Жанровое своеобразие литературы Приднестровья

 

МИНИСТЕРСТВО ПРОСВЕЩЕНИЯ ПРИДНЕСТРОВСКОЙ МОЛДАВСКОЙ РЕСПУБЛИКИ

ПРИДНЕСТРОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМ. Т.Г. ШЕВЧЕНКО

ФИЛОЛОГИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ

КАФЕДРА РУССКОЙ И ЗАРУБЕЖНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ







ДИПЛОМНАЯ РАБОТА

ЖАНРОВОЕ СВОЕОБРАЗИЕ ЛИТЕРАТУРЫ ПРИДНЕСТРОВЬЯ



Выполнила студентка 62 группы

заочного отделения

филологического факультета

Белитченко Наталья Владимировна

Научный руководитель

старший преподаватель

кафедры русской и зарубежной

литературы

Бень Юрий Петрович




ТИРАСПОЛЬ, 2005г.

ВВЕДЕНИЕ


Цели и задачи данной работы - анализ состояния литературы Приднестровской Молдавской Республики, написанной на русском языке, в жанровом отношении, ее описание, интерпретация и оценка. Практическая часть данной работы имеет целью формирование нравственности, воспитание высоких личностных качеств учащихся образовательных учреждений. В связи с этим были определены задачи:

1.Проанализировать тексты приднестровских писателей.

2.Выявить основные образы и мотивы творчества приднестровских авторов.

. Определить, по возможности, историко-генетические связи литературы Приднестровской Молдавской Республики.

Актуальность работы во многом обусловлена недостаточностью исследования вопроса о литературе Приднестровской Молдавской Республики вообще и ее жанровой структуре в частности. Жанровое своеобразие литературы Приднестровья заключается в отсутствии драматургических произведений и больших эпических форм, таких, как роман. Безусловно, появление романов, эпопей, саг говорит о подлинном расцвете национальной литературы. Приднестровская литература, точнее, та ее часть, которая представлена произведениями на русском языке, вне всякого сомнения, уходит корнями в русскую литературу, в которой жанр романа разработан и поднят на небывалую высоту. Но в силу исторических, социально-экономических, политических причин развитие словесности в нашем регионе получило свой, особенный путь. Становление Приднестровья как промышленного региона привело к созданию городской словесной культуры, с опорой на творчество таких русских советских писателей, как Ю. Трифонов, А. Рыбаков, В. Кетлинская. Роман, даже при допущении субъективированности, требует свободы героев, их самостоятельности. В приднестровской же литературе основное место занимают произведения публицистических жанров. Некоторые исследователи называют их «записочными», имея в виду записки очевидца - путешественника, свидетеля тех или иных событий и тому подобное. Необходимо отметить, что замечательный пример романа «записочного» характера являет собой «Герой нашего времени» М.Ю. Лермонтова. Он построен на совмещении различных жанровых структур: исповеди главного героя (данной через дневники), очерковых записок впечатлений от путешествия (рассказ «Максим Максимыч»), романтической повести о любви, проходящей через испытания (Бэла и Печорин), нравоописательного повествования (Тамань и ее нравы).

Можно предположить, что, учитывая преобладание именно вышеназванных жанров в литературе Приднестровья, существует надежда на возникновение интереса, требующего заимствования именно такого опыта романистики - написание романа из разнонаправленных по смыслу и функции отрывков: «путевого» очерка, исповедальных откровений героев, повестей, рассказов, новелл. Возможно, ориентация на такого автора, как М.Ю. Лермонтов, покажется несколько завышенной, но необходимо помнить, что, чем ниже планка ориентира, тем ниже качество творчества в целом. Необходимо также учитывать тот факт, что литература Приднестровья находится фактически в стадии формирования, в нее активно вливаются молодые авторы, которым не всегда хватает не только литературного опыта, но и литературного образования, поэтому выбор литературных маяков имеет важное, на данном этапе - решающее, на наш взгляд, значение.

Кроме того, нельзя не согласиться с тем, что дар романиста - отдельный дар, с которым нужно родиться, который должен быть подкреплен и развит традициями национальной и мировой литературы, и, может быть, нам еще в течение долгого времени придется смиряться с тем, что ниша романа свободна в нашей литературе просто потому, что еще не нашлось того, кто сможет ее занять.

Драма также не нашла своего места в литературе Приднестровья, хотя этот род литературы по определению мобилен, активен, драматург способен откликаться на события быстрее, чем вдумчивый философ-романист.

Драма - это, так или иначе, основанное на напряженности вскрытие противоречий, выявление позиций сторон, взаимодействующих в конфликте. Казалось бы, в короткой истории Приднестровья произошло достаточно событий, все они были в значительной степени напряженными, но драматурга, способного представить все это кипение общественно-политических, социально-экономических страстей, у нас не нашлось. По нашему мнению, дело в том, что в драме неизмеримо возрастает роль анализа душевных состояний, который, так же, как и роман, требует именно своего автора, наделенного как природным даром, так и выработанным умением. Две одноактные пьесы, написанные Валерием Кожушняном, - не самая удачная попытка в этой области, и ниша драматурга в литературе Приднестровья также свободна.

Советская литература при всей ее развитости и богатстве в части своей шла более по пути публицистизации отображаемой реальности, склоняясь к очерковому изучению жизни. И в этом смысле, конечно, велико значение и того, какие традиции и как были восприняты приднестровской литературой из национальных форм искусства слова. Нет сомнения в том, что ведущими жанровыми формами в прозе Приднестровья являются жанры публицистики.

В поэзии приднестровских авторов налицо преобладание малых лирических форм. Творчество местных поэтов ориентировано на такие образцы, как поэзия М. Цветаевой и А. Ахматовой - для женской лирики (Ольга Молчанова, Ольга Выхованец), поэзия Серебряного века (Ольга Сизова), В. Маяковского, С. Михалкова, других детских писателей - для детской литературы. К сожалению, не все поэты Приднестровья придают большое значение стихотворной форме. Тем ярче выделяются произведения Владимира Ахмерова (в данной работе рассмотрены его сонет, рондель) и Виктории Пилецкой (рассматривается ее сборник «Репейник», в большей части своей состоящий из триолетов).

Научная новизна работы состоит в том, что нами впервые предпринята попытка общего анализа современного состояния литературы Приднестровской Молдавской Республики.

Метод исследования - сравнительный анализ творчества отдельных писателей и поэтов Приднестровской Молдавской Республики, среди которых автором работы выделяются Олег Юзифович, Владимир Ахмеров, Виктория Пилецкая, Сергей Багнюк, Ольга Сизова, Виталий Пищенко. Исследование представляет собой сочетание историко-литературного и структурно-типологического принципов анализа.

Теоретической и методологической основой работы являются работы по истории литературы, в частности, по теории жанров, стихосложению, таких авторов, как М.М. Бахтин, В.В. Кожинов, Н.Л. Лейдерман, В.Е. Хализев, Г.Н. Поспелов. Были использованы критические обзоры приднестровской литературы, опубликованные в альманахе «Литературное Приднестровье» за 2001 - 2004 годы, в антологии «Литературное Приднестровье, 1990 - 2000», в журнале «Днестр» за 2004 год. Кроме того, были использованы статьи таких авторов, как С. Лукьяненко, Н. Перумов, А. Щербак-Жуков, опубликованные в журналах, изданных в Российской Федерации, статьи, опубликованные на интернет-сайтах «Электронная энциклопедия MEGABOOK», «Высшее образование» и «Поэтика (POETICA)».

Степень изученности данной темы относительно невысока, хотя отдельные аспекты творчества приднестровских авторов нашли отражение в статьях, опубликованных на страницах приднестровских периодических изданий, а также в статьях, написанных как предисловие к авторским изданиям.

Практическая значимость работы заключается в сборе и введении в научный оборот материалов по литературе Приднестровской Молдавской Республики. Результаты работы могут применяться при разработке курса «Литература Приднестровья» для средних учебных заведений.

Предметом исследования является литература Приднестровской Молдавской Республики, которая, как и литература любой другой страны, состоит из двух основных типов литературного творчества - прозы и поэзии, представляющих собой глубоко своеобразные сферы искусства слова. Это очевидное разделение непосредственно повлияло на структуру данной работы.


Глава 1. КРАТКАЯ ИНФОРМАЦИЯ О СОЮЗЕ ПИСАТЕЛЕЙ ПРИДНЕСТРОВЬЯ


Летом 1991 года Тирасполь посетила делегация Союза писателей России, в состав которой вошли писатели Петр Проскурин - секретарь СП РСФСР, председатель Российского Фонда Культуры, Валерий Ганичев - редактор «Роман-газеты», секретарь СП РСФСР Валентин Сорокин, ответственный секретарь СП РСФСР по работе с молодыми авторами Юрий Лопусов. Была создана Тираспольская писательская организация Союза писателей России, объединившая в себе членов Союза писателей СССР в Приднестровье. Ее представители участвовали в работе последнего съезда Союза писателей СССР, вместе с другими делегатами подписав документы о создании Международного сообщества писательских союзов, благодаря чему нынешний Союз писателей Приднестровья является полноправным членом этого сообщества.

Четыре года спустя, в феврале 1995 года, после напряженных поисков и собирания творческих сил, состоялся Учредительный съезд Союза писателей Приднестровья, в работе которого приняли участие представители Тираспольского, Рыбницкого, Днестровского, Бендерского и других литературных объединений и студий. Важную роль в этом процессе сыграла дирекция ВТО МПФ - действовавшего под эгидой издательства «Молодая гвардия» Всесоюзного творческого объединения молодых писателей-фантастов, переведенная в Тирасполь в начале 1989 года.

Организационно Союз состоялся. Созданы и действуют первичные организации:

1)Тираспольская - 21 человек, в том числе В.И. Афанасьев, В.Ш Ахмеров, Ю.П. Баранов, Ю.П. Бень, С.А. Багнюк, Н.В. Божко, А.А. Варфоломей, А.Л. Вырвич, О.Д. Выхованец, Р.Р. Кожухаров, А.В. Лебедев, А.С. Лосева, О.Н. Молчанова, Б.Н. Парменов, В.И. Пилецкая и другие;

2)Бендерская - 12 человек, в том числе Г.П. Воловой, Л.В. Денисова, П.И. Довгаль, Н.Ф. Корытник, Л.А. Литвиненко, Г.Я. Панов, Ю.Н. Самусь, О.В. Сизова и другие;

)Днестровская - 4 человека, в том числе Г.В. Барабаш, О.Д. Епифанов (Павел Оверин), О.В. Кириллова, В.И. Кожушнян;

)Дубоссарская - 2 человека: Ю.Ф. Анников и А.И. Красницкий;

)Рыбницкая - 4 человека: Т.В. Карабет, В.И. Ловицкий, В.С. Ткачев, К.М. Трескова;

)Слободзейская - 3 человека: В.А. Гурковский, П.Х. Данич, Н.А. Елагин;

)Зарубежная секция - 20 человек, в том числе А.Б. Белозеров, О.В. Дрябина, Е.Ю. Лукин, Е.А. Обухов, В.И. Пищенко, И.А. Ткаченко, Д.М. Трускиновская, И.Ф. Шевцова, Л.В. Шульга, О.А. Юзифович и другие.

Самая многочисленная секция Союза писателей ПМР, конечно, Тираспольская - столица является культурным центром нашей маленькой республики. Следующая за ней по численности - Зарубежная секция, и тут Союз писателей Приднестровья может гордиться тем, что в секцию входят такие авторы, как Евгений Лукин, Евгений Обухов, Виталий Пищенко, Далия Трускиновская - писатели, издающиеся в России и странах СНГ огромными тиражами, получившие широкую известность и признание за пределами стран бывшего СССР. В зарубежную секцию входят также авторы-приднестровцы, выехавшие, в том числе, в Москву на учебу в Литературный институт им. М. Горького. Это Андрей Белозеров, Оксана Дрябина, Татьяна Кушнарева, Идалия Шевцова, Олег Юзифович.

В Союзе писателей Приднестровской Молдавской Республики ведется работа по созданию секций национальных литератур, причем молдавская секция полноценно функционирует с 1999 года.

Союз также состоялся и творчески - это продемонстрировали в апреле 2000 года Дни литературы Приднестровья в Москве. Выступления наших авторов получили высокую оценку в прессе России и СНГ. В канун празднования 14-й годовщины Приднестровской Молдавской Республики проводились Дни российской литературы в Приднестровье, в которых приняли участие ведущие писатели Российской Федерации. Все это - яркие свидетельства возросшего авторитета приднестровской литературы на постсоветском пространстве.

К творческим достижениям можно отнести и стабильный рост числа выпускаемых авторских и коллективных сборников профессиональных литераторов Приднестровья. Издаются книги тираспольских авторов Ольги Молчановой, Романа Кожухарова, бендерчан Леонида Литвиненко, Юрия Самуся, днестровцев Валерия Кожушняна, Павла Оверина, незавертайловца Петра Данича. К десятилетнему юбилею была выпущена антология «Литературное Приднестровье 1990-2000». Стал доброй традицией выход ежегодного альманаха «Литература Приднестровья», в котором представлены поэты и прозаики, пишущие как на русском, так и на молдавском и украинском языках, представлены литературная критика, очерк и публицистика, что указывает на внутренний качественный рост писательского сообщества. В 2004 году Союз писателей Приднестровья выпустил первый номер литературного журнала «Днестр» и в дальнейшем планирует ежеквартальное издание журнала, в котором будут публиковаться не только профессиональные писатели и поэты, но и творческая молодежь, готовая пополнить ряды Союза.

В течение семи лет (1995-2002) Председателем Союза писателей Приднестровья избирался Виталий Пищенко. В настоящее время Председателем правления Союза писателей Приднестровья является Владимир Иванович Афанасьев.


Глава 2. О ТЕОРИИ ЖАНРОВ


§ 1. Понятие о жанре


Жанр (от фр. genre - род) - исторически сложившаяся, удостоверенная традицией и тем самым наследуемая совокупность определенных тем и мотивов, закрепленных за определенной художественной формой, связывающая их между собой узнаваемыми чувствами и мыслями, «исторически сложившаяся совокупность поэтических элементов разного рода, не выводимых друг из друга, но ассоциирующихся друг с другом в результате долгого сосуществования» (М.Л.Гаспаров) [10, статья «Жанр»]. Понятие жанра подразумевает преемственность восприятия: читатель, обнаруживая в произведении те или иные особенности сюжета, места действия, поведения героев, относит его к какому-либо известному ему жанру, вспоминая прочитанное и узнавая в новом знакомое. Однако, помимо устойчивости и равенства себе, категория жанра обладает и прямо противоположной особенностью: она исторически подвижна, как и вся шкала художественных ценностей. Границы, отделяющие жанр от жанра, изменчивы, причем эпохи относительной устойчивости поэтических систем чередуются с эпохами деканонизации и формотворчества. Любой жанр может заимствовать специфические особенности других жанров и существенно менять свой строй и облик. Идентифицировать его в таком случае становится крайне затруднительно: один и тот же жанр может по разному восприниматься в разные эпохи, и последнее слово в споре о его природе принадлежит, по-видимому, литературной традиции.


§ 2. Основные принципы жанровой классификации произведений


По традиции, восходящей к литературной теории классицизма, принято различать литературные роды и виды (собственно жанры). Литературный род, согласно этому взгляду, является обобщением группы жанров, а литературный вид - конкретным воплощением общеродового принципа.

В разработке классификации литературно-художественных изданий по жанровому признаку принимали участие М.М. Бахтин, Л.Ф. Ершов, С.А. Коваленко, А.И. Кузьмин, В.Н. Соболенко, Л.Н. Целкова, А.Я. Эсалнек и др.

Жанры могут разделяться по разным признакам:

) по принадлежности к разным родам литературного творчества:

эпический жанр;

драматический жанр (трагедия, комедия);

лирический жанр (ода, элегия, комедия).

Внутри родов различаются виды - устойчивые формальные, композиционно-стилистические структуры, которые целесообразно назвать родовыми формами. Они дифференцируются в зависимости от организации речи в произведении - стихотворной или прозаической, от объема текста. Кроме того, основанием для выделения родовых форм в эпосе могут быть принципы сюжетосложения, в стихотворной лирике - твердые строфические формы (сонет, рондо, триолет), в драме - то или иное отношение к театру (драма для чтения, для кукольного театра и т.д.);

) в рамках родов жанры разделяются по их ведущему эстетическому качеству:

комический;

трагический;

элегический;

сатирический;

идиллический;

) по объему и соответствующей структуре произведения:

лирика - обычно небольшое по объему произведение;

драма имеет определяемые сценическими условиями размеры;

эпические произведения: большой объем - роман, средний - повесть и малый - новелла (рассказ).

Принципом жанровой классификации может быть содержание. Тогда классификация будет выглядеть так:

историческое произведение;

научно-фантастическое;

произведение на военную тему;

публицистическое;

приключенческое и т.д.

Романы разделяются и по жанровой форме:

роман-размышление;

роман в письмах;

кинороман;

роман-исповедь и т.д.

В последнее время жанровая форма романа обогатилась следующими разновидностями:

роман-эссе;

мемуарный роман;

роман-исследование;

роман-спор.

Повесть стремится к четко очерченному предмету повествования, к созданию цельной образной системы. Её динамика строится на развитии темы, на постепенном раскрытии характера персонажа. По содержанию повести могут быть:

романические;

героические;

мифологические;

авантюрные;

сатирические;

фантастические;

психологические.

Поэма - прародительница нынешней письменной литературы. Это наиболее древний литературный жанр. Жанр современной поэмы определяется двумя моментами: выбором темы и позицией повествования, связанной с оценочным моментом в изображении персонажей и событий. На протяжении всей истории письменности поэма является одним из ведущих жанров литературы.

Современная поэма многотипична по художественной структуре:

сюжетно-повествовательная поэма, обращенная к конкретному событию;

стихотворная драма с четко прочерченным сюжетом и композицией;

монологическая поэма;

поэма, складывающаяся из отдельных лирических стихотворений, объединенных единой художественной идеей и образом повествования.

Система жанров сатиры включает в себя:

стихотворные жанры - басня, эпиграмма, пародия;

драматические жанры - комедия, трагедия, фарс и т.д.;

прозаические жанры - от фельетона, памфлета, рассказа до романа.

Внутри жанров могут быть подразделения, например, эпиграмма. Она может различаться по средствам и способам изображения:

сатирическая;

юмористическая;

шутливо-развлекательная.

Деление может быть и тематического характера:

литературная;

бытовая;

политическая.


§ 3. Эпические жанры


Вследствие широты и многогранности изображения характеров в эпических произведениях, по сравнению с драмой и лирикой, особенно отчетливо и ярко выступает их жанровая проблематика. Она раскрывается в самых разных родовых формах. Так, национально-историческими по своей проблематике могут быть и песня, и сказка, и рассказ, и роман.

В классификации родовых форм важны различия в объеме текстов произведений. Наряду с малой (рассказ) и средней (повесть) прозаическими формами выделяют большую эпическую форму, которую часто называют романом. Название это неточно, т.к. роман заключает в себе романическое содержание, а в большой эпической форме может выразиться и национально-историческое («Тарас Бульба»), и нравоописательное («История одного города») содержание. Объем текста произведения в эпосе определяется полнотой воссоздания характеров и отношений, а отсюда - масштабами сюжета. В отличие от повести рассказу не свойственны развернутая система персонажей, нет сложной эволюции характеров и подробной индивидуализации.

В произведениях национально-исторических жанров личность показана в ее активном участии в событиях национальной жизни (освободительные войны, революционные движения), в характерах героев подчеркнуты их действия и устремления, связанные с общеколлективными национальными интересами и идеями.

В произведениях нравоописательных жанров изображается относительно устойчивое состояние всего общества или какой-либо отдельной социальной среды. Это состояние всегда как-то оценивается автором (пафос идейного утверждения или отрицания). Герои - представители своей социальной среды, воплощение ее недостатков или достоинств. Принципиальные идейные конфликты чаще случайны и созданы для того, чтобы лучше и ярче показать сущность гражданского бытового состояния среды. В «Повести о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» образ жизни героев раскрывает внутреннюю ничтожность жизни миргородских обывателей, а через них - и многочисленных низовых слоев дворянства.

В произведениях романических жанров изображение социальной среды, того или иного состояния общества является лишь фоном, на котором идет развитие характера отдельной личности в ее отношениях со средой. Характеры даны во внутреннем или внешнем становлении, развитии. Сюжеты обычно подчинены развитию конфликтов между героями, мотивируют изменение характеров.


§ 4. Драматические жанры


Для произведений драматических жанров характерны краткость времени исполнения на сцене и вытекающие отсюда единство и концентрированность конфликта, создающие благоприятную почву для выражения определенных разновидностей пафоса в действиях и переживаниях персонажей. Поэтому деление драмы на жанры связано с пафосом пьесы, вытекающим из конфликта. Дополнительным содержательным критерием деления в драме являются особенности жанровой проблематики.

Родовые формы в драме различают по таким признакам, как стихотворная или прозаическая речь, объем текста. Обычно объем произведения соотнесен со временем его сценического произведения, но возможны пьесы и малой формы («Маленькие трагедии»).

Трагедия - произведение, в котором конфликт между личными стремлениями и сверхличными законами жизни происходит в сознании главного героя (героев) и весь сюжет пьесы создается для развития и разрешения этого конфликта. Герой трагедии находится в состоянии конфликта не только с другими персонажами, он борется, прежде всего, с самим собой. Трагедия заканчивается обычно гибелью героя, хотя, как писал Белинский, «сущность трагического не в кровавой развязке».

Драма - самый разнообразный по тематике, отличающийся большой широтой изображаемых жизненных конфликтов вид произведений данного жанра. Пафос драматизма порождают столкновения персонажей с такими силами жизни, которые противостоят им извне. Однако конфликт в драме может быть также очень серьезным и привести к страданиям, а иногда и к гибели героя.

Комедия - пьеса, исполненная юмористического или сатирического пафоса. Такой пафос порожден комическими противоречиями воссоздаваемых характеров. Комизм характеров раскрывается с помощью сюжетных конфликтов, часто основанных на случайности. При этом сами характеры комедийных персонажей не меняются в связи с ходом событий. В комедии нет развития характеров. Изображение внутренней несостоятельности, нелепости, неполноценности комических характеров, их сатирическое или юмористическое отрицание - такова основная идейная направленность комедии. Воссоздаваемому в комедии миру противостоят идеалы автора. Выразителем этих идеалов могут быть положительные герои комедии, но нередко все персонажи комедии отрицательны - тогда единственное «честное, благородное лицо» в комедии, по выражению Гоголя, - это «смех» автора.


§ 5. Лирические жанры


Своеобразие лирики в том, что в ней выдвигается на первый план внутренний мир лирического героя, его переживания. Это ясно видно не только в произведениях, в которых отсутствуют сколько-нибудь наглядные образы внешнего мира, но и в описательной, повествовательной лирике - здесь переживание передано через эмоциональную экспрессию речи, характер тропов и так далее. Поэтому основой содержательного жанрового деления в лирике оказывается сам характер переживаний.

Но переживание в лирике может быть предметом типологии в другом отношении. Как в эпосе и в драме, в лирике могут быть прослежены различия в жанровой проблематике - национально-исторической, нравоописательной, романической, которые проявляются здесь через типизацию самого переживания лирического героя.

Эмоциональной выразительности лирики соответствует стихотворная речь, свойственная большинству ее родовых форм (лирика в прозе - явление очень редкое). Обычно лирическое произведение - это стихотворение, и его ритмико-строфическая композиция является важнейшим средством раскрытия содержания. Традиционные разновидности такой композиции - элегический дистих, сонет, триолет. К родовым формам следует отнести и такие виды стихотворений, как послание, стансы.

Жанры литературной лирики сформировались на основе народной лирической песни, в ее различных разновидностях:

ода - стихотворение, выражающее восторженные чувства, которые возбуждает в поэте какой-то значительный предмет. В оде поэт приобщается прежде всего к чувствам коллективным - патриотическим, гражданским. Жанровая проблематика оды может быть национально-исторической или нравоописательной:

сатира - стихотворение, выражающее негодование, возмущение поэта отрицательными сторонами жизни общества. Сатира нравоописательна по жанровой проблематике;

элегия - стихотворение, исполненное грусти, неудовлетворенности жизнью. Грусть может быть вызвана какой-то причиной, но возможна элегия, в которой воссоздаваемое переживание не имеет конкретной мотивировки («Я пережил свои желанья…» Пушкина). Элегия может быть нравоописательной («Дума» Лермонтова), но чаще элегическая грусть связана с личной судьбой поэта - романические элегии. Иногда разочарование поэта в жизни принимает философский характер, в элегии возникают мотивы быстротечности жизни, неизбежности жизни и др.;

эпиграмма, мадригал - малые формы лирики. Оригинальность мысли и лаконизм ее выражения всегда ценились в эпиграмме, как в коротком юмористическом стихотворении, чаще всего высмеивающем определенное лицо. Антиподом эпиграммы является мадригал - короткое полушутливое стихотворение комплиментарного характера (обычно обращенное к даме).


§ 6. Лиро-эпические жанры


Сочетание лирической медитации и эпического повествования нередко встречается в произведениях разных жанров (например, в романтической поэме). Но есть жанры, природа которых всегда лиро-эпична:

басня - произведение нравоописательное, заключающее в себе краткое аллегорическое повествование и вытекающее из него поучение («мораль»). Если даже поучение не формулируется в тексте басни, оно подразумевается; взаимосвязь поучения с сюжетом басни и составляет ее лиро-эпическую основу;

баллада - небольшое стихотворное сюжетное произведение, в котором само повествование пронизано лиризмом. В отличие от басни, где можно выделить лирическую («мораль») и эпическую (сюжет) части, баллада представляет собой нерасторжимое слияние лирического и эпического начала. Жанровая проблематика в балладе может быть национально-исторической и романической.


§ 7. Современная ситуация


В XX веке жанры переживают и принципиальное переосмысление, и радикальную перестройку: становятся возможны самые неожиданные экспериментальные соединения и, поскольку уже ничто не разумеется само собой, - исторически сложившаяся, удостоверенная традицией и тем самым наследуемая закрепленность определенных тем и мотивов за определенными художественными формами, связывающая их между собой узнаваемыми чувствами и мыслями, превращается в проблему и для автора, и для читателя.

При всех эстетических переоценках роман остается «жанром жанров» (например, для таких литературных антиподов как В.В.Набоков - роман «Лолита» и Б.Л.Пастернак - «Доктор Живаго»). В советской литературе параллельно «романоцентризму» все больший вес и значение приобретает жанр фельетона, которому отдают дань два самых значительных советских прозаика - А.П.Платонов и М.М.Зощенко, поэтика и стиль которых существенным образом определились, пройдя «школу» фельетона. Лирические жанры русской литературы в XX веке тяготеют, с одной стороны, к радикальному переосмыслению традиции (теория и практика русских футуристов), а с другой - к последовательной реставрации литературных канонов классицизма (лирика О.Э.Мандельштама, В.Ф. Ходасевича как возвращение на новом этапе литературной эволюции к жанровым основам оды), романтизма («Поэма без героя» Анны Ахматовой как возрождение романтической поэмы). Литературно-информационная ситуация последнего десятилетия XX века, так называемая «эпоха постмодерна», ослабляет позиции романа - как и всей художественной литературы, «изящной словесности». «Объективная действительность», «живая жизнь», бывшие предметом изображения романа, стали восприниматься иначе: не столь цельно и самотождественно (свидетельство этому - насквозь игровое творчество В.Сорокина («Голубое сало»), В.Пелевина («Generation P»), Бориса Акунина (детективные истории об Эрасте Фандорине и инокине Пелагии)). «Фельетонная» жанровая форма оказалась более «эластичной», более приспособленной для эпохи «распада цельности восприятия». Лирические жанры переживают процессы «припоминания самих себя», перерождения и возрождения. Например, Тимур Кибиров в своей автобиографической поэме «Сортиры» соединяет жанровые начала романа воспитания, сатиры, элегии, идиллии, граффити и растворяет их в узнаваемой, закрепленной строфикой пушкинской традиции («Домик в Коломне»), допуская самые рискованные травестийные, «снижающие» сюжетные ходы и стилистические приемы:

Не все ль равно? ведь клялся Пастернак

насчет трюизмов - мол, струя сохранна.

Поэзия, струись! Прохладный бак

фаянсовый уж полон. Графомана

расстройство не кончается никак.

И муза, диспепсией обуянна,

забыв, что мир спасает красота,

зовет меня в отхожие места...


Жанр как реальность существует в литературе как обязательное качество творческого процесса и процесса восприятия. Даже если автор декларативно настроен «против жанра», это не отменяет жанрового измерения в его произведении. О проблеме жанра как неизбежности наследства выразительно сказал О.Э.Мандельштам в стихотворении «Я не слыхал рассказов Оссиана»:


И не одно сокровище, быть может,

Минуя внуков, к правнукам уйдет,

И снова скальд чужую песню сложит

И как свою ее произнесет.


Глава 3. ПОЭЗИЯ ПРИДНЕСТРОВЬЯ


§ 1. Гражданская лирика


В связи с социально-экономическими и политическими событиями, происходившими в нашей республике с 1989 года до нынешнего дня, гражданская тема так или иначе представлена в творчестве каждого писателя, поэта, живущего в Приднестровском регионе, пишущего о нем и о людях, его населяющих.

Достойным продолжением гражданственной русской и советской поэзии являются стихи таких поэтов, как Леонид Литвиненко, Павел Оверин, Андрей Облог, Олег Юзифович.

Леонид Литвиненко в стихотворении «Три понятия» говорит о том, что было символом ушедшей теперь эпохи, что остается неотъемлемой составляющей системы ценностей для большинства представителей старшего поколения:


Для меня Россия в три понятья,

В три соизмеренья сведена…

Слышу я слегка картавый голос,

Символ революции самой.

Как призывно брошены дороги!

Как понятье Родины вплелось

В звонкие есенинские строки,

В хрупкое свечение берез!

Шар земной - не детский шарик зыбки,

Но встает в космической дали

Мир обворожившая улыбка

Космонавта первого земли.

…Родина несет мои понятья,

Что святыней стали для меня!

«Три понятия»


В сборнике «Порыв» рядом с признанием в любви к родным Бендерам («Песня о городе») соседствуют строки о солдатских вдовах («Невесты»), о братских могилах («Памяти героев»), о мемориале на Пискаревском кладбище («Пискаревка»), о развалинах дота («Старый дот»), как памяти о Великой Отечественной войне.

С ними перекликаются стихотворения Олега Юзифовича из цикла «Наследственный рубец»: «22 июня 1941 года», «Спасибо!», «Неизвестный солдат», минипоэма «Вечный огонь». Но, конечно же, самой большой болью отзываются в творчестве Юзифовича приднестровские события 1992 года:


Захлебнулись реквиемом трубы,

звезд печальных крикнув имена.

И кусают высохшие губы

мать-тоска да горюшко-жена.

Ни отца, ни мужа и ни сына…

Целой жизни облетает цвет…

Стало больше в мире на солдатку,

стало больше в нем на сироту.

«Похороны гвардейца»


Многим своим стихам гражданской тематики Юзифович дает подзаголовок «песня». И действительно, они легко ложатся на музыкальный ряд, их исполняют на встречах, посвященных памятным датам 1992 года. «Дубоссарский реквием», «Памяти погибших тираспольчан», «Ополчение», безусловно, нашли отклик в душах тех, кто пережил тяжелые военные дни, кто с оружием в руках отстоял свободу Приднестровья. Композиционно рефрен в этих стихах-песнях скрепляет различные по смыслу части в одно целостное стихотворение.

В «Ополчении», например, рефрен, связывая строфы, подчеркивает связь времен, соединяя ополченцев от Минина и Пожарского до участников приднестровских событий.

Не оставляет равнодушным читателя стихотворение Александра Вырвича «Вчера закончилась война»:


Вчера закончилась война.

В верхах закончилось броженье,

И ночью приняли решенье,

И подписали соглашенье,

И даже выпили вина.

Вчера закончилась война.

Никто победы не добился,

Нигде победный флаг не взвился.

И даже тот не застрелился,

На ком лежит войны вина.

О том, что это был «локальный конфликт»,

знают лишь политики:

Вчера закончилась война.

Она была не мировая,

В пределах небольшого края,

Но эта разница большая

Солдатским вдовам не видна.


Повтор в каждой строфе слов «вчера закончилась война» должен, казалось бы, утверждать читателя в этой мысли, но:


О том, что кончилась она,

Сама война еще не знает

И по привычке убивает…

Когда долги раздаст сполна,

Тогда лишь кончится война.


Поэтическое и гражданское кредо Андрея Облога выражено строками:


Без солнца не наступит дня.

Нет жизни без Руси, без Веры.

Самоотверженность огня!

А коль гореть, -

Так полной мерой.

«Так в чем же сущность бытия?..»


Гражданская поэзия - не что иное, как рифмованная публицистика, разделенное на строфы воззвание. Отсюда и характерные особенности этого вида лирики: императивность, особая эмоциональность, открыто выраженная оценочность. Суметь убедить читателя в важности и справедливости своей мысли, увлечь может только тот, кто пишет убежденно и убедительно. Поэтому стихотворение становится не только высказыванием, но и размышлением, не только проповедью, но и исповедью. На присущем ему стихотворном языке поэт выражает собственную гражданскую позицию, отстаивает свои убеждения. Думается, что слова Облога отражают пафос гражданской лирики всех поэтов Приднестровья:


Жизнь, ничего не требуя взамен,

Честнейшую напишет повесть.

И никакие ветры перемен

Нам собственную не заменят

Совесть.

«Мы старимся в раздумьях…»

Русская поэзия, на наш взгляд, немыслима без гражданственности. Иногда гражданская поэзия подменяет собой всю полноту поэтического спектра, и это не лучшие для поэзии и общества времена. Но и исчезновение гражданственности свидетельствует об обмелении стихового потока, о его недостаточности. Истинная поэзия не может быть пресной, и это непосредственно связано с наличием гражданской ноты.


§ 2. Философская лирика


Размышления на философские темы, о сущности бытия, о добре и зле, жизни и смерти, о Боге, о любви как высочайшем даре составляют основу творчества любого поэта, и в этом смысле приднестровская лирика не исключение. Необходимо, впрочем, заметить, что для осмысления феномена существования в непростом пространстве Приднестровья требуется время, наша литература, повторимся, молода, поэтому философская поэзия Приднестровья как таковая оставляет желать лучшего. Тем не менее она существует и по мере сил развивается.

Одним из самых интересных авторов, на наш взгляд, является Владимир Ахмеров. Находясь в творческом поиске, он подбирает рифму, не исключая так называемую холостую:


Может, это не любовь,

Просто шалость,

Мной придуманная боль

И усталость?

Те слова, что невпопад

С губ срывались,

Белым снегом в тишине

Разметались.

Догорят мои стихи

До рассвета…

Если это не любовь, -

Что же это?


Ахмеров, один из немногих приднестровских авторов, использует в своем творчестве твердую стихотворную форму, которая, на наш взгляд, подчеркивает содержание стихотворения:


СОНЕТ

Мне хочется писать светло

В неясных сумерках печали,

Чтобы стихи мои встречали

Души ответное тепло.

Понять любовь, добро и зло,

Где в неизведанном начале

Слова заветные звучали,

И время их не унесло.

Мне хочется на светлом пире

Бокалы мрачности разбить,

Вернуться к одинокой лире

И взять перо…Но, может быть,

В жестоком и счастливом мире

Мне просто хочется любить…


ПОЭТ И РОЗА

(рондель)

Стих умирает в тишине

Теней холодного рассвета.

Душа усталого поэта

Горит в распахнутом окне.

Застыла роза на окне,

Немая спутница сонета.

Стих умирает в тишине

Теней холодного рассвета.

День, расписавшись на стене

Лучом робеющего света,

Нарисовал два силуэта.

Поэт и роза…В этом сне

Стих умирает в тишине.

Ахмеров экспериментирует с размерами:

Скоро зима заметет,

Я тороплюсь невольно.

Крылья прострелены - влет.

Больно…

В росную кинусь траву,

Чтобы сошла короста…

Может быть, просто - живу?

Просто?


Здесь трехстопный дактиль сочетается с одностопным хореем, усиливая эстетическую выразительность стиха.

Есть недочеты и у Ахмерова - например, некоторая банальность:


Храните первую любовь

Как светоч дивный и нетленный,

Пусть закипает в венах кровь.

Храните первую любовь,

Как Бог хранит нас во вселенной.


Юрий Самусь - автор, более известный как писатель-фантаст, обращается к поэзии, демонстрируя оригинальное поэтическое видение:


ЕСТЬ ГОРОДА

Есть города, в которых тишина

Бывает осязаемой и чистой,

Где даже с веток падает листва,

Звуча небесной музыкой альтиста.

И время, останавливая бег,

Здесь отдыхает от вселенских будней.

И строки вечные слагает здесь поэт

Вдали от суеты и многолюдья.

Здесь воздух чист, как первая любовь,

Как первый поцелуй дрожащими губами.

В такие города стремишься вновь и вновь,

Как в дом родной, как к доброй нежной маме…


Иронический взгляд на современную действительность Самусь выразил в стихотворении «Молитва»:


Так скажу - зачем мне вилла,

И престижный «Мерседес»?

Мне б жену, чтобы любила

От венца и до небес,

Чтоб детишек смех задорный

Слышать в доме день и ночь…

На работе чтоб зарплата

Выдавалась точно в срок…

И еще хотел бы, братцы,

Ранней зорькой в день чудной

На рыбалку выбираться,

Уж на то он выходной.

Нет, зачем мне эти виллы,

Деньги, шмотки и вообще.

Мне бы хлебушка найти бы…

В этом мусорном бачке.


Стихотворение построено так, что с первых строк в памяти всплывает хрестоматийное: «Так скажу - зачем мне орден?…» И последние строки с горькой усмешкой показывают, как изменились реалии, как сместились системы ценностей сегодняшнего дня. Привлекает внимание творчество тираспольчанина Олега Юзифовича. Он также явно находится в творческом поиске. Поэт сочетает разностопные строки:


БЛАГОДАТЬ

Еду в троллейбусе! Вот повезло!

Но как назло -

бабка вползла с безразмерным мешком,

дед с посошком.

Стали в проходе и ну «ворковать» -

жизнь поливать…

парень с девчонкой сидят и молчат.

Бабка - на чад.

Что, мол, расселись? Креста на вас нет! -

Эвон мне лет!..

Бабка победой уселась, а дед

плюнул им вслед…

Дух перевел я - мешок-крокодил

спину вздробил.

Ну да проехали…Эх, благодать,

Родина-мать…

Часто в графическом оформлении стихов встречается написание начала стихотворной строки со строчной буквы. На наш взгляд, это не совсем правильно. Каждая строка представляет собой относительно законченную фразу - как по смыслу, так и по грамматике, что и подчеркивается традиционным написанием каждой строки с прописной буквы.

Необходимо заметить, что Юзифович экспериментирует также и с жанрами лирики - помимо чисто лирических стихотворений, в его творчестве присутствуют и песни (об этом говорилось в §1 настоящей главы), и произведение, названное автором минипоэмой («Вечный огонь»), есть и произведение, характеризованное нами как памфлет:


СКАЗ О СТАРИКАХ И ТАМАГОЧИ

Чем законы новые усердней,

равнодушней, благостно страшней, -

тем судьба ко всем немилосердней,

да и кто заботится о ней?

Нам бы выжить в своре одиночек,

обострив на слабого клыки.

Электронно воют тамагочи

и молчат живые старики…

Пенсион? - так он рассчитан славно,

тютя в тютю: выживать - не жить!

вот и все…Хотя…добавлю, впрочем,

так сказать - советы для господ:

Господа! Купите тамагочи -

это будет новый ваш народ!


В философской лирике приднестровских авторов огромное место занимают стихи, в которых с горечью говорится о неприглядных реалиях сегодняшнего дня нашей республики, о последствиях распада нашей когда-то огромной Родины - СССР, о военных действиях 1992 года и их последствиях и это не удивительно, ведь творческий человек по-настоящему сопереживает все, что происходит с его родным краем, с его друзьями, близкими, с его народом.

Но, безусловно, жизнь продолжается так или иначе, и темы разрухи, войны, бедствий сменяются другими, «вечными» темами - любовь, встречи и разлуки, жизнь и смерть, любовь к детям, к родному краю.

Щемящей нотой звучит у Олега Юзифовича стихотворение, посвященное дочерям:


РАЗУКРАШКИ

Вырастают дочки, как ромашки,

прорастая сердцем в тишину.

На столе пылятся разукрашки

я тебе их Время, не верну.

Старшенькая - милая трудяжка;

младшенькая - ласковый разбой.

Тычет в нос свою мне разукрашу:

Папа! Это ты! И мы с тобой!..

Две мои волшебные иконки,

Две смешинки в веке полыньи.

когда ж вы выросли, девчонки?-

Две такие славные мои?

Почитать бы вам стихи и сказки,

покачать еще б в цветастых снах,

залететь бы светом в ласки-глазки

и остаться миром в именах.

Да нельзя…Уж слишком раскровенил

душу-ночь на всякой ерунде!

Разве пасть пред вами на колени

как на самом милостном суде?

Вы простите, милые букашки,

скрежет сердца, искры дней стальных!

Две мои любимых разукрашки…

Господи! Благодарю за них!


Интересно стихотворение Олега Юзифовича «Обзор»:


В общем, ничего.

Тепло. Привычно.

Радостно. Приветливо. Публично.

Но, конечно, кое-где порой…

Ну а как же без урода строй?

В общем, хорошо.

Светло. Надежно.

Прямо. Откровенно. Не безбожно.

Главное - свободно.

И разумно…Гордо.

И понятно. И резонно.

Гениально. Круто, но законно.

Президентно. Но притом - советно.

Где-то мафиозно, но - просветно

Может, чересчур чего-то справа?

Но пока державно. Не кроваво.

Может, как-то запашисто слева?

Так привычно…«Обзор»


Стихотворение состоит из безличных глагольных предложений, выражающих действие безотносительно к деятелю, то есть процесс или состояние, независимое от деятеля.

Безличные конструкции описывают такие состояния, которые характеризуются неосознанностью, состояния природы или окружающей среды, психическое или физическое состояние живых существ. Прием построения стихотворения, используемый поэтом, направлен на то, чтобы передать главную мысль: мир - совокупность событий, не поддающихся ни человеческому контролю, ни человеческому уразумению, причём эти события, которые человек не в состоянии до конца постичь и которыми он не в состоянии полностью управлять, чаще бывают для него плохими, чем хорошими.

Но: все это верно для человека, не способного контролировать события своей жизни, склонного к фатализму, смирению, покорности.

Неожиданностью решений привлекает творчество Кати Косарь:


…Я свободна, как мысль,

Я свободна, как пыль.

Не свободней меня даже ветер,

Не свободней меня даже боль…

Я свободней огня,

Я свободней воды,

Я свободней беды…

Не свободней меня даже ты,

Даже Я…


У нее силен мотив смерти («Скала жизни», «Все, что любит, что живет…», «Холод»), но тем сильнее впечатление от таких стихов, как «Счастье»:

Окропила зелень роса,

И мечты мои все сбылись,

И уносит меня вода,

Ветер тянет меня ввысь…

Наконец обрела я себя.

И уносит меня вода,

Ветер тянет меня ввысь!


И еще:


Нежностью я сотворила свой мир,

нежностью сотворила,

Вечностью, свежестью, нежностью

Мир сотворила свой я.

Богатая событиями биография Николая Божко дала ему возможность рассказать в своих стихах о море, моряках, о волнах, плещущих на палубу корабля, о свисте ветра и криках чаек…


КИЛЬДИН

Три долгих месяца вода,

Стальная, без конца и края.

Но вдруг открылись берега,

Маня и в гости приглашая.

Земля! Полмили, очень близко.

Там облака клубятся низко,

Дома разбросаны по скалам…

Князь-море посылает в дар

Закатный солнечный пожар.

И с нами волны - гончих стая,

Морская братия шальная,

Луны шар - путник золотой

Завидная лихая доля:

Движение, простор и воля.

Божко тоже экспериментирует - с размером:


Моя полночная звезда,

Смуглянка в джинсовом наряде -

Не о тебе ли пел Саади

В свои года.


«Смуглянка», с жанром - пишет памфлет («Вехи»), сатиру («Примирение», «Новые волки», «Журавли и бесы»).

Его поэзия живописна:


ОСЕНЬ

Уходило лето за моря и горы,

Улетали птицы в южные просторы,

Разукрасив гриву, осень в гости шла

И палитру красок в коробе несла.

Разрумянит небо полосой пунцовой,

В середину бросит яркой синевой,

Разлохматит тучи меткою свинцовой,

Вымажет все краски щедрою рукой.

Приведет с собою ветры да туманы

И засыплет землю мокрою листвой.

Где наступит осень, там цветок багряный,

Где присядет осень, сад там золотой.

Ну, а где приляжет, то умело, лихо

Чуть добавит меди в золотой шафран.

Мастер на все руки, славная портниха

Шьет усердно пестрый дорогой кафтан.


Обращают на себя внимание стихотворения-миниатюры Валерия Кожушняна (сборник «Осколки») - в четыре рифмованные строки он укладывает основные постулаты философии жизни и смерти.

Из этих «осколков» складывается зеркало, отражающее не только мировосприятие автора, но - эпоху, служащую фоном для творчества свободного человека:


Есть патриоты клакерам сродни -

Всегда в напоре и экстазе.

Непотопляемы они,

Как сигареты в унитазе.

Подводит жизнь черту: итоги безутешны.

И от словесной мишуры и здравиц млея,

Мы затеваем с прошлым игры безуспешно,

рикрыв его фальшивым блеском юбилеев.

Пред господом предстану я как есть.

Всевышний круто путь мой подытожит.

Но прежде чем судить, он даст поесть

И даже, может, «Мальборо» предложит.

В младые годы мчим мы, все круша,

И таем в гонке оголтелой.

Все реже ощущает высь душа,

Все чаще бренность - тело.


Куда бы ни вели наших авторов пути творческого поиска, как бы ни экспериментировали они в области поэзии, хотелось бы пожелать им, кроме творческих успехов, еще и умения и желания следовать мудрости, высказанной в стихотворении Виктории Пилецкой «О, поэтика»:


О, поэтика!

Я лишь колибри

В непролазном репейнике слов.

Там журчат, забываясь, верлибры,

Там напевность ямбических строф.

Там веселость хорей не утратил

И анапест стремится в простор.

Там богов услаждающий дактиль

Сокровенность хранит до сих пор.

Не стихи,

А поэтику мира

Уберег своенравный репей.

…И ищу я колючую лиру,

И сыграть лишь мечтаю на ней…

«О поэтика!»


§ 3. «Женская» лирика


Для литературы Приднестровья, как и для литературы вообще, характерны так называемые «вечные темы» - любовь, жизнь, смерть. И здесь особое место принадлежит женской лирической поэзии. Этот жанр созвучен женской душе. Лиризм - это способность поэта всякий раз в неповторимости данного мгновения увидеть мир как бы заново, почувствовать его свежесть, прелесть, новизну. А именно эти качества присущи женской душе. Безусловно, нельзя замыкаться в лиризме, в чувственности, что нередко происходит с женщинами-поэтессами (слово, которое так не любили Ахматова и Цветаева). Но с формированием подлинно поэтической личности, с приобретением жизненного опыта, состоящего из бесконечной цепи впечатлений от рождения до зрелости, включающего в себя и память прошлого, и переживание настоящего, и предчувствие будущего, поэт приходит к ощущению настоятельной потребности говорить как о непосредственно воспринятом, так и об опыте своих близких, всего своего народа, целого человечества.

Феномен женской поэзии вызывал и вызывает разноголосицу суждений. Нареканий, скептицизма здесь еще больше, чем в спорах о женской прозе. В.Ф.Ходасевич называл особенностью женских стихотворений невнимательность и капризность в вопросах поэтической формы, «формальный дилетантизм», утверждал: «Как человеческий документ «женская поэзия» содержательней и ценнее, чем как собственно поэзия» [16]. В XX веке, начиная с Ахматовой и Цветаевой, женская поэзия стала поэзией в точном смысле слова. Наиболее сильные женские стихи, сохранив тематику и многие приемы «женской поэзии», коренным образом перерабатывают и то, и другое в духе уже не сугубо женской, а общечеловеческой поэтики

Именно Анна Ахматова и Марина Цветаева стали литературными маяками для целого ряда приднестровских поэтесс. На это указывают названия стихотворений: «Памяти Марины Цветаевой» и «Штрихи к портрету (Памяти Анны Ахматовой)» Людмилы Кудрявцевой, цикл «Марина» Ольги Сизовой. Заметны приметы цветаевской поэтики у Оксаны Кирилловой - страсть, откровенность, психологический надрыв:


Тело ноет без ласки.

Губы стынут в покое.

Господи!

где же сказка?

Что же это такое?

Снова бежала с бала

В час, когда полночь било…

Снова не до целовала,

Снова не до любила.

Тело ноет…»

Говоря о женской лирике, следует рассматривать все ее многообразие - лирику философскую, гражданскую, пейзажную, любовную.

Галина Васютинская свои лирические чувства решает через образы природные, претендуя на столь редкую сейчас в поэзии роль творца пейзажной лирики, ибо, как говорит сам автор в одном из стихотворений, ощущается единая изначальность нашей души и бессмертной природы:


Золотисто-багряная осень

Разливает огонь по долине.

Оседают туманные росы

На траве, на изящной рябине…

Так светло, так тревожно бывает,

Словно душу росою омыло.

Многоцветьем богатым расцвечен

Лес притихший, спокойный и добрый.

Сосен темных зажженные свечи

Сохраним в своем сердце надолго.

«Осень в Приднестровье»


Налицо поиски точного слова, хотя, вместе с тем, и некоторое нарушение логической выверенности («сосен темных зажженные свечи»).

Гражданскую тему продолжают Людмила Денисова («Взорванное лето», «Кресты»), Алла Мельничук («Освободителям Великой Отечественной», «Земле с названием Россия…»), Антонина Лосева («Память, опаленная войной», «Наше время»), Ольга Сизова («Письмо из военного лета», «Слово об отце»). У Сизовой за большинством стихотворений, удачны они или нет, скрывается подлинное, не придуманное чувство, переживание:


Посреди невиданной разрухи,

Где эпохи свищут сквозняки,

Чем помочь вам, милые старухи?

Чем помочь, родные старики?

Сгорбленные, сирые, седые,

С горечью глядящие на нас…

Что же ты наделала, Россия,

С теми, кто тебя когда-то спас?

Посреди невиданной разрухи…»


Поэзия Виктории Пилецкой, традиционная по форме и в то же время глубокая и открытая по смыслу, являет собой лирическую философию, а может, философскую лирику, приглашает к разговору о самом важном - о душе, мире, Родине в стихотворениях «Дальние страны», «Коростели», «Хор», «Забытый мост». По-своему видит она назначение и место Поэта:


О поэт!

Ты обязан быть хрупким.

О поэт! Ты обязан быть свят!..

Не считайте,

Не мерьте заранее

Ни потери свои,

Ни труды.

Улыбайтесь

и плачьте, поэты!

Возгорайтесь

И мерзните льдом!

Ведь стихи - это ваша Планета,

Первый дом -

И последний ваш дом!

«Поэтам» [47, с.56-58]

Преемственность поколений видится в стихотворении Елены Чудной «Поэт»:


Будет свет всегда

За твоим плечом,

Будет трудным путь,

Молодая Русь,

но когда-нибудь

Я тебе сгожусь.

«Поэт»


Не стали открытием стихи, в которых читатели узнают известные уже произведения - «Мне без тебя» Елены Анисимовой («Мне без тебя даже день ночь!» ассоциируется с асеевским «Мне без тебя и Москва - глушь»), «Когда, закутавшись в пушистый плед…» Ольги Выхованец вызывает в памяти цветаевское «Под лаской плюшевого пледа…». «Бессмертник» Ольги Сизовой грешит красивостями, свойственными поэзии Серебряного века: «О пленительной щечки овал И крутой золотящийся локон!

Это та, для которой нарвал Иммортелей корнет волоокий». Но вот у Татьяны Кушнаревой:


Век уходящий совести распятой,

Свинцовой лжи, кровавых бичеваний,

Кривых зеркал и черной маски снятой,

Век волчьего оскала и метаний.

Оплеванный, осмеянный, судимый,

Несущий напоказ свой крест греховный,

И миром обезумевшим гонимый,

Век уходящий, век неповторимый.

«Век уходящий»

Перекличка с Мандельштамом («Век мой, зверь мой») очевидна, но достоинством поэта, несомненно, явилась попытка по-своему переосмыслить знаменитые строки. Потрясения последних лет отразились в горько-ироничном стихотворении Людмилы Денисовой:


Я волком не выгрыз бюрократизм -

Зубов почти не осталось.

Их выбил заботливый демократизм,

Грызть нечем - экая жалость!

Я волком не выгрыз бюрократизм -

Здоровьишка что-то нету.

К любым чертям с матерями катись

Любая бумажка…и эта…

Я достаю из потертых штанин

Дубликатом ненужного груза -

Читайте, сочувствуйте, я гражданин

Из бывшего СОЮЗА.

«Я волком не выгрыз бюрократизм…» [19, с. 43]


Ирония в стихах наших поэтесс может быть не только горькой - на фоне подражательства и цитирования, которыми грешат многие авторы, читаем у той же Ольги Сизовой:


Поэтесса должна быть юна,

В крайнем случае, молода,

Поэтесса должна быть стройна,

Одинока везде и всегда.

Поэтесса должна быть одета

В удлиненное платье и шаль,

Непрестанно курить сигарету,

Сохраняя во взгляде печаль.

А еще - это знаю точно -

Отягченная тайной грехов,

Поэтесса должна быть порочна -

Мать семейства не пишет стихов.

«Иронический портрет поэтессы»


Основной объем женской лирики составляют, конечно же, стихи о любви. И здесь ярко выраженная женская поэзия изобилует философскими размышлениями, живыми пейзажными зарисовками, россыпью исторических миниатюр: «Плач Анны Ярославны» Ольги Сизовой, «Ты нечаянно здесь заблудился…» Виктории Пилецкой, «Мои пленительные сорок…» Ольги Молчановой, цикл «Поэтический реверанс» Идалии Шевцовой, «Поздняя осень» Ольги Судаковой.

В сборнике Виктории Пилецкой «Репейник» большинство стихов написано в форме триолета. Триолет по праву считается самой ограниченной среди всех «твердых» стихотворных форм.

Большинство поэтов считает триолет изящной игрушкой, в которой нет места для маневра, мало стихотворного пространства.

Но Пилецкая, показав поэтическое мастерство, сумела наполнить строгие восьмистишия особым смыслом, раскрыть спаянность мысли и чувства:


Неприступная вершина,

Выше туч, таких высоких,

Не тебе ли одиноко?

Неприступная вершина,

Только солнечным потокам

Ты проплыть и разрешила,

Неприступная вершина,

Выше туч, таких высоких.

На светлом крыльце мы сидели с тобой

И длился жасминовый вечер,

И теплым был северный ветер.

На светлом крыльце мы сидели с тобой,

Нам пел соловей и кузнечик.

Когда мы обласканы были судьбой,

На светлом крыльце мы сидели с тобой,

И длился жасминовый вечер.


В последнем примере рифмовка отлична от канонической.

Такие отступления оправданы, когда возникают трудности со смыслом или рифмой, которые на классической форме не разрешить.

Иногда может отличаться и графическое оформление строк:


Если птах улетел,

Тот, что песни любви пел вначале,

То зачем эта роскошь печалей?!

Если птах улетел,

Он обратно вернется едва ли.

…Словно мир опустел,

Если птах улетел,

Тот, что песни любви пел вначале.


На наш взгляд, сборник «Репейник» Виктории Пилецкой - пример, достойный для подражания.

Молодым авторам тут есть чему поучиться: и соблюдению формы, и богатству рифм, и разнообразию эпитетов - словом, именно тому умению, мастерству, которое в сочетании с талантом и делает автора Поэтом.

Женская лирика в Приднестровье - на пути к обретению самобытности и художественной значимости, а искус подражания неизбежен в процессе становления каждого поэта.

И хоть Ольга Молчанова сетует: «Не пишутся стихи, не пишутся…», будем помнить слова Вознесенского:


Стихи не пишутся - случаются,

Как чувства или же закат.

Душа - слепая соучастница.

Не написал - случилось так. [10]


§ 4. Пейзажная лирика


Жизнь природы - одна из центральных тем поэзии вообще и творчества приднестровских поэтов в частности.

В лирике приднестровцев чаще выводятся городские пейзажи; читатель вместе с поэтом любуется Днестром:


Я увидела в Каменке зимний торжественный Днестр…

Как спокойно и тихо он нес потемневшие воды…

Как прозрачна вода, в ней все камни, ракушки видны.

Я вдыхаю речной, будоражащий свежестью запах.

А вокруг - ни души, и беззвучье немой тишины.

Не колышутся ветви на фоне заката…

Галина Васютинская, «Зимний Днестр» [19, с. 23],

проходит по городским улицам:

Белеет постепенно все вокруг,

Июньский снег кружится и не тает.

Наилегчайший тополиный пух

Над утренним Тирасполем летает.

Он падает на плечи горожан,

Искрится на троллейбусных загривках,

Лежит и едет - чист, благоухан,

В больших и малых солнечных отливках…

Борис Крапчан, «Июньский снег» [19, с. 93]


ДОЖДЬ

Разгулялся юный ветер,

Прогудел неловким альтом

И горбушку тучи серой

По-хозяйски раскрошил.

Первых капель робкий шорох

По вспотевшему асфальту

Осторожно и несмело

Тишину разворошил.

Закружилось, завертелось

Все в искрящем хороводе,

В золотисто-нежном танце

Там, где Осень правит бал.

Ничего уже не видно

На размытом небосводе…

Владимир Ахмеров [19, с. 14]


Картины природы, обусловливающие переживания, чувства человека, его размышления, мы находим у Николая Божко («Морской калейдоскоп»), у Виктории Пилецкой (сборники «Репейник» и «Запретное лето»). У Павла Оверина в сборнике «Причал» находим триптихи, один из которых посвящен смене времен суток («Утро», «День», «Вечер»):


…Ударил первый луч, как дротик…

…Пронзил гардину, ослепил,

Растормошил, погладил плечи,

По стенке косо заскользил,

За спинку кресла зацепился,

Потрогал бережно часы,

Шмыгнул в окно и растворился

В брильянтах утренней росы.

И все вокруг зашелестело,

Защебетало, зацвело,

Заговорило, зашумело

И побежало, и пошло!


Картина наступающего утра дана с минимальным количеством эпитетов, но, благодаря использованию глагольных форм, на наш взгляд, отлично передан нарастающий темп утреннего движения. Следующий триптих, рассказывающий о трех разных деревьях, передает величавость ели, «что стройностью роднится с легкой пагодой Востока», нежность березы, серебрящейся от мороза, «образующей узоры, / Что … творят в ветвях пастелью Образ ласковой и милой», скромную красоту рябины, чьи гроздья поздней осенью «стали цвета губ любимой» [46, с. 39 - 40].

У Олега Юзифовича тесно переплетены гражданская лирика и лирика городских пейзажей в стихах и песнях, посвященных родному городу и приднестровцам. Природа одевает траур по погибшим:


Зарыдала в голос тишина,

Слезы-листья полетели с крон,

Радуги цветастая копна

Замутилась сажею ворон.

Дождь ушел пятнистою волной,

Но не прекратился черный плач.

Над мемориальною стеной

Догорает траурный кумач…

«Похороны гвардейца», [65, с. 34],

город отвечает раздумьям поэта:

Город влагой сырой напоен.

Город тих, нерасхожен и прян.

Он в осеннюю нежность влюблен…

Город-призрак укутан в туман,

Город-время поверил в весну…

«Городской туман», [65, с. 49],

дает ему надежду:

Только утром исчезнет туман,

Возвращая утерянный смех,

Он уйдет, как случайный обман,

И останется солнце - для всех…

…Мы пока не те.

Только солнца нам не обойти,

Мимо утра - не пройти…

«Городской туман» [65, с. 50]


Находясь в постоянном поиске, Юзифович и в пейзажной лирике ищет новые формы, рифмы, эпитеты:


Когда агония шампанского заката

Смешала тени в фиолетовый кисель -

Загромыхала ночь неистово и клято,

И пал на город беспощадный ливень-сель…

И не стихали эхом грохотные хоры,

Свергая мощь свою в разбуженный поток.

А я, вмурованный в распятье каземата,

А я, расхристанный на тысячу страстей, -

Не слышал Мира из торжественного мата,

Не видел Истины в субстрате скоростей…

«Грозовой стиль» [65, с. 51]


Стремление вырваться из пут общепризнанных шаблонов, поиск точного слова иногда приводят к неудачному выбору:


Мой город уснул,

на ребенка похожий,

Закованный в латы

закрытых дверей.

И где-то спешит

одинокий прохожий,

Ступая по лужам

немых фонарей.

Владимир Ахмеров [19, с. 14]


Нам представляются несопрягающимися сравнения в одной фразе «ребенок - закованный в латы», кроме того, идти «по лужам … фонарей» - образ, как нам кажется, требующий переработки. Но далее здесь же:


Сквозь шорох теней

и застенчивый шепот

Я в руки беру

догорающий свет

Ушедшего дня

и баюкаю город,

Укутанный в звездно-

серебряный плед.

Не бесспорные, но живые, искренние, на наш взгляд, строки. Владимир Ахмеров, по мнению автора данной работы, - одно из самых значительных имен в литературе Приднестровья. Мастер, владеющий словом и техникой, сознательно идущий на эксперимент:


Верба тоской отчаянной

Горбилась на ветру:

Рвали фату венчальную,

Эхом в ответ - умру.

Тихо осколки нежные

Невиноватых слез

Падали, белоснежные,

Падали под откос…

Только смеялась лунная

Сонная тишина,

И улыбалась юная

Росной зарей весна.

«Верба тоской отчаянной…» [20, с. 110]


Для поэта природа - не только объект эстетических переживаний, но и материал для постоянных размышлений о мире, о Боге, о месте человека в этом мире:


Люблю я слушать тишину ночную,

Когда природа вся объята сном,

Ты видишь жизнь воочию такую,

Какую днем увидеть не дано.

Все неземное. Все необычайно.

Мешает лишь некстати сердца стук,

Когда под каждой веткой дремлет тайна,

Когда не дрогнет полуночный звук…

Мигают бриллиантовые звезды,

Уносят невесомого тебя.

И ощущаешь каждой клеткой воздух,

И кажется, что слышишь сам себя.

И понимаешь вновь одно и тоже:

Безбрежна полночь и бездонна высь.

Я атеист. Но я кричу: «О боже!

Останься, ночь! Мгновение, продлись!»

Леонид Литвиненко, «Люблю я слушать тишину ночную…»


При всем обилии реминисценций и прямых ссылок, не совсем точном образе («не дрогнет…звук»), здесь важно, что Литвиненко не только чувствует, но и мыслит как поэт, придавая новое звучание старым аккордам.

В традиции русской поэзии - обращение к горам. Виктория Пилецкая со свойственным ей поэтическим лаконизмом, с кажущейся простотой предлагает читателю свое видение гор:


А вода бросалась в пропасть

И в цветах томилось лето.

Уходили скалы в небо

Сквозь поток ветров и света.

И в изломах горизонта

Голубела даль иная.

Горы мирно расступались,

Словно душу открывая

То ль простору, то ли взгляду

Вдалеке, как в легком дыме,

Для того, чтоб быть понятней.

Или стать непостижимей?

Николай Божко, известный читателю как публицист и детский автор, пишет и стихи о моряках, о дальних странах, о море:


В чудных призрачных мирах

На прозрачных на лугах

Важно плавают губаны,

Рядом рыбы-капитаны…

Подставляя солнцу спины,

Мчатся юркие сардины…

Да всего не перечесть,

Сколько в море чуда есть.

Будь же славно, грозовое,

Море пенное, живое.

Море доброе, седое,

И бескрайнее…


Он пишет с любовью и со знанием предмета повествования:


Три долгих месяца вода,

Стальная, без конца и края.

Но вдруг открылись берега,

Маня и в гости приглашая.

Земля! Полмили, очень близко.

Там облака клубятся низко,

Дома разбросаны по скалам…

Там край земли, здесь океан

Раскинул купель соляную.

И белых чаек крик, тоскуя,

Зовет нас в утренний туман…

«Кильдин» [29, с. 32]

Есть у Божко стихи, посвященные хлебу («Хлебушко»), временам года («Зима», «Февраль», «Весна»), явлениям природы («Буря»), различным местам, в которых побывал автор [28]. Многие из них, на наш взгляд, вполне достойны включения в сборники для детей как материал к уроку изучения пейзажной лирики, стихотворений о родном крае.


§ 5. Интимная лирика


У большинства приднестровских авторов интимная лирика занимает основное место в творчестве, особенно у авторов так называемой «женской» лирики, хотя и поэтам-мужчинам не чужды буря чувств, различные их оттенки.

В каком-то смысле каждое стихотворение - это клетка для чувства. Если она построена правильно, то чувства там живут и каждый, читая стихи, может прикоснуться к ним, ощутить тот мир, куда нас позвал автор, и увидеть новые грани удивительного мира любви. Этот мир - самый привычный и в то же время самый загадочный для человека. Мир, позволяющий душе стать чище и лучше.


Любви запоздалой слепая громада

Обрушилась вмиг: ни уйти, ни сдержать!

Отвергла сомнения: надо - не надо,

По-царски велела собою дышать!

Я ждал, но не кроху-любовь, а большую,

Чтоб с нею никто бы и сладить не смог,

Готовил покои в душе… Но такую

Громаду не ждал - захватила врасплох!..

Ко мне вот пришла, как крестом осенила!

Без спросу взяла - безрассудная власть!

Такие в ней воля, и гордость, и сила -

Умрет, не позволив себя обокрасть!

Я б сгинул навек в лабиринте исканий,

Но эта любовь, ариаднова нить,

Помимо религий, политик и знаний,

Меня удостоила радости жить!

Павел Оверин, «Любви запоздалой слепая громада…»


Для стихов Оверина характерно умение автора раскрыть свой замысел, преподнести читателю идею так, чтобы действительно можно было открыть для себя что-то новое, пережить заново и, прочитав, отложить такое произведение в сторону для того, чтобы потом с удовольствием к нему вернуться и опять найти для себя нечто новое.


Мы наслаждались светом и теплом!

Еще вчера звучали краски лета,

И думал я, что осень бродит где-то,

А оказалось - рядом, за углом…

…По осени плывем, как по реке

Без берегов - нельзя остановиться, -

И в лето нам никак не возвратиться,

Уже зима нас ждет невдалеке…

Пускай свернули тропы и пути,

Пускай ушли намеренья благие,

Меня покой собой не увенчал,

И о любви все далеко не спето.

Я отыщу свой истинный причал

Там, где тебя настигнет бабье лето.


Настоящая любовь невозможна без чувственности, и у приднестровцев немало откровенных стихотворений. Цикл Оверина «Эротовы стрелы» состоит из миниатюр:


Сползли одежды на пол, прямо так…

Зашторены прозрачные окошки.

Лишь с наготою двуединой в такт

Качаются неснятые сережки…


Четверостишия не всегда, может быть, удачны, но среди них нет таких, которые можно было бы назвать стихами «низкого» уровня. Это одухотворенные стихи, зачастую - с долей иронии по отношению к самому себе:


На наготу твою я в первый раз смотрел

И от восторга чуть не задохнулся!

Наверно, в этот миг во мне поэт созрел…

Но в первый раз мужчина не проснулся.


Лирическим откровением стали стихи Олега Юзифовича из цикла «Компромат любви» (сборник «Встречный свет»), стихотворения «Ночь поцелуя» (20, с. 86) и «Я целовал тебя безумно»:


Я целовал тебя безумно -

Одну из всех, одну из всех…

Я целовал тебя слепую

До дна, до жилочки, дотла.

Я целовал тебя такую,

Какой ты даже не была…

В твоих губах тонул, ликуя,

Губами требуя - ликуй!

Ты мир дарила в поцелуе,

Всю жизнь свергая в поцелуй…


Для женской лирики характерны откровения другого рода:


Любимой, единственной и несравненной

Хочу для тебя быть, взаимно любя,

Но смотрит в глаза мне и зло, и надменно -

Та женщина, что потеряла тебя.

Людмила Денисова, «Собака на сене» [19, с.43]

С Денисовой перекликается стихотворение Оксаны Кирилловой:

Дело не в тебе и не во мне,

Дело в той, которая любила,

А теперь осталась в стороне,

Потому что я тебя «отбила».

И она невидимой стеной,

Привиденьем мрачным и тревожным

Встала между мною и тобой,

Чтобы счастье сделать невозможным.


Духовный рост личности не проходит безболезненно. Как всегда, усиление света ведет к сгущению тьмы, и нас начинают мучить такие чувства, которых не знала раньше наша душа, - ревность, отсутствие взаимности, предательство…


Ты тихо плакала в свой розовый берет…

Я не умел открыть тебе простую тайну,

Что наши сны, как пепел сигарет,

Смахнул давно сквозняк случайный.

Вся наша кровь и битое стекло

Не стоят этого последнего касанья.

Мне, правда, жаль, но время истекло -

Я ухожу, закрой за мною, Таня.

Андрей Варфоломей, «Ты тихо плакала в свой розовый берет…»


Щемяще-горькое чувство передает автор простым, но таким личным обращением: «Закрой за мною, Таня…»

Леонид Литвиненко с высоты прожитых лет констатирует:


Случаются в жизни изломы и трещины,

Теряется радость, уходит покой.

Но, коль не поможет любимая женщина,


Наверное, горечи нету другой.

«На исходе лета» [41, с. 127]

и раскрывает секрет:

Сколько лет люблю тебя.

Говорят, так не бывает.

Сердце устает, любя,

И любовь в нем убывает.

…Надо просто по чуть-чуть

Каждый день в тебя влюбляться.

«Секрет» [21, с. 95]


К сожалению, чувства физической близости и близости духовной редко бывают объединены, и именно эта неполнота жизни чаще выплескивается на бумагу. Ольга Сизова ведет «Диалог с собой»:


С ума схожу в который раз

От этих губ, от этих глаз,

От неизбежности разлук,

Ночных кошмаров, слез и мук…

Пойми, что истина проста:

Сюжет «несение креста»

Ни для кого из нас не нов,

А потому без лишних слов

Терпи свой крест,

Люби свой крест,

Не смей бросать, коль надоест.

Стоит художник у холста,

Творит «Несение креста».


Виктория Пилецкая с характерным для ее творчества поэтическим лаконизмом в совсем небольшом стихотворении сумела выразить всю горечь расставания:


В желтой палатке

У синей горы

Книжка оставлена мною,

Чайник,

Платок,

И еще комары.

И сердце твое ледяное.

«Палатка» [48, с. 25]


Но все-таки у большинства авторов-приднестровцев в творчестве частотен мотив вернувшейся весны, когда


Мне много не надо,

Всего-то чуть-чуть:

Улыбка - награда,

Да кудри на грудь,

В ладонь - воспаленный

От нежности лоб,

Да взгляд удивленный,

Чтоб тело - в озноб,

Да имя, случайно,

Как будто я сплю.

Да робко и тайно,

Как выдох: «Люблю».

Павел Оверин [19, с. 124]


§ 6. Авторская песня


Термин «авторская песня» еще не фигурирует в словарях, энциклопедиях и учебниках, но приблизительно с середины 1960-х годов активно употребляется в прессе, в критических и полемических статьях, посвященных творчеству поэтов-бардов. Понятие «барды» не слишком удачно, однако необходимо провести разграничение с привычным определением «поэты-песенники», не подразумевающим сочинение мелодий к своим стихам и их авторское исполнение. С начала 1990-х годов появляются литературоведческие исследования творчества Высоцкого, Галича, Окуджавы, и понятие «авторская песня», введенное в научный обиход, употребляется уже без кавычек.

Становление авторской песни как жанра отражает процессы постоянного обновления и развития жанровой системы в ходе развития литературы. М.М.Бахтин [10, статья «Жанр»] считал, что жанр возрождается и обновляется на каждом новом этапе развития литературы и в каждом индивидуальном произведении данного жанра. Авторская песня заимствует у лирики субъективность, у эпоса - событийную повествовательность, у драмы сюжетное действие, существенная часть авторских песен вообще принадлежит скорее эпосу или драме, чем лирике. Так, большинство баллад Галича или Высоцкого явно относятся к традиционно-эпической жанровой группе. Но по силе напряженного переживания и субъективности авторского отношения многие баллады вполне могут быть названы лирическими.

В Приднестровье в жанре авторской песни работают в основном Геннадий Барабаш и Борис Парменов. В их творчестве преобладает лирико-романтическая песня, опирающаяся на лирическое начало. Об эпико-повествовательном направлении (балладном творчестве) пока говорить не приходится - из-за молодости жанра и самой приднестровской литературы в целом.

Внимательный, чуткий взор поэта способен, всматриваясь в мелочи, находить поэзию в самых прозаических, обиходных предметах:


День за окошком расправил цветное крыло.

Как там на улице: дождь или солнышко светит?

Как бы там ни было, стуже не быть - уже лето пришло…

Дочка проснется - она на вопросы ответит…

«Папа, ну папа, вставай!» Что ж - придется вставать.

Хочется, правда, часок поваляться в постели -

Утром воскресным мы, взрослые, любим поспать.

«Мамочка пусть полежит, я сварю вермишели».

Борис Парменов, «Выходной день»


Бытовая реальность нередко трансформируется в фантастику, в сказку. Поэтизация быта - романсовая черта, свойственная творчеству многих бардов.


Спи, моя милая. Спи, моя дочь

С именем нежным Татьяна.

Все уже спят, лишь не спит в эту ночь

Дедушка-месяц багряный…

Ночь за окошком волшебным плащом

Всех укрывает до завтра…

Тех, кто поспит, угостит добрый гном

Сладкой ватрушкой на завтрак.

Спи, моя милая. Спи, моя дочь

С именем нежным Татьяна.

Утром растает пугливая ночь

На твоих щечках румяных.

Борис Парменов, «Танюшкина колыбельная»


Мотив «дальних странствий» у приднестровских бардов не звучит так явственно, как у Визбора и Городницкого. Здесь мы скорее встретим признание в любви именно родному дому, родному краю:


Край приднестровский, я живу тобою,

Всем сердцем от тебя неотделим.

Горжусь я щедростью твоей и добротою,

Гостеприимством и радушием твоим…

Геннадий Барабаш, «Цвети, мой край»


Авторскую песню часто и неслучайно связывают с городским романсом - она идет от Аполлона Григорьева, а еще раньше - от Дениса Давыдова. «Перекличка» во времени слышится у Барабаша в песне «Поговори, гармонь…»:


Гармонь тоскует за рекою,

И смолк на время соловей -

Поговори, гармонь, со мною

Про годы юности моей…

…Пой, гармонь, не умолкая,

Тревожь мне душу, не жалей!..

Пусть молодость моя шальная

Живет в мелодии твоей.


Как и принято в лирике, мир авторской песни Барабаша и Парменова подчеркнуто монофоничен. Все образы являются слепками с образов лирических характеров самих поэтов, почти всегда лишены конкретики и индивидуальности. Отсутствуют какие-либо конкретные детали жизни героев, не известны ни особенности характера, ни возраст, ни какие бы то ни было зримые черты облика. Сюжеты в их творчестве, по определению Ю.М.Лотмана, поэтические, то есть отличаются значительно большей степенью обобщенности, чем сюжеты прозы, рассказывают не о событии, рядовом из многих, а о Событии - главном и единственном, о сущности лирического мира:


Уйдут, иссякнут за спиной

Недели, годы, дни.

И будешь только ты со мной,

И будем мы одни.

И сердце каждый уголок

Свой распахнет для нежных строк,

В которых я признаться б мог

Тебе в любви!

Ну вот, и в мой остывший дом

Вошло тепло любви…

Борис Парменов, «Признание»

Я прощаюсь с уходящим летом,

Провожая взглядом журавлей.

Как бы вместе с ними мне хотелось

Полететь в родимые края,

Где струной натянутой звенела

Разбитная молодость моя!

Хоть на миг бы той струны коснуться,

Но, увы, себя не обмануть -

Журавли назад еще вернутся,

А вот лет ушедших не вернуть.

Геннадий Барабаш, «Пролетело лето»


В последнем отрывке, кроме прочего, явственно слышны мотивы есенинских стихов, ставших любимейшими романсами. Будучи изначально ориентированной на литературную традицию, но одновременно являясь жанром молодым, авторская песня как бы заново повторяет двухвековой путь русской поэзии. Перекличка с поэтами-классиками ощущается постоянно. Сегодня жанр, претерпевая постепенные изменения, существует и как направление лирической поэзии, и как явление театрально-эстрадное - иначе говоря, обременен серьезными внутренними противоречиями. В настоящее время аудитория авторской поэзии значительно сузилась, концерты переместились из больших залов в маленькие салоны, песни стали входить в «дружеско-кухонные» рамки. Вместе с тем в последние годы наблюдается некоторое усиление влияния авторской песни на культурную жизнь Приднестровья. Без бардов практически не обходится ни один литературный вечер. Ежегодно проводится фестиваль солдатской песни «Караван». Не утихает процесс самодеятельного песнетворчества. Видимо, в ближайшее время развитие авторской песни будет определяться ее укреплением как некоего противовеса массовой культуре. Достигнет ли авторская песня новых высот в новой культурной ситуации в Приднестровье, зависит от того, как сложится творческий путь каждого из бардов. У нового поколения существует возможность использовать творческий опыт классиков жанра - романтиков-шестидесятников, балладного театра Галича и Высоцкого, «тихих лириков», эпатажных рок-поэтов. На творчестве нового поколения не может не сказаться и опыт прочтения ставшей доступной сейчас русской поэзии - российской и эмигрантской. К развитию авторской песни как пограничного жанра побуждает и технический прогресс, обуславливающий постепенное усиление «звучащего» слова.


§ 7. Пародия


Пародия - один из видов сатирической литературы, произведение, в котором подражают внешним особенностям творческой манеры писателя, излюбленным его поэтическим приемам, оборотам речи, доводя их до карикатурного преувеличения, и тем самым высмеивают эти стороны его творчества либо сообщают новый смысл характерной форме произведения, новое содержание, выявляющее сущность творчества писателя.

На протяжении всей своей истории пародия была формой литературной критики и участницей литературной борьбы. Пародировались не только отдельные авторы, но и темы, и жанры, и литературные школы, и творческие методы, и стили. То, что хотели представить читателю значительным, возвышенным, а порою и трагичным, обнаруживает в пародии свои комические стороны.

Приднестровская литература еще слишком молода, чтобы иметь собственные литературные школы и течения. Но, тем не менее, жанр пародии развивается здесь активно и плодотворно, помогая как молодым, так и зрелым авторам увидеть, что им есть над чем работать, что переосмыслить, в чем превозмочь устоявшиеся стереотипы.

В жанре пародии работают Павел Оверин, Сергей Чернолев, Александр Вырвич, Альберт Лебедев, Николай Кулик, Юрий Самусь.

Так как пародия - всего лишь «перепев» (греч.), прочтение и понимание текстов зависит от огромного количества объективных и субъективных факторов. Именно поэтому авторы пародий стараются направить мысли читателя в нужное русло, указывая на собственную вторичность.

Пародируются как отдельные слова:


«Если вдруг тебе взгрустнется,

Может, вспомнишь обо мне,

О сирени у колодца,

Дивно пахшей при луне»

(А. Орлов)


Запахну тулуп сильнее,

Чтоб не сильно дуло в пах.

Сразу станет веселее,

И запахнет в тех местах,

Где с тобою мы встречались.

Но сиренью пахший куст

Вдруг пахнул на нас печалью,

Смех прогнав из наших уст.

Мы расстались как-то глупо.

Кто виновен, груб и туп,

То ль сирень, что пахла скупо,

То ль воняющий тулуп?

Александр Вырвич


так и авторы. В таких случаях в пародии содержатся намеки на личность автора, его вкусы, факты биографии, публичные высказывания:


«Я не люблю читать стихи других поэтов…»

Александр Вырвич

Читать стихи чужие не люблю я.

Со мною не сравнится Пушкин даже!

А все другие - просто чистоплюи,

Вам это и сосед мой, дворник, скажет.

Стихи строчу я как из пулемета!

В складах армейских горы их пылятся.

Я им давным-давно не знаю счета…

Кто там надумал с гением тягаться?!

Я - птица (ой) высокого полета.

И до моих высот вам не добраться.

На полигон, к барьеру, стихоплеты!

Как истинный поэт - готов стреляться!

Людмила Денисова [22, с.196]


Наряду с легкими, «гладящими» пародиями пишутся и пародии острословного, саркастического типа (степень уважения пародиста к пародируемому автору в этом случае должна соответствовать степени уважения автора к своему читателю). Конечно, нужно отличать самого поэта от его лирического героя. Именно последний, незадачливый неумеха, и подвергается критике. Хотя нередки в пародиях и личные обращения:


«В глазах твоих кромешки

И губы, как разлом.

Мозгешки в головешке

Завязаны узлом.

…Иди, иди отсюда,

Иди, иди туда»

(Валентин Ткачев)

РИФМЕШКИ

Ну, ты даешь, Валёшка!

Всю душу мне растрёс!

Твоя така рифмёшка -

Растрогала до слёз.

Ты извини, Валёшка,

Что рифмы твои спёр!

Своих воткнул немножко,

К редактору попёр.

В глазах его кромешки

И губы как разлом.

Мозгёшки в головешке

Завязаны узлом.

Он на меня, зануда,

Кричал как никогда:

«Иди, иди отсюда.

Иди, иди туда!»

Альберт Лебедев


Автор публикации выбирает для оценки творчества писателя именно пародию, а не рецензию, литературно-критическую статью потому, на наш взгляд, что и рецензия, и статья предполагают серьезность разговора о предмете. Возможно, пародист еще не готов говорить серьезно, но, скорее всего, просто не считает обсуждаемое произведение достойным специального анализа. Для него важнее кажется иронизировать над произведением, по-дружески (и не очень!) посмеяться над устремлениями писателя, указать на разрушительность для литературы примитивных представлений о ее задачах и возможностях. В отличие от сатирического комментария пародия создает некую модель явления, ставшего предметом внимания пародиста, имитирует это явление под определенным углом зрения. Именно эта имитация может вызвать (или не вызвать) смех у читателя. Жанр пародии был поднят на необыкновенную высоту пародистом Александром Ивановым, которого порой просто осаждали поэты, не пробившиеся к читателю, с просьбой написать на них «хоть какую-нибудь пародию». Воистину получалось: «но если б не пародия в газете, то кто узнал бы о самом поэте?» Таким образом, и в этой области у приднестровских авторов есть достойнейшие литературные маяки.


§ 8. Поэзия для детей


Произведения для детей есть у любого автора - пишет ли он «серьезную» прозу или философские поэмы, работает ли в жанре произведений гражданского звучания или же его творчество вдохновлено красотами родного края. В наше время происходит естественный процесс расширения рамок детской литературы. Сюда добавляют как то, что написано не для детей, но о детях, так и то, что написано не для детей, но может оказаться для них понятным и интересным.

В своих произведениях детские поэты пытаются проникнуть в душу ребенка, передать его взгляд и понимание мира и себя в нем:


КТО КАК ПЛАВАЕТ

В море плавают дельфины,

Нам показывая спины.

В океане - пароход.

В небе облако плывет.

А сегодня целый час

Плавал у доски Тарас.

Инна Ищук [23, с. 206]


ПРЕВРАЩЕНИЕ

Наряжусь сегодня мамой.

В шляпе, куртке, в сапогах

Я для всех сегодня дама

На высоких каблуках.

По квартире влево-вправо

Прямо среди бела дня -

Я для всех сегодня мама,

Ну, смотрите на меня!

Инна Ткаченко [19, с. 165]


АРИФМЕТИКА

Глядя вверх, а не вперед,

Ирочка шагала.

Вдруг она, разинув рот,

Возле сквера встала:

Облепив резной забор

И верхушки кленов,

Меж собой горячий спор

Завели вороны…

Долго в школу Ира шла,

Шла и опоздала.

Где ж ты, Ирочка, была?

Я ворон считала…

Борис Крапчан [20, с. 191]


Мир ребенка отличен от мира взрослых, порой до противоположности. Корней Чуковский [62], создавший знаменитые «заповеди» для детских поэтов, считал, что ребенок мыслит иначе, чем взрослый, потому что он счастлив. Чуковский призывал детских авторов мыслить картинками:


КАБАЧОК

Повернувшись на бочок,

Лег под листик кабачок:

Ты скажи, листок шершавый,

Где мой левый бок, где правый?..

Антонина Лосева [23, с. 210]


Талантливый детский поэт или писатель подскажет ребенку и поможет постигнуть неповторимую красоту мира, доброту людей и счастье жизни в гармонии. Сейчас невозможно, да и незачем отказываться от реальности в угоду несуществующему, идеально-сахарному миру, но необходимо помнить о чувстве меры. Кроме того, помнить, что часто детали быта и особенности языка для юных читателей (а то, в силу возраста, и просто слушателей) - пустой звук. Деталировка не вызовет необходимых аллюзий, а то и полностью исказит смысл, идею, литературные достоинства текста и отобьет у детей последнюю охоту читать.

Говоря о произведениях, написанных о детях, нельзя не отметить стихотворение Николая Божко «Дочери Валерии»:


ДОЧЕРИ ВАЛЕРИИ

Спит девчушка на диване,

Под столом сверчок трещит,

Мыши возятся в чулане,

Ветер листьями шуршит…

Я дождю скажу: «Потише,

Не трещи, скажу, сверчок,

Не возитесь громко, мыши,

Спит мой маленький цветок»…

Под щекою кулачок,

Кроха спит. Во сне вздыхает.

Спи спокойно, мой дружок,

Ангел над тобой витает.

Залетев в края земные,

Словно яркие игрушки,

Разноцветные, смешные,

Сны рассыпал на подушки.

Сны мелькают чередою,

Хороводом и гурьбой,

С зайцем сон и сон с лисою,

Сон с медведем и совой.

Спи, прекрасное созданье,

Колокольчик дорогой,

Главное мое призванье,

Главный человечек мой.


Несмотря на некоторые нестыковки («сверчок трещит», «ангел… витает, залетев в края земные»), чувствуется авторская проникновенность, родительская нежность к ребенку. Николай Божко знаком приднестровцам не только как автор гимна Приднестровской Молдавской Республики. Дети и родители знают его стихотворную азбуку-раскраску, рассказывающую детям о природе родного края, о животных, населяющих его. Его детские стихи - добрые, чистые, светлые, учат наизусть в детских садах и начальных классах общеобразовательных школ.

У Павла Оверина есть цикл «Как у нашей Верочки (стихи детям и взрослым)», в котором слышна перекличка с Маяковским («Что такое хорошо и что такое плохо») и Михалковым («Про Фому»).


Верочка была умна,

но признаюсь прямо я,

что порой была она

чуточку упрямая.

Аккуратная всегда,

легкая, воздушная,

но притом в свои года

не всегда послушная.

«Что делать?»


Верочка, попадая в различные ситуации, своим примером показывает, «как не надо поступать» детям, а её рассказы об отношениях родителей поучительны и для взрослых:


Папу мучают заботы -

неприветливый и злой,

очень часто он с работы

возвращается такой.

Дома он все пишет, пишет.

Мама злится на него,

говорит, что он не слышит

и не видит никого.

«Как рисовать?» [45, с. 102]


Инна Ткаченко, пишущая «взрослую» прозу, активно работает в области «детской» поэзии, пишет в том числе и скороговорки:


В перелете перепелке

перепало в перелеске.

В перепалке перепелка

перепутала все песни.


Ждала ужа на ужин

Ужиха к желтой луже.

Ждала ужиха мужа,

жаль, испарилась лужа.

§ 9. Духовная лирика


Русская духовная поэзия - область поэтической словесности, осмысляющая мироздание, бытие человечества и человека, мировую историю и историю своего народа через христианские сюжеты, образы, мотивы. Создателями, носителями, исполнителями, слушателями, читателями русской духовной поэзии в прошлом были и профессиональные авторы, творившие плоть и душу русской литературы, и поэты-дилетанты, простые миряне и священнослужители, монахи, крестьяне и городские жители - все, кто чувствовал душевную потребность воплотить в поэтическом слове нравственные истины христианства. Наше время тоже дает впечатляющую картину духовных исканий, в связи с чем усилился интерес к духовной поэзии, появилась душевная потребность в ней у многих людей и старшего, и младшего поколений.

Сергей Багнюк - автор, работающий в области духовной лирики. Он старается донести до читателя картину возрождения православных истоков славянства, видя свою задачу в том, чтобы открыть сердца для веры. В его творчестве много церковно-православной символики и атрибутики, которые исполняют роль сюжетно-образных ориентиров.


Поверьте, что без веры нет народа,

Есть лишь толпа, бродящая во тьме.

Нет нации без веры - есть порода,

Пригодная для жизни лишь в ярме.


Лейтмотивом творческого поиска Багнюка стали строки:

Теснее круг, мы во Христе едины,

И нас врагу во веки не сломить -

Мы с нашим Богом, мы непобедимы!

Стихи Сергея Багнюка вводят читателя в тихие обители, монастыри Кицкан, Хынку, Валаама. Вся система поэтических средств, темы, образы, мотивы творчества этого автора глубоко укоренены в русской литературной традиции. Отметим такую особенность творчества Багнюка: он создал, на наш взгляд, индивидуализированный образ лирического героя в противовес подчеркнуто типизированному образу в традиционных духовных стихах.


Как зачарованный стою,

И, попеченье отложив,

Неслышно с хором я пою…

Трудом духовным истомясь,

Молитвенных вкусив плодов,

Ступлю во двор, перекрестясь,

И растворюсь среди цветов…

Задумчиво иду домой

Лесной дорогой не спеша,

Становится совсем иной

Моя омытая душа.


Современная авторская духовная поэзия для человека воцерковленного продолжение молитвы, способ выражения чувств и переживаний вне храма, в обыденной и праздничной обстановке. Для нецерковного читателя она - посредник для вхождения в культуру Православия. Для тех и для других вместе она является способом постижения смысла жизни, характерным для традиционной русской словесности и в целом - для отечественной культуры, способ, ныне вновь набирающий силу.

Той же тематике посвящены некоторые стихотворения Татьяны Ильевич, являя собой соединение светских и духовных мотивов. В отличие от «тихой лирики» Сергея Багнюка, у поэтессы заметна цветаевская необузданность:

Мы с тобой, клейменные бессмертьем,

Знаем цену сумрачных дорог,

И паденье в котлованы смерти,

И спасенье, что дарует Бог…

Отчего же мы горды, печальны,

А глаза - светлы и горячи,

И, как раны, изнывают тайны,

Проплывая в пламени свечи? -

Мы еще в попытке сотворенья,

В состоянье обжига Огнем,

Нам присущи мрачные виденья

Лунной ночью и туманным днем.

Но вдвоем, мы это знаем точно,

Будем вечно жить в предзвездной мгле,

Позади останется порочный

Миф о процветающей Земле.

«Вдвоем»


Соединение духовных и светских мотивов, на наш взгляд, у Татьяны Ильевич эклектично, то есть непоследовательно, не создает целостного представления об устремлениях автора, но:


Остроносые ввысь купола,

Башен хрупких четыре крыла,

Храма божьего белая грудь -

Светлый день, нужный час, долгий путь…


Совершая духовный труд, человек ищет свою дорогу к Храму, которая не бывает прямой и единообразной для всех. Для кого-то «долгий путь» завершен, «светлый день, нужный час» настал, кому-то еще предстоит идти по пути поиска смысла жизни - и тут поможет в том числе и духовная лирика.


§ 10. Жанр поэмы


Приднестровские авторы активно разрабатывают и такой жанр лирики, как поэма. На сегодняшний день произведения этого жанра есть у таких поэтов, как Олег Юзифович - минипоэма «Вечный огонь», Валентин Ловицкий - поэма «Тринадцать», Леонид Литвиненко - поэма «Пятый океан», Андрей Облог - поэма «Целина».

Поэма Леонида Литвиненко «Пятый океан» посвящена нашему земляку, заслуженному летчику СССР С.А. Шестакову. Шестаков Семен Александрович (1898-1943) - участник Октябрьской революции и гражданской войны. Участвовал в ряде дальних перелетов, в том числе на самолете АНТ-4 «Страна Советов» Москва - Нью-Йорк в 1929 году. Во время Великой Отечественной войны был командиром полка, погиб в бою.

В произведении 11 разных по размеру глав. Открывается поэма главою «Гибель»:


…Когда внизу огромною подковой

Еще дымилась Курская дуга,

Когда ударом сплющило кабину

И размозжило фюзеляж свинцом…

Когда тебя швырнуло в круговерти

В последнем развороте в никуда,

Ты ничего не думал о бессмертье,

Входя уже в бессмертие тогда.

Есть гибель без могил и обелисков,

Есть память, как история строга…

Война, война в немыслимости близкой,

Разломанная Курская дуга!


Совсем небольшая глава «Авторское» поясняет причины появления поэмы:


…Остановить бы молодость и время,

Как в той поэме я остановил…

Чтоб взять, как ты, невзятые рекорды

И до предела в три накала жить…

Судьба моя, обязанность земная,

К свершению зовущая строка!

и чуть позже, в главе 4 «Раздумье»:

Мы родственные души, понимаешь?

И родственного времени бойцы.

В моей крови кипит неудержимо

Мой

Непослушный пятый океан!


Автор рассказывает о жизненном пути летчика: юношеские мечты о небе, революция, борьба с басмачами, перелет Москва - Нью-Йорк, в главе 8 «Дневник летчика Шестакова» говорит от имени самого героя, рассказывая о перелете, в 9 главе «Фотографии» размышляет о снимках, на которых «как в жизни, Своя строка, своя судьба». В главе 10 «Вечность и бессмертие» Литвиненко утверждает:


Да, нет вечности на планете,

Но бессмертье, бессмертье есть!

В заключительной главе «Наследство» автор говорит:

Я знал войну не только понаслышке.

А мне пришлось через нее идти…

Ты мир тогда мне оставлял в наследство,

Разламывая Курскую дугу.

…Стою один. Ложится тихий вечер,

Толпой созвездий ярких обуян.

И невесомо падает на плечи

Весь безраздельно пятый океан.


Поэма Валентина Ловицкого «Тринадцать» - это взгляд на сегодняшний день, полный свойственной автору горькой иронии. Автор посвящает поэму «поэтам революции», Блоку и Маяковскому. В ней все - негативное отражение их произведений.


Задувает сквознячок

Сигаретный дымок.

Мать моя - родина!

В горле комок…

Чтоб скоротать свой век

Пьют водку магазинную

Тринадцать человек.


Здесь также, как и у Блока в поэме «Двенадцать», присутствует бездомный пес, ему кидают сухарь, но пес его обнюхал и не стал есть, «и, помяв ему бока, С улюлюканьем и свистом Прочь погнали кобелька». Вместо плакатов с призывами и лозунгами у Ловицкого газетный лист:


Скачут буквы по нему:

«Продаю гараж, квартиру…»

«Сексуслуги на дому…»…

Ни отечества, ни флага,

Не страна, а балаган…

У ресторана стоят лимузины, там «новые буржуи»:

Какое, право, счастье,

Что нет Советской власти!

Автор размышляет о простом рабочем, «где корень слова - «раб», о поголовной пьянке, о запрятанных партбилетах, об архивах партийных сочинений, сданных в макулатуру, о том, что «да, «канарейки склевали идею», прав был великий поэт». «Левый марш» уже звучит совсем иначе:


Разжались у мира на горле

Пролетариата пальцы…

Глаз близоруко-орлий

В новое время пялится,

И кто-то опять собрался

В жестокий поход за славой.

Кто там шагает левой?

Правой!

Правой!

Правой!

И, возвращаясь к Блоку:

Дергается в нервном тике

Разоренная страна,

В тьму идет народ великий,

Матом кроя все сполна.

Уши ватой затыкая,

В белом венчике из роз,

Всех жалея, всех прощая,

Позади - Иисус Христос!


Поэма Андрея Облога «Целина» представляет собой письмо целинника своему другу.

Она обрамлена прологом и эпилогом - словами автора, полностью повторяющими друг друга:


Пачка писем отцовских

Припорошена пылью.

Побурела на ней

Голубая когда-то

Тесьма.

Все о письмах

В семействе

Давно позабыли,

только я одного

Никогда не забуду

Письма.


Помимо этого поэма-письмо разбита на 8 частей. В первой автор письма обращается к другу:


Двое вас у меня -

Ты и он, -

Словно сводные братья…

Я ведь знаю,

когда

Я полезу в карман за таблеткой,

Значит,

кто-то из вас

Положил под язык валидол.

Так болят в лесосеке

Здоровые ветки,

Если рядом у пихты

Пилою вгрызаются в ствол.


Далее адресант вспоминает, как, оставив дома матерей, друзья по комсомольской путевке ехали «на землю не в гости», оказавшись сначала в грязи «по колено», затем на лютом морозе в фанерных домишках.


Я остался с тобой,

За тебя и за дело

В ответе.

Как и ты,

никуда

Не ушел, не удрал.

Только я поднимал

целину

В комсомольской газете,

А ты в поле ее подымал.


Третий друг не выдержал, сбежал, адресат письма «сказал…Что уехал бы сам, Если б знал, Что останется он». Первоцелинники, которых журналисты сравнивали с космонавтами, продолжали работу. Сбежавшего исключили из комсомола, второй из друзей, тот, кому адресовано письмо, обязался «пахать за двоих»:


Не увидел я логики.

В том-то, наверно,

и беды

Всех,

На логику ставящих,

Словно на кон, -

Нелогична любовь,

Нелогичны бои и победы…


А невеста сбежавшего, «крымская краля, // Голубая бездельница», осталась работать, пачкая руки мазутом. Автор письма рассуждает:


Для чего же пригодны вы,

Интеллигентские руки?..

Для всего вы пригодны,

Когда наступает пора…

Сколько нас,

белоручек,

Ушло по путевкам горкомов…

На стройки

и на целину.

Сколько лучших и худших…

В белой ручке

С гранатой

Под танки ложилось в войну!


Наконец, «обжилась целина», дала «хлеб, идущий // Непреодолимой лавиной». Автор письма говорит:


Нам не все удалось,

что когда-то,

Когда-то хотелось,

Но с лихвою хватает

Того,

Что уже удалось…


Сейчас, спустя 20 лет, он обращается:

Целина, целина!

Комсомольская наша планета,

Поддержи до конца

Ветеранов своих,

А уж мы,

Кого надо,

И сами попросим

К ответу,

И по-прежнему будем

Пахать за двоих.


На небольшом художественном пространстве автор поэмы показал историю жизни - историю любви и дружбы, предательства и благородства, рассказал о чувстве долга и гордости за свой труд.

И слова в эпилоге: «я одного никогда не забуду письма» - свидетельствуют о том, что понятия долга и чести, выработанные старшим поколением, были восприняты молодыми и будут переданы дальше.

Поэма, или как ее охарактеризовал автор, Олег Юзифович, минипоэма «Вечный огонь» - размышление лирического героя у мемориала, «святой могилы».


Их сколько было? -

Миллионы -

смертей и жизней, и побед…

…Знали, матерясь, калечась,

все те, кто там кровавил плечи,

что - защищать, за что - стоять!


Автор думает о том, сколько крови и слез впитала земля, сколько жизней приняла, «чтоб этот мир одеть в цветы».

Он призывает


Поплачьте, люди, о войне -

о каждом дне, о каждом бое…

Пусть будут чистыми те слезы -

как память мира в час войны.


У Вечного огня к другу обращается фронтовик:

…Что же молчаливый ты такой?

Или рана старая болит?

Или ты устал да занемог? -

И передохнуть в траву прилег,

а она вдруг сплавилась в гранит…

Жизнь-войну делили мы с тобой,

Смерть ты принял за двоих один…

…За обоих я пришел домой

и родную землю обласкал.


Проходит время, Вечный огонь - «на посту у этих плит, … где сердце Родины болит»:


И наш Огонь надежды вечной -

Любви и Мира часовой…


ВЫВОДЫ


В творчестве поэтов Приднестровья представлены произведения различных направлений: гражданская и философская лирика, любовная и пейзажная лирика, поэзия для детей, духовная лирика, пародия, авторская песня и так называемая «женская поэзия». Жанр поэмы представлен в творчестве небольшого количества авторов - Л. Литвиненко, А. Облога, О. Юзифовича, П. Оверина.

Основной объем лирики приднестровских авторов занимают гражданская и любовная поэзия. Интимная, любовная лирика - непременная составляющая поэзии вообще, предметом изображения которой является духовная жизнь человека, мир его идей и чувств. Кроме того, поэтическое восприятие действительности не может абстрагироваться от происходящего вовне, то есть, истинный поэт не оставит без отклика происходящее в его стране, с его народом. Недолгая история Приднестровской Молдавской Республики насыщена событиями, к сожалению, в основном трагическими. Именно этим и объясняется активное звучание гражданской ноты в творчестве практически каждого поэта Приднестровья, что является достойным продолжением традиций русской и советской поэзии, которая, на наш взгляд, немыслима без гражданственности. Времена, когда гражданская поэзия подменяет собой всю полноту поэтического спектра - не лучшие для поэзии и общества. Но и исчезновение гражданственности свидетельствует об обмелении стихового потока, о его недостаточности. Истинная поэзия нее может быть пресной, и это непосредственно связано с наличием гражданской ноты.

Философская поэзия приднестровцев оставляет желать лучшего, что объясняется молодостью приднестровской литературы как таковой, а также необходимостью достаточного временного промежутка для осмысления феномена существования в непростом пространстве Приднестровья. Тем не менее она существует и по мере сил развивается.

Женская лирика приднестровских поэтесс зачастую открыто подражательна, литературными маяками для авторов являются Ахматова и Цветаева, что следует как из текстов, так и из названий и стихотворных посвящений. Но, помимо этого, в творчестве женщин Приднестровья слышны и отзывы современника на стихотворения прошлых лет, переосмысление идеи предшественника с точки зрения нынешних реалий (Татьяна Кушнарева, «Век уходящий»; Людмила Денисова, «Я волком не выгрыз бюрократизм»).

Пейзажная лирика приднестровских поэтов, живущих в основном в городах и поселках, изобилует городскими зарисовками, стихотворениями, посвященными временам года, реже - сельским пейзажам. Часто пейзажная лирика сливается с философской, гражданской или любовной поэзией, становится ее неотъемлемой частью, помогающей поэту выразить свое отношение к тому или иному факту действительности.

Любовная лирика приднестровцев еще раз доказывает, насколько по-разному воспринимают мир мужчины и женщины. И у тех, и у других есть стихотворения, которые можно назвать откровенными, но суть откровений разнится радикально. Если у мужчин преобладает Эрос, то у женщин основное место занимают нравственные проблемы, часто в художественном пространстве стихотворения появляется, кроме лирической героини и ее любимого, кто-то третий, кто приносит или, наоборот, претерпевает страдания из-за отношений лирических героев.

Авторская песня в Приднестровье - самый, пожалуй, перспективный жанр в смысле дальнейшего развития и распространения среди читателей, в данном случае слушателей. Свои особенности есть у исполнителей-приднестровцев, такие, как отсутствие балладного творчества и преобладание лирико-романтической песни, отсутствие в тематике мотива дальних странствий и усиление мотива любви к родным местам. Общая особенность жанра - существование в качестве направления лирической поэзии и в качестве театрально-эстрадного явления одновременно - на наш взгляд, и открывает перед авторской песней самые широкие перспективы в плане востребованности в среде читателей-слушателей.

Пародия - один из самых распространенных жанров приднестровской литературы. В силу того, что большинство авторов стремится выразить свою позицию, убеждения, чувства, не особенно заботясь, к сожалению, о правилах стихосложения, о ритмике и строфике, даже, зачастую, не очень-то вдаваясь в смысл сложившихся строк, заботясь лишь об эмоциональной стороне, - в силу этого жанр пародии в нашей литературе развивается активно и плодотворно, помогая как молодым, так и зрелым авторам увидеть, что им есть над чем работать, что переосмыслить, в чем превозмочь устоявшиеся стереотипы.

Произведения для детей пишут многие авторы-приднестровцы. В эту категорию попадают в том числе стихотворения, написанные не для детей, но о детях, и стихотворения, оказывающиеся для них понятными и интересными пейзажные зарисовки, например. Помимо этого, в Приднестровье издана собственная азбука-раскраска, в которой стихотворения Николая Божко рассказывают детям о природе родного края, о животных, населяющих его.

Не остались в стороне приднестровцы и в области духовной поэзии. Помимо авторов, так или иначе касающихся духовных мотивов в своей светской лирике, Сергей Багнюк посвятил свое творчество именно духовным исканиям. Иеромонах Ириней (Тафуня) из Ново-Нямецкого Кицканского монастыря в отзыве на сборник «Тихая обитель» назвал стихи Багнюка созвучными духу Евангелия, призывающими задуматься о смысле жизни, прославляющими имя Господа. Для людей воцерковленных духовная поэзия продолжение молитвы, способ выражения чувств и переживаний вне храма, для нецерковного читателя она - посредник для вхождения в культуру Православия. Для тех и других вместе она является способом постижения смысла жизни, характерным для традиционной русской словесности и в целом - для отечественной культуры, способ, ныне вновь набирающий силу.

Жанр поэмы, являющийся крупной лирической формой, как и все крупные формы, недостаточно развит в литературе Приднестровья, что объясняется, опять-таки, относительной молодостью приднестровской литературы, тем, что она еще только проходит этап своего становления. Тем не менее, приднестровские поэты осваивают этот жанр, иногда довольно успешно. Несколько поэм есть в творческом багаже Леонида Литвиненко, Валентин Ловицкий написал, возможно, небесспорную поэму «Тринадцать», в которой отразил реалии сегодняшнего дня, опираясь на революционные произведения Блока и Маяковского, попытки проявить себя в этом жанре сделали так же Андрей Облог и Олег Юзифович.

Необходимо сказать несколько слов о недостатках, присущих большинству приднестровских авторов. Часто в графическом оформлении стихотворений встречается написание начала строки со строчной буквы. На наш взгляд, это не совсем правильно. Каждая строка представляет собой относительно законченную фразу - как по смыслу, так и по грамматике, что и должно подчеркиваться традиционным написанием строки с прописной буквы. Но, оставив графику на совести авторов, нельзя не сказать о неудовлетворительном общем уровне образованности поэтов именно в отношении стихосложения. Безусловно, поэзия - отражение души автора. Но умение выразить душевные порывы сильно проигрывает от отсутствия образования в области теории литературы, от отсутствия элементарных представлений о ритме, метре, рифме и прочих основополагающих элементах стихосложения. К сожалению, даже авторы, имеющие такие представления и являющиеся, на наш взгляд, профессиональными писателями, грешат иногда впадением в банальность. Например, у Владимира Ахмерова есть рифма любовь-кровь («Храните первую любовь»), у Виктории Пилецкой в стихотворении «Цветок» (сб. «Репейник»), не отнесенном к произведениям для детей, помимо рифмы ромашка-чашка наблюдается излишнее, на наш взгляд, употребление ласкательно-уменьшительных суффиксов. Молодые же авторы, по нашему мнению, экспериментируя в области рифмы, размера, формы, должны предварительно освоить базовую, ставшую классической, поэзию - только тогда можно внести в эту область литературы что-то действительно новое, свое.

Тем не менее, хотелось бы отметить именно Владимира Ахмерова и Викторию Пилецкую как авторов, хорошо представляющих себе, что такое стихотворная форма. У Виктории Пилецкой сборник «Репейник» составлен в основном из триолетов - самой ограниченной среди всех «твердых» стихотворных форм. Большинство поэтов считает триолет изящной игрушкой, в которой нет места для маневра, мало стихотворного пространства. Но Пилецкая, показав поэтическое мастерство, сумела наполнить строгие восьмистишия особым смыслом, раскрыть спаянность мысли и чувства. На наш взгляд, «Репейник» Виктории Пилецкой - пример, достойный подражания. Молодым авторам тут есть чему поучиться: и соблюдению формы, и богатству рифм, и разнообразию эпитетов - словом, именно тому умению, мастерству, которое в сочетании с талантом и делает автора Поэтом.

У Владимира Ахмерова также встречаются твердые формы, такие, как сонет, рондель, которые подчеркивают содержание стихотворения. Ахмеров экспериментирует с размерами, рифмами, сочетая, например, трехстопный дактиль с одностопным хореем, используя холостую и усеченную рифму. Все это также, на наш взгляд, должно стать примером для подражания молодым авторам, желающим выразить себя в такой непростой области литературы, как поэзия.

писатель поэт фантастический проза

Глава 4. ПРОЗА ПРИДНЕСТРОВЬЯ


Жанровое своеобразие прозы Приднестровской Молдавской Республики заключается в отсутствии драмы и больших эпических форм, таких, как роман. Безусловно, появление романов, эпопей, саг говорит о подлинном расцвете национальной литературы. Приднестровская литература, точнее, та ее часть, которая представлена произведениями на русском языке, вне всякого сомнения, уходит корнями в русскую литературу, в которой жанр романа разработан и поднят на небывалую высоту. Но в силу исторических, социально-экономических, политических причин развитие словесности в нашем регионе получило свой, особенный путь. Становление Приднестровья как промышленного региона привело к созданию городской словесной культуры, с опорой на творчество таких русских советских писателей, как Ю. Трифонов, А. Рыбаков, В. Кетлинская, которые, в свою очередь, использовали достижения А.С. Пушкина, Л.Н. Толстого, создавших облик гармоничного Петербурга, пресыщенного высшего света, Ф.М.Достоевского, выведшего в своих произведениях образ так называемого Черного Петербурга, поиски М. Горького, Д. Мережковского, А. Блока.

Большим тормозом в изучении начал поэтического творчества являлась безоговорочная вера в самоценность эстетики, поэтики, образности искусства слова. Между тем некоторыми свойствами эстетики, определенными чертами поэтики, яркой и сочной образностью, выразительностью языка обладают не только произведения искусства, но и газетный репортаж, церковная проповедь и даже бытовая, практическая речь, также наделенная особенностями второй действительности.

Как непосредственная основа, поэтический язык является непременным атрибутом всякого эстетического произведения. Рассказы, повести, очерки, новеллы не пишутся речью только нормированной, литературной, ибо всякий талантливый сочинитель чурается трафаретности. Оригинальность видения мира, свежесть восприятия и истолкования прототипа непреложно связаны с необходимостью выявления особого, сочного, яркого языка.

Феномен «записочной» литературы, исполненной в виде дневников, записок, свидетельств о путешествиях, стал полновесным эстетическим феноменом в творческих поисках Н.В. Гоголя и его сподвижников, объединившихся в так называемую «натуральную школу». На страницах книг начинает звучать живая «уличная» речь, появляются самородные образы и коллизии. Во главу угла выходит нравоописательность мышления. Традиционный статус разговорной, фольклорно-бытовой речи приобретает ярко выраженную художественную функцию. В творчестве Н. Лескова, М. Горького, М. Зощенко на первом месте оказывается осознанный поиск образного слова, особенностей народного его преломления, нравоописательность повествовательной речи, каламбурное обыгрывание строя высказывания и так далее. Необходимо сказать, что становлению самоорганики русского литературного слова во многом способствует «записочный» характер сочинений А.С.Пушкина («Повести Белкина»), Ф.М. Достоевского («Записки из мертвого дома», «Записки из подполья»).

Роман, даже при допущении субъективированности, требует свободы героев, их самостоятельности. Замечательный пример романа «записочного» характера являет собой «Герой нашего времени» М.Ю. Лермонтова. Он построен на совмещении различных жанровых структур: исповеди главного героя (данной через дневники), очерковых записок впечатлений от путешествия (рассказ «Максим Максимыч»), романтической повести о любви, проходящей через испытания (Бэла и Печорин), нравоописательного повествования (Тамань и ее нравы).

Можно предположить, что, учитывая преобладание именно вышеназванных жанров в литературе Приднестровья, существует надежда на возникновение интереса, потребующего заимствование именно такого опыта романистики - написание романа из разнонаправленных по смыслу и функции отрывков: «путевого» очерка, исповедальных откровений героев, повестей, рассказов, новелл. Возможно, ориентация на такого автора, как М.Ю. Лермонтов, покажется несколько завышенной, но необходимо помнить, что, чем ниже планка ориентира, тем ниже качество творчества в целом. Необходимо также учитывать тот факт, что литература Приднестровья находится фактически в стадии формирования, в нее активно вливаются молодые авторы, которым не всегда хватает не только литературного опыта, но и литературного образования, поэтому выбор литературных маяков имеет важное, на данном этапе - решающее, на наш взгляд, значение.

Кроме того, нельзя не согласиться с тем, что дар романиста - отдельный дар, с которым нужно родиться, который должен быть подкреплен и развит традициями национальной и мировой литературы, и, может быть, нам еще в течение долгого времени придется смиряться с тем, что ниша романа свободна в нашей литературе просто потому, что еще не нашлось того, кто сможет ее занять.

Советская литература при всей ее развитости и богатстве в части своей шла более по пути публицистизации отображаемой реальности, склоняясь к очерковому изучению жизни. И в этом смысле, конечно, велико значение и того, какие традиции и как были восприняты приднестровской литературой из национальных форм искусства слова.

Отсутствие интереса к истории постепенного становления характера героя свойственно для многих национальных литератур, в том числе и для русской. Н.В. Гоголь, например, берет художественные характеры уже готовыми. В силу этого творческая задача работы над образом человека для него сводится к поиску черт, распространяющих этот характер. На первый план выходят социально-типологическая определенность характера, черты, квалифицирующие его как определенный социальный тип. Естественно, что ведущее место занимают не индивидуальные черты личности, а то, что создает в человеке облик представителя определенной прослойки, группы, психологического типа. В силу этого писателю становится важно искать характерологические обстоятельства и ситуации, в которых герой может проявить себя как типологизированный персонаж. Безусловно также, что сами эти ситуации не могут завершить изучаемый характер, они его лишь оттеняют, прорисовывают его контуры, обнаруживают характерологические обстоятельства, в которых он может полно проявиться.

Плодотворность развития таких процессов не ограничивается каким-либо единичным фактом мастерского освоения традиций одного писателя писателем другим. Исследуя органичную необходимость заимствований, надо изучать практически причины становления и развития самородных традиций, следовательно, решать проблему самобытности литературы Приднестровья и отдельных ее представителей.

Олег Юзифович в статье «Литературная антология: факты и комментарии» [20, с. 167 - 175] отмечает литературные традиции приднестровской литературы, обращаясь к различным временным срезам, становлению приоритетов, продолжающих жить и развиваться сегодня.

Он проводит ряд параллелей, первая из которых - линия Думитру Милев (в переводе В. Афанасьева) - Георгий Панов, Николай Золотарев-Якутский - Борис Челышев. Их объединяет объект художественного изображения (социальные катаклизмы, военная или предвоенная ситуация в Молдавии различных времен), идейный мир. Четко прописываются у них идея и система авторских оценок, дополняют друг друга пафос обличительный и пафос героический. При значительном различии авторской стилистики общее у этих авторов и то, что народное противостояние захватчикам, конкретизированное по времени и месту, оправдывается однозначно. У Милева («Мош Горицэ», [19, с. 6-13]) доминирует упрощенный партийный подход, характерный для советской прозы 1930-х годов, когда шаблонно прорисовывались достоинства «своих» и недостатки «врагов». У Панова («Чужие», [19, с. 131-136]), описывающего почти зеркально отраженную историческую ситуацию, понятия «свой - чужой» уже не столь однобоки. Если Михай Панова идентичен трафаретному образцу румынского полицая Станчу из рассказа Милева, то для Еужена аналога среди милевских персонажей нет. Еужен, скорее, не враг, а один из тех, кто был обманут националистической пропагандой. В финале произведения напарники-снайперы расходятся полностью. Михай, чьи румынские предки когда-то хозяйничали в Бессарабии, уезжая из Бендер, чувствует лишь злобу и ненависть. Еужен, в отличие от него, приходит к выводу о преступности своих деяний. Об этом говорит то, как по-разному оба воспринимают развевающийся флаг. Художественный эффект такой концовки, отмечает Юзифович, более убедителен, чем патетика рассказа Д. Милева.

По-иному рассматривают тему противостояния Б. Челышев и Н. Золотарев-Якутский. Показывая предвоенный Тирасполь, раскрывая психологию солдата-освободителя, с помощью мемуарных и автобиографических элементов авторы воссоздают строгую размеренность гарнизонного быта, тревогу ожидания войны, помогают прочувствовать ожесточенность боев в ходе ясско-кишиневской операции.

Совершенно другую линию представляет творчество Виталия Пищенко и Андрея Белозерова. Отталкиваясь от реальной действительности, оба создают ее виртуальное отражение. Пищенко средствами фантастики раскрывает конфликт между личностью и общественной средой. Белозеров в духе сюрреализма показывает внутренний, личностный конфликт, опосредуемый внешними обстоятельствами.

В творчестве прозаиков Приднестровья широко представлен жанр малого объема: рассказ, новелла. Как правило, их отличают простая композиция, ненавязчивая философичность, интерес к разработке лексических форм.

В рассказах Николая Корытника повествование часто ведется от первого лица, благодаря чему взаимосвязь героя и автора особенно осязаема. В основе его творчества лежит публицистика, поэтому даже полностью вымышленные рассказы, такие как «Святая Мария» [37, с. 28], «Солдатки», писатель основывает на реальных фактах, произошедших в годы Великой Отечественной войны. Каждое повествование Корытника отличается достоверностью, яркостью деталей, сочностью языка, взятого из гущи народной жизни. В этом ему помогает большой журналистский опыт. Н. Корытник на практике доказывает, сколь плодотворным может быть сочетание беллетристики и журналистики.

Рассказы и повести Валерия Кожушняна [34, 35] можно отнести по жанру к социально-бытовым. Нет сомнения, что во многом они автобиографичны, настолько достоверным кажется предмет повествования. Кожушнян, не отстраняясь от исторических и современных судеб своего народа, не копирует действительность. Замечательны его размышления на страницах произведений, легкая ирония над собой и окружающими. Отличие стиля Кожушняна - юмор: «…Понадобился вдруг тетке Марии платок расписной. Для шику и на случай прохлады вечерней на плечи накинуть. Да вот на горе запамятовала местонахождение платка. Шарилась лишние минуты по углам хаты и все не могла в толк взять, куда сунула его. Дядька Матвей с досады хряпнул полграфина вина, ожидаючи свою бестолковую супругу на веранде…и в сердцах хлопнул ручищей по столу, аж графин подпрыгнул, и вслух произнес: «Хэх, твою в копыто теляти мать, доховалась?! Ты у мене счас у куфайке пойдешь!»… Приглашенные подхватили подарок, цветы и поплыли под ручку к своему конфузу… Слишком решительный шаг дядьки Матвея, утяжеленный тучностью и неповоротливостью его фигуры, запутанная система марлевых занавесей стали подлой ловушкой для незадачливых гостей… Марлевые сети держали крепко… Тетка Мария взялась помогать мужу, но тоже увязла, еще больше усугубив и без того сложную ситуацию. Она попыталась освободить хотя бы букет цветов, но тот крепко застрял в тканях, роняя лепестки… Положение их стало критическим, бились они все более угасающими движениями.. Волна смешков покатилась вдоль свадебного стола… Дядька Матвей среагировал правильно. Деваться было некуда, все же свадьба.

Дорогой Николай и уважаемая Олеся, - торжественно начал свою поздравительную речь из марлевых глубин дядька Матвей. - Во-первых, как говориться, примите поздравления с законным браком. Нехай он будет крепким и надежным, як ваша чертова занавеска, куда я попал вместях со своей Марией як глупый карась у регелю…» [35, с. 45, 46]

Часто юмор в повестях Кожушняна предстает перед нами в виде метафор, сравнений. Иногда юмор, ирония, сатира у писателя еле уловимы, порой принимают вид скрытого или открытого сарказма. Превосходно даны описания городов, пейзажные зарисовки. Речевой портрет у Кожушняна даже более отчетлив, чем внешнее описание. Его стихия - разговорная речь, яркая, насыщенная, с частыми вкраплениями пословиц и поговорок. В живых сценах и эпизодах, на небольшом художественном пространстве Валерий Кожушнян глубоко и всесторонне рассматривает судьбы людей, различных по характеру, поведению. В повести «Горнюха» читатель сочувствует Николаю Горненко, сопереживает ему, радуется его любви и огорчается его человеческим и предпринимательским неудачам и, вместе с тем, понимает: не только сам Горнюха или Клавдия Матвеевна виноваты в его гибели. Не смог Николай стать «новым русским», он не хищник, он человек - не лучше и не хуже других. За неудачную попытку стать «матерым волком» герой платит своей жизнью, но в часы гибели Николая у него рождается сын. Смерть и рождение, слова «новая весна» - последний аккорд повести и предвестие иного начала.

Ярким пятном выделяется на общем фоне и творчество Романа Кожухарова. Его рассказы не содержат излишней описательности, в них нет глянцевого отображения окружающей действительности, молодой автор пытается проникнуть в психологию поступков героев, добраться до уровня подсознания, идя от лучших традиций школы потока сознания. Герои Кожухарова требуют сопереживания и душевного понимания. Часто мысли автора имеют сразу несколько смысловых подтекстов, поэтому проза Кожухарова заставляет задуматься. Его произведения реалистичны, хоть и написаны в нетрадиционной для реализма форме. Цикл рассказов «Разговоры запросто», повесть «Солнцеворот или Слон под мышкой» можно отнести к стилистически умеренным, зато повесть «Билет до Нагорной» и подборка стихотворений явно новаторские. Рассказ же «Смерть поэта» сам автор относит к экспериментальным. Такое многообразие стилей можно объяснить тем, что Роман Кожухаров находится в творческом поиске, ищет новые формы изложения.

Повесть «Билет до Нагорной» перекликается с ерофеевской «Москва - Петушки». Так же едет герой в электричке, также мысли его о жизни мерно текут от станции до станции, названия которых разделяют повесть на маленькие главки. Модест Львович, «скромный помощник судьи», после обильной трапезы, оплаченной просителем, «под шумный туш одышки и икоты и бормотаемое: «Господи Исусе», едет к любовнице на станцию Нагорная. В течение сорока с лишним минут, перебиваемые суетой входящих и выходящих пассажиров, хождением контролеров, станционным шумом, текут его мысли в «волнах коньячной дремоты»: сожаление о том, что пожалел просителя и не поехал на такси до Нагорной; блаженство от того, что успел купить билет, потому что «погружение в сон, задраившее доступ логически-прозрачным плескам левого полушария мозга в угоду смутному мельтешению переживаний нейронового правобережья, не могло привести ни к чему иному, как к стихийному салюту эмоций, приветствующему весть о кондукторах»; воспоминание о том, как безбилетным третьекурсником ехал на пересдачу римского права; испуг от того, что спросонок не разобрал - кто стоит перед ним, то ли обезьянка, то ли чудище (оказалась - кружка, в которую монахиня собирает подаяние); «измождение во всем теле и железистый привкус на языке окрашивали вагонный мир в гнетущие тона тревоги». «Кислотно-щелочной прибой, ниспадавший со слизистых желудочных стенок, …подстегнутый общей взволнованностью хозяина и примешавшимися уксусными подкреплениями грузинского, с новыми силами ринулся на белковые бастионы». Взгляд убогой, до нельзя вонючей нищенки напомнил ему взгляд матери - «она так же посмотрела ему в лицо в тот последний прощальный раз в доме престарелых…Она вовсе не осуждала его. Ни капли упрека, а лишь жалость, мольба и прощение». Похотливые воспоминания о Машеньке перемежаются у Модеста Львовича со страшными резями в желудке, которые странным образом возвращали его в тот день, когда жена все поняла. Вспомнилась собственная истерика на следующий день из-за прерванной беременности жены и, немногим позже, твердая решимость, когда вез в больницу Машеньку: «Бабье!». Ему вспоминается, как не смог отрубить голову петуху, снятся дарственная на квартиру в Нагорной и мать, сидящая в его новом жилище, в котором она так и не побывала при жизни. «Никого я не обманывал… Никто ж никого ж… Сами же-с..» - продолжал Модест Львович, и «ж» с «сэ», неожиданно для него самого выплюнувшиеся, протянулись слюнявым следом слизняка по донимавшему акульим рылом квартирному вопросу». Потом Модесту Львовичу вспомнился «Леша… министерский ум и душа КВНщика», «как он стал лучшим другом Бессонова…при том, что… по-черному завидовал», как пил за призывника Бессонова, как помог затеряться Лешиным письмам и как организовывал «встречи и успокаивающие, единящие разговоры о Нем…». Приехав наконец в Нагорную, Модест Львович неожиданно обнаруживает, что его не ждали, Машеньки нет, дверь закрыта. «Охая, добрел до скамейки и, откинув назад голову, увидел нечто в темноте неба. Усеянное налитыми желчью глазами, оно валилось на Модеста Львовича. Вся желчь из глаз разом собралась и оборвалась каплей в его разинувшийся от ужаса рот. Модест Львович захрипел и почил. В Бозе». [34, с. 7 - 44]

Талантливая поэтесса Ольга Сизова, работая в прозе, обращает на себя внимание рассказом «Цыганка» [19, с. 163, 164] - о детской нетерпимости, отражающей, как в зеркале, стереотипы взрослых. К сожалению, тема рассказа не перестала быть актуальной в наше время. «Играть с Любкой запрещалось: она грязная, от нее можно подцепить заразу, она цыганка, все цыгане - воры. Эти исчерпывающие сведения сообщили нам, чистеньким девочкам, наши хлопотливые мамы. И в то же время они категорически запрещали дразнить Любку цыганкой и воровкой, за это можно было и по губам схлопотать… И вдруг в одно прекрасное утро… Женечка не обнаружила палочки в своем желтеньком портфельчике, и когда Любка вошла в класс, наша отличница завизжала:

Это она! Воровка! Цыганка! Подкидыш!

Реакция Любки была мгновенной: она бросилась на Женечку как дикая кошка, ощерив мелкие острые зубы и растопырив пальцы с нестриженными ногтями. Никто не разнимал их: раскрыв рты, мы следили за ходом сражения, пока в класс не вошла Софья Ильинична. Любка была изгнана из школы с наказом без родителей не возвращаться. Женечку сопроводили в медпункт, где ее фарфоровое личико было обильно залито йодом… А счетные палочки на следующий день нашлись. Женечка просто забыла их дома». Сизова использует выразительные художественные средства, подчеркивающие различия между героями этой коротенькой истории: девочки «чистенькие» - цыганка «грязная», «воровка», «от нее можно подцепить заразу»; отличницу зовут ласково Женечкой, цыганку - только Любкой; за драку Любка наказана, Женечку пожалели; в финале не говорится о последствиях, но читателю и так ясно - извиняться за несправедливые обвинения никто не будет. В 1981 году вышла книга В. Железникова, по которой позже Р. Быков поставил ошеломивший тогда общество фильм «Чучело». Героиню Сизовой, как и героиню Железникова, отделяют от нас десятилетия, но как схожи ситуации этих произведений с тем, что можно видеть сейчас!

Среди новеллистов выделяются Григорий Воловой, Татьяна Кушнарева, Петр Довгаль, Евгений Обухов. Лаконизм и продуманная экономия используемых средств позволяют им обеспечить динамизм сюжета. Авторскую манеру Г. Волового отличает морально-нравственная проблематика, иногда в неожиданной форме. В новелле «Сейте» рассказывается, как педагоги, продолжающие работать в школе из-за мизерности пенсии, получив, наконец, зарплату, решили купить мяса на рынке. Им встретился бывший ученик Миша Кругликов, чье процветание подчеркивали «хорошая импортная дубленка, норковая шапка, пара золотых зубов да хозяйская уверенность человека, твердо стоящего на земле». Миша тепло отнесся к учительницам, отвел их к мясному ряду, велел продавщице Дусе отпустить «самые лучшие куски и по самой низкой цене». Счастливые женщины разъехались домой с мыслью о том, что их труд не пропал даром, что все-таки должны прийти хорошие времена. Спустя месяц Марья Ивановна снова подошла к Дусе, надеясь, что та вспомнит ее. «Конечно, - ответила Дуся, - Вы - мафия… Рэкет». Оторопевшая Марья Ивановна «сама не заметила, как вышла с рынка. А в голове постоянно крутились строки из ее любимого стихотворения: «Сейте разумное, доброе, вечное… Сейте разумное, доброе, вечное… Сейте…» [19, с. 29]

Новеллы П. Довгаля отражают социально-бытовую сферу, их порой несколько утяжеляет чрезмерная назидательность. В новелле «Как Игнатий пить бросал» с иронией автор повествует, как решил стать трезвенником Игнатий, как удивил он этим жену и детей, как, продержавшись неделю, был приглашен на именины к тете Глаше и как посыпались на него упреки: «не уважаешь…». На следующий день в тракторной бригаде «обмывали» сдачу сельхозтехники и уговаривали игнатия «не отрываться от коллектива». Потом пришли в гости тесть с тещей и Игнатию пришлось пить, чтобы доказать, что он любит жену и уважает ее родителей. Потом пришлось пить «магарыч» с другом. На похоронах Игнатия все горевали о том, сколько жизней унесла «проклятая водка», вспоминали, как уговаривали Игнатушку воздержаться. «После похорон на поминках все дружно выпили. За упокой души доброго, отзывчивого человека…» [19, с. 46]

Емкие и точные сюжеты Е. Обухова преисполнены иронии, в которой подчас проскальзывают саркастические нотки, когда речь идет о сегодняшнем дне. В новелле «Гвозди» с юмором описывается ситуация, когда плотники в петиции просили у царя-батюшки 5 пудов гвоздей на строительство нового собора:

«Резолюция

«Эвон, карман расхлабенили! Сроду к царю не ходили с такими-то запросами. Небось хватит с них и двух пудов. Пущай дьяк грамоту-то ихову перепишет как подобает. Боярин Покровский»

Указ

«…Мы, государь, и прочая, и прочая, считаем достаточным выдать означенным плотникам вместо двух пудов 20 фунтов гвоздей каленых». Подпись закорючиста, печать.

Записка

«Онфим! Посылаю тебе с девкой ключи от амбара, поди, там в ларе гвозди… Ты им все двадцать-то фунтов не давай, все одно - холопы, грамоты да счета не ведают. Бог даст, и не поймут ничего. Боярин Покровский»

Записка

«Егорий! Возьми в избе короб какой да бежи к боярскому амбару, гвоздей домой отнесешь, огород городить станем. А взамен возьми тех, что в чулане в мешочке висят… Да любых-то не неси, выбери, какие уж зело ржавью пошли… Сам мешочек плотникам не давай, он и нам на табак сгодится. Онфим»

Постскриптум (из путеводителя)

«…Покровский собор является уникальным объектом деревянного зодчества. Особо ценно в этом памятнике то, что, как установлено в процессе реставрации, срублен он неизвестными плотниками без единого гвоздя».

С учетом того, что новелла предполагает безупречность языка, неожиданность образов, игру воображения, отражаемую замыслом и композицией, новеллистам Приднестровья есть над чем поработать, имея в виду в качестве ориентиров А. Чехова, М. Зощенко, О'Генри.

Жанр лирической миниатюры использует для выражения своего внутреннего мира Инна Ткаченко [57]. Умея видеть в обыденном невероятное, она пытается не только нарисовать картинку, но и раскрыть психологию человеческих чувств. Пишет ли Ткаченко о молодом воришке, о старом забытом фонаре или о счастливом троллейбусном окне - за всеми иносказаниями чувствуется душа автора. Молодой писательнице свойственно искать и ошибаться, возможно, ей еще многое предстоит переосмыслить и переоценить, испытать конкретные чувства и уже тогда писать о них, а не о чувствах «вообще», но ее сборник «Холодная ночевка», безусловно, обращает на себя внимание.

В ином ключе пишет свои миниатюры Клавдия Трескова [58]. Здесь чувствуется житейский опыт зрелого человека; восторженность и вера в чудеса, свойственные И.Ткаченко, у Тресковой сменяются иронией («Муравьедовская перестройка»), некоторой горечью («Слепая любовь»), предостережением («Мусин психологизм»). За этими текстами стоит внимательный, доброжелательный человек, умеющий мыслить аллегориями.

В жанре лирической миниатюры работает также Николай Божко [29]. В отличие от произведений предыдущих авторов, миниатюры Божко написаны «с натуры». В них описывается быт рыбаков, даются пейзажные зарисовки - моря, чаек, облаков. Героями миниатюр стали не только люди, но и романтика дальних плаваний, покой хлебного поля перед жатвой.

Весьма распространены в приднестровской литературе публицистические жанры: очерк, эссе. Их преобладание объясняется тем, что многие авторы по профессии и образованию - журналисты, им близки именно эти жанры по природе своего творчества.

Пальма первенства в приднестровской публицистике принадлежит, несомненно, Борису Дмитриевичу Челышеву. О своих поисках редких изданий он рассказывает в книгах «Заманчивые поиски», «Поиски, встречи, находки», «В поисках редких книг» и других, а также в многочисленных газетных публикациях. В книге «Имеют свое лицо» [60] он, кроме разысканий и находок книголюба, рассказывает и о встречах и переписке с А. Толстым, К. Паустовским, А. Твардовским, К. Чуковским и другими писателями, публикует материалы о классиках русской и советской литературы. Кроме того, на страницах периодических изданий часто можно прочесть очерки Бориса Дмитриевича об истории приднестровского края, его пейзажные зарисовки, раскрывающие красоту природы Приднестровья.

На протяжении нескольких десятилетий в области публицистики работает Леонид Литвиненко. Часть его произведений была опубликована в 2004 году в книге «Мой русский» [39], где автор делится своими впечатлениями о пребывании за границей, где он работал в качестве преподавателя русского языка и литературы, размышляет о сегодняшнем дне Приднестровья.

Рассказы, очерки, зарисовки Юрия Анникова из книги «Стихия» [25] проникнуты любовью к людям, о которых он пишет. Даже тогда, когда пишет критический материал, Анников доброжелательно, с сочувствием относится к своему герою.

В жанре судебного очерка работает Петр Довгаль, который эту тематику переносит и в юморески.

Условно-фантастическую линию художественной прозы Приднестровья активно разрабатывают Виталий Пищенко, о творчестве которого будет рассказано в следующей главе, Юрий Самусь, Юрий Баранов. В Приднестровье, помимо публицистики, получили развитие фантастические жанры в силу того, что в 1980 - 90-х годах, когда в Тирасполе проживал один из основателей Союза писателей ПМР Виталий Пищенко, здесь собирались для проведения своих семинаров молодые писатели-фантасты, члены Всесоюзного творческого объединения при ИПО ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия». Тем самым был дан толчок к возникновению интереса и развитию именно условно-фантастической линии в творчестве писателей-приднестровцев.

Юрий Баранов, кроме того, пишет произведения гражданской, военной тематики. Интересна и его сатирическая проза. В цикле «Как разводить лохов (юмористическая инструкция)» [22, с. 175-181] Баранов иронически рассматривает реалии сегодняшнего дня, поучая мастеров по сбыту залежалой продукции, дополняя список четырехсот относительно честных способов отъема денег у доверчивых граждан, которые знал незабвенный Остап Бендер. Его книга «Жажда денег» [99] вызывает ассоциации с «Жаждой жизни» Джека Лондона. Но если герои американского писателя бросали сытую обеспеченную жизнь ради молниеносного обогащения на золотых приисках, то героям «Жажды денег» терять практически нечего. Водоворот «перестройки» и «демократии» затянул их на социальное дно общества, где вчерашний инженер, учитель, слесарь, не говоря уже о пенсионере, мечтает не о золотых слитках и миллионах, а всего-то о нормальной сытой жизни. Сюжетами многих рассказов послужили истории людей, на своем личном опыте познавших изнанку постсоветского «бизнеса», в них читатель узнает себя, своих родственников, товарищей по работе, соседей по подъезду и просто знакомых.

Прозу для детей пишут Николай Божко (цикл «Колькины рассказы»), Виктория Пилецкая (сказки в сборнике «Репейник»), Инна Ткаченко, Тамара Пономарева, Инна Ищук, Людмила Кудрявцева и многие другие авторы.

В цикле «Колькины рассказы» Николая Божко главный герой - сахалинский мальчик Колька, родившийся через четыре года после войны. Его отец работал в пароходстве, мать воспитывала Кольку, его младшего брата и двух сестер. Рассказывая о том, как живет Колька, Божко описывает послевоенный быт маленького сахалинского городка, жизнь морского порта, удивительную природу острова, плодородная земля которого, как и щедрое море, досыта кормили жителей, восстанавливающих разрушенное войной хозяйство. Божко приводит легенду: «Когда Бог создавал землю, он заселял ее животными и растениями. В разных местах он сажал определенного вида деревья и кустарники. Когда же проходил по Дальнему Востоку, то зацепился мешком за высокую сопку, мешок порвался и все, что в нем находилось, просыпалось на землю. Поэтому на Дальнем Востоке и Сахалине растет очень много разнообразных растений, а край славится своим плодородием».

Колька, как и все мальчишки, влюблен в море, мечтает о дальних странах, собирается даже бежать на корабле в Африку. Для этого мальчик насушил сухарей и взял без спросу пять рублей из коробки. В день смерти Сталина, наблюдая за поведением взрослых, Колька вдруг подумал: «Вот я умру, как Сталин, и никто не заплачет, потому что я нехороший, я взял без спросу пять рублей». Он вернул деньги, размочил и скормил собаке сухари и твердо решил ехать в Африку, когда станет взрослым. А пока Колька учится читать, ходит на праздничные демонстрации, дружит с дворнягой Бобкой, вместе с ребятами помогает милиции арестовать вора, воюет с мальчишками с другой улицы, влюбляется, идет в школу…

Инна Ткаченко, автор сборника лирических миниатюр, пишет и для детей - стихи и прозу. В ее рассказе «Дед» [19, с. 166] описывается дружба старика с соседской девочкой. Иван Николаевич, страдая от того, что родные «говорят всегда и обо всем, но не слушают», читает маленькой Дине книги, рассказывает ей сказки собственного сочинения. Он решает подарить малышке в день рождения столько сказок, сколько ей лет. Детская невнимательность и взрослое непонимание приводят к печальным последствиям, но папка со сказками все-таки попадает к раскаявшейся заплаканной Дине. На наш взгляд, финал несколько надуман, но воспитательный момент, безусловно, присутствует.

Драма также не нашла своего места в литературе Приднестровья, хотя этот род литературы по определению мобилен, активен, драматург способен откликаться на события быстрее, чем вдумчивый философ-романист.

Драма - это, так или иначе, основанное на напряженности вскрытие противоречий, выявление позиций сторон, взаимодействующих в конфликте. Казалось бы, в короткой истории Приднестровья произошло достаточно событий, все они были в значительной степени напряженными, но драматурга, способного представить все это кипение общественно-политических, социально-экономических страстей, у нас не нашлось. По нашему мнению, дело в том, что в драме неизмеримо возрастает роль анализа душевных состояний, который, так же, как и роман, требует именно своего автора, наделенного как природным даром, так и выработанным умением. Две одноактные пьесы, написанные Валерием Кожушняном, - не самая удачная попытка в этой области, и ниша драматурга в литературе Приднестровья также свободна.


ВЫВОДЫ


Жанровое своеобразие прозы Приднестровья заключается в отсутствии драмы и больших эпических форм, таких, как роман. В литературе Приднестровской Молдавской Республики преобладают публицистические жанры, что, тем не менее, позволяет надеяться на возникновение так называемого «записочного романа», ярким примером которого является «Герой нашего времени» М.Ю. Лермонтова, при условии появления автора, обладающего литературным образованием и опытом, а главное - даром романиста.

Природный дар - необходимое условие и для появления своего драматурга в литературе Приднестровья. История нашего края предоставляет обширнейшее поле деятельности для автора, способного представить все кипение общественно-политических, социально-экономических страстей, но пока их отражение можно найти лишь в социально-бытовых повестях Валерия Кожушняна, в иронических рассказах Юрия Баранова, в художественно-документальной прозе Георгия Панова, Ефима Бершина.

Безусловно, в том, что среди приднестровских прозаиков преобладают публицисты, немаловажную роль сыграло и то обстоятельство, что многие из них получили в свое время журналистское образование. Публицистика им ближе по определению. Так называемые «записочные» жанры, хроника, документальная проза являются именно теми жанрами, в которых приднестровские авторы ориентируются легче всего, теми направлениями, в которых им привычнее, удобнее работать.

В творчестве прозаиков Приднестровья широко представлены жанры малого объема: рассказ, новелла. Их отличают простая композиция, ненавязчивая философичность, интерес к разработке лексических форм.

Публицистичность проявляется в них особым образом - даже полностью вымышленные произведения основываются на реальных событиях, произошедших в годы Великой Отечественной войны, в перестроечные времена, в период боевых действий 1992 года, происходящих в наши дни.

Яркостью деталей, достоверностью, сочностью языка отличаются повести Николая Корытника. Те же достоинства в сочетании с ироничностью присутствуют в прозе Валерия Кожушняна, у которого есть еще одна яркая черта - речевые портреты персонажей.

В лучших традициях школы потока сознания работает Роман Кожухаров, чьи рассказы не содержат излишней описательности, глянцевого отображения окружающей действительности. Автор пытается проникнуть в психологию поступков героев, добраться до уровня подсознания. Проза Кожухарова заставляет задуматься, неся сразу несколько смысловых подтекстов. Эксперименты с формой изложения говорят о том, что автор находится в творческом поиске.

Приднестровские новеллисты Григорий Воловой, Татьяна Кушнарева, Петр Довгаль, Евгений Обухов выделяются лаконизмом и продуманной экономией используемых средств, обеспечивая динамизм сюжета морально-нравственной, социально-бытовой проблематики.

В жанре лирической миниатюры работают Инна Ткаченко, Клавдия Трескова, Николай Божко. У каждого из этих авторов свое понимание действительности, отражающееся в миниатюрах, важную роль здесь играют и возраст, и житейский и писательский опыт.

Среди авторов очерков, эссе выделяется Борис Дмитриевич Челышев, издавший множество книг о своих поисках редких изданий, о встречах и переписке с классиками русской советской литературы, автор многочисленных газетных публикаций об истории и природе родного края.

Леонид Литвиненко на протяжении нескольких десятилетий работает в области публицистики, его очерки посвящены впечатлениям о зарубежных командировках, реалиям сегодняшнего дня.

Юрий Анников также несколько десятилетий пишет о людях, живущих в Приднестровье, его очерки проникнуты любовью и уважением к своим героям.

В Приднестровье в силу того, что в 1990-х годах здесь проживал один из основателей Всесоюзного творческого объединения молодых писателей-фантастов Виталий Пищенко, собиравший своих единомышленников для проведения творческих семинаров, активно разрабатывается условно-фантастическая линия. В этом направлении работают, помимо Пищенко, Юрий Самусь, Юрий Баранов. Баранов, помимо этого, пишет сатирическую прозу, иронически рассматривая реалии сегодняшнего дня.

Активно развивается в Приднестровье и линия детской прозы. Здесь стоит отметить таких авторов, как Николай Божко, ранее упоминавшийся нами как автор детской стихотворной азбуки, Виктория Пилецкая, Инна Ткаченко, Тамара Пономарева, Инна Ищук и многие другие авторы.


Глава 5. ФАНТАСТИЧЕСКАЯ ПРОЗА ВИТАЛИЯ ПИЩЕНКО (на примере повести «Замок Ужаса»)


§ 1. Краткие сведения об авторе


Виталий Иванович Пищенко родился в Новосибирске в 1952 году. Окончил Новосибирский сельскохозяйственный институт и аспирантуру. Работал ответственным секретарем журнала «Сибирские огни», в комсомольской системе, преподавал в вузах.

В 1989-96 годах возглавлял всесоюзное творческое объединение молодых писателей-фантастов (ВТО МПФ) при издательстве «Молодая гвардия» - уникальное сообщество литераторов, внесшее огромный вклад в развитие отечественной фантастики.

Член союзов писателей СССР (1989), России (1992), Крыма (1995), один из основателей и руководителей Союза писателей Приднестровья (1995).

В течение семи лет (1995-2002) избирался Председателем Союза писателей Приднестровья. Секретарь Правления Союза писателей России, член Исполкома Международного сообщества писательских союзов, член-корреспондент Академии изучения проблем национальной безопасности. Лауреат государственной премии Приднестровской Молдавской Республики в области литературы, литературной премии имени Константина Симонова, премий за большой вклад в развитие отечественной фантастики (Украина и Израиль).

Автор более чем полутора десятков книг: очерки, детские сказки, фантастика.

Произведения переведены на венгерский, испанский, узбекский, украинский языки.


§ 2. О фантастике


Когда-то признанные классики отечественной фантастики братья Стругацкие дали следующее определение жанру: «Фантастическое произведение - это всякое художественное произведение, в котором введен элемент чудесного, невозможного или чрезвычайно маловероятного. Пояснением к этому служит краткая формула - чудо, тайна, достоверность»

Основным критерием для оценки фантастики должна быть ее художественная достоверность, бесспорность жизненной правды. Фантастика - это не только литература о будущем, она вырастает на почве сегодняшнего дня, черпает в нем свой материал. Разные писатели идут разными путями, но идут всегда к одной цели. Главным остается одно: художественная ценность произведения, без скидок на чудеса, фантазию и научные гипотезы, которые вкладывает в него автор. И если произведение выдерживает это испытание, тогда читатель оценивает автора как фантаста, смотрит, с какой целью автор поставил своих героев в необыкновенные обстоятельства, служит ли это пониманию сегодняшней действительности и помогает ли по-настоящему раскрыть человека завтрашнего дня.

В центре фантастического произведения всегда должен стоять человек. Человек - это основное мерило искусства, герой всей мировой цивилизации и универсальный ключ к гуманистической эпохе.

Фантастика, как и все другие жанры и роды художественной литературы, есть в первую очередь человековедение - раскрытие типических черт и индивидуальных особенностей характера героя повествования, исследование поведения героя в типических для общества обстоятельствах. Но типические обстоятельства могут быть обстоятельствами необыкновенными, потому что обстоятельства, в которых Гагарин летел в космос, стали в наше время типичными, хотя еще вчера они были совершенно необыкновенными. Поэтому подлинно реалистическая фантастика может и должна быть сведена к той же известной формуле: типические характеры в типических, но и необыкновенных обстоятельствах.

Гуманизм - это та черта русской фантастики, которая поднимает ее над фантастикой западной. И еще очень важная ее черта - социальный оптимизм. Подлинный социальный оптимизм - в наличии цели и в показе высокой цены человеческой жизни.

Фантастика может быть жесткой, жесткость эта колеблется в весьма обширных пределах: от тихого, мягкого, задумчивого Александра Грина до резкого, иногда циничного Сергея Лукьяненко. Но эта жесткость никогда не должна перерастать в жестокость.

Профессор Н. Л. Лейдерман в статье «Теоретическая модель жанра» выделил три плана жанра: план содержания, план структуры и план восприятия.

Начнем с жанрового содержания. Здесь Н. Л. Лейдерман выделяет ряд аспектов: тематика, проблематика, экстенсивность или интенсивность изображения художественного мира и, наконец, эстетический пафос произведения. Рассмотрим фантастику с точки зрения этих аспектов.

Сначала о тематике, то есть о том «жизненном материале, который отобран жанром и стал особой художественной реальностью произведения». Вся тематика выражена в названии - «фантастика». Данный жанр описывает нереальную, несуществующую действительность. Отметим такие важные для этого жанра темы, как тема Дороги (дорога к Одинокой горе у Толкиена, Небесная Тропа в «Самолете по имени Сережка» у Крапивина, Теневой Путь в «Хрониках Амбера» Желязны, дорога к Замку Ужаса в рассматриваемой ниже повести Пищенко), тема Дома, тема Границы, тема Дружбы, тема Предательства...

Теперь второй аспект: проблематика жанра, то есть особый тип (характер) конфликта. Жанр фантастики отличается заведомо обостренным конфликтом с изначально сильнейшим противником. Действие этого конфликта обязательно протекает в двух плоскостях: между героем (героями) и внешним миром и в душе главного героя (героев).

Третий аспект жанрового содержания - экстенсивность или интенсивность воспроизведения художественного мира. Жанр фантастического произведения тяготеет к интенсивному, собранному в одну линию, динамичному способу построения художественной реальности.

Фантастика - жанр, твердо придерживающийся нескольких основных принципов: неприятие жестокости, органичная связь судьбы отдельного человека с судьбой мира, уважение всех прав личности.

В разговоре о плане восприятия жанра следует подчеркнуть одну деталь. Профессор Н. Л. Лейдерман пишет: «На самом деле художник использует арсенал жанровых средств для того, чтобы руководить читательским восприятием, учитывая при этом не то, что называют «запросами читателя», а то, что составляет его культурно-художественный фонд (этот фонд - язык общения между писателем и читателем, который писатель в той или иной мере обновляет, совершенствуя тем самым культуру читателя). Вот почему необходимо подчеркивать, что план восприятия - это один из планов жанра, что он включает в себя те элементы, которые нужны для управления читателем, для верной ориентации его в художественном мире произведения» [5, с.23]


§ 3. О повести «Замок Ужаса»


Сергей Лукьяненко пишет в своей рецензии на книгу Льва Вершинина «Великий Сатанг»: «Есть странный закон, по которому любой русский писатель, работай он в русле «большой литературы», в жанре фантастики или детектива, рано или поздно пишет книгу о Больших Буквах. Книгу о Добре и Зле, Черном и Белом, Войне и Мире» [14, с. 12]. Герои Пищенко живут в мире Больших Букв, четко разделяя Добро и Зло, Черное и Белое, выбирая цель своей жизни и пути ее достижения. И эти понятия они определяют для себя сами и только сами.

Повесть «Замок Ужаса» написана в жанре фэнтези, несомненно, выросшего из сказки - самого живого, самого бессмертного жанра литературы, и мифа. От сказок в фэнтези присутствует некая назидательность, но, как и в лучших сказках, она завуалирована. От мифа фэнтези унаследовал эпичность повествования и некую исходную трагичность. Возможно, дело заключается в предопределенности эпического повествования. Герой обязан совершить предназначенное, даже если это и грозит ему гибелью. Проблема борьбы в безвыходной ситуации окрашивает в трагические цвета весь героический эпос народов Европы. Современная фэнтези добавляет к ней идею нравственного выбора.

Идеальный мир рыцарских романов, где все неприятности решаются с помощью меча, также имеет связь с миром фэнтези. В этих мирах главнейшими качествами человека являются честь и мужество, высоко ценится справедливость, для обоих жанров характерна вечная борьба добра со злом.

В «Замке Ужаса» читатель вслед за хронодесантником Андреем Коваленко попадает из XXII в X век, узнает о ведунах - хранителях Знания, о существовании Разных - леших, гномов, русалочек.

Путешествие во времени необходимо для того, чтобы понять природу загадочного луча, убившего в XXII веке двоих человек и вызвавшего сбои в работе орбитальной обсерватории. Андрей путешествует с ведуном Славомиром, встречается с оборотнями-волколаками, сражается бок о бок с братьями-ведунами против ведьмы Каргоны и нежити, порожденной Морхольдом, жаждущим власти и перешедшим в услужение к Ужасу.

Интересно, что в повести, как, впрочем, и в произведениях жанра фэнтези вообще, мало любовной лирики, но много батальных сцен. Почему же ни одна книга не может обойтись без войны? По словам одного из первых отечественных писателей жанра фэнтези Ника Перумова, «война - это вершина человеческого духа. Как вершина, так и бездна. В ней все сконцентрировано, как в линзе… Там сразу видно, кто ты. Там не спрячешься и не укроешься… Война в ком-то открывала худшее, выворачивала все плохое, а в ком-то - лучшее» [15, с. 28].

Чем больше человек, тем сложнее исправить его ошибки. Чтобы остановить Морхольда, понадобились усилия не только тех, кто путешествует по Реке Времени - в решающей битве участвуют и ведуны, и дружина барона Гуго Отважного, и Разные. Но дело еще не окончено. «У нас общие друзья, - говорит Андрею Славомир, - и одни враги. И вопросы общие…Немалую часть Знания мы упустили» [48, с. 219]. И немного раньше: «У людей другая дорога - логика, трезвый подход к окружающему миру. Они должны пройти этим путем сами. И Знание должны добыть сами. Ведь Знание - это не жвачка, которую вкладывают в рот беззубого младенца. Оно может согреть, может обжечь, а может и испепелить. Когда-нибудь потом, через много лет, человечество вырастет, повзрослеет. Тогда люди и получат то, чем владеем мы. Мудрые передадут Знание своим ученикам, те - своим. И я верю, что эта нить никогда не прервется» [48, с. 199].


ВЫВОДЫ


Назидательность и гуманность сказки, эпичность и трагичность мифа и благородство рыцарского романа соединились в повести-фэнтези Виталия Пищенко «Замок Ужаса». Она несет в себе то, чего так недостает в реальном мире: свободу как высшую необходимость для человека, гармонию с природой как то, к чему должен стремиться каждый, честь и справедливость как самые достойные качества личности и, наконец, предательство и подлость как самое отвратительное в жизни.


ЗАКЛЮЧЕНИЕ


Целью данной работы ставился анализ состояния литературы Приднестровской Молдавской Республики в жанровом отношении, ее описание, интерпретация и оценка. Практическая часть данной работы имеет целью формирование нравственности, воспитание высоких личностных качеств учащихся образовательных учреждений. В связи с этим были определены задачи:

3.Проанализировать тексты приднестровских писателей.

4.Выявить основные образы и мотивы творчества приднестровских авторов.

.Определить, по возможности, историко-генетические корни литературы Приднестровской Молдавской Республики.

Актуальность работы во многом была обусловлена недостаточностью исследования вопроса о литературе Приднестровской Молдавской Республики вообще и ее жанровой структуре в частности. Жанровое своеобразие литературы Приднестровья заключается в отсутствии драмы и больших эпических форм, таких, как роман. Безусловно, появление романов, эпопей, саг говорит о подлинном расцвете национальной литературы. Приднестровская литература, точнее, та ее часть, которая представлена произведениями на русском языке, вне всякого сомнения, уходит корнями в русскую литературу, в которой жанр романа разработан и поднят на небывалую высоту. Но в силу исторических, социально-экономических, политических причин развитие словесности в нашем регионе получило свой, особенный путь. Становление Приднестровья как промышленного региона привело к созданию городской словесной культуры, с опорой на творчество таких русских советских писателей, как Ю. Трифонов, А. Рыбаков, В. Кетлинская. Роман, даже при допущении субъективированности, требует свободы героев, их самостоятельности. В приднестровской же литературе основное место занимают произведения публицистических жанров.

Некоторые исследователи называют их «записочными», имея в виду записки очевидца - путешественника, свидетеля тех или иных событий и тому подобное. Необходимо отметить, что замечательный пример романа «записочного» характера являет собой «Герой нашего времени» М.Ю. Лермонтова. Он построен на совмещении различных жанровых структур: исповеди главного героя (данной через дневники), очерковых записок впечатлений от путешествия (рассказ «Максим Максимыч»), романтической повести о любви, проходящей через испытания (Бэла и Печорин), нравоописательного повествования (Тамань и ее нравы).

Можно предположить, что, учитывая преобладание именно вышеназванных жанров в литературе Приднестровья, существует надежда на возникновение интереса, требующего заимствования именно такого опыта романистики - написания романа из разнонаправленных по смыслу и функции отрывков: «путевого» очерка, исповедальных откровений героев, повестей, рассказов, новелл. Возможно, ориентация на такого автора, как М.Ю. Лермонтов, покажется несколько завышенной, но необходимо помнить, что, чем ниже планка ориентира, тем ниже качество творчества в целом. Необходимо также учитывать тот факт, что литература Приднестровья находится фактически в стадии формирования, в нее активно вливаются молодые авторы, которым не всегда хватает не только литературного опыта, но и литературного образования, поэтому выбор литературных маяков имеет важное, на данном этапе - решающее, на наш взгляд, значение.

Кроме того, нельзя не согласиться с тем, что дар романиста - отдельный дар, с которым нужно родиться, который должен быть подкреплен и развит традициями национальной и мировой литературы, и, может быть, нам еще в течение долгого времени придется смиряться с тем, что ниша романа свободна в нашей литературе просто потому, что еще не нашлось того, кто сможет ее занять.

Драма также не нашла своего места в литературе Приднестровья, хотя этот род литературы по определению мобилен, активен, драматург способен откликаться на события быстрее, чем вдумчивый философ-романист.

Драма - это, так или иначе, основанное на напряженности вскрытие противоречий, выявление позиций сторон, взаимодействующих в конфликте. Казалось бы, в короткой истории Приднестровья произошло достаточно событий, все они были в значительной степени напряженными, но драматурга, способного представить все это кипение общественно-политических, социально-экономических страстей, у нас не нашлось. По нашему мнению, дело в том, что в драме неизмеримо возрастает роль анализа душевных состояний, который, так же, как и роман, требует именно своего автора, наделенного как природным даром, так и выработанным умением. Две одноактные пьесы, написанные Валерием Кожушняном, - не самая удачная попытка в этой области, и ниша драматурга в литературе Приднестровья также свободна.

Советская литература при всей ее развитости и богатстве в части своей шла более по пути публицистизации отображаемой реальности, склоняясь к очерковому изучению жизни. И в этом смысле, конечно, велико значение и того, какие традиции и как были восприняты приднестровской литературой из национальных форм искусства слова. Нет сомнения в том, что ведущими жанровыми формами в прозе Приднестровья являются жанры публицистические. Немаловажным фактором явилось тут то обстоятельство, что большинство прозаиков Приднестровья по образованию - журналисты, таким образом, публицистические жанры близки им по определению.

В поэзии приднестровских авторов налицо преобладание малых лирических форм. Творчество местных поэтов ориентировано на такие образцы, как поэзия М. Цветаевой и А. Ахматовой - для женской лирики (Ольга Молчанова, Ольга Выхованец), поэзия Серебряного века (Ольга Сизова), В. Маяковского, С. Михалкова, других детских писателей - для детской литературы. К сожалению, не все поэты Приднестровья придают большое значение стихотворной форме. Тем ярче выделяются произведения Владимира Ахмерова (в данной работе рассмотрены его сонет, рондель) и Виктории Пилецкой (рассматривается ее сборник «Репейник», в большей части своей состоящий из триолетов).

Научная новизна работы состоит в том, что в данной работе впервые была предпринята попытка общего анализа современного состояния литературы Приднестровской Молдавской Республики.

Методом исследования в данной работе явился сравнительный анализ творчества отдельных писателей и поэтов Приднестровской Молдавской Республики, среди которых автором работы выделяются Олег Юзифович, Владимир Ахмеров, Виктория Пилецкая, Сергей Багнюк, Ольга Сизова, Виталий Пищенко. Исследование представляет собой сочетание историко-литературного и структурно-типологического принципов анализа.

Теоретической и методологической основой работы явились работы по истории литературы, в частности, по теории жанров, стихосложению, таких авторов, как М.М. Бахтин, В.В. Кожинов, Н.Л. Лейдерман, В.Е. Хализев, Г.Н. Поспелов. Были использованы критические обзоры приднестровской литературы, опубликованные в альманахах «Литературное Приднестровье» за 2001 - 2004 годы, в антологии «Литературное Приднестровье, 1990 - 2000», в журнале «Днестр» за 2004 год. Кроме того, были использованы статьи таких авторов, как С. Лукьяненко, Н. Перумов, А. Щербак-Жуков, опубликованные в журналах, изданных в Российской Федерации, статьи, опубликованные на интернет-сайтах «Электронная энциклопедия MEGABOOK», «Высшее образование» и «Поэтика (POETICA)».

Практическая значимость работы заключается в сборе и введении в научный оборот материалов по литературе Приднестровской Молдавской Республики. Результаты работы могут применяться при разработке курса «Литература Приднестровья» для средних учебных заведений. В данной работе представлен план-конспект урока по литературе «Вокруг тебя мир…» на материале рассказа Ольги Сизовой «Цыганка», заставляющего читателя задуматься о таких понятиях, как человеческое достоинство, условность, свобода, стереотипы, что отвечает поставленной цели воспитания высоких личностных качеств учащихся образовательных учреждений, формирования их нравственного облика.

Предметом исследования данной работы явилась русскоязычная литература Приднестровской Молдавской Республики, которая, как и литература любой другой страны, состоит из двух основных типов литературного творчества - прозы и поэзии, представляющих собой глубоко своеобразные сферы искусства слова. Это очевидное разделение непосредственно повлияло на структуру данной работы, в которой поэтическим и прозаическим произведениям приднестровских авторов посвящены отдельные главы.

В творчестве поэтов Приднестровья представлены произведения различных направлений: гражданская и философская лирика, любовная и пейзажная лирика, поэзия для детей, духовная лирика, пародия, авторская песня и так называемая «женская поэзия». Жанр поэмы представлен в творчестве небольшого количества авторов - Л. Литвиненко, А. Облога, О. Юзифовича, П. Оверина.

Основной объем лирики приднестровских авторов занимают гражданская и любовная поэзия. Интимная, любовная лирика - непременная составляющая поэзии вообще, предметом изображения которой является духовная жизнь человека, мир его идей и чувств. Кроме того, поэтическое восприятие действительности не может абстрагироваться от происходящего вовне, то есть, истинный поэт не оставит без отклика происходящее в его стране, с его народом. Недолгая история Приднестровской Молдавской Республики насыщена событиями, к сожалению, в основном трагическими. Именно этим и объясняется активное звучание гражданской ноты в творчестве практически каждого поэта Приднестровья, что является достойным продолжением традиций русской и советской поэзии, которая, на наш взгляд, немыслима без гражданственности. Времена, когда гражданская поэзия подменяет собой всю полноту поэтического спектра - не лучшие для поэзии и общества. Но и исчезновение гражданственности свидетельствует об обмелении стихового потока, о его недостаточности. Истинная поэзия нее может быть пресной, и это непосредственно связано с наличием гражданской ноты.

Философская лирика приднестровцев оставляет желать лучшего, что объясняется молодостью приднестровской литературы как таковой, а также необходимостью достаточного временного промежутка для осмысления феномена существования в непростом пространстве Приднестровья. Тем не менее она существует и по мере сил развивается.

Женская лирика приднестровских поэтесс зачастую открыто подражательна, литературными маяками для авторов являются Ахматова и Цветаева, что следует как из текстов, так и из названий и стихотворных посвящений. Но, помимо этого, в творчестве женщин Приднестровья слышны и отзывы современника на стихотворения прошлых лет, переосмысление идеи предшественника с точки зрения нынешних реалий (Татьяна Кушнарева, «Век уходящий»; Людмила Денисова, «Я волком не выгрыз бюрократизм»).

Пейзажная лирика приднестровских поэтов, живущих в основном в городах и поселках, изобилует городскими зарисовками, стихотворениями, посвященными временам года, реже - сельским пейзажам. Часто пейзажная лирика сливается с философской, гражданской или любовной поэзией, становится ее неотъемлемой частью, помогающей поэту выразить свое отношение к тому или иному факту действительности.

Любовная лирика приднестровцев еще раз доказывает, насколько по-разному воспринимают мир мужчины и женщины. И у тех, и у других есть стихотворения, которые можно назвать откровенными, но суть откровений разнится радикально. Если у мужчин преобладает Эрос, то у женщин основное место занимают нравственные проблемы, часто в художественном пространстве стихотворения появляется, кроме лирической героини и ее любимого, кто-то третий, кто приносит или, наоборот, претерпевает страдания из-за отношений лирических героев.

Авторская песня в Приднестровье - самый, пожалуй, перспективный жанр в смысле дальнейшего развития и распространения среди читателей, в данном случае слушателей. Свои особенности есть у исполнителей-приднестровцев, такие, как отсутствие балладного творчества и преобладание лирико-романтической песни, отсутствие в тематике мотива дальних странствий и усиление мотива любви к родным местам. Общая особенность жанра - существование в качестве направления лирической поэзии и в качестве театрально-эстрадного явления одновременно - на наш взгляд, и открывает перед авторской песней самые широкие перспективы в плане востребованности в среде читателей-слушателей.

Пародия - один из самых распространенных жанров приднестровской литературы. В силу того, что большинство авторов стремится выразить свою позицию, убеждения, чувства, не особенно заботясь, к сожалению, о правилах стихосложения, о ритмике и строфике, даже, зачастую, не очень-то вдаваясь в смысл сложившихся строк, заботясь лишь об эмоциональной стороне, - в силу этого жанр пародии в нашей литературе развивается активно и плодотворно, помогая как молодым, так и зрелым авторам увидеть, что им есть над чем работать, что переосмыслить, в чем превозмочь устоявшиеся стереотипы. Эта самоирония приднестровской литературы говорит о ее становлении и утверждении.

Произведения для детей пишут многие авторы-приднестровцы.

В эту категорию попадают в том числе стихотворения, написанные не для детей, но о детях, и стихотворения, оказывающиеся для них понятными и интересными - пейзажные зарисовки, например. Помимо этого, в Приднестровье издана собственная азбука-раскраска, в которой стихотворения Николая Божко рассказывают детям о природе родного края, о животных, населяющих его. Азбука была переведена на молдавский язык, что учитывает государственную политику в области языка.

Не остались в стороне приднестровцы и в области духовной поэзии.

Помимо авторов, так или иначе касающихся духовных мотивов в своей светской лирике, Сергей Багнюк посвятил свое творчество именно духовным исканиям. Иеромонах Ириней (Тафуня) из Ново-Нямецкого Кицканского монастыря в отзыве на сборник «Тихая обитель» назвал стихи Багнюка созвучными духу Евангелия, призывающими задуматься о смысле жизни, прославляющими имя Господа.

Для людей воцерковленных духовная поэзия - продолжение молитвы, способ выражения чувств и переживаний вне храма, для нецерковного читателя она - посредник для вхождения в культуру Православия. Для тех и других вместе она является способом постижения смысла жизни, характерным для традиционной русской словесности и в целом - для отечественной культуры, способ, ныне вновь набирающий силу.

Жанр поэмы, являющийся крупной лирической формой, как и все крупные формы, недостаточно развит в литературе Приднестровья, что объясняется, опять-таки, относительной молодостью приднестровской литературы, тем, что она еще только проходит этап своего становления. Тем не менее, приднестровские поэты осваивают этот жанр, иногда довольно успешно. Несколько поэм есть в творческом багаже Леонида Литвиненко, Валентин Ловицкий написал, возможно, небесспорную поэму «Тринадцать», в которой отразил реалии сегодняшнего дня, опираясь на революционные произведения Блока и Маяковского, попытки проявить себя в этом жанре сделали так же Андрей Облог и Олег Юзифович.

Хотелось бы отметить Владимира Ахмерова и Викторию Пилецкую как авторов, хорошо представляющих себе, что такое стихотворная форма.

У Виктории Пилецкой сборник «Репейник» составлен в основном из триолетов - самой ограниченной среди всех «твердых» стихотворных форм. Большинство поэтов считает триолет изящной игрушкой, в которой нет места для маневра, мало стихотворного пространства. Но Пилецкая, показав поэтическое мастерство, сумела наполнить строгие восьмистишия особым смыслом, раскрыть спаянность мысли и чувства. На наш взгляд, «Репейник» Виктории Пилецкой - пример, достойный подражания. Молодым авторам тут есть чему поучиться: и соблюдению формы, и богатству рифм, и разнообразию эпитетов - словом, именно тому умению, мастерству, которое в сочетании с талантом и делает автора Поэтом.

У Владимира Ахмерова также встречаются твердые формы, такие, как сонет, рондель, которые подчеркивают содержание стихотворения. Ахмеров экспериментирует с размерами, рифмами, сочетая, например, трехстопный дактиль с одностопным хореем, используя холостую и усеченную рифму. Все это также, на наш взгляд, должно стать примером для подражания молодым авторам, желающим выразить себя в такой непростой области литературы, как поэзия.

В творчестве прозаиков Приднестровья широко представлены жанры малого объема: рассказ, новелла. Их отличают простая композиция, ненавязчивая философичность, интерес к разработке лексических форм.

Публицистичность проявляется в них особым образом - даже полностью вымышленные произведения основываются на реальных событиях, произошедших в годы Великой Отечественной войны, в перестроечные времена, в период боевых действий 1992 года, на событиях, происходящих в наши дни.

Яркостью деталей, достоверностью, сочностью языка отличаются повести Николая Корытника. Те же достоинства в сочетании с ироничностью присутствуют в прозе Валерия Кожушняна, у которого есть еще одна яркая черта - речевые портреты персонажей.

В лучших традициях школы потока сознания работает Роман Кожухаров, чьи рассказы не содержат излишней описательности, глянцевого отображения окружающей действительности. Автор пытается проникнуть в психологию поступков героев, добраться до уровня подсознания. Проза Кожухарова заставляет задуматься, неся сразу несколько смысловых подтекстов. Эксперименты с формой изложения говорят о том, что автор находится в творческом поиске.

Приднестровские новеллисты Григорий Воловой, Татьяна Кушнарева, Петр Довгаль, Евгений Обухов выделяются лаконизмом и продуманной экономией используемых средств, обеспечивая динамизм сюжета морально-нравственной, социально-бытовой проблематики.

В жанре лирической миниатюры работают Инна Ткаченко, Клавдия Трескова, Николай Божко. У каждого из этих авторов свое понимание действительности, отражающееся в миниатюрах, важную роль здесь играют и возраст, и житейский и писательский опыт.

Среди авторов очерков, эссе выделяется Борис Дмитриевич Челышев, издавший множество книг о своих поисках редких изданий, о встречах и переписке с классиками русской советской литературы, автор многочисленных газетных публикаций об истории и природе родного края.

Леонид Литвиненко на протяжении нескольких десятилетий работает в области публицистики, его очерки посвящены впечатлениям о зарубежных командировках, реалиям сегодняшнего дня.

Юрий Анников также несколько десятилетий пишет о людях, живущих в Приднестровье, его очерки проникнуты любовью и уважением к своим героям.

В Приднестровье в силу того, что в 1990-х годах здесь проживал один из основателей Всесоюзного творческого объединения молодых писателей-фантастов Виталий Пищенко, собиравший своих единомышленников для проведения творческих семинаров, активно разрабатывается условно-фантастическая линия. В этом направлении работают, помимо Пищенко, Юрий Самусь, Юрий Баранов. Баранов, помимо этого, пишет сатирическую прозу, иронически рассматривая реалии сегодняшнего дня.

Активно развивается в Приднестровье и линия детской прозы. Здесь стоит отметить таких авторов, как Николай Божко, ранее упоминавшийся нами как автор детской стихотворной азбуки, Виктория Пилецкая, Инна Ткаченко, Тамара Пономарева, Инна Ищук и многие другие авторы.

В заключение хотелось бы выразить личное мнение автора работы о том, что, при всей многочисленности авторов Приднестровской Молдавской Республики, работающих, скажем, в области поэзии, ощущается нехватка именно профессионализма в творчестве писателей. Безусловно, поэзия - отражение души автора, но, на наш взгляд, умение выразить душевные порывы сильно проигрывает от отсутствия образования в области теории литературы, от отсутствия элементарных представлений о ритме, метре, рифме и прочих основополагающих элементах стихосложения. К сожалению, даже авторы, имеющие такие представления и являющиеся, на наш взгляд, профессиональными писателями, грешат иногда впадением в банальность. Например, у Владимира Ахмерова есть рифма любовь-кровь («Храните первую любовь», [20, с. 110]), у Виктории Пилецкой в стихотворении «Цветок» (сб. «Репейник», [47, с. 110]), не отнесенном к произведениям для детей, помимо рифмы ромашка-чашка наблюдается излишнее, на наш взгляд, употребление ласкательно-уменьшительных суффиксов. Молодые же поэты, по нашему мнению, экспериментируя в области рифмы, размера, формы, должны предварительно освоить базовую, ставшую классической, поэзию - только тогда можно внести в эту область литературы что-то действительно новое, свое.

Анализ русскоязычной литературы регионов Российской Федерации приводит к мысли, что литература Приднестровья развивается нормально и ее дальнейшее развитие возможно по восходящей. Безусловно, здесь есть свои проблемы, но вопросы о литературном языке, о преподавании, о создании учебников и пособий уже находятся в стадии активного обсуждения.


МЕТОДИЧЕСКОЕ ПРИЛОЖЕНИЕ


План-конспект

урока русской литературы

в 6 классе

«Вокруг тебя мир…»

(по рассказу Ольги Сизовой «Цыганка»)


ВИД УРОКА: урок усвоения нового материала

ТИП УРОКА: урок-размышление с элементами театрализации

ТЕМА УРОКА: «Вокруг тебя мир…»


ЭПИГРАФ: «Помни - ты не один. На свете кроме тебя есть

другие люди, и они нуждаются в твоей доброте,

понимании, мужестве, в твоей защите и помощи».

Лев Кассиль


ЦЕЛИ


-Обучающая: ознакомление учащихся с творчеством Ольги Сизовой, выработка навыков литературоведческого анализа.

-Развивающая: развивать читательский интерес, речь, мыслительную деятельность учащихся.

Воспитательная: воспитывать у учащихся интерес к творчеству и личности писателя, чувство сопереживания, сострадания к ближнему.


ПЛАН УРОКА

Содержание этапов урокаМетоды и формы работы1. ОргмоментПриветствие2. Слово учителяЛекционная подача материала3. Беседа по прочитанномуФронтальный опрос с элементами эвристической беседы4. Словарная работаРабота с ключевыми понятиями5. Работа с эпиграфом6. Итог урокаРефлексия7. Домашнее задание

ПОДГОТОВКА К УРОКУ


·Учащиеся:

1.Должны знать содержание рассказа Ольги Сизовой «Цыганка»

·Учитель:

1.Продумать оформление доски и классной комнаты

2.Заранее обеспечить учащихся текстом рассказа (возможны ксерокопии)

.Подготовить краткую лекцию о биографии и творчестве Ольги Сизовой

·Оборудование:

1.Рассказ «Цыганка» (антология «Литературное Приднестровье, 1990 - 2000 гг.»), ксерокопии в необходимом количестве

2.Словарь С.И. Ожегова

.Выставка книг Сизовой (по возможности).


ХОД УРОКА


Вступительное слово учителя.

Есть детские книги, в которых действуют одни лишь малыши или подростки, а папы и мамы, бабушки и дедушки, воспитатели и учителя совершенно отсутствуют, словно их и в помине нет. Читаешь такие произведения и диву даешься: где это авторы видели, чтобы детский мир существовал в полной изоляции от родителей и родственников, от всего большого мира?! И совершенно напрасно иные люди считают, что с маленькими читателями следует говорить лишь о маленьких, чисто детских занятиях и переживаниях.

«Жизнь прожить - не поле перейти» - гласит народная мудрость. Множество разных неожиданностей, радостных и горестных, подкарауливает вчерашнего школьника, отправляющегося в первый самостоятельный путь, и горе тому, кто привык смотреть на большой путь, как на гладкую и ровную площадку для развлечений, имеет о нем облегченно-книжное представление, не понимает простой истины - счастье приходит к человеку на трудных дорогах, добывается в труде и борьбе.

Надо быть готовым дать отпор всему, что мешает человеческому прогрессу, справедливости, счастью.

Именно этому и учит своего читателя по-настоящему добрая и умная детская книга, правдиво раскрывающая перед подростками сложности и противоречия жизни, предостерегающая его от возможных бед и ошибок, вселяющая в юную душу мужество и оптимизм, страстную веру в светлое будущее.

Именно такие книги и пишут талантливые детские писатели, которые в своем творчестве стремятся во всей правдивости, без прикрас и упрощения, открыто и честно, в живых образах показать юному читателю органическую взаимосвязь мира детей с миром взрослых, где не всегда жизнь течет так благостно и гармонично, как хотелось бы, где с обеих сторон необходимо постоянно проявлять максимум разумных усилий, взаимопонимание и чуткость, следуя законам высокой нравственности и гуманизма.

К числу таких писателей, работающих в детской литературе, и принадлежит Ольга Владимировна Сизова. Она родилась в 1956 году в Одессе. Окончила Тираспольский пединститут, ныне Приднестровский государственный университет им. Т.Г. Шевченко. Публиковалась в периодике и коллективных сборниках Приднестровья и Молдовы. Член Союза писателей Приднестровья с 1996 года. Бендерчанка. Читателям известна как талантливая поэтесса.

Сизова в рассказе «Цыганка» ведет серьезный разговор с читателем не только о том, какими должны расти дети, но и как должны поступать в том или ином случае взрослые, ставит тему человеческих отношений в семье, школе, в повседневной жизни.

Беседа по прочитанному.

Для ответов учащиеся пользуются текстом рассказа.

Дома вы прочитали рассказ «Цыганка» до конца. О чем этот рассказ? (Напрочь лишенный каких-либо искусственных сюжетных построений, достоверный и подлинный рассказ раскрывает нам сложный духовный мир, трагическую судьбу первоклассницы Любы, живущей с бабушкой и дедушкой, называющей их мамой и папой, видящей свою настоящую мать раз в три-четыре месяца)

Что вам известно о Любке и ее родителях? (Любка была удивительно хорошенькой, белокурой, зеленоглазой, легкие волосы ее вились мелкими кудряшками, образуя вокруг треугольного личика золотистый нимб. Среди детей ходили слухи, что Любку украли у ее настоящих родителей и с тех пор она стала цыганкой; говорили, что ее мать, родив Любку от русского солдата, умерла после родов; говорили, что ее мать - русская Наташа, красивая блондинка, которая появлялась у цыган раз в три-четыре месяца, жила у них пару дней и опять исчезала)

Что вам известно о дедушке и бабушке Любки? (Дядя Филипп был высок, строен, его смуглое лицо украшали пышные усы; выходя из дома, он подпоясывался широким красным кушаком, надевал фетровую шляпу, брал с собой лакированную палку; был он ошеломляюще красив и театрален. Тетя Маня была немолодой черноглазой женщиной с оливковым лицом и крупными желтоватыми зубами, ее голову всегда покрывал выцветший платок, из-под которого виднелись черные, расчесанные на прямой пробор волосы; она никогда не околачивалась на базаре, зазывая прохожих позолотить ручку, а целые дни проводила дома. Любка звала цыган мамой и папой, любила их, а они, как могли, заботились о ней, старались изо всех сил, чтобы она была не хуже других. И в школу в первый раз ее по всем правилам снарядили: и фартучек белый на ней был, и бантик в кудряшках, и гордо вел ее за руку дядя Филипп, особенно виртуозно помахивая зажатой в руке тростью)

С первых строк рассказа мы читаем слова, которые сразу же готовят нас к тревожному ожиданию чего-то неприятного: «Играть с Любкой запрещалось: она грязная, от нее можно подцепить заразу, она цыганка, все цыгане - воры. Эти исчерпывающие сведения сообщали нам, чистеньким девочкам, наши хлопотливые мамы. И в то же время они категорически запрещали дразнить Любку цыганкой и воровкой, за это можно было и по губам схлопотать. Но мы все-таки играли с ней во дворе и на улице, никогда не приглашая домой и стараясь во время игры не дотрагиваться до нее руками, потому что она действительно была грязновата и пахла подвальной сыростью».

Расскажите, как сложились у Любки отношения с классом? (В классе Любка стала изгоем. Чуть ли не с первого дня приклеилась к ней занесенная со двора кличка «Цыганка». Училась она плохо. В обиду себя не давала: за «Цыганку» платили все, хотя сама Любка часами простаивала после этого в углу)

Что послужило основой конфликта между Любкой и Женечкой Асаянц? (Однажды Женечка обнаружила пропажу счетных палочек - предмета ее гордости: у нее были палочки не деревянные, как у всех, а пластмассовые, напоминающие леденцы. Перед уроком арифметики Женечка не нашла их в своем желтеньком портфельчике и обвинила в краже Любку)

Как отреагировали одноклассники на драку Любки и Женечки? (Никто не разнимал их: раскрыв рты, ребята следили за ходом сражения, пока в класс не вошла учительница)

Конфликт заставляет читателя задуматься над очень многими важными проблемами нравственной жизни, прежде всего человеческой чести и справедливости. Любка оказалась в немилости у одноклассников. В чем это выражалось? (Ее дразнили «Цыганкой», никто не заступался за девочку, хотя она часто была наказана несправедливо - ведь не она провоцировала драку, она была вынуждена защищать свое достоинство)

Что еще показывает отличие девочки от одноклассников? (Автор говорит о себе и своем окружении «мы, чистенькие девочки», употребляет уменьшительно-ласкательные суффиксы, говоря об отличнице: Женечка, желтенький портфельчик, фарфоровое личико. Говоря же о девочке-цыганке, автор всегда называет ее пренебрежительным именем Любка, не один раз упоминает, что «она была грязновата», что у нее «нестриженые ногти»; Любку изгнали из школы за драку «с наказом без родителей не возвращаться», а Женечку сопроводили в медпункт, и назавтра, когда палочки нашлись, никто не вспомнил, что Женечка обвинила Любку несправедливо, даже не пожелав разобраться)

Как отреагировал дядя Филипп на произошедшее? (Он склонялся над плачущей Любкой, неловко и неумело гладя ее по спине, и говорил: «Не плачь, Люба, мэй. Уедем. Там все наши. Никто не обидит. Там степь, кони. Папа скакать научит. Песни петь будем, плясать будем. Серьги куплю золотые. Не плачь, дочка, давай песню споем». И он тихо затянул что-то на своем таинственном гортанном языке)

Учитель читает отрывок из рассказа: «Всхлипы стихли, и я услышала, как дрожащий и звонкий Любкин голосок влился в его бархатный баритон, рождая нечто необъяснимо прекрасное, отчего острая жалость к этим людям вдруг захлестнула все мое существо. Но песня росла, ширилась, возвышались голоса, и вот уже я сама стала маленькой и жалкой. А они пели и пели, два заговорщика, два Посвященных, отторгая меня, отгораживаясь непреодолимой стеной от враждебного им мира. И никому не было хода за эту стену - все чужие!.. Мне почему-то стало не по себе и, размахивая портфелем, я припустила к нашему новому, прочному двенадцатиквартирному дому, стремясь укрыться под его защитой от дикого разгула необузданной воли, только что жарко дохнувшей мне в лицо…»

Что чувствует девочка-рассказчица? Почему? (Сначала она жалеет цыган, потому что их единственной защитой и утешением становится красивая песня; потом чувствует, что «сама стала маленькой и жалкой», так как ощутила, что они - единое целое, их песня ширится и заполняет собой целый мир, и в этом мире нет места тем, кто так несправедлив, тем, кто боится защитить слабого, одинокого, кто не может ощутить себя свободным, вольным человеком, потому что живет во власти условностей и стереотипов)

А теперь давайте обратим внимание, как построены предложения, в которых автор рассказывает о чувстве героев (Использует синтаксические конструкции: я подумала, я почувствовала, помню, мне показалось)

Когда мы будем писать о своих чувствах, мы можем эти конструкции употребить в своих работах.

III. Словарная работа

Почему страх охватил девочку-рассказчицу?

Как вы понимаете слова «воля», «справедливость», «свобода», «условности», «стереотипы», «достоинство»? Давайте прочтем их определения в словаре Ожегова и поразмышляем над ними, вспомнив еще раз рассказ «Цыганка». Каждое понятие запишите, пожалуйста, в тетрадь.

Работа с эпиграфом.

На доске: «Помни - ты не один. На свете кроме тебя есть другие люди, и они нуждаются в твоей доброте, понимании, мужестве, в твоей защите и помощи» Лев Кассиль

Как вы понимаете эти слова?

Созвучны ли они с рассказом Ольги Владимировны Сизовой «Цыганка»?

О ком из героев можно сказать этими словами? (О Любке)

А как бы вы поступили в такой ситуации?. Итог урока.

Если бы Любка оказалась в вашем классе до того, как вы прочитали рассказ, как бы вы отнеслись к ней, как вы думаете? А теперь? Оглянитесь вокруг, на своих одноклассников, на соседей во дворе - нет ли среди них Любки, дяди Филиппа и тети Мани? А есть такие, как Женечка? Хотели бы вы что-нибудь им сказать?

Домашнее задание. Сочинение «Вокруг тебя мир…». Расскажите о людях, которые, по-вашему, нуждаются в вашей доброте, понимании, поддержке и помощи.


СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ


Учебная литература


1.Бахтин М.М. «Вопросы литературы и эстетики», Москва, «Художественная литература», 1975 г.

.Богданов А.Н., Юдкевич Л.Г. «Методика литературоведческого анализа», Москва, «Просвещение», 1969 г.

.под ред. Емельянова Л.И., Иезуитова А.Н. «Анализ литературного произведения», Ленинград, «Наука», 1976 г.

.Кожинов В.В. «Теория литературы», Москва, «Художественная литература», 1990 г.

.Лейдерман Н.Л. «Теоретическая модель жанра/ Практикум по жанровому анализу литературного произведения», Екатеринбург, 1996 г.

.Поспелов Г.Н. «Теория литературы», Москва, «Высшая школа», 1978 г.

.Пронин В.А. «Теория литературных жанров», сайт www.hi-edu.ru

.Хализев В.Е. «Теория литературы», Москва, «Высшая школа», 2002 г.

.Словарь литературоведческих терминов, редакторы-составители Тимофеев Л.И., Тураев С.В., Москва, «Просвещение», 1974 г.


Критико-публицистическая литература


10.Андреев К.К. «Что же такое научная фантастика?» // «Фантастика-82: сборник научно-фантастических повестей, рассказов и статей/ Составитель И.Черных», Москва, «Молодая гвардия», 1982 г.

11.Гладкова Ж. «Как живешь, Приднестровье?», статья на сайте www.olvia.idknet.com

.Кожухаров Р. «Три поэта», газета «Приднестровье» №№ 103, 106, 107, 108, 2004 г.

.Лукьяненко С. «Последний из Сатангов // О книге Льва Вершинина «Великий Сатанг», журнал «Если», №7, 1997 г.

.Перумов Н. «Истина у меня холодна и жестока // О жанре фэнтези в своем творчестве», журнал «Книжное обозрение», №10, 1996 г.

.Ходасевич В. «Женские стихи», статья на сайте POETICA, www.philologos.narod.ru

.Щербак-Жуков А. «Последний романтик…Кто следующий?», журнал «Если», №2, 1996 г.

.Юзифович А. «Наши «женские» стихи», журнал «Днестр», №1, 2004 г.

.«Литературное Приднестровье»: Антология 1990-2000 гг. // Составители В.И.Пищенко, О.А.Юзифович, Тирасполь, 2000 г.

.«Литературное Приднестровье» - 2001: Альманах // Составители В.И.Пищенко, О.А.Юзифович, Тирасполь, 2001 г.

.«Литературное Приднестровье» - 2002: Альманах // Составители В.И.Афанасьев, Ю.П.Бень, Тирасполь, 2002 г.

.«Литературное Приднестровье» - 2003: Альманах // Составители В.И.Афанасьев, Ю.П.Баранов, Ю.Н.Самусь, Тирасполь, 2003 г.

.«Литературное Приднестровье» - 2004: Альманах // Составители В.И.Афанасьев, Л.А.Литвиненко, Ю.Н.Самусь, Бендеры, 2004 г.

.«Литературная Рыбница», альманах №№1-3, 2003 г.


Художественная литература


24.Анников Ю. «Стихия», вступительная статья М. Цеслюк «Поэтическая душа», Бендеры, 2001 г.

25.Багнюк С. «Тихая обитель» (вступительная статья иеромонаха Иринея /Тафуни/, Ново-Нямецкий Кицканский монастырь), Свято-Вознесенский Кицканский монастырь, 2001 г.

.Баранов Ю. «Жажда денег», вступительная статья В. Масленникова «Не хлебом единым…», Тирасполь, 2003 г.

.Бершин Е «Дикое поле», журнал «Дружба народов», №№9,10, 2002 г.

.Божко Н. «Мои стихи - моя душа», вступительная статья Ю.Самуся «Поэзия романтики», Бендеры, 2003 г.

.Божко Н. «Облака над морем», Тирасполь, 2004 г.

.Деружинский Ю. «Летящая стрела», вступительная статья В.Ткачева «Свобода приходит нагая…», Тирасполь, 2004 г.

.Кибиров Т. «Избранные послания», «Издательство Ивана Лимбаха», 1998 г.

.Кожухаров Р. «Лестница на небеса», вступительная статья В.Полушина «Монологи чистой души», Тирасполь, 1996 г.

.Кожухаров Р. «Солнцеворот или слон под мышкой», вступительная статья Ю.Самуся «Ассоциации реальности», Тирасполь, 2003 г.

.Кожушнян В. «Горнюха», вступительные статьи К.Ковальджи «Сквозь смуту времени», Б.Челышева «Талант и мастерство», Тирасполь, 2002 г.

.Кожушнян В. «Жил был я», Тирасполь, 1997 г.

.Кожушнян В. «Осколки», Тирасполь, 2002 г.

.Корытник Н. «Яблоки любви», вступительная статья О.Сизовой «Об авторе и его творчестве», Бендеры, 2001 г.

.Ловицкий В. «Тринадцать», вступительная статья В.Ткачева «Живое слово», Тирасполь, 2003 г.

.Литвиненко Л. «Мой русский», Бендеры, 2004 г.

.Литвиненко Л. «Порыв», вступительная статья Н.Корытника «Слово об авторе и его творчестве», Бендеры, 1991 г.

.Литвиненко Л., Самусь Ю., Сизова О. «Три возраста души», Бендеры, 1997г.

.Мандельштам О.Э. «Сборник стихотворений», Смоленск, 2000 г.

.Облог А. «Память», вступительная статья К.Тресковой «Слово о поэте», Тирасполь, 2003 г.

.Оверин П. «Диалоги», Днестровск, 2001 г.

.Оверин П. «Причал», вступительная статья О.Юзифовича «Пространство жизни - пространство страсти», Днестровск, 1999 г.

.Пилецкая В. «Запретное лето», вступительная статья О.Юзифовича «Гармония романтики», Тирасполь, 2004 г.

.Пилецкая В. «Репейник», вступительная статья Р. Кожухарова «Благоуханье лиры луговой», Тирасполь, 2004 г.

.Пищенко В. «Замок Ужаса», сборник «Амальтея», Москва, «Молодая гвардия», 1991 г.

.Пищенко В. «Изобретатель. Равные возможности. Баллада о встречном ветре», Москва, «Молодая гвардия», 1989 г.

.Пищенко В. «Миров двух между», сборник «Капитан звездного океана», Ленинград, 1990 г.

.Пищенко В. «Начни сначала», сб. «Ветка кедра», Москва, «Молодая гвардия», 1989 г.

.Пищенко В. «Рекламный проспект», сб. «День без смерти», Москва, «Молодая гвардия», 1989 г.

.Самусь Ю. «Игра воображения», Бендеры, 2004 г.

.Сычева М. «Рифмованные мысли», вступительная статья В.Ткачева «Все решает талант», Тирасполь, 2004 г.

.Тетерчева И. «Не покидай меня», вступительная статья В.Ткачева «Хорошие стихи хорошего человека», Тирасполь, 2004 г.

.Ткачев В. «Ярое око», Тирасполь, 2003 г.

.Ткаченко И. «Холодная ночевка», послесловие В.Полушина, Тирасполь, 1996 г.

.Трескова К. «На взлете чувств», вступительная статья В Ткачева «Окно, распахнутое в мир», Бендеры, 2004 г.

.Челышев Б. «В поисках редких книг», Москва, «Просвещение», 1970 г.

.Челышев Б. «Имеют свое лицо», Кишинев, «Штиинца», 1983 г.

.Чернолев С. «Високосные дни», Тирасполь, 2003 г.

.Чуковский К.И. «От двух до пяти», Москва, «Планета детства», 2000 г.

.Чернолев С. «Восьмая нота», вступительная статья В. Ловицкого «Кривое зеркало» пародии», Тирасполь, 2003 г.

.Юзифович О. «Встречный свет», вступительная статья Н. Бучацкого «Между Светом и Тьмой», предисловие В. Пищенко, Тирасполь, 1999 г.

.«Заветный жар», сборник поэтических произведений, вступительная статья В. Семенюка «Металлургов пламенные души», Тирасполь, 2003 г.


МИНИСТЕРСТВО ПРОСВЕЩЕНИЯ ПРИДНЕСТРОВСКОЙ МОЛДАВСКОЙ РЕСПУБЛИКИ ПРИДНЕСТРОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМ. Т.Г. ШЕВЧЕНКО ФИЛОЛОГИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ К

Больше работ по теме:

КОНТАКТНЫЙ EMAIL: [email protected]

Скачать реферат © 2017 | Пользовательское соглашение

Скачать      Реферат

ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ ПОМОЩЬ СТУДЕНТАМ