Концепт "Брат" в русской языковой картине мира

 













Тема: Концепт "Брат" в русской языковой картине мира

Содержание


Введение

1. Теоретические основы русской языковой картины мира

1.1 Понятие о языковой картине мира

1.2 Современные представления о языковой картине мира

1.3 Концепты как базовые лексические категории, определяющие языковую картину мира

2 Концепт "Брат" в русской языковой картине мира

2.1 Концепт Брат в русском языке

Возможные однокоренные слова для Брат

2.2 Вербализация концепта брат в русских народных сказках

2.2 Концепт "брат" в художественном осмыслении

Заключение

Список литературы

Введение


Характерной чертой языкознания на рубеже XX-XXI вв. является возникновение и развитие когнитивной лингвистики, в рамках которой язык стал изучаться не как уникальный изолированный объект, а как средство доступа ко всем ментальным процессам, происходящим в сознании человека.

Развитие когнитивной лингвистики связано с трудами американских лингвистов Джорджа Лакоффа, Рональда Лангакера, Рэя Джакендорффа и ряда других. В основу когнитивной лингвистики в России легли труды Е.С. Кубряковой.

Когнитивная лингвистика использует язык как достоверный инструмент исследования содержания и структуры ментальных единиц.

Изучение концептов осуществляется посредством выявления и анализа языковых средств их объективации и последующего моделирования их структуры и содержания.

В современной когнитивной лингвистике представлены разные направления и научные школы. Наше исследование выполнено в рамках семантико-когнитивного подхода к языку, разрабатываемого научной школой Воронежского университета (З.Д. Попова, И.А. Стернин).

Главное положение этой методологии состоит в том, что через изучение семантики языковых знаков можно описывать концептосферу человека. На основе этого методологического положения были разработаны методы анализа, позволяющие обнаруживать особенности национального и группового сознания, а также описывать разнообразие индивидуально-авторских концептосфер.

Актуальность исследования концепта Брат связана с важностью описания основных культурных концептов современной концептосферы, одним из которых является концепт Брат, с потребностью выявления национальной специфики концепта Брат в целях оптимизации межкультурной коммуникации между народами.

Цель работы состоит в описании состава и семантики языковых средств, объективирующих концепт Брат в русском и английском языках, установлении национальной специфики языковой объективации исследуемого концепта и в описании на базе полученных результатов национальной специфики содержания и структуры исследуемого концепта в русской и английской концептосферах.

Для достижения поставленной цели в работе последовательно решаются следующие задачи:

1)определение понятийного аппарата когнитивной лингвистики, необходимого для исследования;

2)определение методики исследования концепта, позволяющей обеспечить его содержательное описание;

)анализ языковых средств объективации концепта Брат на основе лексикографических данных, паремиологического фонда и художественных текстов в русском и английском языках;

)когнитивная интерпретация результатов семантического описания средств языковой объективации исследуемого концепта;

)моделирование русского и английского концепта Брат как ментальной единицы в русском и английском языковом сознании;

)сопоставительный анализ построенных моделей с целью выявления национальной специфики исследуемого концепта в русской и английской концептосферах.

Объектом исследования выступают языковые средства объективации концепта Брат в русском языках.

Предметом исследования является национальная специфика содержания и структуры концепта Брат как элемента русской и английской концептосфер.

В работе использованы следующие методы: описательный метод, метод семного анализа, метод лингвокогнитивного анализа, метод моделирования, метод когнитивной интерпретации, методика полевого описания, методы количественного анализа.

Теоретической основой работы послужили семантические и когнитивные концепции, представленные в работах Аскольдова С.А. (1997), Бабушкина А.П. (1996, 2001), В.Н. Базылева (2005), Богдановой С.Ю. (2006), Болдырева Н.Н. (2001, 2004, 2005), Вежбицкой А. (1997, 2001), Воркачева С.Г. (2001-2005), Воробьева В.В. (1997), Демьянкова В.З. (1992, 1994, 2005), Залевской А.А. (1996, 2001, 2005), Карасика В.И. (2001, 2002, 2005), Кубряковой Е.С. (1997, 2004, 2006), Лихачева Д.С. (1993), Никитина М.В. (2004), Пименовой М.В. (2003, 2006), Поповой З.Д. (1999-2008), Рахилиной Е.В. (1998, 2000), Степанова Ю.С. (1997), Стернина И.А. (1999-2008), Слышкина Г.Г. (2001), Уфимцевой Н.В. (1988, 1995, 2000, 2006), Фрумкиной Р.М. (1992), Хохловой Н.В. (2003) и др.

Научная новизна исследования определяется тем, что в нем впервые описаны содержание и структура концепта Брат в русской концептосфере с использованием метода семантико-когнитивного анализа, выявлено соотношение универсальных и национально-специфических признаков в структуре русского концепта Брат обоснован композитивный и диспозициональный характер концепта Брат, выявлена специфика языковой объективации исследуемого концепта в русском языке.

Практическая значимость. Результаты данной работы могут быть использованы в лекционных курсах по общему языкознанию, сопоставительной лингвистике, когнитивной лингвистике, методике лингвистического анализа, при преподавании русского языка, в обучении межкультурной коммуникации и подготовке учебных пособий по страноведению и лингвокультурологии.

концепт языковая картина мир

1. Теоретические основы русской языковой картины мира


1.1 Понятие о языковой картине мира


Каждый язык по-своему членит мир, то есть "имеет свой способ его концептуализации" [37, с.64], а следовательно, имеет особую картину мира, и языковая личность организует содержание высказывания в соответствии с этой картиной. Язык является важнейшим способом формирования и существования знаний человека о мире. Человек отражает в процессе познавательной деятельности объективный мир и фиксирует в слове результаты познания. Совокупность этих знаний, запечатленных в языковой форме, представляет собой то, что в различных концепциях называется "языковым промежуточным миром", "языковой репрезентацией мира", "языковой моделью мира", "языковой картиной мира". В силу большей распространенности мы остановимся на последнем термине.

Понятие картины мира строится на изучении представлений человека о мире. Картиной мира считается результат переработки информации о среде и человеке. Таким образом, представители когнитивной лингвистики справедливо утверждают, что наша концептуальная система, отображенная в виде языковой картины мира, зависит от физического и культурного опыта и непосредственно связана с ним. Явления и предметы внешнего мира представлены в человеческом сознании в форме внутреннего образа. Следовательно, картина мира - это система образов.

М. Хайдеггер писал, что при слове "картина" мы думаем, прежде всего, об отображении чего-либо, "картина мира, сущностно понятая, означает не картину, изображающую мир, а мир, понятый как картина" [52, с.49]. Между картиной мира как отражением реального мира и языковой картиной мира как фиксацией этого отражения существуют сложные отношения. Языковая картина мира не стоит в одном ряду со специальными картинами мира (химической, физической и др.), она им предшествует и формирует их, потому что человек способен понимать мир и самого себя благодаря языку, в котором закрепляется общечеловеческий и национальный опыт. В силу специфики языка в сознании его носителей возникает определенная картина мира, сквозь призму которой человек видит мир. Ю.Д. Апресян подчеркивал донаучный характер языковой картины мира, называя ее "наивной картиной". Языковая картина мира особым образом дополняет объективные знания о реальности, часто искажая их. Поскольку познание мира человеком не свободно от ошибок и заблуждений, его концептуальная картина мира "постоянно меняется, "перерисовывается", тогда как языковая картина мира еще долгое время хранит следы этих ошибок и заблуждений" [13, с.348].

В современной лингвистике вопрос о сущности концепта занимает важное место. В последние годы интерес к исследованию концептов растёт, термин "концепт" эволюционирует. Ещё в недавнем прошлом многими исследователями он воспринимался как тождественный термину "понятие". В настоящее время ситуация изменилась - большинством исследователей термины "концепт" и "понятие" чётко разграничиваются.

Существует множество подходов к определению данного термина:

1Д.С. Лихачев: "концепт - личностное осмысление, интерпретация объективного значения и понятия как содержательного минимума значения" [35, с.281].

2Е.С. Кубрякова: "Концепт - оперативная единица памяти, ментального лексикона, концептуальной системы и языка мозга, всей картины мира, квант знания. Самые важные концепты выражены в языке" [33, с.90-92].

3Ю.С. Степанов: "концепт - идея, включающая абстрактные, конкретно-ассоциативные и эмоционально-оценочные признаки, а также спрессованную историю понятия" [47, с.41-42].

4А. Соломоник: "концепт - это абстрактное научное понятие, выработанное на базе конкретного житейского понятия" [48, с.246].

5В.В. Колесов: "концепт - сущность понятия, явленная в своих содержательных формах - в образе, понятии и в символе" [31, с. 19-20].

6С.Х. Ляпин: "концепты - своеобразные культурные гены, входящие в генотип культуры, самоорганизующиеся интегративные функционально-системные многомерные (как минимум трехмерные) идеализированные формообразования, опирающиеся на понятийный или псевдопонятийный базис" [36, с.16-18].

7А.А. Залевская: "концепт - объективно существующее в сознании человека перцептивно-когнитивно-аффективное образование динамического характера в отличие от понятий и значений как продуктов научного описания (конструктов) [27, с.39].

8В.И. Карасик: "концепты - ментальные образования, которые представляют собой хранящиеся в памяти человека значимые осознаваемые типизируемые фрагменты опыта" [28, с.59], "многомерное ментальное образование, в составе которого выделяются образно-перцептивная, понятийная и ценностная стороны" [28, с.71], "фрагмент жизненного опыта человека" [28, с.3], "квант переживаемого знания" [28, с.361].

9С. Воркачев: "концепт - операционная единица мысли", "единица коллективного знания, отправляющая к высшим духовным сущностям, имеющая языковое выражение, отмеченное этнокультурной спецификой" [20, с.51-52]. Если ментальное образование не имеет этнокультурной специфики, оно, по мнению ученого, к концептам не относится.

10В.В. Красных: "концепт - максимально абстрагированная идея "культурного предмета", "своего рода свернутый глубинный "смысл" "предмета" [30, с.269].

11М.В. Пименова: "концепт - это некое представление о фрагменте мира или части такого фрагмента, имеющее сложную структуру, выраженную разными группами признаков, реализуемых разнообразными языковыми способами и средствами" [39, с.10].

12З.Д. Попова, И.А. Стернин: "Концепт - дискретное ментальное образование, являющееся базовой единицей мыслительного кода человека, обладающее относительно упорядоченной внутренней структурой, представляющее собой результат познавательной (когнитивной) деятельности личности и общества и несущее комплексную, энциклопедическую информацию об отражаемом предмете или явлении, об интерпретации данной информации общественным сознанием и отношении общественного сознания к данному явлению или предмету" [43, с.24].

Среди данных определений следует выделить два основных подхода к изучению концептов - когнитивный (Н.Д. Арутюнова, Е.С. Кубрякова, Д.С. Лихачев, И.А. Стернин, Ю.С. Степанов, А. Соломоник, А.А. Залевская, В.В. Колесов) и лингвокультурологический (С.Г. Воркачев, В.И. Карасик, Н.А. Красовский, Ю.С. Степанов, С.Х. Ляпин, В.В. Красных). Оба подхода рассматривают концепты как ментальные образования, возникающие в результате познания человеком окружающей действительности. Главное отличие заключается в том, что когнитивный подход включает в число концептов любые языковые единицы, отражающие знания и опыт человека, а лингвокультурологический подход относит к числу концептов только единицы, отражающие менталитет языковой личности определенной этнокультуры. Отсюда следует отметить различия в отношениях индивид - культура: лингвокультурный концепт - это направление от культуры к индивидуальному сознанию, а когнитивный концепт - это направление от индивидуального сознания к культуре.

Отличается также подход к вопросу об отношении концепта и языкового знака. Приверженцы когнитивного подхода считают концепт комплексной мыслительной единицей, имеющей разные признаки и слои, которые при этом могут не иметь обозначения в языке, так как "языковые средства необходимы не для существования концепта, а для выражения его содержания" [50, с.49]. C другой стороны, "для когнитивиста одному концепту соответствует одна языковая единица; для лингвокультуролога концепт обладает свойством полиапеллируемости, может и должен реализовываться при помощи целого ряда единиц языка и речи" [46, с.30]. Лингвокогнитивный и лингвокультурологический подходы к пониманию концепта не являются взаимоисключающими, а дополняют и уточняют друг друга.

Вне зависимости от подхода все лингвисты разграничивают "концепт" и "понятие". Содержание концепта включает сведения об объектах и их свойствах, о том, что человек знает, думает, предполагает, воображает об объектах мира. Концепт может отражать признаки объекта или явления, которые могут быть охарактеризованы как второстепенные, в то время как понятие передаёт более общие признаки, имеющие первостепенную важность по отношению к данному объекту или явлению. Понятие является результатом осмысления того или иного объекта действительности и вычленения наиболее существенных его особенностей, результатом теоретического познания. Концепт может включать в себя признаки объекта или явления, которые не только являются второстепенными, имеющими меньшую значимость, но и индивидуально окрашенные признаки. Различия между понятием и концептом обусловлены различием теоретического и обыденного познания. Таким образом, концепт может трактоваться как базовая когнитивная сущность, позволяющая связывать смысл с употреблением слова, как единица процесса концептуализации, посредством которой действительность преломляется в сознании человека. Концепт значительно шире, чем значение слова, закреплённое в словаре.

В качестве рабочего нами принято определение З.Д. Поповой и И.А. Стернина: "Концепт - дискретное ментальное образование, являющееся базовой единицей мыслительного кода человека, обладающее относительно упорядоченной внутренней структурой, представляющее собой результат познавательной (когнитивной) деятельности личности и общества и несущее комплексную, энциклопедическую информацию об отражаемом предмете или явлении, об интерпретации данной информации общественным сознанием и отношении общественного сознания к данному явлению или предмету" [43, с.24].

Языковая картина мира определяет особенности отношения человека к миру, задает нормы поведения. Язык отражает определенный способ восприятия и организации ("концептуализации") мира. Выражаемые в нем значения складываются в некую единую систему взглядов, являющуюся обязательной для всех носителей языка. Таким образом, роль языка не столько коммуникативная, сколько структурирующая: он участвует во внутренней организации того, что подлежит сообщению. Возникает "пространство значений" (в терминологии А.Н. Леонтьева) - закрепленные в языке знания о мире, содержащие также национально-культурный опыт конкретной языковой общности. Формируется языковая картина мира как совокупность знаний о мире, запечатленных в лексике, грамматике, фразеологии. По В. Гумбольдту, картина мира, которую можно назвать знанием о мире, лежит в основе индивидуального и общественного сознания. Язык же служит средством когнитивного процесса. Концептуальные картины мира у разных людей могут быть различными: например, представители разных эпох, разных социальных и возрастных групп, а также люди, говорящие на разных языках, могут иметь при определенных условиях близкие концептуальные картины мира, в то же время концептуальные картины мира людей, говорящих на одном языке, могут иметь существенные различия. Следовательно, в концептуальной картине мира взаимодействует общечеловеческое, национальное и личностное.

Картина мира включает в себя не только отраженные объекты, но и позицию отражающего субъекта, его отношение к этим объектам, причем эта позиция настолько же реальна, как и сами объекты. Поскольку отражение мира человеком не пассивное, а деятельностное, отношение к объектам способно изменить их, а система типичных социальных позиций, отношений и оценок находит отображение в системе национального языка. Таким образом, языковая картина мира в целом совпадает с логическим отражением мира в сознании людей.

В языке отражена наивная картина мира, которая представляет собой ответ на практические потребности человека, основу его адаптации к миру. Универсальность и специфика конкретной национальной языковой картины мира создается посредством механизма вторичных ощущений, запечатленных в метафорах, сравнениях, символах. Итак, вопрос изучения языковой картины мира тесно связан с изучением концептуальной картины мира, отображающей специфику человека и его бытия, особенности познания мира личностью. Языковая картина мира эксплицирует различные картины мира человека и отображает общую картину мира.

Первым ощущением, которое должно было возникать у каждого человека, было чувство опасности, исходящей извне, из мира, таящего в себе массу опасностей. Чтобы действовать в нем, человек должен был, прежде всего, определить: конкретные источники внешней опасности; то, что надо сделать, чтобы не навлечь эту опасность на себя; то, что надо делать, чтобы ее преодолеть; то, в каких отношениях он должен быть с другими людьми; то, нуждается ли он в их помощи; то, каким образом возможно совместное действие и какими качествами должен обладать коллектив людей (состоящий из таких же беспомощных и малосильных индивидов), чтобы решиться на действие. Если окружающую действительность не рационализировать таким образом, то в ней невозможно осмысленно действовать. Структурирование же мира создает призму, через которую человек видит мир и себя в нем. Человек адаптируется к реальному миру тем, что всему в мире дает как бы свое название, определяет его место в мироздании. Так создается картина мира, т.е. некоторое связное представление о бытии присущее членам какого-либо этноса.

М. Хайдеггер излагает следующее понимание отношения человека и картины мира:

человек изображает мир как картину;

человек понимает мир как картину;

мир превращается в картину;

человек покоряет мир как картину.

М. Хайдеггер делает очень важный вывод: человек изображает, составляет для себя картину мира, и с этого момента начинается его деятельность как субъекта исторического процесса. Для Хайдеггера проблема формирования картины мира теснейшим образом связана с мировоззрением, ведь если "мир становится картиной, позиция человека понимается как мировоззрение". По М. Хайдеггеру картина мира - это изображение "сущего", а мировоззрение - это отношение человека к "сущему".

А. Эйнштейн отмечал, что человеку свойственно стремление "каким-то адекватным способом создать в себе простую и ясную картину мира для того, чтобы оторваться от мира ощущений, чтобы в известной степени попытаться заменить этот мир созданной таким образом картиной. Этим занимаются художник, поэт, философ, естествоиспытатель, каждый по-своему. На эту картину и ее оформление человек переносит центр тяжести своей духовной жизни, чтобы в ней обрести покой и уверенность…

Начиная с 60-х годов проблема картины мира рассматривается в рамках семиотики при изучении первичных моделирующих систем (языка) и вторичных моделирующих систем (мифа, религии, фольклора, поэзии, прозы, кино, живописи, архитектуры и т.д.).

В различных антропологических концепциях сущность человека раскрывается путем противопоставления его другим существам - животным, роботам (т.е. искусственному интеллекту). Человеку, в отличие от них, для ориентации в мире нужны особые символические опосредующие структуры - язык, мифология, религия, искусство, наука, которые выступают в роли регуляторов его жизнедеятельности. "Наиболее адекватным пониманием картины мира представляется определение ее как исходного глобального образа мира, лежащего в основе мировидения человека, репрезентирующего сущностные свойства мира в понимании ее носителей и являющегося результатом всей духовной активности человека".

Далее понятие "картина мира" используется весьма активно представителями самых разных наук: философии, психологии, культурологи, гносеологии, когнитологии, лингвистики. Тем не менее, прочно войдя в разряд "рабочих" понятий многих наук, оно, до известной степени, по прежнему остается метафорой, не всегда получает достаточно четкое и однозначное толкование в среде специалистов одного профиля.

В.Н. Топоров дает следующее определение картины мира: "В самом общем виде модель мира определяется как сокращенное и упрощенное отображение всей суммы представлений о мире внутри данной традиции, взятых в их системном и операционном аспектах. Модель мира не относится к числу понятий эмпирического уровня (носители данной традиции могут не осознавать модель мира во всей ее полноте). Системность и операционный характер модели мира дают возможность на синхронном уровне решить проблему тождества/различия инвариантных и вариантных отношений, а на диахроническом уровне установить зависимость между элементами системы и их потенциями исторического развития".

А.Я. Гуревич определяет картину мира как "сетку координат", при посредстве которой люди воспринимают действительность и строят образ мира, существующий в их сознании. В каждой модели мира есть этнические особенности; универсальные понятия и категории (время, пространство, изменения, причина, судьба, число, отношение чувственного к сверхчувственному, отношение части и целого и т.д.: например, категория числа является универсальной для всех культур, но она глубоко национальна по способу выражения в языке конкретного народа как отражение склада ума); специфические черты у членов определенной социальной группы.

Исследователи, занимающиеся реконструкцией модели мира древних славян отмечают, что картина мира во многом обусловливает поведение людей и их взаимодействие с миром. Она служит программой поведения для личности и коллектива, определяя набор операций, применяемых человеком для воздействия на мир, правила их использования в деятельности и их мотивировку.

Ученые выделяют разные картины мира и предлагают свои критерии классификации. По мнению исследователей, существует столько картин мира, сколько имеется наблюдателей, контактирующих с миром; существует столько картин мира, сколько имеется "призм мировидения, человек смотрит на мир не только сквозь призму своего индивидуального опыта; существует столько картин мира, сколько имеется миров, на которые смотрит наблюдатель. Синонимом слова мир "выступает" действительность, реальность (объективная), бытие, природа и человек". Ученые подразделяют их на научную, философскую, концептуальную, наивную и художественную.

Мир в целом может быть отображен в научной картине мира, которая возникает в итоге синтеза частно-научных картин мира и является результатом всей духовной активности человека, а не какой-либо из ее сторон - чувственных форм отражения (восприятия, представления, созерцания, воображения) или понятийных (сознательного, бессознательного или сверхсознательного) моментов человеческой психики.

Научная картина мира понимается как "система наиболее общих представлений о мире, вырабатываемых с помощью фундаментальных понятий и принципов".

Научная картина мира - это способ моделирования реальности, который существует помимо отдельных научных дисциплин (на их основе) и характеризуется универсальностью, глобальностью охвата всех областей знания о мире, человеке и обществе: "…вся совокупность научных знаний о мире, выработанная всеми частными науками на данном этапе развития человеческого общества".

Исследование наивной картины мира опирается на работы фольклористов, этнографов, культурологов, лингвистов (А.Н. Афанасьев, А.А. Потебня, О.М. Фрейденберг, А.М. Золотарев, А. Эйнштейн). Наивная картина мира, по мнению А. Эйнштейн (см. сн.4) - система представлений, используемых человеком независимо от его знаний или других научных дисциплин и владения научной картиной мира.

Философская картина мира всегда имеет умозрительно - отвлеченный характер. независимо от характера этой структуры и от характера слов.

Художественная картина мира, как и научная, охватывает мир лишь в определенных аспектах: в живописи, скульптуре, театре и в других видах искусства, а не мир в целом, обладающий бесконечным разнообразием.

Культурная (понятийная) картина мира - это отражение реальной картины через призму понятий, сформированных на основе представлений человека, полученных с помощью органов чувств и прошедших через его сознание, как коллективное, так и индивидуальное.

Культурная картина мира специфична и различается у разных народов. Это обусловлено целым рядом факторов: географией, климатом, природными условиями, историей, социальным устройством, верованиями, традициями, образом жизни и т.п. Картина мира - непосредственное, чувственное, не для всех народов одинаковое восприятие действительности.

Картина мира получает в каждом национальном языке национальную форму выражения. Национальные различия в членении мира, особенности отражения реальной действительности в конкретных языках приводят к появлению своих национально-специфичных картин мира. Каждый язык, воспринимая действительность, оформляет ее в соответствии со своей собственной системой, поэтому каждый язык весьма оригинален в отражении действительности. В основе национального "видения мира" лежат стереотипные установки, возникающие у всех членов данного языкового коллектива, которые определяют единообразный способ членить объективную реальность, и те черты, которые воспринимающий в первую очередь замечает в предметах и ситуациях и кладет в основу наименования.

Язык - неотъемлемая и важнейшая часть любой национальной культуры, полноценное знакомство с которой обязательно предполагает не только изучение материальной составляющей этой культуры, не только знания ее исторической, географической, экономической и прочих детерминант, но и попытку проникновения в образ мышления нации, попытку взглянуть на мир глазами носителей этой культуры, с их "точки зрения". Сделать это можно не иначе как, узнав язык, на котором говорят представители данного культурного социума, то есть, проникнув в иноязычную языковую картину мира.

Концептуальные картины мира у разных людей могут быть различными, например, у представителей разных эпох, разных социальных, возрастных групп, разных областей научного знания и т.д. Люди, говорящие на разных языках, могут иметь при определенных условиях близкие концептуальные картины мира, а люди, говорящие на одном языке, - разные. Следовательно, в концептуальной картине мира взаимодействует общечеловеческое, национальное и личностное. Картина мира не есть простой набор "фотографий" предметов, процессов, свойств и т.д., ибо включает в себя не только отраженные объекты, но и позицию отражающего субъекта, его отношение к этим объектам, причем позиция субъекта такая же реальность, как и сами объекты. Более того, поскольку отражение мира человеком не пассивное, а деятельностное отношение к объектам не только порождается этими объектами, но и способно изменить их (через деятельность). Отсюда следует естественность того, что система социально-типичных позиций, отношений, оценок находит знаковое отображение в системе национального языка и принимает участие в конструировании языковой картины мира. Таким образом, языковая картина мира в целом и главном совпадает с логическим отражением мира в сознании людей.

Большинство ученых соотносят языковую картину мира с концептуальной, где последняя оказывается богаче первой, которая тесно связана с вопросом о соотношении языка и мышления, языка и действительности, инвариантного и идиоматического в процессе отображения действительности как сложном процессе интерпретации мира человеком.

Проблема концептуальной картины мира очень сложна, многогранна и рассматривается неоднозначно различными исследователями.

Так, по мнению Р.И. Павилениса, И.И. Халеевой концептуальная картина мира не сводится к совокупности понятий, а включает в себя "эмоционально-оценочный, и мотивационный, и другие аспекты сознания и состоит из концептов. При этом концептуальная картина мира складывается через предметную и познавательную деятельность индивида и на основе текстовой деятельности социума, в которой запечатлены многочисленные дескрипции данного образа мира", то есть иными словами, концептуальная картина мира соотносится с энциклопедическими знаниями мира и с фоновыми знаниями, существующими "не в языковой, а в пресуппозициональной (импликативной) форме".

Дж. Лакофф, рассматривая проблему знаний человека о мире, делают акцент на том, как человек осмысливает мир, то есть на особенностях человеческого сознания, мышления, восприятия, преломляющих определенным образом явления действительности.

Многие лингвисты (см. сноску 15) считают, что основу концептуальной картины мира составляет база знаний, состоящая из нескольких компонентов:

) языковых знаний;

) внеязыковых знаний (то есть знаний о контексте ситуации и адресате);

) общефоновых знаний. При этом ни один из типов знания не является ведущим; только их взаимодействие и интегрирование является необходимым условием для процесса понимания и осмысления человеком окружающей его действительности. Мы также считаем, что лишь объединение всех перечисленных типов знания, полученных и переработанных при активном участии мышления и сознания человека, а также интегрирование всех аспектов сознания индивида составляют в совокупности концептуальную картину мира, которая одновременно является и индивидуально-личностной и общественно-социальной.

Нам представляется совершенно бесспорным тезис о том, что концептуальная и языковая картины мира неразрывно взаимосвязаны между собой, и языковая картина мира включена в концептуальную, являясь ее частью

Итак, проблема изучения языковой картины мира тесно связана с проблемой концептуальной картины мира, которая отображает специфику человека и его бытия, взаимоотношения его с миром, условия его существования, языковая картина мира эксплицирует различные картины мира человека и отображает общую картину мира.

Постигая окружающий мир, человек не может охватить действительность целиком, процесс познания и концептуализации носит поступательный характер. Результат процесса концептуализации заключается в осмыслении полученной информации, формировании смысла об объектах познания и структурировании полученных знаний (концептов). Язык выступает кодовым (знаковым) организатором, связующим звеном между внутренним миром человека и внешним миром: воспринимая в процессе деятельности мир, человек фиксирует в языке результаты познания. Как отмечает Г.А. Брутян, знание, зафиксированное в "понятийном аппарате познающего субъекта, называется мыслительной моделью, а знание, выраженное посредством слов, называется языковой картиной мира".

Языковая картина мира отражает реальность через культурную картину мира. Вопрос о соотношении культурной (понятийной, концептуальной) и языковой картин мира чрезвычайно сложен и многопланов. Его суть сводится к различиям в преломлении действительности в языке и в культуре. Существует мнение, что концептуальная и языковая картины мира соотносятся друг с другом как целое с частью. Языковая картина мира - это часть культурной (концептуальной) картины. Культурная и языковая картины мира тесно взаимосвязаны, находятся в состоянии непрерывного взаимодействия и восходят к реальной картине мира, а вернее, просто к реальному миру, окружающему человека.

Все попытки разных лингвистических школ оторвать язык от реальности потерпели неудачу по простой и очевидной причине: необходимо принимать во внимание не только языковую форму, но и содержание - таков единственно возможный путь всестороннего исследования любого явления.

Путь от внеязыковой реальности к понятию и далее к словесному выражению неодинаков у разных народов, что обусловлено различиями истории и условий жизни этих народов, спецификой развития их общественного сознания. Соответственно, различна языковая картина мира у разных народов. Любой национальный язык выполняет несколько основных функций: функцию общения (коммуникативную), функцию сообщения (информативную), функцию воздействия (эмотивную) и, что особенно важно, функцию фиксации и хранения всего комплекса знаний и представлений данного языкового сообщества о мире. Такое универсальное, глобальное знание - результат работы коллективного сознания - зафиксировано в языке, прежде всего в его лексическом и фразеологическом составе. Но существуют разные виды человеческого сознания: индивидуальное сознание отдельного человека, коллективное обыденное сознание нации, научное сознание. Результат осмысления мира каждым из видов сознания фиксируется в матрицах языка, обслуживающего данный вид сознания (см. сноску 10).

Итак, это соотношение между реальным миром и языком мы можем представить следующим образом:


реальный мир (предмет, явление) = мышление (представление, понятие) = язык /речь (слово) или реальный мир = мышление = языковая картина мира


Наиболее наглядной иллюстрацией может служить слово, основная единица языка и важнейшая единица обучения языку. Слово - не просто название предмета или явления, определенного "кусочка" окружающего человека мира. Этот кусочек реальности был пропущен через сознание человека и в процессе отражения приобрел специфические черты, присущие данному национальному общественному сознанию, обусловленному культурой данного народа.

Слово можно сравнить с кусочком мозаики. В разных языках эти кусочки складываются в разные картины. Эти картины будут различаться, например, своими красками: там, где русский язык заставляет своих носителей видеть два цвета: синий и голубой, англичанин видит один: blue. При этом и русскоязычные, и англоязычные люди смотрят на один и тот же объект реальности. Язык навязывает человеку определенное видение мира. Усваивая родной язык, англоязычный ребенок видит два предмета: foot и leg там, где русскоязычный видит только один - ногу, но при этом говорящий по-английски не различает цветов (голубой и синий), в отличие от говорящего по-русски, и видит только blue.

Каждый язык имеет свой способ его концептуализации. Отсюда заключаем, что каждый язык создает особую картину мира, и языковая личность обязана организовывать содержание высказывания в соответствии с этой картиной. И в этом проявляется специфически человеческое восприятие мира, зафиксированное в языке. Язык есть важнейший способ формирования и существования знаний человека о мире. Отражая в процессе деятельности объективный мир, человек фиксирует в слове результаты познания. Совокупность этих знаний, запечатленных в языковой форме, представляет собой то, что в различных концепциях называется то как "языковой промежуточный мир", то как "языковая репрезентация мира", то как "языковая модель мира", то как "языковая картина мира". В силу большей распространенности мы выбираем последний термин.

Интерес к языковой картине мира обнаруживается еще в работах немецкого ученого XIХ века В. фон Гумбольдта, который писал, что "различные языки являются для нации органами их оригинального мышления и восприятия". "В языке мы всегда находим сплав исконно языкового характера с тем, что воспринято языком от характера нации. Рассматривать язык как орудие мыслей и чувств народа, есть основа подлинного языкового исследования. Язык - это слепок с мировоззрения и духа говорящего."

Он рассматривал видение языка как миропонимание, подчеркивал, что каждый конкретный язык, порождаемый энергией человеческого духа, создает особую - целостную и индивидуальную - модель действительности. По Гумбольдту, каждый язык имеет свою "внутреннюю форму", специфическую структуру, (грамматический строй и присущие ему способы словотворчества - например, "способ обозначения, именования"), обусловленную "самобытностью народного духа". Понимая язык как орган, образующий мысль, Гумбольдт подчеркивает зависимость языка от мышления и обусловленность его каждым конкретным языком, заключающим в себе свою национальную самобытную классификационную систему, которая определяет мировоззрение носителей данного языка и формирует их картину мира. Говоря о том, что, овладевая другими языками, человек расширяет "диапазон человеческого существования", Гумбольдт имел в виду именно постижение при помощи языка - через "языковое мировидение" - картины мира другого народа.

А.А. Потебня во многом продолжил и развил концепцию немецкого ученого. Последовательно проводя семантический подход к самому разному языковому материалу, он анализировал эволюцию значений на уровне истории языка, мифологии, литературного произведения. Ему принадлежит мысль о влиянии языка на мифологическое сознание.

В исследовании языковой картины мира формируются два противоположных направления. Согласно одному из них, языковая картина мира, складывающаяся в мышлении, требует адекватного выражения в языке, согласно другому, прежде всего выраженному в концепции Сепира-Уорфа, структура языка определяет структуру мышления и способ познания внешнего мира. В гипотезе лингвистической относительности на первое место выдвигается язык, рассматриваемый Э. Сепиром в сложной системе социальных отношений: язык связан с культурой, а всякая культура может быть выражена с помощью языка.

В 60-70-е годы XX века в советской лингвистике проблематика языковой картины мира и теория лингвистической относительности Сепира-Уорфа получила освещение в работах Г.А. Брутяна. По его мнению, мир языковых представлений возникает и формируется в процессе познания; обусловленный имманентными законами данного языка, он обладает относительной самостоятельностью.

Понятийный образ мира в процессе познания соединяется с вербальным образом мира. Язык по-своему преобразует результаты мыслительной деятельности, однако словесный образ, каким бы иллюзорным он ни был, не может свернуть нас с правильного пути познания, т.к. в целом вербальная модель мира - лишь часть человеческой практики, которая реализуется под контролем мыслительного опыта, общего для людей разных стран. В целом и главном она совпадает с логическим отражением в сознании людей. При этом сохраняется периферийные участки в языковой картине мира, которые остаются за пределами логического отражения, и в качестве словесных образов вещей и лингвистических моделей отношения между ними варьируется от языка к языку в зависимости от специфических особенностей последних.

Через вербальные образы и языковые модели происходит дополнительное видение мира; эти модели выступают как побочный источник познания, осмысления реальности и дополняют общую картину знания, корректируют ее. Словесный образ сочетается с понятийным образом, лингвистическое моделирование - с логическим его отображением, создавая предпосылки воспроизведения более полной и всесторонней картины окружающей действительности в сознании людей.

К концу XX в. появилось много работ, посвященных данной проблеме, работы Г.А. Брутяна, С.А. Васильева, Г.В. Колшанского, Н.И. Сукаленко, М. Блэка, Д. Хаймса, коллективная монография "Человеческий фактор в языке. Язык и картина мира" (М., 1988) и др. Возросший интерес к этой проблеме связан с когнитивными исследованиями последних лет.

Языковая картина мира является одним из способов структурирования знаний об объективной действительности. Язык как особая система сигналов о реальной действительности позволяет оперировать понятиями от конкретных предметов до ситуаций, является средством познания, сохранения и передачи общественно значимого опыта и средством управления поведением человека. (Согласно учению И.П. Павлова о второй сигнальной системе, словом как "сигналом сигналов" мозг человека отражает действительность в обобщенной форме, вследствие чего радикально изменяется характер регуляции поведения человека). Картина мира всегда антропоморфна, т.к. это картина, увиденная глазами человека. Языковая картина мира - это уже вербально выраженный результат духовной активности человека как общественного существа.

Наиболее важными ее характеристиками являются антропоцентричность и материальность. Исследования ученых свидетельствуют о том, что отражение объективной действительности носит общечеловеческий характер, ибо "язык не столько преобразует действительность, сколько отражает ее в своих формах. Внешние условия жизни, материальная действительность определяют сознание людей и их поведение, что находит отражение в грамматических формах и лексике языка. Логика человеческого мышления, объективно отражающего внешний мир, едина для всех людей, на каком бы языке они ни говорили". В языке происходит некоторое упрощение познания и закрепляются определенные стороны понятия. Наличие и единство когнитивного и языкового сознания свидетельствуют о различных уровнях абстракции процессов познания.

Г.Д. Гачев полагает, что содержанием национальных образов мира являются не национальные характеры, а "национальные воззрения на мир", не психология, а гносеология, национальная художественная "логика, склад мышления: какой "сеткой координат" данный народ улавливает мир и какой космос (т.е. какой строй мира, миропорядок) выстраивается перед его очами". Такая разработка проблемы национальных образов мира может иметь практическое значение для взаимопонимания народов.

Национальная специфика в семантике языка обусловлена прежде всего экстралингвистическими причинами - особенностями развития культуры и истории народа, его образа жизни, нормами поведения в том или ином обществе, идеологией и т.д.

Итак, языковая картина мира исторически сложившаяся в обыденном сознании данного языкового коллектива и отраженная в языке совокупность представлений о мире, определенный способ концептуализации действительности. Раскрыть характер народа, значит, выявить его наиболее значимые социально-психологические черты, которые исторически вырабатывались у нации под воздействием условий проживания, образа жизни, социально-экономического строя и др. Национальный образ жизни народа формируется природными условиями, животным и растительным миром, которые в свою очередь, определяют род труда, обычаи и традиции. Языковая картина мира - это системное, целостное отображение действительности с помощью различных языковых средств.

Картина мира приобретает "новые краски" в ракурсе эмоциональной сферы сознания. Выделить эмоциональную картину мира нам позволяет эмоциональное восприятие окружающего мира. Эмоциональная картина мира представляет собой мировидение, спроецированное эмоциональной сферой сознания и отражающее аксиологические приоритеты в национальной картине мира. В эмоциональной картине мира объективно существующая реальность отражается сквозь призму человеческих эмоций. Основополагающее место в эмоциональной картине мира отводится собственно эмоциям, в которых проявляется эмоциональная сторона психики человека. Если провести краткий очерк эволюции человека, то можно обнаружить, что эмоции сыграли важную роль в выживании человека. Очевидно, что человек не стал бы человеком, если бы не эмоции, которые побуждали его к единению и, в конце концов, сделали существом глубоко социальным.

Практически все исследователи человеческой истории сходятся во мнении, что охота оказала большое влияние на эволюцию нашего вида. Если согласиться с предлагаемым перечнем характеристик успешного охотника, то развитие охоты было тесно связано с некоторыми важными аспектами эволюции эмоций. Возможно, наши древние предки вполне могли бы обойтись без охоты. В конце концов, они смогли бы выжить, питаясь исключительно плодами и кореньями, собранными недалеко от стойбища. С самого начала мужчины охотились не только для того, чтобы утолить голод или удовлетворить потребность организма в белковой пище. Мужчина получал удовольствие от самого процесса охоты, его возбуждал азарт. Угроза жизни была обыденностью для древнего человека. Успешный охотник должен был уметь испытывать страх, чтобы в нужный момент избежать опасности, но он также должен был уметь контролировать свой страх, управлять им. Он должен был уметь оперировать страхом с такой изощренностью, чтобы тот не притуплял его умственные и физические способности. Охотник умел "откладывать" переживание страха, и эту способность можно рассматривать как исключительно человеческую способность. Мифологическая картина мира, как известно, самая ранняя форма эмоционального восприятия мира человеком. Изучение мифологических картин мира на основе древних мифов, легенд, сказаний открывает возможности для проникновения в самые первые когнитивные процессы. Картину мира древнего человека отличало то, что человек не представлял себя отдельно от природы, его жизнь и жизнь природы - были одним целым. Стремление к единению с силами природы, потребность рисовать в сознании картины овладения природой, что вселяло уверенность, укрепляло волю и сплачивало первобытный коллектив, отражает постоянное чувство страха, в котором пребывал первобытный человек. Страх отражался так же и в почтенном отношении к слову (явление табу). Чувства, восходящие к восторженному восприятию действительности, изначально обязаны происхождению культа огня и культа опьяняющего напитка. Восторг древних людей характеризуется как "чувство удивления и благоговения, соединенное с признанием какой-то глубокой и непостижимой тайны, сокрытой в процессе появления огня и дерева.

Разные культуры по-разному относятся к различным эмоциям, (что для японца хорошо - например, он будет гордиться сырой рыбой на обеденном столе, то для европейца, не знакомого с японскими обычаями и кухней, послужит источником совсем других эмоций), наделяя переживания и проявления отдельных эмоций социальной коннотацией, что влияет на воспитание и социализацию, а это, в свою очередь, - на систему представлений о мире, социальную организацию и семантическое воплощение тех или иных элементов в структуре значения эмоциональной лексики.

Различные эмоции, выраженные в словах и высказываниях, понятны всем говорящим на данном языке, потому что они обобщены, потому что они действительно являются формой отражения окружающего человека мира и потому что они - часть картины этого мира.

Феномен, именуемый "картина мира", является таким же древним, как сам человек. Создание первых "картин мира" у человека совпадает по времени с процессом антропогенеза. Тем не менее, реалия, называемая термином "картина мира", стала предметом научно-философского рассмотрения лишь в недавнее время.

При характеристике картины мира необходимо различать три важных взаимосвязанных, но не тождественных явления:

) реалию, именуемую термином "картина мира";

) понятие "картина мира", воплощающее теоретическое осмысление этой реалии;

) термин "картина мира".

Термин "картина мира" был выдвинут в рамках физики в конце XIX - начале XX в. Одним из первых этот термин стал употреблять В. Герц применительно к физическому миру. В. Герц трактовал это понятие как совокупность внутренних образов внешних объектов, которые отражают существенные свойства объектов, включая минимум пустых, лишних отношений, хотя полностью избежать их не удаётся, так как образы создаются умом (Герц; 83). Внутренние образы, или символы, внешних предметов, создаваемые исследователями, по Герцу, должны быть такими, чтобы "логически необходимые следствия этих представлений в свою очередь были образами естественно необходимых следствий отображённых предметов"

Создаваемые образы не должны противоречить законам нашего мышления, а их существенные соотношения - отношениям внешних вещей; они должны отображать существенные свойства вещей, включая минимум излишних, или пустых отношений, т.е. быть более простыми. Как полагает В. Герц, полностью избежать пустых отношений невозможно, так как образы создаются нашим умом и в значительной степени определяются свойствами способа своего отображения.

Современные авторы картину мира определяют как "глобальный образ мира, лежащий в основе мировоззрения человека, то есть выражающий существенные свойства мира в понимании человека в результате его духовной и познавательной деятельности" (Постовалова; 21). Но "мир" следует понимать не только как наглядную реальность, или окружающую человека действительность, а как сознание-реальность в гармоничном симбиозе их единства для человека. Это понимание не согласуется с укоренившимся материалистическим представлением о вторичности сознания. В.Н. Манакин склонен к понятию картины мира, близкому М. Хайдеггеру, который писал: "Что это такое - картина мира? По-видимому, изображение мира. Но что называется тут миром? Что значит картина? Мир выступает космосом, природой. К миру относится и история. И всё-таки даже природа, история и обе они вместе в их подспудном и агрессивном взаимопроникновении не исчерпывают мира. Под этим словом подразумевается и основа мира, независимо от того, как мыслится её отношение к миру" (Хайдеггер; 25).

Картина мира представляет собой центральное понятие концепции человека, выражает специфику его существования. Понятие картины мира относится к числу фундаментальных понятий, выражающих специфику человеческого бытия, взаимоотношения его с миром, важнейшие условия его существования в мире. Картина мира есть целостный образ мира, который является результатом всей активности человека. Она возникает у человека в ходе всех его контактов и взаимодействий с внешним миром. Это могут быть и бытовые контакты с миром, и предметно - практическая активность человека.

Так как в формировании картины мира принимают участие все стороны психической деятельности человека, начиная с ощущений, восприятий, представлений и заканчивая мышлением человека, то очень сложно говорить о каком-либо одном процессе, связанным с формированием картины мира у человека. Человек созерцает мир, осмысливает его, ощущает, познаёт, отражает. В результате этих процессов у человека возникает образ мира, или мировидение.

"Отпечатки" картины мира можно обнаружить в языке, в жестах, в изобразительном искусстве, музыке, ритуалах, этикете, вещах, мимике, в поведении людей. Картина мира формирует тип отношения человека к миру - природе, другим людям, задаёт нормы поведения человека в мире, определяет его отношение к жизни (Апресян; 45).

Что касается отражения картины мира в языке, то введения понятия "картины мира" в антропологическую лингвистику позволяет различать два вида влияния человека на язык - влияние психофизиологических и другого рода особенностей человека на конститутивные свойства языка и влияние на язык различных картин мира - религиозно-мифологической, философской, научной, художественной.

Язык непосредственно участвует в двух процессах, связанных с картиной мира. Во-первых, в его недрах формируется языковая картина мира, один из наиболее глубинных слоёв картины мира у человека. Во-вторых, сам язык выражает и эксплицирует другие картины мира человека, которые через посредство специальной лексики входят в язык, привнося в него черты человека, его культуры. При помощи языка опытное знание, полученное отдельными индивидами, превращается в коллективное достояние, коллективный опыт.

Каждая из картин мира, которая в качестве отображаемого фрагмента мира представляет язык как особый феномен, задаёт своё видение языка и по-своему определяет принцип действия языка. Изучение и сопоставление различных видений языка через призмы разных картин мира может предложить лингвистике новые пути для проникновения в природу языка и его познание.

Языковая картина мира - это отражённый средствами языка образ сознания - реальности, модель интегрального знания о концептуальной системе представлений, репрезентируемых языком. Языковую картину мира принято отграничивать от концептуальной, или когнитивной модели мира, которая является основой языкового воплощения, словесной концептуализации совокупности знаний человека о мире (Манакин; 46).

Языковую, или наивную картину мира так же принято интерпретировать как отражение обиходных, обывательских представлений о мире. Идея наивной модели мира состоит в следующем: в каждом естественном языке отражается определённый способ восприятия мира, навязываемый в качестве обязательного всем носителям языка. Ю.Д. Апресян языковую картину мира называет наивной в том смысле, что научные определения и языковые толкования не всегда совпадают по объёму и даже содержанию (Апресян; 357). Концептуальная картина мира или "модель" мира, в отличие от языковой, постоянно меняется, отражая результаты познавательной и социальной деятельности, но отдельные фрагменты языковой картины мира ещё долго сохраняют пережиточные, реликтовые представления людей о мироздании.

Вопрос концептуализации мира языком при помощи слов, очень важен. В своё время Р. Ладо, один из основоположников контрастивной лингвистики, заметил: "Существует иллюзия, свойственная порой даже образованным людям, будто значения одинаковы во всех языках и языки различаются только формой выражения этих значений. По сути же, значения, в которых классифицируется наш опыт, культурно детерминированы, так что они существенно варьируются от культуры к культуре" (Ладо; 34-35). Варьируются не только значения, но и состав лексики. Специфика этого варьирования составляет существенную часть специфики языковых картин мира.

Как уже было отмечено выше, восприятие окружающего мира отчасти зависит от культурно-национальных особенностей носителей конкретного языка. Поэтому с точки зрения этнологии, лингвокультурологии и других смежных областей наиболее интересным является установление причин расхождений в языковых картинах мира, а эти расхождения действительно существуют. Решение такого вопроса - это выход за пределы лингвистики и углубление в тайны познания мира другими народами. Существует огромное множество причин таких расхождений, но только несколько из них представляются видимыми, а поэтому - основными. Можно выделить три главнейших фактора или причины языковых различий: природа, культура, познание. Рассмотрим эти факторы.

Первый фактор - природа. Природа - это, прежде всего внешние условия жизни людей, которые по-разному отражены в языках. Человек даёт названия тем животным, местностям, растениям, которые ему известны, тому состоянию природы, которое он ощущает. Природные условия диктуют языковому сознанию человека особенности восприятия, даже таких явлений, каким является восприятие цвета. Обозначение разновидностей цвета часто мотивируется семантическими признаками зрительного восприятия предметов окружающей природы. С тем или иным цветом ассоциируется конкретный природный объект. В разных языковых культурах закреплены собственные ассоциации, связанные с цветовыми обозначениями, которые и совпадают в чём-то, но и в чём-то отличаются друг от друга (Апресян; 351).

Именно природа, в которой человек существует, изначально формирует в языке его мир ассоциативных представлений, которые в языке отражаются метафорическими переносами значений, сравнениями, коннотациями.

Второй фактор - культура. "Культура - это то, что человек не получил от мира природы, а привнёс, сделал, создал сам" (Манакин; 51). Результаты материальной и духовной деятельности, социально-исторические, эстетические, моральные и другие нормы и ценности, которые отличают разные поколения и социальные общности, воплощаются в различных концептуальных и языковых представлениях о мире. Любая особенность культурной сферы фиксируется в языке. Также языковые различия могут обуславливаться национальными обрядами, обычаями, ритуалами, фольклорно-мифологическими представлениями, символикой. Культурные модели, концептуализированные в определённых наименованиях, распространяются по миру и становятся известны даже тем, кто не знаком с культурой того или иного народа. Этой проблеме в последнее время посвящается очень много специальных работ и исследований.

Что касается третьего фактора - познания, то следует сказать, что рациональные, чувственные и духовные способы мировосприятия отличают каждого человека. Способы осознания мира не идентичны для разных людей и разных народов. Об этом говорят различия результатов познавательной деятельности, которые находят своё выражение в специфике языковых представлений и особенностях языкового сознания разных народов. Важным показателем влияния познания на языковые различия является то, что В. Гумбольдт назвал "различными способами видения предметов". В середине XX-го века языковед и философ Л. Витгенштейн писал: "Конечно, существуют те или иные способы видения, существуют и случаи, когда тот, кто видит образец так, как правило, и применяет его таким образом, а тот, кто видит его иначе, и обращается с ним по-иному" (Витгенштейн; 114). Наиболее ярко способ видения предметов проявляется в специфике мотивации и во внутренней форме наименований.

Гносеологические, культурологические и другие особенности языковой концептуализации тесно связаны между собой, а их размежевание всегда является условным и приблизительным. Это относится как к отличиям способов номинации, так и к специфике языкового членения мира.

Следует учесть, что восприятие той или иной ситуации, того или иного объекта находится в прямой зависимости также и от субъекта восприятия, от его фоновых знаний, опыта, ожиданий, от того, где располагается он сам что непосредственно находится в поле его зрения. Это, в свою, очередь, даёт возможность описывать одну и ту же ситуацию с разных точек зрения, перспектив, что, несомненно, расширяет представления о ней. Каким бы субъективным не был процесс "конструирования мира", он, тем не менее, самым непосредственным образом предполагает учёт самых различных объективных аспектов ситуации, реального положения дел в мире; следствием же этого процесса является создание "субъективного образа объективного мира"

Исследуя когнитивные основания языковой номинации, Е.С. Кубрякова справедливо говорит о языковой картине мира как о структуре знаний о мире, тем самым дополнительно подчёркивая когнитивный характер этой ментальной сущности. "Когнитивно ориентированное исследование деривационных процессов позволяет уточнить не только специфику "картирования" мира в отдельно взятом языке, но и - при должном обобщении таких данных в типологическом плане - способствовать выведению некоторых общих положений о понимании человеком главных бытийных категорий, особенностей мироздания, закономерностей устройства мира, как в физическом аспекте человеческого бытия, так и в его социальной организации и во всей свойственной человеку системе его ценностей и нравственных, морально-этических оценок" (Кубрякова; 336-337).

При оценке картины мира следует понимать, что она - не отображение мира и не окно в мир, а она является интерпретацией человеком окружающего мира, способом его миропонимания. "Язык - отнюдь не простое зеркало мира, а потому фиксирует не только воспринятое, но и осмысленное, осознанное, интерпретированное человеком" (Кубрякова; 95). Это означает, что мир для человека - это не только то, что он воспринял посредством своих органов чувств. Напротив, более или менее значительную часть этого мира составляют субъективные результаты осуществлённой человеком интерпретации воспринятого. Поэтому говорить, что язык есть "зеркало мира", правомерно, однако это зеркало не идеально: оно представляет мир не непосредственно, а в субъективном познавательном преломлении сообщества людей.

Как видим, существует много интерпретаций понятия "языковая картина мира". Это обусловлено существующими расхождениями в картинах мира разных языков, так как восприятие окружающего мира зависит от культурно-национальных особенностей носителей конкретного языка. Каждая из картин мира задаёт своё видение языка, поэтому очень важно различать понятия "научной (концептуальной) картины мира" и "языковой (наивной) картины мира".


1.2 Современные представления о языковой картине мира


Современные представления о языковой картине мира выглядят следующим образом.

Язык - факт культуры, составная часть культуры, которую мы наследуем, и одновременно ее орудие. Культура народа вербализуется в языке, именно язык аккумулирует ключевые концепты культуры, транслируя их в знаковом воплощении - словах. Создаваемая языком модель мира есть субъективный образ объективного мира, она несет в себе черты человеческого способа миропостижения, т.е. антропоцентризма, который пронизывает весь язык.

Данную точку зрения разделяет В.А. Маслова: "Языковая картина мира - это общекультурное достояние нации, она структурирована, многоуровнева. Именно языковая картина мира обусловливает коммуникативное поведение, понимание внешнего мира и внутреннего мира человека. Она отражает способ речемыслительной деятельности, характерной для той или иной эпохи, с ее духовными, культурными и национальными ценностями" [12, с.88].

Е.С. Яковлева под языковой картиной мира понимает "зафиксированную в языке и специфическую для мира - это своего рода мировидение через призму языка" [20, с.41].

"Языковая картина мира" - это "взятое во всей совокупности, все концептуальное содержание данного языка" [5, с.28].

Понятие наивной языковой картины мира, как считает Д.Ю. Апресян, "представляет отраженные в естественном языке способы восприятия и концептуализации мира, когда основные концепты языка складываются в единую систему взглядов, своего рода коллективную философию, которая навязывается в качестве обязательной всем носителям языка [1, с.39].

Языковая картина мира является "наивной" в том смысле, что во многих существенных отношениях она отличается от "научной" картины. При этом отраженные в языке наивные представления отнюдь не примитивны: во многих случаях они не менее сложны и интересны, чем научные. Таковы, например, представления о внутреннем мире человека, которые отражают опыт интроспекции десятков поколений на протяжении многих тысячелетий и способны служить надежным проводником в этот мир [1, с.48].

Языковая картина мира, как отмечает Гумбольдт В.О., базируется на особенностях социального и трудового опыта каждого народа. В конечном счете, эти особенности находят свое выражение в различиях лексической и грамматической номинации явлений и процессов, в сочетаемости тех или иных значений, в их этимологии (выбор первоначального признака при номинации и образовании значения слова) и т.д. в языке "закрепляется все разнообразие творческой познавательной деятельности человека (социальной и индивидуальной)", которая заключается именно в том, что "он в соответствии с необозримым количеством условий, являющихся стимулом в его направленном познании, каждый раз выбирает и закрепляет одно из бесчисленных свойств предметов и явлений и их связей. Именно этот человеческий фактор наглядно просматривается во всех языковых образованиях как в норме, так и в его отклонениях и индивидуальных стилях" [8, с.171].

З.Д. Попова и И.А. Стернин выделили три базовых структурных компонента концепта - образ, информационное содержание и интерпретационное поле. Наличие образа ученые объясняют нейролингвистическим характером универсального предметного кода (УПК): чувственный образ кодирует концепт, формируя единицу УПК. При этом чувственный образ может быть перцептивным, формирующимся под влиянием органов чувств, и когнитивным, формирующимся благодаря метафоризации предмета или явления. Информационное содержание концепта включает определённые когнитивные признаки, определяющие основные черты концептуализированного предмета или явления. Интерпретационное поле формируется под воздействием когнитивных признаков, "которые в том или ином аспекте интерпретируют основное информационное содержание концепта, вытекают из него, представляя собой некоторое выводное знание, либо оценивают его" [41, с.82]. Образ не обязательно входит в ядро концепта как структуры, хотя в индивидуальном сознании конкретный образ, очевидно, таковым является, поскольку кодирует концепт для данного носителя языка. Периферийный статус того или иного концептуального признака вовсе не свидетельствует о его малозначности или ненужности в структуре концепта, статус признака лишь указывает на меру его удаленности от ядра по степени яркости.

Интерпретационное поле неоднородно. З.Д. Попова и И.А. Стернин делят его на несколько зон - "участков интерпретационного поля, которые обладают определённым внутренним содержательным единством и объединяют близкие по содержанию когнитивные признаки" [41, с.82]:

оценочная зона, выражающая общую оценку, энциклопедическая зона, характеризующая признаки концепта и требующая знакомства с ними на базе опыта, обучения, взаимодействия с денотатом концепта;

утилитарная зона, выражающая утилитарное, прагматическое отношение людей к денотату концепта, знания, связанные с возможностью и особенностями его использования для каких-либо практических целей;

регулятивная зона, предписывающая, что надо, а что не надо делать в сфере, "покрываемой" концептом;

социально-культурная зона, отражающая связь концепта с бытом и культурой народа: традициями, обычаями, определёнными художественными произведениями, прецедентными текстами;

паремиологическая зона, объективируемая пословицами, поговорками и афоризмами, то есть совокупность утверждений и представлений о явлении, отражаемом концептом, в национальных паремиях.

И.А. Стернин говорит о трех структурных типах концептов - одноуровневых, многоуровневых и сегментных [49, с.21].

Одноуровневый концепт включает только чувственное ядро, фактически - один базовый слой. Сюда ученый включает предметные образы и некоторые концепты-представления (зеленый, соленый, тарелка). Такую структуру также имеют многие концепты в сознании ребенка, а также концепты в сознании интеллектуально неразвитой личности. В сознании большинства людей концепты сложнее.

Многоуровневый включает несколько когнитивных слоев, различающихся по уровню абстракции, отражаемому ими и последовательно наслаивающихся на базовый слой (грамотный)

Сегментный представляет собой базовый чувственный слой, окруженный несколькими сегментами, равноправными по степени абстракции. Как пример сегментного концепта Стернин приводит концепт толерантность.

Метафорически 3.Д. Попова и И.А. Стернин представляют концепт в виде облака, Н.Н. Болдырев - в виде снежного кома. Г.В. Токарев также использует метафору облака. В одной из своих работ 3.Д. Попова и И.А. Стернин представляют структуру концепта в виде плода:

косточка плода - базовый слой концепта, который представляет собой определенный чувственный образ (автобус - желтый, тесно, трясет; искусство - картины; религия - церковь, молящиеся люди). Этот образ "представляет собой единицу универсального предметного кода, кодирующую данный концепт для мыслительных операций, и поэтому может быть назван кодирующим" [49, с.58]. Авторы говорят о том, что базовый образ может исчерпывать содержание концепта, если концепт отражает конкретные чувственные ощущения и представления, либо представлен в сознании очень примитивно мыслящих индивидов.

мякоть плода (в более сложных концептах) - дополнительные когнитивные признаки, наслаивающиеся на базовый образ. Признаков может быть много, они могут образовывать относительно автономные концептуальные (когнитивные) слои и наслаиваться от более конкретного слоя к более абстрактному.

Содержание концепта - это совокупность когнитивных признаков, отражающих особенности концептуализируемого предмета или явления. Признаки распределяются в содержании по полевому принципу. Принадлежность к той или иной зоне содержания определяется частотой словоупотребления лексемы, репрезентирующей исследуемый концепт. Этот показатель характеризует яркость признака в сознании носителя. Выделяются следующие зоны: ядро, ближняя, дальняя и крайняя периферия. Описание содержания концепта осуществляется как перечисление признаков от ядра к периферии по мере уменьшения яркости признака.

Важно отличать содержание и структуру концепта, поскольку их статус и роль в структуре сознания и в процессах мышления различны. Базовые структурные компоненты концепта могут распределяться по разным полевым участкам содержания концепта - так, информационное содержание концепта может принадлежать и к ядру, и к ближней периферии, и к другим зонам периферии, а признаки интерпретационного поля могут войти по яркости в ядро концепта. Образ не обязательно входит в ядро концепта, а периферийный статус концептуального признака лишь указывает на степень его яркости в сознании носителя с точки зрения частоты употребления.

В ходе работы на основе выделенных когнитивных признаков нами будут смоделированы содержание и структура концепта "мысль" на материале творчества Ф.М. Достоевского и Л. Андреева, а также проведен сравнительный анализ особенностей функционирования данного концепта в исследуемых произведениях.

Итак, понятие языковая картина мира включает две связанные между собой, но различные идеи:

) картина мира, предлагаемая языком, отличается от "научной" и

) каждый язык рисует свою картину, изображающую действительность несколько иначе, чем это делают другие языки. Реконструкция языковой картины мира составляет одну из важнейших задач современной лингвистической семантики.

Исследование языковой картины мира ведется в двух направлениях, в соответствии с названными двумя составляющими этого понятия. С одной стороны, на основании системного семантического анализа лексики определенного языка производится реконструкция цельной системы представлений, отраженной в данном языке, безотносительно к тому, является она специфичной для данного языка или универсальной, отражающей "наивный" взгляд на мир в противоположность "научному". С другой стороны, исследуются отдельные характерные для данного языка (лингвоспецифичные) концепты, обладающие двумя свойствами: они являются "ключевыми" для данной культуры (в том смысле, что дают "ключ" к ее пониманию) и одновременно соответствующие слова плохо переводятся на другие языки: переводной эквивалент либо вообще отсутствует (как, например, для русских слов тоска, надрыв, авось, удаль, воля, неприкаянный, задушевность, совестно, обидно, неудобно), либо такой эквивалент в принципе имеется, но он не содержит именно тех компонентов значения, которые являются для данного слова специфичными (таковы, например, русские слова душа, судьба, счастье, справедливость, пошлость, разлука, обида, жалость, утро, собираться, добираться, как бы).

Таким образом, языковая картина мира - это исторически сложившаяся в обыденном сознании данного языкового коллектива и отраженная в языке совокупность представлений о мире, определенный способ концептуализации действительности, что обуславливает необходимость анализа концептов - базовых лексических категории, определяющие языковую картину мира.

В соответствии с общепринятыми научными представлениями, концепт имеет языковую реализацию - совокупность языковых единиц, формирующих план его выражения. Например, концепт власть реализуется не только в соответствующей лексеме, но и в однокоренных словах, а также в словах, связанных с ними ассоциативно.

Актуализация концепта - это 1) единичное употребление языковой единицы, составляющей план выражения концепта, и 2) совокупность употреблений всех языковых единиц, из которых план выражения концепта формируется. Актуализация, понимаемая во втором значении, может рассматриваться во всей ее полноте или только частично: в первом случае она включает всю языковую реализацию концепта, во втором - только его часть, которая берет на себя роль значимого показателя, "симптома" (например, как в рамках данного исследования, лексему - маркер концепта и однокоренные слова).

Актуализация концепта обладает структурой, которая имеет две стороны - внешнюю и внутреннюю. Внутренняя структура актуализации концепта - это его способность к категоризации различных сфер или аспектов действительности. Если представить концепт как многогранную сущность, то внутренняя структура его актуализации - это перечень граней, которыми концепт поворачивается в процессе категоризации явлений действительности. Другими словами, это членение действительности, которое закреплено в концепте, является неотъемлемой частью его структуры. Поскольку речь идет о способности, внутренняя структура потенциальна: она в той или иной степени очевидна для носителей языка и, что самое главное, определяет возможности актуализации концепта. По той же причине компоненты, которые могут быть выделены во внутренней структуре реализации концепта, равноценны и равнозначны, то есть не выделяются на фоне остальных.

Внешняя структура реализации концепта - это его реальное воплощение в текстах, которое, в отличие от потенциальной внутренней структуры, допускает измерение. В результате такого измерения может быть зафиксирована частотность актуализации каждой из "граней" (в плане синхронии), а также изменения частотности для каждой из них (в плане диахронии). Критерий равноценности в этом случае не действует: под воздействием внутри - и внеязыковых факторов одна из актуализаций будет в той или иной степени преобладать, причем между ними могут обнаруживаться отношения конкуренции, взаимного вытеснения и т.п.

С опорой на данные определения проводится разграничение между функционированием и развитием концептов. Функционирование равнозначно трансформации внешней структуры реализации концепта, при которой внутренняя структура остается неизменной. В этом случае актуализация концепта несет отпечаток внеязыковых факторов, однако на ядро концепта, его структуру исходящее от них воздействие влияния не оказывает. Другими словами, концепт остается стабильным, а при изменении условий восстанавливает "естественную" для него актуализацию, точно так же, как мяч принимает шарообразную форму после удара.

Развитие, напротив, всегда затрагивает не только внешнюю, но и внутреннюю структуру актуализации концепта: последняя либо обогащается, либо обедняется, но в любом случае перестраивается, не остается прежней.


.3 Концепты как базовые лексические категории, определяющие языковую картину мира


Современная когнитивная лингвистика относится к быстро развивающимся областям лингвистической науки. Центральным понятием лингвистики является концепт. Под концептом в современной когнитивной лингвистике понимается "глобальная мыслительная единица, представляющая собой квант структурированного знания. Концепты - это идеальные сущности, которые формируются в сознании человека" [2, c.4]. Когнитивная лингвистика обсуждает категорию концептосферы человека - области знаний, составленной из концептов как ее единиц. Концепт является единицей концептосферы народа. Термин "концептосфера" был введен в отечественную науку академиком Д.С. Лихачевым. Концептосфера, по определению Д.С. Лихачева, это совокупность концептов нации, она образована всеми потенциями концептов носителей языка. Чем богаче культура нации, ее фольклор, литература, наука, изобразительное искусство, исторический опыт, религия, тем богаче концептосфера народа [10, с.5].

Сейчас в лингвистике можно обозначить три основных подхода к пониманию концепта, базирующихся на общем положении: концепт - синоним смысла, то, что называет содержание понятия.

Первый подход (представителем которого является Ю.С. Степанов) рассматривает культуру как совокупность взаимосвязанных концептов. Из этого следует, что концепт - основной элемент культуры в ментальном мире человека [17, с.275].

Согласно второй теории понимания концепта (Н.Д. Арютюнова и ее школа), единственным способом формирования концепта является семантика [2, с.15].

Сторонники третьего подхода (Д.С. Лихачев), считают, что концепт не возникает непосредственно из значения слова, а является результатом столкновения значения с национальным и личным опытом носителя языка [10, с.8]. Таким образом, концепт предстает как посредник между словом и реальностью.

Соединяя различные версии назначения и сути этого понятия, получаем, что концепт - это весь потенциал значения слова, включающий в себя, помимо основного смысла, комплекс ассоциативных приращений, реализующихся в речи при определенном наборе слов в контексте. При таком понимании концепт является структурным элементом языковой картины мира, формирующимся в результате когнитивной деятельности.

Следует четко различать термины "концепт" и "значение". "Значение" - понятие более узкое, входящее в состав концепта. Именно ученые, занимающиеся когнитивной лингвистикой, доказали тот кажущийся, на первый взгляд, парадоксальным факт, что статьи, приводимой в толковом словаре, недостаточно для получения полного представления о том или ином понятии.

Анализ различных толкований термина "концепт" позволяет выделить следующие его признаки как единицы когнитивной лингвистики:

) это минимальная единица человеческого опыта в его идеальном представлении, вербализующаяся с помощью слова;

) это основная единица когнитивных процессов (обработка, хранение, передача знаний);

) границы концепта подвижны, т.к. в области когнитивистики невозможно четкое разграничение понятий;

) ассоциативное поле концепта неразрывно связано с социальными событиями;

) это основная ячейка культуры.

Сложно ответить на вопрос о существующем количестве концептов. Практически каждый лингвист, изучающий данный вопрос, придерживается собственного мнения по этому поводу. Проблема заключается в том, что концептом является не любое понятие, а только актуальные и ценные в культурологии, являющиеся темой пословиц, поговорок, поэтических и прозаических текстов.

Концепт обладает сложной структурой. С одной стороны, в него входит то, что является содержанием понятия, с другой - то, что делает концепт явлением культуры: этимология, ассоциативный ряд, оценки и коннотации ("добавочные семантические или стилистические оттенки, которые накладываются на основное значения слова и служат для выражения эмоционально-экспрессивной окраски") [12, с.43].

З.Д. Попова и И.А. Стернин, проанализировав различные определения концепта, пришли к выводу, что в сознании человека он формируется из непосредственного эмпирического опыта (восприятия мира органами чувств), предметной деятельности человека, мыслительных операций с другими, уже существующими в сознании, концептами, языкового общения и самостоятельного познания языковых единиц [14, с. 19].

Концепт по структуре неоднороден. Он включает в себя компоненты, являющиеся элементами различных культурных эпох, принадлежащие разным исторических слоям. Эти слои отличаются временем образования, происхождением, семантикой. Этимология является основой, на которой возникают и держатся остальные слои значений.

Являясь сложным ментальным комплексом, концепт включает в себя, помимо основного смыслового содержания, следующие компоненты:

) общечеловеческий (универсальный), обобщающий основной ассоциативный ряд концепта;

) национально-культурный, обусловленный жизнью человека в той или иной культурной среде;

) социальный, определяемый социальным статусом человека;

) групповой, обуславливаемый принадлежностью носителя языка к некоторой половозрастной группе;

) индивидуально-личностный, формируемый под влиянием личностных особенностей: психофизиологии, воспитания, образования, жизненного опыта [19, с.22]

Обобщенно структуру концепта можно представить в виде круга, состоящего из ядра и периферии. Ядро концепта - основное понятие, семы, зафиксированные в словарных статьях, периферия - те коннотативные и ассоциативные приращения, которые привносятся культурой и реализуются при определенном наборе слов-репрезентантов.

Для моделирования концепта ученые используют четко структурированные единицы когнитивистики: фреймы, сценарии, скрипты и другие модели представления знаний.

Фрейм - "структура данных для представления стереотипной ситуации, особенно при организации больших объемов памяти" [19, с.23]. Фрейм представляет собой знание об определенном фрагменте человеческого опыта, организованном вокруг какого-либо смыслового ядра (например, вокруг смыслового ядра "день рождения" организуется фрейм, описывающий стандартное празднование дня рождения в понимании языковой личности). Фрейм обычно предполагает перечисление деталей, из которых складывается ситуация.

Сценарий - описание процесса, действия с его важнейшими этапами.

Схема - описание предмета через его внешнюю форму, очертания.В.А. Маслова приводит в качестве примера схемы словарное толкование ("рогатка - деревянная развилка в виде буквы Y"). [19, с.23]

Таким образом, видим, что концепты способны воплощаться в самые разнообразные формы - от элементарных когнитивных структур до самых сложных.

Совокупность концептов и образует единую концептосферу как целостное и структурированное пространство. В каждой культуре модель мира составляется из целого ряда универсальных концептов и констант культуры (таких, как пространство, время, измерение, причина, сущность стихий, нравственные понятия, любовь и т.п.), но у каждого народа между этими концептами присутствуют свои, особенные, соотношения, создающие основу национального мировидения.

В.А. Маслова разделяет все концепты на девять основных групп:

) мир (пространство, время, родина…);

) природа (вода, огонь, дерево…);

) нравственные концепты (совесть, стыд…);

) представления о человеке (гений, юродивый, интеллигент…);

) социальные понятия и отношения (свобода, война…);

) эмоциональные концепты (счастье, радость…);

) артефакты (дом, храм, колокол…);

) научные знания (филология, математика…);

) концептосфера искусства (живопись, музыка, скульптура…). [12, с.76].

Каждая из этих групп содержит в себе определенный смысловой участок единой концептосферы, имеет огромное значение для культуры как своеобразный сгусток информации о том или ином аспекте мировоззрения, отображаемом посредством языка.

К настоящему времени исследователями разработано несколько методик изучения и описания концептов.

Это теория профилирования, предложенная Е. Бартминским, теория вертикальных синтаксических полей, С.М. Прохоровой, теория концептуального анализа, разработанная Л.О. Чернейко и В.А. Долинским, и теория вертикального контекста О.С. Ахмановой и И.В. Гюббенет.

Концепт - сложное образование, включающее в себя различные характеристики: оценочные, образные, ассоциативные, - и все они должны быть учтены в процессе анализа [19, с.25].

Согласно работам В.А. Масловой, для установления смыслового объема концепта необходимо следующее:

) на основе текстовых материалов определить референтную ситуацию, с которой соотносится данный концепт;

) установить место концепта в языковой картине мира и национальном языковом сознании через обращение к энциклопедическим и лингвистическим словарям (путем анализа словарных дефиниций определятся ядро концепта);

) учесть особенности этимологии слова;

) привлечь к анализу разнообразные контексты (поэтические, научные, публицистические, философские и т.д.) с целью выявления периферических признаков концепта;

) сопоставляя полученные результаты с анализом ассоциативных ядерных связей, сделать выводы о смысловой связи данного концепта с другими;

) проинтерпретировать концепт в разных видах искусства. [12, с.116]

Такой анализ невозможно провести детально в стесненных школьных условиях, но следование данной схеме в общих положениях позволит получить достаточно полное представление об исследуемом концепте. Следует отметить, что эта схема может варьироваться, в зависимости от типа концепта.

Лингвокультурологическое исследование (без углубленного анализа когнитивных и психических особенностей функционирования концептов), нами принимается положение о том, что для получения достоверной и полной информации о содержании исследуемого концепта, необходимо и достаточно проанализировать специфику употребления языковых единиц, его объективирующих, в различных контекстах (художественном, лексикографическом, метафорическом, паремическом) [30, 35]. В исследовании специфики языкового выражения концепта используется анализ лексем, фразеосочетаний, словосочетаний и других языковых единиц более высокого уровня.

Следует упомянуть, что единства мнений относительно числа семантических параметров, по которым возможно изучение концепта, на данный момент нет: сюда включаются понятийное, образное, ценностное, поведенческое, этимологическое и культурное "измерения", каждое из которых может быть приоритетным в исследовании [19, 22, с.18-19, 34].

Данное лингвокультурологическое исследование базируется на структурной модели В.И. Карасика (которую далее углубляет Г.Г. Слышкин) и модели И.А. Стернина [19, 30, 35].

По мнению Г.Г. Слышкина [30, с.30], основные характеристики концепта в лингвокультурологическом исследовании могут быть установлены с помощью комплексного изучения концепта в рамках следующих моделей:

.модель взаимодействующих способов познания;

2.модель ассоциативных связей языковых единиц и значений;

.модель разноуровневого языкового воплощения.

Далее будут рассмотрены первые две модели, представляющие интерес для нашего исследования.

Модель взаимодействующих способов познания основывается на трехкомпонентности структуры концепта (понятийная или факутульная, образная и ценностная составляющие), предложенной В. И Карасиком [19]. Исследование концепта в рамках данной модели можно свести к последовательному описанию каждого компонента его структуры.

Внутри ценностного компонента Г.Г. Слышкин далее выделяет компоненты оценочности (наличие оценочного аспекта в денотате имени концепта) и актуальности (выявляется при анализе частотности и продуктивности входов в концепт).

Факутальная составляющая включает в себя информационные совокупности трех видов:

.повседневные знания (дефиниции слов);

2.элементы научного знания и общей эрудиции;

.стереотипные и прототипные структуры.

Образный компонент представлен: внутренними формами языковых единиц и образами, заключенными в авторских или фольклорных прецедентных текстах.

Рассмотрение концепта в рамках модели ассоциативных связей языковых единиц и значений представляет собой анализ взаимодействия концепта как системы с другими концептами, где совокупность входа в концепт - считается интразоной концепта, а совокупность выходов - экстразоной (Сюда относят переносные и фразеологические значения, паремии и соответствующие им ассоциативные связи). Модель предполагает рассмотрение комплекса ассоциативных связей, в которые вовлечен конкретный концепт. Ассоциации характерные для интра - и экстразоны считаются сквозными [30].

Альтернативная, "двухуровневая" методика описана в работе И.А. Стернина. Основываясь на концепции ядерно-периферийной структуры концепта, он предлагает последовательное описание ядра и интерпретационного поля различных концептов.

Автор предоставляет подробный алгоритм анализа концептного ядра, включающий выделение слов-репрезентов (анализ семантики имени концепта, синонимов, симиляров, антонимов ключевой лексемы), поиск выделенных семем в других языковых репрезентациях; выявление способов категоризации концептуализируемого явления и т.д.

В качестве анализа интерпретационного поля И.А. Стернин предлагает изучение паремий, афоризмов, различных толкований в художественных, научных и публицистических текстах [35].

Для систематического описания языковых средств объективации концепта T.В. Ухова предлагает выделение вертикального (парадигма слова-имени концепта) и горизонтального (синтагматические отношения лексем-объективаторов) модусов объективации концепта [39, c.166].

В исследовании английского лингвокультурного концепта "Tradition" используются комплекс методов и моделей, проанализированных выше, что позволяет более полно раскрыть различные компоненты и концептуальные признаки выбранного концепта.


2 Концепт "Брат" в русской языковой картине мира


2.1 Концепт Брат в русском языке


В современной методике преподавания русского языка владение языком описывается через понятие компетенция (компетенция - способность, возможность, готовность использовать знания). Компетностный подход используется для описания уровня владения языком школьника при постановке целей и задач обучения. В современной лингвометодической литературе под лингвистической компетенцией понимают "осмысление речевого опыта", которое включает в себя "знание основ науки о русском языке, усвоение понятийной базы курса", "элементы науки об истории русского языка, о методах лингвистического анализа, сведения о выдающихся лингвистах" - все то, что приобретается учениками в процессе изучения языка как науки. Языковая же компетенция - владение самой системой языка, знание грамматических, лексических, стилистических, правописных и других норм устной и письменной речи. В отличие от лингвистической компетенции, языковая может быть в значительной степени не осознана носителем. Она проявляется в грамотной устной и письменной речи. В методике преподавания русского языка языковые компетенции составляют понятие языковой личности, но не исчерпывают его. Важным оказывается личностная составляющая понятия: ценностные установки личности в отношении к родному языку, языковое сознание, языковое мировоззрение личности. Вопросам целенаправленного развития, воспитания языковой личности школьника в методике придается особенное значение.

Можно сказать, что если в понятии языковая личность методисты делают акцент на личность, то лингвисты - на языковая. Языковая личность с точки зрения лингвистики - это языковые способности и характеристики человека, благодаря которым он может создавать и понимать различные по сложности, глубине и цели тексты. У ученых нет единства в описании структуры языковой личности. Для учебных целей мы обратимся к основным положениям работы Ю.Н. Караулова "Русский язык и языковая личность", несколько упрощая ее.

Структура языковой личности состоит из трех иерархических уровней. Самый нижний - 1) вербально-семантический - собственно владение лексикой и грамматикой (обыденным языком), он формируется в раннем детском возрасте и складывается уже к начальным классам школы, а в дальнейшем совершенствуется.

) Тезаурусный - в нем отражаются "языковая картина мира", иерархия понятий и ценностей, имеющая важность как в национальном, так и в социально-групповом и личном плане. Тезаурусный уровень, как и последующий, определяет основные черты языковой личности. Он в целом формируется к юношескому возрасту и может изменяться на протяжении всей жизни. Этот процесс опирается на речевую и языковую рефлексию.

3) Мотивационный - включает в себя сферы общения, коммуникативные ситуации, роли, связан с коммуникативными потребностями и коммуникативным поведением личности. В частности, к мотивационному уровню относится круг прецедентных текстов и прецедентных феноменов. В рамках этого уровня происходит совершенствование владения широкими синонимическими возможностями языка, их адекватный выбор в соответствии с ситуацией общения<#"justify">При проведении словарной работы на уроках русского языка важно также учитывать многозначность русских слов и расхождение объема их значения со словами родного языка учащихся. В одних случаях объём значения русского языка шире объёма значения соответствующего слова родного языка; в других же, наоборот, объём значения слова родного языка шире объёма значения слова русского языка. Например, одному русскому слову дядя (родной брат отца или матери) во многих языках народов России будут соответствовать по нескольку слов, а именно: дядя, являющийся братом матери, имеет одно название, а дядя, являющийся братом отца, имеет другое название. Таким образом, мы видим, что одному слову русского языка соответствуют много слов для обозначения того же понятия в родном языке. Русскому слову брат во многих языках, в которых дифференцируются понятия "старший" и "младший", соответствуют два слова (то же и в отношении русского слова сестра. В этих случаях русские слова дядя, брат, сестра имеют более широкое значение в сравнении с родным языком. Приведённые примеры свидетельствуют о том, что эти слова по объёму значения являются более широким.

Родные

Полнородные, кровные - братья и сёстры (по отношению друг к другу), происходящие от одних и тех же отца и матери.

·Брат - мальчик <#"justify">Сводные

Сводные братья и сёстры - дети, родители которых состоят в браке между собой, но не имеют общих детей; - единственный и довольно интересный случай, когда положение их в родословии, социальный и юридический статус, классифицируемы как некровное родство. Непосредственные родовые отношения между потомками сводных братьев и сестёр будут расцениваться как свойственные вплоть до появления у их родителей общих детей - их единокровных иединоутробных братьев и сестёр. Все они станут кровными родственниками через потомков, поскольку их потомки и потомки их общих (единокровных и единоутробных) братьев и сестер будут находиться в кровном родстве по определению - и с их родителями, и с ними, и между собой соответственно.

двоюродные

Двоюродные - дети братьев и сестёр по отношению друг к другу:

·Двоюродный брат (или кузен <#"justify">·Стрыйчич (стрый) - (устар.) двоюродный брат по отцу, сын дяди.

·Уйчич (вуйчич, вуй) - (устар.) двоюродный брат по матери, сын тёти.

Троюродные

Троюродные - дети двоюродных братьев и сестёр по отношению друг к другу:

·Троюродный брат - внук брата и/или сестры деда или бабушки; сын двоюродного дяди или тёти, двоюродный племянник родителя.

Четвероюродные

Четвероюродные - дети троюродных братьев и сестёр по отношению друг к другу.

У родных братьев и сестёр общие родители, у двоюродных - общие дед и бабка, у троюродных - общие прадед и прабабка, у четвероюродных - общие прапрадед и прапрабабка, и так далее.

В русском языке брат содержит значения: 1) а) каждый из сыновей в отношении к другим детям тех же родителей или одного из них;

) член религиозного братства; монах;

) употребляется как фамильярное или дружеское обращение к мужчине, юноше, мальчику;

) перен. разг. люди, объединенные общим делом, профессией, принадлежащие к одной общественной среде.

Возможные однокоренные слова для Брат

БратБратиславецБратолюбиеБратцевБратавшийсяБратиславкаБратоненавистникБратцемБратанБратиславскийБратоненавистническийБратчанеБратаниеБратиславцевБратоубийственныйБратчанкаБрататьсяБратиславцемБратоубийствоБратчикБратающийсяБратиславцыБратоубийцаБратчинаБратваБратишкаБратскБратьБрателлоБратияБратскиБратьевБрательникБратнийБратскийБратьсяБратецБратнинБратствоБратьяБратикБратовБратухинБратья гриммБратинаБратокБратухинаБратья-славянеБратиславаБратолюбивыйБратушка

В других словарях:

Брат - Толковый словарь живого великорусского языка В.И. Даля Брат <#"justify">БРАТ м. братья, браты, братовья мн. братец, братик, браток, братишка, братенок умалит., братцы мн., братище, братища увелич. каждый из сыновей одних родителей, друг другу, а также сестрам своим, или детям тех же родителей. Родные, кровные, полнородные братья, одного отца-матери; однородные, одного отца; одноутробные, одной матери. Двоюродный, двуродный, сродный брат, сын дяди или тетки; троюродный, внучатный, сын двоюродного брата или сестры отца или матери; сводный брат, сын отчима или мачехи. Привенчанный брат, до брака родителей ими рожденный и признанный. Молочный, сын кормилицы и воскормленник ее, друг другу. Крестный, сын крестного отца и крестник, друг другу. Брат на духу, с кем вместе говел, исповедывался и приобщился. Братья по свече зап. покупают свечу складчиною и держат в церкви, во время херувимской, поочередно; это братская свеча, а державшие - братья по ней. Братья крестовые, братья по кресту, обменявшиеся тельными крестами, в залог дружбы и братства; названные, принявшие братство по дружбе, по условию, по взаимному уговору, иногда то же, что крестовые, побратимы, побратаны. Почестные братья, дружки невестины, ей и ее жениху. Брат или ближний, все мы друг другу, и называемся так в дружеской или нечопорной беседе, что особенно сохранилось в монашестве, в простом народе и в нашем обращении к нему; обычное обращение в речи к ровне или к низшему; в этом значении слово брат принимает все оттенки ласки, приязни, снисхождения и гордого самовозвышения. Собрат, товарищ по званию, занятиям, ремеслу; в этом значении более употреб. наш брат. Нет друга супротив родного брата. Братья (если враждуют) - супостаты. Брат на брата - пуще супостата. Два брата родные, оба Ивановичи, да один Дон, а другой Шат, один дельный, другой шатун. Реки Дон и Шат обе текут из Иван-озера. Сестра при брате не вотчинница (не наследница). Поживем как братья, посчитаемся как жиды. Брат он мой, а ум у него свой, воля своя. Брат не брат, а в горох не лезь, или: а денежки не родня. Брат - брат, сват - сват, а денежки не родня. Два брата на медведя, два свата на кисель. Брат с братом на медведя ходят. Брат брату не плательщик. Брат за брата не плательщик. Брат брату складник, отец сыну сосед. Брат брату головой в уплату, стар. Хорош брат, сестру продал; хороша и сестра, от брата ушла, свадебное. Брат брату сосед. Сын отца моего, а мне не брат? я сам. Два братца глядятся, а вместе не сойдутся? пол и потолок. Два братца купаются, а третий насмехается? ведра и коромысло. Два братца одним поясом опоясаны? два кола в изгороди. Сто один брат, все в один ряд, вместе связаны стоят? частокол. Где же взять нашему брату, коли не украсть? солдатское. Смерть не свой брат, разговаривать не станешь. Дай хоть по шкурке с брата снять. И всего-то придется по шкуре с брата. Брат не брат, так отдай мой крест, которым побратались. Казна не свой брат. Не смейся, братец, чужим сестрицам: своя в девицах. Этого братца (собрата) и в ступе пестом не утолчешь. Назови мужика братом, а он норовит в отцы. Бог не свой брат, не увернешься. Брат, не брат, да кафтан-эт тебе не брат. Кто богат, тот мне и брат. Сказывай тому, кто не знает Фому: а я родной брат ему. От хорошего братца - ума набраться; от худого братца - рад отвязаться. Начальство не свой брат; много говорить не станешь. Вор не брат, а потаскуха не сестра. Солдатский братец, ранец. Уговорец родной братец всем делам. Так зазнался, что и черту не брат (что и черт ему не брат). Он любит называться в чужие братцы, дружиться и родниться для выгод. У нашего свата ни друга, ни брата. Сапог лаптю не брат, не чета. При пиве, при бражке много братьев. Вино пляске брат. Любезные братцы, как бы с вами развязаться? Хлеб хлебу брат, о хлебосольстве. Мой братишка. Ты, братища, не обижай нас. В моск. губ. тягло называют брат, мн. браты; на селе сто братов, сто тягл. Братия ж. собират. братство, товарищество, община, общество, соглас, кружок, круг; сословие. Монашествующая братия. Раздать на нищую братию. Наша братья или наш брат этого не любит. Много тут вашей братьи шатается. Подай, Господи, пищу на братию нищу. Монастырь скудается, а братья съедаются, враждуют. Князья в платье, бояре в платье; будет платье и на нашей братье. Братний, братнин, ему принадлежащий, свойственный. Коли братня смерть не накажет, а своею уж не накажешься. Братский, свойственный, приличный братьям, родственный; товарищеский, принадлежащий всему братству, братии, общине, артели. Братская любовь. Братская трапеза, монастырская. Братское добро. Любовь братская - союз христианский. Братская любовь пуще (лучше) каменных стен.

Братский вост. - сиб. относящийся до инородцев, им принадлежащий. Братова сущ. ж. зап. братнина жена, невестка. Братство ср. братское родство; состояние в этом родстве, по разным его степеням и значениям. Товарищество, дружба, приязнь, тесная связь. Залез в богатство забыл и братство. Доброе братство милее богатства.

Общество или община, круг, братия братовщина, братский союз. Братство, вообще союз по житейским отношениям, по целому составу общества, сословия; дух братства, товарищества, чувство взаимности сослуживцев, связь их по духу, чувству, круговая порука, esprit dе corps. Дух братства нередко понимается превратно, как и долг чести. В этих войсках нет духа братства, единодушия, единомыслия. В этом полку благородное братство. Это значение братства у нас утрачено, а заменить его нечем и надо ввести. Братственный, братский, родственный, дружеский, любовный. Братствовать c кем, жить дружно, родственно, по-братски; общежительствовать, принадлежать к монастырской братии. Братчина ж. собират. товарищество, круг, братство, дружное или связанное чем общество, артель.

Братчина или братчины мн. складчины, ссыпчины, праздник на общий счет, называемый и братовщиною, братовщинками; пикник; у крестьян, на масляне, в осенины на кузминки (три первые дня ноября), или в михайловщину, в никольщину (6 сентября и 6 декабря) и в храмовый праздник. Обруселая мордва и другие чудские народы также любят братчины: в огромных чанах, навсегда поставленных за селом, в овраге и близ воды, варят на общий счет пиво, стряпают яичницу, пьют, пляшут и гуляют. Местами, бабьи или девичьи ссыпчины, в день жен-мироносиц и в троицын, зовут братчиною (ниж-ветл.). На пиры и братчины незваны ездят. Братчина (товарищи) судит, ватага рядит. Братина, братинка, братыня ж. сосуд, в котором разносят пития, пиво на всю братию и разливают по деревянным чашкам и стаканам; медная полуведерная ендова или деревянная, с развалом и с носком; арх. большая деревянная чашка. Стопа, коноб, кружка, большой бокал, который обходит вкруговую. Братинное пивцо. Замест брат, братец. особенно на сев. и вост. употребляют множество производных, в смысле родного, двоюродного, сводного, названного и пр. или просто в смысле друга, товарища; братан, братаник, братена, братеник, брательник, брателок, брателко, братейка, браток, братыш, братуша, братишка, братух, братуха, братуга и пр. большею частию названия эти подразумевают не родного брата, а двуродного, твер. изродного или названного, крестового. От них образуются и братанин, братанов и пр. Братаниха, жена братана. Братанич, встарь братан, братыч, братучадо, братнин сын, племяш, племянник; братанна, братанична, братучада, братнина дочь, племянница. Брательник нередко младший, меньшой брат, а брательница родственница вообще, двоюродная или дальняя. Братуша ж. донск. сестра, как и брат, в значении собрата, друга; это привет всякой женщине. Братеня (ошибочно брашень), пск. двоюродный брат. Братанина ж. братнина доля, часть, имущество; наследие от него. Братанчищ вост. и сиб. болдырь, карым, роднич, метис, человек, родившийся от родителей двух разных племен, напр. русского и калмычки, киргизки, якутки, татарки и пр. Братки мн. растение Viola tricolor, мотыльки сиб., полуцвет, прикорная, росопасль? камчук, троецветка, сороканедужная, веселые глазки, анютины глазки, иван-да-марья. Брат-дети мн. смол. двоюродные братья. Мы с ним брат-дети. Брат-с-сестрой, растение Melampyrum петоrosum, иван-да-марья, меткая трава. Брататься, братаниться с кем, дружиться, жить по-братски; быть с кем запанибрата, на ты; заключать братство разменом крестов; входить в тесную дружбу с дурными людьми. С кем побратался, от того и понабрался. В троицын день и девки братаются. Братоваться ниж. некстати называться братством. Ты что братуешься? Я тебя и в племяши не возьму. Братанье, что катанье: не знаешь куда заедешь. Братенничать, брательничать, жить дружно, вместе, в одном братстве, артели; делиться всем сообща. Брательничанье хорошо, коли с хорошими людьми. Братанщина, брательщина, братчина, равенство, дружба; союз, община, товарищество, артель, ватага. Братогубец, братогубитель м. братогубица ж. кто губит брата, во всех знач. Братолюбие ср. любовь к брату; к ближнему; братолюбный, братолюбивый человек или братолюб, братолюбец м. братолюбица ж. любящий братьев или собратов, людей, человеколюбивый. Братоненавидение ср. ненависть к брату кровному, также к ближнему вообще. Братоненавистник (братоненавистница) сам себя губит. Это братоненавистный, злобный поступок. Братотворение ср. стар. обряд братства, побратимства, совершавшийся обрядливо, в церкви. Братоубийца об. кто убивает, губит чем-либо брата, собрата; иногда принимается в общем значении убийцы тела или духа человека. Братоубийство, плотское и духовное, смертный грех.

Концепт "брат" представлен фразеологизмами с лексемой "брат": ваш брат, крестовый брат, молочный брат, на брата, названый брат, наш брат, ни сват ни брат, свой брат;. Таким образом, являясь компонентами одной гендерно оппозиционной пары, лексемы могут иметь различную частоту употребления в составе фразеологизма, при этом сохраняется тенденция количественного преобладания существительных, обозначающих лиц мужского пола.

Рассмотрим, как в русских паремиях отражаются представления народа о брате и выделим смысловые доминанты и способы их выражения в паремиях с концептом "брат".

Смысловая доминанта "брат дороже любых материальных благ" реализуется во многих пословицах и поговорках: Брат денег дороже; Дружное братство милее богатства; Не имей сто рублей, а имей сто друзей; Пиво не диво, и мед не хвала; а всему голова, что дружба (любовь) дорога; Не дорог подарок, дорога любовь; Был бы брат, будет и досуг; Был бы дружок - найдем часок. Паремии предписывают дорожить своими друзьями, поскольку "брат есть великое благо, счастье, к которому нужно стремиться": Брат и брат великое дело: не скоро добудешь; Без брата - сирота; с братом семьянин; Нет брата, так ищи: а нашел, так береги; Брата ищи, а найдешь - береги.

В национальном сознании русских закрепилось представление о том, что "настоящий брат всегда проявляет заботу, оказывает помощь и поддержку, сочувствует и сопереживает, разделяет радости и горести, делает общее дело". Перечисленные признаки наполняют "каритативный" блок семантики исследуемого концепта, что отражается в следующих пословицах: Для брата семь верст не околица; Для брата нет круга; Для брата все не туга (не тяжело и не скудно); Два горя вместе, третье пополам; В небрате стрела, что во пне, а в брате, что во мне; Жить заодно, делиться пополам; Дорожка вместе, табачок пополам (солд.). Русский человек ради спасения брата может пожертвовать своей жизнью: Больше той любви не бывает, как брат за брата умирает.

Общение с братом дает человеку чувство уверенности, приносит удовлетворение, меняет в целом его мировосприятие, мироощущение, что подтверждается пословицами, актуализирующими сему "вкусовые ощущения при питье": Пьешь у брата воду слаще меду. У брата пить воду лучше неприятельского меду. Одному и пьяно, да не мило; с братом и хмельно, да умно. Без Ивашки не выпьешь бражки.

Важным представлением в наивной картине мира русских является положение "истинный брат - искренний, правдивый, прямой человек": Кто брат прямой, тот брат родной; Друзья прямые - братья родные; Хороший брат в лицо ругает, а за глаза хвалит; Не люби брата потаковщика (поноровщика), люби встречника; Недруг поддакивает, а брат спорит; Брату не потворствуй; Хорош мой брат, да дурен (правды не говорит). В паремиологических текстах находит отражение и противоположная точка зрения: Говорить правду - потерять дружбу; Правду говорить - брата не нажить.

Поскольку в русском менталитете закрепилось представление о дружбе как о серьезных отношениях, основанных на взаимном доверии, смех и шутки над братом не поощряются: Над братом посмеёшься, над собой поплачешь. Не шути над тем, что дорого брату. Шуту в дружбе не верят.

В народе давно и верно заметили, что "лучшими друзьями являются родители": Нет такого дружка, как родная матушка; Три брата: отец да мать, да верная жена; В дороге и отец сыну товарищ. Философский взгляд на отношение человека к самому себе получил отражение в пословице Всяк сам себе и брат и недруг.

В народном сознании достаточно устойчива смысловая доминанта "брат - это наше второе я, сходный, подобный нам человек", поэтому о человеке принято судить не только по его поступкам и деяниям, но и по тому, с кем он дружит. Эта доминанта иллюстрируется следующими паремиями: С кем хлеб-соль водишь, на того и походишь; Скажи мне, кто твой брат, и я скажу, кто ты; Каков в путь, таков ему и встречу; Каков Ананья, такова у него и Маланья. В процессе общения и совместных дел друзья перенимают брат у брата как положительные черты характера, так и отрицательные: И от доброй собаки блох наберешься; Общаяся гордому, точен ему будеши; Свяжись с дураком - сам дурак будешь. Однако настоящая дружба не может возникнуть между очень похожими людьми, в характере которых преобладает упрямство, гордыня, высокомерие и т. п, что подтверждается пословицами с зоонимным компонентом, актуализирующим ассоциативно-образные семы: Две кошки в мешке дружбы не заведут; Два медведя в одной берлоге не улягутся; Две бараньи головы в один котел не лезут (что-нибудь да торчит). К данной группе примыкает пословица Двум шпагам в одних ножнах не ужиться.

Об умении отличать дружбу от других видов менее близких отношений, таких как приятельство, простое знакомство, свидетельствуют следующие пословицы: И всяк тебе брат, да не вдруг; И ты мне брат, и я тебе брат, да не оба вдруг; Друзей-приятелей много, а брата нет.

Смысловая доминанта "истинный брат - проверенный брат" получает отражение в паремиях, предписывающих выбирать брата не спеша: Не узнавай брата в три дня, узнай в три года; И собака к собаке не подойдет, не обнюхав ее; Не окрикнув, и к лошади не подходят; при этом следует довериться времени и случаю, которые помогут разобраться в истинности намерений и мотивов брата: Брата узнать - вместе пуд (куль) соли съесть; Изведан брат, куль соли вместе съевши; Не поживши, брата не узнаешь; Брат неиспытанный, что орех нерасколотый; Не изведан - брат; а изведан - два. В паремиологических текстах доказывается, что настоящий брат познаётся, с одной стороны, в беде, в нужде, в несчастье: Без беды брата не узнаешь; Брат познается в несчастии; Брат познается на рати да при беде. Коня в рати узнаешь, а брата в беде; с братом - в "везении", в достатке, в счастье: Была дружба, пока нужда; Нужда сдружила, приволье раздружило. Проверенных друзей (в том числе и друзей родителей) рекомендуется не забывать и не менять на новых: Новых друзей наживай, а старых не утрачивай; Своих друзей наживай, а отцовых не теряй; Старый брат лучше новых двух; Старый брат стоит двух новых; Вещь хороша, пока новая, а брат - когда старый.

Как известно, русские люди всегда славились гостеприимством, хлебосольством, однако настоящая дружба не сводилась исключительно к дружескому застолью, угощению, не связывалась с едой и выпивкой, что иллюстрируется пословицей Не дорога гостьба, дорога дружба. Поэтому в быту потребительское отношение к дружбе выявлялось по реакции друзей-гостей на "полный или пустой" стол хозяина: Хлеба нет - друзей и не бывало; Есть брага да пирожки, так есть и дружки; На пиру много друзей; У пива, у бражки все дружки; Пили, ели - кудрявчиком звали; попили, поели - прощай, шелудяк! Скатерть со стола - и дружба сплыла.

В наивной картине мира русских появляется еще одна важная смысловая доминанта: "друзья имеют одинаковый социальный статус". В словаре В.И. Даля зафиксированы пословицы, которые имплицитно или эксплицитно отражают мысль о том, что дружба возникает, как правило, только между людьми одного и того же сословия (класса), которых связывают общие интересы, обычаи, традиции и т.п., например: Свой своему поневоле брат; Мил - добре, да мне не ровня; Не сошлись обычаем, не бывать дружбе; Сапог лаптю не брат (не дружка, не чета, не ровня); Вяжись лычко с лычком, ремешок с ремешком; Чешися конь с конем, вол с волом, а свинья с углом; Гусь свинье не товарищ; Медведь корове не брат; Волк коню не товарищ; Не нашему брату чета. Принадлежность в дружбе "к своим" приводит к защите и сохранению общих интересов: Волк волком не травится, поп попом не судится; Собака собаку знает (не ест); Ворон ворону глаза не выклюнет. Наличие /отсутствие брата у человека обусловлено его социальным положением в обществе: Бедный знает и брата и недруг; Богач брата не узнает; Богатому ни правды, ни дружбы не знавать. Однако, у нищего, как и у царя, тоже не может быть друзей: Нищему нет брата (нищий нищему завидует); Нищему товарища нет; Царь да нищий без товарищей.

Во взаимоотношениях людей дружба со временем может охлаждаться, слабеть и переходить в свою противоположность - вражду: Дружба от недружбы близко живет; На частую дружбу часом (часто, чаще) раздружье. Иллюстрируя смысловую доминанту "брат может стать врагом/небратом", пословицы призывают остерегаться таких друзей и быть готовым к любому повороту событий: Бойся брата, как врага; С братом дружись, а сам не плошись (а за саблю держись); Дружиться дружись, а нож (а камень) за пазухой держи; С братом дружись, а как недруг берегись; Раздружится брат - хуже недруга.

Когда в детстве дракой заканчивался наш спор - это было завоевание территории, когда из-за тебя меня наказывали родители - это было возмездием, когда давал повод огорчиться - это делало меня сильнее. Словом, ты достойно подготовил меня ко взрослой жизни, брат. и я не знаю, что бы со мной было, не будь рядом тебя!"

Брат может не быть другом, но друг - всегда брат.

Твой брат не всегда прав, но он всегда твой брат!

Когда хотят дать высшую оценку человеческим взаимоотношениям, говорят "братские". Есть города-побратимы, есть союзы, называемые "братствами". То есть выше наших с тобой отношений - только небо. "

Брат может не быть другом, но друг - всегда брат.

Брат - это защитник. Брат - это друг. Брат - это опора. Брат - это советник. Брат - это сообщник. Брат - это брат.

Родной человек. В нас течет одна кровь. Мы связаны родственными узами навеки, за что я благодарю судьбу.

Однажды маленькая девочка спросила старшего брата: " Что такое любовь?" Он ответил: Это когда ты каждый день воруешь у меня из портфеля шоколад… А я продолжаю класть его в одно и тоже место…

Мы ругаемся с сестрёнками или братиками, кричим на них, обвиняем во всем… а чуть что с ними случится, жизнь за них отдадим.

Так много зла делается в мире во имя братства, что будь у меня родной брат, я бы назвал его двоюродным. Бенджамин Дизраэли

Друг и брат великое дело: не скоро добудешь. (Достаток, убожество <#"center">2.2 Вербализация концепта брат в русских народных сказках


Этноязыковая картина мира реализуется в тексте русской народной сказки посредством широкого круга языковых средств разного уровня - от лексемы до текста. При анализе понятийного уровня концепта следует опираться прежде всего на лексическое значение слова-имени. Следовательно, лексемы являются одним из важнейших средств вербализации концептов, тем более что ФК имеют специфические особенности.

Слово-имя концепта может отсутствовать в конкретном сказочном тексте, однако сам концепт в нем реализуется. Вот пример такой вербализации концепта "Брат": "Пойди туда - не знаю куда, принеси то - не знаю что". Здесь используются наименования родства - жена и муж, что и позволяет говорить о реализации в данном отрывке концепта "Брат". Более того, использование устойчивой единицы где же это видано, где же это слыхано подчеркивает, что сказанное героем является общепринятым. Фразеологические единицы тоже играют в тексте сказки значительную роль. Они выполняют в сказочных текстах, с одной стороны, традиционную изобразительно-выразительную функцию, с другой - являются немаловажным средством вербализации ФК, поскольку в них закрепляются наиболее устойчивые, древние представления народа о различных предметах и явлениях действительности, а также о морально-нравственных законах и правилах: "Ну, брат, коли тебе товар мой неугоден, так ступай с пустыми руками; нет тебе ни товару, ни денег!" ("Купленная жена").

При этом в сказочных текстах фразеологические единицы приобретают одну важную особенность: поскольку события, совершающиеся в сказке, как правило, необычны, могут использоваться такие приемы их трансформации, как буквализация или актуализация первичной денотативной ситуации. Причем иногда такой прием формирует один из сказочных эпизодов. Так, встречаются сказочные ситуации, в которых произнесенное в гневе слово (как правило, фразеологическая единица коммуникативного характера) понимается буквально, и герой "пожинает плоды" сказанного: Братец купец глянул и говорит: "Ах! Посуда-то моя; пировал я однажды с гостями, спьяну осерчал на жену: "черт возьми!" - говорю и давай кидать со стола что ни попало за порог; с той поры и пропала моя посуда!" И взаправду так было; как помянул этот Братец черта, нечистый тотчас явился у порога, стал забирать к себе золотую да серебряную посуду, а заместо ее черепков накидал ("Неосторожное слово").

Сказки делятся на бытовые, волшебные, сказки о животных. В данной работе мы будем рассматривать бытовые сказки. Русский фольклор изобилует бытовыми сказками. Исследователи отмечали, что в этих сказках воспроизводятся картины обыденной жизни. Бытовизм действительно отличает эти сказки от волшебных, а их отличие от сказок о животных выражается в том, что в бытовых сказках по-другому изображаются обыденные явления. Рассказчики бытовых сказок не прибегают к иносказаниям, свойственным другим видам сказок. Есть и другое, более точное название бытовых сказок - новеллистическая сказка. Это название указывает на близость бытовых сказок к новелле, литературному жанру возникшему в европейских литературах в эпоху средневековья. Фольклорная новеллистическая сказка не возникла из литературной новеллы, а сама создала литературную новеллу, так как исторически ей предшествовала.

Сказки - манифестация народного мировоззрения: знания о мире, мечты о его устройстве, отношение народа к миру, его оценка. Именно поэтому они являются хорошим материалом для концептуального анализа со стороны содержания. Фольклорный концепт БРАТ, вербализованный в текстах русских народных сказок, представляет значительный интерес для исследователя. Понятийное ядро концепта БРАТ составляет значение слова

брат. В "Толковом словаре живого великорусского языка" В.И. Даля читаем: брат - "каждый из сыновей одних родителей, друг другу, а также сестрам своим, или детям тех же родителей" [Даль 1998: 124]. В Словаре русского языка С.И. Ожегова дано следующее определение: "сын в отношении к другим детям одних родителей" [Ожегов 1999: 112].

Таким образом, это всего лишь определение степени родства. Однако в фольклоре концепт БРАТ вербализуется с учетом культурных установок народа, которые отводят особую роль и значение этому члену семьи. Сказки, в которых отражается концепт БРАТ, можно разделить на несколько групп. Первую группу составили сказки о двух братьях: а) о бедном и богатом брате (В одной деревушке жили два мужика, два родные брата: один был бедный, а другой богатый; Богач переехал на житье в город, выстроил себе большой дом и записался в купцы; а у бедного иной раз нет ни куска хлеба, а ребятишки плачут да есть просят…; старший взял бедную, младший - богатую); б) о дружных братьях (Гуляли по чистому полю два Мороза, два родные брата, с ноги на ногу поскакивали, рукой об руку поколачивали).

Вторую группу сказок составляют сказки о трех братьях. В них обычно выражается противостояние двух старших братьев младшему-дурачку, которого считают "неудачным":

В некотором царстве жил-был старик, у него было три сына: двое - умных, третий - дурак. Помер старик, сыновья разделили имение по жеребью: умным досталось много всякого добра, а дураку один бык - и тот худой; Жил мужик, у него было три сына: двое - умных, третий - дурак.

В бытовых сказках устойчиво представление о младшем брате, который вечно лежит на печи. Иван так привержен к печи, что в некоторых сказках печка даже возит на себе дурака по всему государству: Жил-был старик со старухой; у них было три сына: двое - умных, третий - Иванушка-дурачок. Умные - то овец в поле пасли, а дурак ничего не делал, все сидел на печке да мух ловил.

Часто в этих сказках братья объедены общей трагедией или задачей: В то самое время братья Ивана-царевича, Дмитрий и Василий-царевичи, ездя по разным государствам и не найдя жар-птицы, возвращались в свое отечество с порожними руками; В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь; у этого царя было три сына.

Третью группу составляют сказки о братьях и сестре (сестрах). Обычно в них братья выручают сестру или становятся ее жертвами и наоборот: В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь; у этого царя было три дочери и один сын, Иван-царевич. Царь состарился и помер, а корону принял Иван-царевич. Только мать их вдруг унес Кощей Бессмертный.

Таким образом, концепт БРАТ вербализуется в тексте русской народной сказки через использование слов-именований других членов семьи, вступающих во взаимоотношения с ним. При этом ему приписывается особая роль: спасителя, наставника, попечителя, а иногда и подопечного (как правило, по отношению к сестрам) и друга, товарища, а иногда и соперника (как правило, по отношению к братьям). Не исключено, что это связано с наследственными правами, которые касались именно детей мужского пола.

Согласно цели нашей исследовательской работы в данной главе представлен анализ сказок, что позволяет говорить о проявлении национального характера народа в различных ситуациях.

Для данного исследования были отобраны 210 русских сказок,, в которых реализуется то или иное значение концепта "Брат".

В выявленной нами классификации самую многочисленную группу в русском языке составляют сказки, выражающие положительное или отрицательное отношение к Брату. Нами было выявлено 25 примеров сказок, с положительной характеристикой Брата, что составило 11% от общего числа отобранных сказок. С отрицательным же оттенком это составило 7%, или 14 примеров сказок.

В группе сказок, выражающих положительное отношение к Брату, особый акцент сделан на роли Брата, например в сказке Двенадцать месяцев:

Братец Январь, уступи мне на час свое место!

Погладил свою длинную бороду старик и говорит:

Я бы уступил, да не бывать Марту прежде Февраля.

Ладно уж, - проворчал другой старик, весь лохматый, с растрепанной бородой. - Уступи, я спорить не стану! Мы все хорошо ее знаем: то у проруби ее встретишь с ведрами, то в лесу с вязанкой дров. Всем месяцам она своя. Надо ей помочь.

Ну, будь по-вашему, - сказал Январь. Ну, теперь твой черед, братец, - сказал Январь и отдал посох меньшому брату, лохматому Февралю.


Тот стукнул посохом, мотнул бородой и загудел:

Ветры, бури, ураганы,

Дуйте что есть мочи!

Вихри, вьюги и бураны,

Разыграйтесь к ночи!

В облаках трубите громко,

Вейтесь над землею.

Пусть бежит в полях поземка

Белою змеею!


Только он это сказал, как зашумел в ветвях бурный, мокрый ветер. Закружились снежные хлопья, понеслись по земле белые вихри.

А Февраль отдал свой ледяной посох младшему брату и сказал:

Теперь твой черед, братец Март. Взял младший брат посох и ударил о землю.

Теперь рассмотрим образ младшего брата в сказках. У отца было три сына: два умных, а младший Иванушка-дурачок. Так, во всяком случае, все думают поначалу. А затем выясняется, что младший брат во всех отношениях превосходит старших - он и умнее, и добрее, и благороднее. С помощью коня Сивки-Бурки он выходит победителем из всех испытаний, разбивает козни своих братьев-завистников, добывает в жены красавицу царевну.

На страницах "Сказок братьев Гримм" он такой же постоянный персонаж, как и в "Народных русских сказках" А.Н. Афанасьева. Только в качестве его верного помощника фигурирует не Сивка-Бурка, а обычно Кот в сапогах. И в европейских сказках несправедливо обиженный младший брат в конце концов всегда торжествует над старшими. Даже когда старшие братья из зависти убивают его или оставляют в подземном царстве, героя в награду за добродетель выручает волшебный помощник. Когда старшие братья приписывают себе подвиги младшего и хотят жениться на предназначавшейся ему в награду дочери короля, младший в последний момент является на свадьбу и разоблачает негодяев.

В мадагаскарских сказках роль Иванушки выполняет Фаралахи. Ему приходится особенно трудно. Он не только самый младший брат в семье, он еще болен - наполовину парализован. Братья незаслуженно обижают, его, издеваются, прогоняют, лишают родительского наследства. Но Фаралах с помощью духов добывает себе красавицу жену и богатство, наконец мстит обидчикам. Когда бедняки родители посылают своих детей искать пропитание, несчастный калека отстает от братьев, и те бросают его на произвол судьбы. Но братья попадают в плен к чудовищам-людоедам, и Фаралахи с помощью ума и хитрости вызволяет их из беды, становится самым богатым и как любящий сын берет родителей к себе.

В одной из вьетнамских сказок старший брат после смерти отца забирает всю землю себе. Младший с раннего утра, как только начинают кричать дикие петухи в джунглях, до поздней ночи трудится у него в качестве работника. Волшебная птица, прилетевшая на дерево, которое росло у дома младшего брата, переносит его на остров, где он находит множество драгоценностей. Старший брат завидует, уговаривает младшего поменяться жилищем и в конце-концов тоже оказывается на острове. Но он набирает так много драгоценностей, что на обратном пути падает с ними в море и тонет. Сказки - дело нешуточное. В них плохо быть жадным и хорошо быть добрым.

Китайцы рассказывают детям другую сказку. Старший брат предложил раздел имущества, себе взял корову, а младшему оставил овода. Дядин петух проглотил овода, и дядя должен был отдать петуха племяннику. Соседская собака съела петуха, и сосед отдал ее как компенсацию за убытки. А собака вдруг заговорила человеческим голосом и предложила младшему брату пахать на ней. Тот так и сделал, но старший брат выпросил собаку себе. Работать на старшего брата собака отказалась и за это была убита. На могиле ее младший брат посадил гранатовое дерево, на дереве выросли чудесные плоды, один упал на землю и превратился в великолепный дом. Добрый младший брат захотел раздать плоды беднякам, злой старший похитил их. Но из плодов выскочили овод, петух и собака и набросились на старшего, брата. Снова порок наказан, а добродетель торжествует.

Можно упомянуть множество других подобных сказок о младших сыновьях. И все же ошибется тот, кто заключит из этого, что победоносный младший брат свойствен сказкам всех народов. Есть и такие, в которых победа достается старшему брату или же старшинство братьев вообще не имеет значения для сюжета.

Например, в сказке американских индейцев салишей старшего брата обижают младшие. Старший брат - прекрасный охотник, он убивает койотов, медведей, гигантского лося, но младшие отбирают у него всю добычу. В конце концов завистливых младших братьев превращают в камни. В других индейских сказках старшинство братьев даже не указывается или же в качестве героя попеременно выступают то старший брат, то младший.

Одни народы отдают в сказках предпочтение младшему брату, другие - старшему, для третьих - их возраст не имеет существенного значения.

Какие же жизненные реалии "взрастили" эти сказки о взаимоотношениях сыновей?

Брат мой - враг мой.

В средние века в Европе, когда умирал влиятельный и знатный феодал, его замок, имение и богатства, когда таковые имелись, переходили исключительно к старшему сыну. Остальным приходилось туго. Чтобы как-то свести концы с концами, надо было принимать духовный сан или идти на службу в армию. Обычно младших сыновей к такой карьере готовили с детства, в то время как старший воспитывался как будущий продолжатель рода. Рассказы о незавидной участи младших отпрысков знатных родом, о недобрых чувствах, которые они питали по отношению к старшему брату, в художественной литературе встречались достаточно часто.

В Англии до сих пор титул лорда и его поместье всегда переходят по наследству к старшему сыну. Родитель тут по своей воле распоряжаться не вправе. Это и есть майорат - право преимущественного или исключительного наследования старшим сыном. В прошлом, а кое-где и теперь, он был распространен у самых различных народов.

В библии Иаков специально выкупает у Исава за чечевичную похлебку право первородства, а право это давало весьма осязаемые преимущества. В благословении Исаака сыну, которого он считал старшим, говорилось в частности: "будь господином над братьями твоими, и да поклонятся тебе сыны матери твоей". Исав вскоре очень пожалел о своем опрометчивом поступке.

На Мадагаскаре в указе царя Андрианампунимерина (1731-1810 гг.) говорилось: "Когда вы будете делить свое добро, дайте большую долю старшему из детей, так как он раньше младших стал принимать участие в приобретении вашего имущества и разделял ваши трудности при этом". У бантуязычных народов Африки первенец почитался как священное и неприкосновенное лицо и имел преимущества перед остальными детьми.

В Полинезии верили, что в старшего сына вселялся бог. Там принцип старшинства проводился со столь железной последовательностью, что нередко потомки одного и того же предка через несколько поколений оказывались на различных общественных полюсах. Одни принадлежали к благородному сословию вождей, другие - к сословию зависимых от них и обложенных повинностями общинников.

И все же старшим сыном было выгодно быть не всегда и не везде. В той же самой средневековой Англии, в некоторых графствах, в крестьянской среде иногда держались иных правил. Большая часть имущества переходила к самому младшему сыну. Этот порядок наследования называется миноратом.

В западных областях Германии, отмечал один из этнографов, еще в начале прошлого века "никто из старших детей не претендовал на обязательную законную долю, и все они подчинялись обычаю перехода наследства к младшему члену семьи даже в том случае, если им ничего не доставалось, нисколько не помышляя о том, чтобы предъявить свои неотъемлемые, основанные на законе права на участие в наследстве; даже когда крестьянин умирал, не оставив обычного завещания, дети соглашались на переход всего имущества безраздельно к младшему сыну".

У живущих в Бирме чинов семейное имущество нередко также переходило к младшему сыну, а у сибирских долган принято было как можно скорее женить и отделить старших братьев, чтобы младший мог получить наследство. В недавнем прошлом минорат был широко распространен у кочевников - монголов, казахов, башкир и многих других.

Итак, все зависело от того, чтобы "суметь" родиться вовремя. Но одного этого было еще недостаточно, потому что у многих народов оба правила наследования подчас сосуществовали друг с другом. При этом в наследовании социального статуса и ранга мог соблюдаться майоратный принцип, а в наследовании имущества - миноратный. Или майорат мог соблюдаться в одних слоях общества, а минорат в других. В прошлом веке один из ученых писал, что в Германии привилегия первородства встречается главным образом у князей и королей, а привилегия последнего рождения больше у крестьян.

Но иногда встречались еще более запутанные ситуации. Недавно я был на научной конференции в Элисте. Калмыцкие коллеги, зная, что я специально интересуюсь миноратом у кочевников, показали мне любопытную архивную выписку из дела начала XIX века. Речь в ней шла о тяжбе за аймак умершего зайсанга, который тот завещал младшему сыну. (Несколько упрощая, можно сказать, что зайсанг - это мелкий калмыцкий феодал, а аймак в данном случае - подчиненные ему рядовые кочевники.) Старшие братья опротестовали дело, ссылаясь на право первородства. Русские власти создали специальную комиссию, опросили стариков и выяснили. что в прошлом у калмыков встречался и миноратный и майоратный принципы наследования. Так что каждый из братьев и их покойный отец были по-своему правы. Трудно в подобной ситуации судить по справедливости.

В чем же все-таки дело? Откуда бралась столь запутанная картина?

Хорошо известно, что старое какое-то время сосуществует с новым. Это в жизни. А в обычае, праве, законе, которые являются отражением жизни и никогда за ней полностью не поспевают, тем более. Поэтому нет ничего удивительного в том, что минорат у различных народов какое-то время мог существовать бок о бок с майоратом. К тому же с ними иногда были переплетены интересы различных классов и слоев общества.

Важнее поэтому выяснить, какие причины вообще вызывали к жизни и минорат и майорат, откуда взялось предпочтение одних детей перед другими. Следы ведут в семью.

Что делать с взрослыми детьми? Следует ли им жить отдельно от родителей или вместе с ними? Проблема эта родилась не сегодня и не вчера. До сих пор каждое общество пыталось решить ее по-своему. И решение это было связано в первую очередь не с нехваткой жилплощади и не с тем, что теща или свекровь готовы уйти на пенсию, чтобы сидеть с внуком, а с экономической и социальной сторонами жизни.

В одних обществах взрослых и женатых сыновей стремились выделить из семьи с тем, чтобы они построили отдельное жилище и завели самостоятельное хозяйство. Но родители старели и начинали нуждаться в помощнике. Им чаще других становился младший сын, потому что он подрастал как раз к тому времени, когда отец с матерью начинали чувствовать приближение старости. Младший сын не отделялся от родителей, а оставался с ними до их смерти. Он должен был заботиться о стариках и незамужних сестрах, поддерживать семейные обряды. В XIX веке в Тамбовской губернии отец, умирая, всегда благословлял "младшего на корне сидеть", который и получал отцовский дом, а иногда и большую часть имущества.

В семьях другого типа - их этнографы называют "большими", или "расширенными", - и отец, и его женатые сыновья, и нередко даже внуки жили вместе и вели общее хозяйство. И несмотря на то, что такие семьи насчитывали подчас сто, а то и более человек, ссор в них было значительно меньше, чем в иной современной. Правда, в них ни одна сноха не осмеливалась перечить свекрови или свекру.

А когда отец умирал, место главы семьи обычно занимал старший брат. Ведь он был и старше других, и опытнее, и в хозяйстве уже успел много поработать. Отсюда было уже недалеко до майората. Рано или поздно - нередко это бывало после смерти главы семьи - большие семьи разделялись. И тогда старший брат или братья, пользуясь своим возрастом и положением, захватывали себе большую долю имущества, обижая и обездоливая младших.

И недаром так много места в сказках занимают рассказы о несправедливостях старших братьев, о том, как лишают они младшего законной доли наследства. Только в сказках Иванушки в конечном счете всегда побеждают.

Забота о младшем брате лежит в основе практически во всех русских сказках, например сказка Аленушка и братец Иванушка:

Пошла Аленушка на работу и братца с собой взяла. Идут они по дальнему пути, по широкому полю, и захотелось Иванушке пить.


Сестрица Аленушка, я пить хочу! -

Подожди, братец, дойдем до колодца. -


Шли-шли - солнце высоко, колодец далеко, жар донимает, пот выступает. Стоит коровье копытце полно водицы.


Сестрица Аленушка, хлебну я из копытца! -

Не пей, братец, теленочком станешь! -

Братец послушался, пошли дальше.


Солнце высоко, колодец далеко, жар донимает, пот выступает. Стоит лошадиное копытце полно водицы.


Сестрица Аленушка, напьюсь я из копытца! -

Не пей, братец, жеребеночком станешь! -

Вздохнул Иванушка, опять пошли дальше.


Солнце высоко, колодец далеко, жар донимает, пот выступает. Стоит козье копытце полно водицы.

Иванушка говорит:


Сестрица Алёнушка, мочи нет: напьюсь я из копытца! -

Не пей, братец, козленочком станешь! -

Не послушался Иванушка и напился из козьего копытца.

Напился и стал козленочком.


Зовет Алёнушка братца, а вместо Иванушки бежит за ней беленький козленочек.

И все же из рассказа об Иванушке, по-моему, напрашивается весьма оптимистический вывод о том, как неистребимо в людях чувство справедливости. Пусть нередко оно попиралось и подавлялось, пусть не было для него возможности проявиться в жизни, но оно все же находило себе выход. Хотя бы в сказках. Потому что сказки - это тоже часть жизни. Очень мудрая ее часть.


2.2 Концепт "брат" в художественном осмыслении


Л.В. Миллер в своей статье "Художественный концепт как смысловая и эстетическая категория" определяет этот феномен как "сложное ментальное образование, принадлежащее не только индивидуальному сознанию, но и сихоментальной сфере определенного этнокультурного сообщества", как "универсальный художественный опыт, зафиксированный в культурной памяти и способный выступать в качестве фермента и строительного материала при формировании новых художественных смыслов" [38, с.41-42]. С.А. Аскольдов характеризует художественный концепт следующим образом: "Слово, - говорит он, - не вызывая никаких "художественных образов" создает художественное впечатление, имеющее своим результатом какие-то духовные обогащения" - то есть, слово создает концепт [15, с.271]. Концепт - акт, который намечает последующую обработку (анализ и синтез) конкретностей определенного рода; зародыш мысленной операции.

Художественные концепты полилогичны, поскольку связаны с множеством одновременно значимых точек зрения. Порождающее и воспринимающее сознание в этом смысле равноценны. Анализируя идеи С.А. Аскольдова, можно сказать, что создание и восприятие концептов - двухсторонний коммуникативный процесс. В ходе коммуникации создатели и потребители концептов постоянно меняются местами. Современное представление о том, что художественные концепты выявляют расхождение значения и смысла основано на фундаментальных идеях немецкого логика и философа Г. Фреге. Сцепление концептов порождает смысл, превосходящий смысл каждого элемента, взятого по отдельности. Цепочки художественных концептов порождают образные коммуникативные системы, характеризующиеся открытостью, потенциальностью, динамичностью. Существуя в пространстве языка, такая система определяет характер национальной картины мира. Хотя С.А. Аскольдов напрямую "не вводит понятие системы, по сути, он размышляет именно о ней" [54, с.141].

Главной особенностью, согласно С.А. Аскольдову, является то, что художественные концепты заключают в себе "неопределенность возможностей": они не следуют законам логики, а подчиняются особой прагматике "художественной ассоциативности". Художественные концепты образны, символичны, поскольку то, "что они означают, больше данного в них содержания и находится за их пределами" [16, с.91]. Эту символичность С.А. Аскольдов называет "ассоциативной запредельностью". Возникающие цепочки "своих" и "чужих" концептов имеют контекстуальный смысл. Исследователь подчеркивает, что "иногда цепь этих образов направлена совсем не туда, куда влек бы их обыкновенный смысл слов и их синтаксическая связь" [16, с.92].

Важнейшей функцией концепта, по С.А. Аскольдову, является функция "замещения". Эта мысль перекликается, на наш взгляд, с идеей М.М. Бахтина о возможности раскрытия одного смысла только в процессе диалога с другим, изоморфным ему. В 1929 году в работе "Проблемы поэтики Достоевского" отмечает такое универсальное свойство художественного текста, как диалогизм. В теории диалогизма литературного произведения М.М. Бахтина особую значимость приобретают "индивидуализированное языковое сознание" и "воля" персонажа, способные создать в прозаическом литературном тексте "внутреннюю диалогичность слова", с помощью которой "завоевывается новая авторская позиция, лежащая выше монологической позиции" [19, 131-132, 171, 21]. Диалогичность становится основой текста: "Когда диалог кончается, все кончается (…) Все - средство, диалог - цель. Один голос ничего не кончает и ничего не разрешает" [19, с.294]. Данная работа, посвященная вопросам литературоведения, проясняет, как нам думается, важные стороны механизма концептуализации мира в сознании писателя.

Каждый концепт определяется его составляющими, которые могут быть как гомогенными, так и гетерогенными. Художественный концепт строится по ассоциации, чем определяется неоднородность его компонентов. Концепт существует в определенной сфере, обусловленной кругом ассоциаций каждого отдельного человека, и возникает как намек на возможные значения, как отклик на предшествующий языковой опыт человека в целом - поэтический, прозаический, научный, социальный, исторический. Смысловые составляющие художественного концепта эксплицируются в тексте посредством языка. Процесс постижения смысла, безусловно, есть процесс языковой. Согласно С.А. Аскольдову, к концептам познания не примешиваются чувства, желания, вообще иррациональное. Художественный же концепт чаще всего есть комплекс того и другого, то есть "сочетание понятий, представлений, чувств, эмоций, иногда даже волевых проявлений" [15, с.274].

В центре нашего внимания находится индивидуально-авторский концепт, являющийся ключевой категорией исследований, затрагивающих когнитивный аспект индивидуального стиля писателя. При этом, как замечает Н.В. Фоминых, "литературные тексты конкретного автора… позволяют сделать определенные выводы о концептосфере того народа, представителем которого он выступает" [51, с.177]. И.Р. Гальперин утверждает, что в тексте художественного произведения находится содержательно-концептуальная информация, которая "сообщает читателю индивидуально-авторское понимание отношения… между отдельными индивидуумами, их сложного психологического и эстетико-познавательного взаимодействия" [57, с.34]. А в случае с Ф.М. Достоевским и Л. Андреевым можно говорить не только об отношениях между индивидуумами, но и о сложных отношениях и противоречиях внутри каждого индивидуума.

На основе вышеописанных особенностей функционирования художественного концепта, мы считаем необходимым при дальнейшем анализе исследуемого нами концепта обращать особое внимание на специфику материала. Творчество Ф.М. Достоевского и Л. Андреева - достаточно сложный объект исследования ввиду философско-религиозных особенностей мировоззрения писателей, своеобразно преломившихся в языке и системе образов их произведений. Объем "иррационального", о котором говорит С.А. Аскольдов, здесь больше, чем в творчестве любого другого русского писателя.

Особенности функционирования номинанта брат в номинативном поле романа Ф.М. Достоевского "Братья Карамазовы"" исследуется смысловое развертывание номинанта брат в одной из зон номинативного поля текста - в наименовании персонажей. В лингвистической практике при изучении номинативного плана произведения используются такие функциональные единицы, как номинативные цепочки (НЦ), номинативные блоки (НБ). При исследовании номинации основных персонажей в работе вводится такая единица, как номинативная диаграмма (НД), использование которой учитывает сложность повествовательной структуры романа Ф.М. Достоевского.

Номинативная диаграмма, включающая субъектно-объектную организацию НЦ, представляет собой схематическую "карту" номинативного процесса в соотнесении с сюжетно-композиционным уровнем произведения. Построение НД позволило 1) выявить характер взаимодействия между составом НД-м и сюжетно-композиционным уровнем произведения;

) определить роль коммуникативно-прагматического фактора в формировании семантического объема номинанта брат;

) проанализировать семантические модификации, возникающие при функционировании номинанта брат в дискурсах персонажей;

) рассмотреть номинативные блоки, представляющие собой объединение НД, относящихся к одному персонажу;

) интерпретировать индивидуально-авторское смысловое наполнение номинанта брат.

Функциональная неоднородность номинантов (существование форм 2-го и 3-го лица в номинативных конструкциях) определила различение диаграмм вокативного и десигнативного характера.

Текстовая реализация языковых значений номинанта брат имеет свою специфику. Лексикографическое описание языковых значений лек - семы брат фиксирует два основных направления их реализации: прямую предметно-понятийную направленность (обозначение кровного родства) и вторичную предметно-понятийную направленность (указывающую на ка - кую-л. общность людей). Реализация основного значения наблюдается в дискурсах главных персонажей романа, являющихся братьями (братья Ка - рамазовы). Вторичное значение слова брат реализуется при условии, если участники номинативного акта (субъект и объект номинации) не состоят в отношениях кровного родства. Как правило, данная номинация имеет "то - чечный" характер, т.е. ограничена рамками определенной диалогической ситуации. Отмеченная специфика определяет структурирование частей в данной главе: в І-ой части исследуются особенности функционирования номинанта брат в дискурсах главных персонажей романа - братьев Карамазовых (языковой материал здесь располагается по НБ-ам, названных именами персонажей - номинатов [НБ Алеши, НБ Дмитрия, НБ Ивана]); ІІ-ая часть посвящена анализу специфики функционирования номинанта брат во вторичном значении в отдельных диалогических ситуациях. Каждый из отмеченных блоков состоит из 3-х НД-м, соответствующих трем субъектам номинации - два брата за исключением третьего, являющегося объектом номинации, и повествователь.

Анализ трех НБ выявил следующие особенности функционирования номинанта брат:

1) смысловая актуализация данного номинанта зависит от занимаемой им позиции в структуре предложения (начало, середина или конец предложения); от его функционально-синтаксической роли в предложении (вокатив или предикат);

) функционирование номинанта брат в качестве предиката указывает на наличие сильной смысловой позиции. Позиция в середине предложения является слабой в отношении смыслового развертывания номинанта: вокатив брат сливается в потоке речи персонажа с рядом стоящими словами и по своей семантике приближается к значению, которое в словаре передается как "фамильярное и дружеское обращение к мужчине, юноше, мальчику" [МАС, I т.]. Сильными позициями, создающими условия для расширения смыслового объема номинанта брат, являются позиции начала и конца предложения.

Смысловой объем номинанта брат в дискурсах главных персонажей получает разное наполнение. В качестве примера рассмотрим НД, входя щую в номинативный блок Алеши:

НД - 1. Номинатор Дмитрий.

а) Гл. Исповедь горячего сердца. В стихах.

Алеша, //, брат. // ангел // высший // если друг, если брат? //, Алеша: //, Алеша, // Леша, // - друг, друг, //, брат, //, брат, //, брат, //

б) Гл. Исповедь горячего сердца. В анекдотах.

брат, //, брат, //, Алеша, //, милый, //, голубчик, //, брат, // - Алешка, //, брат, //

в) Гл. Исповедь горячего сердца. Вверх пятами.

Алеша, //, Алеша, //, Алеша. //, невинный ты мальчик, //, Алексей, //, брат, //, Алексей, // Алеша, //

(Итого: Леша - 1 ед.; ангел - 1 ед., высший - 1 ед., голубчик - 1 ед.; ми - лый - 1 ед.; Алешка - 2 ед.; друг - 3 ед.; Алексей - 3 ед.; Алеша - 8 ед.; брат - 10 ед.).

г) Гл. Гимн и секрет.

Алексей, //, Алексей, //, божий ты человек! //, брат, //, Алеша, //, брат, // Брат, //, Алексей, // Алеша, // херувим //, Алексей. //, Алеша, //, Алексей, //, милого мальчика, //, брат, //, голубчик, //, Алексей, //, Алеша, голубчик, // херувим // высший человек // Алеша, //, Алексей, // ты как совесть // - Але - ша, голубчик, //, голубчик, // - Алеша, //

(Итого: божий человек - 1 ед.; высший человек - 1 ед.; херувим - 2 ед.; голубчик - 4 ед.; брат - 4 ед.; Алексей - 7 ед.; Алеша - 7 ед.)

д) Гл. Обе вместе.

брат, //

е) Гл. Еще одна погибшая репутация.

// человек, которого и я люблю, // тот человечек, братишка мой милый, //, брат, // Алеша, // Голубчик Алешка, //, Алексей! //, Алексей, //

(Итого: Алеша - 1 ед.; братишка - 1 ед.; Алешка - 1 ед.; голубчик - 1 ед., брат - 2 ед.; Алексей - 4 ед.).

Ключ к интерпретации смыслового объема номинанта брат в речевом плане Дмитрия дают случаи его употребления в сильных позициях. В дискурсе Дмитрия зафиксировано два случая нахождения вокатива брат в сильных текстовых позициях:

). "Видишь, я давно хотел тебе многое здесь, в этих облезлых стенах выразить, но молчал о главнейшем: время как будто все еще не приходило. Дождался теперь последнего срока, чтобы тебе душу вылить. Брат, я в себе в эти два последние месяца нового человека ощутил, воскрес во мне новый человек!" (гл. "Гимн и секрет");

)"Слушай, Алеша, слушай, брат. Теперь я намерен уже все говорить. Ибо хоть кому-нибудь надо же сказать. Ангелу в небе я уже сказал, но надо сказать и ангелу на земле. Ты ангел на земле. Ты выслушаешь, ты рассудишь, и ты простишь. А мне того и надо, чтобы меня кто-нибудь высший простил. Слушай: если два существа вдруг отрываются от всего земного и летят в необычайное, или по крайней мере один из них, и пред тем, улетая или погибая, приходит к другому и говорит: сделай мне то и то, такое, о чем никогда никого не просят, но о чем можно просить лишь на смертном одре, - то неужели же тот не исполнит. если друг, если брат?" (гл. "Исповедь горячего сердца"). В сюжетно-композиционном отношении именно с обращения "Брат Дмитрий начинает "исповедоваться Алеше. Два случая ситуационного совпадения номинанта-вокатива с началом "исповеди" позволяют засвидетельствовать определенную тенденцию в использовании номинанта брат в дискурсе Дмитрия, а также в интерпретации данного речевого факта задействовать богословско-христианскую традицию пони - мания слова брат.

Функционирование номинанта брат в роли предиката реализуется в следующем контексте:". то неужели же тот не исполнит. если друг, если брат? (гл. "Исповедь горячего сердца"). Контекстуальная связность и единая рефе - рентная соотнесенность предиката брат и образных номинантов (друг, рыбка золотая, херувим, ангел, высший человек, божий человек) позволили рассматривать последние в качестве образных составляющих номинанта брат, отражающих эмоционально-оценочное восприятие Алеши Дмитрием. Предикативное функционирование образных номинантов репрезентирует спектр "признаков" объекта номинации, переводя "безличный" концепт брат в пространство личностных смыслов в дискурсе персонажа. Образный номинативный ряд указывает на воплощение в образе Алеши черты житийного героя (на несомненную связь личности Алеши с образом одного из самых почитаемых на Руси житийного персонажа - Алексея, человека Божия, - указывают исследователи [Дунаев], [Ветловская]).

По намеченной модели рассматриваются все остальные НД, составляющие три НБ основных героев и НБ, в которых номинант брат реализуется во вторичном значении. Проведенный анализ данного языкового материала позволил прийти к следующему выводу: все отмеченные особенности номинации персонажей (динамика номинации Дмитрия и наличие "подвижной" системы номинации Ивана Карамазова в дискурсе повествователя; отсутствие номинанта-вокатива брат в процессе взаимономинации в речевых планах Дмитрия и Ивана; появление номинанта брат в дискурсе Ивана в кульминационный момент, связанный с осознанием собственной виновности за убийство отца; использование двусоставного наименования (брат + имя собственное) в качестве вокатива; наличие широкого спектра образных единиц, создающих "номинативные портреты" главных персонажей, и т.д.) и наблюдаемые смысловые расширения номинанта брат определяются идеологическим комплексом романа - идеей единения и мысли о виновности каждого "за все и за вся".

"Интертекстуальная связь романа "Братья Карамазовы" с библейской легендой об Авеле и Каине как одна из сфер смыслового развертывания концепта брат в идиосфере Ф.М. Достоевского" посвящена анализу языковой репрезентации библейской легенды в романе с целью описания индивидуально-авторских смыслов, возникающих в процессе интегрирования образных систем двух кающих в процессе интегрирования образных систем двух взаимодействующих текстов, которые определяют идиосферу ХК брат.

Репрезентация одного из фрагментов библейской истории, занимающего сильную текстовую позицию, актуализирует ключевую единицу и ключевую фразу. Ими являются единица "сторож" и фраза "Сторож я, что ли, брату моему Дмитрию?". Мотив сторожения, как показал анализируемый материал, связан с ключевой библейской фразой и ключевым словом.

Концептуализация ключевого слова сторож, превращение его в об - разную единицу происходит за счет парадигматико-синтагматического развертывания, соотнесенности с мотивами "дитя", "слова", а также актуализации семантического компонента, который можно определить как "ответственность за другого человека". Данное наблюдение позволило утверждать, что в основе концептуализации лежит сквозное усиление смыслов философско-обобщенного характера.

Особая роль в концептуализации единицы сторож принадлежит субстантивной парадигме сторож - нянька - дядька, выделяемой на имплицитном уровне текстового развертывания библейской легенды. Смысловая связь единиц данного ряда поддерживается общностью текстовых ситуаций (ситуации характеризуются наличием персонажа, положение которого требует определенной помощи, и персонажа, в силах которого оказать данную помощь), контекстно-синонимическими отношениями и наличием общей узуальной семы "надзор, присмотр". Дифференциальная сема "ребенок", содержащаяся в семантике единиц нянька, дядька, определяет актуализацию парадигматическим рядом мотива "ребенка, дитя". Активизированные мотивом "дитя" семантические компоненты виновность, ответственность "за все и за вся" определяют индивидуально-авторское наполнение единицы сторож.

Образ сторожа представляет собой сюжетно-композиционное развертывание поведенческого плана идеальной модели личности, заданной в поучениях старца Зосимы. Индивидуально-авторский смысловой комплекс, стоящий за данным образом, на наш взгляд, формирует в сознании читателя: а) идеальную поведенческую модель человека, характеризующуюся чувством ответственности за "все и за вся"; б) идею преодоления зла посредством изменения определенных стереотипов сознания и поведения, препятствующих этому процессу, и воспитания в себе "деятельного" отношения к проявлениям зла.

В контексте этих размышлений система "сторожения" получает особое значение. С помощью данной системы, включающей в себя так или иначе всех действующих персонажей романа, решаются такие художественные задачи, как: а) реализация на сюжетно-композиционном уровне идеи "виновности"; б) задействованность каждого героя романа в позиции персональной ответственности за совершившееся зло. Вместе с тем, помимо отмеченных художественных задач, решается задача экзистенциального плана: система "сторожения" позволяет автору апеллировать к читателю, который в своем жизненно-деятельном "пространстве" будет руководствоваться идеей собственной виновности и ответственности и тем самым участвовать в строительстве нового "братства".

В результате соотнесения сюжета о братьях Карамазовых с библейской историей об Авеле и Каине начинает актуализироваться архаическая информация, содержащаяся в слове брат, которая связана с религиозно - мифологическим представлением о том, что все люди - братья.

В четвертой главе "Концептуализация лексем братья и братство в системе художественного целого" рассматривается индивидуально-авторское смысловое наполнение морфологических репрезентантов братство и братья анализируемого концепта. Понятие братство получает тематическую разработку в поучениях старца Зосимы. Результаты анализа парадигматико-синтагматического текстового развертывания данной единицы показали, что смысловой объем понятия братство в религиозно-философской картине мира старца формируется тремя ключевыми идеями: единения, "виновности за все и за вся" и необходимости страдания в процессе обретения истины (данная идея заключена в евангельской цитате, вынесенной в эпиграф к роману, смысл которой условно обозначен в нашей работе "законом пшеничного зерна"). Реализация этого идеологического комплекса в сюжетно-композиционной структуре романа определяет семантическую модификацию текстовой единицы братья, вынесенной ав тором в заглавие, которое является сильной текстовой позицией: смысловой объем данной единицы, трансформируясь, расширяется до смыслового объема понятия братство. Такое смысловое расширение актуализирует метатекстовую категорию собирательности, связанную с "реанимацией" семантических конфигураций данного слова, утраченных им в диахроническом срезе языковых изменений. Данные выводы позволили интерпретировать факт неоправданного использования в речевых планах братьев

Карамазовых, с точки зрения языковой нормы, двусоставной номинативной единицы "брат+имя собственное". В ключе главной проблемы романа (проблемы человеческого единения) номинант брат, сохраняя свои основные языковые значения, перерастает в знак еще не реализованного в действительности братства. Братство - это тот "возможный мир", та реальность, на которую указывают знаки, представленные во всем тексте романа.

Результатом рассмотрения парадигматического и синтагматического текстового развертывания, поэтической нагрузки и индивидуально - авторского смыслового наполнения морфологических репрезентантов ХК брат может служить модель его ядерной зоны.

Моделирование ядерной зоны концепта брат, аккумулирующей его индивидуально-авторское смысловое наполнение, строится по результатам проведенного исследования, показавшего, что ведущая роль в ее смысловой организации принадлежит идеологическому уровню произведения. Само ядро имеет определенную иерархию, где центральное место занимают три ключевые идеи [см. выше]. Основанием отнесения данных идей в центральную часть ядерной зоны концепта явились принцип повтора, а также их соотнесенность с текстовыми ситуациями и событиями (сюжетно - композиционный уровень); системой персонажей и иерархией образов (об - разный уровень).

Указанный идеологический комплекс, заключая в себе динамический и теологический моменты, определяет индивидуально-авторское смысловое наполнение единиц братство, брат (братья) в пространстве художественного целого, являющихся морфологическими репрезентанта - ми концепта. Наблюдение над парадигматико-синтагматическим развертыванием данных единиц в пространстве художественного целого позволило утверждать, что основная роль в организации индивидуально - авторских смыслов рассматриваемого концепта принадлежит текстовым субстантивным парадигмам. Данное утверждение определило принцип моделирования концепта: в качестве опорных структурных элементов модель представляют субстантивные парадигмы. Представленная модель [схему см. ниже] позволяет утверждать, что столь привычные для языкового сознания единицы брат (братья), братство в пространстве художественного целого получают новое "рождение" за счет уникальных смыслов, определяемых философско-религиозной теологией писателя.

Модель ядерной зоны концепта брат



Теперь проанализируем применение концепта Брат в российском художественном фильме "Брат".

В основе структуры фильма в "Брате" можно видеть традицию русских волшебных сказок. На это обратили внимание и многие русские кинокритики. Солнцева пишет:

Он [Данила] сказочно силен (.) Но этой волшебной силой наделен не рыцарь без страха и упрека, не какой-нидубь там супергерой, а обычный, заурядный вроде парень, меньшой брат. Это старший - умный был дети на. Младший же вовсе, как помните, был дурак (.) Настоящий же герой русских сказок никогда на подвиги не напрашивался, наград не искал, от чужого мнения не зависел, силой не хвастался, врагов крушил как бы нехотя, мимоходом (.) Герой фильма ": Брат" нравится зрителю (.) тем, что его поведение полностью совпадает с хранящимися где-то в глубине родовой памяти русскими фольклорными героями. (Солнцева 1997.)

Таким образом, связи со сказками обычно видели в характере Данилы и в его соперничестве с старшим братом. Но кроме них, одной из самых очевидных отсылок к традиции сказок является мотив поисков главного героя: в протяжении всего действия фильма Данила неоднократно гуляет по городу и чего-то ищет: то брата, то диск, то квартиру, то таблетку от головной боли. Мы даже считаем, что эти поиски Данилы представляют собой главную тему данного фильма. На сказочные мотивы указывает также то, что мать отправляет своего сына в Петербург и утроение определенных элементов: во время уголовного дела в дверь звонят три раза, Данила участвует всего в трех больших конфликтах с петербургскими гангстерами - дважды по просьбе Вити, а третий раз уже спасает его. Особое внимание привлекает к себе то, что почти все сцены составлены из взаимодействия между не больше чем двумя персонажами, лицом к лицу, и что большинство действующих лиц мы видим только во взаимодействии с Данилой, т.е. главным образом они не общаются между собой. С этим связаны также способы включения в ход действия новых лиц: без всякой мотивировки они просто попадаются по пути Даниле. Подобную одноплановость и однообразие обычно означает серьезные недостатки в действии кинофильма, но здесь мы склонны принять их как очередные сознательные намеки на традиционную структуру и приемы волшебных сказок.

Само собой разумеется, что в "Брате" Данила Багров исполняет функцию героя. Уже его имя, встречающийся в старинных былинах, привлекает к себе внимание своей старомодностью. Но брат его Витя представляет собой немножко сложным случаем. Он предает своего младшего брата, таким образом было бы обосновано считать его главным антагонистом героя, но на уровне хода действия по модели Проппа он скорее соответствует ложному герою. Герой и ложный герой имели по словам Мелетинского, бинарный характер, обычно они - "самозванцы противоположного духовного, семейного, социального статуса (оппозиция младший - старший и т.п.)" (Мелетинский 1969: 161).

Таких бинарных оппозиций можно найти между ними сколько угодно: Витя - старший, Данила - младший, Витя живет в городе, Данила - в деревне, Витя работает, Данила - бездельник, Витя имеет деньги, Данила - без денег, Витя - уродливый, Данила - симпатичный, Витя наглый и самоуверенный, Данила - замкнутый и молчаливый, Витя водит машину, а Данила гуляет пешком. Иерархия братьев видна, когда они впервые встречаются в Петербурге, и Витя советует младшему брату, что ему делать в городе: "Ты пей, пей! А у меня еще дела сегодня.

Вот тебе на первое время. Оденься поприличнее. Сними квартиру или комнату. Не дороже сотки пока, потом посмотрим". Очевидно, что мать отдает предпочтение именно старшему брату: "Одна надежда у меня", - говорит она Даниле. Она сильно ругает Данилу, но о Вите говорит только с восхищением. По словам матери, брат Витя "большой человек" в Петербурге, и она ставить его в пример Даниле. Мать показывает фотографии Вити в детстве и вплоть до настоящего времени. Витя как бы вырастает в большого человека на глазах Данилы и зрителей. Пропп упоминает чудесное рождение героя как очень важный сказочный элемент: "Это одна из форм появления героя, с включением ее в начальную ситуацию (.) Рассказываются о его быстром росте, о его превосходстве над братьями", но дополняет, что "иногда, наоборот, Иван - дурак" (Пропп 1969: 77). На основе первых сцен фильма, в которых и милиционер и мать по очереди ругают медлительного и немногословного Данилу, он кажется нам именно таким, Иваном-дураком. Мать это даже эксплицитно выражает: "Уж лучше бы в армии остался. Тут тебя, дурака, скорее убьют". Последовательно, то, что Витю сначала представляют как чудесного героя, моментально обманывает и зрителей. Далее мы видим, как предвзятые мнения о характере братьев оказываются ошибочными в обоих случаях. Но братья не только противопоставлены друг другу, но их можно считать как бы удвоением одного и того же человека, двумя противоположными сторонами одной личности. Мотив двойников тесно связан со сказками Гофмана и петербургскими текстами, из которых особенно Достоевский перенял этот мотив как существенный элемент своих произведений (Раззаде 1963: 233). У обоих, Гофмана и Достоевского, двойники обычно упоминаются через образы двух братьев. Например в "Братьях Карамазовых" Смердякова, хотя он и изображен как реальный брат Ивана, можно видеть как представителя его злой стороны, которую ему нужно победить, чтобы достичь внутреннего спокойствия (Раззаде 1963: 234). Таким же образом задачей Данилы является освобождение от душевного превосходства своего брата, замена образ Вити своим собственным образом.

Этот постепенный процесс замены отражен прежде всего в мотиве зеркала и зеркального отражения, который также часто встречается у Гофмана (Раззаде 1963: 199). В сцене с матерью Данила сидит за столом и рядом с ним видно его отражение в зеркале. Через удвоение Данилы предвосхищается существование брата перед тем, как его впервые упоминают в диалоге. Равным образом, Данила, входя в первый раз в квартиру брата, сначала мимоходом видит свое собственное отражение в зеркале, а только потом появляется Витя. В конце фильма, перед тем, когда Данила спасает Витю от гангстеров, он долго у себя в комнате смотрится в зеркало - теперь образ брата совсем исчез, а остался только сам Данила. Замена совершена.

Представление Вити о значении братства сильно отличается от представления Данилы. Для Вити это именно иерархическое понятие, которое не представляет собой базиса доверия или обязательства, слово обозначает отношения между гангстерами, но не семейные связи. Сначала он употребляет слово брат с сильной иронией, потом с его помощью манипулирует Данилой. Чтобы заставить младшего брата повиноваться, Витя неоднократно взывает к его чувству братства: "Брат! Не выручишь - мне. мне край. Выручай! Это часть нашего общего дела." Понятия мы и наши достаточны для обоснований убийства кого угодно.

У Данилы представление о братстве более идеалистическое. Такое представление переходит от матери, для которой кровное родство представляет собой достаточное основание Даниле уехать в Петербург: "Это кровь твоя. Самый родной человек тебе на всем свете." Всего два раза в протяжении действия фильма Данила отрекается от братства с не родственными ему персонажами: безбилетник в трамвае умоляет его: "Брат, не убивай, брат", потом муж Светы говорит: "Ну что брат, как будем бабу-то делит?" Каждый раз Данила отвечает: "Не брат ты мне." Но когда Витя, в сцене, параллельной с эпизодом в трамвае, умоляет Данилу оставить его в живых, ответ Данилы уже другой:

ВИТЯ: Не стреляй, брат! Пожалуйста, не стреляй!

ДАНИЛА: Ты что, брат.? Вставай, давай, все.

ВИТЯ: Прости брат! Не стреляй, пожалуйста. Не убивай меня!

ДАНИЛА: Брат! Ты брат мой!

Мы считаем, что в ответах Данилы прежде всего отражается то, как он детским образом воспринимает мир буквально, не понимая в вышеупомянутых случаях слово брат как обращение разговорной речи, и не понимая употребление брата в переносном смысле духовного братства: он же, например, никогда называет Немца братом. У него только один брат - Витя, несмотря на его поведение.


Заключение


В заключении работы подводятся итоги и намечаются перспективы исследования. Осмысление художественного текста в когнитивном аспекте как сложного смыслового знака, который выражает знания писателя о действительности, воплощенные в его произведении в виде индивидуально-авторской картины мира, позволило современной лингвистике включить в свою компетенцию интерпретацию индивидуально-авторской концепции. В связи с этим актуальным явилось введение единицы речемыслительного порядка - художественного концепта. Под ХК нами понимается единица художественного сознания писателя, которая связана с индивидуально-авторским осмыслением и образным представлением той или иной сущности предметов или явлений.

Анализ языковой репрезентации ключевого концепта брат в романе Ф.М. Достоевского "Братья Карамазовы" позволил выделить гиперлексемунвариантную единицу кодирования смыслового содержания, в которой отождествляется ряд однокорневых слов. В связи с этим лингвистический анализ, в первую очередь, был направлен на выявление морфологических репрезентантов концепта.

Из всех представленных в романе морфологических актуализаторов концептуальную значимость получают только три единицы: брат, братство, братья. В силу специфики их функционального потенциала парадигматико-синтагматическое развертывание данных единиц реализуется в определенных текстовых "сферах". Так, единица брат реализуется в номинативном плане произведения, а также в системе интертекстуального диалога романа "Братья Карамазовы" с библейской историей о Каине и Авеле; единица "братство" в качестве идеологического понятия разрабатывается в поучениях старца Зосимы (идеологический уровень произведения).

Исследование ХК брат опиралось на анализ фрагментов разной лексической структуры. Выделение таких функциональных единиц, как субстантивные парадигмы, смысловые ряды, номинативные диаграммы, номинативные блоки, позволило выйти на описание актуализируемых ими индивидуально-авторских смыслов, являющихся базовой составляющей смысловой структуры ХК.

В результате проведенного анализа смысловое пространство ХК предстает в виде структуры, организованной по принципу поля, в котором выделяются ядерная и периферийная зоны. Смысловой центр ядерной зоны, формируемый идеологическим уровнем произведения, составляют три ключевые идеи. Данный ядерный идеологический комплекс представляет собой глубинную основу авторской концепции религиозного смысла жизни отдельного человека и общества в целом. Им определяются:

парадигматико-синтагматическое развертывание лексических актуализаторов концепта - братство, брат, братья, - результатом чего явилась их смысловая трансформация;

формирование подтекстовых смыслов, актуализируемых функциональными единицами;

движение сюжета (сюжетно-композиционный уровень);

особенности номинативного плана произведения;

организация системы образов.

Отмечается различие в языковой репрезентации ядерной и периферийной зон концепта: ядерная зона организуется субстантивными парадигмами, представляющими собой "горизонтальный уровень" развертывания идеологического смыслового комплекса в системе художественного целого; периферийная зона - синтагматическими смысловыми рядами, углубляющими текстовое содержание единиц горизонтального ряда и образующими уровень "вертикального" контекста.

Характерной особенностью структурирования субстантивных парадигм в ядерной зоне являются отношения противопоставленности, выражающие систему прагматических оценок писателя.

Субстантивные единицы, обеспечивающие развертывание ядерного смыслового комплекса в перспективе художественного целого, перерастают в образные единицы, организующие ключевые мотивы и систему персонажей (мотив "дитя", "сторожения").

Индивидуально-авторские смыслы, задействованные субстантивны - ми парадигмами, позволили реконструировать концепцию человеческой личности, реализованную писателем в системе художественного целого, - его представления о долженствовании; требования, предъявляемые к личности в деле ее нравственного совершенствования. В связи с этим художественное произведение предстает как система ценностей, организованных ядерными смыслами концепта брат.

Таким образом, ключевой концепт брат напрямую связан с основной проблемой романа (человеческого единения) и ее художественным разрешением. Поднимая данную проблему в своем творчестве, Ф.М. Достоевский тем самым продолжает культурную преемственность в русской литературе - эту же мысль развивали авторы ХІ-ХІІ вв. в произведениях "борисоглебовского цикла", во многих эпизодах "Повести временных лет" [Пауткин 1985]. Постоянство обращения к этой теме, настойчивая проповедь единства свидетельствуют о чрезвычайной остроте нравственного понятия "братства" для русского сознания. В романе "Братья Карамазовы" тема единения получает философско-религиозное осмысление, что свидетельствует об универсализме художественного мировидения писателя.

Список литературы


1.Даль В.И. Пословицы русского народа: сборник: в 2-х томах [Текст] / В. Даль, Т.1, Т.2. - М.: Художественная литература, 1984. Т.1. - 383 с. Т.2. - 399 с.

2.Караулов Ю.Н., Черкасова Г.А., Уфимцева Н.В., Сорокин Ю.А., Тарасов Е.Ф. Русский ассоциативный словарь. [Текст] В 2 т. Т.1. - М.: Астрель, 2002. - 784 с.

.Кубрякова Е.С., Демьянков В.З., Панкрац Ю.Г., Лузина Л.Г. Краткий словарь когнитивных терминов [Текст] / Под общей редакцией Е.С. Кубряковой. - М.: Филол. ф-т МГУ им. М.В. Ломоносова, 1997. - 245 с.

.Ожегов С.И. Словарь русского языка: 70 000 слов [Текст] - М.: Русский язык, 1990. - 928 с.

.Попова З.Д. Когнитивная лингвистика [Текст] / З.Д. Попова, И.А. Стернин. - М.: АСТ: Восток-Запад, 2010. - 314 с.

.Толковый словарь русского языка [Текст] / Под ред.Д.Н. Ушакова. - М.: Астрель, 2007. - 912 с.

.Бондаревская, О.А. Концепт БРАТЬЯ КАРАМАЗОВЫ в одноименном романе Ф.М. Достоевского "Братья Карамазовы" / О.А. Бондаревская // Вiстник Луганського нацiонального педагогiчного унiверситету iменi Тараса Шевченка (фiлологiчнi науки): материалы V Международного форума "Дни славянской письменности и культуры" (Луганск, 21-23 мая 2007 г.). - Луганск: ЛНПУ, 2007. - № 11 (128). - С. 198-203.

.Сулименко Н.Е. Современный русский язык. Слово в курсе лексикологии: учеб. пособие / Н.Е. Сулименко. - М.: Наука: Флинта, 2006. - 352 с.

.Телия В.Н. Русская фразеология: Семант., прагмат. и лингвокультурол. аспекты / В.Н. Телия. - М.: Шк. "Языки русской культуры", 1996. - 284 с.

.Топорова В.М. Когнитивные основания пространственной метафоры / В.М. Топорова // Культура общения и ее формирование: Межвуз. сб. науч. тр. - Воронеж, 2003. - Вып. 10. - С. 164-171

.Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования / Ю.С. Степанов. - М.: Школа "Языки русской культуры", 1997. - 824 с.

.Степанов Ю.С. Методы и принципы современной лингвистики / Ю.С. Степанов. - изд. 5-е, стер. - М.: Едиториал УРСС, 2005. - 309 с.

.Стернин И.А. Основные компоненты структуры концепта / И.А. Стернин // Язык и национальное сознание. - Воронеж: Изд-во "Истоки", 2008. - Вып.10. - С.4 - 17

.Стернин И.А., Розенфельд М.Я. Слово и образ. Монография / Под ред. И.А. Стернина. - Воронеж: "Истоки", 2008. - 243 с.

15.Абушенко В.Л. Концепт / В.Л. Абушенко, Н.Л. Кацук // Постмодернизм: Энциклопедия. - Минск, 2001. - С. 590.

16.Андреев Л. Повести и рассказы. - Ч., 1974.

17.Андреев Л. Иуда Искариот. Дневник Сатаны. - Рига, 1991.

.Апресян Ю.Д. Интегральное описание языка и системная лексикография. - М.: Языки русской культуры, 1995.

.Арсентьева Н.Н. Проблемы нравственного самосознания личности в творчестве Леонида Андреева // Леонид Андреев: Материалы и исследования. М.: Наследие, 2000.

.Аскольдов С.А. Концепт и слово / С.А. Аскольдов // Русская словесность: Антология / Под ред. проф.В.П. Нерознака. - М.: Academia, 1997.

.Аскольдов С.А. Межкультурная коммуникация / С.А. Аскольдов // Практикум. Ч.I. - Нижний Новгород, 2002.

.Бабушкин А.П. Типы концептов в лексико-фразеологической семантике языка. Воронеж: Изд-во ВГУ, 1996.

.Бахтин М.М. Проблемы творчества Достоевского. - Киев, 1994.

.Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского.4-е изд. - М., 1979.

25.Воркачев С. Счастье как лингвокультурный концепт. - М., 2004.

26.Горшкова Т.М. Методические указания по составлению словаря русского фольклора. Методическое пособие для студентов-филологов / Т.М. Горшкова, Л.И. Ручина, - Н. Новгород: ННГУ, 2002.

27.Гроссман Л. Беседы с Леонидом Андреевым. М.: Россия, 1925.

.Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений в тридцати томах. В тридцати трех книгах. - Л.: Наука, 1972. - XXIX, кн.2.

.Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений в тридцати томах. В тридцати трех книгах. - Л.: Наука, 1972. - VIII.

.Достоевский Ф. Записные книжки. - М.: Изд-во "Вагриус", 2000.

.Жаркынбекова Ш.К. Моделирование концепта как метод выявления этнокультурной специфики // Материалы IX Конгресса МАПРЯЛ. Братислава, 1999.

.Залевская А.А. Психолингвистический подход к проблеме концепта // Методологические проблемы когнитивной лингвистики. Воронеж, 2001.

33.Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. - М., 2004.

34.Караулов Ю.Н. Лингвистическое конструирование и тезаурус литературного языка. - М.: Наука, 1981.

35.Красных В.В. "Свой" среди "чужих": миф или реальность? / В.В. Красных. - М.: Гнозис, 2003.

.Колесов В.В. Язык и ментальность. - СПб, 2004.

37.Корнилова Н.Б. Онтология молчания (На примере ранней прозы Леонида Андреева). Дисс. канд. филол. наук. - Ярославль, 2002.

38.Кубрякова Е.С. Концепт / Е.С. Кубрякова, В.З. Демьянков, Ю.Г. Панкрац, Л.Г. Лузина // Краткий словарь когнитивных терминов. - М., 1996.

39.Курляндская Г. Б.Л.Н. Андреев и традиции Ф.М. Достоевского // Курляндская Г.Б. Литературная срединная Россия. Орел, 1996.

40.Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка / Серия литературы и языка. Т.52. № 1. - М., 1993.

.Ляпин С.Х. Концептология: к становлению подхода // Концепты. Вып.1. - Архангельск, 1997.

42.Маслова 2001 - Маслова, В.А. Лингвокультурология: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. /В.А. Маслова. - М.: Издательский центр "Академия", 2001.

.Миллер Л.В. Художественный концепт как смысловая и эстетическая категория // Мир русского слова, 2000. С.39-45.

44.Пименова М.В. Введение в когнитивную лингвистику. - Кемерово, 2004.

45.Осмоловский О.Н. Принципы познания человека Ф.М. Достоевского и Л.Н. Андреева ("Преступление и наказание"-"Мысль") // Эстетика диссонансов. О творчестве Л.Н. Андреева. - Орел, 1996.

46.Попова, З.Д., Стернин, И.А. Когнитивная лингвистика [Текст] / З.Д. Попова, И.А. Стернин. - М.: АСТ: Восток - Запад, 2007.

47.Попова З.Д., Стернин И.А. Основные черты семантико-когнитивного подхода к языку // Антология концептов. Волгоград: Парадигма, 2005. Т.1.

48.Попова З.Д., Стернин И.А. Семантико-когнитивное направление. Воронежский государственный университет, 2006.

49.Попова З.Д. Очерки по когнитивной лингвистике / З.Д. Попова, И.А. Стернин. - Воронеж: Истоки, 2001.

50.Розанов В. О легенде "Великий инквизитор // О Великом инквизиторе Достоевский и последующие. - М., 1991.

.Слышкин Г.Г. Лингвокультурные концепты и метаконцепты. Автореф. дисс. докт. филол. наук. - Волгоград, 2004.

52.Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. М., 1997.

.Соломоник А. Семиотика и лингвистика. - М.: Молодая гвардия, 1995.

.Стернин И.А. Методика исследования структуры концепта // Методологические проблемы когнитивной лингвистики: Научное издание/Под редакцией И.А. Стернина. - Воронежский государственный университет, 2001.

55.Стернин И.А. Коммуникативное и когнитивное сознание // С любовью к языку. Воронеж, Воронежский гос. ун-т, 2002.

56.Фоминых Н.В. Концепт, концептор и художественный текст // Методологические проблемы когнитивной лингвистики. Воронеж: Воронежский государственный университет, 2001.

57.Хайдеггер М. Время картины мира. // Хайдеггер М. Время и бытие. М., 2007.

.Шестов Л. Сочинения в двух томах. Т.2. - М.: "Наука", 1993.

.Юдин Э.Г. Методология науки. Системность. Деятельность / Э.Г. Юдин. - М., 1977.

.Ясенский С.Ю. Искусство психологического анализа в творчестве Ф.М. Достоевского и Л. Андреева // Достоевский. Материалы и исследования. - СПб, 1994. - Т.11.


Тема: Концепт "Брат" в русской языковой картине мира Содержание Введение 1. Теоретические

Больше работ по теме:

КОНТАКТНЫЙ EMAIL: [email protected]

Скачать реферат © 2017 | Пользовательское соглашение

Скачать      Реферат

ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ ПОМОЩЬ СТУДЕНТАМ