Функционирование массовой культуры в молодежном сознании

 

Содержание

Введение

Глава I. Теоретические основания изучения ценностей функционирования массовой культуры

.1 Понятие и основные характеристики культуры

.2 Специфика массовой культуры в аксиологическом измерении

.3 Коммуникативное функционирование массовой культуры

Выводы по главе I

Глава II. Ценностное функционирование актуальных субкультур в современных формах идеологии

.1 Ценностное функционирование масскультурных форм в актуальных субкультурах

.2 Феномен массовой коммуникации и современные формы идеологии

Выводы по главе II

Глава III. Ценностное функционирование масскультурных форм в коммуникативном пространстве медиа

.1 Анализ смысложизненных ориентаций молодёжи в условиях массовой культуры

.2 Воздействие средств массовой коммуникации на духовные ценности молодежи

.3 Анализ ценностного пространства в теле- и компьютерных медиа

Выводы по главе III

Заключение

Библиографический список

Приложение. Программа социологического исследования

Введение

Актуальность исследования

В кризисно-реформируемом социуме не только происходит структурный кризис ценностей, но и качественно меняется их роль в эволюции общества - новая структура общественных представлений индивидов и социальных групп о добре и зле, об одобряемых и осуждаемых нормах поведения приобретает (если использовать понятие синергетики) функции аттракторов, своего рода встроенных магнитов, удерживающих общество в хаотической области или же вытягивающих его из хаоса и влекущих общество к новому социокультурному состоянию.

Очевидно, что ценностная система массовой культуры и ее ценностное функционирование протекают на фоне смены характера функционирования традиционных, классических ценностей, в то же время, апеллируя к ним как определенным общезначимым аксиологическим константам. Сегодняшний характер функционирования общества и социума во многом может быть определен как реставрация доктрины консерватизма, получившей конкретное воплощение в идее либерального консерватизма. Отсюда следует, что система ценностей, определяющих и массовую культуру и другие культурные формы, находится в стадии трансформации, возникновения некоего нового синтеза ценностей массовой культуры в ее классическом варианте и ценностной системы современной формы масскульта, предстающей как феномен актуальной культуры.

Массовая культура прочно укрепилась в современном обществе, и ожидать ее спонтанного исчезновения, по крайней мере, в ближайший исторический период, не приходится. Очевидно, что если она продолжит свое существование в настоящем виде, то общий культурный потенциал цивилизации не только не возрастет, но может понести и существенный ущерб. Псевдоценности массовой культуры слишком обременительны и даже разрушительны для личности и общества. Поэтому необходима ценностная трансформация массовой культуры через ее наполнение более возвышенными идеями, социально значимыми сюжетами и эстетически совершенными образами.

В этой связи, проблемой исследования ценностного функционирования массовой культуры является существующее противоречие, основанное, с одной стороны на безусловном определяющем влиянии массовой культуры на систему ценностей современного человека, а с другой - отсутствием четкой социально-ценностной заданности его существования в условиях современной актуальной культуры, что не только не способствует процессу икультурации индивида в социуме, но и тормозит его. Решение данной проблемы видится нам на пути поиска и определения характера ценностных трансформаций и процессов, протекающих в массовой культуре современного общества.

В этой связи мы будем рассматривать социодинамику массовой культуры в современном молодежном сознании как объект нашего исследования.

Предмет исследования - ценностные основания функционирования современной массовой культуры в сознании российской молодежи.

Степень научной разработанности проблемы

Впервые интерес к массовой культуре проявился в связи с исследованием феномена массы, который получил разработку в трудах Ф. Шеллинга (214), А. Шопенгауэра (218), Ф. Ницше (28), Г. Лебона (90), Х. Ортеги-и-Гассета (132-134), Х.Арендт (5) и др. (19,68,113,201-202).

В их понимании массовая культура предстает как порождение деятельности масс, по своей природе иррациональных и некультурных, причем масса является понятием не количественным, а качественным, что означает омассовление индивида «изнутри».

Осмысление качественного характера феномена массы заставило исследователей обратиться к массовому сознанию, с изучением которого связана следующая экспликация массовой культуры. Массовая культура определяется такими атрибутивными чертами как сублимированность, архетипичность, (выражение коллективного бессознательного) (223), бессознательность(194), конформность, стереотипность, манипулируемость (3,107-108,195-196), фантазматичность(49). Глубокое и всестороннее осмысление феномены массы и массового сознания получают у отечественных социальных исследователей, среди которых необходимо отметить Н.А.Бердяева(14), А.Я.Гуревича(38), П.С.Гуревича(39-40), Б.С.Ерасова(47), Л.П. Буевой(21), А.Ф.Филиппова(186), М.А. Хевеши(201-202), Д.В. Ольшанского(131).

Значительную разработку феномен массовой культуры получил в рамках исследования массового общества. Массовая культура, взятая под этим углом зрения, предстает как замаскированное насаждение идеологии транснационального капитализма. Культура массового общества, соответственно, служит интересам правящих анонимных элит и, потребляемая массами, еще более отчуждает последних от управления и контроля за социально-экономическими процессами в обществе. Этому подходу посвящены работы Токвиля де А. (177), Ж. де Местра (113), К. Маркса и Ф. Энгельса (106), Д. Белла (11-12), Т. Парсонса (138), Э. Шилза (215), Э. Морена (118), Э. Ноэль-Ноймана (130), Л. Склэира (159). В отечественной философии и общественной мысли проблема массового общества и его культуры по-разному исследовалась в работах П.С. Гуревича (39-40), Б.С. Ерасова (47), В.Л. Иноземцева (59), Л.Г. Ионина (64), А.В. Кукаркина (79), В.С. Степина (170-171), А.В. Толстых (171,178).

Принципиальную значимость в осмысление проблемы массовой культуры внесли исследования феномена массовой коммуникации. В этом аспекте массовая культура предстает как формируемое потоками массовой коммуникации культурное пространство. Анализ соотношения массовой культуры и массовой коммуникации предпринимался в работах В. Беньямина (13), Ж. Бодрийяра (16), П. Голдинга и Г. Мердока (34), Н. Постмана (144), А. Тойнби (176), У. Эко (221-222) и др. (7-8, 32, 35, 48, 68, 83, 86, 87, 98, 121, 126, 141-142, 144, 159, 209, 210). Значительное внимание этому соотношению уделяли отечественные исследователи. Здесь необходимо указать на исследования М. Горелика (35), А. Плуцер-Сарно (141-142), В.В. Тарасенко (172-173), Е.Н. Шапинской (210), М.Б. Ямпольского (226).

В круг социологических интересов в качестве самостоятельного объекта изучения массовая культура входит только в конце ХХ в. При этом, необходимо заметить, что данные исследования в большей мере ставят вопросы обоснования массовой культуры, чем дают ответы. В этом контексте следует указать на работы К.З.Акопяна (4), А. Гениса (30), А.А.Гусейнова (41), В.Е. Кемерова (73), Н.И. Киященко (74), О.Б. Клюшкиной (75), К.Э. Разлогова (149), Смольяниновой (160), Д.Шушарина (219). Зарубежные исследователи, изучающие массовую культуру с социологических позиций, представляют в основном постмодернистское направление. Из большого ряда этих исследований выделяются работы Ж. Бодрийяра (16),Ж.Делеза (42) Ж. Деррида (43), Ж.-Ф. Лиотара (229), М. Фуко (197-199).

Очевидно, что ни узкое, ни широкое понимание массовой культуры в отдельности не является достаточным для определения ее онтологических оснований.

А.А. Гусейнов, пытаясь понять: что такое массовая культура, когда она начала складываться, как она преобразует мир человеческих отношений после окончательного господства - отмечает, что - все это открытые вопросы, открытые и в жизни, и тем более в философии, которая едва-едва приступает к их осмыслению»(41,10). К.З. Акопян задается вопросом: «...является ли процесс « омассовления» культуры...результатом экспансии ее «массового варианта»...либо просто реализуется некая изначальная предрасположенность?»(4,47).

В ответе на эти вопросы в качестве возможного онтологического основания массовой культуры большинством исследователей предлагается «архетип, как бессознательная форма восприятия структур обыденной жизни» (160); иррациональный «архаичный источник нашей культуры», то есть то же архетипическое сознание(30); фольклорное, мифологическое сознание, родственное архетипическому (74).

Исследователи совершенно справедливо указывают на архетип как базовый элемент массовой культуры и ее онтологическое основание. Что позволяет выявить особенности сознания субъекта в массовой культуре.

Пристальное внимание к архетипу, к мифологическому мышлению как основной форме сознания в массовой культуре актуализирует проблему коммуникации как феномена человеческого бытия. Это связано с тем, что сознание само, будучи осознанным, дает знание, полученное в результате коммуникации с другим человеком или самим собой.

Проблема коммуникации как феномена человеческого существования поднималась в экзистенциализме (К.Ясперс(227), М.Бубер(20), А.Щюц(220). Для экзистенциалистов коммуникация обнаруживает онтологическую укорененность и трагичность человеческого бытия, выступает условием обнаружения самости индивида. Для герменевтики (Х.-Г.Гадамер(28), Ю.Хабермас (200), К.-О.Апель (124)) коммуникация есть единственно возможный способ человеческого бытия и условие достижения понимания. В зарубежной (Р. Барт (7-8), У. Эко (221-222) и отечественной семиотике (М.М. Бахтин (9), Ю.М. Лотман (92-95), Б.А. Успенский (183-184), В.Н.Топоров (181), В.В.Иванов (56), М.К.Петров (139-140), М.Л.Гаспаров (29,45), Ю.С.Степанов (168-169) ставится вопрос о коммуникации в культуре (диалог) и культуре как коммуникации (семиосфера), как сущностном свойстве бытия вне деятельности человека (диалогичность культуры и бытия).

О социально-ритуальном пространстве массовой культуры писали зарубежные исследователи П. Бурдье (22-23), Г. Дебор (42), С.Жижек (51), Ч.Р.Миллс (114), Э. Фромм (196-197) Э. Шилз (216). В отечественных исследований выделяются работы Л.Г. Ионина (66), П.С. Гуревича (39-40) А. Плуцер-Сарно (141-142), В.С. Степина (170-171) А.Приепа (147) А.В.Толстых (178) и др.(187, 213-214, 31, 129, 45). Как зарубежные, так и отечественные исследователи указывают на массовизацию общества, унификацию духовной жизни, тотальное потребительство, шоу-медиальный характер политики, прямое, но скрытое влияние транснациональных корпораций на идеологию общества, становление новой тоталитарной формы власти - анонимной, как составляющие элементы социально-ритуального пространства массовой культуры.

Целью исследования является определение характера и степени ценностного функционирования массовой культуры в связи с основополагающими ценностями молодежного сознания в рамках современного социума.

Основная гипотеза диссертационного исследования заключается в понимании ценностного функционирования массовой культуры, которое предстает в форме актуальной культуры и протекает как в идеологическом, так и в коммуникативном измерениях. Характер ценностного функционирования массовой культуры определяется как разрушением органических культурных ценностей, так и возникновением на их основе нового качества ценностей культуры в ее актуальном выражении.

Поставленная цель конкретизируется и достигается в решении ряда взаимосвязанных задач исследования:

) теоретическое (концептуальное) обоснование ценностного функционирования современной массовой культуры в молодежном сознании;

) построение методологической модели исследования связи массовой культуры и базовых ценностей молодежного сознания;

) диагностика функционирования современной массовой культуры в ценностном поле современной российской молодежи.

Теоретико-методологическая база исследования

Определение ценностного функционирования массовой культуры, выявленной на основе социологического и социально-философского анализа, будет не полным, если не учитывать особенностей массовой коммуникации, получаемых ею в пространстве массовой культуры. Соответственно, анализу должны быть подвергнуты конкретные масскультурные формы в их ценностном функционировании.

Таким образом, достижению цели нашего исследования будет способствовать выявление характера соотношения массовой культуры и системы ценностей как они представлены в феномене актуальной культуры.

Понятие актуальная культура в ее современном представлении предполагает определение единства функционального и субстанциального оснований массовой культуры, то есть единства его бытия и способа бытия.

Таким образом, выявление ценностного функционирования массовой культуры на основе анализа коммуникации ценностей и ценностного характера самой современной коммуникации подразумевает, что, раскрывая метод, мы раскрываем бытийность объекта, а уясняя его бытийность - определяем функционирование или способ бытия. Это традиция диалектического метода исследований.

Однако, проецируя метод на бытие объекта, мы выявляем только способы его бытия (функционирование), в то время как сама бытийность, несомненно, будучи связанной со способом бытия, не исчерпывается, не покрывается им полностью.

В связи с вышесказанным, определение места человека в ценностном функционировании массовой культуры требует выявления взаимовлияния пространства массовой культуры как онтологического феномена (собственно бытия) и коммуникации ценностей как функционального плана (способа бытия). Исследование массовой культуры в аспекте ее ценностного функционирования демонстрирует влияние способа бытия на самобытийствующий объект. В качестве методологии исследования в этом случае используется диалектический подход. Исследование объективаций коммуникации ценностей в массовой культуре показывает влияние бытийственности объекта на способ его бытия. В этом случае мы будем опираться на основные положения трансцендентализма.

Такой подход дает возможность выявить в рамках исследования характер соотношения массовой культуры и системы коммуникации ценностей, поскольку они существуют как взаимопредполагающие и взаимонеобходимые.

Вспомогательной методологической базой исследования станет взаимосвязанное сочетание ряда методологических подходов:

Проблемно-логический подход позволит определить проблемное поле исследования; сформулировать основные понятия и категории; выявить трансформации массовой культуры в истории общества; показать наличие понятий «массовое/элитарное» в содержании социологической и социально-философской мысли на всем протяжении истории ее развития.

Герменевтический подход будет способствовать раскрытию содержания и взаимоотношения понятия и феномена «массовое» и понятия «культура» в аспекте коммуникации системы ценностей.

Семиотический подход даст возможность раскрыть семиотическую природу феномена культуры; выявить особенности символического пространства массовой культуры в ее ценностном функционировании.

Критический подход позволит определить особенности ценностной системы субъекта массовой культуры.

Дискурсивный подход, применяемый в диссертации, предполагает, с одной стороны, анализ языка массовой культуры, а с другой, анализ социально-ритуального пространства в их взаимосвязи. При этом, анализ языка раскрывает закономерности социальных и культурных ценностей и отступлений от них. А анализ социально-культурных ценностей и отступлений от них раскрывает закономерности функционирования языка массовой культуры, показывает его специфику в социально-ритуальной и культурной обусловленности. С помощью этого подхода будет выявлена специфика коммуникации ценностей в языковом и социально-ритуальном пространстве массовой культуры.

Совокупность методологических подходов позволит в ходе исследования определить характер соотношения пространства массовой культуры и особенностей ценностной деятельности субъекта массовой культуры в коммуникации ценностей. А также раскрыть социальную сущность массовой культуры и характер соотношения языкового и социально-ритуального пространств внутри нее.

Научная новизна исследования

В диссертации предпринят анализ ценностного функционирования массовой культуры и места в ней человека. В связи с этим:

понимание природы ценностей конкретизировано в применении к характеру их проявления и функционирования в массовой культуре;

ценностное функционирование феномена массовой культуры рассмотрено сквозь призму понятия и феномена актуальной культуры, которая не равна массовой или элитарной культуре, равно как и другим культурным формам;

ценностное функционирование массовой культуры как явления актуальной культуры конкретизируется в субкультурных формах;

связь системы ценностей и системы массовой культуры исследуется в идеологическом контексте;

проведен анализ пространства массовой коммуникации как формирующего и оказывающего влияние на базовые духовные ценности человека;

функционирование ценностного пространства теле- и компьютерных медиа осмыслено как амбивалентное: опирающееся на традиционные ценности и в то же время преодолевающее их.

На защиту выносятся следующие научные положения:

1.Природа ценностной системы человеческого общества в применении к феномену массовой культуры проявляет такое качество как функционирование духовных ценностей в то же время как ценностей материальных, то есть получающих материальное выражение. Особенность состоит в том, что материальное выражение осмысляется в ценностной системе массовой культуры как стоимостное выражение. Иначе говоря, духовные ценности получают таковой статус и признание в мировоззренческой системе массового сознания, только если проявляют конкретную вписанность в систему стоимостных выражений и отношений.

2.Ценностное функционирование современной формы массовой культуры предстает как феномен актуальной культуры. Последняя трансформирует ценностную систему человека и общества таким образом, что разнородные культурные элементы (элитарная, народная, художественная, официальная и др. формы) в ценностном аспекте получают преимущественно масскультурную характеристику и функционируют внутри как система массовой культуры. Само ценностное функционирование массовой культуры разворачивается как процесс преодоления каких-либо ценностных границ и вместе с тем как четкое бинарное противопоставление нормативных позиций. Преодоление противопоставления происходит в снятии и трансформации аксиологической позиции тогда, когда масскультурный артефакт должен быть вписан в систему стоимостных отношений.

.В своем практическом выражении ценностное функционирование массовой культуры наиболее ярко проявляется в различных субкультурах. Между тем каждая из них, обладая собственными ценностными акцентуациями, пронизывается общей аксиологической тенденцией масскульта - стиранием внешних границ ценностей и их четким противопоставлением внутри жанрового многообразия массовой культуры. Существование многообразных субкультур проявляет аксиологический универсализм системы массовой культуры, аккумулирующей и трансформирующей любые ценности, если это приносит финансовую, социальну, политическую, культурную прибыль.

.Идеологический контекст ценностного функционирования массовой культуры выступает неотъемлемой составляющей ее функционального и предметного содержания. Идеологическая система массовой культуры детерминирована и сама определяется характером функционирования ценностей. В конечном итоге ценностная система выступает исходным и проективным основанием любой идеологии, а их взаимосвязь эксплицируется в течении социокультурных процессов. Определяя современную идеологию как идеологию транснационального капитализма, следует признать, что и ценностная система массовой культуры призвана обеспечить оптимальное течение процессам социальной, культурной, экономической и политической капитализации современного общества.

.Духовные ценности в современной форме массовой культуры кореллируют с актуальной культурой в соответствии с логикой развития социокультурных процессов. Те духовные ценности, которые не получают признания в ценностной системе (напр., идеальная любовь, материально незаинтересованная доброволевая деятельность и др.) оттесняются на периферию ценностного пространства. Это дает нам основания, вслед за многими исследователями говорить о «бездуховности» современного общества. При этом «бездуховность» подразумевает пассивизацию традиционных, классических ценностей, не вписывающихся в пространство функционирования ценностей массовой культуры.

.В системе теле- и компьютерных медиа происходит вызревание новой формы ценностных ориентаций современного человека, обусловленных закономерностями массовой культуры. Именно пространство медиа выступает социокультурным полем, задающим параметры аксиологических метаморфоз нынешнего общества. В этом мы исходим из тезиса М. Маклюэна, согласно которому сама коммуникативная форма уже есть информационно-содержательное сообщение. Поэтому, какой бы ценностно-позитивным по своему содержанию ни была содержательная сторона, она преобразуется коммуникативным форматом.

Научно-практическая значимость:

Исследования и теоретические обобщения диссертации могут стать отправной точкой для дальнейшего анализа разнообразных аспектов проблематики массовой культуры в изменяющихся общественных условиях. Основные выводы и положения диссертации могут быть использованы для разработки методов оптимизации ценностного пространства современной культуры, при исследовании и анализе форм и процессов массовой культуры, коррекции аксиологического содержания масс-медиа. Вследствие того, что явление массовой культуры приобрело необратимый характер и проникает во все виды жизнедеятельности человека, можно найти более содержательные ориентиры в формировании культуры личности с помощью расширения информации о сущности и функциональных особенностях массовой культуры и ее влияния на социум и его членов.

Итоги диссертационного исследования также могут применяться в процессе совершенствования различных экономических и политических процессов общества в их ценностном преломлении.

Цель и задачи исследования определили структуру данной диссертации. Она состоит из введения, трех разделов и списка использованной литературы, включающего 245 единицы наименований.

Во введении обоснована актуальность темы, определены степень ее научной разработанности, объект, предмет, цель и задачи исследования, изложена научная новизна работы, теоретико-практическая значимость проведенного исследования.

Раздел I - «Ценности массовой культуры в контексте актуальных культурных форм и субкультур» включает два параграфа. В первом дается определение массовой культуры и ее составляющих. Второй параграф посвящен выявлению сущности, понятия, структуры, функционирования исследуемого феномена и методов его изучения.

Раздел II - «Ценностное функционирование актуальных субкультур в современных формах идеологии» состоит из двух параграфов. В первом определяется ценностное функционирование масскультурных форм в актуальных субкультурах современного общества. А во втором рассматривается феномен массовой коммуникации и современные формы идеологии.

Раздел III - «Ценностное функционирование масскультурных форм в коммуникативном пространстве медиа» содержит также два параграфа. Первый посвящен особенностям воздействия средств массовой коммуникации на духовные ценности молодежи, а второй анализу современного ценностного пространства в теле- и компьютерных медиа.

В заключении подведены итоги исследования, обоснованы теоретические выводы. Согласно полученным результатам, даны рекомендации в адрес культурологической науки и социо-культурной практики.

Глава I. Теоретические основания изучения ценностей функционирования массовой культуры

.1 Понятие и основные характеристики культуры

Понятие «культура» необходимо раскрывать в его дифференциально-динамических аспектах, что требует использования категорий «общественная практика» и «деятельность», связывающих между собой категории «общественное бытие» и «общественное сознание», «объективное» и «субъективное» в историческом процессе. В современной отечественной философской литературе понятие «деятельность» предстает как одна из наиболее фундаментальных характеристик человеческого бытия. В самом деле, общеизвестна характеристика человеческой истории, а именно: «история - не что иное, как деятельность преследующего свои цели человека». Вместе с тем также общепринятым является положение о том, что человек представляет собой «деятельное природное существо», которое само себя утверждает в мире, в своем бытии. Таким образом, можно сказать, что через понятие «деятельности» выражается специфика социальной формы движения материи.

Культуру можно исследовать, основываясь на динамике общественно-исторического развития, когда происходит смена поколений. Каждое поколение осваивает доставшееся ему и продолжает унаследованную деятельность; вместе с тем оно изменяет эту деятельность в силу новых условий. В этом плане понятие «культуры» фиксирует человечески содержательный аспект общественных отношений, его можно определить через вовлекаемые в процесс общественного производства объекты (предметы, знания, символические системы и т.п.), способы деятельности и взаимодействия людей, механизмы организации и регуляции их связей с окружением, критерии оценок окружения и связей с ним. Здесь культура понимается как процесс, результат и поле осуществления потенций человека в данное время. Для того чтобы выяснить природу культуры, остановимся сначала на ее понятии. Термин «культура» латинского происхождения и первоначально он означал возделывание почвы. В Средние века им обозначали прогрессивные методы возделывания зерновых, таким образом, возник ныне хорошо известный термин «агрикультура».

Конкретно облик культуры особенно отчетливо обнаруживается тогда, когда мы сравниваем разные народы, общества, страны. В глаза бросаются различия в образах жизни, типичных и характерных для этих народов, их обычаях, их разное отношение, например, к труду или семье, воспитанию детей или жизненному успеху, их привычки и традиции. Все эти различия фокусируются в системах ценностей и жизненных ориентиров, присущих этим народам. Так, американцы традиционно сориентированы на личный успех, в рамках их культуры по-разному варьируется миф о чистильщике сапог, ставшем президентом страны, они ценят людей, добившихся высокого статуса и популярности - спортсменов, артистов, певцов и т.п. А. Морито, один из основателей знаменитой фирмы «Сони», размышляя о японской и американской системах трудовых отношений, выделял такие различия. Для японской характерны фирменный патриотизм, система «семейных уз», демократизм в отношениях между менеджерами и работниками, «коллективное управление» (весьма напоминающее отечественную систему постоянных увязок и согласований решений), уравнительный принцип оплаты труда, в соответствии с которым она повышается каждый год по мере того, как работник становится старше и опытнее. Американская же система трудовых отношений, по мнению А. Морито, основана на индивидуализме, формальных связях работника с фирмой, узкой специализации работника, она ориентирована на извлечение максимальной прибыли и лишена «человеческого измерения».

Этот пример показывает, что одни же потребности (в данном случае экономические) могут удовлетворяться, одни и те же цели могут достигаться на основе различных систем ценностей, традиций, способов, правил и моделей поведения, т.е. всего того, что и образует особую культуру.

Культура, следовательно, придает определённое значение человеческой деятельности и жизни (скажем, труд рассматривается и оценивается как долг, или же, как обязанность, или же, как повинность, или как способ достижения других целей), вносит в них смысл. Поэтому культуру можно также представить как совокупность значений, с помощью которых люди осмысливают себя и окружающий их мир.

С другой стороны, новые элементы должны вписываться в уже имеющуюся культуру, соответствовать ее основополагающим ценностям, нормам, образцам, традициям, не рвать её ткань, а напротив - укреплять. Взять, например, такой важный компонент культуры как язык. Хотя его существование связано с постоянным появлением новых слов и введением в его словарь иностранных заимствований, в общем и целом лексика остаётся постоянной, еще более стабильны правила. Таким образом, механизм селекции помогает сохранить своеобразие и уникальность каждой культуры, будь то культура национальная, профессиональная, поколенческая или иная.

С этой точки зрения показательны попытки изменить культуру насильственным путём, помимо механизма селекции, без учёта самобытности культуры внедрить в нее новые «прогрессивные» элементы. Такой путь либо разрушает целостность культуры, её внутренние взаимосвязи, превращая культурную ткань в коллекцию «обрезков и лоскутков» (это, правда, бывает редко), либо оканчивается ничем.

Символы пронизывают всю культуру, являясь, без преувеличения, универсальной формой ее существования. Уже язык - эту масштабную всеобъемлющую систему знаков и значений - можно рассматривать в качестве модели культуры: в языке выражаются, фиксируются и существуют понятия и ценности, нормы и стереотипы сознания и поведения; с помощью языка люди осмысливают окружающий мир и самих себя, приобретают и организуют свой опыт, прежде всего в системе понятий, которая понуждает людей думать в определенных категориях и терминах, замечать и оценивать лишь те аспекты действительности, которым эта система придает значимость.

Символами являются и многочисленные жесты, без которых невозможен процесс непосредственной коммуникации, - некоторые специалисты считают, что интонация, тон, мимика, жесты и т.п. несут в себе от 50 до 70% информации, передаваемой в акте коммуникации.

Как и другие элементы культуры, символы интегрируют и цементируют социальную общность, наглядно и выразительно демонстрируют (символизируют) ее специфику и, одновременно, обособляют эту общность от других. Так, каждая страна, добившись государственной независимости, стремится закрепить ее в виде собственного государственного герба, флага, гимна и других символических атрибутов суверенности. Не так давно мы могли наблюдать, как ожесточенно свергались памятники советским вождям, в Восточной Европе - советским воинам-освободителям, прочие «символы тоталитаризма».

Интегрирующая и обособляющая роль символов отчетливо проявляется в таких повседневных явлениях, как стиль одежды, прически, манеры говорить, жестикулировать, в жаргоне и т.п. Все это имеет не только утилитарное, но и символическое значение. Например, своей одеждой человек показывает, что он отождествляет себя с художественной элитой или же с некой молодежной группировкой.

Итак, символы нельзя оценивать как нечто второстепенное и случайное. Во-первых, люди отождествляют знак со смыслом, которые как бы сливаются в сознании людей. Знак значим не только потому, что за ним подразумевается значение, но и сам по себе. Во-вторых, символы часто указывают на глубинные изменения, происходящие в культуре, являются не просто их индикаторами, но и закономерным выражением.

В рамках одной культуры люди говорят на одном языке, придают значение одним и тем же ценностям, придерживаются одних и тех же норм и верований, пользуются всем понятными символами. Культура потому является не просто общим признаком этих людей, а объединяющим их фактором. В определенной мере она создает саму социальную общность. Например, нацию невозможно представить без языкового единства, особых традиций, обычаев, верований, символов, поведенческих стандартов и т.п. Сама же культура, в свою очередь, превращается в более или менее единую систему взаимосогласованных элементов, главными среди которых являются ценности и нормы.

Рассматривая культуру как ценностно-нормативную систему, надо отметить такое ее исключительное свойство как способность организовывать и упорядочивать общественную жизнь, придавая ей стабильность. Мы привыкли связывать проблему порядка с деятельностью органов власти: есть порядок, значит, в стране сильна государственная власть, нет порядка, - значит власть «виновата». Хотя подобные суждения имеют смысл, на деле порядок или беспорядок зависит от состояния культуры общества, порядок - это реальность существования, господство в социальных взаимодействиях определенной (единой) ценностно-нормативной системы, которая воспроизводится и укореняется самим ходом общественной жизни, а не только усилиями государства. Некоторые образцы действий, модели поведения, жизненные ориентации людей, способы достижения целей считаются нормальными, общепринятыми, даже признаются обществом в качестве эталонных, другие же - отвергаются, третируются как порочные, вредные, «антиобщественные». Смысл культуры в том и состоит, что она отсекает желательное от нежелательного, нужное от ненужного, приемлемое от неприемлемого, тем самым, организуя общество определенным образом.

Важнейшим способом или механизмом передачи (трансляции) культуры является социализация - процесс формирования личности, приобщения человека к жизни среди людей. Человек не рождается с генетически запрограммированным поведением; для того, чтобы включиться в социальные взаимодействия, жить в обществе, он должен освоить и усвоить ту культуру, которая характерна для его социума, для его социальной среды. Человек обладает чрезвычайно высокой степенью обучаемости и пластичности поведения, поэтому он в принципе может овладеть любым поведенческим кодом, адаптироваться к культуре любой страны и эпохи, если, конечно, формируется в их контексте. Таким образом, культура составляет содержание процесса социализации. Это относится как к индивиду, так и к молодым поколениям в целом, которые приходят на смену старшим. Причем этот аспект имеет значение не только для самого входящего в жизнь поколения, но и - что чрезвычайно существенно - для общества в целом. Благодаря трансляции социального опыта обеспечивается преемственность в функционировании общества, следовательно, сохраняется его качественная определенность, самобытность, и все это несмотря на постоянную смену поколений людей. Это означает, что культура поддерживает стабильность общества и в историческом плане.

Культура, с этой точки зрения, не только тот социальный опыт, который усваивают люди в ходе социализации, но и способы, каналы передачи такого опыта. Сама культура часто рассматривается как гигантская система коммуникации, с помощью которой общество «воспитывает» молодое поколение.

Регулируя поведение людей, культура создает своеобразный механизм социального контроля. Его образуют устойчивые взаимосвязи между ценностями, нормами (правилами) и санкциями. Отличительная черта этого механизма заключается во взаимной обусловленности и определенной гармоничности связей между данными элементами. Например, ценностью в западноевропейской культуре является частная собственность. В рамках права и морали созданы многочисленные правила, нормы, законы, регламентирующие взаимоотношения между людьми по поводу собственности, охраняющие и защищающие частную форму ее владения. Соответственно нарушение этих установлений влечет за собой санкции в виде наказаний. Смысл механизма контроля заключается в том, что культура ориентирует людей на определенные поведенческие стандарты, создает стимулы и мотивы их действий, поступков, считающихся в данном социальном сообществе нормальными, естественными, правильными и т.п. Тем самым культура «заставляет» людей удовлетворять свои потребности, достигать своих целей не какими-нибудь, а приемлемыми, допустимыми в данном сообществе средствами. Она как бы обуздывает человеческие страсти. На этом основании З. Фрейд называл культуру репрессивной. Он считал, что культура (или цивилизация) подавляет сексуальные побуждения человека, что в свою очередь, рождает многочисленные неврозы и психические расстройства. Многие психоаналитики до сих пор убеждены, что корни художественного творчества кроются в области бессознательного и напрямую связаны с вытесненной сексуальностью.

Итак, контрольные функции культуры проявляются как в стимулировании «правильного» поведения с помощью позитивных санкций (уважение, престиж, денежное вознаграждение, власть и т.п.), формировании соответствующей мотивации, так и в предупреждении «неправильного» поведения с помощью негативных санкций (наказаний).

Культура реально существует в виде различных конкретных форм и взаимосвязанных уровней.

Вероятно, фундаментальной формой культуры можно считать национальную, ибо она связана с жизнью наиболее устойчивого, хотя и изменчивого, в историческом плане объединения людей, а отдельные ее элементы (например, язык, менталитет) прочно ассоциируются именно с нацией, народом, существуют именно на уровне культуры национальной.

Национальная культура отождествляется обычно со свойствами, чертами характера, присущими данной нации, т.е. с тем, что отличает, скажем, француза от англичанина, украинца от поляка. Индивид имеет национальную принадлежность тогда, когда он впитал содержание той или иной культуры, мыслит и действует в рамках ее парадигм, так или иначе привержен ее ценностям, разделяет ее мифы, заблуждения, предрассудки и т.п. Эта усвоенная культура и составляет ядро национальной идентичности индивида, т.е. основу его национального самосознания.

Важен и тот факт, что национальная культура интегрирует в единое целое - общество - довольно разнородные, дифференцированные по различным социальным основаниям, часто противоборствующие слои, группы, кланы. Собственно, национальная культура - условие и залог существования всех других форм культуры.

Повторим, что национальную культуру нельзя воспринимать в качестве фольклорного элемента общества. Национальная культура вполне, так сказать, современна, - иначе она утратила бы свою жизненную силу, воздействие на повседневность. При всей ее устойчивости она изменчива во времени, развивается в ответ на эволюцию общества и под влиянием других культур. В этом отношении она, например, реагирует на экономические сдвиги, вырабатывая новые образцы поведения, новые понятия, нормы, ценности, ориентации и т.п. Однако воздействие экономики на культуру нельзя преувеличивать, «выводя» ценности, нормы культуры, поведенческие стереотипы из особенностей экономической системы, как это делают вульгарные марксисты и не менее вульгарные отечественные антикоммунисты.

Культура - не функция экономики или какого-нибудь другого социального института, а условие и среда ее существования, которая обладает известной силой «сопротивления», может принять, а может и отвергнуть экономические новации. Здесь достаточно сравнить ход однотипных с сугубо экономической точки зрения реформ, протекающих сейчас в странах Восточной Европы, России, Украине. Совершенно очевидно, что интерпретация новых экономических реалий населением, адаптация к ним, экономическая активность простых граждан, поведенческие и ценностные ориентации в этих странах различны, и они обусловлены в значительной мере различием культур их народов.

.2 Специфика массовой культуры в аксиологическом измерении

Исследование социального явления - «омассовление» - имело место в XIX в. Ф. Ницше обращал пристальное внимание на то, что массы начинают приобретать в обществе главенствующее значение, резко критиковал этот процесс, считая, что европейская культура не желает задумываться над этим явлением и устремляется к катастрофе, ибо происходит обесчеловечивание человека.

В XIX в. начинается исследование психологии масс, толпы; появляются работы Лебона. В начале XX в., особенно после первой мировой войны, Октябрьской революции, прокатившейся волны революционных событий по Европе, социально-теоретическая мысль оказалась перед необходимостью осознать эти социальные события, так или иначе, реагировать на них.

Осмысливая социальный опыт начала века, М. Шелер говорит, что в современной ему жизни происходит уравнивание условий жизни, формируется гомогенное общество, человек становится частью массы, лишается индивидуальных качеств. Шпенглер в своем разделении культуры и цивилизации оценивает массовое общество, как общество, которое обращено к большинству. Масса выступает у него как нечто совершенно бесформенное, с ненавистью преследующее всякую форму, всякое упорядоченное знание. Масса предстает как внутренний враг общества, а Закат Европы выражается в процессе «омассовления».

Для Манхейма «массовое общество» является синонимом индустриального общества. Оно размывает основы либерально-демократических режимов, ибо не может контролировать и регулировать систему социальных институтов. Фундаментальная демократия заменяется, по его словам, «негативной демократизацией», когда реальной властью обладают не имеющие ни культурных, ни моральных ценностей прозаические представители капитала, бюрократии, политические демагоги.

Участие масс в социальных столкновениях XX в. не могло не интересовать социологию. Дюркгейм писал, что люди, оказавшиеся в массе, согласуют свои чувства и представления, как бы выходя из своих ментальных ячеек. Массы, считает он, способны на интеллектуальное, религиозное творчество. На неконтролируемой эмоциональной основе возникает механизм объединения людей в массы, их соединяет одержимость, придающая им новые силы. По Дюркгейму речь здесь идет о вполне нормальном явлении, о функционировании элементарного механизма общественной жизни. В развитых обществах коллективное сознание составляет основу солидарности, сплоченности общества. Общая вера в примитивных обществах, согласно его трактовке, часто возрождается в жизни любого общества.

М. Вебер в трактовке роли лидера и его харизмы говорит об эмоциональности масс, их взаимоотношении с лидером, об их вере в харизматического лидера. При этом он подчеркивает, что харизма - есть власть «анти-экономического типа». Согласно его трактовке политический вождизм тесно связан с возникновением на Западе конституционных государств, с развитием демократии. Воздействуя на эмоции масс, вождь-демагог приводит массы в движение, он говорит о «диктатуре, покоящейся на использовании эмоциональности масс«.

По К. Ясперсу «массовое общество» - болезнь XX в., а сама масса - род существования и разложение человеческого бытия, когда мир попадает в руки посредственности. Масса нерасчленена, одноформенна, беспочвенна, не обладает самосознанием, ей недоступно чувство ответственности. Массовое общество, при котором происходит стандартизация всех форм общественной жизни, согласно Ясперсу, неизбежно порождает тоталитарный режим со «стадным существованием».

Наиболее детально исследуется проблема массового общества в работе Ортега-и-Гассета «Восстание масс». Речь у него идет о том, что в отличии от прежних времен, когда массы находились у «задников общественной сцены», сейчас они на авансцене истории, что и вызвало тяжелейший кризис в Западной Европе. Масса захватывает не только больше пространства, но и больше общественных функций. Он пишет о невиданном ранее росте населения земли и небывалой скученности больших городов. Он обращает внимание на то, что средний уровень жизни в XX в. поднялся по сравнению с прошлым. Можно говорить о небывалом увеличении спектра человеческих возможностей, расширении пространственных и временных границ его мира.

Произошло это внезапно, за одно поколение, что есть и благо, и зло. Благом он считает массовое просвещение, подъем жизненного уровня людей, огромный рост жизненных возможностей человека. Зло же во всеобщей нивелировке, выравнивании прав, культуры, классов, полов. Он вводит понятие «человек-масса». Это не классовое, не социальное, а чисто психологическое понятие. Речь идет о среднем человеке, который чувствует себя «как все». Будучи посредственностью, он придавлен собственными неограниченными возможностями. Зная, что он посредственность, он «имеет нахальство повсюду утверждать и всем навязывать свое право на посредственность». Приобщаясь к благам цивилизации в столь быстрых темпах, он не усваивает культуры прошлого, более того, - отрицает ее. Он лишен исторического сознания.

Исследование масс и их поведения в XX в., понимание сути возникновения «массового общества» связано с осмыслением Второй мировой войны с ее массовыми жертвами, с осмыслением сути тоталитарных режимов. Несомненно, что эти режимы не просто поддерживались широкими массами, но и существовали за счет этой поддержки. Жаждавшие лучшей жизни массы готовы были верить, что предлагаемые им планы переустройства мира, пусть путем откровенного насилия, реальны и осуществимы. Человек, объявленный винтиком огромной государственной машины, ощущал себя в массе хозяином, творящим не только и не столько свою жизнь, сколько саму историю.

Э. Фромм в своей работе «Бегство от свободы» ищет ответ на вопрос: как и почему фашизм нашел широкую поддержку в массах немецкого народа? Для понимания этого, считал он, важно иметь в виду, что для обычного человека нет ничего тяжелее, чем непринадлежность к общности, что ради, принадлежности к группе он готов жертвовать многим.

Не меньшее значение имеет осмысление того, что процесс развития человеческой свободы противоречив, двойственен. В современном мире возникает ситуация, при которой человек все больше ощущает не только свою свободу, но и изолированность от других людей. Свобода, которую человек приобрел по сравнению с человеком до индустриального общества, поставила его перед тяжелым выбором: взвалить на себя бремя ответственности, либо избавится от этого бремени, подчинив себя другому. Это и есть «бегство от свободы». Фромм полагает, что главные пути бегства от свободы - подчинение вождю при тоталитарных режимах или конформизм, преобладающий при демократии. Это откат назад, бегство от невыносимой ситуации, в которой человек не может больше жить, отказ от собственного «Я». Отрекаясь от себя, приобщаясь к массе, индивид «при этом обретает новую уверенность и новую гордость в своей причастности к той силе, к которой он теперь может себя причислить». Такой силой в Германии выступала власть в лице фюрера. Фромм говорит, что миллионы людей, которые были охвачены чувством собственного ничтожества и бессилия, теперь находились под впечатлением побед, одержанных властью. Более того, люди «получали эмоциональное удовлетворение от этих садистских спектаклей и от идеологии, наполнявшей их чувством превосходства над остальным человечеством».

Говоря о массовых манифестациях и митингах во времена Гитлера, он подчеркивал, что их необходимость выражалась в том, чтобы люди почувствовали себя приверженцами большого сообщества, что прибавляло им силы и бодрости. Свое ничтожество и бессилие человек, по Фромму, может ощущать и при демократии, когда в «массовом обществе» подавляется творческое мышление. Как катастрофу он выделяет в таком обществе действия СМИ, где «сообщения о бомбардировках и гибели тысячи людей бесстыдно сменяются - или даже прерываются рекламами мыла или вина». Прогресс демократии связан с действительно позитивной свободой, дающей возможности развитию творчества человека. Он не имеет ничего общего с бегством от свободы, с негативной свободой, определяемой как свобода «от».

Предметом исследования массовое общество вновь становится в послевоенные 50-60-е гг. XX в., что имело свои причины. В эти годы наряду с массовым производством возникает невиданное ранее по масштабам массовое потребление. Массовое потребление является и источником и продуктом массовых форм их удовлетворения. Массовый спрос неотделим от массового предложения. Массовое производство тесно связано со стандартизацией предметов производства, с запуском на конвейер одинаковых вещей, а, следовательно, и со стандартизацией предметов потребления.

Во второй половине XX в. процесс стандартизации распространяется на все сферы жизни. Общество «всеобщего благоденствия», иными словами, общество массового потребления с его заметным ростом средних слоев, породило современное понимание «массового общества» с его массовой культурой, со стандартизацией вкусов, привычек, образа мышления преобладанием одинаковых стереотипов. Происходит усреднение образа жизни множества людей. Их нивелировка независима от благосостояния, профессии, уровня образования. Все слушают радио, смотрят телевизор и получают более-менее, одинаковую информацию. С развитием средств массовой информации, появлением почти в каждом доме газет, журналов, радио и телевизора, а теперь и компьютера с сетью интернета, появляется не просто массовый читатель, слушатель, зритель, а универсальная публика, потребляющая одинаковую информацию. СМИ разрушили многие границы в культуре. Термин «омассовление» отражает процессы нивелировки жизненных форм, поведения, взглядов, характерные для второй половины XX в.

Одновременно возникают и специфические массовые способы социальной деятельности. Массовое общество предполагает наличие равных прав и обязанностей, наличие массовой мотивации общественной деятельности. Оно теснейшим образом связано с массовой демократией, всеобщим избирательным правом, с представлениями, что любой человек в состоянии воздействовать на власть. Появление всеобщего избирательного права тесно увязало информацию и демократию. Информация стала товаром, как правило, получаемым из вторых рук - СМИ. По мнению многих теоретиков, в массовом обществе происходит резкое усиление власти бюрократии. Ведь сама суть бюрократии связана со стандартным подходом к людям, с наличием стандартизированных людей. А сами социальные институты организованы так, что имеют дело с анонимным человеком, человеком массы. Массовые движения состоят не просто из больших масс людей, объединенных чаще всего идеей протеста, но часто поддерживаются социально неукоренившимися, невключенными в классы людьми.

Большинство авторов обоснованно увязывают массовое общество с массовой культурой. Современная технология не связана ни с национальными рамками, ни с политическими системами, ни с характером экономического развития. Унифицированная технология порождает унифицированные потребности и вкусы. Канадский теоретик коммуникационных технологий М. Маклюэн писал, что типография создала первый, стандартно воспроизводимый товар, что век индустриализма породил не только массовый рынок, но и всеобщую грамотность. Электронный век приводит к состоянию всеобщей включенности, возникает новая община - «глобальная деревня». Современная техника и технология, компьютеры создали плотно взаимосвязанный мир, в котором облегчаются исполнения желаний, запросов человека. Возникают, по его словам, «дикари новой культуры».

Концепция массового общества отражает реальную проблему роли и места масс в современной жизни общества. Выявляется, что массы в массовом обществе - это и порождение существующих отношений, и их жертва. Поэтому при характеристике процессов «омассовления» имеют место как положительные, так и отрицательные оценки. При положительной характеристике массового общества акцент делается на том, что в нем увеличивается средний слой населения, стираются классовые различия или, происходит «стирание классовых стилей» (Д. Белл). Массам становится доступным многое из того, что раньше было уделом немногих. И хотя массовое общество включает в себя разнообразие и многосторонность, оно становится относительно гомогенным, в нем наличествуют многие общие духовные ценности. Дестратификация не отрицает дифференциацию общества в рамках определенного единства.

Большинство авторов, писавших о массовом обществе, выступало с позиций критики этого общества. Улучшение материального благосостояния масс, по их мнению, сопровождается духовной деградацией, деперсонализацией человека. Для человека массы современная жизнь оказалась слишком сложной для постижения, и он выстраивает ее по усредненной модели, подгоняя к шаблонам и привычным моделям. Массовое сознание подвергается невиданному манипулированию. Массовый характер демократии создает большую вероятность функционирования неквалифицированной власти, ее безответственности.

Столь же неоднозначная оценка дается роли СМИ. Американский социолог Мельвин де Флуэ в книге «Теория массовых коммуникаций» отмечает, что распространено мнение о средствах массовой информации как об ответственных за снижение общественных культурных вкусов, за внедрение психологии преступности, за содействие моральному разложению общества, политическое усыпление массы. Но существует и противоположная точка зрения, согласно которой СМИ помогают разоблачению аморализма и коррупции, осуществляют на деле свободу слова, представляют развлечения массам, устающим от повседневного труда, информируют о событиях в мире, стимулируют через рекламу экономическую деятельность, распространяют научные, культурные ценности. Общественное мнение превратилось в постоянно действующий и действенный элемент общественной жизни.

При оценке роли масс приходится иметь в виду, что они могут выступать и консервативно, и прогрессивно, и апатично, и весьма активно. Поэтому вряд ли правильно вести речь только об осуждении или, только о восхвалении масс. О неоднозначности процесса омассовления писали уже в середине XX века. Весьма интересна в этом плане трактовка массового общества, данная в работе католического мыслителя Р. Гвардини «Конец Нового света». Он прекрасно понимает все отрицательное, что несет в себе множество похожих друг на друга единиц, но в то же время исходит из того, что «масса» не несет в себе отрицательной оценки. Для современного человека естественно встраиваться в какую-то организацию и повиноваться программе.

«Вместо того, чтобы протестовать против нарождающейся массы во имя культуры, основанной на личности, разумнее было бы задуматься над главной человеческой проблемой массы... приведет ли уравнение, неизбежное при многочисленности к потере только личности или также лица? Первое можно допустить, второе - никогда».

Под лицом он понимает то единственное, что должно быть сохранено в каждом человеке, и сохранение этого есть верность человеческому долгу. По Гвардини масса, которая таит в себе опасность абсолютного порабощения и использования человека, дает ему шанс стать вполне ответственным лицом, если он сможет решать задачи внутреннего освобождения, «самозакаливания» перед лицом все разрастающихся безличных сил. Положительную оценку масс он связывает с тем, что современные цели овладения миром столь сложны, что уже не под силу не только индивиду, но и кооперации людей индивидуалистического склада. Требуются столь согласованные действия, что они предполагают совершенно иной склад человека. «Сегодня этот процесс сопровождается неслыханным унижением человеческого достоинства и насилием над человеком, так что мы рискуем не заметить его положительного смысла... Товарищество, если в основе его лежит лицо, это величайшее благо массы, благодаря товариществу снова можно будет обрести - в новых условиях массового общества - человеческие ценности добра, понимания, справедливости».

Центральный вопрос, вокруг которого должна сосредоточиться грядущая культура, согласно Гвардини, - проблема власти, ибо положительная или отрицательная направленность власти зависит от целей, для которых она используется. Современный человек не дорос до правильного распоряжения властью, он даже не осознает этой проблемы. Должно сложиться духовное искусство управления, осуществляющее власть над властью.

В 60-е годы с их взрывом леворадикальных настроений распространение получили трактовки «левого толка», исходившие из того, что массы, выступая против существующего, освобождаются от гнета власти, запретов, осуществляя тотальный разрыв с прошлым. Эти установки мы находим в работах Г. Маркузе, Т. Адорно и М. Хоркхаймера, Э. Фромма.

По Маркузе массы должны начать с Великого Отказа от всего, что имеется в современном обществе. Все надежды на преобразование мира он возлагает на массы аутсайдеров, отверженных, люмпенов, национальные меньшинства, обездоленных третьего мира. Только они не интегрировались в современное массовое общество и поэтому способны его изменить. В работе Э. Канетти «Масса и власть» говорится, что вездесущей опасности «омассовления» не может избежать и интеллигенция; синдром «омассовления» всех слоев общества касается и элиты.

В литературе о роли и месте масс в XXI в. мы сталкиваемся с двумя противоположными точками зрения. Первая - глобализация масс в современном мире, наиболее отчетливо выражена в философии французского автора С. Московичи. Вторая сводится к тому, что наступает век демассовизации. Это точка зрения пронизывает работы американского футуролога и социолога Э. Тоффлера. Позиция Московичи основывается на том, что массы оказались в центре всех событий XX века, что современный мир живет в массовом обществе, где индивидуальная душа порабощается коллективной. Для него масса - «это социальное животное, сорвавшееся с цепи... Это неукротимая и слепая сила, которая в состоянии преодолеть любые препятствия, сдвинуть горы или уничтожить творения столетий».

Массы выступают не просто как продукт разложения старого строя, а как эмблема цивилизации XX столетия. Объяснение «тревожных симптомов, терзающих нашу цивилизацию» надо искать в той роли, которую играют массы в жизни общества.

Проблема массовизации общественной жизни стала оформляться в отдельную исследовательскую область и получать интегрированное терминологическое оформление сравнительно недавно, несмотря на то, что рассматриваемые в ее контексте вопросы, так или иначе связанные с формированием массового общества и имманентной ему массовой культуры, начали активно изучаться представителями различных дисциплин примерно со второй половины XIX века. Тем не менее, массовые процессы, тенденции и проявления, диагностируемые в ходе цивилизационного развития индустриальной, постиндустриальной, а затем и информационной цивилизации в общественной и культурной жизни человечества, имели во многом схожую природу и общие причины, что и позволило в итоге объединить их изучение в рамках единой проблемной области, с помощью характерного терминологического ряда и понятийного аппарата.

Массовизация, как процесс генезиса и развития элементов массового общества и массовой культуры в контексте формирования современной цивилизации, представляет собой взаимосвязанное единство двух своих базовых модусов: омассовления и массофикации. Первый характеризует количественно-онтологическое измерение становления общественной массы, второй - качественно-аксиологическое.

Приступая к осмыслению проблемы омассовления общественной жизни нужно отметить, что, по мнению отдельных современных исследователей, «омассовлением можно назвать всякий процесс становления массы как процесс количественный, означающий увеличение числа тех, кто образует более или менее однородную социальную массу, а также процесс становления массового характера того или иного явления. Подобные процессы естественно сопровождают становление крупной промышленности, крупных производств, интенсивную урбанизацию». Из данного определения следует, что омассовление лишь формирует массу как некую социальную общность, при этом, изначально не наделяя ее никакими культурными характеристиками и особенностями, оно искусственно сплачивает индивидов, создавая потенциал, общественную почву для генезиса массовой культуры, но не саму эту культуру. Омассовление - это объективно-исторический процесс становления и развития массового общества, «процесс количественно-онтологического образования массы». В ходе данного процесса изменяются социальные условия функционирования культуры и всех ее системных элементов, в том числе и науки, что непосредственным образом сказывается на дальнейшем характере всего общественного развития.

Исторически омассовление - увеличение количества и плотности населения, а также растущая концентрация производства в индустриальных центрах, приведшие к появлению общества масс - предшествовало массофикации, которая означает процесс формирования и распространения ценностей, акцентуаций и императивов массовой культуры в массовом обществе. Иными словами, в результате омассовления была создана пространственно и количественно новая социальная общность - масса, что в ходе массофикации постепенно приобретала особые культурные качества, т. е. со временем «количественный рост массовости сменяется качественным изменением масс как субъекта всех социально-культурных процессов». Омассовление закономерно привело к образованию массового общества, в котором преемственность и развитие традиционных культурных ценностей оказались под угрозой, поскольку кардинально изменились сами социальные условия функционирования культуры. Масса с имманентно присущими ей акцентуациями и императивами постепенно наступала на личность, приватно-интимное пространство последней все более сокращалось. Это не означало автоматического исчезновения элитарного и национального культурных пластов, однако выступило главной причиной их последующего истощения, связанного с постепенным сокращением числа подлинных адептов. Значительно ускорившийся ритм жизни и другие особенности формирования индустриального, а затем постиндустриального и информационного общества оставляли человеку все меньше реальных возможностей для сохранения преемственности в культурной сфере, ее цельности и органичной сочетаемости различных элементов.

В дальнейшем, в ходе постиндустриального и, особенно, современного информационного периода ценности массовой культуры стали не столько порождаться внутренней спецификой жизни массового общества и его представителей, сколько манипулятивно насаждаться посредством глобализирующегося информационного поля. В результате, изначально естественноисторический процесс - массофикация - сегодня приобретает искусственно-форсированный характер, благодаря чему вся планетарная цивилизация в качественно-аксиологическом плане постепенно становится «массовой»: «если омассовление происходит естественно и закономерно, стимулированное внешними причинами, объективными социально-массовыми процессами, происходящими в обществе при изменении его структуры, то массофикация может осуществляться вполне направленно - с помощью моды, рекламы, организации информационных воздействий». Иными словами, в информационных условиях современности процессы всесторонней массофикации общества становятся, в значительной степени, внешне контролируемыми, стимулируемыми и направляемыми.

Феномен массофикации - феномен в первую очередь культурно-исторический, открывший собой новую эпоху в развитии глобального социокультурного универсума - эпоху духовной идентичности, одинаковости, трафаретности, когда внешнее карнавальное разнообразие индивидов соседствует с их внутренней аксиологической одномерностью. Если омассовление интегрировало людей пространственно-территориально, формируя новый социальный организм - массовое общество, то массофикация постепенно унифицировала их духовно, наделив массу как количество, новыми качествами - стремлением к безграничному потреблению, творческой апатией, пассивной жизненной позицией, присваивающей акцентуацией. Проявления подобных свойств имели место и ранее - в рамках традиционных типов культуры, однако они не формировали интегрального облика данных типов, являлись скорее порочным исключением, нежели нормой жизни. Реалии массового общества кардинально изменили данную ситуацию: в тесно сплоченной массе сложно быть творцом чего-то принципиально нового, особенно в духовной сфере - она либо не понимает и игнорирует новации и их создателя, либо жестоко подавляет их. Поскольку эти новшества нарушают ее душевный комфорт и одномерно-присваивающую гармонию, пытаясь привнести в нее новые мировоззренческие измерения, новые идеалы и смыслы. Непонимание массой высокого искусства рождает его отторжение, аллергическую реакцию на все, что требует духовного сосредоточения, а тем более прозрения. Отсюда рождается экзистенциальная трагедия массового человека, чья индивидуальность оказывается нивелированной творческой пассивностью его личности, не столько не способной к внутреннему обновлению, сколько не желающей его. Человек массового общества - это, прежде, всего неполный, частичный, несостоявшийся человек. Он не знает и не выполняет самой главной своей задачи - продвигаться по пути к преображению. Он не очеловечивает, не одухотворяет мир вокруг себя: он застрял, он неподвижен.

Массовая культура - закономерный этап развития цивилизации, связанный с персонологическими установками иудео-христианского мировоззрения, реализованными европейской цивилизацией посредством развития рыночной экономики, индустриализации, подкрепленной НТП, развитием СМИ и информационных технологий, урбанизации и демократизации политической жизни. Массовая культура парадоксальным образом реализовала проект Просвещения и его гуманистический лозунг «Все на благо человека, все во имя человека!» Перефразируя известный советский анекдот, можно добавить: «И мы знаем этого человека». Это каждый из нас. Рыночная экономика и массовая культура буквально воплотили в жизнь гуманистическую программу в механизме «всевозрастающего удовлетворения всевозрастающих потребностей».

Массовое общество и массовая культура потому и совершили столь успешную экспансию, несмотря на очевидные издержки и гневные проклятья со стороны «гуманистов», что являются реализацией и проявлением эволюции и диверсификации долгой исторической культурной и нравственной традиции. Масса, массовая культура, массовое сознание лишь явили наиболее полную и развернутую форму этой установке. Они - продукт достаточно длительной социальной «дрессуры» на основе гуманистических идеалов вроде «человек - венец природы», «неотчуждаемые права человека» и т.п. Реализация программы дала неожиданный и ошеломляющий результат.

В отличие от ценностной организации традиционного общества, в которой существует ценностная вертикаль (пирамида), в которой существует иерархий высших трансцендентных ценностей (Бог, истина, добро, красота), за которыми следуют ценности нации, этноса, социальных групп, и лишь низший слой образуют ценности личностного, бытового плана, ценностный комплекс массовой культуры образован радикально иначе.

Ценности приводятся к некоему общему знаменателю, превращаясь из уровней иерархически организованной вертикали в рубрикаторы секторов рынка массового потребления. Этим «общим знаменателем», принципом ценностной координации массовой культуры является маркетизация - унификация социальных, экономических, межличностных отношений на основе рыночного спроса и рыночной цены. В массовой культуре товарно-денежные отношения втягивают в себя не только экономику, но и культуру в целом, включая научное и художественное творчество. Практически все артефакты культуры становятся товаром, а деньги буквально становятся «всеобщим эквивалентом». Дело, однако, не столько в деньгах: все, что возникает, существует, задумывается в массовом обществе - должно пользоваться спросом на рынке. Только в этом случае оно может быть оценено во «всеобщем эквиваленте» и продано. Деньги, прибыль выходят на сцену только после того, как выявился спрос. То, что не имеет спроса, не может не то, что существовать - даже просто возникнуть не может.

Интенсивнейшим образом формируется целая область междисциплинарных исследований межкультурных (кросскультурных) коммуникаций. Особую известность получили работы Г. Хофштеде, Р. Льюиса, Д. Моула, в которых предложен сопоставительный анализ различных национально-этнических деловых культур, определяющих бизнес «по-американски», «по-гречески», «по-немецки», «по-японски» и т.д.. Широкой популярностью пользуются популярные издания типа «Эти странные...» (немцы, турки, испанцы, русские и т. д.), содержащие описания особенностей национального характера, поведения в быту и официальных отношениях, пристрастий, достоинств и слабостей носителей различных культур.

Однако исследования, нацеленные на сравнительный анализ особенностей массовых культур различных стран, практически отсутствуют.

Массовая культура - едва ли не первая в истории человечества культурная формация, лишенная трансцендентного измерения. Она совершенно не интересуется нематериальным, потусторонним бытием, иным его планом. Даже идеал красоты все более вытесняется и конкретизируется «сексапильностью» и даже просто сексуальностью. Если что-то сверхъестественное и фигурирует в ней, то, во-первых, описывается конкретно и буквально подобно описанию потребительских качеств товара, а во-вторых, это сверхъестественное подчинено вполне земным целям и используется в решении земных потребностей. Ценности массовой культуры - ценности реального жизненного обустройства, ценности комфортной, удобной жизни. Это жизненный успех, понимаемый как социальное признание, достаток и комфорт, а также личное счастье, понимаемое как здоровье, семья, любовь, дети. Наиболее полным эстетическим выражением этого ценностного комплекса является «гламур».

Продукт массовой культуры должен, с одной стороны, обладать некими уникальными, неповторимыми свойствами, позволяющими его легко идентифицировать, выделить среди других, а с другой - такими характеристиками, которые позволяли бы его легко тиражировать в массовом количестве экземпляров и вариаций. Кроме того, он должен будить воображение, чтобы потребитель не просто заинтересовался, а быстро и по возможности - полностью погрузился в воображаемый мир. Он должен вызывать интенсивные и немедленные переживания, а поскольку большей частью продукты масскульта распространяются на коммерческой основе, то это должны быть стимулы, соответствующие устоявшейся структуре воображения, интересов и установок массового потребителя.

Поэтому ценностная структура артефактов массовой культуры сродни структуре товарного бренда - имиджево-репутационной составляющей рыночной стоимости марки товара. Потребителю продается не товар, а чаяния, надежды и стремления самого потребителя, его мечты, его представления о «себе самом, каким бы он хотел бы быть».

Массовая культура обладает исключительной способностью к репродуцированию всей системы. В отсутствие единой и сквозной, фундаментальной и вертикальной иерархии, упирающейся в трансцендентные основания - «истоки истоков», массовая культура налаживает стабильное и безопасное, весьма комфортное существование для подавляющего большинства членов сообщества.

Фактически заменяя государственные институты, массовая культура выступает манипулятором-регулятором психического и нравственного состояния общества.

Возмущение, которое подчас вызывают ее продукция, не мешает ей развиваться в поликультурном пространстве современности, практически полностью освоенном ею. Более того, сами первоначально эпатажные продукты масскульта оказываются пробными шарами, пилотами развития и трансформации цивилизации.

Именно массовая культура обеспечивает консолидацию и стабильность современного общества. Она оказывается не только проявлением деструктивных тенденций, которые обрели угрожающий характер на стадии «Заката Европы», но механизмом защиты от них.

Социальными функциями массовой культуры являются:

·социализация личности в условиях индустриальной и постиндустриальной цивилизаций;

·выработка общего ценностно-смыслового восприятия реальности;

·аккумуляция и тиражирование знаний, создание новых возможностей самореализации;

·стандартизация интересов и потребностей населения;

·оправдание реальности на основе ее мифологизации и симуляции;

·обеспечение стабильного и комфортного существования;

·сглаживание и «канализация» деструктивных тенденций;

·регуляция психического и нравственного состояния общества, снятие стресса личностного выбора и социальной ответственности;

·эффективное манипулирование общественным сознанием и личностью;

·маркетизация практически всех интересов и потребностей, создание предпосылок консюмеризма и эффективного маркетинга непрерывного массового потребления («машина желаний и соблазна»).

Реализуя эти функции, массовая культура выступает эффективнейшим средством и механизмом консолидации современного общества.

Глобализация и массовая культура часто несправедливо отождествляются с экспансией «американизма». Довольно длительный период успешной экспансии американских ценностей можно объяснить двумя основными факторами. Во-первых, более ранним по отношению к другим странам вступлением американского общества в стадию массовой культуры. Во-вторых, тем, что именно в американских условиях «страны-новодела» и наиболее чистой модели капиталистической экономики и демократии, массовая культура получила исключительно благоприятные возможности развития. И, наконец, в-третьих, ни о какой экспансии говорить было бы невозможно, если бы эта массовая культура и ее продукты не были бы столь привлекательны. Да и в самих США довольно остро проявляется противостояние ценностей традиционной американской культуры («одноэтажной Америки) и массового общества, символом которого «калифорнизация» (с весьма существенным компонентом культуры Юго-Восточной Азии). Это противостояние Калифорнии всей прочей Америке не менее остро, чем культурное противостояние современной Москвы «всей прочей» России.

Важно, что масскульт, при всей его «стандартности», отнюдь не исключает реализацию ярких, своеобразных и самобытных явлений в искусстве, культурной жизни. Наоборот - дает им дополнительные возможности.

Массовая культура в условиях глобализации и постинформационного общества предполагает ясное и внятное самоопределение, осознание содержания и возможностей собственной уникальности. Только в этом случае любое общество имеет шанс достойно войти во всемирное экономическое, информационное и культурное пространство.

1.3 Коммуникативное функционирование массовой культуры

Изучение ценностного содержания массового сознания вызывает в наши дни повышенный интерес в ряде областей социальной практики. Выявление и систематизация базовых ценностей социума необходима для социального проектирования и инженерии, разработки и реализации политических программ, технологии эффективного управления нововведениями, теории и практики социальных коммуникаций (включая межкультурные), деловой активности, бизнес-коммуникаций (маркетинг, реклама, PR), профилактики и разрешения социальных конфликтов.

Основные направления массовой культуры основаны на адресном подходе и тесно связаны с функционалльными особенностями этого явления. Выделяются следующие общекультурные функции присущие современной массовой культуре:

. Развлекательность, развлекательная функция считается одной из основополагающих для массовой культуры. Развлечение, заполнение досуга в условиях, когда механизация и разделение труда высвободило время и силы человека, а процессы отчуждения разъединения людей, чувство одиночества, утраты индивидом своего «я» заставляет его искать развлечений, в т. ч. в массовой культурной индустрии. Развлекательная функция тесно связана со всеми другими.

. Коммерческая функция - получение прибыли. Целью индустрии культуры является не расширение кругозора, но безудержное потребление, значит, и увеличение доходности, получение коммерческого эффекта для создателей и владельцев арсенала массовой культуры. На это ориентированы разные виды массовой продукции. Одним из основных средств реализации данной функции является реклама. Она построена на легко запоминаемых, узнаваемых образах-клише, будь то зубная паста, очередная поп-звезда, новый кинофильм, способы и средства лечения от определенных или всех болезней сразу. Производители рекламы утверждают, что они дают широкий простор для свободного выбора. Критики видят в ней навязывание стандартов, манипуляции потребителем и, соответственно, давление, ограничение свободного выбора.

. Формирование установки на потребительство (консюмеризм). Это означает установку на формирование потребительской психологии, ограничение интересов массового человека потребительством. Потреблять, не затрачивая особых интеллектуальных усилий. Потому культурные тексты, предлагаемые человеку, просты и легко воспринимаемы, даже примитивны. Сделать из человека потребителя, формируя соответствующий образ жизни. Он должен потреблять то, что ему предлагают, т.е. стать пассивным, некритическим, потребителем культурной и любой другой продукции: косметики, медикаментов, автомобилей, модной одежды и т.п. Все средства, все технические достижения работают на эту цель. В быт и потребление должны быть направлены усилия и интересы обывателя, поскольку масскульт стремится представить цель производства как акт потребления и постоянный рост потребления. На эту цель направлено широкое использование рекламы.

. Компенсаторная функция, т. е. отвлечение, бегство от действительности (эскейпизм) в мир вымышленных видений, мир мечты, где каждый может найти друзей, свое место в жизни и вообще, достигнуть всего желаемого не обязательно упорным трудом, а благодаря удачному стечению обстоятельств. Потребителю (реципиенту) предлагается квазиреальный мир, сконструированный из близких к реальным, хорошо клишированных и достаточно простых элементов, который делает для зрителя, например, текст телесериала как бы частью жизни, в которую он погружается ежедневно. Такие сюжеты отвлекают от проблем повседневной жизни, уводят человека в мир иллюзий, наркотизируют его.

. Нормативно-регулятивная функция обеспечивает целенаправленное формирование одних норм, ценностей, эталонов, представлений, разрушение других не усилиями самого человека, а волей владельцев культурной индустрии, формирование образа мысли, образа жизни. Причем, если мотиватор советует продавцу демонстрировать новые преимущества товара, то это не только помогает выгоднее продать, но и переакцентировать систему ценностей, сделав ее единой для всех. Акцент перемещается в основном с духовных на материально-вещные ценности, а первые девальвируются. Происходит как бы переориентация, смещение ценностей, критериев, навязывание их аудитории.

. Знаково-семантическая, (ее иногда называют демонстрационной) функция. Обладание определенной вещью, произведением искусства и т.п. становится показателем престижа, принадлежности к определенному социальному слою. Эту функцию может выполнять различные промежуточные формы художественного и околохудожественного производства, находящие нишу между народной и профессиональной художественной культурой. Предметы роскоши, художественные произведения, даже тиражированные, штампованные, в т. ч. кич, становятся социальным знаком.

. Социализационная роль массовой культуры, облегчение вхождения человека в изменчивую среду большого города осуществляется с одной стороны за счет упрощения ценностей, что позволяет неподготовленному индивиду адаптироваться в культуре, или создает иллюзию адаптации т. е. как бы «переводит» сложные образцы на доступный ему язык. С другой стороны, постоянным повторением масскульт закрепляет эти образцы, консервирует их, превращает в стереотипы поведения, не требуя усилий по духовному и интеллектуальному самосовершенствованию.

В изучении ценностно-смыслового содержания массовой культуры в настоящее время наиболее распространены социологический и психологический подходы, основанные на опросах, анкетировании, проведении фокус-групп, включенных наблюдений. Однако социологический анализ не идет дальше внешних характеристик и индикаторов массового поведения толпы и публики, за которыми стоят ценности и смыслы, определяющие содержание и динамику массового сознания. В свою очередь, и психологический анализ, включая социальную психологию и психоанализ, мало продвигают в плане аксиологического подхода. Феномены сознания, бессознательного и подсознания - сами продукты конкретной культуры. Актуальность, важность и фундаментальность проблематики обусловливает необходимость расширения круга методов и способов анализа ценностного содержания массового общественного сознания, дополнения традиционных социологических исследований и инструментария социальной психологии другими эвристичными методами. Необходимо обращение к самим артефактам массовой культуры, философско-смысловому - собственно, аксиологическому анализу.

Особое значение имеет комплекс подходов, предметом рассмотрения в которых является язык. Связано это с той особой ролью, которую играет в культуре язык - путеводитель по миру культуры и аккумулятор ее смыслового содержания. Не случайно «озабоченность языком» (Х.-Г. Гадамер) - типологическая характеристика философии последних полутора столетий. Работы, в которых структура и функции языка рассматриваются как определенные модели сознания и поведения, опубликованные только за последние десятилетия, демонстрируют поистине неисчерпаемость, как темы, так и самого феномена. Так, например, В.А. Сулимовым на уровне лексем, грамматики, синтаксических конструкций осуществлен комплексный качественный анализ особенностей российской культуры, который показывает, что основу российской духовной культуры составляют нравственный максимализм в сочетании с эскапизмом, доходящим до эсхатологизма, когда этот мир (и связанные с ним труд, здоровье, индивидуальная жизнь) расценивается как юдоль нравственного предуготовления (испытания), самоотречения, готовящего личность к истинно ценной - иной - жизни. В этой связи особый интерес представляет ценностно-смысловой анализ массового сознания на материале массовой литературы, которая в своем интертексте осуществляет синтез художественной культуры, обыденного опыта, осмысления истории и популяризации модных философских идей.

Особая привлекательность такого подхода обусловлена рядом факторов и обстоятельств. Все более глубокая интеграция культуры и искусства в рыночные отношения породили в ХХ в. массовую литературу, ориентированную на массовый спрос и представляющую в наши дни высокотехнологичный синтез искусства и бизнеса. Поскольку, в отличие от элитарной и авангардной литературы, она ориентирована на потребности и вкусы широкой публики, ее характерными чертами являются общедоступность, легкость восприятия, развлекательность, упрощенность. Будучи порождением, не столько художественного творчества, сколько бизнес-проектов, массовая литература выполняет ряд нетривиальных функций - от воспроизводства и трансляции базовых ценностей культуры, консолидирующих общество, их адаптации к массовому восприятию до тематизации проблем и целей общественного развития. Если рассматривать культуру как систему порождения, хранения, трансляции и воспроизводства социального опыта, то в массовой литературе представлены не просто типичные сюжеты и даже не столько типичные темы, сколько, фактически, - ценностно-нормативные фреймы конкретной культуры.

Обозначенные выше в самых общих чертах определенные тенденции социокультурного развития, в ходе которого массовое общество и массовая культура динамично утверждались в глобальных масштабах, не могли не затронуть сферу бытия науки, которая, являясь имманентной частью общественного организма, неизбежно испытала на себе влияние процесса массовизации, действующего в двуединстве его базовых измерений: «Став массовой профессией, наука тоже оказалась подверженной массовизации».

В результате первоначально, на рубеже ХХ века, имело место омассовление научного сообщества - беспрецедентно быстрый рост числа ученых и предметного бытия науки, что, подобно омассовлению всего индустриального общества, явилось естественным процессом, обусловленным объективной необходимостью удовлетворения постоянно растущих потребностей развивающихся индустриальных государств в новых научно-технических знаниях, технологиях и разработках. К этому времени наука, окончательно оформившись в общих чертах в самобытный социальный институт, уже перестала быть малочисленной группой вольных энтузиастов, эволюционировав в постоянно растущее, заботящееся о собственной преемственности и самовоспроизводстве сообщество квалифицированных профессионалов.

Говоря об омассовлении научного сообщества, функционирующего в рамках включающего его социокультурного универсума, нельзя не отметить того принципиально важного обстоятельства, что ускоренная массовизация последнего, взятая в двуединстве своих базовых измерений, была бы просто невозможна без соответствующего научно-технического обеспечения процессов индустриализации, урбанизации и организации информационно-координирующего воздействия на массы. Т. е. в процессе омассовления - количественно-онтологического роста - научного сообщества, динамично росла созидательно-преобразующая мощь науки, ее открытий и достижений, в том числе и применительно к социальной сфере, которая последовательно трансформировалась в массовое общество потребления во многом благодаря всесторонней научно-технической оснащенности данной трансформации.

Эволюционируя в массовую профессиональную общественно-полезную деятельность, наука в лице конкретного ученого, утратившего свой уникальный социокультурный статус, параллельно становилась все более открытой для доминантных экзистенциальных импульсов современности, средоточием которых выступила массовая культура - универсальная форма духовного самовыражения нашего времени, постепенно наполнившаяся одномерно-потребленческим содержанием. Иными словами, омассовление науки потенциально содержало в себе фермент ее последующей массофикации - проникновения ценностей, идеалов и акцентуаций массовой культуры в бытие науки, - процесс которой, однако, отличался рядом принципиальных особенностей и, будучи обусловлен и детерминирован комплексом специфических факторов, исторически протекал неравномерно.

Говоря о взаимодействии процессов внешней и внутренней массофикации в рамках развития современной науки, следует отметить то обстоятельство, что внешняя массофикация, по большому счету, не затрагивая глубинный пласт аксиологической сферы личности ученого, все же рождает некоторые предпосылки для внутренней массофикации. Дело в том, что исследователь, все чаще ориентируясь на нужды и потребности массового общества и его культуры, серьезно рискует со временем воспринять их как свои собственные. Последняя угроза становится более очевидной, если принять во внимания уже отмеченный нами манипулятивно-гипнотический характер массовой культуры. В результате коммерциализации стремительно трансформируется субкультурная сущность науки в лице ее единичного представителя - ученого, который превращается в коммерсанта, рассматривая свою профессиональную деятельность как разновидность интеллектуального бизнеса. Базовыми источниками современной коммерциализации науки выступают массофикация, в основе которой лежит аксиология гедонистического потребления и характерологического обладания (т.е. обладания, априори лишенного всякой меры), а также экономическая глобализация.

Главным негативным последствием коммерциализации науки становится снижение уровня мировоззренческой и социальной ответственности ее представителей, которые, в погоне за экономической прибылью, зачастую, не видят или предпочитают не видеть возможных отрицательных последствий своей деятельности.

Массовизация науки является также мощным источником ее всесторонней формализации - сведения активности исследователя к механизированному набору чисто условных методов, приемов и операций, внешне маскирующих ее под профессиональную научную работу. В рамках набирающего обороты процесса формализации все большее количество ученых - носителей ценностных установок массовой культуры, предпочитающей потреблять, а не творить - начинают создавать лишь видимость собственного кропотливого научного труда, на деле занимаясь реферированием чужих текстов, нередко прибегая при этом к компиляции, плагиату и даже фальсификации. В результате, деятельность подобных исследователей внешне (т.е. формально) соответствующая требованиям, предъявляемым контролирующими или оценочными органами к оформлению научных текстов, реально оказывается бесперспективной и бесплодной для дальнейшего научного развития активностью человека, рассматривающего «занятие наукой», не как одну из важных целей своей жизни, связанную с продуцированием принципиально нового знания, а лишь как средство для достижения совершенно иных задач.

Эти и другие последствия процесса массовизации науки создают глубинные аксиологические и мировоззренческие предпосылки для радикального изменения этоса науки, последовательного нивелирования и сущностной примитивизации его основ и принципов, в значительной степени выступающих системообразующей основой всего научного бытия. В результате кардинальным трансформациям подвергаются изначальные, высокие идеалы науки, происходит бессознательная переоценка ученым ведущего критерия научности знания - от его объективной истинности к практической эффективности, коммерческой востребованности и приложимости. Все это выступает симптомами не столько институционального кризиса науки, которая по-прежнему многопланово развивается, количественно и качественно прогрессирует, постоянно наращивая массив всевозможных знаний и технологий, сколько перерождения культурного - мировоззренческого и ценностного, - свидетельствуя о наметившемся сегодня на волне массовизации забвении элитарной исторической первоосновы науки и динамичном обретении ею природы массовой, как в онтологическом, так и в аксиологическом аспектах.

Сравнение ценностно-смыслового комплекса массовой культуры применительно к различным национальным культурам позволяет выявить как универсальные характеристики массовой культуры, так и уникальное своеобразие ее различных проявлений. Российское общество сейчас - ценностно невнятное и дисперсное, «плоское» - самое массовое общество в мире с правящей элитой, которой характерно ярко выраженное массовое сознание. В российской культуре царит именно и только масскульт. Причина этой ситуации - незрелость, а теперь и отсутствие традиционной культуры. Попытки апелляции к имперскому прошлому (вроде дизайна празднования 60-летия Победы) и державническим ценностям сути дела не меняют именно в силу их внеэтничности, ценностной универсальности.

Россия - дисперсное общество с ограниченным выбором жизненных сценариев. Человек находится наедине с миром и беззащитным перед властью. Вокруг него отсутствует структурированное социальное пространство. Он лишен внешних скреп и идентификаторов. У него очень ограничен круг сценариев разрешения жизненных проблем и ситуаций. Отсюда повышенная нетерпимость и жестокость.

Если в эпоху массовой культуры еще и сохранилось что-то, чему можно ее противопоставлять, то оппозицией массовой культуре является отнюдь не культура элитарная, народная, «подлинная» или «настоящая». В настоящее время все они являются только секторами, личинами самой массовой культуры, которая очерчивает практически весь горизонт современной цивилизации. Если ей что-то и противостоит, то это культура «нефиктивная», онтологически предзаданная в том примерно смысле, в каком И. Кант говорил об априорных формах апперцепции. Но даже сам человеческий, антропологически предзаданный характер освоения и осмысления действительности, вплоть до телесности, - в наши дни испытывает серьезные испытания.

Итак, конкретное поколение людей выбирает систему своих ценностей из актуальной культуры общества, а не создает каждый раз какие-то специфически молодежные, особые. В этом смысле анализ ценностного функционирования массовой культуры как актуальной культуры - это не поиск особых масскультурных явлений и ценностей, сколько попытка выяснить и понять, какие культурные ценности принимает современный социум, учитывая его внутреннюю неоднородность

Массовая культура в условиях глобализации и постинформационного общества предполагает ясное и внятное самоопределение, осознание содержания и возможностей собственной уникальности. Только в этом случае любое общество имеет шанс достойно войти во всемирное экономическое, информационное и культурное пространство.

Выводы по главе I

.Массовая культура имеет репрезентативную ценность, поскольку отражает ценностные предпочтения определенных слоев в обществе. Она ценностна не по своим содержательным признакам, а по функциональным. Для потребителей массовая культура имеет значимость своеобразного механизма, позволяющего «декодировать» окружающий мир, вырабатывать эстетические и этические оценки, снимать эмоциональное напряжение, компенсировать скучную жизнь. К основным характеристикам и функциональным особенностям массовой культуры можно отнести: пропагандирование гедонизма как жизненного принципа; установка на гомогенную аудиторию; космополитизм; опора на бессознательное, эмоциональное и иррациональное; ориентация на «массового человека»; упрощенное решение жизненно-важных проблем; рекреационность и адаптационность. С точки зрения классического аксиологического подхода феномен массовой культуры рассматривается как «псевдокультура».

.Массовая культура является важнейшим, определяющим признаком современного общества. Отвечая общему духу времени, она, в отличие от социальной практики всех предшествующих эпох, примерно с середины нашего столетия становится одной из прибыльнейших отраслей экономики и даже получает соответствующие названия: «индустрия развлечений», «коммерческая культура», «поп-культура», «индустрия досуга» и т.п. Глобальная информатизация современного общества, высокий уровень механизации производственных процессов привели к появлению у значительного слоя трудящихся граждан избытка свободного времени, «досуга», на проведение которого, естественно за деньги, и рассчитана «массовая культура», которая проявляет себя преимущественно в чувственной сфере, т.е. во всех видах литературы и искусства. Особенно важными каналами общей демократизации культуры за последние десятилетия стали кино, телевидение и, конечно, спорт (в его чисто зрительской части), собирающие огромные и не слишком разборчивые аудитории, движимые лишь стремлением к психологическому расслаблению.

.Массовая культура при функционировании отвечает потребностям многообразной и сложной ориентации в условиях необходимости освоения различных ролей, меняющихся в зависимости от ситуации, быстрых перемен в характере производства, образе жизни и т.п. Первичная функция этой культуры обеспечить социализацию и витальность человека в условиях усложненной, изменчивой, неустойчивой, ненадежной среды большого города, приучить к новым социальным ролям и ценностям, способом регуляции своего поведения и деятельности в разнообразной обстановке, снятия психологического напряжения и решения конфликтных ситуаций. Огромному контингенту людей, прежде всего, молодежи, эта культура дает функционально пригодные представления о необходимом стиле поведения, образе жизни, карьере, отношениях между людьми, путях реализации свои стремлений.

.Не менее важная функция массовой культуры - удовлетворить потребность в рекреации и отвлечь индивида от интенсивной гонки в сферах жизненного успеха. Это не только господствующие в культуре развлекательные жанры. Ее наиболее существенным механизмом составляет расширяющееся потребление в самых разных сферах, обеспечивающее, хотя и унифицированный, но постоянно обновляемый и вариативный образ жизни. Сила массовой культуры заключена в том, что она не отделена от потребления.

Глава II. Ценностное функционирование актуальных субкультур в современных формах идеологии

.1 Ценностное функционирование масскультурных форм в актуальных субкультурах

Культурно-цивилизационный кризис конца ХХ века привел к распаду традиционного устойчивого образа мира, что не могло не повлечь за собой массовую дезориентацию, утрату идентификаций на индивидуальном и групповом уровне в системе массовой культуры. В таких обстоятельствах мир для человека и человек для самого себя перестают быть прозрачными, понятными, знакомыми.

Такое положение не длится долго, немедленно начинается поиск новых культурных моделей, идеологических схем, призванных восстановить мир пусть как иное, чем раньше, но равным образом упорядоченное целое.

С точки зрения феноменологической утрата идентификации проявляется как потеря способности вести себя так, чтобы реакции внешнего мира соответствовали твоим намерениям и ожиданиям. Человек видит, что мир перестает реагировать на его действия адекватным образом. Партнеры по взаимодействиям, которые раньше не представляли проблемы и притекали как бы сами собой, теперь перестают «узнавать» его; самые элементарные и привычные из них не вызывают соответствующей, столь же элементарной и привычной реакции. Человек как бы перестает отражаться в зеркале социального мира. В результате он становится неузнаваемым для самого себя, перестает знать самого себя; такое состояние порождает чувство неуверенности и тревожности, психосоматические синдромы, острые депрессии и психозы.

С точки зрения структурной утрата идентификации проявляется как несоответствие поведения нормативным требованиям социальной среды. Идентификация формируется в процессе социализации и может быть утрачена по двум основным причинам: в результате кардинальных психических изменений и в результате быстрых и значительных изменений в окружающей социальной среде. Как правило, идентификации институционализированы, то есть, связаны с основными институтами, такими как семья, государство, экономика, образование и другими, и проявляются через соответствие поведения институциональным требованиям и соответствующую реакцию институтов. Поэтому разрушение или резкое содержательное изменение институтов, в которых были социализированы индивиды, вызывает массовую утрату идентификации, значимую в масштабах всего общества.

Освоение культурных форм (например, формы демократического протеста) начинается с освоения их внешних атрибутов (в данном случае одежда, язык лозунгов, мизансцена); содержание при этом играет вторичную роль. Оно необязательно и легко заменимо. Сама демонстрация носит презентативный, показной, по сути, характер. Ее успех определяется тем вниманием, которое уделяет ей публика. Успех демонстрации - это и успех идентификационного поиска. Успешная идентификация состоит в конечном счете в том, что мир узнает и признает индивида, реагируя на его действия так, как он сам того ожидает. Второй - и решающий - этап культурной инсценировки - усвоение некоего теоретического ядра и выработка соответствующего морально-эмоционального настроя.

С усвоением теории идентификация закрепляется на рациональном уровне, индивид обретает понимание своего места в мире и, соответственно, своего вновь обретенного интереса в мире и научается его рационально обосновывать. С выработкой морально-эмоционального настроя, соответствующего культурной форме с которой он себя идентифицировал, процесс инсценирования, по сути, завершается. Дальше это уже не инсценировка, не поиск себя и своего мира, а настоящая жизнь в ее объективной реальности и необходимости.

Теорию здесь не следует понимать в смысле научной теории (хотя она и может быть таковой или же претендовать на статус научной). Обычно это некоторая совокупность высказываний, или даже просто носящих характер предрассудков представлений о человеке, о мире или о какой-то его части, которые могут даже не быть выраженными прямо в систематической форме. В социальной феноменологии они именуются повседневными теориями. Они имеют эмпирический референт и могут быть верифицированы, хотя и на свой, особенный манер. Отбор эмпирических фактов носит селективный характер, теория считается истинной, если имеются соответствующие ей факты, фальсифицированная теория не элиминируется, но продолжает считаться истинной, более того, она даже на релятивизируется. Повседневные теории не являются замкнутыми в себе образованиями; они позволяют познавать мир, расширяя тем самым область мира, доступную практикующему их индивиду. Для этого они располагают специфическими познавательными процедурами, характерными для сферы повседневного мышления.

Субкультуры в рамках массовой культуры имеют, прежде всего, мифологический, контекст. Сказочный сюжет, так или иначе, встраивается в архаическую модель мифа и включает древнейшие комплексы коллективного сознания. Здесь форма повествования и образ героя не важны, главное, чтобы то, как рассказывается, соответствовало тем схемам, которые были выработаны коллективным сознанием. Совпадение рассказанного с формульными схемами (функциями) обеспечивает внимание слушателя к тому, что рассказывается. При этом возникает связь души потребителя фольклора с архаическими пластами коллективной души, с мифологическими ценностями культуры. Здесь, в отличие от искусства, необходимо редуцировать разветвленное повествование к событию, к поединку героя с антагонистом, к встрече с дарителем и, в конечном счете, к инициации. Но эта схематизация как раз и позволяет активизировать глубинные уровни культуры, встроить современный сюжет в ценностный контекст коллективного сознания.

Например, субкультурная ситуация индустрии ток-шоу воспроизводит архаическую модель, где есть сказитель и эмоционально включенный в ситуацию слушатель. В процесс вовлекается масса зрителей. Важное структурное качество субкультуры - соединять упрощенные модели эстетического и фольклорного сознания.

Ситуация вовлечения в процесс обсуждения случая, разумеется, срежиссирована специалистами. Более того, о том, что это - искусственная, инсценированная, оплачиваемая коммерческая постановка, где роли распределены между профессиональными актерами, известно всем. Но от этого эмоциональная вовлеченность в представление приглашенных участников шоу и массового зрителя не уменьшается. Бурное и искреннее обсуждение постановки происходит не только в студийном режиме, но и в ситуации реальной действительности, в семейном кругу, например. Замечено, что ни интеллектуальный уровень, ни социальное положение не влияют на тот неподдельный интерес к увиденной истории, на заинтересованность, с которой происходит обсуждение. Очевидная искусственность, инсценированность интимной истории, рассказанной в студии, как бы не принимается в расчет. Об этом не то чтобы забывают - напротив, все знают и помнят, что увиденное - обманка (более того, осведомленность не препятствует многим принимать участие в программе, звонить на студию), - но это не мешает переживать странную миметическую форму, сродни той, что разыгрывалась в архаических ритуалах, пересказывающих языком танца миф о творении, или рождении богов, или обретении какого-либо жизненно важного предмета.

Как известно, сознание мифологичных не различало миф и реальность, не проводило четкой границы между маской, означающей божество, и тем членом племени, который ее использует в ритуале. Даже если носитель мифопоэтического мышления, готовясь к обрядовому действу, участвовал в росписи маски, или изготовлении других предметов культа, которые вскоре выполнят священную обрядовую функцию приближения индивида к священному, его вера в то, что перед ним не облаченный в маску соплеменник, а дух, ничуть не ослабевает. Отделить одно от другого, допустить наличие условности мифологическое сознание не может. В отличие от современного театрала, например, сопереживающего увиденному на сцене, но осознающего условность пьесы, архаическое сознание участника ритуального акта не миметично в привычном эстетическом смысле. Оно не допускает того, что есть граница условности между ритуальным событием и повседневной жизнью. Между мифом и реальностью, искусством и действительностью нет в этом случае разницы.

Мифическая модель, воплощаясь в конкретном обрядовом действе, открывала перед индивидом возможность соприкосновения с сакральным, приобщала его к коллективным ценностям племени, выполняла функцию сопричастности (по Дюркгейму). Проживая в ритуальном танце миф, носитель архаического мышления проникал сквозь пространство тайны, перемещался в зону священного, не разрушаясь при этом сам и не угрожая целостности обществу. Смена состояний «профанное - сакральное», «высокое - низкое», преодоление границ между «тем» и «этим» мирами, между индивидуальным и родовым началами, напротив, упрочивали социальную структуру. Таким образом, снималось существенное противоречие между индивидуальным «Я» и общинным «Мы» за счет оптимистического приобщения, сопричастности к целому. В противном случае, без мифических механизмов нейтрализации и приобщения, индивид оставался бы перед страшной пустотой незнания, перед бездной, открывавшей путь к Желанию, освобожденному от символического языка табу.

Архаизация современной культуры проявляется в том, что через информационные каналы субкультурных искусственных структур можно так же, как в мифе, пройти границы «своего - чужого», «открытого - закрытого». Кажется, современная культура потребления через субкультурные искусственные структуры предоставляет возможность человеку ощутить первобытную радость регресса. В рамках субкультур культурное пространство как система символических запретов и оппозиций свертывается. Индивид утрачивает ощущение различий между условным и реальным.

Культура учит нас отношению к героям как к памятникам особой ценности, к которым нельзя прикасаться руками. Можно только любоваться ими или рассуждать о них, при этом используя слова, предлагаемые самой культурой и не выражая своих истинных чувств. С произведением и персонажами, его населяющими, невозможно установить коммуникацию. Активность потребителя искусства переводится в план эстетической, интеллектуальной рефлексии.

Субкультура странным образом снимает эти противоречия, как бы позволяет трогать памятник руками и даже играть с ним. Ситуация эстетической условности переводится в план безусловных отношений одномерного пространства. Массовая культура создает коммуникативную среду, в которой каждый участник посткультурной коммуникации может повлиять на них или хотя бы попьггаться это сделать через многочисленные ток-шоу, Интернет, хорошо развитую индустрию массовой литературы, рекламы, желтой прессы и пр. У этого феномена мутационных процессов культуры природа продуктов быстрого питания: есть автор (Макдональдс), есть сам продукт и тот, кто его потребляет. Но существо авторства исчерпывается именем - точнее, торговой маркой, лэйблом, за которым скрывается коллективное творчество, отлаженный конвейер. Адресован этот «продукт коллективного творчества» потребителю. А само изделие представляет собой выжимки из исходного сырья, некий эрзац.

Изучение явлений культуры, занимающих промежуточное положение между фольклором и искусством, представляется чрезвычайно важным ввиду высокой значимости их социокультурных функций и той роли, которую они играют в формировании общественного сознания и форм чувственности. В силу своей промышленно-потребительской характеристики формы субкультур могут мутировать под формы традиционной культуры, или же, напротив, формы фольклора и традиционной народной культуры могут в его рамках мутировать под произведения искусства. Например, праздник («День города») по формальным признакам относится к традиционной народной культуре. Но план и режиссура праздника принадлежит к производственной сфере властных органов. Это, разумеется, не стихийное действо, хотя внешне оно имеет вид народного праздника. Посткарнавальный феномен современного праздника проявляется в четкой разметке территорий власти и народа и непроходимостью, непроницаемостью границ этих пространств. Здесь не приходится говорить об инверсивном обмене символами между «верхом» и «низом». Но и внутри собственно народного пространства заметны стремления сохранить незыблемость границы между индивидом и толпой.

Выделяются функции личностной и социальной идентичности. Субкультура в рамках массовой культуры решает проблему идентичности, формируя идентификационное меню, систему образов (гештальтов, имиджей), по которым можно «настраивать» свой собственный образ, постоянно «расстраивающийся» в результате столкновений с жесткой социальной реальностью. Сбой внутренней, субъектной структуры приводит к дискомфорту, стрессу, психической разбадансированности. Современный человек постоянно рискует попасть в идентификационный вакуум. Если раньше традиционные формы культуры, фольклор, обряд, ритуал встраивали индивида в социально одобряемую систему ценностей и ролей и таким образом решали проблему идентичности зачастую раз и навсегда, то теперь никакие культурные формы (а это и классические традиционные ценности, и идеологически ангажированное искусство) не могут решить проблему психической стабильности, четкого соответствия индивида своему положению. Традиционные социальные роли-образы «муж», «жена», «начальник», «подчиненный» и т.п. не гарантируют решения проблемы идентичности тому, кто в них встраивается. Перед личностью постоянно возникает проблема: «что делать дальше?». Ответ на этот вопрос уже не могут дать ни авторитет старших, ни идеалы прошлого, ни ценности тысячелетней культурной традиции. Готовые ответы в виде притягательных образов предлагает субкультура. Например, реклама дает образ современной экономной домашней хозяйки, образ активного молодого человека. Так субкультурная речевая активность народа и социокультурных систем создает модели для идентификации. Субкультура формирует образы и модели отношений и взаимодействий социальных и культурных ролей.

В-третьих, важно выделить и собственно языковую (но не коммуникативную) функцию субкультурного воплощения, формирующего речевые средства выразительности, посредством которых спонтанные впечатления народной души могут быть облечены в некую форму. Эмоционально-чувственная жизнь масс получает способы проявитьcя. Но верно и другое: уже выработанные средства оказывают формирующее воздействие на способы чувствования. Они выступают в виде матричных форм языка, в среде которого находится индивид. Одалживание уже имеющихся, готовых грамматических конструкций субкультурой определяет протекание внутренней, психической жизни, а также формы эмоционального реагирования. Подчеркнем, что индивид одалживает предложенные ему субкультурой языковые конструкты, но не участвует в коллективном процессе их формирования.

Одновременно выделяется адаптивная функция примирения с действительностью через ее поэтизацию. Героями субкультуры становятся «обычные люди» в красивых обстоятельствах, все намного красивее, чем в жизни, что позволяет принимать эту не очень поэтичную действительность.

Ещё одна функция - функция структурирования времени и способов поведения. Продукты субкультуры используются для того, чтобы заполнить свободное время перед телевизором, в поездках и пр. Субкультура предлагает отчужденному индивиду использовать уже готовые формы, имитирующие естественные эмоциональные переживания и реакции.

Усвоение теории в рамках культурной формы, с которой идентифицирует себя индивид, не есть, разумеется, чисто теоретическая, кабинетного стиля работа. Оно начинается уже в практике приспособления поведения к внешним требованиям культурной формы и носит характер постепенного разъяснения, понимания и уточнения смысла символических аспектов поведения. На этом уровне усвоение теории происходит стихийно и несистематически. В то же время оно глубоко воздействует на сознание; сведения, приобретаемые таким образом, обладают особой мотивирующей силой и играют первостепенную роль в формировании новой идентификации, Это происходит, во-первых, потому, что они изначально оказываются связанными с ясными и наглядными эмпирическими образами. Во-вторых, - и это важнее - теоретическое познание вещной и поведенческой символики как бы подкрепляется реакцией публики, чего не может быть в случае академического теоретического изучения. Массовая культура обращает внимание на экзотические одежды и действия. Сам идентифицирующийся отождествляет реакцию на вещи с реакцией на идеи. Результатом оказывается закрепление идей и прогресс идентификации. Не случайно в рамках советской культуры процесс культурной социализации всегда осуществлялся «в единстве теории и практики». От человека, готовящегося стать членом партии, требовались не только теоретические знания о том, как устроен мир и как в нем все происходит. Непременным условием было ведение «общественной работы», то есть реализация теории в поведении и тем самым закрепление теории.

Формы уже не стихийного, но более организованного усвоения теории, хотя все равно опосредованного внешними поведенческими проявлениями, - митинги политических партий и движений (выступления ораторов - своеобразные неакадемические лекции), всякого рода процессии и песнопения, религиозные службы. Кроме того, в рамках большинства развертывающихся культурных форм организуются специальные теоретические занятия, где соответствующие теории преподносятся в систематической наукообразной форме.

Одновременно и параллельно с процессом идентификации индивидов в рамках культурной формы происходит развертывание ее самой из зародышевого состояния, когда она существовала, если можно так выразиться, в головах экспертов в «снятом виде», в полноценное социальное образование. Это, собственно говоря, не два параллельных процесса, а один и тот же двуединый процесс. В ходе его складывается группа, обладающая всеми необходимыми признаками института. Она располагает специфической ценностнонормативной средой, куда входят:

а) нормы отношений между «своими»,

б) нормы отношений к индивидам, не являющимся членами группы,

в) нормы внутригрупповой иерархии,

г) нормы отношения к государству и властям.

Она располагает также своей особенной идеологией, куда входят:

а) более или менее целостный и всеобъемлющий образ существующего мира,

б) образ мировой динамики,

в) правила интерпретации фактов и явлений с точки зрения принятого образа мира,

г) правила оценки явлений,

д) правила элиминации (путем объяснения) того, что не укладывается в принятую картину мира.

Она обладает также собственной специфической вещной средой, которая не обязательно включает в себя лишь предметы, символические в общепринятом смысле слова. Когда говорилось о первом этапе инсценировок, речь шла о внешних - вещных и поведенческих - признаках культурной формы, которые имеют символическое значение для приобщающихся к этой форме деидентифицированных индивидов. Внутри же самой формы, те же самые предметы и формы поведения, могут иметь, и, как правило, имеют в высшей степени несимволический, а просто-напросто технологический смысл. Причем технологию здесь можно понимать двояко: как технологию воспроизводства групповой жизни, с одной стороны, и как технологию производства вещей и услуг, ориентированного на внешнюю по отношению к группе среду. Оба этих смысла технологии можно различать только условно. Производство вещей и услуг вовне является элементом и необходимым условием воспроизводства внутригрупповой жизни, а внутригрупповое воспроизводство даже в самых эзотерически ориентированных группах предполагает и требует определенной реакции внешней среды. Так или иначе, благодаря технологическому характеру своей вещной среды группа (она же - реализованная, развернутая культурная форма) включается в отношения функциональной и структурной зависимости с другими группами и институтами.

Кроме того, социальная группа обладает интересами. Коллективный интерес имплицитно содержится в культурной форме с самого начала, когда она существует еще в зародышевом состоянии. Он заложен уже в теории, дающей общую картину мира и его развития, разделяющей людей на своих и чужих, постулирующей чужие интересы и в связи с этим необходимо определяющей собственные. Но это еще не интерес в полном смысле слова, а скорее только идея интереса. Этот интерес не существует также и на первом этапе инсценирования культурной формы, когда инсценировку осуществляют деидентифицированные, незаинтересованные индивиды - индивиды, в буквальном смысле не имеющие собственного интереса. Инсценирование культурной формы как попытка поиска идентичности и есть процесс обнаружения и осознания индивидом собственного интереса как отдельного человека и как члена группы.

Процессы трансформации через субкультуры очевидны в те времена, когда развертываются крупные революционные изменения. В относительно стабильные эпохи культурная сущность медленно текущих преобразований менее очевидна, их инсценировочный характер не так заметен и в ходе социологического анализа редуцируется обычно к институциональным изменениям.

В то же время, имеется целая традиция социологического мышления, которая почти не используется при анализе трансформационных процессов, хотя может дать для этого богатый концептуальный аппарат. Это традиция символического интеракционизма от Джорджа Мида (его концепция «taking role of the other» может рассматриваться как микросоциологическая трактовка процесса инсценирования) до Б. Глейзёра, А. Стросса, И. Гофмана и концепций социальной феноменологии. Кроме того, существует ряд тенденций в области социологии культуры, развивающихся в том же направлении.

В социально-философском плане инсценировочный характер современной культуры описывается в разнообразных концепциях «постмодерна».

Массовая культура реализует себя в адаптации субъекта к социуму, в многообразии проведения досуга и отдыха, в идеологическом формировании субъекта, в широте тиражирования и продажи своей продукции, в формировании ценностных ориентации. Но в то же самое время мы наблюдаем определенную гипертрофию этих функций внутри масскульта - в первую очередь китча.

Массовая культура адаптирует человека к меняющимся условиям его существования, помогает установить контакт с миром, тем самым оберегая человека от отчуждения и связанного с ним одиночества. Но зачастую вектор адаптации направлен не на социализацию как таковую, а на маргинализацию; адаптация к маргинальным группам. Как отмечает Э. Фромм, хорошая приспособленность зачастую достигается за счет отказа от себя, от своей личности. Кроме того, по замечанию А. Костиной, эта адаптация зачастую сводится к пассивному подчинению социальным нормам, где личность нивелируется. Это явление, как нам представляется, имеет место в первую очередь при адаптации индивида к китч-культуре, когда наибольшая приспособленность редуцирует его субъектные качества, что и называется конформизацией, принимающей негативное значение для субъекта. Высокая же культура ориентируется на адаптацию, сохраняющую человеческую субъектность, на развитие субъектных качеств.

Коммуникация зачастую переходит к бессмысленной «тусовочности». Аксиологическое воздействие, входящее внутрь более широкой адаптационной функции, может принимать направленность на присвоение ценностей тех же самых маргинальных явлений (адаптация к эрзац-ценностям, что граничит с ценностной дезориентацией) или просто происходит редукция ценностей, их переоценка «сверху вниз»; в качестве частного примера любовь как духовная ценность трансформируется в секс как плотское наслаждение и только. И вообще, характерная для массовой культуры передача традиций и норм из поколения в поколение может вполне нормально функционировать, но нельзя ручаться за содержание транслируемых ценностей. Таким образом, через призму функциональных особенностей массовой культуры можно рассмотреть ее влияние на субъектность. С одной стороны, оно позитивно (когда идет нормальная реализация данных функций), а с другой же - крайне негативно (когда эта реализация переходит рамки нормальности и принимает гипертрофированный, патологичный характер). Собственно, если бы не наблюдалось гипертрофии функционирования массовой культуры, совершенно не требовалось бы разделять ее на уровни.

Выделяется еще такая функция массовой культуры, как защита общества от массы, нейтрализация исходящих от нее угроз, характерных для нашего времени. Такая функциональная особенность напоминает психоаналитический защитный механизм, согласно которому, не имея возможности напрямую выразить свои деструктивные порывы, индивид их выражает в искусственной форме, прежде всего в китче. Конечно, намного лучше, если он будет выражать свой негативизм, например, в текстах песен, а не в реальных деструктивных порывах, но вместе с тем эти тексты могут послужить гимном для слушателей, которые, воодушевившись содержанием, не преминут направить свою агрессию на непосредственный объект. В общем, и эта функция, подобно вышеназванным, имеет свое антипроявление. В целом же она ничем не отличается от выделяемой А. Костиной защитной функции.

М. Колесник наделяет массовую культуру также идеалообразующей функцией. Каждой культуре свойственно наличие определенных идеалов, эталонов и ценностных ориентации. Без них культура не может быть представлена как целостное явление. Как известно, идеология - это свойственная определенному типу культуры система ценностей, эталонов и образцов жизнедеятельности. Поэтому «идеалообразование», по нашему мнению, созвучно идеологической роли масскульта.

Возвращаясь к вышеприведенным классификациям функций массовой культуры, которые, с одной стороны, взаимодополняют одна другую, а с другой - друг другу противоречат, возникает необходимость создать единую классификацию. Представляется уместным в данную классификацию внести такие функциональные особенности, как адаптационная (внутрь которой входят социализирующая, идеологическая и аксиологическая), коммуникационно-информационная (как общение «ради процесса», доставляющего удовольствие, так и удовлетворение гносеологических потребностей) и рекреационно-компенсаторная (отдых, достигаемый в т. ч. путем виртуальных иллюзий, изменяющих сознание средств и т. д., который несет в себе компенсаторный эффект). Предлагаемые Климовой коммерческую и потребительскую функции мы не вносим в нашу классификацию, т. к. они действуют скорее не как самостоятельные феномены, а являются непосредственными придатками выделенных функций; так, потребление выступает результатом адаптирующего (идеологического и аксиологического) воздействия на массы, а также средством снятия напряжения и отдыха, что связано с реакционно-компенсаторной функцией.

Согласно концепции Э. Фромма, человек, убегая от свободы и тем самым лишая себя субъективности, осуществляет этот эскапистский тип поведения путем деформирования своих потребностей. Нам представляется разумным концепцию основателя гуманистического психоанализа экстраполировать на проблему субъекта, находящегося внутри массовой культуры.

Так, субъект, деформируя свои потребности, «бросает» себя в поле масскульта, который функционирует уже не в соответствии со своими исконными функциями, а посредством их такого же деформированного вида, ввергая субъекта в пространство неподлинного существования. И тогда искажение субъектных потребностей идет параллельно, но с искажением функциональных особенностей массовой культуры. Причем нельзя однозначно сказать, что первое здесь является причиной для второго, равно как и наоборот. Скорее, этот механизм, эта детерминация представляет собой замкнутый круг. С одной стороны, потребности масс деформируются, тем самым «подминая» под себя функциональные особенности массовой культуры. С другой же - массовая культура как совокупное поле, охватывающее массы, путем своих функциональных эрзацев навязывает реципиентам потребности, не отличающиеся подлинностью, тем самым расширяя область китч-культуры среди масс.

Э. Фромм выделяет 5 основных потребностей, у каждой из которых имеется свое эрзац-проявление: связанность с другими (сохранение своего Я или нарциссизм, а также суррогатное подчинение другим), транс-ценденция (творчество или разрушение), укорененность (братство или инцест, независимость или ее отсутствие, свобода или безответственность), идентичность (индивидуальность или тотальный конформизм), потребность в ориентации и приверженности (рациональность или иррациональность, наличие индивидуальной картины мира или мифологической). Каждая из этих потребностей (индивидуальный уровень) коррелируете массовой культурой через ее функциональные особенности (общесоциальный уровень), в первую очередь именно через адаптационную функцию последней. Кроме того, эти потребности имеют прямое отношение к выделенным нами субъектным качествам (автономность, целостность мировоззренческой позиции, осознанность), но субъектные качества представляются более широкой областью, чем описанные Фроммом потребности; эти потребности коррелируют в основном только с автономностью (потребность в укорененности, связанность с другими) и целостностью (идентичность и потребность в ориентации и приверженности), субъектную осознанность затрагивая лишь поверхностно. А поскольку творчество как ведущая характеристика субъектной активности есть одно из основных качеств субъекта, не представляющая из себя отдельного модуса субъектных качеств, а проходящая через все три модуса, то потребность в трансценденции мы не станем относить к какой-то конкретной совокупности характеристик субъекта.

Несмотря на позитивность и ценность массовой культуры для общества и отдельного субъекта, заключенные в ее функциях, каждая из функциональных особенностей масскульта имеет свое антипроявление, которое характеризуется уже не позитивным характером влияния на субъектность, а, наоборот, негативным. Следовательно, эти «побочные эффекты», или функциональные эрзацы, формируют некую совокупность, которая образует другой ряд функций массовой культуры, принципиально противоположный ее первоначальным функциональным особенностям.

.2 Феномен массовой коммуникации и современные формы идеологии

Согласно определению БСЭ массовой коммуникацией является систематическое распространение сообщений (через печать, радио, телевидение, кино, звукозапись, видеозапись) среди численно больших, рассредоточенных аудиторий с целью утверждения духовных ценностей данного общества и оказания идеологического, политического, экономического или организационного воздействия на оценки, мнения и поведение людей.

Социально-исторически массовая коммуникация является прямым наследственным институтом в ряду таких социальных медиа, как народное собрание - церковь/рыночная площадь. Причем по отношению к последнему массовая социальная коммуникация выступает институтом, синтезирующем в себе как официальную, так и неофициальную информацию.

Непереводимость традируемости социальной деятельности на уровень категориального знания порождает асимметрию массовой социальной коммуникации и социально ритуального пространства в массовой культуре.

Когнитивный аспект заостряет внимание на единичном акте коммуникации или некоторой совокупности информационных актов. На этом уровне на первый план выходит исследование технической структуры актов коммуникации - отдельных элементов (отправитель - сообщение - канал - получатель) и механизмов их взаимодействия.

Сообщенность информации в единичном акте коммуникации требует в первую очередь непосредственной обратной связи. В этом случае, канал обратной связи в массовой коммуникации нарушен - непосредственный, прямой контакт отправителя с получателем отсутствует.

Таким образом, в когнитивном аспекте нарушение симметрии социально-ритуального пространства и массовой социальной коммуникации определяется техническими особенностями канала передачи информации.

Массовые коммуникации (МК) являются одним из видов коммуникаций и определяются как процесс производства и передачи сообщений большим массам людей с помощью специальных технических средств. Специфика МК связана с массовостью, пространственной рассредоточенностью реципиентов, применением специальной техники. На другом полюсе стоит межличностная коммуникация, где нет массовости, а общение может вестись без технических средств.

Известный американский теоретик С. Литтлджон дает такое определение: «Массовая коммуникация - это процесс, посредством которого медиа-организации производят и передают сообщения большим массам людей, и процесс, благодаря которому эти сообщения воспринимаются, осмысливаются, используются на практике и воздействуют на аудиторию».

Отечественный исследователь М. М. Назаров выделяет такие особенности МК, как публичный характер и открытость; ограниченный и контролируемый доступ к средствам передачи информации; опосредованность контактов передающей и принимающей сторон; асимметричность их отношений; множество реципиентов и др.

В понимании МК наблюдается тенденция сведения ее к средствам массовой информации или средствам массовой коммуникации. Это обусловлено и формулировкой закона РФ «О средствах массовой информации». Массовая информация в законе сводится к предназначенным для неограниченного круга лиц печатным, аудио-, аудиовизуальным и иным сообщениям и материалам. Соответственно под средством массовой информации (СМИ) понимается периодическое печатное издание, радио-, теле-, видеопрограмма, кинохроникальная программа, иная форма периодического распространения массовой информации. К ним относят периодическую печать, книгоиздание, радио и телевидение, кино и фото, Интернет. В законе эти средства названы СМИ, хотя в теории и на практике сейчас все чаще используется термин средства массовой коммуникации (СМК). Далее СМК и СМИ будут употребляться как синонимы. Г. В. Жирков видит один из итогов 300-летнего развития русской журналистики в том, что она стала средством массового общения. Стало уделяться больше внимания механизму обратной связи - реакции публики на увиденное и услышанное. Передача информации превращается тем самым в коммуникацию, взаимный обмен, общение с аудиторией.

В теории выделены три типа социальных коммуникаций по форме взаимодействия с человеком или аудиторией: линейная, интеракционная и трансакционная. Они применимы и к массовым коммуникациям.

Линейная коммуникация - это направленные коммуникатором сообщения в одну сторону без обратной связи с реципиентом. Под этот тип подпадают все СМК, работающие без обратной связи с аудиторией. При правильно выбранном коде и канале данный тип может быть эффективным, т. е. понятным и убедительным. Но возможности его ограничены в силу отсутствия оперативной обратной связи, что не позволяет вносить коррективы в кодирование и передачу информации.

При линейной коммуникации активность участников различна: коммуникатор проявляет свою активность через СМК, а реципиент пассивно воспринимает информацию. Взаимодействие между ними может ухудшаться из-за непонимания, потери интереса, усталости и т. п.

Интерактивная модель массовой коммуникации преодолевает односторонность линейной, вводя обратную связь между коммуникатором и реципиентом, что позволяет им лучше адаптироваться друг к другу. Практически здесь происходит одноразовая смена ролей - каждый выполняет функции передатчика и приемника информации. На радио и телевидении интерактивность сегодня играет важную роль, активно используется в ряде передач через телефонную связь. Для периодической печати более характерна обратная связь в форме писем, опросов, интервью, встреч, которые позволяют выявлять общественное мнение и строить эффективные программы коммуникаций с общественностью. Эта модель наиболее соответствует маркетинговой работе производителей информационной продукции с потребителем, т. е. изучению их отношения к информации.

В транзакционной модели одноразовая смена коммуникативных ролей сменяется многоразовым, попеременным выступлением каждого участника в роли коммуниканта и реципиента. Каждый кодирует и раскодирует сообщение в соответствии с периодической, постоянной действующей обратной связью и быстро адаптируется в коммуникационной ситуации, преодолевая социальные шумы. В результате такого мульти направленного взаимодействия коммуникации, становится наиболее действенными в плане взаимопонимания, как в согласии, так и в разногласиях.

Их активно используют СМК, заинтересованные в долговременных и взаимовыгодных отношениях с населением, основанных на взаимопонимании и гармоничном согласовании интересов. Это наиболее сложный и высший уровень коммуникаций, идеал отношений организаций СМК с общественностью.

Все эти типы социальных коммуникаций используются в реальности. Можно сказать, что общество и его информационное пространство - это сложная коммуникационная система, состоящая из линейной, интерактивной и транзакционной коммуникаций. Последние два типа на практике называют также интерактивной коммуникацией.

По всей вероятности, прогресс общества связан с изменением коммуникационного пространства в сторону усиления транзакционных социальных коммуникаций.

В зарубежной литературе в качестве основных функций называют информирование и развлечение массовой аудитории. Отечественные авторы выделяют три основные функции СМИ:

)информационная. Она связана с потребностями людей в событийной и иной оперативной информации и имеет форму новостей и репортажей. Информационные программы телевидения в рейтинге занимают, как правило, вторые места после художественных фильмов;

)аналитическая. Аналитические материалы и передачи занимают более скромное место. Их популярность значительно скромнее развлекательных и информационных;

)развлекательная. Если включить в число этих программ кинопоказ, то они, бесспорно, занимают первое место, а если исключить - они входят в первую тройку по рейтингу.

На первый план выдвинулась информационно-развлекательная функция. Образовательная функция у отечественных СМК незаслуженно выпала из классической большой тройки. Аналитическую же функцию можно считать подфункцией информационной.

Д. Мак-Куэйл выразил функции медиа в виде метафор:

·окно в окружающий мир;

·носитель информации;

·справочник;

·средство интерактивного общения;

·советник, помогающий понять суть проблем;

·зеркало, отражающее нас самих;

·фильтр, пропускающий то, на чем фокусируется внимание;

·блокирующий барьер истину.

У Дж. Меровица перечень метафор функций телевидения включает в себя около 20 наименований, которые мы объединим в несколько групп:

большой брат, компаньон, учитель, детская няня, кафедра для проповедей, электронный сосед;

окно в мир, сеть социальных отношений, новый язык, новая религия, общая арена, электронная газета, антология текстов;

культиватор, распорядок дня, утолитель жажды;

белый шум, пожиратель времени, наркотик, инструмент для террора.

Имеются и другие «наборы» функций. Это свидетельствует о том, что при общем взгляде на СМК как информационно-развлекательную систему имеются различия, связанные с разными акцентами в понимании медиа и с реальным многообразием функций СМК.

Функции СМК могут быть определены на основе общих теорий коммуникации.

. Системная теория рассматривает коммуникации как совокупность определенных элементов и связей между ними. В качестве элементов выступают отдельные субъекты, группы, организации, в том числе СМК, территории, страны. Коммуникационные связи между ними носят характер информационно-знаковых, за которыми стоят экономические, политические и другие социальные отношения.

Системы различаются по степени открытости и жесткости. Эта наиболее общая типология систем связана с ее жизненно важными функциями наблюдения за внешней и внутренней средой с целью обеспечения нормального для системы и своих элементов функционирования.

Отсюда следует и системная функция МК - наблюдение за внешней (другими системами) и внутренней средой (за своими элементами - самонаблюдение) и использование результатов этого наблюдения во внешней и внутренней политике. Если говорить о СМК, то с их помощью осуществляется только часть массовых коммуникаций, а другие функции осуществляют наука, искусство, управление и др.

. Общая теория управления системами указывает на функцию участия МК в управлении на основе учета обратной связи посредством сбора и анализа информации о функционировании элементов и системы, в том числе в результате принятых решений. Позитивная обратная связь требует усиления действий, а негативная - их корректировки или реформирования.

Кибернетика второго порядка требует учета влияния позиций коммуникаторов как наблюдателей системы, являющихся ее элементами и, следовательно, испытывающих на себе воздействие своей системы, что приводит к нарушению объективности информации. Внешний наблюдатель (например, иностранный журналист) свободен от первых, но подвержен влиянию своей системы, поэтому в одних вопросах он может быть объективнее, а в других - субъективнее первого.

В любом случае речь идет о функции участия МК в управлении системой, которая также имеет спектральный характер поддержки или критики курса в разной степени (с крайностями апологетики или критиканства), эклектичности (отсутствия четко выраженной линии) и сочетания поддержки с обоснованной критикой или критики с поддержкой.

. Из информационной теории вытекает наиболее известная и бесспорная функция МК - информирования, т. е. сбора, отбора, структурирования, распространения сообщений.

В реальности СМК сообщают о выборочных событиях, придавая им свое значение и тем самым искривляя объективность и точность определенной информации, придавая ей выгодную СМИ тенденциозность. Так, повышенное внимание СМК к преступлениям, убийствам, катастрофам или сексу и сплетням светской жизни связано с их коммерческим интересом и примитивно-низменными вкусами и потребностями части публики.

. С семиотикой связана такая функция МК, как создание знаков, несущих определенные значения в СМК, в которых объективная, обозначающая информация (денотации) переплетена с субъективной интерпретацией (коннотации) массовых коммуникаторов. С этим связана необходимость сочетания отражения реальных процессов и придания им значимости, оценивания, выражения собственного мнения в СМК.

В числе создаваемых знаков находятся изобразительные и символические, которые воздействуют на читателей и зрителей, как формой, так и содержанием.

Сами средства МК становятся символами серьезной, аналитической, или желтой, бульварной, МК. Они могут обслуживать элитарные или популистские, национальные или глобальные интересы и потребности. Одни СМК, по классификации М. Маклюэна, могут называться «горячими» и требовать больших интеллектуальных усилий (книги, журналы и газеты), другие - «холодными» (электронные СМК). В этом смысле все они занимают свое место в спектре более сложных или простых методов изучения жизненных проблем людей.

. Когнитивный, интерпретатиеный и феноменологический подходы к МК дают основание журналистам и читателям выражать свои собственные мысли и чувства (право на субъективность, в том числе и нанесовпадение своего мнения с позицией собственника, правительства или аудитории). В этой функции получает свое полное выражение свобода СМК - право на независимые позиции и оценки, а также право на их пропаганду и убеждение других людей в правоте своих идей в каждом сегменте всего спектра идей.

. В дискурсивном, нарративном и драматургическом подходах заложены основы культурно-развлекательной функции МК - передачи текстов, бесед, рассказов, историй, шоу, спортивных состязаний, художественных фильмов и театральных постановок всех видов и типов.К этим функциям примыкает социальное конструирование СМК новой виртуальной реальности с позитивным или негативным имиджем.

. Из критических теорий вытекает функция критики и защиты от критики. С этими функциями связаны стремления СМК к стабилизации положения дел в обществе или к его модернизации, вплоть до радикальных изменений. Здесь также может быть весь спектр позиций - от явной апологетики до яростной, непримиримой критики, от консерватизма до радикализма.

. Из структурализма и спектрального подхода вытекает необходимость проникновения в бинарную структуру всех процессов жизни и культуры как основу фундаментального осмысления жизни, а также понимание и демонстрация спектра значений и стремление к поиску гармоничных оптимальных коммуникаций на основе принципа золотого сечения - спектральная функция.

Спектральность МКобусловлена противоречивостью поведения элементов и систем. Базовым противоречием является столкновение индивидуальных и общих интересов у любого элемента и системы (человека, организации, страны и т. д.). Это упорядоченный спектр, а не просто набор разных элементов.

Спектральность МК имеет три слоя:

·спектр событий, которые имеют позитивную или негативную направленность (рождение и смерть, новое сооружение и катастрофа, праздник и горе, мир и война, победа демократии и диктатуры и т. п.);

·спектр СМК, выражающих позиции разных сил, которые и осуществляют выбор и структурирование сообщений в своих интересах;

·спектр аудитории, которая включает в себя слои, по-разному относящиеся к реальным событиям и их освещению в СМК.

Всё это усложняет процесс информирования, которое должно быть объективным и точным.

Структура массовой социальной коммуникации, идеализированная как согласованная совокупность социального пространства массовой культуры и процесса массовой социальной коммуникации, на уровне межличностной коммуникации характеризуется асимметрией социального и индивидного.

Объединяя эти два аспекта, можно попытаться представить общую схему процесса массовой социальной коммуникации: индивид и социум и их установки - акт коммуникации (потребление и манипуляция) и канал передачи (массовая коммуникация) - результаты акта коммуникации (ответная социальная деятельность) - установка на последующий коммуникативный акт.

Институт массовой коммуникации, представляющий процесс потребления как бытийный закон и основное условие и форму жизнедеятельности, ориентируется на и создает субъекта, характер когнитивной деятельности которого ограничен автоматизированностью.

Поэтому, максимального суггестивного эффекта механизмы массовой коммуникации достигают в случае сопряжения с системой массовой культуры, так как она делает акцент на практической информации, на функциональном аспекте процесса массовой социальной коммуникации, элиминируя из него субстанциальную языковую основу. Элиминация субстанциальной основы языка из процесса коммуникации схематизирует последний, переводит функционирование информации на автоматизированный характер когнитивной деятельности субъекта.

Это, в свою очередь, говорит о способности особым образом организовывать информацию и создавать необходимое властвующим группам информационное окружение, с одной стороны, и об уровне организации когнитивных структур субъекта, с другой.

Сети массовых коммуникаций проявляют взаимную нацеленность отправляющей и принимающей инстанций на неразличение онтолого-аксиологической границы в социальном пространстве массовой культуры, манипулятивный принцип организации информации.

Характер когнитивной деятельности субъекта является основным критерием оценки и допущения в сферу сознания определенным образом структурированной информации.

Социокультурный процесс в постсоветской России, несмотря на большое количество вовлеченных в него людей и групп, обладает определенной упорядоченностью в конечном выборе общественных моделей развития, путей и способов их достижения, оценки интерпретации различных социальных явлений, а также действий политических лидеров. Несмотря на всю его очевидность, эта, скрытая чаще всего от глаз большинства работа, протекает сегодня довольно болезненно, противоречиво, без видимых, порой, достижений.

Массовые коммуникации, так или иначе, выступают как носители идеологии в качестве разновидности информации.

Понятие идеологии трактуется в общественных науках неоднозначно. Идеологии пытались придать и научный статус, отождествить с точным знанием, и, наоборот, представить ее ложным сознанием, фальсификацией действительности. Поэтому для того, чтобы можно было использовать этот термин, необходимо, по выражению французского политолога Ж.-М. Денкэна, «вытряхнуть из него яд» и заключить его в ясные и недвусмысленные границы по отношению к праву. Идеология не может быть объективным знанием о природе права, так тогда она не отличалась бы от правовой онтологии, т.е. от знания того, что есть право по своей природе (в своем эйдосе). Смысл существования идеологии в другом. Как верно подметил тот же Денкэн, идеологии являются объяснениями мира, и в этом заключается их основная функция, в определенном смысле отделяющая их от науки. Французский политолог объясняет это в экзистенциалистском ключе, который с некоторыми оговорками может быть принят и использован: «Люди рождаются в уже созданном естественном и общественном мире, - пишет Ж.М. Денкэн. - Этот мир им не подчиняется. Напротив, он сопротивляется их желаниям и их воле. Он потенциально опасен. Но вместе с тем он безразличен к человеку. Угроза порождает страх. Безразличие вызывает нарциссистскую рану: каждый индивид считает себя целью мира и страдает от того, что этот мир не заботится о нем. Это двойственное явление порождает два типа поведения. Первый тип благодаря объективному познанию дает возможность эффективно действовать: ботаник, например, учится различать съедобные растения и использовать их в терапевтических целях. Второй тип предполагает противоположный смысл: благодаря ему человек кончает со своим одиночеством метафизическим и вступает в диалог с невидимыми силами, которые правят его судьбой. Для современной мысли обе эти позиции глубоко различаются. Первая позиция есть рациональная позиция, с которой связано рождение научного знания. Вторая - иррациональная позиция, ибо претендует достичь целей, которые по своей природе недоступны человеку. Тем не менее, …обе позиции имеют одну общую цель. В обоих случаях речь идет о том, чтобы понять вещи и придать им смысл, найти средства для воздействия на них». Таким образом, рождается миф, который имеет даже свою «имплицитную рациональность», так как, давая объяснение злу, он позволяет в какой-то степени его обуздывать. И все же идеология противоположна науке. Идеология имеет нормативный характер: она ставит вопрос о добре и зле, и поэтому даже внешне объективные ее анализы «скрыто ориентированы ценностями», в то время как наука по своей природе ненормативна. Наука допускает возможность действовать, но опосредованно. Часто проходили века между научным открытием и его практическим применением. Идеология же предназначена только для непосредственного действия. Будучи нормативной, идеология предлагает идеал, который нужно реализовать. Далекая от того, чтобы быть только чистым знанием, идеология создает только такие идеи и ценности, которые могут приказать перейти к действиям. Поэтому «идеология есть лозунг срочной и тотальной мобилизации». Вывод Денкэна неутешителен для идеологии - она есть ложное знание, противоположное истинной науке. Представляется, что этот вывод излишне категоричен. Идеология, действительно не является наукой, но она и необязательно является ложным знанием. В конечном счете, все зависит от того, о какой идеологии идет речь, насколько она «встроена» в систему онтологического правового знания и насколько соответствует практической философии права.

Итак, идеология представляет собой разновидность ценностного знания, т.е. знания, основанного на ценностных предпочтениях. Позитивная ценность - это то, что эмоционально - интеллектуально воспринимается человеком как значимое для него, т.е. желаемое, должное, сопричастное добру. Сам факт ценности чего-либо не доказывается, а переживается. Иными словами, в основании ценности отсутствуют рациональные (логические) доказательства. Например, красота является ценностью, но рационально обосновать, что является красотой и почему она значима для человека - невозможно. Свобода также является ценностью, но доказать это с помощью логических силлогизмов нельзя и т.д.

Идеология зачастую проявляет себя как форма социально-группового, коллективного самосознания, функциями которого являются, в том числе, осознание внутригрупповой идентичности, противопоставляемой субъектности других групп (сословий, классов, обществ). В сфере группового сознания определены границы между теми, кто «мы» и «они», «свой» и «чужой», «друг» и «враг» и т.д. Это и есть идеологические границы и связи, потому что они, во-первых, устанавливаются на основе групповых интересов и коллективных психологических переживаний, во-вторых, являются основой приобретения индивидом социального статуса, в-третьих, расставляют «стрелки и указатели» в области социального поведения, определяют движение массы человеческих действий (взаимодействий, содействий, противодействий). «Кто не «свой» и не «чужой», не «друг» и не «враг», не «полезен» и не «вреден», тот в плоскости определенных общественных отношений выступает как случайный персонаж, неинтересный маргинал. Идеологии зарождаются в группах и сфере их взаимоотношений; серьезные и крупные идеологии связаны с существованием сословий, классов, развертыванием общественных движений, конфликтов и борьбы».

Научное знание предполагает отделение идеологии от правовой онтологии (т.е. от теории, определяющей, что есть право), но, с другой стороны, необходимо сознательно культивировать и обосновывать определенную правовую идеологию в правовой теории тогда, когда речь идет о правовых идеалах (о том, каким должно быть право в тех или иных социокультурных координатах). Научные методы для этой цели не годятся, и на помощь следует призвать философию, которая, в идеале, должна быть посредницей между наукой и идеологией, освободив последнюю от узкопартийного, группового значения и интегрировав ее в систему целостного философского знания.

Но разграничить научное знание и идеологию не так-то просто. Объясняется это спецификой правоведения и вообще социальных наук (наук о духе), существенно отличающихся от наук естественных (наук о природе).

Ученый-естествоиспытатель противостоит миру наблюдаемых объектов как внешней для него действительности, на которую он воздействует, используя различный инструментарий и определяя условия эксперимента. Но он никогда не бывает имманентной частью этого объекта или процесса воздействия на объект. «Никогда математик, астроном или биолог внутренне не вживается в объект своего наблюдения, не отождествляет себя с ним. Они смотрят на него со стороны, и берут результат своего исследования таким, каков он есть… Отношения ученого и объекта исследования в естественных науках характеризуется, во-первых, определенной дистанцией между ними, во-вторых, тем, что данное отношение развивается в границах фактического и сущего.

В социальных науках отношение ученого (наблюдателя) и объекта исследования (наблюдения) чрезвычайно усложнено. Исследователь социальных отношений сам является их участником и нередко весьма активным, т.е. он сам включен прямо или опосредствованно в объекты и процессы, которые он изучает. Наблюдение осуществляется не со стороны, а как бы изнутри объекта, общества, государства, нации. Оно ведется с определенных позиций внутри общества, а это чаще всего позиция классов или социальных групп, к которым принадлежит ученый-исследователь. Социально-политическая, национальная, конфессиональная и иная привязанность исследователя (экспериментатора или теоретика) к своей группе, очевидно, сказывается на результатах его интеллектуальной деятельности».

Современные условия требуют уточнения понятия «идеология» с позиций углубления социологического подхода к ней. Какие же это позиции? Прежде всего, размыты четкие границы между классами, унифицируются социокультурные традиции, средства массовой информации «ломают» традиционные устои социализации и формирования субъективности больших социумов. В этих объективных процессах идеология уже не может определяться как «общественное сознание, которое в системе взглядов, идей и теорий отражает общественное бытие, общественные отношения и явления, выражает интересы того или иного класса, является руководством к действию класса и его партии». Истина - в консенсусе множества интересов, чем идеологически плюралистичнее общество, чем оно демократичнее, тем максимальнее учитываются интересы всех групп, тем интегративнее и комфортнее духовно само общество. Можно определить идеологию следующим образом: «Идеология - это способ организации идей, художественных образов, символов в направлении самоидентификации, сплочения, сохранения и развития социумов различного уровня на основе их духовного и практического опыта, традиций и ценностей с тем, чтобы ориентировать действия членов данной общности в экономической, социальной, политической и духовной сферах жизнедеятельности».

Целесообразна следующая иерархия форм социумов: общество как целостная социальная система; социально-классовые, национально-этнические; территориально-поселенческие; родовые и семейно-родственные социумы.

Каждой из этих форм большой, устойчивой социальной общности соответствует своя форма идеологии: идеология общества (представленная обычно как государственная); идеология национально-этническая; социальноклассовая и социальных страт; идеология региональная.

Наиболее высшей, формирующейся формой идеологии является общепланетарная идеология человечества, которая должна с необходимостью быть разработана, если человечество хочет выжить.

Исходя из этих соображений, мы попытались определить отношения позиции респондентов к идеологическим ценностям социалистического, либерального, консервативного толка, к общецивилизационным и национальным проблемам.

Прежде всего, мы задали такой вопрос: «Проанализируйте мысленно действительность и попытайтесь сделать прогноз на 2015 год. Какая из нижеприведенных форм общественных отношений будет иметь место в Российской Федерации?» Ответы распределились следующим образом (табл. 1).

Таблица 1

Ответы на вопрос «Какая из нижеприведенных форм общественных отношений будет иметь место в Российской Федерации в 2015 году?»

Варианты ответовМолодежьВесь массив (в %)16-19 лет20-24 лет25-30 летПолностью восторжествуют капиталистические отношения17,016,622,919,8Общество вернется к социалистическому устройству12,07,12,19,9Будет торжествовать модель общественного устройства, вбирающая в себя лучшие черты и капиталистического, и социалистического общества (конвергенция капитализма и социализма)38,140,035,449,4Будет торжествовать модель общественного устройства, вбирающая в себя худшие черты и социалистического, и капиталистического общества15,110,017,77,4массовый культура молодежь идеология

Таким образом, мнение 16-30-летних отличается от показателей общего массива. Молодежь не верит в возврат к старому, особенно 20-24-летние, т.е. те, кто уже «хлебнул» самостоятельной жизни и приобрел первый опыт реальных преобразований. Тем не менее, эта же группа наиболее пессимистично настроена: при ответе на четвертый вопрос 17,7% (во всем массиве 15,1%) считает, что будет торжествовать модель с худшими чертами и социалистического, и капиталистического общества, и, похоже, что на сегодняшний день они правы. От рыночных отношений мы пока получили единственный плюс - обилие товаров по высоким ценам, но приобрели безработицу, инфляцию; из социализма сохранили плохое состояние услуг, низкую дисциплину, безответственность, растеряв многие социальные достижения.

Следующий вопрос должен был бы выявить идеологическую позицию респондентов. «А какую из моделей общественного развития Вы выбрали бы сами, если бы ход общественного развития событий полностью зависел от Вас лично?» Ответы таковы (табл. 2).

Таблица 2

Ответы на вопрос: «какую из моделей общественного развития Вы выбрали бы сами, если бы ход общественного развития событий полностью зависел от Вас лично?

Варианты ответовМолодежьВесь массив (в %)16-19 лет20-24 лет25-30 летЯ бы построил капиталистическое общество12,08,013,315,3Я бы построил социалистическое общество прежнего образца13,94,410,217,6Я бы построил демократический гуманный социализм17,716,312,210,6Я бы соединил лучшие черты капитализма с лучшими чертами социализма47,660,356,150,6

Молодежь двух возрастных групп (20-24 и 25-30 лет) занимает идеологические позиции, ориентированные на капитализм в большей степени, чем весь массив (12,0%) респондентов. Наименьшую ориентированность «на социализм» проявляет группа самых молодых (4,4%). В эту группу входит в основном учащаяся молодежь - школьники, студенты техникумов и вузов. Сказывается, вероятно, обстоятельство достаточно целенаправленной критики в учебных заведениях прошлого страны, но 8,0% в этой группе не приемлет и капиталистического общества. 20-24-летние более принимают капитализм (13,3%), чем социализм. Среди 25-30-летних выше среднего, стремящихся к новым отношениям, но выше среднего и заявивших «Я бы построил социалистическое общество». Сказывается социальный опыт. Именно среди 25-30-летних больше преуспевших на ниве рыночных отношений, но больше, чем в других возрастных группах, и озабоченных безработицей; неурядицами быта. У них нет уверенности в получении жилья. У учителей и врачей в этом возрасте самая низкая зарплата в профессиональной группе. Именно у этого возраста много проблем, связанных с созданием семьи, рождением ребенка, квалификационным ростом. Основная часть молодежи всех возрастных групп хотели бы такого устройства общества, где бы лучшие черты обеих систем соединились, т.е. именно у молодежи ярко выражена склонность к интеграционному обществу, которое сегодня проявляет себя в форме социально-ориентированного рыночного государства.

В основе борьбы общественных идеалов всегда большое место принадлежало и принадлежит пониманию сути понятия «социальная справедливость». В этом смысле мы выделили следующие идеологемы:

) Уравнительное понимание справедливости. Она присуща первым коммунистам-утопистам, на знамени которых: «Что поровну, то и справедливо».

) Либерально-демократическое понимание, которое гласит: «Равенство людей лишь перед законом, право каждого иметь частную собственность и различия в уровне доходов».

) Социалистическое понимание: равенство людей перед законом, средства производства должны быть общими, последовательно должен осуществляться принцип: «Каждый по способностям, каждому по труду».

В исследовании мы попытались выяснить, за какую социальную справедливость «голосуют» наши соотечественники и получили такие данные. За уравнительное решение социальной справедливости высказалось 6,8% опрошенных; за либерально-демократическое решение - 25,8%; за социалистический принцип - 29,3%. А 42,5% всех опрошенных «подали голоса» за абстрактную, в принципе тоже социалистическую, формулировку, придуманную нами: «Справедливость состоит в том, чтобы создать всем и каждому равные условия для всестороннего развития своей личности».

Радует, что молодежь веско выступает против уравнительного понимания социальной справедливости. Либеральные ценности получили одобрение соответственно по возрастам у 36,6%; 24,2%; 26,0%. За социалистический принцип ратуют 18,3%; 20,2% и 13,4%. Большинство молодежи за реализацию четвертого принципа - 40,8%; 57,5%; 56,1%.

Печально, но глубины теоретического осмысления принципов этих идеологических течений нет. Это еще раз подтверждает, что в современных условиях идеология функционирует не системно, не на теоретическом уровне, а на мозаичном, сегментарном уровне принятия или непринятия отдельных идеологем.

Как видно из таблицы 3 молодежь в целом приняла рыночную экономику. Не приемлет рыночные отношения лишь каждый десятый молодой человек, а каждый пятый, примерно, «затруднился ответить». Около 70% опрошенных молодых людей считают рынок единственно возможным путем развития, но большинство (около 50%) хотели бы, чтобы переход к нему осуществлялся постепенно. Если сравнить предыдущие ответы («Я бы построил капиталистическое общество» отметило лишь 12% опрошенной молодежи), то за рыночные отношения выступает 70%. При этом понятия рынка и капитализма в сознании молодежи пока не соединяются. Дело, вероятно, в том, что имидж рынка успешно создан средствами массовой информации, как спасителя от всех бед, а «имидж» капитализма как чего-то страшного остался с прежних времен. В периодической печати, TV, радио нет достаточно глубоких, но популярных материалов о новой природе капитализма, понятие «капитализм» практически не используется. Более широко необходимо пропагандировать, на наш взгляд, и принципы либерально-демократической идеологии, ибо рыночные отношения требуют иной ориентации во взаимоотношениях индивид и государство.

Таблица 3

Каково Ваше отношение к рыночной экономике?

Варианты ответовМолодежьВесь массив (в %)16-19 лет20-24 лет25-30 лет1. Считаю единственным возможным путем развития и нужно идти по этому пути быстрее3,017,923,032,92. Считаю единственным путем развития, но надо идти по этому пути постепенно37,946,354,034,23. Считаю неприемлемым путем развития11,910,49,012,74. Затрудняюсь ответить25,025,414,020,3

Формирование человека, не полагающегося лишь на государство, человека предприимчивого, самостоятельного - задача, вероятно, не одного года. Об этом также свидетельствуют результаты опроса. Респондентам предлагались три модели взаимоотношений «человек - государство» (см. табл. 4).

Таблица 4

Какая модель взаимоотношений «человек-государство» предпочтительна с Вашей точки зрения?

Варианты ответовМолодежьВесь массив (в %)16-19 лет20-24 лет25-30 лет1. «Либеральная модель», согласно которой государство должно обеспечивать правовую защиту предпринимательской деятельности, а социальная помощь населению должна быть делом только благотворительных организаций9,57,010,220,22. «Социал-демократическая модель», согласно которой государство должно обеспечивать правовую охрану предпринимательской деятельности, но социально защищать лишь наиболее нуждающиеся слои населения25,129,127,622,13. «Патерналистская модель», согласно которой государство должно управлять значительной частью экономики и защищать все слои населения42,143,235,738,04. Затрудняюсь ответить23,217,926,519,8

Данные таблицы показывают довольно противоречивую картину. Если, как показано выше, более 70% молодежи сориентировались на рыночные отношения, то в данном случае лишь 9,5% всего населения проявили готовность отойти от «патерналистской модели», которая явилась основной причиной застоя и кризиса нашего общества. Лишь 25-30-летние успешнее преодолевают иждивенческую психологию (20,2%).

Выводы по главе II

Средства коммуникации, с помощью которых современные общества информационно организуют самих себя, удерживая общность представлений о мире и человеке в этом мире, развиваются в направлении последовательного омассовления. Практически это означает, что «картина мира», образ реальности, выходящей за пределы частного опыта, складывается для современного человека из переживаний, все менее и менее специфичных для него лично. Теле- и радионовости политики, спорта, погоды, военные сообщения, сообщения о природных или техногенных катастрофах рассчитаны равно на «всех» - мужчин и женщин любого возраста, людей образованных и образованных плохо. Перед телевизором все равны. Истории из мира животных и из мира преступников, рассуждения о религии и экономике, разговоры («talk-show») про то и «про это», песни, клипы, конкурсы и т.д. желают заинтересовать предельно широкий круг людей. Успех («рейтинг») распространяемых продуктов массовой коммуникации определяется только числом зрителей, общественный успех информационных единиц во всемирной компьютерной информационной сети «lntemet» - количеством обращений к ним. Массовая информация стала разновидностью дешевого и общедоступного продукта, не менее распространенного, чем хлеб. Практически вся незакрытая информация сегодня стремится быть «для всех». Сегодня практически вся доступная информация стремится существовать, таким образом, как массовая.

Анализ показал, что идеологические позиции молодежи не одномерны, плюралистичны, нет жестко очерченных идеологических констант, ее сознание склонно воспринять интегральную идеологию конвергентного типа, и, вероятно, практическая политика и политики из этого должны исходить.

Ценностно-идеологические позиции молодежи и старших поколений во многом схожи, хотя сознание молодых более адаптировалось к современным реалиям. Пульсирующая, неконстантная ценностная позиция и ориентиры молодежи, слабая приверженность к идеологическим доктринам содержат в себе потенциальные возможности вовлечения молодежи в сомнительные политические мероприятия.

Глава III. Ценностное функционирование масскультурных форм в коммуникативном пространстве медиа

.1 Анализ смысложизненных ориентаций молодёжи в условиях массовой культуры

Готовность России к кардинальному реформированию, выбору того или иного исторического пути определена, помимо всего прочего, и таким важнейшим субъективным фактором, как социокультурные предпочтения. К числу их ведущих характеристик, имеющих отношение к проблеме исторического выбора, относится система ценностей населения, религиозные взгляды и убеждения, предпочтения в сфере экономического поведения.

Показательны в этом отношении результаты проведённого в рамках исследования массового опроса, проведенного в Белгородской области. Всего по многоступенчатой районированной выборке в городах области (анкета городского жителя) было опрошено 2103 человека в возрасте старше 15 лет и в сельских населенных пунктах (анкета сельского жителя) соответственно 880 человек. Ответы на приведенные ниже вопросы позволяют понять, насколько жители области отошли или отходят в своих представлениях от уравнительной психологии, господствовавшей в прошлом и не только сохранившейся, но и, пожалуй, возрастающей сейчас, в условиях чрезмерной и неоправданной дифференциации доходов, невыплаты в срок зарплаты и т.п.

На вопрос «Какую работу Вы бы предпочли?» были получены ответы: «С постоянным твердым небольшим окладом, не очень зависящим от результатов труда» от 12,2% опрошенных в г. Белгороде, 12,8% в городских поселениях области, 18,8% в сельских поселениях; «С возможностью заработать много или получить мало в зависимости от результатов труда» соответственно 84,1%, 83,3%, 73,3%. При этом, затруднились ответить, соответственно, 3,3%. 3,9%, 7,9%. К предыдущему, по смыслу, примыкает следующий вопрос.

Вы бы предпочли:

. Жить бедно, но как все (г. Белгород - 1,3%; города области - 1,5%; село - 3,8%).

. Жить лучше, чем сейчас, но не слишком выделяться (г. Белгород - 56,3 %; города области - 62,0; село - 74,3).

. Жить лучше, чем большинство других, вызывая порой их неприязнь (г. Белгород - 40,5%; города области - 34,2; село - 13,3).

Не ответили от 1,9 до 3,2% участников опроса.

Налицо явное, но кажущееся противоречие: «жить бедно» уже практически не хочет никто. Но заработок в зависимости от результатов труда неизбежно приводит к резкой социальной дифференциации, при которой невозможно «резко не выделяться». Ясно, третий вариант соответствует индивидуалистической психологии, вариант второй - коллективистским традициям. Не давая нравственной или философско-исторической оценки третьей позиции, скажем, что реально, в чистом виде она означает движение по пути западных вариантов развития (отвлечемся от возможных многочисленных комментариев по этому поводу: гуманность, соответствие русскому менталитету и т.п.). В сущности, позиция два (жить лучше, но не выделяться) имплицитно выявляет стремление, не слишком напрягаясь в работе, получить больше. Расхождение с данными первого вопроса объясняется, на наш взгляд, больше всего психологическими причинами: не совсем удобно признать желание хорошо зарабатывать независимо от результатов труда.

Наиболее ориентированы на западные эталоны жизни горожане, в первую очередь, молодежь - школьники, студенты, а также владельцы частных предприятий, работники коммерческих структур. Наиболее консервативны пенсионеры, рабочие и интеллигенты-бюджетники. Село в целом «отстает» от города, «продвинутые» группы - учащиеся и лица, связанные с предпринимательской деятельностью.

Весьма рельефно эти проблемы просматриваются при ответе на вопрос: «Если бы сложились благоприятные условия, согласились бы Вы завести собственное дело (фирму, мастерскую, магазин, ресторан, частный клуб и т.п.)»? Утвердительно ответили 70,9% горожан и 64,8% жителей села. Цифры очень высокие. Разумеется, далеко не каждый, давший положительный ответ, его реализует. Но ясно, что при всей противоречивости отношения к частнособственнической деятельности и отсутствии у многих людей (пока, вероятно, у большинства населения) глубоко укоренившихся мотивов, стимулов и способностей к такого рода работе, известные социально-психологические предпосылки уже складываются, что подтверждает и тот факт, что наиболее ориентированной в этом отношении является молодежь.

Таблица 5

«С каким из суждений о смысле жизни Вы согласились бы?» (в % к опрошенным).

Варианты сужденийГородСело1. Человек живет, чтобы вырастить детей, продлить свой род34,245,42. Человек живет, потому что родился, никакого другого смысла нет6,76,53. Смысл жизни - в служении людям7,37,24. Смысл жизни - в служении Отечеству3,22,65. Человек живет для своего удовольствия8,28,86. Смысл жизни - в самореализации, осуществлении своих способностей и талантов30,818,27. Смысл жизни - в следовании Божьей воле2,13,68. Может, есть какой-то высший смысл жизни, но человеку он недоступен11,310,59. Жизнь не имеет смысла0,10,110. Другие ответы1,31,5

Существенный интерес, по нашему мнению, представляют ответы респондентов на вопрос, в чем они видят смысл жизни (см. табл.1). Вероятно, сами по себе суждения разных людей о смысле жизни не всегда могут быть рассмотрены в аксиологическом аспекте. Нас интересуют смысложизненные позиции с точки зрения выявления ценностного функционирования культуры, прежде всего, для определения вектора устремлений массовой культуры.

Если сгруппировать и хотя бы приблизительно классифицировать ответы респондентов, то по степени уменьшения числа ответивших можно выделить следующие типологические группы:

. Люди, ориентированные на семью, дом, частную жизнь, т.е. на мещанские идеалы в их наиболее точном понимании без того негативного значения, которое этот термин получил в советско-этатистской трактовке.

. Люди гуманистической ориентации, видящие смысл жизни в реализации сущностных сил человека.

. Люди, условно говоря, агностической позиции, предполагающие возможность существования смысла жизни, недоступного человеческому пониманию.

. Люди, видящие смысл жизни в ней самой, в том чтобы наслаждаться (условно говоря), гедонисты.

. Люди, видящие смысл жизни - вне жизни: в служении людям, Отечеству, Богу.

. Люди, отрицающие смысл жизни, как правило, не имеющие стратегических жизненных целей.

Понимая несовершенство и условности такой классификации, попытаемся все же сделать некоторые выводы:

. В ответах на рассматриваемый вопрос почти нет различий между городским и сельским населением. Наиболее существенные из этих различий - в два раза меньшая представленность среди сельчан лиц гуманистической ориентации. Это объясняется, помимо всего прочего, тем фактом, что наиболее активная, ориентированная на самореализацию часть сельского населения мигрировала в город, ибо в условиях колхозно-совхозного строя самореализация у большинства жителей села была минимальной.

. Прокламируемые коммунистической пропагандой ценности этатизма и самопожертвования во имя государства потеряли свой ореол и характерны лишь для приблизительно одной десятой части населения.

. Не подтверждаются в основном рассуждения ряда философов и публицистов об особом российском менталитете в той его части, которая касается высших смысложизненных ценностей (соборность, самопожертвование и т.п.).

. Относительно высок процент, особенно среди горожан, лиц, ориентированных на активную жизненную позицию (не в старом пропагандистском смысле), рассчитывающих на собственные силы и возможности.

. Первые две группы нашей классификации составляют большинство и представляют объективную основу для формирования в нашей стране цивилизованного типа, ибо и те, кто идеалом считает частную жизнь, в той, или иной мере осознанно, заинтересованы в реформах, обеспечивающих нормальное существование им и их детям. Тем более это касается лиц, ориентированных на самореализацию без ограничений.

В анкетах респондентам предлагается определенный набор жизненных ценностей, по отношению к которому они (респонденты) выразили свои предпочтения.

В сложившейся иерархии на первый план выступают ценности личной, частной жизни. Главные из них: здоровье, материальное благополучие, хорошие отношения в семье. К ним примыкает по величине балла «возможность любить и быть любимым», то есть ценности, в большей мере связанные с пространством интимных и семейных отношений. В принципе, это примерно тоже, что первый вариант ответа на вопрос о смысле жизни, то есть те общечеловеческие ценности, на которых покоится жизнь современного цивилизованного общества.

Характерно и противоречие между уровнем квалификации, технической культуры и общегуманитарной культуры. Интерес к работе (чаще всего связанной с материальным производством) на балл превышает потребность в приобщении к духовным ценностям, творениям культуры и искусства. Удовлетворение от хорошо выполненной работы, интерес к ней получили довольно высокую оценку. Это свидетельствует о том, что не утрачены творческие, эстетические начала труда, что работа для многих не стала только средством материального благосостояния и в известной мере остается самоценной.

Духовные начала в жизни, ценность знания, возможности приобщения к культуре и искусству, уступая место вышеназванным благам, все же остаются в приоритетах первой группы (выше среднего балла).

Вторая группа (ниже среднего балла) включает три позиции: почет, власть, удовольствия. Иерархия этих ценностей совпадает у горожан и сельчан, но сами показатели у последних намного ниже.

Иерархия жизненных ценностей, в рамках нашего опроса, почти не зависит от возраста. Лишь в позиции «любить и быть любимым» балльные оценки естественно снижаются с возрастом.

Таким образом, налицо, зарождающаяся тенденция смещения акцентов в жизненных ориентациях с общественных, сопряженных с общественной оценкой труда, общественной работой, общественным признанием и т.п., на приоритеты, в которых все большую роль играет сама личность, ее индивидуальные интересы.

Впрочем, не исключено, что так обстояло дело и ранее, в советскую эпоху, по крайней мере, в 70-80-х гг., но возможностей для сравнительного анализа с аналогичными исследованиями по вполне понятным причинам не имеется.

Выясняя отношение респондентов к религии, мы пришли к следующим выводам:

Несмотря на рост чисто внешних ритуальных действий, своеобразный религиозный бум, религиозные настроения, тем более глубокие, религиозные чувства пока еще свойственны небольшому числу людей (верующими себя называли 19,5% горожан и 12,6% жителей села). В сущности, Россия (по крайней мере, русские и другие, ориентированные не на ислам) уже не атеистическая, но и не религиозная страна.

Значительная часть опрошенных (29,5% горожан и 46,8% селян) разделяет позицию: «Я не могу сказать о себе определенно, верующий я или нет». Число активно неверующих составляет 46,8% в городе и 36,7% на селе. Возрождение религии расценивает положительно соответственно 37,8% - город, 30,1% - село. Резко отрицательно к религиозному «буму» относятся 9,0% горожан и 6,6% сельских жителей.

Характерно, что не деревня, как это обычно считалось, а именно город становится потенциальным оплотом религии. В последние годы с религией в нашей стране произошли удивительные метаморфозы: ее основным приверженцем стала молодежь. Для сравнения: верующих в возрасте до 20 лет - 27,2%; 20-25 лет -21,1%, тогда как в контрольной группе 31-40 лет - 13,6%. Образовательные различия сказываются не очень существенно, скорее, отпечаток на них накладывает возраст. Но утверждение о религии как о феномене низкой общей культуры к современной ситуации совершенно неприменимо. Подводя некоторые итоги, можно, вероятно, утверждать, что идет нарастание таких процессов в сознании людей, которые подготавливают наше общество к переходу к другому типу социокультурного бытия.

3.2 Воздействие средств массовой коммуникации на духовные ценности молодежи

Духовный мир молодёжи развивается на фоне господствующего сейчас в России прагматизма, озабоченности, прежде всего, материальными проблемами. Молодому человеку не мудрено и дезориентироваться. Как видно из результатов опроса, многие студенты (особенно в том вузе, где не изучают этику и эстетику) путаются в понятиях морали, не видят разницы между красотой и красивостью, подвержены стереотипам в оценке произведений искусства и творчества различных художников. Только у немногих формируются самостоятельные культурные интересы, большинство просто плывет по течению.

Проведенный нами опрос студентов по репрезентативной выборке (в нем участвовали 250 человек) подтверждает высказанное опасение. Мы не претендуем на широкие обобщения, но полагаем, что общие черты духовного развития современного студенчества удалось выявить. Это молодые люди, которые не отрицают традиционную культуру, признают ценности, принятые в обществе и прививаемые им старшими. Культурные и эстетические запросы их формируются благодаря информации, получаемой, прежде всего, в СМИ, а также в процессе учебы. Нельзя сказать, что большинство студентов имеет какие-то самостоятельные интересы в сферах культуры и искусства.

Молодые люди весьма внушаемы, путают подлинное и мнимое. Уровень их духовного и культурного развития нуждается в повышении.

Этот уровень примерно одинаков, хотя некоторые отличия все же имеются. Вызваны они, в числе многих причин, и тем обстоятельством, что будущие педагоги по сравнению с будущими инженерами изучают более широкий набор гуманитарных дисциплин, включая, например, этику.

И неслучайно, что наибольшее отличие студентов двух вузов выявилось в их взглядах на общегуманистические вопросы. Студенты-политехники менее склонны задумываться над нравственными проблемами. Так, 41% респондентов политехнического института допускает, что ради достижения благородной цели применимы «любые средства». Среди будущих педагогов таких только 19%, т.е. меньше в два раза. В то, что «существуют бескорыстные люди», верят 55% опрошенных студентов политехнического института и 71 % - педагогического.

Отношение к религии студентов отражает общую тенденцию, характерную для постперестроечной России. Около половины опрошенных испытывают потребность в молитве и желают глубже понимать сущность христианства, 45% посещают церковь, чтобы молиться. Тем не менее, 96% анкетированных из педагогического института, убеждены, что нравственность человека не зависит от его религиозности. Так же думает 91% респондентов политехнического института.

В целом, ценности, которым следуют молодые люди, традиционны и даже где-то патриархальны. На первом месте находится уровень «я - моя семья - мои цели». К примеру, свыше опрошенных студентов выразили готовность рисковать своей жизнью ради определенных целей. Но, в основном, - «ради близких». Число ответов «ради родины» невелико.

Можно заметить сдержанное (в некоторых случаях враждебное) отношение к «чужому». Видна ограниченность во взглядах на человека почти у половины опрошенных. Каковы культурные запросы респондентов? Им был задан вопрос: «С чем ассоциируется у Вас слово «отдых»?» 14% студентов-политехников и 17,5% будущих учителей отметили слово «сон». Далее у студентов политехнического института шли слова «развлечение» и «пиво» (по 5%), у студентов педагогического института - «природа» (9%) и «развлечение» (7,5%). Лишь на четвертом месте оказалось «чтение» (в среднем 4%).

На вопрос «Что Вы читаете сейчас?» - ответили: «Ничего» - 54% респондентов из политехнического и 36% - из педагогического институтов. Остальные читали на момент опроса в основном развлекательную литературу - детективы, приключения. Только некоторые в тот момент овладевали наследием Достоевского, Хемингуэя, Данте, Бальзака (все - студенты педагогического института). Что касается газет и журналов, то вообще не читают никаких газет по 30% опрошенных студентов обоих институтов. Из остальных 70% читающих подавляющее большинство предпочитает прессу рекламно-развлекательного характера.

Информация, получаемая из такого рода прессы, не может быть оценена позитивно. Молодые люди узнают слухи, сенсационные подробности событий, получают советы типа «Как познакомиться с девушкой?» или «Как понравиться мужчине?», читают гороскопы и прочую мистику, рассматривают рекламные картинки. Студенты не относятся к подобной прессе серьезно, тем не менее, она незаметно, но существенно оказывает влияние на их духовный мир, ориентируя на мимолетность чувств, легкость отношений, эгоизм. Такое же влияние оказывает в целом массовая культура.

Показателен также интерес респондентов к разным видам искусства. Как вид искусства телевидение занимает первое место у студентов политехнического и третье у студентов педагогического института по уровню интереса. Что же предпочитают смотреть молодые люди по телевизору? Большой популярностью пользуются передачи «Что? Где? Когда?», «Своя Игра» и музыкальные передачи. В целом, респонденты отдают предпочтение передачам игрового характера и различным ток-шоу, а также откровенно развлекательным передачам.

Кино «существует» для респондентов в основном на экране телевизора. Менее 2% студентов педагогического института ответили, что ходят в кинотеатр на каждый новый фильм. Среди опрошенных политехников таких вообще не нашлось. 37% респондентов никогда не ходят в кино по своей инициативе. Остальные ходят изредка или по возможности.

Несколько иное отношение к театру. В среднем около 3% респондентов обоих вузов ходят на каждую премьеру, 26% опрошенных студентов педагогического института посещают театр, как только им предоставляется возможность, половина опрошенных хоть изредка, но бывает в театре. Никогда не ходят в театр по собственной инициативе почти 22% респондентов. Драматический театр в шкале интересов студентов занимает место где-то посередине.

Хуже отношение к изобразительному искусству. Никто из опрошенных не ответил, что посещает каждую новую выставку. 28% и 30% респондентов отметили, что вообще никогда не посещают выставок по собственной инициативе. Остальные делают это редко или по возможности. Поэтому неудивительно, что взгляды студентов на изобразительное искусство не отличаются широтой. Они мало видели картин и знают только хрестоматийно известных художников. В этом плане студенты обоих институтов обнаруживают сходство. В целом интерес респондентов к изобразительному искусству невысок. Он ниже, чем, например, к классической музыке. Данные анкетирования свидетельствуют, что самые популярные у студентов те виды искусства, которые наиболее доступны им как людям, живущим не в столичном городе. То есть те, образцы которых можно слушать или видеть у себя дома - кино, музыка. Одновременно интерес к театру, который довольно велик, говорит о том, что респонденты тянутся к искусству, требующему непосредственного восприятия, без участия технических средств. Хотя материалы опроса показывают, что студенты неравнодушны и к серьезной музыке, истинных ценителей ее среди респондентов единицы.

В ситуации господства массовой культуры преподаватели гуманитарных дисциплин остаются чуть ли не единственными людьми, которые могут дать студентам правильное направление их культурного развития, научить отличать подлинное от мнимого. Если мы не хотим, чтобы наша высшая школа выпускала довольных лишь собою и не стремящихся к духовному развитию узких специалистов, то в вузах должны обращать больше внимания на культурно-воспитательную работу со студентами. Прежде всего, представляется целесообразным не сокращать дисциплины, которые способствуют повышению общекультурного уровня студентов. Так, например, основы этики должны входить в курс обучения как обязательный предмет наряду с историей Отечества, философией, культурологией, социологией и др. Это сейчас особенно важно потому, что в российском обществе наблюдается моральная растерянность. Молодые люди хотят иметь нравственные идеалы, а предложить им что-либо позитивное современное общество не может, разве что религиозные ценности. Однако религиозная мораль требует от человека глубокой веры.

3.3 Анализ ценностного пространства в теле- и компьютерных медиа

Ценностное функционирование массовой культуры протекает в новой информационной обстановке, созданной расширением числа конкурирующих между собой каналов, усложнением жанрово-тематической структуры их программ, появлением спутникового и кабельного телевидения и, как следствие, увеличением объемов вещания.

В связи с этим, возникают новые задачи изучения аудитории телевидения. Необходим дифференцированный подход, предполагающий анализ особенностей, свойств и характеристик коммуникативного поведения групп зрителей при помощи определенных типологических процедур.

Задача конструирования той или иной типологии встает перед социологом, по крайней мере, в двух случаях: при необходимости описания множества некоторых неоднородных объектов и при изучении каких-либо закономерностей на основе анализа таких множеств. Разрабатывая типологию, социолог стремится отразить структуру исследуемого множества объектов в интересующем его аспекте, выявить комплекс закономерностей, связывающих эти объекты.

Первоначально при изучении телевизионной аудитории, как, впрочем, и аудитории других средств массовой коммуникации - радио, прессы, кино - социологи исходили из анализа некоторых обособленных признаков, на основании которых строились те или иные группировки.

При этом анализ аудитории проводился в следующих направлениях. Во-первых, типологии конструировались на основе известных социально-демографических характеристик аудитории (социальное положение, образование, пол, возраст и т.д.). Однако этот подход оказался явно ограниченным, поскольку в лучшем случае были выделены группы зрителей, различающиеся наибольшей (наименьшей) включенностью в процесс потребления информации. Во-вторых, были созданы типологии в зависимости от таких характеристик как объем и структура потребления информации населением. В-третьих, типологии, в которых в качестве оснований использовались различные социально-психологические признаки респондентов: ценностные ориентации, потребности, мотивы, тематические интересы. В-четвертых, типологии строились в зависимости от некоторых характеристик массового сознания аудитории, например, информированности, языкового сознания.

Построение подобных типологий, несомненно, носило позитивный характер, хотя и не было свободно от недостатков. Дело в том, что типологический анализ, основанный на изучении распределения отдельных признаков, не позволяет с достаточной полнотой выявить специфические группы аудитории, возникающие в результате одновременного влияния на коммуникативный процесс самых различных факторов, в числе которых различия в социальном положении, образовании, образе жизни, спектре общих и информационных потребностей и интересов, мотивов обращения к телевидению и многие другие. К тому же, ни один из известных признаков аудитории, взятый обособленно, не может рассматриваться как основной в ее реальном расслоении.

Наиболее эффективным методом дифференциации аудитории является построение эмпирических типологий с применением процедуры многомерной автоматической классификации. Алгоритм этой процедуры хорошо известен. Отправной пункт - тщательный теоретический анализ объекта исследования, разработка его концептуальной модели.

Следующий шаг - выделение блоков качественно-количественных характеристик, на основании которых строится система эмпирически измеряемых показателей, наиболее существенных с точки зрения задач исследования. Методика отбора показателей, составляющих основу типологизации, приобретает наиболее важное значение, так как и практическая, и теоретическая ценности сконструированной типологии будут зависеть от того, насколько тезаурус показателей отражает сущность изучаемого объекта.

Кроме того, был проведен анализ внутренних связей в системах диспозиций и поведения в зависимости от следующих факторов: общие социальные и социально-демографические признаки аудитории, фильтр функциональных потребностей, ситуативный фактор, регулирующий реализацию зрительской установки в реальном поведении. Это позволило выявить соответствующие типы зрителей.

Предлагаемая типология носит прикладной характер и ориентирована на решение практических задач телевещания, связанных, прежде всего, с определением исходных принципов формирования телевизионной программы, выявлением приоритетных тематических направлений, установлением оптимальных объемов различных видов вещания, повышением функциональной эффективности передач.

В основе процедуры типологизации - наиболее существенные с точки зрения задач исследования содержательные показатели, характеризующие в своей совокупности общую направленность зрительских интересов и поведения. Для обработки и анализа эмпирических данных использовались различные процедуры и методы статистической обработки социологической информации - вычисление общих распределений, построение индексов, корреляционный, факторный и кластерный анализы.

В результате проведенного анализа выявлено пять типологических групп зрителей, обладающих сходной (в отношении каждой группы) структурой телекоммуникативных интересов и стереотипов поведения. При определении оптимального числа групп соблюдалось обязательное условие, согласно которому, структурные различия между аудиторными типами должны быть более значительными, чем внутри них. В качестве типообразующей основы выделена система показателей, отличающихся в данном случае высокой дифференцирующей способностью. К ним относятся: тематические предпочтения аудитории, интересы к видам телевизионного вещания, функциональные потребности, реальное поведение зрителей в условиях конкретной программной ситуации. Кроме перечисленных основных показателей, в анализе и описании эмпирической типологии были использованы социально-демографические характеристики аудитории (пол, возраст, уровень образования, социо-профессиональная принадлежность, тип поселения) и данные о структуре досуговой деятельности.

Дадим краткое описание полученных типологических групп.

Первая группа (25%). Зрители отдают явное предпочтение развлекательным программам - концертам поп- и рок-музыки, телевизионным играм, викторинам, конкурсам, а также художественным фильмам. Стараются не пропускать спортивные трансляции и передачи. Создается впечатление, что все зрители-спортсмены и зрители-болельщики сконцентрированы в первой группе. Интерес к политической проблематике относительно невысок и лежит, главным образом, в сфере фактической, событийной информации, а не в ее глубоком и всестороннем анализе. Эти зрители бывают не прочь посмотреть популярные информационные, публицистические и научно-познавательные передачи, но очень редко обращаются к культурно-просветительным программам. Они же самые активные посетители кинотеатров и видеосалонов, чаще, чем другие категории зрителей, бывают на эстрадных концертах, танцевальных вечерах, в барах и ресторанах. Увлекаются спортом, любят путешествовать. Основу этой группы составляют молодые люди: большинство еще не достигло 35 лет. Заметно преобладают мужчины. Главным образом, это горожане, учащиеся школ, студенты, рабочие.

Вторая группа (25%). Зрители также в значительной степени ориентированы на развлечения, зрелища, но в отличие от первой группы испытывают заметное тяготение к культурно-просветительным программам и серьезным жанрам искусства. Наиболее популярные темы - культура, искусство, литература, гуманитарные науки, медицина, экология, борьба с преступностью. Интерес к молодежной проблематике, вопросам образования и воспитания также достаточно высок. Значительное место в структуре досуга занимают отдых в кругу семьи, занятия и игры с детьми, что объясняется существенным преобладанием женщин в данной группе. Здесь представлены активные театралы, кинозрители. В этой группе больше, чем в других лиц с художественно-творческой ориентацией, занимающихся в театральных студиях, владеющих музыкальным инструментом, увлекающихся живописью, фотографией и т.д. Большинство группы составляют молодежь и люди зрелого возраста, горожане. Доля респондентов с высшим и средним специальным образованием здесь значительно выше, чем в предыдущей группе, заметно выделяются интеллигенция, студенты, школьники.

Третья группа (16%). Включает зрителей, чьи ориентации в отношении телевидения можно выразить формулой - «информация + народное творчество». Эту группу отличает высокий интерес к информационным передачам и выпускам новостей, причем информационно-развлекательные программы решительно отодвинуты на второй план. Эти зрители - настоящие консерваторы. Они также весьма сдержанно относятся к таким «новоявленным» телевизионным жанрам, как игры, викторины, конкурсы, эстрадные шоу. В большей степени, чем другие, приверженцы фольклорного искусства, хотя и любят смотреть художественные фильмы, но делают это гораздо реже, чем представители других групп. Диапазон интересов в третьей группе достаточно ограничен: самыми актуальными темами являются международные события, политическая и экономическая жизнь страны, борьба с преступностью. Судя по характеру времяпрепровождения, в данной группе преобладают «деловитые домоседы», они могут усердно трудиться на своих приусадебных участках или заниматься ремонтными и прочими работами по дому. Эта аудитория значительно старше предыдущих: ее основу составляют люди зрелого и предпенсионного возраста. Соотношение женщин и мужчин примерно равное. Особенность группы - самая большая доля сельских жителей, а также технической интеллигенции, проживающей в городах.

Четвертая группа (21%). Это весьма политизированный тип зрителя, для которого телевидение не только средство получения разнообразной политической информации, но и инструмент познания, стимул и формирование собственной позиции, отношения к происходящему в мире и стране. Группа составляет костяк аудитории информационных передач. Она интересуется не только событиями, фактами, но и их серьезной аналитической интерпретацией и не нуждается в информации под развлекательным «соусом», как это делается в информационно-развлекательных программах в расчете на определенную аудиторию. Характерен значительный интерес к документальной хронике и познавательным передачам разного характера. Отдыхая, предпочитают смотреть художественные фильмы, реже обращаются к эстрадным концертам, телеиграм, конкурсами и крайне редко - к спорту. Данной группе свойственен высокий интерес к международным событиям и всему комплексу вопросов, связанных с социально-экономическим положением в стране, деятельностью государственных органов, различных политических партий и общественных движений. Второй по значению ряд тематических предпочтений включает медицину, экологию, борьбу с преступностью. Наиболее распространенным занятием в свободное время для этих зрителей является чтение прессы и художественной литературы. Время от времени часть из них обращается к литературе по специальности. Большое внимание уделяется радиопередачам.

Перечисленные формы досуга явно указывают на информационно-познавательную ориентацию этой категории зрителей. В данной группе наибольшее число людей пожилого возраста. Соотношение мужчин и женщин примерно равное. По сравнению с другими здесь больше всего лиц с высшим и меньше всего лиц с неполным средним образованием; 1/4 зрителей составляет сельское население. Отличительной чертой рассматриваемой категории является высокий удельный вес пенсионеров и интеллигенции.

Пятая группа (13%). Здесь, мы в третий раз встречаемся со зрителями, чьи телеинтересы сосредоточены главным образом на развлекательных программах. Однако в данном случае имеется новый, весьма существенный нюанс: зрителей привлекает в телевидении, прежде всего то, что унаследовано им от старших собратьев - театра и кинематографа. Для группы характерна страстная любовь к игровому жанру, самая высокая ориентация на просмотр театральных постановок, а также художественных фильмов. Популярные у других категорий развлекательные передачи занимают второстепенное место среди телевизионных пристрастий рассматриваемой аудитории. В области информационного вещания предпочтение отдается информационно-разлекательным программам. Приоритетными темами являются медицина, воспитание подрастающего поколения, молодежные проблемы, а также культура, литература и искусство. Внимание уделяется и международным событиям, политическому и экономическому положению в стране, деятельности государственных органов, политических и общественных организаций, борьбе с преступностью. Главное место в структуре досуга, как и во второй группе, занимают отдых в кругу семьи, занятия и игры с детьми, что объясняется высоким удельным весом женщин. В числе других, наиболее распространенных занятий в свободное время: чтение художественной литературы, просмотр кинофильмов и театральных спектаклей. Отличительная особенность - относительно равномерное распределение зрителей по уровню образования и возрасту, хотя численность старших возрастных групп и увеличена. В социо-профессиональном отношении группа характеризуется весомой долей пенсионеров, большим, чем в других группах, числом работников торговли и сферы обслуживания, а также специалистов непроизводственной сферы. Примерно 1/4 зрителей составляют жители села. В заключение отметим, что эффективность вещания во многом определяется степенью совпадения принципов и практики программирования с реальной ситуацией «подключенности» аудитории. Иными словами, структура аудитории должна непременно учитываться в структуре телевизионной программы, где каждый блок, каждая рубрика или передача имеют точную адресность, определенный контингент зрителей. Проведение типологических исследований здесь незаменимо.

Компьютерные игры являются одним из новейших видов массовой культуры, для которой свойственны специфические ценностные ориентации и негласные нормы и правила: тиражирование элементов культуры при помощи модернизируемых технических средств; снижение значения роли антропоморфных образов и гуманистических принципов, понижение уровня понимания социокультурного произведения и превращение духовной культуры в индустрию массового сознания.

В то же время, компьютерные игры - принципиально отличный от всех других видов массовой культуры, своеобразный способ моделирования социальных и социокультурных взаимодействий. Индустрия компьютерных игр утверждает стиль общения авторов компьютерных игровых программ или компьютерных журналов с потребителем этого вида культуры, характеризующийся высоким уровнем стандартизации текста. Язык игр, представленный немногословными строками комментариев, текущих подсказок и инструкций, максимально приближен к разговорному, отмечен юмором и сарказмом и обычно имеет форму живого диалога. Характерно обращение компьютерных игр, в первую очередь, к эмоциональной сфере человеческого сознания, психологическим и психофизиологическим механизмам восприятий, активизирующимся независимо от интеллектуального уровня потребителя, эксплуатация витальных ценностей.

В рекламных описаниях компьютерных произведений наиболее часто встречается такая характеристика, как «великолепная графика», что говорит о первостепенной роли таких показателей, как зрелищность игры и (связанный с ней) эффект реализма. Важнейшими факторами зрелищности могут выступать как эстетика пейзажей, архитектурных ансамблей и самих образов героев, так и элементы «антиэстетики»: всевозможные сцены кровопролитий, драк, аварий и катастроф. Наличие подобных элементов обязательно подчеркивается специализированными средствами массовой информации.

Зрительная привлекательность произведений основывается также на сюжетном разнообразии, которое принято разделять на этапы, уровни или миссии и миры, и увеличении игровых возможностей за счет разнообразия резервов для развития игрового действия (орудия, магических средств и т.д.). В играх стратегического жанра, к тому же, увеличение игрового пространства может создаваться и при помощи выбора определенных отраслей экономики для игрового мира (добывающей, перерабатывающей и производящей промышленности).

Динамичность игрового процесса достигается использованием понятий игрового времени и скорости. Искусственно создаваемое чувство ограниченности во времени и эффект большой скорости перемещений наряду со всеми опасностями и трудностями, усложняющими решение поставленных задач, создают особое ощущение экстремальности и напряженности игровой ситуации. Причем, чем в более рискованные ситуации попадает персонаж, тем больше игровых вознаграждений он получает.

Использование технических средств в качестве посредника между автором и потребителем значительно уменьшает социальные границы распространения этой культуры в нашей стране, что, однако, не мешает говорить о нарастании игрового бума, уже пережитого на Западе. Для того, чтобы игра была конкурентоспособной, она должна быть как можно более технологичной.

Новейшее технологическое оснащение и способы функционирования игроков в компьютерных играх все больше способствуют усилению у них эффекта включенности и реальности происходящего игрового действия. Осуществление мгновенной связи между элементарным действием игрока по вводу информации и соответствующим внутренней игровой логике отображением этого действия на экране - исходное правило функциональности игровых программ. Соответственно, у пользователя может создаваться впечатление «понимания» игровой программой его действий и мыслей.

Наибольший эффект присутствия и участия создают компьютерные игры, в которых он идентифицирует себя с главным персонажем. Причем, этот эффект создается бесконтрольно для пользователя текущей игровой ситуацией, в том числе, решением встроенных в сюжетный ход логических задач.

Система создания, распространения и восприятия произведений компьютерного игрового жанра охвачена лихорадкой новизны с искусственным стимулированием ожидания выпуска новой продукции (достаточно интенсивного), ее немедленным массовым тиражированием и тенденцией рынка к снижению цен для еще большей доступности и массовости распространения. С другой стороны, большая часть продукции представляет собой обновленные версии уже имеющих успех произведений или тиражирование достаточно стандартизированных сюжетов, что обусловлено довольно жесткой детерминированностью и однозначностью трактовки современного зрелища.

Все стереотипные образы игровой реальности утверждают некоторый набор ценностей, достаточно близких к ценностям массовой культуры в целом. Целевые ценности непосредственно связаны с достижением основной цели игры и могут иметь как эгоцентрический характер (победа, богатство, власть, лидерство, слава и почет), так и вполне альтруистический (патриотизм, космополитизм, чувства морального долга и ответственности, профессиональный и воинский долг, свобода, мир и благополучие, порядок, жизнь людей, родственные чувства, дружба, любовь). Однако, при всей значимости ценностей второй группы, их место в игре незначительно. Они служат лишь для построения сюжетного замысла и в игровом процессе отходят на второй план. Эта группа ценностей имеет оборотную сторону - антиценности, победа над которыми и обеспечивает утверждение всей системы гуманистических принципов в игре. Ценности инструментального характера: физическое совершенство, бесстрашие и мужество, сила и ловкость, интеллект, профессионализм, опыт служат обеспечению достижения поставленной в начале игры цели и приобретают первостепенное значение в системе игровых ценностей. О целевых ценностях могут напоминать лишь короткие видео-заставки и краткое вводное описание в начале игры. Инструментальные ценности не пропагандируются открыто, но внушаются играющим через подсознание при помощи системы ролевых идентификаций, через активизацию определенных свойств человека.

Для компьютерных игр характерно особое понимание ценности человеческой жизни. В соответствии с некоторым стандартным набором игровых условий используются и такие понятия, как «здоровье», «энергия», «бессмертие» в их специфически игровом прочтении. Тиражирование «жизней» вместе с «бессмертием» констатирует отрицание понятия человеческой жизни как существования биологического организма в игровой реальности. Это меняет и отношение к насилию, которое в большинстве случаев наделяется подчеркнуто реалистическим характером. Иногда насильственные, в игровом контексте, действия, вместе с вызванными ими ответными реакциями и составляют в совокупности процесс развития сюжетного действия, направленный на достижение зачастую почти идеальной главной сюжетной цели. В некоторых новейших играх очки начисляются по факту уничтожения людей. Тактика «выжженной земли» в большинстве игровых моментов оказывается более удобной и часто рекомендуется авторами игровых изданий.

Любителями компьютерных развлечений в большей степени являются мужчины (57,9%), нежели женщины (табл. 6). Особенно заметна разница среди играющих каждый день. Семейное положение не оказывает существенного влияния на увлеченность компьютерными играми, что характеризует их как вид не только индивидуального, но и семейного отдыха.

Большинство пользователей игровых программ (69,6%) работает. Примерно в равной степени данную совокупность людей составляют студенты, учащиеся, несколько меньшую - руководители, служащие и специалисты. Доля игроков в каждой социальной группе невелика, что связано с затратами (при пользовании компьютером дома) или необходимостью иметь определенный социальный статус (при пользовании им на рабочем месте). Компьютерные игры, в этом смысле, - самый элитарно-замкнутый и дорогостоящий вид игр. Большую часть потребителей компьютерной развлекательной продукции составляют люди со средним и высоким доходом. Неудивительно, что для данной социальной группы работа в коммерческой организации более характерна, чем в госбюджетной.

Социально-психологические характеристики играющих. Социально-психологические характеристики и социокультурные предпочтения изучаемой группы людей определяют как мотивы, так и следствия их включения в компьютерную культуру. Ценности постмодернизма, главными из которых являются деньги и преобладание рыночно-потребительских отношений в культуре, не вытесняют традиционные ценности. Несмотря на бесспорный внешний эскапизм формы компьютерных игр, социально-психологические предпочтения и склонности увлеченных ими людей незначительно выделяют их в социуме среди остальных.

Так, стремление к активной гражданской позиции среди играющих не меньше, а среди активных игроков даже больше, чем у неиграющих (табл. 6). Еще больше среди них желающих, чтобы в нашей стране было больше возможностей для того, чтобы каждый стал активным членом общества - до 90,9%. Следовательно, утверждение о, по крайней мере, осознанной и желаемой социальной маргинальности носителей игровой компьютерной культуры, на наш взгляд, неправомерно.

Данные опроса опровергают и представление о таком «вредном» следствии общения с компьютерной реальностью, как распространение насилия в обществе. Большинство респондентов стремится к духовному богатству в своей жизни (77,1% - 86,7%), не придерживается позиции «в жизни мало к чему стоит стремиться», что противоречит представлению о компьютерной массовой культуре как о кризисном явлении. Руководство какими-либо непреложными принципами в жизни важно для 76,1-88,8% игроков и 77,7% неиграющих, а в сфере трудовых отношений - для 75,2-81,8% игроков и лишь 69,1% неигроков. Приверженность принципам и убеждениям, стремление к духовному развитию как характерные черты социального поведения данной группы приближают представителей данной субкультуры скорее к ценностно-региональному типу, чем целерациональному, с которым обычно связываются в нашем сознании процессы модернизации общества.

Таблица 6

Социально-демографические характеристики потребителей компьютерных игр. Показатели пользования компьютерными играми (в % от числа опрошенных)

Социально-демографические характеристикиКаждый деньНесколько раз в неделюРаз в неделю2-3 раза в месяцРаз в месяцДля всех1. Пол:мужчины66,658,752,455,158,257,9женщины33,441,347,644,941,842,12. Семейное положение:женат/замужем49,257,053,559,953,754,8холост/не замужем50,843,046,540,146,345,23. Занятость:работают66,769,772,270,368,169,6не работают33,330,327,829,731,930,44. Социальный статус:студенты12,912,57,09,520,118,9безработные2,94,82,23,612,54,1Домохозяйки, молодые мамы2,03,62,43,36,03,9специалисты4,27,05,82,78,95,7руководители7,910,96,85,28,07,6служащие4,72,65,26,39,35,65. Уровень дохода:низкий16,413,18,713,716,714,0средний29,640,537,137,038,036,8высокий28,018,224,423,020,222,66. Тип предприятия:бюджетное28,625,621,224,824,925,0коммерческое33,442,042,644,438,540,4

Групповая структурированность и социальная замкнутость представителей компьютерной игровой культуры слабо выражена. Считающих лидерство обязательным в любой групповой организации среди них несколько более 50%. Стремление принадлежать к социальной структуре, где отсутствует формальное лидерство, одинаково характерно для всех опрошенных. Однако большинство игроков предпочитает группы, объединенные не строгой внутренней организацией, а опытом и общими ценностными ориентациями.

Психологические особенности играющих.

При детальном рассмотрении личностных приоритетов людей, включенных в компьютерную массовую культуру, выделяются и некоторые их психологические особенности, которые могут быть признаками переходного этапа в жизни общества (табл. 7).

Приверженность респондентов технократическим ориентациям (еще один из признаков общества постмодернизма) не сильнее приверженности традиционным ценностям. Роль технологии в современном мире по сравнению с ролью природы оценивается активными игроками как более значимая лишь на 10% чаще, чем остальными (30,4%). Но стремление «быть среди тех, кто первым пользуется передовыми технологиями» более свойственно игрокам. Потенциальная способность к быстрому восприятию перемен и новых идей (в широко смысле слова) наиболее выражена у активных

Социально-психологические установки и предпочтения потребителей компьютерных игр.

Таблица 7

Психологические особенности потребителей компьютерных игр.

Суждение анкеты, с которым выражено полное или частичное согласиеПользование компьютерными играми (в % от числа опрошенных)Каждый деньНесколько раз в неделюРаз в неделю2-3 раза в месяцРаз в месяцНикогдаМне хочется активно участвовать в жизни общества, приносить ему пользу67,452,37062,15656,8В нашей стране должно быть больше возможностей для того, чтобы каждый стал активным членом общества84,878,99090,981,383,2Некоторая доля насилия в обществе - это нормально и можно с этим ужиться26,125,721,727,326.926,8Мне хочется, чтобы моя жизнь была духовно более богатой78,377,186.783,381,381В жизни мало к чему стоит стремиться15,211,91010,611,916,8В жизни есть принципы, которые я не подвергаю сомнению и без которых я перестал бы быть самим собой78,376,181,788,876,977,7Я могу хорошо рабо- тать только тогда, когда согласен с целями и принципами деятельности своего предприятия, учреждения80,475,28081,875,469,1В каждой группе должен быть лидер, который принимает решения, обязательные для всех остальных54,345,956,760,65958,7Я предпочитаю быть в группе, где никто не командует, но есть люди, которые заботятся о том, чтобы дело продвигалось8784,49084,888,887,4Для меня крайне важно чувствовать свою принадлежность к кругу людей, связанных общим прошлым и ценностями67,464,271,763,665,769,3

Вероятно, существует взаимосвязь восприятия новизны, развиваемого индустрией компьютерных развлечений, и высокой оценки роли новейших технологий. Субъективное ощущение открытости общества и культуры, соответствующее открытости пространства игровой реальности, и мысленная поддержка развития этой открытости дополняют характеристики изучаемого социального типа. Положительное восприятие европейской культуры наиболее характерно для активных игроков (89,1%) и наименее - для неигроков (73,3%). Для активных игроков (95,7%) также наиболее предпочтительна открытость российского общества и культуры.

Увлеченность миром игры может рассматриваться и как ностальгия по детству, возврат к прежним важным образам и героям, упрощенной и идеализированной схеме ценностных ориентаций. Но, вопреки предположению считающих, что «лучшим местом для жизни является то, где прошло мое детство», больше среди неиграющих (64,2%) по сравнению с 42,4-59% играющих, что, возможно, является следствием как меньшей эмоциональности этих людей, так и ее сублимации. Для активных пользователей игровых программ характерны желание испытывать чувство соперничества, развиваемое интерактивными играми (56,5%), способность к социальной адаптации в новых условиях (среди активных игроков 43,5%, среди неиграющих - 25,8%) и подкрепляющей ее эмпатии (соответственно 47,3% и 36,9%).

Но способность ставить себя на место другого у игроков развита не настолько сильно, чтобы граничить с желанием стать другим, перенимать чьи-либо черты (до 21%).

Примечательно, что ролевые перевоплощения в игровом мире носят также игровой, временный характер, а компьютерный мир отграничен от социального. Другое положительное следствие включенности в игровой мир - стремление к получению информации, которая может обострить интуицию и восприимчивость, свойственные в большей степени игрокам (75,2-91,7%). Большинство последних считает, что у человеческого мозга есть неиспользованные резервы.

Таким образом, представляется возможным говорить о таком положительном следствии воздействия компьютерной игры как развитие полезных навыков и качеств, некоторые из которых имеют и социальную значимость. Что касается отрицательного влияния игровой компьютерной культуры, следует отметить развитие у пользователей таких признаков девиантного поведения, как мнительность, повышенная раздражительность, склонность к противоправным действиям, которые ведут к враждебному восприятию окружающего социального мира. Настороженное отношение к действительности присуще большинству опрошенных, но активным игрокам - в наименьшей степени (69,6%). Таким образом, нет оснований для утверждения о стимулировании эскапизма посредством компьютерной культуры. В тоже время, безотчетная настороженность и мнительность, несколько чаще встречаются среди играющих каждый день, но показатель достигает всего лишь 23,4%.

Чувство раздражительности, вызванное социальными причинами, достаточно близко всем респондентам. Но активные игроки более склонны испытывать его (60,9%). Стремление к действиям в ситуации риска, внутреннего психического напряжения и развитие склонности к запретным поступкам, граничащей не только с девиантным, но и даже противоправным социальным поведением, для большинства опрошенных оказалось не характерным. В то же время, заметна связь упомянутых характеристик с включенностью респондентов в мир компьютерных приключений (для 19,5% неигроков и 28,3-43,3% игроков).

Выявление на основании результатов мониторинга некоторых склонностей и предпочтений пользователей компьютерных игровых программ подтверждает существование более или менее ограниченного слоя людей определенного психологического склада, вызванное появлением нового вида массовой культуры. Одним из их отличительных признаков является восприимчивость ко всему новому.

Таблица 8

Психологические особенности потребителей компьютерных игр.

Суждение анкеты, с которым выражено полное или частичное согласиеПользование компьютерными играми (в % от числа опрошенных)Каждый деньНесколько раз в неделюРаз в неделю2-3 раза в месяцРаз в месяцНикогда Подражая природе, наука и техника сегодня приносят человеку больше пользы, чем сама природа30,4222519,726,121,3Я хочу быть среди тех, кто первым пользуется наиболее передовыми технологиями82,673,491,774,283,666,5Мне близки люди, восприимчивые к переменам и новым идеям89,172,583,372,779,168,5Мне близки европейцы89,179,88583,380,673,3Мне бы хотелось, чтобы люди России и сама Россия были более открыты всему миру95,779,88572,773,978,6Лучшим местом для жизни является то, где прошло мое детство54,347,75542,45964,2Мне нравятся ситуации, когда я соперничаю с другими, это меня стимулирует56,551,4455046,334,6Если придется, будет нетрудно изменить свой образ жизни, место работы, место жительства и круг своих знакомых43,531,238,325,830,625,8Я ставил себя на место других людей и представлял, что они чувствуют (часто)47,340,337,235,644,336,9Хочется встретить совершенно непохожих на меня людей, которые пробудили бы во мне желание стать иным17,414,721,715,221,612,6Я стремлюсь побольше узнать обо всем, что может обострить мою интуицию и восприимчивость82,675,291,780,380,670,3У человеческого мозга есть непознанные возможности, и их нужно обнаруживать и развивать97,894,593,392,49489Я настороженно отношусь к таким словам и фразам, которые могли бы подействовать на меня против моей воли69,672,58080,384,380,2Я чувствую, что меня окружают опасности и поэтому постоянно должен быть начеку23,412,915,418,18,413,9Я раздражаюсь, когда моя энергия и стремление многого достичь натыкаются на одни лишь преграды60,946,848,340,952,245,7В поисках острых ощущений мне иногда нравится делать что-нибудь опасное и запретное28,328,443,331,84119,5

Допустимо соотнесение совокупности характеристик этих людей с понятием «нового поколения». Однако отсутствие резких психологических и социокультурных отличий представителей данного социального слоя не дает оснований утверждать, что воздействие компьютерной игровой культуры изменяет сущность личности играющих. Проявившаяся в результате анализа важность роли таких фундаментальных духовных ценностей, как культура и развитие общества, духовное самосовершенствование, целеустремленность и верность принципам и убеждениям, еще раз свидетельствует о том, что опасения по поводу «ломки стереотипов», «трансформации менталитета», «дифференциации идейных, нравственных, политических и гражданских позиций современной молодежи» преувеличены.

Выводы по главе III

Задача воспитания из молодого человека не просто профессионально подготовленного специалиста, но культурного человека, имеющего широкие духовные интересы, всегда относилась к числу приоритетных задач общества. Таковой объективно она остается и сегодня. Но сложившаяся в настоящее время конкретная ситуация в обществе ориентирует молодых людей на получение, в основном, профессионального образования, не заботясь о повышении своего культурного уровня. К тому же, как свидетельствуют практика учебно-воспитательного процесса в вузах, в последние годы проявилось известное ослабление внимания к гуманитарным дисциплинам. Образ интеллектуала, который является не только специалистом в какой-то профессиональной области, но и легко ориентируется в сфере культуры, любит искусство, читает хорошую литературу и сам не чужд творческих устремлений, уходит в прошлое.

Влияние массового искусства ощущается весьма заметно. Массовая культура, видимо, помогает молодым людям в их стремлении отгородиться и защититься от сложных жизненных проблем. В период общественных катаклизмов важнейшими становятся компенсаторная и развлекательная функции искусства. Именно эти функции и выполняет массовое искусство.

Однако «масскульт» наносит большой вред людям, особенно молодым, ибо сознательно обедняет духовный мир человека. Массовая культура преподносит суррогат как подлинное. Это приводит к тому, что у молодежи путаются понятия, портится вкус. Например, музыку Моцарта молодой человек впервые слышит не в исполнении оркестра, а в пародийном исполнении на электрогитаре, а «Джоконду» видит не на хорошей репродукции в художественном альбоме, а на обложке компакт-диска, притом опять-таки в искаженном виде

Массовая культура дает о себе знать и в столицах, и вне их. Но в столицах ответное противостояние подлинного искусства довольно сильно, а в провинции такого нет. Здесь духовные запросы студенческой молодежи не могут быть удовлетворены в полной мере. А тяга к подлинной красоте, к подлинности во всем, как свидетельствуют наши наблюдения, еще не исчезла у молодых людей. Им хочется искренности, глубины чувств, серьезности.

В настоящее время молодёжь слабо разбирается в вопросах культуры и искусства, мало интересуются ими. Так что есть необходимость просвещать студентов и в этом плане, предлагая им спецкурсы по эстетике, социологии искусства, культурологии. Может быть, именно культурология должна взять на себя основную тяжесть по повышению общекультурного уровня студентов, особенно в негуманитарных вузах. Благодаря своим преподавателям студенты должны понять, добро и красота - не громкие слова и не пустые понятия, они - ориентиры в жизни, стержень поведения личности.

Заключение

Подводя итоги исследования, обратимся к исходным методологическим и историко-социологическим предпосылкам (допущениям), которые авторы положили в основу анализа проблемы ценностей.

Исследование поведенчески-мотивирующих ценностей человека в системе массовой культуры, фундаментальных установок как «модуса личности», смысложизненных ориентаций на уровне отдельных индивидов и на уровне социальных групп (страт) - достаточно традиционная, давно разрабатываемая область в мировой науке. Следует, на наш взгляд, упомянуть несколько различных парадигм, определяющих постановку проблемы системы ценностей в социологии, причем по различным основаниям.

Для успешной модернизации общества (перехода в «российский рынок») необходима определенная иерархия базовых ценностей, которые должны быть «точно отобраны» для каждой из предшествующих стадий модернизации, когда создается определенная комбинация ценностных факторов. Эта иерархия базовых ценностей должна свидетельствовать не только о готовности общества к переменам, которые несет с собой рынок, и не только дать реалистические представления о целях движения и средствах их достижения (терминальные и инструментальные ценности), но и мотивировать само стремление достаточного числа социальных групп взять на себя задачу выступать субъектами этих изменений.

Социокультурный подход, складывающийся сейчас в отечественной социологии, нацелен на изучение ключевых объективных параметров как структуры, так и динамики тех социокультурных факторов, которые сегодня складываются в нашем кризисном обществе. Рассматривая их ценностное содержание, такой подход требует также и соотнесения объективно складывающихся ценностей с реальными общественными субъектами на личностном, групповом и общественном в целом уровнях. Этот подход требует сосредоточения на исследовании массовых социальных процессов как основном объекте изучения, а также помещения рассматриваемых тенденций в целостные контексты.

Что касается ключевой гипотезы исследования, то она заключалась в следующем высказывании: «в кризисно-реформируемом социуме не только происходит структурный кризис ценностей, но и качественно меняется их роль в эволюции общества - новая структура общественных представлений индивидов и социальных групп о добре и зле, об одобряемых и осуждаемых нормах поведения приобретает (если использовать понятие синергетики) функции аттракторов, своего рода встроенных магнитов, удерживающих общество в хаотической области или же вытягивающих его из хаоса и влекущих общество к новому социокультурному состоянию» (с. 4).

Достоинство такого подхода - в концептуальной целостности рассмотрения проблемы, что, собственно, и предполагает социокультурный подход.

Другое достоинство такого подхода - в осмыслении и снятии противоречий между ценностями культуры и социальными ценностями, в воплощении культурных контекстов в тех или иных индивидах и социальных группах, в выстраивании иерархии уровней, направленных на достижение конкретности получаемых результатов.

Различая четыре вида мотивов в структуре человеческих действий: традиции, эффекты (эмоции), цели и ценности, когда эти мотивы должны побуждать людей не только сами по себе, но и на основе определенной совокупности потребностей, которые, в свою очередь, возбуждают и направляют действия людей на соответствующие объекты, и которые удовлетворяются на основе разнообразных правил, образцов, стереотипов поведения. Интересы при этом непосредственно определяют преимущественно целерациональные действия, а ценности не только мотивируют ценностно-ориентированные действия, но и одновременно служат фундаментальными нормами побуждения любых видов действий. Отсюда получается, что глубинными регуляторами человеческих действий являются, в конечном счете, потребности и ценности.

С другой стороны, авторы роль этих глубинных регуляторов человеческих действий в условиях переживаемого нами тяжелого политического, структурного экономического и патологического социокультурного кризисов считают особенно значительной, поскольку наше общество, по сути дела, оказалось в хаотической области динамики своего развития.

Во-первых, в целом подтвердилась гипотеза о ценностях как аттракторах выбора (индивидами, группами, обществом) на эмпирическом уровне - гипотеза о том, что в условиях патологического социокультурного кризиса возрастает вероятность того, что именно базовые ценности принимают в обществе на себя функции аттракторов, одни из которых удерживают общество вблизи хаотической области, а другие влекут его из этой опасной зоны на орбиту устойчивого движения к новому социокультурному состоянию. Это верно и в отношении как социально-политических, так и социально-экономических процессов (с. 14).

Такая устойчивость результатов свидетельствует, прежде всего, о том, что кризис ценностного сознания вовсе не означает, как это нередко считают, крушения всех прежних ценностей россиян.

Базовые ценности сохраняются как раз потому, что выражают фундаментальные, общечеловеческие ориентиры и нормы поведения. И в сознании россиян они глубоко укоренены.

Во-вторых, подтвердилась гипотеза о том, что в переходно-кризисный период развития общества человек не может ограничиться только «адаптацией», приспособлением к разрушающе действующим экстремальным факторам внешней среды: у него возникает потребность в более стратегическом отношении к происходящему - активном противодействии, определяемом логикой его сопротивления. Отсюда - и парадоксальное усиление внутренней детерминации поведения, неуместное, казалось бы, в ситуации диктата внешних обстоятельств. Это - тип целерационального поведения, ориентированного на разрушение, что выражается, например, в различных формах социального протеста - критики властей, разоблачения злоупотреблений, забастовки и демонстрации.

В-третьих, подтвердилась гипотеза и о том, что в то время, когда начинает меняться историческое мироощущение человека, его система ценностей активизируется, противодействуя внутреннему разладу. Речь идет об укреплении и развитии индивидуальной системы ценностей, наращивании ее потенциала, а также об усилении рациональной составляющей в своих установках и поведении. Рациональность таких установок и действий проявляется в преодолении или недопущении симптомов «катастрофического поведения»: появляется трезвый, без паники, анализ ситуации, дифференцированная оценка реальных угроз.

В-четвертых, эмпирически подтвердились гипотезы о том, что в структуре ценностного сознания людей существуют ценности терминальные и инструментальные, а также «центр» и «периферия», что их взаимодействие является основой развития социокультурной системы ценностей.

Для прикладных целей на уровне общества ценностная система была дифференцирована на четыре группы: ценностное ядро - ценности высшего статуса (доминирующая в общественном сознании группа ценностей, которая интегрирует общество или иную социальную общность в некоторое целое); структурный резерв - ценности среднего статуса, которые могут перемещаться в состав ядра или на периферию (область между доминированием и оппозицией, где наиболее интенсивно проявляются ценностные конфликты между индивидами и социальными группами, а также внутриличностные конфликты); периферия - ценности ниже среднего, но не самого низкого статуса, они также подвижны и могут перемещаться в «резерв» или в «хвост» (влиятельные оппозиционные ценности, разделяющие членов данной общности на приверженцев существенно разных ценностей и потому вызывающие наиболее острые конфликты); «хвост» - ценности низшего статуса, состав которого малоподвижен (в обществе в «хвосте» оказываются ценности явного меньшинства, отличающегося от остальных членов общности большой стабильностью своих ориентаций, унаследованных от прошлых пластов культуры).

В пространстве культуры внутренняя граница «массового» обладает определенным онтолого-аксиологическим содержанием. Устремленность к разграничиванию характеризуется стремлением к снятию онтолого-аксиологического содержания. Эта сторона «массового» снимает границу между реальным и сверхреальным - в онтологическим плане и межу обладающим и не обладающим значимостью и ценностью - в аксиологическом. Исходя из этого, как реальное, так и сверхреальное может обладать или не обладать ценностью. В этом отношении устремленность «массового» к разграничиванию предстает как крайний релятивизм. Устремленность к ограничиванию характеризуется стремлением к утверждению онтолого-аксиологического содержания. Эта сторона «массового» устанавливает четкую, однозначную границу между реальным и сверхреальным - в онтологическом аспекте и между обладающим значимостью и не обладающим - в аксиологическом. Таким образом, значимостью, ценностью может обладать только реальное или только сверхреальное, только тот или иной предмет, процесс. В этом отношении устремленность «массового» к ограничиванию предстает как крайний объективизм.

Итак, социокультурные методологические, теоретические и эмпирические исследования основных элементов российского масскульта нач. XXI в., прежде всего, базовых ценностей, норм, значений, смыслов, идеальных типов поведения индивидов и групп, анализ степени их интеграции и дифференциации позволили нам обнаружить процессы разрушения и созидания ценностных и нормативных структур. Процесс разложения социокультурных форм приобретает видимость неизбежного трагического ценностного конфликта, в то время как процесс созидания формирует новую, но основанную на исходных, систему ценностей, согласующуюся с общей логикой социального развития - ценностную систему общества, характеризующуюся функциональным движением масскультурных форм.

Библиографический список

1. Аблеев С.Р., Кузьминская С.И. Специфика и тенденции массовой культуры: анализ основных аспектов. [Электронный ресурс] // Региональная общественная организация «Культурно-просветительский центр «Адамант»«. URL: #"justify">Автономова Н.С. Впечатления из Бостона//Вопросы философии. - 1999. - №5. - с.53-71.
2. Агафонов С. Позиция Чужого в текстах М.Мамардашвили//Логос. - 1999. - №4. - с.14-21.
3. Адорно Т., Хоркхаймер М. Диалектика просвещения. Философские фрагменты. - М., 1997.
4. Акопян К.З. От религии к масскульту: логика метаморфозы//Философские науки. - 2000. - №2. - с.46-64.
5. Арендт Х. Истоки тоталитаризма. - М., 1996. - 672с.
6. Балла О.А. Религия, магия, миф: современные философские исследования//Вопросы философии, 1999. - №4. - с.153-157.
7. Белик А.А. Культурология. Антропологические теории культур. - М., 1999. - 241с.
8. Быкова Э.В. Культура народная, элитарная, массовая. [Электронный ресурс] // Московский институт электроники и математики. URL: #"justify">Введение в культурологию//под ред. Попова Е.В. - М., 1995. - с.57.
9. Введенский А.И. Статьи по философии. - СПб., 1996. - 228с.
10. Вебер М. Политические работы / М. Вебер. - 1895-1919. - М., 2003, 424с.
11. Виндельбанд В. История философии. - Киев, 1997. - 560с.
12. Выжлецов Г.П. Аксиология культуры. - СПб., 1996. - 148с.
13. Гжегорчик А. Духовная коммуникация в свете идеала ненасилия//Вопросы философии. - 1992. - №3. - с.54-65.
14. Голдинг П., Мердок Г. Культура, коммуникации и политическая экономия//Назаров М.М. Массовая коммуникация в современном мире: методология анализа и практика исследования. - М., 1999. - с.200-216.
15. Горелик М. Информация как эстетика//Искусство кино. - 1991. - №7. - с.67-71.
16. Гофман А.Б. Дилеммы подлинные и мнимые, или о культуре массовой и немассовой//Социс. - 1990. - №8. - с.106-111.
17. Гофман А.Б. Мода и люди. Новая теория моды и модного поведения. - М., 1994. - 160 с.
18. Гумбольдт В. фон. Философия языка//Язык и философия культуры. - М., 1985. - 451с.
19. Джонсон, Т., Дандеккер,К., Эшуорт, К. Теоретическая социология: условия фрагментарности и единства. THESIS: теория и история экономических и социальных институтов и систем / Т. Джонсон, К. Дандеккер, К. Эшуорт. - М., Начала-Пресс, 1993. Т.1. Вып.1. - с. 92.
20. Дилигенский Г.Г. - Лекторский В.А. Проблемы целостного мира (диалог)//Вопросы философии. - 1990. - №12. - с.32-44.
21. Дороги культуры. Беседы с М.Л. Гаспаровым//Вопросы философии. - 1992. - №3. - с.131-134.
22. Дюркгейм, Э. Социология / Э. Дюркгейм. - М.: Канон. - 1995. - с.291-292.
23. Зеньковский В.В. История русской философии. В 2-х т. Т.1. - М., Ростов н/Д., 1999. - 541с.
24. Ильин А. Постструктурализм, Деконструктивизм, Постмодернизм. - М.,1996. - 256с.
25. Информационная революция: наука, экономика, технология. - Реф. сб., - М.,1993. - 235с.
26. Информационная технология и информационная политика. - Реф. сб., - М.,1994. - 208с.
27. Ионин Л.Г. Социология культуры. - М., 1998. - 288с.
28. Каган М.С. Философия культуры. - СПб., 1996. - 352с.
29. Каган М.С. Эстетика как философская наука. - СПб., 1997. - 544с.
30. Каганский В.Л. Вопросы о пространстве маргинальности//Новое литературное обозрение. - 1999. - №37. - с.52-63.
31. Канетти Э. Масса//Психология масс. Хрестоматия. - Самара, 2001. - с.315-397.
32. Кант И. Критика чистого разума. - М., 1994. - 591с.
33. Карлсон Дж. Телевизионное развлечение и политическая социализация//Назаров М.М. Массовая коммуникация в современном мире: методология анализа и практика исследования. - М., 1999. - 224-234с.
34. Кассирер Э. Опыт о человеке: Введение в философию человеческой культуры. - М.,1998. - 779с.
35. Келле В.Ж., Ковальзон М.Я. Теория и история. - М., 1981. - 288с.
36. Кемеров В.Е. Метафизика - динамика (к вопросу об эволюции метафизики)//Вопросы философии. - 1998. - №8. - с.59-68.
37. Киященко Н.И. Введение к новой рубрике//Философские науки. - 2000. - №2. - с.42-46.
38. Клюшкина О.Б. Проблема сознания и выбора в современной массовой культуре//Проблема сознания в свете междисциплинарных исследований. - Казань, 1997. - с.93-94.
39. Козловский П. Современность постмодерна//Вопросы философии. - 1995. - №10. - с.85-95.
40. Круглов В.Л. Онтологические основания диалектики природного и человеческого (Введение в предмет диалектической антропологии)//Диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук. - Томск, 1997. - 140с.
41. Куренной В. Философия боевика//Логос. - 1999. - №4. - с.96-104.
42. Курран Дж. Медиа и демократия: переосмысление// Назаров М.М. Массовая коммуникация в современном мире: методология анализа и практика исследования. - М., 1999. - с.189-200.
43. Кутырев В.А. Экологический кризис, постмодернизм и культура.//Вопросы философии. - 1996. - №11. - с.23-32.
44. Кучерук А.С. Современное гуманитарное мышление - научный, образовательный и цивилизационный компонент. - М.,1999. - 76с.
45. Лазарсфельд П., Мертон Р. Массовая коммуникация, массовые вкусы и организованное социальное действие//Назаров М.М. Массовая коммуникация в современном мире: методология анализа и практика исследования. - М., 1999. - с.138-149.
46. Лассвел Г. Структура и функции коммуникации в обществе//Назаров М.М. Массовая коммуникация в современном мире: методология анализа и практика исследования. - М., 1999. - с.131-138.
47. Лебон Г. Психология масс//Психология масс. Хрестоматия. - Самара, 2001. - с.5-115.
48. Лекторский В.А. Идеалы и реальность гуманизма//Вопросы философии. - 1994. - №6. - с.22-35.
49. Лекторский В.А. //Вопросы философии,2001. - №2. - с.62.
50. Лукин В.А. Художественный текст: Основы лингвистической теории и элементы анализа. - М., 1999. - 192с.
51. Маркова Г. И. Массовая культура: содержание и социальные функции. // Диссертация на соискание ученой степени кандидата культурологических наук. - М., 1996. - 140 с.
52. МакКуэйл Д. Массовая коммуникация и общественный интерес: к вопросу о социальной теории структуры и функционирования медиа//Назаров М.М. Массовая коммуникация в современном мире: методология анализа и практика исследования - М., 1999. - с.179-189.
53. Маклюэн, М. Галактика Гуттенберга: Становление человека печатающего / М. Маклюэн. - М., 2005. - 495с.
54. Малахов В. Герменевтика и традиция // Логос. - 1999. - №1. - с. 3-11.
55. Мамонтов С.П. Основы культурологи. - Москва: Олимп, 1999. - 320с.
56. Манхейм К. Диагноз нашего времени. - М., 1994. - 700с.
57. Маркарян Э.С. Теория культуры и современная наука. - М., 1983. - 284с.
58. Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология. - М., 1988 - 574с.
59. Маркузе Г. Одномерный человек. - М., 1994. - 344с.
60. Маркузе Г. Эрос и цивилизация. - Киев.,1995. - 322с.
61. Маркуш Д. Общество культуры: культурный состав современности//Вопросы философии. - 1993. - №11. - с.17-30.
62. Межуев В.М. Культура и история (Проблема культуры в философско-исторической теории марксизма). - М., 1977. - 199с.
63. Межуев В.М. Культура как проблема философии//Культура, человек и картина мира. - М., 1987. - 347с.
64. Межуев В.М. Культурология как наука//Вопросы философии. - 1997. - №2. - с.3-57.
65. Местр Де Ж. Рассуждения о Франции. - М., 1997. - 215с.
66. Миллс Ч.Р. Инертное общество//Властвующая элита. - М., 1959. - с.415-430.
67. Московичи С. Наука о массах//Психология масс. Хрестоматия. - Самара, 2001. - с.397-535.
68. Мотрошилова Н.В. Новая волна интереса к философской аргументации//Культура, человек и картина мира. - М., 1987. - 347с.
69. Мыркин В.Я. Виды коммуникации и знаковое пространство субъекта//Филология и культура. - Тамбов, 2001. - с.28-30.
70. Назаров М.М. Массовая коммуникация в современном мире: методология анализа и практика исследований. - М.,1999. - 240с.
71. Назарчук А.В. Язык в трансцендентальной прагматике К.-О. Апеля//Вопросы философии. - 1997. - №1. - с.69-76.
72. Найдыш В.М. Мифотворчество и фольклорное сознание//Вопросы философии. - 1994. - №2. - с.45-54.
73. Никитаев В.В. Пресса и журналистика в рамках культуры//Вопросы философии. - 1998. - №2. - с.65-80.
74. Никитин Е.П. Духовный мир: органичный космос или разбегающаяся вселенная?//Вопросы философии. - 1991. - №8. - с.3-13.
75. Ницше Ф. Так говорил Заратустра. - М., 1990. - 301с.
76. Новик И.Б. Свобода-ХХI//Философские науки. - 2000. - №2. - с.5-16.
77. Ноэль-Нойман Э. Общественное мнение. Открытие спирали молчания. - М., 1996. - 351с.
78. Ольшанский Д.В. Массовые настроения переходного времени//Вопросы философии. - 1992. - №4. - с.3-16.
79. Ортега-и-Гассет Х. Восстание масс//Психология масс. Хрестоматия. - Самара, 2001. - 592с.
80. Ортега-и-Гассет Х. Дегуманизация искусства. - М., 1991. - 640с.
81. Ортега-и-Гассет Х. Эстетика. Философия культуры. - М., 1991. - 586с.
82. Основы информационной культуры: Учеб. Пос. - СПб., 1998. - 100с.
83. От Я к Другому: проблемы социальной онтологии в постклассической философии//Сб.докл. - Мн., 1998. - 276с.
84. Парамонов Б. Низкие истины демократии//Искусство кино. - 1991. - №8. - с.3-13.
85. Парамонова С. Типы морального сознания молодежи // Социол. исслед. - 1997. - № 10. - с. 77.
86. Парсонс Т. Система современных обществ. - М., 1998. - 270с.
87. Петров М.К. Человек и культура в научно-технической революции//Вопросы философии. - 1990. - №5. - с.79-93.
88. Петров М.К. Язык. Культура. Знак. - М., 1997. - 308с.
89. Плуцер-Сарно А. CD-rom`ная энциклопедия как культурный феномен//Логос. - 1999. - №3. - с.215-223.
90. Плуцер-Сарно А. «Ритуал» и «миф» в современной политике//Логос. - 2000. №2. - с.14-22.
91. Позиции современной философии. Вып.1. Новые образы философии ХХв. - СПб.,1999. - 216с.
92. Постман Н. «А теперь... о другом»//Назаров М.М. Массовая коммуникация в современном мире: методология анализа и практика исследования. - М., 1999. - с.161-169.
93. Почепцов Г.Г. История русской семиотики до и после 1917г. - М., 1998. - 336с.
94. Поэтика и политика//сб. статей. - СПб., 1999. - 251с.
95. Приепа А. Производство теории потребления//Логос. - 2000. - №4. - с.57-63.
96. Психолингвистическая и лингвистическая природа текста и особенности его восприятия. - Киев, 1979. -
97. Разлогов К.Э. Феномен массовой культуры//Культура, традиции, образование. - 1990. - вып.1.
98. Рассел Б.. История западной философии. - Новосибирск, 1997. - 815с.
99. Рейман Л.Д. Информационное общество и роль телекоммуникаций в его становлении//Вопросы философии. - 2001. - №3. -
100. Римский В.П. Тоталитаризм как культурно-цивилизационный тип. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук. - Ростов н/Д. - 1998 - 43с.
101. Римский В.П. Тоталитарный космос и человек. - Белгород, 1998. - 126с.
102. Ричи Д. Столица китча//Мир по-японски. Эстетические и этические ценности в японской культуре. - СПб., 2000. - с.83-90.
103. Роднянская И. Сюжеты тревоги//ЭОН. Альманах старой и новой культуры. - М., 1998. - с.115-137.
104. Русский стих: Метрика, Ритмика, Рифма, Строфика. - М., 1996. - 336с.
105. Самохвалова Т.А. Демократический тоталитаризм массовой культуры//Человек в контексте культуры. - СПб., 1998. - с.43-46.
106. Сергеев А.М. Некоммуникативность понимания и феномен символического обмена в культуре//Коммуникации в культуре. - Петрозаводск, 1996. - с.22-28.
107. Склэир Л. Культурно-идеологические транснациональные практики//Назаров М.М. Массовая коммуникация в современном мире: методология анализа и практика исследования. - М., 1999. - с.216-224.
108. Смольянинова Т.Е. Проблема противостояния массовой культуры элитарной культуре в современном обществе и в философской традиции//Перспективы практической философии на рубеже тысячелетий. - СПб., 1999. - с.129-136.
109. Соколов А.С. Коммуникация как проблема философии. Ценностно-рациональная дихотомия в современной культуре//Коммуникации в культуре. - Петрозаводск, 1996. - с.5-11.
110. Соломоник А. Семиотика и лингвистика. - М.,1995. - с.352.
111. Средства массовой коммуникации и современная художественная культура. - М., 1983. - 311с.
112. Степин В.С. Философия и образы будущего//Вопросы философии. - 1994. - №6. - с.10-22.
113. Степин В.С., Толстых В.И. Демократия и судьбы цивилизации//Вопросы философии. - 1996. - №10. - с.3-19.
114. Теория метафоры//Сборник; Вступ. Ст. и сост. - Н.Д. Арутюновой и М.А. Журинской. - М., 1990. - 512с.
115. Тойнби А. Постижение истории. - М., 1991 - 354с.
116. Толстых А.В. Грядущая культура: гримасы идентичности//Вопросы философии. - 1997. - №2. С.5-8.
117. Томашевская К.В. Лексическое представление языковой личности в современном экономическом дискурсе. - СПб., 1998. - 134с.
118. Томпсон Дж.Б. Идеология и современная культура//Назаров М.М. Массовая коммуникация в современном мире: методология анализа и практика исследования. - М., 1999. - с.149-155.
119. Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического: Избранное. - М., 1995. - 624с.
120. Уоллакот Дж. Сообщения и значения//Назаров М.М. Массовая коммуникация в современном мире: методология анализа и практика исследования. - М., 1999. - с.155-161.
121. Федотова В.Г. Глобальный мир и модернизация//Философские науки. - 2000. - №1. - с.5-37.
122. Филиппов А.Ф. Ясность, беспокойство и рефлексия: к социальной характеристике современности//Вопросы философии. - 1998. - №8. - с.38-59.
123. Философия, консюмеризм и левая идея. Беседа В. Руднева с А. Ивановым и Д. Куюнджичем//Логос. - 2000. - №4. - с.4-17.
124. Философия культуры. Становление и развитие, - СПб., 1998. - 448с.
125. Фиск Дж. Постмодернизм и телевидение.: в кн. Назаров М.М. Массовая коммуникация в современном мире: методология анализа и практика исследования. - М., 1999. - с.174-179.
126. Фрейд З. Массовая психология и анализ человеческого «Я»//Психология масс. Хрестоматия. - Самара, 2001. - с.131-195.
127. Фромм Э. Бегство от свободы. - М., 1990. - 269с.
128. Фромм Э. Иметь или быть? - М., 1990. - 330с.
129. Хабермас Ю. Модерн - незавершенный проект//Вопросы философии. - 1992. - №4. - с.40-53.
130. Хевеши М.А. Политика и психология масс//Вопросы философии. - 1999. - №12. - с.32-43.
131. Хевеши М.А. Феномен «толпы» в трактовке философии ХХв.//Философские науки. - 1999. - №1-2. - с.29-42.
132. Хейзинга Й. Homo Ludens. Опыт определения игрового элемента культуры. - М., 1992. - 464с.
133. Хоц А.Ю., Аксюмов Б.В. Информационная революция в контексте трансформации современной культуры//Проблемы философии культуры. - Ставрополь, 1999. - с.20-24.
134. Чередниченко Т.В. Россия 1990-х в слоганах, рейтингах, имиджах/Актуальный лексикон истории культуры. - М., 1999. - 416с.
135. Чучин-Русов А.Е. Новый культурный ландшафт: постмодернизм или неоархаика?//Вопросы философии. - 1999. - №4. - с.24-42.
136. Шапинская Е.Н. Телевидение в контексте современной культуры//Философские науки. - 2000. - №3. - с.54-83.
137. Швейцер А. Упадок и возрождение культуры. - М., 1993. - 511с.
138. Шевченко Н.И. Истина свободы: философско-эстетический и художественный смысл. - Белгород, 1997. - 372с.
139. Шевченко Н.И. Ее величество потребность... - Белгород, 1993. - 270с.
140. Шелер, М. Положение человека в космосе / М., Шелер // Проблема человека в западной философии. - М., 1988. - с.31-95.
141. Шеллинг Ф. Философия искусства. - М., 1966. - 496с.
142. Шестаков В. П. Мифология XX века: Критика теории и практики буржуазной «массовой культуры». - М.: Искусство, 1988. - 224 с.
143. Шилз Э. Массовое общество и его культура//Кукаркин А.В. Буржуазная массовая культура. - М., 1985. - с.82-89.
144. Шопенгауэр А. Избранные произведения. - М., 1993. - 479с.
145. Шпенглер О. Закат Европы / О. Шпенглер. - М., 1993. - 359с.
146. Шушарин Д. Апология действительности//Логос. - 2000. - №4. - с.94-99.
147. Шюц А. Структура повседневного мышления // Социологические исследования. - 1988. - №2. - с.129-138.
148. Шюц А. Формирование понятия и теории в общественных науках / А. Шюц // Американская социологическая мысль. Тексты. - М., МГУ. - 1994. - 540с.
149. Юнг К. Психология бессознательного. - М., 1998. - 397с.
150. Юревич А.В., Цапенко И.П. Мифы о науке.//Вопросы философии. - 1996. - №9. - с.59-69.
151. Ямпольский М. Интернет, или постархивное сознание//Новое литературное обозрение. - 1999. - №32. - с.15-28.
152. Ясперс К. Смысл и назначение истории. - М., 1994. - 486с.
153. Lyotard J.-F. Answering questions: What is postmodernism?//Innovation/Renovation: New perspectives on the humanities. - Madison, 1983. - p. 334-335.

Приложение. Программа социологического исследования

Ценностное функционирование массовой культуры

Методологическая часть программы

Обоснование проблемы исследования.

Необходимость разработки и реализации исследовательского проекта связана, прежде всего, с характерным состоянием современной российской культуры, ее трансформацией, поисками новой социальной идентичности, определением специфики ценностного функционирования масскультурных форм.

Метаморфозы социокультурной ситуации повлекли за собой целый ряд процессов социального и культурного ландшафтов современности: переоценку ценностей, выдвинувшую на первый план материальные ценности; омассовление различных форм и типов культуры. Одним из значимых уровней протекания культурных процессов в этой связи становится ценностное функционирование массовой культуры. Кроме того, ценностное функционирование массовой культуры соотносится с функционированием ценностей внутри самой массовой культуры, что предстает специфическим аксиологическим полем. В этой связи укажем на разработанный социологический подход к теории ценностей, с одной стороны, и развитую традицию социологии массовой культуры, с другой. Однако интерес к этим процессам в их взаимосвязи в социологической науке не развит. Несмотря на увеличение показателей негативного отношения к феномену массовой культуры в ее ценностном восприятии, люди, к сожалению, не видят реальных путей, способов решения социокультурных, этических проблем аксиологического содержания масскульта.

Все это выдвигает перед социологами ряд важных вопросов, и в первую очередь вопрос о том, какие ценности людей различных социально-демографических групп населения (студентов) выделяют в системе массовой культуры? Какие именно ценностные критерии являются значимыми для них при определении массовой культуры? Оценивают ли они положительно феномен массовой культуры и ее функционирование? Какие формы и жанры массовой культуры привлекают их в первую очередь? Что именно привлекает людей в массовой культуре и в то же время, что их отталкивает? Какое место занимает ценностная система массовой культуры в их образе и стиле жизни, в их личностном уровне? Умеют ли люди рационально организовать свою социокультурную активность активность, есть ли у них опыт и знания в этой области, а также в каких средствах массовой коммуникации они получают эти знания и вообще есть ли у них желание узнать побольше о современной актуальной культуре? Как они понимают роль и место массовой культуры как ценностного феномена в современном мире?

В различных странах и в России предпринимались отдельные попытки ученых провести социологические исследования с целью получения информации по этим вопросам среди студентов (Е.Л. Болескина, Г.И. Осадчая, Л.С. Щенникова), среди взрослого населения (В.А. Луков, А.В. Ольховников, А.А. Уварова, Б. Ф. Смирнов, В.М. Соколов).

Опыт подготовки ранее проведенных исследований учтен при разработке данной программы. Изучение проблемы ценностного функционирования массовой культуры в антропологическом пространстве, разработка путей актуализации основных ценностей высокой, элитарной культуры молодежью и взрослым населением имеет важное значение. Применительно к данным социально-демографическим группам многие из поставленных вопросов (особенно касающиеся характера ценностного функционирования масскультурных форм) практически не ставились прежде. Учитывая стремительные изменения, происходящие в сознании и образе жизни современного человека, актуальность данного исследования многократно возрастает.

Объект исследования. Объектом исследования является социологическая информация, полученная от студентов Белгородской сельскохозяйственной академии, о ценностном характере массовой культуры в их образе жизни, о значимости для них масскультурных ценностных позиций и путях актуализации студентами ценностей высокой культуры.

Предмет исследования. Предметом исследования является определение значимости ценностного функционирования массовой культуры в сознании молодежи и взрослого населения, осознанности характера и степени функционирования масскультурных ценностей, степень актуализации ценностей высокой, элитарной культуры.

Цель исследования - получить социологическую информацию об отношении студентов белгородских вузов и взрослого населения к ценностям массовой культуры, выяснить ее роль в формировании уровня культуры личности, разработать практические рекомендации по формированию позитивного ценностного пространства современной культуры в структуре мышления и мировосприятия взрослого населения и белгородской студенческой молодежи.

Задачи исследования. С целью исследования связан ряд исследовательских задач, в ходе решения которых предполагается выяснить:

какова теория ценностей в социологическом измерении и феномен массовой культуры в их взаимосвязи;

каков характер ценностного функционирования массовой культуры как феномена актуальной культуры;

как протекает ценностное функционирование масскультурных форм в актуальных субкультурах;

каким образом взаимосвязаны и взаимовлияют феномен массовой коммуникации и современные формы идеологии в их ценностном выражении.

как проявляется воздействие средств массовой коммуникации на нравственные и духовные ценности молодежи и взрослого населения;

как представлено ценностное пространство в теле- и компьютерных медиа.

Логический анализ понятий. В соответствии с проблемой и целью исследования логическому анализу подлежат следующие понятия.

Массовая культура - специфическая форма культуры, возникающая в массовом обществе, носителем которой является субъект массового сознания.

Ценности - понятие, отражающее результаты или продукты разнообразной деятельности людей, которые удовлетворяют какие-либо материальные или духовные потребности людей различных социальных групп.

Актуальная культура - качественная характеристика культуры, как ее временная константа, обозначающая «живую», находящуюся в реальном обращении культуру, от культуры «невостребованной» в данный период, «наличная культура», выражающая в масштабе общества массовое, типичное, господствующее.

Субкультура - часть актуальной культуры, одна из сфер социокультурной деятельности, выдвигающая на первый план определенные нормативно-ценностные потребности группы населения.

Массовая коммуникация - это социализирующая форма трансляции опосредованной и обработанной информации, характеризуемая отсутствием прямой обратной связи и монологичностью способа представления опыта и знаний о мире.

Гипотеза исследования. В ходе исследования предполагается проверить следующие основные гипотезы:

Ценностное функционирование массовой культуры предстает в форме актуальной культуры и протекает как в идеологическом, так и в коммуникативном измерениях. Характер ценностного функционирования массовой культуры определяется как разрушением органических культурных ценностей, так и возникновением на их основе нового качества ценностей культуры в ее актуальном выражении.

Методическая часть программы

Обоснование статистического объекта исследования. В связи с большим объемом реальной совокупности формирование выработки осуществлялось в несколько этапов.

Статистические данные, находящиеся в распоряжении исследовательской группы, позволяют осуществить квотную модель выборки.

Число опрошенных (400 чел.) обеспечивает статистически значимые результаты исследования.

Число подлежащих опросу респондентов распределилось по трем конкретным признакам:

1.взрослое население

2.студенческая молодежь: младшие курсы (1-2-й), старшие курсы (3-4-й).

.пол: мужчины, женщины.

Методы исследования для сбора социологической информации применяются следующие:

традиционный анализ специальной литературы по теме исследования;

сбор первичной социологической информации при помощи анкеты. Полученные при опросе данные обрабатываются компьютерами методами математической статистики.

Организационно-технический план исследования.

Содержание Введение Глава I. Теоретические основания изучения ценностей функционирования массовой культуры .1 Понятие и основные характеристики кул

Больше работ по теме: