) v Commission [2001] ECR II-2459.

46. Решение Комиссии по делу Reuter/BASF, OJ 1976 L254.

. Решение Комиссии по делу GEC-WEIR Sodium Circulators OJ L 327 1977.

. Решение Комиссии по делу Polypropylene [1986] OJ L 230.

. Решение Комиссии по делу PVC OJ 1989 L74.

. Решение Комиссии по делу COAPI, OJ 1995 L122/37.

51. Commission notice on the concept of concentration under Council Regulation 4064/89 [1998] OJ C66/5.

52. Решение Комиссии по делу Pre-Insulated Pipe Cartel 1999 OJ L24/1.

53. Commission Notice on agreements of minor importance which do not appreciably restrict competition under Article 81(1) of the Treaty establishing the European Community (de minimis) OJ 2001 C 368/07.

. Commission Notice - Guidelines on the effect on trade concept contained in Articles 81 and 82 of the Treaty// OJ C 101 of 27.4.2004.

55. Решение Комиссии по делу Methacrylates OJ L 322/20 2006.

Учебные пособия, книги, монографии, научные публикации, документы

1. Договор, учреждающий Европейское сообщество. Консолидированный текст // Европейское право. М., 2000.

. Еременко В.И. Правовое регулирование конкурентных отношений в России и за рубежом //Диссертация на звание д.ю.н., Москва, 2001.

. Жидков О.А. Антитрестовское законодательство в буржуазных странах // Диссертация на звание д.ю.н., Москва, 1972.

. Кашкин С.Ю. (отв. ред.) Право Европейского союза: учебное пособие. М.: Проспект, 2009

. Лучина И.В. Право конкуренции Европейского Сообщества (ЕС): Некоторые вопросы практики применения // «Московский центр права» www.notariusy.ru/publisher/c8.htm.

6. В. Просветов, А. Шаститко. Анализ действующего в РФ антимонопольного законодательства и сравнение с современным правом ЕС, возможные пути повышения эффективности его применения в России. Анализ антитрастового законодательства и правоприменения в ЕС // www.recep.ru

. Толоконников А.Н. Правовое регулирование конкуренции в ЕC // Ежемесячный информационно-аналитический журнал «Обозреватель-Observer» № 8 (199) 2006, www.rau.su.

. Энтин Л.М. (отв. ред.) Европейское право: учеб. М.: Норма, 2008.

9. The EC Law of Competition edited by Jonathan Faull & Ali Nikpay/ OXFORD University press/1999.

. Competition Law of the European Community/ Van Bael & Bellis/2005 Kluwer Law International.

11. Valentine Korah. EEC Competition Law and Practice // Oxford, 1986.

12. L.Nouvel, D.le Marec, A.Tercinet, P.le More, N.Jalabert-Doury. Droit du Commerce International et de la Concurrence // Free Article # 5of 2008, www.iblj.com <http://www.iblj.com>.

13. Журнал «VBB on Competition Law», выпуск №1 от 30.01.2008.

. Журнал «VBB on Competition Law», выпуск №3 от 3.04.2008

. Журнал «VBB on Competition Law», выпуск №5 от 3.06.2008.

. Журнал «VBB on Competition Law», выпуск №6 от 30.06.2008.

. Журнал «VBB on Competition Law», выпуск №7 от 4.08.2008.

. Журнал «VBB on Competition Law», выпуск №8 от 1.09.2008.

. Журнал «VBB on Competition Law», выпуск №9 от 3.10.2008.

20. Отчет Европейской Комиссии о политике конкуренции в 2007г. // www.europe.eu.

21. EEC Competition Rules - Guide for Small and Medium-Sized Enterprises (European Documentation 1983/1984).

Курсовая работа тема: «Нарушение конкуренции по праву ЕС: анализ критериев применения ст. 81(1)

Больше работ по теме: