Институт наказания в уголовном праве
Оглавление
Введение
1. Социальная и правовая сущность института крайней необходимости
1.1 Развитие учения о крайней необходимости
1.2 Понятие и социальная сущность крайней необходимости
1.3 Институт крайней необходимости в зарубежном уголовном законодательстве
2. Система юридических признаков крайней необходимости по российскому уголовному праву
2.1 Условия правомерности крайней необходимости
2.1.1 Условия, определяющие состояние крайней необходимости
2.1.2 Условия правомерности действий при крайней необходимости
2.2 Объективные и субъективные признаки превышения пределов крайней необходимости
2.3 Соотношение института крайней необходимости с другими обстоятельствами, исключающими преступность деяния
3. Проблемы дифференциации и индивидуализации уголовной ответственности за вред, причиненный в обстановке крайней необходимости
Заключение
Список использованных источников
Введение
Крайняя необходимость традиционно занимает важное место в системе обстоятельств, исключающих преступность деяния. В современных условиях роль и значение этого института резко возрастают. Периоды социально-политических преобразований неизбежно сопровождаются экономической нестабильностью, вооруженными конфликтами на социальной, этнической, национальной и религиозной почве, повышенным риском техногенных аварий и катастроф.
Статистические данные свидетельствуют о стабильном росте численности пожаров, аварий, взрывов, несчастных случаев в быту и на производстве. Из-за износа техники, производственного оборудования остается высоким уровень травматизма работников, обслуживающего персонала. Специалисты различных отраслей промышленности обращают внимание на систематически сбои в работе техники, опасность дальнейшего использования ряда объектов жизнеобеспечения. Характерными приметами времени становятся авиакатастрофы, железнодорожные аварии.
Институт крайней необходимости занимает большое место в деятельности органов охраны правопорядка. В обстановке социальной и политической нестабильности общества, роста преступности и различных происшествий резко возросла роль методов силового воздействия в решении задач, возложенных на силовые структуры по борьбе с преступностью и иными правонарушениями, условия правомерности применения которых в значительной степени определяются институтом крайней необходимости. От того, насколько сотрудники этих служб профессионально владеют знаниями о механизме применения института крайней необходимости в условиях устранения разного рода опасностей, в конечном счете зависит результативность их деятельности в современных условиях. Вышесказанное определяет актуальность изучения этого института уголовного права.
институт крайняя необходимость уголовный
Освещению вопросов института крайней необходимости были посвящены монографии В.Ф. Антонова, Ю.В. Баулина, М.С. Гринберга, С.А. Домахина, Н.Д. Дурманова, В.Н. Козака, Н.А. Овезова, Н.Н. Паше-Озерского, Н.Н. Розина, И.И. Слуцкого. Проблемы крайней необходимости в своих работах затрагивали Х.Д. Аликперов, Е.В. Благов, Б.С. Волков, П.С. Дагель, Ю.А. Демидов, В.А. Елеонский, И.И. Карпец, В.Ф. Кириченко, А.О. Кистяковский, В.Н. Кудрявцев, Н.Ф. Кузнецова, А.В. Наумов, Э.Я. Немировский, Н.А. Огурцов, В.Д. Пакутин, А.А. Пионтковский, А.И. Санталов, А.Б. Сахаров, И.Л. Сергеевский, Н.С. Таганцев, А.А. Тер-Акопов, К.Ф. Тихонов, В.И. Ткаченко, А.Н. Трайнин, Б.С. Утевский, Е.А. Фролов, Р.Г. Шавгулидзе, М.Д. Шаргородский, М.И. Якубович и другие.
Однако стоит отметить, что в связи с изменениями, произошедшими в последнее время в политической, экономической и социальной сферах жизнедеятельности общества и государства, появилось достаточное количество проблем применения нормы о крайней необходимости, требующих своего урегулирования, что обусловливает актуальность темы.
Объектом исследования выступает деяние, причиняющее вред в состоянии крайней необходимости, и его место в системе обстоятельств, исключающих преступность деяния.
Предметом исследования является состав правомерного деяния, причиняющего вред в состоянии крайней необходимости.
Целью исследования является теоретический анализ данного обстоятельства, исключающего преступность деяния и практики применения норм о крайней необходимости, и разработка на этой основе предложений по совершенствованию действующего законодательства. Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:
1) изучить процесс развития и формирования института крайней необходимости,
) выявить сущность крайней необходимости и ее социальное назначение;
) рассмотреть правовую регламентацию института крайней необходимости в уголовном законодательстве зарубежных стран;
) проанализировать условия правомерности применения крайней необходимости;
) рассмотреть объективные и субъективные признаки превышения пределов крайней необходимости
) выявить основные критерии, отграничивающие крайнюю необходимость от иных обстоятельств, исключающих преступность деяния;
) рассмотреть проблемы, связанные с дифференциацией и индивидуализацией уголовной ответственности за вред, причиненный в обстановке крайней необходимости
Методологической основой исследования послужили общенаучные и частнонаучные методы познания: диалектический, исторический, аксиологический, сравнительного и системного анализа.
Нормативную основу исследования составили Конституция РФ, действующее уголовное и гражданское законодательство, законодательство зарубежных государств.
Указанные выше цель и задачи исследования обусловили структуру выпускной квалификационной работы, которая состоит из настоящего введения, трех глав, заключения и списка использованных источников.
1. Социальная и правовая сущность института крайней необходимости
1.1 Развитие учения о крайней необходимости
Институт крайней необходимости относится к числу древнейших институтов уголовного права. Исторические данные свидетельствуют о том, что первые нормы, устраняющие ответственность лица, причинившего вынужденный вред общественно значимым интересам, возникли в результате формального закрепления норм обычного права.
Постановления о допустимости причинения вреда с целью защиты более ценного блага были известны римскому праву.
Эдикты Ульпиана указывали на то, что "при коллизии двух неравноценных благ устраняется всякий иск", "не подвергается никакой ответственности тот, кто выбросил в море чужой товар для спасения своего". Древнеримское право допускало разрушение дома в случае пожара, с дальнейшим предъявлением иска к виновному, самовольное изъятие чужой вещи во время угрожающей ей опасности. Принципы крайней необходимости применялись и к принудительным сделкам, и к невозможности исполнения обязательств.
Вместе с тем в древнеримском праве не существовало общего законодательного определения крайней необходимости. Общая концепция крайней необходимости применялась лишь для защиты имущественных прав и интересов. Более содержательный подход к праву крайней необходимости наблюдается у средневековых канонистов.
Основными источниками канонического права 1 были Bussordnungen и Corpus iuris canonici. Согласно им крайней необходимостью оправдывались такие действия, как совершение священником богослужения при отсутствии надлежащей обстановки, употребление запрещенной церковными правилами пищи (например, прерывание поста), нарушение принятого обета. Для защиты жизни правомерно было жертвовать всяким чужим благом (жизнью, телесной неприкосновенностью, имуществом). С этой целью допускалось также нарушение любой обязанности. Наказание за несоблюдение установленных законом запретов либо устранялось, либо значительно смягчалось. Наказание устранялось и в случаях, когда мотивом совершения преступного деяния был страх. Кража по нужде наказывалась только в случаях, когда была совершена неоднократно.
Средневековыми канонистами были разработаны и введены в практику такие принципы, как: "Нужда закона не знает", "Что не дозволено законом, делает дозволенным необходимость", "Необходимость не знает закона и сама творит себе закон" 1.
Идеи о защите охраняемых благ путем причинения вреда менее ценным благам находят отражения во всем древнегерманском праве. По Вестготскому проекту бедняк, который не смог найти работы и для утоления собственного голода или голода своих близких тайно совершил хищение, не признавался виновным и подвергался наказанию только за третью такую кражу; путник мог развести огонь в чужом лесу, срезать ветви с деревьев, чтобы исправить повозку, пустить утомленного коня пастись на чужой луг, собирать для утоления голода ягоды и грибы.
Примечателен тот факт, что подобные действия обусловливались не состоянием крайней необходимости, а некой всеобщей германской идеей Friedens genossenschaft, налагавшей на всех членов общины обязанность взаимопомощи и соседско-дружеской поддержки. По этому поводу Н.Н. Розин говорил, что в данном случае "наблюдается общая всем народам, находящимся на ранней ступени развития, идея общности земли, леса, продуктов, созданных богом для всех" 2.
В XVII в. в Европе возникают идеи, признающие существование естественных прав человека. Под влиянием доктрины естественного права происходит дальнейшее развитие учения о крайней необходимости. Ей посвящают свои труды Г. Гроций, С. Пуффендорф, X. Вольф. В их сочинениях право рассматривается как продукт общественного договора между людьми. На фоне этой идеи формируется представление о том, что в пору тяжелой нужды оживает былое общее право на пользование имуществом. Действия, совершаемые при крайней необходимости, обосновываются человеческой слабостью. Если давление необходимости достигает крайних пределов и иной выход из трудного положения, кроме нарушения закона, отсутствует, то это обстоятельство создает "merum ius natur", которое, в свою очередь, возрождает первоначальное естественное право.
Гуго Гроций, признаваемый на Западе "отцом уголовного права", считал, что "выше человечной природы и сил ее постоянно воздерживаться от всякого нарушения закона. Акты, где деятель встает на путь преступления, повинуясь лишь неизбежным требованиям природы, не должны подлежать наказанию. Если я лишен возможности иначе спасти свою жизнь, то мне дозволено употребить насилие против другого лица, хотя бы оно и не было виновным в моем положении, ибо право мое вытекает не из преступления другого, а из права, данного мне природой" 1.
Теория С. Пуффендорфа в основном отмечает инстинкт самосохранения. Общую идею крайней необходимости ученый расширяет до пределов столкновения человеческих жизней. На первый план им выдвигается идея самосохранения, ибо человек не в силах освободиться от этого стремления. Законодатель, по его мнению, устанавливая свои веления, заботится прежде всего о благополучии граждан, имея перед глазами природу человека, заставляющего его искать спасения всюду, где ему грозит опасность. С. Пуффендорф делает общий вывод о том, что крайняя необходимость везде должна приниматься во внимание, где это категорически не воспрещено законом. По мнению ученого, при крайней необходимости деяние совершается в необычной правовой форме.
С. Пуффендорф первым смоделировал ситуацию сталкивания человеческих жизней, названную впоследствии "Пуффендорфовой доской спасения". Ученый утверждал, что если во время кораблекрушения кто-либо, спасая свою жизнь, схватится за доску, на которой не могут уместиться двое, а кто-либо другой, борясь со смертью, ухватится за ту же доску, что может погубить обоих, то в этом случае первый поступит вполне правильно, если столкнет с доски второго и таким образом спасет себя. Такое действие Пуффендорф объявлял непреступным 1.
В XVIII - XIX вв. проблемы крайней необходимости исследуются в рамках философии права. В сочинениях Фихте, Гегеля, Канта, Фейербаха крайняя необходимость рассматривается как основополагающий институт уголовного права.
Теория Й.Г. Фихте исходила из ситуации, когда тот или другой из участников оцениваемого события должен погибнуть или иначе гибель одинаково грозит им обоим. "Юридические отношения мыслимы при возможности сосуществования. Там же, где имеется коллизия сосуществования, там исчезает господство юридического порядка, и вред, причиненный кому-либо при таких условиях, нельзя назвать ни законным, ни противоправным" 2. О праве в таком случае не может быть и речи. Право на жизнь отнято у обоих участников естественным путем.
Разрешение этой коллизии всецело зависит от физической силы и произвола. Однако так как после совершения деяния деятель всё-таки встает под господство закона, то право необходимости можно рассматривать как право считать себя совершенно изъятым из сферы влияния всякого законодательства. Таким образом, крайняя необходимость в воззрениях Фихте есть право произвола.
Изложенные взгляды получили название теории "экземпции". "Право крайней необходимости, - писал Фихте, - можно определить как право считать себя выключенным (exemt) из-под всякой правовой сферы". Теория "экземпции" совсем устраняла "крайнюю необходимость" из сферы права. Действие, совершенное в состоянии крайней необходимости, не есть действие ни правомерное, ни бесправное, оно есть действие для права "совсем безразличное" 1.
И. Кант определял крайнюю необходимость как "принуждение без права". Такая точка зрения вытекает из специфики общих правовых воззрений великого немецкого философа. Право, по мнению Канта, есть совокупность условий, при которых произвол одного лица может быть совмещен с произволом другого по общим правилам свободы. Уголовный закон - это категорический императив, это возмездие, которое применяется к лицу, совершившему преступление. "Ибо если исчезнет эта справедливость, то не стоит человеку и жить на земле". В положении крайней необходимости можно говорить не о "праве нужды" (поскольку не может быть нужды, которая бы делала с правом то, что неправомерно), а только лишь о дозволенном насилии по отношению к лицу, которое со своей стороны никакой силы против деятеля не направляло. Дозволенным действие является по субъективным, а не по объективным основаниям. Если один из потерпевших крушение для спасения своей жизни, сталкиваясь с плавающей доской другого лица, пытается отнять ее у него, то не может быть уголовного закона, который бы грозил виновному наказанием. Не может быть потому, что никакой закон ни в каком случае не окажет на деятеля предположительного влияния. Угроза еще неопределенным злом (т.е. смертной казнью по судебному приговору) не в состоянии перевесить страха перед действительным, неминуемо грозящим злом (потери жизни на волнах)2.
Г. В.Ф. Гегель признавал крайнюю необходимость правом нужды. Он утверждал, что "защита своего права за счет чужого права становится правомерным деянием, как скоро приходится защищать жизнь как основу бытия личности за счет какого-либо его единичного проявления, например права имущественного" 3. По мысли Гегеля, если жизнь может быть спасена посредством хищения хлеба, то в таком случае, хотя и нарушается имущественное право, но неправильно было бы видеть в этом деянии кражу. Запрещение такого деяния знаменовало бы установление бесправности данного лица, отрицание всей его свободы.
Право крайней необходимости, по мнению Гегеля, порождается лишь тогда, когда опасность является непосредственной. Для обеспечения жизни нужны многие и разнообразные условия, и когда человек, думает о будущем, он пускается в рассмотрение этих подробностей. Будущее теряется в случайностях, в настоящий момент жизнь требует помощи. Лишь нужда непосредственного настоящего может дать право на неправовой поступок, ибо при несодеянии такового создается высшая неправда, полное отрицание бытия свободы личности.
С точки зрения Гегеля, состояние крайней необходимости существует даже в тех случаях, когда спасается государственное благо за счет гибели отдельного лица: "Если государство требует жизни, то индивидуум должен ее отдать" 1. Вместе с тем Гегель отмечает, что подобные действия всегда должны находиться под жестким контролем государства. "Если воин и судья имеют не только право, но и обязанность лишать жизни людей, то при этом точно указывается, по отношению к какого сорта людям и при каких обстоятельствах это дозволено и обязательно" 2.
В XVIII - XIX вв. доктрина крайней необходимости разрабатывается известными криминалистами Европы К. Биндингом и Р. Иерингом.
Немецкий юрист Карл Биндинг считал, что характерным признаком крайней необходимости является нежелательный конфликт двух благ, которые право желало бы видеть неприкосновенными. Конфликт в данных условиях является таковым, что сохранение одного из благ требует гибели другого. Указывая на разновидность коллизий (коллизий благ в чистом виде, благ и обязанностей, двух обязанностей), Биндинг приходит к общему определению крайней необходимости. По его мнению, это такое положение лица, при котором оно может спасти поставленное в опасность правовое благо или использовать правовую обязанность лишь путем совершения запрещенного деяния. "Неправомерно полагать, - рассуждает он, - что все правовые блага одинаково священны. Уголовное право менее всего это подтверждает, налагая за одно деяние высшую, а за другое деяние низшую кару". Им делается вывод о том, "насколько деяние в необходимой обороне желательно для права как деяние, поддерживающее веление правопорядка, настолько же нежелательно для права деяние в крайней необходимости, ибо оно ведет к правовому ущербу" 1.
Утилитарного, прагматического подхода придерживался Р. Иеринг. Развивая идею относительности интересов, он полагал, что борьба интересов - это тот горн, где выковывается право. Крайняя необходимость есть коллизия благ и интересов. Она всегда остается вопросом факта. Высшая миссия права - регулировать правовые отношения, содействовать охране наивысших благ человека и общества. Исходным целевым пунктом для законодателя являются человеческие интересы. В реальной жизни всегда происходит столкновение прав и интересов, поскольку невозможно представить реализацию каждого интереса. Одинаковой охраны право предоставить им не может, в силу этого деятельность по поддержанию правопорядка должна следовать общему утилитарному принципу: в соответствии с идеями времени, страны, культуры отдавать предпочтение высшему интересу. Этот принцип должен быть применен к вопросу о крайней необходимости, ибо он присущ праву 2.
Таким образом, при обосновании правомерности и ненаказуемости действий, обеспечивающих устранение опасности, ранние теории крайней необходимости исходили либо из субъективного критерия (при крайней необходимости у лица возникает особое психическое состояние, делающее его как бы невменяемым), либо из объективного критерия (теории, основывающиеся на объективном принципе перевешивающего значения меньшего зла) 1.
Субъективный критерий объяснения ненаказуемости действий, совершенных в состоянии крайней необходимости, воспринят многими зарубежными доктринами уголовного права. Использование последнего предполагает разделение общей массы случаев устранения опасности на правомерную крайнюю необходимость и "извинительную" (исключающую вину).
Правомерная крайняя необходимость рассчитана на случаи столкновения правоохраняемых интересов в обычной, повседневной жизни. В таких ситуациях юристы используют формулу "перевешивающего интереса", исходящую из объективного критерия. "Извинительная" крайняя необходимость относится к случаям, когда лицо сталкивается с опасностью, угрожающей его жизни, здоровью либо жизни, здоровью его близких.
Суть этой разновидности крайней необходимости состоит в бессилии карательной угрозы удержать от совершения преступления человека, "обезумевшего" от страха. Деяние, совершенное в состоянии "извинительной" крайней необходимости, объявляется деянием неправомерным, но ненаказуемым. Характерным признаком "извинительной" необходимости является идея о допустимости причинения смерти другому человеку с целью спасения собственной жизни.
Сторонники субъективного обоснования крайней необходимости единодушно высказывались о несправедливости приговора, вынесенного в отношении экипажа судна "Миньонетт". Английская яхта "Миньонетг" потерпела крушение у мыса Доброй Надежды. Экипаж ее, состоявший из четырех человек, спасся в шлюпке с ничтожным запасом пищи и воды. На 19-й день трое из экипажа убили юнгу Паркера и питались его кровью и мясом. Затем они были спасены проходившим судном и предстали перед лондонским судом, приговорившим всех к смертной казни. Впоследствии казнь была заменена шестимесячным заключением в тюрьме 1.
Современные зарубежные доктрины крайней необходимости также отличаются значительным разнообразием. Законодательная конструкция крайней необходимости отражает, как правило, особенности правовой культуры страны.
Согласно уголовному законодательству Великобритании причинение вреда в условиях крайней необходимости считается обстоятельством, освобождающим от уголовной ответственности. Ссылка на крайнюю необходимость, т.е. на причинение вреда личности или имуществу с целью предотвратить значительно больший вред, с древних времен признавалась обстоятельством, освобождающим от уголовной ответственности. Однако такая ссылка не может быть принята, если:
) предотвращенное зло было меньше, чем преступление, совершенное для того, чтобы предотвратить это зло, или 2) зло могло быть предотвращено другим путем либо 3) причиненный вред был больше, чем это было необходимо, чтобы предотвратить зло 2.
В США вопрос о причинении вреда при крайней необходимости разработан достаточно подробно и детально регламентирован действующим законодательством.
Согласно УК штата Нью-Йорк, поведение не является наказуемым, если является необходимым как чрезвычайная мера, чтобы избежать нависшей угрозы причинения публичного или личного вреда, при соблюдении следующих условий:
) ситуация не создана по вине самого лица;
) угроза настолько серьезна, что в соответствии с "обычными стандартами интеллекта и морали желательность и срочность недопущения такого вреда несомненно перевешивают желательность недопущения вреда, на предупреждение которого направлен закон, определяющий соответствующее посягательство";
) необходимость и оправданность такого поведения не может основываться на соображениях, имеющих отношение только к морали и целесообразности, вытекающей из закона, как в плане его общего применения, так и в отношении его применения в определенной категории дел" 1.
Во Франции законодательного определения института крайней необходимости до принятия Уголовного кодекса 1992 г. не существовало. Вместе с тем в судебной практике имели место случаи, когда деяние, за совершение которого закон устанавливал уголовное наказание, совершалось "по необходимости" с целью защиты охраняемого законом блага.
В подобных случаях суды были вынуждены использовать "формулу" принуждения к совершению преступного деяния. Аргументировалось это тем, что лицо в условиях наличной опасности теряло контроль над собой и под воздействием психического принуждения совершало деяние, запрещенное уголовным законом. Этот подход к рассмотрению ситуаций крайней необходимости сложился в конце XIX в. Комментируя ст.64 французского УК, исследователи отмечали, что в качестве принудительной силы, заставляющей человека совершить преступление, может выступить состояние смертельной опасности либо угроза тяжкого физического вреда 2.
В настоящее время судебной практикой выработаны следующие условия правомерности крайней необходимости: наличие опасности причинения вреда (реальная угроза или начало ее осуществления); природа такой опасности может быть различной: опасность причинения физического вреда, морального, материального; не существует иного способа избежать опасности, кроме как совершить деяние, запрещенное УК; благо, принесенное в жертву, является менее ценным, чем спасенное благо; лицо не поставило себя само в состояние необходимости совершения преступного деяния, до этого нарушив закон 3.
Законодательное оформление институт крайней необходимости во Франции получил лишь в мае 1992 г. в связи с принятием нового УК. О крайней необходимости говорится в ст.122.7: "Не подлежит уголовной ответственности лицо, которое перед существующей или надвигающейся опасностью, грозящей ему самому, другому лицу или имуществу, совершает действие, необходимое для защиты человека или имущества, за исключением случаев несоответствия между используемыми средствами и серьезностью угрозы".
В Германии крайняя необходимость существует в двух формах:
) правомерная крайняя необходимость и 2) крайняя необходимость, исключающая или смягчающая вину. Правомерная крайняя необходимость исходит из теории сопоставления значимости коллидирующих благ интересов и рассчитана преимущественно на обычные, "бытовые" коллизии законов.
Согласно § 34 УК ФРГ, "кто совершает деяние в условиях наличной, иначе неотвратимой опасности для жизни, здоровья, свободы, чести, собственности или иного правоохраняемого блага, чтобы отвратить опасность от себя или других, действует правомерно, если при оценке противостоящих интересов, в частности, соответствующих правовых благ и степени угрожающей им опасности, защищаемый интерес значительно превосходит нарушенный". Однако это положение применимо постольку, поскольку деяние является соразмерным средством устранения опасности.
Вторая форма крайней необходимости - так называемая извинительная (невиновная) - предусмотрена § 35 УК ФРГ. Она предполагает защиту жизни, здоровья или свободы лица, его родственников или близких путем противоправных действий. В отличие от непротивоправной, эта крайняя необходимость противоречит правопорядку в целом, но не является виновной, если нельзя иначе предотвратить ущерб указанным лицам. Условия соразмерности здесь не требуется. "Кто совершает противоправное деяние в условиях наличной, иначе неотвратимой опасности для жизни, здоровья или свободы, чтобы отвратить опасность от себя, от родственников или от близких, действует невиновно" (§ 35 УК ФРГ). Это положение не применяется, если от лица, судя по обстоятельствам, в частности по тому, что оно само создало опасность или находилось в особых правоотношениях, можно было потребовать не допускать этой опасности.
Однако наказание может быть смягчено согласно абз.1 § 49, если лицо не было обязано подвергаться опасности в силу его особых правоотношений. Если лицо при совершении деяния ошибается относительно обстоятельств, которые устранили бы вину, оно только тогда наказывается, когда могло избежать ошибки.
В УК Японии крайняя необходимость определяется как действие, неминуемо необходимое для того, чтобы отвратить от себя или другого лица наличную опасность для жизни, здоровья, свободы или имущества. Устранение опасности ненаказуемо, если возникающий в результате этого действия ущерб не превышает степени отвращаемого ущерба. Однако если этот предел был превышен, то в зависимости от обстоятельств наказание может быть смягчено или данное лицо может быть освобождено от наказания1.
Нормы, близкие по содержанию институту крайней необходимости, можно встретить и в мусульманском праве. В составе правил поведения шариата в качестве социального нормативного регулирования выступают такие принципы, как "необходимость делает разрешенным запретное", "не допускается причинять вред или отвечать ущербом на ущерб", "допускается причинение вреда частного во избежание ущерба общего", "более ощутимый вред предотвращается менее серьезным", "из двух зол выбирается меньшее", "предупреждение порчи предпочтительнее получению выгоды" 2.
В российском уголовном праве, по сравнению с европейскими странами, крайняя необходимость была гораздо менее значимым институтом. Причем такое положение характерно для всей истории российского законодательства.
Исследуя памятники древнерусского права, Н.Н. Розин приходит к следующему заключению: "Наши древние юридические понятия совершенно не упоминают о крайней необходимости. Может быть, это является указанием на то, что нашему правосознанию не ясно рисовались исключения, создаваемые крайней необходимостью, или объясняется тем, что специфические условия, подчеркнутые, например, правом германским, идея общности плодов земли и самой земли у нас были налицо" 1.
В настоящее время право причинения вреда общественным отношениям обусловливается скорее идеологическими, политическими интересами, нежели положениями, формулируемыми институтом крайней необходимости. Можно проследить логику развития законодательной мысли, устанавливающей освобождение от ответственности за причинение вынужденного вреда правоохраняемым благам в различные исторические периоды.
История крайней необходимости в российском уголовном праве тесно связана с историей развития общего учения о преступлении. Этимология самого понятия преступления неразрывно связана с представлением о переходе через некий рубеж, предел либо границу. Официально устанавливая границы дозволенного поведения, уголовный закон одновременно определяет ту черту, нарушение которой считается преступлением. Развитие учения о преступлении неизбежно приводит к спорам следующего характера: можно ли считать преступлением, скажем, поступок женщины, когда она, спасаясь от насильника, выламывает дверь в чужую квартиру; или действия лица, который, защищая собственный дом от пожара, разрушает примыкающие к нему соседские строения; или действия лица, связанные с убийством напавшей на него собаки?
В этих случаях сущность спора всегда была направлена на решение одного вопроса: содержит ли подобное деяние признак общественной опасности? В случае положительного ответа на этот вопрос действия лица являются преступными, и лицо на общих основаниях должно быть привлечено к ответственности. Эту ступень развития российской уголовно-правовой мысли можно обнаружить в Соборном Уложении царя Алексея Михайловича.
В ст.282 главы X Уложения можно встретить норму следующего содержания: "А кто собаку убьет ручным боем, бороняся от себя, и ему за ту собаку не платить, и в вину его того не ставить" 1. Законодательная конструкция этой уголовно-правовой нормы свидетельствует о том, что вопросы привлечения к ответственности лиц, причинивших вынужденный вред общественным и личным интересам, носят партикулярный характер, а общей нормы, предусматривающей ответственность за причинение вреда охраняемым интересам в подобных случаях, еще не существует. При этом всякий раз, когда менялся источник опасности, угрожающей общественным и личным интересам (например, когда лицо оборонялось не от собаки, а, скажем, от напавшего на него быка), создавался новый судебный прецедент, который ложился в основу разрешения аналогичного спора.
Со временем практика разрешения споров подобного содержания выработала ряд общих критериев, по которым следовало определять наличие правомочий на причинение вреда охраняемым законам интересам. Воинский устав Петра I, предусматривая ответственность за истребление чужого имущества, одновременно указывает на обстоятельство, исключающее ответственность за нарушение установленного запрета: "разве по необходимой нужде востребуется и на то позволится" (артикул 180 Воинского устава). Согласно артикулу 154 к убийству отнесены случаи, когда деяние совершено "без нужды и смертного страха". В толковании к артикулу 195 указывалось: "Наказание воровства обыкновенно умаляется, или весьма оставляется, ежели кто из крайнего голода, нужды, которую он доказать сумеет, съестное или питейное, или иное что не великой цены украдет" 2.
Со временем появляется необходимость общей правовой регламентации действий, связанных с причинением вреда правоохраняемым объектам. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. определяло крайнюю необходимость как самостоятельный институт Общей части уголовного права.
В Уложении указывалось: "Не почитается преступным деяние, учиненное для спасения жизни своей или другого лица от произошедшей вследствие угрозы, незаконного принуждения или иной причины опасности, в то самое время другим средством неотвратимой. При тех же условиях не почитается преступным деяние, учиненное для ограждения здоровья, свободы, целомудрия или иного личного или имущественного блага, если учинивший имел достаточное основание считать причиняемый им вред маловажным сравнительно с охраняемым благом" 1.
Уголовное уложение 1903 г. различало два вида крайней необходимости. В одном случае лицо освобождалось от уголовной ответственности вследствие того, что деяние было совершено в обстановке устранения смертельной опасности, в другом - освобождение от ответственности было обусловлено стремлением лица предотвратить опасность, угрожающую конкретному правовому благу.
Согласно ст.46 Уложения не почиталось преступлением деяние, учиненное для спасения собственной жизни или жизни другого лица от опасности, которая произошла вследствие угрозы незаконного принуждения или иной причины, и которая была неотвратима в то время другими средствами. Наказание исключалось по причине отсутствия общих условий вменения.
Не считалось также преступлением деяние, учиненное для спасения здоровья, свободы, целомудрия, и иного личного или имущественного блага своего или другого лица от опасности, которая произошла вследствие угрозы незаконного принуждения или иной причины и которая была неотвратима в то самое время другими средствами, если учинивший деяние имел достаточные основания считать причиняемый им вред маловажным сравнительно с охраняемым благом 1.
В законе, кроме того, делалась оговорка, что изложенные постановления не применяются в тех случаях, когда само уклонение от опасности составляет преступное деяние.
Уложение 1903 г. предусматривало крайнюю необходимость, возникающую в сфере государственной службы. В ст.637 Уложения указывалось: "Не почитается превышением власти, когда служащий в каких-либо чрезвычайных обстоятельствах учинит по службе действие, не предоставленное ему законом или возложенным на него поручением, которое было необходимо ввиду государственной пользы, или по настоятельности дела не могло быть отложено до получения на то разрешения без видимой опасности или вреда для службы" 2.
Вызывает интерес тот факт, что большинство русских юристов признавало возможность спасения собственной жизни за счет гибели другого человека.
А. Лохвицкий в качестве примера крайней необходимости приводит следующие случаи. "Стая волков преследует двух едущих в санях, один из них ввиду неизбежной смерти хватает товарища и бросает животным, чтобы задержать их и иметь время ускакать, или, что случается часто, во время кораблекрушения на лодке нет места всем, кому угрожает смерть. Один из оставшихся сталкивает в воду впереди стоящего, чтобы захватить его место"3.
В науке уголовного права преобладали теории субъективного обоснования крайней необходимости.
Н.Д. Сергеевский считал состояние крайней необходимости одной из причин, уничтожающей вменяемость, поскольку лицо, действующее в таком состоянии, лишается возможности "руководствоваться нормами права" 4.Н.С. Таганцев ненаказуемость деяний, совершенных в состоянии крайней необходимости, объяснял "юридическим свойством" таких действий. Поскольку крайняя необходимость является средством борьбы за право, субъект не нуждается в наказании. Побуждения, которыми руководствуется деятель, делают наказание совершенно бессмысленным. Его применение в таких случаях является "бесцельным и с точки зрения преступника, и в интересах общества" 1. Г.Е. Колоколов обосновывал ненаказуемость крайней необходимости тремя обстоятельствами: во-первых, бесцельностью наказания с точки зрения общего и специального предупреждения; во-вторых, невозможностью требовать от среднего гражданина героизма, позволившего бы ему перенести опасность, не перелагая ее на другое лицо: в-третьих, бессилием карательной угрозы удержать лицо от совершения преступного деяния в состоянии крайней необходимости 2.
Институт крайней необходимости был воспринят советским уголовным правом.
Статья 20 УК РСФСР 1922 г. гласила: "Не подлежит наказанию уголовно наказуемое деяние, совершенное для спасения жизни, здоровья или иного личного или имущественного блага, своего или другого лица от опасности, которая была неотвратима при данных обстоятельствах другими средствами, если причиненный при этом вред является менее важным по сравнению с охраняемым".
Защиту общественных интересов актом крайней необходимости допускали Основные начала уголовного законодательства 1924 г., которые в ст.9 предусматривали защиту в состоянии крайней необходимости советской власти и революционного порядка. В дальнейшем это постановление было воспроизведено всеми кодексами союзных республик, изданными на их основе. Согласно УК РСФСР 1926 г. совершение деяния в состоянии крайней необходимости устраняло применение мер социальной защиты.
Статья 13 УК РСФСР 1926 г. содержала следующие указания: "Меры социальной защиты не применяются вовсе к лицам, совершившим действия, предусмотренные уголовным законом, если судом будет признано, что эти действия совершены лишь в состоянии необходимой обороны, против посягательства на советскую власть либо на личность, либо права обороняющегося или другого лица, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны. Меры социальной защиты не применяются, когда те же действия совершены для отвращения опасности, которая была неотвратима при данных обстоятельствах другими средствами, если при этом вред являлся менее важным по сравнению с предупрежденным вредом".
К числу недостатков первого советского УК следует отнести то, что действия, совершенные в состоянии крайней необходимости, равно как и при необходимой обороне, признавались общественно опасными, хотя и не влекли применения мер социальной защиты. Указание на общественно опасный характер действий при крайней необходимости было исключено из редакции ст.13 УК РСФСР 1926 г. постановлением ВЦИК и СНК от 6 июня 1927 г.
В УК РСФСР 1960 г. институту крайней необходимости была посвящена ст.14: "Не является преступлением действия, хотя и подпадающие под признаки деяния, предусмотренного Особенной частью настоящего Кодекса, но совершенные в состоянии крайней необходимости, то есть для устранения опасности, угрожающей интересам Советского государства, общественным интересам, личности и правам данного лица или других граждан, если эта опасность при данных обстоятельствах не могла быть устранена другими средствами и если причиненный вред является менее значительным, чем предотвращенный вред".
Анализ тенденций развития отечественного и зарубежного законодательства показывает, что крайняя необходимость традиционно рассматривается в двух качествах:
) обстоятельства, устраняющего вменяемость (предполагается, что состояние смертельной опасности поражает волевой критерий вменяемости);
) рационалистического принципа перевешивающего значения меньшего зла.
1.2 Понятие и социальная сущность крайней необходимости
В юридической литературе содержится немало определений крайней необходимости, раскрывающих ее социальные и юридические признаки. Большинство авторов обращают внимание на исключительность складывающейся ситуации. Нередко учитывается возможность устранения опасности путем причинения вреда менее ценному благу.
Н.Н. Розин определял крайнюю необходимость как такое положение деятеля, где для спасения известного блага или осуществления известного интереса единственным выходом является нарушение другого блага или интереса 1.
А.А. Пионтковский рассматривал крайнюю необходимость как такое положение лица, в котором оно только путем совершения какого-либо деяния, по внешнему характеру действия не заключающего в себе признаков необходимой обороны, может предотвратить грозящую опасность для каких-либо охраняемых законом интересов 2.
По мнению С.А. Домахина крайняя необходимость - это "такое состояние, при котором лицо путем причинения вреда охраняемым правом интересам предотвращает больший вред, грозящий государственным, общественным или индивидуальным интересам от неотвратимой иным путем непосредственной и реальной опасности" 3.
Ю.В. Баулин формулирует понятие крайней необходимости следующим образом: это вынужденное совершение гражданином действий, заведомо связанных с причинением вреда объектам уголовно-правовой охраны, с целью устранения опасности, угрожающей правоохраняемым индивидуальным или коллективным интересам, если эта опасность в данной обстановке не могла быть устранена другими средствами и если причиненный вред соответствовал характеру опасности и обстановке ее устранения 1.
Э.Ф. Побегайло считает, что крайняя необходимость - такое состояние, когда лицо для отвращения опасности, угрожающей законным интересам данного лица или иных лиц, интересам общества и государства, причиняет вред интересам третьих (посторонних) лиц при условии, что грозящая опасность при данных обстоятельствах не могла быть устранена иными средствами, и причиненный вред менее значителен по сравнению с предотвращенным 2.
Крайняя необходимость может рассматриваться как право на совершение запрещенного нормами права деяния; как нарушение одного правоохраняемого интереса с целью осуществления другого, более значимого; как средство предотвращения опасности, грозящей правоохраняемому интересу; как право на причинение вреда охраняемым законом интересам и т.д.
Анализ различных точек зрения, сложившихся по этой проблеме, позволяет сделать вывод о том, что крайняя необходимость - это такая обстановка, при которой лицо, столкнувшееся с опасностью, угрожающей его законным интересам, интересам общества, государства или иных лиц, в силу необходимости ее устранения имеет право на причинение вынужденного, разумного вреда иным, менее значимым охраняемым законом интересам.
Столкновение с опасностью - характерный признак крайней необходимости. Нельзя говорить о крайней необходимости, когда опасность, угрожающая правоохраняемому интересу, в действительности существует, однако этот факт не осознается лицом, способным принять меры к ее предотвращению. Нельзя привлечь к уголовной ответственности лицо, которое в силу лежащей на нем обязанности должно было принять меры к устранению опасности, но не сделало этого, так как не осознавало факта наличия опасности. Стоит полагать, что столкновение с опасностью происходит в момент, когда лицо осознает возможность выбора дальнейшего поведения: либо совершить действия, направленные на защиту правоохраняемого интереса, либо уклониться от совершения требуемых действий.
Крайняя необходимость - это прежде всего право причинения вреда. В данном случае речь идет о субъективном праве. Под субъективным правом принято считать установленную законом меру возможного поведения субъекта. Лицо может реализовать свое право, однако вполне может и пренебречь им. Основанием возникновения права причинения вреда в состоянии крайней необходимости является наличие опасности, угрожающей правоохраняемым интересам.
По своей социальной характеристике вред, причиняемый при крайней необходимости, является вынужденным. Посягательство на правоохраняемые интересы обуславливается объективно складывающимися обстоятельствами. На вынужденный характер действий, совершаемых в состоянии крайней необходимости, указывали различные исследователи.
А.Е. Кистяковский основание ненаказуемости действий при крайней необходимости видел в том, что "субъект, находясь под давлением настоящей, крайней, ничем другим, кроме правонарушения, неотвратимой опасности, теряет в этом случае свободу самоопределения, в каковом состоянии несвободы и совершает правонарушение" 1.
М.С. Гринберг обоснованно отмечал, что "крайняя необходимость есть вынужденное состояние. Таково не только правовое, но и обычное, житейское значение этого термина" 2. Аналогичного мнения придерживается Ю.В. Баулин 3. И действительно, категории "крайность" и "необходимость" вполне заменимы общим понятием "вынужденность". Вред, причиняемый в условиях крайней необходимости, признается обоснованным только в случае, если субъект действовал под влиянием негативно складывающейся обстановки.
Вред, причиняемый в состоянии крайней необходимости должен быть целесообразным и разумно обоснованным. Это требование означает, что при устранении опасности лицо должно стремиться к причинению наиболее выгодного вреда. Если лицо сознательно нарушает этот принцип, т.е. умышленно отступает от меры необходимости, то при соответствующих условиях оно привлекается к уголовной ответственности.
Принцип рациональной обоснованности ранее не включался в систему признаков, определяющих природу крайней необходимости. Вместе с тем на необходимость учета целесообразности действий, предпринятых в состоянии крайней необходимости, настаивали некоторые ученые, занимавшиеся изучением частных случаев крайней необходимости.
В. Ткаченко в одной из публикаций формулирует вывод о том, что "в социальном отношении действия, совершенные в состоянии крайней необходимости, общественно целесообразны" 1.А.Д. Кейлин, исследовавший проблемы морского права, обоснованно отмечает: "Намеренность и разумность действий при общей аварии выражается в том, что хотя бы эти действия и причиняют вред или ущерб или приводят к расходам, они имеют в виду сохранность от гибели судна или груза. То есть дают возможность путем убытков меньших избежать убытков больших. Разумно произведенные действия могут в силу тех или других причин не дать полезного результата, и устранение опасности может последовать в силу других обстоятельств. Однако при разумности действий отсутствие полезного результата значения не имеет" 2. Ю.Н. Ерофеев, определяя круг обстоятельств, исключающих уголовную ответственность за незаконную охоту, утверждал: "Причинение вреда менее важному интересу, позволяющее ликвидировать опасность для интереса более важного, признается деянием уголовно ненаказуемым, общественно полезным и целесообразным" 1.
Признак рациональной обоснованности является основополагающим признаком крайней необходимости. Положения о крайней необходимости в основном содержат руководящие указания на то, что в ситуации выбора поведения, возникающего вследствие столкновения с опасностью, угрожающей интересам личности, общества, государства, субъекту следует поступать так, как это наиболее оптимально, разумно и выгодно. Социальный смысл института крайней необходимости раскрывается через известную формулу: правомерно то, что целесообразно.
Крайняя необходимость - это правовая оболочка идеи рациональности, существующей в праве. Определяя крайнюю необходимость, уголовный закон устанавливает право разумной инициативы. Законодатель предоставляет гражданину, столкнувшемуся с опасностью, свободу выбора поведения. Субъект имеет право причинить вред охраняемым законам интересам, если считает, что совершаемые им действия в складывающейся ситуации являются адекватными и необходимыми.
Решение о причинении вреда принимается субъектом на основании изучения обстановки крайней необходимости. Целесообразность и разумность совершения защитных действий определяется с учетом общих принципов уголовного законодательства, в соответствии с фактическими обстоятельствами сложившегося конфликта. В процессе принятия решения об устранении опасности лицо вправе руководствоваться нравственными нормами, а также логикой "здравого смысла". Крайняя необходимость оправдана только в том случае, если вред, нанесенный охраняемым законом интересам, в содержательном плане является прецедентом прогрессивного развития общества.
В дореволюционной доктрине уголовного права вопрос о возможности использования критериев выгоды и целесообразности совершаемых защитных действий долгое время оставался дискуссионным. Далеко не все русские юристы принимали рационалистическую концепцию крайней необходимости.
Противником теории "перевешивания благ и интересов" был Н.Н. Розин, который считал, что коллидирующие (сталкивающие) блага всегда относительны. Блага всегда зависят от оценки тех лиц, кому они принадлежат. Вследствие этого всегда трудно говорить о целесообразности тех либо иных действий.
В подтверждение выдвигаемых взглядов ученый приводил следующие, характерные для своего времени, примеры: "Лошадь упала и поранила ногу. Я вправе взять для перевязки кусок полотна, хотя бы для собственника он был единственным воспоминанием о его покойной бабушке, но я не могу взять для той же цели кусок брюссельских кружев. Я могу убить кошку, рвущую ценную для меня рукопись, хотя бы эта кошка была величайшим сокровищем для старой девы, но я не могу убить сенбернарскую собаку, рвущую мой ковер" 1. С такой точки зрения (с позиции теории коллидирующих благ и интересов)"правомерно действует Раскольников, убивающий старуху-ростовщицу, чтобы на добытые разбоем деньги облагодетельствовать страдающих бедняков, ибо благо этой массы бедняков несомненно выше жизни наслаждающейся видом накопленных денег никому не нужной старухи" 2. "Здоровый бродяга, спасающий свою жизнь за счет лица, имеющего какое-либо положительное общественное значение, несомненно представляет "полезность" более низшего порядка" 3.
В настоящее время с доводами Н.Н. Розина трудно согласиться. Во-первых, большинство изложенных примеров основаны на расширительном толковании крайней необходимости. Подобная интерпретация крайней необходимости - грубейшее нарушение закона. Во-вторых, современной теорией уголовного права достаточно глубоко разработано учение о фактической и юридической ошибке, наличие которой всегда следует учитывать при рассмотрении ситуации крайней необходимостью. В-третьих, большинство приводимых примеров скорее иррациональны по своей сути (в частности, убийство Раскольниковым старушки-ростовщицы). В-четвертых, доводы Н.Н. Розина в настоящее время опровергаются указанием закона на непосредственный характер опасности.
В теории уголовного права значительно расширено мнение о том, что в число обязательных элементов крайней необходимости включается признак причинения вреда третьим лицам, т.е. юридическим и физическим лицам, которые не вызвали опасность и обычно не связаны с ее созданием 1.
Представляется, что этот признак действительно отражает наиболее распространенные (типичные) случаи крайней необходимости. В большинстве случаев в структуре этой группы отношений присутствуют три стороны:
) причинитель вреда,
) лицо, интересы которого защищаются актом крайней необходимости, и 3) лицо, интересам которого наносится ущерб. Однако это обстоятельство характеризует далеко не все возможные ситуации крайней необходимости.
Сложно найти третье лицо в случаях, когда кто-то спасает свои личные интересы за счет причинения вреда интересам других лиц; в ситуации, когда одно лицо спасает интересы другого лица за счет причинения вреда правоохраняемым благам того же лица; когда нарушается одна обязанность с целью исполнения другой, более важной, обязанности. Следует признать более правильным мнение тех авторов, которые считают, что причинение вреда третьим лицам является существенным, но все же необязательным элементом крайней необходимости.
С.А. Домахин допускал причинение вреда в состоянии крайней необходимости не только интересам третьих лиц, но и интересам, связанным с возникновением устраняемой опасности. В качестве примера он приводит случаи защиты от нападения невменяемого, малолетнего, лица, действующего под влиянием фактической ошибки 1. Другие авторы также не относят причинение вреда третьим лицам к обязательным признакам крайней необходимости 2.
В дореволюционной литературе долгое время велись споры о допущении защиты актом крайней необходимости интересов третьих лиц. Н.Д. Сергиевский видел в неограниченном распространении института крайней необходимости на охрану всех третьих лиц нечто несогласное с юридическим строем человеческого общежития. По его мнению, закон не может дозволить всем и каждому спасать блага и интересы одних граждан за счет причинения вреда другим. "Это означало бы отдать права и блага граждан в распоряжение первому встречному, который бы пожелал спасать других от беды за чужой счет" 3.
Таким образом, следует признать, что причинение вреда третьим лицам является обязательным признаком крайней необходимости только в случаях, когда действия субъекта направлены на спасение интересов лиц, не связанных с опасностью. В остальных случаях, когда вред причиняется для спасения собственных интересов; нарушается одна обязанность с целью выполнения другой, более важной; одно лицо спасает интересы другого лица за счет причинения вреда его же интересам, третьего лица при крайней необходимости не существует. Признание обязательности признака причинения вреда третьим лицам создает юридические препятствия в сферах реализации и защиты законных прав граждан.
Целесообразно определить круг возможных ситуаций крайней необходимости. В литературе в качестве случаев крайней необходимости приводятся следующие примеры. Лицо, находящееся под угрозой оружия со стороны преступников, оказывает содействие в совершении хищения. Шофер, во избежание аварии с серьезными последствиями, совершает менее тяжкое дорожно-транспортное правонарушение. Группа туристов, доставляющая раненого товарища в больницу, насильственно захватывает автомашину, принадлежащую другим лицам. Должностное лицо с целью предотвращения производственной аварии, связанной с большими потерями, расходует вверенные материальные ценности не по назначению. Капитан корабля при кораблекрушении выбрасывает часть груза в море с целью спасения судна. Врач, спасающий жизнь беременной женщины, совершает аборт и уничтожает плод 1.
При тушении пожара начальник подразделения отдает распоряжение отрубить одному из пожарников руку, придавленную упавшей балкой. Лицо, подвергшееся разбойному нападению, разбивает витрину магазина с сигнализацией с целью вызова наряда полиции. Пожарные создают встречный поток огня с целью тушения пожара посевов хлеба или леса 2. Машинист поезда, видящий машину, застрявшую на переезде, не применяет экстренной меры торможения поезда с целью предотвращения крушения пассажирского поезда, в результате чего погибают люди, находившиеся в автомобиле. Для предотвращения прорыва плотины рабочие используют щебенку, песок и рельсы, предназначенные для строительства железной дороги 3.
Купающийся, у которого украли вещи, завладевает чужой одеждой, чтобы не прийти в город раздетым. Путник вторгается в жилище в морозную ночь. Лицо крадет продукты для того, чтобы не умереть с голоду 4.
Представляется, что невозможно создать исчерпывающий перечень возможных ситуаций крайней необходимости, однако описание ее типичных случаев несомненно является фактором, повышающим активность граждан в обстановке крайней необходимости.
Важным теоретическим моментом крайней необходимости является проблема нравственного выбора, неизбежно возникающая в процессе реализации принципа "выбора меньшего зла". Уголовный закон является выражением морали, существующей в обществе. По выражению Н.С. Таганцева, "области безнравственного и преступного представляют собой два круга, наложенные друг на друга, но взаимно не покрывающиеся" 1.
Нравственные заповеди приобретают уголовно-правовое значение, в частности, в ситуациях, когда устранение опасности неизбежно связано с лишением жизни другого человека. Так, врач при отсутствии возможности принять естественные роды либо достать ребенка из утробы матери с помощью кесарева сечения, спасает жизнь матери за счет умерщвления жизнеспособного младенца. В соответствии с нормами врачебной этики жизнь матери более ценное благо, чем жизнь еще не родившегося ребенка.
Рассуждая о нравственных началах уголовного законодательства Н.Н. Розин писал: "Введение в уголовный закон наказаний, не соответствующих народным представлениям, достигает как раз противоположных целей. Это неизбежно влечет деморализацию уголовного правосудия, ибо неизбежно вызывает искусственные оправдательные приговоры. А такое зло выше, нежели зло от безнаказанности известного деяния" 2.
Целям познания правовой природы института крайней необходимости может служить определение его функций. Всесторонний анализ направлений правового воздействия исследуемого института позволяет выявить четыре такие функции:
) воспитательную;
) правотворческую;
) регулятивную;
) корреспондирующую.
Норма уголовного законодательства, закрепляющая институт крайней необходимости, выполняет важные воспитательные функции. Сформулированные в ней положения формируют социально полезные мотивы поведения. Предоставляя право гражданам жертвовать личными интересами для достижения общественно полезной цели, законодательство о крайней необходимости содействует укреплению мысли о том, что общественная мораль осуждает лиц, живущих исключительно личными интересами.
Большое воспитательное значение имеет практика судебной оценки случаев крайней необходимости. Так, если на основании судебного решения от уголовной ответственности освобождается конвойный, который под угрозой расправы выдал заключенным ключи от камеры с сообщниками, то возникает нежелательный для права прецедент. Приговор подобного содержания создаст представление о том, что побег из мест лишения свободы можно совершить путем запугивания представителей тюремной администрации. Общественное мнение подобного содержания нельзя признать целесообразным элементом системы уголовно-правовых средств борьбы с преступностью. Закон должен требовать от работников правоохранительных органов борьбы до последних пределов.
Правотворческая функция выражается в том, что с учетом положений института крайней необходимости построено содержание достаточно большого количества нормативных актов. Законодатель, осуществляя правотворческую деятельность, заранее предвидит ситуацию крайней необходимости в деятельности субъектов права и конкретно описывает ее в законе либо в подзаконных нормативных актах. В частности, в Правилах дорожного движения закреплено положение о том, что все участники дорожного движения должны пропускать транспортное средство с проблесковым маячком. Очевидно, что право первоочередного движения у лица, управляющего транспортным средством, возникает вследствие наступления состояния крайней необходимости.
В ст.185 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации говорится о том, что в случае необходимости следователь имеет право наложить арест на почтово-телеграфную корреспонденцию, а также произвести ее досмотр и изъятие. При проведении этого следственного действия неизбежно возникает конкуренция двух правоохраняемых интересов:
) право граждан на тайну переписки и 2) быстрое и полное раскрытие преступления, изобличение виновных и обеспечение правильного применения закона. Опасность, угрожающая последнему правоохраняемому благу, устраняется за счет причинения вреда первому объекту. Таким образом, необходимость принятия ряда правовых норм возникла вследствие существования в общественном сознании социального института крайней необходимости.
Регулятивная функция проявляется в том, что институт крайней необходимости является регулятором поведения человека в обществе. Он содержит указание на то, как поступать лицу при столкновении с опасностью, определяет правила разрешения споров относительно обоснованности защиты охраняемых законом интересов.
С учетом положений института крайней необходимости нередко осуществляются и организационные мероприятия. Так, врач должен оказать первоначальную медицинскую помощь больному, находящемуся в более тяжелом состоянии; следователь в случае необходимости обязан выехать на место преступления, отложив иные, менее важные мероприятия. На положениях, формулируемых институтом крайней необходимости, основывается мероприятия, связанные с реквизицией имущества.
Корреспондирующая функция. Институт крайней необходимости является межотраслевым институтом. Его признаки содержатся как в уголовном, так и в гражданском законодательстве. Об институте крайней необходимости говорится и в Кодексе об административных правонарушениях Российской Федерации. Частные случаи крайней необходимости описаны в ряде законодательных, подзаконных актов, регламентирующих деятельность оперативных, спасательных служб, войсковых подразделений, органов внутренних дел. Поэтому допустимо утверждать, что посредством института крайней необходимости происходит корреспонденция норм уголовного, гражданского, административно-правового законодательства, межотраслевых законодательных актов.
1.3 Институт крайней необходимости в зарубежном уголовном законодательстве
В настоящее время крайняя необходимость признаётся обстоятельством, исключающим преступность (наказуемость) деяния, во всех странах мира. В подавляющем большинстве государств этот институт четко регламентирован в Уголовном кодексе. В других странах он основан на уголовно-правовой доктрине, судебной практике или судебном прецеденте. В частности, не регламентирован законодательно институт крайней необходимости в Англии и некоторых штатах США, где в данной сфере действуют многочисленные прецеденты. В Нидерландах, Турции и во Франции большинство условий правомерности действий в состоянии крайней необходимости по-прежнему определяются судебной практикой, а не УК.
При общем подходе к сущности института крайней необходимости в современном уголовном праве его формулировки в конкретных национальных законодательствах имеют определенные различия, которые будут рассмотрены ниже. В УК большинства стран СНГ данный институт сформулирован следующим образом: "не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам в состоянии крайней необходимости, т.е. для устранения опасности, непосредственно угрожающей личности и правам данного лица или иных лиц, охраняемым законом интересам общества или государства, если эта опасность не могла быть устранена иными средствами и при этом не было допущено превышения пределов крайней необходимости".
Терминологически рассматриваемый институт обозначается как собственно "крайняя необходимость" в странах СНГ и Балтии, "внезапная или чрезвычайная критическая ситуация" (УК Австралии), "оправданное причинение вреда" (УК некоторых штатов США) или просто "необходимость" (УК Испании, Италии, стран Латинской Америки, некоторых штатов США и ряда бывших британских колоний).
Уголовное законодательство и судебная практика современных стран предусматривают целый ряд условий правомерности действий, совершенных в состоянии крайней необходимости, которые относятся как к предотвращаемой грозящей опасности, так и к защите от нее.
Такими условиями являются:
. Необходимо существование реальной опасности правоохраняемым интересам. Источником опасности могут быть общественно опасные действия человека, стихийные силы природы (наводнение, пожар), неисправность механизмов (отказ тормозов у машины), нападение животных, физиологические процессы в организме человека (болезнь, голод). Эта опасность должна быть действительной, а не мнимой.
. Опасность должна быть наличной, т.е. существующей в настоящее время, а не возможной в будущем или имевшей место в прошлом. При этом собственно "наличной" опасность названа в уголовном законе Германии, Греции, Италии, Парагвая, Японии. УК большинства стран СНГ характеризуют опасность как "непосредственно угрожающую", УК Эстонии - как "непосредственную или непосредственно угрожающую". УК некоторых других стран говорят об опасности как о "наступившей или неминуемой" (Колумбия, Франция) или просто как о "неизбежной" (Армения, Куба, Молдова, Норвегия, Румыния).
. Состояние крайней необходимости не должно быть добровольно создано или спровоцировано самим причинителем вреда. Специальная оговорка об этом имеется в УК Испании, Италии, Колумбии, Кубы, Литвы, Португалии, Республики Сербской, Сан-Марино, Судана, Швейцарии, некоторых штатов США. Хотя в некоторых из указанных стран (например, в Литве) лицо все же может использовать защиту крайней необходимости, если угроза была им создана по неосторожности.
. Правомерность причинения вреда в состоянии крайней необходимости имеет место только в том случае, если опасность не могла быть устранена иными средствами, кроме как причинением вреда охраняемым уголовным законом интересам. Это требование зафиксировано в уголовном законодательстве (судебной практике, доктрине) всех стран мира.
. Причинение вреда не должно превышать пределов крайней необходимости. Таким превышением признается причинение вреда, явно не соответствующего характеру и степени угрожавшей опасности и обстоятельствам, при которых опасность устранялась, когда указанным правоохраняемым интересам причиняется вред равный или более значительный, чем предотвращенный. По УК Испании и Японии превышение имеет место, только если нанесенный вред больше предотвращенного (в УК Беларуси аналогичная норма действовала до 2003 года) 1.
В ряде стран законодатель при определении пределов крайней необходимости исходит не из размеров причиняемого вреда, а из соотношения ценности защищаемых благ (интересов) и тех, которым наносится вред (Польша, Португалия, Эстония).
Как правило, уголовный законодатель не устанавливает никаких конкретных ограничений в отношении действий, которые могут совершаться при наличии крайней необходимости. Исключение составляет УК Судана (ст.15), согласно которому крайняя необходимость "не может служить оправданием для совершения убийства за исключением тех случаев, которые связаны с исполнением долга" 2.
По УК стран СНГ превышение пределов крайней необходимости влечет за собой ответственность лишь в случаях умышленного причинения вреда. При этом по УК Украины (ч.3 ст.39) лицо не подлежит уголовной ответственности за превышение пределов крайней необходимости, если вследствие сильного душевного волнения, вызванного угрожавшей опасностью, оно не могло оценить соответствие причиненного вреда этой опасности.
Напротив, в § 503 УК штата Пенсильвания (США) прямо указано, что если "исполнитель небрежен или неосторожен в ситуации, требующей выбора, связанного с причинением вреда или зла, или в оценке своего поведения, то оправдывающие обстоятельства, предоставленные данным параграфом, исключаются в случае преследования за любое преступление, при совершении которого для установления виновности достаточно небрежности или неосторожности" 1. Таким образом, в указанном штате (и не только в нем) лицо вполне может быть осуждено за неосторожное причинение вреда в состоянии крайней необходимости.
По общему правилу превышение пределов крайней необходимости признается смягчающим обстоятельством. По УК Польши (§ 3 ст.26) в этих случаях суд может применить чрезвычайное смягчение наказания и даже отказаться от его назначения. УК KHP, Кубы, Македонии, Республики Сербской и Японии также предусматривают возможность не только смягчения наказания, но и полного отказа от него.
В ряде государств к условиям правомерности действий в состоянии крайней необходимости законодатель отнес отсутствие у причинителя вреда обязанности подвергаться риску или проявлять самопожертвование в определенных ситуациях. Необходимость такого условия на практике является достаточно очевидной. Например, пожарный обязан спасать имущество и жизнь других лиц даже в условиях, когда его собственной жизни угрожает реальная и непосредственная опасность.
Соответствующие нормы содержатся в УК Болгарии, Боливии, Федерации Боснии и Герцеговины, Бразилии, Венгрии, Гватемалы, Германии, Израиля, Италии, Йемена, КНР, Колумбии, Кубы, Литвы, Македонии, Парагвая, Польши, Республики Корея, Сан-Марино, Уругвая, Швейцарии, Японии.
Так, по УК Испании (п.5 ст.21) уголовная ответственность исключается только в том случае, "если профессиональной обязанностью лица, находящегося в состоянии необходимости, не является самопожертвование в защиту чьих-либо прав" 2. Согласно УК Литвы (ч.3 ст.31)"лицо не может оправдать неисполнение своих обязанностей пределами крайней необходимости, если оно по профессии, занимаемой должности или иным причинам обязано действовать в экстремальных условиях" 1. В УК Болгарии (ч.2 ст.13) та же самая идея сформулирована иначе: "Состояние крайней необходимости отсутствует, если само уклонение от опасности составляет преступление" 2. При этом последняя формулировка представляется более правильной, поскольку пожарный, спасатель и т.д. также могут действовать в состоянии крайней необходимости, если предотвращаемый вред грозит интересам третьих лиц.
Также довольно удачно сформулирована анализируемая норма в § 4 ст.26 УК Польши, согласно которому положение о крайней необходимости не применяется в случае, "когда исполнитель жертвует благом, охрана которого особо вменена ему в обязанность, даже если при этом он лично подвергается опасности" 3.
2. Система юридических признаков крайней необходимости по российскому уголовному праву
2.1 Условия правомерности крайней необходимости
2.1.1 Условия, определяющие состояние крайней необходимости
1. Общественная опасность правоохраняемым интересам. Состояние крайней необходимости предполагает, что субъект действует для сохранения охраняемых уголовным законом интересов.
Если лицо причиняет вред для спасения противозаконных интересов (например, для удержания похищенного имущества), юридически нейтральных интересов (поддержание собственного имиджа в глазах окружающих), законных интересов, но охраняемых не уголовным правом (право на выдел доли из общего имущества), то о состоянии крайней необходимости не может быть и речи.
Таким образом, объектом охраны при крайней необходимости могут быть лишь те блага, которые уголовный закон обозначил как потенциальные объекты конкретных составов преступлений. Вопрос о том, имело ли лицо право в рамках института крайней необходимости причинять вред, охраняя конкретное правоотношение, решается просто: если данное общественное отношение предусмотрено законодателем в качестве объекта конкретного преступления, то вопрос решается положительно; если нет - то нет.
Рассматриваемое требование к крайней необходимости имеет и обратную сторону. Грозящая субъекту необходимости опасность не должна быть результатом чьих-либо законных действий. Так, если судебный пристав-исполнитель описывает имущество, то сокрытие имущества от описи по мотивам охраны своего права собственности или необходимости исполнения обязательств имущественного характера перед третьими лицами является ничтожным.
Также не должны рассматриваться по правилам крайней необходимости случаи причинения вреда для устранения опасности, вызванной предшествующими умышленными действиями самого причинителя вреда. То есть субъект необходимости не может быть сам преднамеренным источником опасности. Такую ситуацию вполне можно назвать провокацией крайней необходимости, когда лицо преднамеренно создает угрозу каким-либо правоохраняемым интересам для того, чтоб иметь легальный предлог для причинения определенного вреда другому человеку якобы в целях спасения более ценного блага.
Например, кладовщик отказывает в надлежащем хранении прибывших пищевых продуктов (не размещает их в холодильные агрегаты) и в дальнейшем якобы для того, чтоб спасти их от порчи, а их собственника от имущественного крупного ущерба, реализует товар на свои подставные фирмы по демпинговым ценам, при этом занижение цены, повлекшее убытки собственника, мотивирует необходимостью скорейшей продажи груза.
Оценка ситуации меняется, если субъект необходимости создал опасность своими неумышленными или невиновными действиями. Если в рассмотренном выше примере кладовщик отказал в надлежащем складировании продуктов питания в результате объективной производственной необходимости (поломки холодильных агрегатов), то его действия безупречны в плане уголовной ответственности.
Перечень охраняемых благ, защита которых способна породить состояние крайней необходимости, не ограничен, он подлежит самому расширительному толкованию (жизнь, здоровье, честь, достоинство, имущество, половая свобода и т.д.).
Охране подлежат блага, принадлежащие как причинителю вреда, так и иным лицам, обществу и государству.
Более того, эти блага могут принадлежать самому потерпевшему. Так, врач для спасения жизни больного гангреной ампутирует ему конечность: жизнь спасается причинением вреда здоровью (весьма распространенная ситуация). При этом согласия лица, чьи интересы охраняются, для осуществления данных действий не требуется; не требуются также и их последующее одобрение, и даже его уведомление о свершенном факте спасения его блага. Выгодоприобретатель может проявить черную неблагодарность в отношении своего спасителя и даже порицать за оказанную услугу, но это не может влиять на правомерность причинения вреда. Такой признак позволяет отграничивать изучаемый институт от гражданско-правового института действия в чужом интересе (гл.50 Гражданского кодекса Российской Федерации, далее - ГК РФ). Но общим для этих двух институтов является требование, что действия по защите чужих интересов должны совершаться с учетом очевидной выгоды или пользы и действительных или вероятных намерений заинтересованного лица.
Таким образом, если обладатель прав демонстративно проявил свое намерение не защищать определенное право, то любые усилия по его сохранению, а тем более посредством причинения вреда другим благам не пользуются покровительством закона.
Как уже отмечалось, источником опасности при крайней необходимости может быть самый широкий спектр действия различных сил, явлений и субъектов. К ним могут относиться:
) стихия - силы природы: землетрясение, наводнение, сель и т.д.;
) действия физических или химических процессов: электрический ток, радиационное излучение и т.д.;
) действия механизмов (неисправные тормоза у транспортного средства);
) поведение животных: понесшие кони, сорвавшийся с цепи пес и т.д.;
) неделиктное поведение людей; когда человек поставил под угрозу чье-то право невиновно;
) деликтное, но не преступное поведение людей - когда угроза исходит от гражданско-правового проступка;
) состояние крайней необходимости может возникнуть и при коллизии двух обязанностей (например, одновременный вызов врача к двум тяжелобольным);
) физиологические процессы (кража продуктов голодающим);
) источником опасности могут выступать действия самого субъекта крайней необходимости, когда лицо само поставило правоохраняемые интересы в опасность, а затем предприняло активные меры по устранению опасности посредством причинения меньшего вреда третьим лицам (например, оказание помощи раненому им человеку посредством использования чужого транспортного средства).
Представляется неубедительной точка зрения некоторых ученых, утверждающих, что источником опасности, порождающей состояние крайней необходимости, может быть неосторожное преступление иных лиц 1. Подобное утверждение справедливо в отношении деяний, характеризующихся разовым фактом поведения, порождающего необратимые последствия, длящиеся во времени. Во всех иных случаях необходимость в причинении вреда отсутствует, достаточно объяснить "оппоненту" нежелательность его действий.
Порождающая право крайней необходимости опасность (угроза) может быть двух видов:
безусловной (например, когда при бандитском нападении лицо скрывается от преследования посредством угона чужого автомобиля, угон в этом случае преступлением не является);
условной - конклюдентной (когда лицо под угрозой убийства принуждают совершить кражу, в этом случае ответственность за совершение кражи будут нести по правилам посредственного причинения лица, осуществляющие принуждение).
Отдельные авторы полагали, что нападения невменяемого или лица, не достигшего возраста уголовной ответственности, также являются надлежащими источниками опасности, порождающими право крайней необходимости 1. Однако подобные посягательства подлежат пресечению по правилам института необходимой обороны.
Угроза, создающая право на причинение вреда при крайней необходимости, может исходить от пассивного поведения источника опасности - бездействия. Для обеспечения сохранности правомерных интересов требуется активное действие конкретного лица, чего он не может или не желает делать, хотя это является его обязанностью. Только силовое вмешательство способно подвигнуть его к исполнению обязанности. В таком случае вполне подпадает под состояние крайней необходимости создание угрозы или причинение вреда интересам такого бездействующего субъекта или иным лицам, чтобы побудить их к действию.
2. Наличность опасности. Угроза наступления общественно опасных последствий должна быть наличной.
Наличность - это признак, характеризующий непосредственную и неизбежную, уже возникшую и еще не прекратившуюся угрозу каким-либо правоохраняемым интересам. Как вероятная, возможная, так и устраненная или миновавшая опасность не создают состояния крайней необходимости.
Угроза должна совпадать во времени с ответными действиями субъекта по ее предотвращению. Необходимость должна быть крайней: временные условия происходящего не позволяют оттягивать принятие решения и откладывать действия по спасению благ, любая отсрочка чревата негативными последствиями. Опасность признается наличной, если она реально существует на момент действий субъекта необходимости, либо настолько близка, что надобность в немедленных действиях для защиты охраняемых законом интересов очевидна. Наличие существенного временного разрыва между угрозой и предполагаемым моментом наступления неблагоприятных последствий вполне может свидетельствовать о том, что в это время возможно изыскание иного, не связанного с причинением вреда, способа устранения опасности.
Если же очевидно, что ни при каких условиях независимости от достаточности времени для принятия охранительных мер, устранение угрожающей опасности невозможно без причинения вреда правоохраняемым интересам и благам, то преждевременность действий субъекта необходимости юридического значения играть не может.
Так, если очевидно, что избежать летального исхода при гангрене можно только путем ампутации конечности, то не следует ожидать наступления предельного срока проведения операции, а можно на законных основаниях провести ее заблаговременно .
Опасность не должна исходить из требований закона, если опасность для какого-либо блага произошла как следствие осуществления законного права или исполнения предписаний закона, то действия, совершенные для спасения данного блага, не подпадают под признаки крайней необходимости. Столкновение с опасностью не должно быть следствием исполнения профессиональных функций либо служебных обязанностей, предполагающих повышенный риск. В частности, не вправе ссылаться на крайнюю необходимость лицо, которое по своему служебному положению обязано претерпеть грозящий ему вред. Так, пожарный не может под этим предлогом отказаться от тушения пожара, а работник полиции - отказаться от задержания преступника.
Своевременность действий напрямую связана с наличностью опасности. Защита не должна начаться раньше, чем появилась угроза правоохраняемым интересам, и прекратиться не позднее, чем опасность исчезла. При этом не имеет значения, миновала опасность в силу объективных причин, устранена самим лицом или кем-либо другим. Вред, причиненный до или после, выходит за рамки состояния крайней необходимости, и защита в зависимости от этого считается преждевременной либо запоздалой, что лишает ее правомерности.
Состояние крайней необходимости, как уже отмечалось, характеризуется неизбежностью грозящих негативных последствий. Поэтому и действия, направленные на устранение опасности путем причинения вреда, должны быть единственно возможным, крайним (отсюда и название института) средством избежать угрозы. Стало быть, возможность устранить опасность без причинения вреда другому правоохраняемому интересу исключает правомерность действий; в этом состоит одно из принципиальных отличий данного института от необходимой обороны, которая допускает причинение вреда при наличии другой возможности. А именно, лицо должно предусмотреть возможность скрыться от угрожающей опасности, обратиться за помощью, устранить опасность любыми доступными средствами, но без причинения вреда чужим правоохраняемым интересам. И только когда все это становится невозможным, закон допускает совершение внешне противоправных действий. При этом по смыслу закона из всех возможных вариантов причинения вреда предпочтение должно быть отдано меньшему из них.
3. Действительность (реальности) опасности. Опасность должна быть действительная, а не мнимая.
Действительность опасности - это ее реальность, объективность. Действия в состоянии мнимой, т.е. воображаемой, угрозы, существующей только лишь в сознании субъекта, должны квалифицироваться как фактическая ошибка. При этом вступают в действие правила неосторожного (небрежного) поведения. Если лицо должно было и могло правильно оценить обстановку, но действовало неадекватно ей, якобы в состоянии крайней необходимости, то оно подлежит ответственности за неосторожное преступление. Если же по обстоятельствам дела, с учетом физических и психических особенностей личности вся обстановка происшедшего свидетельствовала о возникшей угрозе, хотя фактически ее и не было, лицо считается действовавшим по правилам крайней необходимости.
Как уже отмечалось, состояние крайней необходимости исключается в случае ее провокации. Провокация крайней необходимости - это преднамеренное, искусственное создание опасности с целью умышленного причинения вреда правоохраняемым интересам под предлогом крайней необходимости. Подобная провокация предполагает уголовную ответственность за умышленное причинение вреда на общих основаниях.
Например, товаровед с целью скрытия недостачи, образовавшейся в результате совершенных им хищений, инсценирует пожар в офисе и в процессе его тушения заливает водой всю документацию, приведя ее в негодность. В результате становится невозможным провести инвентаризацию и ревизию и установить размеры недостачи. Подобные действия являются не чем иным, как способом сокрытия преступления. Применение института крайней необходимости недопустимо 1.
4. Неотвратимость опасности. Опасность должна быть юридически неотвратимой.
Опасность сама по себе миновать не может. Без причинения вреда охраняемым законом благам устранить ее нельзя. Опасность при данных обстоятельствах не может быть устранена иными, не связанными с причинением вреда средствами. Если человек не предпримет срочно соответствующих действий, параллельно причиняющих вред иным правоотношениям, то наступят более тяжкие последствия. Если же меньший вред причиняется тем же самым правоотношениям, которым угрожает большая опасность, то об отвращении опасности говорить нельзя; имеет место лишь минимизация вреда - ситуация нейтральная для уголовного права (например, когда мучительно умирающему человеку для избавления его от страданий вводят наркотик и он спокойно переходит в мир иной). Если же имелись способы устранения опасности без причинения вреда, то предотвращение угрожающей опасности посредством повреждения правоохраняемых благ является противоправным и оправдано крайней необходимостью быть не может.
Таким образом, состояние крайней необходимости исключает преступность деяния только в том случае, если причинение вреда было неустранимо другими средствами и способ, избранный в критической ситуации, был вынужденным и единственно возможным способом устранения большего вреда.
Так, К. ехал на машине по правой стороне, не нарушая правил дорожного движения. Около автобусной остановки на дорогу неожиданно выбежал гражданин, как впоследствии выяснилось, Р. Наезд на него был неизбежен, и, чтобы предотвратить это, К. резко свернул влево. В то же мгновение ехавший навстречу мотоцикл, управляемый Т., столкнулся с машиной и Т. получил телесные повреждения. Учитывая все обстоятельства дела, суд кассационной инстанции признал, что К. действовал в состоянии крайней необходимости, чтобы не наехать на Р., и прекратил дело за отсутствием в его действиях состава преступления 1
2.1.2 Условия правомерности действий при крайней необходимости
1. Допустимость причинения вреда. В отличие от необходимой обороны вред причиняется не источнику опасности, а третьим лицам.
При крайней необходимости страдают ни в чем не виновные люди. В силу чего, на основании ст.1067 ГК РФ вред, причиненный в состоянии крайней необходимости, подлежит возмещению причинителем. Но поскольку субъект действовал в общественно полезных целях, размер возмещаемого ущерба может быть судом уменьшен. Требование причинения вреда только третьим лицам не является безусловным. Вред в состоянии крайней необходимости может причиняться и лицу, создавшему опасность (за исключением преступного нападения, что характерно для необходимой обороны).
Например, при тушении в доме пожара, возникшего в результате действий владельца, в целях предупреждения распространения огня на соседние домостроения демонтируются надворные постройки, принадлежащие виновному.
2. Обязательность причинения вреда. Крайняя необходимость предполагает обязательное причинение вреда. Это позволяет утверждать буквальное толкование ст.39 УК РФ. Так, если для спасения блага осуществляется только лишь нарушение уголовного запрета без наступления вредных последствий (т.е. в действиях субъекта необходимости внешне содержатся признаки формального состава преступления), то с точки зрения законодателя это не должно подпадать под институт крайней необходимости.
3. Уменьшительность вреда. Вред причиненный должен быть строго меньше вреда предотвращенного.
Проблема сравнения всегда является весьма сложной. Оценка одного и того же блага разными индивидами может быть не просто различной, но и противоположной. Для одного честь дороже жизни, а для другого это - пустой звук. Один оценивает благо высоко, другой его и в грош не ставит. Кроме того, в самом процессе развития событий оценка одного и того же блага может меняться, оно может прямо на глазах обесцениться или, наоборот, приобрести более высокое значение.
Н.С. Таганцев полагал при оценке вреда причиненного и вреда предотвращенного ориентироваться на следующие показатели: качественная характеристика сталкивающихся благ, количественные показатели глубины их поражения, особенности ситуации (пространство, время, динамика интересов) 1.
Полагаем, что подобные рекомендации ясности в проблему не внесли: вместо одного оценочного понятия предложено три. Буквальное толкование закона позволяет утверждать, что и охраняемые, и повреждаемые при крайней необходимости блага являются отношениями, охраняемыми уголовным законом, т.е. потенциально могут выполнять роль объекта конкретного преступления.
В этой ситуации сравнение можно осуществлять по уровню общественной опасности, отраженной в санкции конкретной нормы Особенной части уголовного закона. Абстрагируясь от состояния крайней необходимости, подвергаем самостоятельной квалификации угрожающую опасность (в аспекте ее конечной реализации) и причиненный ответно вред и по максимальным границам санкций определяем соразмерность.
Такая рекомендация, однако, приемлема только для работников юрисдикционных органов, постфактум оценивающих уже совершенное деяние. Конкретному субъекту необходимости, принимающему решения и действующему в экстремальных условиях, приходится ориентироваться на внутреннее наитие. Это структурный порок эксцесса любого обстоятельства, исключающего преступность деяния.
В связи с изложенным представляется излишне категоричным утверждение Н.В. Лысака о том, что "какого-либо метода, который можно было бы взять за основу при сравнении количественных параметров двух видов вреда в природе не существует" 1.
При оценке вреда причиненного и вреда предотвращенного в тексте ч.2 ст.39 УК РФ усматривается внутреннее противоречие.
С одной стороны, говорится, что "превышением пределов крайней необходимости признается причинение вреда, явно не соответствующего характеру и степени угрожавшей опасности", следовательно, неявное (незначительное) превышение, а тем более равный вред, все-таки возможны.
С другой стороны законодатель категорично отрицает это: "Превышением пределов крайней необходимости признается <. >, когда указанным интересам был причинен вред равный или более значительный, чем предотвращенный". Очевидно, что законодательное употребление термина "явного не соответствия" в данном случае неудачно. По всей вероятности, законодатель преследовал иную цель, употребляя его: определить несомненный характер доминирования благ спасенных над причиненным вредом.
Ситуация кардинально изменится, если термин "явность" поместить в другое место определения. "Превышением пределов крайней необходимости признается причинение вреда, не соответствующего характеру и степени угрожавшей опасности <. >, когда указанным интересам был причинен вред явно равный или более значительный, чем предотвращенный". В такой интерпретации крайняя необходимость предполагает, что в момент причинения вреда для субъекта необходимости было явно (несомненно), что вред, им причиняемый меньше вреда предотвращенного.
В свое время С.А. Домахин поставил проблему, которую так окончательно и не разрешил ни он, ни его последователи. Проблема ответственности лица, которое стремилось предотвратить больший вред посредством причинения вреда меньшего, но его действия не увенчались успехом: и меньший вред причинил, и больший не предотвратил (вместо одного вреда стало два - т.е. только усугубил ситуацию) 1. Полагаем, что в подобных случаях уголовная ответственность должна быть исключена тогда, когда предотвратить ущерб не удалось по не зависящим от субъекта причинам, если он добросовестно полагал, что избранный им путь приведет к положительному результату.
Например, для спасения тяжелобольного с целью доставления его в медицинское учреждение субъект угнал чужой автомобиль, но по дороге больной скончался. С.А. Домахин полагал, что говорить о крайней необходимости в этом случае нельзя, упомянутый институт исключает уголовную ответственность в силу общественной полезности регулируемых им действий, а польза в данном случае очевидно отсутствует. Должно присутствовать иное основание освобождения от ответственности - социальная полезность самого субъекта, причинившего вред 2.
Но ни современное уголовное законодательство, ни ныне действующее не предусматривают такого института.
Полемизируя с С.А. Домахиным, Н.А. Беляев справедливо отмечал, что причиненный в таких случаях ущерб может быть настолько велик, что ссылки на положительные мотивы действий лица, причинившего его, явно недостаточны. Но если причинитель вреда объективно не мог предполагать наступления такого результата и, наоборот, имелись все основания считать, что он совершает правильные действия, то данное событие должно рассматриваться по правилам казуса (невиновного причинения вреда) 1.
В литературе было высказано мнение, что закон не устанавливает для состояния крайней необходимости обязательного достижения цели устранения угрожающей опасности, а считает достаточным, что совершаемые действия были добросовестно направлены на достижение этой цели 2. С точки зрения учения об юридических фактах, буквальное толкование текста уголовного закона: "причинение вреда <. > для устранения опасности" позволяет утверждать, что отечественный законодатель закрепил институт крайней необходимости не как результативный факт, а как факт-действие.
Требование же соразмерности вреда причиненного и вреда предотвращенного (первый должен быть меньше второго), раскрывая сущность института крайней необходимости, служит определению направленности действий, а не итоговой констатацией достигнутого. Вышесказанное относится к ситуации, когда субъект необходимости добросовестно полагал, т.е. был уверен, что его действия увенчаются успехом. Но в действительности же практика приводит множество примеров того, что только страдающие психической патологией люди не знают сомнений. В основном, предпринимая какие-либо действия по предотвращению вреда, лицо, как правило, сомневается (не уверено) в успешности своего начинания. Очень часто встречаются случаи, когда шанс успеха при предотвращении вреда крайне незначителен, но субъект "хватается за соломинку", пытается использовать его.
Так, врач столкнулся с запущенной болезнью и понимает, что шанс спасти больного крайне невелик, но трансплантирует ему донорский орган; в результате и больной умирает, и здоровью донора причиняется вред. Полагаем, что такие случаи в силу их позитивной целевой направленности также охватываются институтом крайней необходимости.
Причиняемый вред должен соответствовать обстоятельствам, при которых опасность устранялась.
Решая вопрос о возможности устранить опасность иными средствами и о размере допустимого при этом вреда, необходимо ориентироваться на пространственно-временную и субъектно-содержательную специфику ситуации. То, что в данной ситуации может сделать один, то не в состоянии сделать другой; что в одной ситуации способен сделать конкретный человек, то в другой ситуации он сделать не в силах. Но рассматриваемое требование нельзя интерпретировать как условие минимизации вреда в зависимости от особенностей ситуации. Специфика ситуации определяет факт возможности причинить вред для спасения более ценного блага; размеры же этого вреда устанавливаются иным, рассмотренным выше правилом соразмерности вреда причиненного и предотвращенного.
4. Вынужденность вреда. Защитные действия при крайней необходимости должны иметь вынужденный (крайний) характер. Лицо имеет право на причинение вреда правоохраняемым интересам лишь в случаях, когда "давление" необходимости достигло крайних пределов. Необходимость действительно стала крайней, т.е. высшей степени напряженности. Когда опасность еще не достигла критического состояния, право на причинение вреда отсутствует. Таким образом, ситуация крайней необходимости сопровождается состоянием эмоциональной и нравственно-психической напряженности: ни временные, ни психические резервы человека не позволяют откладывать более решение проблемы, которая достигла высшей степени актуальности.
.2 Объективные и субъективные признаки превышения пределов крайней необходимости
В УК РФ впервые на законодательном уровне сформулировано понятие "превышение пределов крайней необходимости". Согласно ст.39 лицо привлекается к уголовной ответственности, если оно в обстановке крайней необходимости причинило вред, явно не соответствующий характеру и степени угрожающей опасности и обстоятельствам, при которых опасность устранялась. Из этого определения понятно, что Кодекс формулирует три признака превышения пределов крайней необходимости:
) несоответствие причиненного вреда характеру угрожающей опасности (качественный признак);
) несоответствие причиняемого вреда степени угрожающей опасности (количественный признак);
) несоответствие причиняемого вреда обстоятельствам, при которых опасность устранялась (ситуационный признак) 1.
Причиненный вред должен быть своевременным. Явно преждевременные действия, равно как и очевидно запоздалые, влекут за собой уголовную ответственность. Такие действия непременно должны быть единственным средством устранения опасности. В случае, если в наличии имелись другие средства и лицо умышленно пренебрегло ими, то налицо превышение пределов крайней необходимости.
Таким образом, закон определяет, что превышение пределов крайней необходимости существует тогда, когда вред, причиняемый для спасения охраняемого законом интереса:
) в качественном (материальном) отношении не нужен;
) чрезмерен;
) несвоевременен;
) являлся не единственным средством устранения опасности.
На пути исследования теоретических вопросов крайней необходимости возникает одна существенная проблема. Ее суть заключается в допустимости использования в юридической лексике оборота "состав превышения пределов крайней необходимости". Поднимая вопрос о состоятельности этой формулировки, следует учитывать то, что в юридическом смысле состава превышения пределов крайней необходимости не существует. Эта совокупность объективных и субъективных признаков не может служить основанием привлечения виновного лица к уголовной ответственности. Таким основанием является состав преступления, предусмотренный конкретной статьей Особенной части УК РФ.
Значение объективных и субъективных признаков, характеризующих акт превышения пределов крайней необходимости, предусмотренных ч.2 ст.39 УК РФ, заключается в том, что они содействуют установлению материального признака преступления (имеется в виду определение общественной опасности деяния) и направлены на выяснение обстоятельства, имеется ли в действиях виновного лица состав преступления, предусмотренный УК РФ. В данном случае допустимо говорить только о "формуле" состава преступления. Словосочетание "состав превышения пределов крайней необходимости" может использоваться исключительно в гносеологическом, познавательном смысле.
При исследовании фактов превышения пределов крайней необходимости нужно установить объективную сторону совершенного деяния. Только при глубоком анализе объективных признаков можно выяснить, осознавало ли лицо общественную опасность деяния и наступивших последствий, и определить его психическое отношение к содеянному.
Наиболее важными элементами объективной стороны преступлений, совершаемых в условиях крайней необходимости, являются: обстановка, способ, орудия, средства, место, время совершения преступных деяний.
Под обстановкой совершения преступления в уголовном праве понимаются те объективные условия, при которых происходит преступление. Анализ обстановки, в которой находилось лицо в момент устранения опасности, дает основание определить такие условия правомерности акта крайней необходимости, как наличность и действительность опасности, своевременность предпринятых охранительных действий.
Если в процессе исследования фактических данных выясняется, что окружающая обстановка однозначно свидетельствовала о том, что опасность правоохраняемому объекту еще не возникла, или, напротив, уже миновала, в этом случае акт крайней необходимости должен быть признан неправомерным.
Преступность действий лица, вышедшего за пределы допустимого вреда, определяется не только характером и тяжестью причиненного ущерба, но и той окружающей обстановкой, в которой находилось лицо в момент устранения опасности. Это логически вытекает из содержания ст.39 УК РФ. В ней, в частности, указывается на то, что превышение пределов крайней необходимости имеет место как в случаях несоответствия характера и степени угрожающей опасности тому вреду, который причиняется для устранения опасности, так и в случаях несоответствия действий, направленных на причинение вреда, тем обстоятельствам, при которых устранялась опасность, угрожающая правоохраняемым интересам.
При анализе объективной стороны превышения крайней необходимости важно учитывать и такой фактор, как интенсивность изменения обстановки. Очевидно, что в условиях внезапности возникновения опасности, чрезмерно быстрого развития событий лицу более трудно принять взвешенное решение относительно выбора средств ликвидации опасности.
При исследовании обстоятельств причинения вреда в обстановке крайней необходимости важно установить обоснованность средств и способов устранения опасности. Обязательность исследования этого вопроса вытекает из анализа ст.39 УК РФ. Ее содержание устанавливает, что причинение вреда охраняемым интересам признается правомерным лишь в случаях, когда опасность нельзя было устранить не связанными с причинением вреда средствами.
Под средствами устранения опасности следует понимать не только орудия и приспособления, при помощи которых был осуществлен акт крайней необходимости. Применительно к рассматриваемым ситуациям понятие средств устранения опасности включает в себя также способ ее устранения. Вопросы о правомерности причинения вреда должны решаться с учетом установления обоснованности тех приемов и методов, которые применялись при ликвидации нависшей угрозы вреда.
Существенное значение для правовой оценки действий, предпринятых в обстановке крайней необходимости, имеет время устранения опасности. Время совершения преступления как признак объективной стороны означает определенный временной отрезок, в течение которого было совершено преступное деяние. Представляется, что установление интервала времени, на протяжении которого существовала опасность, может существенно повлиять на выяснение вопроса о возможности выбора средств, необходимых для устранения опасной ситуации.
Как правило, короткий интервал времени не дает возможности правильно оценить сложившуюся обстановку и предпринять адекватные меры, направленные на устранение опасного состояния. Это обстоятельство важно учитывать в тех случаях, когда акт крайней необходимости связан с автотранспортными происшествиями, с остро протекающими в организме человека физиологическими процессами и т.д.
Поскольку форма вины преступлений, связанных с превышением пределов крайней необходимости, в настоящее время прямо разъяснена в законе, большое значение имеет установление субъективной стороны рассматриваемой группы правонарушений. Согласно ч.2 ст.39 УК РФ превышение пределов крайней необходимости имеет место только в случаях умышленного причинения вреда.
До вступления в действие УК РФ 1996 г. это положение существовало лишь в доктрине уголовного права, что нередко вызывало споры у практических работников. Так, ранее сложно было дать правовую характеристику действиям сотрудника милиции, который применил оружие в целях остановки транспортного средства, однако вследствие маневрирования скрывающегося от преследования автомобиля пуля попала в водителя, отчего последний скончался от полученных повреждений. Согласно современному законодательству, сотрудник правоохранительных органов, стрелявший в транспортное средство, не может нести ответственность за неосторожное причинение смерти водителю, поскольку его действия были совершены в обстановке крайней необходимости.
При умышленной форме вины интеллектуальный критерий умысла характеризуется тем, что сознанием субъекта охватывается не только понимание общественно опасного характера предпринимаемого действия, но и предвидение того, что в результате этого деяния наступят определенные общественно опасные последствия. В процессе причинения вреда правоохраняемым интересам виновный осознает, что избранные им меры и средства предотвращения опасности социально вредны и общественно опасны, но тем не менее направляет свои волевые усилия на достижение вредоносного результата либо безразлично относится к его наступлению.
Прямой умысел превышения пределов крайней необходимости наиболее очевиден в ситуациях, когда лицо, спасая свои личные блага (имущество, жизнь, здоровье) причиняет вред общественным либо государственным интересам. Так, лицо, испытывая материальные трудности, расходует вверенные ему деньги. Волевой момент прямого умысла при превышении пределов крайней необходимости характеризуется тем, что лицо, осознавая, что в его распоряжении находятся менее вредоносные средства устранения опасности, умышленно пренебрегает ими либо, осознавая отсутствие средств устранения опасности, стремится к причинению вреда, более выгодного ему.
Серьезное теоретическое и практическое значение имеет вопрос о том, может ли превышение пределов крайней необходимости характеризоваться прямым умыслом, если акт крайней необходимости был совершен в интересах третьих лиц. Подобное представление абсурдно по содержанию. Если лицо в процессе спасения чужих интересов (например, государственных либо общественных) умышленно желало причинить вред более важным объектам уголовно-правовой охраны, то налицо симуляция крайней необходимости. В этом случае лицо использует опасную ситуацию для оправдания своих преступных действий. При этом средства устранения опасности одновременно являются средствами совершения преступления.
Волевой момент прямого умысла характеризуется тем, что лицо, сознательно избрав явно завышенные средства устранения опасности, стремится к причинению большего вреда по сравнению с вредом, нуждающимся в предотвращении. Так, во время тушения пожара должностное лицо для того, чтобы скрыть хищение с вверенного ему склада, разрушает полностью весь склад, хотя необходимости в совершении таких действий не существовало.
Сложного юридического анализа требует деятельность по установлению в акте превышения пределов крайней необходимости наличия косвенного умысла.
Содержание косвенного умысла достаточно точно определил Н.И. Коржанский. По его мнению, с прямым умыслом преступление совершается только в тех случаях, когда преступный результат является целью преступной деятельности. Когда же виновное лицо преследует иные цели, допуская причинение вреда объекту, это преступление совершается с косвенным умыслом. "Там, где интерес приносится ради достижения цели, имеется косвенный умысел" 1.
Косвенный умысел превышения пределов крайней необходимости характеризуется тем, что лицо, избирая явно завышенные средства защиты правоохраняемого интереса, осознает, что их применение неизбежно либо с высокой степенью вероятности вызовет общественно опасные последствия, однако к их наступлению относится безразлично.
Анализируя особенности субъективной стороны превышения пределов крайней необходимости, следует отметить, что умысел лица, причинившего необоснованный вред в состоянии крайней необходимости, как правило, является внезапно возникшим, иногда аффектированным. Это обстоятельство следует учитывать в процессе назначения наказания.
Умышленное причинение вреда с превышением пределов крайней необходимости иногда не влечет за собой уголовной ответственности. Речь идет о случаях, подпадающих под признаки ч.2 ст.28 УК РФ. Нередко устранение опасности происходит в экстремальных условиях. Лицо, действующее в обстановке крайней необходимости, обычно испытывает высокие нервно-психические перегрузки. Поэтому в ходе расследования обстоятельств причинения вреда возникает необходимость проведения судебной экспертизы, направленной на установление психологического состояния лица, действовавшего в условиях крайней необходимости.
При этом следует помнить, что работники специальных служб в силу специфики возложенных на них профессиональных обязанностей должны быть заранее подготовлены к возможным экстремальным условиям и нервно-психическим перегрузкам. В ряде случаев это правило распространяется и на гражданские службы. Так, пилот гражданского самолета в экстремальной ситуации обязан действовать в полном соответствии с предписаниями инструкций.
Юридическая оценка случаев крайней необходимости предполагает установление мотива действий субъекта. Содержание мотива во многом определяет социальную характеристику акта превышения пределов крайней необходимости. Очевидно, что лицо, побудительные силы поведения которого направлены на спасение интересов других лиц, заслуживает более мягкого наказания, чем лицо, действующее исключительно в личных интересах. Такой вывод соответствует практике применения законодательства о крайней необходимости и социальному смыслу рассматриваемого института.
Помимо проблем, сложившихся по поводу определения признаков "состава" превышения пределов крайней необходимости, в учении о крайней необходимости существуют и другие мало исследованные вопросы. К их числу относится вопрос о соотношении крайней необходимости с другими обстоятельствами, исключающими преступность деяния. Об этом и пойдет речь далее.
2.3 Соотношение института крайней необходимости с другими обстоятельствами, исключающими преступность деяния
Анализ правовой природы института крайней необходимости предполагает не только выявление общих признаков с другими обстоятельствами, исключающими преступность деяния 1, но и установление соответствующих различий между ними. По нашему мнению, решение последней проблемы должно идти по двум направлениям.
Во-первых, необходимо разграничить крайнюю необходимость с "производными" от нее обстоятельствами: физическим и психическим принуждением, обоснованным риском и исполнением приказа или распоряжения. Во-вторых, следует отграничить крайнюю необходимость от другого блока обстоятельств, исключающих преступность деяния: от необходимой обороны и производной от него - причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление.
По нашему мнению, следует выделить три основных критерия при определении сходства или различия всех обстоятельств, исключающих преступность деяния. Такими критериями являются:
) направленность причинения вреда - он причиняется либо источнику опасности, либо интересам третьих лиц, не имеющих отношения к опасности;
) вынужденность причинения вреда - имеется ли возможность сохранить свое или чужое благо, не причиняя ущерба правоохраняемым интересам;
) размер вреда - он может быть меньшим, чем предотвращенный, либо, наоборот, более значимым (или равным) по сравнению с предотвращенным.
В зависимости от того, в какой степени те или иные обстоятельства, исключающие преступность деяния, совпадают с перечисленными условиями, можно судить и о происхождении этих институтов (либо из крайней необходимости, либо из необходимой обороны).
Проведем разграничение между крайней необходимостью и физическим принуждением (ст.40 УК РФ).
Физическое принуждение - это воздействие на человеческий организм или его части, при котором ограничиваются свободные или избирательные телодвижения. По степени ограничения закон различает два варианта. Во-первых, физическое принуждение, при котором лицо полностью лишено возможности руководить своими действиями (ч.1 ст.40 УК РФ). Во-вторых, воздействие, при котором человек все же сохраняет такую возможность (ч.2 ст.40 УК РФ).
При первой разновидности физического принуждения возникает абсолютная невозможность организма сопротивляться чужой воле. При этом лицо, как правило, не может исполнять возложенные на него обязанности. Например, запертые в изолированном бетонном подвале сотрудники отдела внутренних дел объективно не могут препятствовать групповому хулиганству, совершающемуся на соседней улице.
Организм человека - это сложная система, в которой тесно переплетаются физиологические (физические) и психологические процессы. Следовательно, возможно и такое воздействие на психику человека, которое, тем не менее, представляет собой физическое принуждение. Например, инъекция снотворного, воздействие нервно-паралитическим газом и т.п. Иными словами, это способы приведения человека в бессознательное, неуправляемое состояние, а тела - в неподвижность посредством насильственного воздействия на центральную нервную систему.
Таким образом, в отличие от крайней необходимости, при непреодолимом физическом принуждении никакого выбора поведения не существует. Сохранять ли правоохраняемый интерес в целости, а уж тем более решить, какой из них приносить в жертву, никак не зависит от физических возможностей лица. Такая полная неспособность лица руководить своими действиями представляет собой, по существу, "крайнюю степень" крайней необходимости, что и определяет их соотношение и различие как части и целого.
В отличие от ранее рассмотренного случая, физическое принуждение в смысле ч.2 ст.40 УК РФ преодолимо, хотя и с опасностью для жизни или здоровья лица, его прав или интересов. Например, связанный охранник все же может дотянуться до кнопки сигнализации, но не делает этого, поскольку видит, что за ним наблюдают преступники, которые способны в этом случае выстрелить в него.
В принципе преодолимо и любое психическое принуждение. Однако эта "преодолимость", то есть сохранение возможности руководить своими действиями (возможность выбора поведения) весьма относительна, поскольку воля человека подавлена. Угроза для жизни или здоровья может быть столь велика и реальна, что лицо вынуждено капитулировать перед требованиями принудителя и подчиниться его преступным намерениям, поскольку это единственный способ устранить опасность для себя.
Таким образом, психическое принуждение и физическое принуждение, предусмотренные ч.2 ст.40 УК РФ, не имеют юридического разграничения с крайней необходимостью. Такое разграничение условно и зависит от фактических обстоятельств дела.
Попытаемся теперь разграничить по основным правовым установлениям крайнюю необходимость и обоснованный риск (ст.41 УК РФ). По нашему мнению, здесь принципиальны два момента.
При крайней необходимости непосредственная опасность реализуется обязательно, если ее не устранить, то есть если своевременно не предпринять необходимых мер. При риске же реализация угрозы и наступление вредных последствий являются лишь возможным событием, то есть всегда остается надежда сохранить "status quo". Таким образом, речь идет об ограничении по признаку "непосредственной" опасности.
При крайней необходимости защитные меры непременно приводят к причинению вреда, пускай даже самого минимального. При обоснованном риске вред в виде наступления неблагоприятных последствий для правоохраняемого интереса лишь вероятен. Вредные последствия могут вообще не наступить. Однако если вред все же причиняется, то его размер может быть равным или даже большим, чем предотвращенный. Подобное, как известно, при крайней необходимости недопустимо.
В литературе выделяют и иные различия, например, по характеру и степени опасности, по психическому отношению к причиняемому вреду и др.1 Однако эти различия, на наш взгляд, хоть и важны, но они лишь детализируют основные, о которых мы говорили выше.
Сложным представляется вопрос о разграничении института крайней необходимости с исполнением приказа или распоряжения (ст.42 УК РФ). Дело в том, что законодательное регламентирование подобной ситуации чрезвычайно сужено и содержит лишь общие установления. По существу, в ст.42 УК РФ речь идет об условиях уголовной ответственности за отдачу и (или) исполнение незаконного приказа или распоряжения. Почему такие действия не являются преступными при законном приказе, остается не совсем ясным.
Приказ или распоряжение - это проявление воли начальника. Следовательно, тот, кто их исполняет, должен быть убежден в законности своих действий. Более того, у такого лица априори отсутствует сознание незаконности приказа. Однако если в этой ситуации лицо причиняет вред правоохраняемому интересу, но не осознает и по обстоятельствам дела не может осознавать общественную опасность своих действий (бездействия), либо не предвидит возможности наступления общественно опасных последствий и по обстоятельствам дела не должно и не могло их предвидеть, то перед нами невиновное причинение вреда.
Разумеется, при крайней необходимости тоже отсутствует вина, как, впрочем, обязательно отсутствуют и все другие обязательные элементы состава преступления. При казусе же отсутствует только психическое отношение к содеянному. И это вполне обоснованно, иначе невозможно провести разграничение ст.28 УК РФ с любым из обстоятельств, исключающим преступность деяния.
Опасность, от которой защищается лицо, выполняющее обязательный для него приказ или распоряжения, видимо, может быть любой, в том числе и та, которая предусмотрена в норме о необходимой обороне. Следовательно, и вред может причиняться как источнику опасности, так и третьим лицам. В этом плане ситуация, регламентированная в ст.42 УК РФ, шире, чем та, которая предусмотрена в ст.39 УК РФ. Возможность сохранения правоохраняемого интереса у лица, исполняющего приказ, отсутствует. Оно не может уклониться от причинения вреда, даже если у него для этого есть все возможности. Подобное поведение, как мы знаем, недопустимо при крайней необходимости. И, наконец, еще одно отличие: лицо может причинять любой вред - меньший, равный или больший, чем предотвращенный. О превышении пределов исполнения законного приказа в ст.42 УК РФ не упоминается.
Перейдем теперь к разграничению крайней необходимости и необходимой обороны. В литературе высказывалось мнение о преобладающей (абсолютной) роли крайней необходимости среди всех обстоятельств, исключающих преступность деяния. Утверждалось, что и необходимая оборона является лишь разновидностью крайней необходимости 1.
Мы не согласны с данной точкой зрения. Данные обстоятельства близки по своей социальной и, если можно так сказать, естественной сути. Они имманентно связаны с жизнью человеческого сообщества, в основе которой всегда лежит такая неопределенная, на первый взгляд, но в то же время конкретная категория, как "необходимость". Получив нормативное закрепление практически в любой правовой системе мира, эти институты, тем не менее, призваны защищать разные аспекты общественного бытия.
Между ними существует и семантическое (смысловое) различие. В необходимой обороне "необходимость" - прилагательное, в крайней необходимости - существительное. Прилагательное само по себе существовать не может. Оно - всегда принадлежность к предмету, в нашем случае, к "обороне". Таким образом, любая оборона с точки зрения права всегда необходима, поскольку она не может быть никакой другой.
С крайней необходимостью дело обстоит иначе. Необходимость в чем-либо в повседневной жизни каждого человека возникает ежеминутно (подобная необходимость неисчислима). Однако такое состояние безразлично для уголовного права. Возможность применения уголовного закона возникает только при одной из форм необходимости - крайней.
Существует ряд принципиальных отличий крайней необходимости от необходимой обороны, связанных как с условиями, относящимися к опасности, так и с условиями, касающимися защиты. Эти обстоятельства разнятся по источнику опасности. В судебно-следственной практике подобное разграничение бывает весьма трудным, поскольку при этом нередко возникают коллизионные ситуации.
Слесарь А., взобравшись по лестнице на высоту четвертого этажа многоэтажного дома, проводил ремонт наружной водосточной трубы. Проживающий в этом же доме психически больной В. вышел на улицу и начал раскачивать лестницу, на которой стоял А. Несмотря на крики А., В. упорно продолжал свои опасные действия. Тогда А., не имея возможности спуститься и опасаясь падения, кинул в душевнобольного плоскогубцы, которые нанесли последнему тяжелую травму.В., не приходя в сознание, скончался в больнице 1.
В литературе всегда существовали споры по поводу того, как оценивать подобную ситуацию: как крайнюю необходимость или как необходимую оборону. По нашему мнению, решение этого вопроса зависит от субъективного восприятия угрозы. Либо это непосредственная опасность, либо это общественно опасное посягательство, поскольку в любом случае такая угроза обоснованна. Иными словами, знал ли достоверно слесарь о том, что В. душевнобольной (крайняя необходимость), либо он этого не знал и принимал В. за психически здорового человека (необходимая оборона).
Рассмотрим еще одну коллизионную ситуацию. В соответствии с российской уголовно-правовой доктриной опасное для жизни или здоровья человека фактическое нападение животного преступным посягательством не является. Такое посягательство может осуществлять только человек. Уничтожение агрессивных животных или причинение им вреда является актом крайней необходимости.
Однако ситуация принципиально меняется, если животное специально натравливается на потерпевшего. В этих случаях оно становится орудием преступления. Нападение на жертву (общественно опасное посягательство) с точки зрения уголовного права осуществляет человек, который действует сознательно и виновно. Убийство животного уже не является актом крайней необходимости. Вред причиняется имуществу виновного, то есть его непосредственным интересам. Это является элементом защиты, характерным для необходимой обороны.
Существуют различия между анализируемыми обстоятельствами и в условиях правомерности защитных действий.
Вред при крайней необходимости причиняется правам и интересам любых третьих лиц. Эти лица не совершают нарушений и не являются источниками непосредственной опасности. Происходит как бы противостояние двух правоохраняемых интересов. Причем при необходимой обороне, в отличие от крайней необходимости, не требуется, чтобы защищаемый интерес был более важным по сравнению с интересом нарушенным. Вполне допустима, например, защита от вора путем причинения вреда его здоровью.
При необходимой обороне вред причиняется непосредственно источнику опасности - лицу, посягающему на те или иные интересы. Общественно опасное поведение посягающего и является первопричиной причинения ему вреда. Таким образом, законодатель с момента начала посягательства (нападения) выводит интересы нападающего из сферы уголовно-правовой охраны.
Причинение вреда законным интересам при крайней необходимости является вынужденным и возникает только тогда, когда устранить наличную и реальную опасность другими способами не представляется возможным. В условиях необходимой обороны законодатель, наоборот, предусмотрел именно право причинения вреда нападающему даже при наличии возможности избежать посягательства (например, убежать, спрятаться, отойти в сторону и т.п.) или обратиться за помощью к другим лицам или органам власти.
Вред, причиненный в состоянии крайней необходимости, должен отвечать требованию соразмерности - вред предотвращаемый должен быть более значимым, чем причиненный. При необходимой обороне, наоборот, вред, причиненный посягающему, может быть равным и даже большим, чем предотвращенный (требуется лишь, чтобы не было их явного несоответствия).
Проведем теперь разграничение между крайней необходимостью и причинением вреда при задержании лица, совершившего преступление. До введения в действие ст.38 УК РФ в литературе существовало мнение, что такое причинение вреда следует рассматривать по правилам крайней необходимости. В основе такого решения лежали следующие обстоятельства: во-первых, причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление, как и крайняя необходимость, является общественно полезным деянием; во-вторых, как в том, так и в другом случае причинение вреда правоохраняемым интересам является вынужденным 1.
Против этого нет возражений. Однако современный институт причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, имеет, на наш взгляд, значительно больше отличий от крайней необходимости, чем сходства с ней.
Крайняя необходимость, во-первых, защищает значительно более широкий круг интересов по сравнению с задержанием преступника, где объектами охраны являются интересы правосудия, общественная безопасность, общественный порядок и некоторые другие.
Во-вторых, отличие этих институтов состоит в основаниях причинения вреда правоохраняемым интересам. Основанием для устранения непосредственной опасности при крайней необходимости является наличие источника опасности, в качестве которого могут рассматриваться и опасные действия человека, и стихийные силы природы, и процессы техногенного характера и др. Иными словами, перечень источников опасности значительно более объемный в отличие от источника опасности при задержании.
В-третьих, задержание преступника отличается от крайней необходимости и по времени осуществления защитных действий. Право на причинение вреда при крайней необходимости возникает с момента возникновения непосредственно угрожающей опасности и прекращается в момент ее исчезновения. В свою очередь, причинение вреда при задержании лица возможно с момента окончания преступного действия (бездействия). Такое право прекращает существовать в момент истечения сроков давности за совершенное преступление.
В-четвертых, важное различие между причинением вреда при задержании лица, совершившего преступление, и крайней необходимостью состоит в направленности причинения вреда. Как известно, при крайней необходимости вред причиняется третьему лицу, а при задержании - лицу, совершившему преступление. Если при задержании одновременно причиняется вред третьему лицу, то он оценивается по правилам крайней необходимости.
В-пятых, оценка причиненного вреда при задержании преступника происходит по правилам, более близким к необходимой обороне, чем к крайней необходимости. Вред, причиняемый лицу при его задержании, не должен быть чрезмерным, то есть явно не соответствовать характеру и степени общественной опасности деяния, совершенного задерживаемым лицом. Иными словами, возможно причинение равного и даже более значительного вреда преступнику по сравнению с тем, который нанес он сам. Подобное, как известно, недопустимо при крайней необходимости.
3. Проблемы дифференциации и индивидуализации уголовной ответственности за вред, причиненный в обстановке крайней необходимости
Правовая оценка содеянного виновным включает в себя установление комплекса фактических данных, связанных с характером и степенью общественной опасности преступления, личностью виновного, выявлением обстоятельств, отягчающих и смягчающих уголовную ответственность. Без учета этих данных суд не имеет возможности избрать справедливую меру наказания. Специфические особенности совершения преступления учитываются на уровне либо законодательной (правовая конструкция нормы либо квалифицирующий признак), либо правоприменительной деятельности.
В теории уголовного права принято различать понятия дифференциации и индивидуализации ответственности. Целям индивидуализации уголовной ответственности за вред, причиненный в условиях устранения различного рода опасностей, может служить классификация ситуаций крайней необходимости, в основу которой положена направленность действий субъекта, сталкивающегося с опасностью.
Охранительные действия при крайней необходимости могут быть сведены к двум группам:
) случаи, когда вред причиняется в целях спасения личных имущественных и неимущественных интересов (личная крайняя необходимость),
) случаи, когда вред причиняется в целях защиты интересов третьих лиц, интересов общества и государства (общая крайняя необходимость) 1.
Первое правило, вытекающее из смысла этой классификации, имеет следующее содержание: причинение вреда с превышением пределов крайней необходимости при обстоятельствах первой группы, по общему правилу должно оцениваться как более тяжкое преступление, чем аналогичное деяние, совершенное при обстоятельствах второй группы. Это положение опирается на анализ правоприменительной практики, а также соответствует духу закона и нравственным началам законодательства.
На разную юридическую природу действий, связанных с причинением вреда как первой, так и второй группы, указывают различные мотивы их совершения. В первой группе мотивами действий, направленных на причинение вреда, являются естественное чувство самосохранения, корыстная заинтересованность, частнособственнические интересы, т.е. побудительные силы поведения имеют узкоэгоистический характер.
Во второй группе типичными мотивами поступков людей являются альтруизм, желание оказать помощь людям, попавшим в беду, верность профессиональному, гражданскому долгу и т.п. Эти мотивы формируются на основе социально полезных установок. Государство заинтересованно в развитии чувств товарищества, коллективизма и взаимной поддержки. Действуя в условиях крайней необходимости при спасении интересов общества, государства, отдельные граждане жертвуют своими личными интересами. В силу данного обстоятельства в процессе индивидуализации уголовной ответственности за вред, причиненный в обстановке крайней необходимости, должны учитываться прежде всего мотивы действий субъекта.
На необходимость учета целенаправленности действий, совершаемых в состоянии крайней необходимости, указывал Н.С. Таганцев. Ученый считал, что "самовольное спасение деятелем совершенно чужого ему человека стоит в нравственном отношении гораздо выше, чем спасение себя или дорогих лиц, и, следовательно, юридическое основание ненаказуемости действия здесь приобретает несравненно большую цену" 1.
В ряде случаев лицо, допустившее превышение пределов крайней необходимости, при защите собственных интересов в целях уклонения от ответственности может пытаться придать своим действиям альтруистский характер.
Водитель грузового автомобиля в целях избежания столкновения с встречным транспортом сбивает пешехода, стоящего на тротуаре. На суде он утверждает, что во время аварии считал, будто в кузове у него находятся несколько людей, которые по не известным ему причинам выбрались из машины вместе с ранее покинувшими автомобиль пассажирами. Фактически же наезд на пешехода был совершен им с целью спасения собственной жизни.
На основе этой классификации можно решить ряд традиционных проблем, существующих в учении о крайней необходимости. В специальной литературе не раз поднимался вопрос о юридической оценке так называемой провокации крайней необходимости. Проблема заключается в том, как квалифицировать действия лица, причинившего вред правоохраняемым объектам для устранения самостоятельно созданной им опасности.
Одним из первых проблему провокации крайней необходимости затронул Н.С. Таганцев: "Труднее становится вопрос в том случае, когда опасное положение было вызвано самим лицом, потом в свое оправдание сославшимся на необходимость". По его мнению, для решения вопроса о привлечении к уголовной ответственности в таких ситуациях "нужно руководствоваться общими началами об умысле или неосторожности. Если же данное лицо должно или могло предвидеть, что оно поставит себя в такое положение, из которого возможен только один выход - путем правонарушения, то результаты его действия могут быть ему вменены в вину неосторожную; так, если кто-нибудь, безрассудно раскачав лодку, уронил в воду и себя, и своего спутника, а затем, спасая себя, утопил другого, то он может отвечать за неосторожное лишение жизни" 1.
Отечественный криминалист Н.Н. Паше-Озерский считал, что "если лицо совершает определенные действия умышленно с целью создания для себя или другого, либо для какого-либо общественного интереса опасное положение, а затем, совершив какое-либо преступное деяние, ссылается на состояние крайней необходимости, то такая ссылка будет лишена всякой юридической силы. В этом случае будет иметь место не крайняя необходимость, а симулированная необходимость и уголовная ответственность должна наступать на общих основаниях" 1. Неосторожное создание опасности, по мнению ученого, исключало уголовную ответственность субъекта.
Эти рекомендации способны разрешить достаточно сложные ситуации крайней необходимости, но вместе с тем не охватывают комплекса ситуаций, встречающихся в практической деятельности. Конечно же, форму вины необходимо учитывать при решении подобных вопросов, однако вряд ли целесообразно привлекать к уголовной ответственности за умышленное повреждение имущества (ст.167 УК РФ) и самоуправство (ст.330 РФ) лицо, которое, желая причинить смерть другому человеку, сбрасывает его в реку, но затем, раскаявшись в совершенном поступке, для спасения тонущего захватывает чужую моторную лодку, причиняя ей существенные повреждения. Привлечение к уголовной ответственности за совершение подобных действий не стимулирует граждан к предотвращению последствий общественно опасных деяний, совершенных под влиянием сиюминутных эмоциональных реакций и в целом противоречит как теории добровольного отказа, так и социальному смыслу института крайней необходимости.
Вопросы юридической оценки вреда, причиняемого для ликвидации созданной тем же лицом опасности, следует решать с учетом следующего положения.
Если лицо умышленно или по неосторожности поставило в опасность себя и никого более, а затем, спасая себя (либо свои личные интересы), причиняет вред правоохраняемым объектам, оно должно нести уголовную ответственность на общих основаниях. Так, не вправе ссылаться на крайнюю необходимость лицо, совершившее хищение наркотических средств в состоянии наркотического голода, или водитель, выехавший на встречную полосу, а затем разбивший ларек в целях избежания столкновения со встречным транспортом.
Если же субъект поставил в опасное положение жизненно важные интересы других лиц, то юридическая оценка вреда, причиненного с целью ликвидации угрожающей опасности, должна производиться с учетом законодательства о крайней необходимости. Так, на состояние крайней необходимости обоснованно могут ссылаться лицо, совершившее поджог дома, но впоследствии ликвидировавшее пожар путем использования чужих противопожарных средств; водитель, выехавший на полосу встречного движения, который во избежание наезда на пешехода разбивает ларек. Нелогично не стимулировать попытки лица предотвратить хотя бы и созданную по его вине опасность. Кроме того, это согласуется с содержанием ст.125 УК РФ, в соответствии с которой лицо, не предпринявшее мер к спасению лица, которого оно само поставило в опасное состояние, несет уголовную ответственность за оставление в опасности.
В то же время не всегда умышленное создание опасности, угрожающей собственным интересам, исключает ссылку на законодательство о крайней необходимости. В частности, нет оснований привлекать к уголовной ответственности лицо, которое с целью покончить с собой создало некий источник опасности, а затем ликвидировало его, воспользовавшись правом на причинение вреда в состоянии крайней необходимости (например, лицо с целью самоубийства выпило яд, а затем, раздумав, с целью достать противоядие совершило кражу из фармацевтического ларька). Судебный прецедент подобного рода создаст юридические препятствия для оказания помощи лицам, которые, создав опасность с целью совершения самоубийства, в последний момент оказываются в нерешительном положении.
Провокацию крайней необходимости следует отличать от симуляции крайней необходимости. Отличительным признаком последней является то обстоятельство, что опасность создается специально для оправдания вреда ссылкой на крайнюю необходимость. В таких ситуациях крайняя необходимость отсутствует, а имеется только деятельность по сокрытию следов преступления.
С учетом классификации охранительных действий при крайней необходимости можно решить и известную проблему о возможности спасения человеческой жизни за счет лишения жизни другого человека. Эта проблема неоднократно затрагивалась в трудах отечественных юристов, однако четкого подхода к ее решению так и не найдено.
Анализ опубликованной практики, обобщение теоретических взглядов позволяют сделать следующий вывод: согласно законодательству нельзя спасать собственную жизнь за счет жизни другого лица, однако в безвыходных ситуациях, когда бездействие приведет к неизбежной гибели всех лиц, находящихся в бедственном положении, допустимо причинение смерти человеку в целях спасения жизни другого лица (либо нескольких лиц).
Два альпиниста, находящиеся в одной связке, сорвались со скалы и повисли над пропастью. Крюк, который крепился к скале, постепенно расшатывался и должен был через некоторое время выпасть. Это неизбежно вело к гибели обоих. Альпинист, находившийся сверху, в целях спасения собственной жизни перерезал трос, державший его с товарищем. Последний упал в пропасть и разбился. При рассмотрении этого случая с позиции действующего законодательства альпинист, перерезавший трос, должен быть привлечен к уголовной ответственности за убийство. Однако квалификация содеянного изменится, если будет установлено, что трос был обрезан не альпинистом, а перебит метким выстрелом охотника, который со стороны наблюдал за трагическими событиями. В последнем случае охотник освобождается от уголовной ответственности.
Практике известны также случаи, когда от уголовной ответственности освобождались водитель, совершивший наезд на пешехода со смертельным исходом, во избежание наезда на большую группу людей; руководитель спасательной операции, препятствовавший тонущим, пытающимся забраться в переполненную до отказа шлюпку; командир, который в боевых условиях, находясь в безвыходном положении, пожертвовал несколькими солдатами для спасения более крупного войскового соединения.
Вопрос о квалификации действий альпиниста, обрезавшего веревку, к которой был прикреплен его товарищ, не раз обсуждался на страницах монографической литературы. М.Д. Шаргородский считал, что такие действия являются наказуемыми, и лицо должно нести ответственность на общих основаниях. "Наказуем, как мы полагаем, и альпинист, обрубивший веревку, к которой привязан его товарищ, сорвавшийся с горы и тянущий его за собой в бездну, когда он не может того удержать и имеется дилемма: или погибнуть обоим, или спастись ему одному" 1.
С этим выводом соглашается М.И. Якубович: "Альпинист, для спасения собственной жизни обрубивший веревку, к другому концу которой прикреплен второй альпинист, сорвавшийся и повисший над пропастью, не может быть оправдан состоянием крайней необходимости. Он подлежит ответственности за умышленное преступление" 2. Аналогичные мнения по данному вопросу высказывали Н.Н. Паше-Озерский 3 и другие отечественные криминалисты.
Однако некоторые ученые придерживаются противоположной точки зрения. В частности, Ю.В. Баулин, рассматривая этот случай, утверждал: "Правомерными, должны быть признаны действия альпиниста, обрубившего веревку, к которой был привязан его товарищ, срывающийся с горы и тянущий его в бездну. В этом случае причиненный вред вполне отвечает характеру опасности - смерть одного человека предотвращает угрозу смерти двух лиц" 4.
Доводы Ю.В. Баулина, обосновывающие ненаказуемость действий альпиниста, нельзя признать правильными. Оправдание человека тем, что смерть одного человека предотвращает угрозу смерти двух людей, несет в себе опасность нравственного оправдания подобных поступков.
Согласно законодательству лицо, причинившее смерть с целью спасения собственной жизни, должно нести уголовную ответственность за умышленное убийство, однако наказание ввиду наличия исключительных обстоятельств, связанных с целью и мотивами преступления (ст.64 УК РФ), а также вследствие совершения преступления в условиях крайней необходимости (п. "ж" ч.1 ст.61 УК РФ), должно быть максимально сниженным.
При рассмотрении вопросов правомерности причинения смерти в обстановке крайней необходимости следует учитывать как минимум два обстоятельства:
) юридическая оценка этих действий определяется не только содержанием правовых норм, но и нравственными принципами;
) в уголовном праве оценка этих действий неоднократно менялась и была обусловлена характером политического строя.
В мировой судебной практике правовая оценка причинения смерти в целях спасения собственной жизни происходит с учетом особой разновидности крайней необходимости - исключающей вину (или "извинительной" необходимости). "Извинительная" крайняя необходимость предусматривает возможность исключения уголовной ответственности за преступные действия, совершенные в экстремальных условиях. Ненаказуемость действий, связанных с причинением вреда жизни, здоровью в условиях устранения смертельной опасности, обусловливается субъективным фактором. Предполагается, что в момент совершения преступления лицо находится в особом, психическом состоянии, делающим его невменяемым.
Обосновывая право спасения собственной жизни за счет жизни другого лица, западные юристы традиционно опираются на известную теорию естественных прав человека. Согласно этой теории каждый человек имеет право на жизнь. Наряду с естественным правом на необходимую оборону, у каждого лица существует неотъемлемое право искать спасения всюду, где ему грозит опасность. Право на необходимую оборону и крайнюю необходимость не устанавливается, а лишь санкционируется государством. Даже если государство пойдет по пути установления запрета на это право, данные действия будут все равно совершаться большинством населения страны.
Важной гарантией прав и свобод человека является и то, что общество не вправе принуждать человека спасать жизнь другого лица ценой собственной жизни. Обратное утверждение противоречит идеям, закрепленным в Декларации прав и свобод человека. Комментируя статью германского УК, оговаривавшую крайнюю необходимость, исключающую или смягчающую вину, немецкий юрист Биндинг отмечал: "Никто не выскажется за наказание как убийцы того, кто спасет свою жизнь за счет жизни постороннего лица" 1.
Уголовно-правовые теории стран, относящихся к континентальной системе права, используют традиционно субъективный критерий обоснования крайней необходимости. Использование последнего предполагает разделение массы случаев крайней необходимости на правомерную необходимость и крайнюю необходимость, исключающую вину. Эти взгляды сформировались под влиянием эволюции идей европейского права.
На существовании двух разновидностей крайней необходимости настаивали известные криминалисты и мыслители прошлого. Гегель, рассуждая о праве крайней необходимости, различал "состояние необходимости" (Notstend) и "право нужды" (Notrecht). Последователи Гегеля (Кестлин, Вессели, Лефит, Биндинг, Гельшнер, Вехтер, Шютце и др.) говорили о "праве крайней необходимости" (возникающем при коллизии жизни с другим благом) и "состоянии крайней необходимости" (возникающем при коллизии двух благ одинаковой ценности, или коллизии между благом большей ценности, за исключением жизни, и благом меньшей ценности) 2.
Кант называл крайнюю необходимость "двухсмысленным" правом. При этом им была поддержана теория бессилия уголовной угрозы в условиях, когда жизнь сталкивается с жизнью. По мнению Канта, насильственное спасение своей жизни за счет чужой жизни не есть деяние невиновное (factum inculpable), а лишь деяние ненаказуемое (factum impunibile). Это, по словам Канта, не объективная ненаказуемость, т.е. правомерность, а ненаказуемость субъективная. Немецкий юрист Бернер считал, что ненаказуемость вследствие состояния крайней необходимости основывается или на простом извинении (Entschu ldingung) или на праве необходимости (Nothrecht) 1.
Аналогичные взгляды существовали и в русском праве. В конце XIX в. крайняя необходимость традиционно рассматривалась с двух позиций:
) как условие, устраняющее уголовную охрану интереса, и 2) как обстоятельство, уничтожающее вменяемость. Русские юристы говорили о существовании двух видов крайней необходимости: собственно крайней необходимости и состоянии "крайности" 2.
Объясняется это тем, что существовавшая в тот период формула невменяемости, помимо различных форм психических заболеваний, включала и так называемое состояние принуждения. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных содержало норму о том, что "учинившему противозаконное деяние вследствие непреодолимого к тому от превосходящей силы принуждения и токмо для избежания непосредственно грозившей его жизни опасности содеянное им не вменяется в вину".
Право спасения собственной жизни за счет жизни другого лица русскими юристами обосновывалось последней разновидностью крайней необходимости - "состоянием крайности". Правовая оценка причинения смерти в состоянии крайности исходила из идеи трагического несовершенства человеческой природы. Ненаказуемость рассматриваемых действий объяснялась, как правило, невозможностью отождествления нравственных норм с юридическими и отсутствием у государства права требовать проявления героизма у рядовых граждан.
В. Спасович, в частности, отмечал: "Жизнь погибающего равноценна, как и жизнь того, кого погибающий умерщвляет для своего собственного спасения, даже для спасения других лиц, более ему близких. Этот поступок можно считать недостойным, безнравственным, потому что нравственный закон вменяет нам в обязанность самоотверживания, но обязанность эта не юридическая, и государство не вправе требовать ее исполнения под страхом наказания" 1.
А.Е. Кистяковский, признавая спасение собственной жизни за счет другого лица в нравственном отношении неодобрительным, одновременно указывал на то, что такие действия не могут считаться уголовно наказуемыми "на том основании, что такое действие совершается человеком, обезумевшим от страха потерять свою жизнь" 2.Н.С. Таганцев, исследуя вопросы крайней необходимости, не раз отмечал: "Я бесспорно могу лишить жизни другого, спасая себя" 3.
Вопросы, связанные с допустимостью спасения собственной жизни ценой жизни другого человека, тесно связаны с философией права и неразрывно связаны с "вечной" проблемой соотношения морали и права. Бесспорно, что лицо, убивающее человека, повинуясь инстинкту самосохранения, совершает аморальный, глубоко безнравственный поступок. Закономерно возникает вопрос: может ли государство безразлично относиться к подобным фактам социальной действительности? Этот вопрос остается дискуссионным и во многом обусловлен национальными, историческими и культурными традициями.
В демократических странах убийство с целью спасения собственной жизни признается деянием аморальным, неправомерным, но ненаказуемым. Согласно теории естественного права право - это минимум морали, существующей в обществе.
Выдающийся философ и публицист B. C. Соловьев, разрабатывавший проблемы возрождения естественного права в России, утверждал: "Право есть низший предел, некий минимум нравственности" 1. Христианский философ С.Л. Франк отмечал: "Существо естественного права состоит в том, что оно есть некий компромисс, вытекающий из самой двойственности человеческой природы - из сочетания в человеке священного начала образа Божьего с греховностью и несовершенством его конкретно тварно-плотской природы. Естественное право никак не может быть абсолютным порядком человеческой жизни. Естественное право есть совокупность нормирующих начал, неизбежно отражающих на самом своем содержании одновременно и святость человека в его онтологической первооснове, и греховность, и несовершенство его в его эмпирическом составе" 2.
Правовые системы тоталитарных государств отходят от идей естественного права и в большинстве случаев придерживаются принципа "закон есть наивысшее выражение морали общества". Так, в период существования советской административно-командной системы была осуществлена криминализация деяний, являвшихся, по сути, аморальными проступками. Уголовное законодательство предусматривало ответственность за недонесение о преступлениях, измену Родине в форме бегства за границу, уплату и принятие выкупа за невесту, двоеженство и др. В соответствии с советской системой права убийство с целью спасения собственной жизни - аморальное и одновременно уголовно наказуемое деяние. Правовая регламентация нравственной сферы - наиболее негативная черта тоталитарного общества.
Об опасности криминализации аморальных поступков предупреждал еще Н.С. Таганцев. По его мнению, преступления не могут отождествляться с безнравственностью. Такое отождествление, "как свидетельствуют горькие уроки истории, ставило правосудие на ложную стезю, вносило в область карательной политики государства преследование идей, убеждений, страстей и пороков, заставляло правосудие присваивать атрибуты суда совести" 1.
В уголовном законодательстве существует пробел, который нуждается в восполнении. Целесообразно включить в УК РФ статью, регламентирующую вопросы причинения вреда в условиях неотвратимой опасности для собственной жизни, здоровья либо опасности, угрожающей жизни, здоровью близких. При разработке этой нормы необходимо учитывать отечественный исторический, а также имеющийся зарубежный опыт.
Наиболее удачно этот вопрос решен немецким правом. Руководствуясь законодательным опытом ФРГ, можно произвести законодательное разделение крайней необходимости на правомерную и исключающую вину, а судам предоставить право самостоятельно решать вопросы, связанные с определением той либо другой разновидности крайней необходимости, исходя из фактических обстоятельств совершенного деяния.
В настоящее время при оценке случаев причинения смерти в обстановке устранения смертельной опасности допустимо использовать "резервные" нормы уголовного законодательства. Таковой, в частности, является ст.28 УК РФ. Эта норма применяется при невиновном причинении вреда в условиях, когда лицо предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своих действий, но не могло предотвратить эти последствия в силу не соответствия своих психофизиологических качеств требованиям экстремальных условий.
Применение крайней необходимости, исключающей вину, предполагает выявление и установление условий правомерности этой разновидности крайней необходимости. Наряду с общими требованиями, предъявляемыми к опасности (наличность действительность, неотвратимость) целесообразно ввести дополнительные условия. Во-первых, лицо должно быть невиновно в создании опасности (так, не вправе ссылаться на "извинительную" крайнюю необходимость лицо, заплывшее на удаленное от берега расстояние и отбирающее у другого не умеющего плавать человека надувной матрац вследствие того, что стало тонуть). Во-вторых, столкновение с опасностью не должно быть следствием выполнения профессиональной либо служебной обязанности (очевидно, что военнослужащий в боевых условиях не вправе спасать себя за счет жизни своего товарища). В условиях "извинительной" крайней необходимости теряет свое значение требование соразмерности между причиненным вредом и угрожающим.
Введение в УК РФ нормы, специально посвященной "извинительной" крайней необходимости, привело бы внутреннее законодательство в полное соответствие с нормами международного права. Подписанная Россией Декларация прав и свобод человека основывается на теории естественных прав человека. Это обстоятельство обусловливает необходимость включения в УК РФ статьи, оговаривающей крайнюю необходимость, исключающую вину.
Заключение
Проведенное исследование позволяет сделать следующие выводы.
Крайняя необходимость - это такая обстановка, при которой лицо, столкнувшееся с опасностью, угрожающей его законным интересам, интересам общества, государства или иных лиц, в силу необходимости ее устранения имеет право на причинение вынужденного, разумного вреда иным, менее значимым охраняемым законом интересам.
Крайняя необходимость - это прежде всего право причинения вреда. При этом по своей социальной характеристике вред, причиняемый при крайней необходимости, является вынужденным. Вместе с тем вред, причиняемый в состоянии крайней необходимости, должен быть целесообразным и разумно обоснованным. Это требование означает, что при устранении опасности лицо должно стремиться к причинению наиболее выгодного вреда. Если лицо сознательно нарушает этот принцип, то есть умышленно отступает от меры необходимости, то при соответствующих условиях оно привлекается к уголовной ответственности.
Признак рациональной обоснованности является основополагающим признаком крайней необходимости. Положения о крайней необходимости в основном содержат руководящие указания на то, что в ситуации выбора поведения, возникающего вследствие столкновения с опасностью, угрожающей интересам личности, общества, государства, субъекту следует поступать так, как это наиболее оптимально, разумно и выгодно. Социальный смысл института крайней необходимости раскрывается через формулу: правомерно то, что целесообразно.
Крайняя необходимость является одним из правомерных средств предотвращения опасности, грозящей ущербом личности, ее правам и интересам, а также охраняемым законом интересам общества или государства. Состояние крайней необходимости возникает в случаях реальной и непосредственной опасности для охраняемых законом ценностей и интересов. Такая опасность может угрожать жизни и здоровью граждан, их имуществу, государственной, общественной собственности, внешней безопасности, а также повлечь экологическое бедствие и т.д.
Опасность, вызывающая состояние крайней необходимости, должна: а) угрожать законным ценностям и интересам; б) быть реальной, а не кажущейся; в) быть наличной, а не ожидающейся в будущем.
Условия правомерности причинения вреда при крайней необходимости следующие: вред причиняется третьим лицам, т.е. лицам, которые не являются источником опасности; б) причинение вреда является единственным средством избежать грозящей опасности, которая не могла быть устранена иными средствами; в) причинение вреда третьим лицам должно быть своевременным, т.е. в условиях, когда реальная опасность еще наличествует; г) лица, устраняющие опасность путем причинения вреда, не должны допускать превышения пределов крайней необходимости.
Превышением пределов крайней необходимости признается причинение вреда, явно не соответствующего характеру и степени угрожавшей опасности и обстоятельствам, при которых опасность устранялась, когда указанным интересам был причинен вред равный или более значительный, чем предотвращенный. Превышение пределов крайней необходимости влечет уголовную ответственность только в случаях умышленного причинения вреда. В УК РФ не предусмотрены специальные статьи с более легким наказанием в случае причинения смерти или вреда здоровью граждан при превышении пределов крайней необходимости, как это сделано в случаях превышения необходимой обороны (ст. ст.108 и 114 УК). Нарушение условий правомерности крайней необходимости не устраняет уголовной ответственности за умышленное причинение вреда, но рассматривается как обстоятельство, смягчающее наказание (п. "ж" ч.1 ст.61 УК РФ).
Важной проблемой, с которой сталкивается правоприменительная практика, является проблема разграничения крайней необходимости с другими обстоятельствами, исключающими преступность деяния. Наиболее дискуссионным является вопрос о том, по каким признакам следует различать состояния крайней необходимости и необходимой обороны. Эти обстоятельства разнятся между собой как по условиям, относящимся к опасности, так и по условиям, касающимся защиты (например, по направленности причиняемого вреда и его соотношению с вредом предотвращенным).
Проведенное исследование позволяет сделать следующие предложения по совершенствованию действующего законодательства.
В правовом урегулировании нуждается вопрос, связанный с освобождением от уголовной ответственности за причинение вреда жизни или здоровью в условиях устранения неотвратимой смертельной опасности. Законодательная формула крайней необходимости должна исходить из субъективного критерия, использование которого предполагает разделение массы случаев крайней необходимости на правомерную и "извинительную". Последняя применяется к ситуациям, когда лицо сталкивается с опасностью, угрожающей жизни или здоровью его или его близких. Суть этой разновидности крайней необходимости состоит в бессилии карательной угрозы удержать от совершения преступления человека, находящегося в обстановке смертельной опасности. Деяние, совершенное в состоянии "извинительной" крайней необходимости, является деянием неправомерным, но ненаказуемым.
С учетом сформулированных выводов предлагаем внести изменения в УК РФ, изложить ст.39 в следующей редакции и дополнить УК РФ ст.39.1 следующего содержания:
"Статья 39. Правомерная крайняя необходимость
. Не является преступлением причинение вынужденного, разумно обоснованного вреда охраняемым уголовным законом интересам, направленного на устранение опасности, непосредственно угрожающей интересам общества, государства, личности, права данного лица или иных лиц, если эта опасность не могла быть устранена иными средствами и при этом не было допущено превышения пределов крайней необходимости.
. Превышением пределов крайней необходимости признается причинение вреда, не вызванного обстановкой, явно не соответствующего характеру и степени угрожавшей опасности, когда указанным интересам был причинен вред, равный или более значительный, чем предотвращенный. Такое превышение влечет за собой уголовную ответственность только в случаях умышленного причинения вреда.
Статья 39.1 Крайняя необходимость, исключающая вину и уголовную ответственность
Не является преступлением действие, хотя и подпадающее под признаки деяния, предусмотренного Особенной частью настоящего Кодекса, но совершенное с целью устранения наличной, иначе не предотвратимой опасности, непосредственно угрожающей жизни, здоровью данного лица либо его близким".
Список использованных источников
I. Нормативно-правовые акты Российской Федерации
1. Конституция Российской Федерации (с учетом поправок, внесенных Федеральными конституционными законами от 30 декабря 2008 г. № 6-ФКЗ и 7-ФКЗ).
. Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть первая от 30 ноября 1994 г. № 51-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 1994. № 32. Ст.3301.
. Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть вторая от 26 января 1996 г. № 14-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 1996. № 5. Ст.410.
. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 1996. № 25. Ст.2954.
. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18 декабря 2001 г. № 174-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2001. № 52 (ч.1). Ст.4921.
II. Нормативно-правовые акты зарубежных государств
1. Уголовный кодекс Болгарии. - СПб.: Юридический центр Пресс, 2001. - 298 с.
. Уголовный кодекс Испании/Под ред. Н.Ф. Кузнецовой и Ф.М. Решетникова. - М.: Зерцало, 1998. - 218 с.
. Уголовный кодекс Литовской Республики. СПб.: Юридический центр Пресс, 2002. - 470 с.
. Уголовный кодекс Польши - СПб.: Юридический центр Пресс, 2001. - 231 с.
III. Учебная, научная и специальная литература
. Антонов В.Ф. Обстоятельства применения института крайней необходимости в деятельности правоохранительных органов: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук/В.Ф. Антонов. - М., 2000. - 24 с.
. Антонов В.Ф. Крайняя необходимость в уголовном праве/В.Ф. Антонов. - М.: ЮНИТИ, 2005. - 112 с.
. Баулин Ю.В. Обстоятельства, исключающие преступность деяния/Ю.В. Баулин. - Харьков: Основа, 1991. - 360 с.
. Бернер А.Ф. Учебник уголовного права/А.Ф. Бернер. - СПб.: Б. и., 1865. - 364 с.
. Гринберг М.С. Проблема производственного риска в уголовном праве/М.С. Гринберг. - М.: Госюриздат, 1963. - 132 с.
. Додонов В.Н. Сравнительное уголовное право. Общая часть/В.Н. Додонов. - М.: Юрлитинформ, 2009. - 448 с.
. Домахин С.А. Крайняя необходимость по советскому уголовному праву/С.А. Домахин. - М.: Госюриздат, 1955. - 79 с.
. Дурманов Н.Д. Обстоятельства, исключающие общественную опасность и противоправность деяния/Н.Д. Дурманов. - М.: Б. и., 1961. - 45 с.
. Ерофеев Ю.Н. Крайняя необходимость и незаконная охота/Ю.Н. Ерофеев // Направления уголовной политики в борьбе с преступностью. - Свердловск: Свердловский юридический ин-т, 1986. - С.76 - 82.
. Завидов Б.Д. Об обстоятельствах, исключающих преступность деяния/Б.Д. Завидов. - М., 2003 // СПС "Консультант Плюс".
. История философии права. - СПб.: Юридический институт, 1998. - 640 с.
. Кейлин А.Д. Советское морское право/А.Д. Кейлин. - М.: Водтрансиздат, 1954. - 395 с.
. Кистяковский А.Ф. Элементарный учебник общего уголовного права. Часть Общая/А.Ф. Кистяковский. - Киев: Б. и., 1882. - 930 с.
. Козак В.Н. Вопросы теории и практики крайней необходимости/В.Н. Козак. - Саратов: Изд-во Саратовского государственного ун-та, 1981. - 153 с.
. Колоколов Г.Е. Уголовное право. Курс лекций/Г.Е. Колоколов. - М.: Б. и., 1894 - 1895. - 544 с.
. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации /Под ред. Ю.И. Скуратова, В.М. Лебедева. - М.: НОРМА, 1999. - 896 с.
. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации: Расширенный уголовно-правовой анализ с материалами судебно-следственной практики/Под ред.В. В. Мозякова. - М.: Экзамен, 2004. - 910 с.
. Коржанский Н.И. Очерки теории уголовного права/Н.И. Коржанский. - Волгоград: ВСШ МВД СССР, 1992. - 138 с.
. Крылова Н.Е., Серебренникова А.В. Уголовное право современных зарубежных стран (Англии, США, Франции, Германии) /Н.Е. Крылова, А.В. Серебренникова. - М.: Зерцало, 1997. - 208 с.
. Курс советского уголовного права. В 5 т. Т.1/Отв. ред. Н.А. Беляев, М.Д. Шаргородский. - Л.: Изд-во ЛГУ им. Жданова, 1968. - 646 с.
. Лохвицкий А. Курс уголовного права/А. Лохвицкий. - СПб.: Скоропечатня Ю.О. Шрейдера, 1871. - 704 с.
. Паше-Озерский Н.Н. Необходимая оборона и крайняя необходимость по советскому уголовному праву/Н.Н. Паше-Озерский. - М.: Госюриздат, 1962. - 181 с.
. Пионтковский А.А. Уголовно-правовая теория Гегеля в связи с его учением о праве и государстве/А.А. Пионтковский. - М.: ВИЮН, 1947. - 367 с.
. Плешаков А.М., Шкабин Г.С. Институт крайней необходимости в российском уголовном праве/А.М. Плешаков, Г.С. Шкабин. - М.: Юрлитинформ, 2006. - 240 с.
. Преступление и наказание в Англии, США, Франции, ФРГ, Японии. Общая часть уголовного права. - М.: Юридическая литература, 1991. - 288 с.
. Проект нового Уложения о наказаниях уголовных и исправительных. - СПб., 1844. - 1447 с.
. Розин Н.Н. О крайней необходимости/Н.Н. Розин. - СПб.: Типография М. Стасюлевича, 1898. - 250 с.
. Сергеевский Н.Д. Русское уголовное право. Часть Общая/Н.Д. Сергеевский. - СПб.: Типография М.М. Стасюлевича, 1905. - 368 с.
. Слуцкий И.И. Обстоятельства, исключающие уголовную ответственность/И.И. Слуцкий. - Л.: Изд-во ЛГУ, 1956. - 118 с.
. Соединенные Штаты Америки: Конституция и законодательные акты. - М.: Прогресс, Универс, 1993. - 587 с.
. Спасович В.Д. Избранные труды и речи/В.Д. Спасович. - Тула: Автограф, 2000. - 496 с.
. Сюкияйнен И.Я. Шариат: религия, нравственность, право/И.Я. Сюкияйнен // Государство и право. - 1996. - № 8. - С.120 - 128.
. Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Часть Общая. В 2 т. Т.2/Н.С. Таганцев. - СПб.: Б. и., 1902. - 638 с.
. Таганцев Н.С. Русское уголовное право. В 2 т. Т.1/Н.С. Таганцев. - М.: Наука, 1994. - 380 с.
. Таганцев И.С. Русское уголовное право. В 2 т. Т.2/Н.С. Таганцев. - Тула: Автограф, 2001. - 688 с.
. Тишкевич И.С. Условия и пределы необходимой обороны/И.С. Тишкевич. - М.: Юридическая литература, 1969. - 191 с.
. Ткаченко В. Крайняя необходимость/Ткаченко В. // Социалистическая законность. - 1981. - № 10. - С.34 - 35.
. Трубецкой Е.Н. Энциклопедия права/Трубецкой Е.Н. - СПб.: Лань, 1998. - 224 с.
. Уголовное право. Общая часть. - М.: Юрид. изд-во НКЮ СССР, 1938. - 308 с.
. Уголовное право. Часть Общая/Под ред.В.Д. Меньшагина. - М.: Юридическое изд-во Минюста СССР, 1948. - 575 с.
. Уголовное право. Общая Часть/Под ред. Н.Ф. Кузнецовой. - М.: Изд-во МГУ, 1993. - 368 с.
. Уголовное право. Общая часть/Под ред. И.Я. Козаченко, З.А. Незнамовой. - М.: ИНФРА-М, НОРМА, 1997. - 504 с.
. Уголовное право буржуазных стран. Общая часть: Сборник законодательных актов. - М.: Ун-т дружбы народов, 1990. - 312 с.
. Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: Учебник для вузов/Отв. ред. Б.В. Здравомыслов. - М.: Юрист, 1996. - 509 с.
. Уголовное уложение, высочайше утвержденное 22 марта 1903 года. - СПб.: Издание государственной канцелярии, 1903. - 244 с.
. Франк С.Л. Свет во тьме. Опыт христианской этики и социальной философии/С.Л. Франк. - М.: Изд-во "Факториал", 1998. - 256 с.
. Шаргородский М.Д. Преступления против жизни, здоровья/М.Д. Шаргородский. - М.: Юридическое изд-во Минюста СССР, 1947. - 511 с.
. Шурдумов А. Обоснованный риск/А. Шурдумов // Уголовное право. - 2002. - № 3. - С.60 - 62.
. Энциклопедия государства и права/Под ред.П.И. Стучки. Т.2. - М.: Коммунистическая академия, 1930. - 1055 с.
. Энциклопедия уголовного права. В 35 т. Т.7. Обстоятельства, исключающие преступность деяния. - СПб.: Издание профессора Малинина, 2007. - 724 с.
. Якубович М.И. Обстоятельства, исключающие общественную опасность деяния/М.И. Якубович. - М.: Академия МВД СССР, 1979. - 96 с.
Больше работ по теме:
Курсовая работа (т)
Институт трудового договора на современном этапе
Курсовая работа (т)
Институт условно-досрочного освобождения от наказания
Курсовая работа (т)
Институты семейного права в иудейском праве
Курсовая работа (т)
Интеллектуальная собственность, ее роль в функционировании глобальной экономики
Курсовая работа (т)
Предмет: Основы права
Тип работы: Курсовая работа (т)
Новости образования
22 Июля 2016 16:26
Более 70 представителей крупных вузов АСЕАН подтвердили участие в форуме во Владивостоке
22 Июля 2016 12:51
Абызов: публикация первичных статсведений снизит бюрократическую нагрузку на школы
22 Июля 2016 11:53
В Чечне свыше 200 школьников сдали ЕГЭ с результатом свыше 90 баллов - министр
22 Июля 2016 05:36
Замглавы Минобрнауки РФ: задача сократить число людей с высшим образованием не стоит
21 Июля 2016 20:19
КОНТАКТНЫЙ EMAIL: [email protected]
Скачать реферат © 2017 | Пользовательское соглашение
ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ ПОМОЩЬ СТУДЕНТАМ