Договорно-правовая деятельность в борьбе с преступностью в сфере высоких технологий

 















ДОГОВОРНО-ПРАВОВАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ В БОРЬБЕ С ПРЕСТУПНОСТЬЮ В СФЕРЕ ВЫСОКИХ ТЕХНОЛОГИЙ


Глобальная информационная инфраструктура наряду с большими возможностями, которые она предоставляет для трансграничного общения людей и ведения бизнеса, порождает новые виды угроз и проблемы, преодоление которых делает необходимым поиск «точек сближения» между государствами в области обеспечения информационной безопасности, закрепление совпадающих интересов и совместно предпринимаемых мероприятий по их защите в двусторонних и многосторонних договорах.

Сотрудничество государств базируется на договорно-правовом (конвенциальном) и институциональном (внутри международных организаций) механизмах. При этом договорно-правовой механизм, который будет рассмотрен в настоящей статье, может быть реализован посредством заключения многосторонних и двусторонних, универсальных, локальных или региональных международных договоров.

Следует отметить, что вопросы договорно-правового сотрудничества входили в предмет исследования А.Г. Волеводза, В.П. Талимончика, Р.З. Абдрашитовой, Н.И. Костенко и других авторов. Однако работы ученых были посвящены лишь отдельным аспектам заявленной темы.

Таким образом, цель данной статьи - определить современное состояние договорно-правового сотрудничества в борьбе с преступностью в сфере высоких технологий и перспективы его развития.

Анализируя международно-правовое сотрудничество в области борьбы с преступностью в сфере высоких технологий, можно сделать вывод о том, что соответствующие договорно-правовые нормы закреплены в конвенциях по вопросам противодействия преступности, а также в специальных соглашениях по борьбе с киберпреступностью. Кроме того, особую группу международных договоров составляют документы, закрепляющие права человека в контексте информационно-коммуникационных технологий и гарантирующие их соблюдение (Конвенция Совета Европы по защите физических лиц в отношении автоматической обработки данных, имеющих личный характер от 28 января 1981 г. [1], Хартия основных прав Европейского союза от 7 декабря 2000 г. [2]).

Однако в данной статье хотелось бы остановиться на первых двух группах международных соглашений, указанных выше.

Среди международных соглашений, затрагивающих вопросы борьбы с преступностью, следует упомянуть Конвенцию ООН против транснациональной организованной преступности 2000 г., которая была принята Резолюцией 55/25 Генеральной Ассамблеи от 15 ноября 2000 г. [3, c. 433]. Цель Конвенции, сформулированная в статье 1, заключается в содействии сотрудничеству в области предупреждения транснациональной организованной преступности. Конвенция дает определения понятиям «организованная «преступная группа», «доходы от преступления» и раскрывает иные термины, необходимые для определения деятельности как преступной. Конвенция обязывает государства-участников установить уголовную ответственность за ряд деяний, признаваемых преступными данной Конвенцией. Также регулируются вопросы международного сотрудничества в рамках реализации положений Конвенции, в частности, описываются возможные правовые процедуры (выдача, передача осужденных лиц, совместное расследование и пр.) [4].

В п. h ч. 1 ст. 29 «Подготовка кадров и техническая помощь» указывается на обязанность государства-участника включать в конкретные программы подготовки сотрудников правоохранительных органов среди прочих методы, используемые в борьбе с транснациональными организованными преступлениями, совершаемыми с использованием компьютеров, телекоммуникационных сетей и других видов современной технологии. Рассматривая вопросы борьбы с транснациональными компьютерными преступлениями, важно отметь необходимость организации сотрудничества правоохранительных органов в данной сфере и особенно в области обмена методами расследования преступлений. Поскольку нет государств, идентичных по своему социально-экономическому, правовому, научно-техническому, политическому развитию, подобные меры позволили бы более эффективно осуществлять противодействие компьютерной преступности в каждом отдельно взятом государстве [3, c. 437].

Большое значение в борьбе с преступностью имеет институт выдачи. Что касается международно-правового регулирования аспектов экстрадиции, то следует отметить, что до настоящего времени не удалось сформировать систему экстрадиции, отличающуюся универсальным характером и опирающуюся на универсальный договорно-правовой инструментарий. В этой связи основная роль в вопросах выдачи принадлежит региональным механизмам, функционирующим на основе таких юридических документов как Европейская конвенция об экстрадиции (1957 г.) и два Дополнительных протокола к ней 1975 г. и 1978 г., Конвенция Организации африканско-мадагаскарского сообщества о выдаче 1961 г., Межамериканская конвенция о выдаче 1981 г., Соглашение Лиги арабских государств о выдаче 1952 г., Конвенция стран СНГ «О правовой помощи и правовых отношениях по уголовным, гражданским и семейным делам», Межамериканская конвенция о выдаче (1981 г.) и т.д. Существуют и двусторонние договоры о выдаче (Договор между Республикой Беларусь и Китайской Народной Республикой о выдаче от 22 июня 1995 г., Договор между Республикой Беларусь и Республикой Индия о выдаче от 16 апреля 2007 г.). Помимо общих договоров о выдаче преступников, положения о выдаче были включены в ряд международных конвенций, касающихся конкретных видов преступления.

В рамках такой международной региональной организации, как Совет Европы, регулирование вопросов противодействия киберпреступности решается, прежде всего, в рамках принятой в 2001 г. Конвенции по борьбе с киберпреступностью, ознаменовавшей новый прогрессивный этап развития международно-правового сотрудничества как в Европе, так и во всем мире. Конвенция охватывает три основных направления:

??согласование национальных норм, определяющих составы преступлений;

??определение порядка расследования по преступлениям в мировых компьютерных сетях;

??создание оперативной и действенной системы международного сотрудничества по борьбе с киберпреступностью [5].

Что касается установленных в Конвенции уголовно наказуемых правонарушений, то требуется соблюдение двух условий: для того, чтобы деяние влекло за собой ответственность, оно должно быть противоправным и совершено умышленно. Правонарушения подразделяются на четыре основные категории: преступления против конфиденциальности, целостности и работоспособности компьютерных данных и систем - незаконный доступ, незаконный перехват, создание помех для обмена данными; создание помех для функционирования систем, неправомерное использование аппаратных устройств; компьютерные преступления - фальсификация и подлог, совершаемые с использованием компьютерной техники; преступления, связанные с сетевым контентом (содержанием): изготовление, распространение и хранение детской порнографии.

А.Г. Волеводз отмечает, что одной из главных особенностей Конвенции является предложение исходить из того положения, что главенствующая роль в регулировании уголовного процесса расследования преступлений в сфере компьютерной преступности принадлежит национальному законодательству. В силу чего Конвенция включает главу II «Меры, которые надлежит принять на национальном уровне», в которой предусмотрено включение в национальный уголовный процесс норм о процессуальных действиях, специфических для расследования и судебного разбирательства по делам о компьютерных преступлениях (ст. 14-21). В круг процессуальных норм, предлагаемых Конвенцией для включения в национальное законодательство, входят, прежде всего, известные следственные действия, дополненные рядом особенностей, связанных со спецификой, присущей доказательственной информации в форме компьютерных данных. В силу этого круг процессуальных институтов предлагается дополнить новым видом обыска и выемки (ст. 19) [6, c. 19].

В Конвенции закреплены основные нормы, облегчающие расследование компьютерных преступлений с использованием новых форм взаимопомощи. Они предусматривают защиту хранящихся в компьютерах данных, хранение и оперативное представление данных об интернет-трафике, поиск и арест систем, используемых злоумышленниками, динамическую фиксацию трафика и перехват сетевого контента. В интересах соблюдения прав человека и принципа соразмерности действие этих норм ограничивается условиями и гарантиями, предусмотренными национальными законодательствами государств-участников. Так, например, следственные действия могут быть начаты лишь с санкции суда или иного независимого органа.

В соответствии с Европейской конвенцией о киберпреступности каждая сторона принимает такие меры, какие могут быть необходимы для установления юрисдикции в отношении компьютерных преступлений, в случаях, когда предполагаемый правонарушитель находится на ее территории, и она не выдает его (ее) другой стороне по получении запроса о выдаче, основываясь исключительно на его (ее) гражданстве. При этом Конвенция не исключает никакую уголовную юрисдикцию, осуществляемую в соответствии с нормами внутригосударственного права. Если на юрисдикцию в отношении предполагаемого правонарушения, предусмотренного в соответствии с данной Конвенцией, претендует несколько сторон, то они проводят консультации для установления наиболее подходящей юрисдикции для судебного преследования [5].

Помимо традиционных форм международного сотрудничества, регулируемого такими документами, как Европейская конвенция о выдаче (экстрадиции) и Европейская конвенция о взаимной правовой помощи по уголовным делам, в Конвенции о киберпреступности предусматривается осуществление международного сотрудничества по тематике самой Конвенции, благодаря которому правоохранительные органы одних государств смогут получить хранимую в компьютерах информацию, доказательства правоохранительных органов других государств, не проводя при этом специальных трансграничных расследований. Собираемая таким образом информация должна оперативно передаваться по назначению. Для оказания содействия в текущих расследованиях создается постоянно действующая круглосуточная система связи. Кроме того, для проведения консультаций сторон по вопросам применения конвенции был создан Конвенциальный Комитет по киберпреступности.

Значение Конвенции выходит за рамки чисто законодательных вопросов. Этот документ закладывает основу для расширения практического сотрудничества правоохранительных структур в предотвращении и раскрытии киберпреступлений.

Компьютерные преступления как таковые требуют установления адекватных самостоятельных норм ответственности, разработка которых представляет особую проблему. В случае ратификации Европейской Конвенции многими странами эти нормы могут быть унифицированы, что позволит создать единую систему борьбы с киберпреступностью и мониторинг компьютерных преступлений, а также, очевидно, Конвенция будет платформой для более эффективной кооперации национальных органов, уполномоченных вести эту борьбу. Учитывая тот факт, что на 1 июня 2009 г. Конвенция была подписана Японией, ЮАР, Канадой и ратифицирована США, ее уровень нельзя назвать региональным. Ратификация Конвенции другими государствами мира позволила бы создать универсальный механизм взаимодействия в сфере борьбы с киберпреступностью и кибертерроризмом.

В 2003 г. был одобрен дополнительный Протокол к Конвенции относительно введения уголовной ответственности за правонарушения, связанные с проявлением расизма и ксенофобии, совершенные посредством компьютерных сетей. Данный документ вступил в силу 1 марта 2006 г.

Несмотря на приведенные достоинства Конвенции, существуют некоторые проблемные аспекты, на которые хотелось бы обратить особое внимание. Так, п. b ст. 32 Конвенции гласит, что «Сторона может без согласия другой стороны получать через компьютерную систему на своей территории доступ к хранящимся на территории другой стороны компьютерным данным или получить их, если эта сторона имеет законное и добровольное согласие лица, которое имеет законные полномочия раскрывать эти данные этой стороне через такую компьютерную систему» [5]. Указанный пункт содержит положения, которые могут трактоваться как способные причинить ущерб суверенитету и безопасности государств - участников конвенции и правам их граждан. В связи с этим, необходимо заметить следующее: тот факт, что в данном соглашении не участвуют такие государства, как Российская Федерация, Китай, страны Латинской Америки, серьезно снижает возможность создания эффективного механизма сотрудничества по борьбе с киберпреступностью.

Кроме того, А.Г. Волеводз обращает внимание на тот факт, что предложенный Конвенцией порядок трансграничного доступа к информации оставляет открытыми некоторые вопросы:

порядок обжалования решения о сборе таким образом компьютерных данных;

уведомление заинтересованных граждан о проведенных в вышеназванном порядке процессуальных действиях;

защита конфиденциальности информации, полученной таким способом;

судебный и ведомственный контроль национальных судов и компетентных органов за законностью действий иностранных органов.

Следует согласиться с А.Г. Волеводзом в том, что данные вопросы, безусловно, должны быть разрешены в национальном законодательстве стран, изъявивших желание ратифицировать данную Конвенцию в целях урегулирования указанных выше проблемных вопросов [6, c. 25].

В рамках правового поля СНГ наиболее важным документом в области сотрудничества по борьбе с преступлениями в сфере высоких технологий является принятое в 2001 г. Соглашение о сотрудничестве государств - участников Содружества Независимых Государств в борьбе с преступлениями в сфере компьютерной информации. Документ разъясняет понятия «компьютерное преступление», «компьютерная информация», «вредоносная программа», «неправомерный доступ». Кроме того, определяются деяния, которые государства - участники Соглашения обязуются рассматривать в качестве уголовно наказуемых. В результате анализа предусмотренных форм сотрудничества в рамках данного документа можно выделить следующие группы форм:

??обмен информацией;

??исполнение запросов;

??управление в области противодействия компьютерной преступности;

??сотрудничество в области осуществления кадровой политики;

??создание информационных систем;

??взаимная научно-исследовательская кооперация [7, c. 24].

Само название договора, содержащее следующую формулировку «…о сотрудничестве … в борьбе с преступлениями в сфере компьютерной информации», представляется не вполне удачным. Понятие «преступление в сфере компьютерной информации» не включает в себя ряд противоправных деяний, предметом которых не является компьютерная информация, однако которые совершаются с помощью компьютерных технологий.

Соглашение имеет также ряд других недостатков. В частности, указан срок в 30 дней лишь для рассмотрения запроса. П. 5 ст. 7 Соглашения, тем не менее, гласит: «запрашиваемая Сторона в возможно короткие сроки информирует запрашивающую Сторону о результатах исполнения запроса». Данное положение дает широкое поле для толкования, и, таким образом, для затягивания исполнения запроса на практике и поэтому нуждается в конкретизации. Кроме того, не указан компетентный орган для работы с запросами. Однако в соответствии с Указом Президента Республики Беларусь от 7 сентября 2001 г. «Об утверждении Соглашения о сотрудничестве государств - участников СНГ в борьбе с преступлениями в сфере компьютерной информации» в Республике Беларусь данными органами являются МВД и КГБ Республики Беларусь [8]. Также неизвестно, что может пониматься под «препятствием» для исполнения запроса, которое влечет отложение исполнения. При этом также не ясно, на какой срок исполнение может быть отложено. Соглашение не предусматривает такие важные положения, как разрешение вопросов, затрагивающих суверенитет государства (конкурирующая юрисдикция и проблема использования секретной информации). На наш взгляд, это является причиной присоединения сторон к договору с соответствующими оговорками, что может осложнить в будущем исполнение запросов, а также взаимодействие в рамках иных форм сотрудничества, предусмотренных в Соглашении.

В.П. Талимончик выказывает удивление по поводу того, что система электронных запросов на оказание правовой помощи не нашла своего применения в рамках СНГ, что Соглашение основано также на традиционном представлении о правовой помощи. Оно вкратце упоминает о новых технологиях при направлении запроса о правовой помощи, не упоминая о них при ответе. При этом запрос, отправленный с использованием новых технологий, обязательно должен быть подтвержден письменно. Указанный выше автор предполагает ситуацию, что правоохранительные органы другого государства не будут исполнять электронный запрос, дожидаясь письменного подтверждения [9, c. 28].

Для Республики Беларусь Соглашение вступило в силу в 2002 г., и в Указе Президента Республики Беларусь от 7 сентября 2001 г. имеется положение о возложении на Совет Министров Республики Беларусь ответственности по принятию мер по обеспечению Указа, но такие меры приняты до сих пор так и не были. Это противоречит п. 2. ст. 2 договора, в котором содержится положение о том, что «стороны примут необходимые организационные и правовые меры для выполнения положений настоящего Соглашения».

Говоря о результате исполнения данного договора, следует отметить, что он будет заключаться в построении системы уголовно-процессуального сотрудничества в сфере обеспечения информационной безопасности. Учитывая все вышеприведенные недостатки, сложившуюся практику по приведению в жизнь Соглашения, которая не имеет свойства системности, требуются дополнительные правотворческие усилия сторон. Заключение дополнительного протокола к первому позволило бы снизить существующие неопределенности.

Двустороннее сотрудничество в борьбе с преступностью в сфере высоких технологий реализуется преимущественно посредством межправительственных соглашений по борьбе с преступностью общего характера. Примерами таких договоров являются: Соглашение между Правительством Республики Беларусь и Правительством Республики Узбекистан о сотрудничестве в области борьбы с преступностью от 19 июня 2008 г., Меморандум о взаимопонимании между Правительством Республики Беларусь и Правительством Государства Катар по вопросам сотрудничества в области безопасности от 24 августа 2008 г., Соглашение между Правительством Республики Беларусь и Правительством Исламской Республики Иран о сотрудничестве в сфере безопасности от 10 сентября 2004 г.

Данные международные договоры, определяя сферу сотрудничества, в качестве самостоятельного направления выделяют борьбу с преступностью в сфере высоких технологий. При этом в п. 9 ст. 1 указанного выше Меморандума говорится о «преступлениях, связанных с использованием Интернета и компьютерных технологий» [10], в п. 11 ст. 1 Соглашения с Правительством Республики Узбекистан о «преступлениях в области информационных технологий, включая преступления в сфере компьютерной информации» [11], а в п. 11 ст. 1 Соглашения с Правительством Исламской Республики Иран о «компьютерных преступлениях и других преступлениях, связанных со средствами связи» [12]. Употребление различных формулировок для обозначения феномена преступности в сфере высоких технологий говорит не только о множественности подходов к определению данного явления, но и об определенных трудностях достижения межгосударственного консенсуса в данном направлении, поскольку от точности определения концепта будет зависеть и его толкование странами - участницами конвенции, а следовательно, и объем, и даже сама возможность осуществления тех или иных форм международного сотрудничества.

Указанные межправительственные соглашения предусматривают практически идентичные формы международного сотрудничества. Важной особенностью Соглашения с Правительством Республики Узбекистан является, во-первых, возможность передачи запроса о содействии устно в безотлагательных случаях. А во-вторых, возможность его подтверждения письменно с использованием технических средств передачи текста. Отсутствие подобных положений может на практике приводить к тому, что запрашиваемая сторона не будет предпринимать каких-либо действий до поступления письменного запроса традиционными средствами связи. А это во многих случаях - весьма длительный промежуток времени. Прогрессивно также установление норм, посвященных режиму конфиденциальности информации (ст. 7 Соглашения с Правительством Исламской Республики Иран) [12]. Однако, к сожалению, в межправительственных соглашениях по борьбе с преступностью, заключенных Республикой Беларусь, нет норм, затрагивающих возможность и порядок создания рабочих групп и комиссий, полномочных представлять рекомендации о необходимости подготовки дополнительных протоколов или заключения новых международных соглашений, а также о необходимости создания совместных институтов сотрудничества в сфере борьбы с преступностью; а также урегулировать разногласия, возникающие в ходе применения соглашений (ст. 6 Постановления Правительства РФ от 29 сентября 1998 г. № 1133 «О подписании Соглашения между правительствами государств - участников Черноморского экономического сотрудничества о взаимодействии в борьбе с преступностью» [13], ст. 18 Постановления Правительства РФ от 9 января 2001 г. № 17 «О подписании Соглашения между Правительством Российской Федерации и Правительством Королевства Бельгия о сотрудничестве в борьбе с преступностью» [14] и т.д.).

Р.З. Абдрашитова, анализируя заключаемые Российской Федерацией двусторонние договоры, отмечает, что они не позволяют в полной мере получать и оказывать всестороннюю взаимную правовую помощь по уголовным делам. Во-первых, значительная их часть не обеспечивает перспективу расширения круга форм правовой помощи, предоставляемых в зависимости от конкретных обстоятельств дела и состояния уголовно-процессуального законодательства, о чем красноречиво свидетельствует отсутствие в 13 из 24 договоров упоминания о допустимости оказания любой другой помощи, не противоречащей внутреннему законодательству запрашиваемого государства; для договоров, в которых такая норма имеется, даже в том случае, если отдельные виды помощи прямо не указаны, по просьбе запрашиваемой стороны они могут быть предоставлены - в той мере, в какой это не противоречит ее внутригосударственному праву. Кроме того, для двусторонних договоров Российской Федерации характерно отсутствие в них норм о новейших направлениях международного сотрудничества в сфере уголовного процесса, а именно: о взаимодействии при расследовании компьютерных преступлений, а также об использовании средств видеосвязи (видеоконференцсвязи) при выполнении процессуальных действий [15]. К сожалению, данные замечания справедливы и для двусторонних договоров Республики Беларусь.

Заключение двусторонних договоров по вопросам борьбы с киберпреступностью не представляется достаточно эффективным, поскольку транснациональный характер преступления в сфере высоких технологий обуславливает необходимость заключения многосторонних договоров. Н.И.Костенко считает, что преимущество двусторонних соглашений состоит в том, что их можно приспособить к определенным потребностям государств-участников, легко адаптировать к специфическим интересам двух конкретно взятых государств. К недостаткам же таких соглашений он относит сам переговорный процесс и то, что увеличение числа подобных договоров с неизбежностью влечет утрату единообразия и согласованности. Н.И. Костенко цитирует Бассиуни, по оценкам которого, «если каждое государство-член заключит двусторонний договор с другими государствами-членами, между этими государствами будет заключено порядка 20 тыс. договоров. Одни только Соединенные Штаты Америки имеют подобные договоры с более чем 110 государствами» [16].

Проведенное исследование позволяет сделать вывод о том, что договорно-правовое сотрудничество в борьбе с преступностью в сфере высоких технологий базируется на региональных механизмах кооперации в рамках Совета Европы и СНГ. Конвенция о киберпреступности 2001 г. является детально разработанным международным договором, претендующим на роль универсальной международной конвенции. Однако исследователи отмечают и ряд недостатков, рассмотренных в данной статье выше. Кроме того, тот факт, что в данном соглашении не участвуют такие государства, как Российская Федерация, Китай, страны Латинской Америки, серьезно снижает возможность по созданию эффективного механизма сотрудничества по борьбе с киберпреступностью.

Соглашение о сотрудничестве государств - участников Содружества Независимых Государств в борьбе с преступлениями в сфере компьютерной информации 2001 г. Говоря о результате исполнения данного договора, следует отметить, что он будет заключаться в построении системы уголовно-процессуального сотрудничества в сфере обеспечения информационной безопасности. Учитывая ряд неточностей, содержащихся в договоре, сложившуюся практику по приведению в жизнь Соглашения, которая не имеет свойства системности, требуются дополнительные правотворческие усилия сторон. Заключение дополнительного протокола к первому позволило бы снизить существующие неопределенности.

Что же касается двустороннего механизма сотрудничества, то он реализуется преимущественно посредством межправительственных договоров по борьбе с преступностью общего характера. Исследование указанных соглашений позволяет сделать ряд рекомендаций для договоров, которые могут быть заключены Республикой Беларусь в будущем. В частности, видится необходимым включение положений о возможности расширения форм правовой помощи в соответствии с законодательством стран-участниц, норм, регулирующих возможность и порядок создания рабочих групп и комиссий, полномочных представлять рекомендации о необходимости подготовки дополнительных протоколов или заключения новых международных соглашений; возможно, норм о необходимости создания совместных институтов сотрудничества в сфере борьбы с преступностью, положений об урегулировании разногласий, возникающих в ходе применения договора, норм, закрепляющих новейшие средства международного сотрудничества в сфере уголовного процесса.

И все же, на наш взгляд, на современном этапе развития существующий договорно-правовой механизм по борьбе с преступностью в сфере высоких технологий не достаточно эффективен, поскольку требуется заключение универсального международного договора в данной области, который бы исходил из опыта применения существующих международных соглашений по борьбе с киберпреступностью.

конвенция договорный правовой киберпреступность


Литература


1. Сonvention for the protection of individuals with regard to automatic processing of personal data of 28.1.1981, Strasbourg [Electronic resource]. - Mode of access: #"justify">. Charter of Fundamental Rights of the European Union // Official Journal C 364, 18/12/2000 P. 0001 - 0022 [Electronic resource]. - Mode of access: #"justify">. Конвенция Организации Объединенных Наций против транснациональной организованной преступности от 15 ноября 2000 г. // Международное право и борьба с преступностью: сб-к документов / Составители: А.В. Змеевский, Ю.М. Колосов, Н.В. Прокофьев. - М.: Международные отношения, 2004. - 720 с.

. Конвенция ООН против транснациональной организованной преступности 2000 г.: док. [Электронный ресурс]. - #"justify">. The European Convention on Cybercrime. - The 23rd of November 2001 [Electronic resource]. - Mode of access: #"justify">. Волеводз, А.Г. Конвенция о киберпреступности: новации правового регулирования / А.Г. Волеводз // Правовые вопросы связи. - 2007. - № 2. - С. 17-25.

. Соглашение о сотрудничестве государств - участников Содружества Независимых Государств в борьбе с преступлениями в сфере компьютерной информации от 1 июня 2001 г. // Содружество. Информационный вестник Совета глав государств и Совета глав правительств СНГ. - № 1. - 2001. - С. 23-31.

. Об утверждении Соглашения о сотрудничестве государств - участников Содружества Независимых Государств в борьбе с преступлениями в сфере компьютерной информации: Указ Президента Респ. Беларусь от 7 сентября 2001 г. № 475 [Электронный ресурс]. - Режим доступа: #"justify">. Талимончик, В.П. Конвенции о киберпреступности и унификация законодательства / В.П. Талимончик // Информационное право. - 2008. - № 2. - С. 27-30.

. Меморандум о взаимопонимании между Правительством Республики Беларусь и Правительством Государства Катар по вопросам сотрудничества в области безопасности от 24 августа 2008 г. // КонсультантПлюс: Беларусь. Технология 3000 [Электронный ресурс] / ООО «ЮрСпектр». - Минск, 2009.

. Соглашение между Правительством Республики Беларусь и Республики Узбекистан о сотрудничестве в области борьбы с преступностью от 19 сентября 2008 г. // КонсультантПлюс: Беларусь. Технология 3000 [Электронный ресурс] / ООО «ЮрСпектр». - Минск, 2009.

. Соглашение между Правительством Республики Беларусь и Правительством Исламской Республики Иран о сотрудничестве в сфере безопасности от 10 сентября 2004 г. // КонсультантПлюс: Беларусь. Технология 3000 [Электронный ресурс] / ООО «ЮрСпектр». - Минск, 2009.

. Постановление Правительства Российской Федерации от 29 сентября 1998 г. № 1133 «О подписании Соглашения между правительствами государств - участников Черноморского экономического сотрудничества о взаимодействии в борьбе с преступностью» // КонсультантПлюс: Версия Проф. Технология 3000 [Электронный ресурс] / ООО «ЮрСпектр». - М., 2006.

. Постановление Правительства Российской Федерации от 9 января 2001 г. № 17 «О подписании Соглашения между Правительством Российской Федерации и Правительством Королевства Бельгия о сотрудничестве в борьбе с преступностью» // КонсультантПлюс: Версия Проф. Технология 3000 [Электронный ресурс] / ООО «ЮрСпектр». - М., 2009.

. Абдрашитова, Р.З. Международное сотрудничество в сфере уголовного судопроизводства: проблемы становления и дальнейшего развития / Р.З. Абдрашитова // Право и политика. - 2005. - № 3. // КонсультантПлюс: Версия Проф. Технология 3000 [Электронный ресурс] / ООО «ЮрСпектр». - М., 2009.

. Костенко, Н.И. Правовые механизмы международного сотрудничества в правоохранительной сфере / Н.И. Костенко // Право и политика. - 2005. - № 8. // КонсультантПлюс: Версия Проф. Технология 3000 [Электронный ресурс] / ООО «ЮрСпектр». - М., 2009.


ДОГОВОРНО-ПРАВОВАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ В БОРЬБЕ С ПРЕСТУПНОСТЬЮ В СФЕРЕ ВЫСОКИХ ТЕХНОЛОГИЙ Глобальная ин

Больше работ по теме:

КОНТАКТНЫЙ EMAIL: [email protected]

Скачать реферат © 2017 | Пользовательское соглашение

Скачать      Реферат

ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ ПОМОЩЬ СТУДЕНТАМ