Архиепископ Лука Войно-Ясенецкий. Религиозная и профессиональная деятельность на территории Красноярского края

 

Министерство образования и науки РФ

ФГБ ОУ ВПО Красноярский государственный педагогический университет

им. В.П. Астафьева

Исторический факультет

Кафедра отечественной истории

Архиепископ Лука Войно-Ясенецкий. Профессиональная и религиозная деятельность на территории Красноярского края

Выпускная квалификационная работа по специальности «история»

Выполнил:

Студент VI курса

исторического факультета

Шаталов И.С. Шаталов И.С

Научный руководитель:

кандидат исторических наук

доцент, Андюсев Борис Ермолаевич

Красноярск 2012

Оглавление

Введение

Глава I. Профессиональная и религиозно-просветительская деятельность выдающегося религиозного и общественного деятеля, учёного-хирурга В.Ф. Войно-Ясенецкого (архиепископа Луки)

Глава II. Профессионально-религиозная деятельность В.Ф. Войно-Ясенецкого на территории Красноярского края в период первой сибирской ссылки (1923-1926 гг.)

Глава III.Профессионально-религиозная деятельность В.Ф. Войно-Ясенецкого на территории Красноярского края в период второй сибирской ссылки. (1940-1944 гг.)

Глава IV. Вклад В.Ф. Войно-Ясенецкого в практическую хирургию и медицинскую науку СССР и Красноярского края в годы Великой Отечественной Войны 1941-1945 гг

Глава V. Духовный образ епископа Луки и его роль в религиозной жизни Красноярского края в годы Великой Отечественной Войны

Глава VI. Роль архиепископа Луки в воцерковлении и духовном возрождении советского и постсоветского общества

Заключение

Библиография

Введение

Актуальность исследования: В истории России встречается множество ярчайших событий и эпизодов, со всей полностью раскрывающие исключительное долготерпение и выдержку Русского народа. На каждом шаге своей истории, русский этнос сталкивался с невообразимыми на первый взгляд трудностями, трудностями, которые по всей логике вещей должны были завершить само существование русского этноса и России.

Однако практически всегда русский этнос выходил из этих суровых испытаний победителем, более сильным и выносливым чем прежде.

Причин такому ходу вещей есть множество: кто-то склонен видеть в этом заслугу экономических условий жизни русских, кто-то: политических, социальных, психологических и т.д. Но всё же самым справедливым будет мнение, что залог живучести и непоколебимости Русского народа следует считать именно духовную составляющую, ибо именно духовный стержень и есть та основа, что питает волю к жизни у Русских людей и дает им силы для дальнейшего развития. При любых потрясениях, у русской нации находился такой человек, который своим примером мог воодушевить отчаявшихся к решительным действиям, а в малодушных пробудить совесть. В своё времятакую миссию несли Сергий Радонежский и патриарх Гермоген, Серафим Саровский и о. Иоанн Кронштадтский. Во времена советской власти таким человеком был В.Ф. Войно-Ясенецкий. Его деятельность практически неизвестна, а само его имя известно немногим, но именно благодаря этому человеку постсоветское общество обязано сохранением своего культурного стержня.

Сегодня, когда размыты все идеалы, а сама нация не имеет понятия ради какой цели она вообще существует, изучение деятельности архиепископа Луки особенно важно, поскольку таит бесценный опыт по возрождению Русской нации.

Ни материальное благосостояние, ни мощная армия или природные богатства являются залогом незыблемости народа, но именно его нравственная основа, моральные качества и его духовность. Лишь тогда Россия обретёт свой подобающий облик, когда её народ станет таковым. Достичь этого нам позволит изучение деятельности Валентина Феликсовича Войно-Ясенецкого. Все вышеизложенное определило выбор темы исследования, его цель и задачи.

Степень изученности работы. Историография.

Историографию, посвященную архиепископу Луке Войно-Ясенецкому можно разделить на две группы. Во-первых, труды светских авторов, главным предметом которых было биографическое описание жизни святителя. Во-вторых, труды церковных авторов, описывают, в основном, тяготы и лишения, которые пришлось претерпеть В.Ф. Войно-Ясенецкому.

Следует упомянуть, что до недавнего времени работ, исследующих жизнь архиепископа Луки почти не было вовсе (за исключением единственной книги Марка Поповского, изданной в 1979 году, по понятным причинам во Франции). Однако и по сию пору число работ по данной проблематике буквально единицы. В этом есть и определённый положительный нюанс: практически все работы достаточно новы по своему написанию (90-е - 2000-е гг.), к тому же они достаточно объёмны и располагают достаточно большим количеством материалов, доступ к которым стал возможен лишь после вмешательства В.А. Лисичкина

«Лишь мой достаточно высокий политический статус Председателя Комитета Государственной Думы РФ позволил сдвинуть дело о реабилитации В.Ф. Войно-Ясенецкого с мёртвой точки. По моему обращению лично к В.В. Путину было дано правительственное поручение главе Военной Прокуратуре РФ о начале процесса реабилитации и лишь несколько месяцев назад знаменитый хирург, выдающийся учёный, Святой иерарх Русской Православной Церкви был официально реабилитирован»[1]

Конечно, и до работ В.А. Лисичкина этой проблемой уже было издано некоторое количество книг по этой теме: И. Кассирского, В. Марущака, М. Поповского, Т. Грековой, М. Вострышева, А Шаповалова, Н. Пузина. Но во-первых: большая часть каждой из этих работ не располагает таким количеством документов, а основной материал черпает из личных воспоминаний (многие из авторов книг были лично знакомы с архиепископом Лукой) и рассуждений о такой фигуре как Лука Войно-Ясенецкий, во вторых: подобные работы автоматически становятся очень схожи одна с другой. Возникает парадокс: при внешне достаточно большом количестве работ по данной проблеме, фактически освещённость этого вопроса ещё далеко не завершена.

Всё же среди прочих работ особенно выделяются некоторые, которые хотелось бы упомянуть подробнее.

. Самая первая крупная работа, посвящённая жизни архиепископа Луки - книга Марка Поповского «Жизнь и житие Войно-Ясенецкого. Архиепископа и хирурга» Книга издана в 1979 г. в Париже.

«Чтобы воссоздать образ этого необычного человека Поповский годами, тайком от властей, объезжал города, расспрашивал свидетелей и собирал документы. На эту работу ушло двадцать лет напряженного труда»[2]

Эту книгу отличает большой объём, автор её располагает просто огромным количеством всевозможных документов, материалов. Он проделал большую работу и лично побывал в местах ссылки архиепископа, что и отражено в книге. Встретился со многими современниками Валентина Феликсовича, которые каким-либо образом сталкивались с ним в течение своей жизни, у каждого из этих людей были взяты их воспоминания об архиепископе Луке, что значительно обогатило книгу и дополнило портрет Фойно-Ясенецкого. Но отличают большие и частые отступления ни отвлечённые темы, встречаются и полноценные философские рассуждения о смысле русской истории и месте в ней людей, подобных Войно-Ясенецкому, это было бы положительным моментом, если бы не бросалась в глаза явная предвзятость суждения Поповского о личности архиепископа, а все его рассуждения есть попытки доказать и оправдать своё мнение о личности этого человека. Это ощущение не проходит на протяжении всей книги. Подтверждение своего сомнения об искренности этого человека я нашёл в высказывании внучатого племянника архиепископа Луки - В.А, Лисичкина: «Правда, единожды власти вспомнили о моих предложениях. Это случилось сразу же после выхода в западном издательстве «Имка-Пресс» книги Марка Поповского «Жизнь и житие В.Ф. Войно-Ясенецкого» и чтения глав из этой книги радиостанциями «Свобода» и «Немецкая волна». Всех родственников поочерёдно вызывали в Московское, Одесское и Ленинградское УКГБ. Со мной, как москвичом, беседовал полковник Б. Ноткин из центрального аппарата КГБ. Он интересовался, как семейный архив, включая письма арх. Луки к детям и родственникам, попал к М. Поповскому. Надо сказать, что М. Поповский фактически нагло украл уникальные письменные памятники и фотографии, отражающие различные периоды жизни Св. Луки. Я не знаю, по какому праву бывший личный секретарь арх. Луки Е. Лейкфельд отдала М. Поповскому часть личного архива В.Ф. Войно-Ясенецкого. Но когда бряцая регалиями члена Союза Писателей СССР, Поповский явился к моим одесским и ленинградским родственникам с просьбой ознакомить с личным архивом, то первая реакция была отказать. М. Поповский слёзно просил хотя бы на неделю дать ему возможность ознакомиться с письмами арх. Луки, его рисунками, заметками, картинами, библиотекой… Однако одна неделя превратилась в годы, а уникальные свидетельства о жизни святого уплыли вместе с М. Поповским за границу» [3] И, как выяснилось позже, очень многое в книге М.Поповского об архиепископе Луке, оказалось плодом его собственной фантазии, вследствие этого пользоваться ей приходится весьма осторожно.

. Следующая замечательная книга, о которой необходимо упомянуть, это книга В.А. Лисичкина под названием «Крестный путь святителя Луки» вышла в 2001 году тиражом в 5000 экземпляров.

Эта книга поистине уникальна, уникальна тем, что в ней собрано просто огромное количество всевозможных документов и материалов, относящихся к арх. Луке, Материалы уголовных дел, копии допросов и постановлений, большой фотоархив. Едва ли не более половины всех документов, предоставленных в книге, вообще впервые были предоставлены общественности, это стало возможным благодаря тому высокому положению, которое занимал В.А. Лисичкин в правительстве - Председатель комитета Государственной Думы РФ. Собственно, и сам процесс реабилитации Луки Войно-Ясенецкого является заслугой его внука. Книга достаточно объёмна: более 450 страниц, и при этом на всём своём протяжении изобилующая множеством документов.

Основная мысль книги сводится к тому, чтобы подробно осветить все тяготы, выпавшие на долю архиепископа Луки: аресты, допросы, этапы, пытки, лишения, ссылки. Бесспорно эта работа наиболее глубокая по содержанию, очень интересна, имеет много достоинств, но такое подробное описание страдания Войно-Ясенецкого приводит к ущемлению освещения его непосредственной медицинской и профессиональной деятельности, оттеняет их, ставит на второй план, в итоге освещение этого аспекта выглядит довольно ущербным.

3. Следующая работа В.А, Лисичкина «Военный путь святителя Луки» призвана восполнить этот пробел и частично ей это удаётся. Но очень смущает объём книги - 220 страниц, а учитывая, что почти половина из них - это проповеди св. Луки, весьма сомнительно, чтобы на 120 страницах полностью исследовать весь его жизненный путь как хирурга, описать все его научные работы; открытия; условия работы, в которых он часто оказывался при проведении хирургических операций; привести наиболее потрясающие его операции, не просто сложнейшие, но и немыслимые в силу условий, в которых их приходилось осуществлять.

И всё же эта работа заслуживает внимания, как новизной предмета исследования, так и новизной издания: выпущена в 2011 г.

. Ещё одна работа, достойная внимания - книга протодиакона Василия Марущака «Святитель-хирург. Житие архиепископа Луки (Войно-Ясенецкого)» Это одна из первых работ, вышедшая в России, рассказывающая о жизни архиепископа Луки. И хотя книга выполнена по принципу обычной биографии, только подробной, её заслуга в том, что писалась в один из самых тяжёлых моментов стагнации духовного роста русского общества, тем более, что прославляла она имя нового православного подвижника, а не перепечатывала биографию уже известных нам святых. Эта книга - своего рода первый луч прославления как самого архиепископа Луки, так и всех наших новомучеников и новых святых вообще, помогающая благородному делу их реабилитации. Труды протодиакона были оценены, и за данную книгу он был удостоен специальной премией «Духовные подвижники», которая вручается за книгу о духовных просветителях России.

Недочёт только в том, что она выпущено чрезвычайно малым тиражом, достаточно сказать, что в Краевой библиотеке г. Красноярска её удалось найти лишь в отделе редких книг!

. Также интересна «Автобиография» надиктованная самим архиепископом Лукой своему секретарю Е.П. Лейкфельд в 1958 г. Интересно мнение самого архиепископа о своей судьбе, его отношение к своим палачам.

. «Житие священноисповедника Луки, архиепископа Симферопольского и Крымского» - книга издательства Саратовской епархии, 2010 г. 80 страниц, биографический стиль изложения.

.«Иосиф Абрамович [4(16).4.1898, Фергана, - 21.2.1971, Москва], советский терапевт и гематолог, академик АМН СССР (1963), заслуженный деятель науки Узбекской ССР (1960) Вице-президент Международного союза гематологов (1961-63), почётный член Польского и Венгерского медицинских обществ, Швейцарского общества гематологов. Награжден 2 орденами Ленина, 2 др. орденами, а также медалями»[5]

Один из современников архиепископа Луки, знавшие его не понаслышке, имевший честь работать с ним бок о бок И. Кассирский, также оставил свои воспоминания о хирурге Войно-Ясенецком, где говорит об опыте работы с ним, пытается разобраться в феномене этого человека. Работа под названием «Размышления о В.Ф. Войно-Ясенецком - хирурге и священнике» интересны тем, что своим мнением делится его коллега. Однако, в силу того что Кассирский был человеком не воцерковлённым, для него сам образ арх. Луки, а следовательно и логика его поступков и действий остались непонятными. Отрицая религиозную составляющую он так и не смог понять феномен Войно-Ясенецкого, приводя многочисленные пространные объяснения его поступкам, он в конце концов приходит к мысли, что архиепископ Лука противоречит сам себе как учёный и священник, что у Луки, якобы есть раздвоение личности. Так же как и М. Поповскмй, И. Кассирский страдает своими предубеждениями и не столько пытается разобраться в характере Войно-Ясенецкого, сколько пытается найти доказательства для обоснования своего отношения к архиепископу, приводя, как ему кажется, убедительные аргументы, которые, тем не менее, для православного и Самой Церкви убедительными вовсе не выглядят.

В целом можно отметить, что до недавнего времени, исследований, посвящённых деятельности архиепископа Луки не было вовсе, кроме изданной за рубежом книги М. Поповского. Лишь с начала XXI века стали выходить работы по данной проблематике, однако их количество крайне недостаточное, все они страдают односторонностью исследований. красноярский период освещён слабо, основной предмет - биография святителя, а не его религиозная деятельность. Анализ литературы показывает, что предмет практически не освещён, имеет множество «белых пятен», требует дополнительного исследования.

Объект исследования данной работы- профессиональная и религиозно-духовная деятельность архиепископа Луки (В.Ф.Войно-Ясенецкого).

Предмет исследования:

Предмет исследования - уникальный вклад в медицинскую нуку и в духовное возрождение общества в период пребывания территории Красноярского края в 1923 -1944 гг.

Цель исследования: заключает в себе исследование профессиональной и духовно-просветительской деятельности архиепископа Луки (В.Ф. Войно-Ясенецкого) на территории Красноярского края в период сибирских ссылок.

Задачи исследования:

. Сравнить истоки веры, подвижнической деятельности, причины и особенности двух сибирских ссылок В.Ф. Войно-Ясенецкого

. Исследовать вклад архиепископа Луки в науку и военно-полевую медицину края в период Великой Отечественной войны.

. Исследовать духовно-мировоззренческие взгляды и общественно-религиозную деятельность архиепископа Луки на территории края.

. Выявить роль и заслуги архиепископа Луки в общественную жизни Красноярского края и современной постсоветской России

Методологической основой исследования является диалектический подход при исследовании социальных процессов в конкретно-исторических условиях, что позволяет установить объективные причинно-следственные связи. Исследование проблемы базируется на принципе историзма, который предполагает рассмотрения какого-либо явления в процессе развития.

Методы исследования. Для решения поставленных задач использовались методы:

.Конкретно-исторический

.Сравнительно-исторический

.Теоретический анализ, изучение и обобщение архивных документов, периодической печати и литературных источников.

С помощью конкретно-исторического метода удалось выявить особенности религиозного состояния жителей Красноярского края, в зависимости от исторических и политических событий, складывающихся в стране и крае в первой половине XX века.

Используя сравнительно-исторический метод, изучалось развитие форм, средств и методов партийной и государственной политики, их изменение по отношению к религии с течением времени. Этот метод основан на сравнении однотипных фактов или этапов одного и того же процесса.

При совместном использовании этих методов становится возможным проследить за развитием здравоохранения и религиозного состояния Края.

Метод теоретического анализа использован для получения новой информации путём расчленения целого на составные части. Это позволяет лучше изучить исследуемый объект, его многогранность, сложное разбить на простые составные части.

Характеристика источников. Источниковая база представлена богатым списком личных трудов архиепископа Луки, который позволяет раскрыть сложность его духовного образа, глубину его мысли, труды по хирургии раскрывают уровень его познаний, востребованность в этом уникальном опыте, которая не пропадает и по сей день.

Также важную группу источников представляют материалы Государственного архива Красноярского края (ГАКК). Ценная информация было получена из документов фонда р-1384 ГАКК, где содержится информация по медицинскому осмотру Войно-Ясенецким призывников.

Материалы периодической печати позволяют оценить степень его воздействия на край как церковного иерарха и хирурга.

Аудиоматериалы с записью проповедей помогают лучше понять мировоззрение архиепископа.

Интернет-ресурсы знакомят с положением здравоохранения в крае и с положением Красноярской епархии.

Таким образом, источниковая база работы, располагает достаточным материалом для решения исследовательских задач.

Научная новизна исследования заключается в том, что в работе, в отличие от многих других изданий, посвящённых архиепископу и хирургу Войно-Ясенецкому, главной проблемой является не изучение биографии, а исследование влияния святителя на здравоохранение и религиозное состояние Края, путём тщательного изучения его деятельности.

Практическая значимость исследования состоит в приобретении того опыта, который имел Войно-Ясенецкий, трудясь на благо воцерковления населения. Данный опыт очень полезен для современных миссионеров и катехизаторов, которые трудятся на ниве воцерковления всего Русского населения, после страшных гонений на Церковь.

Ввиду настоящей политической, идеологической разрухи государства и в особенности мировоззренческого и духовного упадка народа, этот опыт, как никогда актуален. Поскольку в отличие от других проповедников, знакомит с человеком, миссионерская деятельность которого пришлась на советский период, период гонения и борьбы против Церкви.

Матетриалы данной дипломной работы будут переданы в Музей В.Ф. Войно-Ясенецкого, раполагающийся в средней общеобразовательной школе №10 для использования в учебно-воспитательной работы с учащимися.

Примечание

1. В.А. Лисички. Крестный путь святителя Луки. Москва; 2001. Стр. 6.

2. Википедия - свободная Интернет-энциклопедия. Статья: «Марк Поповский»

3.В.Ф. Войно-Ясенецкий (Архиепископ Лука). Очерки гнойной хирургии. Москва - Симферополь. 2006. С. 701-702.

4. Википедия - свободная Интернет-энциклопедия. Статья: «Владимир Александрович Лисичкин»

5. Википедия - свободная энциклопедия. Статья: Иосиф Кассирский.

Глава I. Профессиональная и религиозно-просветительская деятельность выдающегося религиозного и общественного деятеля, ученого-хирурга В.Ф. Войно-Ясенецкого (архиепископа Луки)

В г.Керчи в семье провизора Феликса Станиславовича Войно-Ясенецкого 27 апреля 1877 года родился сын - Валентин Феликсович, будущий архиепископ Лука. Всего же в семье Войно-Ясенецких было пятеро детей: Павел, Ольга, Валентин, Владимир и Виктория. Отец, по вероисповеданию, являлся благочестивым католиком, и держался несколько отстранённо от остальной части семьи, воспитанной в православном духе.

Тем не менее, юный Валентин образцом для подражания для себя выбрал именно отца, что благотворно повлияло на характер и мировоззрение будущего архиепископа. Примечательно, что сам архиепископ Лука говорит следующее: «Мой отец был католиком, весьма набожным, он всегда ходил в костёл и подолгу молился дома. Отец был человеком удивительно чистой души, ни в ком не видел ничего дурного, всем доверял… Религиозного воспитания я в семье не получил, и, если можно говорить о наследственной религиозности, то, вероятно, я её наследовал главным образом от очень набожного отца»[1]

В 1889 году семья Войно-Ясенецких покинула Керчь и переехала в Киев, поселившись на ул. Крещатик. В том же году Валентин поступил во 2-ю Киевскую гимназию. Очень увлекается уроками по истории и рисованию. В 1890 году, 13 лет от роду, поступает в Киевскую художественную школу.

Валентин отлично воспроизводил зарисовки с натуры. В отличие от своих сверстников, для урока с натуры выбиравших одно из мест Киева, Валентин предпочитал делать зарисовки из духовной жизни народа, для этой цели он посещал Киево-Печерскую Лавру.

В 1895 году Валентин успешно одновременно оканчивает Киевскую гимназию и Художественную школу. Принимает решение поступать в Петербургскую Академию Художеств. Примерно в это же время увлекается толстовством, но оставляет его после знакомства с трудом Л.Н. Толстого «В чём моя вера?» «Я сразу понял, что Толстой - еретик, весьма далёкий от подлинного христианства»[2]

Во время подготовки к поступлению в Академию Художеств, Валентин меняет свой выбор, решая поступить на медицинский факультет. Однако, по причине того, что все места на медицинском факультет были уже заняты, ему пришлось год проучиться на естественном факультете, что бы после перевестись на медицинский. Отвращение к естественным наукам побудили его второй раз изменить свой выбор, поступив на юридический факультет.

В течение 1896-1897 гг., Валентин изучал в Киевском университете философию и историю права, римское право и политэкономию. Но через год, тяга к живописи взяла своё, и, уже в третий раз меняя все свои планы, он уезжает в Мюнхен, в частную художественную школу Книрра. «Я отправился в Мюнхен, где поступил в частную школу профессора Книрр. Однако уже через три недели тоска по родине неудержимо повлекла меня домой, я уехал в Киев и ещё год с группой товарищей усиленно занимался рисованием и живописью»[3]

-1903 гг. - Валентин Феликсович проходит обучение в Киевском Университете на медицинском факультете. Обучение давалось ему на одни пятёрки, его отличала от сверстников высокие моральные требования к себе и окружающим. «Он успешно сочетал учёбу, самостоятельную исследовательскую работу по топографической анатомии и хирургии и общественную работу старосты группы… резко выделялся среди других студентов художественно выполненными препарациями трупов»[4]

«Государственные экзамены я сдавал на одни пятёрки… Только на экзамене по медицинской химии я получил тройку» [5] После блестяще сданных экзаменов и получения диплома с отличием Валентин решает стать «мужицким» врачом. Но тут началась Русско-Японская война и в 1904 г. и он уезжает работать врачом-добровольцем в госпиталь Красного Креста под Читой. «Решение поехать на фронт военно-полевым хирургом у Валентина созрело сразу, как только он узнал, что Красный Крест в Киеве формирует военно-медицинский отряд. Он тут же записался добровольцем и марте 1904 года стал врачом Киевского лазарета Красного Креста» [6]

В госпитале было два хирургических отделения, несмотря на молодость и неопытность, одним из отделений, главврач поручил управлять именно Валентину Феликсовичу.Впоследствии он вспоминал об этом: «Не имея специальной подготовки по хирургии, стал сразу делать крупные ответственные операции на костях, суставах, на черепе. Результаты работы были вполне хорошими, несчастий не бывало» [7]

Нескончаемый поток обезображенных, раненых людей, с колотыми, рублеными, ранами от пуль и взрывов, с ужасными нагноениями, приводили в ужас неопытного хирурга. То, о чём говорили на лекциях по хирургии, даже отдалённо не соответствовало реалиям военно-полевой хирургии. «На медицинском факультете не то, что курса лекций по гнойной хирургии не было, отсутствовало само понятие гнойной хирургии» [8]. Войно-Ясенецкий проводил в день десятки операций: он оперировал суставы, ампутировал конечности, удалял внутренние органы, сшивал части тела. Работал скальпелем, долотом, пилой, молотком. Через полгода он стал искусным военно-полевым хирургом. Здесь же, Валентин Феликсович связывает себя узами брака. Его избранницей стала Анна Васильевна Ланская. «Она покорила меня не столько своей красотой, сколько исключительной добротой и кротостью характера» [9].

Нервные потрясения госпиталя и жениьба изменили жизненные планы молодого хирурга. Он уезжает работать земским врачом в Симбирскую губернию. Работал в Ардатовском земстве, которое располагало стационаром на 35 коек. Рабочий день его длился 14-16 часов. Оперировал по всем отделам хирургии и офтальмологии. Неоднократно, по итогам своих операций, возвращал зрение слепым. Часто сам принимал роды.

В ноябре 1905 г. семья Войно-Ясенецких переезжает в деревню Любаж, Фатежского уезда Курской губернии. Здесь Валентин получил пост главного врача. Работа была сложной: приходилось ежедневно принимать амбулаторных больных, приезжавших в большом количестве, оперировать пациентов с девяти часов до позднего вечера, после чего нужно было разъезжать по огромному участку, по ночам изучать опухоли и делать рисунки для своих статей.

В 1907 г. последовал переезд в уездный центр - с. Фатеж. Здесь, у него рождается первенец - сын Михаил. Здесь же он написал две первые научные статьи с описанием редких медицинских случаев. Его слава хирурга растёт, к нему на приём начинают приезжать больные с соседних губерний. За весь период работы в Курской области, Войно-Ясенецкий провёл более 1500 сложнейших операций.

В 1908 г. Войно-Ясенецкий переезжает в г. Золотоноша (Украина), где у него рождается дочь - Елена. В том же, 1908 г., в августе месяце, Валентин Феликсович один приезжает в Москву, где поступает на экстернатуру в клинику профессора П.И. Дьяконова, а затем в Институт топографической анатомии и оперативной хирургии. «Поездка туда была мотивирована научным интересом Войно-Ясенецкого: во время работы в земствах перед ним остро встала проблема операций под местным наркозом, повлияла и новая в то время книга немецкого профессора Г. Брауна «Местная анестезия, её научное обоснование и практические применения» … Я запомнил… что осуществление регионарной анестезии седалищного нерва Браун считает едва ли возможным.. У меня возник живой интерес к регионарной анестезии, я поставил себе задачей заняться разработкой новых методов её» [10]. Оказалось, что профессор Дьяконов ничего не знает об этой теме, он с радостью одобрил работу над ней молодого экстерната.

По причине финансовых трудностей, в 1909 году Валентин Феликсович вынужден был прервать научную работу и переехать в село Романовка Балашовского уезда Саратовской губернии. Связано это событие и с прибавлением в семье, рождением сына Алексея. Но и здесь неутомимый врач-исследователь продолжает заниматься наукой, в частности, исследованием препаратов мышечных тканей. Впоследствии в районных больницах СССР этим начнут заниматься только в послевоенные годы.

В 1909 г. последовал новый переезд, Валентин Феликсович переехал с семьёй в г. Переяславль-Залесский, где за год смог провести более 1000 операций, без электричества, водопровода, нормальных стационарных помещений. Здесь он становится главным врачом местной больницы, а в 1913 г. - Войно-Ясенецкий становится заведующим госпиталем, проводит сложнейшие хирургические операции.

В 1914 г. в связи с началом военных действий, в Переславле-Залесском на базе городской земской больницы был создан земский лазарет на 20 коек. Его заведующим назначается Войно-Ясенецкий, также «в Переславле-Залесском был создан уездный земский комитет по организации помощи раненым и больным воинам. В его состав от врачебной комиссии был избран В.Ф. Войно-Ясенецкий» [11]. В этом же году у Войно-Ясенецких рождается четвёртый ребёнок - Валентин.

В годы Первой Мировой войны, Валентин Феликсович оперировал и военных и гражданских. Стал родоначальником в операциях на желчных путях, желудке, селезёнке и на головном мозге. В.Ф. Войно-Ясенецкий одновременно являлся заведующим больницы и заведующим земским лазаретом. Работа в лазарете была очень напряжённой. Только за первый год войны его госпиталь принял 1464 больных, причём процент смертности после проведённой операции в нём составляли всего 5%. Используя свой опыт учёного и хирурга-практика, Валентин Феликсович в 1915 г. выпускает свою первую научную работу под названием «Регионарная анестезия», которую он представил в качестве докторской диссертации. И в 1916 г. году Войно-Ясенецкий блестяще защищает научное исследование и получает степень доктора медицины. Работа получила самое высокое признание. Научный оппонент Войно-Ясенецккого-профессор Мартынов в своём отзыве писал: «Мы привыкли к тому, что докторские диссертации пишутся обычно на заданную тему с целью получений высших назначений по службе, и научная ценность их невелика. Но когда я читал Вашу книгу, то получил впечатление пения птицы, которая не может не петь, и высоко оценил её» [12].

За «решение проблемы регионарной анестезии, пролагающей новый путь в медицине» Валентину Феликсовичу было присвоена крупная денежная премия от Варшавского университета, в размере 900 рублей золотом, однако он их так и не получил, так как не смог предоставить в Варшавский университет нужного количества требуемой литературы - вся она была моментально раскуплена. В Переславле же, он близко общается со священниками и монахами Фёдоровского монастыря. Именно в Переславле он задумал изложить весь свой опыт в особой книге - «Очерки гнойной хирургии» - он составил план и предисловие к ней. «И тогда, к моему удивлению, у меня появилась крайне странная и неотвязная мысль: «Когда эта книга будет написана, на ней будет стоять имя епископа». [13]

В 1917 г. - в семью Войно-Ясенецких приехала старшая сестра Анны Васильевны, похоронившая в Крыму свою дочь и привезшая одеяло чахоточной девушки. От одеяла вскоре заболела сама Анна Васильевна, у которой обнаружились признаки туберкулёзной болезни. Необходимо было срочно менять климат. И в марте 1917 г. семья Войно-Ясенецких переезжает в г. Ташкент. Здесь он возглавил большую, на 1000 коек, но крайне скудно оборудованную городскую больницу. В силу разгорающейся Гражданской войны больных и раненых с каждым месяце становилось всё больше. Частыми были перестрелки - раненых везли одного за другим. Валентина Феликсовича часто вызывали на операции прямо посреди ночи, но никто и никогда не видел его раздражённым.

Большевистский переворот в октябре 1917 г. он воспринял негативно, восприняв его как наказание Божие за грехи.

После подавления мятежа Туркестанского полка в октябре 1919 г., началась расправа с участниками контрреволюции. По ложному доносу был обвинён и В.Ф. Войно-Ясенецкий, но был отпущен через сутки, а весь Туркестанский полк был расстрелян. От пережитого шока скончалась супруга Валентина Феликсовича - Анна Васильевна, оставив его одного с четырьмя маленькими детьми. Его детям стала второй матерью операционная сестра - София Сергеевна Велецкая.

Осенью 1920 г. состоялось открытие Ташкентского университета. Один из инициаторов открытия, Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий возглавил кафедру топографической анатомии и оперативной хирургии.

С приходом большевиков к власти, в 1918 г. в стране начались гонения на Русскую Православную Церковь, избиения мирян, убийства священников. 24 марта 1922 г. в газете «Правда» было опубликовано письмо священников, перешедших на сторону Советской власти. Они обвиняли православное духовенство в контрреволюции, инициирования народного голода, требовали немедленной отдачи всего церковного имущества советской власти. «Один из авторов письма - Введенский - заявил о разрыве с «реакционным духовенством» и создания «Живой церкви». Советское правительство само организовало эту акцию и потому официально поддерживало живоцерковников» [14]. На епархиальном съезде в Ташкенте, организованном ГПУ, с основным вопросом о передаче власти в руки живоцерковников, выступил с речью Валентин Феликсович, произведшее на собравшихся неизгладимое впечатление. После этой речи, в личной беседе с Преосвященный владыка Иннокентий сказал ему: «Доктор, вам надо быть священником!». И в 1921 г. на праздник Сретение Господне, Валентин Феликсович был рукоположен епископом Иннокентием во иерея. Это произвело огромную сенсацию в Ташкенте.

Общественная деятельность В.Ф. Войно-Ясенецкого в 1921-1923 гг. выразилась в борьбе с живоцерковниками, которые создали раскол в Церкви и специально устраивали диспуты с целью атеистической пропаганды. Не имея богословского образования, но за счёт глубокого знания церковной истории, Св. Писания и догматики Валентин Феликсович неизменно выходил победителем в спорах. Особенно жаркими были его споры с бывшим православным священником-миссионером, протоиереем Ломакиным, в которых Валентин Феликсович, абсолютно всегда оказывался победителем.

Самое знаменательное событие для Валентина Феликсовича Войно-Ясенецкого произошло 31 мая 1923 г. - он принимает монашеский постриг с именем апостола Луки, будучи рукоположен во епископа Ташкенсткого и Туркестанского ссыльным епископом Уфимским Андреем. Незамедлительно, в 11 вечера 10 июня 1923 г., власти инициировали первый арест епископа Луки. Опасаясь нового епископа, бывшего к тому же и видным хирургом, профессором и учёным, главой местной больницы, власти сразу же начали травлю епископа. В камере епископ пишет завещание своей пастве - не ходить в храмы, где служат «живоцерковники», устраняться от общения с ними. Здесь же заканчивает книгу «Очерки гнойной хирургии». Ему инкриминировали «связи с оренбургскими казаками» и «шпионаж в пользу англичан через турецкую границу» и как опасный преступник он был переведён в Москву.

Как опасный для Советской России преступник, с декабря 1923 г. по январь 1926 г. епископ Лука отправлен в ссылку в Красноярский край. Здесь он проживает в деревне Хая на р. Чуня (приток Ангары), в г. Енисейске, в с. Плахино и п. Туруханск. По окончанию первой ссылки, епископ Лука приехал в Красноярск, по пути совершая богослужения во всех храмах, исцеляя больных, оказывая материальную посильную помощь.

С завершением ссылки, в 1927 - 1930 гг. он возвращется в г. Ташкент, где была могила жены, но лишается права трудиться как на медицинской, так и на университетской кафедре. Ему запрещено служение епископом. Поэтому, вынужден принимать больных на дому, оказывая и посильную материальную помощь. Узнав о решении властей взорвать Сергиевский храм, владыка объявил, что в таком случае сожжёт себя вместе с иконами и церковью, но не допустит такого кощунства.

В том же 1923 г. по ложным обвинениям епископ Лука был арестован. Помимо всего прочего, следователи добивались от него отречения от священного сана, но не добившись признания, отправили в ссылку. Вторая ссылка продолжалась с 1930 по 1933 гг.; началась в г. Котласе, а закончилась в г. Архангельске

После недолгого проживания и работы в 1933 г. в Андижане, осенью 1934 г. следует возвращение в Ташкент. В том же году, в Москве, в издательстве «Медгиз» вышло первое издание книги «Очерки гнойной хирургии». Далее в 1935-1936 гг. он работает в Ташкентском Институте неотложной помощи, читает лекции в Институте усовершенствования врачей. Но врачебная и научная деятельность продолжалась весьма краткий период. В 1937 г. последовало обвинение в шпионаже в пользу иностранной разведки с последующим арестом.

В 1937 -1939 гг. еписком Лука содержится в тюрьме, к нему применяются пытки и издевательства. И вот, не добившись признания, в 1940 г. епископа Луку вновь отправили в ссылку в Сибирь и опять в Красноярский край. До места ссылки его везли в арестантских вагонах до Красноярска, затем, ещё 110 километров до посёлка Большая Мурта. Здесь он работал в местной больнице, всячески унижаемый местными чиновниками.

В 1941 г. началась Великая Отечественная война и епископ Лука обращается с письмом к Председателю президиума Верховного Совета СССР М.И. Калинину; «Я, епископ Лука, профессор Войно-Ясенецкий, отбываю ссылку в посёлке Большая Мурта Красноярского края. Являясь специалистом по гнойной хирургии, могу оказать помощь воинам в условиях фронта или тыла, там, где будет мне доверено. Прошу ссылку мою прервать и направить в госпиталь. По окончании войны готов вернуться в ссылку. Епископ Лука» [15]

Вскоре последовало положительное решение: 30 сентября 1941 г. его на самолёте доставили в Красноярск и назначили главным хирургом эвакогоспиталя №1515, где он два года успешно лечил раненых воинов Советской Армии, сочетаю работу хирурга с исследованиями ученого.

В связи с изменением отношения Сталина к Православной церкви, в марте 1943 г., последовало и назначение епископа Луки архиепископом Красноярским. В том же 1943 г. он принимает активное участие в подготовке и проведении Собора епископов Русской Православной Церкви для избрания Патриарха всея Руси. Открытие Николаевской церкви, в которой происходили его регулярные богослужения.

В 1944 г. ссылка закончилась и Лука был назначен архиепископом Тамбовской епархии. Он организует восстановление повреждённого храма, одновременно проводит сложнейшие хирургические операции в Тамбовском эвакогоспитале, спасая тяжелораненых бойцов Красной Армии, является консультантом хирургических отделений городской больницы

За выдающуюся подвижническую деятельность в феврале 1945 г. последовало награждение архиепископа Луки от Патриарха Алексия I с правом ношения бриллиантового креста на клобуке. А с окончанием войны, в мае 1945 г. - награждение медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной Войне 1941-1945 гг.

В 1946 г. сотоялась знаменательная публикация фактически заново переработанных, на основе результатов работы в эвакогоспиталях Красноярска и Тамбова, трудов «Очерки гнойной хирургии» и «Поздние резекции при инфицированных ранениях больших суставов». Труды Войно-Ясенецкого оказались настолько блестящими с позиций научных достижений в медицине, что за вклад в победу и научные труды, Советское правительство удостоило В.Ф.Войно-Ясенецкого (архиепископа Луку) Сталинской премии I степени с денежным вознаграждением в двести тысяч рублей, сто тридцать тысяч из них архиепископ Лука передал в фонд детских домов.

В связи с назначением архиепископом Симферопольским и Крымским, 26 мая 1946 г. он переезжает в г. Симферополь, а в 1947 г. публикуется его работа «Дух, душа и тело». И далее, с 1946 по 1961 гг. следует архипастырское служение в Крыму. Заслуги архиепископа Луки выразились в восстановлении разгромленных храмов, неустанной деятельности по воцерковлению населения, увеличению причта священников. Проповедническая деятельность также проходила в борьбе с противодействием делу воцерковления населения со стороны местных властей Крым а и Симферополя.

Несмотря на окончательную потерю зрения в 1958 г., архиепископ Лука продолжает служение в храме и не оставляет управление Крымской епархией. Однако здоровье и силы были подорваны ссылками, неустанными трудами в сфере религии, научной и практической деятельностью хирурга и 11 июня 1961 г. последовала кончина архиепископа Луки, в миру Валентина Феликсовича Войно-Ясенецкого.

За праведные труды во благо Церкви и Православной Веры в постсоветское время, 22 ноября 1995 г. последовало его причисление к лику местночтимых святых Крыма. 17-20 марта 1996 г. состоялось Обретение мощей святого архиепископа Луки. 24-25 мая 1996 г. - Торжество прославления святителя Крымского Луки в Симферопольской и Крымской епархии. И, наконец, в 2000 г. произошло Знаменательное событие - Прославление святителя Луки на Юбилейном Архиерейском Соборе в лике святых новомучеников и исповедников Российских для общецерковного почитания. Память ему установлена 11 июня, а также 25 января (7 февраля) - вместе со святыми новомучениками и исповедниками Российскими.

Примечание

1. Святитель Лука Крымский (Войно-Ясенецкий). Я полюбил страдание. Москва. 2005. С.9-10.

. Там же. С. 13.

.Там же. С. 11

. В.А. Лисичкин. Жизнь и творчество Валентина Феликсовича Войно-Ясенецкого// Очерки гнойной хирургии. Москва - Симферополь. 2006. С. 676.

. Святитель Лука Крымский (Войно-Ясенецкий). Я полюбил страдание. Москва. 2005. С.15.

. В.А. Лисичкин. Военный путь святителя Луки. Москва. 2011. С. 21.

. Святитель Лука Крымский (Войно-Ясенецкий). Я полюбил страдание. Москва 2005. С. 16.

. В.А. Лисичкин. Военный путь святителя Луки. Москва. 2011. С. 24.

. Святитель Лука Крымский (Войно-Ясенецкий). Я полюбил страдание. Москва. 2005. С. 16.

. Житие священноисповедника Луки, архиепископа Симферопольского и Крымского. Саратов. 2010. С.15.

. В.А. Лисичкин. Военный путь святителя Луки. Москва. 2011. С. 31.

. В.А. Лисичкин. Жизнь и творчество Валентина Феликсовича Войно-Ясенецкого// Очерки гнойной хирургии. Москва - Симферополь. 2006. С. 678.

. Святитель Лука Крымский (Войно-Ясенецкий). Я полюбил страдание. Москва. 2005. С. 24.

. В.А. Лисичкин. Жизнь и творчество Валентина Феликсовича Войно-Ясенецкого// Очерки гнойной хирургии. Москва - Симферополь. 2006.

. В.А. Лисичкин. Жизнь и творчество Валентина Феликсовича Войно-Ясенецкого // Очерки гнойной хирургии. Москва - Симферополь. 2006

Глава II. Профессионально-религиозная деятельность В.Ф. Войно-Ясенецого на территории Красноярского края в период первой сибирской ссылки (1923-1926 гг.)

Сразу же после прихода большевистской власти, стала разворачиваться страшная кровавая машина по уничтожению лучших людей русского народа, по уничтожению самого народа, и даже самой памяти о нём. Наряду с массовыми убийствами, притеснениями, гонениями всех верных своей Родине, притеснения и ненависть на своих раменах ощутила и сама Церковь. Это выразилось в том, что священнослужителей отправляли в тюрьмы и ссылку, расстреливали, мучили на допросах, сами же храмы либо взрывались, чтобы стереть саму память о Православии, либо кощунственно переделывались под другие нужды, причём в месте бывшего алтаря обязательно находился туалет…

Описывая жизнь и деятельность Войно-Ясенецкого, мы отмечали, что в начале 1920-х гг. он жил и работал в г. Ташкенте. Положение в Ташкентской епархии было не лучше. Желая расколоть Церковь новая власть инициировала «живоцерковный» раскол. Живоцерковники были устроены по принципу партии, имели свой ЦК, допустили второбрачие, имели целью максимально ослабить «староцерковников», так они именовали священников и епископов, верных патриарху Тихону. Они активно занялись пропагандой своих идей, желая оттолкнуть верующих от общения с «тихоновцами», им активно помогало в этом деле ОГПУ, - арестовывало самых авторитетных иерархов, отбирало храмы, передавая их в руки еретиков.

В такой ситуации, Валентин Феликсович, лишь в 1921 г. принявший сан священника, с бесстрашием выступил в защиту Веры. В «Житие священника Луки» отмечается: «В 1921-1923 годах власти и «живоцерковники», созданные как раскол внутри самой Церкви, устраивали в Ташкенте специальные диспуты с целью атеистической пропаганды. У отца Валентина Войно-Ясенецкого не было специального богословского образования, но его огромная эрудиция, искренняя вера в Бога и знание учения отцов позволяло одерживать блестящие победы в многочисленных дискуссиях и диспутах. Верующие, да и неверующие всегда были не его стороне» [1]. При этом он продолжал читать лекции в Ташкентском университете, оперировать в городской больнице, и проповедовать о Христе, защищая Христову веру.

Его часто не понимали, советовали одуматься, поскольку, будучи сами слабы духом, думали, что Валентин Феликсович просто не понимает, какая опасность ему грозит. Ещё во время посвящения его в сан диакона к нему приходили знавшие его люди, пытавшиеся убедить его, что это - опасно: «Ко мне пришли большой группой студенты медицинского факультета во главе с одним профессором. Конечно, они не могли понять и оценить моего поступка, ибо сами были далеки от религии. … моё сердце громко кричало : «Не могу молчать!» И я чувствовал - что мой долг - защищать проповедью оскорбляемого Спасителя нашего …» [2]. И Валентин Феликсович, лишь недавно ставший священником, бесстрашно, но с полным осознанием того, что может пострадать за это, выступает на защиту Веры, своего Спасителя.

Так получилось, что именно В.Ф. Войно-Ясенецкий оказался духовным отцом епархии, всех сомневающихся и нуждающихся в пастырском слове. «Неожиданно для всех, два видных протоиерея, на которых вполне надеялись, перешли в раскол, к ним присоединились и другие, и верных осталось немного... Епископ уехал. В Церкви бунт. Тогда протоиерей Михаил Андреев и я объединили всех оставшихся верными священников и церковных старост, устроили съезд оставшихся верными, предупредили об этом ГПУ, попросив разрешения и присылки наблюдателя. Мы с протоиереем Андреевым взяли на себя управление епархиальными делами и созывали в Ташкенте на епархиальное собрание священников и членов церковного совета, отвергнувших «живую» церковь. Казалось бы, всё безупречно, но главным образом, за это я получил свою первую ссылку», - писал он впоследствии [3]

Продолжая участвовать в диспутах и беседах, где он защищал основы вероучения от нападок, он столкнулся с сильным противником - Ломакиным. Ломакин был бывшим протоиереем (старший священник), к тому же он являлся бывшим миссионером епархии. Миссионер - человек, проповедующий слово Божие людям, часто среди людей других религиозных взглядов. Этот человек должен досконально знать Св. Писание, обладать личными качествами, умением убеждать людей. Валентин Феликсович столкнулся именно с таким противником, а Ломакин, благодаря своим выступлениям, уже успел отвратить от общения с Церковью достаточное количество верующих.

Серьезное противоборство нашло отражение в мемуарах архиепископа Луки: «Мне приходилось в течение двух лет часто вести публичные диспуты при множестве слушателей с отрёкшимся от Бога протоиереем Ломакиным, бывшим миссионером Курской епархии, возглавлявшим антирелигиозную пропаганду в Средней Азии. Как правило, эти диспуты кончались посрамлением отступника от веры,.. Несчастный хулитель стал бояться меня и просил устроителей диспутов избавить его от «этого философа» [4].

В мае 1923 г. Валентин Феликсович, приняв монашеский постриг, становится епископом с именем Лука.

Возведение в епископы Валентина Феликсовича означало, что в Ташкентской епархии появился выдающийся заступник Православия, уже известный своим бесстрашием, сильным характером, глубоким и острым умом. С этим ОГПУ мириться не собирались.

Едва отслужив после избрания епископом, свою вторую воскресную службу 10 июня 1923 г. в тот же вечер епископ Лука был арестован в своей квартире сотрудниками ГПУ. Епископу разрешили приехать в Москву свободно, где его арестовали и продержали полгода, обвиняя в чём угодно: от общения с оренбургскими казаками до шпионажа на иностранную разведку. К уголовному делу была приложена статья журналиста Горина, в котором тот опровергал обоснованность избрания Луки епископом и обвинял его в возмущении спокойствия: «Воровской епископ Лука в своей демагогической речи, произнесённой в ташкентском соборе в Духов день, Ясенецкий-Войно, отвергая авторитет Всероссийского церковного собора, поучал свою кликушескую паству следующим образом: «…» , Ясенецкий-Войно восхотел явить миру епископа не харкотина, а подлинного, полномочного, истинного, облагодетельствованного дарами Святого Духа.

И явил в лице собственной персоны, переименовавшись, вдруг, из раба Божья Валентина в епископа Барнаульского Луку. Для этого наш Валентин, съедаемый жаждой епископского омофора, воспользовался присутствием в Туркреспублике целой плеяды «воровских» архиереев, высланных сюда из центра под надзор и, конечно, не имеющих здесь никаких полномочий… Все это представляет достаточно материалов для привлечения его в порядке внутреннего управления - к ответственности» [5].

Именно эта статья журналиста Горина явилась основным обвинительным аргументом властей к епископу Луке, как возмутителю спокойствия. «…10 июня 1923 года начальник особого отдела ВЧК Туркфронта и охраны границ Туркреспублики товарищ Гордон подписал приказ № 49, согласно которому сотрудники ВЧК Лувдис, Сабельфельд и Пикулис арестовали М.М. Андреева… 10 июня были арестованы епископ Лука, епископ Андрей и протоиерей М.М. Андреев.

Показания епископа Луки. (выдержка - Авт.)

Вопрос: Как Вы смотрите на ВЦУ?

Ответ:: ВЦУ для меня презренное собрание людей, носящих священный сан, но не боящихся Бога, поправших правду Христову ради презренного карьеризма, власти и материальных выгод. Они же те, о ком пророк Иезекииль сказал с гневом: «Горе вам, пастыри недостойные, за то, что вы не овец Моих пасли, а сами себя; овец моих стригли и управляли ими с насилием и жестокостью (Иез. Гл.34 1-10) Свою нынешнюю церковную власть они получили не от Патриарха, не от Собора, а от мирской власти, вопреки ясно выраженной воле Церкви. За это они все подлежат извержению из сана и отлучению от Церкви по 30-му правилу св. апостолов… Учение Иисуса Христа и учение Карла Маркса - это два полюса, они совершенно несовместимы, и потому, Христову правду пожирает тот, кто, прислушиваясь к Советской власти, авторитетом церкви Христовой освящает и покрывает все её деяния…

Вопрос: Какой, по Вашему мнению, орган должен управлять Церковью во всероссийском масштабе?

Ответ: Собор епископов, избираемый на определённый срок регулярно созываемым поместным Собором.

Вопрос: Считаете ли Вы каноничным Ваше рукоположение во епископа епископами, случайно находившимися на территории Туркестана? И если да, то почему именно?

Ответ: Безусловно считаю вполне каноничным, ибо при нем соблюдены все основные правила рукоположения во епископа: я избран старшим епископом из числа находящихся в изгнании по доброму свидетельству от внешних и рукоположен двумя православными и каноническими православными епископами (1-е правило св. апостолов).

Вопрос: Имели ли Вы право по каноническим правилам, будучи епископом Барнаульским и викарием Томским не выехать в означенную епархию и предложить себя епископом Ташкентским?

Ответ: Как викарий епископа Томского Андрея, я находился в его распоряжении и обязан ему подчиняться. Мое служение в Барнауле в данное время он счёл невозможным и велел мне дожидаться, не пригласит ли меня Церковь Ташкентская ко служению здесь» [6]

Оказавшись не в силах доказать свои обвинения, Среднеазиатское ГПУ вместо того, чтобы закрыть уголовное дело (что было бы логично), выносит решение отправить епископа Луку в Москву, где вина его будет полностью раскрыта. 10 июля Валентин Феликсович был вынужден ехать в Москву, а в столицу были отправлены копии материалов уголовного дела епископа.

Секретно

НКВД Государственное Политическое Управление

Секретный отдел ГПУ На территории Туркреспублики

10/VII 1923 г. № 06520

При сем препровождается дело по обвинению Ясенецкого-Войно (епископа Луки), Михаила Андреева, протоиерея ж.д. церкви г. Ташкента и ссыльного епископа Андрея Уфимского (Ухтомского) согласно постановлению Ср-Аз. Бюро ЦК РКП(б) и постановлению своему от 9/VII-23г

Сообщается, что епископ Лука и протоиерей Михаил Андреев выбыли в Москву и обязаны явиться в СОГПУ.

Приложения упомянуты в д. №152 и 152-а

ВР.НАЧ.СОЧ и НАЧ. СОППГУТ/Гордон/

УПОЛС/Мартынов/

Секретно

14 июля 1923 года заместитель председателя ГПУ Генрих Ягода подписал ордер №2349 от 24 июля 1923 г. на арест «Асенецкого-Войно Валентина Фреликсовича»…». [7]. Епископ Лука был арестован, его доставили в комендатуру ГПУ, затем во внутреннюю тюрьму НКВД на Лубянке, позже - в Бутырскую тюрьму. О том, что его арест выглядит, мягко говоря, странным, говорит следующий документ:

Служебная запискаНачальнику

№ 4046 форма №1Учетное отделение

августа 1923 г.Копия Начюротдела ГПУ

На основании приказа управделами ГПУ за №58 от 13/V 22 г.

Учетн. Отделение ОЦР ГПУ ставит Вас в известность, что числящемуся за Вашим Отделением Ясенецкому-Войно Валентину Феликсовичу срочно надлежит предъявить обвинение и указать меру пресечения, так как через 48 часов истекает 2 недельный срок со дня его ареста

Нач. Учетного отделения Отценрега ГПУ [8]

Лишь 30 августа секретное отделение ГПУ завершило следственное дело и составило заключение, в котором обвиняли епископа Луку и протоиерея Михаила Андреева в организации Союза приходов, распространении контрреволюционных воззваний восточных патриархов, а также, что они не признали себя виновными (!), несмотря на то, что у них якобы обнаружены контрреволюционные листовки. Лишь 24 октября дело было вынесено на заседание Судебной Коллегии ГПУ, всё это время епископ Лука находился в Бутырской тюрьме… 26-го октября Судебной Коллегией ГПУ дело было передано Комиссии НКВД

Секретно

Комиссия НКВД по административным высылкамОт 26 октября 1923 года.

Слушали:

Дело № 19626 по обвинению гр. Андреева М.М. и Ясенецкого-Войно Луки Феликсовича по 72, 73 и 70 ст. ст. У.К. Докл: т. Реброва

Постановили:

Андреева и Ясенецкого-Войно выслать в распоряжение ППГУ Сибири сроком на 2 года. Дело сдать в архив 6-го отд. СОГПУ

Секретарь комиссии НКВД.

Только к декабрю 1923 г. владыку Луку отправили по этапу в место его ссылки - город Енисейск. Уже по мере своего переезда епископ Лука начинает оказывать помощь местному населению: «…нас отправили дальше по зимнему пути в город Енисейск за триста двадцать километров к северу от Красноярска. Об этом пути я мало что помню, не забуду только операцию, которую мне пришлось произвести на одном из ночлегов крестьянину лет тридцати. После тяжелого остиемиелита, никем не леченного, у него торчала из зияющей раны в дельтовидной области вся верхняя треть и головка плечевой кости. Нечем было перевязать его… Я попросил найти слесарные щипцы и ими без всякого затруднения вытащил огромный секвестр». [9]

До места ссылки он добрался лишь 18 января 1924 года, также, с ним в Енисейск были сосланы протоиереи Михаил Андреев и Илларион Голубятников. Уже здесь епископ Лука сталкивается с крайним запустением в делах веры среди местного населения, которое поразило его своей бездуховностью. То, что он увидел, потрясло его до глубины души, епископ никак не ожидал увидеть в Сибири такой разительно низкий уровень веры. Самое же страшное было в том, что Слово Христа не просто было мало распространено, но оно ещё было сильно извращено ересью обновленчества.

Владыка Лука, тем не менее, не колеблясь начал свой труд по возвещению христианского вероучения среди местных поселенцев. «Вместе с протоиереями И. Голубятниковым и М. Андреевым он поселился в просторной квартире с гостиной в двухэтажном доме Забоевых на улице Ручейной. Так как все 11 церквей города Енисейска были захвачены обновленцами и живоцерковниками, то квартира епископа была превращена в домашнюю церковь, где совершалось богослужение и по воскресеньям и праздничным дням собиралось довольно много народа». [10]. «В храмы Енисейска он не ходил, потому что местные священники уклонились в живоцерковный раскол». [11]

Но владыка на этом останавливаться был не намерен, Он самочинно открыл один из пустующих храмов, закрытых по решению ГПУ, и принялся служить в нём. «Луку вызывали в ГПУ. Держался он с достоинством, заявил, что виноватым себя не считает и впредь намерен возносить хвалу Богу в специально построенных для того храмах и, как говорят, добавил, что единственными хозяевами над собой признает только Бога и Патриарха» [12].

Живя в Енисейске, владыка Лука обратил внимание на то, что здесь огромную роль играют комсомольские организации. Именно они являются основной силой по борьбе с «опиумом для народа» - Православной Церковью. «Незадолго до моего приезда в Енисейск был закрыт женский монастырь, и две послушницы этого монастыря рассказали мне, каким кощунством и надругательством сопровождалось это закрытие храма Божия. Дело дошло до того, что комсомолка… задрала все свои юбки и села на престол» [13] Именно комсомольцы Енисейска были инициаторами многочисленных акций, направленных против Церкви. Они первыми стали притеснять православных священников и унижать верующих, первыми же перешли к насильственным действиям. При поддержке новой власти и попустительстве неверующего населения, которых было большинство, они разрушали и оскверняли храмы, похищали церковную утварь, избивали верующих.

До того как попасть в Сибирь, владыка Лука был убеждён, что основной противник Православной Церкви - это еретики-обновленцы с живоцерковниками и их покровители, Советская власть с её антихристианской идеологией. Оказавшись в Енисейске, он был немало шокирован, увидев с какой ненавистью само население гонит Церковь. Владыка Лука принял решение противодействовать этому разгулу: «Несколько раз он выступал с проповедями, пытался урезонить, пристыдить разрушителей храмов. Потом принял участие в публичном и, как говорят, многолюдном диспуте с молодым медиком-атеистом Чеглецовым. Но ни успокоить, ни даже умерить антирелигиозную волну двадцатых годов было, конечно, невозможно. Лука только ещё больше настроил против себя енисейское партийное и советское начальство». [14]

Епископ, продолжая службы у себя на дому, вспоминает такой случай: «В один из дней я вошел в гостиную, чтобы начать Литургию, и неожиданно увидел стоявшего у противоположной стены старика-монаха. Он точно остолбенел при виде меня и даже не поклонился. Придя в себя, он сказал, отвечая на мой вопрос, что в Красноярске народ не хочет иметь общения с неверными священниками и решил послать его в город Минусинск, вёрст за триста к югу от Красноярска, где жил православный епископ… Но к нему не поехал монах Христофор, ибо какая-то неведомая сила увлекла его в Енисейск ко мне. «А почему же ты так остолбенел, увидев меня?» - спросил я его. «Как было мне не остолбенеть?! - ответил он, - Десять лет тому назад я видел сон, который как сейчас помню. Мне снилось, что я в Божием храме и неведомый мне архиерей рукополагает меня во иеромонаха. Сейчас, когда вы вошли, я увидел этого архиерея!» Монах сделал мне земной поклон, и за Литургией я рукоположил его во иеромонаха. Десять лет тому назад, когда он видел меня, я был земским хирургом в городе Переславле-Залесском и никогда не помышлял ни о священстве, ни об архиерействе. А у Бога в то время я уже был епископом. Так неисповедимы пути Господни». [15] Затем и монах Серафим был рукоположен епископом Лукой во иеродиакона, и получил от него наказ обустроить в Красноярске молитвенный дом для всех оставшихся верными патриарху Тихону.

Столкнувшись с сильным противодействием большинства местного населения при попытках вразумить их и привести в лоно Церкви, епископ Лука не отчаивается и надеется через врачебную помощь, достучаться до сердец жителей. Собственно, с самого своего появления в городе, владыка стал оказывать врачебную помощь населению.

Для начала он явился в местную больницу к заведующему Башурову, которому представился так: «Я профессор Ташкентского Университета, в миру Ясенецкий-Войно, имя мое в монашестве Лука» Остаётся только догадываться, сколько молодому доктору понадобилось времени, чтобы понять, кто же стоит перед ним. Владыка Лука просил разрешение проводить операции. С большим трудом, он добился у Башурова право на проведение операций. «Настал операционный день. Больного положили на стол, усыпили. Первое же движение профессора заставило Башурова побледнеть. Лука рассёк брюшную стенку пациента таким широким и стремительным взмахом скальпеля, что у заведующего больницей мелькнуло в голове: «Мясник! Зарежет больного!» Лука заметил, что ассистент волнуется и сказал: «Не беспокойтесь, коллега, положитесь на меня». И действительно, операцию сделал он превосходно» [16]

После первых же операций, молва о епископе Луке стала мгновенно расходиться по окрестностям, к нему потянулось огромное количество людей, мучавшихся различными недугами, с которыми не в силах были справиться местные врачи. Измученные, эти люди надеялись, что приезжий доктор вылечит их наконец, от старой болезни. Вскоре, за помощью к нему стали приходить крестьяне из других деревень и селений. Стала расти его популярность и авторитет среди местного населения.

Надо сказать, что операции он проводил бескорыстно, то есть не взимал платы, чем совершенно добил своих, если так можно сказать, «конкурентов» - частных врачей, оказывавших платные услуги. Помимо бесплатной, его помощь была на несколько порядков выше, чем у других медиков. Желающих было так много, что вскоре пришлось заводить специальный журнал, список быстро был составлен на три месяца вперёд. Всем излечённым владыка говорил лишь: «Это Бог вас исцелил моими руками. Молитесь ему».

Одним из ярчайших моментов его хирургической практики в Енисейске стало исцеление им слепой семьи, в которой шесть из семерых слепцов, стали зрячими. «Экстракцию врождённой катаракты трём мальчикам-братьям, о котороых в «Мемуарах» сказано крайне скупо, народная память дополняет интересными подробностями… Прозревший мальчик лет девяти вышел впервые на улицу. С изумлением увидел он мир, который прежде представлялся ему совсем иным. Подвели лошадь. Видишь? Чей это конь? Мальчик не мог ответить. Но ощупав коня закричал радостно: «Это наш, наш Мишка!» Так же трудно было ему сначала на взгляд, что это за штука такая - карандаш. Семья недавних слепцов буквально боготворила хирурга-епископа, но на просьбы принять от них какие-нибудь подношения Лук, как всегда, отвечал отказом»

Однажды в Енисейск из района привезли умирающего мужчину с больными почками. Когда Владыка осмотрел его, то приказал родным купить и заколоть телёнка. Телёнка закололи. Владыка взял от него свежие почки и пересадил больному» [17].

Пораженное такой помощью со стороны ссыльного епископа, местное население прониклось к нему уважением, всё же сибиряки - люди хоть и гордые, но честные и преданные, если кому-либо удаётся завоевать их доверие, то он может быть уверен, что эти люди никогда не предадут его.

Вскоре пошла на лад и церковная жизнь. Неправославная часть населения стала принимать Крещение из рук епископа Луки, а «православное население стало игнорировать службу в «обновленческих» церквях и посещать литургии, которые служил владыка Лука». [18]

Встревоженные тем, что огромный рост популярности оставит их без заработка, местные частные врачи и фельдшера жалуются енисейскому начальству на епископа Луку как возмутителя спокойствия, также на него ополчается местное обновленческое духовенство и комсомольские активисты. Их усилия, в конце концов приводят к тому, что 3 марта 1924 г. епископ Лука подвергся аресту, а затем, постановлением ГПУ выслан в деревню Хая, которая находится на р. Чуня, притоке Ангары в 450 км. От Енисейска.

Остановившись в посёлке Богучаны, владыка успел сделать несколько операций, здесь же его разлучили с протоиереями Михаилом Андреевым и Илларионом Голубятниковым, которых отправили в другое место ссылки.

К новому месту своей ссылки он прибыл 17 марта 1924 г. Хая состояла всего из восьми дворов, дома, по самую крышу были занесены снегом, в сенях, где висел рукомойник, замерзала вода, чтобы добраться до хвороста необходимо было дождаться оленей, чтобы они протоптали до него тропу - обо всех этих особенностях владыка рассказывал своим детям в письмах. Тем не менее, даже здесь он не оставляет людей без врачебной и духовной помощи. В одной из нежилых изб, епископ сделал экстракцию катаракты крестьянину. Вообще же глазные болезни были очень распространены в сибирских селениях, уровень медицинской помощи был крайне низким, некачественным и эпизодическим. Епископ Лука завёл себе набор инструментов, необходимый для проведения именно глазных операций, который всегда имел при себе.

Хозяйка дома, у которой он остановился, была довольно нетерпимым и гордым человеком, однажды она даже выгнала владыку из своего дома, но под нажимом односельчан приняла его обратно. И прожив в Хае два с половиною месяцев, владыка Лука 5 июня через посыльного из ГПУ, получил приказ о своём возвращении в Енисейск.

При возвращении в Енисейск, владыке впервые пришлось ехать верхом на лошади: «Меня, никогда раньше не ездившего верхом и крайне утомлённого, пришлось снимать с лошади моим провожатым. Дальше до Богучан мы ехали на телеге. Потом плыли по Ангаре в лодках, причём пришлось миновать опасные пороги. Вечером, на берегу Енисея, против устья Ангары, мы с монахинями под открытым небом отслужили незабываемую вечерню». [19]

По приезде в Енисейск владыка был посажен в одиночную камеру, в которой просидел несколько дней. «Через некоторое время его освободили и Владыка сразу же отслужил архиерейским чином Божественную Литургию в Преображенском храме. В этом же храме святитель совершил по просьбе верующих хиротонию во священника. Деревенский приход неподалёку от Енисейска получил своего пастыря». [20]. Надежды начальства, на то, что Владыка будет сломлен после Хаи, не оправдались - вновь он служит богослужения и оказывает врачебную помощь нуждающимся. «По телеграмме епископа Амфиориса в г. Енисейске совершил три литургии и три всенощных, рукоположил двух священников - Александра Чурикова из псаломщиков в диаконы, а Николая Тюрнова из соборного диакона в священники (из протокола допроса епископа Луки от 2 января 1926 г.)» [21]

Авторитет епископа продолжает расти, население всё более ему симпатизирует, это крайне раздражает местную власть. Уже вскоре по своему возвращению, владыке Луке снова приходиться отправляться на новое место ссылки - теперь уже в Туруханск, куда отбывает 23 августа.

«На полдороге до Туруханска была небольшая остановка в довольно крупном селении, название которого я не помню. На берегу меня встретила большая группа ссыльных… Из этой группы ко мне подошёл представиться пресвитер ленинградской баптистской общины Шилов… Позже он приезжал ко мне в Туруханск для долгих бесед. Немного поодаль стояла другая группа людей, тоже ожидавших меня. Это были тунгусы, все больные трахомой. Одному из них, полуслепому от заворота век, я предложил приехать ко мне в Туруханск в больницу для операции» [22]. 30 августа владыка Лука прибывает, наконец, в Туруханск, где его на берегу встретила большое количество народа, которое опустилось перед ним на колени.

Город, в котором владыке теперь предстояло отбывать свою ссылку, был очень холоден. Зимой температура опускалась до -45 градусов по Цельсию, линии коммуникации весьма слабо развиты - сообщение идет только по Енисею, зимой - только «зимник» - по льду реки или собачьи нарты. Городская инфраструктура также едва заметна, в основном, Туруханск - это большое количество домов, основное население которых, крестьяне, охотники и рыболовы. Туруханск - это маленький городок, почти у самого полярного круга. Место легендарное. Со времён высланных из Петербурга декабристов, здесь всегда находились те, кто был неугоден существующей власти. «Одним из таких неугодных оказался и врач Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий, он же - архиепископ Лука» [23]

Владыка Лука поселился на квартире у главного врача больницы, он сразу стал проводить операции вместе с фельдшером и медицинской сестрой. «С этими двумя помощниками я делал такие большие операции, как резекция верхней челюсти, большие чревосечения, гинекологические операции и немало глазных» [24]

Епископ вновь приступил к своему призванию, вновь к нему потянулись больные, в надежде получить исцеление, и вновь он соединял воедино свою медицинскую и духовную деятельность. Известно, что везде, где он проводил операции, стояла икона с лампадой, кроме того, перед началом операции, владыка крестил йодом то место, которое подлежало хирургическому вмешательству.

«В годы, когда в Туруханске жил Лука, свирепствовали глазные болезни, но Войно-Ясенецкий справлялся даже с самыми безнадёжными случаями… ссыльному доктору удалось вернуть зрение одному старику из дальнего стана, который был почти слеп уже пятнадцать лет» [25]. «В Туруханске профессор был очень популярен, т.к. много занимался лечебной практикой и оказывал высококвалифицированную хирургическую помощь местному населению, несмотря на то, что инструментария не хватало, а оборудование было устаревшим и примитивным». [26]

Не оставлял епископ и духовного своего призвания. К нему, для бесед на богословские темы, приехал Шилов - тот самый лидер ленинградской баптистской общины, вместе с владыкой они разбирали многие тексты Священного Писания, который владыка разъяснял в православном духе.

Также епископ Лука был намерен служить богослужения в местном храме. «В Туруханске был закрытый мужской монастырь, в котором, однако, старик-священник совершал все богослужения. Он подчинялся красноярскому «живоцерковному» архиерею, и мне надо было обратить его и всю туруханскую паству на путь верности древнему Православию. Достигнуть этого удалось проповедью о великом грехе церковного раскола: священник принёс покаяние перед народом, и я мог бывать на церковных службах и почти всегда проповедовал на них… В больнице, конечно, я никому не отказывал в благословении, которое очень ценили тунгусы. За это и за церковные проповеди мне пришлось дорого поплатиться». [27]

Благодаря усилиям владыки Луки, туруханцы отошли от живоцерковной ереси и возвратились в лоно Православной Церкви, они всегда в большом количестве ходили на все богослужения епископа, где окормлялись им духовно. До монастыря владыку доставляли, обыкновенно, на санях, крытых коврами. Население настолько привязалось к владыке, что всегда оказывали ему уважение, в больнице почти каждый просил его благословения. Тунгусы же относились к этому на порядок серъёзней, искренне считая, что благословением батюшка-«шаман» наделяет их силой и ограждает от злых духов.

Раздражённое начальство, в лице местного представителя председателя краевого исполкома В.Я. Бабкина и других, попыталось запугать епископа всяческими санкциями. Они потребовали от него, чтобы он перестал давать населению благословения и ездить в санях. «Я ответил, что по архиерейскому долгу не могу отказывать людям в благословении, и предложил ему самому повесить на больничных дверях объявление о запрещении больным просить у меня благословения. Этого, конечно, он сделать не мог. О поездках в церковь я тоже ему предложил запретить крестьянам подавать мне сани, устланные коврами. Этого он тоже не сделал». [28]

За время своего пребывания в Туруханске, епископ Лука сделал множество операций, он осуществлял очень разнообразные по характеру услуги: был он и в качестве педиатра, и гинеколога, окулиста, лора, хирурга и т.д. Несколько раз он оперировал больных с язвой желудка, проводил онкологические операции, «однажды убрал у крестьянина опухоль правой глазницы и гайморовой области». [29]

Недовольное его действиями, местное начальство решило силой заставить замолчать епископа и 5 ноября он был вызван в ГПУ, где его пытались написать заявление об отказе от богослужений и проповеди под угрозой дальнейших ссылок и продления её срока. В силу такого грубого вмешательства в духовную сферу, владыка Лука принимает решение уволиться из больницы, вследствие чего нарастает напряжённость между двумя отделами - ГПУ и здравоохранения, которое перерастает в конфликт.

После ознакомления с ситуацией красноярской прокуратуры, было дано разрешение на заведение уголовного дела против епископа Луки. 7 декабря владыка был снова вызван в отдел ГПУ, где ему был учинён подробный допрос. «7 декабря 1924 г. после допроса Святителя уполномоченный Туруханского уездного отделения Енгуботдела ГПУ А. Стильве подписывает постановление о высылке епископа в деревню Султаниха. Однако товарищу А. Стильве показалось, что 400 км по торосам замёрзшего Енисея в сорокаградусный мороз до Султанихи - это приятная прогулка по Елисейским полям Парижа. И он зачеркнул в графе «пункт ссылки» «леревня Султаниха» и вписал «станок Плахино», что на 220 км севернее Северного полярного круга». [30]

Справедливо опасаясь возмущения местного населения, среди которого епископ имел огромный авторитет, начальство стремилось привести свой приговор в исполнение как можно скорее. Высылку необходимо было начать через 30 минут после вынесения приговора. Зимой, 25 января, далеко на севере, нетрудно предположить какие стоят погоды, а за полчаса успеть закончить сборы просто невозможно - на то и были расчёты - что владыка просто замёрзнет насмерть по дороге. «Здание ГПУ находилось совсем рядом с больницей. Меня вызвали туда, и у входной двери я увидел сани, запряжённые парой лошадей, и милиционера. Уполномоченный ГПУ встретил меня с большой злобой и объявил, что за неподчинений требованиям исполкома я должен немедленно уехать дальше из Туруханска и на сборы мне даётся полчаса. Я только спросил спокойно: куда же именно высылают меня? И получил раздражённый ответ: «На Ледовитый океан». [31]

Следует обратить внимание на само обвинение:

Постановление о предъявлении обвинения.

1924 года декабря 7 дня Я, Уполномоченный Туруханского Уезда Отделения Енгуботдела ГПУ Стильве рассмотрев предварительный материал по делу об Админссыльном гр. Ясенецком-Войно Валентином Феликсовичем и нашёл, что имеющимися в деле данными установлено, что Ясенецкий-Войно во время разъездов в церковь и обратно, распространял в контрреволюционных целях ложные слухи, направленные к возбуждению населения против РКСМ, во время амбулаторных приёмов в местной больнице, как врач совершал религиозные обряды в благословении посетителей и обманные действия с целью возбуждения суеверия в массах населения, выражавшиеся в пропаганде среди верующих для перехода обратно на рельсы старой церкви как введённые в заблуждений раскольниками и что патриарх Тихон занимает свой пост и был осужден не правильно советской властью вследствие чего, руководствуясь ст. 128 Уголовного Процессуального Кодекса РСФСР постановил: гр. Ясенецкого-Войно привлечь в качестве обвиняемого по сему делу, предъявив ему обвинение в измышлении и распространении в контрреволюционных целях ложных слухов; отправлении в госучреждении религиозных изображений, возбуждении в массах населений, путём обманных действий, т.е. в преступлении, предусмотренном ст. 73, 120 и 124 Уголовного Кодекса РСФСР о чем объявить гр. Ясенецкому-Войно. Копию сего направить в Прокуратуру Туруханского Уезда.

Уполномоченный Туруханского Отделений Енгуботдела ГПУ А.Стильве

Обвинение мне предъявлено епископ Лука Ясенецкий-Войно. [32]

Из состава обвинения ясно видно, что истинный страх властей был вызван воцерковлением населения под влиянием епископа Луки, возвращение к национальному, Православному самосознанию. Отказ от обновленчества, вкупе с утратой позиций коммунистических убеждений населения никак не могли допустить власть предержащие, и не допустили.

Отправившись почти без тёплой одежды и нужных в дороге вещей, епископ Лука получил их совершенно необычным образом: когда они с конвоиром доехали до селения Селиваниха, их нагнал ссыльный эсер Розенфельд, который часто беседовал раньше с владыкой. Узнав о его высылке, он обежал всех знакомых и собрал что смог, во многом, благодаря ему епископ не замерз во время пути. Частые беседы со своим конвоиром, милиционером-комсомольцем, привели к тому, что этот человек по окончании пути взял у него благословение, в дальнейшем он уверовал во Христа.

Прибыв в Плахино, епископ описывает его так: «Это был совсем небольшой станок, состоявший из трёх изб и, ещё двух больших, как мне показалось, груд навоза и соломы, которые в действительности были жилищами двух небольших семей…Я остался один в своём помещении. Это была довольно просторная половина избы с двумя окнами, в которых вместо вторых рам были снаружи приморожены плоские льдины. Щели в окнах не были ничем заклеены, а в наружном углу местами был виден сквозь большую щель дневной свет. На полу в углу лежала куча снега. Вторая такая же куча, никогда не таявшая, лежала внутри избы у порога входной двери». [33]

Здесь владыка вновь приступил к проповеди, ибо ничто не могло поколебать его веры. С ним было Священное Писание, по которому он предложил учить крестьян. Впоследствии он вспоминал, как зЗдесь крестил двух младенцев с самодельными епитрахилью и купелью, в тяжелых зимних условиях Севера. Купелью ему служила деревянная кадка, а всё время таинства ему мешал телёнок, вертевшийся под ногами.

Его пребывание в Плахино неожиданно закончилось 27 марта. За ним приехал уполномоченный и известил, что его возвращают обратно в Туруханск. Там, оказывается, умер крестьянин, который не получил вовремя должной хирургической помощи, разъярённые жители встали как один, вооружившись вилами и топорами они решили разгромить здание ГПУ и Сельсовета. Властям пришлось уступить, пришлось смириться перед истинной властью - народом. Это уникальнейший случай той эпохи, когда власть была вынуждена выполнять волю народа. Воздействие владыки Луки оказалось настолько сильным и плоды его трудов дали такие плоды, что уже не нельзя было остановить это и силой властных структур. Епископ возвращается в Туруханск, возвращается победителем в этом жестоком противостоянии.

Вновь Святитель работает в больнице, принимает больных и оказывает им помощь с утра до самого вечера, ежедневно. Теперь он отрыто служит литургии в монастыре. Новый следователь Галактионов, заменивший Стильве, был более терпим в отношении к епископу. Сам же Стильве, позже не постыдился прийти на врачебный приём к тому, кого он гнал и хотел изничтожить. Епископ и врач принял его милосердно, как любого другого. О своем положении после возвращения он в «Мемуарах» писал так: «Я опять начал работу в больнице. Уполномоченный ГПУ, с большой злобой и скрежетом зубов выславший меня из Туруханска на север вниз по Енисею за моё неподчинение, встретил меня изысканно вежливо, осведомлялся о моём здоровье и житье в Плахино.

Однажды случился пикантный инцидент. Уполномоченный по какому-то делу пришёл ко мне в больницу. Во время моего разговора с ним отворилась дверь, и в комнату вошла целая вереница тунгусов со сложенными руками для принятия благословения. Я встал и всех благословил, а уполномоченный сделал вид, что не замечает этого. И в монастырь я, конечно, продолжал ездить на санях, покрытых ковром». [34]

Владыка продолжал выполнять свой долг, ожидая окончания ссылки, так как срок её уже давно истёк, мимо проходили пароходы с такими же, как он, ссыльными, получившими один с ним срок и теперь плывущих в Красноярск, где и завершится из ссылка. Но его всё не вызывали.

Осенью, на владыку по доносу заводится новое уголовное дело. Но уже 20-го ноября из Края приходит уведомление, что срок ссылки епископа закончен, однако, желая заработать на епископе повышение, новый следователь Вагин спешно раскручивает уголовное дело против него. Тем не менее, помощник прокурора Туруханской прокуратуры отправил в Туруханское ГПУ письмо, где пояснил, что действия епископа под ст. 119 УК РСФСР, на которую ссылается Вагин, не подпадают, максимум - под 73 статью, но за это новый срок ссылки получить невозможно.

В Красноярск епископ Лука прибыл 31 декабря. 2 января состоялся его подробный допрос о его деятельности во время ссылки. В конце допроса ему были вручены проездные документы. Епископа поразило то, что прежде высокомерны и грубы, сотрудники ГПУ стали с ним вдруг обходительны и доброжелательны. «Недавнего ссыльного поразила такая резкая перемена в отношении к нему чекистов. Он не знал, да и не мог знать, что руководство ГПУ было разочаровано результатами спланированного церковного раскола, деятельностью обновленческой церкви. Поэтому была избрана другая тактика в отношении традиционной Православной Церкви, возглавляемой Патриархом Тихоном». [35]

За всё время первого своего пребывания в Сибири на территории современного Красноярского края, епископ Лука сделал уже очень многое для духовного возрождения народа. Живя в крупных населённых пунктах, он бесстрашно проповедовал об истине Христова Учения, обличая обновленческое движение, неуклонно посещал закрытые храмы и монастыри и проводил в них службы, не останавливаясь перед страхом наказания.

Даже своё медицинское служение Владыка воспринимал как служение Господу, оказывая людям хирургическую или иную помощь, он говорил им: «Это не я, но Господь моими руками исцелил вас, молитесь Ему». Огромная работоспособность и одарённость как хирурга, неизменно способствовали росту его авторитета где бы он ни находился. Видя его силу Веры, народ и сам возвращался ко Христу, оставляя свои заблуждения. В итоге: во всех селениях, особенно в городах Енисейск и Туруханск, в результате действий владыки Луки, обновленческая ересь утратила свои позиции, многие священники вернулись в патриаршую Церковь, население, в большинстве своём, возвратилось к Православию.

Примечание

1. Житие священноисповедника Луки, архиепископа Симферопольского и Крымского. Саратов. 2010. С. 26-27.

. Святитель Лука Крымский (Войно-Ясенецкий) - Я полюбил страдание. Москва. 2005. . С. 30-31.

.Там же. С. 34-36.

. Там же. С. 32.

. В.А. Лисичкин. Крестный путь святителя Луки. Москва. 2001. С. 89-91.

. Там же. С. 92-101

. Там же. С. 116.

. Там же. С. 119.

. Святитель Лука Крымский (Войно-Ясенецкий). Я полюбил страдание. Москва. 2005. С. 44-45.

. В.А. Лисичкин. Крестный путь святителя Луки. Москва. 2005. С. 123.

. В. Марущак. Святитель - хирург. Житие архиепископа Луки. Москва. 1997. С. 29.

. М. Поповский. Жизнь и житие Войно-Ясенецкого, архиепископа и хирурга. Париж. 1979. С. 147.

. В.А. Лисичкин. Крестный путь святителя Луки. Москва. 2005. С. 46.

. М. Поповский. Жизнь и житие Войно-Ясенецкого, архиепископа и хирурга. Париж. 1979. С. 150

. Святитель Лука Крымский (Войно-Ясенецкий). Я полюбил страдание. Москва. 2005. С. 45-46.

. М. Поповский. Жизнь и житие Войно-Ясенецкого, архиепископа и хирурга. Париж. 1979. С. 151.

. Там же. С. 153.

. Там же. С. 126.

. В.А. Лисичкин. Крестный путь святителя Луки. Москва. 2005. С. 128.

. В. Марущак. Святитель - хирург. Житие архиепископа Луки. Париж. 1979. С. 31.

. В.А. Лисичкин. Крестный путь святителя Луки. Москва. 2005. С. 128.

. Святитель Лука Крымский (Войно-Ясенецкий). Я полюбил страдание. Москва. 2005. С.49.

23. <#"justify">24. Святитель Лука Крымский (Войно-Ясенецкий). Я полюбил страдание. Москва. 2005. С.50.

25. <#"justify">26. Шелепов А.М; Пешков В.В; Гладких П.Ф./ Военно-медицинский журнал. Октябрь 2007.

. Святитель Лука Крымский (Войно-Ясенецкий). Я полюбил страдание. Москва. 2005. С. 50-51.

. Там же. С. 51.

. М. Поповский. Жизнь и житие Войно-Ясенецкого, архиепископа и хирурга. Париж. 1979. С. 168.

. Там же. С. 143.

. Святитель Лука Крымский (Войно-Ясенецкий). Я полюбил страдание. Москва. 2005. С.51.

. В.А. Лисичкин. Крестный путь святителя Луки. Москва. 2005. С.144-145.

. Святитель Лука Крымский (Войно-Ясенецкий). Я полюбил страдание. Москва. 2005. С.54.

. Там же. С. 58

. В.А. Лисичкин. Крестный путь святителя Луки. Москва. 2005. С. 186.

Глава III. Профессионально-религиозная деятельность В.Ф. Войно-Ясенецого на территории Красноярского края в период второй сибирской ссылки (1940-1944 гг.)

С момента, когда епископ Лука покинул Красноярский край после окончания первой ссылки, минуло уже более десяти лет. С 1927 по 1930 год епископ жил в г. Ташкенте как частное лицо, поскольку он был лишён университетской кафедры, но продолжал работать в больнице и проводить богослужения. Не переставал помогать людям на дому. В 1930 г. по обвинению в том, что он выдал ложную справку о самоубийстве жене, профессора Михайловского его жене, по версии следствия убитой подпольным церковно-клерикальным центром, епископа приговорили к трём годам лишения свободы. Срок ссылки он отбывал в Архангельске. 23 апреля 1930 г. он был арестован, а в ноябре 1933 г. освобождён.

До 1937 г. владыка жил и работал в г. Ташкенте, пока в том же году главой ГПУ-НКВД не стал Н. Ежов, который резко усилил жесткость репрессивного аппарата страны. Возобновились многие старые, и было заведены множество новых уголовных дел. Карательные органы стали разворачиваться во всю мощь.

В тот же год епископ Лука вновь был обвинён в том, что он является шпионом английской и турецкой разведки, а также членом тайной, контрреволюционной, церковно-монашеской организации. Также он был обвинён в преднамеренном убийстве людей на операционном столе, что для него, как врача, было самым обидным из всего обвинения.

На основании ордера №606 оперативный сотрудник УГБ НКВД Сорокин произвёл 22 июля 1937 г. обыск квартиры Войно-Ясенецкого, а после арестовал владыку. 24 июля епископ был вызван на первый допрос следователем Кирилловым.Также, вместе с епископом, были арестованы архиепископ Ташкентский и Среднеазиатский Борис (Шипулин), архимандрит Валентин (Ляхоцкий), протоиерей Михаил Андреев и протодиакон кладбищенской церкви Иван Середа. Практически все они, не выдержав пыток, дали ложные показания против епископа Луки, обвинив того в участии в заговоре против советской власти.

«Особенно тяжёлым испытанием для епископа было предательство близких ему людей. Протоиерей Михаил Андреев, под руководством которого профессор Войно-Ясенецкий, можно сказать, воцерковлялся, когда посещал богословские собрания в вокзальной церкви Ташкента, который следовал вместе с епископом Лукой в первую сибирскую ссылку, не выдержав тюремных пыток, лжесвидетельствует на Владыку. Архиепископ Борис (Шипулин), который был правящим Ташкентским архиереем и который, конечно же, знал об огромном авторитете и кристальной честности епископа-хирурга, тем не менее лжесвидетельствует на него. И архимандрит Валентин (Ляхоцкий), неоднократно получавший от Владыки материальную помощь, подписывается под обвинением в том, что епископ Лука иностранный агент и государственный преступник. Протодиакон кладбищенской церкви Иван Середа тоже поливает грязью святителя. Но Владыка твёрд на все допросах, ни на кого не клевещет, никого не оговаривает. Он верит, что показания против него выбиты силой, хотя тот же протодиакон Иван Середа являлся секретным сотрудником ГПУ, а об архиепископе Борисе (Шипунове) Владыке Луке известно, что во время предыдущих арестов тот своими ложными показаниями погубил немало невинных людей. Особое совещание осудило епископа Луку к ссылке на пять лет в Красноярский край. Подписавшие же ложные обвинения архиепископ Борис, протодиакон Иван Середа протоиерей Михаил Андреев и епископ Евгений (Кобранов) были приговорены к расстрелу, а архимандрит Валентин - к десяти годам лагерей». [1]

Пока епископ находился под арестом, сотрудники ГПУ-НКВД активно допрашивали всех, с кем общался Владыка. Методом угроз и запугиваний, а также фальсификаций, им удалось собрать достаточно материала, данного лжесвидетелями и трусами для возбуждения «полноценного» уголовного дела против святителя. «11 августа 1937 года Костину удалось получить признание Е.Я. Кобранова о существовании большой контрреволюционной организации, в актив которой входило 22 человека. Совершенно очевидно, что все они были арестованы немедленно и через некоторое время разосланы по различным лагерями и расстреляны». [2]

Методом издевательств, избиений и унижений, сотрудники ГПУ-НКВД одного за другим ломали людей, волей-неволей общавшихся с епископом Лукой. Их участь была незавидна, как отработанный и отслуживший свой срок годности материал они сгинули в лагерях. «На месяц дольше пришлось чекистам повозиться со священнослужителями В.В. Багрянским, Б.П. Шипулиным и М.М. Андреевым. Но и они не выдержали методов физического воздействия и подписали все протоколы, которые им подготовили чекисты Лацис и Кириллов». [3]

После выколачивания новых показаний, к уголовному делу было привлечены ещё 15 человек. Прокуратура Узбекистана продлила срок следствия до 25 октября 1937 г. затем, уже Москвой оно было вновь продлено до 3 декабря. Из всех подследственных, только епископ Лука выдержал все испытания, и, несмотря на страшные пытки, не признал ни наличие какой-либо контрреволюционной церковной организации, никого не оговорил в шпионаже и борьбе с советской властью. Несмотря на его преклонный возраст (ему было уже 60 лет) он смог выдержать два допроса подряд конвейером.

Используя единственный доступный способ защиты, профессор Валентин Феликсович объявляет 18 ноября 1937 г. о своей голодовке и пишет о её причине в НКВД УзСССР

Путём обмана, следователи убедили епископа прервать голодовку, но сразу же после обеда, 24 ноября начался его допрос конвейером, который продолжался до 5 декабря, в ходе его епископ снова объявил голодовку, но это не помогло - конвейер не прекратили. Владыка так ослабел, что уже ничего не понимал и не мог стоять на ногах. Понимая, что он просто не выдержит, епископ пошёл на хитрость.

Он заявил о прекращении голодовки, затем подписал первый протокол допроса. Следователи решили, что владыка сломлен. Он решил их уверить в этом: «Потребовал вызвать начальника Секретного отдела и, когда он пришёл, сказал, что подпишу всё, что они хотят, кроме разве покушения на Сталина. Заявил о прекращении голодовки и просил прислать мне обед» [4]

Во время обеда, Владыка сымитировал попытку самоубийства, чекисты, решив, что это от крайнего упадка духа и потери воли, решили дать ему поспать в одной из комнат, тем более, что самоубийство могло спровоцировать большой скандал в Ташкенте. Чекисты же, ожидали его пробуждения, радостно предвкушая, что сломленный епископ теперь во всём сознается и подпишет любые бумаги. «Меня уже ожидал начальник Секретного отдела, чтобы я подписал сочинённую им ложь о моём шпионаже. Я только посмеялся над этим требованием» [5]

Таким образом, были разрушены все усилия следователей, ведущих допрос конвейером. Результаты его допроса были признаны Москвой недействительным и возвращены назад в Ташкент для надлежащего завершения - заставить епископа сознаться в контрреволюционной деятельности. 23 февраля 1938 г. его вызвали и вновь допрашивали второй раз конвейером, и вновь были разбиты о его стойкость. «Был повторён допрос конвейером, при котором, однажды проводивший его чекист, заснул. Вошёл начальник Секретного отдела и разбудил его. Попавший в беду чекист, прежде всегда очень вежливый со мной, стал бить меня по ногам своей ногой, обутой в кожаный сапог… меня отвели в подвал ГПУ и посадили в очень тесный карцер…В подвале, в карцере меня мучили несколько дней в очень тяжёлых условиях». [6] Но, то, чего не смогли достичь следователи, им дали коллеги епископа по профессиональному призванию, которым он часто помогал, профессора М.И. Слоним, Р. Федермессер, Г.А. Ротенберг, «помогли утопить» его в ложных показаниях.

Владыке продлевают срок следствия до 8 августа, самого же его, 20 июля отправляют в карцер НКВД на 10 суток, а 31 июля, сразу по окончанию десяти суток, вызывают на допрос. Но епископ был так же твёрд, оговаривать себя в контрреволюционных действиях отказался. В начале сентября, сотрудники НКВД направили дело епископа в Москву, они считали его вину полностью доказанной, но из столицы вновь вернули дело на дорассмотрение. Срок следствия был продлен до 15 февраля 1939 г. и всё это время епископ подвергался допросам и пыткам.

Наконец, на допросе 23 февраля 1939 г. следователь Кириллов не выдержал и попытался надавить на святителя, чтобы он не отпирался, поскольку все его близкие дали убедительные показания против него, епископ же спокойно ответил, что он это отвергает, и ни в какой тайной организации не состоял.

Ему продлили срок следствия до 26 февраля, затем до 5 марта. Лишь 12 марта следствие было закончено и епископу Луке было предъявлено обвинение, а 5 апреля обвинительное заключение было утверждено. В нем Владыку Луку обвинили и в шпионаже в пользу английской разведки, и в участии в антисоветской контрреволюционной монашеской организации. По приговору Особого совещания, в марте 1940 г. он отправляется по этапу в ссылку в Красноярский край: «Везли меня на этот раз уже не через Москву, а через Алма-Ату и Новосибирск. По дороге до Красноярска меня обокрали жулики в вагоне…В Красноярске нас недолго продержали в какой-то пересылочной тюрьме на окраине города и оттуда повезли в село Большая Мурта, около ста тридцати вёрст от Красноярска». [7]

Лишь к вечеру обоз с ссыльным добрался до посёлка. «В Мурту Войно-Ясенецкий приехал уже измождённым многочисленными тюрьмами и ссылками стариком. И всё-таки через некоторое время снова стал работать в местной больнице». [8] Епископ первым делом направился в местную больницу, где застал заведующего больницей А.В. Барского: «Поздним вечером в начале марта 1940 года я долго засиделся в комнате, готовясь к предстоящей на следующий день операции…Вошёл высокого роста старик с белой окладистой бородой и представился: «Я профессор Войно-Ясенецкий» Мы не спали до четырёх часов утра. Вначале он расспрашивал меня о литературе последних лет, о достижениях советской хирургии…Затем он стал расспрашивать меня, какую хирургическую работу я веду, к какой операции готовлюсь и когда я рассказал о том, что назавтра у меня назначена операция по поводу рака нижней губы с иссечением регионарных лимфоузлов на шее, он тут же очень хорошо представил мне на рисунках анатомию подчелюстной области. Я заметил, что он прекрасно рисует, и его схемы выглядели как схемы атласов по нормальной анатомии» [9]

Владыке было позволено работать в больнице Большой Мурты. Его поселили в подсобном помещении при больничной столовой. Он вновь принимает множество людей, которые, прознав о том, что в их селении появился одарённый хирург, обязательно старались попасть на приём именно к нему. Это не осталось без внимания тамошнего главного врача большемуртинской больницы Барского, он невзлюбил епископа и всячески старался его ущемить. По его, Барского, условиям, епископ по всем вопросам предстоящих операций и вообще любого хирургического вмешательства обязан был сноситься с ним, испрашивая у того разрешение.

Тем не менее, он развил очень бурную деятельность, практически каждый его рабочий день не обходился без операций. Как и ранее, его слава и авторитет хирурга стремительно растёт, о нём становится известно в среде государственной и партийной верхушки края, к нему за помощью обращаются вышестоящие чины.

В таком статусе он становится недосягаем для мелких козней. «Однажды пришлось ему оперировать секретаря райсовета Строганова. Операция как операция: ущемленная пупочная грыжа. И можно не сомневаться: через две недели больной вышел бы на работу и забыл о своей грыже. Но вмешались ненавистные Войно-Ясенецкому силы, которые на нет, свели все его усилия. Стационаром ведала жена Барского, врач, но особа чрезвычайно легкомысленная…распорядилась снять швы раньше времени. Сама же уехала по личным делам в Красноярск. Больной чихнул - шов лопнул. Пока сестры заметили беду, началось омертвение кишечника. Войно оперировал второй раз, но - поздно. Больной умер…

В лучшем случае, при очень милостивом составе трибунала, Войно получил бы двадцать пять лет лагерей…Из Красноярска ожидали комиссию судебных медиков. Эксперты осмотрели тело…Никакой вины в действиях хирурга не нашли. Судить следовало Барскую, но райком распорядился - не трогать: молодой кадр. Дело замялось, да не совсем. Оказывается, ещё в день смерти больного, повстречав свою начальницу в хирургическом отделении, Войно потребовал, чтобы отныне она забыла сюда дорогу». [10]. Владыка судил людей по их поступкам, не оглядываясь на положение и чины, и не боялся говорить правду в глаза, и если люди эти творили зло, у него не было и тени сомнения, что бы назвать всё своими именами.

Летом и осенью 1940 г. епископ Лука пишет свою книгу «Очерки гнойной хирургии» с большими дополнениями, ему приходится нелегко - нужно восстановить то, что было уничтожено следователями осенью 1938 года, ведущими его уголовное дело. Епископ сделал запрос в Ташкентскую клиническую больницу для присылки ему историй болезни, а также запрос в Ленинградскую публичную библиотеку на копии иностранных статей по хирургии. Он даже пишет письмо на имя маршала СССР Климента Ворошилова с просьбой разрешить ему доступ к необходимым материалам, для работы по своей монографии «Очерки гнойной хирургии» необходимой для военно-полевой хирургии.

Осенью 1940 года пришёл неожиданный ответ «Через некоторое время его неожиданно вызвали в местное ГПУ и разрешили на два месяца поехать в Томск, для работы в тамошней, весьма обширной библиотеке медицинского факультета. За два месяца библиотечных штудий епископ Лука успел перечитать всю новейшую литературу по гнойной, в частности, военно-полевой хирургии на немецком, французском и английском языках и сделать все необходимые выписки. Это помогло успешно завершить работу над вторым изданием «Очерков», вышедших в 1946 году». [11]

Здесь же, в поселке Большая Мурта, епископ Лука на своих приёмах обследовал и призывников, и неизменно выявлял уклонистов, симулирующих свою негодность [12, 13]

С проблемой богослужения и вообще свободного вероисповедания положение в Большой Мурте обстояло куда хуже. В посёлке совершенно не осталось церквей, Владыка вынужден был для совершения молитвы уходить в рощу, подальше от лишних глаз. Местное начальство, прознав об этом, нарочно поощряло местных мальчишек гадить именно в том месте, где молился епископ. Наконец, владыка пошёл в райком, с жалобой, что в месте, где он молится, нарочно гадят деревенские мальчишки, на что получил ответ: «Мы свою церковь взорвали ещё в 1936-м. И нечего нам тут религию разводить».

С началом Великой Отечественной Войны епископ Лука утраивает силы по подготовке своей книги по гнойной хирургии, он отчётливо понимает, что в катастрофическом положении Красной Армии, которая несёт страшные потери, царящем хаосе на фронтах и в тылу, страшной неразберихе при обеспечении фронта боеприпасами, вооружением, пополнением войск, уровень военно-медицинской помощи также критичен, поэтому нельзя терять ни минуты. Всё лето он, в бешеном темпе старается закончить свою книгу, которая окажет большую помощь военно-полевой медицине, позволит сохранить жизнь тысячам советских воинов.

Более того, практически сразу после объявления войны Валентин Феликсович явился в отделение почты, где отбил телеграмму на имя председателя Президиума Верховного Совета СССР М.И. Калинина: «Я, епископ Лука, профессор Войно-Ясенецкий, отбываю ссылку в поселке Большая Мурта Красноярского края. Являясь специалистом по гнойной хирургии, могу оказать помощь воинам в условиях фронта или тыла, там, где будет мне доверено. Прошу ссылку мою прервать и направить в госпиталь. По окончании войны готов вернуться в ссылку. Епископ Лука». [14] Телеграмма предварительно прошла проверку краевых партийных органов, посовещавшись с органами НКВД, они отправили телеграмму адресату.

Ответ пришёл удивительно быстро, епископа Луку направляли в Красноярск, для работы в хирургической области. В конце июля 1941 г. за ним в Большую Мурту прилетел вертолёт. В Красноярск В.Ф. Войно-Ясенецкий был переведён на положении ссыльного. В самом Красноярске за уже известного епископа-хирурга началась самая настоящая «война». «По словам бывшего начальника Енисейского пароходства И.М. Назарова, летом 1941 года несколько ведмств сразу начали «охоту за бородой». Назаров сделал попытку «захватить» Войно-Ясенецкого для больницы водников и даже послал в Мурту главного врача своей больницы. Заинтересовался хорошим хирургом и штаб Военного округа. Но наибольшую подвижность в этой «охоте» проявил главный хирург только что организованного в Красноярске МЭП - местного эвакопункта. Под этим скромным названием скрывалось мощное подведомственное краевому отделу здравоохранения учреждение, состоящее из десятков госпиталей и рассчитанное на десяток тысяч коек. МЭП разворачивалось спешно по прямому указанию из Москвы». [15]

С фронта шли огромные эшелоны с ранеными и такие специалисты как Лука Войно-Ясенецкий были необходимы как никогда. Буквально на следующий день после своего прибытия, епископ приступает к операциям. «Вскоре он был переведён консультантом эвакогоспиталя, а затем назначен консультантом всех госпиталей Красноярского края. И здесь он много оперировал, собирал материал для научных работ, выступал с докладами на конференциях военных хирургов». [16] В октябре 1941 г. видя неимоверный гений епископа Луки как хирурга, его назначают на должность главного консультанта всех эвакогоспиталей Красноярска. Будучи главным хирургом эвакогоспиталя №1515, (здание средней школы №10), епископ взял на себя труд организовать курсы повышения квалификации для врачей и хирургов.

«Сориентировавшись в профессионализме хирургов всех госпиталей, он пришёл к выводу: «Идёт война и будет много раненых с тяжелыми ранениями в крупные суставы. А наши хирурги подготовлены только по общей хирургии. То есть, нет врачей, обученных по лечению боевых травм костей и суставов. Значит, нужно учить и учить быстро: лечить ранения крупных суставов и гнойной хирургии». В обучение были вовлечены хирурги всех госпиталей. Штабом был издан приказ для начальников всех госпиталей г. Красноярска: направить в 10-ю школу своих хирургов на повышение квалификации….Постепенно врачи всех госпиталей прошли у него переподготовку». [17]

Валентин Феликсович работает по 14-16 часов ежедневно, делает неимоверно большое количество операций. В результате физического и нервного переутомления случаются срывы. В такие моменты владыка отдыхал, давая своему утомившемуся мозгу немного восстановиться.

Благодаря новому своему подходу при операциях на суставы, епископ стал неимоверно популярен среди солдат и офицеров. Дело в том, что очень многие раненые поступали в тыл именно с ранениями крупных суставов - рук и ног, когда эти больные добирались до места госпитализации, их раны уже были загноившимися, а само состояние запущено, в результате практически всем таким раненым оставалась только ампутация конечности. Это было страшным психологическим и моральным потрясением для раненого бойца, не говоря уже о том, какой ущерб несла Армия, теряя обученного, закалённого солдата. Владыке Луке было очень больно наблюдать такое. Он всегда переживал за каждого, как если бы это был его сын.

«К январю 1943 года все десять тысяч коек в госпиталях были заняты, а фронт присылал всё новые и новые эшелоны. Красноярск был самым дальним городом, куда доходила волна медицинской эвакуации. Ученики профессора вспоминали, что владыка учил своих помощников «человеческой хирургии». Ныне стали широко известны слова великого врача: «Для хирурга не должно быть «случая», а только живой страдающий человек». [18] Он стал разрабатывать такой способ операции, который позволил бы сохранять конечности пострадавшему. И в итоге смог делать такие операции. Его исключительное сострадание удивляло людей, будучи главным хирургом всех госпиталей, он заставлял санитарок ходить на вокзал и искать там самых тяжелораненых, остро нуждающихся в хирургической помощи.

«В Красноярске все госпиталя, подобные №15/15 это распоряжение неукоснительно выполнили. Потому что, только он мог оказать высококвалифицированную хирургическую помощь тем, кто находился между жизнью и смертью, кто уже утратил надежду выжить. Именно ему удалось последовательно провести в жизнь анатомотопографический принцип в лечении нагноительных процессов, который впервые был выдвинут ещё великим хирургом Н.И. Пироговым…Когда Валентин Феликсович разработал новые операции и в частности резекцию суставов, «многих он вытащил с того света». [19]

Вспоминает Августа Ивановна Кашаева: «Поразительно, что перенеся столько испытаний он оставался таким добрым и деятельным человеком…Он обязательно осматривал всех больных, поступивших в госпиталь. Его интересовало казалось всё, что происходило вокруг. Однажды в Покровке была эпидемия дизентерии. Надо было направить туда врача…меня и выбрали Валентин Феликсович всегда меня спрашивал, что у больного, что я ему назначила, хотя всё это к его работе не относилось». [20]

Огромная работоспособность в сочетании с исключительно высокой эффективностью операций, проводимых епископом Лукой, заставили красноярских начальников взглянуть на него по-новому, без тени недоверия и настороженности. Владыка, проводя операции, всё так же крестил больных, всё так же ставил иконку в операционной, и никто не смог его запугать и заставить прекратить поступать как христианин. «Раненые офицеры и солдаты очень любили меня. Когда я обходил палатки по утрам, меня радостно приветствовали раненые. Многие, безуспешно оперированные в других госпиталях по поводу ранения в больших суставах, излечённые мною, неизменно салютовали высоко поднятыми прямыми ногами». [21]

«А как относились к Валентину Феликсовичу больные, вы помните? - О, они его просто обожали. Помню такой случай. В госпитале все знали, что он священник. И вот однажды на Рождество больные из «командирской палаты» (там лежали офицеры) сложились, купили на базаре гуся и заказали на кухне, чтобы приготовили для профессора» [22]

Уровень результативности госпиталей под руководством Валентина Феликсовича поражал современников. Проезжавший с инспекцией по всем госпиталям хирург Приоров отмечал, что ни в одном госпитале он не видел такой высокой результативности по лечению инфекционных ранений суставов. Безусловно, это говорило о признании заслуг епископа. Когда же в конце 1942 г. закончился срок его ссылки, то в благодарность за заслуги он был награждён Сибирским военным округом Почётной грамотой.

Оперируя больных, посвящая всего себя делу спасения раненых и обучению врачей хирургическому искусству, епископ не забывал и о спасении душ человеческих. Он усиленно добивался от красноярского начальства открытия в городе хотя бы одной православной церкви. Благодаря его хлопотам, а также изменением отношения к Церкви со стороны власти свершилось небывалое: ему было разрешено проводить службы в маленькой кладбищенской церкви в слободе Николаевка. Однако добираться туда было весьма трудно: «…во все воскресные и праздничные дни ходил далеко за город в маленькую кладбищенскую церковь, так как другой церкви в Красноярске не было. Ходить я должен был по такой грязи, что однажды на полдороге завяз, и упал в грязь, и должен был вернуться домой». [23]

По причине своей занятости в хирургии, а также далёкого расположения церкви, владыка редко служил всенощные и вечерние богослужения в храме, всенощные перед обычными воскресными службами он вычитывал дома. «Только в последнее время за ним стали присылать лошадь, запряжённую в розвальни, а почти год он ходил в церковь пешком и так переутомлялся, что в понедельник даже не мог работать в госпитале». [24]

«Священный Синод Русской Православной Церкви в благодарность за понесённые труды возвёл его в сан архиепископа осенью 1942 г; с назначением на красноярскую кафедру». [25] Когда же владыка, теперь уже архиепископ, приступил к непосредственной деятельности на своей кафедре, он, к своему великому огорчению, обнаружил, что во всём Красноярске практически нет православной общины. С большим трудом ему удалось найти православного, не обновленческого священника - протоиерея Захарова. Начав с ним служение, архиепископ обнаружил, что Захаров относится к службе с крайним нерадением, нередко расхищал церковные имущества. Однажды, обнаружив у того на аналое вместе со Святым Евангелием портсигар, архиепископ запретил его в служении, о чём сообщил в Синод.

«С этого времени он начал переписываться «по основным вопросам современной жизни» с митрополитом Сергием (Страгородским), Местоблюстителем Патриаршего престола». [26]

Уже через три месяца архиепископ нашёл нового достойного священника - Николая Попова. Николай Попов помог владыке Луке обновить церковный причт и привлечь верующих в Церковь.

Протоиерей Захаров, вознамерился открыть Покровский кафедральный собор, с тем, чтобы пригласить туда обновленческого архиерея. Захаров активно привлекал новых людей в свою обновленческую общину. Ввиду такой опасности оставалась напряжённость в отношении с местными властями, епископ нередко подавал прошения об открытии храмов и церквей в той или иной деревне или селе, но власти не спешили с принятием резолюций, в ряде мест, верующих просто пытались заставить замолчать путём запугиваний и угроз. «Таким образом, вся Восточная Сибирь от Красноярска до Тихого океана не подавала никаких признаков жизни. По наблюдениям архипастыря и отзывам сибирских священников народ в Сибири, особенно Восточной, был малорелигиозен. К концу 1943 года во всей епархии действовала одна-единственная крошечная церковь в Николаевке. И архиепископ Лука понимал, что если не открыть храмы в различных местах Красноярского края, то возможно полное духовное одичание народа. Стремление к Богу, несмотря ни на что, сохранялось, особенно среди пришлых украинцев, резко отличавшихся от коренных сибиряков своей религиозностью. Но духовный голод в их среде привёл к тому, что богослужения и Таинства совершали миряне, даже женщины. Кроме того, много бродило по епархии всяких самозванцев, выдававших себя за священников, а то и просто мошенников, эксплуатировавших религиозность народа. Таким тяжёлым было положение в Красноярской епархии, да и только ли в ней?». [27]

И владыка начал действовать: в переписке его с Местоблюстителем Патриаршего престола, они приходят к общему выводу о необходимости скорейшего созыва Поместного Собора. Архиепископ активно участвует в составлении документов Собора. 8 сентября 1943 г. в Москве состоялся Поместный Собор, что интересно, он состоялся в день годовщины битвы на Куликовом поле - вновь решается судьба - быть или не быть Православию на Руси. Собор решает главную задачу: был избран Патриарх Русской Православной Церкви, им стал бывший Местоблюститель митрополит Сергий, владыка Лука также участвовал в избрании, и был четвертым кандидатом!

Избранием Патриарха, Русская Православная Церковь окончательно одолела ересь в лице обновленчества: теперь обновленческие иерархи, либо должны были покаяться и вернуться в лоно Православия, либо будут изгнаны из всех занимаемых ими приходов, теперь уже вполне законно. Кроме того, Поместным Собором было издано ряд положений, согласно которым, обновленчество объявлялось ересью.

Вернувшись в Красноярск, архиепископ упрочил православную общину, разрушил все планы Захарова, сумев отстоять Покровский кафедральный собор. Уже перед самым своим отъездом из Красноярска, архиепископ нашёл очень ценного помощника - Петра Ушакова, этот человек помог обновить церковный совет, в благодарность, архиепископ назначил его на должность председателя совета.

Благодаря активной и самоотверженной работе архиепископа по возрождению Православия в Крае, была так же устранена «Григорианская епархия Русской Православной Церкви в Ачинске, существовала как раскольническая епархия против Московской Патриархии (1941-46 гг.). Возглавлял ее Ф.Г. Борисов». [28] Видя возрождение Православия, верного Московскому Патриархату, григорианский епископ Ачинский Феодосий, принял покаяние и вернулся в лоно Православной Церкви, став монахом.

Архиепископ Лука являлся членом Священного Синода, многие документы, принятые им, прорабатывались при участии владыки. Однако, будучи крайне занятым в госпиталях, он просто не успевает каждый месяц приезжать в Москву для присутствия в Синоде, об этом он писал Патриарху. Патриарх Сергий, учитывая крайнюю занятость архиепископа и острую нужду в нём хирургии, освобождает его от необходимости присутствия в Синоде и приравнивает его хирургическую деятельность к архипастырской..

Работая в эвакогоспиталях Красноярска, проводя ежедневно сложнейшие, многочасовые хирургические операции, владыка Лука приобрёл колоссальный, исключительно ценнейший опыт в области полевой хирургии, особенно по лечению гнойно-инфекционных заболеваний.

Именно в Красноярске он заканчивает свою дополненную версию монографии «Очерки гнойной хирургии», здесь же он пишет и «Поздние резекции инфицированных суставов при огнестрельных ранениях». В недалёком будущем и та и другая работы были удостоены Сталинской премии за вклад в науку. За свои заслуги в деле воцерковления населения и помощи Красной Армии в военное время ещё в феврале 1945 г. архиепископ Лука был удостоен Патриархом Алексием I правом ношения бриллиантового креста на клобуке.

В начале февраля 1944 г. архиепископ Лука был назначен Патриархом на Тамбовскую кафедру. Там архиепископ Тамбовский также имел множество забот по воцерковлению жителей и хирургической помощи раненным. В Красноярске же, благодаря его бурной деятельности, была возрождена к жизни православная община, подавлено обновленческая ересь, что в последующем оказало немаловажное значение для дальнейшего выхода края из духовной спячки.

Как хирург, архиепископ запомнился своими поразительными и многочисленными операциями, многие солдаты и офицеры, были буквально вытащены с того света, никогда они не забудут Красноярск и архиепископа Луку, который дал им жизнь именно в этом городе. Запомнится он также своими выдающимися трудами, которые он писал именно в Красноярске, и по которым мы можем судить о его заслугах, недюжинном опыте и глубине его знаний. «Очерки гнойной хирургии» и «Поздние резекции» - это самые известные труды, написанные в Красноярске, но не единственные.

Помимо медицинских шедевров, архиепископ ещё в Красноярске начал писать свою замечательную работу под названием «Дух, душа и тело», в которой он полностью доказывает, что наука вовсе не противоречит религии, а наоборот, дополняет её. Позднее, в Тамбове мы впервые слышим его незабываемые проповеди. Тем не менее, в Красноярске проповеди он произносил не менее горячие, возможно - те же самые. Однако, строгие требования к священнослужителям обязывали, чтобы все свои проповеди, прежде чем пойти в церковь, он давал прочитать замполиту. [29] Вот только маленькая хронология написанных и произнесённых Святителем в 1944-45 гг. проповедей: «Притча о богатом», «О смирении», «О лицемерии» [30]

Примечание

1. В. Марущак. Святитель - хирург. Житие архиепископа Луки. Москва. 1997. С. 47-48.

. В.А. Лисичкин. Крестный путь святителя Луки. Москва. 2005. С. 271.

. В.А. Лисичкин. Крестный путь святителя Луки. Москва. 2005. С. 294.

. Святитель Лука Крымский (Войно-Ясенецкий). Я полюбил страдание. Москва. 2005. С. 80

. Там же. С. 81.

. Там же. С. 82.

. Святитель Лука Крымский (Войно-Ясенецкий). Я полюбил страдание. Москва. 2005. С. 83.

8. <#"justify">10. Там же. С. 314.

. Никитин В./Несгибаемый страстотерпец//Слово. 1990г. С.47.

. ГАКК. Фонд 1384, дело №659 стр. 44.

. ГАКК. Фонд 1384, Дело № 659, С.83.

. Житие священноисповедника Луки, архиепископа Симферопольского и Крымского. Саратов. 2010С.39.

. М. Поповский. Жизнь и житие Войно-Ясенецкого, архиепископа и хирурга. Пари. 1979. С. 319.

. Околов В.Л. / В.Ф. Войно-Ясенецкий - хирург и архиепископ.// Хирургия. 2002 г. С. 71-72.

. Сизых Т.П. /Воспоминания начмеда госпиталя 15/15 г. Красноярска Н.А. Бранчевской о Войно-Ясенецком // Сибирское медицинское обозрение. 2007 г. С. 66-67.

. М. Шашкина /По окончании войны готов вернуться в ссылку.// Первое сентября 2007г. 12 мая С.23.

. Сизых Т.П. /Воспоминания начмеда госпиталя 15/15 г. Красноярска Н.А. Бранчевской о Войно-Ясенецком // Сибирское медицинское обозрение. 2007 г. С. 66-67.

. Демшина Н./Архиепископ со скальпелем // Сибирский календарь. 2002 г. 20 февраля. С.9.

. Святитель Лука Крымский (Войно-Ясенецкий). Я полюбил страдание. Москва. 2005. С. 84.

. Демшина Н./Архиепископ со скальпелем // Сибирский календарь. 2002 г. 20 февраля. С.9.

. Святитель Лука Крымский (Войно-Ясенецкий). Я полюбил страдание. Москва. 2005. С.85.

. В. Марущак. Житие святителя Луки. Москва. 1997. С. 49.

. Никитин В./ Несгибаемый страстотерпец // Слово. 1990 г. №5 С. 47.

. Там же С. 47.

. В. Марущак. Житие святителя Луки. Москва. 1997. С. 51.

. Енисейский Энциклопедический журнал. Красноярск. 1998. С. 148.

. Демшина Н./Архиепископ со скальпелем // Сибирский календарь. 2002 г. 20 февраля. С.9.

. В.А. Лисичкин. Крестный путь святителя Луки. Москва. 2005. С. 416.

Глава IV. Вклад В.Ф. Войно-Ясенецкого в практическую хирургию и медицинскую науку СССР и Красноярского края в годы Великой Отечественной войны 1941 - 1945 гг.

ясенецкий красноярский религиозный просветительский

С началом военных действий после нападения Германии на Советский Союз, руководство СССР, ввиду стремительного наступления врага и значительных ранений на фронте, приступило к срочному созданию системы госпиталей глубоко в тылу. В ряде городов стали формироваться эвакуационные госпитали. Одним из таких городов стал Красноярск.

В Красноярск так же начинают эвакуировать многие промышленные, наукоёмкие предприятия, крайне важные для обороноспособности Родины. Сюда же приезжает множество иных ценных работников и специалистов. «В 1941-1942 годах в Красноярск было эвакуировано множество специалистов: поодиночке и организованно, с предприятиями и организациями, они прибыли сюда, чтобы жить, работать «для фронта, для Победы». Поэтому так важным стало медицинское обеспечение здоровья сотен тысяч людей, получивших тяжелые ранения на фронте и больных тыловых предприятий.

Уже в июле 1941 года в Красноярске начал формироваться медицинский эвакопункт №49, уже к концу август 1941 г. он начал принимать раненых, располагая 10 000 коек. Однако, в связи с мобилизацией многих врачей и других медицинских работников на фронт, медицинское обслуживание в крае стало значительно ухудшаться. Эвакогоспитали испытывали крайнюю нехватку специалистов всех профессий, особенно санитаров и хирургов [1].

Красноярск оказался в числе городов, которые приняли тысячи эвакуированных ленинградцев, в том числе и медицинских работников. Многие из них остались жить в Красноярске. «В 1942 году из блокированного Ленинграда приказом Народного комиссара здравоохранения Г. Митерева были отправлены в Красноярск студенты и преподаватели трех медицинских ВУЗов: Первого Ленинградского медицинского, Второго Ленинградского педиатрического, Ленинградского стоматологического а также Воронежского стоматологического института, которые, пройдя трудный путь героической эвакуации, дали рождение Красноярскому мединституту. Его организация в те трудные годы имела исключительно большое значение для здравоохранения края. Самым ценным являлось то, что коллектив института с первого дня своего существования органически слился со здравоохранением края. В лице сотрудников института практические врачи видели старших товарищей, а не посторонних наблюдателей» [2].

Медицинский институт подготавливал кадры врачей для здравоохранений края, вёл большую научно-исследовательскую работу. Хирургические кафедры под руководством профессоров В.Д. Бантова, К.П. Маркузе, помогали хирургам. Ряд хирургов-практиков, в последующие годы успешно защитили диссертации. В целом, в годы войны, медицинский институт внёс огромную помощь краевому здравоохранению и раненым с фронта. Сотрудники института часто выезжали в города и сёла края для оказания практической помощи работающим там врачам. Таким образом, после войны Красноярск имел свой медицинский университет, высококвали-фицированныt кадрs в области медицины, огромный накопленный опыт.

Знаменитый врач, профессор В.Ф. Войно-Ясенецкий оказался на территории края еще накануне войны, в результате третьей ссылки (второй сибирской). С марта 1940 года он, будучи в ссылке, работал хирургом в Большемуртинской больнице Красноярского края. В связи с началом войны и проблемой медицинских кадров, по приказу сыще, профессор В.Ф. Войно-Ясенецкий отбыл на специальном самолете в г. Красноярск, где стал работать главным хирургом госпиталя №1515 и консультантом госпиталей Красноярского края с общей коечной мощностью в 10 тысяч коек, оставаясь на положении ссыльного до осени 1943. [3]

Благодаря неутомимой хирургической деятельности святителя было сохранено множество жизней воинам Красной Армии, переданы ценнейшие знания в области хирургии, которыми обладал Валентин Феликсович, организованы курсы повышения квалификации (по инициативе всё того же владыки), на которых молодые хирурги и врачи имели уникальную возможность видеть мастерство Учителя и перенимать опыт. Начались чтения лекций, оказавшихся для многих красноярских хирургов очень полезными.

Именно в Красноярских эвакогоспиталях, благодаря открытию Войно-Ясенецкого, первыми в стране, да и в мире, стали сохранять сильно повреждённые и имевшие крайнюю степень нагноения конечности, которые в других эвакогоспиталях ампутировали. А по результатам московской инспекции, уровень здравоохранения и хирургической помощи в Красноярске был признан образцовым по стране [4].

Одним из самых ярчайших произведений, вышедших из-под пера Войно-Ясенецкого, является его монография «Очерки гнойной хирургии», уже изданная однажды в 1934 году, и которую архиепископ существенно дополнил и обновил во время своей красноярской ссылки. Эта книга создавалась именно как пособие врачам и хирургам для оказания помощи больным в условиях полевой хирургии. Ценность её тем выше, что выпуск её пришелся на то время, когда в ней нуждались как никогда. До неё же, никаких фундаментальных трудов по полевой гнойной хирургии не существовало.

«Главным трудом всей его жизни следует считать «Очерки гнойной хирургии», который остается настольной книгой хирургов уже более 60 лет. Этот труд он задумал написать в первые годы своей работы в уездных больницах и собирал клинический материал более 20 лет. В нем обобщен мировой и огромный личный опыт в диагностике и лечении гнойно-септических заболеваний. По своим научным, клиническим и литературным достоинствам книга В.Ф. Войно-Ясенецкого представляется уникальной, не имеющей аналогов в мировой медицинской литературе. Скромно названная автором «очерками», она справедливо может считаться «Энциклопедией гнойной хирургии» или «Энциклопедией пиологии», отрасли медицины, о создании которой он мечтал. За книги «очерки гнойной хирургии» и «Поздние резкции при инфицированных ранениях суставов» В.Ф. Войно-Ясенецкий удостоен Сталинской премии I степени. И это несмотря на «криминальное» прошлое автора!» [5]. Неувядающая актуальность, способствовала тому, что этот труд был неоднократно издаваем: в 1934 г; а после тщательной доработки - в 1946, 1956, 2000 и 2006 годах. «Ценность трудов человеческих измеряется временем. Вот уже в пятый раз, в 2000 году, вышло новое издание книги «Очерки гнойной хирургии», и что замечательно: впервые именно в этом издании рядом с именем врачевателя телес - Войно-Ясенецкий, указано имя врачевателя душ - архиепископ Лука. На всё воля Божия». [6]

Непосредственно сама книга изобилует живыми примерами различных травм и болезней, взятых архиепископом Лукой из его медицинской практики, для более ясного усвоения материала. Язык изложения очень лёгок для восприятия. «Если ранение головы сопровождается переломами костей черепа, особенно оскольчатыми, то инфекция раны осложняется некрозом отломков и вторичным остиемиеоитом, а при повреждении твёрдой мозговой оболочки почти неизбежны внутричерепные осложнения» [7] Стиль языка такой, как будто архиепископ воочию общается с читателем, нередки в книге такие приемы: «В начальной стадии болезни вы найдете ограниченную припухлость, красноту и отек кожи, а иногда уже и флюктуацию». [8]

Самая большая беда сельских жителей, с которой столкнулся святитель - это болезнь глаз. Этой проблеме он также посвятил отдельную главу. Здесь опять же интересен язык архиепископа: «На большом количестве глазных больных я давно убедился, что в основе огромного большинства серпигинозных язв роговицы лежит хроническое воспаление слезного мешка…Если вы возьмете за правило при каждой серпигинозной язве исследовать слезный мешок, то очень часто найдёте самые очевидные признаки его воспаления…» [9]

Практически каждая новая глава, посвящённая какой-либо проблеме, начинается с яркого примера заболевания и способов её излечения. Но особенно интересны главы, посвященные гнойным воспалениям, где встречаются интересные утверждения: «Зондирование ран в прежнее время считалось необходимым, имело широчайшее применение и причиняло неисчислимые бедствия больным и хирургам, а пользы от него было чрезвычайно мало». [10]

Практически, на каждый сустав в «Очерках» было посвящено по отдельной главе. В годы войны, особенно востребованы оказались такие главы как: «Гнойное воспаление локтевого сустава», «Гнойное воспаление тазобедренного сустава», «Гнойные воспаления в области голеностопного сустава» и особенно «Гнойное воспаление коленного сустава». Опыт, приобретённый владыкой в операциях с коленными и локтевыми суставами принес огромную пользу в военное время, так как наиболее частыми у солдат были ранения именно в суставы рук и ног. Всё же, чрезвычайная востребованность в его опыте, заставила архиепископа написать отдельную работу по этой проблематике.

Кроме замечательного, простого и понятного языка, множества реальных примеров, книга заслуживает внимание тем, что в ней собран весь мировой опыт того времени по гнойной хирургии. Известно, что владыка Лука изучил медицинскую литературу на французском, немецком языках. Кроме того, эта книга бесценна своими иллюстрациями, настолько точными и полными, что не теряют значения по сей день.

Примечание

1. Енисейский энциклопедический словарь./Гл. ред. Дроздов Н.И. Красноярск. 1998. С. 216.

2. Артюхов И.П. «История хирургии в Енисейской губернии и Красноярского края в XIX-XX веках» Красноярск. 2010. С. 45.

.Там же. С. 46-47.

.Там же. С.71-73.

5. В.Ф. Войно-Ясенецкий (архиепископ Лука). Очерки гнойной хирургии. Предисловие к четвертому изданию./ доктор мед. Наук, профессор Н.Н. Волобуев. Москва - Симферополь. 2006. Стр. 6.

6. <#"justify">7. В.Ф. Войно-Ясенецкий (архиепископ Лука). Очерки гнойной хирургии. Москва - Симферополь. 2006. С. 9.

. Там же. С. 11.

. Там же. С. 172.

. Кассирский И.А./Размышления о Войно-Ясенецком - хирурге и священнике.// «Человек» 1995 г. №3 С.172-173

Глава V. Духовный образ епископа Луки и его роль в религиозной жизни Красноярского края в годы Великой Отечественной войны

Сложность образа архиепископа Луки Войно-Ясенецкого настолько велика, что обойти её стороной никак не представляется возможным. Во многом в нем мы видим истоки как литературной деятельности архиепископа Луки на территории края, так и трудов в области духовного просвещения. На первый взгляд трудно понять, чем в действительности был движим архиепископ в своих поступках. Люди, не знающие его биографии и впервые столкнувшиеся с таким человеком, были, обычно, сбиваемы с толку его образом жизни, мировоззрением, действиями.

Тем более парадоксально, что, знакомясь с историей его жизни, они запутывались ещё более: зная, что Валентин Феликсович не просто «поп и врач одновременно», не только человек с высшим медицинским образованием, но доктор наук, тем более основоположник отрасли гнойной хирургии, издавший ряд монографий, получивших высочайшее признание не только в СССР, но и за рубежом. Получивший признание самого советского правительства за вклад в науку и помощь стране в годы войны архиепископ вводил всех современников в ступор своим поведением.

Неужели мало было «просто верить в душе», ведь так верили многие в ту эпоху, зачем ему нужно было создавать самому себе трудности? Эти вопросы и недомолвки очень часто попадались автору работы в трудах других авторов о жизни Войно-Ясенецкого. Поразительно, но даже подавляющее большинство его современников не поняли сложности его духовного образа, и потому противоречивость его натуры списали на последствия жизни и воспитания святителя в Российской империи, где господствующей религией было Православие. Они полагали, что архиепископ исповедует Православие просто как «дань традиции», но разве ради одной только традиции можно играть со смертью, терпеть страшные допросы, провести 11 лет в тюрьмах и ссылках?

Многие считали, что епископ, сам понимал «дремучесть религиозных предрассудков», будучи доктором медицины, он вполне был знаком с научными достижениями мира, которые легко бы опровергли «библейские сказки». Если бы это было действительно так, разве стал бы Валентин Феликсович столько времени посвящать проповедям, борьбе с обновленцами, утомительными богослужениями, особенно после целого дня операций? Если бы он считал это игрой, разве стал бы он, человек действительно исключительного ума, ставить ради игры под угрозу собственную жизнь?

Те, кто считает, что архиепископ Лука просто «отдавал дань традиции», «был заложником воспитания», «привык к религии, как привыкают к вредной привычке» - это оскорбители его памяти, поскольку всё из выше перечисленного есть та или иная психическая патология, и соглашаясь с ней, они соглашаются, что архиепископ…не в себе… Вместо того чтобы действительно разобраться в истинных причинах его поступков, в мотивах его действий, они просто изложили о нём то, что думали сами. Не утруждая себя никакими исследованиями, эти люди с легкостью третейских судей дали ему характеристику в соответствии со своими взглядами, представлении о добре и зле, своими понятиями правильного поведения и т.д.

Одной из наиболее ярких воспоминаний об архиепископе Луке с подобной оценкой является воспоминание И.А. Кассирского: «Чему же могло бы научить - задавал я себе вопрос, - описание жизни профессора - хирурга Валентина Феликсовича Войно-Ясенецкого (в миру) и архиепископа Луки Туркестанского, потом Красноярского, затем Тамбовского и Мичуринского и - в конце жизни - Симферопольского и Таврического? Чему?» [1]

Несмотря на то, что, судя по всему, автор воспоминаний знаком с религиозными произведениями архиепископа, он, тем не менее, недоумевает, видя кажущуюся ему раздвоённость святителя. «Предлагаемые записки не претендуют на исчерпывающий анализ места и роли Войно-Ясенецкого в истории отечественной медицины; о роли его в религии автор мало что знает…Все близко знавшие В.Ф. Войно-Ясенецкого, каждый по-своему решал для себя загадку: как могло случиться, чтобы одна и та же рука водила пером при написании глубоких научных «Очерков гнойной хирургии» и религиозной книги «О духе, душе и теле». [2]

Труд архиепископа «Дух, душа и тело» эти противоречия быстро и убедительно разрешает: Уже в самом начале своей книги, архиепископ Лука, основываясь на последних достижениях науки, новейших открытиях, говорит о том, что существующая материя - неоднородна, она различается по плотности, физическим и иным свойствам. Есть такие формы, которые не осязательные для человека: «Установлено, что свет - также одна из форм электромагнитной энергии, а электричество имеет корпускулярное или, как некоторые неправильно говорят, атомное строение…Электричество есть нечто более фундаментальное, чем материальные атомы, так как оно является существенной составной частью из этих ста различных атомов. Точно так же оно представляет собой нечто, подобно материи построенное из отдельных особей, но отличается от материи тем, что все его слагательные единицы…совершенно одинаковы» [3]

И далее Лука Войно-Ясенецкий продолжает: «Только пятьдесят лет назад наука обогатилась познанием новых, чрезвычайно важных форм энергии - радиоволн, инфракрасных лучей, катодных лучей, радиоактивности и внутриатомной энергии… Невидимая глазом часть солнечного спектра составляет 34%. И только весьма незначительная часть из этих 34% - ультракрасные, ультрафиолетовые, инфракрасные лучи - исследована, и понятны те формы, которые лежат в их основе. Но что можно возразить против предположения… что за многочисленными фраунгоферовыми линиями скрывается много тайн, неведомых нам форм энергии, может быть, еще более тонких, чем электрическая энергия»? [4]

Владыка приходит к поразительному итогу: «…со временем будут открыты такие формы бытия материи (вернее энергии), которые по своим свойствам еще с гораздо большим основанием, чем электричество, должны быть названы полуматериальными? А самое понятие «полуматериального» содержит в себе признание существования и «нематериального». Где же основание к тому, чтобы отрицать законность нашей веры и уверенности в существовании чисто духовной энергии, которую мы считаем первичной и первородительницей всех физических форм энергии, а через них самой материи»? [5]

На протяжении всей своей работы, архиепископ Лука, используя научную основу, доказывает, что христианская религия основана отнюдь не на библейских сказках, а на Откровении, которое оставил о Себе Господь, человек лишь с течением времени познает это Откровение, изучая ту деятельность, которую Творец даровал людям - это сам мир: устройство космоса, природа, её законы, сложное взаимодействие тысяч планет, или живых существ - всё являет верх мысли, до которой человеческому разуму едва ли удастся дотянуться в полной мере.

Тем страннее читать в воспоминаниях И.А. Кассирского: «Духовная драма В.Ф. Войно-Ясенецкого состоит в том, что он, приняв догматы религии и прежде всего постулат христианского вероучения, что человек рождается уже порочным и потому возмездие он получает в страданиях, - видит во всем этом торжество подлинной правды и путь к божественному бессмертию души. Но Войно-Ясенецкий, как врач, излагая научные основы хирургии, не просто оспаривал, - отрицал архиепископа Луку. В этом начало его раздвоенности» [6]

Во-первых: никакой раздвоенности у него нет, так как даже при операциях, архиепископ всегда имел в операционной икону, перед которой крестился, крестил больного, крестил само место, которое необходимо было оперировать, произносил фразу: «С Богом!» - то есть по сути, даже там, он прежде всего оставался архиепископом, и уже во вторую очередь - врачом. Поскольку и лечил он людей ради одной цели: чтобы они могли спасти свою душу. О своём отношении к сугубо научному подходу мировосприятия владыка недвусмысленно говорит: «Не раз приходилось говорить на эту тему с людьми "чуждыми суеверий", верящими только в науку, и всегда они находили простое объяснение всему этому "новому и страшному" это только волны человеческой мысли, колебания молекул человеческого мозга, распространяющиеся подобно волнам радиотелеграфа… Новое принимается только тогда, когда к нему привыкнут. И лошади перестали шарахаться от автомобилей, когда привыкли к ним.

Мы зададим «чуждым суеверия» простой вопрос: если все метапсихические явления, все формы криптостезии объясняются движением мозговых частиц, волнообразно передающимся в пространстве, то как приложить такое объяснение к несомненным фактам общения с давно умершими, мозг которых уже не существует? ». [7] Итак, мы наглядно убедились, что владыка Лука не противоречит, а наоборот, достаточно ясно и аргументировано, с научной точки зрения, объясняет свой взгляд на картину мира, через изучение которой нетрудно понять причину его религиозности.

Что же касается самого метода научного познания, то здесь необходимо сказать следующее: метод научного познания не является объективным в силу своей ограниченности. Полная научная картина мира невозможна из-за ограниченности познания самой науки, а также из-за того, что основа науки, на чём строятся все её теории, являются не научными, а мировоззренческими. То, что приписывается «научным доказательствам» на самом деле является продуктом человеческого мышления о действительности. Человек не может являться, объективной воспринимающей окружающую обстановку, сущностью. Не может видеть частицы воздуха, различать ультразвуки и т.д. Следовательно, все эксперименты, которые ставило человечество с целью познания природы, имеют множество условностей: «…мир познается через искусственно поставленные опыты. Отсюда берет начало принцип эксперимента. Например, знаменитый эксперимент Галилея, который проверял утверждение о том, что все тела летят к земле с одинаковой скоростью. Имеет ли этот эксперимент какое-либо отношение к реальности? Нет. Разные тела летят к земле с разной скоростью. При каких условиях эксперимент оказывается удачным? Р. Бэкон был более честен: он говорил, что эксперимент - это «допрос природы под пыткой»… Например: в обыденной жизни в чистом виде не проявляется рефлекс Павлова. Для обнаружения рефлекса Павлова нужно загнать животное в ненормальные условия существования». [8]

Практически все изобретения человечества и научные открытия направлены, как правило не на познание самой природы и окружающего мира, а на использование их ресурсов для своей выгоды.Атомные станции, энергосети, самолёты, автомобили в природе не существуют, их искусственно создаёт человек, и вся эта система существует при множестве «если». Желая подчинить природу, человек сам загнал себя в многочисленные условия жизни, системы которых очень хрупка, и делает человека крайне уязвимым и зависимым от них.

Сама наука не есть и не может быть полной, всеобъемлющей информацией, знанием о мире. Она лишь отображает уровень познания человечества об окружающей действительности, который, кстати сказать, очень часто оказывался ошибочным. «Валентин Феликсович отлично знал основы современной биологии, учение Дарвина; его не могло терзать сознание того, что религиозная картина мира рухнула под воздействием открытий в естествознании. Это, во-первых, обоснование Коперником гелиоцентрического строения Вселенной, вследствие которой была опровергнута концепция Библии о геоцентризме… Во-вторых, это учение Дарвина, доказавшего несостоятельность мифотворчества Библии о сотворении растений, животных и человека-Адама из глины и Евы - из его ребра… Все это Войно-Ясенецкий знал, однако не допускал мысли об отказе от веры». [9]

Валентин Феликсович, безусловно, знал об этом, но отнюдь не считал эти доводы хоть сколько-нибудь противоречащими Библии. Во-первых, утверждение Кассирского, что обоснование Коперника поколебало основы веры неверно. Поскольку в Библии имеется ввиду, что Земля - центр мироздания именно по своему духовному значению, именно здесь и происходит спасение человека. Другие же планеты, и вообще космические тела, в несколько тысяч раз большие, нежели Земля, созданы для того, чтобы свидетельствовать нам о могуществе Создателя и ничтожности по сравнению с Ним человека.

Тем более, что геоцентрическая модель была также и научным представлением того времени, и не следует относить это только к религиозному представлению о мире. «Если наука сейчас продвинулась вперед, то это, может быть потому, что некоторые «факты» за последние годы заставили ее призадуматься. То, что она считала незыблемо твёрдым, оказалось собранием пустот… Джон Дальтон, английский химик и физик, дал следующее, как казалось науке, твердый «факт»: «Атом неделим, вечен и неразрушим». В действительности же оказалось, что не имеет ни одного из этих трех качеств. Евклид тоже дал науке «факт», что «целое всегда равняется сумме его частей». Но целый атом весит меньше, чем сумма его частей. Не удивительно, что д-р Шилт однажды полушутя заметил: «Мы знали о Вселенной десять лет назад больше, чем знаем теперь» [10]

Утверждения Кассирского, которые, как ему кажется, доказывают поверхностность взглядов архиепископа Луки, наоборот, лишь доказывают, что сама Вселенная зародилась не из пустого места. В книге Крессма Моррисона «Человек не одинок» приводятся лишь самые общие факты: «Земля вертится вокруг своей оси со скоростью тысячи миль в час. Если бы она вертелась со скоростью ста миль в час, наши дни и ночи были бы в десять раз более длинными и Солнце сжигало бы наши растения в течение этого дня, в то время как этой длинной ночью замерзали бы даже те совсем малые ростки, которые смогли бы появиться. Земля отстоит точно на такое расстояние, при котором огонь Солнца обогревает, но не слишком. Если бы он посылал только на 50 градусов меньше или больше тепла, мы бы или замерзли, или умерли от жары. Земля имеет наклон оси вращения в двадцать три градуса, что вызывает различные времена года, без этого пары…перемешались бы по линии Север-Юг, нагромождая лед на наших континентах» [11]

Что же касается Дарвина, то его теория, на самом деле является лишь гипотезой - предположением, к которой сам он относился с долей скептицизма, а после и вовсе отказался от неё, ввиду несостоятельности последней.«В моменты чрезвычайного колебания я никогда не был безбожником в том смысле, чтобы я отрицал существование Бога» [12]

Не замечая слабости своей собственной аргументации, Кассирский продолжает: «В.Ф. Войно-Ясенецкий, будучи человеком безусловно честным, не мог не понимать, что религиозное мировоззрение поддерживается при помощи постулатов, лишенных доказательств. Как ученый, он отлично знал, что наука противопоставила ветхозаветным и евангельским легендам о божественном происхождении мира идею всеобщей закономерности, господствующей в природе. Как человек, знакомый с историей развития философской мысли, он знал, что уже Кант в «Критике чистого разума» писал, что бессмертие души научными средствами недоказуемо, поэтому вера покоится не на том, что есть, а на том, что должно быть по мнению верующих». [13]

Чтобы наглядней показать, как слаба аргументация Кассирского, утверждающего беспочвенность религиозных взглядов святителя Луки, ответим по порядку:

«Доказательство первое: …все на этом свете имеет причину своего существования вне себя. Мы сами себя не рождаем, корабль сам себя не строит, даже гора выталкивается из бездн не собственной силой. Если всё во Вселенной подчинено закону причинно-следственной связи, следовательно, и сама Вселенная имеет причину вне самой себя.

Доказательство второе:…чрезвычайная сложность устройства мироздания свидетельствует о Великом Мастере, Который создал настолько сложную громаду мира, что объяснить возникновение мира случайностью просто невозможно…

Доказательство третье:…наш собственный разум…почему мы считаем лягушку менее совершенной, чем собака, камень менее совершенным, чем здание из камней, или, наконец, почему вошь менее совершенна чем человек? Откуда берётся шкала сравнения?...Говоря проще, если мы можем оценивать картошку, людей, погоду, книги, то, значит, есть Бог -Верховный Судья.

Доказательство четвертое: Аргумент праведного Суда. Если Бога нет, то все позволено. Тогда мы не можем осуждать ни Гитлера, ни битцевского маньяка. Все они по-своему правы. У всех свои представления о том, как жить…» [14]

Если бы мир возник сам собой, откуда бы у людей сформировалось понятие о добре и зле, морали и преступности, доброте и жестокости. Откуда бы вообще возникла сама шкала оценок действий и поступков. Такими вопросами Кассирский себя не утруждает, ссылаясь на И. Канта. Кант, говоря, что бессмертие душе не доказуемо научными средствами, как раз имеет ввиду, что эти научные средства несовершенны и совсем не годятся для решения таких задач.

О своём отношении к Вере, Кант сказал следующее: «Вы хорошо поступаете, что ищете успокоения в Евангелии, потому что это неиссякаемый источник всей истины, которую разум никогда в другом месте не найдет» [15] «Существование Библии является наибольшим, наивысшим благословением, какое только человечество когда-либо принимало» [16] Тем не менее, архиепископ Лука, для аргументации своей позиции, в книге «Дух, душа и тело» интенсивно использует не только научные обоснования, но и тексты из Священного писания.

Интересны его мысли относительно того, что духом в различной мере наделены все живые существа. «Если даже в неорганической природе так ясно присутствие Духа, то, конечно, и растения и животных надо считать одухотворенными… Растения всем существом своим жадно воспринимают свет, воздух, влагу, от которой зависит вся их жизнь. Они явно радуются свету, ветру, росе, дождю. Почему же не допустить, что они ярко воспринимают и чувствуют эти источники своей жизни и радости» [17]

Далее святитель приводит интересную градацию: Все растущее и умаляющееся можно назвать живым. Живых существ четыре различных вида: одни из них бессмертны и воодушевлены, - каковы Ангелы; другие имеют ум, душу и дыхание - каковы люди; иные имеют дыхание и душу, - каковы животные; а иные имеют только жизнь, - каковы растения. [18]

Если же свести к общему, то идея труда можно выразить в следующем: «И животное, как и человек, состоит из духа, души и тела. Что же такое душа? В простейшем её виде, у животных - это объединяемый самосознанием (умом у высших животных) комплекс органических и чувственных восприятий, мыслей и чувств, следов воспоминаний или только (у низших) комплекс органических ощущений. Примитивный дух животных - это только дыхание жизни (у низших). По мере повышения по лествице существ, растет их духовность, и к дыханию жизни присоединяются зачатки ума, воли и чувства. У человека душа гораздо выше по своей сущности, ибо участвующий в ее деятельности дух не сравним с духом животных» [18]

На протяжении всей книги, Лука Войно-Ясенецкий не скрывает, что эта проблема не изучена должным образом, и сам он только пытается разобраться в сложности всех этих хитросплетений. Он приводит невообразимое множество фактов вмешательства в нашу реальную жизнь явлений сверхъестественного характера, пробует объяснить различие духа животного и Духа человека, связуя воедино данные науки и библейские факты.

Бесспорно, что эта книга является весьма оригинальной, объясняющая духовные качества человека и всех живых существ, даже нематериального свойства, использую при этом данные науки. И то, что эта работа является первой в своём роде, не дает И.А. Кассирскому, пусть и заслуженному и известному хирургу, работавшему с Войно-Ясенецким, так пренебрежительно и самоуверенно считать беспочвенными убеждения святителя.

«Богословский труд «Дух, душа и тело» святитель считал главным трудом всей своей жизни. В печати она появилась лишь в 1992 году.

«Дух, душа и тело» являются трудом апологетическим, направленным к материалистически настроенной интеллигенции. Поэтому взаимоотношения духа, души и тела святитель рассматривает с точки зрения науки: физики и медицины; подводил под свои выкладки философское обоснование, а выводы его зиждутся на основательной базе Священного Писания. Вместе с читателем святитель Лука проходит путь от знания к Вере - в отличие от того, как воспринимает мир верующий человек, идя от веры к знаниям» [19]

Будучи выдающимся учёным, архиепископу было невыносимо видеть, как многие его коллеги, очень одарённые люди, страдали оттого, что не знали Истины, сами этого не понимая. Они не знали, зачем они живут, для чего созданы, смысл своей жизни, зачем жить, если смерть всё равно неизбежна.

Постоянно имея общение и видя совершенно дикие представления о смысле жизни у таких людей, святитель решил создать этот труд, где на положении науки - того, чему доверяют учёные, интеллигенция и т.д. хотел доказать верность христианского мировоззрения.

Серьёзность и необходимость такого шага было столь высока, что позже архиепископ написал второй подобный труд «Наука и религия», где подробно изложил, что способна и неспособна объять наука, что же в действительности есть религии и их принципиальное отличие друг от друга.

Архиепископ Лука, достаточно глубоко осознавал, что усиливающийся атеизм, безбожие, может окончательно уничтожить то немногое, что осталось от Веры, Христовой Церкви, а вместе с Верой уничтожится и само русское мировоззрение, мироощущение, менталитет - то, благодаря чему Русь всегда стояла неколебимо, а русский народ находил в себе силы, даже в безвыходном положении, подниматься и одолевать неприятеля. Это - духовный стержень самого народа. «На своем жизненном пути нам встречаются два типа людей. Одни во имя науки отрицают религию, другие ради религии недоверчиво относятся к науке. Встречаются и такие, которые умели бы найти гармонию между этими двумя потребностями человеческого духа. И не составляет ли такая гармония той нормы, к которой должен стремиться человек? Ведь лбе потребности коренятся в недрах человеческой природы. Не в том ли кризис образованного человек, что у него «ум с сердцем не в ладу»? Не эта ли односторонняя «умственность» разъединила в России интеллигенцию и народ?» [20]

Далее святитель поясняет, что же такое наука, а что собой представляет религия: «Наука - есть система достигнутых знаний о наблюдаемых нами явлениях действительности. Вникнем в каждое из этих слов. Наука - это система, то есть не случайный набор знаний, но стройное, упорядоченное сочетание… область точной науки ограничена так же, как ограничены и органы научного познания в своей познавательной способности…Знание больше чем наука. Оно достигается и теми высшими способностями духа, которыми не располагает наука» [21]

«Религия есть отношение к Абсолютному, к Тому, Кого мы называем Богом. Так как это отношение есть у всякого - даже атеиста, то и принято говорить, что у всякого есть своя религия… Говоря же положительно и по существу, религия - есть общение с Богом…Между религией в этом смысле и наукой может быть столько же противоречий, сколько их между математикой и музыкой» [22]

На протяжении всей работы, владыка Лука объясняет, что наука - это обладание истиной, а то, что представляют о ней ученые. Что наука не раз меняла свои представления, отвергала законы, которые ранее сама же создала. И на фоне этого религия никогда и ни в чём не изменяла своего учения, она постоянна, незыблема, более того, ни одно научное открытие не опровергало религиозных представлений о мире, а только всё более доказывает её истину.

Таким образом, в конце своего труда архиепископ делает вывод, что наука - это лишь тот уровень знаний, которым владеет человечество на данном этапе, в то время как религия обладает всей полнотой знаний. Со временем, наука достигнет такого познавательного уровня, что вынуждена будет признать религию.

Эти труды, оказывают огромное влияние уже на современных учёных, деятелей культуры, творческую элиту. Поистине, религиозные труды архиепископа Луки неоценимы, всегда будут оказывать благотворное влияние ещё не на одно поколение интеллигенции и самого народа.

Духовные, религиозно-нравственные взгляды В.Ф. Войно-Ясенецкого, епископа Луки не могли не быть основой его подвижнической деятельности во благо Церкви на территории Красноярского рая.

Для того, чтобы оценить его вклад в возрождение Православия в крае, нам необходимо сделать экскурс в историю Красноярской епархии в первой половине ХХ века.

Красноярская Епархия Русской Православной Церкви Московского Патриархата (как Енисейская Епархия) была учреждена Высочайшим Указом 25 мая 1861 года. Первым из красноярских архиереев, назначенным на новую Архиерейскую кафедру, стал Преосвященный Никодим, оставивший заметный след в ее истории, немало потрудившийся для Епархии, для духовного и культурного развития Енисейской Губернии в целом. Здесь жили в разные годы особо почитаемые сибиряками святые - мч. Василий Мангазейский, прав. Даниил Ачинский. События 1917-го года и дальнейшее установление на территории губернии Советской власти тяжко сказались на жизни Церкви. «Множество новомучеников претерпели гонения и приняли затем мученическую кончину на енисейских берегах: епископы (среди них - святитель Амфилохий (Скворцов), священники и монашествующие, служители, миряне»[23]

В последующие 20-е и 30-е гг. положение Православной Церкви только ухудшалось: храмы не только закрывались, но и уничтожались - сносились или взрывались. Преследовались священнослужители и верующие, нередко случались убийства православных. Со стороны властей Церковь подвергалась гонениям, многие верующие были заключены в лагеря или расстреляны. Люди, исповедующие православие подвергались жесточайшей дискриминации: они не могли работать по профессии, имели ограничения в гражданских правах, подвергались арестам. Со стороны атеистически настроенной части населения, православные христиане также терпели притеснения, насмешки. Какая-либо организованная деятельность Русской Православной Церкви была остановлена: стояли закрытыми или разрушенными храмы, были сосланы или убиты священники, посторадали многие верующие. Одновременно с этим активизируются на территории края многочисленные ереси псевдоправославного толка: обновленцы, живоцерковники; сектантские движения протестантского характера: баптизм и т.д. При поддержке советского государства, разворачивают свою мощную деятельность атеистические антирелигиозные организации: комсомольское движение, деятельность «воинствующих безбожников».

«К началу войны на территории Красноярского края не осталось ни одного действующего храма. Ближайший храм был в Новосибирске, где по воле случая была оставлена действующая кладбищенская часовенка. В то же время, согласно переписи 1937 года, число верующих в стране оставалось значительным.

Большая часть оставшихся в живых красноярских священнослужителей пребывала в лагерях и ссылках. Исследованные документы свидетельствуют, что подавляющее большинство иереев, которые в годы войны вновь будут призваны к служению в возрожденных красноярских храмах, прошли дорогами ГУЛАГа. Небольшое число батюшек и диаконов, оставленных на воле, либо были преклонного возраста, либо осели на непритязательных мирских должностях - сторожами, столярами, счетоводами в самых глухих районах края»[24]

В годы войны произошли кардинальные изменения в политике советского руководства по отношению к Русской православной церкви (РПЦ) - от воинствующего атеизма и преследования священников к союзу с духовенством. Перемены коснулись и представителей других религиозных объединений. Конечно, официально Церковь не сразу была признана советским государством, в этом смысле какое-то время все оставалось по-прежнему. В то же самое время началось стихийное возрождение религиозных традиций. Русской православной церкви были разрешены выборы патриарха, открывались духовные школы, было возобновлено издание «Журнала Московской патриархии», учреждались приходы, открывались храмы и монастыри, восстанавливались права священнослужителей на свободное проживание и передвижение внутри страны, с них были сняты ограничения в паспортном режиме.

Большую роль сыграла патриотическая позиция, занятая РПЦ. Уже 22 июня 1941 года Местоблюститель Патриаршего престола митрополит Сергий обратился к народу с посланием, в котором призвал верующих встать на защиту Родины. Денежные средства РПЦ серьезно пополнили Фонд обороны, Фонд помощи раненым, Фонд помощи детям и семьям бойцов Красной Армии. Сумма добровольных взносов верующих к концу войны составила около 300 миллионов рублей. Часть собранных денег была использована на создание танковой колонны им. Димитрия Донского и авиационной эскадрильи им. Александра Невского.

Прежде гонимое духовенство, было приглашено в Кремль для обсуждения положения Русской православной церкви в СССР и возможности открытия духовных школ и академий. В то же время был созван Поместный собор и проведены выборы патриарха. Так, упраздненное православным царем Петром I патриаршество было восстановлено при богоборческом советском режиме. Главой Русской православной церкви 8 сентября 1943 года стал митрополит Сергий (Страгородский). По всей стране стали открываться закрытые ранее приходы - только с января по ноябрь 1944 г. было открыто более 200 церквей. В Москве открылся Богословский институт, из тюрем, лагерей и ссылок возвращались священнослужители.

Что же касается Красноярского края, то здесь, начиная с 1942 года, начались ощутимые перемены. Большую роль в возрождении Православия в крае, сыграл Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий. Его усилиями была открыта Николаевская церковь в самом начале марта 1943 г. где сразу стали вестись службы. Была предотвращена деятельность еретиков-живоцерковников, восстановлена община.

Начиная с 1944 года открытие церквей в Красноярском крае шло усиленными темпами. 16 ноября и 1 декабря 1943 года в исполком Красноярского горсовета были направлены ходатайства за подписью настоятеля Никольской кладбищенской часовни Николая Васильевича Попова об открытии Покровской церкви, занятой воинской частью. В ходатайствах говорилось о необходимости проинформировать, о решении вопроса архиепископа Луку перед его поездкой в Москву.

9 февраля 1944 года датируется заявление на имя Карпова от церковного совета Николаевской кладбищенской церкви, подписанное председателем церковного совета, новоназначенным настоятелем церкви протоиереем Петром Ушаковым, и членами совета:«...Кладбищенская часовня слишком мала и тесна, вмешает не более 200 человек, тогда как верующих собирается в воскресенье до 1000 человек, а в большие праздники и больше... Не поместившиеся молящиеся вынуждены бывают стоять под открытым небом как в зимнюю стужу и ветер, так и в летнее время под дождем, что сопряжено с риском потери здоровья. Отдаленность часовни от города является большим препятствием для посещения а поэтому религиозное чувство 75% верующих Красноярска остается неудовлетворенным. Потребность же в религиозной удовлетворенности в настоящее время большая, так как в каждой семье имеется не один, а два и более членов семьи, ушедших в Красную Армию, о здравии и спасении которых оставшиеся верующие члены семьи очень хотели бы помолиться. А тем более ощущается сильная потребность в заупокойной молитве об убиенных на поле брани воинов». [25]

В начале мая 1944 года, Советом принято решение о передаче Покровского кафедрального собора верующим. Лето и осень 1944 г. в здании собора происходят ремонтные работы.

Решения об открытии большинства храмов Красноярского благочиния были приняты в 1945 г. К 1 января 1946 г. должны были открыться 13 церквей в крае. Реально же работали две церкви в Красноярске, по одной в городах Абакане, Минусинске, селах Сухобузимском, Шилинском, Новоселовском и селе Кома. Всего 8 приходов.

Какое-то время церковную жизнь Приенисейского региона курировали священники Покровской церкви - протоиерей Петр Ушаков и иерей Николай Попов, но вскоре временное управление Красноярской епархией, по решению Синода, принял на себя архиепископ Новосибирский и Барнаульский Варфоломей (Городцев). Вплоть до июля 1990 г. приходы Красноярской епархии оставались в ведении Новосибирско-Барнаульского архиерея.

Примечание

1. Святитель Лука Войно-Ясенецкий. Дух. Душа и тело. Москва. 2006. С 13-14.

. Там же. С. 15-16.

. Там же. С.16-17.

. Кассирский И.А./Размышления о Войно-Ясенецком - хирурге и священнике.// «Человек» 1995 г. №3 С. 176.

. Святитель Лука Войно-Ясенецкий. Дух. Душа и тело. Москва. 2006. С. 172-174.

. Священник Даниил Сысоев. Курс лекций по догматическому богословию. Москва. 2011. С. 40.

. Кассирский И.А./Размышления о Войно-Ясенецком - хирурге и священнике.// «Человек» 1995 г. №3 С. 176.

. Непознанный мир Веры. Москва. 2010. С.194-195.

. Там же. С. 253.

. Там же. С.328.

. Кассирский И.А./Размышления о Войно-Ясенецком - хирурге и священнике.// «Человек» 1995 г. №3 С. 176.

. Свящ. Даниил Сысоев/ Курс лекций по догматическому богословию. С.34-60.

. Непознанный мир Веры. Москва. 2010. С. 11.

. Там же. С. 95.

. Святитель Лука Войно-Ясенецкий. Дух. Душа и тело. Москва. 2006. С.87.

. Там же. С. 95.

. Там же. С.101.

. Житие священноисповедника Луки, архиепископа Симферопольского и Крымского. Саратов. 2010. С. 46.

. Святитель Лука. Избранные творения//Наука и религия. Москва. 2010. С. 665.

. Там же. С.666-667.

. Там же. С. 670.

. Там же. С.671.

23. <#"justify">Глава VI. Роль архиепископа Луки в воцерковлении и духовном возрождении советского и постсоветского общества

После окончания своего срока ссылки, архиепископ Лука, в самом начале 1944 г. был направлен в Тамбовскую епархию, которую он также ревностно оберегал и возрождал, не оставляя хирургической помощи больным в эвакогоспиталях, здесь помощь раненым требовалась даже больше, чем в Красноярске. В ведении архиепископа находилось 150 госпиталей, в каждом из которых насчитывалось от 500 до 1000 коек. Тем не менее, святитель, которому было уже около 70 лет, в течение двух лет неизменно проводил такие же многочисленные операции, и столь же успешно как в Красноярске.

В Тамбове, благодаря его заступничеству, начал восстанавливаться храм, который был доведён до крайней степени запустения атеистами. Владыка помог храму найти новые иконы, воздвигнуть иконостас, собрать причт. Практически сразу начав свои службы, он активно способствовал воцерковлению жителей.

Недолго проработав в Тамбове, в мае 1946 года, владыка был назначен на Симферопольскую и Крымскую епархию. Где верно служил Господу до самой своей кончины в 1961 г. Здесь он также столкнулся с многочисленными трудностями - разрушенные храмы, нехватка священников, у многих из которых был очень низкий богословский уровень, противодействие местных властей. Это усугублялось крайне низкой религиозностью среди населения Крыма, к тому же учителям и школьникам запрещалось посещение Церкви, над верующими издевались и высмеивали.

В течение 15 лет владыка усердно возрождал Православие в Крыму, находил средства для ремонта храмов и церквей, рукополагал священников, привлекал население в Церковь, следил за тем, чтобы священники и церковный причт были образцом для верующих и не дискредитировали бы Церковь своим поведением, наиболее нерадивых он даже изгонял, священников запрещал в служении. Он сам лично объезжал все приходы своей епархии, произносил множество проповедей, именное здесь он произнёс большую их часть. Его плоды не пропали даром, он смог возродить Православие в Крыму, создать многочисленную общину, многие атеисты, пораженные его силой духа и бесстрашием перед властью, принимали Православие. Даже когда владыка полностью ослеп в 1958 году, это его не поколебало, не подорвало его дух.

Когда же 11 июня 1961 г. архиепископ отошёл ко Господу, то провожать его в последний путь практически весь город: были забиты все улицы, заняты все балконы и крыши домов, движение автомобилей в городе пришлось остановить. Городские власти, пытавшиеся не допустить, чтобы похороны подвижника не были заметны, оказались бессильны перед народом. Как и в Енисейске, Туруханске, Красноярске, Тамбове и других городах, владыка и в Симферополе смог изменить отношение людей к Православию, смог изменить его духовный облик.

Похоронен он был на маленьком церковном кладбище при Всехсвятском храме Симферополя.

Позже, к нему на могилку приезжали многочисленные паломники: верующие, ищущие веры, все со своими проблемами, тревогами, надеждами. Появились первые свидетельства чудесных исцелений по молитвам архиепископа. Однако, прославление святителя затянулось на долгие 35 лет. Лишь совсем недавно, постепенно, начался процесс признания его заслуг, прославление архиепископа Луки.

Лишь только 22 ноября 1995 года архиепископ Лука был причислен к лику местночтимых святых Крыма. 17-20 марта 1996 года в кафедральный Свято-Троицкий собор Симферополя были перенесены его мощи. Уже 24-25 мая 1996 года, состоялось прославление святителя в той же Симферопольской и Крымской епархии.

На Юбилейном Архиерейском Соборе в 2000 г; святитель Лука, наконец-то был прославлен в лике святых новомучеников и исповедников Российских для общецерковного почитания. Его память совершается 11 июня и 25 января, а также 15 декабря - сбор всех Крымских святых.

В самом Симферополе, городской парк носит его имя (святителя Луки), также там установлен памятник святому. В его доме находится часовня, а верующие греки на свои пожертвования, преподнесли 300 килограммов серебра на изготовление раки для мощей святого.

Признание архиепископа наблюдается во многих городах, где святитель когда-то жил. Например, в Саратове, при содействии Саратовского государственного медицинского университета и медицинского персонала 3-й городской клинической больни, в 2007 году начато строительство храма во имя святителя Луки. Строительство шло споро, и уже 10 июня 2009 года, в день праздника 100-летия университета и накануне дня памяти святителя Луки, было совершено таинство освящения храма и первая Литургия в нём.

Город Красноярск - знаковый для архиепископа Луки, город, где изменилась его судьба, где он из ссыльного стал уважаемым учёным, награждённым властью, признанный народом. Город, где поистине пробил его звёздный час и как выдающегося хирурга-учёного и радетеля за Веру, проповедника. В Красноярске признание заслуг архиепископа складывалось очень непросто.

Как и в других городах, признание святителя затянулось на многие десятилетия. Лишь с прекращением идеологического гнета, историческая правда стала обретать своё законное место. Память, которую оставил по себе в Красноярске владыка, очень глубока. Даже по прошествии почти полувека со времени его жизни в городе, многие помнят о нём. Немало людей обратились к Богу, благодаря его деятельности.

Например, почётный гражданин Красноярска Анатолий Чмыхало, благодаря одной только встрече с владыкой, из заядлого безбожника стал глубоко верующим человеком: «Я отрыл глаза, когда почувствовал какое-то шевеление вокруг. Передо собой увидел двух монахов в высоких клобуках. - Один был высоким и крупным, в очках, с бородой (сам Войно-Ясенецкий)…Я не знал тогда, с кем встретился…Я увидел глаза этого человека. До сих пор помню, сколько в них было доброты. Его слова могу повторить дословно: «Идите, мальчики, воевать за Россию. Да даст вам Господь Бог победу. Да выстоите вы в этой тяжелой борьбе». Затем он поднял руку и медленно перекрестил одну и другую сторону по коридору…Больше этого человека я никогда не видел…В школе меня учили, как идти в Церковь, кричать, бранить Бога, сбрасывать иконы. Тогда я не осознавал всю цену минутного общения с этим человеком, но потом встреча с ним изменила всю мою жизнь. Через три-четыре месяца мы попали на фронт… До сих пор мне снятся эти бои, в которых я сам мог погибнуть не раз. Я был контужен, ранен, у меня начиналась гангрена, врачи собирались оттяпать мне руку. Но рядом со мной словно был пророк, как Бог, Войно-Ясенецкий. Я вспоминал его благословение каждый день, для него оно, может, ничего не значило, а меня - я верил - хранило….Когда я пришёл с войны, то первое произведение, которое написал, назвалось «Национальная сущность православия». Его высоко оценили в нашей епархии. С Войно-Ясенецким я больше никогда не встречался, но собрал о нём много интересного исторического материала. Я хочу на основе собранного написать роман о нём» [1]

Это поистине удивительный случай, когда человек таким неожиданным образом приходит к Богу. И таких случаев воцерковления людей, после общения с владыкой Лукой не мало, не о всех ещё мы знаем. Кто-то не стал говорить об этом в то, совсем не безопасное время, кто-то уже никогда не расскажет… Но даже то, что нам известно, позволяет осознать сколь необходимо было присутствие на красноярской земле этого подвижника, скольким людям он открыл свет Божественной Истины.

Вместе с помощью духовной, владыка неизменно оказывал и помощь врачебную, две ипостаси, сливаясь воедино в этом человеке, делали его очень странным, непонятным, уникальным для окружающих его, и в то же время очень необходимым для них. Из всех случаев, особенно выделяется его помощь одному подростку. «Перед войной Васе Барудкину шел 15-й год. Был он заядлый футболист, играл в команде «Локомотив». Как-то во время очередной игры водяная мозоль на пятке лопнула, но парнишка не обратил на это внимания. Только когда боль в ноге стала невыносимой, он пожаловался матери. И начались его мытарства. Долгое время он лежал в больнице. Лечение не помогало…И тогда мать Васи, Сусанна Степановна, детский врач, добилась консультации Войно-Ясенецкого. Тот приехал и в теперешней больнице водников (ул. Парижской Коммуны,22) состоялась первая встреча мальчика с его будущим спасителем. Василий Михайлович Барудкин помнит, как с надеждой и мольбой смотрел на склонившегося над ним доктора - «как на Бога», который может принести избавление от страданий. Операция принесла Васе облегчение уже на следующий день. Валентин Феликсович, навестивший мальчика, увидел, что опасность миновала. Дней через десять Васю выписали домой. Жил он в то время на улице Вейнбаума, 21. вот в этом доме Войно-Ясенецкий и останавливался во все свои последующие приезды в Красноярск. А потом, уже живя в Красноярске, часто навещал семью спасенного им мальчика, где ему были всегда рады и всегда ждали» [2] Это случай очень ярко говорит о том, что святитель никогда не относился к больным как «к простому случаю», он считал, что с избавлением человека от физического недуга его обязанности вовсе не заканчиваются. Многих его бывших пациентов, владыка впоследствии духовно окормлял и поддерживал связь в течение долгого времени.

Приведём ещё одно характерное воспоминание об архиепископе: «Валентина Александровна Суходомская, работавшая с Войно-Ясенецким, вспоминает: «Валентин Феликсович консультировал раненых во всех госпиталях города. Он был наикрупнейшим специалистом в гнойной хирургии не только у нас, но и за рубежом. После консультаций, осмотров, он забирал к себе в госпиталь почти безнадежных больных, где и оперировал. Операции начинал со словом «ситдео», что означает по латыни «С Богом», перекрестив стол и больного. Помню, как один молодой красноярец, видно, комсомолец, никак не хотел, чтобы его перед операцией перекрестили, отказывался от операции, но Валентин Феликсович был непреклонен, и красноармейцу пришлось уступить, жить-то хотелось». [3]

В Красноярске, память об архиепископе была жива, глубока, очень многие были ему благодарны за ту помощь, которую от него получили, знания, которые приобрели. Настал черед и самого главного - признания архиепископа, признание его заслуг, воздаяние должного его памяти.

Воспоминания, конечно, делают честь, но это воспоминания отдельных людей. Но признание официальных властей, выдающихся деятелей культуры и искусства, творческой интеллигенции, писателей, врачей, представителей духовенства,- признание это растянулось на довольно продолжительный срок, и началось оно с того, что летом 1990 года на красноярскую архиерейскую кафедру был назначен Высокопреосвященнейший Архиепископ Антоний (Черемисов).

Положение Русской Православной Церкви на тот момент было очень тяжелым. «В момент Второго открытия Красноярской епархии, в неё входила Кемеровская область, насчитывавшая 19 приходов, и Хакасская АО (ныне Республика Хакасия), в которой приходов было всего 4. В первом годовом отчёте после открытия Красноярской епархии вместо 32 храмов уже фигурирует цифра 68 (при обслуживаемых 45 и 23-х вакантных). Усилия Владыки Антония при частых выездах в Кемерово для обсуждения с Администрацией проблем строительства Знаменского собора вслед за уже освященным им новым храмом св. Великомученика и Победоносца Георгия, а также множества других вне Кемерова, дали блестящие результаты и позволили Кемеровскую область, имевшую к концу I992 года уже более 50 приходов и женский монастырь в Кольчугино, выделить в самостоятельную епархию, что и было произведено решением Святейшего Патриарха и Священного Синода 11 июня 1993 г. С увеличением приходов в Хакасии и она стала самостоятельной епархией 18 июля 1995 года» [4]

Такое быстрое строительство храмов и церквей по всей Красноярской епархии обусловлено тем, что всё это время, в народе теплилась вера в Бога, очаг которой вновь возжёг архиепископ Лука. Благодаря усилиям святителя был открыта кладбищенская церковь свт. Николая Чудотворца ещё в 1943 г; создана крепкая община в приходе.

Архиепископ Лука смог найти тех людей, которые обладали ответственностью, решимостью, бескорыстием. За то недолгое время, что он провёл в Красноярске, владыка сумел их подготовить к самостоятельному служению. Это церковный староста Николай Попов и протоиерей Пётр Ушаков. После отъезда святителя в Тамбов они действовали уже самостоятельно:

Начиная с 1944 года открытие церквей в Красноярском крае шло усиленными темпами. 16 ноября и 1 декабря 1943 года в исполком Красноярского горсовета были направлены ходатайства за подписью настоятеля Никольской кладбищенской часовни Николая Васильевича Попова об открытии Покровской церкви, занятой воинской частью. В ходатайствах говорилось о необходимости проинформировать, о решении вопроса архиепископа Луку перед его поездкой в Москву.

февраля 1944 года датируется заявление на имя Карпова от церковного совета Николаевской кладбищенской церкви, подписанное председателем церковного совета, новоназначенным настоятелем церкви протоиереем Петром Ушаковым, и членами совета: «...Кладбищенская часовня слишком мала и тесна, вмешает не более 200 человек, тогда как верующих собирается в воскресенье до 1000 человек, а в большие праздники и больше... Потребность же в религиозной удовлетворенности в настоящее время большая, так как в каждой семье имеется не один, а два и более членов семьи, ушедших в Красную Армию, о здравии и спасении которых оставшиеся верующие члены семьи очень хотели бы помолиться» [5].

Спустя два с половиной месяца после отъезда святителя Луки из Красноярска в Тамбовскую епархию, на имя председателя Совета по делам РПЦ при СНК СССР т. Карпова направляется отношение председателя исполкома Красноярского крайсовета В. Колушинского по поводу возможной передачи верующим здания Покровской церкви: «...1. Здание бывшей Покровской церкви занято в настоящее время мастерской и складом в/ч № 34110. Произведена перепланировка внутренних переборок церкви в соответствии с требованиями в/ч. Стены и потолок как внутри, так и снаружи требуют штукатурки и побелки, при снятии колоколов проемы колокольни были разломаны, деревянных лестниц нет. Необходимо остекление во всех верхних рамах. Здание в/ч может быть освобождено через 1-2 месяца».

И уже в первых числах мая 1944 года товарищу М. Лаксенко сообщается, что Советом принято положительное решение «по заявлению верующих о передаче в их пользование бывшей Покровской церкви в г. Красноярске вместо ныне ими занимаемой Николаевской кладбищенской часовни и все необходимые предметы культа для оборудования Покровской церкви». [6] Всё лето и большую часть осени 1944 года будущая община Покровской церкви занималась ремонтом храма и восстановлением внутреннего убранства: фресок, иконостаса, изуродованного временными жильцами. Официальный договор с горисполкомом о принятии общиной здания Покровской церкви был подписан 8 мая 1945 года.

Открытие Покровского собора, достаточно быстро и повсеместное открытие православных храмов ярко свидетельствовало о том, что народ потянулся к Вере, изменил свое недоверчивое, скептическое отношение к ней. Во время хрущёвских гонений и брежневского застоя положений Церкви вновь ухудшилось - сократилось число открытых храмов, миссионерская деятельность Церкви было под запретом. Но это уже не могло остановить воцерковление народа. Быстрое восстановление, как храмов, так и православных общин это лишь подтверждало.

Наконец, настала очередь прославления нашего святого (которого мы имеем полное право так называть), которому, по большому счёту, обязан весь Красноярский край, возрождением и сохранением Православия на этой земле. Уже в 1997 году была установлена памятная табличка на Николаевской церкви, в которой служил архиепископ Лука

Надо отдать должное: жители Красноярска с большим трепетом отнеслись к делу возрождения памяти Св. Луки. «В итоге определился круг людей, заинтересованных в памяти В.Ф. Войно-Ясенецкого, которые в день 120-летия со дня рождения, в апреле 1997 года, пришли в краевую библиотеку и поделились воспоминаниями. Там собирались В.А. Анишин - главный хирург ГУУЗа, М.И. Гульман - хирург, профессор академии, отец Виктор, деятели культуры и здравоохранения. Собравшимся было представлена выставка с фотографиями и документами работ В.Ф. Войно-Ясенецкого. Тогда В.А. Анишин заметил, что в г. Красноярске нет никакого памятного знака в честь В.Ф. Войно-Ясенецкого, и предложил создать и открыть на школе № 10 по ул. Ленина в г. Красноярске мемориальную доску в память выдающегося хирурга, архиепископа Луки В.Ф. Войно-Ясенецкого, который здесь жил и работал в 1941-1943 годах» [7] В 1998 году, 14 июня на здании школы № 10 была открыта мемориальная доска: «Здесь в 1941-1943 гг. жил и работал выдающийся хирург, архиепископ Лука В.Ф. Войно-Ясенецкий».

Примерно в это же время возникла идея создания памятника молитвенному заступнику красноярской земли.

Летом 1999 года, такие люди как архиепископ Красноярский и Енисейский Антоний, писатель В.П. Астафьев, председатель комитета по делам культуры и искусства администрации Красноярского края В.С. Кузнецов; президент красноярской краевой организации врачей-хирургов А.Г. Швецкий; главный врач Красноярской краевой клинической больницы № 1 Б.П. Маштаков, а также главный врач Красноярского онкологического центра А.И. Крыжановский вошли в состав попечительского совета, созданного благотворительного фонда «Увековечение памяти выдающихся деятелей».

«Архиепископ Антоний: «Дорогие друзья, мы приступаем к очень важному и святому делу - делу возрождения нашей духовности. Я от всего сердца прошу вас в этом важном деле - увековечении памяти замечательного человека, ревностного иерарха Русской Православной Церкви и верного сына своего Отечества, выдающегося хирурга, потрудившегося в нашем крае при своей непростой судьбе - общепризнанного по всей России архиепископа Луки Войно-Ясенецкого. Это благословение Божие нам. Это одновременно попечение о будущих поколениях. Будем детям прививать любовь к замечательным святым людям нашего края - как прошлых времён, так и сегодняшних. Надеюсь на вашу поддержку» [8] Несмотря на многочисленные трудности: проблемы с финансированием памятника, бюрократические проволочки, памятник архиепископу Луке всё же был открыт 15 ноября 2002 года, на углу улиц Мира и Горького, во дворе храма во имя Иоанна Предтечи.

Памятник является символом признания и уважения Красноярска и его жителей перед трудами владыки.

В следующем, 2003 году, врачам-хирургам, внёсшим существенный вклад в развитие хирургии стали присуждать «Почётный знак им. В.Ф. Войно-Ясенецкого», который был учреждён при поддержке Красноярского краевого регионального биоэтического комитета.

На этом дань признания не остановилась: 4 мая 2005 года, всё в той же средней школе № 10 состоялось торжественное открытие музея Святителя Луки, который освятил сам архиепископ Антоний. «Поисковая работа велась долгие годы, материалы всё накапливались и накапливались, и, наконец, 11 июня 2004 года в школе открылась первая выставка, посвящённая Святителю Луке. Именно тогда, на выставке, председатель совета православных граждан города Олег Владимирович Боголюбов и предложил создать музей Войно-Ясенецкого именно здесь, на территории учебного заведения, где и трудился в годы войны Валентин Феликсович» [9]

Музей располагает богатым материалом, который расположен в хронологическом порядке. Охвачены все периоды его жизни. Здесь представлены редкие фотоснимки, которые запечатлели владыку во время двух сибирских ссылок. Многие экспонаты уникальны. Множество копий архивных материалов. В музей приходит большое число красноярцев, их интерес к истории своего края, к жизни святого очень высок.

В 2006 году состоялось новое знаменательное событие: при Красноярской Государственной Медицинской Академии был открыт храм Луки Войно-Ясенецкого. Это, пожалуй, наиболее важный и необходимый шаг в деле признания заслуг архиепископа.

В том же, 2006 году, стало известно, что «Ученый совет медицинской академии обратился в Министерство здравоохранения с просьбой присвоить академии имя великого хирурга, святого Луки Войно-Ясенецкого. Эту идею активно поддержали и представители православной церкви. Через два года вуз будет проходить переаттестацию. Руководство надеется, что академия станет университетом, и вот тогда на здании появится надпись: «Красноярский государственный медицинский университет имени Войно-Ясенецкого» [10]. В 2007 году ВУЗу принял приставку «имени Войно-Ясенецкого». В 2008 году, по результатам переаттестации ВУЗ стали именоваться «Красноярский государственный медицинский университет имени Войно-Ясенецкого»

Таким образом, в свете всех этих событий, можно говорить о том, что Красноярск, признал и принял своего святителя. Несмотря на трудности, гонения и борьбу с Верой, физическое уничтожение верующих и духовенства, появление множества ересей и расколов, всё завершилось торжеством Православия. Как Великий Завет потомкам можно воспринимать ныне слова Валентина Феликсовича Войно-Ясенецкого, архиепископа Луки: «Святая Церковь торжествует утверждение и упрочение православной веры, победу над многочисленными еретиками, осужденными семью Вселенскими соборами. Надо вам знать, что ещё во времена апостольские появилось много лжеучителей, и число их умножалось и умножалось с течением веков… Церковь терзают еретики и лжеучители. Нашлось в нашем народе немало таких, которые оставили свою веру отцов и пошли за протестантскими сектантами… Основателями русских сект почти все сплошь были людьми совершенно невежественными - это были крестьяне, ремесленники, дворники. И. не имея никакого образования, своим темным умом они сочиняли новые учения, подвергали критике все то, чему учит Церковь православная, совращали в свои секты многих и многих православных людей… К стыду русского народа, нашлись в нем люди, которые, забыв свою русскую родную старину, все вековые устои своей русской национальности, свою православную веру, стали исповедовать еврейскую веру, ибо есть целый ряд жидовствующих сект… Вот до каких нелепых форм доходят некоторые сектанты!

Нет более тяжкого греха, чем расколы и разделение Церкви Христовой. Так говорили все великие святители, так говорил Иоанн Златоуст, Василий Великий…

Бойтесь как огня общения с еретиками, общения с сектантами. Держитесь той веры, которой научает нас Св. Церковь, - веры Евангельской, веры Христовой, веры апостольской.

И спасет вас Господь Иисус Христос. Аминь.

25 марта 1945 г.» [11]

Примечание

1. Чмыхало А. /Безбожник становится верующим// Красноярский комсомолец. 2002 г. 20 ноября С.9.

. Аржаных О. /Из воспоминаний красноярцев о св. Луке// Православное слово Сибири. 2002 г. №2-3 С.26-27.

. Там же. С.26-27.

4. Интернет-сайт: <#"justify">Заключение

Детально изучив деятельность В.Ф. Войно-Ясенецкого (архиепископа Луки) во время двух его ссылок в Красноярский край в 1923-26 и 1940-1943 гг. мы можем утвердительно заявить, что он оказал решающую роль в возрождении и сохранении религиозного, духовного стержня сибиряков. Это не просто высокопарный опус, ведь действительно, если бы в своё время Сибирь не обрела такой светильник Веры, она была бы обречена… сначала на духовное гниение, а затем и на физическое вымирание. Кроме епископа Луки не было больше православных людей с таким характером, с такой силой воли.

Если бы не его заступничество, край так и не изменил бы своего отношения к Православию. В результате продолжился бы духовный голод и одичание народа. Далее - развитие разнообразных сект с дикими ритуалами и иных верований, укрепление атеизма.

С таким положением вещей Русский народ был бы обречён, ибо из опыта истории мы знаем, что ни один великий народ, потерявший свою духовную основу (ту основу, на которой этот народ и был сформирован) не уцелел, все они исчезли безвозвратно. Если бы борьба Православного мировоззрения и материалистического атеизма закончилась победой последнего, то Россия была бы обречена.

С миропониманием, духовной системой ценностей атеистического общества нет будущего - это слишком очевидно. Во главе угла стоит материальное благополучие, достаток, заработок, положение в обществе. Начиная с эпохи СССР и по настоящее время эта система главенствует в русских умах. Когда молодые люди, в угоду своей карьере и материальному положению отказываются рожать детей, врачи, воспитанные на сугубо научно-атеистическом понимании мира и ценностей, вместо поддержки молодых мам, пугают угрозами рождения ребёнка с патологиями, советуют сделать аборт, тем самым способствую уничтожению Русской нации.

В своей книге «Миссионерский кризис православия» протодиакон Андрей Кураев пишет: «Когда меня спрашивают: «Что вы можете сказать о будущем России?» - я говорю: «Будущее у России ясное, короткое и печальное. России осталось не больше 60 лет»…При рождении 1,2 ребенка на семью прогноз очевиден: у четырех бабушек и дедушек будет один внук. Люди оставляют по себе вдвое меньшее число своих детей и вчетверо меньшее число своих внуков… После 20-ти лет перестройки и реформ наконец обозначилась наша долгоискомая национальная идея: выжить бы… Страна тихо умирает под громкие звуки рекламных пауз. Есть один печальный критерий - это решимость людей жить и бороться за свою жизнь. Сокращение продолжительности жизни мужчин - это безмолвный бунт…И еще есть протест женщин- в виде отказа от детей…Как ещё можно назвать народ, в котором только одному ребенку из четырёх разрешают родиться? Народ, который ради комфорта убивает своих детей и отказывается от своих стариков? То, что сегодня средняя продолжительность жизни мужчины в нашем обществе - всего 58 лет, означает, что общество не готово пестовать даже своих стариков»

К этому следует добавить, что Русский народ теряет 11 тысяч деревень ежегодно - население в них вымирает. Иммигрантов из Китая и исламских республик, переезжающих жить в Россию, каждый год насчитывается не менее 780 тысяч, а число абортов ежегодно совершается около миллиона!

И как не вспомнить слова святителя Луки, который писал патриарху Сергию, что религиозное положение в крае весьма ужасно, и если не предпринять сейчас никаких действий, то мы встанем перед опасностью полного одичания всего населения от Восточной Сибири до Дальнего Востока, с последующим замещением его другими народами. Поистине, сколь пророческие мысли, можно поразиться, как глубоко владыка мог видеть опасность бездуховности.

Благодаря ему, Красноярский край и Россия имеют альтернативу своему существованию - это возвращение на православный путь развития государства и нации. На сегодняшний день есть немало православных многодетных семей, и их количество неуклонно растёт. Православная община Николаевской церкви, которую создал ещё владыка Лука, сегодня насчитывает уже несколько десятков верующих семей с детьми, заключаются и новые браки. Умножаются общины и в других приходах, создаются новые приходы, в которых складываются свои общины.

Заслуга архиепископа в том, что он, живя как христианин, всё своё умение приносил на служение Господу. Силой своего слова и характера он смог устранить деятельность еретиков в Минусинске, Туруханске, Красноярске, Ачинске. Благодаря своему хирургическому таланту, способствовал воцерковлению представителей научной и культурной интеллигенции. Атеистическая часть народа вымрет как тупиковая ветвь развития, поскольку они, отойдя от своих истоков, оказались нежизнеспособны. Но, благодаря деятельности архиепископа по возрождению Русского самосознания, через восстановление Церкви, народ края не потерял своих корней, и сейчас мы имеем возможность снова быть многочисленным, духоносным народом.

Архиепископ Лука - один из тех людей, которых давал Господь нашему народу во время его крайней слабости, в самых опасных моментах существования. Таковы были при монгольском нашествии и освобождении от монгольского ига, во время Смуты, духовных нестроений (раскола), многочисленных нашествиях иноплеменников, духовного оскудения народа в XIX-XX веках. Внимательно изучив свой исторический путь, нельзя не обнаружить, что всегда был такой человек, который силой своего слова и своим личным примером вселял в людей уверенность, возрождал в них Веру, заставлял их подниматься с колен. Именно таким духовным столпом Русского народа в XX веке и был архиепископ Лука Войно-Ясенецкий.

С течением времени, думается, будет открываться все новые и новые стороны его неоценимой помощи краю, которые мы пока не видим, даже спустя более полувека.

Библиография

I.Источники

А). Личные труды Валентина Феликсовича Войно-Ясенецкого

1. Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий) - Сила моя в немощи совершается. - М. «Отдых христианина», 2001. - 416 с.

. Войно-Ясенецкий В.Ф. - Дух, душа и тело. - М. «Дар», 2006. - 320 с.

. Войно-Ясенецкий В.Ф. (Архиепископ Лука) - Очерки гнойной хирургии. - Москва - Симферополь. «Бином», «AZ-PRESS», 2006. - 704 с.

. Святитель Лука - Избранные творения. - М. «Сибирская благозвонница», 2010. - 768 с.

. Святитель Лука (Войно-Ясенецкий). - Проповеди годового круга. - М. «Артос-медиа», 2009. - 620 с.

. Святитель Лука Крымский (Войно-Ясенецкий). - Я полюбил страдание. - М. Приход храма Святаго Духа сошествия, 2005 - 208 с.

Б) Архивные материалы

7. Государственный архив Красноярского края (ГАКК)

Ф. Р - 1384. Оп. 1. Д. 659 Л. 44; Д. 659 Л. 83.

. ГАКК Ф. Р - 1384. Оп. 1. Д 437 Л. 3

В) Интернет-ресурсы

9. <#"justify">II.Литература

А) Материалы периодической печати

10. Вечерний Красноярск. - 2007. - 5 сентября

. Вовремя. - 2005. - 10 июня. № 22. С. 6.

. Военно-медицинский журнал. - 2007. - октябрь. № 10. С. 69-73.

. Вопросы культурологи. - 2008. - № 5. С. 9-11

. Город и горожане. - 1999. - № 20. С. 7.

. Духовность. Нравственность. Правопорядок: сборник статей МВД России. Сибирский юридический институт. - 2003. С. 150-158.

. Енисей. - 1990. - сентябрь/октябрь № 5. С. 65-68.

. За победу. - 2002. - 10 апреля.

.Заводской гудок. - 2003. - 3 мая

. Известный общественно-полезный журнал. - 2006. - № 1. С. 12-13

. Край наш красноярский: календарь знаменательных и памятных дат на 2002 год. С. 24-25.

. Красноярская газета. - 2007. - 8 мая

. Красноярский комсомолец. - 2002. - 20 ноября.

. Ленинец. - 1989. - 2 ноября

. Медный всадник - Сибирский регион: журнал - альманах. Красноярск. 2004. № 1. С. 120-121.

. Медицинская газета. - 1996. - 7 августа

. Медицинская газета. - 1996. - 24 ноября

. Медицинская газета. - 1998. - 12 августа

. Медицинская газета. - 1998. - 15 сентября

. Медицинская газета. - 2005. - 7-8 мая

. Московские новости. - 1996. - 19 мая

. Независимая газета. - 2003. - 5 марта

. Нижегородский медицинский журнал. - 2002. - № 2. С. 163-166

. Огни Сибири. - 1993. - 2 июня.

. Первое сентября. - 2007. - 12 мая. С. 23.

. Православная беседа. - 1996. - № 5. С. 32-34.

. Православное слово Сибири. - 2002. - № 2-3. С. 26-27.

. Православное слово Сибири. - 2007. - сентябрь. № 9. С. 9.

. Природа и человек. - 2004. - № 5. С. 71-73.

. Сибирский календарь. - 2002. - 20 февраля. С. 9.

. Сибирское медицинское обозрение. - 2003. - № 2-3. С. 97-99.

. Сибирское медицинское обозрение. - 2007. - июнь С. 63-71.

. Сибирское медицинское обозрение. - 2008. - № 2. С. 74-78.

. Сибирское медицинское обозрение. - 2008. - № 2. С. 101-103.

. Сибирские ратники. - 2003. - июль № 1. С. 10

. Слово. - 1990. - № 5. С. 45-48.

. Труд. - 2006. - май № 22. С. 7

. Хирургия. - 2002. - № 9. С. 71-72.

. Человек. - 1995. - № 3. С. 167-186.

Б). Опубликованные работы

49. Артюхов И.П; Винник Ю.С; Коган А.Б. - История хирургии Енисейской губернии и Красноярского края в XIX - XX веках. - Красноярск. 2010.

. Житие священноисповедника Луки, архиепископа Симферопольского и Крымского. - Саратов. Издательство Саратовской епархии, 2010. - 80 с.

. Лисичкин В.А. - Военный путь святителя Луки. - Издательство Московской Патриархии Русской Православной Церкви, 2011. - 224 с.

. Лисичкин В.А. - Крестный путь святителя Луки. - М. «Троицкое слово», 2001. - 448 с.

. Марущак Василий. - Святитель-хирург. Житие архиепископа Луки (Войно-Ясенецкого). - М. «Даниловский благовестник», 1997. - 110 с.

. Непознанный мир Веры. - М. Издательство Сретенского монастыря, 2010. - 432 с.

. Поповский Марк - Жизнь и житие Войно-Ясенецкого: архиепископа и хирурга. - Париж. «YMCA-PRESS» 1979. - 430 с.

. Протодиакон Андрей Кураев - Миссионерский кризис православия. - М. «Никея», 2010. - 300 с.

. Священник Даниил Сысоев - Курс лекций по догматическому богословию. - М. «Миссионерский центр имени иерея Даниила Сысоева», 2011 - 430 с.

В. Интернет - ресурсы

58. <http://kinozal.tv/details.php?id=730436> - «Святые. Сталинская для архиепископа Луки.» 2010 г. Россия; режиссёр: Алексей Чернов.

. <http://kinozal.tv/details.php?id=609975> - «Врачеватель. Архиепископ Лука» 2006 г. Тройцкий собор. Г. Яхрома; режиссёр: Николай Раужин.

. <http://pobeda.krskstate.ru/doroga/part4_3> - Русская православная церковь в годы войны

. <http://www.kerpc.ru/eparhia> - Красноярская Епархия: вчера и сегодня

Министерство образования и науки РФ ФГБ ОУ ВПО Красноярский государственный педагогический университет им. В.П. Астафьева Исторический факультет Каф

Больше работ по теме: