Надгробие как историко-культурный памятник

 

Надгробие как историко-культурный памятник

Содержание

1. Признаки, свойства, функции надгробия

2.Надгробие как исторический документ

3.Надгробие как хранилище языка и письменности

Библиография

1. Признаки, свойства, функции надгробия

Надгробие представляет собой материальный аспект культуры, своего рода архитектурное сооружение малых размеров со своей технологией изготовления и использования, который дает человеку возможность соприкоснуться с ним, лицезреть его и выразить к нему свое отношение.

Объект исследования включен в социальную систему, носит общественный, духовный, этический характер, выражаемый в символической форме, посредством письменности (в данном случае рунической и арабской), языка (татарского, арабского), орнаментов и знаков. Через надгробия можно постичь мировосприятия народа, они служат своеобразным хранилищем языка и письменности населения, фиксирующим этические нормы и представления, могут выступить аналогом художественного творения.

Поскольку в данном диссертационном исследовании освещается этнокультурный компонент, сохраненный в надгробиях региона, необходимо обратиться к теории культурогенеза А. Я. Флиера. Выделяя "постгенетическую" стадию этого процесса, он сводит его к "непрерывной интерпретации и реинтерпретации актуальных культурных форм" . В противном случае данная культура не может выжить, то есть сохранять "нерасчленимое единство религиозного, эстетического, социального аспектов.., отражая каждую частную его составляющую" , тем самым охватывать всю культурно-историческую систему. Только определение места историко-культурного объекта в системе ценностей позволяет рассмотреть его как памятник.

Для решения вопроса о причислении объекта данного исследования к памятнику необходимо рассмотреть надгробия на основе методологического подхода, разработанного А. М. Кулемзиным. Он считает памятники истории и культуры своеобразным феноменом "исторического и культурного развития общества, возникающим в результате деятельности людей". Но при этом они должны обладать определенными признаками и свойствами, благодаря использованию которых в обществе эти объекты начинают выполнять социальные функции .

Чтобы выяснить, являются ли исследованные надгробия Юго-Восточного региона памятниками истории и культуры, следует определить их качественные стороны: признаки, свойства, функции. Они должны обладать такими признаками, то есть приметами внешнего характера, по которым можно отличить их, как материальность, антропогенность, недвижимость.

Что касается вопроса о материальности, надгробия, действительно, представляют собой "тело", имеют размеры, вес, форму, тверды по своей консистенции, выполнены из серого местного минерала под названием "доломит", в редких случаях - из белого известняка, также добываемого в регионе. Использование для надгробий того или иного камня зависит от того, какой источник или месторождение находится ближе к населенному пункту. Ведь регион исследования занимает большую территорию, части которой отличаются географическими особенностями.

Немаловажное значение имеет и форма надгробий. В основном, они представляют собой прямоугольники, то скошенные кверху с двух сторон, то имеющие килевидный, закругленный, каплевидный верх, даже человекоподобный вид с навершием и туловом, с "головой" и "плечиками", то есть прямоугольными выступами. Форма, выбранная мастером, позволяет судить о времени создания, преобладании того или иного элемента культуры на надмогильных камнях. Так что, даже обладая только материальностью, надгробия региона исследования несут некую культурную информацию.

Поэтому памятники, будучи материальными, являются частью "биосферного вещества" или биосферы, переработанной и освоенной людьми, под которой имеется в виду "материальная культура" . Обладая материальностью, они получают свои координаты в пространстве: созерцая их, люди отмечают то место, где они установлены. Становясь его официальным адресом (если проведен учет), это место заносится в государственные паспорта.

Памятники истории и культуры отличаются и антропогенностью. Созданные людьми, они сохранили результат их творческой деятельности. На надгробиях, предстающих перед взором представителей современного поколения, видно, что "бездумному, немому камню человек поручал свидетельствовать о таких событиях, которые должны были остаться в памяти его далеких предков" .

Кроме материальности и антропогенности, памятники истории и культуры непременно должны обладать и недвижимостью. Под этим признаком подразумевается их единство с той природной средой, где они находятся в настоящий момент.

Существуют памятники движимые и недвижимые. Движимые памятники истории и культуры народа - это те, которые составляют музейный фонд региона. Перенесенные в музей, они уже считаются оторванными от естественной среды обитания, превращаются в музейные предметы, если хранятся в фондах и выставляются время от времени, или же экспонаты, участвуя в тематических экспозициях. Назвать их памятниками истории и культуры уже невозможно .

Только сохранение материально-пространственной среды способствует эмоциональному восприятию объекта истории и культуры как истинного памятника, как хранилища памяти народной, то есть он должен находиться там, где его оставили создатели. Знакомясь с памятником, люди отдают дань уважения именно тому месту, где он стоит, ибо уже само пространство как бы окружено ореолом святости. Вызывая в человеке самые тонкие душевные переживания, памятник выполняет свою миссию как хранителя народной памяти, запечатленной в камне в виде различных символов: языка, знаков письма, метки, орнамента. Недвижимость памятников - непременное условие их существования в подобном образе. Ведь занимая много лет или даже несколько столетий одно и то же, отведенное еще предками место, памятники как бы сами "участвуют" в происходящих событиях и являются их "очевидцами".

Действительно, историко-культурный объект должен находиться там, где его оставили представители предыдущих поколений. Только тогда он становится лицом той эпохи, когда был создан и когда начал бытовать в естественной для него среде как часть преобразованной человеком природы. "И чем более обыденным и характерным для своего времени представляется памятник, тем более полно он может выразить именно культурный контекст эпохи, а не уровень творческой одаренности мастера и оригинальность художественных способов осуществления его провидческих идей...". Ведь зачастую "рукой мастера двигало стремление вписать произведение в гармонию Вселенной, сделать его частью замысла Творца, а не противопоставить себя и свое творение миру Природы" \

Памятник, сохраненный в естественной окружающей его среде, составляет единое целое культурного и природного начал, создает гармонию в пространстве. Находясь рядом с таким объектом, люди читают его как сообщение, как культурный текст той эпохи, когда он был сотворен. Это дает возможность ныне здравствующим объяснять "вещь... эпохой, а эпоху" раскрывать "через вещь". Рассмотрение отдельного памятника в контексте общекультурных проявлений породившего его времени дает возможность раскрыть внутреннее содержание и знаковую природу явления, и, наоборот, образ произведения обогащает знание о культурной ситуации времени . Этот тезис свидетельствует о том, что творение, вписанное "в гармонию Вселенной", не удаленное от своих естественных корней, дает возможность раскрыть образ эпохи. Поэтому недвижимость памятника - это важный для культурологии признак.

Но в ходе полевых исследований приходится столкнуться с разными случаями, даже лично способствовать тому, чтобы памятник стал музейным предметом. Конечно, прекрасно, когда историко-культурный объект находится там, где ему надлежит быть. Ну а если его "жизнь" под угрозой, он находится на грани исчезновения? Тогда волей-неволей необходимо лишать его способности являться историко-культурным памятником.

Вот случай из практики: обнаруженный на разрушенном в ходе строительных работ древнем кладбище надмогильный камень с рунами или родовыми метками из-за создавшегося безвыходного положения был перевезен в краеведческий музей. Целью этого действия было желание спасти памятник, превратив его в музейный предмет. Действительно, все восемь лет, что прошли за время, когда надмогильный камень обрел новое место обитания, он находится в неизменном состоянии. Поэтому жалеть об утраченном памятнике в данном случае нет оснований. В противном случае его бы постигла участь более плачевная: он бы канул в небытие, не выполнив предназначенной ему миссии быть хранилищем памяти предков народа. Теперь он находится в надежном месте, где соблюдается температурно-влажностный режим, организована круглосуточная охрана.

Такой же удел выпал на долю нескольких древних надгробий Староурсаевского кладбища. Члены кружка юных краеведов школы, находящейся на территории, что примыкает к этому историческому месту, во главе со своим руководителем, учителем истории перенесли лет десять назад надмогильные камни, находившиеся в горизонтальном положении и готовые разрушиться под нещадным действием влаги, колебаний температурного режима, в музей. И, став музейными предметами, они утратили свое первоначальное значение быть памятниками истории и культуры татарского народа, напоминающими об основателях одноименного села в крае, но обрели вторую жизнь, что также немаловажно. Поэтому в виде исключения из правил специалисты, стоящие на страже памятников, сами своими действиями вынуждены сегодня искусственно превращать памятники в музейные предметы. Парадокс такого явления в том, что, с одной стороны, краеведы наносят ущерб историко-культурному наследию в качественном и количественном выражении, с другой, - продлевают "жизнь" объектов хотя бы подобными действиями. Но приходится мириться с такими обстоятельствами, выбирая из двух вариантов наилучший для данного случая, -сохранить историко-культурный объект в любом обосновании.

Конечная цель, определенная существующими ныне татарстанским, российским и международным законодательствами, - сохранение объектов историко-культурного значения для использования в современном обществе и для передачи будущим поколениям. Работая с думой о завтрашнем, общество должно стремиться к тому, чтобы сохранить как можно больше объектов для будущего, чтобы было из чего выбирать. Этот принцип в деле охраны памятников должен быть определяющим.

За исключением вышеназванных объектов, надгробия региона исследования обладают теми признаками, что были выделены особо, - это их материальность, антропогенность и недвижимость.

Но для признания историко-культурных объектов памятниками недостаточно ограничиться доказательством присущих им признаков. Должны быть определены свойства, под которыми подразумеваются "их качества, проявляющиеся во взаимодействии с другими объектами" , то есть с людьми. При этом процессе памятник проявляет свои, только ему присущие свойства. Можно выделить три его отличительных качества. Это свойства надгробия как источника информации, которые проявляются во взаимодействии с другими объектами, - свойства сенсорного и эмоционального воздействия..

Поскольку надгробия содержат тексты, врезанные в камень, им присуще и свойство быть источником информации. Как объекты историко-культурного значения, имеющие следы человеческой деятельности, причем творческой, они несут этнокультурную информацию. Надмогильные камни выступают хранилищем информации о различных сферах культурной жизни местного населения в тот или иной отрезок времени. В то же время они отражают общественные отношения в разные эпохи в зависимости от времени создания объекта. Надгробия Юго-Восточного региона несут в себе информацию о создателях-мастерах (зачастую резчиках по камню, каллиграфах и поэтах в одном лице), о заказчиках, о плательщиках, сохранение которой на эпитафиях следует считать отличительной особенностью региона.

Необходимо выделить три вида информации, которые может хранить памятник истории и культуры. Это историческая, эстетическая и технологическая информации . Надмогильные эпитафии исследуемого региона ниже будут рассмотрены как носители различных видов информации, в том числе исторической и эстетической. В то же время своим внешним видом они выражают технологическую информацию, которая носит естественнонаучный характер и содержит сведения об освоении человеком законов природы, их непрерывном взаимодействии, развитии различных технологических процессов, приемов, средств труда и материалов.

Как уже выше было отмечено, надгробия региона выполнены из такого природного камня, как известняк и доломит. Технология их изготовления заключается в резьбе по камню. По архитектурной форме, приданной мастером надгробию, по художественным элементам (узору, орнаменту), высеченным в камне, надгробия относят к разным школам: булгарской, казанской. Именно технологическая характеристика надгробий позволяет определить время изготовления объекта, если в эпитафии нет даты. По качеству внешнего оформления ученые выявляют даже политическую ситуацию в стране.

Надгробия XIV века, что обнаружены на Староурсаевском кладбище, по своему внешнему виду представляют собой объекты из серого природного камня - доломита, они плохо обработаны, надписи арабской графикой выполнены небрежно, некаллиграфическим почерком, как бы наспех. М. И.Ахметзянов по этим внешним признакам и обрывкам дат причисляет данные надмогильные камни к творениям XIУ века, когда войска Тамерлана, известного в тюркском мире как Аксак Тимур, разрушили города Булгарского улуса Золотой Орды. Неустойчивая политическая ситуация, военное положение в стране отразились и на технологии изготовления надгробий.

В исследовании предстоит определить суть заключенной в надгробиях Юго-Востока Татарстана информации, что позволит причислить сохраненные для потомков надмогильные плиты к памятникам истории и культуры. По мнению П. В. Боярского, "истинной исторической и культурной ценностью является памятник-подлинник, хранитель аутентичной исторической, эстетической и технологической информации" . Значит, сохраняя и передавая охарактеризованную выше историко-культурную информацию, надгробия получают право называться памятниками.

Памятники истории и культуры как наследие, оставшееся современному поколению от ушедшего в результате его творческой деятельности в социуме, должны передаваться последующим при помощи социальных механизмов. А они определяются самим обществом, ориентиры которого на разных отрезках исторического времени постоянно меняются. Это приводит и к изменению механизмов передачи социальной наследственности. С данным понятием непосредственно связаны и те социальные функции, которые выполняют объекты историко-культурного наследия. Их также определяет общество.

Объекты историко-культурного наследия воспринимаются обществом в качестве памятников благодаря тому, что используются для сохранения памяти о прошлом для будущих поколений и воздействия на миропонимание членов современного общества. При этом они выполняют определенные социальные функции, среди которых можно выделить гносеологическую (познавательную), воспитательную, коммуникативную.

Под гносеологической функцией подразумевается"использование памятников истории и культуры с целью получения новой информации о прошедших историко-культурных событиях и явлениях", результатом которых сами они и являются. Действительно, изучая надгробия и ту реальность, что их создала, можно раскрыть их сущность. Путем анализа эпитафий, сохраненных на надмогильных плитах, необходимо раскрыть исторический процесс, в ходе которого они создавались. Это, в свою очередь, формирует историческое мышление, которое составляет основу миросозерцания человека. Изучение надписей на надгробиях позволит выявить суть культурныхявлений, протекавших в крае.

Будучи хранилищем знаний о культуре народа, надгробия дают возможность познать прошлое, удаленное от современности столетиями пройденного пути. Тем самым они выполняют гносеологическую функцию. "Осознание гносеологической функции памятников шло от эмпирического к теоретическому, то есть сначала использовались памятники для исторических построений, и лишь затем было осознано, что это своеобразный феномен" .

Являясь источником познания, памятники истории и культуры выполняют и воспитательную функцию. Под этой функцией понимается использование обществом способности объектов историко-культурного наследия влиять на мировоззрение человека, определяющее его поведение в обществе. Посредством эмоционального воздействия памятника и познания через общение с ним исторического прошлого народа формируется социальное сознание человека. А оно определяется историческим сознанием, которое зависит от достоверности получаемых знаний и рассматривается как "способ организации социального опыта, накопленного предыдущими поколениями". Чтобы перенять его, следует усвоить подлинную историческую информацию, которую несут надписи на надгробиях. Сведения о месте рождения прибывших со стороны усопших, генеалогические данные известных фамилий региона исследования позволяют внести ясность в историю заселения края, основания населенных пунктов Юго-Восточного региона, проследить ступени этнической истории, этногенеза народа.

Информация, заключенная в надгробиях как памятниках истории и культуры Юго-Востока, может быть использована в целях идеологического, культурноэкологического воспитания. Под идеологическим воспитанием имеется в виду прежде всего патриотическое воспитание. На современном этапе оно приобретает первостепенное значение. Изменения, коснувшиеся мировоззренческих установок, во главу угла ставят вопрос воспитания нового человека на основе познания общечеловеческих ценностей.

В мире, где идет процесс глобализации, "стремительного формирования единого общемирового финансово-информационного пространства на базе новых, преимущественно компьютерных технологий", который для культуры "представляет собой социокультурной феномен, особое социальное явление, серьезно влияющее на человека, изменяющее его, вырывающее из замкнутого мира и приобщающего к иному миру культуры, к новым потокам информации" , важно сохранить свое национальное лицо.

А. И. Арнольдов призывает включиться в мировую культуру с помощью общезначимых составляющих национальной культуры, а ее уникально-специфические элементы использовать для сохранения национальной самобытности. Включение этих составляющих в мировую культуру обогатит национальную общечеловеческими ценностями. Сбережение и развитие самобытности народа внесет в мировую культуру ценности национальные. Как замечает ученый, в итоге выигрывают и обе составляющие культуры, и национальная культура в целом. Но важно обеспечить баланс между этими частями культуры. Дисбаланс данных элементов культуры приводит к чрезмерному усилению стремления к сохранению национального своеобразия, что также не совсем приемлемо в настоящей ситуации.

Наряду с идеологическим, нравственным и эстетическим воспитанием на современном этапе исторического развития особое значение должно придаваться культурно-экологическому. Вовлечение широких слоев населения региона в ознакомление с памятниками истории и культуры края, в частности, с эпиграфическими даст возможность расширить их представление о надгробиях в количественном и качественном отношении. Распространение просветительских идей в данной области познания, возможно, позволит предотвратить гибель надмогильных камней.

Знания о них как о действенном средстве воспитания должны закладываться еще в школе. Ими должны овладевать и общественные деятели, и специалисты различных сфер жизни. Это особенно касается строителей, архитекторов, нефтяников. В последние годы практикуется обращение ими в главное управление государственного контроля охраны и использования памятников истории и культуры Министерства культуры Татарстана с заявкой на исследование территории будущей стройки перед началом работ. Благодаря такому сотрудничеству археологов со строителями и нефтяниками изучены объекты историко-культурного значения, поддающиеся разрушению.

Надгробия как памятники истории и культуры выполняют в обществе еще одну функцию - коммуникативную. Общение с эпиграфическими памятниками способствует установлению определенных связей в обществе. Своеобразие их -в том, что они претворяются в жизнь не путем передачи содержания информации, а через восприятие внешней формы надгробия как знака, который условно символизирует определенные понятия, идеи.

Надмогильные плиты с эпитафиями, несмотря на то, что время создания многих из них отдалено от современности веками, пережили свою эпоху и культуру, которые их создали, и доныне служат людям, как бы продолжают свою "жизнь". Изучение их способствует приращению знаний и в области истории, и в сфере культуры. Постигая смысл творений, который в современных условиях получает новое звучание, определенный слой общества, стремящийся к глубокому постижению истории и культуры своего народа, консилидируется, чтобы сообща решать назревшие проблемы. Смысл надмогильных стел - в хранении памяти об усопших.

По утверждению Я. Ассмана, "память об умерших "коммуникативна", поскольку свойственна всем людям, и в то же время "культурна", поскольку вырабатывает специфических носителей, обряды, институты" . Главное -память об умерших способствует созданию общности. Обращаясь в воспоминании к усопшим, общество подтверждает свою идентичность. По мнению ученого, под чувством долга перед определенными именами всегда скрывается признание своей социополитической идентичности.

Отсюда следует, что раз память об умерших "коммуникативна", то и хранители данной памяти - надгробия как объекты культуры выполняют коммуникативную функцию, поскольку люди, обозревая их, предаются воспоминаниям и в той культурной форме, которую оставили современники умерших, ищут и находят черты общности. А идентичность, выражающаяся в наличии у группы людей общего исторического опыта, ценностных предпочтений, черт образа жизни и картин мира, - и есть культура . Именно культура, формы которой навечно сохранены в объектах наследия, хранящих межпоколенную память, и объединяет народ, выполняя миссию быть "основой для консолидации людей, их образа жизни и традиций, нравственных норм, представлений и поведения, обогащения многогранных форм человеческой деятельности и жизненных целей".

надгробие письменность орнамент культурный

2. Надгробие как исторический документ

Надмогильные стелы, сохранившие два вида письменности -древнетюркскую и арабскую, прежде всего, служат источником информации, под коей подразумеваются любые сведения, содержащиеся в надгробиях. Будучи объектами историко-культурного значения, они высвечивают те или иные грани жизни социума в прошлом. Эпитафии на надмогильных камнях выполняют функцию исторических документов, ибо отражают процесс заселения избранной для исследования территории, которую занимает Юго-Восточный регион Татарстана, миграционные процессы, с чем вызваны основания населенных пунктов, историю известных фамилий края. Достоверность информации, заключенной в надписях, подтверждается письменными первоисточниками исторического характера, например, текстами родословных известных фамилий края, которые были в прошлом и продолжают сегодня свою деятельность во имя народа и своей малой родины. Наличествуют также тексты эпитафий, являющиеся порой единственными источниками исторической информации, документами эпохи, в которую были созданы надгробия.

Ценность памятников истории и культуры - в масштабности или локальности описанного события, отраженных в них социально-политических, этических и эстетических идеалах народа, существовавшего в период создания этих рукотворных объектов, в том числе, и надгробий.

В информации о прошлом важна ее достоверность. "Подлинность источника, - подчеркивает А. М. Кулемзин, - является основным условием достоверности, потому что информация о прошлом, заложенная в памятниках, имеет принципиальное значение для установления факта исторической истины. Именно поэтому в интерпретации исторических событий более всего допускалось и допускается фальсификация. Отсутствие подлинника - первоисточника аутентичной информации лишает возможности опровергнуть фальсификацию и установить истину" . Если хранящаяся в памятниках информация аутентична, то такой объект непременно должен быть сохранен для будущих поколений, потому что надпись на нем представляет собой важный по своему содержанию исторический документ. И потому информацию, которую содержат надписи на надмогильных камнях, можно считать исторической.

Надгробия представляют собой кладезь кодовых знаков, раскрывающих историю Юго-Востока Татарстана. Как заметили в свое время крупнейшие археологи республики Е. П. Казаков, П. Н. Старостин, А. X. Халиков, изучавшие прошлое человеческого общества по вещественным историческим источникам, они - "немые свидетели давно прошедших времен и надежные источники, в большинстве своем единственные, в деле восстановления древней и средневековой истории края.., в том числе и истории татарского народа" Вместе с тем они подчеркивали важность памятников, оставленных предками современных народов Поволжья и Приуралья для изучения вопросов происхождения финноугорских и тюркоязычных народов Восточной Европы.

Для выявления сущности рождения культурной системы этноса необходимо раскрыть особый исторический опыт, характерный лишь этому образованию. Немаловажную роль в создании этнокультурной специфики региона исследования сыграли и политические мотивы, продиктованные включением этой локальной территории в состав государственного объединения, известного с XIУ века как Ногайская орда. Ногайско-кипчакский компонент с характерными древнетюркскими элементами способствовал появлению в этой зоне особого пласта культуры татарского народа, который до настоящего времени служит маркером идентичности этноса в Юго-Восточной зоне Татарстана.

Если в период существования на территории Юго-Востока Ногайской орды основное население восприняло характерные для кипчако-ногайцев черты их культуры, то разницы между собственно сформировавшимися как этнос в тот период татарами и ногайцами почти что и не существовало. Но когда в ХУЛ веке это государственное образование ослабло и распалось, они, вынужденные покинуть территорию своего бытования, стали рассматриваться как два разных народа, хотя различие это относительно, ибо культурные черты, унаследованные от кипчако-ногайцев, и сейчас можно наблюдать на предметах материальной и духовной культуры. Будучи в составе разных государств, народ воспринимает традиции той среды, где обитает, что приводит к появлению этнокультурных различий.

Рассматривая культуру "как социальное движение", как "совокупный результат коллективной жизни людей", А. Я. Флиер считает, что сведения о прошлом черпаются из текстов, носящих субъективный характер. Даже содержание первоисточников, состоящих из конкретного материала, передается учеными, в данном случае археологами, посредством обобщения, систематизации в виде авторской интерпретации. Вся историческая информация сообщается в форме повествования. В то же время описания эти обладают объективной научной значимостью. Они позволяют теоретически обобщить результат коллективной жизни нескольких поколений, выявить его социальную значимость для последующих поколений. Ценность такого рода описаний - в многообразии культурных смыслов, присущих разным обществам. Сам человек придает истории собственный смысл, намечает цели, исходя из своих жизненных интересов. Но раскрывать историю края, народов, населяющих его, необходимо только с учетом "коллективных форм существования", накопленных на опыте жизнедеятельности общности. Главное при этом - данный опыт должен быть ориентирован на социально наследуемые культурные образцы.

Надгробия Юго-Востока как раз и представляют собой наследуемые обществом из поколения в поколение культурные образцы. Именно об этом свидетельствуют сохранившиеся до настоящего времени на территории региона, бывшей в свое время под протекторатом таких государственных образований, как Тюркский каганат, Волжская Булгария, Казанское ханство, Ногайская орда, различные каменные сооружения - "балбалы" или надмогильные плиты. Для раскрытия этнической истории региона важно учитывать кипчако-ногайский компонент, являющийся характерной для данной территории особенностью.

Экскурс в далекое прошлое края доказывает, что обитание в исследуемом регионе народа кипчако-ногайского происхождения в продолжение трех веков, с ХУ по ХУЛ столетия, не прошло бесследно для его этнической истории. Глубокий след, проложенный в результате такого длительного существования на одной и той же территории, определяет историческое лицо края, дифференцируя его от других локальных зон Татарстана.

Среди надгробий представляют интерес как образцы, демонстрирующие социальный опыт определенного народа, в данном случае татарского, надмогильные камни самого древнего происхождения, относящиеся к XIУ веку.

Их можно причислить к татарско-мусульманским произведениям Булгарского улуса Золотой Орды, который населяли татары. Происхождение стел подобного рода связано с переселившимися сюда из Крыма, с Черноморского побережья кочевымитатарскимиплеменами.Это подтверждаетсяи достопримечательностью края - горой Чатыртау. Выделявшаяся своей высотой гора (сейчас она составляет 334 метра над уровнем моря), которая издали схожа с "голубой пирамидой" египетских фараонов, по образному выражению поэта Марселя Галиева, уроженца края, выходца из села Балтач (старое название Кипчак), напомнила переселенцам, очевидно, Крымскую Чатырдаг, и потому они дали ей такое название .

Главная отличительная черта надмогильных плит на Староурсаевском кладбище и на "Кладбище святых" в том, что они сохранили уникальное явление культуры, присущее тюркскому народу, - знаки "тамги", своеобразные метки, многие из которых являются буквенными обозначениями древнетюркского алфавита.

Р. X. Керейтов и С. М. Червонная "тамгу" на мусульманском надгробии считают своеобразным явлением, присущим "прежде всего, может, даже исключительно ногайской этнической культуре", рассматривают ее как "свойство прочности и живучести доисламских традиций, оказавшихся в своеобразном синтезе с исламским культовым искусством" . Эти знаки-метки, дошедшие из глубины веков как остатки культуры этнической группы, названной ногайской, служат раскрытию истории региона, подчеркивая наличие в пластах культуры и древнетюрского слоя, очень сильного и живучего. Думается, можно согласиться с вышеупомянутыми авторами и считать знаки на камнях рядом с арабскими буквами, сохранившиеся в регионе исследования, точкой соприкосновения двух традиций - древнетюркской и мусульманской, одну из которых привнесли в край ногайцы, а другую - мусульманизированные татары. Соединившись воедино, эти культурные пласты участвовали в этногенезе народа, населяющего регион исследования и поныне.

Отмечая, что в тех краях, где сохранены остатки культуры времен Золотой Орды, наблюдаются случаи вторичного использования древнетюркских каменных плит с руническими письменами в качестве исламских надгробий, С. М. Червонная считает, что камень из Чекмагушского района Башкортостана, напоминающий староурсаевский, вначале был древнетюркской надмогильной стелой, а затем в Х1У столетии его превратили в мусульманское надгробие, заполнив письменами арабской графики. По мнению ученого, в Татарстане таких камней не встречается, но они широко распространены в северной, степной ("ногайской") части Крыма.

Территория Юго-Востока Татарии - особая, слабо изученная зона, в историко-культурном плане во многом отличающаяся от других регионов, и потому исследователи не имели, по-видимому, информации о культурных ценностях края, граничащего с Башкортостаном по реке Ик и не так далеко удаленного от Чекмагушского района. Упомянутый выше камень почти полностью повторяет особенности тех, что сохранены в регионе. С точки зрения принадлежности к тому или иному народу, безусловно, его следует отнести к остаткам культуры ногайцев в этих краях, что еще раз доказывает, что надписи на надмогильных стелах служат источниками, раскрывающими этническую историю края, являются своеобразным ключом к раскрытию сложных перипетий судьбы татарского народа.

Археологические данные свидетельствуют, что булгары находились в тесном взаимодействии с тюркоязычными народами Восточной Европы. Основание для такого суждения дают знаки тюркской письменности, обнаруженные учеными на археологических объектах. Как отмечает Е. П. Казаков, зафиксированные в памятниках волжских булгар рунические надписи, в основном, датируются лишь со второй половины - конца X века, когда уже они пользовались арабским письмом. А появление руники он объясняет тем, что ее привнесли южные тюркоязычные соседи, постоянно интегрируемые в состав населения Волжской Булгарии. Рунические надписи - тюркские элементы культуры. Внедряясь в среду булгар, они видоизменяли их культуру, обогащая ее новым содержанием, создавали сплав тюркской и мусульманской традиций.

Эти постоянные контакты приводили не только к политическим изменениям у кочевников, но и к смещению этнических массивов .

Булгары в регионе проживали до 60-х годов XIУ века. Затем в их жизни начался период трансформации. Интенсивный процесс татаризации со стороны пришлых кочевых племен тюркского, точнее, кипчако-ногайского происхождения наложил неизгладимый отпечаток на все стороны жизни булгарского населения, мировосприятие, культуру, язык и письменность. Так, путем ассимиляции тюркских племен создавался татарский народ .

Доказательством этнической принадлежности части населения Приикского бассейна исследуемого региона к татарам Ногайской орды служит текст родословной Гирает бия, несколько копий которого обнаружены М. И. Ахметзяновым на территории края. Это "известная в научных кругах родословная ногайского бия Гираета (ХУ век) до его потомка - легендарного Нугайбека (1736-1802), который, имев девятерых влиятельных сыновей, внес ощутимый вклад в этнокультурное формирование приуральских татар Икского бассейна, - отмечает представитель данного рода Р. М. Мириханов. - Гирает би был главой одной из родоплеменных общин Ногайской орды - государства, образованного при распаде Золотой Орды и основанного далеко до выхода из империи талантливым полководцем-сепаратистом Ногаем мурзой. В этническом отношении основным содержанием ногайского периода оказалось увеличение кипчакского компонента в среде местного населения. Ногайская орда, западные пределы которой упирались в реку Ик, имеет почти двухсотлетнюю собственную историю и считается одним из гегемонов Евразии того времени" .

Гирает бий проживал в Иман-кале (будущей Уфе). Это свидетельствует о его определенной иерархической значимости, включенности в управленческую структуру Ногайской орды, поскольку Иман-кала, будучи административным центром государства, служила зимней ставкой и официальной резиденцией наместника.

Потомок рода Н. М. Мириханов в 1996 году направил запрос о достоверности родословной в Институт Российской истории. Она была рассмотрена в Центре истории народов России и межэтнических отношений и получила положительный отзыв. Его автор В. В. Трепавлов считает "шеджере", или "семейное древо", полноценным источником исторической информации. В представленной генеалогии основание рода возведено к лицу, обладающему титульным элементом имени "бий", "бик" (Гирает-бий), который "является восточнокипчакской формой слова "бек", фиксируемый в документах, начиная с ХУ века. "Бек" ( "господин", позднее также "князь") принадлежит к общему корпусу тюркской традиционной социальной терминологии и в свою очередь происходит от древнеиранского "бага" ("господин", "господь" - отсюда славянское "Бог"). Термин "бий", относящийся к имени первопредка рода Гираета, в данном случае употреблен в значении главы родоплеменной общины и говорит о высоком социальном ранге данной фамилии, принадлежности к аристократии Дешт-и Кипчака еще в золотоордынское время" .

Во второй половине ХУ1 - начале ХУЛ века внуки и правнуки Гирает бия по линии старшего сына следующие: Алганчи - Куганчы - Арслан - Аккуз -Буляк - Сарыбай - Исангол - Джияш. Именно на данный отрезок времени приходится пик миграции населения региона. В результате усиления Российского государства, завоевания Казани и упадка Ногайской орды началось переселение ногаев далеко на юг, что способствовало изменению этнического состава края и переходу на освободившиеся земли местных племен. Эта родословная как раз и отражает обоснование потомков Гирает бия на побережье реки Ик, которая сначала была границей между Башкирией и Казанским юртом, а теперь между Башкортостаном и Татарстаном. Достоверность исторических событий доказывается генеалогическими сведениями, эпиграфическими памятниками, в роли которых выступают надгробия региона, и хронологическими рамками описанного шеджере.

В ХУЛ веке Урсай, сын Джияша, основал в крае одноименное село с богатым этнокультурным пластом. Данные об этом можно почерпнуть из надгробий села - места захоронения потомков Урсая по линии его сына Хасана, внука Нугайбека. Родоначальник этой ветви - легендарный Нугайбек (1736-1802 гг.), получивший свое имя в связи с историческими событиями у крепости Нугайбек. В молодости он был старшиной. Поскольку проживал впоследствии в селе Чалпы, на его кладбище сохранены надмогильные плиты самого Нугайбека, его сыновей Яркая (1773 г.), Курмакая (1820 г.), Габдельвагапа (1822 г.), Салташа (1831 г.), Ярмухаммеда (1833 г.), внука Сагадата-Давлетши (1830 г.), невестки - жены Салташа (1846 г.). На датированных эпитафиях с надгробий этих двух сел прослеживается почти вековая история рода, в точности совпадающая с информацией из текста родословной Гирает бия, несколько копий которого обнаружены на территории тех населенных пунктов, где находятся вышеотмеченные некрополи.

В 2000 году во время археографической экспедиции под руководством М. И. Ахметзянова с участием диссертанта был изучен родовой некрополь на Чалпинском кладбище. Расположенные вокруг памятника Нугайбеку надмогильные камни составляли настоящий ансамбль. Надгробия Нугайбеку и трем его сыновьям были обнаружены ученым еще в 1980 году. Спустя двадцать лет благодаря организованной краеведческим музеем экспедиции была внесена ясность в тексты эпитафий, обнаружены новые надгробия. На этом кладбище находится и надмогильный камень Салташа (1831 г.) - прапрапрадеда нынешнего полномочного представителя Республики Татарстан в Российской Федерации, доктора политических наук Н. М. Мириханова, который, следуя традициям рода, - а в нем были представлены старшины, военачальники, предводители кантонов -административных единиц, высшее духовенство: имамы, ахуны, ишаны, словом, знатные люди края, жившие заботой не только о себе и своих близких, но и о судьбе населения края, будущем своего народа, изучил материалы родословной, собрал воедино все представляющие несомненную историческую ценность сведения и архивные документы, представляющие несомненную историческую ценность.

Другой представитель именитого рода - ныне руководитель крупного нефтегазодобывающего управления края, доктор технических наук А. Г. Нугайбеков, внесший весомый вклад в дело увековечения деятелей науки, литературы, искусства края. Его жизненная позиция и творимые им дела во имя процветания региона олицетворяют образ жизни, основанный на заботе о благе Отечества, истоки которого восходят к далекому прошлому и связаны с именами Нугайбека, Гирает бия . После обращения музея с просьбой увековечить некрополь, признав его историко-культурным объектом, А. Г. Нугайбеков распорядился о реставрации. Территория, где находятся надгробные плиты с важной культурной информацией, была признана на региональной научно-практической конференции охраняемым объектом исторического значения.

Деятельность достойных пращуров, представляющих известные роды, через историю которых прослеживается прошлое татарского народа, дает повод обратиться к учению Л. Н. Гумилева о "пассионариях": в каждом сообществе находится некий слой людей социально активных, генетически более одаренных и конкурентоспособных, предрасположенных к созиданию. К таким можно причислить продолжателей вышеупомянутого рода Нугайбековых, которые в новых условиях возрастающего внимания к историческому прошлому возродили деяния предков, живших интересами общества, аккумулировали социальный опыт сородичей, служивший духовному и экономическому развитию края. Можно согласиться с мнением А. Я. Флиера, что "дело здесь не в каких-то "космических излучениях", а в рефлексии этими людьми собственной одаренности", личных социальных интересов, стимулирующих их энергичную деятельность. "При совпадении некоторых объективных условий подобным "пассионариям" удается убедить и иные слои сообщества в полезности своих начинаний и инициировать соответствующие перемены в нормах и стандартах жизнедеятельности всего сообщества в целом.

Антропонимы на надгробиях Нугайбековых подтверждают верность текстов сохранившихся фамильных родословных, генеалогий, которые, естественно, не могли быть нанесены на могильные плиты. Будучи людьми просвещенными (в основном это были священнослужители), авторы текстов родословной постоянно пополняли их новыми сведениями, бережно хранили, передавая из поколения в поколение, убежденные, что записи не пропадут. Этим можно объяснить отсутствие в эпитафиях родословных.

Ценность комплекса надгробий целого рода в том, что сохраненные в них тексты с антропонимами подтверждают достоверность списков родословных. Раз последние антропонимы совпадают, значит, можно не сомневаться в том, что род в данном случае рассматриваемый, исходит именно от самого Гирает бия, что еще раз служит доказательством общности кипчако-ногайского компонента в этнокультурной истории края.

Но на эпитафиях сохранены и родословные, раскрывающие историю края и могущие быть отнесены к эпиграфическим. Они запечатлевались на камне для того, чтобы навечно закрепить и сохранить сведения о родственниках усопшего. Таким способом подчеркивалась родовитость человека, высокий уровень его социального развития. На исследованных надгробиях представлены, в основном, колена с антропонимами. Так, на надмогильном камне 1799 года (с. Чалпы) представлена родословная из четырех колен: покойный Альмамат, сын Масгуда, сын Тимки, сын Пулата. Его эпитафийный характер выражается в том, что имя основателя рода, от которого начинается шеджере, стоит на последнем месте. Хотя в обычных родословных поколения указываются, начиная от основателя рода. Эпиграфические родословные тем и отличаются от других видов генеалогий, что главным лицом в них является погребенный. Поэтому в начале текста фиксируется именно его антропоним, а дальше указываются колена. На камне 1783 года (с. Сарлы) представлены три колена: покойный Аитмамат, сын Ишмамата, сына Атнагола. По этим двум надписям можно судить о том, каково влияние мусульманской религии на антропонимы. Если Тимка, Атнагол чисто тюркские, татарские имена, то Алмамат (АльМухаммед), Аитмамат, Ишмамат уже арабоязычные.

"Древнейшие антропонимы в шеджере во многом совпадают с именами, бытовавшими или бытующими у родственных тюркских народов... Подобное явление нельзя считать простым случайным совпадением. Татарский народ по происхождению и языку является тюркским", - подчеркивает М.И. Ахметзянов, нацеливая внимание на важность этого элемента в раскрытии исторических фактов этногенеза . Их он относит к татарским антропонимам на первом этапе их развития. А на втором этапе становления татарской антропонимики уже наблюдается повсеместное влияние мусульманской культуры на выбор имен предками. В результате такого воздействия появились полутатарские, полумусульманские имена. А на третьем этапе наблюдается процесс превалирования арабо-персидских имен, характерных для татарского народа и в настоящее время. Получается, что родословные не только раскрывают историю семьи, рода, племени, но и фиксируют происхождение народа. По деталям, будь то рунический знак или антропоним, можно судить о народе, оставившем после себя надмогильные камни. Любой отличительный элемент может дать импульс авторским интерпретациям текста эпитафий. Это наводит на мысль о том, что все, что ни делалось в прошлом, было явлением не случайным, а закономерным, заложено исподволь, чтобы последующим поколениям было откуда черпать информацию о той эпохе, которая оставила в наследие свои культурные тексты.

Научный интерес как исторический документ представляют и сложные эпитафии на надмогильных камнях XIX века, где запечатлены генеалогические колена с пояснениями, дающими сведения о предках усопшего с их титулами, названиями мест их рождения или службы. На надгробии муллы Закизяна из села Тумутук дана его родословная: мулла Мифтах - мулла Галиакбар - мулла Юсуп из села Кама. Это четырехколенное фамильное шеджере сообщает о том, что покойный из рода свяшеннослужителей, а предок его происходит из данного села.

На эпитафии 1926 года фамильная родословная представлена отдельно от текста посвящения покойному: Ахметгарай - Шахгарай - Галиасгар - Файзулла -Юсуп - Дуст - Мухаммед - Разяп - Галибай. Таким способом сохранена на камне история рода, которая в то же время присоединяется к истории региона проживания его представителей в продолжение одного-двух веков. Примечания сообщают имя заказчика - сына покойного, а также сведения о прапрадеде, служившем имамом в селе. В данном случае наблюдается пример фамильного шеджере эпитафийного типа. Надпись на камне выполнена в советское время. Перечисление предков до десятого колена с указанием того, что один из них служил в селе имамом, то есть священником, для того времени было истинным подвигом. Его совершил мулла Заки, запечатлевший на камне такие важные для истории региона сведения.

Большую ценность для раскрытия истории края представляет еще одна эпитафия, выполненная тем же автором. Содержащая родословную с примечаниями, она рассказывает о легендарных личностях края, которые приходятся погребенной пращурами. Благодаря приписанной к имени фамилии можно сделать вывод о ее причастности к известному в Юго-Восточной зоне родоплеменному шеджере Надира Уразметова - крупного феодала-землевладельца края. Упомянутый здесь Кутлыкадам Надиров - праправнук феодала. Есть сведения о том, что он был знатной личностью края - содержал ямские станции в уезде, служил сотником в чине хорунжего

Возведенные с целью увековечения памяти знатных родов, к которым принадлежали погребенные, эти надгробия содержали важные сведения исторического характера, в них история рода переплеталась с историей края. Заказанные для возвышения представителей рода в сложное время, когда отрицались сословно-религиозные признаки, и нарицательный характер носил ярлык "феодальная верхушка", как зачастую наказуемый, эпитафии воспринимались не только как дань памяти предков, но и как демонстрация знатности, древности рода, о которой не должны забывать последующие поколения, выступали против идей беспамятства.

Перечисляя предков до девятого колена, запечатлевая имя заказавшего надгробие, подчеркивается важность каждого имени для истории. Ведь человек самовыражается через свое имя. Моменту наречения имени в прошлом придавалось большое значение. А у мусульман имя новорожденного согласовывалось с духовным лицом. Имя как бы определяло дальнейшую судьбу ребенка, служило знаком, предначертаннымсвыше. Характер человека уподоблялся значению его имени. Поэтому после смерти человека его имя, врезанное в камень, как бы продолжало "жить" как память о нем в культуре, сохраняющей историческую память и являющейся "частью этнического космоса, охватывающего не только ныне живущих представителей, но и соединяющего ушедшие поколения с поколениями настоящего и будущего".

С последней эпитафийной родословной связана и обнаруженная на Какреелгинском кладбище. Это - единственный документ, вносящий ясность в историю рождения данного села. Чтобы навечно закрепить свои исторические познания о предках, основавших поселение, мусульманский священник - мулла Давлетша задолго до своего ухода в мир иной высек надпись на камне - своем будущем надгробии. Когда он умер 97 лет от роду, в 1908 году камень был установлен на месте его погребения. Как человек образованный, занимавший высокое положение в обществе, он еще при жизни запечатлел для потомков расширенный список родословной в форме изложения системы родства. По легенде генеалогии основателем рода является Туеш из дальнего села Бикбау, а предками - Байкилде, Тилянчы из села Азалак. Сыновья последнего, как гласит текст, уже были жителями вышеназванного села. Как гласит надпись, сыновья Кадермета - Мустафа и Хасан, Сармакая - Альмет. В эпитафийной родословной отражена легенда шеджере, хронологические рамки жизни представителей рода .

Легенда гласит, что Кадермет и Сармакай купили землю у крупного землевладельца края Надира Уразметова, о котором выше уже было упомянуто, и на приобретенной территории основали селение Какре Елга, где и сохранилось надгробие продолжателя рода.

Один из его потомков в советское время бережно охранял этот камень. На старости лет, когда в постперестроечные годы в селе отстроили и открыли мечеть, служил там муллой. Именно он, Аглям Баянов, еще в 1980 году во время пребывания в селе эпиграфической экспедиции представил ей родовую реликвию, тем самым способствовал новому научному открытию в сфере археографии. Тайна этой надписи была раскрыта и опубликована.

Через два десятка лет вторая экспедиция на это кладбище была организована усилиями диссертанта - непосредственного ее участника. Потомок рода, бережно хранящий это наследие своего предка, до самой своей кончины в 2003 году следил за могилой с надгробием, отдавая дань памяти духу основателей родного селения, читая здесь свои молитвы.

А сегодня его сын Хабип Баянов - руководитель хозяйства на этой земле, своим трудом способствует процветанию села. Это пример того, как сохраняется межпоколенная традиция отдавать дань памяти предкам, беречь социально значимую информацию о происхождении своей "малой родины", способствуя делами и трудами ее расцвету. Кажется, сама история распорядилась так, что в годы, связанные с перестройкой общественно-политической жизни страны, руководство хозяйством возложили на агронома, потомка рода, при активном участии представителей которого возник населенный пункт. Благодаря таким личностям, навсегда закрепившимся на родной земле, история развивается путем реализации людьми коллективных форм жизнедеятельности, идет процесс накопления соответствующего социального опыта.

Родословные, таким образом, и в форме эпитафий несут в себе исторические знания. Во-первых, их составляли не только для показа количества колен, подчеркивая древность и благородство рода. Ведь родовитость считалась большим достоинством. Образованные, имевшие вес в обществе люди стремились составлять свою генеалогию. Во-вторых, в родословных обращались к отдельным периодам истории. История одного человека отражалась через взаимосвязь с событиями, имевшими важное значение.

Поэтому родословные и служили историческим документом, заверенным религиозными судьями, казнями, которые частично выполняли и функции современных нотариусов. Будучи официальными свидетельствами принадлежности к тому или иному роду, они использовались для получения престижных мест и титулов. Стало быть, наряду с тамгами родословные на эпитафиях служат отправной точкой при раскрытии истории народа, населяющего край.

В то же время тексты надгробий - материал и этно-географический. Если усопшие были не из числа коренных жителей, в эпитафиях указывалась их родина, не всегда совпадающая с местом проживания и смерти. Например, надгробный камень 1781 года был воздвигнут казанцу, 1809 - уроженцу села Макашка Сибирского тракта, 1838 - прибывшему из села Сабы Казанской дороги, 1900 - из селения Малый Шингар Лаишевского уезда. Являясь историческими документами ХУШ-ХХ веков, эти надписи на надмогильных камнях повествуют том, что на данном отрезке времени в Юго-Восточную зону прибывало население со стороны бывших земель Казанского ханства. Дело в том, что указанные на вышеназванных эпитафиях территориальные единицы, как-то: Лаишевский уезд, начало Сибирского тракта, Казанская дорога - находятся именно в вышеуказанном регионе. Это не противоречит и письменным источникам - материалам по истории возникновения населенных пунктов на Юго-Востоке, свидетельствующим о миграционных потоках в регион казанских татар с ХУ1 века, татар-тептярей и татар-мишарей в ХУП-ХУШ веках, что не отрицается и вышеописанными наблюдениями.

Изучение истории возникновения населенных пунктов показало, что Юго-Восток Татарстана активно заполнялся миграционными потоками в несколько этапов на протяжении ХУП-ХУШ веков . Основу составляло автохтонное население кипчако-ногайского происхождения, а к концу ХУЛ - первой трети ХУШ века население Казанского уезда переселялось на окраинные земли в результате усиления экономического и политического давления. Кроме того, люди стекались сюда по государственному заданию для охраны границ и обслуживанию тракта Казань - Оренбург. Далее, во второй половине ХУШ века усилилась колонизация региона помещиками. Таким образом, можно сделать вывод о том, что эпитафийный материал служит источником, достоверность которого подтверждается письменными историческими свидетельствами, и способствует раскрытию сущности социокультурных и экономических процессов, протекавших в крае. Указанные на надгробиях даты кончины людей позволяют уточнить хронологические рамки основания тех или иных населенных пунктов. Они красноречиво говорят о том, что селение образовано не позже времени установления первых надгробий на его кладбище. Сохранность надмогильных стел, таким образом, облегчает историку работу по выявлению возраста села или деревни. Значит, дополняя рукописные материалы, эпитафии служат ценными источниками исторической информации.

Переселенцы из Казанского уезда, прибывшие после завоевания столицы ханства, составляли основу мигрантов, о чем наглядно свидетельствуют данные, зафиксированные на эпитафиях. Привнося элементы своей культуры, они способствовали появлению специфических признаков социального опыта, по которым легко отличить их творения.

Так, надмогильная плита 1812 года, обнаруженная в селе Кулшарипово, со знаком "солнца" в геометрическом круге и ломаными линиями в виде зубчиков отдаленно напоминает надгробия XIУ века, зафиксированные в регионе исследования. Чтобы выяснить данное сходство, черты которого переносят в XIУ век, необходимо обратиться к истории села.

Этот населенный пункт был основан скорее всего в ХУ1 веке в результате миграции казанско-татарского населения. Как подчеркивает Г. Ф. Валеева-Сулейманова, здесь "преобладающей была урбанизированная культура казанских татар, имеющая корни в традициях городской булгаро-татарской культуры" . Получается, что автор данного надгробия сохранил традиции обеих школ, переданные из поколения в поколение. Надгробия XIУ века, сохраненные в регионе исследования, были признаны учеными произведениями мастеров булгарской школы: булгарский компонент не был утерян за период ассимиляции татарами, а стал органической частью культуры народа, обосновавшегося на землях Булгарского Улуса Золотой Орды, - обычая установления надгробий, зарожденного в Центральной Азии.

Д. Лукач считает орнаментику "внемирной". Это ее свойство он объясняет тем, что она "сознательно игнорирует предметность и взаимосвязи реального мира, заменяя их абстрактными конструкциями преимущественно геометрического характера" . Исходя из данного суждения, можно вывести следующее: геометрический орнамент, использованный на рассматриваемых надгробиях, мог принадлежать любому народу - как булгарам, так и татарам, будучи, однако, признаком культурных параметров того или иного народа. Как уже было выше доказано, памятники XIУ века со Староурсаевского некрополя оставлены мусульманизированными татарами, значит, и в камне из Кулшарипово отражена их традиция.

Сохранение некоторых элементов стиля мастеров XIУ века спустя несколько столетий, уже в начале XIX века, когда процесс обновления эпиграфической культуры, прерванной после разрушительных походов Тамерлана еще с золотоордынского времени, только набирал ход, - факт, говорящий о том, что традиция изготовления подобных надгробий не прекращалась там, откуда родом были переселенцы края, обосновавшиеся в этой деревне. А таким местом было Казанское ханство, позднее Казанская губерния в составе Российской империи, где эпиграфическая культура даже со второй половины ХУ1 века, со времени завоевания Казани до XX столетия развивалась в традиционном русле, в большей степени идущем со времен Булгарского улуса Золотой Орды и Казанского ханства, хотя изменения в стиле и форме, даже упадок в области резьбы по камню для надгробий наблюдались и здесь.

Мастерство казанских резчиков в ХУ-ХУ1 веках, в период ренессанса этого вида творчества, во многом превосходило татарско-ногайское, напоминавшее ремесло, ввиду изготовления в Булгарском улусе Золотой Орды в сложный период, тем не менее между ними наблюдается преемственная связь. Черты схожести татарско-ногайского творчества в казанском образце, сохраненные в форме, орнаментальных мотивах, что выражено в рисунке "солнца", размещенном в геометрическом круге, ломаных линиях в виде зубчиков по бордюрам надгробия, позволяют определить древность корней надмогильной стелы начала XIX века и в результате этого выявить начальную историю села, происхождение его жителей. Здесь как нельзя кстати утверждение А. Я. Флиера о том, что "явления коллективной жизни" есть культура, а "способы социального воспроизводства в конкретных социальных условиях, описанные в их динамике", - история. Рассматривая культуру как способ воспроизводства социального человека в истории, смысл последней он видит в культуре как динамике накопленного опыта воспроизводства. Отмечая тождественность в существенной мере понятий "история" и "культура", смысл истории ученый объясняет динамикой культуры, а смысл культуры представляется ему сохраняющей общественную актуальность частью истории. Надгробие, несущее на себе печать традиционных черт культуры отдаленной эпохи, способствует выявлению взаимообусловленности культуры и истории, постижению смысла истории через понимание сути культурных явлений прошлого.

На стадии социокультурного развития, названной А. Я. Флиером сословной, когда в Юго-Восточном регионе превалировали феодальные отношения, человек идентифицировался через конфессиональную принадлежность, сословное происхождение, а также - наименование местности, где родился, где его родина. Для общества того времени это были актуальные нормы солидарности. Поэтому на мусульманских надгробиях акцент ставится, во-первых, на сословное происхождение (мулла - священник, его сын, дочь, супруга, судья - казн, врач, ученый, мыслитель, поэт, феодал, мастер-ремесленник), а в некоторых случаях, чтобы усилить экспрессию, дается поколенная линия из родословной; во-вторых, указывается место рождения усопшего, земляческая его привязанность. Тем самым просвещенные люди края на камнях писали историю личности, а посредством нее - историю своей малой родины и - народа.

Таким образом, родословные фамилии и информации о месте рождения и обитания человека, отображенные на надгробиях региона, служат немыми свидетелями прошлого, хранят историческую информацию. Через них можно проследить ступени этногенеза татар, историю Юго-Восточной зоны, отдельных сел и деревень региона, жизни и общественной деятельности его знатных личностей.

3. Надгробие как хранилище языка и письменности

Надгробия имеют тексты. Это явление письменности, которое представляет собой форму воплощения языка. Появление письменности, являющейся одним из важнейших компонентов любой культуры, всегда было событием в жизни человеческого общества.

Из всех компонентов культуры язык обладает самыми выраженными этнознаковыми функциями. "Главным признаком этноса является язык. Но классификация этносов только на лингвистической основе также не всегда может быть решающим критерием", - отметил А. Г. Каримуллин . Выполняя особую роль как интегрирующий и дифференцирующий фактор в жизни этноса, язык является основой при исследовании проблем этногенеза. Главная функция языка как основного средства человеческого общения - это отражение этнических свойств как многогранного явления.

Характерным для Юго-Востока является руническое тюркское письмо, реликты которого обнаружены на надгробиях. Они представляют собой знаки, так называемые "тамги", то есть метки. Их в кочевом мире рассматривали как знаки принадлежности. Нанесенные для того, чтобы показать, к какому роду относился покойный, они связывали семьи, роды, племена, проживавшие на удаленных друг от друга расстояниях.

"Облик тамг, несомненно, является одним из показателей того или иного культурного круга, в который входило и с которым активно общалось оставившее эти тамги население", - считает И. Л. Кызласов . Культурный круг в данном случае - это социальная среда, внутри которой сохранена определенная культура, хранящая результат коллективной человеческой жизни определенного народа. Однажды попав в нее, из родовых тамг превратившись в буквы древнетюркской письменности, а затем, наоборот, став знаками принадлежности, эти метки навсегда сопутствуют народу на всем протяжении его исторического пути. Какую бы роль ни играли знаки в различные отрезки времени, они продолжают оставаться отличительной особенностью культуры народа.

Впервые эти знаки были обнаружены в крае в 60-х годах XX века Г. В. Юсуповым на памятниках Староурсаевского некрополя. В настоящее время там лежат камни с единичными тамгами, а образцы с несколькими знаками перенесены в музей Урсаевской школы. Один из подобных камней был обнаружен диссертантом в 1998 году на месте исчезнувшего Тумутукского кладбища во время археологической экспедиции под руководством Е. П. Казакова и перевезен в Азнакаевский краеведческий музей, где хранится и поныне.

Такие знаки обнаружены М. И. Ахметзяновым во время археографической экспедиции 1997 года на надгробиях 1858 и 1921 годов (кладбища сел Габдрахманово и Миннибаево) . Во время экспедиции ученым зафиксированы еще несколько камней с разных мест захоронения Альметьевского региона, где проступают или только тамга, или знак с едва заметными следами от мусульманских надписей, или тамга в нижней части надгробия, следующая за текстом. Смутно выделяются следы тамги на двух камнях и на изваянии, сохраненных в историческом некрополе "Кладбище святых" у села Нижнее Абдулове

На старинном кладбище села Асей, которое ныне представляет собой парк, в 2000 году во время археографической экспедиции был обнаружен надмогильный камень 1786 года с тамгой в верхней части. Расшифрованная и прочитанная надпись гласит, что сей камень - надмогильный знак Ахмади, сына Габдельбаки.

Собранный материал дает возможность по-новому взглянуть на этногенез населения края. Знаки тамги присутствуют на стелах не случайно. На надгробиях различных периодов времени они нанесены с разной целью. По-видимому, множество тамг на камнях надо рассматривать как знаки письма, вырезанные для сообщения информации о погребенном; единственная надпись в виде знака обозначает принадлежность усопшего к тому или иному роду, свидетельствующая о древности надгробия, когда человек не знал другого письма, кроме знакового, или же о неграмотности лица, запечатлевшего знак на камне даже в XX веке. Ведь по архивным данным известны случаи, когда человек, не владеющий грамотой, на документе вместо своей росписи ставил тамгу своего рода.

По утверждению ученых, тюркский алфавит возник от родовых тамг. Отмечая самобытность древнетюркской письменности, они поражаются структурой письма, состоящего, в основном, из согласных. Им трудно определить цель тех, кто оставил эти знаки: то ли это рисунок, то ли знак эмоционального выражения, то ли знак письма, вырезанный для сообщения какой-либо информации.

Эта особенность древнетюркской письменности, названная рунической, отражена на надгробиях Юго-Востока. Когда в камень врезаны не один-два, а несколько знаков, по всей видимости, их можно считать рунами. Хотя из-за плохой сохранности камней тексты учеными не расшифрованы.

С помощью рун, то есть письмен, изображенных на твердой поверхности, и было создано древнетюркское письмо, использованное в УП-1Х веке для общения. То ли это рисунок, то ли буква - гадали участники экспедиции Н. Я. Ядринцева, обнаружив в 1889 году в районе реки Орхон камни с различными значками. Только в 1893 году датский ученый В. Томсен разгадал их тайну. Академик В. Радлов перевел тексты надмогильных памятников тюркского кагана и его брата . Превратив рисуночный облик в буквенный, древние тюрки создали письмо. Оно должно было объединить население Тюркского каганата, не смешивая с другим, чтобы сохранить тюркский народ и защитить тем самым государство, чего требовала существовавшая официальная идеология. Как выше было отмечено, тюркский алфавит возник от родовых тамг. Видимо, этим объясняется общенародность алфавита. Он одинаково служил как высшему сословию, так и всему народу, поэтому пользовался популярностью у всех слоев населения тюркского происхождения.

Только надгробия сохранили для нас древнюю руническую письменность. По поверьям древних, это письмо обладало магической силой. Его сакральность усиливала значение письменных знаков на камнях. Этим памятникам придавалось и политическое значение. Прославляя прошлое и покойных из числа лучших представителей общества, воздавая им посмертные почести, государство заботилось об усилении своей власти путем объединения тюркского народа в единое целое.

Откуда же появились в Юго-Восточном регионе надмогильные камни с руническими знаками письма? Дело в том, что население края было далеко не однородным. Оно было не только булгарским, но и частью многоплеменного кипчакского мира, который кочевал по нижнему течению реки Ик, а также по рекам Степной Зай, Сюнь, Мензеля .

А кипчаки - это часть тюрков, объединенных в ХП-ХШ веках в Караханидский каганат. Традиция появления надгробных эпитафий с рунами идет от древних тюрков, через более поздних караханидских, кимакских и хорезмских татар, которые пришли с войском Бату хана и распространяли данный обычай на Волге, Кавказе, в Крыму . Их приток усилился после монгольского нашествия, когда Восточное Закамье вошло в состав Золотой Орды.

Данную версию подтверждают и выводы Е. П. Казакова, обследовавшего в 1974 году курганный могильник у села Байряки Тамак, расположенного на территории региона. Собранные из разрушенных погребений бронзовые орнаментированные зеркала с изображением людей, животных, драконов, напрясла, железные ножницы, серебряная штампованная накладка признаны им предметами обихода поздних тюркоязычных кочевников. Памятник датирован ХШ-Х1У веками . Судя по вещественным источникам, способу захоронения ученый определил, что народ, оставивший этот памятник, придерживался язычества, и объяснил это отсутствием в этих краях твердой государственной власти, кочевым образом жизни и известной веротерпимостью булгар, с которыми они обитали на одной территории .

Время появления надгробий со знаками "тамги" или руникой на территории Юго-Востока относится к Х1У веку, когда кочевые татары объединились, включив в свой состав тюрко-татар, в том числе и кипчаков, время от времени появлявшихся в Поволжье и на Южном Урале с XI-ХП веков. Ногайская орда стала огромным государством со столицей Сарайчик. Ее южные границы в Поволжье расширялись, к началу ХУ1 века они дошли и до Закамья, бассейна рек Уфа и Буй. А земли по берегам этих рек принадлежали Казанскому ханству . В свое время Ногайская орда поддерживала самые тесные контакты с соседями. А этническое различие между татарским населением ханства и ногайцами в ту пору почти не наблюдалось. Их разъединял лишь образ жизни: в Казанском ханстве - оседлый, в Ногайской орде - кочевой.

В ХУ1 веке Ногайская орда переживала тяжелое время. Внутригосударственные распри между мурзами подорвали ее силы, началось разложение объединения. В 1 половине ХУП века в кочевом мире Юго-Востока произошли значительные изменения. Если раньше с наступлением весны ногайцы перекочевывали со своими стадами до самой Камы и Ика, то после нового натиска калмыков в 1634 году, когда ими была одержана победа, отступили далеко на юг, в Поволжье. Но регион до середины ХУП века был местом обитания кочующих племен, в частности, ногайцев .

Опираясь на данные исторические сведения и учитывая особенность ногайской эпиграфики, имеющей особый, древний, но прослеживаемый источник (рунические знаки на надгробиях, которые известны со времен Тюркского каганата) , стелы со знаками "тамги" и руникой можно считать результатом деятельности этого народа, оставившего следы своей письменности. Ногайцы кочевали по нижнему течению реки Ик. Именно на разрушенном и полуразрушенном кладбищах по ее берегам и были обнаружены плиты со знаками, занявшие сейчас свое место в музеях региона.

"Балбал", в грудной части которого проступает знак "тамги", представляет собой примитивное изображение человека с очертаниями туловища и головы. На его верхней части можно определить контуры волос, усов, два круглых глаза и нос. Высеченная из цельного куска доломита - минерала, характерного для региона, сейчас скульптура находится в горизонтальном положении, но, по рассказам жителей села, некогда стояла, обращенная лицом к востоку. По мнению М. И. Ахметзянова, этот памятник - свидетельство того, что Восточное Закамье между У1-УШ веками находилось под протекторатом Тюркского каганата. Ученые считают эту находку ценным культурно-историческим открытием . Факт сохранения такого уникального памятника свидетельствует о том, что культурное наследие региона охватывает и древний период. С. М. Червонная сооружение каменных изваяний на огромных территориях от Монголии до Синьцзяна через Семиречье и Казахстан, до Поволжья, Приаралья и Северного Причерноморья с У1 до Х-Х1 столетий связывает с художественными традициями Тюркского каганата .

Надгробия региона представляют собой культурные пласты различных периодов истории татарского народа. Сохранение культурных традиций времен 1-П Тюркских каганатов дает нам возможность присоединиться к гипотезе Р. X. Керейтова и С. М. Червонной о том, что ногайская эпиграфика "развивалась, отталкиваясь от более древних традиций мемориальных сооружений, истоки которых восходят к культуре Тюркского каганата. С одной стороны, это каменные изваяния воинов ("балбалы"), отдаленное сходство с которыми прослеживается в очертаниях и особенно завершениях ("головах") вертикальных каменных плит, с другой стороны, это каменные надгробные стелы с руническими письменами" .

Есть сведения о том, что до 1940-х годов на территории региона неподалеку от места кипчакского могильника, описанного выше, на развилке дорог стояло Староуруссинское каменное изваяние, представлявшее собой фигуру беременной женщины с чашей на уровне пупка. Такого рода женские скульптуры олицетворяли плодородие, жизненную силу и ставились в честь Бога неба с женскими чертами Умай, которая руководила деторождением.

Об этом пострадавшем от вандализма людей, равнодушных к своим истокам, изваянии по воспоминаниям очевидцев писали и местные краеведы, и ученые. Автором диссертации в 1999 году был проведен устный опрос жителей близлежащих сел, которые воочию видели эту статую. По свидетельствам очевидцев 1911-1925 годов рождения, она стояла на пути следования из райцентра в окрестные села. Каждый проходивший мимо путник, особенно женщины, останавливался, испытывая благоговейные чувства. Скульптура служила неким маяком.

По рассказам бабушек, статуя придавала женщинам силу, после встречи с ней путь уже казался короче, шаги становились бодрее, не чувствовалась усталость. Хотя в послевоенные годы кто-то разбил каменное изваяние, более полувека его нет, а молва о нем все еще ходит, рассказы передаются следующему поколению. В те годы, когда шла борьба с религиозными предрассудками, народ все равно воспринимал этот памятник тюркских времен как изображение божества, тайно поклонялся ему, брал от него положительный заряд энергии.

На Юго-Востоке Татарстана (в трех селах был произведен опрос старцев) некоторые роды до сих пор относят к племени волков. Это животное было для племени тотемным. Правда, сейчас используют эту информацию в отрицательном смысле, подчеркивая, что представители таких родов - люди особые, с ними надо быть настороже. Племя получало свое название от имени тотема, имело свой знак - тамгу и даже знало его значение.

Самое интересное заключается в том, что сами представители таких кланов не любят об этом распространяться, подобные сведения о них передаются посторонними. Один из потомков такого племени рассказал, что в их роду в далеком прошлом не только мужчины, но и женщины с кистенем в руке охотились на волка. Он выделил как особенность их рода храбрость, присущую даже женской линии рода. Л. Р. Кызласов тотем волка считает знаком принадлежности рода к тюркам . Разделяя эту точку зрения о происхождении вышеупомянутого томема, еще раз необходимо подчеркнуть, что население региона было тюркского происхождения.

Что касается тамг, напоминающих предметы быта, они использовались в одном из приикских сел региона вплоть до 30-х годов XX века. В старину для защиты территории от постороннего вторжения село обносили частоколом. У каждого жителя был свой участок изгороди, отмеченный тамгой рода. Если часть изгороди нуждалась в замене, то ответственного определяли по знаку.

Комментируя подобные знаки, Имре Башки выделяет две стадии эволюции тамг: на первой знаки символизировали тотем животного племени - причем существовала прямая связь между кланом, его этнонимом, тамгой и ее названием; на второй, при кочевом образе жизни знаки напоминали предметы быта, и связи между названием тамги и этнонимом постепенно исчезли.

Знак в нижней части надгробия свидетельствует о том, что он нанесен одновременно с арабским письмом. Это значит - на смену руническим письменам, сохраненным в памяти народа исстари в виде знаков принадлежности к тому или иному роду, племени, пришла арабская графика. Судя по времени появления надписи арабской вязью, исходя из сохранившихся датировок, можно сделать вывод о том, когда стал осваиваться в крае новый вид письменности.

В Староурсаевском некрополе находятся самые ранние изученные надгробные камни региона, сохранившие два вида письменности, в настоящее время вышедших из употребления: тамговые знаки как реликты древнетюркской письменности и арабскую вязь. Об их древности можно судить и по внешнему виду: они плохо обработаны, надписи на основе арабской графики нечеткие, во многих местах стерты, даты полностью ни на одном камне не прослеживаются.

По сохранившимся имени и социальному термину (Али ходжа) на одной из эпитафий, по обрывкам датировки на других, внешнему виду надгробий время их выполнения можно отнести к XIУ веку, низкое качество объясняется политической обстановкой, нестабильностью жизни в Булгарском улусе Золотой Орды в ту пору. Именно поэтому можно утверждать, что появление арабской письменности в крае началось в Х1У веке. С того периода арабское письмо, несомненно, стало неотъемлемым атрибутом духовной сферы жизни грамотных слоев населения края, оставивших надписи вязью на татарском языке.

В этой связи одна из значительных проблем - процесс исчезновения булгарского языка в то время и усиления татарского. Для анализа текстов эпитафий ХШ-Х1У веков М. И. Ахметзянов мысленно разделил территорию Булгарского улуса Золотой Орды на три историко-географических района и выявил, что Юго-Восток выступает как регион, материалы которого показывают, что население уже к тому периоду владело татарским языком. Он считает, что в области лексики и культурных терминов булгарский язык уступил многие свои позиции татарскому .

Текст одной из эпитафий в чтении Ф. С. Хакимзянова звучит следующим образом: "Именем Аллаха милостивого, милосердного! Каждая душа вкусит смерть. А после вы вернетесь к нам! Али-ходжы сына, Карсак-кази надмогильный памятник. Да будет милость Аллаха милостью ... щедрою". Первые три строки - коранические изречения на арабском языке, а дальше идет текст на татарском. Здесь представлены как тюркское (Карсак), так и арабско-мусульманское (Али) имена, социальный термин "ходжа" использован как титул "феодал", "кази" - как "судья". Эти надписи произведены мусульманизированными татарами.

Надгробия с сохранившимися текстами представляют большую ценность вследствие того, что отражают эволюцию письменности и языка народа, населяющего край, тем самым показывают вехи становления культуры. Сохраняя письменность и воплощенный в нее язык, надмогильные камни играют роль старинных рукописей, а кладбища, где они сосредоточены, представляют собой хранилища документов того или иного времени, характерных для региона.

Обследование различных кладбищ региона дало возможность зафиксировать надписи большого отрезка времени. В ходе работы автор пришел к выводу, что использование арабской графики, начатое еще с XIУ века, продолжалось вплоть до 60-х годов XX века, пока были живы мастера, владевшие этой письменностью. Несмотря на то, что арабская графика использовалась в качестве официальной письменности на территории Татарстана до 1927 года, ей на смену пришла латиница, которая в 1939 году была заменена кириллицей, тот, кто владел арабской вязью, по доброй воле никогда не использовал никакого другого письма. Тут важно выделить три момента.

Во-первых, арабская графика как первичное письмо, постигнутое в детстве в медресе - религиозных школах через учителей - священнослужителей, была ближе и понятнее, воспринималась как Богом данное, а латиница и кириллица, которыми овладевали по велению времени в ликбезах вечерами, оставались чуждыми, навязанными извне.

Во-вторых, многим жителям деревень, особенно женщинам с детьми, было недосуг и в 20-х, и в 30-х годах XX столетия посещать платные вечерние школы по ликвидации безграмотности, поэтому они владели только арабской графикой, если были грамотными. Последнее надгробие с использованием арабской графики, выявленное на территории региона, относится к 1965 году. Был поставлен сыном 88-летнему старцу. Возможно, сыну в это время было лет 60. Получается, что он был приблизительно 1905 года рождения. Значит, владел арабской графикой, обучение которой велось до 20-х годов XX века.

В-третьих, арабская графика пришла к татарам вместе с исламом -государственной религией того времени. Буквы рассматривались не просто как составные слов, как средство передачи информации, но и как сакральные знаки.

Им придавался магический смысл, перед ними поклонялись. Слово, написанное арабской вязью, вошло в духовную жизнь народа как неотъемлемая часть его души, его национального характера. По канонам ислама, человек постоянно должен обращаться к Аллаху, беспрестанно повторяя Его имя. Поэтому слову в мусульманской культуре отводится главная роль, а письменность вообще воспринимается как божественное предначертание.

По мнению Д. К. Валеевой, именно и благодаря этому возникла каллиграфия - искусство красиво и четко писать, которую можно рассматривать как воспроизведением Слова, идущего от Бога . О. П. Бибикова считает, что причина придания сакральности слову, написанному вязью, в том, что первой книгой, написанной на арабском языке, было мусульманское священное писание. Коранические слова, по исламу, имели божественное происхождение. А магические свойства, приписываемые Слову благодаря этому, требовали красивого письма. Так появилась каллиграфия.

Точка зрения О. П. Бибиковой более убедительна, так как связана с Кораном, священным писанием мусульман. Действительно, буквы арабской графики несли с собой Слово Божье, поэтому народ придавал им сокровенный смысл, видел в них защиту от злых сил, в связи с чем любую бумагу, книгу с арабской вязью берегли, как зеницу ока, а листочки с записанными изречениями из Корана аккуратно хранили, носили с собой, как талисман, как дорогую реликвию. И надгробия в регионе сохранили для нас важную культурную информацию благодаря почтительному отношению к ним со стороны народа.

Стало быть, сохранение арабской вязи на надмогильных стелах Юго-Восточного региона Татарстана вплоть до 60-х годов XX столетия - яркое доказательство того, что арабская письменность, привитая татарскому народу вместе с мусульманством и выступавшая символом исламской божественности, глубоко впала в душу, в сознание, и никакие официально принятые меры для изменения графики, в частности, для введения латиницы и кириллицы, не могли заставить людей расстаться с приобретенными навыками.

Владевшие арабской графикой, невзирая на непонятность текстов для окружающих, необходимость их расшифровки и толкования, продолжали негласно отстаивать свое право на использование письма, обреченного на забвение. Благодаря таким самоотверженным защитникам бытовавших в течение нескольких веков письменных традиций сегодня можно лицезреть надгробия, сохранившие графику, которой владели далекие предки современников.

Что касается латиницы, в крае не зафиксировано ни одного надгробия с эпитафией на основе этой письменности. Со второй половины XX века и по настоящее время надписи на надмогильных камнях выполняются на основе кириллицы.

Надгробия отражают развитие письма, включая рунический алфавит, арабскую графику, кириллицу как способ передачи информации в виде знаков принадлежности, в виде букв, таящих в себе сокровенный смысл. В то же время виды письменности, привитые на разных стадиях исторического развития предкам населения региона, служат и для выявления языка, на котором они общались. Несмотря на внедрение в духовную жизнь народа нескольких алфавитов для использования в письме, язык, воплощенный в текстах надмогильных эпитафий, за редким исключением, оставался татарским.

Для татар-мусульман знание арабского языка было признаком высокой культуры, присущим только высшему сословию. В регионе найдено несколько камней с эпитафиями на арабском языке. Например, два из них воздвигнуты в честь родителей великого татарского ученого-богослова, писателя, журналиста Ризы Фахретдина, который родился, учился, в молодые годы религиозно-просветительскую миссию начинал в крае. Отец его был священнослужителем - муллой, мать - не только его супругой, но и дочерью муллы, учительницей девушек. Эту арабоязычную надпись врезал в камень их сын, брат ученого. Применение арабского языка, которым владели лишь высокообразованные люди, проходившие обучение в странах Востока, считалось особым знаком. Не только высекать суры из Корана, прославляющие Бога и выражающие преклонение пред ним, но и весь текст эпитафии писать на языке священного писания было привилегией избранных, к которым и относились покойные из рода служителей культа.

Противопоставление "старой" письменности "новому" показало, что первая жизнеспособна, потому как связана с религией, выступает как синоним Слова Божьего. Именно по этой причине еще почти полвека после официальной отмены арабская графика безраздельно господствовала на эпитафиях как язык Корана. И продолжалась эта традиция вплоть до того момента, пока были живы мастера-резчики, владевшие арабским письмом. И сегодня арабская письменность сохранена на плитах как знаковый символ, не подвластный времени, но четко отражающий культурные традиции народа, которые невозможно вычеркнуть из его памяти. На современном этапе и знаки тамги - реликты тюркского алфавита, и арабески должны быть восприняты сегодняшним поколением как коды, в которых зашифрованы культурные достижения прошедших эпох.

Библиография

.Амальрик, А. С. В поисках исчезнувших цивилизаций / Алексей Амальрик, Александр Монгайт. - М. : Изд-во АН СССР, 1959. - 180 с.

.Амирханов, Р. X. Закамские засечные линии // Из истории Альметьевского региона. - Казань : Татполиграф, 1999. - С. 79-128.

.Амирханов, Р. X. Образование Надыровской волости и основание села Альметьево // Проблемы изучения истории заселения и образования населенных пунктов Альметьевского региона. - Казань : РИЦ "Дом печати", 2000. - 208 с. - JSBN 5-94259-005-2.

.Арнольдов, А. И. Культурное наследие : открытие миру / Арнольдов Арнольд Исаевич. - М. : МГУКИ, 2003. - 25 с.

.Арнольдов, А. И. Национальная культура и глобализация: сферы взаимодействия / Арнольдов Арнольд Исаевич. - М. : МГУКИ, 2004. - 48 с.

.Ян, Ассман. Культурная память: Письма, память о прошлом и политическая идентичность в высоких культурах древности: пер. с нем. /Ассман Ян. - М. : Языки славянской культуры, 2004. - 368 с. - JSBN 5-94457-176-4.

.Ахметзянов, М. И. Восточные районы Закамья и история татарской литературы / Ахметзянов Марсель Ибрагимович. - Казань : Магариф, 1999. -159 с.-JSBN 5-7761-0848-9.

.Ахметзянов, М. И. Древний "балбал" // Из истории Альметьевского региона. -Казань : Татполиграф, 1999. - С. 314-315.158

.Ахметзянов, М. И. Летопись одного знатного рода / Ахметзянов Марсель Ибрагимович. - Казань : Магариф, 2001. - 63 с. - JSBN 5 - 7761-1103-Х.

.Ахметзянов, М. И. На пути изучения эпиграфических памятников / Марсель Ахметзянов. - Маяк. - 2000. - От 30 июля. - С. 2.

.Ахметзянов, М. И. Ногайская орда / Ахметзянов Марсель Ибрагимович. -Казань : Магариф, 2002. - 343 с. - JSBN 5-7761-1252-4.

.Ахметзянов, М. И. О судьбе булгарского языка / М. И. Ахметзянов // Татарская археология. - 1998. - № 1(2). - С. 116-118.

.Ахметзянов, М. И. Татарская рукописная книга. - Казань : Таткнигоиздат, 2000. - 270 с. - JSBN 5-298-00960-3.

.Ахметзянов, М. И. Татарские родословные. - Казань : Таткнигоиздат, 1995. - 128 с. - JSBN 5-298-00472-5.

.Ахметзянов, М. И. Татарские шеджере. - Казань : Таткнигоиздат, 1991. -158 с- JSBN 5-298-01101-Х.

.Ахметзянов, М. И. Эпиграфика Альметьевского региона / Ахметзянов Марсель Ибрагимович. - Казань : Магариф, 2000. - 159 с. - JSBN 5-7761-0941-8.

.Башки, И. Тамги и этнические названия / И. Башки // Татарская археология. -1997.-№1.-С. 132-138.

.Баязитова, Ф. С. Татары Альметьевского региона / Баязитова Флера Саидовна. - Казань : Магариф, 2001. - 329 с. - JSBN 5-7761-0987-6.

.Белинцева, И. В. Методологические аспекты культурологического анализа архитектурного объекта // Современные методы исследования культуры. -М. : МГУКИ, 2000. - С. 39-62.

.Бибикова, О. П. Калам острее сабли / О. П. Бибикова // Восточная коллекция. - 2005.- Весна. - С. 66-83.

.Боярский, П. В. Введение в памятниковедение / Боярский Петр Владимирович. - М. : [б. и.], 1990. - 249 с.

.Боярский, П. В. Перспективы развития памятниковедения // Памятниковедение. Теория, методология, практика. - М. : [б. и.], 1986. - С. 124-132.

.Бромлей, Ю. В. Этнические функции культуры и этнография // Этнознаковые функции культуры. - М. : Наука, 1991. - С. 5-21.

.Валеев, Ф. X. Древнее и средневековое искусство Среднего Поволжья / Валеев Фуад Хасанович. - Йошкар-Ола : Книгоиздат, 1975. - ПО с.

.Валеев, Ф. X. Древнее искусство Татарии / Фуад Валеев, Гузель Валеева -Сулейманова. -Казань : Таткнигоиздат, 1987. - 166 с.

.Валеев, Ф. X. Татарский народный орнамент / Валеев Фуад Хасанович. -Казань : Таткнигоиздат, 2002.-295 с. - JSBN 5-901947-03-7.

.Валеева-Сулейманова, Г. Ф. Декоративное искусство Татарстана /Валеева-Сулейманова Гузель Фуадовна. - М. : Наука, 1995. - 190 с.

.Валеева-Сулейманова, Г. Ф. К вопросу об исторической преемственности традиционного искусства населения аулов Альметьевского района // Проблемы изучения истории заселения и образования населенных пунктов Альметьевского региона. - Казань : РИЦ "Дом печати", 2000. - С. 109-28. 29. Валеева-Сулейманова, Г. Ф. Локальное и региональное в народном искусстве татар Альметьевского района // Альметьевский регион : проблемы историко-культурного наследия. - Казань : РИЦ "Дом печати", 2000.- С. 111-121. 30. Валеева, Д. К. Ислам и татарское изобразительное искусство / Д. К. Валеева // Аргамак. - 1995. - № 12. - С. 196-198.

.Валеева, Д. К. Художественная резьба в архитектуре и эпиграфике золотоордынских булгар / Д. К. Валеева // Татарская археология. -1998.-№ 1(2).-С. 88-95.

.Веденин, Ю. А. Новые подходы к сохранению и использованию культурного и природного наследия в России / Ю. А. Веденин, П. М. Шульгин // Известия РАН. - 1992. - № 3. - С. 90-99.

.Габдуллин, И. Р. К вопросу об основании населенных пунктов на территории Юго-Востока Татарстана в XVII-XVIII веках // Проблемы изучения истории заселения и образования населенных пунктов Альметьевского региона. -Казань : РИЦ "Дом печати", 2000. - С. 80-85.

.Габдуллин, И. Р., Ибрагимова Р. Р. Мектебе и медресе Бугульминского и Мензелинского уездов в конце XIX - начале XX вв. // Из истории Альметьевского региона. - Казань : Татполиграф, 1999. - С. 174-179.

.Галлямов, Р. Р. Причины и последствия строительства Закамской засечнойлинии в 1653-1656 годах // Из истории Альметьевского района. - Казань:Татполиграф, 1999. - С. 59-76.

.Георг, В. Ф. Гегель. Эстетика : пер. с нем. / Гегель Георг В. Ф. - М. :Искусство. 1968. - 312 с.

.Гинецинский, В. И. Предмет психологии : дидактический объект /Гинецинский Владислав Ильич. - М. : Логос, 1994. - 180 с.

.Гинзбург, М. Я. Декоративное творчество // Забвению не подлежит. - Казань :Таткнигоиздат, 1992. - С. 223-227.

.Гинзбург, М. Я. Татарское искусство в Крыму // Забвению не подлежит. -Казань : Таткнигоиздат, 1992. - С. 209-217.

.Гордлевский, В. А. Бахаутдин Накшбенд Бухарский // Памяти академика Ольденбурга. - М. : [б. и.], 1934. - С. 165-170.

.Грач, П. Д. Древние кочевники в центре Азии / Грач Петр Дмитриевич. - М. :Наука, 1980.-256 с.

.Гумилев, Л. Н. Древняя Русь и Великая Степь / Гумилев Лев Николаевич. -М. : Мысль, 1989.-764 с.

.Гумилев, Л. Н. От Руси до России : очерки этнической истории / Гумилев Лев Николаевич. - М. : Танаис ДН-ДИК, 1994. - 559 с.

.Гумилев, Л. Н. Этногенез и биосфера Земли / Гумилев Лев Николаевич. - М. :Ин-т ДИ-ДИК, 1999. - 638 с.

.Гусейнов, Ч. Г. Не дать воде пролиться из опрокинутого кувшина / Гусейнов Чингиз Гасанович. - М. : Багриус, 2003. - 505 с. - JSBN 5-98264-002-8.

.Гусейнов, Ч. Г. Этноконфессиональное пространство России / Ч. Г. Гусейнов//Ориентиры культурной политики. - 2003. -№ 11. - С. 75-79.162

.Гусейнов, Ч. Г. Этот живой феномен / Гусейнов Чингиз Гасанович. - М. :Советский писатель, 1988. - 432 с. - JSBN 5- 265-00216-2.

.Давлетшин, Г. М. Очерки по истории духовной культуры предков татарскогонарода / Давлетшин Гамирзан Миргазянович. - Казань : Таткнигоиздат, 2004. - 431 с. - JSBN 5-298-04058-6.

.Джордж, Мур. Принципы этики : пер. с англ. / Мур Джордж. - М. : Прогресс,1984.- 324 с.

.Дьерд, Лукач. Своеобразие эстетического : пер. с нем. / Лукач Дьерд. - М. :Прогресс, 1985.-334 с.

.Дьячков, А. Н. Культурное и природное наследие как система культурныхценностей // Культурное и природное наследие России. - М. : Биоинформсервис, 1996. - С. 9-23.

.Забвению не подлежит... - Казань : Таткнигоиздат, 1992. - 255 с. - JSBN 5-298-01153-5.

.Зайцев, И. В. В надежде на посмертное воздаяние... / И. В. Зайцев //Восточная коллекция. - 2005. - Весна. - С. 134-141.

.Заключение о достоверности шеджере Гирает бия и о родовой принадлежности Н. М. Мириханова: отчет о НИР / Ин-т Рос. ист. - М. : 3 с. - исполн. : Трепавлов В. В.

. Зимин, А. И. Россия в поисках культурно-исторической и национальной самоидентификации // А. И. Зимин, В. С. Зуйков, И. К. Мишарина. - М. : Луч, 2001. - 232 с. - JSBN 5-7005-0421-9.

.Зинченко, С. А. Место канонического произведения в системе культурныхценностей // Современные методы исследования культуры : матер, конф. преп. и стажеров ВШК. - М. : МГУКИ, 2000. - С. 62-64.

.Иванов, С. В. Древний информационный комплекс в современном орнаментенародов Сибири / Иванов Сергей Васильевич. - М. : Наука, 1964. - 220 с.

.Иванов, СВ. Материалы по изоискусству народов Сибири XIX - начала XXвека / Иванов Сергей Васильевич. - М.-Л. : Изд-во АН СССР (Ленинградское отделение), 1954. - 640 с.

.Иванов, С. В. Орнамент народов Сибири как исторический источник /Иванов Сергей Васильевич. - М.- Л, 1963. - 220 с.

.Измайлов, И. Л. Средневековые памятники Альметьевского региона : проблемы историко-археологической периодизации // Проблемы изучения истории заселения и образования населенных пунктов Альметьевского региона. - Казань : РИЦ "Дом печати", 2000. - С. 16-28.

Надгробие как историко-культурный памятник Содержание 1. Признаки, свойства, функции надгробия

Больше работ по теме: