Актуальные проблемы злоупотребления правом

 

Оглавление


Введение. Правовая природа злоупотребления правом

§1. Пределы осуществления субъективных гражданских прав и злоупотребление правом

§ 2. Понятие и сущность злоупотребления правом

§3. Отграничение злоупотребления правом от смежных гражданско-правовых институтов. Правовая характеристика злоупотребления правом

§1. Формы злоупотребления правом

§2. Юридические последствия злоупотребления правом

§3. Проблемы применения положений о злоупотреблении правом в судебно-арбитражной практике

Заключение

Библиография


Введение


Актуальность темы исследования. Дозволительный метод регулирования гражданских правоотношений и предоставление участникам оборота широкой автономии воли в выборе или самостоятельном моделировании вариантов поведения всегда обусловливали существование возможности злоупотреблять предоставленным законом правом. Социальная ценность субъективного права состоит в том, что обладание им позволяет реализовать заключенные в нем правомочия для удовлетворения потребностей управомоченного лица. Для того чтобы достичь этого, гражданское законодательство наделяет такого субъекта не только правом, но и необходимой свободой поведения, обеспечивающей превращение возможностей, заключенных в праве, в действительность.

На этапе осуществления прав управомоченным лицом с целью удовлетворения своего субъективного интереса могут быть использованы способы, формально хоть и не запрещенные законом, но приводящие к ущемлению прав третьих лиц. Еще И.А. Покровский отмечал, что согласно общему принципу, тот, кто имеет какое-либо право, может его осуществлять, невзирая на то, что в результате такого осуществления может возникнуть вред для другого. Каждый, таким образом, может руководствоваться исключительно своими интересами, нужно лишь, чтобы осуществляющий свое право оставался в формальных границах этого последнего. Именно данная ситуация определяет существование пределов субъективных прав и пределов их осуществления, и, как следствие, принципа недопустимости злоупотребления ими.

Запрет на злоупотребление субъективным правом как некий критерий добросовестного и разумного поведения участников гражданских правоотношений прошел длительную историю развития: с римских времен и до наших дней, но, несмотря на это, и в настоящее время ведутся научные споры по поводу его правовой природы и места в современном российском гражданском праве. Теоретическая неразрешенность данной проблемы, отсутствие в судебной практике устоявшегося подхода к квалификации действий в качестве злоупотребления правом и реформирование гражданского законодательства, в том числе в части пределов осуществления субъективных гражданских прав, свидетельствуют об актуальности темы настоящего исследования.

Степень научной разработанности темы. К исследованию проблем злоупотребления правом проявляли интерес многие ученые различных периодов развития отечественного гражданского права. Научные исследования в этой области впервые появились в советское время в трудах таких выдающихся цивилистов, как М.М. Агарков, М.И. Бару, И.Б. Новицкий, И.А. Покровский. Фундаментальный вклад в разработку основных положений по данной проблеме внес В.П. Грибанов, определив общий взгляд на злоупотребление правом в цивилистике советского периода.

Среди современных ученых, занимающихся исследованием вопросов злоупотребления правом, следует упомянуть А.В. Волкова, В.И. Емельянова, А.А. Малиновского, О.А. Поротикову, Т.С. Яценко. Существование ряда научных трудов на заявленную тему определяет ее дискуссионность и позволяет выявить нестандартные подходы и выводы авторов по основным ее положениям.

Цели и задачи исследования. Целью настоящего исследования является изучение актуальных теоретических и практических проблем злоупотребления правом, его правовой природы, основных квалифицирующих признаков. Обозначенная цель предопределяет постановку следующих задач:

. Исследование правовой природы пределов осуществления субъективных гражданских прав и их соотношение со злоупотреблением правом.

. Анализ подходов к определению понятия злоупотребления правом.

. Проведение сравнения злоупотребления правом со смежными гражданско-правовыми институтами.

. Изучение форм и последствий злоупотребления правом.

. Выявление особенностей применения положений о злоупотреблении правом в судебно-арбитражной практике.

Методологическую основу исследования составляют такие философские методы познания, как диалектический, структурно-функциональный, сравнительно-правовой, исторический. При рассмотрении большинства вопросов в качестве исходных использовались системный и формально-юридический методы.

Теоретическую основу работы составляют научные исследования в сфере гражданского права, затрагивающие проблемы злоупотребления правом. В ходе изложения основных аспектов заявленной темы будут приводиться ссылки на научные труды как советских, так и современных авторов. Среди первых из них следует упомянуть М.М. Агаркова, В.П. Грибанова, И.Б. Новицкого. Работы А.В. Волкова, А.А. Малиновского, О.А. Поротиковой, С.М. Яковлевой представляют современный взгляд на исследование актуальных проблем злоупотребления правом.

Нормативно-правовую и эмпирическую базу исследования составили некоторые положения Конституции РФ, Гражданского кодекса РФ об осуществлении гражданских прав и его пределах, способах защиты гражданских прав, обязательствах из причинения вреда, недействительных сделках и др., отдельные нормы Жилищного кодекса РФ, Земельного кодекса РФ, а также ряд федеральных законов.

Отдельные положения исследуемой темы и сделанные на основе их изучения выводы будут подкреплены разъяснениями Конституционного суда РФ, Высшего Арбитражного Суда РФ, Верховного Суда РФ, а также конкретными делами из практики апелляционных арбитражных и федеральных арбитражных судов РФ.

Структура настоящей работы обусловлена целью и задачами исследования и состоит из введения, двух глав, каждая из которых включает в себя по три параграфа, заключения и библиографии.


I. Правовая природа злоупотребления правом


§1. Пределы осуществления субъективных гражданских прав и злоупотребление правом


Прежде чем рассматривать проблему пределов осуществления субъективных гражданских прав (динамика субъективного права), необходимо определиться с категориями структуры и содержания субъективного гражданского права (статика субъективного права). В свою очередь содержание права во многом определяется его сущностью, по поводу которой сложилось несколько подходов. Так, О.А. Поротикова отмечает, что существо субъективного право раскрывается через три возможных соотношения: а) субъективное право - объективное право; б) субъективное право - юридическая обязанность; в) субъективное право - интерес.

Сначала рассмотрим соотношение субъективного и объективного права.

Согласно наиболее традиционному подходу, «объективное право - есть система официально признаваемых и действующих государственных юридических норм, в которых проявляется воля общества». И в этом смысле объективное право отождествляется с позитивным правом, установленным и защищаемым государством. Однако есть точка зрения, что объективное право представляет собой нечто большее, чем то, что санкционировано государством. Оно независимо от него, может существовать без государства и вбирает в себя совокупность различных факторов (духовных, культурных, экономических), определяющих, в конечном счете, право позитивное. То есть в первом случае государство создает нормы права, а во втором закрепляет уже существующие, придает им юридическую силу. Тем не менее, первый из двух названных подходов является преобладающим и характеризует объективное (позитивное) право следующими признаками: нормативность, государственно-волевой и властно-регулятивный характер, формальность, общеобязательность.

Субъективное право имеет принципиально иное содержание. В самом общем виде под субъективным правом понимается обеспеченная законом мера возможного поведения управомоченного субъекта в его отношениях с обязанными лицами. С.С. Алексеев понимал субъективное право как «принадлежащую управомоченному в целях удовлетворения его интересов меру дозволенного поведения, обеспеченную юридическими обязанностями других лиц». В определенном смысле субъективное право, будучи возможностью действовать тем или иным образом и принадлежащее лицу в силу закрепления за ним данной возможности законом, определяет меру его свободы. Но в то же самое время субъективное право не только предоставляет лицу свободу действия (внутренняя свобода), но и ограничивает его свободу определенными пределами (внешняя свобода) в интересах третьих лиц. «Сущность субъективного права с точки зрения теории свободы заключается в мысли о том, что право в субъективном смысле есть сфера внешней свободы, определенная нормами права отдельному лицу, т.е. правовое ограничение свободы».

Кроме того, субъективное право персонифицировано, то есть принадлежит конкретному лицу с учетом его правосубъектности, в силу чего именно данное лицо может распорядиться им. В то время как объективное право имеет общий характер и распространяет свое действие на неограниченный круг лиц. Как справедливо отметил Н.И. Матузов: «Объективное право не может быть реализовано иначе как через субъективное право».

Соотношение субъективного права с юридической обязанностью проявляется, прежде всего, в том, что они существуют неразрывно. Объясняется это тем, что, во-первых, нормы имеют предоставительно-обязывающий характер, а во-вторых, право и соответствующая ему обязанность вместе образуют содержание правоотношений. Как уже говорилось выше, субъективное право не может предоставлять индивиду неограниченную свободу в выборе модели своего поведения. Наряду с правом в любой норме права, так или иначе, содержится долженствование, что обеспечивает защиту не только частных, но и публичных интересов. А иногда возможность осуществления права напрямую зависит от исполнения установленной обязанности (наиболее ярко это проявляется в обязательственных относительных правоотношениях).

Понимание субъективного права через категорию интереса присуще Р. Иерингу, который выделял в любом субъективном праве два элемента: материальный элемент - выгода субъекта, его интерес, который составляет сущностное наполнение субъективного права. Формальный же элемент выражается в обеспеченности личной сферы субъекта от посягательств извне. Таким образом, Р. Иеринг считал, что «субъективное право - не что иное, как охраняемый позитивным правом интерес отдельного лица». Однако теория интереса Р. Иеринга не выдерживает критики, когда речь идет о ситуации, при которой лицо обладает субъективным правом и в отсутствии интереса. Например, отказ собственника от вещи еще не прекращает право собственности на нее, несмотря на утрату интереса в праве (ст. 225 ГК РФ).

Как видно, сущность субъективного права не может быть раскрыта в полной мере за счет сравнения его с взаимосвязанными правовыми категориями, без выявления его собственных характеристик и индивидуализирующих черт. Представляется, что установлению сущности субъективного права будет способствовать рассмотрение его структуры и содержания.

Что касается структуры субъективного права, то наука традиционно выделяет три его основных элемента: правомочия на собственные действия, право требования от других (обязанных) лиц, право на защиту, среди которых решающее значение имеет последний из них, поскольку только благодаря наличию возможности обеспечения защиты права оно может существовать. Как указывается в литературе, правомочие на защиту представляет собой юридически закрепленную возможность управомоченного лица использовать меры правоохранительного характера с целью восстановления нарушенного права и пресечения действий, нарушающих право. Правомочие на защиту осуществляется в рамках охранительных правоотношений.

Два других элемента структуры субъективного права - право на собственные действия и право притязания на действия других (обязанных) лиц могут быть обозначены как правоповедение и правотребование соответственно, и осуществляются в рамках регулятивных правоотношений.

Правоповедение означает возможность лица своими активными действиями извлекать пользу и реализовывать цели, предусмотренные правом. Именно правомочие на собственные действия служит основой для злоупотребления. Правотребование (право притязания на действия обязанных лиц) является вторым элементом любого субъективного права. Наиболее ярко оно проявляется в обязательственных относительных правоотношениях, поскольку в этом случае интерес управомоченного лица может быть реализован только благодаря действиям обязанных лиц.

Содержание субъективного права определяется через совокупность его правомочий, осуществление которых приводит к удовлетворению определенного материального интереса.

Примечательно, что исследователь проблем злоупотребления правом А.В. Волков различал доктринальные понятия «субъективное гражданское право» и «субъектное гражданское право», понимая последнее как признаваемую законодателем абстрактную юридическую возможность правоосуществления. И лишь внутреннее программирование субъектом своих будущих действий приводит в действие субъектные права и при возникновении правоотношения на основе юридического факта порождает искомое субъективное гражданское право. Следовательно, средством злоупотребления по А.В. Волкову выступает именно субъектное, а не субъективное гражданское право.

Осуществление субъективного права - это процесс, деятельность по использованию правомочий, составляющих его содержание. Осуществление права необходимо отличать от его реализации, поскольку осуществление - это лишь одна из форм реализации, наряду с исполнением, соблюдением и правоприменением.

Что касается понятия осуществления субъективных гражданских прав, то оно законодателем не определено и, как правило, находит свое выражение в нескольких гражданско-правовых принципах. Так, в ст. 1 ГК РФ в качестве принципов закреплены положения о беспрепятственном осуществлении гражданских прав и свободном осуществлении гражданами и юридическими лицами своих гражданских прав своей волей и в своем интересе. Также в ст. 1 ГК РФ теперь нашел свое отражение давно сформировавшийся принцип добросовестности, согласно которому при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно. Статья 9 ГК РФ закрепляет еще один принцип осуществления гражданских прав - принцип диспозитивности, согласно которому лица, обладающие гражданскими правами, свободны в выборе форм и целей их реализации, а также свободны в воздержании от реализации прав, что не влечет за собой их прекращения. Кроме того, процесс осуществления субъективных гражданских прав также подчиняется системе общеправовых принципов, к числу которых относятся следующие (основные): принципы верховенства права, законности, справедливости, уважения прав и свобод человека и гражданина.

В науке делались попытки дать определение понятию осуществления субъективных гражданских прав, среди которых можно выделить определение С.Т. Максименко, которая под осуществлением гражданских прав понимает «обусловленное волеизъявлением управомоченного лица (или его представителя) и обеспеченное системой гарантий превращение в действительность конкретной возможности, составляющей содержание субъективного гражданского права».

Итак, осуществление гражданских прав подчиняется системе общеправовых и отраслевых принципов, что свидетельствует о существовании определенных законодательных требований к процессу использования прав и, следовательно, об ограничении свободы действий лица в целях обеспечения интересов третьих лиц. Здесь целесообразно рассмотреть категорию пределов осуществления гражданских прав.

Прежде всего, необходимо провести четкое различие между пределами субъективного права и пределами осуществления субъективного права. Так, В.П. Грибанов определял соотношение между поведением, составляющим содержание субъективного права, и поведением, составляющим содержание осуществления субъективного права, как соотношение между возможностью и действительностью, общим и конкретным. То есть каждое субъективное право содержит меру лишь потенциально возможного поведения, а осуществление субъективного права представляет собой совершение реальных действий по превращению возможности в действительность. В.П. Грибанов предлагал называть данные виды пределов объективными (в первом случае - поскольку они установлены законодателем) и субъективными (во втором случае - так как осуществление права всегда зависит от воли управомоченного лица, носит волевой характер). Нарушение пределов субъективного права и пределов осуществления субъективного права влечет различные юридические последствия. Так, выход на пределы субъективного права является правонарушением и влечет гражданско-правовую ответственность, при превышении пределов осуществления права, лицо остается в пределах субъективного права, но игнорирует логическое, ценностное, целевое содержание права, и совершает, таким образом, злоупотребление правом.

Пределы субъективного права - это «те условия, при наличии которых субъект наделяется соответствующим правом, те рамки, в которых субъект будет по своему усмотрению его осуществлять» (например, указание на дееспособность лица, достижение им определенного возраста и др.). А.А. Малиновский в своем исследовании выделял 4 вида пределов субъективного права: качественные, количественные, временные и функциональные. Качественные характеризуют особенности правового статуса управомоченного лица в конкретных правоотношениях. Количественные касаются тех численных показателей, с изменением которых закон связывает и изменения в юридических возможностях управомоченного субъекта. Временные пределы устанавливают различные сроки, с наступлением которых изменяется содержание отдельных правомочий субъекта. Функциональные пределы очерчивают круг конкретных правомочий на совершение строго определенных действий для удовлетворения и защиты своих интересов.

Пределы субъективного права необходимо отличать от ограничений субъективного права. В отличие от пределов, понятие которых дано выше, ограничения представляют собой изъятия из круга правомочий, составляющих содержание субъективного права. Ограничение права - это его «умаление, уменьшение материального содержания права, объема благ, причитающихся их обладателю». Ярче всего различие этих категорий проявляется при анализе конституционных прав, например, согласно ст. 29 Конституции РФ гражданин имеет право свободно искать, получать, передавать и распространять информацию. Предел этого права проявляется в установлении запрета на сбор, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия (ст. 152.2 ГК РФ). Ограничение этого права имеет место в условиях военного или чрезвычайного положения, и проявляется в ограничении свободы печати и других средств массовой информации путем введения предварительной цензуры с указанием условий и порядка ее осуществления, а также временное изъятие или арест печатной продукции.

От ограничений права следует отличать обременения права (право аренды имущества, сервитуты, залог и др.). Обременения права имеют несколько характерных признаков, отличающих их от ограничений: 1) это всегда дополнительное право на объект; 2) оно всегда выражается в правомочии (в отличие от ограничения, где наоборот происходит усечение правомочий); 3) возникают по соглашению или в судебном порядке (ограничения же - только на основании федерального закона); 4) имеют целью реализацию какого-либо частного интереса (ограничения же обеспечивают, как правило, баланс публичных и частных интересов).

Теперь перейдем к рассмотрению вопроса о пределах осуществления субъективного права. В отличие от пределов субъективного права, четко очерченных законом, пределы его осуществления не столько определяются законодательными положениями, сколько, как считал Л.Д. Воеводин, сложившимися на основе существующих в обществе социальных ценностей критериями и ориентирами, руководствуясь которыми, граждане определяют конкретные цели, избирают формы и способы правильного пользования тем или иным правом. Пределы осуществления субъективного права, как таковые не устанавливаются, а вытекают из содержания предоставленных правомочий и существа права. Целью их существования является то, чтобы личные потребности удовлетворялись с учетом общественных интересов и не причиняли им вреда.

В научной литературе к определению понятия пределов осуществления субъективных гражданских прав сформировалось два основных подхода: узкий и широкий. Первый из них заключается в отождествлении понятий пределов осуществления гражданских прав и злоупотребления гражданскими правами. Данный подход критикует, в частности, Т.В. Дерюгина, указывая на то, что на практике может иметь место ситуация, когда лицо вышло за пределы осуществления права, но не совершило акта злоупотребления им. Например, если наследник подает заявление о принятии наследства по истечении шести месяцев со дня его открытия (ст. 1155 ГК РФ). Соответственно широкий подход к определению пределов осуществления права предполагает вышеприведенную ситуацию, когда выход за них не всегда позволяет делать вывод о наличии злоупотребления правом. На наш взгляд, данное деление основано на смешении понятий пределов субъективного права и пределов его осуществления. В приведенном примере лицо, подавая заявление о принятии наследства по истечении установленного законом срока, выходит за пределы субъективного права, а не за пределы его осуществления. Таким образом, можно утверждать, что превышение пределов осуществления права - всегда есть злоупотребление им.

О.А. Поротикова отмечает, что пределы осуществления субъективных прав выполняют следующие задачи в механизме правореализации:

. Разумно ограничивают процесс реализации возможностей, заложенных в содержании субъективного права, в целях эффективного удовлетворения потребностей всех субъектов отношений.

. Сдерживают антиобщественные и негативные проявления осуществления права.

. Стимулируют активное поведение управомоченного лица, направляя его к правомерности.

. Выступают элементом позитивной ответственности субъекта, в силу его обязанности соотносить свое поведение с установленными в нормах границами и ориентирами.

Как образно высказался А.А. Малиновский: в большинстве случаев пределы субъективного права устанавливаются законодателем в соответствии с принципом «разрешено все, что не запрещено буквой закона», а пределы осуществления субъективного права согласно максиме «разрешено все, что не противоречит духу права». То есть пока дух права не будет совпадать с буквой закона, будут существовать различия между пределами субъективного права и пределами его осуществления.

Виды пределов осуществления субъективных прав.

Выделяют два основных вида пределов осуществления субъективных прав - общие и частные.

Общие пределы осуществления субъективного права - это те, которые применимы к любым субъектам права, в рамках всяких гражданских правоотношений безотносительно к типу осуществляемого гражданского права. О.А. Поротикова к общим пределам относит права и интересы третьих лиц, средства защиты принадлежащего лицу права. По нашему мнению, теперь, с учетом внесенных в ст. 10 Гражданского кодекса РФ изменений Федеральным законом от 30.12.2012 года № 302-ФЗ «О внесении изменений в главы 1, 2, 3 и 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», к общим пределам следует также относить добросовестность и разумность при осуществлении прав. Перейдем к последовательному рассмотрению видов общих пределов осуществления прав.

А) Права и интересы третьих лиц - наиболее общий предел осуществления субъективных гражданских прав и, более того, это общепризнанный принцип международного права, который получил свое закрепление в ч. 2 ст. 29 Всеобщей декларации прав человека 1948 года: «при осуществлении своих прав и свобод каждый человек должен подвергаться только таким ограничениям, какие установлены законом исключительно с целью обеспечения должного признания и уважения прав и свобод других и удовлетворения справедливых требований морали, общественного порядка и общего благосостояния в демократическом обществе».

Данное положение также отражено в ч. 3 ст. 17 Конституции РФ, где сказано: «осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц».

В ст. 10 ГК РФ напрямую эта норма не дублируется, однако при анализе положений статьи можно прийти к аналогичному выводу: поскольку не допускается осуществление гражданских исключительно с намерением причинить вред другому лицу, следовательно, пределом осуществления прав в данном случае выступают объекты, которым может быть причинен подобный вред, то есть права и интересы третьих лиц.

Что касается интереса как объекта, которому не может быть причинен вред, то необходимо учитывать, что интерес лица может не иметь правового значения, как, например, в случае если он выступает мотивом заключения сделки. В случае, если интерес не оформлен в субъективное право, то действия третьих лиц не могут его нарушить. Как отмечал Ф. Регельсбергер: «Насколько управомоченный поступает согласно своему праву, настолько он может даже нарушать сферу чужих интересов. Он не может лишь нарушать сферу чужих прав». Другое дело, если имеет место «законный» или «охраняемый» интерес, который обладает защитой, не будучи оформленным в субъективное право. Например, ГК РФ упоминает в ст. 209 охраняемый интерес как предел осуществления права собственности, но при этом никак его не конкретизирует.

Б) Средства защиты принадлежащего лицу права.

Право на защиту принадлежащего лицу права является структурным элементом любого субъективного гражданского права. Ограничения, установленные для осуществления этого правомочия, носят универсальный характер. Анализ ст. ст. 11, 12 ГК РФ позволяет сделать вывод, что правомочие на защиту может состоять из действий по самозащите права и действий по обращению за защитой права к компетентным органам для применения мер государственного принуждения. Остановимся на анализе такого материально-правового способа защиты права как самозащита права.

Под самозащитой гражданских прав понимается совершение управомоченным лицом дозволенных законом действий фактического порядка, направленных на охрану его личных или имущественных прав и интересов.

Действия по самозащите права обычно имеют место в состоянии необходимой обороны или состоянии крайней необходимости. О существовании пределов реализации права на самозащиту права свидетельствует ст. 1066 ГК РФ: «Не подлежит возмещению вред, причиненный в состоянии необходимой обороны, если при этом не были превышены ее пределы». Пределами реализации права на самозащиту права в указанных состояниях является «соответствие действий лица таким требованиям, как соразмерность причиненного и предотвращенного вреда, защита действительного права от наличного, а не мнимого посягательства, соотнесение способов и приемов защиты с конкретными условиями правонарушения».

В) Добросовестность и разумность при осуществлении прав.

Добросовестность.

В ранее действовавшей редакции ст. 10 ГК РФ содержалось положение, согласно которому «в случаях, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно, разумность действий и добросовестность участников гражданских правоотношений предполагаются» - таким образом, анализ данной нормы давал основание полагать, что добросовестность и разумность действий лиц, осуществляющих права, предполагается лишь в определенных законом случаях. В связи с этим, некоторые авторы, в частности А.А. Малиновский и О.А. Поротикова, относят добросовестность и разумность действий к частным пределам осуществления прав. Основными аргументами в пользу этой позиции являются, во-первых, то, что право не должно подменять собой другие социальные регуляторы поведения (нормы морали, религиозные нормы, традиции и др.), во-вторых, считается нецелесообразным требовать от каждого субъекта права соотносить свое поведение с идеалами добра, справедливости, совести. Следовательно, необходимо различать случаи, когда закон прямо устанавливает требования добросовестности и разумности к поведению участников правоотношений и последствия несоблюдения этих требований, и случаи, когда правовая норма лишь призывает субъекта быть добросовестным или разумным, но отступление от этих требований не повлечет никаких негативных правовых последствий. Такое поведение А.А. Малиновский предлагает называть «правомерным злоупотреблением правом», поскольку оно не нарушает запрещающих норм. Представляется, что данная формулировка, объединяющая взаимоисключающие понятия, является противоречивой, поскольку злоупотребление права предполагает его использование во вред, а причинение вреда не может быть правомерным.

В связи с внесением изменений в ст. 10 ГК РФ ФЗ о внесении изменений в ГК РФ от 30.12.2012 года, вышеуказанное положение приняло несколько иную формулировку: «Добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются». Новая редакция ст. 10 ГК РФ не ставит наличие добросовестности и разумности действий участников правоотношений в зависимость от того, требует ли этого закон в конкретном случае. Законодатель признал целесообразным установить обязанность участников любых гражданских правоотношений соотносить свое поведение с требованиями добросовестности и разумности в любом случае, установив новый общий предел осуществления гражданских прав. Теперь судьи могут обращаться к ст. 10 ГК РФ и тогда, когда прямое требование добросовестности в отношении осуществления какого-либо права отсутствовало. Более того, новая редакция ст. 1 ГК РФ провозглашает добросовестность в качестве принципа гражданского права.

Поведение можно считать добросовестным, пишет О.А. Поротикова, в том случае, «если лицо, его совершающее, осознает свою ответственность перед другими членами общества, ориентируется на честное выполнение своих обязанностей, руководствуется в поступках общественно полезным намерением, стремится избежать причинения вреда третьим лицам».

А.А. Малиновский уточняет, что «добросовестность проявляется также в виде добровольного отказа субъекта от использования пробелов и противоречий действующего законодательства в ущерб правопорядку и общественным интересам».

Несмотря на то, что добросовестность стала общим пределом осуществления гражданских прав, есть некоторые статьи ГК РФ, содержащие указание на добросовестность не только как на предел осуществления права, но и на правовые последствия, наступающие в случае нарушения данного предела. Так, согласно правилам совершения сделок под условием (ст. 157 ГК РФ), если наступлению условий недобросовестно воспрепятствовала сторона, которой наступление условий невыгодно, то условие признается наступившим. И наоборот, если наступлению условий недобросовестно содействовала сторона, которой наступление условий выгодно, то условие признается ненаступившим.

Разумность.

В литературе приводятся различные подходы к определению понятия разумность. В частности, А.А. Малиновский понимает разумность как «согласованность своего интереса с общепризнанными способами его удовлетворения, выбор наиболее правильного (и, разумеется, законного) пути для достижения поставленной цели».

По мнению О.А. Кузнецовой «разумность связана с пониманием субъектом правоотношений целесообразности своих действий, осознанием причинно-следственных связей, со способностью видеть в своих действиях объективно полезную цель».

В англо-американском праве границы разумности поведения определяются через понятие «среднестатистического человека» (reasonable man), это своеобразный эталон, на примере поведения которого можно судить о разумности действий участников гражданского оборота.

В.И. Емельянов признавал разумными действия, которые совершил бы при определенных обстоятельствах добросовестный человек, обладающий нормальным (средним) уровнем интеллекта, знаний и жизненного опыта.

Частные пределы находятся в тесной связи с видом правоотношения, в рамках которого реализуется право, зависят от содержания этого субъективного права. О.А. Поротикова в качестве частных пределов выделяет: добросовестность и разумность при осуществлении прав; назначение права; средства и способы осуществления.

А) Назначение права.

Каждому субъективному гражданскому праву присуще определенное назначение, которое, по определению В.А. Рясенцева, есть «легальная цель правообладания», а осуществить право в соответствии с его назначением означает «такое поведение лица, которое отвечает содержанию и цели данного права». О.А. Поротикова считает, что назначение субъективного права можно рассматривать в двух смыслах. В широком смысле назначение права состоит в удовлетворении потребностей и интересов, которые существуют у управомоченного лица, независимо от особенностей самого субъективного права. В узком смысле (функциональное назначение) назначение права определяется не столько природой права, сколько свойствами объекта, принадлежащего лицу на определенном правовом основании. Требование осуществления права в соответствии с его функциональным назначением имеет место, в частности, согласно ст. 42 Земельного кодекса РФ, «при осуществлении собственниками земельных участков и лицами, не являющимися собственниками, прав на земельные участки, использование которых должно соответствовать их целевому назначению и принадлежности к той или иной категории земель и разрешенным использованием способам, которые не должны наносить вред окружающей среде». Аналогичное требование предъявляется к осуществлению права собственности на жилое помещение. Согласно ст. 30 Жилищного кодекса РФ «собственник жилого помещения осуществляет права владения, пользования и распоряжения принадлежащим ему на праве собственности жилым помещением в соответствии с его назначением и пределами его использования». Пределы использования определяются путем установления в ст. 17 Жилищного кодекса РФ запрета на размещение в жилых помещениях промышленных производств.

Б) Средства и способы осуществления права.

Необходимость осуществления субъективного права определенным способом и с использованием определенных средств зависит от особенностей самого права.

Под способом понимают «единичное действие или систему действий, применяемых управомоченным лицом при использовании правомочий, заключенных в содержании его субъективного права».

Некоторые исследователи, в частности О.П. Колесников, выделяют несколько общих требований к средствам и способам осуществления гражданских прав:

) Безопасность для жизни, здоровья, имущества граждан и организаций (например, не допускает реализация правомочия распоряжения объектом права собственности посредством взрыва вещи или ее уничтожения с использованием ядовитых веществ, так как это может причинить вред третьим лицам);

) Отсутствие проявлений жестокости и соответствие способов осуществления прав требованиям морали. Данное требование относится, главным образом, к осуществлению прав в отношении животных. Так, согласно ст. 137 ГК РФ при осуществлении прав не допускается жестокое обращение с животными, противоречащее принципам гуманности.

) «Быть рачительным хозяином», поскольку бесхозяйственное обращение служит предпосылкой для причинения вреда третьим лицам, создает угрозу их правам и интересам. Закон предусматривает и иное последствие бесхозяйственного содержания имущества, в частности, если таковое имеет место в отношении культурных ценностей, то они могут быть изъяты у собственника путем выкупа государством или продажи с публичных торгов, что является основанием прекращения права собственности (ст. 240 ГК РФ).


§ 2. Понятие и сущность злоупотребления правом


Такое явление как «злоупотребление правом» возникло еще в дореволюционный период развития цивилистической науки. С одной стороны, признавался общий принцип, согласно которому тот, кто имеет какое-либо право, может его осуществлять, невзирая на то, что в результате такого осуществления может возникнуть вред для другого. С другой стороны, возможны случаи, когда лицо, имеющее право, воспользуется им не для удовлетворения каких-либо своих интересов, а с исключительной целью причинить другому вред, подобное осуществление права носит название злоупотребления правом, или шиканы.

В дореволюционном праве запрет на злоупотребление правом еще не был закреплен, и нашел свое отражение лишь в нескольких решениях Сената, среди которых в науке упоминается постановление № 126 1902 года, которое содержало следующие выводы: никто не свободен пользоваться своим правом так, чтобы лишить другого возможности пользоваться его правом, грань между свободой пользоваться своим правом и обязанностью уважать право соседа в каждом спорном случае должна быть определена судом. Несмотря на то, что вопрос пределов надлежащего поведения соседей был отчасти решен в проекте обязательственного права Гражданского уложения, данный нормативный акт так и не вступил в силу.

Принцип недопустимости осуществления гражданских прав в противоречии с их назначением впервые нашел свое закрепление в советском гражданском законодательстве - в ст. 1 ГК РСФСР 1922 года, которая устанавливала, что «гражданские права охраняются законом, за исключением тех случаев, когда они осуществляются в противоречии с их социально-хозяйственным назначением».

Следующим актом, в котором нашел отражение принцип недопустимости злоупотребления правом, были Основы гражданского законодательства 1961 года, которые в ст. 5 закрепляли, что «гражданские права охраняются законом, за исключением случаев, когда они осуществляются в противоречии с назначением этих прав в социалистическом обществе в период строительства коммунизма». Данное положение нашло свое закрепление и в ст. 5 Гражданского кодекса РСФСР 1964 года.

Основы гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 года в ст. 5 достаточно подробно, по сравнению с предыдущими актами, регламентировали вопрос злоупотребления правом. Закреплялось положение, согласно которому осуществление гражданских прав не должно нарушать прав и охраняемых законодательством интересов третьих лиц, и при осуществлении прав граждане и юридические лица должны уважать моральные принципы общества и правила деловой этики. Также в данной статье закреплялось положение о недопустимости использования предпринимателями гражданских прав в целях ограничения конкуренции.

Необходимо отметить, что во всех вышеупомянутых законодательных актах регламентировался вопрос именно осуществления гражданских прав. Лишь статья 10 ГК РФ 1994 года получила название «Пределы осуществления гражданских прав», закрепила одну из форм злоупотребления правом - шикану и установила юридические последствия злоупотребления правом.

После внесения изменений в ст. 10 ГК РФ в связи с принятием ФЗ о внесении изменений в ГК РФ от 30.12.2012 года, помимо шиканы, были закреплены новые формы злоупотребления правом - действия в обход закона с противоправной целью и заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав и введен новый принцип гражданского права - принцип добросовестности.

В цивилистической науке вопрос о правовой природе злоупотребления правом продолжает оставаться актуальным. Кроме того, помимо рассуждения на тему сущности этого явления, высказываются различные мнения относительно корректности использования самого термина «злоупотребление правом».

Проанализируем возможность использования термина «злоупотребление правом». Так, М.М. Агарков отвергал это понятие как лишенное правового смысла, считая, что «те действия, которые называются злоупотреблением правом, на самом деле совершены за пределами права». Аналогичной позиции придерживается и Н.С. Малеин. М.В. Самойлова полагала, что, «осуществляя свое право, собственник всегда действует правомерно, что противоправного осуществления права вообще быть не может».

В современной российской цивилистике также есть представители, отстаивающие противоречивость самого термина «злоупотребление правом». Так, М.Н. Малеина считает, что осуществление права не может быть противоправным, а действия, которые называют злоупотреблением правом, на самом деле совершены за пределами права и являются обычным правонарушением. Также она приводила в качестве аргумента тот факт, что в ст. 10 ГК РФ (в ранее действовавшей редакции) шикана характеризовалась как действие, осуществляемое с намерением причинить вред другому лицу, но не как осуществление права.

Анализируя вышеприведенные позиции, следует согласиться, что определенная логика рассуждения в них есть при условии, если под «злоупотреблением правом» в данном случае понимать злоупотребление именно субъективным правом, его содержанием, а не заключенными в этом праве возможностями по его осуществлению. То есть имеет место два варианта развития событий: либо лицо действует в пределах содержания субъективного права, либо вне его содержательных рамок, в последнем случае оно перестает быть управомоченным лицом и становится нарушителем. При данном подходе не придается значения пределам осуществления субъективного права.

Противоположное мнение высказал М.И. Бару, считавший, что злоупотребление правом выражает такие отношения, где управомоченный субъект допускает недозволенное использование своего права, но при этом всегда внешне опирается на субъективное право.

Наиболее полно с этой точки зрения возможность существования такого правового явления, как злоупотребление правом, проанализировал В.П. Грибанов. Он полагал, что проблема злоупотребления правом связана не с субъективным правом вообще, не с его содержанием, а с процессом его реализации, осуществлением, а само субъективное право является необходимой предпосылкой возможности возникновения злоупотребления правом.

Также В.П. Грибанов указывает на то, что содержание субъективного права - это общий тип возможного поведения лица, установленный нормами объективного права, а содержание процесса его осуществления - это конкретные действия управомоченного субъекта.

В.П. Грибанов в ходе своих рассуждений в определенной степени примиряет два вышеприведенных противоположных подхода. Так, если лицо выходит за пределы содержания принадлежащего ему субъективного права, то он действует не как носитель права, соответственно, в этом случае нет его использования, осуществления, а значит, не может быть и злоупотребления. О злоупотреблении правом может идти речь только в случае, если лицо в рамках содержания принадлежащего ему права использует такие формы его использования, которые выходят за рамки осуществления. При этом в любом случае злоупотребление правом всегда имеет место при условии наличия у лица соответствующего права. Этой позиции придерживается и современная судебно-арбитражная практика.

Итак, В.П. Грибанов определил злоупотребление правом как особый тип гражданского правонарушения, совершаемого управомоченным лицом при осуществлении принадлежащего ему права с использованием недозволенных конкретных форм в рамках дозволенного ему общего типа поведения.

М.В. Ибрагимова, напротив, полагала, что злоупотребление субъективным гражданским правом не является особым типом гражданского правонарушения, и считала его социально нежелательным, самостоятельным типом правового поведения, совершаемым управомоченным субъектом гражданских правоотношений и противоречащим правовым принципам гражданского права, при котором причиняется вред другим лицам.

В.И. Емельянов рассматривал пределы осуществления субъективных прав и пределы субъективных прав как тождественные понятия и поэтому признавал ошибочность определения понятия «злоупотребление правом», основанного на их различии. Он предлагал понимать злоупотребление правом как нарушение управомоченным лицом установленной законом или договором обязанности осуществлять субъективное гражданское право в интересах другого лица. Также, В.И. Емельянов высказал мысль о том, что злоупотребление гражданскими правами отличается от превышения гражданских прав, поскольку, превышая субъективное гражданское право, лицо использует его для совершения действий, которые запрещены не целевым ограничением права, а каким-либо иным запретом.

Некоторые ученые понимают злоупотребление правом исключительно через одну из его форм - шикану, поскольку до внесения изменений в ст. 10 ГК РФ, она, по сути, была единственной закрепленной формой злоупотребления правом. Так, Т.С. Яценко под шиканой понимала «действия управомоченного субъекта по реализации принадлежащего ему права, осуществляемые как исключительно с намерением причинения вреда, так и с намерением причинения вреда, а также достижения иной цели».

Довольно широкое определение понятию злоупотребления правом дает А.В. Волков, который понимает под ним особый вид гражданского правонарушения, связанного с умышленным выходом управомоченного лица за внутренние пределы (смысл, назначение) субъективного гражданского права (определяемые, в том числе, критериями разумности и добросовестности) для достижения своей незаконной скрытой цели с использованием юридического формализма гражданского права, как-то: пробелы, оговорки, недостатки, узость, противоречия правовых норм и договорных условий.

Судебная практика также выработала несколько подходов относительно квалификации тех или иных действий в качестве злоупотребления правом.

. Понимание злоупотребления правом как особого типа гражданского правонарушения, совершаемого управомоченным лицом при осуществлении принадлежащего его права с использованием недозволенных конкретных форм в рамках дозволенного ему общего типа поведения, предложенное В.П. Грибановым, утвердилось не только в научных кругах, но и нашло поддержку в судебной практике. Так, в одном из дел податель апелляционной жалобы указывал на злоупотребление истцом предоставленными ему правами, мотивировав это тем, что истец предъявлял требования о взыскании задолженности по договору займа к разным лицам. Суд отклонил этот довод как безосновательный, указав, что согласно ст. 10 ГК РФ под злоупотреблением правом понимается осуществление прав недозволенным способом, в то время как право на обращение в суд, арбитражный суд или третейский суд закреплено в ст. 11 ГК РФ, ст. 4 Арбитражного процессуального кодекса РФ и ст. 3 Гражданского процессуального кодекса РФ.

. Злоупотребление правом - это превышение пределов осуществления гражданских прав путем осуществления их с незаконной целью или незаконными средствами.

На практике этот вывод был сделан в одном из дел, где истцу, требующему взыскания с ответчика неустойки и процентов за пользование чужими денежными средствами по государственным контрактам, было отказано в пересмотре дела в порядке надзора и удовлетворении заявленных требований на том основании, что он неосновательно удерживал сумму переплаты по договору, пользовался ею и препятствовал прекращению взаимных обязательств с ответчиком путем зачета требований на ту же сумму, какую он с него требовал. Данные действия суд апелляционной инстанции расценил как злоупотребление правом, выразившееся в превышении пределов дозволенного гражданским правом осуществления своих правомочий путем осуществления их с незаконной целью или незаконными средствами, нарушая при этом права и законные интересы других лиц. Суд кассационной инстанции и коллегия судей Высшего арбитражного суда РФ поддержали позицию суда апелляционной инстанции.

. Злоупотребление правом - это недобросовестность (неразумное и недобросовестное поведение).

Так, Суд по интеллектуальным правам Постановлением от 16. 12. 2013 года по делу № А40-6096 / 2013 отменил постановление суда апелляционной инстанции и оставил в силе решение Арбитражного суда города Москвы, установив неправильное применение судом апелляционной инстанции норм, регулирующих вопросы злоупотребления правом. Согласно материалам дела истец (компания № 1) приобрел исключительные права на товарный знак у компании № 2, которая приобрела их у прежнего правообладателя (компания № 3), не возражавшего против регистрации за компанией № 2 товарного знака в отношении услуг 35 класса МКТУ, но с условием не регистрировать этот товарный знак в отношении услуг по торговле косметикой и парфюмерией. После отчуждения компанией № 2 прав на товарный знак компании № 1, последняя решила зарегистрировать товарный знак в отношении услуг всего 35 класса МКТУ без каких-либо ограничений и с этой целью обратилась в суд с иском о досрочном прекращении правовой охраны товарного знака ответчика в отношении услуг 35 класса МКТУ вследствие его неиспользования. Суд апелляционной инстанции, отменяя вынесенное в пользу истца решение суда первой инстанции, помимо прочих доводов, указал на недобросовестное поведение истца в связи с тем, что, обращаясь в арбитражный суд, истец, по сути, отказался от исполнения ранее заключенного между компанией № 2 и компанией № 3 соглашения, являвшегося условием регистрации принадлежащих ему товарных знаков. Суд по интеллектуальным правам, отвергая этот довод, указал на то, что согласно п. 3 ст. 308 ГК РФ обязательство не создает обязанностей для третьих лиц, и, помимо прочего, обязательство между компаниями № 2 и № 3 прекращено исполнением в соответствии с п. 1 ст. 408 ГК РФ, в связи с чем суд кассационной инстанции не находит причин оценивать поведение истца (компании № 1) как недобросовестное и основанное на злоупотреблении правом.

. Злоупотребление правом - это действие, осуществленное с целью, противной основам правопорядка, либо в целях ограничения конкуренции.

Такой вывод судебной практики нашел свое выражение, в частности, в Постановлении ФАС Центрального округа от 14.03.2013 по делу № А14-11439/2012. Истец просил суд первой инстанции признать недействительными торги по продаже в собственность земельных участков, аргументируя это тем, что лоты аукциона включали в себя несколько земельных участков, которые могли бы использоваться по отдельности. В обоснование своих требований он ссылался на ст. 17 Федерального закона от 26.07.2006 № 135-ФЗ «О защите конкуренции», запрещающую при проведении торгов действия, которые приводят или могут привести к недопущению, ограничению или устранению конкуренции и ст. 10 ГК РФ. Между тем, суды первой и апелляционной инстанций отказали в удовлетворении требований, и суд кассационной инстанции их поддержал, указав, что законодательство РФ не содержит каких-либо императивных правил формирования лотов аукциона, а объединение земельных участков в один лот будет неправомерным только в случае наличия в действиях лиц, проводящих торги, злоупотребления правом, то есть осуществление такого объединения с целью, противной основам правопорядка, либо в целях ограничения конкуренции.

Свидетельством того, что та или иная категория оформилась как самостоятельная, является наличие возможности выделить ее существенные признаки.

А) Недобросовестное использование гражданского права путем создания видимости легальности его осуществления всегда сопровождается прямым умыслом нарушителя.

Действительно, при анализе форм злоупотребления правом, закрепленных в ст. 10 ГК РФ, выявляется устойчивый признак действий нарушителя - он использует право во зло. Так, шикана - это осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу; действия в обход закона обязательно квалифицируются противоправной целью; любая иная форма злоупотребления правом также должна представлять собой недобросовестное осуществление гражданских прав, характеризуемое заведомостью.

Как указывает А.В. Волков, случайное причинение вреда при осуществлении субъективного гражданского права уже не есть действие «во зло» и должно квалифицироваться по правилам деликтных обязательств. Злоупотребление правом осуществляется средствами права, а осознание средства не может протекать иначе как в форме прямого умысла. Нельзя злоупотреблять правом, не понимая, ради чего и как оно используется.

Б) Незаконная скрытая цель, достигаемая посредством использования лицом предоставленных ему законом правомочий.

Цель злоупотребления правом определяет его умышленный характер. При этом цель складывается из мотивов и возникших на их основе намерений. Так, побудительным мотивом к злоупотреблению правом чаще всего становятся месть, зависть, корысть и др. «Намерение - установка лица на действие с идеально выработанным планом поведения, отвечающая за средства достижения поставленной цели». Мотивы и намерения формируют цель лица при злоупотреблении правом, которая в классическом виде (шикана) состоит в причинении вреда другому лицу с использованием своих правомочий. И если у шиканы имеется единственная цель - осуществление права исключительно с намерением причинить вред другому лицу, то в случае наличия, помимо указанной цели, какой-то еще одной, отличной от первой, то деяние уже будет квалифицироваться как иная форма злоупотребления правом.

В) Злоупотребление правом проявляется только в актах недобросовестного правоосуществления, правопользования, реализации заложенных в субъективном праве правомочий. Злоупотребление правом может иметь место только в случае, если нарушитель обладал субъективным правом. Так, в одном из судебных дел суд отказал в применении к правоотношениям сторон ст. 10 ГК РФ, поскольку установил отсутствие у истца - арендодателя права на получение арендных платежей. Истец по делу просил суд взыскать с арендатора сумму арендных платежей за период с момента направления уведомления его о прекращении договора и до истечения трехмесячного срока (момент прекращения договора), хотя арендатор уже через десять дней после получения уведомления освободил помещение, а арендодатель заключил новый договор аренды с другим лицом. Следовательно, правоотношения прекратились, арендодатель не обладал правом на получение арендных платежей.

Г) Правопользование, в свою очередь, характеризуется формализмом, который выступает фактором, обуславливающим злоупотребление правом. Формализм, по определению А.В. Волкова, представляет собой результат систематизации и упрощения правового материала, проявляющийся в употреблении специальных юридических терминов, удобных теоретических и практических юридических конструкций. Формализм создает возможности для конструирования формальных подходов, под которыми понимаются способы интеллектуального суждения субъектов гражданского права, обосновывающих свои злоупотребительные действия буквой закона в ущерб его действительной сути (духу).

Объединяя два последних признака, А.В. Волков лаконично определил злоупотребление гражданским правом как недобросовестное правопользование в условиях правовой неопределенности.

Д) Наконец, в качестве признака злоупотребления правом можно выделить факультативный характер ст. 10 ГК РФ, которая применяется только в том случае, когда специальная норма, закрепляющая субъективное право, не в состоянии справиться с проблемой его недобросовестного использования.

Также существует мнение, согласно которому возможно злоупотребление не только гражданскими правами, но и гражданскими обязанностями, поскольку как в любом праве заложена обязанность не использовать его в качестве средства причинения вреда другим участникам гражданского оборота, так и в любой обязанности заложено право на ее исполнение, которое также может стать средством злоупотребления.

Интересно проанализировать подход к злоупотреблению правом в иных правопорядках. Так, в § 226 Германского гражданского уложения 1900 года предусмотрен запрет шиканы и такие юридические последствия ее совершения, как отказ в защите права, возмещение убытков, а также (в случае опасности повторения шиканы) возможность подать иск об обязании субъекта, совершившего шикану, не допускать определенных действий в будущем. Также по германскому праву разрешается применять средства самозащиты против шиканы.

Примечательно, что в Германии разработана внутренняя система добросовестности, которая представляет собой совокупность «групп дел», включающих в себя систематизированные отдельные примеры недобросовестного поведения и служащих ориентиром для судов при рассмотрении конкретных дел. Одна из групп дел включает в себя примеры злоупотребления правом, к числу которых относятся, в частности, противоречивое поведение (в сравнении с прежним поведением лица), требование предоставления того, что по другому правовому основанию подлежит немедленной обратной передаче, осуществление права в отсутствие охраняемого законом интереса в его реализации и др.

По праву США обязанность действовать добросовестно закреплена в § 1-304 Единого торгового кодекса, однако ее нарушение не является самостоятельным основанием для предъявления иска. Таким образом, основное назначение принципа состоит в направлении судов к толкованию положений договоров, но не создание независимой обязанности участников оборота действовать честно и добросовестно.

По мнению Дж. Перилло, американская доктрина злоупотребления правом порицает «три вида действий - осуществление права: 1) преобладающим мотивом которого выступает причинение вреда; 2) абсолютно неразумное с учетом отсутствия законного интереса в этом; 3) с целью иной, чем та, для которой оно было предоставлено».

Итак, проведя анализ законодательного отражения сущности злоупотребления правом, доктринальных подходов и судебной практики, можно сделать вывод, что под злоупотреблением гражданским правом следует понимать действия управомоченного лица в пределах содержания субъективного права, но за пределами его осуществления, направленные на получение необоснованных преимуществ путем нарушения законных прав других лиц, а также использование гражданских прав способом, не соответствующим требованиям добросовестности и разумности.


§3. Отграничение злоупотребления правом от смежных гражданско-правовых институтов


Специфические особенности злоупотребления правом наилучшим образом проявляются при его сравнении с пограничными гражданско-правовыми институтами.

Соотношение злоупотребления правом с обязательствами из причинения вреда.

Согласно общему правилу деликтного обязательства вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред (ст. 1064 ГК РФ).

В силу того, что в науке утвердилось понимание злоупотребления правом как особого типа гражданского правонарушения, то часто это становится причиной их неосновательного отождествления. Так, В.И. Емельянов высказывает следующую мысль: «… принимая во внимание то, что шикана представляет собой действия, причиняющие вред, можно заключить, что она является случаем деликта, и, следовательно, вред, причиненный в результате ее совершения, подлежит возмещению на основании ст. 1064 ГК РФ. Поэтому запрещать ее специальной нормой закона нет необходимости».

Тем не менее, сравнение по ряду критериев позволяет прийти к противоположному выводу.

) Во-первых, для квалификации конкретной ситуации в качестве деликта необходимо установить наличие условий, влекущих наступление гражданско-правовой ответственности, а именно: 1) деяние (в форме действия или бездействия); 2) вину нарушителя; 3) вред, причиненный деянием; 4) причинно-следственную связь между деянием и вредом. Это так называемый генеральный деликт.

Для злоупотребления правом характерно обязательное наличие только двух первых условий - деяния, которое здесь проявляется в действиях по осуществлению субъективного права, и вины.

Относительно вины необходимо отразить ее специфику в рамках злоупотребления правом. При злоупотреблении правом, как было показано выше, нарушитель имеет четко определенную незаконную цель, ради достижения которой он недобросовестно использует свое право. Когда в качестве исключительной цели выступает причинение вреда другому лицу, то имеет место шикана. В других случаях можно говорить об иной форме злоупотребления правом. Но в любом случае, вина выступает в форме прямого умысла, в отличие от обязательств из причинения вреда, где вина может быть в форме неосторожности или вообще отсутствовать (например, при возмещении вреда владельцем источника повышенной опасности (усеченный состав)).

Что касается причинения вреда в рамках злоупотребления правом, то оно не является обязательным условием для квалификации поведения в качестве недобросовестного. Так, анализ ст. 10 ГК РФ дает право сделать вывод, что злоупотребление правом в форме шиканы будет иметь место уже в случае осуществления гражданских прав лишь с намерением причинить вред другому лицу, наступление общественно вредных последствий этих действий в качестве обязательного признака ст. 10 ГК РФ не предусматривает.

Более того, как справедливо отмечается в литературе, некоторые права вообще невозможно реализовать без причинения вреда другому лицу (например, право на конкуренцию, право на самозащиту, удержание вещи и др.)

Иными словами, в отличие от правоотношений в связи со злоупотреблением правом, деликтные обязательства без факта причинения вреда вообще не возникнут.

Кроме того, в обязательствах из причинения вреда субъектом ответственности может быть как причинитель вреда, так и иное лицо, указанное в законе, которое будет нести ответственность за конкретного нарушителя (например, ответственность родителей за вред, причиненный их детьми в возрасте до 14 лет - ст. 1073 ГК РФ). А при злоупотреблении правом субъектом ответственности является именно тот, кто осуществлял свои права с противоправной целью.

) Злоупотребление правом выражается в использовании предоставленного нарушителю субъективного права в качестве средства злоупотребления. В деликтном обязательстве нарушителя и пострадавшее лицо не связывает какое-либо правоотношение, вред причиняется не в результате использования права «во зло», и зачастую нарушитель вообще не имеет прав по отношению к поведению пострадавшего лица. Злоупотребление правом может совершаться как в отношении лица, с которым правонарушитель состоит в правоотношениях, так и в отношении третьих лиц, с которыми он не связан какими-либо обязательствами.

) Злоупотребление правом может возникнуть в сфере уже сложившихся правоотношений, на стадии осуществления уже существующих прав и исполнения обязанностей, в то время как внедоговорное причинение вреда само служит основанием (юридическим фактом) возникновения охранительных правоотношений.

) Т.В. Дерюгина выделает еще две принципиально отличающиеся характеристики сравниваемых институтов: при правонарушении лицо нарушает не только пределы осуществления права, но и пределы его содержания, при злоупотреблении правом нарушается лишь первый вид пределов; при правонарушениях причинитель выступает субъектом обязанности или нарушает запрет, в злоупотреблениях, наоборот, причинитель - субъект права.

По результату сравнения данных категорий, можно сделать вывод, что применение ст. 10 ГК РФ носит субсидиарный характер и имеет место, как считал В.П. Грибанов, только в случае отсутствия специальной нормы права, «предусматривающей конкретный вид правонарушения, связанного с осуществлением определенного субъективного права в противоречии с его назначением».

Соотношение злоупотребления правом с недействительными сделками.

По вопросу соотношения двух названных гражданско-правовых институтов сформировалось, как минимум, три основных подхода.

А) Согласно ст. 168 ГК РФ по общему правилу сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта, является оспоримой, если из закона не следует, что должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки.

Некоторые ученые, в частности А.Я. Курбатов, рассматривают в качестве нарушаемого закона, упоминаемого в ст. 168 ГК РФ и которому не соответствует сделка, норму ст. 10 ГК РФ как один из видов нарушений, подпадающих под действие ст. 168 ГК РФ. Данный вывод подтверждается и на практике. Однако в литературе высказывается мнение, что поскольку для незаконных сделок предусмотрено специальное последствие, то злоупотребление правом не является основанием для признания их недействительными.

Б) Второй подход состоит в том, что ст. 10 ГК РФ выступает не как общая норма для признания сделок недействительными, а скорее как субсидиарная норма в случае, если правила о недействительности сделок не могут урегулировать конкретную ситуацию или сами становятся средством злоупотребления.

Данное мнение нашло свое подтверждение в одном из судебных дел. Так, ценные бумаги акционерного общества были арестованы в порядке возбужденного в отношении него исполнительного производства. Спустя два дня после этого между обществом с ограниченной ответственностью и акционерным обществом был заключен договор доверительного управления имуществом (акциями акционерного общества). На указанное имущество судебный пристав-исполнитель наложил арест, в связи с чем ООО, будучи доверительным управляющим, подало в суд иск об освобождении от ареста ценных бумаг, ссылаясь на п. 2 ст. 1018 ГК РФ, согласно которой обращение взыскания по долгам учредителя доверительного управления на имущество, переданное им в доверительное управление, не допускается, за исключением несостоятельности (банкротства) этого лица. Учитывая данные обстоятельства, суд первой инстанции, несмотря на п. 2 ст. 1018 ГК РФ, пришел к выводу, что при заключении договора доверительного управления имуществом преследовалась цель сокрытия имущества акционерного общества (ценных бумаг) от обращения на него взыскания по требованиям кредиторов. Также суд сослался на ст. 10 ГК РФ, признав действия акционерного общества злоупотреблением правом, и отказал ему в защите права.

Суд апелляционной инстанции поддержал решение суда первой инстанции, но изменил его мотивировку, указав, что договор доверительного управления имуществом ничтожен в силу ст. 168 ГК РФ, поскольку при его заключении допущено нарушение требований ст. 10 ГК РФ.

Вывод суда апелляционной инстанции отразил первый подход к соотношению злоупотребления правом и недействительных сделок, признав ст. 10 ГК РФ одним из видов нарушений закона по ст. 168 ГК РФ.

В) Третий подход к соотношению указанных правовых институтов заключается в том, что злоупотребление правом подпадает под состав, предусмотренный ст. 169 ГК РФ (сделка, совершенная с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности, ничтожна).

В понятие «правопорядок», в контексте п. 3 ст. 55 Конституции РФ, включаются незыблемость основ конституционного строя, обеспечение охраны здоровья населения, обороны страны и безопасности государства, прав и законных интересов других лиц. Нравственность чаще всего отождествляют с моралью, которую рассматривают «как один из способов нормативной регуляции действий человека в обществе, проявляющийся в общепринятых представлениях и принципах». Судебная практика рассматривает такие сделки не только как несоответствующие закону, основам правопорядка и нравственности, но и как нарушающие принципы общественной, политической и экономической организации общества.

Исходя из содержания понятий «правопорядок» и «нравственность» можно сделать вывод, что ст. 169 ГК РФ имеет более универсальный характер, чем ст. 10 ГК РФ, и в определенной степени из-за «широты» пределов ее применения сама может стать средством злоупотребления. Статья 169 ГК РФ в части запрета совершения сделок, противных основам нравственности, близка по назначению к ст. 10 ГК РФ, но, справедливым будет отметить, что последняя статья предъявляет к участникам гражданских правоотношений менее жесткие требования - недопустимость осуществления своих прав «во зло». В то время как сделки, предусмотренные ст. 169 ГК РФ граничат с правонарушениями и преступлениями и в определенных случаях могут повлечь за собой наложение административной или уголовной ответственности.

А.А. Малиновский считает, что недействительные сделки, предусмотренные ст. ст. 169, 170 (мнимые и притворные), 179 (кабальные) ГК РФ, относятся к формам злоупотребления правом, поскольку субъект, совершая их, осуществляет свое право в противоречии с его назначением, что позволяет утверждать о его злоупотребительном поведении.

Тем не менее, необходимо отметить, что квалификация недействительной сделки только лишь по ст. 10 ГК РФ нецелесообразна, поскольку последствия признания сделок недействительными более жесткие, чем отказ в защите права. Кроме того, для квалификации недействительности сделок, не соответствующих закону, умысел стороны несущественен, в то время как для квалификации злоупотребления правом доказывание умысла обязательно. Поэтому представляется более правильным признавать соотношение рассматриваемых гражданско-правовых институтов с позиций субсидиарного применения норм ст. 10 ГК РФ на случай, если правила о недействительности сделок не могут в полной мере защитить права и интересы пострадавшей стороны.

право злоупотребление судебный

II. Правовая характеристика злоупотребления правом


§1. Формы злоупотребления правом


Закон выделяет конкретные случаи, которые представляют собой формы злоупотребления правом, но при этом не дает определения понятия самой формы.

А.В. Волков предлагал выделять в категории «злоупотребление правом» две формы - внутреннюю и внешнюю. Внутренней формой (содержанием) злоупотребления правом является единство трех основных признаков, образующих его сущность: 1) наличие запретной цели в недобросовестном поведении субъекта (прямого умысла); 2) средством злоупотребления выступает само гражданское право (правомочие) или обязанность; 3) наличие правовой неопределенности и, как следствие, невозможности применить специальные нормы, регулирующие спорное правоотношение.

Внешней формой будет являться выражение вовне его организованного содержания.

С учетом последних изменений гражданского законодательства, ст. 10 ГК РФ закрепляет неисчерпывающий перечень трех поименованных форм злоупотребления правом:

А) осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу (шикана);

Б) действия в обход закона с противоправной целью;

В) иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав.

Также, помимо форм злоупотребления правом, ст. 10 ГК РФ содержит положения о недопустимости использования гражданских прав в целях ограничения конкуренции и злоупотребления доминирующим положением на рынке.

На возможность отнесения злоупотребления доминирующим положением на рынке к формам злоупотребления правом в литературе были высказаны различные точки зрения. Так, Е.Ю. Маликов пришел к выводу, что запрет на злоупотребление доминирующим положением на рынке, содержащийся в ст. 10 ГК РФ, не относится к числу иных злоупотреблений правом (иных его форм), а определяет пределы осуществления гражданских прав субъектами в специфической сфере общественных отношений. Подобной позиции придерживается и О.Н. Садиков, отмечая, что участие в рыночной конкуренции и, тем более, наличие доминирующего положения на рынке, вряд ли можно трактовать как использование каких-либо особых гражданских прав. В этом случае, по мнению автора, идет речь скорее о соблюдении особого правового режима предпринимательской деятельности, установленного государством в интересах ее стимулирования и охраны прав потребителей.

Действительно, при анализе ст. 10 ГК РФ можно сделать вывод, что формы злоупотребления правом закреплены в абз. 1 п. 1 ст. 10 ГК РФ. Абзац 2 п. 1 ст. 10 ГК РФ содержит запрет действий, направленных на достижение незаконной экономической цели - ограничение конкуренции, и запрет злоупотребления доминирующим положением (а не конкретным субъективным правом).

Наиболее корректным представляется мнение Е.Ю. Борзило. Она отмечает, что при соотношении злоупотребления правом и злоупотребления доминирующим положением необходимо помнить, что Закон о защите конкуренции при регулировании вопросов доминирующего положения оперирует двумя группами норм: частноправовыми (направлены на защиту экономически зависимой стороны - это нормы о навязывании невыгодных условий договора, применение монопольно высоких цен, отказ от заключения договора и др.) и публичноправовыми (направлены на защиту рыночного равновесия - изъятие товара из обращения, экономически или технологически необоснованные сокращение или прекращение производства товара, ограничение доступа на рынок других хозяйствующих субъектов и др.). Нарушение запретов второй группы нельзя считать злоупотреблением субъективным правом, поскольку их существование обусловлено негативным влиянием названных действий на конкуренцию в целом. Злоупотребление субъективным правом можно усмотреть лишь при нарушении запретов первой группы, в отношениях с контрагентами, при заключении и исполнении договоров (например, злоупотребление свободой договора).

Аналогичная ситуация складывается и с действиями субъектов по использованию гражданских прав в целях ограничения конкуренции. Роль самих гражданских прав в конкурентной борьбе проявляется только в частноправовых отношениях с контрагентами по договорам, в остальном же средством злоупотребления являются не гражданские права, в те или иные экономические возможности, конъюнктура рынка. Следовательно, ст. 10 ГК РФ применяется в данных отношениях лишь при необходимости опровержения позиции конкурента, основанной на формальном наличии у него определенного гражданского права.

Установление запрета на использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции, который будет проанализирован далее, и норму о недопустимости злоупотребления доминирующим положением будем считать легально закрепленными пределами осуществления субъективных гражданских прав в сфере конкурентных отношений.

Формы злоупотребления правом выделены по субъективному критерию - форме вины, а два указанных предела - по виду регулируемых отношений.

Рассмотрим последовательно каждую из форм.

Шикана - осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу.

По поводу правовой природы шиканы в науке сложилось два основных подхода. Одни авторы считают, что шикана является формой злоупотребления правом. Судебно-арбитражная практика поддерживает эту позицию, указывая, что действия, имеющие своей целью причинить вред другим лицам, являются злоупотреблением правом. Другие отрицают возможность подвести шикану под злоупотребление правом, аргументируя это тем, что по своей правовой сути действия, совершаемые с исключительной целью причинения вреда другим лицам, относятся к правонарушениям. Так, Т.В. Дерюгина аргументирует данный подход следующими доводами: 1) цель шиканы - причинение вреда - имеет исключительно противоправный характер, поскольку право не может предоставляться с целью причинения вреда; 2) в основании возникновения шиканы, в отличие от злоупотребления правом, не может лежать субъективное право лица, поскольку нет такого права, которое направлено на причинение вреда.

На наш взгляд, злоупотребление правом в такой его форме, как шикана, имеет право на существование уже хотя бы потому, что приведенные выше аргументы сторонника противоположной позиции несостоятельны по следующим причинам. Основным аргументом автора является тот факт, что в субъективном праве априори не может быть заложена возможность причинения вреда другим лицам. Но, злоупотребление правом, как было выяснено в главе первой настоящего исследования, представляет собой выход за пределы осуществления права, а не за пределы его содержания. В случае если лицо нарушает вторые пределы, то он действует при отсутствии у него права, а значит, совершает правонарушение.

Итак, шикана как одна из форм злоупотребления правом, имеет следующие характерные признаки.

. Шикана - результат действий лица по осуществлению принадлежащего ему права.

. Деяние носит противоправный характер. При этом под противоправностью шиканы следует понимать «нарушение управомоченным лицом обязанности не совершать действий по реализации своего права, направленных на причинение вреда другому лицу».

. Шикана всегда совершается виновно, с прямым умыслом. Намерение причинить зло, как отмечал И.А. Покровский, является непременным и единственно надежным критерием шиканы. Если же его нет, то нет и основания для ответственности, поскольку нельзя возвести в юридическую норму обязанность каждый раз сообразовываться с положением тех лиц, интересы которых могут быть моими действиями затронуты.

. Шикана характеризуется наличием намерения причинить вред, и будет иметь место, даже если по факту вред не наступил. Однако по поводу наличия вреда в результате совершения шиканы можно выделить две позиции. С точки зрения формального толкования п. 1 ст. 10 ГК РФ, вред как результат злоупотребления правом в рассматриваемой форме не является необходимым признаком, достаточно лишь намерения его причинить. В этом случае, как считает Е.Ю. Маликов, данная норма носит превентивный характер и включает те случаи, когда имеется цель причинить вред, но вред еще не причинен. Существует и другая точка зрения, согласно которой без вреда нет шиканы, и намерения сами по себе не имеют юридического значения. На наш взгляд, стоит согласиться с первым подходом, поскольку если рассматривать шикану как умышленное деяние, причиняющее вред, то в этом случае нет смысла в применении санкции в виде отказа в защите права, рациональнее тогда такое деяние расценивать как деликт по ст. 1064 ГК РФ.

. Принципиальным для квалификации действий лица по осуществлению права в качестве шиканы является их цель - причинение вреда другим лицам, причем ее исключительный характер. Последнее означает, что осуществление права для лица не может иметь никакой другой цели, чем причинение вреда (узкий подход к пониманию шиканы). При наличии какой-либо дополнительной цели осуществление прав будет расцениваться как иная форма злоупотребления правом, но есть позиция, что и в этом случае можно говорить о шикане (широкий подход).

В литературе была высказана интересная точка зрения по вопросу квалификации шиканы в зависимости от последствий злоупотребления правом для управомоченного лица. Так, С.Д. Радченко обращал внимание на то, что для управомоченного лица может быть только два правомерных последствия: приобретение имущественного или личного неимущественного блага. Если же данного результата нет, либо приобретаемое благо крайне незначительно, то налицо действие субъекта исключительно с целью причинить вред третьему лицу.

Обход закона с противоправной целью.

«Закон - что столб: перепрыгнуть невозможно, а обойти можно».

Первый блок поправок ГК РФ, введенный ФЗ о внесении изменений в ГК РФ от 30.12.2012 года, дополнил ст. 10 ГК РФ новой формой злоупотребления правом - совершение действий в обход закона с противоправной целью. Действия в обход закона с противоправной целью признавались судебной практикой и до их законодательного закрепления, однако отсутствие легальной дефиниции породило возникновение различных мнений о правовой природе обхода закона.

Проследим историю развития понятия «обход закона» с римских времен и до наших дней.

В Древнем Риме декурионам (членам муниципального совета) запрещалось брать в аренду государственные земли, поэтому часто они это делали через третьих лиц. По поводу такой возможности Ульпиан замечал: «Если кому-то запрещено совершать что-либо от своего имени, то он не должен делать этого и через подставное лицо. И поэтому, если декурион под именем другого, подставного, лица возделывает государственные имения, которые декурионам согласно законам не дозволено брать в аренду, то они у него отбираются как незаконно используемые».

Ульпиан сделал попытку дать общее определение этому термину: «Обход закона бывает тогда, когда закон хотя и не желает, чтобы что-либо было совершено, однако не запрещает совершение этого, и это совершается; и как отличается сказанное от задуманного, так различаются обход закона с тем, что совершено против закона». Павел, другой древнеримский юрист, уточнял, что «поступает против закона тот, кто совершает запрещенное законом; поступает в обход закона тот, кто, сохраняя слова закона, обходит его смысл».

Таким образом, древнеримские ученые различали простое нарушение закона от имитации его соблюдения, когда недобросовестное лицо, пользуясь несовершенством законодательных актов и зная о запрете совершать те или иные действия, находит «якобы» правовые способы достижения своих целей, которые лишь выглядят легитимно, но в действительности могут быть квалифицированы как направленные в обход действующего правила. То есть они понимали обход закона как нарушение смысла закона.

Дореволюционные правоведы предлагали свои подходы к определению сущности обхода закона. Так, Д.И. Мейер считал, что «обхождение закона» имеет место тогда, когда закон запрещает известное действие и, чтобы достигнуть его результатов, совершается притворное действие, законом прямо не запрещенное.

Другой русский цивилист Ю.С. Гамбаров указывал, что при совершении сделок в обход закона буква закона остается ненарушенной, но цель таких сделок лежит в стремлении прийти к тому, что запрещено законом, поэтому они - суть обычное нарушение закона, который в этом случае должен толковаться не по букве, а по его смыслу.

Более конкретными можно считать высказывания советских ученых относительно рассматриваемого предмета, и связано это, прежде всего, с тем, что запрет на обход закона был впервые законодательно закреплен в ст. 30 ГК РСФСР 1922 года, которая предусматривала такой вид недействительных сделок, как сделка, совершенная с целью, противной закону или в обход закона, а равно сделка, направленная к явному ущербу для государства.

И.Б. Новицкий отмечал, что наряду со сделками, прямо нарушающими закон, в ст. 30 ГК РСФСР названы сделки, совершаемые в обход закона, отличающиеся от притворных сделок тем, что притворная сделка сама по себе - сделка законная, но стороны вовсе не желают ее, и потому она не получает силы: этой сделкой стороны прикрывают какую-то, по общему правилу, незаконную сделку. Сделка в обход закона также по своему содержанию законна, причем стороны именно эту сделку и хотят совершить. Однако эта, сама по себе законная, сделка должна по мысли сторон привести к незаконному результату. Стороны не совершают какой-то другой сделки («прикрытия»), а само содержание сделки определяют так, чтобы обойти препятствия, которые они встречают в законе, и все-таки прийти к своей цели, хотя и не прямым путем.

Возражение против самостоятельности сделки в обход закона высказывала Р.О. Халфина, указывая, что на практике трудно провести грань между договорами, заключенными с целью, противной закону, и договорами, заключенными в обход закона. В большинстве случаев, по мнению Р.О. Халфиной, сделки в обход закона являются притворными сделками.

Сторонником самостоятельности сделок в обход закона выступал С.О. Иоффе, полагая, что сделки в обход закона в отличие от сделок, противных закону, «оформляются так, что они приобретают внешний облик вполне законных сделок, хотя в действительности скрывают в себе противозаконное содержание».

Среди современных цивилистов можно привести мнение В.В. Витрянского, который, признавая отсутствие в действующем ГК РФ такого вида недействительных сделок, как сделки, совершенные в обход закона, тем не менее, указывал на существование сделок, формально соответствующих правовым нормам, но совершенным в обход закона.

Действительно, одной ст. 168 ГК РФ недостаточно для регулирования подобных ситуаций, поскольку приведенная статья распространяет свое действие только на сделки, не соответствующие прямым императивным предписаниям законодательства. Если же нормы закона формально не нарушаются либо отсутствуют, то ситуация остается неурегулированной, хотя противоправность той или иной сделки может не вызывать сомнений.

В ГК РФ 1994 года в редакции до 30. 12. 2012 года термин «обход закона» как таковой отсутствовал, но в той или иной мере находил свое выражение в ст. 170 ГК РФ, а именно в притворной сделке, под которой понимается сделка, совершенная с целью прикрыть другую сделку, в том числе сделку на иных условиях. По вопросу соотношения действий в обход закона и притворных сделок в науке сложилось две позиции. Некоторые авторы отождествляют их, считая, что сделки в обход закона - суть притворные сделки. Данная позиция нашла свое подтверждение и на практике. Противоположной точки зрения придерживался, в частности, И.Б. Новицкий, мнение которого было приведено выше.

На наш взгляд, отождествлять обход закона с притворными сделками нельзя, поскольку при их совершении, закон действует в отношении «прикрытых» сделок, а если закон действует, как говорит Е.Д. Суворов, значит он не обойден.

Принципиально с иных позиций к определению понятия обхода закона подошел Е.Д. Суворов, который понимает под ним осуществление поведения, нарушающего обеспечиваемый законом интерес, целенаправленно без вызывания действия обеспечивающего этот интерес закона путем ненарушения правила поведения, сформулированного этим законом. Под действием закона он понимает восстановление нарушенного интереса, применение санкций к нарушителю.

Существует мнение, что обход закона - правомерное действие, связанное с допустимым усмотрением субъектов права, и за ним нужно признавать юридическое значение. То есть согласно данной позиции, раз правило остается ненарушенным в силу частной инициативы, то это проблема законодателя и его несовершенных законов, но не вина участников гражданского оборота.

Резюмируя все вышеприведенные позиции к определению понятия «обход закона» можно выделить три основных его признака: 1) обход закона может быть совершен только с прямым умыслом (целенаправленный характер); 2) предпринимаемое для достижения поставленной цели действие само по себе не нарушает закон; 3) результат обхода закона - нарушение обеспечиваемого законом интереса без соответствующего действия закона по его восстановлению.

В российской научной среде долгое время обсуждался вопрос о целесообразности и необходимости включения в ст. 10 ГК РФ понятия «обход закона». Приведем аргументы двух противоборствующих сторон.

Так, А. Егоров, выступал за внедрение данного понятия, понимая под обходом закона ситуацию, когда закон формально запрещает какое-либо действие, но путем толкования данного запрета можно прийти к выводу, что закон запрещает не столько само действие, сколько результат, к которому данное действие приводит, и, следовательно, запрещенными этим законом должны считаться любые действия, приводящие к достижению того же самого результата, а не только действия, формально упомянутые в норме. Рано или поздно, указывает автор, найдется тот, кто придумает обход правила, и до тех пор, пока законодатель отреагирует на ситуацию и устранит пробел, в руках правоприменительных органов должно быть средство борьбы с подобными нарушителями, таким средством и выступит закрепление запрета на обход закона, что позволит судам путем толкования распространять норму на случаи, которые она прямо не предусматривает, но подразумевает.

Основным оппонентом всех, кто выступал за введение запрета обхода закона, был А.И. Муранов. Он видел во введении этого понятия возвращение к жесткому регулированию экономики по типу командной модели советского государства, опасался расширения судейского усмотрения и злоупотребления судами своими правами, утверждал, что с законодательным закреплением запрета обхода закона государство парализует бизнес, поскольку абсолютно заблокирует этим все сферы, свободные от закона, что приведет, в конечном счете, к стагнации.

Интересные соображения по поводу внедрения запрета обхода закона в российскую правовую действительность высказал Институт зарубежного и международного частного права имени Макса Планка в своем заключении от 02. 02. 2011 года. Так, сравнивая российский и германский правопорядки, Институт указывал на то, что в немецкой системе права велико значение телеологического толкования, направленного на выявление намерения, цели законодателя. Это позволяет толковать любые запрещающие законы в соответствии с принципом общей свободы действий и основными правами граждан, закрепленными в Основном законе (Grundgesetz). И сам запрет на обход закона рассматривается как предмет толкования закона, а не как самостоятельный правовой принцип или форма злоупотребления правом. В российской системе права подобных корректировок со стороны конституционного права нет, суды формально подходят к восприятию закона, выявление его целей и «духа» не развито. В связи с этим, Институт, опасаясь, что с закреплением данного запрета в качестве самостоятельного, сфера применения запрещающих законов чрезмерно расширится, это вернет нашу страну к принципу «запрещено все, что прямо не разрешено», и пришел к выводу о нецелесообразности введения на данном этапе прямого запрета на обход закона в качестве самостоятельно действующей нормы.

Тем не менее, ФЗ о внесении изменений в ГК РФ от 30. 12. 2012 года легально закрепил запрет на обход закона и решил проблему его квалификации. Теперь, согласно новой редакции ст. 10 ГК РФ, обход закона - это поведение в нарушение принципа добросовестности, т.е. самостоятельная форма злоупотребления правом. И в общем виде действия в обход закона можно определить как использование формально не запрещенной в конкретных обстоятельствах правовой конструкции ради достижения цели, отрицательное отношение законодателя к которой следует из установления запрета на использование иной правовой конструкции, достигающей ту же цель.

Следует признать, что законодатель не ввел новую правовую конструкцию, а лишь закрепил уже давно сформировавшийся принцип. В этой связи представляется целесообразным привести небольшой перечень примеров обходов закона, на настоящий момент выявленных судебной практикой.

В одном из дел податель кассационной жалобы просил суд на основании п.1 ст. 451 ГК РФ внести изменения в договор аренды земельного участка в части его целевого назначения - для размещения многоквартирных жилых домов. Суд, отказав в удовлетворении требования, аргументировал тем, что оно направлено на предоставление земельного участка для осуществления строительства многоквартирных жилых домов в обход установленной законом процедуры (согласно ст. 30.1 Земельного кодекса РФ земельные участки для жилищного строительства предоставляются через аукцион).

Также обходом закона признается ситуация, когда публично-правовое образование передает недвижимое имущество в хозяйственное ведение унитарному предприятию с последующим преобразованием данного предприятия в хозяйственное общество. Цель этих действий - обойти положения Федерального закона <consultantplus://offline/ref=9E49A87DC7084A6C69351E57F5DA3B96B8C6AC6DC6A991B78C4F8126F2e12AH> РФ от 21.12.2001 № 178-ФЗ «О приватизации государственного и муниципального имущества».

Как обход Федерального закона РФ от 21.07.2005 № 94-ФЗ «О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд» квалифицировалось осуществление работ для государственных или муниципальных нужд без заключения контракта с последующим предъявлением подрядчиком иска к заказчику о взыскании неосновательного обогащения в размере стоимости выполненных работ.

Ввиду того, что любой закон, как правило, имеет целью всестороннее регулирование тех или иных общественных отношений во избежание его некорректного толкования и правовой неопределенности, возникает вопрос: не существует ли общий неписаный запрет на обход закона и стоит ли его отдельно закреплять?

Общий запрет вытекает из имеющих прямое действие норм Конституции РФ. Однако в отсутствие развитого телеологического толкования российскими судами положений законодательства и при наличии утвердившегося формального подхода к «букве» закона, возникает необходимость в существовании такой нормы, которая дала бы им право выявлять в той или иной ситуации признаки обхода императивных правил. Во введении в ГК РФ запрета на обход закона, на наш взгляд есть и плюсы, и минусы. С одной стороны, это может повлечь расширение дискреционных полномочий суда и в некоторой степени ограничить свободу участников оборота, лишив их возможности разрабатывать свои модели поведения в сферах, где закон не устанавливает императивных правил. Однако, с другой стороны, и сами участники гражданских правоотношений склонны интерпретировать закон буквально, использовать его недостатки (пробелы, коллизии, формализм и др.) для конструирования выгодных «обходных» злоупотребительных конструкций. Как сказал В.В. Путин в одном из своих комментариев: «Известно, что над законами думают тысячи людей, а над тем, как их обойти, думают миллионы». Необходимо также учитывать, что законодатель, ввиду сложности процесса принятия новых законов, не способен урегулировать ситуацию в период до внесения изменений, когда формально действие еще не запрещено, но по своей сути является противоправным. С этой точки зрения, необходимость закрепления запрета на обход закона в качестве самостоятельного правила давно назрела, и реформирование ст. 10 ГК РФ было определено объективными предпосылками. Теперь, при разрешении той или иной ситуации суды будут иметь законное основание отказать в защите права в случае, когда лицо, злоупотребляя им ввиду его недостаточной (неполной) регламентации, попытается недостатки юридической техники нормативно-правовых актов направить на служение своим противозаконным целям.

Иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав.

Запрет на заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав в новой редакции ст. 10 ГК РФ констатирует возможность существования злоупотребления правом в иных формах, и, соответственно, предъявляет к любой иной форме злоупотребления правом два требования: необходимо чтобы осуществление прав было недобросовестным и эта недобросовестность характеризовалась заведомостью.

Что касается осуществления субъективных гражданских прав в противоречии с принципом добросовестности, то этот вопрос раскрыт в рамках рассмотрения общих пределов осуществления субъективного права.

Используемый законодателем для характеристики поведения нарушителя термин «заведомость» акцентирует внимание на предумышленном характере его действий. Заведомость определяет субъективную сторону противоправного поведения, указывает на то, что субъект ставил перед собой конкретные цели и планировал свои действия для их достижения.

Указание в законе на «иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом)» позволяет еще раз убедиться в правильности вывода о том, что субъективная сторона любой формы злоупотребления правом характеризуется прямым умыслом.

К числу иных форм злоупотребления правом относятся, например, бесхозяйственное содержание культурных ценностей (ст. 240 ГК РФ), ненадлежащее обращение с животными (ст. 241 ГК РФ). Выкуп указанного имущества по суду, как указывает О.Н. Садиков, вполне вписывается в общую формулу п. 2 ст. 10 ГК РФ, согласно которой при злоупотреблении правом оно не защищается.

Теперь перейдем к рассмотрению пределов осуществления субъективных гражданских прав в сфере конкурентных отношений.

Использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции.

Закон о защите конкуренции не дает определение понятию «ограничение конкуренции», однако устанавливает в п. 17 ст. 4 ряд квалифицирующих признаков, при наличии которых можно констатировать его наличие.

Недопущение ограничения конкуренции, по сути, является главной целью Закона о защите конкуренции, поэтому названный закон не содержит конкретной нормы, запрещающей действия субъектов, направленных на ограничение конкуренции. Этот запрет встречается в ряде статей (ст. ст. 10, 11, 11.1, 15, 16 и др.), а также он закреплен в абз. 2 п. 1 ст. 10 ГК РФ. Ввиду наличия дублирования запретов на одни и те же действия в гражданском и антимонопольном законодательстве сформировалось два основных подхода на соотношение указанных запретов.

Так, судебная практика исходит из совпадения запретов, закрепленных в ст. 10 ГК РФ и в соответствующих положениях Закона о защите конкуренции. При этом суды ссылаются на то, что, во-первых, ч.1 ст. 2 Закона о защите конкуренции подчиняет российское антимонопольное законодательство не только Конституции, но и ГК РФ. Во-вторых, в п. 4 Постановления Пленума ВАС РФ от 30.06.2008 № 30 «О некоторых вопросах, возникающих в связи с применением арбитражными судами антимонопольного законодательства» со ссылкой на системное толкование оба состава - ст. 10 ГК РФ и ст. 10 Закона о защите конкуренции упоминаются одновременно, а системное толкование, как известно, используется для обоснования тесной связи между актами, нормами. В-третьих, в силу того, что Закон о защите конкуренции не содержит исчерпывающего перечня составов ограничения конкуренции, ст. 10 ГК РФ нередко используется для его расширения.

Включение в законодательство двух аналогичных запретов одних и тех же деяний объясняется доводами сторонников второго подхода на соотношение указанных составов как несовпадающих по своим существенным признакам. Так, К.Ю. Тотьев отмечает два критерия разграничения составов. Во-первых, целью применения запретов на основании Закона о защите конкуренции является не установление и обоснование допустимых пределов осуществления гражданских прав или устранения препятствий для реализации субъективных прав контрагентов, а защита экономической конкуренции как социального института (ч. 2 ст. 1 и п. 7 ст. 4 Закона о защите конкуренции). Во-вторых, в антимонопольном законе используется особый критерий оценки деяний, который не связан с внутренними границами субъективного права участников рыночных отношений, а именно, состояние конкуренции и последствия для нее, причиняемые противоправными деяниями. В то же время обязательный для применения ст. 10 ГК РФ признак нарушения внутренних границ субъективного права в нормах Закона о защите конкуренции отсутствует.

Злоупотребление доминирующим положением на рынке.

Согласно п. 1 ст. 5 Закона о защите конкуренции доминирующим положением признается положение хозяйствующего субъекта (группы лиц) или нескольких хозяйствующих субъектов (групп лиц) на рынке определенного товара, дающее такому хозяйствующему субъекту (группе лиц) или таким хозяйствующим субъектам (группам лиц) возможность оказывать решающее влияние на общие условия обращения товара на соответствующем товарном рынке, и (или) устранять с этого товарного рынка других хозяйствующих субъектов, и (или) затруднять доступ на этот товарный рынок другим хозяйствующим субъектам.

Согласно ст. 10 Закона о защите конкуренции факт злоупотребления доминирующим положением на рынке можно констатировать при наличии следующих условий: 1) хозяйствующий субъект должен занимать доминирующее положение на рынке соответствующего товара или финансовой услуги, что является необходимой предпосылкой для квалификации действий субъекта в качестве данного правонарушения; 2) результатом действий хозяйствующего субъекта является (может явиться) недопущение, ограничение или устранение конкуренции; 3) альтернативное условие квалификации - результатом действий хозяйствующего субъекта стало или могло стать ущемление интересов других лиц.

Применение положений «общей» ст. 10 ГК РФ к рассматриваемым правоотношениям, урегулированным специальным законом, имеет, на наш взгляд, субсидиарный характер. И основная ценность ее применения заключается в том, что Закон о защите конкуренции не предусматривает в качестве последствия указанных нарушений отказ в судебной защите права, в отличие от ст. 10 ГК РФ. Основной задачей применения ст. 10 ГК РФ в этом и любом другом случае является не наказание лица, злоупотребившего правом, а защита прав лица, потерпевшего от этого злоупотребления.

К.Ю. Тотьев рассматривает норму ст. 10 ГК РФ как презумпцию злоупотребления правом для случаев использования права в целях ограничения конкуренции. Данная презумпция действует и тогда, когда те или иные соглашения или действия будут признаны допустимыми в соответствии со ст. ст. 12, 13 Закона о защите конкуренции. Применение ст. 10 ГК РФ к конкурентным отношениям возможно только в случае, когда нарушитель антимонопольного законодательства ссылается в обоснование своего деяния на принадлежащее ему субъективное право.

Такой подход к значению ст. 10 ГК РФ при регулировании конкурентных отношений представляется верным, поскольку, с одной стороны, он примиряет между собой нормы Закона о защите конкуренции и ГК РФ, а с другой стороны, позволяет соблюсти преемственность логики применения ст. 10 ГК РФ - в случаях, когда нарушитель антимонопольного законодательства выходит за пределы осуществления конкретного субъективного права.


§2. Юридические последствия злоупотребления правом


Юридическим последствием установления факта злоупотребления правом в соответствии с п. 2 ст. 10 ГК РФ является отказ суда, арбитражного суда или третейского суда в защите принадлежащего нарушителю права, а также применение иных мер, предусмотренных законом.

В научной литературе существует несколько подходов к определению правовой природы «отказа в защите права». В частности, отказ в защите права рассматривают как (1) меру правовой охраны, (2) способ защиты права, (3) гражданско-правовую санкцию или меру юридической ответственности.

Рассмотрим отказ в защите права с позиций каждого из названных правовых институтов.

. Под правовой охраной чаще всего понимают меры, направленные на предупреждение правонарушений, устранение порождающих их причин и создание условий для беспрепятственного осуществления прав. При этом правовую защиту определяют как принудительный способ осуществления диспозиции правовой нормы, применяемый в установленном законом порядке компетентными органами либо самим управомоченным лицом в целях восстановления нарушенного права. Иными словами, меры правовой охраны действуют до нарушения права, а меры правовой защиты - после нарушения права.

В третьем параграфе первой главы мы выяснили, что наличие вреда не является квалифицирующим признаком злоупотребления правом, следовательно, юридическое последствие в виде отказа в защите права применяется при установлении факта намерения осуществлять свои права в противоречии с принципом добросовестности. Таким образом, ст. 10 ГК РФ в целом имеет целью предотвратить использование права с целью причинения вреда, то есть формально является мерой охраны, а не защиты права.

С другой стороны, меры правовой охраны как таковые не предусматривают каких-либо негативных правовых последствий для нарушителя, а лишь обеспечивают условия надлежащего осуществления прав, в то время как отказ в защите права это конкретное юридическое последствие, выражающееся в определенных лишениях для управомоченного лица. Поэтому в полной мере признавать отказ в защите права в качестве меры охраны не является верным.

. Статья 12 ГК РФ закрепляет неисчерпывающий перечень способов защиты гражданских прав, в связи с чем возникает вопрос: не является ли отказ в защите права одним из способов защиты гражданских прав, входящих в категорию «иных, предусмотренных законом»?

Т.В. Дерюгина считает некорректным признавать отказ в защите права одним из способов защиты прав, поскольку последние выполняют компенсаторно-восстановительную функцию, которые имеют целью восстановление нарушенного права либо компенсацию возникших неблагоприятных последствий, а ст. 10 ГК РФ, по ее мнению, носит самостоятельный превентивный характер, поэтому недопустимо одновременное применение судом санкции в виде совершения активных действий и отказа в защите права. Тем не менее практика признает возможность одновременного наступления указанных юридических последствий.

На наш взгляд, констатация судом факта наличия злоупотребления правом со стороны управомоченного лица и применение такого юридического последствия как отказ в защите права допускает возможность использования наряду с ним также конкретного способа защиты права, заявляемого истцом. Тем не менее, сам отказ в защите права не может быть признан самостоятельным способом защиты гражданских прав. Обоснование данных выводов будет приведено ниже в настоящем параграфе.

. Прежде чем дать оценку отказу в защите права с точки зрения отнесения его к гражданско-правовым санкциям или мерам юридической ответственности, необходимо рассмотреть подходы к соотношению санкции и ответственности.

Существуют две основные концепции ответственности в гражданском праве, разграничение которых основано на упомянутом соотношении.

Первый подход раскрывается через отождествление ответственности и санкции. Так, В.П. Грибанов понимал под ответственностью одну из форм государственного принуждения, означающую применение к правонарушителю конкретных санкций имущественного характера, направленных на восстановление нарушенных прав.

Второй подход состоит в признании санкции более широким понятием по сравнению с имущественной ответственностью, поскольку санкции имеют своей целью обеспечить соблюдение нормативных предписаний, и достигается это благодаря использованию различных средств, среди которых меры ответственности являются хоть и основными, но не единственными. О.С. Иоффе отмечал, что ответственность - это санкция за правонарушение, но санкция не всегда есть мера юридической ответственности.

На наш взгляд, второй подход представляется более верным, поскольку, действительно, гражданское законодательство предусматривает различные меры воздействия на поведение субъектов с целью упорядочивания и регулирования правоотношений. Так, например, к способам защиты гражданских прав помимо трех мер ответственности (возмещение убытков, взыскание неустойки, компенсация морального вреда), относятся также, в частности, признание оспоримой сделки недействительной и применение последствий ее недействительности. С точки зрения вышеприведенных рассуждений, это гражданско-правовая санкция, которая преследует целью побудить участников гражданский правоотношений заключать юридически непорочные сделки, но, в то же время, она не является мерой ответственности, так как для наступления последней должны иметь место соответствующие условия, а для признания оспоримой сделки недействительной и применения последствий ее недействительности наличие этих условий устанавливать не надо.

Так, определимся, что главным признаком гражданско-правовой ответственности является претерпевание правонарушителем негативных имущественных последствий, носящих компенсаторно-восстановительный характер. То есть ответственность предполагает совершение субъектом действий, которые не являются для него обычными в условиях нормального функционирования гражданского оборота, а наоборот противоречат его интересам, возлагают дополнительные обременения. Отказ в защите права как юридическое последствие недобросовестного осуществления гражданских прав, безусловно, имеет негативный эффект, но, очевидно, не возлагает на правонарушителя какие-либо дополнительные обременения, не обязывает к совершению противоречащих его интересам действий в пользу пострадавшей стороны, как это имеет место при наступлении ответственности. Правонарушитель лишается права на защиту своего права, это значит, что его субъективное право становится «неполным», так как не содержит одного из элементов, и, как представляется, главного элемента.

Необходимо отметить, что в литературе было высказано мнение о невозможности существования такого юридического последствия как отказ в защите права. Так, С.В. Мусарский, высказывая такую мысль, ссылается на положения Конституции РФ.

Рассмотрим механизм наступления негативных юридических последствий злоупотребления правом. Защита права, согласно рассмотренным выше категориям мер охраны и мер защиты, имеет место только после его нарушения. Получается, для того, чтобы нарушителю было отказано в защите его права, это право должно быть предварительно оспорено третьим лицом, по логике - субъектом, потерпевшим от злоупотребления. Такой механизм реализации санкции ст. 10 ГК РФ наиболее предпочтителен с точки зрения защиты прав пострадавшей от злоупотребления стороны. При этом сам по себе отказ в защите права не влечет каких-либо положительных «приращений» для нее, имеет место лишь пресечение недобросовестного осуществления своих прав правонарушителем. Поэтому, в литературе предлагается трактовать отказ в защите права как предварительную меру, позволяющую далее применять меры ответственности или иные способы защиты прав потерпевшей стороной, и, в зависимости от результатов совершенного злоупотребления правом, суду следует ориентироваться на специальные нормы ГК РФ о недействительности сделок, неосновательном обогащении и др. В определенной степени данное научное рассуждение нашло свое отражение в новой редакции ст. 10 ГК РФ, где в п. 2 сказано, что в случае несоблюдения требований, предусмотренных п. 1 ст. 10 ГК РФ, суд, арбитражный суд или третейский суд с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказывает лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично, а также применяет иные меры, предусмотренные законом. Также п. 4 ст. 10 ГК РФ устанавливает, что если злоупотребление правом повлекло нарушение права другого лица, такое лицо вправе требовать возмещения причиненных этим убытков. Пункт 3 этой же статьи, согласно которому при обходе закона последствия, предусмотренные п. 2 ст. 10 ГК РФ, применяются, поскольку иные последствия таких действий не установлены ГК РФ, также подтверждает вывод о несамостоятельном характере юридического последствия в виде отказа в защите права. Оно применяется либо наряду с другими способами защиты, либо, если законом предусмотрены иные последствия, не применяется совсем.

Судебная практика также идет по пути совместного применения норм о злоупотреблении правом и иных способов защиты права. Так, в одном из дел лицо подало исковое заявление в суд, требуя обязать ответчика восстановить положение, существовавшее до нарушения последним прав истца, выразившегося в разрыве тепловой сети здания, приобретенного истцом именно как отапливаемое нежилое помещение с намерением последующего использования в предпринимательской деятельности, что является существенным изменением обстоятельств, о которых истец на момент заключения сделки не знал и не мог знать. Суд квалифицировал действия ответчика как злоупотребление правом и обязал восстановить систему отопления нежилого помещения, принадлежащего истцу.

Также в судебной практике был сделан вывод, что по смыслу ст. 3 ФЗ от 22.07.2008 № 159-ФЗ «Об особенностях отчуждения недвижимого имущества, находящегося в государственной собственности субъектов Российской Федерации или в муниципальной собственности и арендуемого субъектами малого и среднего предпринимательства, и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» и в соответствии со ст. <consultantplus://offline/ref=779B48DF248C11A8E93822A7B039AB641B02643C82DF7139A11120FC740228894573CC1D11475B59HCo7N> 10 ГК РФ суд вправе признать наличие у арендатора права на приобретение в случае, когда договор аренды был прекращен в одностороннем порядке арендодателем, действовавшим исключительно с целью воспрепятствования реализации арендатором права на приобретение. Если по истечении непродолжительного периода после прекращения договора аренды арендодателем принимается решение о приватизации недвижимого имущества, недобросовестность действий последнего предполагается, пока не доказано иное.

Сущность юридических последствий, наступающих в результате злоупотребления правом, раскрыта, на наш взгляд, в Обзоре практики применения арбитражными судами ст. 10 ГК РФ: как следует из ст. 10 ГК РФ, отказ в защите права лицу, злоупотребившему правом, означает защиту нарушенных прав лица, в отношении которого допущено злоупотребление. Таким образом, непосредственной целью названной санкции является не наказание лица, злоупотребившего правом, а защита прав лица, потерпевшего от этого злоупотребления. Данный вывод из судебной практики еще раз подтверждает мысль о том, что сам отказ в защите права не является мерой юридической ответственности, поскольку не возлагает на правонарушителя обязанности совершения каких-либо действий компенсационного характера.

Можно предположить, что отказ в защите права будет иметь самостоятельное значение, а не как предлагалось О.А. Поротиковой - в качестве предварительной меры, в том случае, когда правонарушитель по своей инициативе начинает судебное разбирательство с требованием признать осуществление своих прав добросовестным, защитить право, которым он злоупотребил, от посягательств третьего лица, непосредственно не являющегося пострадавшим от злоупотребления. При подобном развитии событий, суду нет необходимости применять какие-либо меры ответственности, поскольку правам третьих лиц нарушитель, злоупотребляя своим правом, не причинил вреда, и, следовательно, отказ в защите права будет единственной и самостоятельной санкцией для нарушителя.

Новая редакция ст. 10 ГК РФ предписывает суду в качестве обязанности отказать в защите права в случае установления факта недобросовестного осуществления лицом своих прав, в отличие от ранее существовавшего права суда применить данное последствие.

Резюмируя все вышесказанное, приходим к выводу, что отказ в защите права является самостоятельной гражданско-правовой санкцией, особым юридическим последствием, наступающим в не менее особом случае - при установлении факта злоупотребления правом.


§3. Проблемы применения положений о злоупотреблении правом в судебно-арбитражной практике


Ограниченность объема настоящего исследования не позволяет подробно рассмотреть проблемы применения ст. 10 ГК РФ относительно всех видов гражданских правоотношений, поэтому остановимся на анализе, с нашей точки зрения, наиболее интересного их блока - злоупотребления правом в рамках обязательственных правоотношений.

Согласно п. 1 ст. 307 ГК РФ в силу обязательства одно лицо (должник) обязано совершить в пользу другого лица (кредитора) определенное действие, как-то: передать имущество, выполнить работу, уплатить деньги и т.п., либо воздержаться от определенного действия, а кредитор имеет право требовать от должника исполнения его обязанности.

Особенностью обязательственных относительных правоотношений является тот факт, что удовлетворение интереса управомоченного лица происходит за счет активных действий обязанного лица, именно в этих правоотношениях ярко проявляется такой элемент субъективного права как «право на чужие действия» (право требования), которое и становится средством злоупотребления.

У злоупотребления правом в обязательственных правоотношениях есть ряд особенностей, среди которых можно выделить следующие:

) В обязательственных правоотношениях проблема существования злоупотребления правом во многом определяется действием принципа свободы договора, который предоставляет широкие возможности участникам оборота проявлять самостоятельность в выборе контрагента по договору, в определении условий договора и реализации возможности выйти из него. Именно наличие данного принципа является аргументом против существования злоупотребления правом в обязательственных правоотношениях, поскольку сам законодатель наделяет субъектов этих отношений широкими диспозитивными возможностями.

) Ненадлежащее правоосуществление направлено не столько на причинение вреда другому лицу, сколько на получение необоснованных преимуществ для управомоченного субъекта. Следовательно, для обязательственных правоотношений такая форма злоупотребления правом, как шикана, в основном несвойственна.

) На наш взгляд, при квалификации судом в рамках конкретного обязательства тех или иных действий в качестве злоупотребления правом, решение этого вопроса во многом зависит от того, являются ли контрагенты предпринимателями или нет. Это важно, поскольку предполагается, что субъекты-предприниматели могут определять те или иные условия договора исходя из выгодности сделки, прогнозов относительно тенденций развития рынка, защиты собственных корыстных интересов, что дает им право, как минимум, не действовать в ущерб себе, не говорят уже об отсутствии обязанности обеспечить высокую выгоду для контрагента по сделке. Иная ситуация имеет место в отношениях с потребителями, которые на законодательном уровне получают дополнительную правовую защиту.

Принцип добросовестности, введенный в гражданское законодательство ФЗ о внесении изменений в ГК РФ от 30.12.2012 года, требует от участников гражданских правоотношений действовать добросовестно при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и исполнении гражданских обязанностей. В рамках исследуемого вопроса остановимся на анализе случаев злоупотребления правом при заключении, исполнении и прекращении договоров.

На стадии заключения договора действует основополагающий гражданско-правовой принцип - свобода договора, который предоставляет участникам оборота при вступлении в договорные отношения две основные возможности: 1) заключить договор, как предусмотренный, так и не предусмотренный законом, и 2) определить его условия. Так, согласно п. 2 ст. 1 ГК РФ граждане (физические лица) и юридические лица свободны в установлении своих прав и обязанностей на основе договора и в определении любых не противоречащих законодательству условий договора. Ввиду дозволительной направленности гражданско-правового регулирования закон предоставляет сторонам договора возможность самостоятельно формулировать его условия, когда они не определены императивными нормами и когда это допускается диспозитивной нормой.

В судебно-арбитражной практике встречаются случаи, когда сам факт заключения договора расценивается судом как злоупотребление правом. Так, суд признал злоупотреблением правом заключенные единоличным исполнительным органом общества договоры по отчуждению принадлежащего ему имущества, необходимого для выполнения обществом своих уставных задач, с последующим заключением договоров аренды с покупателем на аренду этого же имущества по цене, многократно превышающей сумму, полученную обществом за проданное имущество в качестве покупной цены. Действия единоличного исполнительного органа были признаны совершенными явно в ущерб обществу.

С точки зрения злоупотребления свободой договора при вступлении в договорные отношения интересно проанализировать предоставленную законодателем возможность заключать непоименованные договоры. Часто стороны, стремясь уклониться от действия императивных норм, регулирующих ту или иную договорную конструкцию, заключают не предусмотренный ГК РФ договор, совершая обход закона. Эта ситуация в последнее время особенно распространена в сфере привлечения денежных средств граждан для строительства многоквартирных жилых домов для того, чтобы уклониться от предоставления гарантий участнику строительства, избежать ответственности застройщика, предусмотренной законом, и обойти сложную процедуру привлечения денежных средств. В связи с этим, в целях предотвращения злоупотребления правом при оформлении отношений по участию в долевом строительстве Верховный Суд РФ в Письме от 30.01.2013 № 7-ВС-368/13 разъяснил, что действие Федерального закона от 30.12.2004 № 214-ФЗ «Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации» распространяется на все виды сделок (чаще всего непоименованных), оформляющих данные отношения.

Как отмечается в научной литературе, подобное принуждение участников оборота к оформлению своих договорных правоотношений лишь в рамках некой поименованной договорной модели должно являться исключением и быть серьезно обоснованным. В связи с чем приходим к выводу о существовании на стадии заключения договора тонкой грани между принципом свободы договора и принципом добросовестности при установлении гражданских прав.

Исполнение договора также может сопровождаться злоупотреблением одной из сторон своими правами. Так, согласно материалам одного из судебно-арбитражных дел, общества «Междуречье» и «Геоинвест» в 2004 году заключили договор купли-продажи акций по цене одной акции - 1001 рублей. Сделка представляла собой сделку с заинтересованностью, поскольку генеральный директор общества «Геоинвест» являлся членом совета директоров общества «Междуречье», однако порядок одобрения данной сделки соблюден не был, в связи с чем существовал риск ее оспаривания любым из акционеров. С целью добиться истечения срока исковой давности для оспаривания сделки, общество-покупатель передало реестродержателю имеющееся у него передаточное распоряжение о зачислении купленных акций на его счет только спустя шесть лет, в 2010 году. Именно с этого момента к нему перешло право собственности на акции, и договор купли-продажи считался исполненным. При этом за шесть лет стоимость одной акции увеличилась до 13 699 рублей, и приобретение акций в 2010 году по договору, заключенному в 2004 году, ввиду задержки исполнения причинило продавцу значительные убытки. Столь длительное и экономически необоснованное неисполнение договора со стороны покупателя Президиумом ВАС РФ было расценено как злоупотребление правом.

Судебная практика также признает злоупотреблением правом намеренное, без уважительных причин, длительное непредъявление кредитором, осведомленным о смерти наследодателя, требований об исполнении обязательств, вытекающих из заключенного им кредитного договора, к наследникам, которым не было известно о его заключении. Это может послужить основанием для отказа кредитору во взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами, предусмотренных ст. 395 <consultantplus://offline/ref=6DD705CC53FCF0AABDDE01A8DB45C4428E6106EF65AF18D70948DEAFC7D2B241A694EB365253E733t3l9L> ГК РФ, за весь период со дня открытия наследства.

В судебно-арбитражной практике был сделан вывод, что в случае возникновения ситуации, когда контрагент по договору не исполняет своих обязательств, лицо, управомоченное требовать исполнения по договору, для защиты своих прав должно использовать добросовестные средства. Так, злоупотреблением правом на практике были признаны действия поставщика (газоснабжающей организации), выразившиеся в применении такого способа защиты своих прав как прекращение поставки газа в связи с неисполнением покупателем (организацией-потребителем) обязанности по оплате поставленного газа, когда при этом пострадали конечные добросовестные потребители (жители домов, школа и больница).

Теперь продемонстрируем случаи злоупотребления правом при прекращении договора.

Реализуя право отступить от принципа стабильности обязательства, субъект должен соблюдать нормы законов и иных нормативно-правовых актов, не нарушать права и охраняемые законом интересы других лиц, воздерживаться от действий, выражающихся в злоупотреблении правом. Представляется весьма интересным подход судов, которые, не подвергая сомнению право заказчика на односторонний отказ от исполнения договора, указывают на неправомерный характер действий по его реализации в следующей ситуации: заказчик услуг по передаче тепловой энергии направил исполнителю уведомление о досрочном одностороннем расторжении договора и приложил к нему подписанный проект нового договора на идентичные услуги на определенный период, начиная с даты прекращения прежнего договора. Суды отметили: по смыслу закона (п. 1 ст. 782 <consultantplus://offline/ref=5CB93984264C0F7499EED59B3FF25E924627248481714EDFB58C28033D234C98206C7FBDF13414D8mCUDL> ГК РФ) отказ от исполнения договора предполагает отказ от услуг (т.е. заказчик прекращает пользоваться услугами исполнителя) и, выявив в рассматриваемом случае истинную причину заявления об отказе от договора (несогласие с некоторыми его условиями и желание понудить исполнителя к их изменению), сочли заказчика злоупотребившим правом, в соответствии со ст. 10 <consultantplus://offline/ref=5CB93984264C0F7499EED59B3FF25E924620258284704EDFB58C28033D234C98206C7FBEF7m3U5L> ГК РФ отказав ему в удовлетворении требований к исполнителю, не подписавшему новый договор, об обязании к его заключению.

Требование о расторжении договора на основании нарушения обязательств контрагентом иногда могут быть расценены как злоупотребление правом при выборе способа защиты своих прав ввиду несопоставимости последствия расторжения договора с последствиями нарушения договора контрагентом. Так, на практике возник случай, когда арендодатель потребовал от арендатора расторгнуть договор субаренды ввиду просрочки уплаты арендных платежей (задолженность была погашена в течение двух дней после направления арендодателем претензии). Суд первой, апелляционной и кассационной инстанций отказали арендодателю в удовлетворении требований, обосновав это тем, что субарендатором соблюдены условия договора, возможность возврата арендованного имущества без ущемления прав и законных интересов как арендатора, так и третьих лиц, заключивших договоры участия в долевом строительстве, отсутствует, негативные последствия расторжения договора с последствиями допущенной арендатором просрочки во внесении арендных платежей не сопоставимы. В этой связи, с учетом характера допущенных арендатором нарушений, их незамедлительного устранения, суды усмотрели в действиях арендодателя, направленных на расторжение договора субаренды, признаки злоупотребления правом.

Однако имеет место и обратная ситуация, когда отказ контрагента от расторжения договора во внесудебном порядке рассматривается как злоупотребление правом. Так, арендодатель предложил арендатору расторгнуть договор аренды комплекса зданий, представляющих собой детский оздоровительный лагерь, оплата по которому выражалась в предоставлении в том числе 160 путевок для отдыха детей работников предприятия-арендодателя. В качестве основания для расторжения договора арендодатель указывал существенное изменение обстоятельств, а именно, ухудшение финансового состояния, сокращение штатной численности работников, вследствие чего сократилось количество детей, нуждающихся в оздоровительном летнем отдыхе, и отпала необходимость в приобретении 160 путевок. Арендатор, фактически пользуясь арендованным имуществом на протяжении ряда лет, арендную плату не вносил, от изменения условий договора уклонялся, в то время как арендодатель уплачивал налоги, как собственник нес расходы по содержанию сданного в аренду имущества. Ввиду сложившихся обстоятельств и отказа арендатора от расторжения договора во внесудебном порядке был нарушен принцип соблюдения баланса законных интересов участников данных правоотношений, поэтому действия арендатора Президиумом ВАС РФ были расценены как злоупотребление правом.

Анализ дел из судебно-арбитражной практики по применению положений о злоупотреблении правом в рамках обязательственных правоотношений позволяет прийти к выводу о том, что суды при рассмотрении и разрешении подобных дел имеют широкие дискреционные полномочия и наряду с принципами добросовестности и разумности действий участников правоотношений руководствуются также требованиями справедливости, проявляющимися, например, при оценке соразмерности последствий применения того или иного способа защиты прав управомоченного лица с последствиями отказа ему в судебной защите права.


Заключение


По результатам изучения основных теоретических и практических проблем злоупотребления правом, с учетом поставленных цели и задач исследования приходим к следующим выводам.

. Принципиальным для уяснения сущности злоупотребления правом является понимание различий между пределами субъективного права и пределами осуществления субъективного права. В этом вопросе мы придерживаемся позиции В.П. Грибанова, который пришел к выводу, что при превышении пределов содержания субъективного права лицо совершает правонарушение, поскольку действует в отсутствие у него права, а при превышении пределов осуществления права имеет место злоупотребление.

. Под злоупотреблением правом следует понимать действия управомоченного лица в пределах содержания субъективного права, но за пределами его осуществления, направленные на получение необоснованных преимуществ путем нарушения законных прав других лиц, а также использование гражданских прав способом, не соответствующим требованиям добросовестности и разумности.

. Злоупотребление правом в силу выявленных специфических черт принципиально отличается от двух наиболее близких к нему институтов гражданского права - деликтных обязательств и недействительных сделок. От обязательств из причинения вреда его отличает отсутствие необходимости устанавливать наличие условий наступления гражданско-правовой ответственности, необязательность наступления вреда как результата неправомерных действий; кроме того, при совершении деликта лицо выходит на пределы содержания субъективного права, а при злоупотреблении правом оно, как было сказано выше, превышает пределы его осуществления; наконец, в деликтном обязательств нарушитель - субъект обязанности, а при злоупотреблении правом - субъект права.

От недействительных сделок злоупотребление правом отличается, прежде всего, наступающими в результате его совершения юридическими последствиями, которые, с точки зрения их значения для нарушителя, являются более мягкими, чем те, которые предусмотрены законом для недействительных сделок. Поэтому, применение ст. 10 ГК РФ в делах о признании сделок недействительными носит субсидиарный характер, либо, как показывает судебная практика, расценивается как закон, противоречие сделки которому влечет ее недействительность по ст. 168 ГК РФ.

. Анализ положений новой редакции ст. 10 ГК РФ позволяет прийти к выводу о законодательном закреплении трех форм злоупотребления правом - осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу (шикана), обход закона с противоправной целью и иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав, при этом законодатель последней формой указывает на открытый перечень случаев злоупотребления правом. Также ст. 10 ГК РФ содержит два предела осуществления прав в сфере конкурентных отношений - недопустимость использования гражданских прав в целях ограничения конкуренции и запрет на злоупотребление доминирующим положением.

В качестве юридического последствия совершения злоупотребления правом законом предусмотрен отказ в защите права злоупотребившему им лицу. По своей правовой природе данное последствие не является ни мерой правовой охраны, ни способом защиты гражданских прав, ни юридической ответственностью, а самостоятельной гражданско-правовой санкцией, применяемой в субсидиарном порядке наряду с другими средствами защиты гражданских прав.

. Злоупотребление правом, будучи универсальной правовой категорией, может проявляться в различных видах гражданских правоотношений. Нами были проведен анализ проблем применения положений ст. 10 ГК РФ в обязательственных правоотношениях на стадиях заключения, исполнения и прекращения договора, который продемонстрировал наличие широких дискреционных полномочий суда при соотнесении поведения сторон договора с критериями добросовестности и разумности.

В последнее время категория злоупотребления правом была довольно прогрессивно реформирована, что привело к изменениям в системе принципов гражданского права и легальному закреплению принципа добросовестности при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и исполнении гражданских обязанностей. Активное применение положений о злоупотреблении правом в судебной практике в свою очередь порождает к ней повышенный интерес в научных кругах. Подобные положительные тенденции развития гражданского законодательства свидетельствуют о новом этапе эволюции гражданского права и цивилистической науки в целом, формированию принципиально иного взгляда на фундаментальные гражданско-правовые проблемы с позиций начал добросовестности, разумности и справедливости.

Хотелось бы закончить исследование мыслью И.А. Покровского, поднимавшего проблему необходимости обеспечения прочности самого права с одновременным существованием принципа недопустимости злоупотребления правом. Он отмечал, что не стоит впадать в крайность и браться за неосуществимую задачу насаждения морали принудительным путем, современное гражданское право как бы говорит человеку: если тебе позволено быть в известных пределах эгоистом, то это не значит, что ты можешь быть злым. И лишь в этих пределах запрещение злоупотребления правом не будет противоречить необходимому для всякого правопорядка принципу прочности права.


Библиография


Нормативно-правовые акты.

. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) // Российская газета. № 7. 2009.

. Всеобщая декларация прав человека 1948 года (принята Генеральной Ассамблеей ООН 10.12.1948) // Российская газета. № 67. 1995.

. Федеральный конституционный закон от 30.05.2001 № 3-ФКЗ (ред. от 07.03.2005) «О чрезвычайном положении» // Собрание законодательства РФ. 2001. № 23. Ст. 2277.

. Гражданский кодекс РСФСР (утв. IV сессией ВЦИК 9-го созыва 31.10.1922) // СУ РСФСР. 1922. № 71. Ст. 904.

. Закон СССР от 08.12.1961 (ред. от 12.06.1990) «Об утверждении Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик» // Ведомости ВС СССР. 1961. № 50. Ст. 525.

. Гражданский кодекс РСФСР (утв. ВС РСФСР 11.06.1964) (ред. от 24.12.1992) // Ведомости ВС РСФСР. 1964. № 24. Ст. 407.

. Основы гражданского законодательства Союза ССР и республик (утв. ВС СССР 31.05.1991 № 2211-1) (с изм. от 03.03.1993) // Ведомости СНД и ВС СССР. 1991. № 26. Ст. 733.

. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 № 51-ФЗ (ред. от 02.11.2013) // Собрание законодательства РФ. 1994. № 32. Ст. 3301.

. Земельный кодекс Российской федерации от 25.10.2001 № 136-ФЗ (ред. от 28.12.2013) // Собрание законодательства РФ. 2001. № 44. Ст. 4147.

. Жилищный кодекс Российской Федерации от 29.12.2004 № 188-ФЗ (ред. от 28.12.2013) // Собрание законодательства РФ. 2005. № 1 (часть 1). Ст. 14.

. Федеральный закон от 30.12.2012 № 302-ФЗ (ред. от 04.03.2013) «О внесении изменений в главы 1, 2, 3 и 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. 2012. № 53 (ч. 1). Ст. 7627.

. Федеральный закон от 26.07.2006 № 135-ФЗ (ред. от 28.12.2013) «О защите конкуренции» // Российская газета. № 162. 2006.

. ФЗ от 21.12.2001 № 178-ФЗ «О приватизации государственного и муниципального имущества» // Собрание законодательства РФ. 2002. № 4. Ст. 251.

. ФЗ от 21.07.2005 № 94-ФЗ «О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд» // Собрание законодательства РФ. 2005. № 30 (ч. 1). Ст. 3105. (Утратил силу в связи с принятием Федерального закона от 05.04.2013 № 44-ФЗ (ред. от 28.12.2013) «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд» // Собрание законодательства РФ. 2013. № 14. Ст. 1652).

. Федеральный закон от 22.07.2008 № 159-ФЗ (ред. от 02.07.2013) «Об особенностях отчуждения недвижимого имущества, находящегося в государственной собственности субъектов Российской Федерации или в муниципальной собственности и арендуемого субъектами малого и среднего предпринимательства, и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» // Российская газета. № 158. 2008.

Судебная практика.

. Постановление Конституционного Суда РФ от 22.04.2011 № 5-П // Собрание законодательства РФ. 2011. № 18. Ст. 2697.

. Определение Конституционного Суда РФ от 18.01.2011 № 8-О-П // Собрание законодательства РФ. 2011. № 8. Ст. 1202.

. Определение Конституционного Суда РФ от 26.01.2010 № 94-О-О // СПС «КонсультантПлюс»).

. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29.05.2012 № 9 «О судебной практике по делам о наследовании» // Российская газета. № 127. 2012.

. Постановление Пленума ВАС РФ от 10.04.2008 № 22 «О некоторых вопросах практики рассмотрения споров, связанных с применением статьи 169 Гражданского кодекса Российской Федерации» // Вестник ВАС РФ. № 5. 2008.

. Постановления Пленума ВАС РФ от 30.06.2008 № 30 «О некоторых вопросах, возникающих в связи с применением арбитражными судами антимонопольного законодательства» // Вестник ВАС РФ. № 8. 2008.

7. Проект Постановления Пленума ВАС РФ «О свободе договора и ее пределах» // Официальный сайт ВАС РФ - www.arbitr.ru <http://www.arbitr.ru>

. Постановление Президиума ВАС РФ от 26.02.2013 № 12913 / 12 по делу № А27-15517 / 2011 // Вестник ВАС РФ. 2013. № 6.

. Постановление <consultantplus://offline/ref=02919995AFE5532833F5C351200DC1770B8A53B534316295B387BC8BF7q7p2N> Президиума ВАС РФ от 30.11.2010 № 9600 / 10 по делу № А17-1960 / 2009 // Вестник ВАС РФ. № 3. 2011.

. Определение ВАС об отказе в передаче дела в президиум ВАС РФ от 27 сентября 2013 г. № ВАС-6566 / 13 // СПС «КонсультантПлюс».

. Определение ВАС РФ от 18.04.2011 № ВАС-3875 / 11 по делу № А40-34475 / 10-157-295 // СПС «КонсультантПлюс».

. Определение ВАС РФ от 19.07.2013 № ВАС-9038/13 по делу № А57-3140 / 2011 // СПС «КонсультантПлюс».

. Определение <consultantplus://offline/ref=E2726E88F7F894C9E5648A129E15DE25BFFB9C12541CBEFCD61AC902194AVBM> Верховного Суда РФ от 20.09.2011 № 86-Впр11-4 // СПС «КонсультантПлюс».

. Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 25.11.2008 № 127 «Обзор практики применения арбитражными судами статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации» // Вестник ВАС РФ. № 2. 2009.

. Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 30.03.1998 № 32 «Обзор практики разрешения споров, связанных с применением антимонопольного законодательства» // Вестник ВАС. № 5. 1998.

. Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 05.11.2009 № 134 «О некоторых вопросах применения Федерального закона «Об особенностях отчуждения недвижимого имущества, находящегося в государственной собственности субъектов Российской Федерации или в муниципальной собственности и арендуемого субъектами малого и среднего предпринимательства, и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» // Вестник ВАС РФ. .№ 12. 2009.

. Письмо Верховного Суда РФ от 30.01.2013 № 7-ВС-368 / 13 «О применении норм Федерального закона от 30.12.2004 № 214-ФЗ «Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации» // Экономика и жизнь (Бухгалтерское приложение). № 6. 2013.

. Постановление Суда по интеллектуальным правам от 16.12.2013 по делу № А40-6096 / 2013 // СПС «КонсультантПлюс».

. Постановление ФАС Центрального округа от 14.03.2013 по делу № А14-11439 / 2012 // СПС «КонсультантПлюс».

. Постановление ФАС Уральского округа от 01.07.2013 № Ф09-14372 / 12 по делу № А60-7009 / 2012 // СПС «КонсультантПлюс»

. Постановление ФАС Поволжского округа от 27.12.2013 по делу № А55-22694 / 2012 // СПС «КонсультантПлюс».

. Постановление <consultantplus://offline/ref=9E49A87DC7084A6C69351345E9DA3B96BECCAD6FCAA4CCBD84168D24eF25H> ФАС Северо-Кавказского округа от 23.12.2011 по делу № А32-3596 / 2010) // СПС «КонсультантПлюс».

. Постановление ФАС Западно - Сибирского округа от 05.06.2012 № Ф04-2374 / 12 по делу № А70-11050 / 2011 <consultantplus://offline/ref=9E49A87DC7084A6C6935134CF1DA3B96B8C4AF63CAAB91B78C4F8126F2e12AH> // СПС «КонсультантПлюс».

. Постановление ФАС Уральского округа от 03.10.2012 № Ф09-8105 / 12 <consultantplus://offline/ref=9E49A87DC7084A6C69351343F0DA3B96B8C7AF62CBA691B78C4F8126F2e12AH> по делу № А47-10793 / 2011 // СПС «КонсультантПлюс».

. Постановление <consultantplus://offline/ref=F574BDED37E2F96489C3960BF429A4794450149D63E66F65CF7107C2F0h7N> ФАС Восточно-Сибирского округа от 29.09.2011 по делу № А33-16648 / 2010 // СПС «КонсультантПлюс».

. Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 15.02.2012 по делу № А32-814 / 2011 // СПС «КонсультантПлюс».

. Постановление Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 26.02.2013 № 18АП-13926 / 2012 по делу № А76-13826 / 2011 // СПС «КонсультантПлюс».

. Постановление Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 19.09.2013 № 18АП-9259 / 2013 по делу № А34-343 / 2013 // СПС «КонсультантПлюс».

. Постановление Четырнадцатого арбитражного апелляционного суда от 11 февраля 2013 г. № 14АП-10495 / 12 // СПС «КонсультантПлюс».

Литература.

. Байтин М.И. О современном нормативном понимании права // Журнал российского права. 1999. № 1.

. Белов А.П. Злоупотребление правом во внешнеэкономической деятельности // Право и экономика. 2006. № 3.

. Борзило Е.Ю. Злоупотребление доминирующим положением: подход к проблеме в России и за рубежом. - М.: Статут, 2008. - 238 с.

. Вавилин Е.В. Осуществление и защита гражданских прав. - М.: Волтерс Клувер, 2009. - 360 с.

. Вести. Новости. Общество. 23.02.2011. «Путин обещал разобраться с «обходом закона» управляющими компаниями» // <http://www.vesti.ru/doc.html?id=430981&cid=7>.

. Волков А.В. Злоупотребление гражданскими правами: проблемы теории и практики: автореф. дисс. … канд. юрид. наук. М., 2010. - 53 с.

. Волков А.В. Злоупотребления гражданскими правами: проблемы теории и практики: монография. - М.: Волтерс Клувер, 2009. - 464 с.

. Волков А.В. Признаки злоупотребления гражданским правом. Злоупотребление обязанностями // Вестник Саратовской государственной академии права. 2008. № 2 (60).

. Волков А.В. Принцип недопустимости злоупотребления гражданскими правами в законодательстве и судебной практике. - М.: Волтерс Клувер, 2010. - 960 с.

. Волков А. В. Теория воззрения на проблему злоупотребления гражданскими правами // Закон и право. 2009. № 1.

. Гражданский кодекс России. Проблемы. Теория. Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова / отв. ред. А. Л. Маковский. - М.: МЦФЭР, 1998. - 480 с.

. Гражданское право: В 2 т. Том 1. Учебник / отв. ред. Е.А. Суханов. - М.: Издательство БЕК, 1998. - 816 с.

. Гражданское право России. Часть 1 / под ред. З.И. Цыбуленко. - М.: Юрист, 1998. - 464 с.

. Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав. - М.: Статут, 2000. - 411 с.

. Дерюгина Т.В. Пределы осуществления гражданских прав. - М.: Зерцало-М, 2010. - 246 с.

. Дигесты Юстиниана: в 8-ми т.: пер. с лат. Т. IV, Кн. XX-XXVII / отв. ред. Л. Л. Кофанов. - М.: Статут, 2004. - 780 с.

. Дигесты Юстиниана: в 8-ми т.: пер. с лат. Т. VII. Полутом 2, Кн. XLVIII-L / отв. ред. Л. Л. Кофанов. - М.: Статут, 2005. - 564 с.

. Егоров А. Обход закона: Специальная норма, не более того // Ведомости. № 95 (2861). 2011.

. Емельянов В.И. Недопустимость злоупотребления гражданскими правами по российскому законодательству: автореф. дисс. … канд. юрид. наук. М., 2001. - 22 с.

. Емельянов В.И. Разумность, добросовестность, незлоупотребление гражданскими правами. - М.: Лекс-Книга, 2002. - 160 с.

. Заключение Института зарубежного и международного частного права имени Макса Планка по поводу понятия «обход закона» в проекте ст. 10 ГК РФ // <http://www.rospravo.ru/files/sites/5679987959a09e5b872e8c7a2cca5e39.pdf>.

. Ибрагимова М.В. Злоупотребление субъективным гражданским правом: понятие, сущность, виды и последствия: автореф. дисс. … канд. юрид. наук. Рязань, 2005. - 21 с.

. Иеринг Р. Избранные труды. - Самара: Самарская государственная экономическая академия, 2003. - 520 с.

. Карапетов А.Г, Савельев А.И. Свобода договора и ее пределы. Т. 2. - М.: Статут, 2012. - 453 с.

. Колесников О.П. Пределы субъективных гражданских прав // Журнал российского права. 2007. № 12.

. Кузнецова О.А. Презумпции в гражданском праве. - СПб.: Юридический центр Пресс, 2004. - 349 с.

. Курбатов А.Я. Недопустимость злоупотребления правом как способ установления пределов реализации (удовлетворения) интересов // Хозяйство и право. 2000. № 12.

. Малеина М.Н. Личные неимущественные права граждан (понятие, осуществление, защита): автореф. дисс. … канд. юрид. наук. М., 1997. - 40 с.

. Малеин Н.С. Юридическая ответственность и справедливость. - М.: Манускрипт, 1992. - 204 с.

. Маликов Е.Ю. Правовая природа злоупотреблений субъективным гражданским правом: автореф. дисс. … канд. юрид. наук. М., 2010. - 17 с.

. Малиновский А.А. Злоупотребление правом. - М.: МЗ Пресс, 2002. - 128 с.

. Малиновский А.А. Злоупотребление субъективным правом (теоретико-правовое исследование). М.: Юрлитинформ, 2007. - 352 с.

. Морозова Л.А. Принципы, пределы, основания ограничения прав и свобод человека по российскому законодательству и международному праву (Материалы «круглого стола») // Государство и право. - М.: Наука, 1998, № 7.

. Муранов А.И. ВАС идет в обход // Ведомости. № 77 (2843). 2011. <http://www.rospravo.ru/files/sites/5dc9139d1538bb26a69b389dbb56d7d5.pdf>

. Муранов А.И. «Обход закона» в международном частном праве: мнимость актуальности и надуманность проблем // Законодательство <garantf1://3903656.0/>. 2004. № 7.

. Мусарский С.В. Обзор судебной практики применения норм о запрете злоупотребления правом (ст. 10 ГК РФ) (полный анализ всей судебной практики за 1995 - 2011 годы) // СПС КонсультантПлюс. 2011.

. Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. - М.: Статут, 2009. - 351 с.

. Поротикова О.А. Проблема злоупотребления субъективным гражданским правом. - М.: Волтерс Клувер, 2007. - 256 с.

. Радченко С.Д. Злоупотребление правом в гражданском праве. - М.: Волтерс Клувер, 2010. - 224 с.

. Садиков О.Н. Злоупотребление правом в Гражданском кодексе России // Хозяйство и право. 2002. № 2.

. Скловский К.И. Применение гражданского законодательства о собственности и владении. Практические вопросы. М.: Статут, 2004 // СПС «КонсультантПлюс».

. Суворов Е.Д. Обход закона. Сделка, оформляющая обход закона. - М.: ИД В. Ема, 2008. - 188 с.

. Сушкевич А. Г., Гусаров Г. В., Осипова Е. В., Чаниев Б. Б., Рябов И. В., Глубокова В. С. Двадцать дел, признанных лучшими по итогам деятельности антимонопольных органов в 2011-2012 годах. Сборник материалов. - М.: ФАС России, 2013. - 364 с.

. Теория государства и права: учебник. 5-е издание / Л.А. Морозова - М.: Норма, 2013. - 464 с.

. Тотьев К.Ю. Ограничение конкуренции как форма злоупотребления правом // Хозяйство и право. 2011. № 10.

. Яковлева С.М. Принцип добросовестности и запрет злоупотребления правом в договорном праве // Хозяйство и право. 2010. № 11.


Оглавление Введение. Правовая природа злоупотребления правом §1. Пределы осуществления субъективных гражданских прав и злоупотребление правом

Больше работ по теме:

КОНТАКТНЫЙ EMAIL: [email protected]

Скачать реферат © 2017 | Пользовательское соглашение

Скачать      Реферат

ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ ПОМОЩЬ СТУДЕНТАМ