Глаголы со значением "много" и "мало" на материале сибирских сказок и литературных сказок А.Н. Афанасьева

 

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. ГЛАГОЛЫ СО ЗНАЧЕНИЕМ «МНОГО», «МАЛО» В ФОЛЬКЛОРНОМ ЖАНРЕ СКАЗКИ

.1 Основные понятия лингвофольклористики

.2 Понятие модальности

.3 Основные типы модальных значений

.4 Глаголы со значением «много», «мало» в сибирских сказках и сказках А.Н. Афанасьева

.5 Тематическая классификация глаголов со значением «много» и «мало»

.6 Способы глагольного действия

.7 Особенности функционирования глаголов со значением «много»-«мало» в сказках

.8 Понятие глагольной нормы

ГЛАВА 2. ВНУТРЕННЯЯ СТРУКТУРА ГЛАГОЛА

.1 Типы пропозиций

.2 Участники пропозиций

.3 Внутренняя структура глаголов со значением «много», «мало»

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

ВВЕДЕНИЕ

Глагол (из ст.-слав. "слово, речь", терминологическая калька с греч. ????, как и лат. verbum) - грамматический класс слов (часть речи), основным грамматическим свойством которых является способность выражать категории аспекта, времени, модальности, залога и некоторые другие, а основным синтаксическим свойством - предикативность, т.е. способность выступать в роли сказуемого - синтаксической вершины предложения. По-видимому, класс глаголов следует считать универсальным, в том смысле, что не существует естественных языков, в которых глаголы так или иначе не выделялись бы из общего лексического состава [11. C. 34].

Данные формально-грамматические свойства глаголов находятся в определенной корреляции к их семантическим свойствам: «настоящим», или «прототипическим» глаголам свойственно прежде всего обозначать изменяющиеся во времени ситуации, состоящие из отчетливо выделимых этапов, или временных фаз, например: строить, царапать, гореть, бежать и мн. др. Тесная связь понятий «глагол» и «время» отражается и в грамматической терминологии многих языков, ср. немецкое название глагола Zeitwort (букв. "временное слово"), или польское czasownik [11. C. 35].

Семантическая структура глагола более емка и глубока, чем у других частей речи. Это свойство глагола зависит от особенностей грамматического строя языка.

В лексической глагольной семантике можно выделить два слоя, которые условно можно назвать денотативным и сигнификативным. Денотативный уровень семантики наиболее объективно отражает внеязыковую ситуацию, является отражательной стороной значения. Так, например, в семантике глаголов наловить, измять содержится указание на некие объекты, подвергаемые воздействию в широком смысле. Объективная семантика, заложенная в денотативном слое, может быть представлена в категории переходности / непереходности, что на семантическом уровне выступает в виде компонента "направленности на объект".

На денотативном уровне значения глагол может отражать действие, которое способно привести к разным изменениям участников процесса, т. е. содержит семы развития, создания, разрушения качественного, пространственного или другие изменения признаков.

На сигнификативном уровне глагол может представить действие, как направленное на результат, к какому-либо пределу или ненаправленное, с разными временными рамками и количественными параметрами.

Наша дипломная работа строится на анализе глаголов со значением «много» - «мало» и их отражения в языке фольклора.

Объектом исследования в данной дипломной работе являются сибирская сказка и литературная сказка А.Н. Афанасьева.

Предмет исследования - глаголы со значением «много» и «мало», функционирующие в указанной выше группе сказок.

Исследование построено на материале сибирских сказок, источником послужили сборник «Сибирские сказки» (Под. ред. А.С. Кожемякиной) и «Народные русские сказки» А.Н. Афанасьева.

Целью данной дипломной работы является описание семантической структуры глаголов со значением «много - мало» (на материале единиц, функционирующих в сибирских сказках и «Народных русских сказках» А.Н. Афанасьева). В связи с поставленной целью нами были поставлены следующие задачи данного исследования:

. Собрать материал и представить тематическую классификацию глаголов со значением «много-мало», функционирующих в сибирских сказках и сказках А.Н. Афанасьева.

. Описать исследуемые единицы в рамках способов глагольного действия.

. Проанализировать внутреннюю семантическую структуру глаголов со значением «много-мало». (На примере глаголов наварить и приукрашивать как типичных представителей данных классов единиц).

Поставленная цель и задачи определили метод и приемы исследования. Для сбора материала был использован прием сплошной выборки. Методом нашей работы является метод лингвистического и логико-семантического описания глагольных единиц.

Актуальность данного исследования определяется тем, что изучение явления функционирования глаголов со значением «много» и «мало» представляет не только лингвистический интерес, но и культурологический. Рассмотрение данного вопроса позволяет понять специфику построения языкового мышления народа, увидеть его специфические особенности. Особенно ярко это проявляется на материале языка фольклора, который отражает архаическое сознание народа. Кроме того, описание семантических особенностей исследуемых единиц дополняет исследование семантики русского глагола в целом.

В настоящее время в описании семантики глагола можно выявить две тенденции. Одна из них связана с классическим языкознанием, определяющим глагол как обозначение действий, состояний и процессов. Но со времен Л. Теньера в лингвистике появилась и другая тенденция - более широкой интерпретации глагола как ядра маленькой драмы, в которой есть свои действующие лица и свои обстоятельства действия, свой конфликт, скрытый в его пропозициональной структуре. На данном этапе лингвистики в семантических исследованиях господствует стремление к возможно более полному описанию значения глагола, включающему указания на обстоятельства или его объекты. За первой традицией стоит опыт лингвистического анализа глагола, а за второй - его сочетание с психологическими, когнитивными наблюдениями.

Изучением данных вопросов занимались многие исследователи. Мы опирались на работы таких исследователей как А.В. Бондарко, Л.Л. Буланин, Н.Д. Арутюнова, Н.Ю. Шведова, Ю.С. Маслов, Л.Г. Ефанова и другие.

Научная новизна нашего исследования заключается в следующем: в работе впервые исследуются глагольные единицы со значением «много», «мало» на материале сибирского фольклора.

Поставленные цели и задачи определили структуру работы. Дипломная работа состоит из Введения, двух глав, Заключения и списка использованной литературы.

Во Введении определяется объект исследования, формируются цель и задачи работы, описываются методы и приемы исследования, обосновывается актуальность работы.

В первой главе рассматриваются особенности языка фольклора и сказки как особого фольклорного жанра. Рассматриваются типы модальных значений, характерные для русского языка, в том числе и качественная оценка, представленная в префиксальных глаголах со значением «много», «мало» и реализованная посредством определенного способа действия. Представлена тематическая классификация исследуемых глаголов на материале сибирских сказок и сказок А.Н. Афанасьева.

Во второй главе анализируется внутренняя пропозициональная структура глаголов со значением «много», «мало».

В Заключении подводятся итоги проведенного исследования.

ГЛАВА 1. ГЛАГОЛЫ СО ЗНАЧЕНИЕМ «МНОГО», «МАЛО» В ФОЛЬКЛОРНОМ ЖАНРЕ СКАЗКИ

1.1 Основные понятия лингво-фольклористики

Мысль отражения в языке специфически национального мировидения появляется как теоретически осознанная проблема в трудах философов-рационалистов. С одной стороны, эта особенность естественных языков интерпретировалась как то, что противодействует принципу универсализма в устройстве семантики естественных языков, как некое объективное препятствие к их использованию в целях философского поиска истины, с другой стороны, осознавалась важность сравнения всех языков. Уже в работах представителей философской мысли рационализма, раннего немецкого Просвещения мы находим замечания о способах выявления особенностей духовного своеобразия наций через языковые манифестации: положения о необходимости исследования лексических и грамматических несовпадений в этнических языках.

Идея духа народа и его воплощение в языках - одна из центральных идей лингвофилософской концепции В. Гумбольдта [134]. В соответствии с его представлениями, язык - это мир, который дух ставит между собой и предметами путем внутренней работы своей силы. Этот мир создает человек из впечатлений, производимых на него действительностью. Отразившись в человеке, мир становится языком, таким образом язык связывает мир и человека. Каждый национальный язык заключает в себе особое миросозерцание.

Открытие В. Гумбольдта о «круге языка», выйти за пределы которого можно только попав в «круг другого языка», было развито и воплощено в лингвистическое исследование языкового материала в начале XX в. В трудах Боаса, Б. Уорфа и Э. Сепира, создателей теории лингвистической относительности, утверждавших, что «реальный мир» в значительной степени бессознательно строится на основе языковых норм данной группы [107].

Замечательную разработку этого теоретического положения представляет Б. Ли Уорф: поставив перед собой задачу определить, «являются ли наши представления «времени», «пространства» и «материи» в действительности одинаковыми для всех людей или они до некоторой степени обусловлены структурой данного языка», он сравнивает грамматические и лексические системы языка хопи и языки «среднеевропейского стандарта», выявляет базисные отличия европейской смысловой модели. Б. Ли Уорф демонстрирует образец применения метода выявления культурно-языковых различий, производя комплексный сравнительный анализ смысловых категоризаций, осуществляемых в совокупности элементами грамматических и лексических систем и соотнося их с яркими чертами культурного своеобразия европейцев и хопи, различий в когнитивных моделях категоризации действительности. При этом он подчеркивает значимость исследования метафорического отражения в процессах языкового моделирования.

Во второй половине XX в. Методологически и методически строго определенную систему выявления языковой картины мира и ее соотнесения с концептуальной картиной мира представляют работы А. Вежбицкой. В ее концепции соединяются идеи универсализма (у всех языков есть общее ядро, которое является врожденным) и идеи языкового своеобразия национально-культурных моделей (несмотря на наличие универсалий, в целом семантические системы, воплощенные в различных языках, уникальны и культуроспецифичны). Это базисные идеи и для разработки методологии лингвистического исследования: для выяснения универсальных и культуроспецифичных смыслов необходимо найти, по мнению А. Вежбицкой, особый метаязык, так как использование единиц любого этнического языка для описания смысловых различий между языками приведет к аберрации при толковании смыслов. Предлагаемый ею язык семантических примитивов интерпретируется и как «дверь, через которую можно выйти из «круга языка» не попав в круг другого» [42. С. 72]. Как и большинство ее предшественников, в поисках культурноспецифичных смыслов А. Вежбицкая обращается прежде всего к лексике, к анализу «ключевых слов» культуры, разработав систему их атрибуции.

Древнейшие представления о мире зафиксированы в фольклоре, поэтому изучение фольклорной, наивной картины мира особенно актуальны. Фольклор - отражение представлений этноса о себе и о жизни в художественно обработанной форме, поэтому познать систему ценностей народа - значит понять и описать картину мира, созданную в традиционной народной культуре.

В современной модели мира граница между наивной и научной картинами мира постепенно становится менее отчетливой, т.к. происходит все большее вторжение в сферу бытовых понятий, запечатленных фактах языка, а также расширение сферы бытовых представлений за счет научных знаний.

В настоящее время исследование наивной картины мира идет в двух направлениях:

. Исследование отдельных, характерных для данного языка концептов, своего рода лингво-культурных изоглоссов.

. Поиск и реконструкция присущего языку цельного, но «наивного», донаучного взгляда на мир, акцент ставится на цельной языковой картине мира. При этом исследуется не изоглоссы, а диалект в целом.

Лингвофольклористика - новое направление в лингвистике. Зародилось оно в 60-е годы XX в., но только в последнее десятилетие оформилось в самостоятельную дисциплину. Следует назвать таких исследователей, стоящих у истоков этой научной дисциплины, как С.Е. Никитина (ее работы посвящены анализу устного народного творчества в целом, а также концептуально-лингвистическому анализу стихов русских духоборцев), А.Т. Хроленко (объект его исследований - общерусский фольклор), С.М. Толстая и Н.И. Толстой (работали в русле описания этнокультурного содержания текста) и др.

Изучение языка фольклора ведет к истокам культуры, которая нашла выражение и закрепление в языке как культура определенного этноса [123].

Исследования сказки в том или ином виде должны были начаться вместе с открытием фольклора, и возникновением интереса к его собиранию и изучению. Отражая и в какой-то степени определяя закономерности развития науки о фольклоре, эти исследования вместе с тем были связаны с развитием других дисциплин, в первую очередь лингвистики и литературоведения.

Сказка исследовалась как фольклорный жанр со своей историей, поэтикой и традицией бытования. Одновременно, создавались и постоянно пополнялись сказочные коллекции, в связи с чем появилась необходимость как-то ориентироваться в многообразии сказочных сюжетов и их многочисленных вариантов.

Наверное не будет преувеличением сказать, что одними из самых значимых для исследования структуры и семантики сказок были работы В.Я Проппа, и в первую очередь его Морфологии сказки, изданная в 1928 г. Как известно, морфология для В.Я. Проппа не была самоцелью: синхронное описание он считал необходимым условием для того, чтобы найти историческое объяснение единообразия волшебных сказок. Морфология сказки стала результатом поиска инструмента синхронного описания волшебной сказки. В многообразии повествовательных эпизодов сказочных текстов В.Я. Пропп выделяет универсальные элементы, выполняющие повествовании определенную роль или функцию. Рассматривая эти элементы и их роли на некотором уровне абстрагирования, он определяет их инварианты и дает им названия: отлучка, запрет, нарушение запрета и т. д. Эти инварианты, называемые Проппом функциями образуют фонд из 31-й единицы. Содержание любой сказки без остатка может быть представлено при помощи некоторой последовательности функций из этого набора (при этом в описании той или иной сказки никогда не используются все без остатка функции).

Так был разработан аппарат описания волшебной сказки. С его помощью можно делать достаточно грубые, но логически непротиворечивые описания сюжетов. Важным открытием, которое делает В.Я. Пропп, используя этот аппарат, является упорядоченность функций в сюжете сказке. В описании любой волшебной сказки функции следуют не в случайном порядке: про любые две из них можно сказать, которая из них будет предшествовать другой [115].

Несмотря на обширное филологическое исследование фольклора, его язык стал объектом науки недавно. Он привлекает внимание ученых как отражение важных компонентов культурной традиции, мировосприятия нации, это один из богатых источников для реконструирования духовной культуры народа.

Реконструировать архаическое сознание по данным фольклорных текстов можно следующим образом: описывая оппозиционную структуру модели мира, основные образы фольклора и единицы, их выражающие. Мир, представленный в фольклорных произведениях, есть идеальный мир. В нем нет полутонов, он четко поделен на светлое и темное, доброе и злое, это мир должного и правильного. Представление о норме, аксиологии в фольклорных текстах закреплено на разных уровнях текста.

Итак, лингвофольклористика - область филологических знаний о языке фольклора. Ученые синтезируют литературоведческий и лингвистический анализ при исследовании особенностей словоупотребления в своеобразном тексте, при выявлении места и функций языковой структуры в системе фольклорного произведения, так как невозможен «чисто языковой подход к сложной материи, формируемой и формулирующей чудо народной словесности» [85. C. 110].

Изучение языка фольклора способствует не только более полноценному восприятию традиций устного творчества, но без изучения языка устной поэзии нельзя решить многих вопросов в области науки о языке художественной литературы, нельзя полно представить историю литературного языка, то есть «изучение языка фольклора как особой формы языка словесного искусства … важно не только само по себе, но и для познания языка в целом» [85. C. 200].

Язык фольклора, по мнению И.А. Оссовецкого [123], как язык искусства обладает многими специфическими чертами, которые служат целям образного отражения действительности, однако он всегда базируется на естественном языке. Проблема соотношения языка фольклора и народных говоров как конкретного материала создания произведения устного народного творчества относится к числу фундаментальных проблем лингвистики.

Приведем две наиболее распространенные точки зрения.

. Диалектологи полагают, что язык фольклора - функционально-стилевая разновидность диалекта. Основанием такого включения Л.И. Баранникова считает такое наблюдение: «в основе народнопоэтической речи лежит фонетическая, грамматическая и лексическая система того диалекта, в пределах которого бытует данное народно-поэтической произведение» [109. С. 145]. В.И. Собинникова утверждает, что фольклор черпает из повседневной диалектной речи свои приемы, превращая их в стабильное фольклорное средство. В.В. Виноградов не сомневается, что «устная народная словесность - кристаллизация семантики народного языка. Поэтому народная поэзия нередко рассматривается как воплощение основных тенденций системы народной речи, основных начал народного духа» [115. C. 56]. Признают отдельный диалект основой языка фольклора и Р.И. Аванесов, и П.Г. Богатырев, и О.И. Богословская, и Р.Р. Гельгардт, и А.П. Евгеньева, и В.Я. Пропп.

. Е.Б. Артеменко, А.Н. Веселовский, А.В. Десницкая, И.К. Зайцева, О.И. Киселева, И.А. Оссовецкий, Ф.П. Филин считают, что в языке фольклорa отсутствуют узкодиалектные элементы, понимая наддиалектность как величину интегрирующую, как начало, объединяющее носителей разных диалектов. Тем самым исследователи выводят язык фольклора за рамки отдельного диалекта, приравнивая его к койнэ. С другой стороны, если наддиалектность понимается как наличие элементов, не содержащихся в данном диалекте, то устно-поэтическая речь - внутридиалектная стилевая разновидность, где сильно влияние традиции. В силу этого фольклорные тексты отличаются замедленной эволюцией устно-поэтической речи, что отличает язык фольклора от обиходно-разговорной речи, но не свидетельствует о его наддиалектности языка фольклора.

По мнению А.Т. Хроленко [135], причины иллюзии наддиалектности языка русского фольклора заключаются в следующем: Диалектные различия не затрагивали основной части фонетической системы, грамматического строя, ядра словарного состава; устному народному творчеству свойственна единая фольклорная картина мира, которая дифференцируется не территориально, а жанрово; всему национальному фольклору присуща типологическая однонаправленность закономерностей текстообразования.

По мнению Ю.А. Эмер [135], язык фольклора - это образование системного характера единиц разного уровня, сложившееся в процессе художественного творчества в пределах текстов устно-поэтических произведений. Это «функционально-стилевая разновидность диалекта, генетически однородная с диалектно-бытовой речью и отличающаяся от последней своей функциональной и жанровой дифференциацией. Функциональная и жанровая дифференциация в порядке «давления системы» способствует появлению в устно-поэтической речи отдельных языковых элементов, характерных только для этой разновидности речи, а также изменению валентности и дистрибуции элементов, присущих всем разновидностям диалекта. Суммарно отличия не велики и не позволяют считать язык фольклора явлением наддиалектным».

Фольклорные тексты - это устно-поэтические произведения, где слово отличается от своего «бытового двойника» (см. работы В.В. Виноградова, Г.О. Винокура). Специфичность фольклорного слова обусловлена несколькими факторами: и своеобычностью фольклорного мира, и особым соотнесением слова и текста, и тем, что фольклорное слово - это результат обобщения свойств устной речи.

Появляется много работ, посвященных исследованию языка различных жанров русского фольклора. Данная проблема разрабатывается в двух направлениях: исследуются особенности жанров и специфика единиц, их составляющих, либо рассматриваются особенности функционирования языковых единиц в разных типах текстов, что в свою очередь приводит к осознанию специфики жанра.

В лингвистической науке не существует единой схемы описания фольклорных жанров, нет общей системы определений жанров.

Сказка является одним из важнейших эпических жанров фольклора, это «устные рассказы, бытующие в народе с целью развлечения, имеющие содержанием необычные в бытовом смысле события (фантастические, чудесные или житейские) и отличающиеся специальным композиционно-стилистическим построением» [109. С. 56].

Существуют различные жанровые разновидности сказки: сказки о животных, бытовые и волшебные. Популярность волшебных сказок объясняется привлекательностью необыкновенного мира, сюжетной занимательностью.

В сказке, как и в других фольклорных произведениях, действие сквозное, последовательно развивающееся во времени. Один эпизод сменяется другим, нет хронологических отступлений, что приводит к крепкому сцеплению эпизодов, соблюдению единства действия. Отличительная черта сказки - устойчивость текста, традиционность структуры, ее компонентов. Большинство сказок создано по единой схеме: 1. Зачин, 2. Основная часть, 3. Концовка.

Одним из главных отличий фольклорного языка от литературного является возможность привлечения глаголов, образованных непервичными приставками, для реализации определенных стилистических задач, связанных с поэтической структурой конкретных фольклорных жанров.

В фольклорном языке, как и вообще в языке подлинно художественных произведений словесного творчества, все оказывается подчиненным строго определенным задачам эстетического плана. «Для выделения черт, специфических для языка фольклора, в отличие от языка нефольклорного, далеко недостаточно изолированного описания известного круга фактов, пусть даже преимущественно распространенных в устнопоэтических произведениях. Необходимо эти факты оценить с точки зрения… жанровой дифференциации устнопоэтического языка» [123. C. 68]. Можно с достаточной уверенностью сказать, что к употреблению тех или иных типов полипрефиксальных глаголов фольклорные жанры относятся избирательно, в зависимости от их возможностей в реализации поэтических приемов, ставших традиционными для тех или иных жанров.

«Время в сказке всегда движется в одном направлении», как и в былине, однако, в отличие от былин, здесь «нет статических описаний», следовательно, и замедления рассказа [115. С. 45 - 46]. Сказка описывает для того, чтобы повествование было информативно достаточным; занимательность ее кроется не в подробных описаниях, а в самом сюжете. Конечно, нельзя думать, что время сказки вообще не прерывается; в этом случае было бы трудно представить, каковы были бы сказки по объему. Однако действие в сказке не замедляется в собственном смысле слова; опускаются те временные отрезки, в которые герой не совершает исключительных поступков. Это перерыв во времени, но сюжет все-таки развивается равномерно, ибо сюжет - это в первую очередь не последовательность во времени, а последовательность событий. Такие перерывы во времени в сказке заполняются традиционными формулами типа «утро вечера мудренее», «долго ли, коротко ли» и т. д. Ничего общего с замедлением рассказа в былине такие «пропуски» временных отрезков не имеют. В известной мере это можно объяснить, видимо, тем, что сказочный сюжет, как правило, многоэпизоден и событийно богаче, тогда как в былине сюжет организуется каким-то одним эпизодом: действие былины сосредоточивается вокруг подвига богатыря. Поэтому информативная перенасыщенность сказки может быть одной из причин нетипичности для нее статических описании, и, наоборот, однолинейность сюжета, событийная ограниченность позволяют былине концентрировать внимание на отдельных эпизодах, имеющих отношение к совершаемому богатырем подвигу.

1.2 Понятие модальности

По поводу существования модальности как реального семантического единства не раз высказывались сомнения. Тем не менее модальность устойчиво сохраняется как признанный предмет дискуссий. В постоянном обсуждении ряда разноаспектных отношений, связываемых с понятием модальности, очевидно, проявляется реальность существования некоторого комплекса языковых значений, между которыми имеются определенные связи. Вместе с тем из всей истории вопроса вытекает, что общность между рассматриваемыми значениями сочетается с далеко идущими расхождениями.

Общеизвестна характеристика модальности как устанавливаемого говорящим отношения содержания высказывания (его препозитивной основы) к действительности. Заметим, однако, что формулируемое таким образом понимание модальности весьма неопределенно.

Вслед за рядом лингвистов (А.В. Бондарко и других) мы вводим в характеристику рассматриваемого понятия указание на доминирующий признак, дающий некоторое представление о том, какое именно отношение к действительности рассматривается как основное и специфическое для модальности [30]. Следует согласиться с существующим истолкованием доминанты модальности как того или иного отношения к признакам реальности/ирреальности.

И все же уточненная таким образом характеристика модальности сохраняет значительную меру неопределенности. Для того чтобы эта характеристика была более информативной, целесообразно включить в нее перечень основных типов значений, которые рассматриваются как модальные.

Итак, модальность может рассматриваться как комплекс актуализационных категорий, характеризующих с точки зрения говорящего отношение препозитивной основы содержания высказывания к действительности по доминирующим признакам реальности/ирреальности. То или иное отношение к этим признакам представлено в значениях:

) актуальности/потенциальности (возможности, необходимости, гипотетичности и т. д.),

) оценки достоверности,

) коммуникативной установки высказывания,

) утверждения/отрицания,

) засвидетельствованности (пересказывания/«непересказывания»).

С модальностью частично связана семантико-прагматическая сфера качественной и эмоциональной оценки. Введем необходимые пояснения.

Известна точка зрения, согласно которой к модальности относится также качественная оценка дескриптивного содержания высказывания по признакам «хорошо/плохо» (см. в работе Е.М. Вольф о «модальной рамке оценки» [46]). По мнению А.В. Бондарко, оценочность лишь частично связана с семантикой модальности: налицо точка зрения говорящего, его отношение к содержанию высказывания, но далеко не всегда достаточно ясно выражено «отношение содержания высказывания к действительности». Он считает, что оценочность целесообразно рассматривать как особую семантико-прагматическую сферу, взаимодействующую с модальностью (представляющую собой один из элементов ее окружения, среды). Разумеется, резких граней здесь нет, и отнесение качественной и эмоциональной оценки к модальности нельзя исключить, однако речь может идти лишь о периферии модальности, где специфические признаки данной категории «размываются» [30. C. 46 - 48].

Модальность, согласно одной из точек зрения, соотносится в лингвистике с понятием модуса. Так, Н.Д. Арутюновой выделяются такие разновидности модуса, как модус восприятия, знания, когнитивный (эпистемический), ментальный, модус незнания, сокрытия и безразличия, «не-ответа», общей оценки, объективированный, модус полагания, психической реакции, сомнения и допущения (вероятностной оценки), эмотивный и др [10].

1.3 Основные типы модальных значений

Понятие «модальность» восходит к классической формальной логике, откуда лингвистика заимствовала классификацию суждений на ассерторические (суждения действительности), проблематические (суждения возможности) и аподиктические (суждения необходимости), и, кроме того, на суждения достоверные и вероятные. Тем самым в общих чертах была задана смысловая область модальности.

В практике лингвистических исследований границы употребления термина «модальность» утратили свою определенность. Трактовка модальности в современной лингвистике необычайно широка, к тому же трудно найти двух авторов, которые понимали бы модальность одинаково.

Различия в понимании модальности сказываются, в частности, в том, что объем этого понятия и охват им языковых явлений не совпадают в концепциях разных авторов. Представляется, однако, что большая часть принятых концепций не выходит за пределы определенного, хотя и довольно широкого круга языковых явлений и средств их выражения. Анализ ряда работ позволил составить перечень тех языковых явлений, которые относятся к модальности. Общим семантическим признаком «модальных объектов» является «точка зрения говорящего». При составлении перечня мы отвлекались от разнообразия терминов и определений, включая в него лишь сами языковые явления. Всего выделено шесть типов значений, имеющих разнообразные (грамматические, лексические, интонационные) средства выражения. Для данной работы интерес представляет только шестой тип значения.

Шестой тип значения - это эмоциональная и качественная оценка содержания высказывания, выражаемая лексически (ср.: хорошо, плохо, стыд, срам, ужас), просодически (восклицательными предложениями), а также с помощью междометий. Кроме того, это значение может быть представлено либо сложноподчиненными предложениями, содержащими в их главной части оценочный модус, либо конструкциями с вводными словами и оборотами (к счастью, к. несчастью).

Нас в работе интересует качественная (и количественная) оценка содержания высказывания, выражающая значение «много» и «мало».

Приведем примеры реализации этого значения по сказкам А.Н. Афанасьева. Покажем способы реализации значения «много».

Наловил рыбы и везет целый воз. В данном примере в глаголе наловил содержится значение «много», которое выражается при помощи приставки на- и лексически во второй части предложения словом целый.

Эка, сколько рыбы привалило, и не вытащишь! Здесь в глаголе привалило передается значение «много» при помощи приставки при- и междометия эка.

Медведь пошел по лесу, только лес трещит; перевалял пропасть дерев, наконец выбрал самое большое, толстое дерево и принес лисе. В этом предложении глагол перевалял передает значение «много» при помощи приставки пере-. Кроме этого, данное значение усиливается словом пропасть, которое подчеркивает значение глагола.

Теперь рассмотрим примеры, в которых реализуется значение «мало».

Тут дед смекнул, что лисичка-то была не мертвая; погоревал, погоревал, да делать-то нечего. В этом предложении глагол погоревал передает значение «мало» при помощи приставки по-.

Уж он сидел, сидел , целую ночь просидел, хвост его и приморозило. В этом примере глагол приморозило передает значение «мало», «немного», выражающиеся при помощи приставки при-.

Слезла лиса с телеги, посмотрела на лошадь и увидала, что она набита мохом, а мясо все съедено; поплакала, поплакала и опять стала ходить по лесу пешком. В этом примере глагол поплакала передает значение «мало» при помощи приставки по-, ограничивая временные и интенсивные рамки действия.

1.4 Глаголы со значением «много», «мало» в сибирских сказках и сказках А.Н. Афанасьева

Представим в виде таблицы обнаруженные нами глаголы со значением «много» и «мало» в сибирских сказках и сказках А.Н. Афанасьева (см. таблицу 1).

Таблица 1

Сибирские сказкиСказки А.Н. АфанасьеваЗначение «много»Значение «мало»Значение «многоЗначение «мало»исстиралапривиралналовилподросизмялподнабратьсяповыбросилапогоревалистопталпоспалнацепляласьприморозилонапиласьпрошаркалпросиделпокушаланаелисьпроработалпривалилопогонятьзавралсянедоспалисколотилипоплакалапостранствовалнедопилприбилипостукиваетдобегалнедоварилперевалялповинилсяразгулялсяприукрашивалоблакомилсяпогрелсяопиласьпоизносилсянализаласьпоклевалаобожраласьпоразмятьсявыхвалялиприговариватьперепилилпообвыкнутьпохвалятьсяподглодалиперекололприхворнутьперебилиповертеланаловилподправилперебросалиполакомитсяналомалвздремнулнаеласьдоконалнасмеятьсянажраласьразважничалсянакормилразгулялсянаварилзаждалсянаделалзасиделсяналожиланакрализдыхатьнапился

В морфологической системе языка как особый класс единиц выделяются единицы со значением "много" и "мало". В качестве средств выражения этих значений могут выступать такие приставки, как: пере-, на-, за-, при-, о-, недо-, под-, раз-, из- и другие.

Эксплицитно выраженные единицы, в морфемной структуре которых есть манифестаторы значений "много", "мало", например: исстирала, измял, истоптал, напилась, наелись, завраться.

Описывая глагольную лексику, исследователи выделяют семантические поля "Действие и деятельность", "Бытие, состояние, качество", "Отношение".

В семантическом поле "Действие и деятельность" денотативная область глаголов связана, прежде всего, с движением. Например: постранствовать, добегать.

В нашем материале встречается и имплицитно отрицательные глаголы: завраться, привирать (не говорить правду). Здесь отрицание выражено не префиксом или отрицательной частицей, а отрицание заложено уже в семантике самого глагола.

Причем, следует заметить, что эти глаголы имеют разную степень отрицательности, но она выражается эксплицитно через приставки: завраться (много врать - больше нормы), приврал (врать чуть-чуть, слегка - меньше нормы). Отрицание в глаголе привирал указывает на недостаточное проявление действия.

В глаголах пищи часто есть указание на завершение действия вообще. Например: опилась, обожралась, напилась.

В глаголах физического воздействия проявляется чрезмерное проявление действия, например: измял, истоптал, исстирала, перепилил, переколол.

Как правило, производные значения отличаются от основных. Наиболее часто в качестве различительного выступает способ действия, субъект действия и среда.

.5 Тематическая классификация глаголов со значением «много» и «мало»

По тематической классификации глаголы со значением "много", "мало" в сибирских сказках можно разделить на следующие группы:

. Глаголы физического воздействия, например: перепилил, переколол, измял, истоптал, исстирала, наломал, доконал, наловил, наделал, наложила, поднабраться, подправил.

. Глаголы принятия пищи, например: опилась, обожралась, нажралась, напилась, накормил, наелись, недопил.

. Глаголы говорения, например: привирал, завраться, приукрашивал.

. Глаголы приготовления пищи, например: наварить, недоварил.

. Глаголы движения, например: добегать, постранствовать, прошаркал, поразмяться.

. Глаголы физического состояния, например: поспал, недоспал, поизносился, пообвыкнуть, прихворнуть, вздремнул.

По тематической классификации глаголы со значением "много", "мало" в сказках А.Н. Афанасьева можно разделить на следующие группы:

. Глаголы физического воздействия, например: повыбросала, нацеплялась, привалило, исколотили, прибили, перевалял, перебили, перебросали, накрал, приморозило, постукивает, повертела, прибили.

. Глаголы принятия пищи, например: облакомился, нализалась, наелась, напился, покушала, поклевала, подглодали, полакомился.

. Глаголы говорения, например: выхваляли, похваляться, повинился, приговаривать.

. Глаголы движения, например: разгулялся, погонять.

. Глаголы физического состояния, например: просидел, насмеяться, разважничался, заждался, засиделся, погоревал, поплакала, погрелся, издыхать, подрос.

1.6 Способы глагольного действия

СГД глаголов «много», «мало» связаны с оценочностью, а следовательно с модальностью. Следует заметить, что значение "много" и "мало" в глагольной лексике изучалось давно. Традиционно глаголы со значением «много», «мало» рассматриваются в рамках СГД. В понимании значения "много" и "мало" нужно учитывать такое понятие, как "норма глагольного действия". Л.Г. Ефанова предлагает исследование нормы, выражаемой глагольным значением, где норма является одной из разновидностей предела глагольного действия. Наиболее яркими показателями семантики нормы в глаголе является сочетаемость с префиксами - до-, недо-, пере-, однако, на наш взгляд, и другие приставки также способны выражать оценку действия.

Необходимо различать категорию вида (совершенного и несовершенного), с одной стороны, и способы действия, с другой. Глагольный вид - это грамматическая категория, обозначающая различия в представлении протекания действия и находящая выражение в системе противопоставленных друг другу грамматических форм совершенного и несовершенного видов (обработать - обрабатывать, решить - решать) или в противопоставлении разных слов (ср. посидеть и сидеть, зашуметь и шуметь, а также, ринуться и противоречить). Такова предварительная самая общая характеристика глагольного вида. Способы действия - это семантические (отчасти словообразовательные) группировки глаголов, выделяемые на основании общности типа протекания действия. Ср., например, такие глаголы, как разбушеваться, размечтаться, разболеться - разбаливаться и т. п., или глаголы состояния (стоять, дремать, гордиться, злорадствовать и т. п.).

Изучение тех семантических группировок глаголов, которые теперь ряд ученых называет способами действия, основано на значительной и длительной научной традиции. В работах А.X. Востокова, Г.П. Павского, Н.П. Некрасова, А.А. Потебни, Г.К. Ульянова, Ф.Ф. Фортунатова, А.А. Шахматова, В.В. Виноградова и ряда других ученых тонко и глубоко описаны многие разновидности протекания действия.

Много нового содержит большой раздел о способах глагольного действия в книге А.В. Исаченко «Грамматический строй русского языка в сопоставлении с словацким» [73]. В том, что обычно называют способами действия, А.В. Исаченко различает «совершаемость» и «характер глагольного действия». Признаками совершаемости, по мнению автора, являются: 1) отсутствие соотносительных глаголов другого вида и 2) выражение определенной общей особенности лексического значения внешними (формальными) средствами - приставками или суффиксами. Характер действия - это те общие значения глаголов, которые не выражаются приставками или суффиксами.

Одни способы действия отличаются определенным формальным признаком и представляют собой словообразовательные разряды (например, переженить, перезнакомить, перекалечить). Другие не обладают таким признаком (например, глаголы состояния типа стоять, спать, болеть, бодрствовать). В ряде случаев способы действия представлены в основном или частично известными словообразовательными разрядами, но к ним примыкают по своей семантике и другие глаголы (ср. мигнуть, топнуть, хлопнуть и т. п. и схватить). Способы действия первого типа можно назвать характеризованными, второго - нехарактеризованными. Третью (промежуточную) группу составляют непоследовательно характеризованные способы действия [96].

Между нехарактеризованными и характеризованными способами действия имеется существенное различие. Если в первом случае характер протекания действия является элементом лексического значения глагола, т. е. выражен лексически, то во втором случае способ действия специально подчеркивается определенным формальным показателем, т. е. имеет не только лексическое, но и словообразовательное выражение. Однако это различие не является абсолютным, о чем свидетельствует, в частности, наличие промежуточной группы непоследовательно характеризованных способов действия.

Характеризованные способы действия могут быть разделены на простые и сложные. Первые отличаются единым морфологическим признаком. Например: поговорить, погулять, полежать. Такие способы действия не поддаются дальнейшему членению ни в семантическом, ни в формальном отношении. Сложные способы действия характеризуются несколькими морфологическими признаками, обычно связанными с различными (хотя и близкими) значениями или оттенками. Например, начинательный способ действия в русском языке может быть выражен глаголами с приставками за-, вз- (вс-), воз-, по-: зашуметь, засиять; взбунтоваться; возненавидеть;, побежать, поплыть. Сложные способы действия представляют собой группировку нескольких простых.

Способы действия могут быть представлены обоими видами (доесть - доедать, доиграть - доигрывать и т. п.) или только одним из них (побаливать, покашливать). Нередко к одному и тому же способу действия принадлежат как соотносительные по виду глаголы, так и несоотносительные (ср. дождаться - дожидаться, доискаться - доискиваться и т. п. и добудиться, дозваться).

Охарактеризуем все способы действия, связанные с выражением значения «много».

Усилительный способ действия. Глаголы с приставкой раз- (разо-) и частицей -ся выражают действие, достигшее (и части случаев в результате постепенного нарастания) особой, иногда чрезмерной силы, активности, интенсивности. К этой группе относятся по большей части несоотносительные глаголы совершенного вида, например: разахаться, разважничаться, развоеваться, разволноваться, разоткровенничаться. Возможна и видовая coотносительность, однако несовершенный вид обычно менее употребителен, чем совершенный. Например: разболеться - разбаливаться, разгореться - разгораться, разгуляться - разгуливаться, раззвониться - раззваниваться, разлениться - разлениваться, разнемочься - разнемогаться, разыграться - разыгрываться.

Группировка специально-результативных способов действия

Поскольку они, в отличие от обще-результативного способа действия, являются последовательно характеризованными, о них приходится говорить раньше, чем об обще-результативном способе действия. Все специально-результативные способы действия объединяются значением результативности: реальногo достижения результата (совершенный вид, а в части случаев несовершенный, например: Многие в этих краях доживают до глубокой старости) или направленности на достижение результата (несовершенный вид; например: Деревья уже отцветали). Но каждый из этих способов действия обладает специфическим семантическим признаком, каждый придает результативности какой-то специальный оттенок.

Интенсивный способ действия. Можно выделить несколько оттенков.

а) Глаголы с приставкой за- обозначают действие, выходящее за пределы обычного или допустимого, что связано с поглощенностью, увлеченностью субъекта действием. Примеры несоотносительных глаголов совершенного вида: забегаться, заждаться, залюбоваться, затанцеваться, захвастаться, захлопотаться. Примеры соотносительных глаголов с редкими, малоупотребительными формами несовершенного вида: заболтаться - забалтываться, загоститься - загащиваться, загуляться - загуливаться, заиграться-заигрываться, замучиться - замучиваться. Примеры соотносительных глаголов обычного типа: залежаться - залеживаться, засмотреться - засматриваться, засидеться - засиживаться, зачитаться - зачитываться.

б) Результативность действия, выраженного глаголом с приставкой за-, может быть осложнена оттенком такой его полноты и интенсивности, которая доводит объект до какого-то крайнего, выходящего из обычных границ состояния. И здесь мы встречаемся как с несоотносительными глаголами совершенного вида, так и с соотносительными, причем в ряде случаев формы несовершенного вида являются малоупотребительными. Например: загнать, задергать, заесть, заласкать, затаскать, затрепать, захватать, защекотать; загноить - загнаивать, загрызть - загрызать, задразнить - задразнивать, заездить - заезживать, закачать - закачивать, засудить - засуживать; заиграть - заигрывать, закормить - закармливать, зачитать - зачитывать.

в) Глаголы с приставкой на- и частицей -ся обозначают действие, интенсивность и длительность которого вызывают состояние удовлетворения или пресыщенности («вволю», «вдоволь»). Как правило, в таком значении выступают несоотносительные глаголы совершенного вида. Отмечаемые в некоторых случаях словарями формы несовершенного вида обычно малоупотребительны или носят искусственный характеp. Например: набаловаться, набегаться, набедствоваться, набродиться, навеселиться, навоеваться, наголодаться; наговориться - наговариваться, нагуляться - нагуливаться, наиграться-наигрываться. Видовая соотносительность обычного типа характеризует глаголы наесться -наедаться, накуриться-накуриваться (реже, чем совершенный вид, но все же употребительно), напиться - напиваться.

г) Глаголы с приставкой у- и частицей -ся обозначают действие, которое вследствие своей интенсивности и длительности вызывает исчерпанность, усталость, бессилие субъекта. Это значение связано исключительно или преимущественно с совершенным видом. Приводимые в словарях формы несовершенного вида малоупотребительны. Например: убегаться, упрыгаться, уходиться; уездиться - уезживаться, укачаться - укачиваться, упариться - упариваться.

д) Глаголы с приставкой из-(ис-) и частицей -ся обозначают действие, которое вследствие его длительности и интенсивности доводит субъекта до состояния исчерпанности. Например: изболеться, изволноваться, изголодаться, измаяться, исстрадаться, истерзаться, истомиться; соотносительный глагол: измотаться - изматываться.

Накопительный (кумулятивный) способ действия. Глаголы с приставкой на- обозначают различные оттенки накопления.

а) Накопление объектов или результатов действия (нередко с оттенком 'постепенно', 'в несколько приемов', 'по частям'). Глаголы этого типа сочетаются с родительным части (на месте винительного падежа при бесприставочном глаголе) или с винительным падежом таких слов, как масса, множество, уйма. В этом значении выступают глаголы исключительно или преимущественно совершенного вида (фиксируемые словарями формы несовершенного вида малоупотребительны). Например: набраковать (множество деталей), набросать (окурков), навешать (картинок), наглушить (рыбы), нагородить (всяких глупостей), нажарить (свинины), наколоть (дров), насажать (деревьев), насушить (грибов); наварить - наваривать (варенья), наготовить - наготавливать (топлива), надарить - надаривать (книг), накупить - накупать (подарков).

б) Накопление меры самого действия. Этот оттенок выражают непереходные глаголы типа набедокурить, набезобразничать, наглупить, нагрешить, надымить, надышать, накрошить, напакостить, напроказить, напылить, насплетничать, нахвастать, начудить.

в) Скопление определенной меры объекта: набегать, наездить, налетать, наплавать (двести километров). Такие глаголы, ставшие переходными, образуются от непереходных исходных глаголов [73].

Распределительный (дистрибутивный) способ действия. Глаголы совершенного вида с приставками пере- и по- обозначают действие, представленное как совокупность ряда актов, распространяющихся на ряд объектов или исходящих от ряда субъектов.

Глаголы с приставкой пере- характеризуются дополнительным оттенком очередности: переломал все игрушки; все дети переболели корью. Например, переходные глаголы (действие распространяется на ряд объектов): перевешать, перегубить, пережалить, переженить, переколоть, перекусать, переловить, перемерить, перепеть, перепортить, перестрелять и т. п.; непереходные глаголы (действие исходит от ряда субъектов): переболеть, перебывать, перезябнуть, перемереть. Возвратные глаголы типа перебраниться, перегрызться, передраться, переругаться, перессориться характеризуются дополнительным оттенком взаимности, который может отодвигать на задний план или устранять полностью оттенок очередности (Они там все перессорились).

Глаголы с приставкой по- (присоединяющейся как к бесприставочной, так и к приставочной основе) могут предполагать оттенок очередности, но не выражают его обязательно. Например, переходные глаголы: побросать, повыгонять, покусать, понабросать, понавезти, понаделать,. понастроить, понатаскать, пораскидать, посбивать, поснимать, пострелять, потоптать, похватать; непереходные глаголы: повянуть, погнить, полопаться, померзнуть, попадать, попрыгать, попрятаться.

Данный выше перечень специально-результативных способов действия не является исчерпывающим. Ср., например, такие группы глаголов, как развешать, расклеить, разлить, разложить и т. п.; вдуматься, вработаться, вслушаться и т.д.

Перечислим все характеризованные способы действия, связанные с выражением значения «мало».

Ограничительный способ действия. Несоотносительные глаголы совершенного вида с приставкой по- обозначают действие, ограниченное во времени и в полноте своего проявления (иногда лишь в каком-либо одном отношении). Ограничение действия может быть подчеркнуто обстоятельствами типа недолго, немного, слегка, чуть-чуть или конкретизировано определенной мерой времени: пять минут, два дня и т. п.

Наиболее ярко ограничительное значение выступает в тех случаях, когда приставка по- присоединяется к глаголу со значением предельности. Приставка по- в таких случаях вносит значение временного или количественного предела, и к этой «внешней» предельности никакой иной оттенок уже не примешивается. Отсюда яркость и «чистота» данного значения. Например: поахать, побарахтаться, побегать, поблаженствовать, поболеть, поболтать, побродить, поважничать, поволноваться, поворчать, поговорить, погостить. Такие глаголы обычно являются непереходными, но могут быть и переходными. Например: побаюкать, поводить, повозить, покачать.

Если приставка по- присоединяется к глаголу с предельным значением (многие из них являются переходными), то ограничительное значение может ослабляться. На передний план обычно выдвигается оттенок малой меры действия, а не ограниченности во времени, причем уменьшительное значение тоже может быть ослаблено. Внутренняя предельность действия исключает или ослабляет значение внешнего (временного или количественного) предела. Например: поберечь, поборонить, поварить, погреть, погрызть, поесть, позубрить, поискать, покритиковать.

Смягчительный способ действия. Существует несколько разновидностей его выражения.

Приставка по-, присоединяясь к приставочным глаголам совершенного вида, смягчает, умеряет полноту проявления действия, привносит оттенок «немного, слегка, несколько», иногда «понемногу». Все такие глаголы несоотносительны по виду. Например: поиздержаться, поизноситься, поизорваться, потратиться, пообвыкнуть, пообжиться, пообноситься, поосмотреться, попридержать, поразвлечься, поразмяться, поразузнать.

Приставка при- соединяется как с приставочными, так и с бесприставочными глаголами, привнося оттенок неполноты проявления действия. Глаголы этого типа бывают соотносительными по виду и (реже) несоотносительными. Примеры первого рода: приврать - привирать, привстать - привставать, приглушить - приглушать, приободрить - приободрять, приотворить - приотворять, приоткрыть - приоткрывать, приспустить - приспускать, притормозить - притормаживать. Примеры второго рода: приобвыкнуть, припорошить, притушить, приубрать, приустать.

В некоторых случаях в образовании глаголов смягчительного способа действия наряду с приставкой при- участвует суффикс -ну-: приволокнуться, прилгнуть, припугнуть - припугивать, прихворнуть - прихварывать.

Приставка под-, присоединяясь к приставочным и бесприставочным глаголам, ограничивает полноту проявления действия, его значимость, эффективность. К этой группе относятся как соотносительные, так и несоотносительные глаголы. Например: подзабыть - подзабывать, подкормить - подкармливать, подкрахмалить - подкрахмаливать, подлечить - подлечивать, подновить - подновлять, подправить-подправлять, подрасти - подрастать; подзакусить, подзаняться, подзаработать.

При помощи приставки вз-(вс-) и суффикса -ну- образуются глаголы со значением слабости, неполноты проявления действия («слегка, ненадолго»). Все глаголы этого типа толькo совершенного вида: взгрустнуться, вздремнуть, всплакнуть, всхрапнуть.

Продолжим обзор способов действия.

Прерывисто-смягчительный способ действия. Глаголы несовершенного вида с приставкой по- и суффиксами -ыва-/-ива-, ни- характеризуются оттенками прерывистой, нерегулярной кратности действия ('иногда, время от времени') и неполноты «то проявления ('немного, слегка'). Например: побаливать, повизгивать, повиливать, позвякивать, позевывать, покачивать, поколачивать, покрякивать, покуривать.

Длительно-смягчительный способ действия. Некоторые глаголы несовершенного вида с приставкой на- и суффиксами -ыва-/-ива-, -ва- обозначают длительное и в то же время ослабленное, «приглушенное» действие: наигрывать, накрапывать, напевать, насвистывать.

Перечень характеризованных способов действия можно было бы продолжить. Ср. такие группировки, как разгуливать, распевать, расхаживать; выделывать, вырисовывать, выплясывать.

Итак, в нашей работе выделяются глаголы следующих способов действия:

I. Сибирские сказки:

Значение «мало» - меньше нормы распределилось по следующим способам действия:

. Ограничительный способ действия, например: Поспал медведь маленько и проснулся голодный.

. Смягчительный способ действия, например: Подправил мужик шапку и пошел дальше.

. Длительно-ограничительный способ действия, например: Проработал медведь все лето.

Значение «много» - больше нормы распределилось по следующим способам действия:

. Интенсивный способ действия, например: Напилась лиса и легла на солнце.

. Накопительный способ действия, например: Мужик наломал дров и сложил у дома.

. Распределительный способ действия, например: Перепилил медведь все дрова.

II. Сказки А.Н. Афанасьева:

Значение «мало» - меньше нормы распределилось по следующим способам действия:

. Ограничительный способ действия, например: Погоревал мужик, да делать нечего.

. Смягчительный способ действия, например: Волку хвост и приморозило.

Значение «много» - больше нормы распределилось по следующим способам действия:

. Интенсивный способ действия, например: Заждался медведь мужика.

. Накопительный способ действия, например: Наловил мужик рыбы и едет домой.

. Распределительный способ действия, например: Перебросали звери все из дома.

. Усилительный способ действия, например: Разважничался гусь и ходит по двору.

Таким образом, мы видим, что в сказках А.Н. Афанасьева для глаголов со значением «мало» не выделяется длительно-ограничительный способ действия, но зато для глаголов со значением «много» выделяется усилительный способ действия, которого нет для глаголов с аналогичным значением в сибирских сказках. Глаголы со значением «мало» по СГД больше представлены в сибирских сказках, а глаголы со значением «много» по СГД больше представлены в сказках А.Н. Афанасьева.

.7 Особенности функционирования глаголов со значением «много»-«мало» в сказках

В плане поэтики образов, однако, сказка обнаруживает определенную связь префиксальных глаголов со значением «много» и «мало» с приемами изображения сказочных персонажей. Такая связь проявляется в стилистическом использовании префиксальных глаголов со значением «много», употребляющихся иногда с целью показать удаль, молодечество, силу героя.

Посредством префиксальных глаголов со значением «мало» могут создаваться различные экспрессивные оттенки:

а) фамильярности;

б) неодобрения;

в) иронии.

Употребление префиксальных глаголов в русских фольклорных текстах обнаруживает тесную связь с поэтикой жанров, и поэтому изучение глагольной префиксации (как, впрочем, и любых других языковых явлений) на материале фольклорного языка должно строиться главным образом с учетом межжанровых различий в поэтико-стилистическом использовании языковых средств.

Можно представить функции СГД префиксальных глаголов в сказках.

) глаголы с типовым дистрибутивным значением. Выделяются три группы дистрибутивных глаголов:

а) глаголы со значением распространения действия на все объекты. Структурные модели - ис-, из-, на-, пере-: Измял и истоптал медведь все кругом. Наварила лиса пищи всякой.

б) глаголы со значением выполнения действия всеми субъектами. Структурные модели - на-, по-, пере-: Наелись медведь и лиса и легли спать. Погоревали дед и бабка, да делать нечего.

в) глаголы со значением расчлененности действия, направленного на один объект, «распределения» действия но всему объекту, образующиеся но структурным моделям при-: Приморозило волку хвост.

) глаголы с типовым результативным значением. Этот словообразовательный тип представлен в основном глаголами общерезультативного способа действия. образующимися по бипрефиксальным структурным моделям пере- : Переколол мужик все дрова.

) глаголы с типовым комитативным (сопроводительным) значением образуются исключительно посредством вторичного префикса при- (в противоположность литературному языку, в котором довольно широко распространены глаголы сопроводительного способа действия с первичной приставкой под-: подпевать, подтрунивать и т. д., в фольклоре сопроводительное значение и на одноприставочном уровне выражено только префиксом при-): Ходит лиса по лесу да приговаривает.

) глаголи с аугментативным. (усилительным) значением выражают обычно действие, совершаемое с нарастающей интенсивностью: Обнаглел и разгулялся петух.

) глаголы с деминутивным (смягчительным) значением. Усилительные глаголы выражают действие, достигшее особой интенсивности; смягчительность указывает на то, что умеряется полнота проявления действия: Приврала лиса медведю о рыбе.

) глаголы с типовым инхоативным значением, то есть значением перехода в определенное состояние: Повинилась лиса перед мужиком.

) глаголы с типовым пространственным значением: Постранствовал он по миру всюду.

) типовое значение времени протекания действия представлено группой глаголов со значением ограниченности действия во времени, выраженным префиксом по-: Погоревал мужик о козе.

Семантические типы префиксальных глаголов со значением «много», «мало» используются для характеристики персонажей и их действий, но, как видим, в развитии сказочного сюжета участия не принимают.

1.8 Понятие глагольной нормы

Л.Г. Ефанова в своей диссертационной работе «Норма как разновидность предельности глагольного действия» рассматривает семантическую категорию нормы [64].

Она называет общекатегориальные свойства и признаки нормы и особенности их выражения в языке. Среди этих признаков названы следующие.

Формальная определенность нормы требует придания каждой норме формального выражения и реализуется на языковом уровне в закрепленности за каждой единицей определенного понятия, характеризующегося рядом конкретных признаков, что позволяет отделить одно понятие от другого.

Социальная обусловленность нормы проявляется в том, что с точки зрения нормы оцениваются только явления, обладающие определенной значимостью для социума или для человека как члена социума. Соответственно только такие явления находят выражение в языке.

То, что представления о норме в разных социумах могут быть различными, позволяет говорить об относительной субъективности нормы Данное свойство проявляется в языке в своеобразии обозначения тех или иных явлений в разных социумах.

Способность нормы к объективному отражению действительности реализуется в том, что норма отражает принципиально достижимое состояние оцениваемых с точки зрения нормы объектов. Для обозначения таких явлений существуют определенные языковые средства. Попытка отразить при помощи языковых средств явления, противоречащие природе реальных объектов (*сеять камни, *собака читает книгу), воспринимается как искажение реального положения дел или как метафора.

Свойства обязательности воспроизводства, стабильности и определенной степени распространенности нормы требуют повторяемости оцениваемых с точки зрения нормы явлений на всем пространстве данного социума в течение всею периода его существования. Соответственно в языке находят выражение как отвечающие или не отвечающие требованиям нормы только повторяющиеся, постоянно воспроизводимые на территории данного социума явления.

Системный характер нормы позволяет противопоставить ее случайным, несистемным явлениям (аномии). Кроме того существуют и «системные» отклонения от нормы (аномалии), представляющие собой отклонения от одной нормы в сторону другой нормы. В языке противопоставление нормы аномалии находит выражение в лексических микросистемах скалярно-антонимических комплексов. Эти комплексы представляют собой «объединение поляризированных значений, относящихся к одному параметру объекта (класса объектов)» [8. C. 52], например: далеко-близко, большой-маленький.

Системность нормы обусловливает ее мерный характер. Нормa представляет собой общий масштаб измерения всех однородных предметов или их свойств. Эта функция нормы основывается на возможности градуирования измеряемого с точки зрения нормы признака. В языке это свойство нормы нашло выражение также в функционировании скалярно-антонимических комплексов, где норме соответствует серединный участок шкалы измеряемого признака (например: голубой - синий - темно-синий)

Историчность нормы проявляется в постепенном закреплении представления о ней в коллективном (в том числе и языковом) сознании социума.

Свойство абсолютной изменчивости нормы отражает изменения представлений о норме в процессе развития социума. Эти изменения проявляются в языке в устаревании и фразеологизации языковых единиц и замене их новыми.

Двойственный характер (билатеральность) нормы проявляется в способности нормы существовать одновременно и в виде реалии (норма-действительность), и в виде идеальных образов (теоретическая норма). Это определяет способность нормы отделяться от реальных объектов и существовать независимо от них в человеческом сознании в виде абстрактного образа меры. Норма, отраженная в семантике языковых единиц, есть теоретическая норма, которая в своем применении к миру фактов, т.е. при оценивании с точки зрения нормы конкретных явлений способна принимать характер нормы-реалии.

Способность нормы существовать в виде идеального образа обусловливает проектирующий характер нормы. Благодаря своему идеальному характеру норма может быть спроецирована на явления окружающего мира, которые существуют или могут иметь место в настоящем, прошедшем или будущем. В качестве проектирующего средства может быть использован язык.

Функциональный характер нормы реализуется при выполнении проектирующей, мерной и оценочной функций.

Оценочный характер нормы позволяет рассматривать ее как частный случай ценностного отношения к миру. В отличие от других видов оценок норма представляет собой эталонное количество признака, свойственного определенному классу объектов. Особенностью нормы, отраженной в семантике языковых единиц, является то, что в качестве нормативных в языке представлены только такие явления, которые могут получить позитивную оценку со стороны человека. К явлениям, оцениваемым человеком, как негативные (ссора, непогода), понятие нормы не применяется.

В лингвистике норма может рассматриваться как такая разновидность предела глагольного действия, которая наряду со значением исчерпанности действия, свойственным любому виду предела, включает также момент оценки с точки зрения должного.

Семантика нормы как разновидности предела глагольного действия маркируется в глаголе при помощи префиксов: до-, недо- и пере-, которые способствуют выражению значения последнего этапа действия, направленного на достижение нормы (достроить дом), недостижения (недостроить) или превышения (пересолить) нормы. Кроме того, достижение нормы обозначается глаголами с префиксами общерезультативного значения (построить, посолить).

Значение отношения к норме способны также выражать производные с префиксом пере-, обозначающие действие, направленное на повторное достижение нормы (перестроить дом).

Значение недостижения нормы выражается также приставками под-, при- и по-. Приставка при- выражает оттенок неполноты проявления действия (приоткрывать дверь), а приставка под- ограничивает полноту проявления действия (подзабыть имя). Приставка по- ограничивает действие во времени и в полноте своего проявления (поплакал дед).

Значение достижения и превышения нормы выражает приставка раз- (костер разгорелся), значение превышения нормы выражает приставка за- (дети заигрались). Значение превышения нормы выражает и приставка на-, имеющей значение пресыщенности действием (навоевались звери).

По степени выраженности признака социальной обусловленности нормы, отраженные в значениях глаголов, подразделяются на алетические и деонтические. Алетические нормы отражают объективные логические закономерности, обусловленные потенциями реального мира (дорубить-недорубить лес). Деонтические нормы имеют характер предписания и устанавливаются специальным нормативным актом, определяющим количественные границы действия (переруб - «излишнее, превышающее норму вырубание леса») [34].

Билатеральность нормы глагольного действия выражается в ее способности существовать одновременно как в виде реальных изменений, произведенных действием, так и в виде представлении субъекта об этих изменениях.

Свойства формальной определенности и проектирующего характера нормы глагольного действия связаны с верифицируемостью его результатов и предполагают наличие у субъекта оценки более или менее детального представления о наиболее вероятном исходе действия. В тех случаях, когда результаты действия являются неверифицируемыми (выбирать, ловить), требования формальной определенности и проектирующего характера нормы нарушаются, благодаря чему такие ситуации не могут быть оценены с точки зрения нормы, а обозначающие их глаголы не сочетаются с префиксами до-, недо- и пере-.

Свойства стабильности, обязательности воспроизводства и определенной степени распространенности нормы глагольного действия проявляются в том, что данное действие достигает одного и того же результата во всех ситуациях, независимо от времени и места своего осуществления, когда имеются необходимые и достаточные для этого условия. Так, например, целенаправленное созидание материального объекта требует наличия целеполагающего субъекта, а также материала и инструмента или средства действия.

Мерный, а следовательно, и функциональный характер нормы проявляется по отношению к глагольному действию в том, что с точки зрения нормы оценивается степень результативных изменении, накапливаемых в процессе действия. В тех случаях, когда глагол обозначает статичный признак (висеть, стоить), мгновенное действие (моргнуть, споткнуться), а также такое, процесс осуществления которого есть в то же время и его результат (благодарю, клянемся), он не передает значения постепенного накопления результата. По этой причине результат таких действий не может быть измерен и оценен с точки зрения нормы.

Свойство системности нормы проявляется в глагольном значении в том, что оно характеризуется постепенностью накопления результативных изменений и может быть представлено, как системно развивающийся процесс. Данное свойство нормы нашло выражение в образовании скалярно-антонимических комплексов, в которых антонимичные значения представлены глаголами с префиксами недо- и пере- (недоварить - сварить - переварить мясо). Действия, не характеризующиеся системным развитием (ворочаться, валяться), с точки зрения нормы оценены быть не могут, а обозначающие такие действия глаголы не сочетаются с префиксами до-, недо-, пере-.

Оценочный характер нормы, отраженной в глагольном значении, проявляется в том, что норма предполагает оценку результатов глагольного действия с точки зрения должного. Наличие оценочного момента позволяет рассматривать норму, как основание особого рода модальности. Глаголы, обладающие теми или иными модальными смыслами, не способны одновременно с этим выражать значение отношения к норме при помощи приставочной сочетаемости.

Все глаголы, способные выражать отношение к норме при помощи приставочной сочетаемости могут быть разделены на три большие группы, выделяющиеся по формальным основаниям - способности сочетаться с тем или иным из указанных префиксов.

семантический глагол много мало

ГЛАВА 2. ВНУТРЕННЯЯ СТРУКТУРА ГЛАГОЛА

Данная глава посвящена логико-семантическому описанию глаголов со значением «много» - «мало».

В последнее время (в силу тенденции к широкому пониманию семантики вообще) исследователи все чаще приходят к мысли о включении предметных компонентов в структуру значения глагольной единицы, представлению этой структуры как целого комплекса разных по степени значимости и выделенности элементов. Такое понимание семантической структуры глагола лежит в основе предикатно-актантной модели глагола.

Если идти далее в этом направлении и расширять границы глагольного содержания, то мы придем к следующему пониманию глагольной природы. Отсутствие чётких границ между смежными во времени и пространстве денотативными ситуациями, плавный переход одной ситуации динамического мира в другую, взаимосвязь разных параллельных ситуаций обусловливают еще большую сложность определения границ объёма семантики глагола, чем ставшая уже традиционной предикатно-актантная модель. В силу своей метонимической природы глагол может более-менее определенно фиксировать какую-либо одну сторону описываемой им денотативной структуры и имплицировать указание на другие стороны: увиденный и представленный в человеческом мозгу процесс, обозначенный глаголом, номинируется таким образом, что в свёрнутой, компрессирующей структуре глагола фиксируется один или несколько фрагментов, характеризующих данную ситуацию, которые затем по метонимическому принципу воспроизводят представление о ситуации в целом. Таким образом, глагол обладает способностью восстанавливать в нашей памяти более сложные и развёрнутые структуры, чем только те, которые непосредственно (и традиционно) соотносятся с глаголом. Эти структуры ложатся в основу всего высказывания, всей драмы, ядром которой является глагол.

Сложную семантическую структуру глагола можно представить как поле с ядром и не-ядром (периферией), расходящимся по разные стороны от ядра, уточняющим его, наполняющим дополнительными смыслами. Семантическое насыщение глагольного ядра происходит за счёт этих смыслов, так называемых распространителей, квалификаторов, семантических добавок и т.п., вносимых нередко именно префиксами.

Когнитивный подход в семасиологии предполагает описание глубоких слоёв денотативной структуры языковых единиц. Такой подход находится в русле общего интерпретирующего направления в науке о языке. Последние исследования глагольной семантики (Ю.Д. Апресяна, А. Вежбицкой, А. Зализняк, Е.С. Кубряковой, Е.В. Падучевой, Г.И. Кустовой, Е. Добрушиной и Д. Пайара и др.) накопили опыт по выработке принципов толкования глагольных единиц. В научной литературе предлагаются разные форматы и модели толкования глагольных единиц. Само толкование обычно представляется как свёрнутый или развёрнутый упорядоченный набор семантических компонентов и правил их формализованного воплощения, основанных на определенных параметрах - категориальных и факультативных.

В данной дипломной работе мы проводим анализ через внутреннюю структуру глагола (ВСГ). Особенность данного подхода заключается в дальнейшем углублении исследования денотативной семантики, выявлении структурно-функциональной специфики глубинного слоя семантики, представляющего собой гетерогенное, динамическое, системное образование. Предикативные денотаты как объект исследования, в отличие от вещных, телесных, являются фактами действительности, которые должны подвергаться описанию в параметрах пространства и времени. Представляя собой систему, денотативный уровень семантики глагола, как и любая другая система, состоит из элементов и их отношений друг к другу, в данном случае - из участников и пропозиций. Кроме этого, выделяются и определяющие факторы (детерминемы), которые связывают участников маркированной глаголом ситуации, их действия, причины их действий и отношений в единый динамический полиситуативный комплекс. При таком подходе попавшая в коммуникативный фокус ситуация, названная каким-либо глаголом, рассматривается как связанная с другими ситуациями и находящаяся в непрерывной взаимообусловленности по отношению к другим ситуациям. Таким образом, ситуация рассматривается, с одной стороны, как продолжение, развитие предшествующих событий или ситуаций, а с другой стороны, как толчок для последующих ситуаций, переход в новую ситуацию, как естественно вытекающее следствие из сложившегося положения вещей, которое предсказывается языковой формой и нашим знанием о типичном положении вещей, почерпнутым из собственного и общественного опыта.

Сама же ситуация, находящаяся в коммуникативном фокусе, представляет собой не меньший научный интерес и может быть разложена на составляющие. Между этими составляющими внутри номинированной глаголом ситуации и между ситуациями, соседними с названной, действуют различные виды отношений: смежности, тождества, параллельности, включения и др. Эти отношения могут реализоваться во временной и пространственной смежности, в причинно-следственных связях между ситуациями (или пропозициями - в данном случае термины употребляются в качестве синонимов). Возможны отношения включения одной пропозиции в другую, более ёмкую, - по принципу матрёшки. Так, включение одной ситуации в структуру другой дает возможность выразить ряд пропозиций в рамках одной предикативной структуры, при этом достигается бóльшая компактность средств выражения. Это утверждение подходит и для явления префиксации как особого способа упаковки информации, ёмкого и экономичного, при котором не только корень, но и приставки могут вносить в семантику глагола значения пропозиционального характера.

Для современной лингвистики характерно понимание того, что внутренняя структура глагола (ВСГ) не равна традиционно понимаемому лексическому значению глагола, зафиксированному в словаре. Лексическое значение ограничивается знаковыми (конвенциональными) компонентами, основанными на условной связи между планом выражения и планом содержания, исключая импликативные (скрытые, выводные) компоненты смысла, представляющие собой побочную информацию, вытекающую из нашего знания о том или ином положении вещей, предполагаемую, исходя из существующих в реальном мире связей и закономерностей. ВСГ и лексическое значение не совпадают как в характере составляющих компонентов, так и в количестве и способе представленности включённых пропозиций. Лексическое значение соотносится с лексикализованной ситуацией (ядром ВСГ), а ВСГ составляют, помимо лексикализованной ситуации, импликативно связанные с ней смежные ситуации, а также микроситуации, проявляющиеся при рассмотрении когнитивно-коммуникативного фрагмента в микромасштабе.

Таким образом, ВСГ представляет собой сложный комплекс, т.е. комплекс ситуаций, соотносящихся с одной глагольной формой и являющихся как конвенциональными, так и импликативными элементами плана содержания глагола, способный отражать не только его объективный характер, но и субъективные особенности (оценку содержания, в том числе значение «много» - «мало».

2.1 Типы пропозиций

В составе ВСГ наличествуют разные типы пропозиций: событийные («портретирующие» действительность) и логические («интерпретирующие» действительность) пропозиции [8, 77, 133 и др.], а среди последних вычленяются целевые, условные, причинно-следственные и другие пропозиции, определяющие отношения между ситуациями и событиями, а также между участниками внутри ситуаций и событий. По степени коммуникативной значимости выделяются основные и дополнительные пропозиции. Основной является пропозиция, которая лежит в ядерной зоне смыслового содержания глагола (его конвенциональный элемент). Например, пропозиция не говорить правду в ситуации, обозначенная глаголом привирать. Дополнительная (скрытая, неосновная) пропозиция - ассоциированная с основной и связанная с ней разными типами отношений (импликативный элемент содержательной структуры глагола). Например, пропозиция врать чуть-чуть, слегка в ситуации привирать.

По выраженности мотивирующей основы глагола выделяются маркированные и немаркированные пропозиции. Маркированной (проявленной) является пропозиция, названная глагольной основой. Ею могут быть и основная, и дополнительная пропозиции. Немаркированная (непроявленная) пропозиция - та, которая не названа мотивирующей основой, но подразумевается, исходя из нашего знания действительности и языка, его способов оформления в языковую форму тех или иных отражённых в сознании кусочков действительности. Немаркированная пропозиция может быть прозрачной, о ней можно лишь догадываться. Ещё раз отметим, что немаркированная ситуация не значит импликативная (хотя они и могут совпадать).

По типу целевого признака выделяются целенаправленные и целеполагающие (или субъектно целеположенные) пропозиции. Целенаправленность (в аспектологии - направленность на предел/результат) является частным случаем имманентной целеположенности действия, процесса или состояния, под которой понимается естественный исход нормально протекающей динамической ситуации (независимо от целеполагания субъекта). Субъектно целеположенной является пропозиция с целеполагающим субъектом, т.е. пропозиция, возглавляемая субъектом с целевой установкой.

По признаку реализованности целеполагания выделяются реализованные и потенциальные пропозиции. Реализованная пропозиция - получившая реализацию независимо от целевой установки субъекта. Например, основная пропозиция в ситуации, обозначенной глаголом недоварил суп (т.е. совершить действие, получить результат независимо от цели субъекта действия). Потенциальная пропозиция - не получившая реализации целевой установки. Например, нереализованная дополнительная (фоновая) пропозиция в приведённом выше примере - в ситуации, номинированной глаголом недоварить суп. Действие совершено не в той мере, в какой его нужно совершить (в соответствии с целью), оно не достигло намеченного результата - целеположенная пропозиция является потенциальной. Префиксы недо-, пере- (в чрезмерно-нормативном значении), а также при-, под- и некоторые другие указывают на пропозиции такого типа, в которых реальный результат (полный или чрезмерный) или само действие не совпадают с ожидаемыми: недопил воду, перебросать камни и т.п.

Модальные и модусные смыслы в семантической структуре полипрефиксальных глаголов также представляются в виде пропозиций.

2.2 Участники пропозиций

Помимо пропозиций, определяющих внутреннюю структуру глагола, выделяются участники пропозиций.

Как номинативная единица глагол призван называть ситуации с разным качественным и количественным составом участников, которые могут быть сгруппированы в семантической структуре глагола по-разному. Между участниками могут быть различные отношения, они могут выполнять разные функции (основные и дополнительные), совмещать роли, выполняемые ими в ситуациях, обозначенных глаголом (Ср. термины Ю.Д. Апресяна совмещение валентностей, Н.Д. Арутюновой умножение событий, Н.Б. Лебедевой гетерогенный набор ролевых функции и т.д.).

Помимо традиционно выделяемых актантов и сирконстантов, в лингвистической научной литературе участники разделяются на обязательных и факультативных. Первые подсказываются самим смыслом глагола, вторые являются не участниками, а атрибутами ситуации [103]. При описании денотативной семантики глагола нами используется категория Фациента (разновидность детерминемы), объединяющая субстанциональных Участников (в основном - Актантов) и несубстанциональных (факторообразующих, признаковых). Выделяются Фациенты ближнего и дальнего планов; первые включены в лексикализованную ситуацию, вторые находятся за её рамками, являются атрибутами других Фациентов и самих ситуаций: Наблюдатель, Субъект оценки, Польза, Ущерб и др.

Необходимой частью ВСГ являются ее участники, без которых невозможно действие. В ситуации присутствует Субъект (Sт) действия - тот, кто является иерархически первым в структуре ВСГ, каузирует всю ситуацию. В наших глаголах это человек или животное, который совершает действие.

В данной структуре необходим Объект (От) воздействия (т.к. данные глаголы относятся к глаголам физического воздействия на От) - это, тот человек или животное, которое испытывает на себе действие Sта.

Также необходимым участником ВСГ является инструмент. Он может быть включен в саму структуру глагола - тогда, это маркированный глагол (например, переколол - инструментом является топор; перепилил - инструментом является пила). А есть глаголы, из которых трудно вывести, какой инструмент используется в данной ситуации - это немаркированные глаголы (например, наловил, измял, прибили и т.д.).

Перечисленные выше участники ВСГ обычно являются обязательными для каждой ситуации, описанной определенным глаголом. Они являются составной частью любой ВСГ.

Необходимо отметить, что внутренняя структура глагола со значением «много», «мало» предполагает несколько участников: одного реального и одного потенциального субъектов действия, реальный объект действия и потенциальный. Выделяется и участник второго плана - абстрактный субъект оценки (следует заметить, что все приведенные нами глаголы имеют оценочность, т. к только норма может объективно отражать действительность), наблюдатель и номинатор действия, который находится вне ситуации, называет действие и оценивает его с точки зрения существующего в нашем сознании образца выполнения аналогичного действия. Наблюдатель находится над ситуацией. Сам язык фиксирует отклонения от нормы.

Таким образом, типовая ВСГ глаголов со значением «много», «мало» представлены следующими пропозициями:

1.Событийная пропозиция, которая является основной по своей коммуникативной значимости, например: наварил еды - напиться воды (действие реализовано).

2.Ментальная пропозиция, которая подразумевает, что некий субъект, существующий в нашем сознании, совершил действие, аналогичное действию первой пропозиции, не в полной мере, т.е. такое, которое будет соответствовать норме, и получил результат, отличный от полученного при реальном действии, менее полный, например: пить, варить.

.Логическая пропозиция, которая сопоставляет и связывает первую и вторую пропозиции в ВСГ. Такая связь разноуровневых пропозиций естественна для человека и закреплена в языке. Называя действие, человек соотносит его с уже известным ему прототипом этого действия, хранящимся в его сознании, сравнивает результаты совершенного и стереотипного действий, оценивает рамки реального действия по отношению к стереотипному, его законченность или незаконченность и называет совершенное действие, исходя из содержания, которое он желает вложить в глагол, например: напиться - пить.

2.3 Внутренняя структура глаголов со значением «много», «мало»

В данном параграфе мы подробно остановились на ВСГ исследуемых глаголов на примере глагола наварить (каши) как типичного представителя единиц со значением «много» и глагола приукрашивать (рассказ) как типичного представителя единиц со значением «мало».

Денотативная структура таких глаголов полипропозициональна, так как представляет собой несколько/много пропозиций, объединенных на лексикализованном уровне в одну, и предполагает наличие нескольких/многих субъектов и/или объектов действия. ВСГ подобных глаголов имеют ярко выраженную проспективную направленность.

Рассмотрим в качестве примера ВСГ глагола наварить как типичного представителя ряда префиксальных глаголов со значением «много».

1. Общая характеристика глагола, значение, пример

Мотивирующий глагол - варить (сварить). Данный префикс присоединяется к основе несовершенного вида. Образование приставочного глагола возможно от нескольких значений бесприставочного глагола: «приготовлять пищу кипячением», например, наварить суп; «кипячением приготовлять для еды, для употребления», например, наварить рыбу; «подвергать обработке кипячением», например, наварить масло. Мы остановимся на приставочном глаголе, образованном от первого значения глагола варить, в этом случае глагол наварить будет иметь значение: «сварить в каком-нибудь количестве», именно в этом значении он употреблен в тексте. Это глагол физического действия.

Проанализируем ВСГ глагола наварить (каши):

Наварила бабка для деда каши

2. Участники действия

Глагол наварить имеет сложную актантно-предикатную структуру и предполагает наличие нескольких участников действия.

ВСГ данного глагола предполагает несколько участников:

реального и 1 потенциального Субъектов действия - Субъект-1 (бабка) и Субъект-п (С-1 и С-п).

Реальный (каша) и потенциальный (пища) Объект действия, над которым совершает действие субъект - соотвественно Объект-1 и Объект-п (О-1 и О-п). Потенциальные Субъект-п и Объект-п действия существуют в нашем сознании и связаны с «нормой глагольного действия».

Указанные выше Объекты по выполняемой функции могут характеризоваться как Объектив, подвергающийся воздействию, и Результатив, появляющийся в результате осуществления действия, т.е. приготовленная каша, которая осмысляется как результат действия варки. Приставка на- в кумулятивном значении указывает на увеличение общего количества Результатива.

Из ситуации совершения действия вытекают наши знания об Инструменте, используемом в ходе действия, которые «заложены» в содержании глагола. Таким инструментом является кастрюля, котел и т.д. Это орудие - т.е. предмет, специально предназначенный для совершения действия и обладающий необходимыми для этого характеристиками.

Кроме субстанциональных участников, выделяется участник второго плана - абстрактный Субъект оценки, Наблюдатель и Номинатор действия, который находится вне ситуации, обозначенной глаголом, называет действие и оценивает его с точки зрения существующего в нашем сознании образца выполнения аналогичного действия. Наблюдатель, как уже отмечалось, находится над ситуацией, а не в ней, указывая на степень и объем совершаемого действия

3. Пропозиции ВСГ и их характеристика

ВСГ глагола наварить полипропозициональна, на лексикализованном уровне она включает в себя несколько разноплановых пропозиций.

Первая событийная пропозиция - «Субъект-1 (бабушка) совершила действие над Объектом-1 (каша) с целью изменения его состояния», при этом произошло изменение состояния Объекта-1, каша стала вареной. Данная пропозиция является основной по своей коммуникативной значимости, т.е. лежащей в ядерной зоне смыслового содержания глагола; маркированной, так как названа глагольной единицей, причем маркирована именно префиксом на-; субъектно целеположенной, т.е. возглавляется активным субъектом (агенсом); реализованной, так как получила реализацию, т.е. состоялась. При этом следует отличать ее от пропозиции, лежащей в основе глагола недоделать что-либо, так как анализируемая пропозиция субъектно целеположенная, действующий субъект контролировал ситуацию варки каши, и на совершение действия именно в таком объеме была причина, уходящая в ретроспективный план.

Вторая ментальная (или фоновая) пропозиция подразумевает, что «некий Субъект-п, существующий в нашем сознании, совершил действие, аналогичное действию первой пропозиции, но не в той мере, а в обычном для этого типа действий объеме, и получил результат, отличный от полученного при реальном действии, не такой полный, сильный и т.п., - сварил каши. В данной ВСГ - Субъект-п (возможно, и Субъект-1) сварил каши не в таком объеме, меньше, чем в первой пропозиции. Данная пропозиция («Субъект-п сварил каши») является дополнительной, ассоциированной с первой пропозицией, маркированной одноприставочным глаголом сварить, потенциальной, т. е. не получившей полной реализации. Таким образом, реальная ситуация наваривания каши накладывается в сознании Номинатора на потенциальную ситуацию приготовление каши, которая, совершенная когда-то и закрепленная в качестве идеального опыта в нашем сознании, служит фоном для сравнения двух действий и актуализируется, когда ее рамки не совпадают с реализованной пропозицией.

Третья логическая пропозиция сопоставляет и связывает первую и вторую пропозиции в ВСГ глагола наварить. Такая связь разноуровневых пропозиций естественна для человека и закреплена в языке (в отношении глагола такая связь традиционно выражается на префиксальном уровне). Называя действие, человек соотносит его с уже известным ему прототипом этого действия, хранящимся в его сознании, сравнивает результаты совершенного и стереотипного действий, оценивает рамки реального действия по отношению к стереотипному, его законченность/незаконченность и называет совершенное действие исходя из содержания, которое он желает вложить в глагол, и из средств языка: принадвинул - надвинул, пообжился - обжился, недоукрепил - укрепил, переохладил - охладил и т.д. Это не обязательно означает, что субъект, совершая действие, одновременно проводит ту же мыслительную операцию, что и номинатор, хотя это и возможно (Ср. Она понимала, что поисхудала, но другие этого не замечали. - Она поисхудала, но не замечала этого).

Динамика протекания ВСГ

Итак, на Л-уровне выделяются три пропозиции (событийная, ментальная, логическая пропозиция-связка), вся ВСГ глагола наварить находится в рамках режима сравнения, что в целом характерно для исследуемых глаголов.

Сама по себе ситуация, обозначенная глаголом наварить, неоднородна, она представлена рядом микродействий, т.е. рядом простейших физических действий: Субъект-1 берется за кастрюлю, ставит ее на огонь, засыпает туда крупу, варит кашу с превышением необходимого количества. Отметим, что глагол наварить совершенного вида, т. е. в коммуникативном фокусе находится именно результат действия, а не его течение, результат совершенного действия (глагол СВ) хранит память о протекании действия (глагол НСВ).

Необходимо отметить, что номинативный потенциал глагола в анализируемом значении, помимо каши, охватывает и другие объекты действия варки: суп, овощи и т.д., то, что можно сварить. Такова внутренняя структура действия.

Однако ее содерждание неограничивается этим. В ВСГ часто специфика приставочного глагола определяется мотивирующим бесприставочным глаголом. Так, ВСГ глагола пообогреться (слегка обогреться, обогреться некоторое время) на м-уровне, помимо каких-либо физических действий, сопровождается изменением физического состояния субъекта, а ситуатема глагола подзабыть лежит в ментально-психическом пространстве, поэтому изменения, составляющие содержание глагола на м-уровне, связаны со сложнейшими процессами человеческого мозга.

Содержание анализируемого глагола не ограничено ситуацией «наварить», оно включает в себя ретроспективный и проспективный план. Так, действие наваривания каши предполагает наличие в прошлом обязательной причины, по которой это действие произошло, и следствия в будущем, которое предположительно должно будет случиться после совершения действия, т.е. действие совершается «почему» и «для чего».

Ретроспективный план представлен обязательной каузативной по отношению к ситуации «наварить» конситуацией, которая заключается в том, что дед (а также другие члены семьи) захотел кушать, которые также могут быть описаны пропозиционально. Эти пропозиции составляют содержание дальней периферии ВСГ наварить каши. Примечательно то, что ближняя периферия, непосредственно примыкающая к описанной ситуации, в определенной степени одинакова для ВСГ глаголов наварить и сварить каши, но в ретроспекции ВСГ наварить каши, помимо указанной общей части, заложена причина, по которой Субъект-1 не может или не хочет совершить действие в обычной мере. Эта причина не эксплицирована в рассматриваемой ситуации «Наварила бабка для деда каши», но, как правило, легко восстановима, так как известна нам из нашего знания о реальной действительности и ассоциируется с переполненным выполнением этого действия: долгое отсутствие еды, приход гостей, сильный аппетит деда и т.д. Таким образом, пропозиция «долгое отсутствие еды, т.е. субъекту (субъектам) очень сильно хочется есть» и пропозиция, под которой подразумевается причина, приготовления каши сверх меры, составляют пресуппозиционную часть ВСГ, т.е. ту часть семантики префиксального глагола, которая является пограничной областью между ретроспективным и лексикализованным содержанием глагола.

Проспективный план, в отличие от ретроспективного, описать сложнее, так как он представляет собой то, что еще не случилось. В рассматриваемой ВСГ он имеет более или менее определенные варианты развития событий: во-первых, дед поест; во-вторых, каша будет съедена через какой-то промежуток времени, заданный внеязыковым контекстом, т.е. эта часть значения ВСГ вариативна и составляет дальнюю периферию ВСГ наварить.

Итак, ВС глагола наварить (каши) может быть представлена схематично (см. схема 1). Квадратные скобки обозначают рамки ситуаций в структуре ВСГ, фигурные скобки - логическую пропозицию-связку, сплошная линия на схеме указывает на реализованную пропозицию, пунктирная - на потенциальную, стрелка указывает на предикативную зависимость и направление действия, цифрами обозначены номера пропозиций.

Схема 1. ВСГ глагола наварить

. Роль префикса в оформлении ВСГ

Глагольный префикс НА- определяет общий ход действия, соответствующий «внутреннему таксису», но, в отличие от дистрибутивных префиксов ПО-, ПЕРЕ-, кумулятивный префикс НА- «размывает» последовательность, очередность действий, обозначенных глаголом, подавляя ее актуализацией большого, суммарного объема объектов (реже субъектов), «пропущенных» через действие, созданных или разрушенных действием.

Кумулятивный префикс НА- является выразителем оценки результата действия, носителем значения «много». Как деминутивный префикс ПРИ- (рассмотренный ниже), кумулятивный префикс НА- задает рамки результата действия, названного глаголом, и вносит в ВСГ дополнительную фоновую пропозицию, которая соотносится с пропозицией реального, реализованного действия как «норма» и «выше нормы».

Таким образом, кумулятивный префикс модифицирует семантику бесприставочного глагола, внося указание на количественные рамки результата действия и оценивает этот результат как не соответствующий «норме глагольного действия», превышающий ее. Сравнение происходит на базе дополнительной фоновой пропозиции в денотативно-пропозициональной структуре многоприставочного глагола, маркированной префиксом НА-.

Рассмотрим в качестве примера ВСГ глагола приукрашивать как типичного представителя ряда префиксальных глаголов со значением «мало».

1. Общая характеристика глагола, значение, пример

Мотивирующий глагол - украшать (украсить). Данный префикс присоединяется как к основе совершенного, так и к основе несовершенного вида. Образование глагола с вторичной приставкой ПРИ- от этого глагола возможно от его единственного значения: «придать кому-чему-нибудь красивый вид, сделать наряднее», например, украсить рассказ - приукрасить рассказ. Глагол приукрасить имеет словарную дефиницию: «представить в более красивом, интересном виде, чем есть на самом деле; внести в изложение что-нибудь, украшающее его». В указанном значении данный глагол, как и многие полипрефиксальные единицы, относится к глаголам действия (физического действия).

Проанализируем ВСГ глагола приукрашивать (рассказ):

Лиса приукрашивала свой рассказ мужику

2. Участники действия

Глагол приурашивать имеет сложную актантно-предикатную структуру и предполагает наличие нескольких участников действия.

ВСГ данного глагола предполагает несколько участников:

реального и 1 потенциального Субъектов действия - Субъект-1 (лиса) и Субъект-п (С-1 и С-п).

Реальный (рассказ) и потенциальный (текст) Объект действия, над которым совершает действие субъект - соотвественно Объект-1 и Объект-п (О-1 и О-п). Потенциальные Субъект-п и Объект-п действия существуют в нашем сознании и связаны с «нормой глагольного действия».

Указанные выше Объекты по выполняемой функции могут характеризоваться как Объектив, подвергающийся воздействию, и Результатив, появляющийся в результате осуществления действия, т.е. приукрашенный рассказ, который осмысляется как результат действия приукрашивания. Приставка при- в деминутивном значении указывает на уменьшение общего количества Результатива.

Из ситуации совершения действия вытекают наши знания об Инструменте, используемом в ходе действия, которые «заложены» в содержании глагола. Таким инструментом является язык, речь, текст и т.д. Это орудие - т.е. предмет, специально предназначенный для совершения действия и обладающий необходимыми для этого характеристиками.

Кроме субстанциональных участников, выделяется участник второго плана - абстрактный Субъект оценки, Наблюдатель и Номинатор действия, который находится вне ситуации, обозначенной глаголом, называет действие и оценивает его с точки зрения существующего в нашем сознании образца выполнения аналогичного действия. Наблюдатель, как уже отмечалось, находится над ситуацией, а не в ней, указывая на степень и объем совершаемого действия

3. Пропозиции ВСГ и их характеристика

ВСГ глагола приукрасить полипропозициональна, на лексикализованном уровне она включает в себя несколько разноплановых пропозиций.

Первая событийная пропозиция - «Субъект-1 (лиса) совершила действие над Объектом-1 (рассказ) с целью изменения его состояния», при этом произошло изменение состояния Объекта-1, рассказ стал лучше. Данная пропозиция является основной по своей коммуникативной значимости, т.е. лежащей в ядерной зоне смыслового содержания глагола; маркированной, так как названа глагольной единицей, причем маркирована именно префиксом при-; субъектно целеположенной, т.е. возглавляется активным субъектом (агенсом); реализованной, так как получила реализацию, т.е. состоялась. Действующий субъект контролировал ситуацию приукрашивания рассказа, и на совершение действия именно в таком объеме была причина, уходящая в ретроспективный план.

Вторая ментальная (или фоновая) пропозиция подразумевает, что «некий Субъект-п, существующий в нашем сознании, совершил действие, аналогичное действию первой пропозиции, в полной мере, т.е. в обычном для этого типа действий объеме, и получил результат, отличный от полученного при реальном действии, более полный, сильный и т.п., - украсил рассказ. В данной ВСГ - Субъект-п (возможно, и Субъект-1) украсил рассказ полностью, более широко, чем в первой пропозиции. Данная пропозиция («Субъект-п украсил рассказ») является дополнительной, ассоциированной с первой пропозицией, маркированной одноприставочным глаголом украсить, потенциальной, т.е. не получившей полной реализации. Таким образом, реальная ситуация приукрашения рассказа накладывается в сознании Номинатора на потенциальную ситуацию украшения рассказа, которая, совершенная когда-то и закрепленная в качестве идеального опыта в нашем сознании, служит фоном для сравнения двух действий и актуализируется, когда ее рамки не совпадают с реализованной пропозицией.

Третья логическая пропозиция сопоставляет и связывает первую и вторую пропозиции в ВСГ глагола приукрашивать. Такая связь разноуровневых пропозиций естественна для человека и закреплена в языке (в отношении глагола такая связь традиционно выражается на префиксальном уровне). Называя действие, человек соотносит его с уже известным ему прототипом этого действия, хранящимся в его сознании, сравнивает результаты совершенного и стереотипного действий, оценивает рамки реального действия по отношению к стереотипному, его законченность / незаконченность и называет совершенное действие исходя из содержания, которое он желает вложить в глагол, и из средств языка.

Динамика протекания ВСГ

Итак, на Л-уровне выделяются три пропозиции (событийная, ментальная, логическая пропозиция-связка), вся ВСГ глагола приукрашивать находится в рамках режима сравнения, что в целом характерно для исследуемых глаголов.

Сама по себе ситуация, обозначенная глаголом приукрашивать, неоднородна, она представлена рядом микродействий, т.е. рядом простейших физических действий: Субъект-1 рассказывает рассказ, добавляет туда какие-то элементы, немного изменяет содержание рассказа в положительную сторону. Отметим, что глагол приукрашивать несовершенного вида, т. е. в коммуникативном фокусе находится не результат действия, а его течение.

Необходимо отметить, что номинативный потенциал глагола в анализируемом значении, помимо рассказа, охватывает и другие объекты действия приурашивания: изложение, сочинение и т.д., то, что можно приукрасить. Такова внутренняя структура действия.

Содержание анализируемого глагола не ограничено ситуацией «приукрашивать», оно включает в себя ретроспективный и проспективный план. Так, действие приукрашивания рассказа предполагает наличие в прошлом обязательной причины, по которой это действие произошло, и следствия в будущем, которое предположительно должно будет случиться после совершения действия, т.е. действие совершается «почему» и «для чего».

Ретроспективный план представлен обязательной каузативной по отношению к ситуации «приукрасит» конситуацией, которая заключается в том, что лиса не захотел что-то рассказывать мужику в том виде, как оно есть на самом деле, лиса преследовала в рассказе какие-то свои личные цели. Эти пропозиции составляют содержание дальней периферии ВСГ приукрашивать рассказ. Примечательно то, что ближняя периферия, непосредственно примыкающая к описанной ситуации, в определенной степени одинакова для ВСГ глаголов приукрашивать и украшать рассказ, но в ретроспекции ВСГ приукрашивать рассказ, помимо указанной общей части, заложена причина, по которой Субъект-1 не может или не хочет совершить действие в обычной мере. Эта причина не эксплицирована в рассматриваемой ситуации «Лиса приукрашивала свой рассказ мужику», но, как правило, легко восстановима, так как известна нам из нашего знания о реальной действительности и ассоциируется с неполным выполнением этого действия: необходимость обмануть мужика, стремление извлечь в ходе разговора какую-то выгоду и т.д. Таким образом, пропозиция «субъект приследует какую-то личную выгоду в разговоре» и пропозиция, под которой подразумевается причина, не допускающая полного украшения рассказа, составляют пресуппозиционную часть ВСГ, т.е. ту часть семантики префиксального глагола, которая является пограничной областью между ретроспективным и лексикализованным содержанием глагола.

Проспективный план, в отличие от ретроспективного, описать сложнее, так как он представляет собой то, что еще не случилось. В рассматриваемой ВСГ он не имеет определенных вариантов развития событий. Эта часть значения ВСГ вариативна и составляет дальнюю периферию ВСГ приукрашивать.

Итак, ВС глагола приукрашивать (рассказ) может быть представлена схематично (см. схема 2). Квадратные скобки обозначают рамки ситуаций в структуре ВСГ, фигурные скобки - логическую пропозицию-связку, сплошная линия на схеме указывает на реализованную пропозицию, пунктирная - на потенциальную, стрелка указывает на предикативную зависимость и направление действия, цифрами обозначены номера пропозиций.

Схема 2. ВСГ глагола приукрашивать

. Роль вторичного префикса в «оформлении» ВСГ

Роль деминутивного префикса ПРИ- в выражении значения заключается в следующем: он задает рамки действия, названного одноприставочным глаголом, диктует определенный набор пропозиций на денотативно-пропозициональном уровне глагола. Т.е. вторичный префикс указывает на наличие фоновой пропозиции (украшать), соотносит эту пропозицию с пропозицией реального произведенного действия (приукрасит) и, «сравнивая» их, корректирует рамки реализованного действия «по трафарету» потенциального (приукрасит = украсить немного = украсить - какая-то часть действия, недостающая до полного выполнения действия). Кроме того, вторичный префикс не только изменяет содержательную сторону ВСГ, но и вносит указание на изменение ее ретроспективного плана по сравнению с действием, названным одноприставочным глаголом, т.е. указание на причину неполного или недлительного совершения действия. При сравнении ВСГ многоприставочного (приукрашивать) и одноприставочного (украшать) глаголов можно сделать вывод, что речь идет о количественных рамках одного и того же действия - украшать, но с разным набором причин, т.е. каузативных пропозиций в ретроспективном плане ВСГ. Изменение внутренней структуры глагола с присоединением вторичного префикса ограничивается модификацией его исходного значения.

Таким образом, семантическое насыщение глагола за счет вторичной приставки (в данном случае ПРИ-) сводится к маркированию этой приставкой дополнительных пропозиций в денотативно-пропозициональной структуре глагола, «вписывающих» называемое действие в полиситуативный континуум реальной действительности.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проанализировав глаголы со значением "много" и "мало" на материале сибирских сказок и сказок А.Н. Афанасьева, мы рассмотрели понятие нормы, которое применимо к исследованным глаголам. Также была предпринята попытка типологии ситуатем глаголов, типология глаголов на основании способов действия. Мы рассмотрели возможность внешнего и внутреннего выражения значения "много" и "мало".

В результате проведенного анализа нами было выявлено, что по тематической классификации глаголы со значением "много", "мало" в сибирских сказках можно разделить на следующие группы: глаголы физического воздействия; глаголы принятия пищи; глаголы говорения; глаголы приготовления пищи; глаголы движения; глаголы физического состояния.

По тематической классификации глаголы со значением "много", "мало" в сказках А.Н. Афанасьева можно разделить на следующие группы: глаголы физического воздействия; глаголы принятия пищи; глаголы говорения; глаголы движения; глаголы физического состояния.

При этом наибольшее количество глаголов принадлежит тематической группе физического воздействия, в сказках А.Н. Афанасьева нами не были выявлены глаголы тематической группы приготовления пищи и в сказках А.Н. Афанасьева преобладают глаголы тематической группы физического состояния.

Нами были выделены следующие способы действия глаголов:

В сибирских сказках:

Значение «мало» - меньше нормы распределилось по следующим способам действия:

. Ограничительный способ действия.

. Смягчительный способ действия.

. Длительно-ограничительный способ действия.

Значение «много» - больше нормы распределилось по следующим способам действия:

. Интенсивный способ действия.

. Накопительный способ действия.

. Распределительный способ действия.

В сказках А.Н. Афанасьева.:

Значение «мало» - меньше нормы распределилось по следующим способам действия:

. Ограничительный способ действия.

. Смягчительный способ действия.

Значение «много» - больше нормы распределилось по следующим способам действия:

. Интенсивный способ действия.

. Накопительный способ действия.

. Распределительный способ действия.

. Усилительный способ действия.

Таким образом, в сказках А.Н. Афанасьева не выделяется длительно-ограничительный способ действия, а в сибирских сказках - усилительный способ действия.

Таким образом, можно сказать, что значение "много" и "мало" выражается путем присоединения к глаголам определенных приставок. Например, значение "много" вносится при помощи приставок:

пере- имеет значение превышения нормы (перепилил, переколол);

на- имеет значение достижения или превышения нормы (наловил, наварил, наложила).

Значение "мало" вносится, например, при помощи при помощи таких приставок как

недо- имеет значение недостижения нормы (недоспал, недопил, недоварил).

при- имеет значение смягчительно-уменьшительное (привирал, приукрашивал).

Также не следует забывать и о том, что сама глагольная лексика способна передавать значение "много", "мало", например: напластать (пластать - пластаться).

Таким образом, семантическое насыщение глагола за счет приставки сводится к маркированию этой приставкой дополнительных пропозиций в денотативно-пропозиционной структуре глагола.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1.Кожемякина А.С. Сибирские сказки. - М., 1983.

2.Народные русские сказки А.Н. Афанасьева / Сост. А.А. Горелов. - Л., 1983.

.Адмони В.Г. Основы теории грамматики. - М.; Л., 1964.

.Адмони В.Г. Грамматический строй как система построения и общая теория грамматики. - Л., 1988.

.Азадовский М.К. История русской фольклористики. - М., 1958

.Алисова Т.Б. Очерки синтаксиса современного итальянского языка. - М., 1971.

.Апресян Ю.Д. Лексическая семантика: Синонимические средства языка. - М., 1974.

.Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл. - М., 1976.

.Арутюнова Н.Д. Фактор адресата // Известия АН СССР. - Сер. лит. и яз. - 1981. - Т. 40. - № 4.

.Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений: Оценка: Событие: Факт. М., 1988.

.Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М., 1966.

.Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. - М., 1955.

.Беличова-Кржижкова Е.О. О модальности предложения в русском языке // Актуальные проблемы русского синтаксиса. - М., 1984.

.Белошапкова В.А. Современный русский язык: Синтаксис. - М., 1977.

.Белошапкова В.А. Современный русский язык. - М., 1981.

.Беляева Е.И. К проблеме лексико-грамматических полей в языке: (на материале микрополей возможности и вынужденности в английском и русском языках): Автореф. дис. … канд. филол. наук. - Воронеж, 1977.

.Беляева Е.И. Функционально-семантические поля модальности в английском и русском языках. - Воронеж, 1985.

.Бенвенист Э. Общая лингвистика. - М., 1974.

19.Бирюлин Л.А. О семантике алетических модальных конструкций // Типология конструкций с предикатными актантами. - Л., 1985.

20.Бойко А.А. Употребление видов глагола в форме инфинитива в современном русском языке: Автореф. дис. … канд. филол. наук. - Л., 1983.

.Бондаренко В.Н. Виды модальных значений и их выражение в языке // Филологические науки. - 1979. - № 2. - С. 23 - 29.

.Бондаренко В.Н. Отрицание как логико-грамматическая категория. - М., 1983.

.Бондарко А.В. Вид и время русского глагола: (значение и употребление). - М., 1971.

.Бондарко А.В. Грамматическая категория и контекст. - Л., 1971.

.Бондарко А.В. Об актуализационных признаках предложения // Теоретические проблемы синтаксиса современных европейских языков. - Л., 1975.

.Бондарко А.В. Теория морфологических категорий. - Л., 1976.

.Бондарко А.В. Грамматическое значение и смысл. - Л., 1978.

.Бондарко А.В. Об уровнях описания грамматических единиц: (На примере анализа функций глагольного вида в русском языке) // Функциональный анализ грамматических единиц. - Л., 1980.

.Бондарко А.В. Основы построения функциональной грамматики // Изв. АН СССР. - Сер. лит. и яз. - 1981. - Т. 60. - № 6.

.Бондарко А.В. Принципы функциональной грамматики и вопросы аспектологии. - Л., 1983.

.Бондарко А.В. Категориальные ситуации // Вопросы языкознания. - 1983. - № 2.

.Бондарко А.В. Функциональная грамматика. - Л., 1984.

.Бондарко А.В. О грамматике функционально-семантических полей // Изв. АН СССР. - Сер. лит. и яз. - 1984. - Т. 43. - № 6.

.Бондарко А.В. Введение: Основания функциональной грамматики // Теория функциональной грамматики: Введение: Аспектуальность: Временная локализованность: Таксис. - Л., 1987.

.Бондарко А.В., Буланин Л.Л. Русский глагол. - Л., 1967.

.Буланин Л.Л. Пассив состояния в русском языке // Учен. зап. Ленингр. ун-та. - Л., 1973. - № 375.

.Буланин Л.Л. Трудные вопросы морфологии. - М., 1976.

.Буланин Л.Л. Категория залога в современном русском языке. - Л., 1986.

.Булыгина Т.В. Грамматические и семантические категории и их связи // Аспекты семантических исследований. - М., 1980.

.Булыгина Т.В. К построению типологии предикатов в русском языке // Семантические типы предикатов. - М., 1982.

.Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Механизмы квантификации в русском языке и семантика количественной оценки // Референция и проблемы текстообразования. - М., 1988.

.Вежбицкая А. Речевые акты // Новое в зарубежной лингвистике. - М., 1985. - Вып. 16.

.Виноградов В.В. О категории модальности и модальных словах в русском языке // Труды Ин-та русского языка АН СССР. - М.; Л., 1950.

.Виноградов В.В. Русский язык: (Грамматическое учение о слове). - 2-е изд. - М., 1972.

.Виноградов В.В. Избранные труды: Исследования по русской грамматике. - М., 1975.

.Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. - М., 1985.

.Вопросы глагольного вида / Под ред. Ю.С. Маслова. - М., 1962.

.Гловинская М.Я. К понятию чисто видовой пары // Проблемы структурной лингвистики. - М., 1982.

.Гловинская М.Я. Семантические типы видовых противопоставлений русского глагола. - М., 1984.

.Грабье Вл. Семантика русского императива // Сопоставительное изучение грамматики и лексики русского языка с чешским языком и другими славянскими языками. - М., 1983.

.Грамматика современного русского литературного языка. - М., 1970.

.Грепл М. О сущности модальности // Языкознание в Чехословакии. - М., 1978.

.Гулыга Е.В., Шендельс Е.И. Грамматико-лексические поля в современном немецком языке. - М., 1969.

.Гуревич В.В. Об элементарных и производных трансформациях // Проблемы языкознания и теории английского языка. - М., 1976. - Вып. 2.

.Гухман М.М. Грамматическая категория и структура парадигм // Исследования по общей теории грамматики. - М., 1968.

.Демина Е.И. Пересказывательные формы в современном болгарском литературном языке // Вопросы грамматики болгарского литературного языка. - М., 1959.

.Дешериева Т.И. Категория модальности в нахских и иноструктурных языках. - М., 1988.

.Дмитриева Л.Д. Модальные значения формы повелительного наклонения в простом предложении // Способы выражения субъективных смыслов и синтаксические связи в сложном предложении. - Душанбе, 1984.

.Дмитровская М.А. Глаголы знания и мнения: (Семантика и употребление): Автореф. дис. … канд. филол. наук. - М., 1985.

.Ермолаева Л.С. Типология системы наклонения в современных германских языках // Вопросы языкознания. - 1977. - № 4. - С. 35 - 42.

.Ермоленко С.С. Образные средства морфологии. - Киев, 1987.

.Есперсен О. Философия грамматики. - М., 1958.

.Еськова Н.А. Сведения о грамматических формах // Орфоэпический словарь русского языка: Произношение, ударение, грамматические формы. - М., 1985.

.Ефанова Л.Г. Норма как разновидность предельности глагольного действия: Дис. … канд. филол. наук. - Томск, 1995.

.Зализняк А.А. Грамматический словарь русского языка. - М., 1977.

.Зализняк А.А. «Знание» и «мнение» в семантике предикатов внутреннего состояния // Коммуникативные аспекты исследования языка. - М., 1986.

.Золотова Г.А. Очерк функционального синтаксиса русского языка. - М., l973.

.Золотова Г.А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. - М., 1982.

.Ибрагимова Ф.М. О выражении реляционной семантики в высказываниях с формами несовершенного вида // Функциональный анализ грамматических форм и конструкций. - Л., 1988.

.Иванчикова Е.А. Употребление многократных бесприставочных глаголов в русском литературном языке XIX века // Материалы и исследования по истории русского литературного языка. - М., 1957. - Т. 4.

.Ивин А.А. Основания логики оценок. - М., 1970.

.Ильенко С.Г. Персонализация как важнейшая сторона категории предикативности // Теоретические проблемы синтаксиса современных европейских языков. - Л., 1975.

.Исаченко А.В. Грамматический строй русского языка в сопоставлении с словацким. Морфология. - Братислава, 1960.

.Калашник Д.М. Предикативное и обстоятельственное выражение ограниченной длительности действия в русском языке // Функциональный анализ грамматических форм и конструкций. - Л., 1988.

.Касевич В.Б. Семантика: Синтаксис: Морфология. - М., 1988.

.Касевич В.Б., Храковский В.С. Конструкции с предикатными актантами: Проблемы семантики // Категории глагола и структура предложения. - Л., 1983.

.Касевич В.Б., Храковский В.С. От пропозиции к семантике предложения // Типология конструкций с предикатными актантами. - Л., 1985.

.Козырев В.В. Актуализационные признаки безглагольных побудительных высказываний в современном русском языке // Функциональный анализ грамматических форм и конструкций. - Л., 1988.

.Кокова А.В. Лексико-грамматическое поле средств оптативной модальности в немецком языке: Автореф. дис. … канд. филол. наук. - М., 1985.

.Колшанский Г.В. Соотношение субъективных и объективных факторов в языке. - М., 1975.

.Кошмидер Э. Очерк науки о видах польского глагола: Опыт синтеза // Вопросы глагольного вида. - М., 1962.

.Кравцов Н.И. Сказка как фольклорный жанр // Специфика фольклорных жанров. - М., 1973.

.Крашенинникова Е.А. Побудительная модальность в немецком языке // Известия АН СССР. - Сер. лит. и яз. - 1953. - Т. 12. - Вып. 5.

.Литвинов В.П. Типологический метод в лингвистической семантике. - Ростов-на-Дону, 1986.

.Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. - М., 1979.

.Ломов А.М. Вид и длительность // Материалы по русско-славянскому языкознанию. - Воронеж, 1974.

.Ломов А.М. О способах выражения волеизъявления в русском языке // Русский язык в школе. - 1977. - № 2.

.Ломов А.М. Очерки по русской аспектологии. - Воронеж, 1977.

.Ломов А.М. К проблеме функционального взаимодействия категорий времени и вида в русском языке // Развитие и функционирование русского глагола. - Волгоград, 1980.

.Ломов А.М. Синтаксические аналоги морфологических форм русского языка // Развитие семантической системы русского языка. - Калининград, 1986.

.Ломтев Т.П. Предложение и его грамматические категории. - М., 1972.

.Мартынов В.М. Категории языка. - М., 1982.

.Маслов Ю.С. Очерк болгарской грамматики. - М., 1956.

.Маслов Ю.С. Грамматика болгарского языка. - М., 1981.

.Маслов Ю.С. Результатив, перфект и глагольный вид // Типология результативных конструкций: (результатив, статив, пассив, перфект). - Л., 1983.

.Маслов Ю.С. Очерки по аспектологии. - Л., 1984.

.Матханова И.П. Выражение значения состояния в высказываниях с формами несовершенного вида в современном русском языке // Функциональный анализ грамматических форм и конструкций. - Л., 1988.

.Милославский И.Г. Краткая практическая грамматика русского языка. - М., 1987.

.Мучник И.П. Грамматические категории глагола и имени в современном русском литературном языке. - М., 1971.

.Мякотина В.М. Модальная характеристика высказывания с видо-временными формами изъявительного наклонения в современном русском языке: Автореф. дис. … канд. филол. наук. - Л., 1982.

.Николаева Т.М. Коммуникативно-дискурсивный подход и интерпретация языковой эволюции // Вопросы языкознания. - 1983. - № 3.

.Падучева Е.В. О семантике синтаксиса. - М., 1974.

.Падучева Е.В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью: (референциальные аспекты семантики местоимений). - М., 1985.

.Падучева Е.В. Семантика вида и точка отсчета // Известия АН СССР. - Сер. лит. и яз. - М., 1986. - Т. 45. - № 5.

.Панов М.В. О парадигматике и синтагматике // Известия АН СССР. - Отд. лит. и яз. - 1980. - Т. 39. - № 2.

106.Панфилов В.3. Категория модальности и ее роль в конституировании структуры предложения и суждения // Вопросы языкознания. - 1977. - № 4.

107.Петров В.В. Язык и логическая теория // Новое в зарубежной лингвистике. - М., 1986. - Вып. XVIII.

.Пешковский А.М. Русский синтаксис в научном освещении. - М., 1956.

.Померанцева Э.В. Судьба русской сказки. - М., 1965.

.Потаенко Н.А. Темпоральная лексика как объект лингвистического изучения // Известия АН СССР. - Сер. лит. и яз. - 1979. - Т. 38. - № 3.

.Потебня А.А. Из записок по русской грамматике. - М., 1958. - Т. I - II.

.Потебня А.А. Из записок по русской грамматике. - М., 1977. - Т. IV. - Вып. II.

.Прокопович Е.Н. Функции многократных бесприставочных форм глагола в русском литературном языке второй половины XIX в. // Вопросы языкознания. - 1963. - №2.

.Прокопович Е.Н. Глагол в предложении: Семантика и стилистика видо-временных форм. - М., 1982.

.Пропп В.Я. Морфология сказки. - М., 1978.

.Пропп В.Я. Сказки А.Н. Афанасьева // Народные русские сказки А.Н. Афанасьева: В 3-х т. - М., 1957. - Т. 1. - С. 3 - 21.

.Распопов И.П. К вопросу о модальности предложения // Учен. зап. Благовещенского пед. ин-та. - Историко-филол. фак-т. - 1957.

.Распопов И.П. Очерки по теории синтаксиса. - Воронеж. 1973.

.Рейхенбах Г. Философия пространства и времени. - М., 1985.

.Смирнов И.Н. Ситуации вневременности в современном русском языке // Функциональный анализ грамматических форм и конструкций. - Л., 1988.

.Степанов Ю.С. Имена, предикаты, предложения: (Семиотическая грамматика). - М., 1981.

.Сытов А.П. Категория адмиратива в албанском языке и ее балканские соответствия // Проблемы синтаксиса языков балканского ареала. - Л., 1979.

.Тарланов З.К. Язык фольклора как предмет лингвистического изучения // Язык жанров русского фольклора. - Петрозаводск, 1977. - С. 63 - 70.

.Харитонова И.Я. Вопросы взаимодействия лексики и грамматики: На материале немецкого языка. - Киев, 1982.

.Харитонова И.Я. Грамматически значимые признаки семантики слова в немецком языке: Автореф. дис. … докт. филол. наук. - Л., 1985.

.Холодович А.А. Проблемы грамматической теории. - Л., 1979.

.Цейтлин С.Н. Некоторые типы модальных ситуаций в современном русском языке // Функциональный анализ грамматических аспектов высказывания. - Л., 1985.

.Шахматов А.А. Синтаксис русского языка. - Л., 1941.

.Шведова Н.Ю. Очерки по синтаксису русской разговорной речи. - М., 1960.

.Шведова Н.Ю. О понятии «регулярная реализация структурной схемы предложения» // Мысли о современном русском языке. - М., 1969.

.Шведова Н.Ю. О соотношении грамматической и семантической структуры предложения // Славянское языкознание: VII Международный съезд славистов: Варшава, август 1973 г.: Доклады советской делегации. - М., 1973.

.Шелякин М.А. Категория вида и способы действия русского глагола. - Таллинн, 1983.

.Шмелева Т.В. Смысловая организация предложения и проблема модальности // Актуальные проблемы русского синтаксиса. - М., 1984.

.Щур Г.С. Теории поля в лингвистике. - М., 1974.

.Эммер Ю.А. Отглагольное имя в диалектном тексте (коммуникативно-функциональный аспект синтаксической деривации): Дис. … канд. филол. наук. - Томск, 1998.

.Якобсон Р.О. Шифтеры, глагольные категории и русский глагол // Принципы типологического анализа языков различного строя. - М., 1972.

.Якобсон Р.О. Избранные работы. - М., 1985.

.Яковлева Е.С. Значение и употребление модальных слов, относимых к разряду показателей достоверности/недостоверности: Автореф. дис. … канд. филол. наук. - М., 1983.

ОГЛАВЛЕНИЕ ВВЕДЕНИЕ ГЛАВА 1. ГЛАГОЛЫ СО ЗНАЧЕНИЕМ «МНОГО», «МАЛО» В ФОЛЬКЛОРНОМ ЖАНРЕ СКАЗКИ .1 Основные понятия лингвофольклор

Больше работ по теме: