Михайловский замок: красивая декорация или действующее укрепление

 

Федеральное агентство по образованию

ГОУ ВПО УГТУ-УПИ

Кафедра Архитектуры

Реферат

по дисциплине «История архитектуры»

Тема: Михайловский замок - красивая декорация или действующее укрепление

Выполнила: студентка Вохминцева Я. А.

Проверил: Любимцев И. А.

Екатеринбург 2009г.

Содержание

Введение

I. История создания Михайловского замка

II. Характеристика средневековой крепости

III. Резиденция Павла I - замок или его иллюзия

Заключение

Библиографический список

Приложение

Введение

Есть памятники, которые манят и всегда будут манить всех, кто хочет своими глазами увидеть лучшие творения человечества, что оставила история. Произнесенное вслух, их название уже вызывает какое-то волнение: Московский Кремль, Петропавловская крепость, лондонский Тауэр, Михайловский замок…

При слове замок в нашем воображении возникает образ величественной крепости - визитной карточки жанра фэнтези. Едва ли найдется другое архитектурное сооружение, которое привлекало бы к себе столько внимания со стороны историков, знатоков военного дела, туристов, писателей и любителей сказочно-мистической фантастики. И действительно, Михайловский замок (он же с 1823 г. - Инженерный) - одно из самых мистических мест Санкт-Петербурга и в то же время одно из самых кровавых. Это некий "Нагль-фар", корабль мертвецов, в петербургской топографии. На небольшом пятачке земли между Фонтанкой и каналом Грибоедова были убиты два русских царя. Здесь же рядом находится мемориал Марсового поля.

Проект замка был разработан архитектором В.И. Баженовым по поручению императора Павла I, желавшего сделать его своей главной резиденцией. Был заложен 26 февраля (9 марта) 1797 года. Строительством руководил архитектор В. Бренна. 8 (21) ноября 1800 года, в день святого Архангела Михаила, замок был торжественно освящён, но работы по его внутреннему убранству ещё продолжались до марта 1801 года.

Здание его расположено у истока реки Мойки из Фонтанки. Изначально он был со всех сторон окружён водой: Воскресенский и Церковный каналы, ныне засыпанные, превращали территорию замка в искусственный остров. Попасть в него можно было только через три подъёмных моста. В плане замок представляет собой квадрат со скруглёнными углами, в который вписан восьмиугольный парадный двор

Однако в различных источниках детище Павла I называют то замком, то дворцом. В частности, А.Ф.Ф. фон Коцебу (1761-1819), драматург, писатель, поэт, общественный деятель, журналист - современник Павла, не раз бывавший в Михайловском замке, выполнил по приказу государя «Краткое описанiе императорскаго Михайловскаго дворца 1801 года», вошедшего в его книгу «Une annee memorable de ma vie», где на протяжении всего повествования слово «замок» не было упомянуто ни разу.

И все-таки, какое название более правильное? Был ли на самом деле Михайловский замок замком? Преследовал ли в действительности император Павел цель воздвигнуть подобие средневекового крепостного укрепления или это всего лишь декоративная иллюзия? На эти вопросы я и постараюсь ответить в своей работе.

I. История создания Михайловского замка

Еще в детстве император Павел увлекался подвигами храбрых и благородных рыцарей во имя любви, добра и справедливости.

«Читал я его высочеству Вертову историю об ордене мальтийских рыцарей, - пишет в дневнике Порошин 23 февраля 1765 года. - Изволил он потом забавляться и, привязав к кавалерии свой флот адмиральский, представлять себя кавалером Мальтийским». Запись Порошина несколько дней спустя: «Представлял себя послом Мальтийским и говорил перед маленьким князем Куракиным».

Любовь к рыцарям и «рыцарству» сохраняется и в зрелые годы. «После женитьбы раза два в неделю происходили турниры с придворными кавалерами в особых костюмах», - пишет Ключевский.

Рыцарство Павла - в немалой степени защита от якобинства, реакция самодержавного царя на революционные изменения, происходившие во Франции. Обращение к далекому средневековому прошлому с его репутацией благородства, бескорыстного служения, храбрости - попытка противопоставить «облагороженное неравенство» против «злого равенства». «Царь установил очень строгий этикет, мало сообразный с общепринятыми нравами, малейшее нарушение мельчайшей детали которого вызывало его ярость, и за одно это попадали в якобинцы», - писал Наполеон Бонапарт. «Ужасы революции, вопли эмигрантов о ее подавлении железом и кровью, - пишет Ключевский, - способствовали тому, что Павел во всем видел революционный дух, везде чудились ему якобинцы».

Можно представить, какова была радость Павла, когда исполнилась его детская мечта и он стал гроссмейстером рыцарей Мальтийского ордена! На невских берегах появляются мальтийские кавалеры, мальтийские кресты, орден Иоанна Иерусалимского. С Англией, захватившей остров Мальта, разрываются дипломатические отношения; это же послужило немаловажной причиной к сближению с Францией - Бонапарт сумел использовать такой случай. 4 января 1797 года император Павел Первый принял под свое покровительство Орден Мальтийских Рыцарей, а 2 ноября 1798 года по их просьбе возложил на себя звание магистра ордена (благодаря этому Россия твердой ногой становится на Средиземном море, где в это время господствует блистательный российский флот под флагом выдающегося флотоводца адмирала Ушакова).

Недолгое пребывание Мальтийского ордена в России сопровождалось передачей рыцарям ряда зданий в Санкт-Петербурге и его окрестностях. Иоаннитам отдали церковь Рождества Иоанна Предтечи, выстроенную архитектором Ю. Фельтеном на Каменном острове: в ней кавалеры Ордена принимали присягу, на церковном кладбище хоронили мальтийских рыцарей. В Гатчине сохранилось лучшее творение архитектора Н. Львова - Приоратский дворец, задуманный как резиденция приора и Капитула мальтийских рыцарей. Были и другие здания и сооружения, но самым известным памятником пребывания Ордена Святого Иоанна Иерусалимского в России стал Михайловский замок- «любимое детище» императора Павла I.

В XVIII веке на месте Михайловского замка располагался Летний дворец Елизаветы Петровны, построенный Ф.Б. Растрелли. Здесь родился Павел Петрович, будущий император Павел I. В первый же месяц царствования Павла I 28 ноября 1796 года вышел указ: «для постоянного государева проживания строить с поспешанием новый неприступный дворец-замок. Стоять ему на месте обветшалого Летнего дома». Император не желал жить в Зимнем дворце. «Здесь витает женский дух», - часто говорил он. Он предпочёл жить на том месте, где родился. Для укрепления веры в необходимость данного шага был пущен слух, будто солдату, стоявшему ночью на часах в Летнем дворце, явился юноша, окружённый сиянием. Юноша сказал часовому: «Иди к императору и передай мою волю - дабы на этом месте был воздвигнут храм и дом во имя архистратига Михаила». Солдат, сменившись с поста, сообщил о происшествии начальству, потом императору. Так, якобы, и было принято решение о строительстве нового дворца, названного Михайловским.

Наблюдение за строительством Павлом I было поручено Василию Ивановичу Баженову, наставнику императора в архитектуре. План будущего строения нарисовал сам Павел. 4 марта 1797 года объявлено новое решение: «Строение Михайловского нашего дворца поручить беспосредственно нашему архитектору коллежскому советнику Бренне». Винченцо Бренна жил в это время в одном из домов католической церкви Святой Екатерины, здесь и был составлен окончательный проект здания.

Павел ознакомился с работой архитектора еще не будучи императором. Во время своего длительного зарубежного путешествия в 1781-1782 годах наследник в Варшаве познакомился с графом Потоцким, который рекомендовал ему Бренну для работ в Павловске, летней резиденции великого князя. Так, в начале 1784 года итальянец Винченцо Бренна оказался в России. Он перестраивает и отделывает Павловский дворец, создает знаменитый ансамбль Павловского парка и приступает к работам в Гатчине. В этот период Бренна и дает уроки архитектуры наследнику престола, который оказался способным учеником. Павел с помощью Бренны разработал проект перестройки и расширения Гатчинского дворца, построенного архитектором Ринальди, а также строительства нового, вместе с перепланировкой парка и близлежащей территории. Чертежи, переплетенные в альбомы, хранились в этом дворце. Там в 1930-х годах изучал их академик Н. Е. Лансере. На одном из планов, который зодчий Н. Е. Лансере обоснованно считал совместной работой Павла и Бренны, на оси дворца был намечен план здания с восьмигранным двором и полукруглыми выступами. По сторонам нового здания были обозначены рвы и канавы, наполненные водой. «Нет сомнений, - писал Лансере, - что это первая мысль Павла и Бренны, возникшая еще до перестройки обоих старых каре». Но самое любопытное здесь то, что проект неизвестного дворцового здания уже несет в себе черты будущего Михайловского замка. Общее композиционное решение и даже отдельные детали проекта, положенного затем в основу Михайловского замка, были продуманы авторами в Гатчине задолго до начала строительства замка. Именно поэтому, по выражению Лансере, «так умопомрачительно быстро» Бренна смог представить проект замка-дворца».

«В собрании Научно-исследовательского музея Академии художеств СССР, - пишет В. К. Шуйский, - хранится альбом чертежей Павла. Он состоит из выполненных им в 1799 году планов, фасадов и разреза дома А. Б. Куракина для одного из его имений. Для нас эта работа интересна тем, что в ней проглядывают некоторые черты будущего Михайловского замка. Дом Куракина, как и Михайловский замок, имеет центрическую в плане композицию, в основе которой квадрат с западающими закругленными углами. Он также имеет три этажа на подвалах, пропорции окон всех этажей в проектах совпадают, рисунок окон наличников также. Над профилированным карнизом проходит такой же глухой парапет».

Кроме проекта дворца, Бренна создал проект обустройства окружающего его пространства: площади перед замком, манежа, конюшен и кордегардий. В помощниках архитектора числились Фёдор Свиньин и Карл Росси. С их помощью были составлены чертежи и переданы императору с обращением: «Ваше Величество. Спроектированные Вашим Императорским Величеством планы и чертежи Михайловского дворца я привёл в порядок согласно основам и правилам».

Возведение Михайловского замка началось сразу же после утверждения проекта, а церемония закладки первого камня, на которой присутствовала царская фамилия со свитой, состоялась 26 февраля 1797 года. Ритуал соблюдался неукоснительно: стояли выстроенные в каре войска, а после торжественного молебна прокатились громоподобные раскаты орудийного салюта Петропавловской крепости.

На другой день начались основные строительные работы, каторжные и изнуряющие: рытье котлованов в промерзшем грунте, забивка свай, кладка фундаментов... По распоряжению императора строительство велось днем и ночью - при свете фонарей и факелов, так как Павел I требовал отстроить замок вчерне в тот же год. В наиболее напряженные периоды число людей, занятых на строительстве, достигало 6000 человек. В целях ускорения Винченцо Бренна получил чин статского советника, и ему в помощь направлены Чарльз Камерон и Джакомо Кваренги. Кроме того, вместе с Бренной работали Е. Соколов, И. Гирш и Г. Пильников. Для ускорения работ сюда также были переброшены строительные материалы, предназначенные для других строек: декоративный камень, колонны, фризы и скульптуры из Царского Села и Академии художеств; со стройки Исаакиевского собора - фриз, который поместили над главными воротами; из Таврического дворца - наборный паркет. На этом фризе расположена надпись: «ДОМУ ТВОЕМУ ПОДОБАЕТЪ СВЯТЫНЯ ГОСПОДНЯ ВЪ ДОЛГОТУ ДНЕЙ». Существует легенда, что смерть Павла I была предсказана, якобы количество лет императора будет равно количеству букв в тексте этого изречения. Было предсказание или нет, но факт совпадения налицо.

Итак, Михайловский замок строился в крайней спешке. В конце 1798 года он был подведен под крышу, и можно было приступать к внутренней отделке его жилых помещений. Именно в это время Павел I дал согласие принять на себя титул Великого магистра Мальтийского ордена и подписал указы, касающиеся деятельности Ордена в России. Поэтому, разрабатывая проекты внутреннего убранства Михайловского замка, император мыслил его дворцом Великого магистра Ордена Святого Иоанна Иерусалимского, а не только как очередную резиденцию династии Романовых.

Михайловский замок мало походит на дворцовые сооружения северной столицы: в отличие от них он выглядит холодным, суровым и даже мрачно-замкнутым. Российский император, задумывая его возведение, отталкивался от распространенной в европейских столицах схемы построения прямоугольного в плане замка с прямоугольным же внутренним двором и круглыми угловыми башнями. Подобные планы впоследствии были обнаружены среди собственноручных чертежей Павла I.

Как уже было сказано, к концу октября 1798 г. стены Михайловского замка были подведены под крышу, а для защиты от дождей и снега его покрыли временной кровлей. В следующем году началась внутренняя и наружная отделка здания, однако готовиться к ней начали значительно раньше. В Риме было заказано большое количество копий с античных скульптур, выполненных из белого мрамора; к выполнению живописных работ привлекались и русские художники.

Пространство вокруг дворца было коренным образом преобразовано. Подход к зданию начинался с Садовой улицы, упирающейся в портал. Трое решетчатых ворот открывались между четырьмя гранитными столбами. Вензель императора на кресте Св. Иоанна Иерусалимского (что должно было свидетельствовать о высоком предназначении Михайловского замка как места пребывания Мальтийского ордена), орлы, венки, гирлянды из золоченой бронзы украшали ворота и решетку. Средние ворота раскрывались лишь для императорского семейства. Все трое ворот вели в тройную аллею из лип и берез, имеющую триста футов длины. По сторонам аллеи располагались здания конюшен и манежа (экзерциргауз). Аллея заканчивалась у трёхэтажных павильонов (кордегардий), за которыми начинались предзамковые укрепления. Площадь Коннетабля окружалась рвом, через который был переброшен деревянный подъёмный мост. По обеим сторонам моста было размещено 6 пушек, еще столько же было обращено в сторону Мойки. Посреди Коннетабля возвышалась статуя Петра Великого.

Далее располагался сам дворец. Он был со всех сторон окружен рвами, заимствующими свою воду из Фонтанки, через которые было переброшено 5 подъемных мостов. Цоколь дворца был облицован тесаным гранитом, стены же выкрашены в необычайный по тем временам цвет - светлый оттенок красного. Существует легенда, что одна придворная дама (предположительно - фаворитка императора - княгиня Гагарина) однажды явилась к Павлу в перчатках этого цвета, и будто бы он послал одну из этих перчаток как образец составителю краски.

При главном входе стояли два мраморных обелиска, украшенные вензелями императора, рядом с которыми в маленьких нишах - статуи Дианы и Аполлона Бельведерского, над ними - ионическая колоннада, поддерживающая портик, выше - мраморный фронтон, над которым располагался аттик, украшенный двумя статуями Богинь Славы, поддерживающими императорский герб. Дворцовая крыша была выкрашена в зеленый цвет и также украшена статуями.

Из западного фасада выдавалась овальным выступом церковь, облицованная серым мрамором и украшенная барельефами, изображающими четырех евангелистов, карнизом из ангельских головок и статуями Веры и Упования, спрятанными в нишах.

Северный фасад был обращен к Летнему Саду. В сени вела круглая гранитная лестница, площадка которой была по обеим сторонам украшена бронзовыми статуями и вазами.

Восточный фасад был украшен мраморными статуями Геркулеса и Флоры Фарнезских.

В первом этаже разместились наследник престола Александр с женой, в юго-западной части - будущий Николай I, в юго-восточной со стороны Фонтанки - обер-шталмейстер И. П. Кутайсов, со стороны плац-парадного двора - обергофмаршал А. Л. Нарышкин, а всю северо-западную часть заняли апартаменты самого Павла I.

На второй этаж вела парадная лестница с гранитными ступенями и ограждающими балюстрадами из серого сибирского мрамора, стены также были облицованы «мраморами разных сортов». На верхней площадке лестницы всегда стояли на часах два гренадера, а в примыкавших к ней овальных вестибюлях располагались гвардейцы, охранявшие входы в парадные апартаменты. На мужской половине их открывал Белый, или Воскресенский, зал, за которым поражал своим великолепием Большой тронный зал: «Его стены были затянуты темно-зеленым, затканным золотом бархатом в обрамлении золоченой резьбы. На темно-зеленом фоне выделялся трон под балдахином, обитый пунцовым бархатом с золотым шитьем. В нишах над дверьми помещались беломраморные бюсты римских императоров, над ними возвышались аллегорические фигуры Правосудия, Мира, Победы и Славы. По периметру зала размещались гербы всех 66 областей, подвластных российскому скипетру. С украшенного живописью плафона свешивалась огромная из золоченой бронзы люстра «о сорока подсвечниках». Убранство зала дополняли бронзовые жирандоли, вазы, часы с бронзовыми фигурами, столы из драгоценных пород дерева, канделябры и бра.

Под углом к Большому тронному залу располагался Арабесковый зал, выходивший окнами на парадный двор. Соседняя с залом галерея Лаокоона с беломраморной копией знаменитой скульптурной группы «Лаокоон», привезенной из Рима, вела в Овальный зал с шестнадцатью колоннами ионического ордера, облицованных мрамором.

По другую сторону парадной лестницы рядом с церковью располагался зал антиков, насыщенный скульптурными произведениями, за ним галерея Рафаэля вела в Тронную залу Марии Федоровны. Небольшой соседний будуар, который вел в Парадную опочивальню, был отделан полудрагоценными камнями, в том числе темно-синим лазуритом и бронзой. Из Парадной опочивальни был выход в Общий столовый зал, расположенный на оси дворца, с выходом на балкон. Он служил и концертным залом. Внутреннее убранство дворца поражало великолепием, богатством отделки, обилием картин и скульптур выдающихся мастеров. Павел был знатоком живописи.

В отличие от парадных залов и апартаментов, поражавших великолепием отделки и убранства, помещения, предназначенные для императора, выглядели намного скромнее. Они выходили в галерею Рафаэля, через которую сообщались с комнатами Марии Федоровны.

Анфилада жилых комнат Павла I начиналась прихожей, стены которой украшали семь картин Карла ван Лоо. Рядом в прихожей была Адъютантская, обставленная белой с позолотой мебелью. Из Адъютантской можно было пройти в комнату, занятую личной библиотекой. Книги размещались в восьми шкафах красного дерева, стены были завешаны картинами известного художника Мартынова, изображавшими виды Павловска и Гатчины. За дверью в боковой стене находилась небольшая кухня, другая дверь вела в караульню лейб-гусаров, связанную с винтовой лестницей, ведущей на первый этаж. По этой лестнице 11 марта 1801 года заговорщики проникли в библиотеку, а затем в опочивальню, служившую одновременно и кабинетом. Стены опочивальни, обшитые белыми деревянными панелями, украшали 22 картины Фрагонара, Клода Верне, Лекока, Ван дер Мейлена, Гвидо Рени и Мартынова. На одной из них был изображен Фридрих II на белой лошади. Два больших окнабыли задрапированы голубой материей с вышивкой серебром. Главной достопримечательностью этой комнаты был великолепный письменный стол из красного дерева на восьми ножках, сгруппированных по четыре в виде колонн ионического ордера, выполненный по проекту Бренны. В углу за ширмами стояла походная железная кровать императора. Большую часть времени Павел проводил в опочивальне, служившей ему и кабинетом. В проходе между библиотекой и опочивальней были две двери: одна открывалась в кладовую со знаменами, другая вела на потайную лестницу, по которой можно было спуститься в комнаты императора, расположенные на первом этаже. Дверь напротив библиотеки вела в Угловой овальный будуар, а оттуда в комнаты императрицы, расположенные между парадными и жилыми комнатами императора. В опочивальне находилась потайная лестница, ведущая на первый этаж.

В Михайловском замке намечалось проводить собрания и торжественные церемонии мальтийских рыцарей, что нашло свое отражение в отделке его парадных апартаментов. Поэтому в оформлении фасадов строящегося замка неоднократно повторялся восьмиконечный мальтийский крест.

Для торжественного собрания кавалеров Ордена предназначалась Мраморная галерея, примыкающая к Овальному залу. Пышное великолепие ее интерьера, богато отделанного цветным камнем, исходило из увлечения Павла I различного рода церемониями. В центре Мраморной галереи находилась глубокая ниша с мраморным камином, инкрустированная лазуритом и яшмой, в торце галереи располагались мраморные хоры для оркестра. Длинную стену напротив окон прорезали четыре небольшие ниши, облицованные редким и потому очень ценным мрамором «gipolino antiko», напоминающим зеленое окаменелое дерево. В нишах размещались статуи античных богов - Вакха, Меркурия, Флоры и Венеры, а дополняли убранство Мраморной галереи бронзовые вазы, канделябры и часы.

За галереей мальтийских кавалеров располагалась Малая (или Мальтийская) тронная зала. Всего в Михайловском замке тронных зал было пять: две - самого государя-императора, потом государыни, великого князя и наследника Александра Павловича и его брата Константина, имевшего титул цесаревича. Даже число ступеней у тронов в этих залах зависело от достоинств занимавших их лиц: восемь ступеней в Большом тронном зале и три в Мальтийском вели к императорскому трону: Павел I ревниво охранял свое величие и потому был весьма щепетилен в вопросах формы.

Купол в Мальтийской тронной зале поддерживали 16 фигур парных атлантов; здесь господствовали царственные цвета - пурпур и серебро, а стены, императорский трон и мебель были обтянуты красным бархатом с серебряным шитьем. Выступающие из стен панели и пилястры облицованы светло-красным стуком, лепной фриз и карнизы - позолочены.

Однако из-за недолгого пребывания императорского двора в Михайловском замке орденские покои практически не использовались по назначению. Единственным парадным приемом стала аудиенция датскому министру графу Левендалю, данная 24 февраля. Павел I принял его в Мальтийской тронной зале, и больше никаких церемоний, связанных с Орденом, в Михайловском замке не проводилось.

Царская семья переехала в Михайловский замок 1 февраля 1801 года, а всего через 40 дней, в ночь с 11 на 12 марта, император Павел был убит заговорщиками (с графом Паленом и братьями Зубовыми во главе) в собственной спальне своего нового дворца.

После смерти Павла I замок был заброшен до 1819 года, но даже во время запустения он воспринимался как рыцарский. В 1819 г., когда в его стенах разместилось Главное инженерное училище, мальтийская символика вошла в оформление интерьера парадного Воскресенского зала и сохранялась в нем довольно длительное время. В 1820 году Карл Росси перепланировал территорию вокруг замка, каналы были засыпаны. С февраля 1823 года замок стал официально носить название «Инженерный».

В 1991 году треть помещений замка выкупает Русский музей, а к 1995 году музею принадлежит уже весь дворец. В настоящее время в залах открыты постоянные экспозиции. К 300-летнему юбилею Санкт-Петербурга были реконструированы и открыты Воскресенский канал и Трехпролетный мост.

II. Характеристика средневековой крепости

михайловский замок реконструкционный выставка

Замок определяется как укрепленное жилище феодала, включающее, как правило, комплекс необходимых служб. В течение всего средневековья структура укрепленного замка менялась. К началу X века сложился характерный для Западной Европы тип строений такого рода - донжон, берущий начало oт латинского domineon - жилища владельца поместья. Структура, которого включала поэтапные линии защиты, что характерно для большинства подобных объектов. Внутри нижнего двора помещались различные хозяйственные и культовые строения. Все эти объекты, как и расположенная выше на насыпном холме жилая башня владельца замка, были обнесены мощным дубовым частоколом с системой подъемного моста. Весь комплекс, состоявший из нижнего и верхнего укрепления, был дополнительно защищен руслом реки или наполненным водой рвом, а сами хозяйственная и сеньоральная части соединялись разводным деревянным мостом, который при необходимости легко убирался, превращая жилище владельца в абсолютно независимый участок обороны, доминирующий над нижним (передовым) укреплением.

Во второй половине XII века возникает (в связи с необходимостью большего гарнизона для лучшего подчинения окружающих земель и защиты самого замка) потребность владельцев замков в увеличении количества жилых и представительских помещений. Прежняя планировка башни уже не удовлетворяла новым запросам феодалов. Результатом этого становится сооружение дворцовых комплексов рядом с прежним донжоном внутри защитного комплекса стен.

К концу XII века дворец становится самым значительным сооружением замка. В зал обычно вела широкая парадная лестница, а сдвоенные оконные проемы самого зала тянулись, образуя аркаду вдоль всей продольной стены. Здание дворца обычно пристраивалось вплотную к донжону своей торцовой частью, образуя с ним единое целое. Связь между объектами осуществлялась обычно на уровне второго этажа, что обеспечивало большую безопасность его обитателей. Если был еще и третий этаж, то в нем располагались отапливаемые жилые помещения меньшего размера (кеменаты - от cammata, камин), при условии, что таких помещений не было во втором этаже или в пристроях. В строительстве замков была применена хорошо известная с римских времен планировка укрепленного лагеря -кастелла (лат. castellum), который был выгоднее прежней замковой структуры (донжона), вмещавшей меньшее количество ратников.

В основе новой схемы замка лежало просторное внутреннее подворье, окруженное жилыми крыльями, вплотную примыкающими к окружной крепостной стене с угловыми башнями. В результате возник укрепленный дворец вокруг просторного внутреннего двора с большим количеством жилых и служебных помещений. Личные покои и часовня владельца обычно находились на втором этаже одного из крыльев дворца. На первом этаже и в угловых башнях размещались различного рода хозяйственные службы и гарнизон замка. Старейшие замки, совмещающие новую кастельную и более старую донжонную структуру, возникают уже в середине XIII века в Савойе, и их развитие завершается при Филиппе Августе (1180-1223 гг.), С середины XIII века начинается строительство замков с чисто кастельной структурой.

Таким образом, существовало два основных типа замковых построек: кастелл и донжон. Рассмотрим ряд особенностей, присущих и тому, и другому типу.

К замку любого типа предъявлялись очень простые требования - он должен быть малодоступным для неприятеля, обеспечивать наблюдение за местностью (включая ближайшие деревни, принадлежащие владельцу замка), иметь собственный источник воды (на случай осады) и выполнять репрезентативные функции - то есть показывать мощь, богатство феодала.

Замок обычно строился на возвышении - естественном или насыпном, что позволяло улучшить обзор. Растительность вокруг него, как правило, была невысокая, чтобы нападающие не смогли укрыться. Дорога проложена таким образом, что пришельцы всегда обращены к замку правым боком, не прикрытым щитом. Непосредственно перед крепостной стеной находилось голое плато, лежащее под значительным уклоном.

Первая преграда для непрошеных гостей - глубокий ров, а перед ним - вал вынутой земли. Они затрудняли доступ к крепостным стенам, в том числе осадным орудиям, таким как таран или осадная башня, и были неотъемлемой частью оборонительной системы. Важное свойство заполненного водой рва - предотвращение подкопов. Ров мог быть поперечным (отделял стену замка от плато), либо серповидным, выгнутым вперед. Если позволял ландшафт, ров опоясывал весь замок по кругу. Иногда внутри замка также выкапывались разделительные рвы, затрудняющие врагу передвижение по его территории. Форма дна у рвов могла быть V-образная и U-образная (последняя была наиболее распространена). Иногда на дне ставили колы, затрудняющие преодоление рва вплавь. Если почва под замком скалистая, то рвов либо вообще не делалось, либо они вырубались на небольшую глубину, препятствующую лишь продвижению пехоты (в скале практически невозможно сделать подкоп под стену замка - поэтому глубина рва не имела решающего значения). Гребень земляного вала, лежащего прямо перед рвом (отчего тот кажется еще глубже), часто нес на себе палисад - забор из вкопанных в землю, заостренных и плотно пригнанных друг к другу деревянных колов.

К внешней стене замка вел мост, перекинутый через ров. В зависимости от величины рва и моста, последний поддерживала одна или несколько опор (огромных бревен). Внешняя часть моста была закреплена, но последний его отрезок (прямо у стены) - подвижен. Этот подъемный мост был устроен так, чтобы в вертикальном положении он закрывал собой ворота. Мост приводился в движение механизмами, спрятанными в здании над ним. От моста к подъемным машинам в стенные отверстия уходили канаты или цепи. Для облегчения работы людей, обслуживающих механизм моста, канаты иногда снабжались тяжелыми противовесами, берущими часть веса этой конструкции на себя. Особый интерес представляет мост, работавший по принципу качелей (его называют опрокидывающимся или качающимся). Одна его половина находилась внутри - лежала на земле под воротами, а другая протягивалась через ров. Когда внутренняя часть поднималась, закрывая собой вход в замок, внешняя (на которую иногда уже успевали забежать нападающие) опускалась вниз, в ров, где была устроена так называемая волчья яма (острые колья, врытые в землю), невидимая со стороны, пока мост опущен.

Для входа в замок при закрытых воротах рядом с ними имелась боковая калитка, к которой обычно проложен отдельный подъемный трап.

Ворота - наиболее уязвимая часть замка, обычно проделывались не прямо в его стене, а устраивались в так называемых надворотных башнях. Чаще всего ворота были двустворчатые, причем створки сколачивались из двух слоев досок. Для защиты от поджога снаружи они обивались железом. При этом в одной из створок имелась маленькая узкая дверца, в которую можно было пройти, лишь согнувшись. Кроме замков и железных засовов, ворота закрывала поперечная балка, лежащая в стенном канале и задвигающаяся в противоположную стену. Поперечная балка могла также заводиться в крюкообразные прорези на стенах. Основной ее целью была защита ворот от их высаживания нападающими.

За воротами обычно находилась опускающаяся решетка. Чаще всего она была деревянной, с окованными железом нижними концами. Но встречались и железные решетки, сделанные из стальных четырехгранных прутьев. Решетка могла опускаться из щели в своде портала ворот, либо находиться позади них (с внутренней стороны надворотной башни), опускаясь по пазам в стенах. Решетка висела на канатах или цепях, которые в случае опасности могли быть обрублены, чтобы она быстро упала вниз, преграждая путь захватчикам.

Внутри надворотной башни имелись комнаты для стражи. Они несли вахту на верхней площадке башни, узнавали у гостей цель их визита, открывали ворота, а в случае необходимости могли поражать из лука всех тех, кто проходил под ними. Для этого в своде портала ворот имелись вертикальные бойницы, а также смоляные носы - отверстия для выливания горячей смолы на нападающих.

Важнейшим оборонительным элементом замка была внешняя стена - высокая, толстая, порой на наклонном цоколе. Обработанные камни или кирпич составляли ее внешнюю поверхность. Внутри она состояла из бутового камня и гашеной извести. Стены ставились на глубокий фундамент, под который очень сложно было сделать подкоп. Нередко в замках строились двойные стены - высокая внешняя и небольшая внутренняя. Между ними возникало пустое место, получившее немецкое название цвингер. Нападавшие, преодолевая внешнюю стену, не могли взять с собой дополнительные штурмовые приспособления (громоздкие лестницы, шесты и прочие вещи, которые нельзя перенести внутрь крепости). Оказавшись в цвингере перед еще одной стеной, они становились легкой мишенью (для лучников в стенах цвингера имелись небольшие бойницы).

Сверху по стене проходила галерея для солдат обороны. С внешней стороны замка их защищал прочный бруствер в половину человеческого роста, на котором были регулярно расположены каменные зубцы. За ними можно было стоять в полный рост и, например, заряжать арбалет. Форма зубцов была предельно разнообразной - прямоугольные, округлые, в виде ласточкиного хвоста, декоративно украшенные. В некоторых замках галереи были крытыми (деревянный навес), чтобы защитить воинов от непогоды. Кроме зубцов, за которыми удобно было прятаться, стены замка оборудовались бойницами. Через них велся обстрел нападающих. Ввиду особенностей применения метательного оружия (свобода движения и определенная позиция стрельбы) бойницы для лучников были длинными и узкими, а для арбалетчиков - короткие, с расширением по сторонам. Особый вид бойницы - шаровая. Она представляла собой закрепленный в стене, свободно поворачивающийся деревянный шар с прорезью для ведения стрельбы.

Балконы (так называемые машикули) устраивались в стенах очень редко - например, в том случае, когда стена была слишком узкой для свободного прохода нескольких солдат, и выполняли, как правило, лишь декоративные функции.

По углам замка на стенах сооружались небольшие башни, чаще всего фланкирующие (то есть выступающие наружу), что позволяло защитникам вести огонь вдоль стен по двум направлениям. В позднее средневековье они стали приспосабливаться под хранилища. Внутренние стороны таких башен (обращенные во двор замка) обычно оставлялись открытыми, чтобы противник, ворвавшийся на стену, не мог закрепиться внутри них.

Внутреннее устройство замков отличалось многообразием. Помимо упомянутых цвингеров, за главными воротами мог располагаться маленький прямоугольный дворик с бойницами в стенах - своеобразная ловушка для нападающих. Порой замки состояли из нескольких секций, разделенных внутренними стенами. Но непременным атрибутом замка был большой двор (хозяйственные постройки, колодец, помещения для челяди) и центральная башня.

От наличия и местоположения колодца напрямую зависела жизнь всех обитателей замка. С ним часто возникали проблемы - ведь, как уже было сказано выше, замки строились на возвышениях. Прочный скальный грунт также не облегчал задачу по водоснабжению крепости. Известны случаи прокладки замковых колодцев на глубину более 100 метров (например, замок Куффхойсер в Тюрингии или крепость Кенигстайн в Саксонии имели колодцы глубиной более 140 метров). Прорытие колодца занимало от одного года до пяти лет. В некоторых случаях это поглощало столько же денег, сколько стоили все внутренние постройки замка. Из-за того, что воду приходилось с трудом доставать из глубоких колодцев, вопросы личной гигиены и санитарии отходили на второй план. Расположение источника воды зависело, в первую очередь, от естественных причин. Но если был выбор, то колодец выкапывали не на площади, а в укрепленном помещении, чтобы обеспечить его водой на случай укрытия во время осады. Если в силу особенностей залегания грунтовых вод колодец выкапывался за стеной замка, то над ним сооружалась каменная башня (по возможности - с деревянными переходами в замок). Когда не было никакой возможности выкопать колодец, в замке сооружалась цистерна, собирающая дождевую воду с крыш. Такая вода нуждалась в очистке - ее фильтровали через гравий.

Башня была самым высоким сооружением во всем замке. Она обеспечивала возможность наблюдения за окрестностями и выполняла функции последнего убежища. Когда враги прорывались через все линии обороны, население замка укрывалось в ней и выдерживало длительную осаду. Исключительная толщина стен этой башни делала ее разрушение практически невозможным (во всяком случае, на это потребовалось бы огромное количество времени). Вход в башню был очень узким. Он располагался во внутреннем дворе на значительной (6-12 метров) высоте. Деревянную лестницу, ведущую внутрь, можно было легко разрушить и тем самым преградить путь нападающим.

Внутри башни иногда имелась очень высокая шахта, идущая сверху вниз. Она служила либо тюрьмой, либо складом. Вход в нее был возможен только через отверстие в своде верхнего этажа - Angstloch (нем. - устрашающая дыра). В зависимости от предназначения шахты, лебедка опускала туда пленников или провиант. Если тюремных помещений в замке не было, то пленников помещали в крупные деревянные ящики из толстых досок, слишком маленькие для того, чтобы встать в полный рост. Эти ящики могли устанавливаться в любых помещениях замка. Разумеется, в плен брали, прежде всего, для получения выкупа либо для использования узника в политической игре. Поэтому VIP-персоны обеспечивались по высшему классу - для их содержания выделялись охраняемые покои в башне. Именно так мотал свой срок Фридрих Красивый в замке Траусниц на Пфаймде и Ричард Львиное Сердце в Трифелсе.

Этажи центральной башни соединялись между собой деревянными лестницами (в случае необходимости их также можно было сжечь). Перекрытия внутри нее были каменными (классический вариант), позже - деревянными (это исключало сжигание внутренних лестниц).

В основании башни располагались подвал, который также мог использоваться в качестве темницы, и кухня с кладовой. Главный зал (столовая, общее помещение) занимал целый этаж и обогревался огромным камином (он распространял тепло всего на несколько метров, так что дальше по залу расставлялись железные корзины с углями). Выше шли палаты семьи феодала, отапливаемые небольшими печками.

На самом верху башни находилась открытая (реже - крытая, но в случае необходимости крышу можно было сбросить) площадка, где можно было установить катапульту или другое метательное орудие для обстрела врага. Там же водружался штандарт (знамя) владельца замка.

Окна пропускали очень мало солнечного света (сказывался фортификационный характер замковой архитектуры). Туалеты устраивались в виде эркера в стене и были неотапливаемыми. Помимо своего прямого назначения они порой играли роль своеобразного «эшафота» для супруги владельца замка. В Средневековье, как правило, феодалы женились на барышнях с хорошим наследством, а не по велению сердца. Однако развод означал бы потерю немалой части финансовых средств (любезно предоставленных отцом невесты), а порой и значительной части земельных владений. Чтобы не вызвать гнева тестя и не потерять имущества, проще всего было аккуратно избавиться от суженой, не вызывая при этом подозрений. Средневековые уборные стали идеальными «помощниками» феодалов в этих коварных замыслах. Дело в том, что их устраивали снаружи на деревянном настиле из досок, укрепленных в стене, и когда возникала необходимость развестись, доски попросту подпиливались, и вся уборная вместе с барышней обрывалась вниз. Таким образом, вина за смерть супруги возлагалась на непрочную конструкцию санузла, а «безутешный вдовец» продолжал наслаждаться жизнью (теперь уже холостяцкой), пересчитывая доставшиеся от жены миллионы.

В замке обязательно присутствовало помещение для богослужений (храм, капелла). К числу непременных обитателей замка относился капеллан или священник, который, помимо своих основных обязанностей, исполнял роль писаря и учителя. В наиболее скромных крепостях роль храма выполняла стенная ниша, где стоял небольшой алтарь. Крупные храмы имели два этажа. Простолюдины молились внизу, а господа собирались в теплом (иногда застекленном) хоре на втором ярусе. Убранство подобных помещений было довольно скромным - алтарь, скамейки и настенные росписи. Иногда храм исполнял роль гробницы для живущего в замке рода.

Замки строятся и поныне. Те из них, что находились в государственной собственности, часто возвращаются потомкам древних родов. Замки - символ влиятельности своих хозяев. Они - образец идеального композиционного решения, в котором сочетается слитность (соображения обороны не позволяли живописно распределять строения по территории), многоуровневость построек (главные и второстепенные) и предельная функциональность всех составляющих.

III. Резиденция Павла I - замок или его иллюзия

Так что же именно, по сути, роднит Михайловский замок со средневековой крепостью? Итак…

Во-первых, ров, которым он окружен. По свидетельству А. Ф. Ф. Коцебу, ров был «шириной в пять туазов», то есть почти 10 метров. Это весьма значительный размер и он вполне мог бы стать препятствием на пути к дворцу, но раз уж это средство защиты, которое должно отпугнуть «неприятеля», зачем было «одевать его в гранитную набережную»? Помимо этого, отсутствовал типичный для средневекового замка земляной вал с частоколом.

Во-вторых, наличие подвесного моста. Но в крепостях строили только один мост, ведь он существенно снижал оборону, в Михайловском же мостов было целых пять, что с точки зрения безопасности увеличивало угрозу в пять раз. Кроме того, все мосты, как писал М. А. Фонфизин, поднимались лишь «по пробитии вечерней зари».

В-третьих, замок охранялся двенадцатью пушками - шесть из них были установлены с южной стороны, еще шесть - с северной. Вероятно, смотрящие в сторону тех, кто приближался к замку, они действительно производили неизгладимое впечатление. Его также усиливали и гвардейские полки, поочередно державшие караул. Известно, что Павел очень боялся участи своего отца, боялся заговора, боялся народного восстания. Однако он также был и очень умен, с его стороны было бы весьма глупо и наивно полагать, что заговорщики не сумеют договориться с гвардейцами или же испугаются двенадцати пушек, которые и зарядить-то не успеют прежде, чем изменники проникнут на территорию дворца. Нет, совсем иными методами Павел пытался обезопасить себя от заговора: не пушками, а ссылкой предполагаемых заговорщиков подальше от Петербурга.

И если уж говорить о Михайловском дворце как о крепости, то почему он расположен не на возвышении, а на абсолютно плоском расчищенном участке, к которому, к тому же, ведет такая уютная парковая аллея? Где же высокие, толстые стены, те самые, с бойницами и угловыми башнями, которые должны бы были, следуя этой логике, окружать его? На фоне своих средневековых «собратьев» Михайловский замок в качестве оплота, надежного укрепления, выглядит просто смехотворно.

А теперь мне хотелось бы вернуться к тому, с чего я начала свою работу - к теме «романтического императора» и его рыцарства. Основа рыцарства - свободная личность, сохраняющая принципы чести и в отношениях с высшими, с монархами. Павел был противником всяких монархических церемоний, собраний, благодарственных изъявлений со стороны подданных. Авторитет самодержца часто лишь мешал ему в повседневных делах, где его отличали простота и естественность.

Рыцарство Павла - всевластие и честь! Политическая цель, осознанная еще до воцарения, - максимальная централизация власти как единственный путь к «блаженству всех и каждого». Мечта о «твердой благородной» власти сочетается с осуждением придворной роскоши, безнравственности, лени, пустословия. «Государь приучал к порядку и вельмож, доводит и самых знатнейших господ до тщательного исполнения своих должностей».

Честь - любимая тема бесед, приказов, распоряжений. Для них характерен и особый стиль - краткий, ясный, иногда возвышенный, но всегда с выражением чувства. Суворову: «...не мне тебя, герой, награждать, ты выше мер моих»; «Плюньте на Тугута и Бельгарда и выше. Возвращайтесь домой, Вам все рады будут». Салтыкову, московскому губернатору: «Господин фельдмаршал - делаю Вам последний выговор».

Честь превыше всего, и за ее нарушение виновных ждут самые суровые наказания. Поручик Московского драгунского полка нагрубил сразу нескольким командирам. Аудиториат решил, «лишив чина, выключить из службы». Павел I усиливает наказание: «Сняв чины, посадить в крепость без срока».

Напротив, к тем, кто дорожил своей честью и достоинством, кто не лукавил и не боялся чистосердечного признания, император был справедлив и великодушен. «Все знавшие государя еще великим князем уверяли об нем, что он всегда отменно жаловал и любил, если кто ему в чем чистосердечно признавался; напротив того, не мог терпеть лукавства и запирательства. Черту сию характера задействовал он, может быть, от прадеда своего, государя Петра Великого».

А. Герцен писал о нем: «Павел I явил собой отвратительное и смехотворное зрелище коронованного Дон-Кихота». Как не вспомнить здесь И. С. Тургенева, который писал в 1860 году: «При слове Дон-Кихот мы часто подразумеваем просто шута, слово «донкихотство» у нас равносильно с словом нелепость. Однако этот сумасшедший, странствующий рыцарь - самое нравственное существо в мире. Самый великодушный из всех рыцарей, бывших в мире, самый простой душою и один из самых великих сердцем людей». Таким Дон-Кихотом и был Павел Петрович, предложивший вместо кровопролитных войн поединки «один на один в открытом поле».

Его отличают обостренное чувство долга, беспримерный среди монархов демократизм и глубоко рыцарское благородство, неведомое при развращенном дворе Екатерины II. Будучи высокого мнения о своем положении, Павел Петрович предъявляет к нему и строгие требования. По его убеждению, «долг тех, которым Бог вручил власть править народами, - думать и заботиться об их благосостоянии». И он всеми силами старался выполнить этот долг, как он понимал его. «Он проявлял громадную деятельность, - писал историк Н. Шильдер. - Мысль о народном благосостоянии была его постоянной мыслью. Он во всем хотел служить примером для всех». «Он чистосердечно и искренне верил, что в состоянии все видеть своими глазами, все слышать своими ушами, все регламентировать по своему разумению, все преобразовать своей волей...»

Павел был глубоко убежден в том, что всю свою жизнь он посвящает благу родины, проводил за работой 14 - 16 часов в сутки, спал на солдатской постели, ел с величайшим воздержанием и не переносил запаха спиртного. «Он ничем не жертвовал ради удовольствия и всем ради долга и принимал на себя больше труда и забот, чем последний поденщик из его подданных».

Павел Петрович часто ошибался, но ошибался, честно и искренне признавая свои ошибки. Да, и в самих ошибках его были честные побуждения, были порывы благородные и великодушные, которые оправдывают его в глазах истории.

П. А. Вяземский: «Во всем поведении императора Павла было много рыцарства и утонченной внимательности. Эти прекрасные и врожденные в нем качества привлекали к нему любовь и преданность многих достойных людей, чуждых ласкательства и личных выгод. Они искупали частые порывы его раздражительного или, лучше сказать, раздраженного событиями нрава».

Павел Петрович хорошо понимал дух новой эпохи, противопоставив якобинству и радикализму облагороженное рыцарство. В манифесте от 21 декабря 1798 года он открыто заявил об этом, назвав законы и правила Мальтийского ордена «сильной преградой против бедствий, происходящих от безумной страсти к переменам и новостям необузданным...». Поэтому и решил он образовать в России как можно скорее рыцарский корпус - новое сословие людей, способных обратить демократические преобразования в стране ей на благо. Михайловский замок же должен был стать резиденцией Мальтийского ордена.

Таким образом, дворец был не просто очередным домом для императорской фамилии и уж тем более не служил защитой от заговоров, дворцовых переворотов и народных восстаний, а являлся осуществлением многолетней мечты Павла Петровича. Необычная для Санкт-Петербурга архитектура и планировка всего возводившегося ансамбля воплощали идею замка как рыцарской твердыни. Последовательно проводя эту идею, Павел I переименовал все императорские дворцы в замки: даже Зимний дворец именовался «Зимним замком».

Казалось бы, Михайловский замок должен был стать рыцарским не только по названию, но и по сути. «Снаружи дворец больше всего походит на Бастилию», - писал аббат Жоржель. Рвы, подъемные мосты, пушки, полубастионы… Однако все это было лишь данью западноевропейской средневековой традиции и результатом увлечения русского императора рыцарской символикой…

Заключение

В 2002 году была начата масштабная реконструкция замка и сада. По словам заведующего Михайловским замком Елены Кальницкой, к открытию замка была завершена реставрация фасадов. Теперь замок окрашен в цвет, который он имел при Павле I. Этот оттенок был обнаружен специалистами под многочисленными красочными слоями, нанесенными в последующие годы.

В ходе работ специалисты восстановили надпись из медных букв, расположенную на фризе южного фасада - «Дому твоему подобает святыня Господня в долготу дней». Буквы были сбиты в 1935 году, специалисты восстановили их по оставшемуся следу, используя новую технологию.

Были проведены работы по реставрации интерьеров здания. Поскольку чертежей внутреннего убранства замка сохранилось очень мало, то интерьеры многих залов восстанавливались по письмам и мемуарам современников Павла I, а также по сделанным во время работ открытиям реставраторов.

При реконструкции Михайловского сада за основу был взят план архитекторов Адама Менеласа и Карла России.

В настоящее время планировка сада представляет собой сочетание двух разных стилей ландшафтного искусства - по периметру сохраняется регулярный французский, а в центре - пейзажный английский стиль.

Сразу после открытия замка в нем начались выставки. На экспозиции «История замка и его обитателей» представлены парадные портреты членов семьи Романовых: Петра I, Петра III, Павла I и Марии Федоровны. В Большой столовой выставлены произведения живописцев, работавших в Михайловском замке. Экспозиция «Античные сюжеты в русском искусстве», представленная в зале Антиков, воплощает идею Павла I о музее античного искусства в Санкт-Петербурге. На ней представлены живописные и скульптурные произведения русских художников на сюжеты античной мифологии, хранящиеся в собрании Русского музея. Выставка «Эпоха Ренессанса и творчество русских художников» разместилась в Галерее Рафаэля. В нее вошли около 50 экспонатов - копии с произведений мастеров эпохи Возрождения, в том числе Рафаэля, Тициана, Веронезе, выполненные известными русскими художниками Ивановым, Бруни, Басиным и др.

Пушкин в своей оде «Вольность» посвятил замку четверостишие: «Глядит задумчивый певец На грозно спящий средь тумана Пустынный памятник тирана, Забвенью брошенный дворец». Однако теперь стараниями современных мастеров, практически полностью реконструировавших его первоначальный облик, Михайловский замок, любимое детище императора Павла I, вновь предстал перед публикой во всем своем прежнем великолепии, а экспозиция дворца развернута в память о романтическом императоре, благородном человеке, знатоке и ценителе искусства…

Список литературы

üОболенский Г. Л. Император Павел I: Исторический роман; Карнович Е. П. Мальтийские рыцари в России: Историческая повесть. - М.: Дрофа, 1995

üИонина Н. А. Сто великих замков. - М.: Вече, 2004

üРусскiй архивъ: историко-литературный сборникъ, посвященный изученiю нашего Отечества в XVIII и XIX столетиях. - Москва, 1871

üКоцебу А.Ф.Ф. фон. Записки Августа Коцебу / Пер., примеч. А.Б. Лобанова-Ростовского // Цареубийство 11 марта 1801 года. Записки участников и современников: репринт издания 1907 года. - М.: Вся Москва, 1990. - С. 267-375.

üКоцебу А.Ф.Ф. фон. Краткое описанiе императорскаго Михайловскаго дворца 1801 года

üПодольский Р. К вопросу об авторе Михайловского замка// Архитектура СССР. - 1940. - N 12. - C. 62-67

üВоронин Н.Н. Крепостные сооружения. М., 1948

üКилимник Е. В. Архитектурная классификация замков средневековой Европы (X - XIV в). М, 2000

Приложение

Михайловский замок глазами его современников. Главный фасад

Михайловский замок. Вид со стороны реки Фонтанки

Михайловский замок. Вид со стороны реки Мойки

Михайловский замок на генплане

Замок Бьюмари,

«Смоляные носы» в наружной стене средневекового замка

Ворота средневекового замка

Разновидности бойниц

Фланкирующая угловая башня средневекового замка

Федеральное агентство по образованию ГОУ ВПО УГТУ-УПИ Кафедра Архитектуры Реферат по дисциплине «Ис

Больше работ по теме: